Деятельность органов государственного планирования в губерниях Среднего Поволжья в период становления и упрочения Нэповской экономики (1923-1928 гг.): На материалах Ульяновской губернии

Актуальность исследования определяется тем, что в ходе проведения современных социально-экономических реформ встала проблема, как наиболее эффективно употребить элементы плановости, используемые как государственными органами, так и рыночными структурами.

Определенное значение в этой связи имеет обращение к историческому опыту применения плановых регуляторов экономических отношений в России и ее регионах в период новой экономической политики.

Введение

плановости в период НЭПа до сих пор воспринимается некоторыми историками как деятельность, направленная на насаждение исключительно командно-административных начал в экономике страны. Актуальность данной работы и состоит как раз в том, чтобы в ходе анализа работы плановых органов показать, где их деятельность носила необходимый, объективный характер, а где имело место использование плановых рычагов в политических целях. Актуальность данной работы состоит также и в том, чтобы понять, почему такая достаточно обыденная экономическая операция, как планирование, была превращена правящей Коммунистической партией в главный рычаг проведения «социалистических преобразований».

Анализ мероприятий и итогов региональной плановой политики даёт возможность извлечь необходимые уроки из полученного опыта, а также использовать его при проведении современных реформ, уменьшив повторение ошибок.

Эти и другие соображения вызвали у автора научный интерес к деятельности плановых органов Среднего Поволжья и обусловили избрание в качестве темы исследования её исторический анализ с 1923 по конец 1928 года.

Степень изученности темы. Научно-публицистическая литература по рассматриваемой проблеме многочислена. Первоначальный экономический анализ плановой политики, проводимой центральным и региональным руководством в период НЭПа, был проведен в 20-е годы. Авторов, затрагивавших данную тематику, условно можно разделить на три группы.

В первую группу необходимо отнести работы видных экономистов, которые одобряли проводимую политику. Они старались обосновать и отстоять необходимость внедрения централизованно-плановых начал в экономике, стояли на позициях ограничения рыночных отношений. Среди них выделяются такие исследователи, как П. Маслов, И. Смилга, Е. Преображенский, С. Киселёв, С. Струмилин, Ю. Ларин1. Экономист П. Маслов, один из основоположников повсеместного насаждения планового подхода в экономике, призывал к повседневному планово-централизованному переустройству хозяйства, объясняя это «необходимостью приближения к социалистическому строю"2.

Вторую группу представляли сторонники объективного подхода. Суть их подходов состояла в том, что они признавали использование плановых регуляторов в рыночной экономике, относились лояльно к проводимой в годы НЭПа экономической политике, одобряли в целом проводимый в стране хозяйственный курс. Однако они были убеждёнными рыночниками и с этих позиций подвергали конструктивной критике ошибки, допущенные в плановой сфере. К этой группе экономистов можно отнести Р. Арского, Ю. Ларина и др. Так, Ю. Ларин, не отрицая необходимости подчинения экономики страны в перспективе плановому воздействию, резко выступал против внедрения повсеместной административно-чиновничьей плановости.

1 См.: Киселёв С. Оценка текущего состояния финансового обращения // Плановое хозяйство. — 1926. — № 6. — С.47−78- Ларин Ю. Итоги, пути и выводы новой экономической политики. М., 1923; Смилга И. Наши хозяйственные затруднения // Плановое хозяйство. -1926.-№ 2. Струмилин С. К вопросу о денежной инфляции и дефляции // Плановое хозяйство. — 1926. — № 6.

2 См.: Маслов П. Основы экономической политики. M.-J1., 1926. С. 1−3, 18−20.

Значительный вклад в исследование проблем плановой политики данного периода внесли JL Юровский, Н. Кондратьев. Рассмотрев причины товарного голода 1925 годам и последующих лет, они пришли к выводу о том, что проводимая плановая политика в целом мешает нормальному функционированию рынка, вследствие чего нарушается главное правило его работы — «должен существовать только спрос, вытекающий из механизма производства и обмена». В результате нарушения этого принципа, плановая политика привела к диспропорции в экономике и расстройству народного хозяйства3.

Интересна оценка плановой политики, проводимой в годы «военного коммунизма» и НЭПа, изложенная в трудах народного комиссара финансов в нэповский период Г. Сокольникова4. Он справедливо отмечал, что тяжёлая промышленность ввиду своей крайне низкой рентабельности не может постоянно существовать за счёт бюджета, равно как и то, что государство не может все время отвечать за заработную плату рабочих на промышленных предприятиях. Он также указывал, что государство такой же потребитель тех благ и финансовых ресурсов, которые создаются в производительной сфере, и развиваться предприятия тяжёлой промышленности должны за счёт привлекаемых кредитов на коммерческой основе5.

К третьей группе относятся труды авторов, которые к деятельности планирующих органов относились резко негативно. Это направление можно условно назвать критически-либеральным. В своей статье «Новая экономическая политика» А. Рафалович предсказывал, что в результате идеологических ограничений, которые в ходе осуществления НЭПа являются сдерживающим фактором развития народного хозяйства, экономическая политика правительства в 20-е годы, организованная на доминирующих над.

3 Кондратьев Н. Произведения //Вопросы конъюнктуры. М., 1927. Т.2. — С. 1−5.

4 Сокольников Г. Финансовая политика революции: в 2-х томах. М., 1926.

