Российское поместное дворянство в начале ХХ в.: Организация, деятельность, попытки самоидентификации

На сегодняшний день история дворянства представляет не только большой научный интерес, но и является чрезвычайно актуальной темой в условиях современного поиска культурных и нравственных ценностей, переосмысления прежних понятий и категорий, после снятия идеологического пресса на работу историков. Кроме того, история дворянства, как высшего, правящего сословия в государстве, тесно связана с историей нашей страны. Поэтому без изучения этого сословия невозможно составить полное представление о социально-экономическом, политическом и культурном развитии России.

В последние годы появилось много работ, как монографических, так и диссертационных, в которых исследуется экономическое и политическое положение дворянства в последние годы его существования, в начале XX в. Внимание отечественных и зарубежных историков привлекают бурные общественные катаклизмы этого времени, в истории же дворянства прежде всего изучаются вопросы, связанные с сильнейшим политическим и экономическим расслоением сословия в пореформенный период. Но в то же самое время неизбежно возникает вопрос — а что такое дворянство начала XX в., чем оно отличается от благородного сословия, созданного законодательством Екатерины II?

Дать лаконичное определение понятиям «дворянство» и «дворянин» весьма непросто, поскольку даже сами дворяне в начале XX в. не могли дать четкий и простой ответ на вопрос о сущности этих понятий, хотя вопрос этот чрезвычайно активно обсуждался. В губернских дворянских собраниях, на страницах дворянской публицистики, на уровне объединенного дворянства шли горячие споры о том, является ли дворянство государственным сословием, землевладельческим классом, похоже ли оно на политическую партию, какие именно «сословные традиции» отличают дворян от остального населения страны. Ни в одном историческом исследовании,.

На сегодняшний день история дворянства представляет не только большой научный интерес, но и является чрезвычайно актуальной темой в условиях современного поиска культурных и нравственных ценностей, переосмысления прежних понятий и категорий, после снятия идеологического пресса на работу историков. Кроме того, история дворянства, как высшего, правящего сословия в государстве, тесно связана с историей нашей страны. Поэтому без изучения этого сословия невозможно составить полное представление о социально-экономическом, политическом и культурном развитии России.

В последние годы появилось много работ, как монографических, так и диссертационных, в которых исследуется экономическое и политическое положение дворянства в последние годы его существования, в начале XX в. Внимание отечественных и зарубежных историков привлекают бурные общественные катаклизмы этого времени, в истории же дворянства прежде всего изучаются вопросы, связанные с сильнейшим политическим и экономическим расслоением сословия в пореформенный период. Но в то же самое время неизбежно возникает вопрос — а что такое дворянство начала XX в., чем оно отличается от благородного сословия, созданного законодательством Екатерины И?

Дать лаконичное определение понятиям «дворянство» и «дворянин» весьма непросто, поскольку даже сами дворяне в начале XX в. не могли дать четкий и простой ответ на вопрос о сущности этих понятий, хотя вопрос этот чрезвычайно активно обсуждался. В губернских дворянских собраниях, на страницах дворянской публицистики, на уровне объединенного дворянства шли горячие споры о том, является ли дворянство государственным сословием, землевладельческим классом, похоже ли оно на политическую партию, какие именно «сословные традиции» отличают дворян от остального населения страны. Ни в одном историческом исследовании, публицистической брошюре, статье, написанной дворянином начала столетия, нет определения понятия «дворянство» .

Поэтому чрезвычайно интересно разобраться в сословном самосознании дворянства, проследить процесс поиска сословной самоидентификации, то есть осознания отдельными дворянами своей принадлежности к сословию, а также осознания дворянством в целом своей исторической роли и места в современном им государстве именно в это нелегкое время разрушения старых идеалов, стремительного наступления новых ценностей, нового образа мышления.

В диссертационной работе произведена попытка обратиться к мнению самих представителей сословия, непосредственных участников дворянских собраний и кружков, и постараться осмыслить именно их понимание этой проблемы. При этом необходимо дать цельное представление о специфике дворянских организаций этого времени, их состава, структуры и полномочий, о формах и методах деятельности корпоративных дворянских организаций по внутрисословным вопросам. Необходимо также выделить основные типы дворян в зависимости от их понимания сущности понятия «дворянство». Совокупность различных представлений о сущности дворянства и его назначении в обществе представляет сегодня действительно большой исследовательский интерес, поскольку изучение процессов духовной жизни принадлежит к новому направлению гуманитарных исследований.

Конечно, сами дворяне в XX в. прекрасно понимали, что «золотой дворянский» век времен Екатерины II и Александра I ушел безвозвратноэтот факт был осознан еще в царствование Александра II. Уже в стихах.

П.А. Вяземского отразилось общее трагическое ощущение дворянства, осознание им разрыва традиций:

Наш мир — им храм опустошенный, Им баснословие — наша быль И то, что пепел нам священный, Для них одна немая пыль.

После реформ 1860-ых гг. действительно ушла дворянская эпоха, появился и быстро укреплял свои позиции новый слой бессословной интеллигенции, в руки которого начали переходить общественные функции, ранее считавшиеся чисто дворянской прерогативой. Дворянство считало, что его обидели: не приспособившееся к новым условиям русской жизни, оно винило во всем правительство, громко кричало, что в деревне жить нельзя, и большинство бежало в департаменты и присутствия, уходило на всякие «отхожие промыслы». Уже впоследствии сами же представители сословия свидетельствовали, что на местах в то время оставались или земцы, горячо примкнувшие к новому гражданскому делу и отслаивавшиеся от дворянства, или слабые, не инициативные люди, безнадежно доживавшие свою жизнь в старых усадьбах. Была временная растерянность, дворянство было дезорганизовано, временно потеряли свой авторитет предводители дворянства.

Но в начале XX в. положение заметно изменилось: дворянство не захотело мириться с второстепенной ролью в общественном развитии, с ролью чисто декоративного украшения общества, хранящего красивые, но никому ненужные заветы и принципы. Многочисленные брошюры, исторические исследования, проводимые дворянами в целях выяснения прошлого и настоящего своего сословия, очевидное повышение интереса к губернским дворянским собраниям и огромное количество проектов реформ жизни местных дворянских обществ свидетельствуют о резком всплеске самосознания. Факты объединения губернских дворянских обществ в единую организацию с Постоянным Советом во главе, активной работы «Кружка дворян верных присяге» в Москве, имевшего свой печатный орган, появления таких периодических изданий как «Дворянский Русский Вестник», «Дворянская жизнь и Россия» являются еще одним подтверждением этого.

Уже конец царствования Александра III, проведшего известные всем реформы (новое земское положение, обеспечивающее преобладание дворян в местных органах самоуправленияинститут земских начальниковдворянский банк, перекачивавший деньги из государственного казначейства в карманы дворян помещиков), был переломом в жизни дворянства. Именно с конца XIX в. наступила эпоха нового самоопределения дворянства, начала новой его служебной роли, как сословия, установления более тесной связи правительства и дворянства. Можно сказать, что Александр III и его правительство протянули руку дворянству, и это было одной из причин возрождения сословия после растерянности первых пореформенных десятилетий. И в начале XX в голос дворянства стал звучать гораздо громче, чем во второй половине минувшего столетия. Именно этот голос и хотелось бы подвергнуть изучению в данной работе.

Конечно, автор вполне осознает, что невозможно начать исследование о сословном самосознании и деятельности дворянства, не указав конкретно, что же все-таки он подразумевает под словом «дворянство», отчего он отталкивается, определяя объект своего исследования. Ведь многие дворяне к этому времени уже не участвовали в жизни своих дворянских обществ, многие не причисляли себя к сословию. Такие номинальные дворяне исключаются из исследования, поскольку гораздо интереснее проследить взгляды тех, кто осознавал себя частью дворянского сословия и отчаянно пытался понять, что же это значит, стремился своей деятельностью подчеркнуть свою принадлежность к этому сословию. И все-таки дворянство, в принципе, было столь разнородным, что еще в первой половине XIX в. Св. Кн. К. А. Ливен отмечал: «Линия дворянского сословия необозримое имеет у нас протяжение, что одним концом касается подножья Престола, а другим — почти в крестьянстве теряется» 1.

Исходя из этого, необходимо сказать, что изначально автор взял термин «дворянство» как чисто юридическую категорию дореволюционной России, поскольку деление российского общества на сословия сохранялось вплоть до 1917 г. То есть на первом этапе дворянство понималось как вся совокупность людей, писавших в особой графе своих формулярных списков: «из потомственных дворян». Но учитывая юридический смысл терминов «сословие» и «дворянство», необходимо дать более точное определение объекту исследования.

В соответствии со смыслом Жалованной грамоты 1785 г. дворяне Империи были разделены на губернские дворянские общества, и дворянами определенной губернии считались лица, внесенные в дворянскую родословную книгу этой губернии. И хотя закон предусматривал, чтобы каждый дворянин, владеющий собственностью в пределах определенной губернии, записывался в губернскую родословную книгу, на практике этот порядок часто игнорировался. Многие так называемые «новые дворяне», получившие это звание по чинам и орденам в пореформенное время и не приобретшие земельную собственность, вообще не записывались в родословные книги и проживали в крупных городах, не имея никакой связи с сословной жизнью местных дворянских обществ. Эта категория дворян выпадает из нашего исследования еще и в силу намеренно выбранного названия темы — «Российское поместное дворянство.» .

