Ремесленные и торговые корпорации в раннее Новое время (по материалам Реймса)

Обращаясь к экономическим сюжетам эпохи Средневековья и раннего Нового времени, специалисты оперируют такими терминами как «земледелие» и «ремесло», стараясь минимально применять близкие к ним по значению «сельскохозяйственное производство» или «промышленность», оставляя эти термины, возможно, более четкие и однозначные, более поздним эпохам. Терминологическое разделение помогает избежать модернизации, подчеркивает отсутствие несвойственных эпохе явлений и акцентирует разобщенность экономического пространства, когда расширение производства не было идеалом и целью экономической деятельности, связи между регионами были весьма слабыми, а основой экономики довольно долго и во многих регионах оставалось натуральное хозяйство.

Становление, с расцветом средневековых городов, городского ремесла как самостоятельной сферы экономики означало отход от этого («аграрного») идеала, формирование товарно-денежных отношений, что позволяет исследователям в ряде случаев находить раннекапиталистические тенденции применительно к истории уже XIII столетия, подтверждая их личной свободой городских ремесленников, их известной независимостью в системе феодальных вассально-ленных отношений, с учетом разных ритмов развития ремесел и торговой сферы в разных регионах Западной Европы, особенно в крупных торговых городах Италии, юга Франции и Нидерландов. Однако «свобода» от феодальных связей (подобных тем, которые четко прослеживаются для аграрной сферы и лишь частично сохраняются в городах), отсутствие регламентации, характерной для ремесленных и торговых корпораций, а в ряде городов и в определенные периоды их истории — и со стороны властей,' не означали свободы как бесконтрольности и как отсутствия норм, необходимость выполнять которые была безусловной. Происходившая из отношений, присущих натуральному хозяйству, и отражавшая ограниченность внутреннего рынка, взаимная зависимость мелких производителей1 не определялась законами или фактом существования корпораций в конкретном городе. Речь идет об обусловленной уровнем развития общества, и потому — вынужденной взаимной заинтересованности самостоятельных ремесленников и торговцев (и даже купцов-негоциантов) друг в друге — единственно возможном для конкретного уровня развития экономики и общества в целом способе существования и типе отношений.

Вопрос о том, что представляли собой ремесленные и торговые корпорации, во французской традиции — corps et communautes des arts et m6tiers, имеет принципиальное значение для истории раннего Нового времени. Этот тип организации, существовавший на протяжении многих веков и доказавший свою жизнеспособность в разных экономических и политических условиях, составлял органическую часть корпоративного мира Средневековья и раннего Нового времени, хотя корпорации охватывали не всю городскую экономику и не все ремесло. Во Франции, как и в Европе в целом, в сельской местности, в небольших городках и для многих специальностей в крупных городах ремесло было и вплоть до конца XVIII в. оставалось «свободным» (что в данном случае равнозначно отсутствию корпоративных форм организации). Деления ремесла на «свободное» и «организованное», с учетом немногочисленных привилегированных (придворных) ремесленников, придерживается большинство исследователей. Более развернутая типология учитывает «свободные ремесла» (тёйегБ libres), «регламентированные ремесла» (metiers regies, правила для которых устанавливали городские власти и они же следили за их выполнением, как, например, в городах юга Франции), «присяжные ремесла» (metiers jures), ремесла как государственную службу и.

1 Понятие «зависимый мелкий производитель», которое вводит в недавно вышедшей работе Н. А. Хачатурян, наиболее точно передает специфику мелкого производства в эту эпоху: Хачатурян II.А. Общественная система и принцип относительности. К вопросу о содержании концепт-явления «феодализм» // СВ. 2007. Вып. 68(1). Важнейшие для Средневековья понятия «мелкий производитель» и «мелкое производство» широко употреблялись и ранее, но добавленное определение выделяет существенную особенность этого явления. «Зависимость» здесь не является ущербной и не носит уничижительного характераона определяет среду, в которой жил и работал ремесленник.

IP M 1 r r>. а *" J" к' н «союзы ремесел2.

Термин «корпорация» (corporation) появился относительно недавно. Это слово английского происхождения стало употребляться во Франции, где предпочитали говорить о «сообществах», в том числе о «сообществах искусств и ремесел» (communautes des arts et metiers), лишь во второй половине XVIII в.3 Необходимость в новом слове отразила новое понимание института, существовавшего уже много столетий, осознание таких его характеристик, которым прежние обозначения перестали соответствовать.

В отечественной историографии принято говорить о корпорациях, когда речь заходит об обобщениях, о гильдиях по отношению к средневековым купеческим объединениям, а в отношении ремесла — о цехах. Предпочтение термина «цех» имеет, как представляется, два основания. Это труды дореволюционных отечественных специалистов, во многом ориентировавшихся на немецкоязычную традицию, где термины Zunft, Zunftzwang (цех, цеховое принуждение) употреблялись в источниках, и труды К. Маркса и Ф. Энгельса. В англоязычной литературе предпочтительным термином является «гильдия», не только для торговой, но и для ремесленной сферы. В современной французской историографии принято употреблять как исторически корректные термины: «ремёсла», «сообщества» и др. (metiers, communautes, corps de m6tiers), так и термин «корпорация» — в качестве не менее корректного и общепринятого в исторической науке обобщения4.

Термин «корпорация» позволяет говорить о корпорациях в разных сферах жизни средневекового общества — в ремесле и торговле, в религиозной сфере (капитулы, ордена, братства), в образовании (университеты), а также и.

2 Olivier-Martin F. L’organisation corporative de la France d’ancien regime. P., 1938. P. 92−113- MousnierR. Les institution de la France sous la monarchie absolue, 1598−1789. P., 1974. Т. 1. P. 361−362.

3 Первый раз термин был использован в запретившем корпорации декрете Тюрго 1776 г.

1 Об удобстве этого термина говорит, в частности, Ж.-Л. Буржон, подчеркивая, что во Франции он появился лишь в 1750-х гг.: Bourgeon J.-L. Colbert et les corporations: l’exemple de Paris // Un Nouveau Colbert. P. 242. Not. 1. В вышедшем в 2002 г. «Словаре Средних веков» нет статьи о корпорациях, зато есть статья, посвященная ремеслам (metiers), точнее — «организованному ремеслу», «сообществам ремесла», которые «в XVIII в. назвали корпорацией»: Roch J.-L. Metiers // Dictionnaire du Moyen Age / Sous la dir. de CI. Gauvard, A. de Libera, M. Zink. P., 2002. P. 919−920. о разного рода территориальных объединениях (коммуны, земли) и т. д., и главное — о корпоративности всего общества. Теоретический багаж исторической науки постоянно добавляет новые термины и понятия для более точного и перспективного с научной точки зрения обозначения явлений и институтов, на протяжении столетий их существования имевших собственные названия, либо никогда их не имевших, что позволяет исследователю использовать любые из существующих именований и придавать им свое содержание.

Корпорации представляли собой наиболее организованную и на законодательном уровне упорядоченную часть ремесла. Позднее они воспринимались, несмотря на свою очевидную неуниверсальность, в качестве квинтэссенции мира средневекового ремесла и торговли, как и ремесла и торговли раннего Нового времени. У этого явления множество разноплановых причин. В первую очередь — это интерес, который к ним проявляла королевская власть (несмотря на общеизвестный фискальный характер этого интереса). Это идеальный образ корпораций как организаций, которые сумели обеспечить социальную стабильность, благоденствие, мир и порядок5. И не в последнюю очередь причина такого восприятия ремесленных и торговых корпораций — состояние источниковой базы: именно история корпораций наиболее обеспечена источниками, хорошо известными и изученными специалистами, в то время как история ремесел, никогда не знавших корпоративной организации, может опереться на весьма немногочисленные (в сравнении) опубликованные и архивные материалы.

Ремесленные и торговые корпорации привлекают особое внимание исследователей на протяжении уже нескольких столетий. При этом знания о том, какими были корпорации, в большинстве своем основаны на регламентах, ставших одной из основных характеристик любой корпорации и одним из главных доказательств самого факта ее существования. Многие регламенты являлись (по форме) королевскими ордонансами и потому довольно рано привлекли внимание специалистов, занимавшихся политической историей.

5 «Идеальный» образ корпораций восходит к истории XIII—XIV вв. Во французской историографии за точку отсчета традиционно принимается «Книга ремесел» Парижа, составленная при прево Этьене Буало в конце правления Людовика Святого (ок. 1268 г.).

Именно регламенты были опубликованы первыми из источников по истории ремесла — и первыми начали изучаться. Другие законодательные и документальные источники традиционно играют в исследованиях вспомогательную роль: интерес к контрактам, нотариальным актам и прочим документам возник значительно позднееи практически все эти материалы не опубликованы. В то же время регламенты остаются слабо изученными в источниковедческом плане: процедура и мотивация их создания, проблема авторства, причины и поводы включения или изменения правил и другие подобного рода проблемы в большинстве своем не привлекали внимания специалистов, что ограничивает корректность использования этих источников.

Предметом этого исследования является история ремесленных и торго-. вых корпораций во Франции в раннее Новое время: их становлениепрофессиональные, организационные, социальные и мировоззренческие аспекты их историиизменения, происходившие в корпорациях во второй половине XV — XVIII вв., и специфика их правового воплощения.

Цель исследования состоит в том, чтобы определить роль и место ремесленных и торговых корпораций в социальной и экономической жизни французского общества в XV—XVIII вв.- выявить особенности этого института в конце Средневековья и в раннее Новое время. Изучение социальной и экономической истории корпораций невозможно без обращения к правовому, историко-антропологическому и другим ее аспектам. Ключевой в этом контексте становится проблема определения и самоопределения, мировоззренческих установок действующих лиц, в первую очередь — членов ремесленных и торговых корпораций.

Для достижения указанной цели требуется решить ряд взаимосвязанных задач. Прежде всего, необходимо выявить особенности становления и институционализации ремесленных и торговых корпораций в Реймсе в позднее Средневековье и раннее Новое время, определив воздействие на этот процесс и взаимодействие таких факторов как: юридическое оформление сообщества, его организационное оформление, формирование представлений о профессиональном сообществе. Особого внимания заслуживает роль клятвы, поскольку ремесленные и торговые корпорации по своей природе относились к таким сообществам, важнейшая роль в конституировании которых принадлежала клятве, которую члены сообщества приносили друг другу.

Отдельную задачу представляет выявление воздействия королевского законодательства о ремесле и торговле на распространение корпораций и воздействия на ремесло и торговлю в Реймсе идей унификации, выраженных в королевских эдиктах и ордонансах, в ремесленных регламентах для всего королевства, в мануфактурных регламентах.

Изучение процедуры составления и утверждения уставов, их текстологический анализ направлены на углубление представления о регламентах в целом, об их возможностях как исторического источника. В то же время это позволяет выявить степень участия должностных лиц ремесленного или торгового сообщества, рядовых мастеров, городских или королевских чиновников в составлении и формулировке текстов регламентов.

Одновременно подобный анализ направлен на то, чтобы определить соотношение и изучить взаимодействие обычаев с правилами, установленными в регламентах, — устной и письменной традицийустановить, каким образом, по каким причинам и с какими целями именно эти правила оказались зафиксированными в уставепочему в какой-то момент нормы из устных — и нередко даже не из устных, а из неосознанных — становятся письменными, а также, что происходит с обычаем в момент записи и посредством ее (он создается, утверждается, укрепляется или, возможно, уничтожается).

Особую задачу составил, анализ профессиональных ограничений и специфики регулирования корпорациями профессиональной сферы, поскольку ремесленные и торговые корпорации были в первую очередь профессиональными сообществами.

Отдельной задачей является определение особенностей реймсских корпораций в период возникновения мануфактур и изменений в положении мастеров и подмастерьев в XVII—XVIII вв.

Хронологические рамки работы охватывают период позднего Средневековья и раннего Нового времени: с середины XV в. по 1774 г., что обусловлено как целями и задачами исследования, так и состоянием источников. Привлечение материалов, выходящих за указанные хронологические рамки и расширяющих их нижнюю границу до конца XIII в., позволило рассмотреть вопрос о преемственности норм и традиций, получить более полную картину развития ремесленных и торговых корпораций, в целом экономической и социальной сферы.

Французское королевство, завершившее свое территориальное объединение, в это время было самым населенным государством Европы6. Для городской экономики этого периода характерна определяющая роль торговли и ведущая роль купеческого капитала, склонного к перетеканию в сферу приобретения должностей и земельных владений, а также государственного кредита в значительно большей степени, чем к организации и расширению производства. Хотя роль Франции в географических открытиях была довольно скромной, и у нее поздно появились собственные колонии, однако с XVI в. активно расширялась франко-испанская торговля, открывавшая рынки Нового Света для французских товаров. В XVII—XVIII вв. борьба за колонии играла важную роль во всех войнах и особенно — в противостоянии Франции и Англии. Внешние и внутренние войны (Итальянские войны 1494−1559 гг., Религиозные войны 1562−1598 гг., Тридцатилетняя война 1618−1648 гг., Фронда 1648−1653 гг., Война за испанское наследство 1701−1714 гг., Семилетняя война 1756−1763 гг. и др.) не способствовали стабилизации экономической и социальной жизни. С другой стороны, они содействовали развитию тех отраслей экономики, которые были связаны с военным делом (металлургии, судостроения, горного дела)7, и вместе с тем — активизации вмешательства государства в экономику через систему протекционистских мер. Советники французских монархов — Сюлли, сюринтендант финансов Генриха IV в 1599—1611 гг., первый министр Людовика XIII кардинал Ришелье (1624.

6 В начале XVI в. ок. 15 млн. человек, в 20-е гг. XVIII в. — 18 млн., к концу века — 25−27 млн.

7 А усиление роли королевского двора и некоторые другие факторы содействовали развитию производства предметов роскоши (шелковых изделий, ковров и т. д.). Активно создававшиеся при Кольбере, королевские (привилегированные) мануфактуры реально утвердились в следующем столетии, обеспечив французским изделиям видное место на европейских рынках.

1642 гг.), генеральный контролер финансов в 1661—1683 гг. Ж.-Б. Кольбер — и другие государственные деятели не только последовательно умножали влияние государства на экономику, но и способствовали дальнейшему усилению королевской власти.

Формировавшейся абсолютной монархии требовался государственный аппарат, способный контролировать новые и традиционные экономические структуры. «Дворянство мантии» все больше вытесняло традиционные элиты, выступая в качестве заметной политической силы. Борьба группировок за власть осложнялась распространением реформационных идей (с 20-х гг. XVI в.). Во второй половине XVI в. страну потрясли Религиозные войны, завершившиеся в 1598 г. принятием Наптского эдикта, однако противостояние католиков и гугенотов сказывалось на жизни страны и на протяжении следующих столетий.

Становление и развитие корпораций, изменения, происходившие с ними на всем протяжении их долгой истории, особенно ярко и отчетливо видны при их изучении на примере истории одного города. На конкретно-историческом уровне выявляется не только специфика, но и нерешенность целого ряда общих проблем истории ремесла, что позволяет взглянуть на них в ином контексте. Реймс — крупный экономический и культурный центр Франции, важнейший религиозный центр королевства дает уникальный материал для такого рода анализа. Этот город часто определяют как «церковную столицу», поскольку именно архиепископ и герцог Реймса, первый пэр Франции, один из влиятельнейших иерархов королевства обладал привилегией короновать французских монархов. Все это позволяет говорить о Реймсе как об уникальном явлении в истории Франции, но в то же время — как об одном из множества французских городов, не являвшихся важными административными центрами.

Город Реймс и его жители находились на некотором удалении от главных событий политической истории, но не вдали от них, порой оказываясь в самом их центре. Так, участие Реймса в Религиозных войнах на стороне Као толической лиги стоило городу коронации Генриха IV, с одной стороны —.

8 Генрих был коронован 27 февраля 1594 г. в Шартре, куда была доставлена ампула с миррой из Тура (менее древняя, чем из аббатства Св. Ремигия). В 1607 г. король специально лишь" одной из коронаций, с другой — церемонии священной, имевшей важнейшее значение для всего королевства, и события, особо ожидавшегося в Реймсе9. Незначительность успехов Реформации в регионе традиционно объясняют ролью влиятельных реймсских архиепископов из рода Гизов10. Важные административные реформы, сказавшиеся в том числе и на истории реймсских ремесел, произошли в городе при влиятельном церковном иерархе — архиепископе Шарле-Морисе Jle Телье (1671−1710 гг.)11.

Насыщенная политическая и экономическая жизнь города хорошо освещена в дошедших до настоящего времени исторических документах. Сохранившиеся представительные и разноплановые источники позволили исследовать организацию ремесла и торговли в городе на большом этапе его истории и применительно к разным профессиям. В основу исследования положены документы и материалы, относящиеся к истории реймсских ремесленных и торговых корпораций, в первую очередь — комплекс ремесленных и торговых уставов, составленных и утвержденных в Реймсе в XV—XVIII вв. (их подробную характеристику см. далее).

