Материалы музейных, библиотечных и архивных собраний Санкт-Петербурга как источник по истории и этнографии арабов бассейна Кашкадарьи (Узбекистан)

На протяжении «Х1Х-ХХ вв. Санкт-Петербург, столица громадной империи, являлся одним из важнейших в мире центров по изучению культуры народов Центральной Азии. В результате многолетней плодотворной работы в научных и музейных учреждениях Санкт-Петербурга сформировались обширные коллекции рукописных, архивных и этнографических памятников, являющиеся прекрасными источниками для изучения истории и культуры народов Востока и представляющие интерес как для историков, так и для филологов, лингвистов и, конечно, этнографов. Обработка и изучение обширных коллекций, имеющих мировое значение, активно продолжается в научных учреждениях Санкт-Петербурга и сегодня.

Представляемая работа посвящена рассмотрению архивных и музейных материалов, содержащих информацию об этнической группе арабов, проживающей на территории современного Узбекистана.

Большая часть рассматриваемых в работе архивных источников и музейных коллекций в XX в. поступила в собрания Санкт-Петербурга из кишлака Джейнау. Сегодня, как и сто лет назад, благодаря целому ряду факторов именно к этому кишлаку выводили и выводят исследователей различные направления поисков, будь то изыскания в области арабистики, этнографии, лингвистики или фольклора.

Кишлак Джейнау находится в Кашкадарьинской области Республики Узбекистан. Кашкадарьинская область, в свою очередь, расположена в бассейне реки Кашкадарья на западных склонах Памиро-Алайских гор, в зоне резко континентального сухого и частично субтропического климата, что оказывает большое влияние на культуру жизнеобеспечения проживающего населения. Областным центром является город Карши с населением около двухсот тысяч человек. Долина р. Кашкадарьи является районом поливного земледелия. При этом водообеспеченность низовьев реки (Каршинский оазис) значительно ниже, чем верхней ее части (Китаб-Шахрисябзская котловина), которая подпитывается благодаря притокам снего-ледникового происхождения и большому количеству выпадающих осадков. Земли Каршинской степи, в естественном виде пригодные лишь для выпаса овец, в настоящее время орошаются и широко осваиваются под земледелие1.

В Джейнау на протяжении нескольких столетий жили носители арабского языка. До настоящего времени в кишлаке сохраняется административное деление на семь кварталов.

1 Средняя Азия. Экономико-географическая характеристика и проблемы развития хозяйства. — М. Мысль, 1969. С. 13, 356−358.

Бауора, Ауона (Авона), Харук, Чукур-Куль, Анхой, Тоджик и Катапой, носящих названия населенных пунктов, через которые проходили арабские племена на своем пути в Мавераннахр. Из них первые три квартала населены арабами, а остальные четыретаджиками и узбеками. Большинство кварталов имеют свои собственные мечети. Именно в Джейнау до настоящего времени частично сохранились арабскийязык и отдельные элементы материальной культуры, которые местные жители считают исконно арабскими.

По данным на 30 — 40-е гг. XX в., арабы, сохранявшие родной язык и некоторые черты национальной культуры, на территории Узбекистана проживали в следующих пунктах: кишлак Джейнау Бешкентского района, кишлак Джогари Гиджуванского района, состоящий фактически из трех кишлаков, слившихся в один, — Шаханбек, Араб-Хона и собственно Джогари, кишлак Чахдари Гиджуванского района, кишлак Араб-Хона Вабкентского района, кишлак Мушкоки Бешкентского района.