5Он же. Выступление на X Всесоюзном съезде Советов // X Всесоюзный съезд Советов. М., 1923. -С.121, 136. всей экономикой плановых началах, неизбежно обречена на провал. Он считал, что камнем преткновения на пути эффективной финансовой политики лежит социалистический характер планирования6. На опасность расширения директивного планирования в нэповский период и нарушения баланса товарного рынка указывал так же и А. Вайнштейн7.

Исключительно критическое отношение к плановой политике, проводимой в период НЭПа, сложилось у Б. Бруцкуса, П. Струве, П. Сорокина и некоторых других авторов8. Они считали, что такая политика разрушает устоявшиеся в ¦ дореволюционной России рыночные отношения, а нэповские преобразования не смогут достичь своей цели из-за идеологических ограничений.

Наиболее радикальный антиплановый подход был изложен в работах JI. Пумпянского. Он отмечал: «Противоречие между коммунистическим НЭПом и социально-экономической действительностью все чувствительнее. Необходимо либо порвать с остатками доктринальной политики, либо решиться на новую авантюру, чтобы на некоторое время отсрочить хозяйственный кризис"9.

А. Кактынь предупреждал о «плановом фетишизме», когда концентрация планово-распределительных функций в руках управленческого аппарата неминуемо сопровождается отчуждением широких масс от возможности влиять на управленческие решения10. В. Базаров вообще считал, что.

6 См.: Сокольников Г. Я. Новая экономическая политика // Экономист. — 1922. — № 2. — С. 125−134.

7 См.: Вайнштейн А. Итоги и конъюнктура 1925/1926 хозяйственного года. М., 1927.

8 См.: Бруцкус Б. Народное хозяйство Советской России, его природа и его судьба // Вопросы экономики. — 1991. — № 9. — С. 126 — 141- Он же. Социалистическое хозяйство // Вопросы экономики. — 1990. — № 8. — С. 131 — 151- Струве П. Итоги и существо коммунистического хозяйства // Октябрь. — 1992. № 7- Sorokin P. Leaves from a Russian Diary and Thirty Years After. HNH N.Y., 1970.

9 См.: Пумпянский JI. Организация и работа советских трестов // НЭП: Взгляд со стороны: Сб. научных трудов. М., 1991. — С. 108.

10 См.: Кактынь А. К вопросу о создании единого хозяйственного плана // Экономический путь. — 1921.-№ 8. осуществление централизованного планирования в условиях натуральной экономики России практически невозможно11.

Начиная с конца 1920;х годов какая — либо критика деятельности плановых органов была запрещена. Однако учёные-историки и экономисты объективно рассматривая вопросы, связанные с плановой политикой, провели большую исследовательскую работу, ввели в научный оборот много новых документов. Среди этих исследований можно назвать работы Д. Желтова, Э. Квиринга, Д. Лурье 12.

Немалый вклад в рассмотрение некоторых аспектов проблем плановой экономики и организации планирования было внесено в 40−50-е годы. Среди них нужно отметить капитальные обобщающие труды 3. Атлас, Э. Бурджалова, А. Бенедиктова, И. Маевского13. В них авторы, затрагивая определенные отрасли народного хозяйства, давали оценку плановой политике, проводимой в стране и конкретных регионах в этих отраслях, анализировали ^ результаты планового воздействия. Не отрицая в целом того, что планирование имело следствием неплохие хозяйственные показатели, они тем, не менее отмечали на серьезные изъяны в плановой политике, в первую очередь связанные с хозяйственными диспропорциями, нестыковками, упущениями. Первопричиной всего этого они считали недостаточную организацию.

Плановую политику центральных и местных хозяйственных органов анализировали и исследователи 1960;х гг. Среди них можно назвать М.

11 См.: Базаров В. Коммунизм или государственно-упорядоченный капитализм // Мысль.-1919.-№ 3.-С. 57−58.

12 См.: Квиринг Э. Очерк развития промышленности СССР (1917;1927 гг.). М., 1929; Лурье Д. Строительство социализма и вопросы пятилетнего плана. М., 1928; Желтов Д. О плановой работе сельскохозяйственного кредита//Сельскохозяйственный кредит. — 1929. — № 5.

См.: Атлас 3. Кредитная реформа в СССР. М., 1952; Бурждалов Э. СССР в период борьбы за социалистическую индустриализацию (1926;1929 гг.). М., 1953; Венедиктов А. Организация государственной промышленности в СССР. JL, 1957; Маевский И. Тяжелая промышленность СССР в первой фазе социалистической индустриализации (1926;1929 гг.). М., 1959.

Бахтина, И. Ванярина, В. Данилова, А. Малофеева14. Несмотря на то, что в годы «хрущёвской оттепели» большинство работ было проникнуто «духом» партийно-государственного подхода, авторы завуалированно высказать своё критическое отношение к некоторым проводимым плановым мероприятиям, привлекли в доказательство огромный архивный и статистический материал. Характерным примером подобной объективности может служить исследование А. Малофеева «История ценообразования в СССР», изданное в 1964 году, в котором он анализирует сам механизм воздействия плановой экономики и управленческих структур на установление цен. Делает вывод о том, что в условиях плановой экономики уровень цен не всегда определяется затраченными средствами.

Значительный вклад в исследование проблем плановой политики внесли учёные-историки, которые можно отнести к четвертой группе в 1970;есередине 1980;х годов. Среди них можно назвать В. Архипова, А. Барсова, В. Дмитренко, И. Зеленина, В. Зуева, Е. Лягушева, JI. Файн и других15.

Эти учёные проделали огромную исследовательскую работу, ввели в научный оборот значительное количество новых архивных данных, фактов, статистических выкладок и обобщений. Не подвергая никоим образом сомнению правильность проводимой плановой политики в целом, они тем не.

