Местные органы политической полиции России в 1902-1914 гг. (на материалах Саратовской и Самарской губерний)

Актуальность темы

исследования. В числе множества государственных институтов дореволюционной России деятельность органов политической полиции в центре и на местах являлась отражением общего внутриполитического курса царского правительства. С момента реорганизации политической полиции М. Т. Лорис-Меликовым в августе 1880 г. Департамент полиции (далее ДП) охватывал своим вниманием практически все проявления общественной жизни страны.

Развитие революционного движения в начале XX в. сопровождалось реформированием политической полиции России. Были созданы новые органы на местах, увеличивались их штаты, повышался статус и улучшалось финансовое положение сотрудников. Но эти меры, как показывают источники, носили догоняющий характер по отношению к революционному движению. Если в обеих столицах политический надзор осуществлялся наиболее эффективно, что доказывает деятельность филерской «медниковской школы» в Москве и перлюстративного кабинета в Петербурге, то на местах условия работы органов политического сыска требовали постоянной корректировки их усилий, довольно точно отражавших направление борьбы правительства с оппозиционным движением. Региональные различия в распространении революционного движения способствовали неоднородности политического надзора в стране. Изменения различных сторон деятельности органов политического сыска на местах обусловили крайнюю сложность в их изучении.

Во-первых, органы политической полиции традиционно играли значимую роль в механизме функционирования государства. Необходимость научного анализа организационно-функциональной структуры органов политической полиции и их деятельности на местах представляется одним из важных моментов исследования государственных институтов дореволюционной России. Детальное изучение принципов функционирования местных учреждений политического сыска позволяет проследить реализацию принимаемых правительством мер по стабилизации внутриполитической ситуации в стране и дать объективную оценку степени их результативности.

Во-вторых, несмотря на относительно большое количество исследований, посвященных истории центральных органов политической полиции, в историографии рассмотрены лишь отдельные аспекты их деятельности, преимущественно в связи с исследованием истории революционных партий. Изучение местных органов политической полиции позволит выявить не только основные направления их деятельности, но и уточнить механизм взаимодействия между различными учреждениями политического сыска, степень эффективности и роль в структуре государственных органов рассматриваемого периода.

В-третьих, актуальной остается необходимость разрушения стереотипов в оценках и подходах к исследованию органов политической полиции, бытующих в литературе1. Как утверждает, например, по вопросу градации" секретных сотрудников политической полиции профессор Ю. Реент, «классификация, однажды употребленная. тиражируется ныне зачастую без всякого на то основания"2.

Предмет исследования — организационно-функциональная структура и приемы работы губернских жандармских управлений, охранных и районных охранных отделений в Саратовской и Самарской губерниях.

Объект исследования — система политического сыска в Саратовской и Самарской губерниях в 1902;1914 гг.

Степень научной разработанности темы. Историографию темы условно можно разделить на три хронологических периода: дореволюционный (конец XIX в-1917 г.) — советский (до начала 1990;х гг.) — современный (постсоветский). Соответственно с предложенной периодизацией историография темы построена по тематико-хронологическому принципу с указанием региональных особенностей каждого из выделенных периодов.

Характерной чертой дореволюционного периода является отсутствие чисто научных исследований. Интерес к теме политической полиции зачастую был вызван практическими мотивами, что определило утилитарный характер рассмотрения данного вопроса. Авторами публикаций чаще всего становились.

1 См.: Гавршов Ю Провокаторы // Огонек. 1990. № 3- Жухрай В. М. Тайны царской охранки: авантюристы и провокаторы. М.,.

1991; Кознов А. Большевики против царской охранки // Факел 1989: Историко-революционный альманах. М., 1989.

2 Реент Ю. А. Общая и политическая полиция России, 1900;1917 гг. Рязань, 2001. С. 209. полицейские чиновники, юристы. Ко второй половине XIX в. начинают издаваться учебные пособия по полицейскому (административному) праву. Среди авторов учебных изданий можно выделить юристов И. Н. Белявского, В. Ф. Дерюжинского, И. Т. Тарасова, И. И. Янжула3, которые пытались структурировать по мере накопления научные знания о работе полицейских органов, что особенно ценно для воссоздания механизма функционирования учреждений охранительного свойства.

Политическая полиция не являлась предметом непосредственно научного исследования и не входила в круг тем, рассматриваемых историками в дореволюционной России. Некоторые черты исторического исследования прослеживались лишь в обобщающих очерках, издание которых приурочивалось к юбилейным датам4, но они носили описательный характер. В начале XX в. появляются публикации, затрагивающие правовой аспект полицейской деятельности органов внутренних дел5, среди которых выделяется статья П. Е. Щеголева в журнале «Былое"6.

Особого внимания заслуживает работа бывшего директора Департамента п полиции А. А. Лопухина, в которой он, обращаясь к доступным и подлежащим оглашению нормативным актам, а также к собственному опыту, представил краткую историю развития органов полиции России в Х1Х-начале XX в. Им была предпринята попытка критического подхода к анализу организации полицейской системы в целом и политической полиции в частности. Среди пагубных явлений Лопухин отмечал нарастание соперничества между жандармскими учреждениями и общей полицией.

Противоположно работе Лопухина по характеру и целям исследование о.

В. Л. Бурцева, редактора оппозиционного журнала «Былое». В книге «В погоне.

3 См.: Тарасов И. Т. Очерк науки полицейского права. М., 1887- Янжул И. И. Полицейское право. СПб., 1888- Дерюжинский В. Ф. Полицейское право: Учебное пособие. СПб., 1903; Белявский И. Н. Полицейское право: Конспект лекций. Юрьев, 1904.

А См.: Министерство внутренних дел, 1802−1902: Исторический очерк. СПб., 1902; Санкт-Петербургская столичная полиция и градоначальство, 1703−1903. СПб., 1903.

5 См.: АрефаН. И. Инструкция полицейским урядникам. СПб., 1902; Тимофеев Л. Н. Обязанности жандармской полицейской полиции. СПб., 1912.

6 См.: Щеголев П. Е. К истории полицейской агентуры в России // Былое. 1906. № 3.

7 См.: Лопухин А. Л. Из итогов служебного опыта (настоящее и прошлое русской полиции). M., 1907.

8 См.: Бурцев В. Л. В погоне за провокаторами. М., 1989. за провокаторами" он ставит задачу разоблачения секретных сотрудников учреждений политического сыска.

В 1912 г. увидело свет исследование профессора права, бывшего товарища председателя I Государственной думы Н. А. Гредескула9. Работа базировалась на изданных им прежде статьях в прессе и носила больше публицистический характер, хотя и содержала попытку анализа взаимовлияния методов борьбы, применявшихся революционными силами и ответных мер охранительных органов.

Таким образом, механизмы функционирования органов политической полиции в дореволюционный период рассматривались в основном в специализированных изданиях юридической направленности и были рассчитаны на практическое применение.

После Февральской революции 1917 г. было создано несколько комиссий: Комиссия по разбору дел Департамента полиции, Комиссия по обеспечению нового строя и Чрезвычайная следственная комиссия Временного правительства. Исследования, проводимые членами комиссий, также зачастую носили утилитарный характер, так как целью этих работ была дискредитация царского правительства. Тем не менее заметный вклад в изучение деятельности политической полиции внесли такие исследователи, как А. Волков, В. Я. Ирецкий, А. Красный, М. А. Осоргин, П. Пильский, С. Б. Членов10 и др.

Одним из авторов, сотрудником Комиссии по разработке политических архивов, который попытался охарактеризовать методы и приемы охранки11, был В. Б. Жилинский12.

В целом явная предвзятость в выборе фактического материала для доказательства реакционности царского правительства снижает научную ценность приведенных работ. В то же время данный блок историографии можно.

9 См.: Гредескул Н. А. Террор и охрана. СПб, 1912.

10 См.: Волков А. Петроградское охранное отделение. Пг., 1917; Ирецкий В. Я. Охранка (страницы русской истории). СПб., 1917; Красный А. Тайны охранки. М., 1917; Осоргин Л/. А, Охранное отделение и его секреты. М., 1917; Польский П. Охранка и провокация. Пг., 1917; ЧюиовС. Б. Московская охранка и се секретные сотрудники: По данным Комиссии по обеспечению нового строя. М., 1919.