Особое место в работе занимает анализ таких законодательных источников как ордонансы французских королей, посвященные урегулированию ремесла и торговли, прежде всего — генеральные ордонансы второй половины XVI в.- королевские эдикты и патентыпостановления городских властей.

Реймса и Парижского парламента. Ремесленные регламенты XVII—XVIII вв., действовавшие в масштабах всего французского королевства, и в том числе — остановился в Реймсс на пасхальной педеле, чтобы подчеркнуть и отпраздновать свое примирение с городом (Вегсё Y.-M. Les pouvoirs locaux en Champagne a la fin des guerres dc religion // La Champagne et ses administrations a travers le temps. Actes du colloque d’histoirc regionale. Reims-Chalons-sur-Marne, 4−6 juin 1987 / Sous la dir. de G. Clause, S. Guilbert, M. VaTsse. P., 1990. P. 160−165). Следующая коронация — Людовика XIII — состоялась в Реймсе 17 октября 1610 г.

9 Случай, когда о предстоящей коронации было известно задолго — после убийства Генриха III в 1589 г.

10 Жана (архиепископ в 1533—1538 гг.), его племянника Карла (1538−1574 гг.), племянника и преемника последнего — Людовика (1574−1588 гг.).

11 По ею инициативе, в частности, была созвана ассамблея французского духовенства 1682 г., на которой была принята «Декларация», официально закрепившая основные принципы галликанской церкви. Сын канцлера Мишеля Ле Телье, Ш.-М. Ле Телье известен как успешный администратор, противник иезуитов, покровитель Мабильона и друг Боссюэ. в Реймсе, а также мануфактурные уставы второй половины XVII в. позволяют выявить специфику корпораций раннего Нового времени, уточнить их общие характеристики и местные особенности. Возможность существенно расширить представления об организации ремесла и торговли в городе дают судебные постановления и делопроизводство ремесленных и торговых корпораций. В работе использованы архивные материалы, в том числе ранее неизвестные и не введенные в научный оборот.

Методологическую основу исследования составляет принцип историзма, требующий рассмотрения явлений в динамике их становления и изменения, в связи с конкретно-историческими условиями их существованиясоблюдения исторической точности и корректности во всех и в каждой составляющей исследовательского аппарата и хода исследования: в изложении фактов, в используемой терминологии, в формулировке тезисов, предположений и выводов.

Изучение организации и функционирования такого сложного общественного института, каким являлись ремесленные и торговые корпорации, требует применения системного подхода, направленного на раскрытие целостности этого института. Исследование массового и индивидуального поведения, межличностного и межгруппового взаимодействия основано на методах исторической антропологии, включая экономическую антропологию, занимающуюся изучением мотивов экономического поведения людей в прошлом.

Тендерный анализ, как и другие современные научные подходы, позволяет точнее оценить специфику взаимоотношений внутри профессиональных сообществ, что не может не влиять на понимание социальных и экономиче-' ских проблем эпохи и обогащает возможности исторического исследования в такой традиционной области как история корпораций.

Разные методы работы с источниками: терминологический анализ, анализ формул и системы умолчания, количественные методы и др. — позволяют исрледовать на основе уставов ремесленных и торговых корпораций такие вопросы, для решения которых традиционно привлекались источники другого рода (завещания, списки налогоплательщиков, нотариальные акты и др.).

Это расширяет возможности регламентов как традиционных источников по истории ремесла и позволяет под другим узлом зрения осветить поставленные вопросы. Так, анализ умолчаний (систематического отсутствия в ремесленных регламентах информации о женщинах, профессионально занимавшихся ремесламинеупоминание сыновей мастера в ситуациях, связанных со смертью отца, и др.) дает возможность оценить специфику представлений о некоторых принципиально важных для социальной истории явлениях, о системе ценностей и господствовавших стереотипах.

Решение конкретных источниковедческих задач: какие сведения и каким способом можно извлечь из источника, о чем говорит перестановка слова в формуле, каковы методы анализа разного рода канцеляризмов и др. позволило отработать разные методики исследования, и в то же время способствовало более точному пониманию исторической эпохи и особенностей изучаемого явления.

Специфика регламентов как нормативных актов состоит также в отсутствии «автора», хотя для решения многих задач необходимо знать, кто именно включил в текст то или иное правило, как и при каких обстоятельствах оно было сформулировано. Анализ структуры текстов и ее изменений позволяет высказать ряд предположений об «авторстве» отдельных правил, а также о возможных мотивациях.

Корректный анализ и обобщение обширного и разнопланового материала были невозможны без составления специальных аналитических таблиц, посвященных сквозным темам и отдельным сюжетам. В зависимости от поставленной задачи в таблицы включались сведения из всего комплекса источников (об именованиях сообществ, о публичных чтениях регламентов, об общих собраниях и др.) или только из регламентов (правила о качестве изделий, упоминания о мастерицах, женах мастеров и вдовахформулы клятв и др.). Отдельное место занимали хронологические таблицы, главной из которых является сводная таблица о времени записи регламентов и времени их изменений (табл. 1, гл. I, § 1). На основе этой и других обобщающих таблиц составлялись более частные, посвященные отдельным вопросам и использовавшиеся как исключительно при написании текрта (о брачных стратегиях и др.), так и в качестве визуального ряда. Это таблицы об особенностях регламентов 1570—1582 гг. (табл.2, гл. 1, § 2), о чтениях регламентов в середине XVI — середине XVII в. (табл. 3, гл. I, § 4), о традициях смены присяжных в реймсских корпорациях (табл. 4, гл. II, § 1), о вступительных клятвах мастеров (табл. 4, гл. II, § 2).

В ряде случаев в тексте и в таблицах для сопоставления приводится материал, выходящих за хронологические рамки работы. Он позволяет рассматривать вопрос о преемственности существующих норм и установленных регламентами и законами правил.

В целом использование таблиц стало действенным способом обеспечения точности при работе с массовым материалом, позволив обнаружить заимствования, неочевидные при простом прочтении источников, выявить генетические связи текстов и тенденции изменений в городском ремесле, точнее учесть специфику отдельных ремесел в разные годы и одновременно — общие черты ремесленных и торговых корпораций.

Интерес к междисциплинарным исследованиям и активное использование методов, свойственных точным наукам, являются важной чертой исторической науки в настоящее время. Простейшая разновидность статистического анализа — описательная статистика — является почти обязательной для исторических исследований массовых явлений, когда более сложные методы не могут быть применены из-за отсутствия необходимых статистических данных. К ремесленным и торговым регламентам, с учетом их специфики, могут быть применены некоторые методы анализа номинальных данных. В этой работе для построения типологий был использован коэффициент квадратичной сопряжённости X2 (хи-квадрат), позволяющий оценить степень взаимозависимости норм и требований (подробнее см. гл. IV, § 3) и установить закономерности: насколько одна норма определяет появление или отсутствие в этом же тексте другой нормы — существует ли статистическая зависимость в сочетании условий, каковы эти сочетания и насколько они устойчивы. Корректность полученных результатов обеспечивалась соблюдением правил, полагающихся при проведении формализации и подсчетов, учетом статистических погрешностей, а также проведением контрольных подсчетов для уменьшенного (хронологически) комплекса текстов.

Следует особо подчеркнуть, что такой в значительной мере «технический» этап работы, как процедура формализации данных, дал максимально возможное знание об источниках. Подобного рода работа в корне отличается от простого прочтения текстов и использования их в качестве примеров и иллюстраций, так как требует точной и корректной оценки как формулировки правила, так и его содержания, с учетом специфики профессии, особенностей эпохи, а также — сходных правил и формулировок из других регламентов, действовавших в это время в городе.

Научная новизна диссертации заключается в том, что впервые в отечественной и в зарубежной историографии был предпринят комплексный анализ документов и материалов, освещающих историю ремесленных и торговых корпораций Реймса в позднее Средневековье — раннее Новое время. Он позволил выявить как специфику, присущую этому городу, так и целый ряд общих особенностей корпораций как общественного института. В работе проблема институционального и организационного оформления корпораций впервые поставлена применительно к указанной эпохе. Эта проблема изучена на реймсском материале с учетом специфики т.н. первого письменного упоминания о корпорациях, особенностей их юридического оформления (признания их легитимности со стороны городских властей или королевской властью), а также с учетом мировоззренческих установок членов корпораций и представителей власти.

Работа предлагает новое социальное измерение истории корпораций, обоснование принципиального преимущества интересов семьи (а не личных интересов) в приоритетах членов корпораций, что было закреплено в законодательстве. Регулирование корпорациями профессиональной сферы и других сторон их деятельности изучены не столько в русле традиционной экономической истории, но в ракурсе исследования роли и положения членов семьи мастерасемейных стратегий мастеров и членов их семей, направленных на стабильность и процветание семейного деластепени упорядоченности разных сфер жизни людей, занимающихся одним ремеслома также проблемы личного выбора (в профессиональном плане) и отношения мастеров и членов их семей к своей профессии и профессиональной деятельности. Выбранный ракурс позволил обратиться к проблеме участия членов семьи мастера в его профессиональной деятельности, что придавало стабильность его положению и положению его мастерской, особо актуальную в переходную эпоху.

Известная в историографии проблема переплетения (сосуществования и взаимодополнения) структур рассеянной мануфактуры и корпоративных структур в период становления капиталистических отношений изучена в работе в плане длительного сохранения и преобладания мелкого производства в большинстве профессий, составлявших «основную массу» в экономике Средних веков и раннего Нового времени, взаимной зависимости производителей и их связанности условиями их существования как важнейшей характеристике экономической и социальной жизни в эпоху Средневековья и раннего Нового времени.

Результаты исследования позволяют восполнить ряд пробелов в экономической и социальной истории Средневековья и раннего Нового времени и пересмотреть некоторые укоренившиеся представления о роли ремесленных и торговых корпораций в переходную эпоху XV—XVIII вв., о положении и статусе членов корпораций. Результаты исследования могут быть использованы в преподавании истории Средних веков и раннего Нового времени, при подготовке общих и специальных курсов.

Актуальные проблемы изучения ремесленных и торговых корпораций позднего Средневековья и раннего Нового времени.

Традиция изучения ремесел и торговли в Средние века — раннее Новое время насчитывает несколько столетий и включает огромное количество работ, посвященных как отдельным городам, регионам и государствам, так и Европе в целом. Стабильный, хотя и не всегда ровный интерес исследователей к этим сюжетам связан с изменениями, которые происходили в этот период в экономике и социальной сфере, поскольку история ремесла и торговли — одна из основных тем экономической и социальной истории. В то же время это один из ключевых сюжетов городской истории — важнейшей и традиционной области исследования в исторической науке. Изучение проблемы ь города зародилось на рубеже XVIII и XIX вв. одновременно с политическим возвышением и утверждением буржуазии, с формированием ее идеологии12. До начала XX в. исследования в основном шли по линии изучения политической истории городов и их административных учреждений, хотя уже во второй половине XIX в. специалисты обратились к явлениям экономической и социальной жизни, в том числе к цехам (корпорациям) в городе: как и почему они возникли, что из себя представляли и как развивались.

В работах второй половины XIX — первой половины XX в. значительное место занимает характеристика существовавших в Средние века и раннее Новое время типов организации ремесла, которая принята и в современной науке. Исследователи XIX — начала XX в. указали на необходимость обобщающей характеристики ремесленных корпораций13, но они скорее ставили такую проблему, чем стремились решить ее. В соответствии с методологиче.

12 См.: Ястребицкая А. Я. Средневековая культура и город в новой исторической науке. М., 1995. С. 15−25.

13 О потребности и возможности обобщения характеристик ремесленных и торговых корпораций, несмотря на огромное многообразие в их организации, говорил крупный французский историк XIX — начала XX в. Г. Фаньез, называвший важнейшими чертами корпораций автономию и монополию: Fagniez G. Etudes sur l’industrie et la classe industrielle a Paris au XIIIе et XIVе siecles. P., 1877. P. IX-XIdem. Corporations et syndicats. P., 1905. P. 15. скими установками позитивизма, историк должен был максимально следовать источнику при минимуме собственных догадок, на источнике не основанных, и функцию обобщения, аналитической характеристики зачастую выполняла сама организация текста — структура работы. С учетом принятого в то время обильного цитирования оригинальных текстов источников все это позволяло читателям развивать мысли и предположения авторов, активно участвовать в создании концепций, воспринимая их при этом не столько даже как собственные идеи, а скорее как общепринятые и «общеочевидные» точки зрения, убедительно доказанные и всесторонне подтвержденные.

В научном плане критика этих идей и даже частичный их пересмотр значительно затруднялись подобным их восприятием — в том числе специалистами, многие десятилетия продолжавшими плодотворно развивать положения, высказанные во второй половине XIX в. Основные обобщения достигнутых результатов во французской историографии были сделаны лишь к середине XX в. В 1938 г. вышла «Корпоративная организация во Франции Старого порядка» Ф. Оливье-Мартена, в 1941 г. — «Корпорации во Франции до 1789 г.» Э. Корне14. О высоком общественном интересе свидетельствует неоднократное переиздание «Истории ремесленных корпораций» Э. Мартена-Сен-Леона 1897 г.: в-1909, 1922 и 1941 гг.15 Эти труды, неоднократно переиздававшиеся, к которым следует добавить менее цитируемую, но также значимую обобщающую работу 1943 г. бельгийского историка Э. JTycca об обществе Старого порядка16, вплоть до настоящего времени являются важнейшими в области истории корпораций, завершившими собой целый этап в их изучении. ы Olivier-Martin F. Op. cit.- CoornaertE. Corporations en France avant 1789. P., 1941 (2 ed. 1968).

15 Martin-Saint-Leon E. Histoire des corporations des metiers. Depuis leurs origines jusqu’a leur suppression en 1791. P., 1897.

16 Lousse E. La societe d’Ancien Regime. Organisations et representations corporatives. Louvain, 1943 (2ed. 1952).

Работы историков XIX — начала XX вв.17 породили живой интерес к корпорациям как феномену общественной жизни. Средневековые ремесла оказались весьма привлекательными в условиях конца XIX — первой половины XX в., особенно в таких своих чертах как взаимопомощь, коллективизм, общность производственной и религиозной жизни. Обобщения, которые были сделаны исследователями и вслед за ними — читателями, точнее даже, тот образ корпораций, который они увидели, стали одной из основ для далеко идущих выводов, повлиявших на всю политическую и социальную историю 18.

XX века. Экономисты и политики обратились к ремесленным корпорациям в процессе поисков таких общественных институтов, которые могли бы обеспечить социальную стабильность, взаимодействие классов и социальных слоев. Стремление к воплощению в жизнь некоторых элементов корпоративной организации Средневековья и, в частности, опыт правительства Виши-, привели к разочарованию в средневековых корпорациях19. Воспоминания о фашизме вызывали живую реакцию против корпоративизма, хотя это движе.

17 Fagniez G. Etudes sur l’industrie et la classe industrielle a Paris au XIIIе et XIVе sieclesllauserll. Ouvriers du temps passe. XV°-XVIe siecles. P., 1899- LevasseurE. Histoire des classes ouvrieres en France depuis la conquete de Jules Cesar jusqu’a la revolution. P., 1859- Martin-Saint-Leon E. Op. cit.- SeeH. Esquisse d’une histoire economique et sociale de la France. P., 1929 (Repr. Geneve, 1980) — Белов Г. Городской строй и городская жизнь средневековой Германии. М., 1912; Бризон П. История труда и трудящихся. Пг., 1921; Грацианский II.П. Парижские ремесленные цехи в 13−14 стол. Казань, 1911; Дживилегов А. К. Средневековые города в Западной Европе. СПб., 1902; Каутский К. Возникновение рабочего класса в средние века и образование ремесленных цехов. СПб., 1905; Ковалевский М. М. Экономический рост Европы до возникновения капиталистического хозяйства. М., 1903; Кулишер И. М. Лекции по истории экономического быта Западной Европы. Пг., 1918; Штакельберг А. Ф. Цеховое устройство и свобода промышленности в Европе. СПб., 1865 и мн. др.

18 Энциклопедические статьи о корпорациях неизменно завершались рассказом о современных профсоюзах. С истории корпораций начинают историю профсоюзного движения. Р. Гарми, например, — с «Книги ремесел», называя XIII в. золотым веком корпораций, когда чувство товарищества объединяло патрона и рабочего, которые делили одну рабочую жизнь, одну любовь к ремеслу и находились почти на том же экономическом уровне. См.: Garmy R. Histoire du mouvement syndical en France. P., 1933. P. 19. Также: Кенигсбергер Г. Средневековая Европа, 400−1500 гг. М., 2001. С. 221.

