Суд как субъект уголовно-процессуальных правоотношений в досудебном уголовном судопроизводстве

Актуальность темы

исследования. Приметой настоящего времени стало усиление роли (участия, деятельности) судебной власти, которая не только осуществляет уголовное правосудие, но и, принимая разрешительные решения в ходе досудебного производства, воздействует на структуру, функции и формы деятельности уполномоченных и иных субъектов правоотношений, которые возникают только в результате судебного решения.

Именно через этот процесс происходит расширение сферы влияния судебной власти, соответственно, правовые возможности вмешательства в эти процессы правоохранительных и иных государственных органов существенно ограничиваются. Только суд, осуществляя уголовно-процессуальную деятельность в пределах своих контрольных полномочий, даёт возможность признавать в правовом порядке решения органов предварительного расследования недействительными или незаконными.

С другой стороны, в последние годы предварительное расследование испытывает нарастающее давление со стороны судебной власти, которое не ограничивается исключительно целью проверки их деятельности на предмет законности, что в определенной степени отрицательно сказывается на своевременности и результативности процессуальных действий.

Так, одним из вопросов, все еще имеющих важнейшее научное и практическое значение и повлекших немалое количество споров в теории уголовно-процессуального права, является вопрос о критериях правильного определения оснований производства следственных действий и применения мер пресечения (их элементов, роли, юридического значения, правовой характеристики и соотношения), ориентируясь на которые, следователь обращается с ходатайством в суд, которые могут быть положены им в основу разрешения ходатайства и самого процессуального действия. В частности, представляется важным в практике досудебной деятельности вопрос о сроках 3 рассмотрения ходатайств и принятия по ним решения. Видится требующим уточнения предмет жалобы и все относящиеся к ней сведения.

Разрешительный характер деятельности судебной системы не совсем соответствует задачам укрепления безопасности общества. Скорее наоборот, под усиленной судебной защитой остается подозреваемый или обвиняемый, если таковой установлен органами расследования.

Возможность предпринять самостоятельные следственные действия у органов расследования весьма ограничена. Усеченный характер полномочий органов расследования в сфере самостоятельного принятия решения о производстве ряда процессуальных действий зачастую воспринимается как властное (волевое) недоверие к органам расследования, осуществляющим в процессе реализации функции обвинения прежде всего расследование преступления. В то же время не стоит игнорировать то обстоятельство, что суд, разово выполняя контрольные функции в ходе досудебного судопроизводства, не уполномочен отвечать за ход и результаты расследования, он не обременен задачей пополнения доказательственной базы по уголовному делу.

В действующем законодательстве регламентация правового статуса как суда, так и судьи, в аспекте поиска путей оптимизации с учетом оценки выявленных правовых последствий, детерминирована не пробелом в законодательстве как таковым, а актуализацией в, законе одной из концепций учения о процессуальных функциях, всегда вызывающих оживленную полемику среди ученых-процессуалистов.

Степень научной разработанности проблемы. Результаты изменений в системе правоотношений в стадии досудебного производства с участием судей, их процессуально-правовое регулирование были предметом исследований отдельных авторов, таких как A.C. Александров, H.H. Апостолова, C.B. Бажанов, О. С Головачук, Д. П. Демидов, В. В. Дорошков, А. Ф. Ефимов, В. М. Жуйков, В. И Кононешсо, C.B. Донская,.

Ю.Е. Петухов, С. П. Сереброва, В. А. Устюжанинов, Е. В Хаматова, i.

H.A. Чечина, A.A. Шамардин.

Труды указанных авторов посвящались отдельным аспектам уголовного судопроизводства. В общеметодологическом аспекте порядок уголовного судопроизводства, осуществляемого федеральными судьями, вышеназванными учеными комплексно не изучался, как правило, ими использовались нормы только ранее действовавшего уголовно-процессуального законодательства. В то же время, с принятием Концепции судебной реформы в Российской Федерации были внесены коррективы в судебную систему и саму деятельность судей. Эти изменения коснулись объема полномочий судей, например, в ходе предварительного расследования, а также возродили дискуссию о правомерности отнесения судей (судов) к субъектам уголовно-процессуальных правоотношений, оптимизации правового регулирования и практической деятельности суда в досудебном производстве в аспекте получения тактически эффективных изобличающих доказательств, реализации способов и • приемов, предотвращающих попытки причастных к преступлению лиц уклоняться от следствия.

