Проблема отношений христианской церкви и государства в Византии в освещении отечественной византинистики второй половины XIX — начала XX вв

Актуальность и научная значимость исследования.

Проблема взаимоотношений государства и религиозных конфессий как общественных и правовых институтов традиционно является одной из наиболее обсуждаемых в российских общественно-политических, публицистических и научных кругах. За последнее двадцатилетие, с началом нового этапа в государственно-церковных отношениях и повышением роли Русской Православной Церкви в жизни общества, особенно остро встал вопрос выработки наиболее продуктивной модели взаимодействия органов государственной власти и церкви, устраивающей все заинтересованные стороны.

В свою очередь, социально-политическая востребованность данной проблематики вместе с явной малоизученностью этой проблемы в отечественной науке в силу особенностей ее развития в советский период привели к тому, что историки и правоведы с заметным воодушевлением взялись за> разработку различных ее аспектов. При этом общим местом в их работах было и, остается признание определяющего влияния византийской традиции на становление отечественной модели государственно-церковного взаимодействия вплоть до констатации прямого или опосредованного заимствования данной модели. Подобный подход предопределил повышенный научный интерес к изучению проблемы отношений государства и христианской церкви в Византии в современной российской историографии, правоведении и политологии. В частности, за первое десятилетие XXI в. отечественная наука почти ежегодно обогащалась диссертационными исследованиями, полностью или частично-рассматривающими данную проблематику1.

1 См.: Воробьева H.H. Проблема отношений христианской церкви и государства в.

Римской империи I — IV вв. в освещении отечественной историографии второй половины XIX — начала XX вв.: дис.. канд. ист. наук. Омск, 2004; Дмитриев И. Л. Русская правовая мысль о соотношении государства и церкви (Конец XIX-начало XX веков): дис.. канд.

Следует признать, что определенную роль в становлении подхода к изучению церковно-государственных отношений в Византии в тесной связи с представлениями о рецепции византийской модели в отечественной практике государственно-церковного взаимодействия сыграла специфика начального этапа изучения этой проблемы в отечественной византинистике.

Однако ни это обстоятельство, ни отмеченный интерес не повлекли за собой систематического исследования историографического аспекта обозначенной проблемы. Большинство современных исследователей, ставя вопрос о специфике византийского церковно-государственного взаимодействия, уделяют не так много внимания-традициям и наработкам в. данной области отечественного византиноведения, преимущественно' дореволюционного периода, когда данная' тематика весьма* активно' и плодотворно разрабатывалась. Порой забываетсячто работы, посвященные проблематике церковно-государственных отношений в Византии, во второй половине XIX — начале XX вв. были особенно востребованы, русским" обществом, так как они воспринимались в контексте бурно обсуждавшихся' вопросов реформирования^ «синодального строя» Православной церкви. Острая злободневностьэтой проблемыстимулировала развитие научной, мысли, вела к качественному ее развитию и количественному росту публикаций. Однако и процесс этого развития, и его результаты остаются,.во многом, невостребованными современными исследователями. Можно наблюдать закрепление практики, в рамках которойисследователь, занимаясь тематикой церковно-государственного взаимодействияв Византии, в рамках историографического обзора в общем ряду отмечает труды сторонников диаметрально противоположных моделей изучения, рассматриваемойпроблемы, не обращая внимания на концептуальные юрид. наук. Москва, 2004; Логинов A.B. Государственно-церковные отношения (политологический анализ): дис.. доктора политических наук. Москва, 2006; Костогрызова Л. Ю. Эволюция церковно-государственных отношений в Византии в законодательстве императоров IV — начала X в.: дис.. канд. юрид. наук. Екатеринбург, 2007; Новиков O.A. Византийская концепция взаимоотношений Церкви и государства: дис.. канд. юрид. наук. Воронеж, 2008, и др. 5 различия во взглядах указанных авторов2. Данный подход может, вести или к неадекватному восприятию базовых терминов, применяемых для описания византийской системы. церковно-государственных отношений. вотечественной историографии, или к необходимости регулярно давать авторское наполнение устоявшимся понятиям. Однако и аккуратное использование традиционных определений характера византийских государственно-церковных: отношений, без* учета специфики. их возникновения.: и: историографической", эволюции, ставит перед исследователем трудноразрешимую проблему согласования? материала, который им описывается. Причем это не специфическаяпроблема-новейшет историографииС подобной трудностью (речь идет о необходимости свести воедино характеристики взаимного покровительства, и рбоюдной поддержки? христианской церкви игосударственной. власти? в Византии3 и теорию цезарепапизма4) столкнулся еще В. Е. Вальденберг приработенад"Историей византийской! политической литературы", рукопись которойдатируетсяприблизительно 1920;1931 гг. Данный' факт также свидетельствует о необходимости обращения к историографиипроблемы государственно-церковных-, отношений вВизантии периода научно-дисциплинарного, оформления отечественноговизантиноведения? во: второй половине XIX — начале XX вв., когда зарождалось научное изучение данной тематики.

Степень научной разработанности темы.

Следует признать, что выделения проблемы государственно-церковных взаимоотношений в Византии в отдельный, самостоятельный объект историографического исследования в отечественном византиноведенииеще не произошлооднако начала складыватьсяопределенная традиция" — в.

2 См. например: Новиков O.A. Указ. соч. С. 4−5.

3 Вальденберг В. Е. История-византийской политической литературы в связи, с историей философских течений и законодательства / Подгот. изд. В.И. ЗемсковойНауч. консультант И. П. Медведев. СПб.: Дмитрий Буланин, 2008. С. 282, 508.

4 Там же. С. 508. рассмотрении этой проблематики в том случае, когда она встает перед исследователем в качестве частного сюжета.

Значительное влияние на становление этой традиции оказали работы F.E. Лебедевой и JI.H. Заливаловой, посвященные отдельным представителям дореволюционной церковно-исторической науки, которые активно^ разрабатывали концепцию «византийской симфонии священства и царства"^. С возвращением в живой историографический процесс научного наследия Ф. А. Курганова и И. И. Соколова можно говорить о начале историографического изучения особенностей рассмотрениядореволюционными исследователями византийского типа государственно-церковного взаимодействия. Таким образом, на рубеже XX—XXI вв. теория? симфонии, исходившая из идеи союза и полного согласия духовной и светской власти, но предполагавшая? для каждой из властейопределенную независимость», плодотворно входит' в отечественнуюисториографию' № начинает активно использоваться для" изучения¦ конкретно-исторического материала7. ''.'.'.

В то же время актуализация: теории «симфонии» шла в русле общего подъема, историографического интереса к отечественной? церковно-исторической науке, которая развивалась на базе духовных академий? и которая после октября- 1917 г. была по политическим мотивам предана, забвению или гипертрофированной и, преимущественноогульной* критике8. Вьщеление духовно-академического византиноведения в. качестве достойного отдельного анализа научного направления привело к тому, что.

5 Заливалова JI.H., Лебедева Г. Е. «Византийская симфония»: К истории становления концепции // Византийское государство в IV — XV вв. Центр и периферия. Тезисы докладов XV Всерос. научной сессии византинистов. Барнаул, 1998; С. 83−91- Заливалова Л. Н., Лебедева Г. Е. Из истории церковно-исторической науки: ФА. Курганов (1844−1920) // Историческая мысль в Византии и на средневековом Западе. Иваново, 1998: G. 181−204- Лебедева F.E. И. И. Соколов об извечной проблеме церковной византинистики // Соколов. И-И. О византинизме в церковно-историческом отношении. Избрание патриархов в Византии с середины IX до начала XV века (843−1453 г.): Вселенские судьи в Византии / Вст. ст. Г. Е. Лебедевой. СПб.: «Издательство Олега Абышко», 2003. С. 5−10.

6 Заливалова Л. Н., Лебедева Г. Е. «Византийская симфония». С. 85.

7 См.: Костогрызова Л. Ю. Указ. соч. С. 18- Новиков O.A. Указ. соч. С. 5, 8.

8 Лебедева Г. Е. И. И. Соколов об извечной проблеме церковной византинистики. С. 6. тематика историографического изучения церковно-государственных отношений в Византии получила новый импульс и, как частная проблема, стала предметом исследования. Так, при реконструкции концепции византийского государства в отечественной историографии конца XIX — XX вв. Э. Н. Хрущева посвятила отдельный параграф анализу литературы, рассматривающей вопрос соотношения светской и церковной власти в Византии9. Автор предложила биполярную модель дореволюционной, историографии данной проблемы, в рамках которой выделялись две противостоящие концепции: цезарепапизма и «симфонии» церкви и государства. Первую поддерживали А. П. Лебедев, Ф. А. Терновский, H.A. Осокин, Ю. А. Кулаковский, П. В. Безобразов, К. Н. Успенский, A.A. Васильевк, сторонникам второй отнесены Ф: А. Курганов, И. И. Соколов, Ф.И. Успенский10.