Вообще на карте Средней Азии, по крайней мере в первой половине XX в., присутствовало достаточно большое количество названий кишлаков, связанных так или иначе с арабами: Араб, Араб-Хона, Арабон, Арабляр, Араб-кишлак и т. п. В 1939 — 1940 гг. И. Н. Винников проанализировал списки названий населенных пунктов Узбекской ССР и на их основании сделал вывод о первоначальном расселении арабов в Средней Азии: «Наибольшее количество подобных названий имеется в Бухарском округе (около 35), в Зеравшанском округе их около 22, в Кашкадарьинском — около 10, в Ферганском — 5, в Самаркандском — 3, в Андижанском — 2, в Ходжентском» и Сурхандарьинском — по одному. По-видимому, основная масса арабских переселенцев первоначально двинулась в Бухарский оазис. Отсюда, вероятно, одни группы арабов направились в Керминский оазис и, продвигаясь дальше, достигли Самаркандадругие же группы двинулись в Каракульский оазис и, распространяясь дальше, достигли долины Амударьи. Следующий поток арабских переселенцев осел в низовьях Кашкадарьи — на арыках Дженеу, Камаши и Майманак и на колодцах в районе Пуляты. Отсюда, вероятно, часть их продвинулась в Каршинский оазис"2.

И. Н. Винников в своей статье «Арабы в СССР» приводит таблицу расселения и численности среднеазиатских арабов, составленную по материалам всесоюзной переписи населения 1926 г. Согласно этой таблице, во всем Кашкадарьинском округе в то время.

3 4проживало всего 7947 лиц, назвавшихся арабами. В кишлаке Джейнау — 1009 человек.

2 Винников И. Н. Арабы в СССР // СЭ. 1940. № IV. С. 9.

3 Там же. С. 10.

4 Там же. С. 13.

Общее же число арабов в Узбекской ССР достигало 27 977 человек.5 В мае 2007 г. в сельсовете кишлака Джейнау имелись сведения, что, по данным на 1 января 2007 г., население кишлака насчитывает 19 ООО человек, из которых 10 814 идентифицируют себя-как арабы. Безусловно, такое большое (при прогнозировавшемся, уменьшении, а то и исчезновении, т. е. полной ассимиляции) — десятикратное — увеличение численности можно отнести за счет улучшения качества медицинского обслуживания, увеличения продолжительности жизни и уменьшения детской смертности. Но в данномслучае, возможно, сыграло свою" роль одно из условий, сформулированное П. И. Кушнером как необходимое для правильного ответа на вопрос о национальной принадлежности, а именно -«возможность открыто и свободно высказывать свое убеждение относительно своей национальной принадлежности"6.

Актуальность работы определяется необходимостью изучения источников^ XX в., материалов наших предшественников, по тем или иным причинам не введенных в научный оборот, но дающих во многих, случаях новую или более точную информацию по истории, этнографии и языку арабов, переселявшихся несколькими волнами в бассейн Кашкадарьи в1 VII—XVI вв. В представляемой работе описываются музейные коллекции и архивные собрания как источники для изучения культуры жизнеобеспечения арабской этнической группы, проживающей на протяжении длительного времени в иноэтничном окружении. Культура арабов, современного Узбекистана является одним из важных элементов картины культурного взаимодействия и взаимовлияния, сложившегося между разными этническими группами данного региона на протяжении нескольких веков. В современных условиях особую актуальность приобретает опыт бесконфликтного взаимодействия меньшинства с иноэтничным окружением, равно как и опыт сохранения меньшинством своей культуры на протяжении многих веков. В этом отношении изучение материалов, связанных с арабами бассейна Кашкадарьи, приобретает особое значение.

Объектом исследования в диссертации являются материалы музейных, архивных и рукописных собраний Санкт-Петербурга по истории и этнографии арабов, пришедших на рубеже XV—XVI вв. на территорию современного Узбекистана, а предметом — вопросы истории и этнографии данной этнической группы, сохраняющейся в условиях общности религии, взаимовлияния и взаимопроникновения культур, иногда и в условиях административного давления со стороны государства. Такая постановка вопроса.

5 Бурыкина Н. Н, Измайлова М. М. Некоторые данные по языку арабов кишлака Джугары Бухарского округа и кишлака Джейнау Кашка-Дарьинского округа Узбекской ССР // Записки коллегии востоковедов при Азиатском музее АН СССР. — Л.: Изд-во АН СССР, 1930 С. 527.