11 В литературе за термином «охранка» закрепилось значение собирательного понятия всей политической полиции. В таком же смысле он употребляется и в данной работе.

12 См.: Жилииский В. Организация и жизнь охранного отделения во время царской власти // Труды Комиссии по разработке политических архивов в Москве. М., 1918. Вып. II. характеризовать как первую попытку систематизации и анализа архивных материалов по исследуемой теме.

До середины 1920;х гг. тема находилась на пике актуальности: появилось много исторических исследований, затрагивающих вопросы функционирования учреждений политического сыска, в том числе и местных, а также работ, посвященных приемам и методам борьбы охранительных учреждений с революционным движением13. Интерес представляет работа, созданная в 1924 г. совместными усилиями русского эсера Г. Зильбера и французского социалиста Ж. Лонге14, в которой рассматриваются приемы агентурного наблюдения, применяемые политической полицией с конца XIX по начало XX в. Г. Зильбером затронута тема взаимоотношений Азефа и Лопухина, которую также активно разрабатывал Б. Николаевский15.

Появляются работы, отражающие специфику местных органов политической полиции. Например, Н. Г. Работнов осуществляет исследование секретной агентуры на материалах Ярославского губернского жандармского управления и охранного отделения16.

Выходят в свет исследования, основанные на материалах саратовских учреждений политического сыска. Г. Саар публикует очерк, посвященный деятельности Саратовской организации РСДРП по данным Саратовского охранного отделения17. Л. Зотовым издается опись и содержание дел и.

I 8 документов Саратовского губернского жандармского управления .

В 1924 г. И. В. Обухов выступил с докладом «Вольское жандармское управление, его организация и общий характер деятельности"19 на коллегии.

13 См.: Алексеев И. В. Вступительная статья // История одного провокатора: Обвинительное заключение и материалы к процессу Е. Л. Серебряковой. М., 1925. С. 1−10- Булкин Ф. Департамент полиции и союз металлистов // Красная летопись.

1923. № 5, 8, 9- Звягинцев Е. А. Провокаторы и подстрекатели // Последние годы старого порядка и его падение. М., 1918. С. 119−146- Заславский Д. Зубатов и Маня Вильбушевич. М., 1923; Кантор Р. К. Провокатор Степан Белов // Каторга и ссылка.

1924. № 3- Он же. К истории черных кабинетов // Каторга и ссылка. 1927. № 8, 37- Суслов М. Г. Борьба против Зубатовщины на Урале. Пермь, 1918; Цявловский М. А. Предисловие // Большевики: Документы по истории большевизма с 1903 по 1916 г. бывшего Московского охранного отделения. М., 1918; Павлов П. Агенты, жандармы, палачи: По документам Петрограда. Пг.,.

1922.

14 См.: Лонге Ж., Зшьбер Г. Террористы и охранка. М., 1991.

15 См.: Николаевский Б. Конец Азефа. Л., 1926; Он же. История одного предателя. М., 1991.

16 См.: Работнов Н. Г. Тайны Ярославского застенка//Ярославская старина. Ярославль, 1924. С. 63−124.

17 См.: Саар Г. Охранное отделение о деятельности Саратовской организации РСДРП // Коммунистический путь. Саратов,.

1923. № 9. С. 199−124.

18 См.: Зотов Л. Саратовская охранка. М.- Саратов, 1924.

19 См.: Обухов. И. В. Вольское жандармское управление, его организация и общий характер деятельности // Партиец. 1924. № 4, 5, 6 / Вольский краеведческий музей. Отд. истории. Ф. 4. Д. 239.

Вольского художественно-исторического музея. Доклад был опубликован в местной газете «Партиец» и носил научный характер. Работа Обухова не была обременена идеологической подоплекой. На основе большого количества архивных источников и глубокого их анализа автор рассматривал механизм работы аппарата помощника Саратовского губернского жандармского управления в Вольске, его функциональные обязанности и характер деятельности. Данное исследование не теряет своей актуальности и на современном этапе развития исторической науки.

Продолжал деятельность по изучению учреждений политической полиции П. Е. Щеголев, к началу 30-х гг. его взгляды оформились в марксистский подход к методологии истории20.

В советской историографии 1930;1950;х гг. отмечается полное отсутствие исследований, затрагивающих проблемы политической полиции. Тема находилась под негласным запретом21, кроме вопроса о зубатовщине22. Публикацией архивных материалов учреждений царской секретной полиции занимались в основном спецслужбы СССР, но сборники документов зачастую не подлежали оглашению и были предназначены для внутреннего использования23. В целом публикации и учебные издания были ориентированы на исследование истории партии большевиков. Данная тема рассматривалась только на основе марксистко-ленинской методологии24.

Исследователи-краеведы, продолжая установленную центральным руководством линию, изучали на местных архивных материалах события двух революций с позиций партии большевиков. Например, в работе В. А. Осипова, посвященной Саратовской организации РСДРП, местные учреждения политического сыска, названные автором «жандармерией» или «охранкой», были представлены размыто и опосредованно, исключительно как карательно.

20 См.: Щеголев П. Е. Охранники и авантюристы // Охранники, агенты, палачи. М., 2004; Он же. Агенты, жандармы, палачи // Там же.

21 См.: Рууд. Ч., Степанов. С. Фонтанка, 16: Политический сыск при царях. М., 1993. С. 7.

22 См.: Козьмич Б. П. Зубатов и его корреспонденты. М.- Л., 1928.

25 См.: Справочник-список офицерского и рядового состава жандармских управлений, охранных отделений, агентов охранной агентуры дворцового коменданта и чинов департамента полиции Министерства внутренних дел. М., 1940; Заграничная агентура Департамента Полиции (записки С. Сватнкова и документы заграничной агентуры). М., 1941.

24 См.: Ярославский Е. М. Крагкая история ВКП (б). М.- Л., 1931; Лившиц С. Московская охранка в борьбе с революционным движением // Борьба классов. 1934. № 7−8.

25 См.: Осипов В. Саратовская организация РСДРП в 1905;1907 гг. Саратов, 1947. репрессивные органы. В 1955 г. издана работа К. Я. Наякшина посвященная событиям революции 1905;1907 гг. в Самарской губернии26. Активно издавались сборники документов по истории партии РСДРП27.

В конце 50-х-начале 60-х гг. XX в. наблюдается некоторое смягчение в области цензуры, начинает проявляться тенденция к возобновлению изучения истории государственных учреждений царской России, в том числе и органов политической полиции. Большой вклад в исследование данной тематики внес П. А. Зайончковский28. Он наметил новые подходы к изучению политических институтов Российской империи. В его монографиях, затрагивающих некоторые направления деятельности Министерства внутренних дел и Департамента полиции, приведены данные по кадровому составу жандармских управлений, рассмотрен процесс становления и развития института урядников и т. д. Исследования Зайончковского носили общероссийский характер и не касались аспектов региональной специфики. Продолжателем идей Зайончковского был Н. П. Ерошкин29.

Продолжали свои исследования и краеведы. В 1969 г. М. М. Шмуккер подготовил к изданию очерк «Город Вольск. Прошлое и настоящее», который, к сожалению, до настоящего времени не опубликован и в виде рукописи хранится в краеведческом музее г. Вольска Саратовской области. В нем, в частности, охарактеризовал деятельность руководителей местного жандармского пункта, методы их работы, озвучил фамилии некоторых агентов. В другой, тоже не.

31 опубликованной работе М. М. Шмуккер, обратился к описанию деятельности агентов охранных учреждений, в частности В. В. Ванина.

26 См.: Наякшин К. Я. Революция 1905;1907 гг. в Самаре и Самарской губернии. Куйбышев, 1955.

27 См.: Революция 1905;1907 гг. в Самаре и Самарской губернии: Документы и материалы. Куйбышев, 1955; Листовки и прокламации Самарского комитета РСДРП (б), 1902;1917. Куйбышев, 1959; Листовки большевиков Среднего Поволжья к крестьянам. Ульяновск, 1959.

28 См.: Зайончковский П. А. Военные реформы 1860−1870-х годов в России. М., 1952; Он же. Кризис самодержавия на рубеже 70−80 гг. XIX в. М., 1964; Он же. Российское самодержавие в конце XIX столетия. M., 1970; Он же. Правительственный аппарат самодержавной России в XIX в. M., 1978.