19 См.: Elbow М. French Corporative Theory, 1781−1948. A Chapter in the History of Ideas. N.Y., 1953. P. 77, 196- Россер Дж. Ремесленные гильдии и организация труда// Город в средневековой цивилизации Западной Европы. М., 1999. Т. 2. С. 142−143- Устрялов Н. В. Итальянский фашизм. М., 1999. С. 141−153- Kaplan S.L. La fin des corporation. P., 2001. P. XI, 616. ние существовало и после Второй мировой войны. В научной среде это отразилось в неприятии многими учеными термина «корпоративизм», что приве.

20 ло, в свою очередь, к недооценке самого явления .

Применительно к истории ремесленных и торговых корпораций можно даже говорить о «катастрофическом» характере кризиса историографии, если переносить на эту область типологию, предложенную известным немецким.

V-" ry 1 историком И. Рюзеном для кризисов исторической памяти" , — как о кризисе, препятствующем восстановлению идентичности. Во второй половине XX в. ремесленные организации, как одна из важнейших составляющих жизни средневекового общества и общества раннего Нового времени, не оставались без внимания французских историков, но работ, посвященных именно организации ремесла, несмотря на накопление огромного фактического материала, не было создано. В то же время следует говорить о ряде плодотворных попыток обобщения образа корпораций, и не только ремесленных". Важным достижением французской историографии середины — второй половины XX столетия стало стремление вписать историю корпораций в более широкие рамки истории ремесла (не ограниченному только лишь корпоративными формами), в чем большую роль сыграла посвященная ремеслам юга Франции.

23 24 монография А. Гурона (1958 г.), а также в рамки истории труда. Несомненное влияние на эти тенденции развития историографии оказали монументальные работы Ф. Броделя.

20 Хачатурян Н. А. Феномен корпоративизма // Общности и человек в средневековом мире. Материалы межреспубликанской конференции. М.- Саратов, 1992. С. 23. См. также: Де-сев Л. Психология малых групп. Социальные иллюзии и проблемы. М., 1979. С. 163.

21 Рюзен Й. Утрачивая последовательность истории (некоторые аспекты исторической пауки на перекрестке модернизма, постмодернизма и дискуссии о памяти) // Диалог со временем. Вып. 7. М., 2001. С. 8−26.

См. работы: Стоклицкая-Терешкович В. В. Проблема многообразия средневекового цеха на Западе и па Руси // СВ. М., 1951. Вып. IIIОна же. Основные проблемы истории средневекового города. М., 1960; Bouvier-Ajam М. Ilistoire du travail en France des origines a la Revolution. P., 1957; Lorcin M.-Th. La France au XIIIе siecle. P., 1975 и др.

23 Gouron A. La reglementalion des metiers en Languedoc au Moyen Age. GeneveP., 1958.

24 Histoire generale du travail / Sous la dir. de L.-H. Parias. P., 1960; Bouvier-Ajam M. Op. cit.- Epstein S.A. Wage Labor and Guilds in Medieval Europe. Chapel HillL., 1991.

Следующее поколение исследователей стремилось вписать ремесло и торговлю в целостную картину мира, показать их место в повседневной жизни в Средние века и Новое время25, в противовес традиционному для предшествующей историографии выделению и обособлению этой сферы, что приводило к исключению ряда немаловажных сюжетов и недооценке связанных с ними проблем. Большая работа была проделана в 60−90-е гг. исследователями, обратившимися к количественным методам .

Изменения, происходившие в последней трети XX в. в гуманитарных науках в целом, выразились в том, что особое внимание исследователи стали обращать на оценки и критерии, существенные не столько для современности, сколько для изучаемого ими времени. Применительно к истории средневекового ремесла большую роль в этом сыграла вышедшая в 1982 г. работа Б. Шевалье, акцентировавшего тот факт, что для средневекового человека деление ремесел на почтенные, которые были объединены с торговлей, и остальные ремесла — «arts d’industrie» и «metiers de labeur», богатые и бедные ремесла — имело более важное значение по сравнению с делением мастер-работник. «К выгоде, которую давал доступ к торговле, к власти, которую давала возможность покупать работу другого, добавлялась способность ор

25 Nicholas D. The later medieval city, 1300−1500. L.- N.Y., 1997: DyerC. Making a living in the Middle Ages. The People of Britain, 850−1520. New IlavenL., 2002.

26 A.T. вап Дерсен посвятил свое исследование положению французских протестантов, реально угративших многие профессиональные сферы (школьные учителя, врачи и др.) или значительно ограниченные в них, указав, что прежде историки практически не касались этих сюжетовоп рассмотрел также профессиональные ограничения для католиков: Deursen A.Th. van. Professions et metiers interdits. Un aspect de 1'histoire de la revocation de I’Edit de Nantes Groningue, 1960. В конце XVIIXVIII вв. из страны из-за крайнего религиозного давления мигрировало «всего. 1,2−1,3% французского населения, но элита из элнт, пятая или четвертая часть торгового и промышленного потенциала Франции»: Шо-шо П. Цивилизация классической Европы. Екатеринбург, 2005. С. 148.

27 Применительно к истории ремесла следует упомянуть разработку такой сложной проблемы как классификация профессий (Дидерикс Г. История занятий и компьютер // История и компьютер: Новые информационные технологии в исторических исследованиях и образовании. Gottingen, 1993. С. 141−149- The use of occupations in historical analysis. Gottingen, 1993; Occupational titles and their classification: the case of the textile trade on past times. Gottingen, 1995), а также создание базы данных о денежных системах, ценах, заработной плате, о мерах и весах в Нидерландах, Франции, Англии и северо-западной Германии с 800 по 1800 г. (Touwen L. The Medieval and Early Modern Data Bank // Computers and humanities. 1992. Vol. 26. № 4. P. 237−247). ганизовываться, создавать корпорацию (сообщество) и пользоваться некоторой автономией". Ремесленные корпорации были инструментом включения торговцев-мастеров в городское общество28. Важнейшее же разделение между ремеслами богатыми и бедными зависело, по мнению исследователя, лишь от относительного положения одних и других по отношению к рынку, от частных факторов и от уровня концентрации, определяемого конъюнктурой, поэтому нельзя сказать априори, какие специальности в привилегированных городах возвышали, и какие деклассировали29.

Большое влияние на исследователей, занимающихся историей ремесла в Средние века и Новое время, оказала и вышедшая чуть ранее — в 1980 г. — работа В. Сьюэлла, возможно, еще и потому, что профессиональные интересы автора лежали в несколько иной области. Анализируя рабочие организации XIX в., В. Сыоэлл пришел к выводу об их архаичной структуре и их концентрации в тех городских ремеслах, которые при Старом порядке были организованы в корпорации30, что и привело исследователя к истории ремесленных корпораций.

Разноплановый фактический материал по истории ремесла в Западной.

Европе в Средние века и раннее Новое время был изучен и обобщен отечественными исследователями31. Кризис, пережитый отечественной наукой на.

28 Chevallier В. Les bonnes villcs de la France du XIV1-' au XVIе siecles. P., 1982. P. 76−77.

Так, в сукноделии Реймса в 1292 г. «ткачи» рабо1али из материала заказчика для «мастеров сукноделов», а в Париже в начале XIV в. именно ткачи были «фабрикантами» и держали рынок (по меньшей мере некоторые из них, поскольку среди них были и «малые», которых эксплуатировали собратья): Ibid. Р. 84.

30 Sewell W.H. Work and Revolution in France. The Language of Labor from the Old Regime to 1848. Cambridge, 1980. Об этом труде см.: Revel J. Presentation. Corps et communautes d’Ancien Regime // Annates. E.S.C. 1988. № 2. P. 297−298.

31 Люблинская А. Д. О некоторых особенностях мануфактурного этапа в развитии капитализма (на примере Франции в начале XVII в.) // СВ. М., 1965. Вып. 27. С. 3−25- Молдавская М. А. У истоков рабочего движения. Киев, 1989; Плешкова C.JI. Французская монархия и судьба цехового ремесла во Франции // Весгник МГУ. Сер. 8. История. 1982. № 1. С. 58−67- Покровская М. А. К вопросу экономической политики французского абсолютизма первой половины XVI века // СВ. М., 1955. Вып. VII. С. 135−151- Ревуненкова II.B. К истории свободного ремесла в городах юга Франции // СВ. Вып. XXI. М., 1962. С. 26−48- Сванидзе А. А. Ремесло и ремесленники средневековой Швеции. М., 1967; Сванидзе А. А. Средневековый город и рынок в Швеции. XIII—XV вв. М., 1980; Чистозвонов А. Н. Социальная природа нидерландского бюргерства при феодализме и в период переходный о г рубеже XX—XXI вв., привел к расширению тематики исследований, к активному апробированию новых (положительно зарекомендовавших себя в западной историографии) подходов к изучению истории. Однако не в последнюю очередь отход от единой теоретико-методологической установки (весьма ограниченно понимаемой) проявился в том, что специалисты позволили себе больше доверять собственному пониманию изучаемых источников, а также явлений и процессов, что привело к изменению ракурсов исследования и совершенно иному пониманию целого ряда традиционных сюжетов исто.

32 Л рии ремесла .

В последние годы настоятельно подчеркивается необходимость в пересмотре устоявшихся точек зрения на историю ремесла и экономическую историю в целом33. Тематические выпуски ведущих исторических журналов специально посвящаются ремеслам, корпорациям, традициям обучения и ряфеодализма к капитализму // Социальная природа средневекового бюргерства. XIII—XVII вв. М., 1979. С. 15−49.

32 См. материалы межреспубликанской конференции 1991 г.: Общности и человек в средневековом мире. Материалы межреспубликанской конференции. М.- Саратов, 1992; фундаментальную историю средневекового города: Город в средневековой цивилизации Западной Европы. М., 1999;2000. Т.1−4, а также работы: Безрогов В. Г. Ирландское ремесло V—VIII вв.: уровень и статус // Организация труда и трудовая этика. Древность. Средние века. Современность. М., 1993. С. 78−97- Краснова И. А. Деловые люди Флоренции XIV—XV вв.еков. Ставрополь, 1995; Малов В. Н. Цехи и мануфактуры в политике Кольбера // Проблемы экономической истории капитализма. М., 1989. С. 176−185- Мосолкииа Т. В. Город Бристоль в XIV—XV вв. Экономика, общественные отношения, социальная психология. Саратов, 1997; Сванидзе А. А. Поведенческие принципы в средневековой ремесленной среде и отношение к труду // Организация труда и трудовая этика. Древность. Средние века. Современность. М., 1993. С. 98−106- Она же. Средневековый коммупализм как общественный феномен и историческая проблема // СВ. М., 1993. Вып. 56. С. 5−32- Сурта E.II. Повитухи в период позднего средневековья в Германии: маргиналы или пограничная социальная группа? // Женщины в истории: возможность быть увиденными. Минск, 2001. Вып. 1. С. 115−124- Уваров П. Ю. К социальной характеристике экспортного ремесла в Париже XVI века (на примере книжного дела) // Рынок и экспортные отрасли ремесла в Европе XIV—XVIII вв. М., 1991; Харитонович Д. Э. Ремесло и искусство (Социокультурный образ западноевропейского средневекового ремесленника) // Одиссей. Человек в истории. 1992. М., 1994. С. 160−175- Харитонович Д. Э. Ремесло, цехи и миф // Город в средневековой цивилизации Западной Европы. М., 1999. Т. 2. С. 118−124- Чернова JI.II. Business-women средневекового английского города (на материале Лондона XIV—XV вв.) // Адам и Ева. Альманах тендерной истории. 2003. № 6. С. 75−95- .Ястребицкая А. Я. Tryckerren и Trycken/ Verleger в немецком книгопечатании XV—XVI вв.: предприниматели и предпринимательское поведение // Другие средние века. М.- СПб., 1999. С. 421−438.

33 О задаче «покончпть со стандартной моделью» заявлено в заголовке серии статей в «Анналах» 2005 г.: Annales. Histoire, Sciences sociales. № 2. Mars-avril. 2005. ду других «обычных» сюжетов из истории ремесла и торговли в Средние века и при Старом порядке34. При этом на основе новых источников и новых подходов исследователи ставят задачу скорректировать «историографические мифы» о корпорациях и других формах организации ремесла и торговли, анализируя обучение и регулирование рынка труда в рамках корпораций и за их пределамипроблему органичности корпоративных структурсемейные стратегии: экономические и политические интересы корпоративных и. городских элит и другие вопросы, как представлявшиеся давно решенными, так и впервые поставленные.

По сравнению с рубежом XIX—XX вв. и с первой половиной XX в. общее количество работ по экономической истории Средних веков и раннего Нового времени (в том числе — по истории ремесла) сократилось, как и их доля в исторических исследованиях, что характерно и для отечественной, и для зарубежной историографии. При этом потребность в новом и обновленном фактическом материале, как и в его обобщениях, не исчезла, поэтому, обращаясь к данным сюжетам, исследователи (и читатели) активно используют литературу вековой давности. Выполненные на высоком для своего времени научном уровне, эти работы незаменимы как в отношении фактического материала, так и в отношении первичных обобщений и итоговых концепций. Труды, вышедшие 50 лет назад, на их фоне считаются «новыми». Обоснованное возражение, что для исторической науки работы, созданные даже 1000 лет назад, не могут однозначно рассматриваться в качестве устаревших, выглядит здесь не совсем корректным, поскольку речь идет о современном уровне развития науки. Обращаясь к подобным сочинениям, исследователь всегда ощущает временную дистанцию и осознает — мировоззренческую. Если посмотреть на быстроту «устаревания» концепций и подходов Apprentissages (XVIC-XXC siecles) // Revue d’histoire moderne et contemporaine. 1993. T. 40−3- Metiers. Corporations. Syndicalisme // CLIO. 1996. №°3- Les mondes du travail // Revue d’histoire moderne et contemporaine. 2002;1. № 49−1- Corps et communautes d’Aneien Regime // Annales. E.S.C. № 2. 1988; Le travail sous l’Ancien Regime. Pour en finir avec le modele standard // Annales. Histoire, Sciences sociales. № 2. Mars-avril. 2005; Politiques du travail // Revue d’histoire moderne et contemporaine. 2007;1. в области, например, интеллектуальной или тендерной истории35, то она несравнима с историей ремесла, которая во многом живет идеями рубежа XIX—XX вв., а то и середины XIX в. — не дистанцируясь от них, и если даже иногда «смущаясь» от их возраста, то не имея концепций, способных их заменить. Специфика объекта исследований как явления из истории longue duree — лишь одна из причин, вполне закономерных. Другая состоит в том, что многие так называемые «устаревшие» теории, среди которых не в последнюю очередь следует назвать положения К. Маркса, по-прежнему обладают большим объяснительным потенциалом.

Теории, способные обновить понимание социальной истории и истории экономики, рождаются в таких областях как тендерная история. Тендерные исследования «добавили» к картине мира пол как социокультурную категорию и указали на ущербность характеристики общества, когда она не опира.

36 ется на информацию, касающуюся обоих полов. В то же время нельзя не отметить, что тендерная история как очень молодая исследовательская область занимается больше критикой, чем созиданием37, и потому к настоящее му моменту нельзя говорить о сложившейся целостной концепции в области, например, истории городской экономики Средних веков и Нового времени, хотя нельзя не отметить многие важные достижения и особо выделить внимание этого направления к роли, мнениям и позициям женщин и детей, что принципиально для истории ремесла.

Провокационность — не только способ привлечь внимание, но и реальный путь изменить представления научного сообщества. Подобное несколько провокационное и в то же время программное название «Конец корпораций» носит вышедшая в 2001 г. работа известного специалиста по истории париж.

35 См., в частности: Кукарцева М. Предисловие переводчика // Мегилл А. Историческая эпистемология. М., 2007. С. 11−68.

36 Репина Л. П. Женщины и мужчины в истории: Новая картина европейского прошлого. Очерки. Хрестоматия. М., 2002. С. 9, 12.

37 Суприянович А. Г. Представление тендерной истории в учебных текстах (на примере вузовских учебников по истории Средних веков) // Адам и Ева. Альманах тендерной истории. М., 2008. № 15. С. 305.

3 8 ского ремесла XVIII в., американского исследователя С. Каплана, представляющая собой, в отличие от многих других обобщающих трудов, взгляд «с другой стороны». Точкой отсчета для автора является XVIII в., и даже Французская революцияего обращения к более ранним сюжетам ретроспективны, как, в значительной степени, его оценки и выводы39. Он анализирует период 1776—1791 гг., с реформы Тюрго — неудавшейся, но не прошедшей бесследно попытки отменить корпорации, уделяя особое внимание явлению, обозначенному им как «новый» корпоративизм. Он характеризовался отчетливым стремлением центральной власти к стандартизации корпораций и к прямому контролю над ними. Корпорации, в свою очередь, сопротивлялись такому «восстановлению», означавшему конец прежних более или менее автономных сообществ, живших в соответствии с издавна ими самими установленными правилами и традициями. * *.