Но были и, собственно говоря, поместные дворяне, которые, однако, не записывались в родословную книгу губернии, в которой имели собственность, чтобы не платить дворянские сборы и не участвовать в жизни местных дворянских обществ, которая казалась им неинтересной. Они не внесли никакого вклада в деятельность губернских корпоративных дворянских организаций, не оставили после себя никаких документальных источников, по которым можно было бы судить об их взгляде на проблему значения и положения дворянского сословия, и поэтому они тоже остаются за пределами данного исследования. Поскольку одной из основных задач диссертации является анализ сословной самоидентификации, то имеет смысл изучать взгляды только тех представителей поместного дворянства, которые были записаны в родословную книгу какой-либо губернии и активно участвовали в делах своего сословия или хотя бы регулярно посещали свои губернские дворянские собрания.

В то же самое время были дворяне, лишившиеся своей земельной собственности, и в силу этого не имевшие права голоса в губернских дворянских собраниях, но четко осознававшие себя именно дворянами, громко заявлявшие об этом в статьях, брошюрах, письмах в дворянские организации и периодические издания, предлагавшие конкретные реформы жизни местных дворянских обществ. Очень многие представители этой дворянской прослойки стали членами образовавшегося в 1906 г. «Кружка дворян верных присяге», оставившего в результате своей деятельности большой пласт документального материала.

Именно эти две категории из общей массы дворянства являлись носителями дворянского самосознания, именно они известны нам по их письмам, статьям, выступлениям, именно они и будут изучаться.

Из исследования также исключена категория личных дворян, поскольку она может быть отнесена к дворянскому сословию лишь условноличные дворяне не вносились в родословные книги, не имели права участвовать в деятельности дворянских корпоративных организаций.

Историография.

Вопросы социально-экономического и политического положения поместного дворянства, его роли в политической системе самодержавия, деятельности корпоративных организаций господствующего сословия всегда вызывали интерес у историков. Но на разных временных этапах господствовали совершенно разные подходы к изучению истории дворянства. Всю историографию о дворянстве можно условно разделить на 3 периода: дореволюционный, период 1917 — 1990 г., и последнее десятилетие.

Изучение названной проблематики началось вместе с ее постановкой, во второй половине XIX — начале XX вв. в связи с осознанием экономического оскудения дворянства и связанных с этим проблем. Научные исследования того времени явились результатом интереса к тому, что-либо навсегда ушло из русской жизни, либо уже признавалось частью общества пережитком прошлого. Изучению истории «благородного сословия» в то время способствовала и деятельность дворянских обществ по приведению в порядок своих архивов и общий интерес к археографии и архивоведению.

После революции 1917 г. дворянство в целом было отнесено к числу политических противников нового* социалистического общества. История высшего сословия дореволюционной России превратилась в периферийную область научных исследований, хотя отдельные связанные с нею аспекты (политика просвещенного абсолютизма, отмена крепостного права) продолжали изучаться. Исследовательский интерес к этому направлению возрос лишь в 1960;ых годах после устранения идеологического тезиса об усилении классовой борьбы. Исследователей больше привлекал экономический аспект истории благородного сословия, который должен был обосновать необходимость революционного пути решения проблем, стоявших перед обществом в то время.

С начала 1990;ых гг. интерес к истории дворянства вновь возрос. В первую очередь это было связано с изменением внутриполитической обстановки в стране в тот период. В это время помимо социально-экономической стороны проблемы в истории дворянства исследователей стали привлекать еще и социально-культурные аспекты, началось изучение дворянства с позиций социальной психологии. В значительной степени усилению интереса к истории дворянского сословия способствовала деятельность музейных работников, испытывавших необходимость в более подробном изучении мира русской усадьбы. Одновременно поисками своих родовых корней занялись потомки российских дворян, объединяющиеся в общественные организации. Тем не менее, в целом степень изученности истории российского дворянства в отечественной историографии намного уступает изученности российского пролетариата или крестьянства.

Проблема истории дворянства до реформ 1860-ых гг. была далеко не нова для историографии рубежа XIXXX вв., и на эту тему выходило много монографий, наиболее интересными из которых можно назвать работы A.B. Романовича-Словутинского «Дворянство в России от начала XVIII века до отмены крепостного права» 2 и М. Яблочкова «История дворянского сословия в России» 3. Эти исследования имеют общую историко-юридическую направленность, хотя работа Романовича-Словутинского исследует еще и экономическое положение дворянства, в то время как Яблочков совсем обходит этот вопрос стороной, считая экономику дворянства традиционно устойчивой. Яблочков рассматривает дворянство в основном как «славный памятник старины», но в то же время он практически впервые отмечает важную особенность положения дворянства в системе государственного управления. Но эти работы посвящены более раннему периоду.

Вообще в дореволюционной историографии история высшего сословия была более или менее полно освящена лишь до 1860-ых гг. Пореформенный же период, освещавшийся в основном в публицистике, был отражен фрагментарно. Хотя в свет выходило очень много работ о дворянстве, чаще всего написанных самими представителями этого сословия и носящих в основном чисто публицистический характер, но они являются скорее источниками по теме. Эти работы откликались на животрепещущие вопросы современности и, как правило, тут же предлагали необходимые мероприятия и реформы для улучшения экономического, политического, нравственного положения дворянства.

Например, на рубеже XIX — XX вв. аграрный вопрос в России чрезвычайно обострился, и он стал главной темой экономической и политической литературы. Дворяне, активные участники своих местных губернских дворянских обществ, а впоследствии и объединенного дворянства, выдвигали доводы в пользу сохранения и укрепления дворянского землевладения4, как необходимой меры для хозяйственного подъема в стране. В это же время наблюдалось понижение культурного уровня и образовательного ценза в среде мелкопоместного и безземельного провинциального дворянства. Дворянская литература предлагала пути выхода из этого кризиса, подчеркивая высокий моральный уровень, искони присущий дворянству, настаивая на сохранении «дворянских традиций». При этом обязательно давался более или менее подробный экскурс в историю дворянства5. Еще одним стимулом для изучения вопросов истории дворянства и дворянского землевладения, его политической роли, земско-либерального движения была революция 1905;1906 гг. Стремление к консолидации сословия, укреплению его экономической и политической позиций, отразилось во многих публицистических работах дворян6. Но подробнее об этой категории литературы речь пойдет в рубрике «источники», так же как и об огромном пласте генеалогической литературы и исследований по истории отдельных дворянских губернских обществ.

Лишь немногие работы из этой серии носят именно исследовательский характер. В связи с этим хочется упомянуть имя М. А. Каткова, написавшего небольшую, но интересную монографию «Роль уездных предводителей в государственном управлении России». Этот молодой историк, погибший на фронте первой Мировой войны в августе 1915 г., написал свою работу еще в 1909;1910 гг., но опубликована она была уже после его смерти в Ученых записках Императорского лицея в память Цесаревича Николая. Эта монография являлась опять-таки откликом на правительственный проект местной реформы, который, по мнению всего дворянства, сильно умалял институт уездных предводителей. Ввиду этого для Каткова представлялось интересным разобрать, что это был за институт, какую роль играли и продолжали в его время играть уездные предводители, и каков вообще смысл их существования7. В этом же духе написана и монография барона С. А. Корфа «Дворянство и его сословное управление за столетие» 8.

Историкам-дворянам на рубеже XIX — XX вв. противостояли либеральные историки, которые уделяли особо пристальное внимание изучению земского движения, в котором видели ведущую силу обновления России. Изобилующие конкретными примерами деятельности уездных и губернских земств, яркими характеристиками как лидеров земского движения, так и их политических противников, эти работы несут массу полезной информации. Кроме того, их авторы, в частности Б.Б. Веселовский9 или И.П. Белоконский10, анализировали связи и взаимное влияние земско-либерального движения и происходившего внутри поместного дворянства политического размежевания. Они показали разногласия, возникавшие как внутри земства, между дворянами-земцами и «третьим элементом», так и внешние — между дворянскими и земскими собраниями.

Одним из важных аспектов либеральной дореволюционной историографии и публицистики была критика консервативной роли дворянства, и особенно организации объединенного дворянства11. М. М. Ковалевский, например, показал расхождения между общественным мнением и взглядами дворянства и проиллюстрировал, что Совет объединенного дворянства не являлся выразителем мнения всего сословия и только причинял немалый вред дворянскому объединенному движению. С. Елпатьевский, пытавшийся разобраться в запутанном вопросе взаимоотношений в русской деревне, дал интересный анализ социальных настроений поместного дворянства в период первой русской революции, подметил ряд черт и особенностей его социальной психологии, естественно давая им достаточно негативную оценку. Зато он исключительно удачно подметил и даже объяснил причины происходящего размежевания просто дворян и дворян-земцев. Вообще концепция либеральной историографии строилась на признании неизбежности и необратимости процессов, вызванных реформами середины XIX в. и приведших к постепенной утрате дворянством своих позиций. Хотя дворяне либеральных взглядов признавали значительную роль дворянства в прошлом, и мысли о золотом веке дворянства вызывали у них ностальгию, но, тем не менее, они отрицали целесообразность искусственных мер по поддержанию их сословия в современных им условиях, будучи уверенными, что роль дворянства уже сыграна12.