Отдельный интерес представляет идея Э. Н: Хрущевой о восприятии, доходящем до прямого заимствования, светскими византинистами при работе над обобщающими трудами по истории Византии теоретических идей и конкретно-исторической аргументации у коллег из духовно-академической науки11. Однако то обстоятельство, что проблема церковно-государственного взаимодействия являлась частным сюжетом для данного исследованияплюс «усеченные возможности использования источников» и «малое количество существующих на данный момент историографических работ по этой проблеме» ограничили разработку автором этого сюжета12. В то же время осталась нереализованной весьма продуктивная идея о необходимости включить в проводимое историографическое исследование работы представителей «сравнительно-исторического направления юридической.

9 Анализ дореволюционной историографии см: Хрущева Э. Н. Концепция византийского государства в русской византинистике последней четверти XIX — XX вв.: дис.. канд. ист. наук. Екатеринбург, 2003. С. 250−270.

10 Хрущева Э. Н. Концепция византийского государства в русской византинистике последней четверти XIX — XX вв.: автореф. дис.. канд. ист. наук. Екатеринбург, 2003. С. 24.

11 См.: Там же. С. 268−269.

12 Там же. С. 252. науки" (термин Э. Н. Хрущевой — В.Б.), к которому ею отнесены Н. С. Суворов, В. М. Грибовский и П. В. Гидулянов. Отметив отличия во взглядах указанных авторов от обеих выделенных концепций, историк не стала углубляться в творчество Н. С. Суворова и ограничилась анализом отдельного сочинения, имевшего для канониста вспомогательное, прикладное значение13. Тем. не менее, предложенная Э. Н. Хрущевой дихотомическая' модель дореволюционной историографии проблемы церковно-государственного взаимодействия в. Византии закрепилась и получила развитие в работах H.H. Воробьевой.

Исследование H.H. Воробьевой посвящено специфике освещения-проблемы взаимоотношений государстваw христианскойцеркви в. Римской-империи I — IV вв. в отечественной! историографии второй половины, XIX. — начала XX в.14 Учитывая, что автор заканчивает исследование вопросами церковной п о л итики императора. ФеодосияВеликого, можно «говорить, о^том-, что в рамках заявленной темы H.H. Воробьева проработала сюжеты и по историографии! ранней Византии, так как применительно к рассматриваемому времени в церковно-исторической науке история империи в Ш в. рассматривалась как собственно византийская.:история. Справедливо,-выделяя в качестве основногообъекта анализа* труды исследователейцерковно-исторического направления? византиноведения^ которымпринадлежало «первое и более веское слово в изучении проблемы церковно-государственных отношений"15, автор1 развивает идею Э. Н. Хрущевой и. предлагает рассматривать отдельной группой источников исторические труды специалистов поцерковному праву16. Выход наг необходимость, изучения отечественной^ канонистики значительно расширил базу.

13 Э-Н. Хрущева подробно рассматривает работу Н. С. Суворова «Византийский папа: Из истории церковно-государственных отношений в Византии». М, 1902.

14 Воробьева Н. Н. Проблема отношений христианской, церкви и государства в Римской империи I — IV вв. в освещении отечественной историографии второй половины XIXначала XX вв.: дис. канд. ист. наук. Омск, 2004.

15 Там же. С. 13.

16 Там же. С. 21. источников, которая, впрочем, могла быть более представительной, не будь ограничена только историческими трудами.

H.H. Воробьева, в. целом, придерживается идеи дихотомического разделения трудов церковных историков и канонистов, хотя фиксирует ві качестве особого, третьего направления работы светских византинистов}7. Автор выделяет в церковно-исторической науке «историко-каноническое» направление, в рамках которого преимущественное внимание уделялось изучению церковно-каноничёского аспекта формирования христианскойгосударственности18. К данному направлению-, «консервативному по общему характеру воззрений"19, по мнению H.H. Воробьевой, можно отнести труды А. П. Лебедева, Ф. А. Курганова, И: И. Соколова-,. И.С. Бердникова^ Еидулянова20.

Авторомвыделяется также «историко-критическое» направление, объединенное: наличием: у его членові установкина критику исторических источников длялостроения объективной картины. церковно-государственных отношений на основе анализа их фактической стороны при? критическом отношении к церковно-исторической традиции. В рамках этого направления ею рассмотренькработькВ.В. БолотоваA.A. СпасскогоА. ИБриллиантова, Н-Ф. Чернявского, Б. М. Мелиоранского, А. ВКарташева и М. Э. Носнова. Подобное объединение ученых по методологическому принципу, то есть IIO принципу признания* рассматриваемым исследователемведущим! критический метод исследования?1,. обладает значительным гносеологическим потенциалом, позволяя выявить специфику возникновения.

17 Воробьева Н. Н. Проблема отношений христианской церкви и государствав Римской, империи ІIV ввв освещении отечественной историографии второй1 половины XIXначала XX вв.: дис. С. 136−137.

18 Воробьева H.H. Проблема отношений христианской церкви и государства в Римской империи I — IV вв. в освещении отечественной историографии второй половины XIX — начала XX в.: Учеб. пособие. Омск: Изд-во ОмГУ, 2005. С. 136−137.

19 Там же. С. 208.

20 Там же. С. 137.

21 Подробнее о критическом методе исследования, его месте и роли в отечественной церковно-исторической науке рассматриваемого времени см.: Тарасова В. А. Высшая духовная школа России в конце XIX — начале XX века. История императорских православных духовных академий. М.: Новый хронограф, 2005. С. 82, 154.

10 и развития объединяющей историков концепции с точки зрения внутренней, интерналистской эволюции церковно-исторической науки. Однако, в общем, необходимо признать, что историография проблемы взаимоотношений государства и христианской церкви в Византии, за исключением историографии церковно-политической истории IV в., являлась частным сюжетом для работ H.H. Воробьевой и поэтому не получила целостного освещения.

Однако фиксируя отсутствие в отечественной научной литературе исследований, в которых была бы исчерпывающе рассмотрена поднятая в диссертации: проблематика, следует принять, во внимание, что корпус исследований, тематически связанных с изучаемой проблемой, весьма представителен. Имея междисциплинарный характер, эта. тема предполагает учет и использование следующих: группработ, традиционно рассматриваемых отечественной: историографиешобособленно:, .

1. Историографияотечественногодореволюционноговизантиноведенияс преимущественным интересом к духовно-академической его составляющей.

2.

Литература

посвященная^ отечественной церковно-исторической науке и. канонистике: каксамостоятельнымфеноменам научно-образовательного пространства России второй половины XIX — начала XX вв.

3- Исследования по истории Русской Православной Церкви, позволяющие реконструировать общий церковно-политический контекст развития^ отечественной византинистики, рассматриваемого времени. .

Начало историографического изучения отечественного византиноведениякак специальной области научных знаний совпадает с институционализациеш данной! дисциплины в отечественном научно-образовательном пространстве.

Для первого, дореволюционного этапа развития историографии: византинистики характерен как прикладной интерес к библиографии изучаемого вопроса22 или к критической оценке работ предшественников по.

См. например: Терновский Ф. А., Терновский С. А. Грековосточная церковь в период Вселенских соборов. Чтения по церковной истории Византии от императора Константина.

11 рассматриваемой теме (что для византинистов второй половины XIX в. уже являлось показателем профессиональной квалификации)^ так и внимание к отдельным наиболее выдающимся ее представителям, заложившим научные основы изучения данной дисциплины23. Такой подход был характерен как для светского византиноведения, так и для-духовно-академического24. В этот же период появляются первые попытки систематизировать имеющийся-научный задел в изучении проблем истории-Византии. Характерно, что духовно-академическая историографиявизантинистикихронологически появляется ранеечем светская— что объяснимо более ранним возникновением данной дисциплины в стенах духовных академий25.