14 См.: Бахтин М. Союз рабочего класса и крестьянства в период восстановления народного хозяйства (1921;1925 гг.). М., 1961; Ванярин И. Укрепление союза рабочего класса и крестьянства при переходе к нэпу в Татарии. Казань, 1960; Данилов В. Создание материально-технических предпосылок коллективизации сельского хозяйства в СССР. М., 1957; Малофеев А. История ценообразования в СССР (1917;1963 гг.). М., 1964.

15 См.: Архипов В., Морозов Л. Борьба против частных элементов в промышленности и торговле // Экономическая политика в переходный от капитализма к социализму период. М., 1986; Барсов А. Баланс стоимостных обменов между городом и деревней. М., 1969; Дмитренко В. Торговая политика советского государства после перехода к нэпу (1921;1924 гг.). М., 1974; Зеленин И. Совхозы в первое десятилетие Советской власти (1917;1927 гг.). М., 1972; Зуев В. Во главе промышленных преобразований: Очерки истории индустриализации Среднего Поволжья (1926;1937 гг.). Куйбышев, 1971; Лягушев Е. Восстановление сельского хозяйства в Среднем Поволжье (1921;1927 гг.). Куйбышев, 1974; См.: Файн Л. История разработки В. И. Лениным кооперативного плана. М., 1970. менее, критически отзывались о неэффективности планирования в промышленности. Однако эти исследования не лишены недостатков, которые в значительной мере обусловлены приматом идеологии в практике исторического исследования. Вопросы плановой политики затрагивались в них в контексте анализа других направлений социально-экономической деятельности коммунистической партии и играли второстепенную роль. К тому же многие события рассматриваемого времени касательно финансовой политики трактовались в русле сложившегося партийно-государственного «подхода и были далеки от объективности.

В период перестройки проблемы плановости также находились в поле зрения ученых. В этом контексте следует назвать работы А. Залкинда, С. Ильина, Н. Тепцова16. В частности, А. Залкинд17 возлагает основную ответственность за частые социально-экономические кризисы в период НЭПа на «рыночную стихию и спекуляцию, которая расстроила финансы, срывала государственное планирование и регулирование в сфере обращения», в этом его поддерживает С. Ильин'8.

Требуют также переосмысления высказывания В. А. Лельчука, который перефразирует существующее ещё со сталинских времён утверждение о том, что повсеместно насаждаемая плановость в народном хозяйстве СССР со второй половины 20-х годов благоприятно отразилась на экономике, так как серьёзно уменьшила негативное воздействие рыночной стихии на экономическую сферу. Реальная нэповская экономическая практика это не подтверждает.

16 См.: Ильин С. Плановое экономическое воздействие на сельское хозяйство в восстановительный период (1921;1925 гг.) // Вестник сельскохозяйственной науки.-1987.-№ 8.-С.З-11- Залкинд А. Планирование и регулирование цен в первой половине 20-х годов //Плановое хозяйство.- 1989. № П.- С. 103−110- Тепцов Н. Аграрная политика на крутых поворотах 20−30-х годов. М., 1990. * 17 См.: Залкинд А. Указ.соч.- С. 104.

18 См.: Залкинд А. Указ соч.- С. 106- Ильин С. Указ. Соч. — С. 6.

19 См.: Лельчук В. Индустриализация // Историки спорят: Сб. научных трудов. М., 1986. -С.333.

В последние годы исследованию проблемы, связанной с плановой политикой 20-х годов, посвятили свои работы Л. Лютов, В. May, И. Орлов, В. Селушин, С. Цакунов, И. Чуканов20. Вопросам планирования уделяется значительное внимание. Один из выводов, к которому пришел Ульяновский ученый J1. А. Лютов, состоит в том, что планирование в промышленности стало одной из форм вовлечения трестов и синдикатов в социалистическую экономику в период НЭПа.

В регионе в разное время вышел ряд научных сборников21 и монографий, в которых авторы рассматривают те или иные аспекты плановой политики. Среди них немалый интерес представляет исследование Р. Шайдуллина «Крестьянские хозяйства Татарстана: проблемы и пути их развития в 1920;1928 гг.». Автор на основе интереснейших архивных данных критически анализирует внедрение плановых начал в сельском хозяйстве республики23.

Однако, если в целом охарактеризовать после перестроечные работы по рассматриваемой проблеме, можно сделать вывод о том, что они носят разрозненный, эпизодический характер. Исследования, соединившего в себе все стороны проводимой центральными и местными властями плановой политики в 20-е годы нет.

20 См.: Лютов Л. Н. Обреченная реформа. — Ульяновск, 2002; May В. Реформы и догмы (19 141 929 гг.). Очерки истории становления хозяйственной системы советского тоталитаризма. М., 1993; Орлов И. Новая экономическая политика: История, опыт, проблемы. М., 1999; Россия нэповская (1921;1929 гг.). М., 2002; Селушин В. Отторжение: НЭП и командно-административная система. Л., 1990; Цакунов С. В лабиринте доктрины: Из опыта разработки экономического курса в 1920;е годы. М., 1994; Чуканов И. Советская экономика в 1920;е годы: новый взгляд. М., 2001.

21 См.: Прошлое и настоящее России: политика, экономика, культура: Межвузовский сборник научных трудов. — Саратов. 1999; Проблемы аграрной истории Поволжья при переходе от капитализма к социализму (1917;1937 гг.): Межвузовский сб. Саранск-Москва. 1988; Из истории социалистической индустриализации Среднего Поволжья. Сб. статей. Куйбышев, 1973.