Наступление более прагматичной эпохи, необходимость четкого разграничения «старого и нового» привело к развитию в России марксистской методологии с ее понятийным аппаратом и упрощенной, но зато очень доступной для понимания формационной схемой развития человеческой истории. Работа В. И. Ленина «Развитие капитализма в России», впервые опубликованная в 1899 г., выявила основные особенности экономического развития нашей страны во второй половине XIX — начале XX вв. Исследуя особенности развития российского сельского хозяйства, Ленин сделал научное определение барщинного хозяйства и указал на его пережитки в земледельческом строе России. Он также выделил 2 условных пути развития капитализма в сельском хозяйстве — американский фермерский и прусский латифундистский. Одним из основных выводов работы было заявление, что помещичье хозяйство больше основывалось на крепостнически-кабальной, чем капиталистической системе хозяйства. Отсюда вытекали и все остальные выводы о дворянстве. Например, — сохранение власти в руках дворянского сословия обусловливает наличие полукрепостнических пережитков, что затрудняет более прогрессивное капиталистическое развитие страны. В своих работах Ленин не делал предметом специального рассмотрения политические привилегии дворянства, он только констатировал их наличие, указывал на «власть помещичьей кучки13» и сразу проецировал ее на экономическую сферу. В общем, по мысли родоначальника советской историографии и ее методологической базы, российское дворянство представляло собой «. самый сплоченный, самый образованный и наиболее привыкший к политической власти класс» 14. И впоследствии, в каком бы направлении не развивались исторические исследования о дворянстве, наиболее глубоким выводом считались результаты анализа капиталистического и феодального аспектов его экономического развития и его паразитирующей роли. Дворянство всегда также считали твердым оплотом самодержавия.

Советская историография 1920 — 1950;ых гг. основное внимание уделяла анализу форм и методов классовой борьбы. История господствовавших классов в России практически не изучалась, а поместное дворянство, определенное в разряд классовых врагов, любыми способами очернялось. Например, в книге О.Н. Чаадаевой15 специально рассматривалась деятельность Союза земельных собственников в 1917 г. Автор пришла к выводу о неспособности дворян-землевладельцев и Временного Правительства решить аграрный вопрос. Но в это время научная разработка этой проблемы по преимуществу велась на уровне выявления и публикации источников по истории дворянства, то есть дневников, мемуаров и различных делопроизводственных материалов дворянских организаций, а исследовательские аспекты ограничивались в основном источниковедческими проблемами, характеристикой эпохи и биографиями авторов. Следует отметить, что публиковались в основном материалы крупных политических и общественных деятелей, идеологов каких-либо партий и движений16- публиковались очень выборочно, с многими пропусками и снабжались обычно обильными комментариями и предисловиями типа «эта работа адресована раскрепощенному молодому поколению, чтобы оно лучше могло оценить величайшее благо революции, узнав «удушливую атмосферу крепостничества» 17. Из этого видно, что такого рода публикации имели явно идеологический характер и ставили целью заклеймить представителей дворянского сословия, а не предоставить читателям возможность разобраться в их внутреннем мире, тем более, что все дневниковые записи, не касающиеся общественной деятельности, часто вообще пропускались, считаясь не нужными для понимания роли человека в предреволюционных событиях.

Более широкое изучение проблем истории русского пореформенного дворянства развернулось в 1960;70-ых годах с появлением крупных работ A.M. Анфимова и Л. П. Минарик по социально-экономическому положению дворянства18, в которых рассматривался вопрос о экономическом положении в деревне и эволюции крупного помещичьего хозяйства и землевладения и приводилось большое количество статистического материала. Л. П. Минарик провела значительную работу по конкретному изучению многих помещичьих имений и групп владений. Она восстановила историю создания земельных состояний крупнейших помещиков, попыталась выделить преобладающие системы ведения хозяйства. Экономический аспект истории дворянства стал затем темой еще многих статей и монографий, снабженных конкретными цифрами и посвященных убыли дворянского землевладения и, в то же время, его еще господствующему положению19.

Решение экономических вопросов, связанных с материальной основой господства дворянства, дало возможность начать изучение положения и роли господствующего класса в политической системе самодержавия, его взаимоотношений с царизмом. Эти вопросы нашли отражение в работах Ю. Б. Соловьева, А. Я. Авреха, B.C. Дякина, Е.Д. Черменского20.

Монография А. П. Корелина стала первой и, пожалуй, единственной обобщающей работой о дворянстве в советской историографии. Автор рассмотрел очень широкий круг проблем — от численности и имущественного положения представителей этого сословия до роли дворянства в местном управлении и его политических интересов. Он оперировал огромным количеством источников, что позволило ему говорить о разрядах дворянства, о его привилегиях и традициях, об устройстве корпоративных организаций. Корелин исследовал различия в правовом положении дворян отдельных национальных районов и губерний, удельный вес служилого дворянства, обеспеченность его землей, поставил вопрос о расслоении класса дворян после 1861 года и его частичном оскудении, привел развернутые погодные таблицы о численности дворянства с учетом национального состава. В результате такого исследования автор сделал вывод о чрезвычайно пестром составе дворянства к началу XX века и об обособлении поместного и служилого дворянства, которое отличалось более тесной спаянностью, усиленной родственными связями и близостью ко двору. Акцентирование экономической, национальной и т. п. неоднородности дворянства — пафос его монографии. Но при этом автор отметил, что все же формально, да и фактически, дворянство сохранило статус первенствующего сословия. Численность его в целом возросла, а материальная база отчасти даже упрочилась и расширилась как за счет повышения ценности земель, лесов, недр и т. п., так и в результате участия дворян в капиталистическом предпринимательстве21. Но общий вывод его работы опять стандартен — отставание буржуазной эволюции дворянства от темпов капиталистического развития страны, что превращало его в тормозящий фактор. Исследуя корпоративные организации дворянства, участие дворянских обществ в местном управлении, автор не уделял внимания проблеме участия отдельных дворян в дворянских собраниях.

Одной из излюбленных тем всех исследований о дворянстве в то время была история взаимоотношений высшего сословия как с государственной властью, так и другими сословиями. Первому из этих аспектов посвящен ряд монографий видного советского историка Ю. Б. Соловьева. Его первая монография «Самодержавие и дворянство в конце XIX в.» посвящена политике самодержавия по отношению к дворянству. Причем эта политика рассматривалась Соловьевым на фоне кризиса российского абсолютизма, как одно из наиболее значительных его проявлений. Автор, исследуя ходатайства дворянских собраний по чисто политическим вопросам и реакцию на них правящих кругов, показал начавшийся в среде дворянства процесс размежевания по политическим мотивам. Основное внимание он уделил анализу взглядов консервативного дворянства, при этом несколько преувеличивая его роль.

Вслед за первой вышли в свет еще две крупные монографии Ю. Б. Соловьева о взаимоотношениях российского дворянства и самодержавия, которые он подразделил на два периода — 1902;1907 гг. и 1907;1914 гг.22. Рубежом здесь является третьеиюньский переворот 1907 г., который, по мнению автора, подготовило именно дворянство. Необходимо признать, что постановка задачи исследований далеко не оригинальна — изучить классовую сущность самодержавия, политику царизма, направленную на защиту помещичьих интересов. Но в этих работах перестают игнорироваться выводы и оценки самих дворян, и в качестве источников используются некоторые мемуары и обширная переписка, как деловая (докладные записки, донесения, отчеты губернаторов, письма дворян в Совет объединенного дворянства), так и личная. Анализу, правда, подвергаются в основном материалы, отражающие взгляды видных идеологов различных политических направлений, а не дворянской массы в целом. Соловьев пришел к выводу о неизбежности краха самодержавия, поскольку, опираясь друг на друга, дворянство и монархия не могли приспособиться к требованиям буржуазного развития России и разрешить социальных противоречий. Анализируя материалы съездов объединенных дворянских обществ, Соловьев говорил об определенной «самоизоляции дворянства» свидетельствующей о его «прогрессирующем упадке» .

Фундаментальными работами, исследующими положение дворянства в Российской Империи, являются две монографии B.C. Дякина — «Самодержавие, буржуазия, дворянство в 1907;1911 гг.» и «Буржуазия, дворянство и царизм в 1911;1914 гг.» Автор, опираясь на ту же центральную установку, что дворянская бюрократия являлась социальной опорой самодержавия, анализировал проблему классового характера третьеиюньской монархии и взаимоотношения царизма, буржуазии и дворянства. Причем неизбежные, по мнению автора, противоречия между этими двумя классами русского общества объясняются глубоким антагонизмом «либеральной» буржуазии и «реакционных» помещиков. Дворянство у Дякина ассоциируется преимущественно с мракобесными черными сотнями. Используя в основном публицистику того времени и материалы политических партий, Дякин на этом конкретном материале показал, кто, как и в какой степени противостоял или способствовал проведению политики реформ или террора. Наряду с этим автор провел исследование социально-экономического положения дворянства и буржуазии и пришел к заключительному мнению, что, в то время как большинство экономических рычагов находилось в руках буржуазии, власть по-прежнему принадлежала дворянской верхушке, что углубляло противоречия и в конечном итоге и привело к революции.