Следующим этапом должны были стать, работы, посвященные систематизации и историографическому анализу развития византинистики как особой? отрасли исследований. Однако революционные потрясения! и: последующие1 трагические эпизоды истории отечественной исторической? науки конца 20-х — начала 30-х гг. XX в. привели .-'к тому, что посвященные византиноведению разделы труда ВТИ. Бузескула и материалы В.II. Бенешсвича стали доступны широкому кругу читателей только в новейший период26. Значимость данных: работ нельзя? недооценивать: — в частности,. онш подтверждают справедливость, идеи профессора Г. Н. Лебедевойчто дореволюционная историческая наука должна рассматриваться^ как единый.

Великого до императрицы Феодорь1 (312−842 гг.) С приложением русской и иностранной библиографии по предмету чтений. Киев: Универ. тип., 1883.

23 Речь идет о целом корпусе статей и заметок о «патриархах» отечественной византинистики — В-Г. Васильевском и Ф. И. Успенском.

24 Коллеги и ученики уделяли повышенное внимание И. Е. Троицкому, В. В: Болотову, А. П. Лебедеву и др.

25 См. например: Соколов И. И. Византологическая традиция в СПбДА. Историческая справка // Христианское чтение. 1904. Январь. С. 143−156- Февраль. С. 306−316;

26 Бузескул В. П. Всеобщая история и её представители в России в XIX и начале XX века. Ч. 1−3 / Общая редакция, составление, вступ. ст., коммент. И. В. Тункиной. Москва: Индрик, 2008. С. 47−357- Бенешевич В. Н. Лекции по истории византиноведения // Рукописное наследие русских византинистов в архивах Санкт — Петербурга / Под. ред. И. М. Медведева. СПб.: Дмитрий Булавин, 1999. С. 577−611. поток без разделения или противопоставления светской и* церковной ее составляющих27.

Понятно, что с возрождением с конца 30-х — начала 40-х гг. византинистики в советской историографии наследие церковно-историческойнауки по политическим мотивам, в целом, было неактуально и оставлялось без. вниманияВ качестве исключений можно рассматривать эпизодический интерес М. Я. Сюзюмова к работам В. В. Болотова и И.Д.Андреева2,-, а также упоминание имен H.A. Скабалановича и вновь. В .В. Болотова, но уже без ссылки на принадлежность их к церковно-исторической науке, в работе ГЛ. Курбатова29.

Постсоветская отечественная: историография — с* явным воодушевлен ием занялась изучением наследия дореволюционного духовно-академического византининовёдения30. Итогомэтой плодотворной) деятельностипреимущественнов жанре научной биографии, стало введение в историографический процесс наиболее знаковых и значимых фигур

27 См.: ЛебедеваГ.Е. И. И. Соколов об извечной проблеме цсрковной византинистики. С.

10. .

28 Сюзюмов М. Я. Основные направления в историографии Византии иконоборческогопериода//Византийский.временник. Т. 22.1963. С. 209−210.

29 Курбатов Г. Л. История Византии: Историография. Л.: Изд-во ЛГУ, 1975. С. 116.

30 См.: Лебедева Е. Е. К истории изучения, церковной историографии конца XIX — началам XX века // УегЬигп. Выпуск 3. Византийское богословие и традиции, религиозно-философской мысли в России (Материалы международной конференции- 26−30 сент. 2000 г., Санкт-Петербург). СПб., 2000: С. 73−82- Она же. Русская: церковная? византинистика конца-ХГХ-начала XX вв. как историографическое явление // История древней церкви в научных традициях XX века: Материалы, научно-церковной конф., посвященной 100-летию со дня кончины доктора церковной истории, профессора СПбДА, чл.-кор. Императ. АН Василия Васильевича Болотова, 14 янв. 1854 — 5(8) апр. 1900. СПб.: Издательство Государственного Эрмитажа, 2000.С. 77−80. отечественной церковно-исторической науки31 и переиздание значительного количества сочинений, бывших до этого библиографической редкостью32.

Отдельного внимания заслуживает проект под руководством академика. И. П. Медведева по изучению и введению в научный оборот архивных материалов отечественных византинистов, в рамках которого особым: томомвышли обзоры архивных фондов ряда крупных представителей церковной византинистики33. В? целом следует признать, что новейший интерес к дореволюционной духовно-академической византинистике связан с общим вниманием к церковно-исторической науке и ее историографии. Однако историография церковно-исторической — науки гораздо богаче и представительнее ее составной части — историографии, духовно-академического византиноведения, и поэтому ее следует выделять в отдельную, самостоятельную группу.

Среди первых, кто предпринял попытку определенияспецифики: и значения) отечественной церковной историографии* был один из ее ярких представителей. — АЖ Лебедев, связавший" ее становление с развитиемдуховно-академического образования34. Отмечая' значительное воздействие: личных пристрастий автора: на изложение ряда сюжетов, в особенности в местах о влиянии духовно-академических уставов. на развитие образования и науки, можно признать этот опыт анализа, тенденций развития отечественной? церковно-исторической науки, в целомудачным и информативным:

31 Лебедева Г. Е., Морозов^ М. А. Из истории отечественного византиноведения конца ХІХ — начала XX в.: И. И. Соколов // Античная древность, и средние века. 1998: С. 139−152- Лебедева F.E. К истории изучения творческой биографии H.A. Скабалановича.// Скабаланович, H.A. Византийское государство и церковь-в XI в.: От смерти Василия. II Болгаробойцы до воцарения Алексея 1Комнина: В'2 кн. Кн. 1. СПб.: Абышко, 2004. С. 522- Герд Л. А. И. Е. Троицкий: по страницам архиваученого// Мир русской-визайтинистики: Материалы архивов Санкт-Петербурга/ Под. ред. И. П. МедведеваСПб-,. 2004. С. 8−40, и др.

Особенно активно в этом направлении работают издательства. «Алетейя» и Олега Абышко, переиздавших значительное количество сочинений И. И. Соколова, А. П. Лебедева и др.

33 См.: Мир русской византинистики: Материалы архивов Санкт-Петербурга. / Под. ред. И. П. Медведева. СПб.: Дмитрий. Буланин, 2004.

34 См.: Лебедев А. П. Церковная историография в ее главных представителях с IV — до XX в. 2 изд., переем. СПб: Издание И. Л. Тузова, 1903. С. 518−569.

Последующие работы, рассматривающие церковную историю неотъемлемым разделом духовно-академического образованияи исторического богословия, появляются уже в рамках эмигрантской историографии. Работы H.H. Глубоковского и Г. В. Флоровского, объединенные общим стремлением проследить судьбу российского богословия, представляют для данного диссертационного сочинения значительный интерес: с одной стороны, они объединяют в себе очерки развития церковной историографии и канонистики, с другой — ценность представляют личные приоритеты авторов (H.H. Глубоковский подробно освещает деятельность профессоров Московской духовной академии, а Г. В. Флоровский отдает предпочтениеСанкт-Петербургской школе церковной-историографии)35.

В церковно-исторической науке советского" периода также наблюдался устойчивый интерес к традициям дореволюционной. духовной историографии, но, понятночто результатытаких исследований только изредка становились доступны* относительно широкому кругу заинтересованных читателей36.

С прекращением партийно-идеологического влияния на историческую науку и спустя определенное время, необходимое для первоначального сбора и обработки фактического материла, проблематика истории церковно-исторической науки и высшего духовного образования заняла достойное место в сфере исследовательского" интереса отечественной науки. Началась публикация источников по истории высшей духовной школы на рубеже XIX — XX вв.37 Представляется справедливой идея H.H. Воробьевой, что.

35 См.: Глубоковский H.H. Русская богословская наука в ее историческом развитии и новейшем состоянии. М.: Изд. Св. Владимирского братства, 2002. С. 51−71, 98−105- Флоровский Г. В., протоиерей. Пути русского богословия. Париж, 1937. С. 332 — 377.

36 См. например: Павлов П. П. Обзор фонда Казанской духовной академии в ЦГИА ТАССР. Ф.10/2. ТроицеСергиева Лавра: МДА, 1985; Иннокентий (Павлов), иеромонах. СПбДА как церковно-историческая школа // Богословские труды: Сб., посвященный 175 летию Ленинградской Духовной Академии. М., 1986. С. 211−268.

37 Сосуд избранный. История российских духовных школ в ранее непубликовавшихся трудах, письмах деятелей Русской Православной Церкви, а также в секретных документах.

15 показателем кардинального изменения в отношении современного научного, сообщества к наследию церковной историографии стало появление сборника материалов конференции, посвященной памяти профессора Санкт-Петербургской Духовной Академии В. В. Болотова38, где представлены работы как светских, так и церковных авторов39.