6 Кушнер (Кнышев) П. И. Национальное самосознание как этнический определитель // Краткие сообщения ИЭ. VIII. — М.- Л.: Изд-во АН СССР, 1949. С. 6. соответствует методологическим положениям об объекте и предмете этнографической науки.

Хронологические рамки исследования. В исследовании рассматриваются материалы, поступившие в архивные и музейные собрания Ленинграда — Санкт-Петербурга в период со второй половины XIX в. до начала XXI в. В это время в истории Средней Азии происходили события, повлекшие за собой большие изменения в традиционном хозяйстве и материальной культуре не только арабского, но и тюркоязычного и ираноязычного населения.

Цели и задачи исследования. Целью работы является изучение и введение в научный оборот целого ряда архивных и музейных материалов, характеризующих традиционную культуру арабского населения современного Узбекистана. Для достижения поставленной в исследовании цели предполагается решить следующие задачи:

— представить сведения об истории изучения арабского населения, проживающего на территории современного Узбекистана;

— рассмотреть вещевые и иллюстративные собрания Музея антропологии и этнографии им. Петра Великого (Кунсткамеры) РАН;

— рассмотреть вещевые и иллюстративные собрания Российского этнографического музея;

— представить материалы для изучения рассматриваемой этнической группы, хранящиеся в рукописном собрании Российской национальной библиотеки;

— представить материалы Санкт-Петербургского филиала Учреждения Российской академии наук архива Российской академии наук, являющиеся источниками для этнографического изучения среднеазиатских арабов;

— рассмотреть архивные собрания Музея антропологии и этнографии им. Петра Великого (Кунсткамера) РАН;

— рассмотреть архивные собрания Российского этнографического музея;

— проанализировать полученный этнографический материал и сопоставить данные по материальной культуре с аналогичными материалами по другим народам Средней Азии, провести историко-сравнительные параллели с другими народами региона;

— на основе рассматриваемых архивных и музейных материалов привести примеры описаний отдельных составляющих комплекса культуры жизнеобеспечения арабов бассейна Кашкадарьи (традиционные занятия, одежда, украшения, свадебный обряд).

Так как одной из важнейших задач данного исследования было введение в научный оборот целого ряда наблюдений предшественников, по тем или иным причинам не публиковавшихся ранее, некоторые фрагменты архивных записей включены в текст представляемой диссертации7.

Методологическая основа диссертационного исследования. За основу были выбраны документографический и источниковедческий анализы, позволяющие выявить источник, дать его описание, характеристику содержания, провести его изучение и сопоставление с другими материалами. В качестве вспомогательного применялся сравнительно-исторический метод исследования, который позволил рассмотреть отдельные элементы культуры жизнеобеспечения арабов Средней Азии в исторической ретроспективе и проследить их эволюцию с конца XIX до начала XXI в.

Источники. Рассматриваемая тема хорошо снабжена этнографическими источниками и материалами. К их числу необходимо отнести:

— коллекции Музея антропологии и этнографии им. Петра Великого (Кунсткамеры).

РАН;

— коллекции Российского этнографического музея;

— материалы Санкт-Петербургского филиала Учреждения Российской академии наук архива Российской академии наук;

— материалы архива Музея антропологии и этнографии им Петра Великого (Кунсткамеры) РАН, в том числе полевые материалы участников Среднеазиатской этнографической экспедиции АН СССР разных лет и полевые материалы автора;

— материалы архива Российского этнографического музея;

— рукописные фонды Российской национальной библиотеки.

Привлечено большое количество профильных научных исследований, опубликованные заметки путешественников и участников дипломатических миссий второй половины XIX в. Обзор этих источников представлен в первой главе диссертационного исследования. Важно отметить, что большая часть источников предоставляет лишь фрагментарные сведения об арабах Средней Азии и чаще всего касается какого-либо одного аспекта темы. В данной работе собрана и проанализирована основная часть известной сегодня информации по арабскому населению Узбекистана.

Научная новизна диссертационной работы определяется прежде всего тем, что до настоящего времени материалы архивов и этнографических музеев Санкт-Петербурга практически не привлекались как источник комплексного исторического и этнографического изучения культуры среднеазиатских арабов. На сегодняшний день не существует монографического исследования, посвященного арабам Узбекистана.