Указанные обстоятельства побудили соискателя осуществить диссертационное исследование.

Объектом исследования являются правоотношения, возникающие в процессе судебного порядка рассмотрения и разрешения ходатайств или жалоб по уголовным делам на этапе досудебного судопроизводства.

Предметом исследования стали закономерности уголовно-процессуальной деятельности судей и других участников уголовного процесса в стадии предварительного расследования, в ходе рассмотрения и разрешения ходатайств, жалоб на действия (бездействие) органов расследования, а также функции судебной системы Российской Федерации.

Цель исследования заключается в том, чтобы на основе всестороннего анализа ранее действовавшего и вновь принятого уголовно-процессуального 5 законодательства РФ, отдельных федеральных (в том числе и конституционных) законов и других нормативно-правовых актов выявить и проанализировать специфику правового статуса судьи в стадии досудебного судопроизводства, уяснить его место, роль и полномочия, а также предложить научно-обоснованные рекомендации, которые будут способствовать реализации судебно-контрольной функции на данном этапе расследования.

Цель диссертационного исследования определила необходимость постановки и решения следующих задач:

— проведение историко-теоретического анализа понятия, сущности, специфики и функций судебной власти;

— исследование политических и правовых основ становления в Российской Федерации судебной власти как основы государственной структуры;

— выявление и анализ тенденций развития уголовно-процессуального законодательства и судебной системы Российской Федерации, ориентированных на реализацию задач уголовного судопроизводства;

— удостоверение особой роли суда и его функций как органа судебной власти;

— анализ особенностей уголовно-процессуальной деятельности суда на этапе предварительного расследования;

— исследование последовавших в ходе судебно-правовой реформы изменений в системе судов РФ;

— уяснение особенностей правового статуса судей (судов) и уголовно-процессуального (правового) режима их деятельности;

— выявление сущности и содержания судебной деятельности в ходе расследования как играющей решающую роль по судьбе уголовного дела, а также целей и задач, стоящих перед судом;

— разработка рекомендаций, определяющих оптимальный порядок участия суда в производстве следственных действий, с целью их практического осуществлениявыработка рекомендаций по совершенствованию уголовно-процессуального законодательства, практики деятельности судов в целях обеспечения эффективности их деятельности.

Методологическую основу исследования составил диалектический метод научного познания. В работе также использованы методы анализа и синтеза, исторический, логико-юридический, сравнительно-правовой, конкретно-социологический, статистический методы, а также наблюдение.

Теоретическую основу диссертационного исследования составили фундаментальные работы ученых по уголовно-процессуальному праву, истории, социологии и некоторым другим областям знаний.

Эмпирическую базу исследования составили нормы российского законодательства, регулирующие правовое положение суда как участника уголовно-процессуальных правоотношений, данные официальной статистики Судебного департамента при Верховном Суде РФ, материалы судебной практикианалитические справки, архивные уголовные дела, рассмотренные федеральными судьями (по материалам судов г. Ростова-на-Дону), а так же результаты собственных эмпирических исследований (выборочного изучения материалов 100 уголовных дел, расследованных в различных следственных подразделениях г. Ростова-на-Дону, материалы которых предусматривали судебный порядок принятия различных процессуальных решений).

По вопросам, касающимся темы исследования, проведено анкетирование 100 следователей органов внутренних дел и 30 федеральных судей относительно практики получения разрешений о производстве отдельных следственных действий, в процессе которых возникают проблемные ситуации. При подготовке диссертации использован личный опыт работы следователем.

Научная новизна исследования обусловлена недостаточной разработанностью данной темы в уголовно-процессуальной науке. Работа представляет собой комплексное исследование правового статуса, организации и деятельности судей на досудебном этапе уголовного судопроизводства. Автором предпринята попытка разрешения отдельных вопросов судебной деятельности суда (судей), касающихся процессуального порядка рассмотрения ходатайств, жалоб по уголовным делам в ходе досудебного судопроизводства, а также полномочий федеральных, судей в соотношении с правовыми последствиями принимаемых ими решений. Научная новизна диссертационного исследования нашла отражение* в положениях, выносимых на защиту.