На современном этапе история духовных академий XIX — начала XX вв. активно разрабатывается С. П. Бычковым, В. А. Тарасовой и Н.Ю. Суховой40, проблема специфики развития церковной историографии с точки зрения сравнения сложившихся в ней в этот период школ поднималась в работах Г. П. Мягкова, и H.H. Воробьевой41. Как продолжение дореволюционной.

42 w «традиции из среды преподавательских корпорации духовных академии появляются работы, посвященные истории своих aima mater. Так руководителей советского государства. 1888−1932 / Сост.,. автор предисл., послесл. ш комм. М. Склярова: СПб, 1994; .

38 См.: История древней церкви в научных традициях XX века: Материалы науч.-церк. конф.,. посвящ. 100-летию со дня кончины доктора церковной истории, профессора СПбДА, чл.-кор. Императ. АН Василия Васильевича Болотова, 14 янв. 1854 -5(8) апр.1900. СПб-: Издательство Государственного Эрмитажа, 2000.. — ¦

39 Воробьева H.H. Проблема отношений христианской церкви и государства в Римской. империи І - IV вв. в освещении отечественной историографии второй половины XIXначала XX вв.: дис.канд. ист. наук. Омск, 2004. С: 10.

40 Бычков С. П. Диссертация как завершение пути в науку. Особенности научного становления в стенах духовных академий русской православной церкви во второй половине XIX — начале XX в. // Мир историка: историографический сборник / Под ред. В-П. Корзун, A.B. Якуба. Вып. 61 Омск: Изд-во Ом. гос. ун-та, 2010. С. 121−139- Он же. Русская церковная-историография // Очерки истории отечественной исторической науки ХХ. в: / Под ред. В. П. Корзун. Омск: Изд-во Ом ГУ, 2005. С. 233−275- Тарасова В. А. Указ. соч.- Сухова Н. Ю: Высшая духовная школа: проблемы и реформы (вторая половина XIX века). М.: Издательство ПСТГУ, 2006; Она же. Система научно-богословской аттестации в России в XIX — XX в. / Н. Ю. Сухова. М.: Изд-во ПСТГУ, 2009;

41 Мягков' Г. П. У истоков исследовательских школ в отечественной церковно-исторической науке // Исторический ежегодник 2002;2003.' Омск, 2003. С. 68−74- Воробьева H.H. К характеристике отечественных церковно-исторических школ второй половины XIX — начала XX в. // Мир историка. Историографический сборник. Вып. 2. Омск: Издательство ОмГУ, 2006. С. 44−57.

42 Бердников, И. С. Краткий очерк ученой и учебной деятельности Казанской Духовной Академии. Казань: Типо-лит. Императорского Университета, 1892- Луппов П. Н. Императорская Московская Духовная Академия за первое столетие ея существования: 1814−1914 гг. Пг.: Синодальная тип., 1915; Родосский, А. Биографический словарь студентов первых XXVIII курсов СПбДА: 1814−1869. СПб.: Тип. И. В. Леонтьева, 1907; Чистович И. СПбДА за последние 30 лет (1858−1888). СПб.: Синодальная типография, 1889. протодьякон С. А. Голубцов активно занимался историей Московской Духовной Академии43, а Д. А. Карпук посвятил ряд работ истории Петербургской Академии44. Следует, однако, отметить, что наибольшей популярностью среди отечественных исследователей духовно-академического образования и церковной историографии пользуется жанр научной биографии.

Примерно таким же путем шло развитие историографии отечественной канонистики. На дореволюционном этапе, при составлении учебников по церковному праву, авторы посвящали отдельные разделы истории канонического права в России. Особенно информативно в этом отношении сочинение М.А. Остроумова45. После перерыва в советской период, вызванного аналогичными причинами, в новейшем историческом правоведении наблюдается устойчивый интерес к отрасли церковного права в целом и его истории в отечественном образовании* и правоприменительной практике46. Однако неменьшей востребованностью пользуются работы, посвященные научному наследию и творческой биографии представителей отечественного церковного правоведения47.

43 Голубцов С. А. Московская духовная академия? в революционную эпоху. Академия в социально-политическом движении и служении в начале XX в. М.: Мартис, 1999; Он же. Московская духовная академия в начале XX в. Профессура и сотрудники: Основные биографические сведения. М.: Мартис, 1999.

44 Карпук Д. А. История Санкт-Петербургской духовной академии (1889−1918 гг.). В 2 т.: дис.. канд. богосл. СПб.: СПбПДА, 2008; Он же. История взаимоотношений Санкт-Петербургской и Казанской духовных академий в конце XIX — начале XX вв. [Электронный" ресурс] // Православный собеседник. 2009. № 1 (18). Электрон, версия печат. публ. URL: http: // www. kds. eparhia.ru /www/script/psl82868619907407. html (дата обращения: 10.01.2011).

45 См.: Остроумов М. А.

Введение

в православное церковное право. Т.1. Харьков: Тип. Губ. правления, 1893. С. 89−128.

4 Дорская A.A. Место церковного права в системе права Российской империи // Правоведение. 2006. № 4. С. 237 — 247- и др. работы этого автора.

47 Егоров С. Профессор церковного права Н. С. Суворов (1848−1909) // Законность. 2003. № 6. С. 58−61- Он же. Историко-правовые изыскания В. Сокольского // Законность. 2006. № 11. С. 60 — 62- Томсинов В. А. Николай Семенович Суворов. Биографический очерк // Суворов Н. С. Учебник церковного права / Под ред. и с пред. В. А. Томсинова. М.: Зерцало, 2004. С. XIII-XXIМихайлов А.Ю. «Социальная доктрина» Православной церкви в трудах И. С. Бердникова: дис.. канд. ист. наук. Казань, 2006; а также другие работы данного автора.

Таким образом, можно выделить два сложившихся центра по изучению церковно-исторической науки и канонистики — Санкт-Петербургский и Казанский университетытакже следует признать, что характерной особенностью новейшей историографии по всем трем направлениям является приоритет жанра научной биографии. Благодаря активной исследовательской деятельности, в частности, Г. Е. Лебедевой, Л. А. Герд, АЛО. Михайлова имена и основные вехи творческой биографии Ф. А. Курганова, И. ИСоколова,. Н. А. Окабалановича, В.В. Болотова^ ИШ. Троицкого^ И. С. Бердникова и ряда других рассматриваемых в данной работе авторов, хорошо известны и доступны. Разумеетсяпроцесс историографического изучения церковно-исторической: науки и канонистики только начинает активно развиваться, но его первые результаты позволяют в рамках даннойработы не приводить подчас основные биографические данные: ряда рассматриваемых. исследователей^ ограничиваясь только квалификационными* показателями-принадлежностишхк профессиональному, научному сообществу, как. того требует предмет исследования. ,.

Для реконструкции": общего церковно-политического контекста-, развития отечественного* византиноведенияпо изучаемой проблематике: необходимотакже привлекать исследования по истории взаимоотношений Русской Православной Церкви и государства во второй половине XIX — начале XX вв. Необходимооднако, признать, что данные сюжеты для настоящего? исследования! носят вспомогательный: характер, а сами по себеработы по этой теме уже являлись предмето. м историографического анализа и полемики-8. В целом, автор, этих строк, считает возможным при рассмотрении-! этих, вопросов опираться: как: на трудьъ признанных специалистов — С. Л:

48 См. например:.Бабкин М. А. Современная российская историография, взаимоотношений: русской православной церкви и государства в начале XX века // Отечественная история. 2006. № 6. С. 171−180.

Фирсова, С. С. Бычкова и М.В. Никулина49, так и использовать новейшие исследования Ю. А. Ореханова, М. В. Конюченко и A.A. Сафонова50.

В то же время для более полного и адекватного восприятия истории высшего духовного образования рубежа XIX — XX вв. ее нужно рассматривать в контексте истории высшего образования в этот период, для чего в диссертации использованы работы А. Е. Иванова и Б. К. Тебиева51.

Таким образом, можно констатировать, что заявленная проблема в отечественной историографии не подвергалась систематическому изучению, однако частичное разрешение ряда важных вопросов обозначенной темы создали базу и условия, необходимые для того, чтобы приступить к специальному и комплексному анализу данной проблематики.

Выделяя объектную1 область исследования, следует признать, что имеющаяся историографическая традиция в изучении отдельных аспектов обозначенной проблемы не учитывает весь доступный комплекс источников. Можно с уверенностью констатировать, что повышенный интерес к проблеме государственно-церковных взаимоотношений в Византии во второй половине XIX в. характерен не только для византинистов. Особое внимание этому вопросу уделяли специалисты, занимавшиеся зарождавшейся в то время наукой церковного права, для которых при разработке концепций «внешнего церковного права» (области церковного права, регулирующего отношенияхристианской церкви с другими.