22 См.: Головичер Я. Симбирская губерния накануне перехода к мирной работе по восстановлению народного хозяйства. Ульяновск, Краеведческий музей. 1955; Гошуляк В. История Пензенского края: в 5-ти томах. Пенза- 1999.

23 См.: Шайдуллин Р. Крестьянские хозяйства Татарстана: проблемы и пути их развития в 1920;1928 гг. Казань, 2000.

Проблемами утверждения плановых начал в экономике Советской России занимались и зарубежные исследователи. В 2000 году вышла интереснейшая книга Дэвида Мэрплса «Ленинская революция, 1917;1921 гг.», в которой он исключительно скрупулёзно рассматривает проблемы плановой политики в наиболее сложные, судьбоносные периоды жизни Советского государства и делает вывод о том, что плановые отношения в Советской России строились исключительно исходя из реальной экономической обстановки и во многом зависели от партийно-идеологических подходов, которые на данный момент времени были преобладающими24.

Ряд работ зарубежных исследователей, затрагивающих вопросы экономической политики, были переведены на русский язык и изданы в.

25 стране. Особняком стоит фундаментальный труд А. Некрича и Д. Геллера «Утопия у власти», вышедший на русском языке в издательстве «Прогресс» в 1990 году. Авторы также считают плановую политику одним из направлений утопического подхода большевиков в ходе проводимого ими в России иллюзорного социального эксперимента26. Безусловно, и зарубежные исследователи внесли определённый вклад в изучение вопросов экономической политики государства.

Тема плановых отношений в годы НЭПа в последние годы привлекает всё больше исследователей. В 1990;е годы были защищены диссертации, где в той лч или иной мере рассматриваются проблемы региональной плановой политики .

24 См.: Marpls D. Lenin’s Revolution, 1917;1921. Cambridge, 2000.

25 См.: Коэн С. Н. Бухарин: Политическая биография. (1888−1938 гг.). М., 1988; Боффа Д. История Советского Союза: в 2 т. М., 1990; Хоскинг Д. История Советского Союза, 19 171 991. М., 1995; Верт Н. История Советского государства М., 1993; Карр Э. История Советской России. Большевистская революция (1917;1923 гг.). Т. 1 — 2. М., 1990.

26 См.: Геллер Д., Некрич А. Утопия у власти. М., 1990.

27 См.: Белов С. Организация контроля в центральном промышленном районе России в условиях военного коммунизма и НЭПа. Автореф.дис.канд.ист.наук. М., 1992; Виноградов С. Возрождение многоукладной экономики Российской Федерации в годы НЭПа Автореф.дис.. доктора ист.наук. М., 1998; Коломыц О. Новая экономическая политика в промышленности Татарской Республики Автореф.дис.. канд.ист.наук. Казань. 1995;

Таким образом, если проанализировать исследования по рассматриваемой проблеме, можно с полной определённостью сделать вывод о том, что обобщающей работы по истории плановой политики не только в регионе, но и в целом по стране нет. В связи с этим есть насущная необходимость в проведении этого исследования.

Цель исследования состоит в том, чтобы на основе новых, ранее не известных и не публиковавшихся архивных документов, обширного опубликованного материала объективно показать генезис и развитие органов, осуществляющих плановую деятельность в Ульяновской губернии с 1923 по конец 1928 года. Необходимо исследовать основные направления их деятельности, показать их влияние на проводимые в этот период социально-экономические преобразования в регионе и на этой основе сделать выводы и сформулировать практические рекомендации для историков, экономистов, представителей властных структур и административно-управленческого персонала.

В соответствии с целью автором предпринимается попытка решения следующих задач диссертационного исследования: изучить роль региональных планирующих органов в проведении социально-экономических преобразований в регионепроанализировать структуру, основные формы и методы деятельности плановых органов в организации хозяйственной деятельности в губерниях Среднего Поволжьярассмотреть особенности организации планирования в отдельных отраслях регионального хозяйствавыяснить, насколько деятельность плановых органов соответствовала формированию рыночных отношений в губерниях Среднего Поволжья;

См.: Суворова JI. Хозяйственная модель восстановительного периода: место и роль рынка (1920;1927 гг.). Автореф.дис. .канд.ист.наук. М. 1994. показать роль плановых органов в утверждении командно-административных начал в экономике региона в период слома нэпа.

Объектом диссертационного исследования являются Ульяновская губернская плановая комиссия, а также планирующие органы в уездах.

Предметом исследования является изучение основных направлений деятельности плановых органов на территории Ульяновской губернии, в период новой экономической политики.

Хронологические рамки диссертации ограничиваются периодом с 1923 по конец 1928 года. Это объясняется тем, что именно в это время эти органы были образованы и стали разворачивать свою работу. Завершение исследования датируется 1928 годом, так как именно в этом году был окончательно сломан НЭП и окончательно утвердилось административно-командное начало в деятельности планирующих структур.

Географические рамки охватывают территорию Ульяновской губернии как типичного субъекта региона Среднего Поволжья.

Методологическую основу проведённого исследования составляют фундаментальные положения теории диалектики и познания, объективные законы развития исторического знания и принципы познания: целостности и взаимосвязи исторических процессовпринципы диалектического единства общего и особенноговзаимосвязи теории и практики в процессе научного познания. Широко использовались общенаучные методы: историзм, сравнительно-сопоставительный метод, аналогия, анализ, систематизация, индукция, дедукция, математический анализ.