Основные положения, выносимые на защиту:

1. Сформулированное в ст. 6 УПК РФ назначение уголовного судопроизводства, отражая принятую концепцию, олицетворяет. приоритет защиты прав и законных интересов потерпевших, ограждения личности от незаконного привлечения к уголовной ответственности, ограничения ее прав, и свобод по отношению к раскрытию и расследованию преступлений, установлению виновных. Объем полномочий, предоставленных суду в сфере реализации данного руководящего положения на этапе досудебного производства, в частности, в связи с принятием процессуальных решений, направленных на ограждение личности от ограничения ее прав и свобод, не всегда сбалансирован с возложенными на следователей (дознавателей) обязанностями по формированию добротной системы доказательств в процессе производства по уголовному делу.

2. Современная ситуация в сфере судебного порядка рассмотрения жалоб на процессуальные действия и решения субъектов расследования требует принятия мер, направленных на минимизацию фактов представления в суд необоснованных и ложных жалоб. Суду необходимо, при наличии оснований, предоставить право оставлять без удовлетворения жалобы со ссылкой на то, что в обращениях заявителя нет сведений об основаниях, 8 предусмотренных законом в качестве обстоятельств нарушения. Право на рассмотрение в связи с незаконным обжалованием суд иметь не должен.

3. Наделение судей полномочием на проверку в отношении любых действий и решений следователя, если с ним не согласен заявитель, выходит за рамки необходимых и достаточных гарантий неприкосновенности личности, что становится легальным средством ограничения полномочий самого следователя. Участие судьи в решении вопроса о проверке законности и обоснованности обжалуемых действий без достаточных оснований означает не что иное, как вмешательство в независимую законную деятельность следователя и подмену его решений решениями суда общей юрисдикции.

4. В УПК РФ необходимо ограничить сроки обжалования действий и решений, определить, что производство по жалобе должно быть прекращено с указанием на то, что статья 125 УПК РФ может применяться только в ходе такого досудебного производства, которое проводится до вступления обвинительного приговора в законную силу. Иначе посредством принесения жалобы можно добиваться отмены любого законного или обоснованного решения.

5. Ч. 3 ст. 108 УПК РФ целесообразно дополнить следующим положением: «Одновременно с представлением ходатайства и материалов судье следователь уведомляет об этом защитника, в случае его участия в деле, а также законного представителя несовершеннолетнего подозреваемого, обвиняемого». В результате предложенной конструкции у защитника появляется возможность реализовать своё полномочие. Деятельность защитника при ознакомлении с названными материалами должна быть нацелена на проверку законности и обоснованности вынесенного постановления о возбуждении перед судом ходатайства об избрании меры пресечения в виде заключения под стражу, а также документов, подтверждающих данное постановление.

6. Реализуя свои полномочия на досудебном этапе судопроизводства, суд не должен подвергать проверке деятельность органов предварительного расследования, иначе эта проверка превратится в формальную в виде выявления недочетов процессуального характера.

Содержание судебной проверки должно быть предопределено особым предметом доказывания, заключающимся в определении состоятельности (или правомерности) того или иного решения органа предварительного следствия, которое легло в основу ходатайства. Предметом проверки законности и обоснованности решений органов следствия отнюдь не следует считать выяснение вопросов о том, были ли-допущены органами дознания, предварительного следствия нарушения, а действительно ли, с учетом содержащихся в представленных материалах данных (в том числе сведений о личности), имеется необходимость в удовлетворении ходатайств органов предварительного следствия.

7. Целесообразно предусмотреть в УПК РФ право потерпевшего на возбуждение перед судом ходатайства о применении меры пресечения в отношении подозреваемого (обвиняемого), право обжалования принятого судьей решения, а также право участвовать в судебном заседании при рассмотрении ходатайств об избрании меры пресечения в суде, в чем будет проявляться активная роль потерпевших на досудебном этапе уголовного судопроизводства.

8. Принцип состязательности уголовного процесса не исключает активной роли суда по исследованию обстоятельств уголовного дела в ходе досудебной стадии судопроизводства в целях принятия законного решения.

Теоретическая значимость исследования состоит в том, что в работе на монографическом уровне предпринята попытка комплексного исследования правового статуса суда как субъекта уголовно-процессуальных правоотношений, результаты которого дополнят соответствующие положения теории уголовно-процессуального права РФ.

