Теория В.М. Бехтерева о рефлексологии

В 1893 году начинается новый этап в научной деятельности Бехтерева. Он получает предложение возглавить кафедру и клинику нервных и душевных болезней в Петербургской военно-медицинской академии. Здесь по его инициативе организованы: анатомическая лаборатория для изучения строения центральной нервной системы, лаборатория экспериментальной психологии. В 1899 году за большие заслуги перед отечественной наукой он был удостоен звания академика Военно-медицинской академии.

Петербургский этап творчества Бехтерева характеризуется определенной стадиональностью, общее их направление составляет переход от объективного экспериментального изучения психики к рефлексологии, отказывающейся от исследования психических явлений и акцентирующей внимание лишь на их внешних проявлениях. Содержание рефлексологических идей Бехтерева отражена в «Объективной психологии»; «Общие основания рефлексологии»; «Объективное изучение личности»; «Общие основы рефлексологии» и другие.

В (3 томной) работе «Объективная психология» обоснуется перспективность объективного метода изучения психологии, рефлекторный процесс рассматривается как конкретное выражение и способ его реализации. В более поздних из перечисленных работ происходит уже полный отказ от психологии, психических явлений, системы ее категорий и понятий. Отвергнув субъективную психологию, Бехтерев ставит задачу создания новой психологии, базирующейся на строго объективном методе изучения психики. Он приходит к выводу о существовании единого нервно-психического процесса, в котором в нерасчлененном виде представлены и физиологические и психические компоненты. Основной единицей анализа нервно-психической деятельности у него становится рефлекс, рассматриваемый как универсальный динамический механизм, лежащий в основе всех реакций человека. Деятельность человека представляет собой сумму рефлексов, различающихся по сложности и характеру, особенностям организации. Центром изучения Бехтерева становится не психика, сознание, а их внешние проявления.

Таким образом, от утверждения идеи объективного изучения психики Бехтерев приходит к ее снятию и замене психического процесса физиологическим. Психология заменяется рефлексологией. Принимая интроспективное определение сознания как единственно возможное, как нечто непреложное, как нечто, что можно либо взять, либо отвергнуть, но не изменить, он выбирает единственно в этих обстоятельствах возможное решение — отказ от изучения психики, сознания вообще и обращение к исследованию поведения.

В целом, в творчестве В. М. Бехтерева отразилось кризисное состояние психологической науки на рубеже 19−20 веков. Отсутствовала разработанная научная методология психологии. Создавая новую объективную парадигму, Бехтерев мог реально опереться лишь на стихийно-материалистические пред вытекающие из всей логики развития естественнонаучных взглядов ученого. Они не обеспечивали понимания психики в ее собственном бытии, предметно-смысловом содержании как отраженной реальности, образа объективного мира. Человек оставался в понимании Бехтерева лишь природным существом, характер его отношений с миром, с социальной действительностью сводился к пассивному реагированию на внешние воздействия.

Но эти ошибочные подходы к исследованию психики не означают огульного отрицания всего, что было получено в области рефлексологии и, прежде всего, глубоко обоснованной идеи объективного исследования психики, а также получивших дальнейшее развитие положений, касающихся комплексного системного изучения человека.

Бехтерев считал, что психология — это наука о психической жизни вообще в широком смысле этого слова и поэтому она должна включать в свой состав такие области, как общая психология, индивидуальная психология, зоопсихология, общественная психология, патопсихология, военная психология, генетическая психология, история психологии.

Рефлексология, в его понимании, выступала именно как система научных дисциплин, тесно связанная с другими областями науки — естествознанием и обществознанием Принципиальное значение имело то, что Бехтерев не ограничивался анализом только индивидуального поведения человека. Признавая взаимосвязь поведения человека с поведением других людей, он поставил вопрос об объективном изучении этой взаимосвязи. Таким образом, он явился одним из основателей нового направления психологического исследования — социальной (или общественной) психологии, рассматриваемой им как отрасль рефлексологии человека в соответствии с теми же принципами, которые были выдвинуты и разработаны применительно к исследованию проблем объективной психологии и рефлексологии индивида. Отсюда название нового направления — коллективная рефлексология. Впервые им было дано определение общественной психологии, перечень круг ее задач, разработаны оригинальные методы изучения социально — психологических процессов.