Работы Ю. Б. Соловьева и B.C. Дякина сходятся в тезисе о нежелании и невозможности со стороны царизма и консервативного дворянства задуматься о переустройстве страны. Этого же взгляда придерживался в своих работах и А. Я. Аврех.23.

Другой важной составной частью изучения дворянского сословия являлся анализ его сословной организации. Но и в этом контексте в советской историографии всегда делался упор на отношения сословных органов с правительственной администрацией. В этой связи историков прежде всего интересовали созданный в 1906 году Совет объединенного дворянства24 и институт уездных и губернских предводителей дворянства25. Эти работы ничего концептуально нового в разработку темы о статусе дворянства в предреволюционной России не внесли, но на базе новых источников (делопроизводственной документации и программ Совета объединенного дворянства, совещаний губернских предводителей и так далее) еще раз показали ту огромную роль, которую дворянство играло в политической жизни страны, формы его участия в управлении государством и факторы, «тормозящие перерастание России в буржуазную монархию». Что касается характеристики Совета объединенного дворянства, то к нему все советские авторы применяли такие эпитеты как «идейный штаб крепостнической реакции, консолидировавший все черносотенные силы». Однако эти же исследователи противоречили сами себе, признавая, что не одни черносотенные силы были в этой организации. И. Вайсберг констатировал, что при создании Совета в 1906;1907гг. «часть дворянства оказалась охваченной умеренно либеральными конституционными настроениями. Напуганная размахом революции, она была готова идти на соглашение с наиболее влиятельными кругами буржуазии для „европеизации“ страны.» 26 Но примерно к такому же заключению о колебаниях и страхе дворян перед надвигающейся революцией пришел М. А. Бибин, говоря уже о другом периоде существования разногласий в Совете объединенного дворянства, а именно 1915;1916 гг. А значит разногласия существовали во все время существования этого дворянского института. Кроме того, за пределами исследований остался вопрос о влиянии и степени участия отдельных дворянских губернских обществ в деятельности общероссийской организации. О внутрисословных проблемах в этих работах тоже почти не говорится.

Отдельный исследовательский интерес у историков вызывала также проблема участия представителей дворянского сословия в работе всесословных органов местного управления — земствах27. Значительная роль дворянства в работе земских учреждений была подмечена всеми исследователями, изучавшими проблемы развития земств в России. Это объяснялось в первую очередь тем, что законы 1864 и 1890 гг. поставили дворян в более привилегированное положение относительно других сословий в земствах, так как правительство видело в дворянстве проводника своих интересов. В отечественной историографии практически нет разногласий в том, какой вклад внесло дворянство в политическую сторону деятельности земств, постоянно ограничивавшуюся правительством. Это был земский либерализм, единодушно признанный дворянским, как в дореволюционной, так и в послереволюционной отечественной историографии и публицистике, включая эмигрантскую. Монографии Н. М. Пирумовой, К. Ф. Шацилло, В. В. Леонтович: дают представление о составе участников земско-либерального движения, его программе и тактике с конца XIX в. до первой русской революции. Но проблема не в том, что почти все либералы были дворянами, а в том, какую долю составляли либералы среди дворян, участвовавших в работе земских и дворянских сословных учреждений. Существенным представляется также вопрос о том, было ли в среде поместного дворянства размежевание на дворян, предпочитавших работу в земских органах самоуправления участию в дворянских собраниях, и тех, кто не стремился активно участвовать в земских учреждениях. В исследованиях же вышеперечисленных авторов попытки выяснения этих вопросов не предпринимается.

Из вышеприведенного анализа литературы уже видно, что историки в основном пытались изучать экономическое положение дворянства или его политическое и общественное влияние на жизнь страны, постепенную дифференциацию поместного дворянства. Участие в сословных организациях рассматривалось с точки зрения общественно-политической активности. Но сегодня, на новом этапе развития исторической науки хочется взглянуть на деятельность как дворянских корпоративных учреждений, так и отдельных дворян с социо-культурной точки зрения. Основным предметом изучения необходимо сделать анализ мнений самого дворянства по чисто внутрисословным вопросам, которые чаще всего и обсуждались на дворянских собраниях. Необходимо попытаться понять, чего именно жаждало дворянство в начале нашего столетия, какую роль оно собиралось играть в новых условиях, как высшее сословие, и что оно для этого предпринимало.

Отсутствие в советской историографии суждений о сословном самосознании или самоидентификации дворянства объясняется недостаточным вниманием историков-марксистов к этому предмету, который находился на периферии их интересов. В советской исторической науке материалы о духовной жизни общества использовались для несвойственного им свидетельства о политических позициях того или иного социального слоя в революционном процессе. Такие сферы деятельности, как мысль, творчество, нравственность требовала иных подходов, нежели могла дать марксистская социально-экономическая методология. Нельзя сказать, что они были неизвестны, скорее — забыты. Родоначальником и теоретиком принципиально иных походов к изучению нравственно-психологических составляющих русской нации («культура», в том смысле, в каком употребляет этот термин П.Н. Милюков) можно считать П. Н. Милюкова с его ранней работой «Очерки по истории русской культуры», появившейся впервые в 1896 г. Вводимые им термины «общественное самосознание» и т. п. хотя сразу и подверглись критике за неточность, позволили обозначить новый предмет исследования в истории русского общества. Но как и многие либералы, Н. П. Милюков утверждал, что в силу искусственности происхождения российское дворянство всегда было слабо и в нем отсутствовала корпоративная сплоченность. «При отсутствии этого корпоративного духа, — писал он, — никогда и нигде привилегии дворянского сословия не возникали так быстро, не существовали так недолго и не разрушались так полно, как у нас» 28.

Хотя в советский период первые работы по социальной психологии появились уже в 1970;ых годах, но они делали упор на психологию рабочих и крестьян и заявляли, что основываются на методологии марксистской социальной психологии, раскрытой в трудах основоположников научного коммунизма29 (правда, что имеется ввиду под марксистской методологией остается загадкой, но такие фразы, по-видимому были требованием времени). На самом деле, такие работы вырабатывали более или менее успешно собственную методологию, это было связано, в частности, и с методами количественного анализа в исторических исследованиях. И именно поэтому в настоящее время российская историческая наука все чаще обращается к изучению первичной реальности исторического процесса — живым людям, отодвигая на второй план некие абстракции социальных связей, в которые вступает индивид, такие как государство, классы, партии. Социальная психология русского дворянства впервые стала предметом исследования в кандидатской диссертации Е.И. Мокряк30, которая проделала, во-первых, большую источниковедческую работу по выявлению в центральных архивах и фондах крупнейших библиотек дневников и мемуаров дворян, проживавших в Москве и Петербурге, а во-вторых, проанализировала общественное сознание столичного дворянства сразу после реформы 1861 года. Далее вышли в свет монографии Ю. М. Лотмана, E.H. Марасиновой и Л.Ф. Писарьковой31, источниками для которых послужили дневники, воспоминания, письма представителей благородного сословия. К сожалению, указанные работы посвящены более раннему периоду, действительно «золотому веку дворянства» рубежа XVIII — XIX вв. и не могут быть использованы в данной диссертации иначе как только с методологической точки зрения.

В последнее время очень интенсивно развиваются региональные исследования. Одной из наиболее интересных тем в региональной историографии стало изучение дворянской усадебной культуры32. Причем при этом история дворянства стала сферой соприкосновения интересов историков, филологов, искусствоведов.

Еще одной из популярных тем региональной литературы сегодня стало изучение отдельных дворянских родов.

Но наиболее интересным материалом являются многочисленные диссертационные исследования по истории отдельных губернских дворянских обществ, или губернских земств, в которых дворяне, как известно, принимали активное участие. В исследованиях, посвященных истории земства33, всегда можно почерпнуть необходимые для данной работы статистические данные о сословном составе конкретных уездных и губернских земств, об образовательном и возрастном цензе членов земских собраний, сменяемости их состава. В этих исследованиях почти всегда присутствуют яркие биографии отдельных земцев, как правило, потомственных дворян по своему происхождению, иллюстрируется их деятельность, противоречия, симпатии и антипатии. Пользуясь всей совокупностью этих данных по отдельным губерниям можно сделать далеко идущие выводы о том, люди каких убеждений занимали земские руководящие посты в то или иное время, о взаимоотношениях активных деятелей земского движения со своими губернскими дворянскими собраниями, степени участия земцев в сословной жизни дворянского сословия, о процессе происходящего размежевания в дворянской и земской среде.

Что касается работ, посвященных изучению деятельности отдельных дворянских обществ, то здесь необходимо особо отметить историческую школу Самарского Государственного Университета, где за последние годы было защищено достаточно большое количество диссертационных работ о дворянстве различных регионов34. На основе одной из диссертаций была даже написана монография о кризисе благородного сословия Центрально-Черноземного региона в начале XX в. Общим стимулом этих работ является осознание того факта, что комплексное исследование истории дворянства требует разработки отдельных вопросов на региональном уровне. Но опять-таки все эти работы посвящены в основном социально-экономическому развитию и влиянию дворянства на политическую жизнь страныречь идет о деятельности дворянских корпоративных организаций преимущественно по общественно-политическим вопросам. Хотя явным преимуществом этого рода исследований является широкое использование материалов местных региональных архивов.