Практическая значимость диссертационного исследования выражается в том, что совокупность предложений, сформулированных в работе, может быть направлена на совершенствование уголовного судопроизводства. Разработаны научно обоснованные рекомендации по созданию оптимальных условий организации и деятельности федеральных судов в Российской Федерации. Полученные данные могут быть использованы в системе высших и средних специальных заведений МВД России в учебном процессе по курсу «Уголовный процесс», «Предварительное следствие в ОВД», а также учтены при совершенствовании действующего уголовно-процессуального законодательства РФ и практики его применения.

Апробация и внедрение результатов исследования. Основные положения диссертационного исследования неоднократно обсуждались на заседании кафедры уголовного процесса ФГОУ ВПО «РЮИ МВД России».

Результаты диссертационного исследования внедрены в практическую деятельность правоохранительных органов и в учебный процесс ФГОУ ВПО «РЮИ МВД России», что подтверждается актами внедрения. Основные положения и выводы диссертационного исследования изложены в опубликованных 11 научных статьях автора.

Структура и объем диссертации

Работа состоит из введения, трех глав, включающих семь параграфов, заключения, библиографического списка литературы и приложений.

Выводы органов расследования, содержащиеся в ходатайствах, предоставляемых в суд, например, о необходимости применения меры пресечения о виде заключения под стражу, должны быть мотивированными. Состоятельность мотивов и полученной информации, является одним из основных вопросов, подлежащих выяснению в ходе судебной проверки на этапе предварительного следствия. Наиболее спорным и сложным вопросом предмета судебной проверки по жалобам на необоснованность ареста, является вопрос о том, должен ли судья проверять наличие достаточных доказательств для привлечения лица в качестве обвиняемого и предъявления.

Архипов Ю. Г. Судебный контроль за актами органов дознания и предварительного следствия ограничивающих права граждан./ Мир права. — 2001. — № 1.

311 Однако в международных документах подчеркивается, что поскольку обвиняемый не признан судом виновным, то, должна действовать презумпция оставления его на свободе, то есть обвинение должно представить доказательства того, что обвиняемого оставлять на свободе невозможно. ему обвинения, поскольку арест, по общему правилу, применяется именно к обвиняемым.

Обоснованно полагаем, что суд, на этапе предварительного следствия реализуя свои полномочия по принятию решений, не должен подвергать проверке деятельность органов предварительного расследования, иначе эта проверка превратится в формальную в виде выявления недочетов процессуального характера.

В Постановлении Пленума Верховного Суда РФ от 27 апреля 1993 г. по этому вопросу сказано: «Проверяя законность и обоснованность ареста или-продления срока содержания под стражей, судья не вправе входить в обсуждение вопроса о виновности содержащегося под стражей, судья не вправе входить в обсуждение вопроса о виновности содержащегося под стражей лица в 2 инкриминируемом ему преступлений». Основанием для такой позиции Пленума послужили выявленные при обобщении 'судебной практики судебные решения, где в качестве мотива отказа в жалобе указывалось на то, что следователем собраны достаточные доказательства виновности обвиняемого, а при удовлетворении жалобы указывалось, что следственные органы не располагают достаточными доказательствами виновности. Однако входить в обсуждение вопроса о виновности обвиняемого и вопроса об обоснованности привлечения его в качестве обвиняемого — это не одно и то же.

Поскольку при рассмотрении ходатайств следователя судья не решает вопросов, связанных с доказанностью вины обвиняемого в совершении преступления, в решениях судьи не стоит допускать формулировок, свойственных только приговору. Однако вряд ли следует категорично утверждать, что суд, при рассмотрении ходатайств органов следствия не вправе входить в оценку отдельных представленных доказательств. Но оценка доказательств судом на этапе предварительного расследования должна быть отличной от оценки доказательств, которые будут положены в приговор суда. Иначе при столь высокой категоричности приговор суда.

175 станет не более чем вероятностью (недостижим). Действительно, вдаваться в оценку доказательств судья не должен. Однако, это вовсе не исключает выяснение вопросов, которые служат доказательствами по делу.

В связи со сказанным выше, предметом проверки законности и обоснованности решений органов следствия отнюдь не следует считать выяснение вопросов о том, были ли допущены органами дознания, предварительного следствия нарушения, а действительно ли, с учетом содержащихся в представленных материалах данных (в том числе сведений о личности), имеется необходимость в удовлетворении ходатайств органов предварительного следствия.