В.М. Бехтерев обнаруживает новый объект — человек в коллективе ведет себя по-иному, чем человек индивидуальный. «Можно определенно сказать, — пишет он, — что даже личности, входящие в состав того или иного собрания, нередко обнаруживают такие стороны своей соотносительной деятельности, которые обычно не проявляются в индивидуальной жизни». Он даже усиливает данную характеристику в дальнейшем: «вместо того, чтобы проявлять себя особым образом, личность оказывается в большинстве своих действий и поступков, а равно и в своих заявлениях представителем общества, а не самого себя. Отсюда очевидно, что личность является больше повторителем, нежели индивидуальным созидателем». В. М. Бехтерев изучает толпу, вероятно, опираясь на виденные им десятки митингов того периода. Способствуют сплочению коллектива. Но «существует известный предел для непосредственного общения в целях коллективной деятельности. Чем элементарнее цель и задачи коллектива, тем больших размеров он может достигнуть. Толпа может достигать сотен тысяч. Театральная публика может состоять из нескольких тысяч». От анализа толпы, где человек теряет в тормозящих влияниях, но выигрывает в подражательных, В. М. Бехтерев переходит к анализу символических. Он говорит: «Символизм проникает и всю нашу обиходную жизнь в виде преклонения и лести пред власть имущими и великими и в виде условной вежливости при всех отношениях с лицами, хотя бы и с низшими по положению и достоинству, исключая своих семейных, где ни этикету, ни условной вежливости нет места, ввиду их полной бесцельности». А нижеследующее определение годится даже в словарь по семиотике: «Всякий символизм объясняется также принципом экономии, ибо символика стремится заместить сложные явления какими-либо бьющими в глаза и во всяком случае. Предложенные ученым подходы к анализу коллектива, механизмов группового влияния, специфики неорганизованных групп и массовых явлений и ряд других его положений, не только не утратившие своей актуальности, но и остающихся поныне едва ли не единственными попытками решения практически значимых проблем.

В организационном плане рефлексологический период характеризуется попыткой Бехтерева реально организационно воплотить идею комплексности в форме создания Психоневрологического института, а затем Института мозга и психической деятельности. Являясь мозговым центром, институт был связан с другими учреждениями, входящими в Психоневрологическую академию и возглавляемыми В. М. Бехтеревым. Можно с полным основанием считать, что Институт человека у нас реально существовал, и что накопленный в его стенах опыт организации комплексных исследований личности требует самого серьезного осмысления.

Научная многогранность и разносторонность сочетались у Бехтерева с высочайшей научно — организационной и общественной активностью. Бехтерев был организатором ряда крупных учреждений и обществ, ответственным редактором многих журналов: «Обозрение психиатрии, невропатологии и экспериментальной психологии» и «Вестник психологии, криминальной антропологии и гипнотизма» а так же «Неврологический вестник», который издавался обществом невропатологов и психиатров, организованное по инициативе Бехтерева. Владимир Михайлович был также членом редакционной коллегии ряда других русских и зарубежных журналов.

Отвергая понятие души в своей концепции, Бехтерев всегда апеллировал к ней на практике, сам являлся образцом высочайшей духовности. В. М. Бехтерев писал как-то, что личности, которые «борются за общее благо человечества, которые руководствуются идеями права и гуманности, должны быть признаны настоящими творцами духовной общечеловеческой культуры и имеют права на вечное признание человечества…». Слова ученого имеют самое непосредственное к нему самому, его вкладу в развитие нашей науки и духовной культуры.