Введение

в научный.

7 При цитировании архивных материалов авторская орфография полностью сохранена. оборот не известных ранее архивных и полевых материалов предшественников, полевых материалов автора и анализ коллекций этнографических музеев Санкт-Петербурга открывают возможность проведения такого рода исследования.

Практическое значение работы определяется введением в научный оборот большого количества музейных коллекций и архивных материалов. Результаты работы могут использоваться для атрибуции музейных экспонатов, при подготовке лекционных курсов и экскурсионных занятий, в экспозиционно-выставочной работе. Фактические сведения, представленные в работе, могут быть полезны в практической социальной работе. Работа над темой осуществлялась в рамках коллективного научного проекта МАЭ РАН (руководитель Е. А. Резван). Значительная часть обнаруженных автором материалов будет в ближайшее время опубликована в рамках большой коллективной работы, посвященной арабам Узбекистана, которая в настоящее время готовится к изданию МАЭ РАН8.

Апробация работы. Отдельные положения диссертации были изложены автором в виде докладов на научных конференциях. Среди них VII Конгресс антропологов и этнографов России (Саранск, 2007 г.), VIII Конгресс антропологов и этнографов России (Оренбург, 2009 г.), XXX ежегодная сессия петербургских арабистов, посвященная 125-летию академика И. Ю. Крачковского (Санкт-Петербург, 2008 г.), Лавровские (Среднеазиатско-Кавказские) чтения (Санкт-Петербург, 2009 г.), Радловские чтения (Санкт-Петербург, 2007 г., 2008 г.), конференция, The Art of Islamic World (Краков, Польша, 2009 г.), ежегодная годичная сессия Института восточных рукописей РАН (Санкт-Петербург, 2009 г.).

Структура работы. Работа состоит из Введения, трех глав, Заключения, а также Приложения, включающего в себя альбом иллюстраций и каталог музейных коллекций и архивных материалов, доступных в настоящее время" для фотографирования и копирования. В каталоге подписи к фотографиям музейных предметов сделаны на основании коллекционных описей.

В представляемой работе географические понятия «Средняя Азия», «Центральная Азия» и «Ближний Восток» понимаются следующим образом: Средняя Азия — территория республик Узбекистан, Таджикистан, Туркменистан, Кыргызстан и Казахстан. Центральная Азия — гораздо более крупный регион, включающий помимо Средней Азии также Монголию, западную часть Китая, Северную Индию и Северный Пакистан, Североs Арабы Узбекистана. — СПб.: МАЭ РАН (в печати).

Восточный Иран, АфганистанБлижний Восток — регион, охватывающий Западную Азию и Северную Африку, что соответствует определениям ЮНЕСКО9.

Рассматриваемая нами территория бывшего Бухарского ханства — один из древнейших культурных центров Средней Азии. Его основное население, называемое сегодня чаще всего узбеками и таджиками, сложилось в результате многовековых этнокультурных контактов ираноязычных и тюркоязычных народов, и их жизнь протекала на одной и той же территории и на общей хозяйственно-культурной основе. Большое влияние на этногенез народов Мавераннахра оказывали миграции, связанные с завоеваниями, и контакты оседлого населения с представителями скотоводческих племен, которые постепенно перебирались в оазисы и оседали среди земледельческого населения. В современной научной литературе до настоящего времени не закончены дискуссии об этнической идентичности представителей тех или иных групп10. В этом вопросе автор склонен согласиться с мнением С. Н. Абашина: «Чтобы адекватно описывать взаимодействия и идентичности такого рода групп, надо просто перестать жестко соотносить их с современными узбеками и таджиками"11. Поэтому под встречающимися в тексте терминами «узбекское» и «таджикское» население автор понимает представителей различных тюркои ираноязычных групп населения.

9 См.: Курылев В. П. Соотношение понятий «Средняя Азия» и «Центральная Азия» // Лавровские (Среднеазиатско-Кавказские) чтения. 2000 — 2001 гг. Краткое содержание докладов. — СПб.: МАЭ РАН. 2002. С. 12.