29 См.: Ерошкин Н. П. Очерки истории государственных учреждений дореволюционной России. M., 1960; Он же. Жандармерия // Советская историческая энциклопедия. M., 1964. Т. 5. С. 526- Он же. Россия под надзором // Преподавание истории в школе. 1966. № 1- Он же. Самодержавие накануне краха. М., 1975; Он же. История государственных учреждении дореволюционной России. М., 1983.

30 См.: Шмуккер 1. М. Город Вольск: Прошлое и настоящее. 1969 / Вольский краеведческий музей. Отд. истории. Ф. 4. Д. 100.

31 См.: Шмуккер М. М. Семейная хроника. Воспоминания, 1889−1975 гт. / Вольский краеведческий музей. Отд. истории. Ф. 4. Д. 220.

В 70-е гг. XX в. интерес к охранительной системе Российской империи проявили юристы, например Р. С. Мулукаев, А. В. Хохлов32. Несмотря на то, что приоритетным объектом изучения для них являлась уголовная полиция, не остались без внимания и некоторые аспекты функционирования политической полиции. Так, Р. С. Мулукаев в одной из своих работ затрагивает вопросы структуры, приемов и методов деятельности политической полиции33. В последующих исследованиях34 он более углубленно подходит к рассмотрению причин принятия правовых актов, на основе которых действовали учреждения политического сыска, анализирует функциональные особенности губернских жандармских управлений и охранных отделений.

Исследованием деятельности общей и политической полиции занимался Д. И. Шинджикашвили. Автор, опираясь на большую источниковую базу, попытался охарактеризовать правовые аспекты функционирования, основные направления деятельности местных органов политической полиции, предложил л г свою классификацию секретных сотрудников. Отдельное исследование он посвятил рассмотрению становления и функционирования Департамента полиции, а также определению роли центральных органов политической полиции в структуре государственных учреждений Российской империи36. Правоведческий характер имеет исследование А. Н. Ярмыша37, посвященное политической полиции Российской империи, в котором некоторое внимание уделено и местным органом политического сыска. Научный интерес исследователя к местным учреждениям политической полиции подвиг его к изданию работы о функционировании охранительной системы в Донском.

38 регионе .

32 См.: Хохлов А. В. Карательный аппарат царизма в борьбе с революцией 1905;1907. М., 1975.

33 См.: Мулукаев Р. С. Полиция и тюремные учреждения дореволюционной России. М., 1964.

34 См.: Мулукаев Р. С. Организационно-правовые основы становления советской милиции (1917;1920). М., 1975; Он же. Сказ о сыске // Советская милиция. 1990. №. 1−10- Он же. Полиция России (Х1Х-начало XX в.). Н. Новгород, 1993.

35 См.: Шинджикашвили Д. И. Сыскная полиция царской России в эпоху империализма. Омск, 1973.

36 См.: Шинджикашвили Д. И. Министерство внутренних дел царской России в период империализма (структура, функции, реакционная сущность, связи с другими министерствами) — Омск, 1974.

37 См.: ЯрмышЛ. Н. Политическая полиция Российской империи (1880−1904 гг.): Автореф. дне.. канд. юрнд. наук. Харьков, 1978; Он же. Наблюдение неотступно: Административно-полицейский аппарат царизма и органы политического сыска на Украине в конце Х1Х-начале XX века. Киев, 1992.

38 См.: Ярмыш А. Н. Реакционная роль политической полиции на Дону в конце Х1Х-начало XX в. // Известия СевероКавказского научного центра высшей школы. Сер. Общественные науки. Ростов н/Д., 1983. № 2.

Исследование органов политического сыска проводил также А. Г. Чукарев39. В 1973 г. вышла в свет его статья, посвященная организации политического розыска царской России.

К числу достоинств исследований 1960;1970;х гг. можно отнести новый подход к изучению темы, в рамках которого органы политического сыска рассматривались через механизм взаимодействия с другими государственными институтами. Значимым для освещения темы явилось и то, что к ее исследованию подключились не только историки, но и юристы, что позволило полнее рассмотреть роль Департамента полиции (ДП) в системе государственных институтов дореволюционной России. Основным отрицательным фактором было то, что в исторических работах органы политического сыска зачастую являлись лишь прикладным объектом исследования темы революционного движения.

1980;е гг. характеризуются всплеском интереса к теме политической полиции. В это время состоялась защита нескольких диссертаций, в основном при Московском историко-архивном институте, где сложилась целая школа, изучающая данную тему под руководством профессора Н. П. Ерошкина: Л. И. Тютюнник40 — о начальном периоде существования ДП до 1904 г. и 3. И. Перегудовой о его последних годах. В диссертационных работах по истории учреждений политического сыска А. А. Миролюбова, Ю. И. Овченко и А. Е. Скрипилева41 детально рассматриваются некоторые аспекты функционирования охранительных органов.

При появлении работ обобщающего характера сохраняется интерес и к отдельным аспектам деятельности политического сыска, и к борьбе революционных партий с охранкой. Так, о борьбе партии большевиков с агентами политической полиции пишут А. П. Кознов, Б. К. Эренфельд,.

39 См.: Чукарев. А. Г. Организация политического розыска царской России в Х1Х-ХХ вв. // Материалы по истории Дальнего Востока (история, археология, этнография, филология). Владивосток, 1973. Т. 9- Он же. Политический сыск в приамурском генерал-губернаторстве в эпоху империализма. Владимир, 1967; Он же. Губернская жандармерия в последнее десятилетие царизма. М., 1998. •.

1,0 См.: Тютюнник Л. И. Департамент полиции в борьбе с революционным движением в России на рубеже Х1Х-ХХ веков (18 801 904 гг.): Авторсф. дис.. канд. ист. наук. М., 1986.

См.: Миролюбов А. А. Политический сыск в России, 1914;1917 гг.: Автореф. дис.. канд. ист. наук. 1988; Овченко 10. И. Московское охранное отделение в борьбе с революционным движением: Авторсф. дис. канд. ист. наук. М., 1989; Он же. Из истории борьбы царизма с дореволюционным движением // Вестн. Моск. ун-та. Сер. 8. М., 1982. № 5- Скрипилев А. Е. Отдельный корпус жандармов в системе МВД дореволюционной России (1880−1917 гг.): Автореф. дис.. канд. юрид. наук. М&bdquo- 1988.

Н. Н. Анисимов42. Методам борьбы политического сыска с революционным движением посвящены некоторые работы 3. И. Перегудовой43.

Одновременно появляются многочисленные публикации, о противодействии революционных партий влиянию ДП44. Однако значимость почти всех перечисленных исследований сильно снижается яркой приверженностью к «марксистско-ленинскому учению о сущности и основных функциях эксплуататорского государства"45, что отразилось на выборке фактического материала, привело к однозначным оценкам и оперированию неподтвержденными данными.

С начала 1990;х гг., вместе с переизданием мемуаров и исследований 20-х гг. выходят в свет труды современных российских авторов, в которых можно проследить два направления, однако не в хронологическом, а в методологическом аспекте. Продолжают изучение темы многие исследователи, сохранившие преемственность советской историографии в оценках деятельности ДП и общих взглядах на государственные органы дореволюционной России. Такой, по большей части публицистической работой, рассчитанной на массового читателя, стала книга В. Жухрая46. К той же категории можно отнести и труды, В. Джанибекяна47, Ч. Рууда и С. Степанова48. Более серьезными, научно выверенными, представляются труды Ф. Лурье49, затрагивающие вопрос провокаторства как метода политического сыска.

Гораздо больший интерес, с нашей точки зрения, вызывают работы авторов, рассматривающих ДП как один из институтов государственной власти, а его деятельность в нерасторжимой связи с общим внутриполитическим курсом. Ряд новых документов, ставших доступными историкам, также позволяет более.

42 См.: Кознов А. Большевики против царской охранки // Факел 1989; Он же. Борьба большевиков с подрывной агентурой царизма в период реакции, 1907;1910 // Вопросы истории КПСС. 1986. №. 12- Он же. Заграничный политический сыск (1900;февраль 1917 гг.) // Кентавр. 1992. № 1−2- Эреифельд Б. К. Тяжелый фронт: из истории борьбы большевиков с царской тайной полицией. М., 1983; Анисимов Н. Н. Борьба большевиков против политической тайной полиции самодержавия. Свердловск, 1989; Он же. Тайная политическая полиция самодержавия и российская социал-демокрашя. Екатеринбург, 1992.