Немаловажная роль отводилась также частным методам исследования: хронологическому, сравнительно-историческому, реконструктивному и системноструктурному. При оценке тех или иных данных автор руководствовался принципами научности и объективности.

Источниковая база исследования. При проведении анализа источниковой базы исследования автор опирался на уже разработанную учёными-историками методику исторического источниковедения28. Она предполагает, во-первых, методологически верное изложение фактов и событий в строгом соответствии с действительностьюво-вторых, определение их объективной ценностив-третьих, установление связей между ними и образование комплекса источников, необходимых для получения совокупности научных фактов.

При работе над диссертацией были использованы следующие источники, которые соискатель условно разделил на 5 групп: 1. Архивные документы и материалы. 2. Документы советских органов государственной власти и управления, опубликованные в различных изданиях. 3. Труды крупных отечественных и зарубежных ученых, политических и общественных деятелей. 4. Мемуарная литература. 5. Периодическая печать.

Важнейшую часть документальной базы исследования составили архивные документы и материалы. В Государственном архиве Российской Федерации (ГАРФ) хранится много документов, связанных в первую очередь с деятельностью Госплана, его управлений и отделов. Исследовались фонды ВЦИК РСФСР (Ф-1235), Бюджетной комиссии ВЦИК (Ф-5405), Государственного планового комитета РСФСР (Ф. А-262). Именно здесь хранятся подлинники циркуляров и обзоров Госплана, отчёты о деятельности губернских и республиканских плановых управлений и т. д. Используя эти документы, автору удалось воссоздать цельную картину итогов плановой политики, сопоставить факты, вычленить основные формы и методы её проведения.

28 См.: Иванов Г., Коршунов А., Петров Ю. Методологические проблемы исторического познания. М., 1981; Иванов Г. Исторический источник и историческое познание. Томск, 1973; Историческая наука. Вопросы методологии / Под ред. Л.Гапоненко. М., 1986; Иванов В. Методологические основы исторического познания. Казань, 1991; Келле В., Ковальзон М. Теории и история проблемы исторического процесса. М., 1987; Косолапое В. Методология и логика исторического исследования. Киев, 1977; Ковальченко И. Методология исторического исследования. М, 1987; Могильницкий В.

Введение

в методологию истории. М., 1989; Шмидт С. Некоторые вопросы источниковедения историографии // Проблемы истории общественной мысли и историографии. М., 1976.

В Российском государственном архиве экономики (РГАЭ) главное внимание исследователя было сосредоточено в первую очередь на аналитических докладах, которые в 1920;е годы представляли руководству сотрудники Института экономических исследований при НКФ СССР (Ф.7529). Всего институтом было подготовлено по различным экономическим вопросам свыше трехсот закрытых обзоров, докладов, аналитических записок, где по различным направлениям плановой политики анализировались её экономические итоги, вскрывались основные недостатки, негативные тенденции и причины их порождающие. Предметом научного анализа стали данные, опубликованные в ежемесячных, ежеквартальных и ежегодных бюллетенях и сборниках Центрального статистического управления (Ф.1562).

В Государственном архиве Ульяновской области (ГАУО) главное внимание было сосредоточено на докладных материалах губернского планового управления, обнародованных на губернских съездах Советов, где в систематизированном, концентрированном виде есть основные статистические данные по хозяйственной деятельности, открыто затрагивались нерешённые проблемы и имеющиеся недостатки, высказывались предложения по улучшению существующего положения дел. Важна также переписка местных органов власти по экономическим вопросам с органами НКВД, ОГПУ, где также главное внимание было сфокусировано на нерешённых проблемах, вскрывались причины существующих недостатков, привлекалось внимание к тем или иным нерешённым проблемам. Представляют также интерес материалы ревизий, проводимых губпланом, окрпланом на промышленных предприятиях, которые позволяют судить об их реальном экономическом положении.

Широко использовались отчёты о деятельности экономических совещаний, материалы, имеющиеся в местных Советах, их исполкомах, связанные с рассмотрением жалоб. В фондах губплана и окрплана (ф.р.-106, ф.р.-334, ф.р. — 2) главное внимание обращалось на донесения по бюджетным вопросам, планам использования кредитных средств, протоколам заседания бюджетно-плановой комиссии. Всё это позволило составить целостную картину о деятельности планирующих органов в период НЭПа.

Таким образом, архивные документы в наибольшей степени явились основой источниковой базы. Некоторые документы противоречат друг другу, содержат неточности и ошибки, требуют перепроверки.

Вместе с тем, это наиболее достоверные и значимые в информативном плане источники, требующие критического анализа. Разумеется, весь пласт архивных документов и материалов, касающихся предмета исследования, не поднят, но обнаруженные документы позволяют получить научное представление о плановой политике местных органов власти Среднего Поволжья в рассматриваемый период.

Важное место отводилось опубликованным документам. Среди материалов, цитируемых и использованных автором, необходимо назвать документы партийных, советских и плановых органов, опубликованные в различных сборниках, обзорах, докладах, открытых и закрытых письмах. Однако не стоит забывать, что нередко эти документы публиковались с купюрами, в них зачастую отсутствовали те разделы, в которых приводились нелицеприятные факты, были статистические данные, публикация которых могла поставить под сомнение правильность проводимой социально-экономической политики, поставить под сомнение ее итоги.

Практически в каждой области были изданы сборники архивных документов, касающиеся рассматриваемого периода. На их страницах опубликовано значительное количество важных деловых бумаг. Среди них также имеется ряд документов, касающихся плановой политики: политические и экономические обзоры, циркуляры, открытые письма, информационные аналитические обзоры. Подобные труды, особенно к 40-летию Октябрьской революции, были изданы в других областях и республиках .

