Сенуситское движение во второй половине XIX века

РЕФЕРАТ Сенуситское движение во второй половине XIX в.

План

1. Расширение влияния ордена сенуситов

2. Сопротивление движению сенуситов. Внутренняя и внешняя политика братства

3. Братство сенуситов — ведущая политическая сила Триполи

1. Расширение влияния ордена сенуситов

Во второй половине XIX в. на социально-политические процессы в вилайете Триполи, особенно в Киренаике и Феццане, оказывало воздействие братство сенуситов. Число завий — религиозно-административных и политических центров братства — непрерывно росло. К концу XIX в. в Киренаике насчитывалось 45 завий, в Триполитании — 28, в Феццане и Куфре — 21. Всего к этому времени их число достигло 146, включая завии, возникшие на Аравийском полуострове, в Тунисе, Египте и французском Судане.

С ростом числа завий и их обогащением, с расширением сферы влияния братства его руководители все больше превращались в наследственных феодалов, которые вместе с племенной верхушкой эксплуатировали соплеменников. Усиление эксплуатации ускорило процесс превращения религиозной власти главы братства в публично-правовую государственную власть, На территориях, где протекала деятельность братства сенуситов, особенно в Киренаике и южных районах Триполитании, постепенно складывался своеобразный феодально-теократический эмират. Утверждение в братстве всеобщей податной повинности привело к созданию особой государственной казны. Появление последней, в свою очередь, способствовало образованию других звеньев феодализированного государственного аппарата. При главе братства был учрежден консультативный совет, который занимался финансовыми вопросами (сбором закята и учетом различного рода подношений и пожертвований), ведал вопросами просвещения (составлением учебных программ, обеспечением ими учащихся и т. д.), административными вопросами (назначением шейхов и контролем за их деятельностью), а также внешними сношениями (приемом иностранцев, ведением с ними переговоров и переписки). Таким образом, этот совещательный орган представлял собой как бы зародыш будущего правительства феодально-теократического эмирата. Не меньшей духовной властью на строго определенной территории обладали и шейхи завий. Осуществляя власть на местах, шейхи завий распоряжались жизнью и судьбой рядовых ихванов — братьев. Последние, выполняя различные поручения шейхов завий, иногда выступали даже третейскими судьями в опорах бедуинов, руководили сельскохозяйственными работами, отправляли излишние доходы завий в резиденцию главы братства и т. д.

Ихваны составляли самую привилегированную прослойку сенуситского общества. На низшей ступени иерархической лестницы сенуситского братства находились мунтасибы (примкнувшие). От них не требовалось особого религиозного рвения. Мунтасибы могли даже состоять членами других дервишских братств.

Стоявший во главе братства вождь сенуситов, который обладал абсолютной как религиозной, так и светской властью олицетворял мистическую духовную силу — бараку, дававшую ему огромную власть над его собратьями по вере. В народе его рассматривали как «святого», махди, пришедшего избавить людей от несправедливости и зла.

Как Османская империя, так и сенуситское братство выражали интересы одного класса — феодалов. На основе совпадения социально-экономических интересов между этими двумя сторонами по мере становления и развития сенуситского ордена укреплялись связи и сотрудничество. Сенуситское движение преследовало цель создать мусульманское государство, которое могло бы закрепить господство феодалов и противостоять колонизаторам. В этом отношении: сенусизм имел общие черты с религиозно-политической идеологией панисламизма, в которой, как писал В. И. Ленин, отразились попытки соединить «освободительное движение против европейского и американского империализма с укреплением позиции ханов, помещиков, мулл и т. п.

2. Сопротивление движению сенуситов. Внутренняя и внешняя политика братства сенусит братство триполи вера Одновременно с распространением учения сенуситов о возврате к «чистой» вере в Триполитании и Киренаике нашли широкий отклик и призывы Джамаль ад-Дина аль-Афгани и Мухаммеда Абдо реформировать ислам. Эти призывы, учитывавшие потребности того времени и тесно связанные с идеями арабского национализма, стали препятствием на пути распространения сенусизма. Движение за мусульманскую реформацию «было более прогрессивным и конструктивным, чем движение сенуситов, — писал Никола Зийаде, — и поэтому более предпочтительным». Если мусульманский реформизм сенуситов, ратовавший за возрождение первоначального ислама, был: рассчитан на феодализировавшуюся племенную верхушку, то реформизм Джемаль ад-Дина аль-Афгани и Мухаммеда Абдо был направлен на приспособление ислама к развивающимся капиталистическим отношениям в арабских странах.