История Реймса, роль города и горожан в истории Франции освещены во множестве исследований и обобщающих работ. В то же время конкретные сюжеты занимали преимущественно местных энтузиастов, библиотекарей и архивистов40, и многие темы остаются неизученными до настоящего времени. К ним относится и история ремесленных и торговых корпораций, хотя отдельным ремеслам XIII—XVIII вв. посвящен целый ряд исследований и пуб.

38 Kaplan S.L. La fin des corporation. P., 2001. См. также: La France, malade du corporatisme? XVIIIе — XXе siecles / Sous la dir. de Ph. Minard, S. Kaplan. P., 2004.

В частности, он называет «золотым веком» корпораций XV и XVI вв., хотя специалисты полагают таковыми XIII-XIV столетия, и даже XV в. называют временем «разложения и упадка» цехового строя. Концепция «золотого века» С. Каплана выглядит традиционно: корпорации «оставались едиными и допускали социальный рост в своей среде. Обучение оставалось скорее опытом социализации, чем эксплуатацииподмастерье всегда мог наде-я1ься стать мастером, а корпорация оставалась гармоничным и солидарным братством». Не случайно поэтому автор делает резкое заключение — «ничего подобного в действительности», называя такое представление «очевидно идеализированным»: Ibid. P. XIII. 10 Преимущественно в изданиях национальной академии Реймса. В Первую мировую войну город лишился многих своих памятниковиз-за пожара 19 сентября 1914 г. Академия не располагает полным комплектом своих трудов, но они есть в муниципальной библиотеке и библиотеке Общества друзей старого Реймса. ликаций.

Важнейшей для истории города публикацией архивных документов и материалов является вышедшее в середине XIX в. издание П. Варена41, выполненное на очень высоком уровне и широко используюемое специалистаг.

МИ .

На рубеже XIX—XX вв. целый ряд архивных документов и исследований по разным аспектам истории Реймса опубликовал А. Жадар. Сравнительный анализ налоговых списков и целого ряда других архивных материалов позволил ему восстановить численность и распределение населения в городе и его округе с древнейших времен43.

Жорж Буссинек, помощник библиотекаря в Реймсе, и сотрудник мэрии Гюстав Лоран в 1933 г. совместно издали «Историю Реймса с древнейших времен до наших дней"44, ставшую одним из самых известных трудов по истории города. Г. Лорану принадлежит также работа 1930 г. о Реймсе накануне революции, в которой он привел список из 54 корпораций, работавших в городе в 1776 г., указав, с какого времени они существовали45. Этот перечень расширен по сравнению с изданием П. Варена, хотя многие сведения носят субъективный характер46. Уважение к работе, проделанной предшественни.

VarinP. Archives administratives de la ville de Reims. P., 1839−1848- Varin P. Archives legislatives de la ville de Reims. Pt. 2. Statuts. P., 1844−1852. Высокая оценка этому изданию дана в таких работах как: Desportes P. Op. cit. Т. I. Р. 8, 9- Louis A. Les sources de l’histoire de France. XVIIе siecles. (1610−1715). Т. VII. P., 1934. P. 57 и др. О архивных изысканиях П. Варена в Реймсе см.: Tant D. Les Archives municipales de Reims // Annales de l’Acadenie nationale de Reims (annee 1997). Reims, 1998. Т. XII. P. 32. n JadartH. La population de Reims et de son arrondissement. Reims, 1882. Отдельное исследование А. Жадар посвятил истории торжественной пасхальной процессии, организованной в 1549 г. реймсским архиепископом кардиналом Карлом Гизом (архиепископ в 15 381 574 гг.): Jadart Н. La procession de la resurrection fondee par le Cardinal de Lorraine en l’EgliseMetropolitaine de Reims (1549−1907) //TAR. Reims, 1907. Vol. 121. AA Boussinesq G., Laurent G. Ilistoire de Reims depuis des origines jusqu’a nos jours. Reims, 1933.

15 Laurent G. Reims et la Region remoise a la veille de la Revolution. La convocation des etats generaux de 1789. Reims, 1930. P. XXXVI-XXXVIII.

Некоторые даты из издания П. Варена нуждались в уточнениив ряде случаев Г. Лоран использовал датировки, которые не находят документального подтверждения (это относится, в частности, к ювелирам). Наравне с датами утверждения регламентов он называл датировки отдельных документов, имевших отношение к ишересующей его специальноками, и доверие к результатам их разысканий предшественников приводили к тому, что уже опубликованные источники принимались как данность, не требующая уточнений и перепроверки. Подобная некритичность весьма характерна для работ рубежа XIX—XX вв.

Публикациями архивных документов занимались также Ш. Лорике, хранитель библиотеки и архивов Реймса, посвятивший отдельные исследования мастерам обивщикам (ковровщикам)47 и реймсским художникам48, и JL Демезон, подготовивший новое издание ряда источников, касающихся средневековой истории реймсских сукноделов49. Ремесла, зависимые от ви-дама50, стали объектом исследования Г. Робера, особо подчеркивавшего активность мастеров и практику согласований при создании регламентов51.

История городского ремесла и торговли в целом освещены в соответствующих разделах общих работ по истории Шампани и Реймса. Наибольшее внимание им было уделено в диссертации П. Депорта, опубликованной в 1977 г. 52, в разделах, посвященных развитию реймсских ремесел и торговли в XIII—XIV вв. Немногочисленные регламенты этого времени были проанализированы автором наравне с множеством других архивных и опубликованных документов. Стремясь максимально полно и объемно показать жизнь города, исследователь по крупицам собрал сведения о торговле в Европе (в Италии и Испании преимущественно) реймсскими тканями и другими товасти: для каретников — 1673 г., когда бальи утвердил новые вступительные взносы, а не устав (см.: AL. Pt. 2. Vol.2. P. 930−931. Регламент этого сообщества не был известен П. Варену и не был им опубликован. Устав седельщиков и каретников был утвержден бальи видама 17 апреля 1592 г.: AMR. FA. С. 804. Liasse 184).

17 Loriquet Ch. Les tapissiers de Notre-Dame de Reims, description precedee de l’histoire de la tapisserie dans cette ville d’apres des documents inedits. Reims, 1876.

18 Loriquet Ch. Les artistes remois, notes et documentes recueillis dans les archives de la ville de Reims // Travaux de l’Academie imperial de Reims. Т. XXXVIII. Reims, 1864.

19 Demaison L. Documents sur les drapiers de Reims au moyen age. P., 1928.

50 Видам — первоначально сеньор, державший земли от епископства или аббатства при условии представлять этого церковного сеньора в его мирских делах и защищать их. Титул существовал и в XVII—XVIII вв.

Robert G. Le vidame de Reims et les metiers dependants. Chalons-sur-Marne, 1938. P. 9−10, 13.

52 Через два года она была издана в качестве монографии: Desportes P. Reims et les Remois: aux XIIIе et XIVе siecles. P., 1979. рами, уровне жизни и семейных связях купцов и ремесленников, районах их проживания в Реймсе и его округе.

Реймс был родным городом крупного французского государственного деятеля Ж.-Б. Кольбера, министра Людовика XIV, почти четверть века ведавшего экономикой Франции и поощрявшего организацию мануфактур, связанных со внедрением новых отраслей производства или новой техноло.

53 гии, а также развитие традиционных отраслей. Для Реймса это были, соответственно, кружевная мануфактура, появившаяся в 1665 г. 54, и изготовление шерстяной кисеи и саржи — производство, получившее в 1666 г. почетный титул королевской мануфактуры.

Среди работ, вышедших в последние годы, следует отметить монографию Р. Бенуа 1999 г., посвященную жизни в Реймсе в 1580—1720 гг.: демографическим, политическим, административным и экономическим аспектам истории города55. Еще больший период почти в четыре столетия — 14 501 830 гг. — охватывает работа С. Симиза 2002 г. о братствах и традициях благочестия в трех епископских городах Шампани: Реймсе, Шалоне и Труа. Автора особо интересовали основания столь продолжительного существования братств, как и изменения, происходившие в эпоху Религиозных войн и Просвещениязапрет во время Великой французской революции (декрет 18 августа 1792 г.), их восстановление и обновление в первой трети XIX в. Многие тенденции и особенности развития братств близки изменениям, происходившим с ремесленными и торговыми корпорациями, и многие поставленные автором проблемы касаются истории корпораций. Речь идет о резком увеличении числа братств между XIV и началом XVI в. (особенно после 1450 г.) — о сочетании усилий прихожан и церковных властей и об усилении влияния по.

53 Малов В. Н. Ж.-Б. Кольбер. Абсолютистская бюрократия и французское общест во. М., 1991; История Европы. М., 1994. Т. 4. См. также: Bourgeon J.-L. Les Colbert avant Colbert. Destin d’une famille marchande. P., 1973; Un Nouveau Colbert. Actes du Colloquc pour le tricentenaire de la mort de Colbert / Sous la dir. de R. Mousnier. P., 1985.

54 См.: BondoisP.-M. Colbert et l’industrie de la dentelle // Revue d’histoire economique et sociale. 1925. № 4. P. 373−392.

55 Benoit R. Vivre et mourir a Reims au Grand siecle. 1580−1720. Arras, 1999. следних и усилении контроля с их стороны на протяжении четырех столетий. С. Симиз отдельно останавливается на вопросе о том, как возраст и пол перестали быть препятствием для вступления в братство, (в XVII и особенно в XVIII в.) и они все больше и больше стали делом всей семьи.

Преимущественное внимание С. Симиз уделяет братствам, образованным не по профессиональному признаку (братства благочестия) — предполагая, что профессиональные братства («братства ремесла») доминировали на ранних этапах истории, объединяя социальную группу вокруг идеи заступничества. Автор подчеркивает роль городской буржуазии, открывшей в братствах возможность выразить в религиозном плане свое растущее влияние в экономической и политической жизни города. Для Реймса С. Симиз определяет XVII—XVIII вв. как настоящий апогей братств, причины которого он видит в большом влиянии купцов, многочисленности средневековых братств .и такой особенности города как слабое влияние Реформации56.

Таким образом, комплекс реймсских ремесленных и торговых регламентов никогда не был предметом специального исследования ни в зарубежной, ни в отечественной историографии, как и в целом история корпораций Реймса в конце Средневековья — раннее Новое время. Использовавшиеся в качестве иллюстративного. материала отдельные примеры из истории городских корпораций37 позволяли лишь наметить отдельные особенности города и обозначить с их помощью общие характеристики эпохи.

56 Simiz S. Op. cit P. 333, 337.

57 Устав книгопечатников рассмотрен в работе: Chauvet P. Les ouvrieres du livre en France des origines a la Revolution de 1789. P., 1959; устав сукноделов 1292 г. — в: Olivier-Martin F. Op. cit. P. 123- Roch J.-L. De la nature du drapier medieval. L’exemple rouennais // Revue historique. 2000. № 1 и ряде других исследований по истории ремесла в Средние векаустав цирюльников — в: Дефурно М. Повседневная жизнь в эпоху Жанны д’Арк! СПб., 2002; история изготовителей скобяных изделий — в книге: Bourgeois G. Le diiche de Reims, premiere pairie de France, aux derniers siecles de la Monarchic. P., 1944.

Ремесло и торговля в Реймсе в Средине века и раннее Новое время.

Один из самых известных городов Шампани, Реймс, хотя и не был центром провинции, с древнейших времен занимал важное место во французской истории как город, в котором проходили коронации французских монархов. Архиепископ Реймса был весьма влиятельным иерархом королевства, и его власть в городе была традиционно сильна. Право короновать монарха было личной (статусной) привилегией реймсского архиепископа, оно не было связано с конкретным собором и даже с городом58. Традиция проводить церемонию именно в Реймсе, в соборе Нотр-Дам, утвердилась пе сразупервой стала коронация Генриха I в 1027 г. 59.

Административная история города была насыщена конфликтами, разделами и перераспределениями сфер влияния как между представителями местной власти, так и между местной и королевской властью. Крупнейшими сеньорами в городе были архиепископ и герцог Реймса, первый пэр Франции60, капитулы Нотр-Дам и Сен-Реми61, имевшие право высшей, средней и низшей юрисдикции. Интересы архиепископа представляли бальи, прокурор, секретарь суда (грефье), нотарии и сержанты, а также прево, непосредственно управлявший городом и имевший право досмотра (обыска), наложения ареста на имущество и задержания62.

Подавляющее большинство распоряжений, касающихся ремесел в городе и его округе, исходили от бальи архиепископа. Так называемые «семь.

58 Что и позволяло проводить коронации, имевшие законную силу, в других местах: в Орлеане, Суассонё, Компьене, Нуайопе, Лане, Шартре и Сеп-Дени.

59 Король прибывал в город обычно накануне воскресенья и проводил ночь перед коронацией в молитвах во дворце архиепископа — «дворце Тау» (palais de Таи), получившем название из-за соответствия (в плане) этой греческой букве. Архиепископ также располагал в Реймсе замком (chateau), который был разрушен в конце Религиозных войн.

60 Также церковными пэрами были: епископ и герцог Лапа, епископ и герцог Лангра, епископы и графы Бове, Шалопа и Пуайона.

61 Дело о спорных земельных владениях аббатства Ссн-Реми и архиепископа рассмотрено в: Тогоева О. И. Воспоминания о власти. Реймс 1431 г. // Образы власти на Западе, в Византии и на Руси: Средние века. Повое время. М., 2008. С. 307−325.

62 Varin P. Archives legislatives de la ville de Reims (Далее AL). P., 1847. 'Г. 2. Pt. 2. P. 186. f" X ремесел", регламент которых датируется примерно 1400 г., подчинялись юрисдикции видама Реймса (видама реймсского архиепископа), в данном случае ремесленная специальность была важнейшим критерием при определении юрисдикции. Другим критерием было местожительство мастера: проживание в округе Сен-Реми и Сен-Никез исключало человека из числа «буржуа видама», и это территориальное разграничение было поводом для конфликтов64. Остальные мастера «семи ремесел», как в самом городе, так и в землях и сеньориях архиепископства и герцогства Реймса, были подсудны во всех делах видаму, а не бальи или прево Реймса, и не должны были испрашивать их согласия на прилавки и торговлю65. Суду видама подлежали также семьи и вдовы мастеров66. Менее определенной была ситуация на землях капитула, некогда объединенных с доменом епископа и частично располагавшихся в городе, где архиепископ сохранил прерогативы графа. По соглашению, утвержденному Парижским парламентом в 1377 г. и подтвержденному в 1413 г., юрисдикция видама распространялась на земли капитула кроме.

67 монастыря и курии Нотр-Дам, а также домов каноников .

Интересы королевской власти в городе представлял наместник бальи Вермандуа. Бальяж Вермандуа был создан Филиппом-Августом в Лане еще в 1186 г. Шампань и Бри были присоединены к королевскому домену позднее, в 1284 г., в результате брака Жанны Наваррской, графини Шампани и Бри, и.

63 Другой вариант датировки — ок. 1450 г.: Archives departamentales de la Marne, centre de Reims (далее — ADM, CR). 2 G 396 № 14. 1440−1468 г. предполагает Г. Робер: Robert G. Le vidame de Reims et les metiers dependants. Chalon-sur-Marne, 1938. P. 9. Not. 2. Подробнее об этих специальностях, о регламенте и его датировке см.: Кириллова ЕЛ 1. Корпорации раннего Нового времени: ремесленники и торговцы Реймса в XVI—XVIII вв.еках. М., 2007. С. 35−41.

64 Приговор суда Лана 30 августа 1354 г. (AL. PL 2. Vol. 1. P. 331−332. Not.), также «Перечень, данный видамом» (ок. 1425 г.: Ibid. Р. 332. Not.11).

65 Ibid. P. 337−338, 340.

66 Ibid. P. 333. П. Варен упоминает о юрисдикции видама над всеми безумными женщинами (toutes foles fcmmes), «находящимися в сельской местности, за городскими воротами», о которых говорилось в двух соглашениях (1377 и 1412 гг.) между архиепископом и видамом, с одной стороны, и капитулом, с другой (Ibid. Р. 335. Not.). Также: Robert G. Le vidame de Reims et les metiers dependants. Chalon-sur-Marne, 1938. P. 12.

67 Ibid. P. 10−11,25−26.

Филиппа, будущего Филиппа IV Красивого68. Королевский бальи имел право вмешательства в 25 «королевских случаях», предусмотренных кутюмами и, разумеется, в тех случаях, когда к нему обращались как к арбитру69.