43 См.: Перегудова 3. И. Методы борьбы Департамента полиции с революционным движением // Факел 1990.

44 См.: Очерки истории Московской организации КПСС. Кн. 1: 1883-ноябрь 1917. М., 1979; Позойская В. Н. Саратовская партийная организация в годы царской реакции (1907;1910гг.) // Поволжский край. Саратов, 1975. Вып. 4- Васькин В. В. Февральская буржуазно-демократическая революция в Саратовской губернии // Поволжский край. 1988. Вып. 10.

45 См.: Тюпионник Л. 11. Указ. соч. С. 9.

46 См.: Жухрай В. Тайны царской охранки: Авантюристы и провокаторы. М., 1991.

47 СмДжанибекяи В. Провокаторы: Воспоминания, мысли н выводы. М., 2000.

48 См.: Рууд Ч., Степанов С. Указ. соч.

49 См.: Лурье Ф. М. Полицейские и провокаторы: Полицейский сыск в России, 1649−1917. СПб., 1992; Лурье Ф. М., Перегудова 3. И. Царская охранка и провокация // Из глубины времен. 1992. № 1. объективно оценивать методы и результаты работы органов политического сыска в борьбе с антиправительственным движением.

Итогом многолетней плодотворной работы стал основательный труд 3. И. Перегудовой «Политический сыск России. 1880−1917», в котором сделана попытка обобщить и проанализировать многочисленные источники по истории политического сыска (в основном Государственного архива Российской Федерации) и дать картину развития охранки, ее методов и приемов почти за сорок лет50. Следует согласиться с мнением Н. Д. Ерофеева51, что, по существу, это первое фундаментальное, комплексное исследование, глубоко и всесторонне освещающее организационную структуру, кадровый состав и деятельность политического сыска в тесной связи с политическими событиями, происходившими в России в исследуемый период. Впрочем, в исследовании не совсем четко описана сфера компетенций местных органов политической полиции, а также практически не затронут аспект влияния региональных особенностей на специфику функционирования местных охранительных О учреждений. В совокупности со статьями ~ труд 3. И. Перегудовой представляется самой значительной работой по истории политической полиции России.

В конце 1990;х гг. В. В. Романов публикует ряд работ, анализируя политическую полицию регионального уровня с привлечением новых архивных г-} источников, в основном Симбирской губернии .

В современной историографии превалирующим остается рассмотрение истории органов политического сыска через совокупность отдельных, порой весьма узких, вопросов. Например, перлюстрацию писем как прием выяснения объективного настроения масс охранкой рассматривает B.C. Измозик54 и косвенно Т. А. Соболева55. Новый взгляд на противостояние боевой организации партии.

50 См.: Перегудова З. И. Политический сыск России, 1880−1917. М., 2000.

51 См.: Ерофеев Н. Д. 3. И. Перегудова. Политический сыск в России, 1880−1917 // Отечественная история. 2001. № 6.

52 См.: Перегудова 3. И. Служба наружного наблюдения в русской полиции // Река времени. M., 1995.

53 См.: Романов В. В. На стражи Российской монархии: политическая полиция Поволжья в 1905;1907 гг. Ульяновск, 1998;

Романов В. В., Романова Г. В. Закат политической полиции Российской империи: ликвидация подразделений Отдельного корпуса жандармов в Симбирской губернии в 1917;конце 20-х гг. XX века. Ульяновск, 2000.

54 См.: Измозик В. С. А. Д. Фомин и М. Г. Мардарьев: к истории «Черных кабинетов» в России, конец XIX-начало XX в. //.

Из глубины времен. 1997. Л" 9.

55 См.: Соболева Т. А. Тайнопись в истории России. М., 1994. социал-революционеров и охранки представлен в работе Р. А. Городницкого56. Э. Ф. Макаревич57 обратился к личностям выдающихся организаторов. сыска разных стран и эпох, в дореволюционной России — Зубатова, Герасимова, Джунковского. Исследованию террора, его предпосылок и борьбы с ним политического сыска посвящены работы О. Будницкого, Л. Г. Прайсмана, А. И. Суворова58. Тематическим трудом стал сборник статей «Жандармы России"59, в котором нашли отражение вопросы перлюстрации60, приемы наружного61 и внутреннего62 наблюдения. В 2006 г. издана работа И. Симбирцева63, в которой он, приводя структуру центральных органов политического сыска, пытается переосмыслить причины крупных провалов сотрудников полицейских учреждений, приведших, по его мнению, к убийству Александра II и Столыпина. К сожалению, книга Симбирцева не снабжена библиографией, в связи с чем сложно определить степень научной обоснованности выводов автора.

Исследуется история развития политического сыска в России с дореволюционного периода до советского времени64. Издаются теоретические пособия для учебных заведений МВД, в которых освещение деятельности ДП приобретает профессиональное звучание65. В Саратовском юридическом институте МВД России в 2004 г. вышло учебное пособие по курсу истории органов внутренних дел, в котором Д. В. Рязанов представил этапы становления и особенности деятельности как общей, так и политической полиции66.

56 См.: Городтщкий Р. А. Боевая организация партии социалистов-революционеров в 1901;1911 гг. М., 1998.

57 См.: Макаревич Э. Ф. Политический сыск: Истории, судьбы, версии. М., 2002.

53 См.: Будницкий О. В. Терроризм в российском освободительном движении: идеология, этика, практика (вторая пол. XIX-нач. XX в.) М., 2000; Прайслшн Л. Г. Террористы и революционеры, охранники и провокаторы. М., 2001. Суворов А. И. Антитсррористическая деятельность в дореволюционной России // Социс. 2000. №. 12.

59 См.: Лейбов И. П. Жандармы России: Политический розыск России, ХУ-ХХ вв. // Отечественная история. 2004. № I.

60 См.: Измозик В. С. «Черные кабинеты» в России (ХУШ-начало XX в.) // Жандармы России. М., 2002.

61 См.: Фомушкин А. Страницы истории филерской службы политической полиции (1880−1917 годы) //Жандармы России. М., 2002.

62 См.: Перегудова 3. И. Организация службы секретной агентуры // Жандармы России. М., 2002.

63 См.: Симбирцев И. На страже трона: Политический сыск при последних Романовых, 1880−1917. М., 2006.

64 См.: Сысоев Н. Г. Тайный сыск России: От жандармов до чекистов. М., 2005; Кошель П. А. История российского сыска. М., 2005.

65 См.: Борисов А. В., Иваневский В. Е., Скритаев А. Е. Полиция Российской империи, Х1Х-начапо XX в. М., 2000; Воронцов С. А. Правоохранительные органы. Спецслужбы: История и современность. Ростов н/Д, 1998; Рубцов С. Н. История российской полиции. Иркутск, 1998.

См.: Рязанов Д. В. История полиции России Х-начапо XX вв.: Учеб. пособие по курсу «История органов внутренних дел». Саратов, 2004.

Борьба политического сыска с революционным движением получила освещение и в трудах зарубежных историков. Например, издание и анализ документов по теме политической полиции дореволюционной России осуществил профессор Иллинойского университета Д. Дейли67. В 1998 г. Дейли68 выпустил монографию, посвященную характеристике деятельности органов политической полиции в 1866—1905 гг., в которой приходит к мнению о том, что данные учреждения являлись неотъемлемым атрибутом самодержавного государства. Исследованием российской политической полиции занимались и другие иностранные историки69.

Таким образом, деятельность российской политической полиции в начале XX в. нашла отражение в общих и тематических работах советских, российских и зарубежных историков. К настоящему времени сформировались различные подходы к изучению данной темы. Интерес исследователей к организационной структуре, кадровому составу и деятельности политического сыска позволяет рассматривать это учреждение как государственный институт дореволюционной России. В то же время большая часть историографии направлена на рассмотрение принципов функционирования центральных органов политического сыска и лишь косвенно местных учреждений. Несмотря на появление в последние годы ряда диссертационных работ70, направленных на исследование местных органов политического сыска, они оставляют открытыми некоторые аспекты организации и функционирования политической полиции в провинции.

Диссертационное исследование Е. Е. Гладышевой вводит в научный оборот некоторый новый фактологический материал, относящийся исключительно к деятельности политической полиции в Саратове. Однако основной идеей работы, отличающей ее от данного исследования, является утверждение о развитии.