Вот почему в более развитой в социально-экономическом отношении Триполитании сенуситское движение встретило сопротивление со стороны турецких и местных феодалов и религиозной верхушки ортодоксальной школы ислама. К тому времени здесь уже сложилась общность интересов местных феодалов и улемов, которая проявлялась в совместной эксплуатации оседлого населения путем взимания с него поборов. Более того, на первом этапе сенуситского движения многие лозунги сенуситов фактически были направлены против привилегий триполитанской феодальной знати.

Но на пути дальнейшего укрепления сенуситского братства и распространения его учения выступили не только феодалы Триполитании и прибрежных районов Киренаики, поддерживаемые религиозной верхушкой официального ислама, но и главным образом колониальные страны, и в первую очередь Франция, Италия и Англия. Эти державы рассматривали сенуситское братство как серьезное препятствие на пути осуществления своих целей в Северной Африке. Исследуя деятельность этого братства по заданию французских колонизаторов, Дювейре отмечал: «Нам, по всей видимости, не избежать битвы против сенусизма. Сама Великая Порта окажется, в свою очередь, перед такой альтернативой, и, возможно, раньше нас» [57, с. 50]. Однако сенуситское братство, преследуя свои религиозно-политические цели, проводило гибкую политику, стараясь не допустить обострения отношений с сильными державами, и прежде всего с Османской империей. На протяжении многих десятилетий внешнеполитической линией сенуситов была политика строгого нейтралитета. Такая политика проявилась, например, в отрицательном ответе главы сенуситов на просьбу султана АбдулХамида II послать на помощь турецкой армии свое ополчение во время русско-турецкой войны 1877—1878 гг. Сенуситы отказались выступить против Франции, которая оккупировала Тунис в 1881 г., а также установить контакт с деятелями египетского движения во время восстания Ораби-паши и помогать им поддерживать махдистское движение в Судане [138, с. 40].

Стремление избежать вмешательства как турецких властей, так и европейских колонизаторов в дела братства и его намерение укрепить свое влияние в Центральной Сахаре нашли отражение в постепенном перемещении административного центра братства на юг [103, с. 145]. Этим объясняется перенос Мухаммедом бен Али ас-Сенуси своей резиденции из Эль-Бейды в оазис Джагбуб. Впоследствии вмешательство турок и возросшие интересы братства в Центральной Африке сыграли не последнюю роль в перенесении столицы сенуситов Мухаммедом аль-Махди ас-Сенуси в 1895 г. из Джагбуба в Куфру. В 1899 г. столица ордена была перенесена еще дальше на юг — в Гуро.

Несмотря на острые религиозно-политические разногласия с турками, Мухаммед аль-Махди ас-Сенуси, будучи опытным и гибким правителем, поддерживал, насколько это было возможным, дружественные отношения с султаном. Он сознавал, что открытая вражда с ним могла закончиться лишь поражением братства [98, с. 86]. Так, в переписке с шейхами завий и вождями племен Мухаммед аль-Махди ас-Сенуси настаивал на необходимости придерживаться распоряжений турецкой администрации. В письме к шейху племени авакир (1891) он потребовал, чтобы племя прекратило сопротивление, оказываемое в последнее время турецким властям, поскольку такие выступления могли быть использованы иностранными державами в своих интересах, как это было, например, в Египте, где англичане воспользовались выступлением Ораби-паши для захвата страны 104, с. 58—59]. В результате многочисленных визитов официальных турецких представителей в Джагбуб, а затем и в Куфру, а также достаточно длительной переписки между сенуситами и турецкими властями установились тесные контакты.

