Психоанализ и этика

Как соотносятся психоанализ и этика? Ответ на этот вопрос содержится в книге «Человек для самого себя». Э. Фромм утверждает, что канонический фрейдизм, по сути дела, устраняет автономность этики. Ценностные ориентации человека традиционный психоанализ рассматривает не в качестве жизненных и практических установок, рожденных нравственным выбором, а как своеобразную кристаллизацию всего темного и иррационального, что гнездится в психике человека. Не случайно для Фрейда совесть не что иное, как интернализованный авторитет.

Э. Фромм развивает совершенно иную концепцию морали. Он далек от мысли, что этические нормы носят трансцендентный (внеземной) характер. Однако, по его убеждению, менее всего нормы выводятся непосредственно из действия психологических механизмов. Ценности, как считает Фромм, вырастают не из разума личности и не из глубин бессознательного. Их исток — богатейший мир человеческой субъективности, спонтанности.

Ценности упорядочивают действительность, вносят в ее осмысление оценочные моменты, отражают иные по сравнению с наукой аспекты окружающей действительности. Они соотносятся не с истиной, а с представлениями об идеале, желаемом, нормативном. Человек волен выбирать те или иные ориентации, но это происходит не в результате беспредельного своеволия. Отстаивая суверенность ценности. Фромм тем самым сохраняет за этикой ее самостоятельное значение.

Будучи признанным реформатором фрейдизма, Фромм во всех своих исследованиях исходит, как правило, из тезиса о первичности психических процессов, которые во многом определяют структуру социальных феноменов. Однако американский исследователь видит перед собой не обособленного, внесоциального индивида, которым так интересовался Фрейд, а человека, включенного в реальный исторический контекст. Это и позволило Фромму превратить психоанализ в социальную философию, перейти от истолкования индивидуальных переживаний и психических нюансов к философскому размышлению о человеке и социуме.

Сама проблематика работ американского философа, подходы к решению сложных вопросов, даже ряд предложенных им новых понятий имеют непосредственное отношение к психологии. Обращаясь к сочинениям европейских философов, Фромм ищет в них прежде всего истолкования мотивов поведения и страстей человека (см. его рассуждения об Аристотеле, Лейбнице или Швейцере). Он подчеркивает тем самым, что в каждом авторе ему интересен по преимуществу психолог, исследователь тонких механизмов психики, экзистенциальный аналитик. Даже конкретные этапы человеческой истории Фромм оценивает по собственному критерию — мере человеческого счастья, благополучия и психологической гармоничности.

Однако фроммовский психологизм не только ориентирован на постижение интимного мира человека. Философ показывает, что неповторимый экзистенциальный склад личности вписывается в конкретный социальный фон, который оказывает воздействие на индивида, преображает его потребности, вырабатывает социальные характеры. Как поведет себя человек в конкретной исторической ситуации, какой сделает выбор, какие способности в себе станет развивать — вот те вопросы, которые предстоит решить этическому размышлению.

По мнению Фромма, человек, плохо приспособившийся к социальной структуре, вовсе не должен третироваться как невротик. В той же мере хорошо приспособленного индивида неразумно относить к более высокому разрядку по шкале человеческих ценностей. Хорошая приспособленность, как считает Фромм, часто достигается путем отказа от собственной индивидуальности. Вот почему иногда невротик может быть охарактеризован как человек, который не сдался в борьбе за собственную незаместимость. Его желание спасти индивидуальность, стало быть, побудило его вместо творческого развития личности искать удовлетворение в фантомах и фантазиях.