67 См.: Спиридович А. И. Охрана и антисемитизм в дореволюционной России (публикация Дж. Дейли) // Вопросы истории, 2003. № 8.

68 См.: Daly J. If. Autocracy under Siege. Security Police and Opposition in Russia, 1866−1905. Northern Illinois University Press, 1998.

69 См.: Schleifmann N. Undercover Agents in the Russian Revolutionary Movement: the SR Party, 1902;1914. Oxford, 1988; Zuckerman F. S. Political Policc and Revolution: The Impact of the 1905 Revolution on the Tsarist Secret Police // Journal of Contemporary History. 1992. Л'" 2.

70 См.: КокшаровА. В. Полицейские органы Владимирской губернии во второй половине XlX-начале XX в.: Авторсф. дис.. канд. ист. наук. Иваново, 1999; ШиповскийД. М. Полиция Томской губернии в борьбе с преступностью в 1867—1917 гг.: Авторсф. дис.. канд. ист. наук. Новосибирск, 2002; Романов В. В. Организация и деятельность политической полиции в Поволжье в 1905;1917 гг.: Авторсф. дне.. канд. юрид. наук. M., 2002; Гладышева Е. Е. Политический сыск в России в начале XX в.: 1902 год-февраль 1917 (на материалах Саратовской губернии): Автореф. дис. канд. ист. наук. Саратов, 2006; и др. системы политического сыска на основе постепенной эволюции, что не подтверждается оригинальными источниками. Подобный взгляд на развитие системы политического сыска заставил автора настоящей диссертации выстроить свое исследование и интерпретировать фактологический материал, совершенно отлично от указанной работы. Политический сыск в рассматриваемый период, на наш взгляд, претерпевал изменения посредствам реформирования сверху, а не в результате постепенной эволюции.

При ценности использования ранее неизвестных источников, некоторые аспекты функционирования системы политического сыска на местах не нашли достаточно полного отражения в перечисленных диссертационных исследованиях. Так, например, слабо представлены вопросы разграничения компетенций местных охранительных учреждений, особенности их взаимодействия, практика подотчетности центральным учреждениям, а также кадровая политика с учетом региональной специфики.

Цель исследования: опираясь на широкую и разнообразную источниковую основу, исследовать механизмы функционирования местных органов политической полиции с 1902 по 1914 г.

Для достижения поставленной цели в работе решались следующие задачи:

• раскрытие сущности организационно-функциональной структуры губернских жандармских управлений, охранных и районных охранных отделений (в том числе исследование кадрового состава, финансирования и характера соподчиненности);

• выявление форм межведомственного взаимодействия органов политического сыска на местах с аппаратом губернатора, прокурорским надзором и общей полицией;

• определение места и роли охранного отделения в системе местных органов политической полиции;

• рассмотрение процесса становления и механизма функционирования районного охранного отделения;

• анализ организации приемов получения информации политическим сыском, характеристика специфики внутренней, внешней агентуры и перлюстрации;

• оценка степени влияния личностного фактора в руководстве политическим сыском на местах;

• анализ региональных аспектов активизации деятельности политической полиции в Саратовской и Самарской губерниях в связи с особенностями развития революционного движения.

Источниковая основа. Для исследования деятельности местных органов политического сыска, большую роль играют неопубликованные и опубликованные источники. Их следует разделить на следующие виды: делопроизводственные документы, периодическая печать, источники личного происхождения.

Источники личного происхождения представлены мемуарами. Их можно разделить на два противостоящих блока, границей между которыми выступает личное отношение к роли политического сыска в России начала XX в. Наиболее ценный материал можно почерпнуть из воспоминаний бывших руководителей.

ДП и его органов. Особый интерес представляют воспоминания руководителя.

Саратовского охранного отделения А. П. Мартынова. Несмотря на определенную субъективность в освещении многих явлений борьбы политической полиции с революционным движением, мемуары позволяют полнее охарактеризовать руководителей политического сыска, то есть людей, которые более всего влияли на деятельность и модернизацию учреждений.

Второй группой воспоминаний диаметрально противоположного характера являются мемуары бывших сотрудников политической полиции, перешедших на сторону революционного движения. Богатый материал можно почерпнуть на.

71 См.: Васильев А. Т. Охрана: Русская секретная полиция // «Охранка»: Воспоминания руководителей охранных отделений. М., 2004. Т. 2- Герасимов В. Л. На лезвии с террористами // Там жеЗаварзин П. П. Работа тайной полиции // Там же. Т. 1- ЗаварзинП. П. Жандармы и революционеры //Там же. Т. 2- Джунковский В. Ф. Воспоминания. М., 1997. Т. 2- Спиридович А. Записки жандарма. М., 1991; КурловП.Г. Гибель императорской России. М., 1992; Новицкий В Д. Из воспоминаний жандарма. Л., 1929 и др.

72 Мартынов А. П. Моя служба в отдельном корпусе жандармов // «Охранка»: Воспоминания руководителей охранных отделений. М., 2004. Т. 1.

ТХ страницах организованного В. Л. Бурцевым журнала «Былое», в мемуарах автора журнала74 и в воспоминаниях Н. К. Крупской75. Общей чертой воспоминаний является их крайняя субъективность, что требует более критического к ним отношения.

К опубликованным делопроизводственным документам также относятся многочисленные издания инструкций и циркуляров ДП и МВД, регулирующих различные стороны деятельности политического сыска. В 2006 г. вышел в свет сборник документов, посвященный методам оперативной деятельности политической полиции76. Отдельные сборники документов стали издаваться в последние несколько лет различными учебными заведениями юридической направленности77.

Среди публикаций можно выделить комментированные собрания документов, например сборник «Большевики: документы по истории.

78 большевизма", подготовленный к печати в 1918 г., в котором, помимо секретных документов политической полиции, издавались статьи о провокаторахподборку документов, посвященных заграничной агентуре, с анализом и комментариями С. Г. Сватикова79, В. К. Агафонова80. В 1917 г. М. А. Цявловский, член Московской организации РСДРП, опубликовал отчет начальника.

Московского охранного отделения о деятельности учреждения, а также.

81 представил список лиц, являвшихся секретными агентами в 80-е гг. XIX в.

Большую значимость для исследования основных направлений функционирования органов политической полиции на местах имеют архивные материалы. В диссертационном исследовании использовались 19 фондов семи государственных архивов различных уровней: Государственного архива.

73 См.: Департамент полиции в 1892—1908 гг.: Из воспоминаний чиновника // Былое, 1917. № 5−6 (27−28) — Школа филеров // Былое. 1917. № 3 (25) сент.- Николай II и самодержавие 1903 г. // Былое, 1918. № 2 (30) — Майский С. «Черный кабинет"// Былое. 1918. № 13- Психология предательства (из воспоминаний «сотрудника») // Былое. 1924. № 27−28.

74 См.: Бурцев В. Л. Борьба за свободную Россию: Мои воспоминания, 1882−1922. Берлин, 1923.

75 См.: Воспоминания о Владимире Ильиче Ленине. М., 1984. Т. 1.

76 См.: Агентурная работа политической полиции Российской империи, 1880−1917. Сб. документов / Сост. Е. И. Щербакова. М.- СПб., 2006.

11 См.: Полиция России: документы и материалы. Саратов, 2002,.

78 См.: Большевики: Документы по истории большевизма с 1903 но 1916 г. бывшего Московского охранного отделения. М., 1990.

19 См.: Заграничная агентура Департамента полиции (записки С. Сватикова и документы заграничной агентуры). М., 1941.

80 См.: Агафонов В. К. Заграничная охранка. Пг., 1918.

81 См.: Цявловский М. А. Секретные сотрудники Московской охранки 1880-х годов // Голос минувшего. 1917. № 7−8.

Российской Федерации (ГАРФ), Государственного архива Самарской области (ГАСамО), Государственного архива Саратовской области (ГАСО), Пугачевского филиала Государственного архива Саратовской области (ПФГАСО), Вольского филиала Государственного архива Саратовской области (ВФГАСО), Государственного архива новейшей истории Саратовской области (ГАНИСО), Информационного центр УВД Саратовской области (отделение спецфондов), а также фонды краеведческих музеев в Вольске и Балакове.