Сенуситы ежегодно платили дань Высокой Порте. В мечетях, находившихся под контролем сенуситского братства, раз в неделю, в пятницу, в хутбах упоминалось имя турецкого султана.

Со своей стороны, турки предпочитали поддерживать с сенуситами хорошие отношения, нежели вести с ними изнурительную борьбу. Еще в 1856 г. султан Абдул-Меджид I издал фирман, признававший сенуситское братство и предоставивший его членам целый ряд привилегий. В частности, он освобождал сенуситов от поземельных налогов и разрешал им собирать закят и другие налоги в свою пользу [60, с. 9]. Вскоре после смерти Абдул-Меджида султан Абдул-Азиз подтвердил старый фирман и дал завиям право предоставлять по своему усмотрению убежище в своих границах всякому, кто в этом нуждался. Ряд представителей стамбульской знати стали членами братства сенуситов или открыто симпатизировали ему, оказывая соответствующее воздействие на отношение к этому братству турецких властей. «По крайней мере, — писал Эванс-Причард, — турки напитали иллюзий в отношении сенуситского братства. Они не верили, что сенуситы хорошо относятся к ним, но они знали, что в решающий момент сенуситское братство и бедуины поддержат их в борьбе против христианского государства в Европе» [60, с. 92]. Будучи сторонником движения панисламизма и используя его в реакционных целях как орудие агрессивной политики для укрепления своего пошатнувшегося трона, султан Абдул-Хамид II делал все, чтобы каждое движение, направленное на возрождение ислама, подчинялось его воле.

3. Братство сенуситов — ведущая политическая сила Триполи Важная роль в распространении идей панисламизма в вилайете Триполи отводилась шейхам сенуситского братства. К этому времени влияние сенуситов приняло такой широкий размах, что Абдул-Хамид II, прекрасно понимая, какую большую выгоду для себя он может извлечь, старался заручиться поддержкой этого братства. Начиная с 1890 г. султан предпринял ряд попыток, чтобы привлечь на свою сторону его руководителей.

К этому времени сенуситские руководители стали свидетелями нараставшей экспансии империалистических держав. Над Османской империей нависла угроза потери последнего владения в Африке. Экспансия западных держав в Африке, которая преподносилась местному населению как наступление иноверцев, заставила руководителей сенуситов и правителей Османской империи пересмотреть свои взаимоотношения. Порта ист кала союзников. Между Стамбулом и Куфрой начались переговоры с целью объединения усилий в борьбе против европейских колонизаторов.

Основой для успешных переговоров являлся прочный союз турецких угнетателей, вождей племен и феодализировавшейся верхушки братства сенуситов. Этот союз зиждился на общей приверженности к внеэкономическим, грабительским методам и формам эксплуатации народных масс. Сотрудничество турецкой администрации с сенуситской верхушкой Эванс-Причард называл турецко-сенуситским кондоминиумом [60, с. 98]. По его утверждению, в распоряжении турецкого вали находились незначительные военные силы и ему едва ли стоило надеяться на помощь из Стамбула, в то время как сенуситы оказывали сильное морально-религиозное воздействие на население Киренаики. Следовательно, объединение военной силы и религиозной пропаганды давало возможность совместными усилиями держать племена в подчинении. Согласно Эванс-Причарду, турецкие власти не могли даже успешно справиться с задачей сбора налогов без тесного сотрудничества с шейхами завий, которые нередко сопровождали мудиров и налоговые комиссии во время их визитов к шейхам племенных фракций, обслуживаемых завиями. Как турецкая администрация, так и верхушка братства были кровно заинтересованы в том, чтобы в стране царили порядок и спокойствие, позволявшие успешно развивать торговлю и обогащаться.

По мере того как сенуситы становились ведущей политической силой в Киренаике, Феццане и Триполитании, они завоевывали и господствующие экономические позиции. В результате происходило сращивание сенуситов с феодально-племенной верхушкой. Поэтому, несмотря на то что сенуситское братство противостояло Османской империи в борьбе за господство во внутренних районах вилайета Триполи и представляло оппозиционное ей религиозное движение, совпадение социально-экономических интересов соперничавших сторон приводило их к сотрудничеству. В частности, действия турецких властей, направленные на укрепление феодального строя и подавление национала но-патриотических идей, получали поддержку со стороны сенуситов.