Помимо всего выше перечисленного Бехтерев был заинтересован в дрессировки животных. Совместно с известным дрессировщиком В. Л. Дуровым он проводил опыт мысленного внушения дрессированным собакам заранее задуманных действий. Аналогичные опыты проводились и в практической лаборатории зоопсихологии, которой руководил В. Л. Дуров при участии одного из пионеров мысленного внушения в СССР инженера Б. Б. Кажинского. Уже к началу 1921 года в лаборатории В. Л. Дурова за 20 месяцев исследований было проделано 1278 опытов мысленного внушения (собакам), в том числе удачных 696 и неудачных 582. Статистическая обработка материала показала, что «ответы собаки не были делом случая, а зависели от воздействия на нее экспериментатора». Опыты с собаками показали, что мысленное внушение не обязательно должен был проводить дрессировщик, это мог быть опытный индуктор. Необходимо было только, чтобы он знал и применял методику передачи, установленную дрессировщиком.

Внушение проводилось как при непосредственном визуальном контакте с животным, так и на расстоянии, когда собаки не видели и не слышали дрессировщика, а он их. Следует подчеркнуть, что опыты проводились с собаками, имевшими определенные изменения в психике, возникшие после специальной дрессировки. Классическими в изучении телепатии являются описанные В. М. Бехтеревым шесть опытов над дрессированной собакой Пикки. В четырех опытах передающим задание был В. Л. Дуров, а в двух остальных — сам академик, причем о своем мысленном задании он никому перед опытом не говорил. Опыты проходили в ленинградской квартире В. М. Бехтерева, т. е. в обстановке, не привычной для подопытного животного. Вот, что пишет сам В. М. Бехтерев: «Третий опыт заключался в следующем: собака должна вскочить на предрояльный круглый стул и ударить лапой в правую сторону клавиатуры рояля. И вот собака Пикки перед Дуровым. Он сосредоточенно смотрит в ее глаза, некоторое время охватывает ладонями ее мордочку. Проходит несколько секунд, в течение которых Пикки остается неподвижным, но будучи освобожден, стремительно бросается к роялю, вскакивает на круглый стул, и от удара лапы по правой стороне клавиатуры раздается трезвон нескольких дискантовых нот. В четвертом опыте собака должна была, после процедуры внушения, вскочить на один из стульев, стоявших у стены, и затем, поднявшись на стоящий рядом круглый столик, поцарапать лапой большой портрет, висевший на стене над столиком. Казалось бы, что это сложное действие собаке не так-то просто выполнить. Но Пикки превзошел все наши ожидания. После обычной процедуры Пикки спрыгнул со своего стула, подбежал к стулу, стоящему у стены, затем с такой же легкостью вскочил на круглый столик, и поднявшись на задние лапы, достал правой передней конечностью портрет и стал царапать его когтями… Чтобы иметь полную уверенность, я решил сам проделать аналогичный опыт, не говоря никому о том, что я задумаю. Задание же мое состояло в том, чтобы собака вскочила на стоящий неподалеку круглый стул и осталась там сидеть. Сосредоточившись на форме круглого стула, я некоторое время смотрю собаке в глаза, после чего она стремглав бросается от меня и начинает бегать вокруг стула. Опыт не удался и я понял почему: я сосредоточился исключительно на форме круглого стула, упустив из виду, что мое сосредоточение должно начинаться движением собаки к круглому стулу и затем вскакиванием на него. Ввиду этого я решил повторить опыт, не говоря никому о своей ошибке и поправив себя в вышеупомянутом смысле. Я снова усаживаю собаку на стул, обхватываю ее мордочку обеими ладонями, начинаю думать о том, что она должна подбежать к круглому стулу и, вскочив на него, сесть. Затем отпускаю собаку и не успеваю оглянуться, как она уже сидит на круглом стуле. Пикки разгадал мой „приказ“ без малейшего затруднения…» .

Результаты дрессировки Бехтерев пытался объяснить и связать с функцией так называемых сочетательных рефлексов. По поводу телепатии Бехтерев отметил после опытов: «не отрицая в принципе ее существования, мы должны признать, что передача мыслей на расстоянии при настоящем состоянии наших знаний является совершенно недоказанной». Работы в лаборатории потом перекинулись на людей. Исследуемому раздражали стопу или палец слабым ударом тока и получали двигательную реакцию. Одновременно пришло сообщение из лабораторий Павлова. Его сотрудник получил выделение слюны у собаки на звук, который несколько раз предшествовал кормлению. Тот же сочетательный рефлекс у Павлова назвали условным. Два гения — Бехтерев и Павлов — положили начало такой безграничной дисциплине, как рефлексология. Спорили они почти по каждой из идей о назначении и работе различных отделов мозга. И кроме результатов лабораторных опытов, у каждого был крутой характер, и чисто научные разногласия привели к личной неприязни и вражде. Они не подавали друг другу руки и не разговаривали. Через шесть лет после смерти Бехтерева, в 1933 году на съезде физиологов в Берне, Иван Павлов сказал хирургу Пуссепу: «Теперь только я почувствовал, насколько мне недостает клинической неврологической подготовки». Время стерло их вражду, и в истории наук о мозге они стоят рядом.