49 Фирсов C.JI. Русская Церковь накануне перемен (конец 1890-х — 1918 гг.). М., 2001; Бычков С. С. Русская, церковь и императорская власть. М. Д998- Никулин М. В. Православная церковь и общественная жизнь России (конец 1850-х — конец 1870-х гг.). М.: Издательство Ипполитова, 2006.

50 Ореханов Ю. А. Исторический контекст подготовки Поместного Собора Русской Православной Церкви и генезис церковно-реформаторского движения (1905;1906): дис.. канд. ист. наук. М., 2005; Конюченко А. И. Православное духовенство России во второй половине XIX — начале XX в.: дис.. доктора ист. наук. Челябинск, 2006. Сафонов A.A. Правовое регулирование функционирования религиозных объединений в России в начале XX в.: дис. доктора юрид. наук. Москва, 2008.

51 Иванов, А. Е. Высшая школа России в конце XIX — начале XX века. Монография / Отв. ред. С. В. Тютюкин. М.: АН СССР, Ин-т истории СССР, 1991; Тебиев, Б. К. На рубеже веков. Правительственная политика в области образования и общественно-педагогическое движение в России в конце XIX — начале XX века. М., 1996. субъектами правоотношений) византийский материал служил одним из основных источников и/или исторических примеров. Следовательно, в рамках понятия «историография проблемы взаимоотношений государства и церкви в Византии» целесообразно объединять исследования отечественных византинистов и канонистов, в которых поднимаются вопросы византийской истории церковно-государственного взаимодействия. В то же время наличие актуальных исследований историко-философской концепции византинизма (составным элементом которого является проблематика церковно-государственного * взаимодействия) позволяет исключить из области рассмотрения историософские труды Н. Я. Данилевского, К. Н. Леонтьева и Л.А. Тихомирова52. Также, принимая во внимание качественные различия в причинах обращения и характере рассмотрения данной темы в научно-исторических работах и публицистике, целесообразно рассматривать термин «историография» в узком* смысле — как историю науки, понимая под ним эволюцию изучения проблемы в рамках профессионального научного сообщества исследователей. Это исключает из предмета рассмотрения" историософские и публицистические произведения, что выглядит вполне оправданным, коль скоро значимой представляется актуализация части богатейшего теоретико-методологического наследия дореволюционной научно-исторической мысли.

Таким образом, учитывая вышеизложенное, а также актуальность, научную и практическую значимость темы и отсутствие целостного анализа и обобщающих трудов по затронутой проблематике, автор избрал объектом диссертационного исследования отечественную историографию проблемы отношений государства и христианской церкви в Византии, а его предметом — процесс ее становления и эволюции в российской византинистике второй половины XIX—начала XX вв.

52 См.: Мягков Ю. Г. Проблема византинизма в идеологии российского консерватизма XIX в.: дис.. канд. ист. наук. Казань, 2006; Грыжанкова М. Ю. Социально-философская концепция раннего византинизма: дис.. доктора филос. наук. Саранск, 2003; Зорина А. А. Миф о византизме в русской религиозной философии второй половины XIX в. // Этнос. Культура. Человек: Сб. материалов. Ижевск: АНК, 2003. С. 173−182.

Цель работы заключается в историографической реконструкции процесса осмысления проблемы отношений государства и христианской церкви в Византии отечественной византинистикой второй половины XIX — начала XX вв. В соответствии с поставленной целью определяются следующие исследовательские задачи:

• выявить базовые подходы, исследовательские теории и концепции, сформировавшиеся в отечественном византиноведении во второй половине XIX — начале XX вв. и применявшиеся для изучения проблемы государственно-церковного взаимодействия в Византии;

• выделить основные этапы развития данных подходов, указать присущие им особенности и определить причины их возникновения и эволюции;

• охарактеризовать персональный вклад в изучение рассматриваемой проблемы наиболее выдающихся представителей отечественной исторической науки и канонистики;

• определить степень зависимости между научным изучением византийской модели взаимодействия между церковью и государством и наиболее актуальными вопросами реформирования государственно-церковных отношений в Российской империи на рубеже XIX — XX вв.

Теоретико-методологические основы исследования.

Выбор методов был продиктован спецификой изучаемого объекта и-конкретными задачами диссертации. Наряду с традиционными для историографического исследования сравнительно-историческим компаративным), проблемно-хронологическим, историко-типологическим, методом терминологического анализа и структурно-системным методами, позволяющими ставить и решать различные познавательные задачи, автор использует в своем исследовании принципы «новой интеллектуальной истории», согласно которым научная историография, как и история идей в целом, не может рассматриваться в отрыве от исторических условий и социальных форм интеллектуальной деятельности, так же, как ее источники и основные объекты анализа — научные (или публицистические) произведения отдельных авторов — не должны изучаться изолированно от их конкретно-исторического социокультурного контекста53.

Для решения поставленных задач широко использовался сравнительно-историческийметод, который позволяет выявить общее и особенное в становлении, эволюции и содержании, выделяемых историографических подходов, представленных в диссертационном исследовании. Проблемно-хронологический метод предоставляет возможность систематизировать историографические источники и факты и показать процесс развития исторической мысли по изучаемой проблематике, выявить основные концептуальные идеиопределить наиболее показательные исследования по теме и произвести необходимые обобщения" позволяет активное использование историко-типологического метода.

Применение автором системного подхода к историографическому изучению проблемы государственно-церковного взаимодействия в Византии на основе изучения совокупности научных трудов^ и публикацийпредставляющих как церковно-историческое направление отечественного, византиноведения, так и отечественную науку церковного права, и вытекающий из такого подхода принцип междисциплинарных связей, является основой для использования метода текстового анализа, дающего возможность осуществить сравнительное изучение разных групп источников.

Представляется г справедливым утверждение, что контекст в историографическом исследовании представляет собой рамочнуюсреду, посредством которой текст источника, расширяясь и конкретизируясь, синтезируется ^ со смысловым ситуативным окружением, вписывается в ткань.

53 См.: Репина Л. П. Интеллектуальная история сегодня: проблемы и перспективы // Диалог со временем. Альманах интеллектуальной истории. М., 2000. Вып. 2. С. 9. Экштут С. А. Пространство интеллектуальной истории // Диалог со временем. Альманах интеллектуальной истории. М., 2001. Вып. 4. С. 12. исторического процесса54. Поэтому закономерно признание, что современному историографическому исследованию свойственна определенная комбинированность, предполагающая почти неизбежное присутствие в тексте, помимо собственно историографического материала, конкретно-исторического сегмента55.

Также необходимо признать, что в самом широком смысле контекст может интерпретироваться как совокупность различных характеристик, в которых существует исследуемый объект: среда, времяфон1 и т. д.56 Поэтому встает необходимость моделирования контекста, который не вбирает автоматически всю историческую, интеллектуальную и социокультурную ситуацию, феноменом которой являлся конкретный историографический памятник57. Как показывает опыт томскойисториографической школы, применительно к изучению проблемной историографии второй половины XIX — начала XX вв. весьма продуктивным является актуализация социально-политического и институционально-организационного слоев культурно-исторического фона развития исторической науки58. Этим аспектам, уделяется" особое внимание и в данном диссертационном сочинении.

Обозначенная проблематика предполагает квалификацию таких категорий, как «христианская церковь» (далее — Церковь)'и «государство», в той форме, в которой они применялись в заявленном к изучению материале. В рассматриваемый период в историографии и в канонистике при определении понятия «Церковь» отталкивались от определения митрополита.

54 Сидорова Т. А. Историография как интеллектуальная история: проблемы междисциплинарности и контекста // Историческая наука сегодня. Сборник статей / Под ред. Л. П. Репиной. M.: URSS, 2011. С. 590.

55 Сидорова Т. А. Указ. соч. С. 586−587.

56 Там же. С. 590.

57 Там же. С. 591.

58 См-: Могильницкий Б. Г. Политические и методологические идеи русской либеральной медиевистики 70-х годов XIX — начала 900-х годов. Томск: Изд-во Томского университета, 1969; Мягков Г. П. «Русская историческая школа» методологические и идейно-политические позиции. Казань: Изд-во Казанского университета, 1988; Он же. Научное сообщество в исторической науке: опыт «русской исторической школы». Казань: Изд-во Казанского ун-та, 2000.