10 См., напр.: Абашин С. Национализмы в Средней Азии: в поисках идентичности. — СПб.: Апетейя, 2007.

11 Там же. С. 10.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

.

В диссертационном сочинении представлены музейные и архивные собрания Санкт-Петербурга, которые могут служить источником по истории и этнографии арабов бассейна Кашкадарьи. Во ¡-вступительной части работы даны общие сведения об арабах Средней Азии и краткая историческая"справка, освещающая вопросы появления арабов на ее территории. Приведены легенды о приходе данной этнической группы в' Мавераннахр и материалы документальных источников, проливающих свет на время переселения представителей арабского этноса и отношение к ним древнего местного населения.

В основной части работы рассмотрены семь коллекций Музея антропологии и этнографии им. Петра Великого (Кунсткамера) РАН (три вещевые коллекции, содержащие 44 коллекционных номера, и четыре фотоиллюстративные коллекции, включающие 68 фотографий и 4 рисунка), две коллекции Российского этнографического музея (одна вещевая коллекция из 67 коллекционных номеров и одна фотоколлекция из 37 фотографий) и тридцать архивных единиц хранения, содержащих рукописные и полевые материалы предыдущих исследователей и 47 фотографических изображений. На основании рассмотренных материалов автором предприняты попытки описания традиционных занятий арабского населения Узбекистана и реконструкции комплекса свадебного обряда. В своей совокупности материалы музейных, архивных и рукописных собраний Санкт-Петербурга представляют важнейший и до сих пор не использованный источник по истории и этнографии арабов бассейна Кашкадарьи (XVI — XX вв.) и не имеют аналогов не только в нашей стране, но и в мире.

Одним из важнейших результатов проведенного исследования можно считать обнаружение в Санкт-Петербургском филиале архива Академии наук неопубликованной монографии И. Н. Винникова «Кашкадарьинские арабы: язык, фольклор, этнография». Пролежав на архивных полках без малого шестьдесят лет, эта работа не потеряла своей актуальности и сегодня. Фольклорные записи содержат большое количество материалов по этнографии рассматриваемой этнической группы (описания свадебных и похоронных обрядов, жизненного уклада больших семей и др.). Большая часть словарных статей имеет этнографические записи, проливающие свет практически на все составляющие культуры жизнеобеспечения среднеазиатских арабов. Эти материалы позволяют, в частности, провести сравнительный анализ их традиционной одежды, рассмотреть традиционную систему питания и сферу духовной культуры. Материалы И. Н. Винникова являются практически единственным известным на сегодняшний день развернутым источником, дающим возможность произвести описание основных занятий, зафиксировать годовые циклы сельскохозяйственных работ и традиционные приемы обработки шерсти и ручного ковроткачества среднеазиатских арабов.

Рассмотрение на основании выявленных источников комплекса традиционных занятий арабскогонаселения, современного Узбекистана позволяет сделать, вывод о том,' что, претерпев определенные изменения, эти занятия до настоящего времени занимают ведущие позиции в повседневной жизни и дают возможность самообеспечения продуктами"питания и рядом ключевых предметов интерьера. Данная группа населения, появившись в бассейне Кашкадарьи, принесла с собой основные традиционные знания и умения, позволившие им обеспечить свое существование в новых условиях. Арабы обогатили традиционное хозяйство местного населения прекрасной арабской каракульской породой овец и хорошо развитой традиционной технологией ее разведения. Несмотря на сокращающиеся, площади для выпаса, исчезновение степных колодцев и необходимость поить животных из коллекторов, в которые попадают воды с хлопковых полей, — иногда загрязненные химикатами, овцеводство до настоящего времени продолжает оставаться одним из основных традиционных занятий арабов Джейнау, одной из главных отраслей их экономики и источником продуктов питания. До сегодняшнего днямногие семьи ориентируются на выращивание овец, выделку каракулевых шкурок и тканье ковров.