Процедура судебного рассмотрения требует четкой регламентации, поскольку на практике возникает много вопросов, разрешение которых позволило бы не снижая эффективности деятельности органов следствия, обеспечить конституционные гарантии прав и законных интересов граждан.

Проблема судебного контроля за действиями и решениями должностных лиц, осуществляющих уголовно-процессуальную деятельность на стадии предварительного расследования преступлений, разработана слабо.

На сегодняшний день существуют различные мнения по данной проблеме и все они имеют право на жизнь. Так сторонники концепции беспробельности" судебного контроля ссылаются < на Традиции русского дореволюционного судопроизводства и буквальное толкование ст. 46.

Конституции РФ. Однако русское дореволюционное судопроизводство, которое в ст. 491 Устава уголовного судопроизводства 1864 г. предусмотрело норму: «Участвующие в деле лица могут приносить жалобы на всякое следственное действие, нарушающее или стесняющее их права» поэтому ссылка на него явно несостоятельна, т.к. из анализа других статей Устава становится очевидным, что указанные жалобы, как правило, подаются по окончании предварительного следствия. И лишь некоторые (например, жалобы на содержание под стражей) могут подаваться и до передачи дела в суд. Вывод состоит в том, что из ст. 46 Конституции РФ не вытекает идея,.

176 беспробельности" судебного контроля. Это положение требует законодательного закрепления, поскольку было бы неправильно оставлять на усмотрение судей вопрос о том, требуется ли немедленное вмешательство суда в ход предварительного расследования и в каких случаях отложение проверки законности и обоснованности действий и решений до стадии судебного разбирательства может причинить ущерб, восполнение которого в дальнейшем окажется неосуществимым.

По мнению И. Л. Петрухина, «меры пресечения затрагивают коренные интересы граждан, которые должны иметь право обжаловать применение этих мер в вышестоящий суд"312. Интересно в какой степени применение мер пресечения затрагивает права потерпевшего. В соответствии с ч. 3 ст. 108 УПК РФ правом определения «целесообразности и необходимости» избрания в отношении подозреваемого или обвиняемого меры пресечения в виде заключения под стражу, а также правом возбуждения такого ходатайства перед судом и последующего участия в судебном заседании наделены следователь с согласия руководителя следственного органа и дознаватель с согласия прокурора. Законодатель в УПК прямо не предусмотрел право потерпевшего на обращение в суд с ходатайством о применении в отношении обвиняемого, подозреваемого меры пресечения в виде заключения под стражу. Следовательно, нет у этого участника процесса и права обжаловать решение суда о применении или неприменении меры пресечения.

По мнению Л. В. Брусницына, в отличие от права ходатайствовать о применении мер безопасности, ссылка на которое имеется в ч. 3 ст. 11 УПК РФ, и которое (право ходатайствовать) непосредственно закреплено среди прав потерпевшего и свидетеля (п. 21 ч. 2 ст. 42- п. 7 ч. 4 ст. 56 УПК РФ), закон не содержит прямого указания на их право ходатайствовать о применении мер пресечения. Тем не менее, если говорить о потерпевшем, то он обладает этим правом, исходя из содержания п. 5 ч. 2 ст. 42 и ч. 1 ст. 119 УПК РФ, которые не ограничивают потерпевшего в заявлении ходатайств о.

312 Петрухин И. Л. Человек и власть. — М., 1999. С. 316.

177 принятии процессуальных решений, имеющих значение для обеспечения его законных интересов313. JI.B. Брусницын отмечает, что потерпевший может не заявлять ходатайство, а лишь высказать, например, в ходе допроса мнение о необходимости применения той или иной меры пресечения, которое в соответствии со ст. 99 УПК РФ относится к «другим обстоятельствам» и наряду с тяжестью обвинения, личностью обвиняемого подлежит учету при решении вопроса о необходимости меры пресечения* и определении ее.

314 вида .

Напротив, И. М. Ибрагимов, рассматривая проблемы прав потерпевшего, отмечает, что потерпевший, не являясь участником процесса рассмотрения ходатайства об избрании меры пресечения в виде заключения под стражу, не может и участвовать в судебном заседании, также не наделен правом обжалования судебного решения об отказе в избрании меры пресечения и последующего участия при рассмотрении дела в.