В XIV в. Реймс стал центром элексьона (финансово-податного округа), который около 1480 г. был прикреплен к финансовому округу более высокого уровня, генералитету, с центром в Париже. В XVI в. финансовый округ Реймса был переподчинен Шалону70. Экономическое и политическое соперничество Реймса и Шалона имело долгую историю. Королевская власть отдавала приоритет Шалону — королевскому городу, в то время как Реймс был почти полностью подчинен юрисдикции церковных властей. В 1552 г. в городе был создан президиальный суд, во французской судебной иерархии находившийся ниже парламента, но выше суда бальяжа. Обозначая границы.

1 71 f судебного округа, особо подчеркивали сохранение привилегий реймсского университета, созданного незадолго до этого, в 1547 г. Вследствие создания президиального суда в Шалоне в 1637 г., полномочия реймсского суда были.

68 Став королем в 1285 г., Филипп Красивый перестал носить титул графа Шампани и Бри, в то время как королева его сохранила. После ее смерти в 1305 г. графом Шампани и Бри стал принц Людовик как наследник матери, и в 1316 г. (после его смерти) вопрос об этих землях возник вновь. По договору 1318 г. Жанна, дочь ЛюдовикаХ и его первой супруги Маргариты Бургундской, отказывалась от своих прав на Шампань и Бри за ренту в 15 тыс. турских ливров и сумму в 50 тыс. турских ливров, по договор предусматривал возвращение ей этих земель, если у Филиппа V не будет наследников мужского пола. Таковых и не оказалось, и графства стали предметом дальнейших переговоров. Окончательное присоединение Шампани и Бри к королевскому домену произошло в 1361 г., хотя фактическим хозяином этих земель король был уже с 1285 г. См. подробнее: Фавгье Р. Капетипги и Франция. СПб., 2001. С. 166−169.

69 Vanier М. Les anciennes juridiclions de Reims // Travaux de l’Academie national de Reims (далее — TAR). Reims, 1874. Vol. L. P. 39−41- Boussinesq G., Laurent G. Histoire de Reims depuis des origines jusqu’a nos jours. Reims, 1933. Т. 1. Reims ancien des temps prchistorique a la mort d’Henri IV. P. 458−460. Архивы бальяжа Вермандуа сильно пострадали, что затрудняет изучение его взаимоотношений с городом.

70 В генералитет Шалона входили элексьоны Шалона, Реймса, Труа, Лангра. Шомона, Ба-ра-сюр-Об, Сезанна, Ретсля, Эперне, Витри и Сент-Мену. Население Шалона — ок. 10 тыс. человек.

71 К юрисдикции реймсского президиального суда относились Шшюн, Эперне, Фим, 1~раф-ство Вертю и бальяж де Солдрон.' На его содержание было положено 1600 турских ливров, немногим более полагалось Лану — 1700 турских ливров, чуть меньше — Амьену — 1500 турских ливровпарижскому Шатле — 3000 турских ливров: Ordonnances royaux sur le faict de la justice et authorite d’icelle, faites par les Rois Francois premier du nom, Henry II, Francois II, Charles IX, Henry III et Henry IIII a present regnant. Lyon, 1604. Т. II. P. 43−44, 71, 73. существенно ограничены.

Сложная административная структура приводила к столкновениям интересов и создавала возможность апеллировать к разным инстанциям72. Представлявшие их чиновники тщательно работали над аргументацией, благодаря чему можно из первых рук узнать не только сам ход борьбы за разные права, но и особенности структуры королевской, городской и архиепископской администрации в Реймсе.

Наместник бальи Вермандуа стремился быть в курсе всех городских дел, указывая, что именно ему подобает исполнение королевских эдиктов, в.

73 которых содержится множество предписаний об управлении городом. Он требовал, чтобы ему направляли все уставы и ордонансы ремесел, так как исключительное право «устанавливать, давать и утверждать» их принадлежит королю, и называл «полной узурпацией управления городом» рассмотрение нарушений должностными лицами архиепископа. В свою очередь архиепископ настаивал на своем исключительном праве рассматривать подобные на7 рушения, подчеркивая что королевские эдикты всегда соблюдались в горо.

ПА де. В соглашении архиепископа и наместника бальи Вермандуа от 13 января 1651 г. было зафиксировано, что регламенты торговых и ремесленных корпораций находились в ведении как архиепископа, так и короля, в зависимости от того, кому они принадлежали (dont ils sont en possession) — a приемом в мастера на основании королевских патентов ведали королевские должностные лица75.

С 1699 г., в результате административной реорганизации, бальи архи.

72 П. Депорт расценивает регламент сукноделов 1340 г. как попытку избавиться от чрезмерного контроля эшевепов с помощью архиепископа. См.: Desportes P. Reims et les remois. XIIIе et XIVе siecles. These. Lille, 1977. Т. I. P. 529−530. В 1363 г. эшевены ответили архиепископу Жану де Краон, который претендовал на право назначения мастеров, что это право ему не принадлежит, мастеров выбирает каждое ремесло, не обращаясь ни к архиепископу, ни к его людям. См.: Ibid. Р. 530. Not. 154- Varin P. Archives administratives de la ville de Reims (Далее АЛ.) Т. 3. P., 1848. P. 223−224. Not.

73 Постановление 12 августа 1569 г. (AL. Т. 2. Pt. 2. P. 185−191), постановление 7 марта 1579 г. (Ibid. P. 271−274) и другие.

74 Ibid. P. 187.

75 Ibid. P. 605−608. епископа стал одновременно генеральным наместником полиции города и.

76 пригородов Реймса. Управление городом и пригородами полностью перешло к архиепископу, нивелируя права других сеньоров, обладавших высшей юрисдикцией77. но.

В 1200 г. в Реймсе проживали около 10 тыс. человек. В конце XV в. в городе насчитывалось около 2 тыс. очагов, что позволяет говорить также.

70 примерно о 10−12 тыс. жителей .

Реймс был крупным ремесленным и торговым центром. Первые письменные свидетельства о городских ремеслах — сукноделии и льноткачестве датируются серединой XII в. С этими профессиями был связан 31% среди тех.

80 горожан, чьи занятия были указаны в списках об уплате тальи в 1325 г. Городские мастера специализировались также на производстве саржи, использовавшейся преимущественно не для пошива одежды, а для постельного белья и обивки мебели.

Реймсское льняное полотно было очень тонким, из него шили рубашки для аристократов. Производство было сосредоточено за пределами города, но.

О I деревенское полотно носило название и клеймо Реймса. С' середины XII в. появляется большое количество сукновальных мельниц. П. Депорт указывает, что своим развитием реймсское сукноделие было обязано ярмаркам Шам пани, гарантировавшим сбыт его продукцииотмечая, что именно второй по.

76 14 ноября 1699 г. король создал и вставил на продажу за 33 тыс. турских ливров должности генерального наместника полиции (для крупнейших городов королевства). Реймс не мог собрать такую сумму, но 21 января 1700 г. должность была куплена бальи архиепископа JT. Фременом.

77 Должность наместника полиции и другие, созданные в октябре 1699 г., постановлением городского совета от 1 декабря 1699 г. были отнесены к юрисдикции архиепископа. Эше-венам удалось сохранить надзор за дорогами и некоторые созданные ими должности (смотрителей морской рыбы), но они полностью утеряли контроль над ремеслами и мануфактурами, на который претендовали прежде: Humbert G. Institutions municipales et administratives de la ville de Reims sous l’ancien regime. These. P., 1910. P. 140−141. Также: Labatut J.-P. Les dues et pairs de France au XVIIе siecle. P., 1972. P. 289.

78 Desportes P. Op. cit. Т. I. P. 120. Оценивая население города, исследователи используют преимущественно данные налогообложения, которое, разумее1ся, охватывало не всех горожан.

Jadart II. La population de Reims et de son arrondissement. Reims, 1882. P. 18−19, 23−24.

80 Desportes P. Op. cit. Т. 1. P. 485.

81 Ibid. P. 120−123,129−130.

VWi’if''—'* Г.—:-., -.{¦. <." .i't-ViV .:• ¦•'.• -<.••!•, ^'¦v''- Л/V'¦¦¦.>.-f —. -i-: • <" 4 v. ' ловиной XII в. датируют окончательную победу шерсти надо льном в одежде богатых-2. Все это характеризует городскую текстильную отрасль скорее как от производство предметов роскоши, а не «массового» потребления. Но число местных по происхождению документов этого времени невелико, а использованные П. Депортом источники, в которых упоминаются реймсские ткани за пределами собственно французских земель (в Италии, Испании), и должны были говорить исключительно о дорогих, а не о дешевых товарах, которые всегда было выгоднее продавать и использовать там же, где они и производились.

В регистрах, фиксировавших решения реймсских эшевенов, которые велись с 1248 г. 84, упоминаются булочники, пекари85, мясники и торговцы требухой, цирюльники, портные, ювелиры, каменщики и др. Как и прочие горожане, они снимали и сдавали дома, занимали и давали в долг: спорили из-за общих строений и т. д., а также снимали и сдавали прилавки на рынке86, работали и торговали и с переменным успехом отстаивали свои права.

Конфликты на профессиональной почве случались у мастеров разных о «7 специальностей, хотя большая часть таких конфликтов, зафиксированных в самых ранних решениях эшевенов и в других постановлениях, относится к.

82 Ibid. Р. 13(Ы31, 133, 136. Также: Histoire de Reims / Sous la dir. de P. Desportes. Toulouse, 1983. P. 107.

83 О высокой стоимости реймсского сукна: Boussinesq G., Laurent G. Op. cit. P. 374.

81 ДА. T. 1. Pt. 2. P. 707.

85 Печами (одной или несколькими) владели и те, и другие.

86 Одно из дел 1255 г.: АА. Т. 1. Pt. 2. Р. 764−765. •.

87 В, 1259 г. сапожник Бертран Тьесе был обвинен соседом в том, что выставил перед своим домом на Сапожной улице передвижной прилавок со своими изделиями, но продавал жир и другие товары, относящиеся к торговле салом. Сосед напоминал: нет такого обычая, чтобы торговать здесь подобными товарами. По решению эшевенов Б. Тьесе запретили продавать сало и жир вне его дома, однако он вполне мог выставлять на прилавке подобающие — сапожные — изделия, не во вред (griet) соседу (АА. Т. 1. Pt. 2. Р. 792). В 1289 г. торговец полотном Тибо требовал возмещения затрат, но ремонту дома и, к счастью для исследователей, в судебном решении воспроизведен полный список работ с указанием их стоимостибыла разрушена (за 12,5 су) и построена заново одна из стен (за 4 ливра, 8 су и 8 денье), заново перекрыта крыша этого дома (за 16 су) и дома соседа, соприкасавшегося с ним (видимо, частично, так как стоимость работы составила 4 су 4 денье), и др. (Ibid. Р. 1040). ¦ ' :

OD ремеслам, связанным с продовольствием, прежде всего, к булочникам и мясникам. Так, булочнику Рауле Акат-Ту (Raoulet Acate-Tout) в 1255 г. удалось доказать прево, что он имел полное право продавать хлеб, испеченный.

ПА не им самим. Булочнику Буйару в 1257 г. пришлось заплатить два штрафа за хлеб несоответствующего размера90.

В ряде случаев известен ход конфликта, но неизвестно, чем он заканчивался. Так, в 1303 г. прево проверил два хлеба у булочника Брие, и когда один из них оказался меньшим, чем должно было быть, потребовал заплатить штраф в 5 су. Брие заявил, что его хлеб хороший, но отказался поклясться — как предложил ему прево — что оба хлеба из одной печи. Далее в решениях эшевенов записано лишь то, что Брие все-таки должен принести такую клят.

Со временем записи о рассмотрении жалоб и о решениях становятся все более подробными, фиксируются разные этапы рассмотрения дел, что создавало в результате некоторую путаницу, хогя секретари старались начинать с новой страницы запись о каждом следующем заседании, оставляя свободное место для продолжения незавершенных дел92.

88 7 декабря 1331 г. датируется вторая хартия архиепископа Гийо. ма о хлебном рынке (Ibid. Р. 644−645). Самым ранним постановлением о весе и цене хлеба является ордонанс 9 августа 1343 г., совместно принятый крупнейшими церковными сеньорами города по ходатайству эшевенов. Он устанавливал, что цена белого хлеба не должна была превышать 2 денье, черного и бурого (brun) — 6 деньецена могла быть ниже, но пе могла быть выше определенной ордонансом За нарушение полагался штраф, размер которо1 о не называется, и запрет па ремесло на ограниченный срок, при повторном нарушении — также’штраф и запрет заниматься ремеслом в течение года (Ibid. Р. 888−889). Здесь, скорее всего, следует предполагать традиционность и общеизвестность суммы штрафа, названной в документах этого времени лишь однажды — в решении эшевенов 1303 г.: 5 су.

89 Ibid. Р. 767−768.

90 Признавая в принципе свою вину, булочник хогел, чтобы с пего взяли только один штраф, обосновывая это тем, что речь идет об одном изъятии, произведенном в один день. С ним не согласились, поскольку хлеб был испечен в двух разных печах, и прево обнаружил его в разных местах (Ibid. Р. 775). В похожей ситуации с булочником Люде в 1266 г. один из хлебов, изъятый прево на рынке, был хорошего веса, а второй, из дома булочника, — меньшего, чем следует. Люде вообще не хогел платить, указывая, что весь хлеб был испечен в один день, хотя и в двух разных печах, но эшевены присудили его к уплате штрафа за меньший хлеб (Ibid. Р. 892−893).

91 АА. Т. 2. Pt. 1. Р. 38.

92 Ibid. Pt. 2. P. 665−666. Not. 2.

Серединой XIII в. (ок. 1255 г.) условно датирован самый ранний список реймсских ремесел. В нем названы сапожники и кожевники91, изготовители саржи и ткачи, цирюльники, торговцы скобяными изделиями и кузнецы, плотники, булочники и пирожники, мясники и рыбаки, старьевщики, кровельщики и кожевники, выделывающие лайку95. Все они были обязаны охранять семь городских ворот и улицы во время коронации, а также при пожарах. Ж. Буссинек и Г. Лоран полагали, что в этот перечень вошли только так называемые «меньшие» ремесла, в то время как существовала реальная иерархия, на вершине которой находились купцы96.

П. Депорт выяснил, что ворота, записанные за каждым из ремесел, являлись ближайшими к месту проживания мастеров этих специальностей97. Он объясняет отсутствие в перечне таких многочисленных (как следует из.

QU анализа налоговых списков) профессий как починщики обуви и портные тем, что речь шла о почетной обязанности, на которую могли претендовать лишь самые достойные (хотя, как представляется, охрана не может быть только лишь почестью, она неизбежно оказывается долгом, опасным и затратным делом). И именно с необходимостью вооруженной охраны города99.

93 См. подробнее: Кириллова E.II. Указ. соч. С. 31−32.

94 Занимавшиеся выделкой, соответственно, овечьих и телячьих кож.

95 АА. Т. 1. PL 2. Р. 769- «Красная книга» эшевенов: Aichives Municipales et Communautaires de Reims. Fonds ancien (Далее — AMR. FA.) R 6. Fol. 19.

96 Boussinesq G., Laurent G. Op. cit P. 369.

97 Место жительства, определялось спецификой профессии. Почти равномерно в разных приходах размещались булочники, сапожники, портные, кровельщики, кондитерыочень компактно — ювелиры, бакалейщики, перчаточникив двух приходах (т.е. рядом с рынком и ближе к окраинам, где они могли работib) — мясники и рыбаки. Некоторые из старьевщиков, скорняков, кузнецов и плотников проживали недалеко друг от дру1 а, а остальные — как придется: Desportes P. Op. cit. Т. I. Р. 503, 512, 514, 518, 529. 532−533.

98 Список ремесел может быть расширен. 14 июня 1321 г. датируется акт об учреждении жителями Реймса прокуроров (уполномоченных представителей), коюрые защищали бы их интересы перед комиссарами, назначенными 24 июня 1320 г. (АА. Т. 2. Pt. 1. Р. 269 270- 270−271. Not. 3). В нем названы сапожники и сапожиики-почшпцики, портные, булочники, токари, веревочники, скульгпор, ткачи, каменщики, старьевщики, свечные мастера, изготовители саржи и кузнецы. При публикации издатель опустил имена 339 горожан, мужчин и женщин разного состояния, занятия которых не были указаны (Ibid. Р. 269. Not. 1). Прокурорами горожане выбрали восемь человек, среди которых оказался и одни сапожник (Rohart).

99 Ibid. P. 528−529.

П. Депорт связывает начало организации реймсских ремесел в середине XIII в.