Филарета (Дроздова), по которому «Церковь есть от Бога установленное общество людей, соединенных православной верой, Законом Божиим, священноначалием и Таинствами"59, по мере необходимости уточняя и расширяя данное определение. В частности, из духовной иерархии выделялся епископат в целом или предстоятель какой-либо исторической формы Церкви с саном патриарха или без оного как самостоятельные субъекты церковной политики в мире земном. В то же время отсутствие общепризнанной базы теоретических данных в области юриспруденции в этот период60 затрудняет определение термина «государство», как оно применялось-в изучаемых источниках. Можно констатировать, что в паре «Церковь — государство» под последним весьма часто подразумевался его глава, носитель верховной власти. Это происходило преимущественно5 потому, что в единый субъект политики сливались носитель верховной власти (применительно к Византии — император) — и вся совокупность общеимперских и местных органов управления, наделенных властными полномочиями, персонифицируясь на конкретной личности, занимавшей престол.

Разнообразие произведений, подлежащих изучению, делает нецелесообразным жесткое фиксирование тематических границ исследования. Как отмечалось выше, церковно-политическая история Византии IV в. уже получила подробное освещение в современной отечественной историографии. Поэтому, для того чтобы избежать повторения уже разработанного материала, в данной работе рассматриваются сочинения, посвященные более позднему времени. Верхней границей, исходя из тематикисочиненийотдельных рассматриваемых авторов, может быть обозначен XIII в.

59 Филарет (Дроздов) митр. Пространный христианский катихизис Православной Кафолической Восточной Церкви. Сергиев Посад: Свято-Троицкая Сегиева Лавра, 2000. С. 41.

60 Хрущева Э. Н. Концепция византийского государства в русской византинистике последней четверти XIX — XX вв.: автореф.. С. 9.

Выбранные хронологические рамки — вторая половина XIX — начало (первое десятилетие) XX вв. — обозначают период, в границах которого происходит формирование научно-академического статуса церковно-исторической науки и канонистики и расцвет их научной деятельности. В то же время они оставляют за рамками данного диссертационного исследования университетское византиноведение. Связано это с тем, что изучение характера государственно-церковных отношений в Византии было приоритетной проблемой духовно-академического (т.е. сформировавшегося на базе православных духовных академий) направления отечественного византиноведения. Это неудивительно: с одной стороны, специализация преподавателей академий (особенно занимавших различные кафедры по церковной и гражданской истории) предполагала повышенный интерес к этой проблематике, с другой — в" университетском византиноведении эта проблематика не стала предметом специального изучения вплоть до начала XX в.61, когда появляются" первые в отечественном византиноведении обобщающие труды по истории Византии62. До этого времени в светском византиноведении господствовали источниковедческие работы или сочинения, посвященные отдельным проблемам. У профессора Московской Духовной Академии А. А. Спасского в лекции за 1893 г. справедливо отмечено: «Исследование материалов и оценка их в связи с установкой отдельных фактов — вот основной характер этой отрасли исторической науки (византиноведения — В.Б.) в настоящем периоде"63. В современной историографии, как уже констатировалось выше, зафиксирована идея о.

61 В частности, в научных работах и лекциях В. Г. Васильевского и Ф. И. Успенского за 80-е — 90-е гг. XIX в. вопросы специфики церковно-государственных отношений в Византии не рассматриваются.

62 См.: Кулаковский Ю. А. История Византии. Т. 1−3. Киев: Типо-лит. C.B. Кульженко, 1910;1915; Успенский Ф. И. История Византийской Империи. Том 1. СПб.: Брокгауз-Ефрон, 1913; Шестаков С. П. Лекции по истории Византии. T. I. Изд. 2, испр. и доп. Казань: М. А. Голубев, 1915; Васильев A.A. Лекции по истории Византии. Том 1. Время до Крестовых походов (до 1081 года). Пг.: Тип. Я. Башмакова, 1917. fik’X.

Спасский А. А. Новейший византинизм и его значение / Пробная лекция, читанная в МДА 17 августа 1893 по кафедре гражданской истории // Богословский вестник. 1894. Апрель. С. 50. Здесь и далее цитаты даются в современной орфографии.

25 влиянии духовно-академическои науки на светскую византинистику, одн ако проблема взаимоотношений церковной исветской исторической науки (неотъемлемая часть этого сюжета) остается. недостаточно-изученной, чтобы этот вопрос получил подробное освещение. Таким образом, университетское, византиноведение, в силу специфики его' развития, остается за хронологическими рамками данного исследованиям Наконец, свою роль в. заявленной периодизации играет и тот факт, что состояние: источниковой базы позволяет решать поставленные задачи в указанных хронологическихрамках.

Источниковая база исследования.

Источниковая база диссертации охватывает широкий комплекс историографических источников: второй половины, XIX -— начала XX вв. В основу работы положен* анализтворческого^ наследия крупных представителей отечественной церковно-исторической и канонической науки, данного периода: епископа Иоанна (Соколова), И: Е. Троицкош^ иеромонахам Герасима-, (Ярсда), В. В. Болотова, H.A. Скабалановича, А. И: Бриллиантова, А.П. Лебедева^ Ф-АTepHOBCKoroj Н-А. Заозерского, A.G. ПавловаФ.А. КургановаИЖ Соколова, И. С. Бердникова, Т. В: Барсова, епископа Никодима (Милаша) М. А. Остроумова, В. В. Сокольского, H.A. Лашкарева, Н-С. Суворова-П:В1Еидулянова и В: МГрибовского.

Развиваяновые— приемы историографического анализа, нашедшие положительный отклик в отечественной науке, целесообразно условно разделить источникина «опорную» швспомогательнуюгруппы⁴. Врамках «опорной группы», или главных источников, рассматриваютсятексты, позволяющиереконструировать/ взгляды, идеи и/или концептуальные подходы рассматриваемых авторов: — по изучаемой проблематике вне зависимости от жанра и мест бытования: монографии, статьи (в том числе и.

64 См.: Корзун В. П. Образы исторической науки на рубеже XIX—XX вв.: Анализ отечественных историографических концепций. ОмскЕкатеринбург: ОмГУ, Изд-во Уральск, ун-та, 2000. С. 22. публицистические), лекции и их литографированные копии, учебники и учебные пособия, речи, отзывы и рецензии, а также материалы и черновики ко всему вышеперечисленномунаучная и личная переписка, отражающая степень восприятия творчества коллег и характер научного и личного взаимодействия между ними. К вспомогательным источникам относятся материалы, позволяющие реконструировать социокультурный контекст исследований: дневники и мемуарная литература (как рассматриваемых авторов, таю и посвященная им современниками), тексты мемориального характера (юбилейные заметки, некрологи и речи при погребении) — делопроизводственная документация и другие традиционные исторические источники.

Диссертационное исследование выполнено на основании изучения как опубликованных, литографированных, так и рукописных материалов, хранящихся в фондах Центрального государственного исторического архива г. Санкт-Петербурга (ЦГИА г. Санкт-Петербурга), Отдела рукописей Российской национальной библиотеки (ОР РНБ), Национального архива Республики Татарстан (НАРТ), Отдела рукописей и редких книг Научной библиотеки Казанского государственного университета (ОРРК НБ КГУ).

В НАРТ в фонде Казанской Духовной Академии сохранилась учено-литературная переписка И. С. Бердникова, позволяющая выявить круг и характер научных контактов этого знакового представителя отечественной канонистики и определить степень влияния его идей на коллег по цеху. В материалах из личных фондов петербургских историков И. Е. Троицкого, А. И. Бриллиантова, В. В. Болотова в ОР РНБ и ЦГИА г. Санкт-Петербурга, также богатых эпистолярными источниками, несущими подчас уникальную информацию о межличностных контактах и восприятии актуальных общественных, научных и учебных вопросов, встречаются черновики к научным работам и лекционным курсам, как опубликованным, так и оставшимся в рукописях. Они позволяют проникнуть не только на «творческую кухню» рассматриваемых авторов, но и выявить те характерные для них идей, которые по определенным причинам так и не нашли отражения в печатных работах.

Значение архивных материалов, а также уже введенных в оборот эпистолярных источников (преимущественно относящихся к последней четверти XIX в.) особенно возрастает, если принять вс внимание важность «внешних» по отношению к научному творчеству обстоятельств, оказывавших влияние на возможности публичной трансляции, результатов, этой, деятельности. Понятно, что применительно к рассматриваемому времени нельзяне учитывать общественно-политическую ситуацию,-цензуру, церковно-политическую позицию администрации учреждений, В', которых трудились рассматриваемые специалисты, и т. п.