Значимыми для данного диссертационного исследования являются материалы, содержащиеся в фондах Государственного архива Российской Федерации. В частности, это фонд 102 «Департамент полиции Министерства внутренних дел» и фонд 110 «Штаб отдельного корпуса жандармов», в которых сосредоточен материал не только центрального, но и местного значения в виде отчетов, донесений с мест, а также ответная реакция на них руководства в виде циркулярных распоряжений.

Основной упор в исследовании сделан на анализ документов двух областных архивов — Самарского и Саратовского. Среди фондов этих архивов большой информативностью обладают фонды 53 «Саратовское губернское жандармское управление» (ГАСО) и 468 «Самарское губернское жандармское управление».

ГАСамО), содержащие материалы местных губернских жандармских управлений. Данные фонды содержат политические обзоры и сведения о революционных организациях, политических происшествиях в Саратовской и.

Самарской губерниях, о привлечении к судебной ответственности лиц за антиправительственную пропаганду и распространение революционной литературы. В названных фондах отложились также приказы и циркуляры начальников Отдельного корпуса жандармов и Департамента полиции, дела по.

82 дознаниям, сведения о поднадзорных, дневники секретных сотрудников и т. д. Деятельность помощников начальников Саратовского или Самарского губернских жандармских управлений нашла отражение в фондах 54 «Помощник начальника СГЖУ в Саратовском и Аткарском уезде», 55 «Помощник начальника СГЖУ в Вольском, Хвалынском и Кузнецком уезде», 56 «Помощник.

82 См.: ГАСО. Ф. 53. Оп. 16. Д. 15- 19. начальника Самарского ГЖУ в Новоузенском уезде", 1089 «Помощник начальника Самарского ГЖУ в Николаевском уезде» ГАСО и 472 «Помощник начальника Самарского ГЖУ в Самарском и Бузулукском уездах» ГАСамО. В этих фондах собраны материалы о политической обстановке в уездах, приказы по управлению и оперативные распоряжения, а также сведения о нижних чинах жандармских пунктов в уездах. Некоторые материалы удалось обнаружить в филиалах ГАСО, в фонде 63 ВФГАСО «Помощник начальника СГЖУ в Вольском, Хвалынском и Кузнецком уезде» и фонде 7 ПФГАСО «Николаевская уездная почтово-телеграфная контора. Документы общего делопроизводства», а также в фондах краеведческих музеев в Вольске и Балакове.

Сведения о создании и функционировании охранного отделения содержатся в ГАСО в фонде 57 (Саратовское охранное отделение). Фонд состоит по большей части из переписки по вопросам надзора и розыска, запросов о политической благонадежности разных лиц, сводок данных наружного наблюдения за лицами, принадлежащими к революционным организациям, а также из фотодокументов, находящихся, к сожалению, в ограниченном доступе. Фонды 469 (Самарское районное охранное отделение) ГАСамО и 51 (Поволжское районное охранное отделение) ГАСО являются прямыми продолжателями один другого, так как учрежденное в 1906 г. Поволжское районное охранное отделение было расположено в Самаре, а в 1909 г. перенесено в Саратов. Фонд 469 содержит обзорные материалы по политическим организациям Самары, больше розыскного свойства, в фонде 51 содержатся более обширные сведения о политической ситуации в Поволжском регионе, а также финансовые и кадровые отчеты, послужные списки филеров, сотрудников, писцов и т. д.

Значимый пласт источников содержится в ГАСО в фонде 1281 «Документальные материалы по ликвидации дел СГЖУ при Саратовском губернском общественном комитете», представляющем коллекцию документов об организации работы по привлечению к ответственности личного состава бывших жандармских органов Саратовской губернии и фонда Р-507 Саратовского губернского революционного трибунала, в которых содержится переписка с прокурорами Саратовской судебной палаты, окружных судов, тюрьмами по розыску и аресту лиц, непосредственно работавших или сотрудничавших с органами политического сыска и обвиняющихся в политических преступлениях. В фонде 199 Саратовской областной комиссии по сбору и изучению материалов по истории партии большевиков в архиве ГАНИСО содержится и некоторый материал об агентах и провокаторах политического сыска Саратова. Фонд 81 «Губернское управление рабоче-крестьянской милиции административного отдела Саратовского губернского исполкома 1917;1930 гг.» из отдела спецфондов Информационного центра УВД Саратовской области содержит ряд ходатайств о восстановлении в правах гражданства СССР бывших полицейских служащих как по Саратову, так и по уездам.

В целом комплексный анализ разных групп источников и исторических исследований позволяет проследить процесс развития организации органов политической полиции на местном уровне, уточнить некоторые уже сформулированные в литературе положения, а также за счет неопубликованных архивных материалов обозначить и решить новые проблемы.

Хронологические рамки исследования. Работа охватывает период с 1902 по 1914 г. Начальная граница хронологических рамок выбрана с учетом изменений в структуре местных органов политического сыска и связана с учреждением новых органов — охранных отделений, призванных заниматься исключительно политическим розыском. Конечные рамки определены зарождением нового периода развития как антиправительственного движения, так и политического сыска ко времени начала Первой мировой войны, когда изменилась сама структура политической полиции на местах.

Необходимость исследования приемов работы политического сыска в динамике заставила не ограничиваться поставленными рамками в ряде вопросов.

Географические рамки исследования соответствуют территориям современных Саратовской и Самарской областей и определены несколькими факторами. Во-первых, подразделения политической полиции в Саратовской и Самарской губерниях имели географически и структурно обусловленные связи, что позволяет выделить эти губернии в самостоятельный регион исследования.

Так необходимо подчеркнуть, что центр координации руководства политическим розыском в масштабах Поволжского региона — районное охранное отделение, первоначально был создан в Самаре, а в 1909 г. был передислоцирован в Саратов.

Во-вторых, в деятельности местных революционных организаций двух соседних губерний было немало общего, что приводило порой к попыткам координации совместных действий.

Анализ борьбы политической полиции с революционным движением в масштабах региона позволит выявить соотношение субъективно-объективных факторов и их роль в этой борьбе.

Методологическая основа исследования. Методологическая база диссертационного исследования основана на системном подходе к рассмотрению исторических процессов, при котором объекты действия этих процессов изучаются в совокупности и с учетом взаимовлияния их друг на друга. В данном случае местные органы политического сыска являются одной из составляющих структур, участвовавших в глобальных исторических процессах, происходивших в России в начале XX в., — борьбе царского правительства за сохранение власти и революционной оппозиции за уничтожение существующего государственного строя. Усовершенствование функциональных обязанностей, структуры и приемов деятельности политической полиции происходило под влиянием развития революционного движения, которое, в свою очередь, отвечало на новые условия борьбы модернизацией собственных приемов.

Следование микроисторическому подходу позволило рассмотреть объект исследования изнутри, учитывая специфику региона, выявить внутренние закономерности развития политического сыска, а таюке взаимосвязи местных органов политической полиции с административными, судебными и полицейскими структурами на местах. Совокупность единичных факторов в развитии исторических явлений, в частности — политического сыска в провинции, позволяет рассмотреть объект исследования во всем многообразии и максимально приближенно к объективности. Целостная и реалистичная картина исторического процесса складывается из множества взаимосвязанных явлений микроисторического характера.

В исследовании использован историко-сравнительный метод изучения, что позволило выявить и сопоставить как общие принципы деятельности политической полиции, так и региональную специфику органов политического сыска на местах, рассмотреть их деятельность в общей системе политического розыска Российской империи. Проблемно-хронологический метод определил структуру исследования, в которой тематические локальные комплексы информации выстроены системно и хронологически. Исследование построено на принципе историзма, который предполагает единство и непрерывность исторического процесса, а также изучение конкретного явления согласно исторической обусловленности, то есть в исторически сложившихся условиях существования объекта исследования. Источниковый анализ проводился согласно принципам объективности и критического подхода. Субъективность и ангажированность источников, особенно нарративного характера, подразумевает использование многоуровневой проверки информации.