С. Симиз высказал предположение о параллельной организации профессиональных ассоциаций и религиозных братств в XIII и начале XIV в., особенно в отношении самых богатых и значимых ремесел, и определил появление братства Св. Николая у купцов, торговавших пряностями,.

Св. Троицы у купцов-мерсье (см. гл. I) и Св. Магдалины у суконщиков 11 721−3-3 1 юо.

1331 гг.

В тоже время источники дают основания предполагать, что на организационное оформление ремесленных сообществ мог повлиять такой фактор как миграция, когда потребовалось соотнести местные нормы и обычаи с принесенными, и интегрировать «чужаков» в городское ремесло. Массовое появление в городе ремесленников-чужаков, главным образом, .сукноделов, известно для конца XIII — начала XIV в.101.

Контролировал городских ремесленников и торговцев прево: именно.

10° он обходил с досмотром мастерские и прилавки забирал некачественные изделия и товары, добивался уплаты штрафов. Забота о покупателе и заказчике, а также о репутации местных ремесленников и" города в целомэто.

100 Simiz S. Confreries urbaines et devotions en Champagne. 1450−1830. Villeneuve d’Ascq, 2002. P. 22.

101 Речь идет о регламенте 1292 г. — соглашении между мастерами-сукноделами и их подмастерьями, ткачами сукна. При его публикации издатель П. Варен опустил имена 18-ти мастеров-сукноделов и 32-х ткачей, ограничившись комментарием о том, что «почти все — иностранные»: АА. Vol. 1. Pt. 2. P. 1073. Not. 1. П. Депорт говорит о 31 ткаче, шестеро из которых (20%), как свидетельствуют их имена, происходили из Эно и пограничных районов: Jacob et Estornebouc de Maubeuge, Jorran de Valenciennes, Thomassin du Quesnoy, Jehan et Simonnet de Bellaimmont. См.: Desportes P. Op. cit. T.I. P. 532. В немного более поздних уставах и ордонансах сукноделов 1340 г. также упоминаются чужаки — сказано о «совете и мнении», высказанном сукноделами «нашего города Реймса и сукноделами города Обентон, проживающими в настоящее время в нашем городе Реймсе»: АЛ. Т. 2. Pt. 2. Р. 844.

102 В 1248 году эшевены разбирали дело между прево и булочниками, касающееся торговли на ярмарке и «из каменных окон их домов» — окна, как известно, нередко служили прилавками. Прево заявлял о причинении вреда подобной торговлей. «По совету добрых людей» эшевены разрешили булочникам торговать и на ярмарке, и за ее пределами, «из их каменных окон»: АА. Т. 1. Pt. 2. Р. 707. 1393 г. датируется один из первых актов для веревочников, касающийся их конфликта с прево по поводу арендной платы во время ежегодной ярмарки в Реймсе: AL. Pt. 2. Vol. 2. P. 211 -212. Not. 1. очевидные аргументы для того, чтобы объяснить, почему вопросы о качестве и цене изделий занимали такое принципиально важное место, и такие комментарии приводились регулярно. Но речь прежде всего должна идти о сохранении рынка сбыта, поскольку и в XIII и в XIV вв. экономика по преимуществу оставалась натуральной, а рынок — довольно узким и ограниченным. Появление на нем более качественных (при сохранении цены), более дешевых изделий или же увеличение их количества (например, в результате миграции ремесленников) могло привести к катастрофическим для местного ремесла последствиям (как минимум — к серьезным конфликтам, беспорядкам и волнениям). Качество, цена и количество продукции строго контролировались как городскими властями, так и самими ремесленниками и ремесленными корпорациями.

Реймс был одним из крупнейших текстильных центров королевства, в 1520—1620 гг. — вторым во Франции после Амьена в производстве шерстяных тканей. Традиционно обращенный к иностранным рынкам, город извлек особую выгоду из подъема Лиона, в сфере экономического влияния которого он находился в XVI в. Широко известны реймсские ярмарки первой половины XVI в., ориентированные на четыре лионские ярмарки. К двум прежнимпасхальной, основанной архиепископом Генрихом Французским в 1170 г. и ярмарке Сен-Реми (1183 г.)103 — добавились две новые, учрежденные Франциском I в 1521 г. В XVI в. население города выросло почти вдвое — с 12 до 20 или даже 25 тысяч человек, а в конце XVII в. в Реймсе проживало около 30 тысяч104. В 1789 г. по данным налогообложения в городе насчитывалось 7300 очагов, то есть порядка 23 360 человек. С учетом того, что налогообложению подлежали не все горожане (служители церкви, бедняки), говорят приблизительно о 26 тыс. жителей105.

Расцвет реймсского производства тканей пришелся на начало 1570-х.

103 В 1471 г. Людовик XI объявил их «ярмарками Шампани», т. е. они стали наравне с ярмарками Шалона, Труа и Провена свободны о г всех ввозных пошлин.

101 Histoire de la Champagne. Toulouse, 1975. P. 203- Histoire de Reims. P. 200.

105 Ibid. P. 220. Подробнее об эпидемиях чумы, о колебаниях численное in населения: Benoit R. Vivre et mourir a Reims au Grand siecle. 1580−1720. Arras, 1999. годов, чему, возможно, способствовали и структурные изменения в его организации. Примерно с 1560 г. происходили изменения и в ассортименте, в частности, тканей — в моде были более тонкие и легкие, в том числе такие, где к шерсти добавляли шелк. Возросло производство и более дешевых тканей в результате использования местной шерсти и упрощения выделки, что было характерно и для таких текстильных центров севера Франции и Фландрии как Амьен, Лилль и Ондскот106. Спад, наметившийся в XVII в., связывают с ростом цен на сырье, английской, голландской, испанской, а затем и индий.

1 П7 ской конкуренцией. Некоторый подъем реймсской экономики был достиг.

108 нут в XVIII в.- реймсские шерстяные и шелковые ткани, шляпы, перчатки и другие изделия из кожи были хорошо известны в королевстве, но эти достижения были несравнимы с успехами XVI в.109.

106 Bourgeon J.-L. Les Colbert avant Colbert. Destin d’une famille marchande. P., 1973. P. 139. В первой половине XVII в. реймсские ткани продавались и в Голландии: Markovitch Т. Ilistoire des industries frangaises. Geneve, 1976. Т. I. P. 141.

107 Высокие цены на шерсть во время Тридцатилетней войны привели к росту экспорта ткани «ecorces d’arbres» («кора деревьев» — набивные индийские ткани из хлопка, выкрашенные в разные цветасчиталось, что лишь растения или кора деревьев из Индии позволяют получить такую окраску). См.: Memoires concernant la Province de Champagne, dresses par M. Larcher. 1698 // Brancourt J.-P. L’Intendance de Champagne a la fin du XVIIе siecle. Edition critique des memoires «pour l’instruction du due de Bourgogne». P., 1983. P. 229.

1П8.

Особенно высокого качества, для которых реймсские мастера использовали привозную шерсть из Руаиа и Орлеана, по больше — из Леванта, Англии, Фландрии и Испании, как сказано в «Универсальном словаре коммерции» Ж. Савари де Брюлона (1723 г.) и в «Энциклопедии» (1765 г.). См.: Ilistoire de Reims. P. 202−204, 212, 217.

109 Histoire de la Champagne. P. 75, 262, 263. Хотя и в конце XIX в. Реймс считался одной из метрополий шерстоткацкой промышленности. О разнообразии реймсской текстильной продукции в конце Старого порядка: Markovitch Т. Op. cit. Р. 135−136- 141- 478.

Общая характеристика ремесленных и торговых регламентов.

Основу источниковой базы исследования составили реймсские ремесленные и торговые регламенты, утвержденные в XV—XVIII вв. В работе использованы королевские эдикты и ордонансы, регламенты для ремесел всего королевства второй половины XVII—XVIII вв., решения эшевенов Реймса, общегородские регламенты, постановления городских властей и Парижского парламента, прошения, делопроизводственные документы корпораций. Основной массив этих источников опубликован, преимущественно в издании П. Варена, однако круг источников был расширен за счет текстов, опубликованных в редких и малодоступных изданиях, и архивных материалов, часть из которых впервые вводится в научных оборот. Характеристика отдельных видов источников приводится в соответствующих разделах работы, где они выступают основой конкретно-исторического анализа. В этом разделе дается общая характеристика регламентов ремесленных и торговых корпораций как главного вида источников, лежащего в основе всего исследования.

Ремесло и торговля регулировались сложившимися в данной местности обычаями, и со временем все больше — письменными правилами, которые условно можно разделить на три уровня: в рамках корпораций, города и государства'. Разны^ виды регламентации возникли не одновременно, и сферы их действия пересекались не полностью. В Реймсе первые ремесленные уставы относятся^ концу XIII — XIV вв.- активная запись уставов в Реймсе началась с середины XVI в. В масштабах королевства запись регламентов для городских ремесленных и торговых корпораций приобрела массовый характер с середины XV в.110 Общегородские регламенты появились в Реймсе в XIV в.- эдикты и ордонансы, посвященные ремеслу и торговле во всем королевстве, относятся к концу XVI в., а ремесленные регламенты, действие ко.

110 Б. Шевалье подсчитал, что 86% из 302 уставов 1300—1530 гг. (в Собрании королевских ордонансов) записаны после 1360 г., причем более половины (60%) — в 1450—1530 гг. См.: Chevallier В. Op. cit. Р. 80−81- Idem. Corporations, conflits politiques et paix soeiale en France aux XIVе et XVе siecles // Revue historique. T. CCLXVIII. 1982. P. 41. торых распространялось на всю Францию, стали составляться с середины XVII в.

Незначительно изменившись с точки зрения формы и структуры, с конца XIII по конец XVIII вв. ремесленные уставы претерпели серьезные перемены в содержании, отразившие социальные противоречия и конфликты, изменения в организации производства, технические и технологические новшества.

Ремесленные и торговые регламенты раннего Нового времени обладают своей спецификой в сравнении со средневековыми уставами. Они становятся массовыми, во многом вследствие государственной политики их распространения, и потому обладают схожестью и повторяемостью, нередко воспринимаясь как «неоригинальные», отражающие в большей степени некоторую абстрактную «общую идею», и в меньшей — конкретную ситуацию, сложившуюся в данной отрасли, в данном месте и в данное время. Это позиция во многом справедлива: нередко ремесленные уставы из разных городов дословно повторяют друг друга (для Реймса это те случаи, когда местные ремесленники использовали парижские уставы, не изменив в них ни слова) — одинаковым мог быть текст регламента для разных, далеких друг от друга специальностей (в Реймсе — уставы бакалейщиков 1692 г. и шляпников 1700 г.), что непредставимо для Средних веков.

Опубликованные П. Вареном уставы ремесленных и торговых корпораций Реймса были сопровождены утверждавшими их ордонансами, выдержками из постановлений Парламента, изменениями и дополнениями, а также текстами новых уставов — вплоть до отмены корпораций во время Французской революции. Следует подчеркнуть, что именно в таком виде регламенты переписывались, печатались и хранились в корпорациях: вместе со всеми сопровождавшими их создание, утверждение и изменение документами. Так, например, выглядит устав стригальщиков сукна 1603 г. с нововведениями 1618 г., переписанный присяжным стригальщиком Жаном Луи в.

1674 г. 1 ппереписанный 15 июля 1664 г. устав парижских аптекарей.

112 111 1536 г. с королевским патентом для аптекарей Реймса от 1552 г. и более ранний регламент парижских аптекарей — 1484 г., переписанный в 1607 г.114- изданный в 1716 г. устав бочаров 1606 г. со статьями, которые были добавлены к нему в 1716 г. 115 Между этими текстами и изданием есть расхождения, в частности, в издании были выпущены некоторые формулы о публичном чтении регламентов, изменена последовательность документов, но возможно, таковы были особенности экземпляров, которыми располагал П. Варен.

В комментариях издатель обозначил разночтения и исправил ряд неточностей (в том числе в датах), особо отметив случаи, когда не удалось разыскать документы, о существовании которых стало известно из других источников. В последующих исследованиях уточнялись и сами тексты, и их датировки116, в частности, благодаря тому, что в архивах удавалось обнаружить несколько копий документов. Подобное исследование было проведено JI. Демезоном, и позволило ему подготовить новые публикации ряда текстов,.

117 приведенных в издании П. Варена .

Подавляющее большинство ремесленных и торговых регламентов, опубликованных П. Вареном, хранились в архиве вместе, но с какого времени и по какой причине — неизвестно: они имеют последовательную архивную нумерацию, что, несомненно, значительно облегчило задачу издателя. Можно предположить, что эта подборка была сделана городскими чиновниками, либо была организована позднее архивистами, неоднократно пытавшимися.

111 AMR. FA. С. 678. Liassc 7. Suppl. I. Fol. 1: «Coppie par Jean Louis maistrc jure dudit mestier en l’anne 1674 le 24mc aoust 1674».

Причем за это время парижские аптекари получили еще два регламента: в 1560 и 1638 г.

113 AMR. FA. С. 680. Liasse 7. Suppl. IX. 15 июля 1664 г. датируется сделанная двумя нотариями запись о сверке с оригиналами на fol. 18 v° рукописной книжечки с уставами. 14 Заверен нотариями 25 мая 1607 г. См.: Ibid. Suppl. IX.

115 AMR. FA. С. 683. Liasse 7. Suppl. XIV. Брошюра, изданная в Реймсе.

116 См., например: Desportes P. Reims et les remois. P. 494, 497, 499.

117 Demaison L. Documents sur les drapiers de Reims au moyen age. P., 1928. ятности, не было известно П. Варену: устав реймсских аптекарей 1552 г. с.

19П 19 1 двумя королевскими патентами 1552 и 1554 гг. — устав шорников 1581 г. ~ - седельщиков и каретников 1592 г.122- изменение устава бочаров 1700 г.123- регламент реймсских музыкантов 1700 г. 124 Среди документов, имеющих отношение к ремесленным и торговым сообществам, наилучшим образом сохранились постановления разных инстанций, распоряжения (в т.ч. изданные в виде брошюр или афиш), судебные решения. Сохранились также регистры ряда корпораций (суконщиков, аптекарей, бакалейщиков, бочаров), счета, книги доходов и расходов, множество расписок (рукописных и позднее напечатанных). Большой интерес представляют регистры бальяжа архиепископа Реймса и реймсского наместника бальи Вермандуа125 — практически не изученные источники, которые к тому же находятся в очень плохом состоянии, в отличие от многих даже более ранних документов. Они представляют собой подшивки (обычно — погодовые) рассмотренных бальи дел (описание дела и вынесенного решения), многие среди которых относятся к ремесленникам.

Почти все регламенты имеют заголовки (см. Приложение), датировки которых в большинстве случаев неизвестны. Такие заголовки могли предварять текст устава на лицевой стороне документа (в начале рукописной брошюры) и могли быть записаны на обороте, чтобы не разворачивая листы можно было понять, что это за документ. Обычно в них кратко пояснялось содержание документа и сокращенно перечислялись профессии. Соответст.

120 Об этом регламенте упоминает в списке 54 корпораций, существовавших в Реймсе в 1776 г., Г. Лоран: LaurentG. Reims et la region remoise a la veille de la Revolution. La convocation des etats generaux de 1789. Reims, 1930. P. XXXVI. Королевские патенты 1552 и 1554 гг., утвердившие парижский устав 1536 г. для Реймса, опубликованы в: GossetP. Les premiers apothicaires remois (1311−1700). Reims, 1904. P. 19−21.

121 AMR. FA. C. 804. Liasse 184. Этот устав и регламент седельщиков и каретников частично рассмотрены в работе: Robert G. Le vidame de Reims et les metiers dependants. Chalons-sur-Marne, 1938.

122 Ibid. В издании П. Варена есть постановление бальи 1673 г., утвердившее новые вступительные взносы: AL. Pt. 2. Vol. 2. P. 930−931.

123 AMR. FA. С. 685. Liasse 7. Supp. XVI.

124 AMR. FA. C. 805. Liasse 196. В издании П. Варена приводится регламент музыкантов всех городов Франции 1658 г.: AL. Pt. 2. Vol. 2. P. 621−629.

125 ADM, CR. Serie B. Bailliages royal et ducal. вие времени составления оригинала и времени появления его заголовка специально никем не исследовалосьи все три возможных варианта: одновре менность126- незначительная или большая разница во времени-(несколько де.

J Т7 сятилетий или даже столетий) ~ должны быть приняты во внимание.