Немаловажное место отводилось трудам партийных и государственных деятелей. Анализировались работы И. Сталина, JI. Троцкого, Н. Бухарина, Г. Кржижановского, Е. Преображенского и др., а также работы видных экономистов — сторонников экономических преобразований, проводимых преимущественно на централизованно-плановых началах. Труды высших советских руководителей содержат важный материал и теоретическое обоснование планово-экономической деятельности государственных органов. В этих работах делаются попытки с позиций советского руководства проанализировать возникшие трудности в ходе организации и проведения плановой политики, дать им политическую, социальную и экономическую оценку, наметить основные пути разрешения противоречий и преодоления возникающих проблем30. Нередко слабостью этих сборников является их ярко выраженный тенденциозный характер, видна заранее заданная направленность их подборки. Некоторые документы опубликованы не полностью, зачастую опущена та их часть, в которой высвечиваются негативные стороны оценки проводимой местными властями политики. Приходилось эти документы сличать с их подлинниками, хранящимися в архивах.

29 См.: Борьба за Советскую власть в Самарской губернии. Куйбышев, 1957; Борьба КПСС за воплощение в жизнь ленинских идей о советской торговле. Ленинград, 1969; Пятилетний план народнохозяйственного строительства Самарского округа на первую пятилетку 1928/1929 — 1932/1933 гг. Самара, 1929; Индустриализация Нижнего Поволжья (1926;1941). Документы и материалы. Волгоград, 1954; Коллективизация сельского хозяйства в Среднем Поволжье (1927;1937 гг.). Документы и материалы. Куйбышев, 1970; Коллективизация сельского хозяйства Татарской АССР. Казань, 1968.

30 См.: Бухарин Н. Избранные произведения. М., 1990; Кржижановский Г. 10 лет хозяйственного строительства (1917 — 1927 гг.). М., 1927; Преображенский Е. Ещё раз о социалистическом накоплении // Вопросы экономики. — 1990. № 6. С. 140−160- Сталин И. Вопросы ленинизма. М., 1936; Троцкий Л. К истории русской революции. М.: Политиздат, 1990.

Использовалась и мемуарная литература31. Однако имеющиеся в нашем распоряжении труды, в которых в той или иной мере затрагивались вопросы работы плановых органов, носили опосредованный характер32.

Использовалась центральная и местная периодическая печать того времени. Наиболее ценная информация, используемая в диссертации, публиковалась в таких центральных журналах, как «Бюллетене Госплана», «Вестнике НКФ», «На новых путях», «Плановое хозяйство» и др. Здесь наиболее ценными документами были обзоры Госплана, циркуляры ВЦИК и СНК по проблемам плановой деятельности, материалы экономических совещаний, конференций, статьи.

Важная роль отводилась местной периодической печати, издаваемой в губерниях. Это такие газеты и журналы, как «Знамя», «Пролетарская революция», «Труд и хозяйство», «Коммуна» и т. д. Особенностью местной экономической печати того времени является практически отсутствие критики действий местных органов власти по экономическим проблемам, основной причиной существующих недостатков в деятельности плановой сферы авторы считают либо подрывную деятельность «скрытых врагов» — «кулаков», «вредителей», «саботажников», либо объективные обстоятельства.

Научная новизна исследования определяется тем, что оно является первым историческим исследованием места губернской и уездных плановых комиссий в социально-экономической системе одного из регионов Среднего Поволжья в нэповский период.

В нем на базе опубликованных источников и ранее неизвестного современной науке архивного материала предпринимается попытка доказать, что плановым органам принадлежала ведущая роль в подъеме экономики края, налаживании работы социальной и финансовой сферы.

31 Кузьмин В. В борьбе за реконструкцию. (1926;1937 гг.). М., 1976.

32 Борьба за власть Советов в Симбирской губернии: Сб. восп. Участников борьбы за уст. И упрочение Советской власти. Ульяновск., 1957; Незабываемое. Воспоминания. М., 1961.

На защиту выносятся основные положения исследования:

1. В ходе исследования неопровержимо доказано, что губернская плановая комиссия полностью координировала работу систем образования, здравоохранения, социального обеспечения, конкретизировала и перераспределяла бюджетные расходы по этим • направлениям, а также руководила внедрением новаций в этих отраслях.

2. Становление и оптимизация структуры и функциональных обязанностей губернской плановой комиссии окончательно были определены к 1925 году.

3. Деятельность губернской плановой комиссии в течение всего рассматриваемого периода (1923;1928 гг.) делится на два периода. Первый период (1923;1925 гг.) характеризуется становлением комиссии, налаживанием ее работы, и в целом его можно охарактеризовать как консультационный. Второй период (1926;1928 гг.) который определяется завершением процесса превращения губплана в главный инструмент проведения государственной политики по созданию планово-рыночной экономики. В целом его можно охарактеризовать как директивный.

4. Губернская плановая комиссия принимала самое активное участие в руководстве кредитно-финансовой и бюджетной политикой в регионе, превратившая в главного регулятора финансовых потоков в губернии.

5. Сотрудники губернской плановой комиссии в течение всего рассматриваемого периода были активными проводниками государственной социально-классовой политики. Нередко губплан выступал в качестве главного организатора ограничения, а впоследствии вытеснения и ликвидации частного сектора, генерировал политику социально-экономического давления на зажиточные слои населения с одновременной поддержкой всеми возможными средствами неимущих слоев населения, организовывал классовую политику в кооперативном движении.