Научная новизна исследования заключается в следующем:

• определены и охарактеризованы основные направления деятельности местных органов политической полиции;

• рассмотрен процесс развития системы политического сыска на материалах Саратовской и Самарской губерний, в структуре государственных институтов российской провинции начала XX в.;

• выявлена практика подотчетности местных учреждений политической полиции по отношению к центральным органам, что позволило установить структурные связи между различными уровнями органов политического розыска в Российской империи;

• анализ функциональных обязанностей местных органов политической полиции позволил выявить сферу компетенций губернских жандармских управлений и охранных отделений;

• документальными данными подтверждена функциональная связь между местными органами политической полиции и аппаратом губернской администрации, прокурорской службой и полицией;

• сравнительный анализ документов областных архивов позволил проанализировать специфику условий создания и функционирования органов политического сыска в Саратовском и Самарском регионах (в первую очередь — районного охранного отделения), а также уточнить роль руководителей местных органов политической полиции в процессе создания и функционирования учреждений политического сыска;

• подробно охарактеризован кадровый состав местных органов политической полиции по ключевым параметрам: сословному составу, возрасту, моральному облику, уровню образования и служебного положениявыявлены прямые обязанности каждой категории служащих и предъявляемые к ним требованиярассмотрены системы поощрения и финансового обеспечения- .

• уточнена специфика реализации местными органами политической полиции приема перлюстрации.

Научная и практическая значимость исследования. Материалы и выводы исследования могут служить основой специальных лекционных курсов и трудов по истории политической полиции в начале XX в., как регионального, так и общероссийского масштаба, а также войти составной частью в лекционные курсы по истории государственных органов России начала XX в. в провинции. В исследовании затрагивается и анализируется ряд проблем организации политической полиции, не попавших до сих пор в поле зрения историографии данной тематики. В работе использовано большое количество архивных источников, впервые введенных в научный оборот, что особенно актуально при труднодоступности документов областных архивов.

Заключение

.

Начало XX в. — сложный период в политической истории России. Усиление революционного движения, вылившееся в первую русскую революцию, заставило центральное руководство политической полиции пересмотреть подходы к борьбе с антиправительственным натиском. В результате происходило постепенное реформирование организационно-функциональной структуры местных охранительных учреждений, совершенствование основных приемов розыскной деятельности, основывались новые учреждения.

Первыми по времени образования были губернские жандармские управления. ГЖУ имели сложную организационную структуру: по строевому, хозяйственному, инспекторскому направлениям как воинское подразделение подчинялись Отдельному корпусу жандармовв наблюдательной и оперативно-розыскной деятельности формально подчинялись ДПфинансировались из бюджета военного министерства. ГЖУ распространяли свое влияние по территории подведомственной им губернии, центр руководства располагался в губернском городе, в уездах находились уездные ЖУ, контролировавшие жандармские унтер-офицерские пункты. В основе функциональных обязанностей ГЖУ лежало наблюдение за политической обстановкой в губернии, розыск и «V 1 производство дознаний по государственным преступлениям.

С 1902 г. структура местных органов политической полиции серьезно усложняется, учреждается новый орган — охранные отделения. Их организационная структура предусматривала не менее сложную схему подчиненности: непосредственное руководство отделением осуществлял ДП, а по строевой и хозяйственной части оно прикреплялось к местному ГЖУ. ОО имело узко ограниченную территориальную и функциональную компетенцию: оперативно-розыскные мероприятия в рамках крупного губернского города.

Эти два местных органа политической полиции должны были совместно производить политический розыск: ОО в рамках губернского города, тем самым разгружая ГЖУ для плодотворной работы в рамках всей губернииобмениваться полученными агентурными даннымисовместно планировать эффективные акции по ликвидации революционных элементов. На примере Саратовских ОО и ГЖУ наглядно видно, что зачастую личные качества начальников учреждений, желавших полновластного руководства, мешали результативности совместной работы двух учреждений. Более того, в самой организационной структуре ОО изначально заложенный момент прикомандирования его служащих к местному ГЖУ часто давал повод начальником последних предполагать, что они имеют непосредственное право руководства сотрудниками отделения.

Наличествовал еще один фактор, осложнявший взаимоотношения ОО и ГЖУ: на практике сложно было разграничить сферу компетенции розыскной деятельности между городом и губернией. Часто начальник ОО, обладая хорошо поставленной агентурой в городе, был информирован о планах революционных организаций в губернии, а начальник ГЖУ, в свою очередь, получал лишь отрывочные сведения. В случае сложных взаимоотношений между начальниками работа ГЖУ проходила в условиях малой информированности и степень ее эффективности значительно снижалась. Особо следует отметить, что в стенах ГЖУ больше внимания уделялось производству дознаний, чем политическому розыску. Такая тенденция применима не только к Самарскому и Саратовскому региону, но и, судя по итогам съезда начальников ГЖУ, проходившем в Самаре в 1908 г., ко всему Поволжью.

В период с 1904 по 1906 г. производились попытки повышения эффективности работы. местных органов политической полиции. Было увеличено количества ОО по всей России, так как именно в их стенах оперативно-розыскные мероприятия осуществлялись наиболее результативно, а в условиях усиления антиправительственного натиска актуальность именно этого направления деятельности резко повышалась. В 1904 г. Министерство внутренних дел приходит к мнению, что полноценное руководство губернией может осуществляться губернатором только при условии его хорошей осведомленности о политической ситуации в регионе. В рамках губернии создается новый совещательный орган — Особое губернское совещание, — в который входят губернатор, прокурор окружного суда и начальник ГЖУ. В 1905 г. по всей России производится некоторое пополнение штатов сотрудников ГЖУ на основе собранных с мест ходатайств. Революционная активность приводила к необходимости пополнения уже имеющихся и учреждения новых уездных жандармских управлений и унтер-офицерских пунктов. Но проведенных реорганизаций оказалось недостаточно для эффективного контроля на местном уровне за политической обстановкой.

Новый этап реорганизации структуры местных органов политической полиции в 1906 г. ознаменовался усложнением ее иерархии, выразившемся в учреждении регулирующего органа «среднего звена» — РОО. Организационная структура данного учреждения предусматривала его полное подчинение ДП, при этом начальник РОО совмещал эту должность с руководством ОО или ГЖУ. В компетенцию отделения входило руководство целым регионом, состоящим из нескольких губерний от двух в Рижском РОО до 12 в Московском, при распределении губерний между РОО исходили из деления, принятого революционными организациями. Таким образом, сеть РОО покрывала центры распространения революционного движения по всей стране. Изменение географии распространения революционного движения вынуждала перемещать цент руководства уже имеющихся РОО, как это было с Поволжским РОО в 1909 г., или учреждать новые. Таким образом, первоначальное количество РОО — 8 увеличилось к концу 1913 г. до 14. Основной служебной обязанностью РОО было объединение и направление розыскной деятельности в своем регионе. ОО, таким образом, полностью подчинялось РОО, а ГЖУ — лишь по вопросам политического розыска. Контроль и направление деятельности по розыску РОО осуществляло через отчеты с мест, инструкторские командировки, областные съезды.

Начальниками РОО становились в основном руководители ОО, так как именно они должны были иметь хороший опыт по эффективной организации розыскной работы. Поволжское РОО отличалось от других тем, что во главе его всегда стоял начальник ГЖУ, сначала Самарского, позднее Саратовского, что отражалось на руководстве отделением. Инструкторские поездки, проводимые сотрудниками отделения в 1909;1910 гг., позволяют сделать вывод о малоудовлетворительной организации службы внутреннего секретного наблюдения в губернских жандармских управлениях, курируемых Поволжским РОО.

Завершение процесса реформирования местных органов политического сыска произошло в 1913;1914 гг., когда по всей стране были ликвидированы ОО и РОО. ГЖУ вновь осталось единственным органом в провинции, объединившим все функции политической полиции.

Анализ кадрового состава местных органов политического сыска позволил сформировать определенное представление о лицах, служащих в этих учреждениях. Привлечение послужных списков дало точное представление об уровне и направлении образования, опыте работы руководящих местными органами политического сыска лицами. Руководители местных учреждений имели дворянское происхождение, светское образование они получали в гимназиях, а военное в военных училищах, далее походили службу в армии или в ОКЖ, а также на должностях адъютантов и помощников в ГЖУ или ОО. Отдельно рассмотренный вопрос о требованиях, предъявляемых к офицерам и унтер-офицерам, служащим в органах политического сыска, привел к выводу о том, что они проходили курсы повышения квалификации в учреждениях по месту службы. Для унтер-офицеров занятия, проводимые два раза в год, включали обязательные военные учения по стрельбе и фехтованию, а также теоретические занятия, разъясняющие программы революционных организацийразбор устава уголовного суда по статьям, касающимся деятельности полицейских чинов корпуса жандармовобучение телеграфному делу и т. д. Офицеры при вступлении в ОКЖ сдавали экзамен, а далее обучались на курсах в течение шести месяцев. Но недостаточность практических знаний в деле политического розыска потребовала от центрального руководства воспользоваться практикой прикомандирования офицеров к розыскным учреждениям ОО или РОО для получения опыта. В 1910 г. принято постановление генерала Курлова, которое официально узаконило практику прикомандирования.