315 апелляционном, кассационном и надзорном порядке. Это, безусловно, приводит к самому существенному ограничению конституционных прав потерпевшего на гарантированный законом доступ к правосудию.

Уголовно-процессуальный закон, по мнению H.A. Колоколова, за потерпевшим и его представителями не закрепляет право на участие в рассмотрении судом ходатайства органов предварительного расследования о заключении подозреваемого, обвиняемого под стражу. В то же время Конституция, гарантируя каждому судебную защиту его прав и свобод, в качестве одного из ее существенных элементов устанавливает право на обжалование в суд решений и действий (бездействий) органов государственной власти и должностных лиц, а также определяет, что.

3 13.

Брусницын Л. В. Меры пресечения — ¿-меры безопасности для участников уголовного процесса // Российская юстиция. 2005. № 6. о | 1.

Брусницын Л. В. Указ. соч.

Ибрагимов И. М. Правомерные возможности защиты прав потерпевших в российском уголовном процессе: Автореф.. д-раюрид. наук. — М., 2008. С. 13. государство обеспечивает потерпевшему доступ к правосудию и компенсацию причиненного ущерба (ст. 52) .

Представляется, что необходимо, прежде всего ставить под защиту интересы жертв преступлений, в том числе путем обеспечения им возможности изложения и рассмотрения мнений и пожеланий на этапе досудебного производства, когда затрагиваются их личные интересы.

Несмотря на то, что право потерпевшего на обжалование постановления судьи об избрании меры пресечения в уголовно-процессуальном законе прямо не закреплено, исходя из смысла ряда норм УПК РФ (п. 18 ч. 2 ст. 42, ч. 11 ст. 108, ч. 1 ст. 127, ч. 4 ст. 354) в их взаимосвязи, такая возможность у потерпевшего законодательно предусмотрена.

В связи с изложенным представляется необходимым прямо указать в УПК право потерпевшего на возбуждение перед судом ходатайства о применении меры пресечения в отношении подозреваемого (обвиняемого), право обжалования принятого судьей решения, а также право участвовать в судебном заседании при рассмотрении ходатайств об избрании меры пресечения в суде, в чем будет проявляться активная роль потерпевших на досудебном этапе уголовного судопроизводства.

Колоколов H.A.

Заключение

обвиняемого под стражу: алгоритм производ-ства//Уголовный процесс. 2007. № 5. С. 22.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

.

Проведенное диссертационное исследование позволило получить ряд выводов и рекомендаций.

Судьи, будучи независимы от влияния извне, обладают так же необходимой (соответствующей статусу судей) самостоятельностью при принятии ключевых решений в ходе досудебного уголовного судопроизводства. Процессуальная самостоятельность суда как субъекта доказывания есть необходимое и достаточное условие осуществления им правосудия. В этой связи недопустимо ее ограничение как путем запрета суду осуществлять инициативные действия по доказыванию, так и путем обязывания его удовлетворять ходатайства сторон. Но, в то же время, и возложение на суд обязанности по активному инициативному исследованию обстоятельств дела и собиранию доказательств так же избыточно.

В диссертации автор последовательно и аргументировано отстаивал позицию о том, что при исследовании обстоятельств дела суд должен проявлять инициативу. Отказывать ему в этом праве неверно, равно как и возлагать на суд обязанность по доказыванию обстоятельств дела и восполнению пробелов предварительного расследования.

Анализируя деятельность судей, мы пришли к выводу о том, что она не ограничивается единственной функцией — правосудия, а представляет собой совокупность взаимосвязанных функций.

Мы пришли к выводу о том, что рассмотрение судом ходатайств о производстве следственных действий является, по своей природе, разрешением на производство процессуальных действий органам расследования, и представляет собой форму судебного контроля' за деятельностью органов предварительного расследования. Суд, рассматривая ходатайства, свободен в оценке представленных доказательств.

Вместе с тем, анализируя перечень процессуальных действий, требующих судебного решения, соискатель пришел к выводу о том, что.