Например, Е. П. Кабытова заявляет, что целью ее исследования являются такие вопросы, как деятельность корпоративных организаций на местах, влияние местных обществ на земскую деятельность и правительственную политику, степень их участия в управлении, участие в борьбе с революционным движением, — в общем рассмотрение общественно-политического статуса дворянства ЦентральноЧерноземного района России в начале XX в.

Одна из последних и самых интересных самарских диссертаций была написана З. М. Кобозевой. Она тоже заявляет темой своего исследования социально-экономический и политический статус дворянства, но наряду с этим говорит о переосмыслении идейнотеоретических и методологических подходов. По ее словам, ее задачей является еще и представить дворян «людьми с их собственными культурными традициями, стереотипами поведения, их страхами и надеждами, порой совершенно иррациональными35». Текст ее диссертации посвящен анализу деятельности корпоративных организаций дворянства Московской, Владимирской, Тверской, Ярославской, Тульской, Рязанской, Калужской, Нижегородской и Костромской губерний, изучению участия поместного дворянства в земско-либеральном движении накануне первой русской революции, исследованию процесса политического размежевания поместного дворянства в начальный период революции, изучение процесса временной консолидации большей части поместного дворянства вокруг.

ПС одо.

Интересно то, что З. М. Кобозева подвергает сомнению уверенность Е. П. Кабытовой в необходимости выявления общего и особенного в программах дворянства различных регионов страны. Кобозева считает, что эти различия трудно установить, так как владея землями в различных губерниях, дворянин зачастую выступал в качестве представителя губерний Центрально-Промышленного региона в одном случае и в качестве представителя губерний ЦентральноЧерноземного района в другом, в зависимости от удобных для него условий. Действительно, практически невозможно выявить нечто особенное во внутрисословной жизни какого-либо дворянского общества. Круг вопросов, подвергавшихся обсуждению на дворянских собраниях, представляется единым для всех губерний. Можно, наверное, лишь констатировать, что дворянство, например, Курской губернии было более консервативным, чем основная масса сословия, а дворянство Псковской или Костромской губерний — более либеральным.

Интересна диссертационная работа И.В.Савицкого36 о дворянстве Европейского Севера, но она посвящена в основном второй половине XIX в., пореформенному периоду, а обширная первая глава рассказывает о жизни дворянских обществ накануне реформ 1860-ых годов. Опять-таки основное внимание здесь уделяется чисто экономическим вопросам, проблемам дворянского землевладения. Савицкий пользуется материалами отложившимися в архивах бывших Олонецкой, Архангельской и Вологодской губерний, хотя дворянские собрания функционировали в то время только в трех юго-западных уездах Вологодской губернии.

В диссертации Соболевой О.Ю.37, защищенной в Ивановском университете, представители дворянства выступают совершенно в новом для нашей науки качестве, как лидеры музыкальной, литературной, юридической, театральной элиты Костромской и Ярославской губерний. А в Российском Гуманитарном Университете Л. А. Быкова38 недавно исследовала родословные книги Тверской губернии 1785 — 1917 гг. как источник по истории русского провинциального дворянства.

Западная историография в последние десятилетия тоже проделала большую работу по уяснению тех исторических процессов, которые происходили в России в начале XX столетия. Проблема положения и развития такого социального слоя страны, как дворянство, занимает далеко не последнюю роль в исследовательской работе западных историков. Еще в 1970;1980ые гг. ряд историков, например, Великобритании и США (Г. Хамберг, Р. Т. Мэннинг, Р. Пайпс, Р. Эдельман, Т. Пирсон, Р. Робине и др.39.) активно исследовали как социально-экономическое и политическое положение российского дворянства в целом, так и его роль в местном и центральном управлении. Для их исследований характерно повышенное внимание к такому следствию реформы 1861 г., как раскол поместного дворянства на помещиков, вернувшихся в свои имения, и бюрократию, большей частью безземельную и ставившую интересы содержавшего ее государства выше интересов главного сословия страны — поместного дворянства. Акцентирование внимания на конфликте между бюрократией и помещиками — пафос данного направления.

Так, ведущей темой одной из монографий американской исследовательницы Р. Т. Маннинг «Кризис старого режима в России: дворянство и правительство» 40 является конфликт между провинциальным дворянством и бюрократическим государством, который, по ее мнению, предопределил крах империи. Маннинг уверена, что российская политическая система, безусловно, опиралась на дворянство и в социальном отношении была прежде всего дворянской, но вместе с тем и политическая система, и государство по природе своей были враждебны дворянскому этосу. Своеобразие русской истории, отмечает эта исследовательница, заключается в том, что каждая новая эпоха приводила ко все большей бюрократизации государства, но одновременно в обществе усиливалось и оппозиционное антибюрократическое начало, представленное в первую очередь дворянством. Именно дворянство, носитель духа политического плюрализма, идей чести и самоуправления, в своем порыве противостоять бюрократии создало очень эффективную систему местного самоуправления, которая и оттянула гибель самодержавия на добрый десяток лет, оставшись в 1905;1907гг. единственной жизнеспособной опорой режиму. Но роковой ошибкой русского царя было то, что он перестал прислушиваться к голосу дворянства.

Близкой точки зрения на эту проблему придерживается другой западный исследователь Г. Хамберг в своей статье «Российское дворянство накануне революции 1905 г.» 41 Он считает, что накануне первой русской революции дворянство было недовольно тем, что царь и его придворная «камарилья» не смогли справится с хроническим аграрным кризисом и другими назревшими проблемами. Поэтому, начиная примерно с 1902 г., в кругах консервативного дворянства начали резко усиливаться реформистские настроения, в это же время происходила и радикализация дворян-либералов. Таким образом правительство, по мнению Хамберга, лишилось поддержки и либерального, и консервативного дворянства, что и явилось предпосылкой всех последующих в русской истории кризисов.

Примерно такую же концепцию разделяет и еще один американский специалист по русской социальной истории Г. Л. Фризи.42 Правда он, кстати также как и Маннинг, подмечает, что революция 1905;1907 гг. и особенно крестьянские волнения 1906 г. заставили многих представителей дворянства пересмотреть свои либеральные взгляды и требовать от правительства восстановления «закона и порядка» и защиты их собственнических прав.

В отличие от вышеперечисленных западных исследований, работа англичанина Доминика Льевена «Русские правители старого режима» 43 делает акцент на изучение состава и взглядов правящей элиты русского общества, то есть именно бюрократии на примере 215-ти назначенных членов Государственного Совета, в котором были представлены все члены русской правительственной системы. Проделав огромную работу с обширным кругом источников, включающих в себя многие дневники и воспоминания, Льевен определил социальный, этнический состав правящей элиты, уровень ее образования и характерные черты политической карьеры, а также показал влияние этих факторов на политические взгляды ее представителей. Учитывая тот факт, что Государственный Совет после 1906 г. на 90% состоял из потомственных дворян, можно сказать, что автор этой монографии попытался посмотреть на проблемы русской ситуации начала XX века глазами русской аристократии.

И все-таки изучение истории русского дворянства западными исследователями предпринимается для выяснения причин революционных событий 1917 г., а вовсе не с целью понять корпоративное сознание самого дворянства. Поэтому при кардинальном различии методологии и подходов к изучению проблематика советских и зарубежных исследование в целом представляется достаточно сходной. Ценность зарубежных исследований заключается в том, что в ней приводятся выдержки из архивных источников, находящихся за рубежом и, следовательно, нам недоступных. Необходимо также заметить, что западные исследователи для своих выводов в большей мере учитывали общественное мнение самих дворян, а советские историки руководствовались в основном теорией классовой борьбы.

Подводя итоги анализа исторической литературы по проблеме, необходимо отметить, что имеется определенный круг исследований, где в той или иной степени затрагивались различные аспекты истории российского дворянства. До середины 1950;ых годов проблемы социально-экономического и политического положения поместного дворянства в отечественной историографии практически не изучались, а лишь затрагивались в трудах, посвященных классовой борьбе. В 1960 -90-ые гг. появились исследования экономического положения господствующего сословия. Его социально-политическая роль рассматривалась преимущественно как социальная база царизма. Вообще же можно выделить 5 основных тематических направлений в развитии историографии дворянства: социально-экономическое развитие, сословная организация, дворянство и бюрократический аппарат, генеалогия, усадебная культура. Наиболее развитой является социально-экономическая тематика — традиционная для отечественной историографии XX в.

Источники.

Круг исторических источников, привлеченных для решения поставленных задач, обширен и многообразен. Можно выделить несколько традиционных видов письменных источников по этому направлению: законодательные акты, документы официального и сословного делопроизводства, материалы личного происхождения, дворянская публицистика и исторические и генеалогические исследования, периодическая печать, статистические материалы.

Значение термина «сословие», как юридического понятия, делает необходимым использование законодательных актов. Автор оперировал материалами третьего издания Полного свода законов Российской Империи (далее — ПСЗ). В диссертации использовались также законодательные акты, касающиеся поместного дворянства, что позволило проследить результаты ряда ходатайств и прошений отдельных помещиков и дворянских собраний по различным экономическим и сословным вопросам.