Отдельного упоминания заслуживают также материалы, Высочайше учрежденного Предсоборного Присутствия' 1906 г. Протоколы этого наиболее представительного церковно-политического. форума*в заявленный к изучению период, в силу специфики обсуждавшихся на нем вопросов и состава участников, отразили весь спектр научных мнений по проблеме церковно-государственного взаимодействия в> Византии и о возможностях использования данных исторических примеров для проведения актуальных реформ в управлении Православной церковью, в частности по вопросу о восстановлении Патриаршества и о составе предполагавшегося Поместного Собора.

С точки зрения реконструкции внешнего контекста развития^ исследований по рассматриваемой проблематике отдельного внимания-заслуживают также уставы православных духовных академий. 1869 и 1884 гг., в которых отразились, принципы организации,. ведущие тенденции1 и условия развития* отечественной церковно-исторической, науки, в рамках которой преимущественно велись разработки проблем византийской специфики церковно-государственного взаимодействия.

В целом, использованные источники и литература позволяют дать достаточно полную характеристику подходов к проблеме отношений государства и Церкви в Византии, сложившихся в отечественной историографии второй половины XIX — начала XX вв. и решить поставленные в исследовании задачи.

Научная новизна диссертационного сочинения состоит в том, что в нем впервые предпринят комплексный анализ взглядов представителей церковно-исторического и историко-канонического направлений отечественного византиноведения второй половины XIX — начала XX вв. на проблему государственно-церковных отношений в Византии. На основе представительного корпуса историографических источников> диссертант показывает роль отдельных ученых и научных направлений в изучении-данной проблемы, выделяет три противостоящих друг другу концептуальных подхода к рассмотрению данной темы и выявляет взаимосвязь между возникновением и эволюцией, данных историографических подходов*, и развитием" общественно-церковнойжизни Российской империи* в рассматриваемое время.

Положения, выносимые на защиту:

1. В отечественной византинистике второй половины XIX — начале XX вв. сформировались и развивались! три оппонировавших друг другу исследовательских подхода к, изучению проблемы взаимоотношений государства и церкви в Византии: теориящезарепапизма, «симфонии церкви и государства» ^ теократии.

2. Сторонники теории византийского' цезарепапизма исходили из необходимости разделять теорию и практику в церковно-государственном взаимодействии при изучении византийской модели отношений государства и Церкви. Причем в сферу их научного интереса преимущественно попадали прецеденты отказа светской власти следовать базовым универсальным принципам отношений между государством и церковью с целью подчинения последней. В этом заключается качественное отличие применения данной теории в, научной историографии от публицистики: в профессиональной среде ученых-исследователей она применялась для описания отклонений от церковно-политических идеалов византийского государства, тогда как в церковной и светской периодике этой: теорией определялась сущность византийской системы церковно-государственного взаимодействия. Получив импульс развития во время действиядуховно-академического устава 1869 г., в эпоху действия, академического устава 1884 г., она продолжала использоваться, несмотряна точто подвергалась жесткой критике каксо стороны" научных оппонентов, так-и со стороны церковно-административных структур.

3- Теория «симфонии священства, и царства» в. отечественном-византиноведении претерпела определенную эволюцию: если в ранних работах ее основоположника?. Ф*А. Курганова констатировалсяравноправный статус вступивших во взаимовыгодный союз-партнеровтс впоследствии был признан примат церковной составляющей этого альянса. Концепция: «византийской симфонии» явилась ответом на-, зарубежныеи" отечественные обвинениявизантийской церкви в цезарепапизме, которые рассматривались ее сторонниками какобвиненияв адрес. Православною церкви в целом. В тоже время, как и сторонникитеории «цезаренапизма»: И. И. Соколов и И.С. Бердников¦ (активные разработчики теориисимфонии) использовали свои исторические разработки для анализапроблем положения церкви в Российской империи и признавали необходимость его изменения и уменьшения чрезмерного государственного вмешательства в церковную сферу. Однако для приверженцев симфонической^ модели церковно-государственного взаимодействия принцип союза церкви и государства^ имел определяющее значение для благополучного существования обоих этих общественных институтов ^ не пересматривался: Таким образом, до середины первого десятилетия XX в., то есть до изменений в конфессиональной политике Российской империи, данная теория носила реформационный церковно-политических характер.

4. В качестве самостоятельной концепции, сформировавшейся в рассматриваемый период в византинистике, следует выделять теорию византийскойтеократии, противостоящую концепциям цезарепапизма и византийской симфонии. Данная теория обосновывала легальность и легитимность верховенства императорской власти в византийской церкви с точки. зрения самой церкви.

5. Рассмотрение научных подходов к анализу византийской системы взаимодействия, между церковью и государствомв контексте реакции научных кругов? на перестройку моделей государственно-церковных взаимоотношений в Европе и дискуссий о необходимости реформирования- «синодального строя» Русской Православной, Церкви позволяет выявить, общественнуюзначимость изучения этой? темы и обусловленность специфики, ее изучения реалиями церковно-политическош жизни России концаХЖ-началаХХвв.

Апробация: результатов исследования.

Настоящая диссертация подготовлена и обсуждалась на кафедре всеобщей истории. Омского государственного университетаим. Ф. М. Достоевского. Основные положения работы отражены в публикации автора и излагались в докладах и сообщениях на различных конференциях, а именно: на XIX Всероссийской научной сессии византинистов «Российское византиноведение: традиции и перспективы» (Москва,. 2011) — на всероссийских научных конференциях: «Сообществоисториковвысшей? школы России: научная, практика и образовательная миссия» (Казань, 2009),. «Университеты России и их вклад в развитие регионов страны» (Омск, 2009), «Древность и Средневековье: вопросыистории и историографии» (Омск, 2010).

Практическая значимость работы обуславливается историко-теоретическим: значением рассмотренных в ней вопросов, представленными обобщениями и выводами. Материал диссертации может быть использован для подготовки научных публикаций, учебных и специальных лекционных курсов по отечественной историографии и истории, при написании учебных пособий, а также в других видах научной и учебно-методической работы. Вместе с тем, обобщение исторического опыта церковно-государственных отношений в отечественной историографии может представлять интерес для общественно-политической мысли в контексте современного поиска моделей взаимоотношений церкви и государства.

Структура работы.

Согласуясь с поставленными задачами и избранным проблемно-хронологическим принципом изложения рассматриваемого материала, структурно диссертация состоит из введения, четырех глав, заключения и списка использованных источников и литературы. Первые главы посвящены анализу реконструированных диссертантом историко-научных подходов к изучению проблемы церковно-государственного взаимодействия в Византии в соответствии со временем их оформления ' в отечественном византиноведении. В заключительной главе рассматривается взаимосвязь научного изучения церковно-политической истории Византии с актуальными проблемами общественно-церковной жизни России начала XX в.

Заключение

.

Особый характер церковно-государственного взаимодействия в Византии в отечественной византинистике традиционно рассматривается как одна из основополагающих черт византийской цивилизации. То обстоятельство, что начало разработки этой тематики совпало с дисциплинарным оформлением отечественного-византиноведения-, наглядно демонстрирует, что внимание, отечественной наукик данному сюжету'— не дань современной моде, а отрефлексированная потребность: в изучении одного из определяющих аспектов истории византийского государства.

Анализ процесса осмысления дореволюционном византиноведением проблемы отношений государства и Церкви в Византии, представленный в данной работе, демонстрирует глубину, степень разработанности иконцептуальнойобобщенности результатовисследованияэтого вопросав отечественной византинистике второй половины XIX — начала XX вв. За этот период в ней выделились триконцептуально-оформленные: подхода к изучению данной проблемы, которые можно? обозначить, как, теории византийского цезарепапизма, симфонии да теократии.,.

Определяющим: моментом теории цезарепапизма? является необходимость разделения, вплоть до их противопоставлениятеории и практики в церковно-государственном взаимодействии при изучении византийской модели: отношений государства и Церкви. Характерной? чертой: данного подхода стало выделение универсальных принциповна которых должны базироваться эти отношения, — отдельности, независимости и самостоятельности. Спецификой примененияэтой" теории: ее, сторонниками средипредставителей профессионального научного сообщества стало применение ее для описания отклонений от законодательно закрепленных нормцерковно-государственного взаимодействия в-Византии, когда светская власть пыталась подчинить себе Церковь. Такимобразом, она заявлялась, как характеризующая исключения, а не стандартную практику. В этом можно видеть отличие использования этой теории в отечественной историографии от отечественной публицистики и западноевропейской научной мысли, где концептом «цезарепапизм» определялась сущность государственной политики по отношению к Церкви в Византии.