Арабская традиция ковроделия продолжает сохраняться и развиваться. Это традиционно женское занятие не только имеет хозяйственно-бытовое и ритуальное значение, но и> вносит заметный вклад в экономику семьи. Арабские ковры активно приобретает и использует и не арабское население, ценя* их за красоту, прочность и практичность. Сохраняется" традиция изготовления ковров для приданого, т. е. создания, обережного пространства для молодой, семьи. Традиционное ковроделие у арабов, поддерживаемое высокоразвитым овцеводством, не растворилось, а органично влилось в ковроделие других народов Средней Азии и заняло в нем-достойное место.

Можно предположить, что такой полный «перенос» основных занятий на новые места обитания связан с тем, что переселение произошло в пределах одной климатической зоны и арабам не пришлось осваивать незнакомые им ремесла и промыслы в непривычных условиях. Под влиянием времени эти традицииестественно, видоизменились: ковроделие обогатилось под влиянием окружающих ковроткущих народов, овцеводство к сегодняшнему дню, может быть, немного упростилось в связи с появлением автомобилей и другой сельскохозяйственной техники. Тем не менее можно говорить об устойчивом сохранении традиционных приемов, и навыков хозяйственной деятельности и о томчто сегодня онш могут являться этническими маркерами для арабов Узбекистана.

Что касается хлопководства-, то его освоениесвязано с переходом? к оседлому образу жизни ивозможно даже в большей: степенис. особенностями"хозяйственно-экономической специализации региона в конце XIX — начале XX вВ этих условиях арабы должны были включиться* В: общий процесс: экономического развитияи модернизации традиционного хозяйствования. Хлопководство стало одной из основ экономики региона в середине XX в., и сегодня, несмотря, на его трудоемкость, с ним связана жизнь 'большинства?- семей, арабов Джейнау.

Материалы из архива МАЭ РАН гораздо более. фрагментарны, чем материалы из. фонда И. Н. Вйнникова СПФ АР АН, но они уникальны прежде всего тем, что содержат информацию о более чем сорока местах проживания арабов на территории современных Узбекистана и Таджикистана, что представляет большойинтерес для* организации экспедиционныхпоездок с целью дальнейшего изучениякультуры среднеазиатских арабов. Архив Российского этнографического музея дает богатый материал для изучения свадебной и похоронной обрядности арабов? бассейна Кашкадарьи. Это кажется исключительно важным, особенно еслипринять вовнимание, что до сегодняшнего дня в доступной нам научнойлитературе не существует ни одной4 публикации, посвященной? этой сфере жизнедеятельности." .

Уникальность, вещевых коллекций МАЭ РАН1 и. РЭМ по традиционному костюму, и украшениям' среднеазиатских, арабов-, заключается: в том, что хронологическисобрание охватывает целое столетие. Самые старые предметы датированы началом XX в., а самые современные — началом XXI в. Таким образомна основаниигмузейных коллекцийможно проследить, эволюцию костюма": иг украшений, влияние на них окружающего населения. Традиционный костюм и украшения1 среднеазиатскихарабов практически" полностью приобрели черты, одежды и украшений окружающего иноэтничного населения. При этом такая адаптация быстрее произошла в мужском: костюме, из которого к сегодняшнему дню почти исчезли традиционноарабские элементы. До внедрения в обиход жителей региона мужской европейской одеждылишь в. широкой, прямого кроя, с горизонтальным разрезом ворота нательной рубахе (суб, зийк) можно было разглядеть черты традиционноарабской одежды. Внешний же вид халатовж/идас и габа заметно отличается от халатовбытовавших у арабов, проживавших на своих исконных территориях. Однако наплечную одежду населения Средней Азии и одежду жителей стран Ближнего Востока объединяет один важный элемент — туникообразный покройЭтот архаический туникообразный покрой, который мы, видим в одежде арабского населения Средней Азии как минимум до середины-XX в., изначально,<�не был чужд арабам, проживавшим нахвоей? исторической: родине. Такой крой характерен для многих скотоводческих народов^и до прихода в Средиюю Азию арабы были хорошо с ним знакомы. Таким? образом-, пришедшим' в Мавераннахр арабским племенами было несложно * адаптировать местные: традиции" изготовления— и декорированиям одежды кг своему костюму. Вероятноадаптация? произошласама собойначавшись с использования: местных материаловтакже в большинстве случаев известных арабамгв ходе тесных контактов с окружавшим-населением- .