Среди законодательных актов центральное место занимает Т. IX ПСЗ издания 1899 г., где собраны законы о состояниях. Эта часть российского законодательства полностью регламентирует сословную жизнь местных дворянских обществ, дает информацию о порядке созыва уездных и губернских собраний, о процессе выборов на дворянские должности, о правилах внесения дворянских родов в родословные книги, о необходимости владения определенным имущественным цензом, о правах и круге ведения дворянских собраний, о работе предводителей, о возведении в дворянское достоинство и еще массу других полезных сведений. В этом плане также большую информативную нагрузку, необходимую именно для целей данной работы, несет и «Положение о губернских и уездных земских учреждениях» 1890 г. (Т. II, изд. 1892 г.) с циркулярными дополнениями МВД и разъяснениями Сената. Поскольку это Положение определило доминирующее положение дворянства в земских учреждениях, то необходимо знать, как проходил процесс выборов в эти институты местного самоуправления, каковы были условия работы земских собраний, каков был имущественный ценз.

Кроме упомянутых законодательных актов, в ПСЗ есть еще много статей, положений и дополнений, непосредственно касающихся «благородного» сословия и регламентирующих жизнь дворянских обществ и отдельных дворян в определенной сфере их деятельности. Среди них: Положение о губернских учреждениях (статьи 304−310, 389 394, 438, 1152) в Т. II изд. 1892 г.- Устав о службе по определению от правительства. (статьи 29, 30, 250) в Т. III, изд. 1896 г.- Устав о земских повинностях, (приложение к ст. 9, о частных дворянских повинностях) в Т. IV изд. 1899 г.- Свод законов гражданских (статьи 290−292, 368, 371 -372, 414, 493, 1167−1181, 1263) в Т. X. Ч. 1. Изд. 1900 г.- Устав.

Государственного Дворянского Земельного Банка в Т. XI. Ч. II изд. 1893 г.- Уложение о наказаниях уголовных и исправительных, (статьи 1430, 1431) в Т. XV изд. 1885 г.

Однако в задачу данного исследования входит не только описание формальных, юридических условий функционирования социальных институтов, но и того, как они преломляются на реальной российской почве, то есть имеется в виду возможное искажение этих законов или желание пересмотра отдельных законодательных положений. Необходимо попытаться изучить историю выработки новых законодательных актов, касающихся дворянства, степень их эффективности в достижении поставленных целей, а особое внимание необходимо уделить реакции губернских дворянских обществ на выходившие законы. А значит обязательно необходимо сравнивать информацию, которую несут законодательные акты, с делопроизводственными источниками центральных правительственных органов и документальными материалами дворянских собраний.

Делопроизводственные материалы содержат значительный массив документов. Сюда следует отнести материалы различных учреждений, комитетов и комиссий, организованных при Министерстве Внутренних Дел, официальную переписку (доклады, отчеты, записки), а также формулярные списки и другие документы.

Очень интересны материалы Особого Совещания по делам дворянского сословия, Высочайше учрежденного в 1897 г44. Оно ставило своей целью изменение действующего законодательства о дворянском сословии, точнее его приспособление к реальной жизни, к условиям, создавшимся после реформ второй половины XIX в. Кроме административных лиц в Особом Совещании участвовали многие губернские предводители дворянства, и использовались записки, как дворянских собраний, так и отдельных дворян. Журналы Особого Совещания содержат много выступлений, в которых говорилось о недостатках современных дворянских собраний, о чаяниях и недовольствах дворян, о их желании сделать сословную жизнь более интенсивной. Здесь же содержится и интересная информация о последних изменениях в мировоззренческом и нравственном отношениях, произошедших в дворянской среде за последние годы. Журналы Особого Совещания по делам дворянского сословия, а также Журналы заседаний Объединенных Департаментов Государственного Совета, куда были переданы на разрешение все дела Особого Совещания, хранятся в составе фондов Постоянного Совета Объединенных дворянских обществ в ГАРФе и фондов Канцелярии по делам дворянства в РГИА.

Канцелярия Министра Внутренних Дел по делам дворянства в процессе своей деятельности также выработала огромное количество документов45, непосредственно касающихся внутрисословных проблем дворянства. Именно в эту канцелярию, созданную в составе министерства в 1902 г., то есть еще до образования Совета объединенного дворянства, стекались все письма, прошения и предложения дворян и дворянских собраний, здесь разрабатывались различные законодательные изменения, именно эта канцелярия задавала общую направленность деятельности дворянских собраний в области учреждения различных благотворительных сословных учреждений.

Поскольку одной из задач данной работы является анализ взаимоотношений дворянства и земства, то важны и документы, касающиеся дворянской либеральной земской оппозиции в начале XX в. В фондах ГАРФа хранятся документы, содержащие важные сведения об участии земских гласных и служащих в общественно-политическом движении. Департамент полиции46 осуществлял контроль за общеземскими съездами 1905 г., собирая данные о составе делегатов, тематике заседаний, оргбюро, о разработке проектов резолюций и постановлений, материалы губернских и уездных земских собраний. В этом же фонде хранятся отчеты губернаторов Николаю II, переписка должностных лиц между собой, содержащая сведения о социальнополитической жизни поместного дворянства, его связях с различными политическими партиями.

Но наиболее важное значение для нашего исследования имеют документы органов сословного самоуправления, то есть непосредственная документация дворянских губернских собраний. В эту группу входят протоколы заседаний очередных и чрезвычайных губернских и уездных собраний, переписка губернских и уездных предводителей с администрацией, Советом объединенного дворянства и между собой по различным вопросам, связанным с деятельностью дворянских корпоративных организаций, письма отдельных дворян своим предводителям, сведения о дворянских сборах и складках и расходовании этих денег. Дворянство Российской Империи — это 39 организованных губернских собраний и 360 у.е.здных, объединявшихся кратковременно лишь в период общедворянских съездов. Дворяне часто обсуждали вопросы, волновавшие все собрания, но отношение к ним каждое общество вырабатывало индивидуально.

К сожалению, в ходе работы над диссертацией не представилось возможности познакомиться с материалами местных архивов, и поэтому, конечно, в распоряжении исследователя оказался далеко не весь пласт этих ценнейших источников. Но тем не менее, множество документов подобного рода было выявлено в фондах центральных архивов47. Кроме того, издаваемый «Кружком Дворян верных присяге» журнал «Русский Вестник», а затем «Дворянский Русский Вестник» публиковал многие отрывки из журналов губернских местных дворянских собраний в рубрике «Областные известия». Некоторые журналы, отчеты, доклады были напечатаны в местных типографиях48. Многие документы, хранящиеся в областных архивах, процитированы почти полностью в региональных диссертационных исследованиях.

Широкий пласт документации местных дворянских собраний хранится в фонде Постоянного Совета Объединенного дворянства в ГАРФ. Во-первых, в Совет стекалась практически вся информация о чаяниях дворянства, предложения конкретных перемен в организации как местных обществ, так и Объединенного Дворянства. А 5 июля 1910 г. Постоянный Совет циркулярно обратился к губернским предводителям дворянства с просьбой о присылке постановлений дворянских собраний, которые, по мнению Совета, составляют очень ценный материал49. В Постоянном Совете даже возникла мысль о ежегодном издании систематизированного материала о дворянской жизни на основе этих постановлений. Некоторые дворянские общества, к сожалению, не вполне ответственно отнеслись к этой просьбе, и прислали только несколько последних документов и постановлений. Но отдельные губернские предводители аккуратно выслали практически весь дворянский архив за последние годы. Тамбовский предводитель, пунктуальный H.H. Чолокаев отправил в Постоянный Совет все копии с постановлений и докладов аж с 1881 г. 50 Журналы очередных и чрезвычайных губернских собраний Казанской губернии были отпечатаны все вместе в центральной Казанской типографии в 1913 г. и присланы в Постоянный Совет. В это же время поступил также отпечатанный Отчет Саратовского Дворянского Депутатского собрания за время с 1 ноября 1908 г. по 1 ноября 1911 г.

Наиболее глубоко автором были изучены материалы Московского дворянства, хранящиеся в Московском городском Историческом архиве51. Но поскольку Московское дворянство являлось наиболее активным в смысле вносимых им предложений о различных изменениях, поскольку оно являлось инициатором практически всех чисто сословных начинаний, в канцелярию Московского Депутатского собрания и личную канцелярию губернского предводителя опять-таки стекалось большое количество откликов, постановлений и других материалов различных губернских собраний и отдельных дворян, живущих по всей Империи. О таком большом значении именно Московского дворянства упомянул даже Министр Внутренний Дел В. К. Плеве в своих соображениях, касающихся результатов Особого Совещания: «Дворянство Московской губернии всегда стояло во главе своего сословия и первым являлось во всех начинаниях дворянских обществ. Группируя и объединяя дворянство всей Империи еще с 1783 г., когда возникло Российское Благородное Собрание, оно продолжает исполнять свою руководящую роль и до настоящего времени. На съездах и беседах губернских предводителей дворянства в Москве, принявших ныне характер периодических собраний для совместного обсуждения нужд и потребностей всего дворянского сословия, вырабатываются проекты соответственных ходатайств, составляются записки и устанавливаются программы единообразной деятельности дворянства.52» .