Органы политической полиции дореволюционной России выполняли по отношению к государству охранительную функцию, которая предполагала контроль общественного мнения, выявление и уничтожение в зародыше всякого антиправительственного движения. Именно этой задаче были подчинены все «черные кабинеты» в крупнейших городах и местные органы перлюстрации. Активной же борьбе, прежде всего с революционным движением, были подчинены приемы тайной слежки, внешней — филеры и внутренней — секретная агентура. Эти три приема в совокупности давали представление правительству о появлении и развитии оппозиционного движения и способствовали борьбе с ним. Однако эти приемы также являлись своеобразным барометром развития самого политического сыска. По мере роста революционного движения, изменения его действий местные органы политической полиции соответственно дополняли в качественном отношении свои приемы борьбы.

Прием внутренней секретной агентуры использовался политической полицией наиболее широко в борьбе с организованным революционным движением. Агентура действовала в революционных организациях, прежде всего в партии эсеров и эсдеков, о чем свидетельствуют отчеты начальника Саратовского ГЖУ924. Источники не позволяют согласиться с некоторыми утверждениями отечественных авторов. Так, не стоит преувеличивать финансовый аспект. Агенты, за исключением редких, особо ценных сотрудников получали практически столько же, сколько средний рабочий. Агентурная деятельность не спасала от тюрьмы, а зачастую предполагала тюремное заключение секретного сотрудника ради сохранения конспирации. То обстоятельство, что вопрос сохранения и усиления конспирации занимал в различных инструкциях и циркулярах лидирующее место, приводит к выводу о ее низком уровне. Однако имеющиеся источники не позволяют выявить весь широкий спектр мотивов, подвигающих стать секретным сотрудником органов политической полиции.

Другим спорным моментом в историографии стал вопрос об использовании провокации агентами политической полиции. Прежде всего, до сих пор в литературе сохраняется путаница терминов, по которой «провокатор» значит то же, что и «агент». Однако инструкции по ведению внутреннего наблюдения 1904, 1907 и 1914 гг. строго преследуют провокацию и разграничивают ее с агентурной.

924 См.: ГАСО. Ф. 1281. Оп. 1, 1913 г. Д. 24. деятельностью. Провокация сохранялась во все время существования агентуры, однако так же постоянно органы политического сыска пытались с ней бороться, для чего создавались списки бывших агентов, использовавших провокацию и уволенных за это. Безусловно, грань между деятельностью агента и провокатора довольно тонка, но главное отличие состоит в ее характере. Несомненно, активную революционную деятельность агентов, тем более занимающих высокие должности в партийных организациях, можно назвать провокацией, но не следует путать ее с пассивной, деятельностью агентов, занимающихся сбором информации.

Неблагонадежные лица также появлялись из-за низкой финансовой компенсации, учитывая серьезную психологическую нагрузку, испытываемую агентом. Представляется, что наиболее эффективное использование секретной агентуры как приема получения информации проистекало из личных качеств и отношения того или иного начальника органов политического сыска. Неоднозначность политики органов политической полиции в отношении использования секретных агентов отразилась в попытке введения агентуры в войсках, которая была неосмотрительно отменена уже во время Первой мировой войны. Отсутствие единого плана использования и развития приема секретной агентуры крайне затрудняло его эффективное использование.

Прием наружного наблюдения являлся вспомогательным как для получения информации, так и для борьбы с антиправительственным движением, причем особенностью его было наиболее эффективное применение против отдельных представителей революционных организаций, тогда как внутренняя агентура работала в основном против всей партии, профсоюза и т. д. В существующей литературе отсутствуют сведения о социальном составе филеров. Как позволяют судить архивные материалы в Саратовской и Самарской губерниях, в основном это были выходцы из крестьян, чаще без какой-либо специальной подготовки. Еще одним, уже гораздо выше по уровню подготовки, источником филеров выступали унтер-офицеры, закончившие свою службу в армии.

За все время существования приема наружного наблюдения так и не сложилось специальной филерской школы, в чем видится одна из основных.

I, '• >: ." !! НОГ причин его крайне низкой эффективности в сравнении с профессиональными лог революционерами. Филера, или пренебрежительно — шпика, как отмечает Б. Савинков, несложно было заметить и избавиться от его наблюдения926. Причины низкого профессионализма филеров заключались в недостаточном финансировании, низком социальном статусе, отсутствии элементарных навыков слежки из-за непостоянства работы. Имеется огромное количество списков неблагонадежных филеров, подвергшихся увольнению. Не стоит преувеличивать малограмотность филеров. Каждому из них приходилось записывать отчет о проделанной работе в дневник наружного наблюдения, к тому же унтер-офицеры, поступающие на службу в органы политического сыска, были, конечно, грамотными. Наиболее дальновидные начальники местных охранительных учреждений предлагали, ввиду распространения антиправительственных настроений во время первой русской революции, повысить статус филеров, для чего разрешено было с 1906 г. записывать их в околоточные надзиратели прежде всего Москвы, а после и других городов России. Однако подобная мера не ч ! 1 I — привела к постоянству в штатах филеров, видимо, из-за крайне скудного обеспечения. Прием наружного наблюдения до самой революции оставался в руках непрофессионалов, что не могло не повлиять на его эффективность.

Прием перлюстрации нес функцию лишь получения информации. Несомненная ценность его была в возможности представить объективную картину оппозиционного движения. Но перлюстрация как прием так и не получила особого распространения, кроме самых крупных городов. Поскольку вскрытие и чтение писем являлось делом совершенно секретным, не существовало прочного взаимодействия между центральными перлюстративными кабинетами и подобными органами на местах. Кроме того технические новшества, появившиеся в XX в., затрудняли работу перлюстраторов. Найденные новые документы позволяют утверждать, что органы политической полиции пытались учитывать, например, появление химических бесцветных чернил, использование ядов при написании письма и др.

1 * ' I * I 1.

925 Филерская служба в Московском охранном отделении, возглавляемая Медниковым, не являлась собственно школой и закончила существование сразу после ухода ее организатора.

926 См.: Б. Савинков. Воспоминания террориста. М., 1991. С. 101.

Однако официальный запрет вскрытия частной переписки не позволял использовать перлюстрацию при прямой борьбе с революционным движением.

Политический сыск в России за период с 1902 г. по 1914 г. пережил очередной, крайне успешный, этап в своем развитии. Его деятельность ставилась в пример политической полиции стран Европы и Америки. Прежде всего, это было достигнуто путем оценки и реализации опыта, полученного в борьбе с революцией 1905;1907 гг. На фоне процесса реорганизации структуры местных органов политической полиции происходит уточнение их функциональных обязанностей, предпринята попытка четкого разграничения компетенций, как территориальных, так и функциональных. Деятельность трех органов городского, губернского и районного масштаба усложнила иерархическую структуру органов политической полиции провинции, при этом контроль и координация политического розыска в масштабе района передана РОО, который напрямую подотчетен ДП. Таким образом, политическая полиция покрывает импершо сетью местных учреждений, стремясь к тотальному контролю над политической обстановкой в стране.

Несмотря на неизменность принципов, положенных в основу приемов получения информации органами политической полиции, наблюдается улучшение условий их применения. В частности, при попытке ужесточения отбора, увеличивались штаты, довольно серьезное внимание обращалось на улучшение условий деятельности сотрудников. Однако проводимые меры носили по отношению к революционному движению догоняющий характер. Только через год после начала первой русской революции политический сыск начал заботиться о приобретении информаторов в крестьянской среде. В 1914 г., когда с началом Первой мировой войны активизируется революционная пропаганда, в циркуляре ДП делается ошибочный вывод о временном приостановлении революционного движения927. Именно в отставании реакции политического сыска на революционное движение видится основная причина его кризиса после 1914 г.

927 См.: ГЛСО. Ф. 55. Оп. 1,1914 г. Д. 415. Л. 271.