Анализ персонального состава приверженцев данной теории позволяет также выйти на более широкий уровень обобщения и выделить центральную фигуру в столичнойцерковно-исторической византиноведческой среде, во многом определявшую ее облик в последней трети XIX в., коей являлся И. Е. Троицкий. Именного его можно рассматривать как основоположника духовно-академического византиноведения в стенах Санкт-Петербургской ДуховнойАкадемииобеспечивавшего также тесную связь между церковно-историческойш университетскощвизантинистикой*.

С точки зренияупотребления понятия" «цезарепапизм"^ в российской церковно-историчёскош наукесреди сторонников этой теории, можно выделять, какминимумдвешколы: петербургскую^ и? московскую-.- Если выпускники Московской Духовною Академии- - А. П. Лебедев и Ф. А. Терновский — прямо использовали термин «цезарепапизм», тоцерковные историки столичнойакадемии, принадлежавшие к школе И-Е. Троицкого — В. В. Болотов, Н: А. Скабаланович и А. И. Бриллиантов, всвоих печатных трудах этого? определения?избегали, но наполнение концепта цезарепапизм в работах историковобеих школ было общим. Поэтому представляетсявозможным ретроспективно обозначить модель изучения византийской практики государственно-церковного* взаимодействиявыработанную врамках «критического направления», теорией цезарепапизма.

Получив импульс развития во времядействиядуховно-академического устава 1869 г., в. эпоху действия академического устава 1884 г. данная теория продолжала использоваться, несмотря на то, что подвергалась жесткой критике как со стороны научных оппонентов, так и со стороны церковно-административных структур.

Вторая теория — «симфонии священства и царства в Византии» — явилась ответом на зарубежные и отечественные обвинения византийской церкви в цезарепапизме, которые рассматривались ее сторонниками как обвинения в адрес Православной церкви в целом. Симфоническое толкование византийской модели отношений государства и Церкви предполагает каноническую* обоснованность и практическую,'необходимость церковно-государственного альянса, а сам принцип союза церкви" и государства имеет определяющее значение для благополучного существования обоих этих общественных институтов. Данная теория в отечественной науке не оставалась статичной: можно зафиксировать, ее эволюцию от изначальноготолкованияравнозначности и равноправности членов церковно-государственного союза к признанию приоритета в нем/ духовного начала:

Важно отметить, что-. прииспользовании, теории симфонии.- для анализа*, византийскогоцерковно-политического исторического" материала: во время обсужденияпроблем реформирования синодального строя" Православнойцеркви, онатак же, как и теория цезарепапизма, носила реформационный характер: ряд ее сторонников выступал за уменьшение государственного вмешательства в церковную сферу и реформирование синодального строя* Русской церкви. Только с изменением конфессиональной политики в Российской имиериипри председателе Совета министров С. Ю. Витте и началом проведения®жизнь принципов свободы. совести, сторонники теории симфонии начнут выступать, с. традиционно приписываемых им консервативно-охранительных позиций и ратовать за сохранение политики веротерпимости и правовом обеспечении господствующего положения Православной церкви.

Анализ персонального состава исследователей, придерживавшихся теории «симфонии», позволяет также расширить уже выделенную в историографии школу церковно-правовых исследований И. С. Бердникова. В частности, в рамках изучения проблемы государственно-церковного взаимодействия в византийском обществе к ней можно причислить М. А. Остроумова и епископа Далматинского Никодима (Милаша), формирование научных взглядов которых на данный вопрос шло под непосредственным влиянием идей профессора И. С. Бердникова.

Наконец, необходимо выделять в самостоятельную группу тех немногочисленных исследователей, которые отрицали принципиальную' возможность употребления понятия «вмешательство» применительно к государственной политике по отношению к Церкви в Византии. Сторонники теории теократии исходили из невозможности разделения? понятий «светская» и «духовная» власть применительно к ромескому государству, глава которого, император, являлся также носителем высшей церковной власти. Иначе говоря, данная теория обосновывала легальность и легитимность верховной императорской власти в византийской церкви! с точки зрения самой" Церкви. Таким, образом, только эта концепция, с точки зренияее церковно-политического' применения-, в рассматриваемое время может считаться консервативной, так как она. применялась для защиты синодальной системы управления Православной церковью. Сформировавшаяся в отечественной канонистике, теория византийской теократии не получила значительной поддержки в научномсообществе. По ходу работы" было выделенотолько несколько ее сторонников: П. А. Лашкарев, Н. С. Суворов, В. М. Грибовский и, в определенное время, П. В. Гидулянов. Также можно констатировать, что Н. С. Суворов, активный разработчик теории византийской теократии, выведший ее на концептуальный уровень, заимствовал ряд базовых положений у П. А. Лошкарева, что, не умаляя его вклада в развитие данной концепции, делает невозможным рассмотрение его как основоположника такого подхода.

Изучение указанных теорий с точки зрения общего контекста церковно-политической жизни Российской империи позволяет выявить их использование в качестве средств для аргументированной защиты исследователями своих взглядов на актуальные в то время вопросы реформирования государственно-церковных отношений в Российской империи.

Особенно показательны в этом отношении дебаты, разгоревшиеся* на заседаниях Высочайше учрежденного Предсоборного Присутствия 1906 г. Предсоборное Присутствие стало уникальной для своего времени площадкой, на которой все три разработанные теории изучения византийской-специфики церковно-государственного взаимодействияприменялись их. активными разработчиками в отечественной науке как исторические примеры и/или образцы для решения наиболее важных церковно-политических проблем, к которым относились вопрос восстановления Патриаршества и состав участников предстоящего Поместного собора Русской церкви.

Итоги работы Присутствиядемонстрируют результаты, развития отечественной научной мысли по рассматриваемому вопросу к началу XX в. Можно фиксировать маргинальность теориитеократии, и начало преобладанияв: византиноведении концепции византийскойсимфонии, которая" приобретает в то же время более консервативным церковно-политический оттенок и начинает признаваться епископатом Русской церкви образцом? для проведения-, отечественных церковно-политических реформ. Также отчетливо проявленная поддержка епископатом теории симфонии приводит к тому, что теория византийскрго цезарепапизма практически исчезает из отечественной церковно-исторической науки.

Все вышеизложенное вновь актуализирует тезис о гипертрофированнойсоциальности отечественной исторической! науки конца XIX — начала XX в., который со времен В. О. Ключевского традиционнорассматривается как характерная черта российской, исторической' мысли: Отечественной византиноведение на этапе своего институционального оформления, как можно было убедиться на примере рассмотренного материала, не является исключением. Однако представляется^ что идеи классика отечественного историописания, что «в нашей историографии больше взглядов, чем научно обработанных фактов, долее доктрин, чем дисциплины» и что «эта часть литературы дает больше материала для характеристики современного ей развития русского общества, чем, указаний для изучения. прошлого"783, не отражают реального уровня развития отечественной церковно-исторической византинистики и канонистики начала XX в.

Применительно к отечественному византиноведению второй половины XIX — начала XX вв. следует признать: политическая ангажированность в изучении отдельных вопросов церковно-политической истории Византии повышала эмоциональную окрашенность результатов исследований, степень их полемичности и публицистичности. Но' в то же' время она обеспечила значительный количественный рост публикаций' по тематике церковно-государственных отношений в Византии, что свидетельствовало о значимости и востребованности этих исследований у современников. А то обстоятельство, что1 рассмотренные в ходе работы теориив форме определяющих их концептов закрепились в" отечественной византинистике, показывает их самостоятельную научную значимость. Разрыв научной традиции использования данных понятий приводит, подчас, к их неверному толкованию, и отдельным курьезам в их применении, что, в свою очередь, свидетельствует о необходимости, продолжения исследования в рамках заявленной проблематики. В частности, остается открытым вопрос о характере влияния выделенных теорий на дореволюционное университетское византиноведение. Однако этот вопрос, отягощенный, проблемой неизученности отношений церковной и светской исторической науки в целом, заслуживает отдельного самостоятельного исследования.

783 Ключевский В. О. Историографические этюды // Ключевский В. О. Неопубликованные произведения. М.: Наука, 1983. С. 160.