6. К 1925 году губплан превратился в главного проводника государственной социально-экономической политики, направленной на внедрение основ плановости в народное хозяйство в условиях социалистических преобразований;

7. Работники губернской плановой комиссии активно участвовали в проведении контрольно-ревизионной деятельности в составе комплексных контрольно-ревизионных групп, подготовленные ими экспертные заключения нередко становились основой для возбуждения уголовных дел.

8. В исследовании доказано, что губернская плановая комиссия превратилась в главный центр по проведению производственно-экономической экспертизы и внедрению новаций в производственный процесс.

Теоретическая и практическая значимость исследования. Материалы исследования можно использовать при подготовке теоретико-практических курсов в рамках изучения отечественной истории в вузах, а также при оформлении экспозиций краеведческих музеев.

Апробация работы. Основные положения и выводы диссертационного исследования нашли свое отражение в выступлениях автора на научно-практических конференциях, организованных в 2002 и 2003 гг. в Ульяновском государственном университете, а также в Ульяновском филиале Военной академии тыла и транспорта, тезисы докладов опубликованы в научно-теоретических сборниках конференций.

Структура диссертации. Работа состоит из введения, двух глав, заключения, библиографического списка, а также приложения.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

.

По итогам проведенного исследования необходимо сформулировать некоторые выводы. Созданная в 1923 году губернская плановая комиссия в кратчайший срок превратилась в главный консультативный и экспертный орган при губернском исполкоме по всем без исключения вопросам социально-экономического развития Ульяновской губернии в нэповский период.

Если взять деятельность губернской плановой комиссии в течение всего рассматриваемого периода (1923;1928 гг.) делится на два периода. Первый период (1923;1925 гг.), характеризуется становлением комиссии, налаживанием ее работы и в целом его можно охарактеризовать, как консультационный. Второй период (1926;1928 гг.), определяется завершением процесса превращения губплана в главный инструмент проведения государственной политики по созданию планово-рыночной экономики. В целом этот период можно охарактеризовать, как директивный.

Становление работы губернской плановой комиссии, определение ее места и функций в нэповской экономике пришлось на 1923;1925 гг. Возложенные на нее экспертно-аналитические и контрольно-экономические функции были широки и многообразны. Сотрудники губплана стали главными экспертами и исполнителями решений губисполкома по проблемам налаживания работы в сфере разрушенной в годы гражданской войны экономики, проведения районирования, сбору необходимых статистико-экономических сведений, статистико-конъюнктурной работы, что в значительной мере подняло его авторитет.

Именно на губернскую плановую комиссию были возложены функции технического руководства и корректировки государственных ведомств и учреждений по составлению местного бюджета. В промышленности, сельском хозяйстве, торговле и кооперации губплан больше занимался элементарным налаживанием работы государственной промышленности, торговли и кооперации, колхозов и совхозов. В финансовой сфере при активном участии сотрудников губплана происходит налаживание государственного и негосударственного кредитования.

Губернской плановой комиссии приходилось также в рамках проводимых консультаций заниматься проблемами обучения администрации государственных и кооперативных учреждений навыкам оперативного, долгосрочного и перспективного планирования.

Начиная с 1924 года на губернскую плановую комиссию возлагаются уже и контрольные функции. Одновременно губернская плановая комиссия разворачивает осторожно процесс создания социалистической планово-экономической системы.

Уже ни одно социально-экономическое решение ни одним государственным учреждением и ведомством не принималось без согласования с губпланом. На губернскую плановую комиссию был возложен общий контроль за финансовыми потоками, в ряде случаев сотрудники планового органа выступали даже в качестве арбитражных судей по экономическим проблемам.

В соответствии с изменяющимися задачами изменялась и структура губплана, увеличивалось количество секций и подсекций, при губернской плановой комиссии были созданы такие совещательные органы, как пленум губплана, научно-технический, конъюнктурный, экспертный советы. Практика показала, что структура губплана была продуманной, по образовательному уровню и квалификации сотрудников полностью соответствовала возложенным на учреждение задачам. Следует особо отметить, что губернская плановая комиссия не была строго подчиненным учреждением по отношению к Госплану РСФСР и обладала достаточно высоким уровнем самостоятельности при принятии управленческих решений.

В ходе выполнения контрольных функций, сотрудники губплана проводили экспертный анализ всех представленных планов крупными государственными учреждениями, корректировали в целях увязки с общими губернскими и общероссийскими планами развития народного хозяйства, перераспределяли статьи местного бюджета, участвовали в ревизиях государственных учреждений, проводимых совместно с органами Рабоче-крестьянской инспекции.

Начиная с 1925 года губернская плановая комиссия разворачивает активную деятельность по переводу экономики губернии на планово-централизованные рельсы. В кредитно-финансовой сфере губплан активно вмешивается в дела государственных банков, финансовых органов, негосударственной кредитной системы. Сотрудники губплана утверждают кредитные планы, проводят экспертизу направленности выделяемых кредитов, не останавливаются перед выдачей прямых указаний проявлениям кредитных учреждений о том кому и сколько выделять кредитных сумм. В период острого финансово-бюджетного кризиса 1924 года губернская плановая комиссия совместно с губернским финансовым управлением и налоговыми органами превратилась в главный интеллектуальный штаб по его разрешению. Исключительно благодаря административной деятельности губплана, в губернии создаются новые кредитные структуры (например, Общество сельскохозяйственного кредита).