Истории о том, как создавались регламенты, содержатся преимущественно во введениях уставов, более или менее подробных, которые в целом не были обязательными. Они составлялись от имени короля или представителя местной власти (бальи архиепископа или бальи Вермандуа). Подробность введения зависела от целого ряда причин. Возможно,' что на первое место следует поставить саму историю возникновения устава, поскольку наиболее обстоятельные введения обычно связаны с конфликтными ситуациями. Вероятно влияние личных предпочтений должностного лица, имевшего собственные представления о том, сколько места уделять разным деталям. Развитие бюрократической процедуры потребовало точности в указаниях на предшествующие прошения, постановления и т. д. с объяснением сопутствующих обстоятельств и действий разных сторон, поэтому регламенты второй половины XVII—XVIII вв. содержат очень подробные введения, размер которых сравним с уставами, также весьма объемными, но они носят скорее бюрократический характер (перечисление постановлений) и почти не фиксируют действий и мнений.

События, связанные с составлением регламента, могут упоминаться не только во вводных, но и в заключительных формулах устава, а также в утверждавших его постановлениях. Некоторую информацию можно извлечь из.

126 Точно можно сказать, что заголовок устава мясников 1466—1467 гг.: «Это мнения, выработанные мясниками города Реймса и представленные архиепископу.», который находится перед основной частью устава, после третьего введения (см. гл. II, § 1), принадлежит тому же времени, что и сам устав.

127 Скорее всего, значительный интервал разделяет устав семи ремесел и его заголовок «Reglement des sept corps de metiers dependans du vidame» (ADM, CR. 2 G 396 № 14- AL. Pt. 2. Vol. 1. P. 330), поскольку «вводная» часть этого регламента сама по себе представляет не традиционное введение, а скорее развернутый заголовок: «Се sont les us, coustumes, franchises et liberty esqueles les bourgeois de monsieur le vidame de Reims doivent estre maintenu et garder de par ledit monsieur le vidame des mestiers appartenans a la jurisdiction dudit seigneurc’est assavoir.- desquels us, coustumes, franchises et liberie la declaration s’ensuit» (Ibid. P. 330−333). систематизировать богатую коллекцию документов и материалов118, лишь малая часть которых отражена в публикации П. Варена.

В Реймсском муниципальном архиве сохранились подборки документов, поступившие туда, вероятно, из архивов отдельных корпораций, и составляющие отдельные папки — в соответствии с ремеслом. Среди этих документов также встречаются оригиналы и позднейшие рукописные копии регламентов (см. список регламентов в Приложении). Для XVII—XVIII вв. сохранилось множество уставов и отдельных постановлений, изданных в реймсских типографиях, которые находятся в архиве и Муниципальной библиотеке города.

В ходе работы было выявлено более 70 регламентов, действовавших в Реймсе с конца XIII в. (самый ранний реймсский устав датируется 1292 г., он принадлежит, как и многие ранние регламенты, сукноделам119) до отмены корпораций в 1791 г. (1774 г. датируется самый поздний реймсский устав, принадлежащий сапожникам и починщикам), преимущественно по изданию П. Варенаполный их список приведен в Приложении. Отдельные тексты, среди которых — и несколько первых редакций уставов, не сохранилисьвероятно, они были утеряны еще тогда, когда корпорации получали новые уставы.

В то же время существует возможность расширять круг источников. Прежде всего, за счет архивных изысканий, которые позволяют обнаружить самые разнообразные материалы, представляющие интерес для данной темы. Среди них — целый ряд регламентов, о существовании которых, по всей веро.

118 Современная архивная нумерация основана на работе, начатой в XVIII в. (Инвентарь Ле Муана 1782 г.). Известны инвентари XV в. Систематизация не завершена, и подавляющее большинство документов не имеет собственной архивной нумерациисослаться можно лишь на папку, в которой могут храниться несколько десятков и даже сотен отдельных документов. Архив пополняется, в том числе, весьма древними документами (к примеру, 5 июня 1903 г. Ш. ле Норман де ла Фосс приобрел в Париже хранящийся теперь в архиве «Регистр решений сообщества купцов-суконщиков Реймса, 1503 до 1627 г.». AMR. FA. С. 678. Liasse 7. Suppl. I).

119 Об исключительной роли сукноделия см., например, несколько категоричное высказывание Ж. Ле Гоффа: «Производство — это изготовление сукна. Текстильная Европа породила Европу торговую» (Ле Гофф Ж. Рождение Европы / Пер. А. И. Поповой. СПб., 2007. С. 169. (Р., 2003)). основной части регламента или из последующих изменений, причинами которых могли быть как изменение обстоятельств, так и неудовлетворительное решение спорных вопросов.

Основная и главная часть устава — перечисление правил и требований, первоначально не разделенных на статьи или на абзацы. Последний вид деления появляется раньше, чем деление на статьи, — с начала XV в., что позво.

128 лило издателю пронумеровать их для большего удобства. Оригинальная нумерация появилась впервые в уставе суконщиков 1569 г. и стала абсолютной нормой со второй половины XVII в., до того встречаясь нерегулярно.

Количество статей в уставах было самым разнообразным. Как и подробность регламента, это могло зависеть от времени записи, наличия или отсутствия внутренних конфликтов или споров с другими корпорациями и др. Самый маленький из регламентов, имеющих разбивку на статьи, состоит из 11 статей. Среди тех, которые не имеют такого деления, но условно они проставлены издателем или их можно определить по формальным критериям (абзацы или «Item» в начале предложений): 5 статей у кожевников и дубильщиков (1535 г.) и 8 — у булавочников (1635 г.). Последние из реймсских регламентов, не имеющих разбивки, относятся к 40-м гг. XVII в. (в среднем в таких уставах немного больше 20 статей).

Порядок перечисления требований довольно произволен, он не был предопределен никакими нормами, хотя в разные периоды наблюдаются свои закономерности. Начинали с правил о том, кто может стать мастером, о присяжных и управлении корпорацией, позднее, во второй половине XVII—XVIII вв. — с требования присутствовать на мессах и заупокойных службах.

Обязательными являлись заключительные формулы: об утверждении властями, приложении печатей, об обнародовании (публичном чтении) регламентаони также бывают объединены в одно целое с вводными формулами (точнее, они составляли отдельную грамоту, которая прилагалась к статьям). Окончательное утверждение уставы получали в Париже, но получение коро.

19ft.

В издании эта нумерация дана в квадратных скобках. левского патента (как и утверждение его в Парижском парламенте) в течение долгого времени (до середины — второй половины XVII в.) не было обязательным этапом утверждения уставаоно требовало специальных забот и отдельных затрат.

Следует подчеркнуть, что главное отличие устава от отдельного постановления состоит не в том, что его обозначали как «регламент"129, не в том, какая инстанция его давала или утверждала, а в его содержании: он обязательно обращался к разным сферам жизни и деятельности ремесленников, не ограничиваясь только производственной стороной или управлением самим по себе, или отдельным конфликтным вопросом.

Традиционно ремесленные и торговые регламенты рассматриваются в комплексе с множеством других архивных и опубликованных документов,, что соответствует их бытованию, но в то же время не способствует пониманию специфических особенностей этого вида источников.

Рассмотрение источника (самого по себе) вырывает его из контекста, из той обстановки, в которой он существовали придает ему некоторую «отдельную» ценность и значимость, нередко ее преувеличивая. Такое преувеличение совершается как исследователем (оценивающим свою собственную работу), так и самим источником — в данном случае — нормативным актом, который по своей природе должен давать себе самую высокую оценку, и самим фактом своего появления говорит о своей значимости. Художественное произведение может указать на свою «незначительность» или «забавность», здесь же возможны только «важность» и «крайняя необходимость». Закон, указ, постановление, судебное решение, распоряжение, регламент указывают на свое высокое предназначение как с помощью вводных формул («чтобы все знали и выполняли» и т. д.), так и специальными объяснениями непосредственных (решение конкретной проблемы) и стратегических целей: «для общего блага», «для поддержания общественного спокойствия» и др. Статус.

129 Возможно, что между «регламентами» (reglements) и «уставами» (статутами, statuts) были различия, но па данных источниках закономерности и предпочтения проследить пе удалось, поэтому я считаю эти названия взаимозаменяемыми. человека, отдавшего распоряжение (король, судья, сеньор) также работает на «возвеличивание» текста. Указание на худшую из возможных реальностей также возвышает совершаемое регламентом действие — он сумел предотвратил столь тяжкие последствия.

Все это выявляет и выражает статус, но искажает, порой очень сильно, реальное место нормативного акта, степень его воздействия и влияния на общество.

Ремесленные регламенты могли исходить и часто исходили из ложных или декларативных посылок (которые будут рассмотрены далее, см. гл. 1, § 1). Декларации органичны для регламента, соответствуют его природе, что проявляется в формулировке некоторых его требований («пусть все работают хорошо и честно»), которые могут повторяться от одной редакции устава к другой, не становясь более конкретными (что могло бы способствовать их более четкому выполнению) и не дополняясь наказаниями за невыполнение.

Каждая составляющая нормы, записанной в уставе: ее адресат, условия ее применения, ее содержание и санкция за невыполнение — являются значимыми частями, однако сравнительное изучение столь массового материала несомненно выявляет сходства, повторы и прямые заимствования, что требует критического отношения к заявлениям регламентов. Многие нормы были декларативны, и привлечение судебных постановлений может показать не-выполняемость требований. Их невыполнимость может стать очевидной благодаря анализу и сравнение норм (например, когда сумма одного из штрафов многократно превышает все остальные, будучи несопоставимой с уровнем доходов в ремесле).

Указанные специфические особенности данного вида источников необходимо учитывать при их анализе, как и то, что все это не мешало принятию регламента ремесленным или торговым сообществом, утверждению его властями и поддержанию в течение десятилетий и столетий общественного мнения о том, что данная сфера урегулирована, что означает выполнение регламентами своих общественно значимых задач.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

.

В позднее Средневековье и раннее Новое время ремесленные и торговые корпорации играли важную роль в организации социальной и экономической жизни французского общества, и изучение их истории дает возможность глубже понять многие особенности его развития. Были рассмотрены профессиональные, организационные, социальные и мировоззренческие аспекты развития реймсских ремесленных и торговых корпораций на большом промежутке времени — с XV по конец XVIII в. Предпринятый в работе комплексный анализ документов и материалов по истории ремесленных и торговых корпораций Реймса позволил выявить специфику, присущую этому городу, и особенности корпораций как общественного института. В результате проведенного исследования были сделаны следующие выводы.

Становление и институционализация ремесленных и торговых корпораций в Реймсе в позднее Средневековье и раннее Новое время происходило в несколько этапов, имевших свои хронологические рамки и свои особенности для разных ремесел, в том числе необязательность каждого из этих этапов для конкретного профессионального сообщества.

Первым этапом следует назвать хорошо известную в историографии самоорганизацию сообщества, предшествующую юридическому оформлению. Реймсские источники показали, какими могли быть эти организационные формы (общая казна, регулярные собрания, особые должностные лица), и какие причины могли привести к отражению этого этапа существования профессионального сообщества в документах и постановлениях (разрешение профессиональных конфликтов и конфликтов с властями, но также и ведение текущих дел сообщества).

Следующий этап соответствовал правовому оформлению сообщества, что чаще всего происходило в результате составления и утверждения регламента. В качестве первоначальной цели оно нередко имело разрешение конкретного конфликта или серии конфликтов: у сукноделов, мясников, кожевников, аптекарей, булочников, возможно, у сапожников. С другой стороны, таким образом можно охарактеризовать лишь «ранние» (применительно к истории реймсских ремесел) регламенты, хотя и на довольно большом временном промежутке: с XIII до последней трети XVI в. Одновременно следует подчеркнуть, что выявленная в работе зависимость составления устава от совокупности обстоятельств не свидетельствовала о его неполноте. В регламентах, и даже в постановлениях, посвященных конкретным казусам, видели не только «узкий» смысл, но и символическое отражение присущей ремеслу (mestier) целостности.

Этот этап намного лучше обеспечен источниками. Они позволили выявить возможность последовательного развития профессионального сообщества от самоорганизации к признанию организации со стороны властей, а также возможность появления корпорации именно вследствие оформления устава и в то же время возможность создания устава для ремесла, представители которого не стремились к этому, не имели организации и не поддерживали идею управления их ремеслом как корпорацией. Одновременно реймс-ские источники подтвердили невозможность исключительно правового «создания» корпорации: профессиональное сообщество появлялось вследствие согласованных действий ремесленников или торговцев, эта позиция закреплялась совместной клятвой членов сообщества, и в дальнейшем каждый новый член корпорации обязательно приносил подобную клятву.

Завершающему этапу (вновь подчеркну — применительно не ко всем профессиям) соответствовала присяжная корпорация как особый вид корпорации. Получение этого статуса также происходило при утверждении регламента, однако реймсский материал показал, что в данном случае исключительное значение имело понимание особенности этого статуса и сознательное стремление к нему. Был выявлен такой существенный момент распространения присяжных корпораций как важность представлений о наличии этого статуса, независимо от того, какой именно инстанцией, местной или королевской властью, был утвержден устав, хотя первоначально присяжными ремеслами являлись только те, которые получали подтверждение привилегий и регламент у короля. Была обозначена проблема соотношения статуса города и статуса его жителей, занимавшихся одним ремеслом и объединенных в корпорацию, и указано, что профессиональные сообщества, чьи уставы были утверждены только бальи реймсского архиепископа, не следует относить к категории «присяжных ремесел» в строгом ее значении.

Выявленное в работе переосмысление того, что такое урегулирование ремесла, произошло в общественном сознании в середине — второй половине XVII в. Во второй половине XVII — XVIII вв. профессии, которые можно было по каким-то признакам (обычно — при наличии регламента) назвать упорядоченными и урегулированными, воспринимались в Реймсе уже как присяжные ремесла и становились таковыми. В то же время на реймсских примерах было показано, что статус присяжного ремесла во второй половине XVI — начале XVII вв. был необходим и востребован не столько в рамках города, сколько за его пределами.

Подтверждением тезиса о значении статуса присяжного ремесла за границами конкретного города являлось согласие реймсских мастеров признавать как полноценное обучение, если оно проходило в городе, ремесло в котором было урегулировано, что было равнозначно, по мнению составителей большинства упоминавших об этом уставов XVI—XVIII вв., наличию регламента.

В работе было раскрыто значительное воздействие на ремесло и торговлю в Реймсе идей унификации и исключительное воздействие королевского законодательства о ремесле и торговле на распространение корпоративной организации и позднее — присяжных корпораций. Активная деятельность одного из бальи архиепископа не случайным образом смогла реализоваться именно в 70−80-е гг. XVI столетия, одновременно с появлением генеральных ордонансов о ремесле и торговле в королевстве. В то' же время следует подчеркнуть, что созданные и утвержденные в этот период уставы не имели в виду непосредственно «присяжное ремесло», хотя в дальнейшем рассматривались именно в таком качестве. Позднейшие оценки были справедливы в том плане, что разница между корпорацией, изначально определенной как «присяжное ремесло», и корпорацией, такого определения не получившей, была незначительной с точки зрения существования и функционирования корпорации в рамках города.

Отразившееся в генеральных ордонансах и в реймсских регламентах последней трети XVI в. стремление к организационной унифицированности было на порядок более полно реализовано в появившихся почти на 100 лет позднее ремесленных регламентах для всего королевства и в мануфактурных уставах. Реймсский опыт как нельзя лучше показал сопротивление конкретным вторжениям в жизнь ремесла (изготовители шерстяной кисеи) и этим тенденциям в целом (на уровне принятия и непринятия регламентов мастерамиа также появление в общих регламентах разделов и статей, гарантировавших сохранение местной специфики), так и утверждение их и возможность их реальной реализации (использование парижских регламентов в качестве основы для реймсских текстов или их полное заимствованиедействие в городе общих ремесленных регламентовунификация местных уставов и обычаев). 1.

Поставленные в работе проблемы были исследованы на основе прежде всего регламентов, текстологический анализ которых подтвердил исключительный потенциал этих источников. Однако их значительная унифицированность и формализованость в рассматриваемую эпоху (по сравнению с более ранними уставами, в которые могли быть включены как разные казусы, объяснения, так и прямые обращения к властям) задавала необходимость анализа не только содержания статей, но и особенно структуры регламентов, использования терминов и отдельных формул, а также дат и сумм. Это позволило доказательно отвечать на поставленные вопросы в тех случаях, когда составители (и следовательно — тексты) умалчивали о существовавших проблемах и о причинах их возникновения. Исследование показало, что такие особенности структуры регламентов как перестановки и повторы статей нередко были обусловлены намерением разрешить конкретные проблемы корпораций, далеко не всегда прямо обозначенные (перемещение правил о присяжных в преамбулу регламента булавочниковперемещение статей об общих церковных службах и похоронах в уставах второй половины XVII — XVIII вв.). Не меньшее значение имели повторы правил в разных частях регламента и с обращением к разным адресатам. Они могли свидетельствовать об интерполяциях в некий (не всегда известный) первоначальный текст, они несомненно понимались составителями как повторы, но использовались не только для максимально точного учета всех возможных вариантов развития событий, но именно для выполнения особой функции — подтверждения и усиления действия правила.