Важную роль для нашего исследования имеют материалы организации Объединенного дворянства. Взаимосвязи Постоянного Совета и местных дворянских организаций, их влияние друг на друга можно проследить по источникам отложившимся в Ф. 434 ГАРФ. Постоянный Совет имел свою канцелярию, которая готовила материалы для обсуждения на съездах уполномоченных объединенных дворянских обществ. Кроме того, Постоянный Совет ежегодно публиковал Труды съездов уполномоченных дворянских обществ, представляющих собой стенографическую запись всех речей, произносимых на том или ином съезде, и, помимо этого, снабженных богатым материалом приложений, в виде постановлений Постоянного Совета и съезда, различных докладов, предложений и заявлений отдельных дворян и целых губернских обществ, касающихся непосредственной работы съездов. В свет вышло 11 томов Трудов, посвященных каждому съезду в отдельности. Труды же последнего XII съезда, проходившего осенью 1916 г., не были составлены и опубликованы, но сведения о подготовке и работе этого съезда можно найти все в том же фонде Постоянного Совета в ГАРФе.

Исходя из приведенного выше анализа документальных источников, становится очевидным неудобство их классификации по привычной схеме, то есть деление на опубликованные и неопубликованные. Громадный пласт документов — стенограммы, журналы, доклады и т. д. несет обширную и полную информацию как в опубликованном, так и в архивном варианте. Хотя, конечно, основу работы составляют архивные материалы, ранее не использовавшиеся в подобном аспектенекоторые из них вводятся в научный оборот впервые.

Очень интересны и своеобразны документы личного происхождения, достаточно большое количество которых (как опубликованных, так и хранящихся в архивах Москвы и Петербурга) было использовано в данной работе. Опубликованные воспоминания таких политических деятелей как Д. Н. Шипова, С. Ю. Витте, JI. Тихомирова, С.Д. Урусова53 и других часто содержат яркие и интересные характеристики лидеров поместного дворянства. Воспоминания начальника Канцелярии Министра Императорского двора A.A. Мосолова54, в силу своей должности являвшегося постоянным свидетелем контактов Императора с губернскими дворянскими обществами, дают полезную информацию о взаимоотношениях Царя и благородного сословия, а кроме того еще и рисуют интересную картину политической и нравственной ситуации в высших бюрократических кругах страны.

Кроме того, привлекались воспоминания, написанные самими представителями «дворянского дела», например, двух активных деятелей Московского дворянского общества П.А. Базилевского55 и Ф.Д. Самарина56. Базилевский описывает события, начиная с сентября 1915 г., когда он был выбран Московским губернским предводителем дворянства, и заканчивая февральскими событиями 1917 г. в Москве. Здесь тоже приводятся высказывания других людей и особенно мнение дворянства в целом, дается блестящая характеристика России накануне революции, которую Базилевский начал предчувствовать уже в 1915 году. «Мои воспоминания» Самарина посвящены состоянию русского общества и особенно дворянства в предвоенное время и в первые месяцы Первой Мировой войны. Особенно ценными являются сведения о деятельности дворянства во время войны и о ее побудительных причинах. В этом же контексте интересны воспоминания А.Н.

Трубникова57, почетного опекуна училища Св. Елены и Ксениевского института для благородных девиц, и Ф. Козакова58, активного деятеля дворянской организации помощи больным и раненым.

В работе использовались дневниковые записи должностных лиц дворянства: звенигородского уездного предводителя П.С. Шереметева59, бывшего в 1880-ые гг. звенигородским уездным предводителем кн. A.M. Голицына60, Московского уездного и губернского предводителя начала XX в. П.А. Базилевского61, жены Виленского уездного предводителя и дочери Черниговского уездного предводителя З.В. Араповой62, урожденной Голицыной, дневник и записки гр. A.A. Бобринского63, почти бессменного лидера Объединенного дворянства, псковского предводителя П.А. Гейдена64, активного деятеля «Кружка Дворян» A.A. Киреева65, а также эпистолярное наследие государственных и общественных деятелей различного уровня: В.Н. Ламздорфа66, К.К. Миллера67, Н.П. Михневича68, Б.В. Никольского69, Г. А. Плансон70, A.A. Половцев71, A.A. Суворина72, A.B. Дурново73, А.Н. Куропаткина74.

Отдельным типом источника по заданной теме является публицистика. В работе использовалась периодическая печать разных направлений, но преимущественно журналы издаваемые самими дворянами или дворянскими организациями. Например, «Кружок Дворян верных присяге» в Москве 22 января 1908 г. выпустил первый номер периодического «Вестника Кружка Дворян». Редакция заявляла, что было решено начать печатание своей собственной газеты, как органа выражающего деятельность «Кружка» в Москве и призванного объединить разрозненные голоса Российского дворянства, примыкающего к тем началам, которые твердо и неизменно исповедуются «Кружком Дворян». Вторым изданием «Кружка Дворян» был журнал «Русский вестник», выходивший ежемесячно в 1910;1911 гг. Его издание было прекращено из-за отсутствия средств, но затем некоторые члены его редакции уже на свои собственные деньги издавали в 1912 — 1914 гг. «Дворянский Русский Вестник». В этих периодических изданиях, помимо чисто политических, помещались статьи о сословной жизни отдельных дворянских обществ, о деятельности дворянства на ниве народного просвещения, публиковались выступления дворян в Государственной Думе и Государственном Совете. Однако, все эти издания оказались недолговечными. То же самое можно сказать и о журнале «Дворянская жизнь и Россия», вышедшем в 1909 г. в количестве всего лишь двух номеров. В противовес этим консервативным изданиям в работе в качестве источника был использован ежемесячный журнал «Самоуправление», освещавший в основном работу земских учреждений с довольно-таки либеральных позиций.

Очень интересным типом именно дворянской публицистики являются, если так можно выразиться, работы дворянских апологетов конца XIX — начала XX вв., полные пафоса, пронизанные идеей сохранения былого могущества дворянства. Их статьи и брошюры, богатые риторикой, были ярким примером дворянского слога. Дело в том, что сильно политизированная атмосфера начала столетия побуждала и дворян браться за перо. Первым человеком, который открыл тему о значении и месте дворянства в пореформенной России, написав довольно обширное исследование, был А. Д. Пазухин с его работой «Современное состояние России и сословный вопрос», вышедшей 1886 г. Наверное именно он положил начало непоколебимой уверенности дворянства в том, что только благодаря его жертвенности и самоотверженности произошла великая крестьянская реформа в 1860-ые годы. Вслед за работой Пазухина в самом конце XIX в. в свет вышли брошюры Н.П. Семенова75, Г. А. Евреинова76, В.В. Ярмонкина77, А.И. Елишева78 и др. Уже в начале XX в. эту тему продолжили Д.В. Хотяинцев79, Л.М. Савелов80, Г. А. Шечков81, С.С. Бехтеев82 и другие.

Причем в основном все авторы подобного рода работ играли значительную роль в местном управлении и дворянских корпоративных учреждениях, а с 1906 г. и в организации Объединенного Дворянства. В своих работах они пытались выделить 2 злободневных вопроса: о роли и месте высшего сословия в политической и экономической жизни.

России, и о будущем дворянства. Разные авторы акцентировали свое внимание на различных сторонах жизни дворянствавсе они предлагали конкретные меры к улучшению положения сословия, часто дополняющие, а зачастую и противоречащие друг другу. Поэтому в хаосе этой информации довольно сложно разобраться и возникает необходимость в систематизации различных взглядов. Хотя в целом, дворянская публицистика преследовала цель доказать необходимость принятия государством мер по поддержанию дворянства. Пути его возрождения они видели в укреплении и обязательном сохранении поместного землевладения и преимуществ сословия в государственной службы.

Многочисленные работы по дворянской генеалогии83 и истории отдельных дворянских обществ84 также следует причислить к историческим источникам по теме, так как именно имевший место всплеск сословного самосознания заставил дворян интересоваться историей сословия, историей своего собственного рода, вообще историей и значением дворянства. Выход в свет генеалогической литературы на рубеже веков был массовым явлением, хотя добрую половину как редакторской работы, так и непосредственно работы по сбору материалов, проделал знаменитый генеалог, московский дворянин Л. М. Савелов (хотя в этом контексте необходимо еще назвать имена В. И. Чернопятова и И.Н. Ельчанинова). Те дворянские общества, которые не издали своих родословных книг, опубликовали, по крайней мере, списки дворянских родов, записанных в родословные книги. К 1912 г. многие дворянские губернские собрания выпустили сборники документов, посвященные участию дворянства в войне 1812 г. Почти половина дворянских обществ коллективно написали свою собственную историю. Эти работы свидетельствуют о развитии архивного дела в местных дворянских обществах, о приведении своих архивов в порядок, именно они — яркий пример желания дворянства подчеркнуть свое историческое значение.