180 сфера судебного контроля не ограничивается гарантиями обеспечения права человека на неприкосновенность жилища, частной жизни и личной тайны, поскольку распространяется на обыск и выемку вне жилища, гарантирует банковскую, «кредитную», аудиторскую, адвокатскую тайну. Иными словами, практически любые сведения, которые не только личность, но и юридическое лицо не считают нужным придавать гласности, законодатель ставит под охрану закона. Тем самым, для осуществления этого специального назначения законодатель, видимо, вводит судью как субъекта в досудебном производстве, и возлагает на него обязанности именно в этих целях.

Анализируя причины развития теневых отношений в сфере государственного управления, соискатель выделяет тенденцию, связанную с восприятием роли суда в ходе досудебного производства исключительно с позиции защиты граждан от произвола субъектов расследования. >. Презумпция произвола субъектов расследования, как представляется, ставит под сомнение объективность и непредвзятость роли суда, связанного целью защиты, но, видимо, нейтрального к процессу доказывания, достижению целей доказывания. Не вполне убедительно понимание роли суда как справедливого арбитра, если он позиционируется как субъект, воспринимающий с определенной долей предубеждения деятельность органов расследования как вторжение в жизнь добропорядочных граждан.

Само по себе право суда разрешать по собственной инициативе вопрос об избрании в качестве меры пресечения заключения под стражу или о продлении срока содержания под стражей не противоречит Конституции РФ, так как не освобождает суд от обязанности выслушать мнения сторон, а стороны не могут быть лишены возможности привести свои доводы.

Диссертант приходит к выводу о том, что судом, при решении вопроса об избрании мер пресечения исследуются доказательства обоснованности или необоснованности, в том числе вся процедура формирования доказательств, тем самым, основным становится вопрос об ограждении обвиняемого от произвола следователя.

Осознавая бесперспективность удовлетворения ходатайства следователя, он зачастую вынужден отказаться от заявления ходатайства. Ситуация усугубляется тем, что риск поступления последующих жалоб со стороны защиты сочетается с отсутствием доктринально и законодательно закрепленной задачей раскрытия каждого преступления и направления расследованного дела в суд. Следовательно в вопросе о применении мер принуждения всегда находится следователь в весьма рискованной ситуации, грозящей для него многочисленными проблемами, даже если он добросовестно стремится отстаивать интересы дела. По нашему мнению, судья должен также проверить, не является ли заявление стороны защиты обманом, «уловкой», тем более оговором стороны обвинения.

Диссертант критически оценивает получившую распространение в последнее время позицию о том, что право на обжалование в суд действий и решений органа расследования с предоставлением суду права признать обжалуемое действие или решение незаконным или необоснованным и потребовать устранения нарушения, воспринимается некоторыми теоретиками и практиками в качестве эффективного средства для противоборства с обвинением. Противоречия присутствуют и в части предмета обжалования. Согласно одной из позиций (И.Л. Петрухин), «в судебном порядке рассматриваются жалобытолько на такие действия и решения, которые затрагивают конституционные права и свободы участников уголовного процесса или которые могут затруднить доступ граждан к правосудию», но из ст. 46 Конституции РФ следует, что суд рассматривает жалобы не только на нарушения конституционных прав граждан, например на незаконное возбуждение или прекращение уголовного дела. Сама форма нормативного закрепления подобного признака затрудняет понимание: защита ненарушенного права или защита от правомерного поведения, как и эффективное восстановление каждого в ненарушенных правах не представляются логичными и понятными.

Соискатель считает неудачным термин «затрагивающий» вследствие своей абстрактности, позволяющей трактовать его неоправданно широко и тем самым отрицательно влиять на его восприятие, и соответственно, размывать границы возможности применения производства по жалобам. Очевидно, что понятие «затрагивать» или «ограничивать» не тождественно понятию «нарушать».

Соискатель обосновывает, что отсутствие должной конкретизации, о каких признаках обжалуемых действий и решений идет речь, создает стимул для негативных типов поведения, поскольку приводит к абсурдному по своей сути выводу, что допустимо и обязательно рассмотрение жалоб на заведомо правомерные действия и решения. В этом случае, беспредметное рассмотрение способно создать волокиту, либо в суд поступает не жалоба, а кляуза. Не исключено, что, ознакомившись с жалобой, судья может сразу же определить, что она явно направлена на затягивание расследования.