Посетивший в 1884 г. вилайет Триполи русский путешественник А. В. Елисеев, показывая роль и значение сенуситского братства в общественно-политической жизни вилайета, писал: «В Триполи живет турецкий вали, в стране расположен целый турецкий корпус, и турецкие броненосцы иногда качаются на рейде Триполи, но на самом деле обширной пустынной страной управляет уже не Порта и не чиновники, а невидимый, но могущественный шейх ордена сенуситов, великий Махди Джерабуба и его марабуты. Все пространство триполитанского вилайета более покрыто сетью многочисленных дзауй (завий.— Я. Я.), или центров сенуситской силы, чем сетью военных или административных учреждений Блистательной Порты». Подтверждением сказанного может служить описанное А. В. Елисеевым же поведение собравшейся по случаю мусульманского праздника толпы вокруг мечети в Триполи по отношению к вали вилайета Триполи и вакилю, наместнику главы сенуситов.

«По окончании молитвы в мечети, — сообщал он, — губернатор вышел, сел на лошадь и покатил в свой дворец в сопровождении свиты и войска, но собравшаяся толпа и не думала расходиться, ожидая выхода вакиля. Когда показался, наконец, любимец толпы, она всколыхнулась и проявила знаки живейшей радости, послышались восклицания и приветствия… Мы видели, как многие падали ниц при проезде вакиля, простирали к нему руки, просили молитв и благословения и, наконец, бежали, за белым осликом, несшим представителя сенуситского Махди. Мы видели воочию, кто был действительным владыкой всего Триполи и Сахары».

Сенуситская и племенная верхушка по мере их феодализации находили общий язык с турецкими правителями. В то же время обездоленное население Триполитании и Киренаики испытывало к ним явную враждебность, так как наряду с непосильным бременем феодальных повинностей оно должно было выплачивать тяжелые налоги Порте.

Эта враждебность ярко проявилась в период деспотического режима Абдул-Хамида II, когда турецкое правительство проводило в арабских вилайетах грабительскую политику, сопровождавшуюся увеличением налогового бремени. Отсутствие в Трилолитании и Киренаике крупных турецких вооруженных сил позволяло местному населению (особенно кочевникам) избегать на первых порах уплаты налогов.

Тогда турецкие власти, дабы предотвратить столкновения с арабами, стали отдавать сбор налогов местным феодалам и шейхам племен на откуп. При этом их обязывали выплачивать турецкой администрации определенную сумму (1—2 тыс. фр.), феодалы и шейхи, в свою очередь, не преминули воспользоваться удобным случаем приумножить свои богатства. Поощряемая турецкими властями феодально-племенная верхушка занималась грабежами и произвольными поборами с населения, обирала проходящие караваны. Из-за произвола и тирании племенной знати, а также постоянной угрозы грабительских налетов караванные торговые пути были перенесены в другие страны (Египет, Тунис). Одновременно сельское хозяйство и местная кустарная промышленность пришли в упадок.

В конечном счете сократились и доходы турецких властей. Не желая мириться с этим, турки искали выход из создавшегося положения в увеличении налогов и поборов с местного населения. Тяжелые налоги и поборы в Триполитании и Киренаике привели к тому, что значительная часть собственности их Жителей была конфискована и разворована. Тысячи плодоносящих деревьев были намеренно вырублены жителями, с тем чтобы избежать уплаты за них налогов. Только в одном из районов Киренаики было уничтожено 16 тыс. пальм, оливковых и апельсиновых деревьев. В результате поборов местное население отказалось расширять площади обработки земли, прекратило поиски новых источников воды и рытье колодцев, началась миграция населения в Египет и Тунис.

Непрерывное ограбление жителей вилайета Триполи турецкой администрацией при содействии местной феодальной знати привело к росту недовольства основной массы населения, оказывавшей стихийное, неорганизованное сопротивление, которое беспощадно подавлялось.