Как было показано в работе, эти «несложные» (текстологически) действия являлись одним из приемлемых обществом способов разрешения конфликтов и противоречий, и свидетельствовали об особом отношении к регламентам (какие бы доказательства их декларативности не находили исследователи или даже современники). Несомненно пристальное внимание ремесленников и торговцев к зафиксированным в уставах правилам, что было продемонстрировано на множестве примеров, однако необходимо еще раз отметить и внимание к отдельным словам уставов (указание на необходимость замены устаревших и оттого неясных понятий), и понимание собственной уникальности, выраженное в том числе в стремлении использовать собственные формулировки, не заимствуя чужие (отсутствие дословных повторов в прошениях).

В ходе исследования была выявлена особая содержательная роль суммы штрафа. Именно это число точнее и ярче, чем другие фигурировавшие в уставах суммы (вступительные и периодические взносы, выплаты присяжным и др.), и нередко — определеннее, чем сами требования уставов или разъяснения, предложенные их составителями, свидетельствовало о статусе, престижности и уровне притязаний профессионального сообщества, степени его подконтрольности властям, о распределении реальных выгод, а также позволяло увидеть механизм правового регулирования профессиональной деятельности. Показанная в ходе сопоставления записанных правил с обычаями такая особенность штрафа как его соответствие минимально допустимой сумме, а не единственно возможной и не максимально возможной, также подтвердила, что размер штрафа был одной из самых «говорящих» частей правила и устава.

Известная казуальность права этого времени проявилась не только в такой уже указанной особенности регламентов как их составление в связи с конкретными конфликтами. Последующие дополнения регламентов показали, что многие добавляемые по прошествии десятилетий правила не являлись нововведениями и вполне могли быть включены уже в первую редакцию устава, что тем не менее не было сделано. Сопоставление разных списков мастеров показало нередкость несоответствий, особенно очевидных при их хронологической близости. Такие несоответствия, зачастую никак не обоснованные составителями текстов и списков, могут быть объяснены разными причинами, среди которых возможны и небрежность, и «особые» цели составителей (особенно в тех случаях, когда неполным оказывалось перечисление мастеров, обозначенных как «все мастера этого ремесла»). Однако в этом и в целом ряде других случаев становится очевидным несоответствие в логике (и т.н. «здравом смысле») разных исторических эпох («все» как «все в тот момент присутствовавшие» и как «вообще все работавшие в ремесле»). Каждое обнаруженное несоответствие может иметь собственные обоснования, в том числе и такие как радикальные перемены в ремесле, но стечение обстоятельств было одной из наиболее частых причин.

Рассмотренные в работе источники позволили изучить нормативное регулирование профессиональной сферы как комплекса ограничений и запретов, адресованных членам корпораций, мастерам смежных специальностей, местным и приезжим торговцам, горожанам и жителям округи. Такое регулирование охватывало весь производственный цикл и все виды изделий. В то же время корпорации и власти поддерживали сохранение обычаев, допускавших нарушение монополии ремесел и разнообразие в толковании и использовании ряда установленных норм, когда изделия не выходили на рынок (по желанию заказчика и в случае работы для себя и своей семьи) или традиционно изготавливались мастерами разных специальностей.

Ограничения в профессиональной деятельности относились прежде всего к тем, кто не был членом корпорации. Однако профессиональные ограничения существовали и для мастеров, и для членов их семей, что задавалось разноплановыми факторами: происхождением, возрастом, полом, материальным положением, а также сложившейся в отрасли и городе конъюнктурой.

Проведенный анализ показал, что вступление в корпорацию и получение звания мастера и не всегда приравнивались (фактически и в представлениях) к наличию знаний и возможностей, а статус мастера сам по себе, в отрыве от других соответствующих ему признаков (возраст, достаток и т. д.) не придавал необходимого социального веса. Такую позицию корпорации занимали как по отношению к самым привилегированным — детям мастеров, так и по отношению к людям, купившим метризу. Покупка метризы не предполагала вопроса о квалификации покупателя, но этот вопрос был более чем актуален для ремесленных и торговых корпораций, вынужденных считать таких мастеров полноправными членами сообщества. Принимая королевскую прерогативу распоряжаться метризами, корпорации готовы были оспорить профессионализм новых «мастеров», в том числе настаивая на «помощи» им в выполнении обязанностей присяжных со стороны квалифицированных мастеров. Нельзя не увидеть в таком решении корпорации крайнюю меру. Гораздо более предпочтительным для ремесленных сообществ было бы проведение испытания на профессионализм — выполнение шедевра покупателем метризы, что редко удавалось реализовать.

Текстологический и математический анализ показали, что в реймсских корпорациях в раннее Новое время шедевр был самым важным этапом становления мастераон определял состояние рынка рабочей силы в целом и возможности социального роста для конкретного человека. Предполагалось, что шедевр выполнялся только для одной специальности, либо же для очень близких друг к другу профессий (кожевники, выделывающие лайковую кожу, и перчаточники), которые и практиковались мастером в дальнейшем. Однако изменение конъюнктуры или другие обстоятельства могли привести к невозможности заниматься выбранным ранее ремеслом и зарабатывать таким образом на жизнь. Одним из существовавших, хотя и традиционно не одобрявших корпорациями выходов было совмещение профессий. Обращаясь к другой профессии, мастера проигрывали в уровне знаний и опыта тем, кто занимался только одним ремеслом, и потому этот выход был скорее вынужденной мерой, учитывающей конъюнктуру и позволявшей поддерживать материальное положение на достойном или хотя бы минимально приемлемом для социального статуса семьи уровне.

С практикой совмещения профессий (и рядом других проблем) были также связаны вопросы взаимодействия разных ремесел и разграничение сфер влияния между близкими специальностями. В этой области как нельзя более очевидно проявились противоречия между потребностями семьи, устремлениями отдельной личности и необходимостью упорядочения и потому — разграничения ремесел.

Ремесленные и торговые корпорации не исчезали с появлением мануфактурных формони прослеживаются исследователями далеко за пределами их официальной историиих прямые последствия и разнообразное влияние ощущаются во многих современных экономических и общественных институтах. Распространенное представление о том, что ремесленные и торговые корпорации в позднее Средневековье и раннее Новое время «мешали прогрессу», появилось в определенную историческую эпоху, оно имело конкретное социальное наполнение и конкретных «заказчиков». Инерция мышления продолжает повторять эту максиму, полагая ее давно и однозначно доказанной и не нуждающейся ни в подтверждении, ни тем более в критическом осмыслении. Нельзя не предполагать, что сохранение данного стереотипа должно иметь своего социального заказчика, и в то же самое время — неполное выполнение этой максимой своей задачи. Возможность «вывести» из средневековых корпораций противостоящие друг другу институты (например, такие как современные компании и профсоюзы) скрывает цельность корпораций, умевших сочетать в себе эти (противоречивые) характеристики и тенденции и воспринимавших человека также как целостность.

Исследованные документы подтверждают, что профессиональные сообщества организовывали и в идеале должны были упорядочивать всю жизнь человека, становившегося членом сообщества. Это «намерение» корпораций реализовывалось постепенно в отношении каждого отдельного человека, начиная с его обучения профессии. «Вся жизнь» включала как все этапы жизненного пути (от рождения до брака, смерти и посмертного существования), так и разные виды социальной активности: профессиональную деятельность, семейную и духовную жизнь, отдых и досугподдержание и упорядочивание социальных связей и решение конфликтов. В сообщество включался не только человек, непосредственно в нее вступивший — мастер, но и члены его семьи. Организуя социальное пространство отдельной личности, корпорации давали взамен социальную защищенность, гарантируя и обеспечивая поддержку в-разных жизненных ситуациях и в самых разных обстоятельствах.

Следует особо подчеркнуть целостность этих гарантий: обеспечивая социальную поддержку, корпорации гарантировали и работу, хотя и во вполне определенных границах и для поддержания соответствующего статуса, а не для расширения производства и получения прибыли. Корпорации брали* на себя совокупность всех функций современных профсоюзов: стремление не отделять от человека его производственную «составляющую» и принимать во внимание наличие других естественных и существенных потребностей. Корпорации не приветствовали, но давали возможность протеста и поддерживали его, если целью такого протеста была защита общих корпоративных интересов от посягательств других людей (не членов корпораций) или властей. Корпорации как коллективный разум учитывали существующие стереотипы и установки и использовали их при обосновании своих действий и потребностей. В то же время они препятствовали (пытались препятствовать) использованию коллективных возможностей, финансовых и статусных, в личных целях (использование общих средств, выдвижение индивидуальных исков под видом коллективных, получение преимуществ при покупке и т. д.).

Объединившись в коллектив, часть своей свободы его участники «уступили» коллективу, и здесь должно быть проведено четкое разграничение между понятием абсолютной свободы и свободы действия в определенных, заранее оговоренных и приемлемых пределах — свободы, существовавшей только для тех, кто был включен в эту систему, и недоступную для посторонних.

Исследование подтверждает, что корпоративная организация предполагала, а не исключала возможность личного выбора в момент создания корпорации или вступления в корпорацию, и не отнимала такой возможности у тех, кто уже работал и входил в корпорацию. Составители регламентов не ставили своей целью раскрыть эти возможности, напротив, должны были показать строгость и обеспечение установленного порядка. Тем не менее, проведенное исследование показало, что возможности личного выбора и возможности его реализации оставались. В первую очередь, это создание / организация профессионального сообщества как результат осознанного и добровольного действия группы людей, как сумма индивидуальных решений.

Прежде всего, это решения, так или иначе относившиеся к вступлению или не вступлению в корпорацию. Об отсутствии у значительной части мастеров желания, потребности и необходимости делать это говорят как средневековые источники (отсутствие утвержденных властями регламентов для подавляющего большинства ремесел), так и источники раннего Нового’времени (прошения и жалобы, а также тексты уставов). ' '.

Такой же выбор делали дети мастеров (при всей предопределенности их пути и их привилегированности в этом плане) и вдовы мастеров.

Это обнаруженные в источниках редкие упоминания о возможности отказаться от ремесла или же возможности позже изменить такое решение и вернуться к прежнему занятию.

Возможность варьировать правила (даже вступая в противоречие с существующими установками — заниженный возрастной ценз, годы, когда мастер не имеет права учить и т. д.) или наоборот, сохранять даже безнадежно устаревшие нормы («старые» размеры тканей или незначительный штраф за отсутствие на похоронах и общих службах, который был в десятки и сотни раз меньше, чем штрафы за нарушения, связанные с профессиональной деятельностью, и особенно ярко свидетельствовал об отличиях между полноправными и неполноправными мастерами).

Проведенное исследование позволило восполнить ряд пробелов в экономической и социальной истории Средневековья и раннего Нового времени и пересмотреть некоторые укоренившиеся представления о роли и месте ремесленных и торговых корпораций в переходную эпоху XV—XVIII вв.

Одна из четко обозначившихся перспектив дальнейшего развития рассмотренной темы и одно из наиболее продуктивных направлений дальнейших исследований состоит в изучении на примере корпораций таких аспектов деятельности организаций как определение целей и задач деятельности организаций и методов их достижений, а также личностного аспекта деятельности членов корпораций. Подобные исследования плодотворнее проводить на документах, охватывающих большие временные периоды, и применительно к более отдаленным эпохам, что позволяет отчетливее выявлять тенденции, определять последствия и итоги, нивелируя случайные факторы.

Уже даже рубеж XVIII и XIX вв. лучше и полнее обеспечен необходимыми источниками, однако и раннее Новое время не может пожаловаться на их недостаток, а современные методы и методики исследований позволяют извлечь из сохранившихся документов самую разнообразную информациюв том числе ту, открывать которую создатели этих документов и не предполагали. Сравнительно меньший исследовательский материал задает, кроме того, такую принципиально важную установку как внимательное отношение к каждой детали, что при работе с современным массовым материалом труднее достижимо.

Перспективы изучения профессиональных сообществ лежат как в области социологии организаций, так и социальной психологии. Пройдя длительный путь развития, корпорации испытали воздействие разных факторов и сами значительным образом влияли на состояние общества, что позволяет изучать их как устойчивую и в то же время гибкую общественную систему (в рамках системной теории), выявляя уровень ее чувствительности и уязвимости к внешним воздействиям, способность исправлять или минимизировать нарушения системы, принимать и органически воспринимать новшества.

Перспективным направлением исследования является также сравнительно-исторический анализ, сопоставление реймсского опыта с другими городами Франции или иных государств. Отдельные сравнения проводились по ходу исследования, однако продолжение такой работы может дать новые ракурсы и предложить новые трактовки полученных результатов.

По размерам и статусу корпорации могли существенно отличаться друг от друга, в них могли входить от трех-четырех до нескольких сотен человек. Но если не знать, кто подавал прошение или сколько мастеров расписались в конце устава, из текста регламента неочевидно, насколько велика или мала эта корпорация. Опыт ведения дел и уровень правовых знаний сказывался при составлении уставов и на самих текстах, что ярко проявилось в регламентах купеческих объединений, но с точки зрения управления, приема новых членов, а также организации профессиональной и социальной сферы различия минимальны.

На основе анализа документов было выявлено, что заниматься ремеслом было спокойнее, свободнее и выгоднее, не вступая в корпорацию, и так поступало подавляющее большинство французских ремесленников и торговцев, и даже к концу XVIII в. соотношение организованного в корпорации и неорганизованного ремесла было в пользу последнего и с большим его пре имуществом. Тем не менее, и к этим ремеслам неприменимо понимание «свободы» как «стихийности» — они не были свободны от регулирования со стороны городских властей, государства, и самое, возможно, существенноесо стороны обычая, не менее строгого, чем ремесленный устав или закон.

В период становления капиталистических отношений корпоративная организация заявляла свои права на главенствующую роль в экономике, и ее претензии признавались обществом как правомерные. При этом практически всю необходимую для общества продукцию создавали ремесленные мастерские и переплетающиеся с ними структуры рассеянных мануфактур, а основой для всех новшеств оставалось традиционное мелкое ручное ремесло. В то же время полученные в работе выводы о преобладании и давлении мелкого производства, о сложности и замедленности перехода к новым формам организации производства основаны на конкретном материале реймсских ремесел — речь идет о тех профессиях, которые составляли «основную массу» в экономике Средних веков и раннего Нового времени. История горного дела или металлургии скорректировала бы общую картину, более отчетливо показав, как изменения в технике и технологиях делали невозможным мелкое производство и вынуждали искать новые организационные формы. Здесь же отчетливо было видно, что новые формы стремились и были способны органически встроиться в традиционную корпоративную структуру.

Таким образом, ремесленные и торговые корпорации в раннее Новое время показали себя гибким институтом, способным меняться и закреплять произошедшие перемены, в том числе на законодательном уровне. Потребность в новом слове (corporation) обозначилась неслучайно, отразив и отчетливые признаки индивидуализации (когда для создания и признания корпорации оказалось достаточно согласованных действий трех человек), и другие выявленные в ходе исследования «новые» характеристики ремесленных и торговых сообществ. Такими были возможность объединения в одной организации людей, принадлежащих к одной профессии, но обладающих разным социальным статусом (хозяев и их работников) — возможность отделить «качества» от их «носителя» (привилегии — от их владельца) и возможность, соответственно, отдельно работать с каждой составляющей (сдавать внаем, передавать другому лицу и т. д.). Это, наконец, возможность делить на мелкие и мельчайшие составляющие не только производство (простейшие операции, выполнять которые способен неквалифицированный работник), но и профессиональные знания. Пока знание являлось целостностью, им мог обладать только специалист, когда же оно раздробилось и было описано в инструкциях и наборах простых признаков (перечнях критериев качества), оно стало достоянием чиновников. Устойчивость и притягательность корпоративных структур была создана сочетанием новых и «старых» характеристик — таких как взаимопомощь, внутреннее единство, защита общих интересов и согласованность действий и др.

Немногочисленные в начале своей долгой истории, насчитывающей около восьми столетий — с XI в. до запретившего корпорации закона Ле Ша-пелье 1791 г., и активно насаждавшиеся королевской властью впоследствии, ремесленные и торговые корпорации занимали важное место в экономической и социальной жизни французского общества. Постоянно подтверждая свою необходимость и успешно демонстрируя устойчивость, стремясь к сохранению «добрых традиций» (даже когда таким образом обозначались нововведения), к стабильности и благополучию каждого, кто входил в ремесленное или торговое сообщество, корпорации были одной из основ общества и одним из ключевых стабилизирующих его факторов. ¦ !