Поэтому, с точки зрения автора, согласно ст. 125 УПК РФ достаточно мнения субъекта о том, что действия и решения способны причинить ущерб конституционным правам и свободам участников уголовного судопроизводства либо затруднить доступ граждан к правосудию без обоснования допущенного нарушения, чтобы суд приступил к рассмотрению жалобы в судебном заседании, даже очевидно правомерное решение не препятствует рассмотрению жалобы. Заведомо ложная жалоба по смыслу закона не приводит к неблагоприятным последствиям для заявителей.

Вне разумного контроля суда остается и деятельность субъектов стороны защиты, большинство представителей которой не только не позиционируют себя как партнеров суда, и тем более следователя, а, скорее, напротив, откровенно называют себя противниками последнего, поэтому данное обстоятельство нельзя оценивать как позитивное.

Очевидно, в исследуемой ситуации суд не может быть ограничен проверкой способности обжалуемых действий и решений причинить ущерб конституционным правам и свободам участников уголовного судопроизводства либо затруднить доступ граждан к правосудию, он должен принять завершающее ее процессуальное решение, констатирующее, однако, отсутствие или наличие нарушения.

Диссертант аргументировано разделяет позицию, согласно которой законодатель потому и передает на судейское усмотрение решение ряда правовых вопросов, что сам их полностью урегулировать не может, так как для этого требуется специальный подход в каждом конкретном* случае. Таким образом, делает обжалуемое решение или действие правомерным не установление, а убедительность доводов по поводу этих обстоятельств.

С другой стороны, законодатель, неоправданно лишая суд средств и способов, необходимых для выяснения значимых для расследования обстоятельств, неоправданно расширяет перечень средств и способов защиты, позволяя использовать те, которые не запрещены УПК РФ. Очевидно, что жалоба не требует глубокого, всестороннего и детального обоснования, достаточно позиции относительно сомнительности в законности проведенного действия или принятого решения. Следовательно жалоба приобретает приоритетное значение, становится преимуществом стороны защиты, как основного инициатора подачи жалоб.

Учитывая, что сторона защиты получила широкие возможности блокировать, исключать из доказывания показания свидетелей и потерпевших, уличавших обвиняемого (С.А. Шейфер), соискатель обоснованно полагает, что, желая исключить доказательственное значение признания вины, исходящего от подозреваемого или обвиняемого, опираясь на эту норму, защитники всячески будут стремиться к тому, чтобы обвиняемый избежал уголовной ответственности, отождествляя эту возможность, как эффективной защиты.

Диссертант аргументирует тезис о том, что суд противопоставлен органам расследования как оппонент, равноправия с которым у последних не будет. Это связано с выдвижением на первый план вследствие смещения приоритетов такого субъекта охраны прав как обвиняемый. Вызывает только сожаление, что обеспечение потерпевшим доступа к правосудию не относится к числу задач, являющихся общими для всей системы досудебного производства.

Анализируя законодательство и практику его применения, диссертант признает, что из-за отсутствия цивилизованного подхода к защите интересов потерпевших возмещение ущерба еще не стало стержнем правосудия, основополагающим принципом российской уголовной политики. Очевидно, что именно потерпевший является центральной фигурой, ради которой существует правосудие и кого оно обязано защищать в первую очередь. И хотя ст. 52 Конституции РФ декларирует, что государство обеспечивает доступ к правосудию и возмещению ущерба, на деле интересы потерпевших и сегодня находятся на периферии правовой реформы.

Совершенствование уголовно-процессуальных отношений может осуществляться в следующих основных направлениях:

1) уточнение пределов полномочий судей;

2) уточнение компетенции состава субъектов, обязанных обеспечить действие процессуального механизма в соответствии с целями, с которыми он был предоставлен, и участвующих в решении вопросов, возникающих в случаях внесения соответствующих представлений в отношении субъектов, обладающих статусом;

3) сокращение сроков проверки и принятия окончательного решения по каждому обращению субъектов, вносимому в суд;

4) уточнение прав и порядка обжалования лицами решений, чьи интересы могут быть нарушены.

Соискатель констатирует, что при шло-время сместить вектор уголовнопроцессуальной политики в направлении обеспечения защиты интересов.

185 потерпевших от преступлений, в том числе путем наделения их полномочиями, обусловливающими активизацию их гражданской позиции в сфере самозащиты прав и законных интересов.