В" мужском • костюме: также особенно заметна унификация одеждычто естественно же не [сип костюм более консервативен в принципе. Если предметы традиционного мужского костюма арабов Средней Азии еще в начале XX в. практически полностью совпадают с предметами мужского костюма окружающего населениятовженском, костюме. проявляются: некоторые черты, которые, вероятно, можно назвать, «среднеазиатско-арабскими». Дело здесь, вероятно, в-следующем. По всемимеющимся литературным данными описаниям коллекционных" предметов" можно сделать выводчто внешний вид и отдельные элементы женского костюма' в большинстве случаев, совпадают с, таковымиу окружающегоиранои тюркоязычного населения:. Но — и: это. можно выделить какособенности-: культуры: современных: арабов — не всегда совпадают способы* и/ время" ношенияприменения этих предметов одежды и украшений. Зачастую использование отдельных: элементов: костюма среднеазиатскими арабками-* отличается. от использования!, этих элементов-представительницами/ их иноэтничных соседок, что, вероятно, говорит о заимствованиях. Яркийпример — - функционирование женского налобного украшения* гонжук в качестве оберега, нашиваемого на" детскую одежду. То же самое и с головными уборами: Головные уборьтлячак ттшешек у большинства, носившихих народов^ как. правило, являлись убором? замужних, а, чаще — уже пожилых женщин. У арабов Джейнау мы, видим такой же капюшонообразный голо в, но й убор кыз-гг /ззи, но носимый не толькомолодыми девушками, но и девочками с 4 — 5 лет. Причем этот девичий убор могли декорировать как-, предметами детских украшений (например, кокулом), так и украшениемкуррак (спираль, скрученная из шерстяного шнурка),. свойственным женскому убору бухнук. Сам бухнук, в отличие от шапочек с накосником других азиатских народов, имеет подбородочный валик гуг/шаг^ богато декорированный несколькимирядами украшений: коралловыми: и стеклянными бусинамисеребряными: подвесками: и, монетами. Достаточно часто вцентреподбородочного валика прикрепляется, подвеска хакик, носимаяженщинами других народов какнагрудное украшение. Возможно, такой подбородочный, валик является отголоском тех самых трехчастных головных украшений, которые бытовали в странах арабского Востока и которые уже упоминались выше. Вероятно, в процессе долгих и тесных контактов с иранои тюркоязычным населением региона арабские женщины производили тщательный отбор украшений и приспосабливали их к собственным вкусам и понятиям о «правильности» использования этих украшений. Они включали их в свой комплект украшений, в котором, вероятно, уже присутствовали носовые кольца, ставшие сегодня этническим маркером среднеазиатских арабок, базибаны, а быть может, и несколько видоизмененное синсша, возможность арабского происхождения которого, исходя из терминологии, также нельзя исключить полностью.

Столь большое заимствование украшений можно объяснить и тем, что основная часть украшений производилась в крупных городских и сельских центрах, и, даже изготавливая украшения на заказ, мастера делали их в собственной этнической манере. Многие заимствованные украшения арабы за долгие годы использования уже считают своими, исконно арабскими. Таким образом и возникла та самая «среднеазиатско-арабская» традиция, отголоски которой мы еще можем наблюдать в настоящее время.

В собрании отдела рукописей Российской национальной библиотеки на сегодняшний день выявлена всего одна миниатюра, послужившая источником и стимулом для проведения небольшого историко-этнографического исследовании, результаты которого представлены в одном из параграфов первой главы представляемой работы. Однако нет никаких сомнений, что при более пристальном изучении собраний рукописного отдела РНБ можно выявить и пока еще не известные материалы по интересующей нас теме.