В рамках проводимой бюджетной политики губернская плановая комиссия непосредственно участвовала в выработке механизма экономического взаимодействия, реорганизации государственных учреждений в целях снижения расходов на их содержание, регулировании межбюджетных отношений, непосредственно увязывала их с бюджетными заданиями РСФСР.

В социально-культурной сфере губплан увязывал и корректировал по времени и расходам все планы культурного развития, реконструкции систем просвещения и здравоохранения, руководил постановкой всего планового дела в этих учреждениях, что в свою очередь привело к созданию единого социально-культурного блока.

Организуя принятие планов развития вышеперечисленных ведомств, губернская плановая комиссия следила за тем, чтобы в них учитывались национально-культурные особенности национальных меньшинств края, своевременно закупалась учебная литература, возрастающими темпами возводились новые здания школ и лечебных учреждений, своевременно производился ремонт имеющихся зданий. Совместно с органами социального обеспечения губплан боролся с задержками заработной платы, бережное отношение к социально незащищенным категориям населения. Именно губплан сыграл главную организующую роль в создании в деревне Крестьянских обществ взаимопомощи, способствовал выделению в этих целях необходимых финансовых средств, контролировал процессы, связанные с их становлением.

В сфере промышленного производства в рамках насаждения плановых отношений губплан организовывал директивное, приказное финансирование государственной промышленности, корректировал выдаваемые им директивные задания, в случае неэффективной работы трестов и заводов работники губплана претворял в жизнь планово-производственные программы по выходы из кризиса.

Нередко, выполняя задания партийных органов, губплан сохранял и поддерживал в политических целях нерентабельные производства на тех заводах, где была сосредоточена высокая «пролетарская прослойка».

Исключительно высокое положительное значение имела работа губернской плановой комиссии по руководству внедрения новаций в промышленное производство, научно-техническое обоснование новых промышленных проектов, проведения технико-экономического обоснования рентабельности вновь создаваемых промышленных производств.

В области аграрного производства в рамках внедрения плановых отношений в деревне губплан руководил плановой работой губернского сельскохозяйственного треста, посредством контрактации и организации выдачи семенных ссуд активно проводил мероприятия по привязке единоличных хозяйств к плановой системе, активно внедрял плановые отношения в Губземуправлении, кооперативных объединениях, колхозах и совхозах. Вовлечение колхозов и совхозов в плановое хозяйство происходило также путем предоставления этим хозяйствам в директивном порядке налоговых льгот и кредитов.

Стоит особо подчеркнуть тот факт, что социально-экономическая деятельность губернской плановой комиссии отчетливо носила классовый характер, и полностью соответствовала проводимой в стране классово-социальной политике. Это выразилось, во — первых, в организации вытеснения экономическими методами частных элементов в промышленности, торговле и кооперации, когда частник, как «классово-враждебный элемент» всемерно дискриминировался в выделении кредитов, взимании налогов и страховых платежей и семенной ссуды, при централизованном распределении сельскохозяйственного инвентаря и денежных выплат из льготных государственных фондов.

Во-вторых, губернские плановые органы активно поддерживали на «плаву» нерентабельные кооперативы и кооперативные объединения, которые выполняли сугубо политические задачи, в частности объединения населения в потребительской кооперации. В-третьих, губплан следил за тем, чтобы в кооперацию не проникали «враждебные классовые элементы» в лице «кулаков» и частных торговцев. В случае обнаружения подобных фактов такие кооперативы объявлялись «лжекооперативами» и немедленно закрывались путем многократно увеличенных налоговых платежей и прекращения ссудовыделения. В-четвертых, губернская плановая комиссия следила за тем, чтобы подавляющим большинством членов кооперативов были бедняки, которые получали большую часть выделяемых крестьянам финансовых дотаций.

Во время директивного периода деятельности губернской плановой комиссии (926−1928 гг.) этот государственный орган был превращен в главную руководящую структуру форсированного насаждения планово-социалистических отношений. С этого времени о своей деятельности перед губпланом были вынуждены отчитываться все государственные и негосударственные учреждения и предприятия. Губплан нередко использовал финансовые рычаги для воздействия на нерадивых хозяйственников, перекрывая кредиты и поступления бюджетных средств. Кредитования усилиями плановых органов все больше превращалось в бюджетное безвозмездное выделение финансовых средств. Распределение абсолютно всех кредитов теперь приняло только директивный характер. В этой связи усилился диктат со стороны губплана по отношению к банкам и финансовым органам, значительно усилилась кредитно-налоговая «удавка» на частный сектор. В 1928 году губплан принимает активное участие в кредитно-финансовом и административном разгроме частного сектора и полном переводе кооперативного движения на административно-командные рельсы плановой социалистической экономики.

В промышленном производстве при активном участии губплана вводится новый порядок распределения прибыли, когда она полностью стала изыматься в доход государства. Все кооперативы, совхозы и колхозы были окончательно к 1928 году переведены на плановые рельсы. В аграрном секторе окончательно утвердился планово-директивный контроль за производством и распределением, были внедрены многочисленные планово-директивные показатели, которыми обязаны были руководствоваться все сельскохозяйственные производители, временно исключая единоличных крестьян (до 1929 года, начала коллективизации сельского хозяйства).

Однако и в отношении единоличных была введена в действие целая система мер, направленных на включение единоличных хозяйств в плановую экономику, (окончательно завершенная после проведения коллективизации). Именно губплан, наряду с губернским финансовым отделом и налоговым ведомством стал главной «ударной силой» ликвидации частного сектора торговле и распределении.