Так же Бехтерев занимался работами в области создания «идеологического оружия». Эти работы заключались в тех самых опытах с животными, которыми Бехтерев занимался совместно с дрессировщиком Дуровым. Ученые тогда якобы пытались найти некую радиоволну, которая «заведует» трансляцией мыслей, и не только животных, но и людей. Согласно гипотезе Глеба Борисофича Анфилова (русский советский писатель, популяризатор науки, журналист), основанной на беседах с бывшими сотрудниками Бехтерева, в их группе выделилось два направления. Одно из них — передача мыслей и эмоций на расстоянии, то есть телепатия. Здесь удалось добиться определенных успехов, в основном по трансляции эмоциональных состояний. При разработках другого направления для внушения использовалась обычная радиосеть или микрофон. Были выявлены комплексные радиосигналы определенного ритма, вызывающие у слушателей легкое гипнотическое состояние, повышающее степень внушаемости. Сначала на эти скрытые сигналы реагируют лишь немногие, самые податливые, а дальше уже идет процесс взаимной индукции, характерный для толпы. Люди, таким образом, приводятся в завороженное состояние, которое Бехтерев называл «гипнотическим очарованием». Через некоторое время характер сигналов менялся, чтобы внушенные идеи закрепились в подсознании. Поэтому этот метод использовался сходным образом при демонстрации звукового кино.

Получившееся в результате экспериментов «идеологическое оружие» должно было иметь внутреннее применение. Если обычно психологическое оружие направляется на подавление и дезорганизацию неприятеля, то это, напротив, должно было мобилизовать и вдохновлять «своих». Фактически это было оружие для покорения собственного народа. Оно не создавало не только послушные толпы, но и образ обожаемого вождя. О таком применении Бехтерев сначала и не предполагал. Но уже с первыми успехами кто-то из сотрудников доложил в компетентные органы. Идеологи быстро оценили открывшиеся возможности. В начале 1927 года один из руководителей работ неожиданно пропал, скорее всего, сбежал в Германию, прихватив с собой секретные бумаги. Бехтерев оказался под прицелом НКВД. К тому же власти уже не испытывали в нем нужды, поскольку метод был отработан и апробирован. Оставалось лишь внедрить его в жизнь.

В.М. Бехтерев был одним из активнейших организаторов рентгенотерапии нервнои психически больных, цветои светолечения. Большое внимание он уделял лечению музыкой — метод, до сих пор недостаточно развитый и оцененный. В фармакотерапии В. М. Бехтерев проводил принцип комбинированного действия рядом лекарственных веществ. Примером такой комбинации является его знаменитая микстура. Он активно внедрял трудовую терапию. Творческая инициатива В. М. Бехтерева в области психотерапии проявлялась во введении ряда методических вариантов психотерапии — гипноза, лечения отвлечением.

Впервые в мировой науке Бехтерев применил научный подход к воспитанию детей раннего возраста: на основе изучения движений грудных детей показал, что формирование личности начинается уже в первые месяцы жизни. Он поставил вопрос о необходимости научного подхода в воспитании детей с младенческого возраста и к воспитанию у подростков трудовых навыков.

В.М. Бехтерев сделал чрезвычайно много для пропаганды и популяризации науки. Всего при жизни он опубликовал более 600 научных работ и 369 выступлений, опубликованных на русском языке, охватывающих вопросы гигиены, морфологии и физиологии нервной системы, психологии, клинической невропатологии и психиатрии — это далеко не полный перечень сторон творческой деятельности этого многогранного ученого.