И последним типом источников, использованных в предлагаемом исследовании, явились статистические материалы. В основном это богатейшие данные первой всеобщей переписи населения 1897 года, изданные двухтомным «Общим сводом» в Петербурге в 1905 г. под редакцией Тройницкого85. В многочисленных таблицах этого издания можно найти данные и о численности дворянства в различных губерниях и регионах, и о процентном соотношении жителей городов и сельской местности, и о об образовательном цензе дворянства. Статистические данные о численности дворянства отдельных губерний часто присутствуют и в ежегодных Памятных книжках и Адрес-календарях этих губерний. Правда, в силу того, что Книжки составлялись губернскими земскими статистическими комитетами, в некоторых из них часто совсем нет сведений о дворянах, но дано много статистических данных, касающихся всего населения (рождаемость, смертность, переселения, вероисповедание, плотность населения в разных уездах и городах, национальности и т. д.). Но при имеющейся в Памятных книжках информации о количестве дворян в губернии, основанной на данных родословных книг, очень интересно сравнивать данные всеобщей переписи населения на этот счет и Памятных книжек, так как перепись населения причисляла к дворянскому сословию всех, кто называл себя дворянином, независимо от того, записан ли он в родословную книгу какой-либо губернии или нет.

В совокупности названные источники помогают решить круг проблем, поставленных в диссертации. Их комплексный анализ, сравнение, сопоставление и источниковедческий синтез позволяют создать обширную источниковедческую базу для проведения диссертационного исследования.

Цель исследования.

Итак, о дворянстве написано много. Но такие проблемы, как специфика дворянских корпоративных организаций именно в начале.

XX в., их деятельность на местах по внутрисословным вопросам и попытки реформирования дворянского законодательства, благотворительная деятельность дворянских собраний, взаимодействие местных губернских собраний с Постоянным Советом объединенных дворянских обществ (далее ПС О ДО), а также полемика о сущности дворянства оставались вне поля зрения историков. И после изучения толстого пласта историографии еще более усиливается желание рассмотреть дворянство ни как одно из звеньев политической структуры, ни как заранее определенный социальный оплот самодержавия, ни как субъект экономической жизни в стране, ни как объект классовой интеграции или дифференциации, а как живых людей с их мыслями, надеждами, планами, переживаниями.

Часто указывают на то, что дворянство к началу XX в. было слишком неоднородно, слишком размыты были его социальные границы. И возникает вопрос — а было ли даже в такой прослойке как поместное дворянство реальное единство, действительная консолидация? И происходила ли она на политической платформе или на базе чего-то другого, того, что очень условно можно назвать «дворянскими традициями» или «дворянским самосознанием»? Может быть, этого единства и не было в объективной действительности. В этой работе не ставится задачи делать далеко идущие выводы о реальном значении дворянства, о его месте и роли в государстве. Здесь лишь сделана попытка посмотреть на эти вопросы глазами самого дворянства, опираясь на конкретные материалы. А дворянство старалось осмыслить свою роль в истории, определить свой современный статус, отчаянно пыталось сформулировать свое единое мнение на политические процессы в стране и дать совет правительству. Хотя к единому мнению в большинстве случаев дворяне так и не смогли придтислишком широк был спектр мнений, слишком сильна иррациональность и демагогический порыв. Но тем не менее, этот голос дворянства на исходе существования Российской Империи должен быть услышан и понят.

В этой работе исследованию будет повергнута деятельность корпоративных учреждений и организации объединенного дворянства, касающаяся сословной стороны жизни, а не общегосударственных вопросов. Речь пойдет о самосознании дворянства и о сферах и формах его проявления, то есть о конкретной деятельности дворянских обществ и отдельных дворян. Анализироваться будут дворянские брошюры и публицистика, речи на дворянских собраниях, съездах объединенного дворянства, исторические и генеалогические исследования, просто деятельность по оказанию помощи своим собратьям по сословию, учреждение специальных музеев и просветительская работа, то есть все, что связано с осознанием человеком себя, как дворянина, как представителя высшего культурного класса. Причем речь пойдет не о дворянстве в целом, а о тех его представителях, которые четко осознавали свою принадлежность к сословию.

То есть целью данной диссертации является исследование специфики положения поместного дворянства в начале XX столетия, особенностей его корпоративной организации, а также анализ поиска сословием своей самоидентификации. Будет произведена попытка выяснения того смысла, которое вкладывали представители сословия в слово «дворянин», и, исходя из этого смысла, рассмотрения конкретной деятельности как отдельных дворян, так и корпоративных дворянских обществ, направленной на то, чтобы подчеркнуть свое высокое положение. Анализу будут подвергнуты и те трудности, которые вставали на пути осознания благородным сословием своего места и роли в государстве, а также многочисленные разногласия по этому вопросу, возникшие в сословной среде.

Достижение данной цели возможно путем решения конкретных задач:

•Выявление специфики дворянской корпоративной организации в начале XX в. и анализ законодательной инициативы отдельных дворян и дворянских обществ, направленной на реформирование дворянского законодательства.

•Выявление того круга дворян, которые активно участвовали в жизни губернских дворянских обществ, или реально осознавали себя принадлежащими к высшему сословию страны.

•Определение того, какую роль в становлении дворянского самосознания сыграли конфликты между дворянскими обществами, с одной стороны, и активными участниками земского движения, бюрократической верхушки и дворянской предпринимательской элитой, с другой.

•Воспроизведение споров, происходящих в среде дворянства о сущности понятия «дворянин» .

•Исследование процесса повышения в среде поместного дворянства интереса к проблемам и истории своего сословия.

•Иллюстрация благотворительной и просветительской деятельности корпоративных дворянских организаций, направленной на помощь своим членам.

•Иллюстрация попыток дворянства распространить свои идеалы и ценности в правящих кругах и российском обществе в целом, а также разногласий, возникших среди дворян на этом поприще.

Выбор заявленного в названии темы хронологического периода объясняется тем, что начало XX в. было временем кризисов, войн и революций, когда происходила невиданная социальная борьба и решался вопрос о дальнейших судьбах России. И обращение к этому переходному периоду, когда сами представители благородного сословия уже не совсем понимали сущность понятия «дворянин», представляется не менее интересным чем изучение сословного самосознания «золотого дворянского века». В этих экстремальных условиях мировоззрение дворянства претерпевало существенную трансформацию, ломая стереотипы и меняя кумиров. Тот социально-психологический тип русского дворянина, который сложился еще в начале XIX в., не мог не начать меняться.

Но хотя в названии темы данной работы и говорится о начале XX в., реально повествование начинается с событий, происходивших уже в конце XIX в. Условной датой начала нашего исследования выбран 1897 г., год открытия работ Высочайше учрежденного Особого Совещания по делам дворянского сословия, которое и ознаменовало собой некий новый период в чисто сословной дворянской жизни, официально разрешило ведение полемики по внутрисословным проблемам, что отразилось в резком всплеске интереса дворян к положению своего собственного сословия. Ну, а хронологическим завершением повествования является 1917 г., время разрушения Империи, в которой дворянство было первенствующим сословием.

Из 50 губерний, на которые делилась Европейская Россия, в 37-ми губерниях функционировали организованные в губернские и уездные собрания дворянские общества. В 9-ти губерниях Северо-западного и Юго-Западного края (Виленской, Витебской, Волынской, Минской, Могилевской, Гродненской, Ковенской, Киевской, Подольской) проживало много дворян, но организации дворянства не было, деятельность дворянских учреждений была приостановлена после польского восстания 1863 г., а губернские и уездные предводители назначались непосредственно правительством, а не выбирались дворянством. В двух северных губерниях, Архангельской и Олонецкой, а также Вятской и Пермской дворянские собрания не функционировали по причине исключительной малочисленности представителей сословия, а значит института предводителей дворянства вовсе не было. За пределами Европейской России законодательство о дворянской сословной организации в полной мере распространялось на Тифлисскую и Кутаисскую губернии. В принципе, в предлагаемой работе речь пойдет о всей совокупности дворян, принадлежащих к различным губернским дворянским обществам тех 39-ти губерний, которые имели функционировавшие дворянские собрания, и о деятельности всех этих 39-ти дворянских обществ. Если читатель и найдет явные предпочтения какой-либо губернии, то только потому, что.

44 в ней проживали наиболее активные дворяне, являвшиеся инициаторами каких-либо общесословных начинаний, или источники, касающиеся именно этой губернии, оказались наиболее доступными.

Структура диссертации такова: введение, 3 главы, заключение, список использованных источников и литературы, приложения. В первой главе дается краткий экскурс в историю дворянского законодательства, говорится о положении традиционных корпоративных дворянских учреждений и возникновении новых кружков и организаций, приводятся основные цифры о численности сословия, а также рассматриваются проблемы участия дворян в своих губернских дворянских собраниях, осознания себя дворянином и процесс постепенного отхода от сословной жизни активных участников земского либерального движения. Во второй главе иллюстрируется конкретная деятельность местных губернских дворянских обществ, общедворянской организации, различных кружков и отдельных лиц, направленная на улучшение положения своего сословия. В третьей главе на основе публицистики и выступлений в различных учреждениях воспроизводится взгляд самих представителей благородного сословия на прошлое значение дворянства, а также на его настоящее и будущее.

Заключение

.

1 Труды Пятого Съезда уполномоченных дворянских обществ 32-х губерний. СПб. 1909.С. 127.