Человек в поле визуальной культуры: Гендерный аспект

Российское общество, становясь рыночным и информационным, превращаясь в общество массовой культуры, «заговорило» на новых языках и увидело себя в иных визуальных пространствах. Новая реальность актуализирует одну из систем «власти» — символическую, знаковую реальность, в которой важнейшую роль выполняют визуальные языки и образы. Россия погрузилась в общество зрелищ, общество спектакля, которое далеко небезобидно для своего «зрителя». Индустрия образотворения «производит» (в экономических целях) организованный поток визуальной информации с одним намерением — воздействовать на зрителя, что зачастую можно характеризовать как «визуальный террор». Для сознания, привыкшего верить слову и «видимому», адаптация к новой реальности оказалась крайне травматичной. Визуально репрезентированные, находящиеся на поверхности знаки часто маскируют явления, для выявления которых необходим специальный анализ как языка репрезентации, так и социокультурных механизмов, действующих в обществе.

Новые агенты визуальной культуры в России избрали своим фаворитом образ женщины — это неотъемлемый элемент современной визуальной культуры, который можно назвать символом переходного периода. Женский образ как эстетический объект, как носитель культурной семантики в контексте культурной коммуникации выполняет важные социальные, а теперь и экономические, и политические, и инструментальные (манипулятивные) функции.

И если в доперестроечной России женщина в видимом режиме культуры, в официальном визуальном дискурсе и в государственной мифологии занимала важное место и представляла собой символ, но символ государственный, то в России переходного периода — образ женщины становится символом общества потребления и традиционно сопровождает наиболее острые и болезненные явления нашей действительности. С другой стороны, очевидна трансформация женственности: отношение к своей телесности, к социальным функциям, к материнству, что напрямую связано с такими проблемами, как проституция, порнография, демографический кризис, и т. д. Поэтому актуально и важно проследить ситуацию переворачивания смыслов в визуальном дискурсе, динамику репрезентации и экологический аспект этих процессов для субъекта в ситуации перехода от одной визуальной системы к другой, поскольку визуально зафиксированные образы и смыслы не только отражают, но и формируют объективную и субъективную реальность.

Таким образом, исследование специфики культуры «зрелища», особенностей репрезентативных практик в ситуации кризиса общества имеет важное социальное и культурное значение. Поэтому философско-культурный и философско-антропологический анализ данных явлений актуален и необходим.

Важно в этой связи, что тендер — это категория, которая позволяет анализировать вопросы с точки зрения социокультурных переменных, что также является актуальным для методологии философско-антропологического знания. Мы в нашем исследовании находимся вне политического пафоса борьбы с патриархатом и преодоления бинарной модели тендерного неравенства (это позиция автора). Выделенный круг проблем актуален и интересен для автора также в отношении к любым группам и отдельным идентичностям, выделенным по разным критериямвозрастным, социальным, и т. п. (мужчины, дети, инвалиды, пожилые людикак субъекты визуальной культуры). Однако, именно женская тематика является, на наш взгляд, ключевой и наиболее актуальной (с точки зрения, экологической, исторической, социальной, культурной и с точки зрения генезиса смежных с заявленной проблем).

Степень научной разработанности исследования.

Тема данной работы включает рассмотрение двух векторов: исследований, касающихся вопросов визуализации культуры, второй вектор проблематизация тендера и исследования генденных аспектов репрезентации.

Область визуального и само современное общество в ряде культурологических концепций (Р.Барт, Ж. Бодрийяр, Ги Дебор, М. Маклюэн, П. Вирилио) представлено в качестве «спектакля», зрелища, виртуального продукта деятельности массовых видеокоммуникаций (как динамичных, так и статичных). Ими показано, что зрелшцность современного общества индустрий не является внешним, случайным явлением, но что это общество в самой своей основе является зрительским, и что «спектакль» представляет собой не совокупность образов, но общественные отношения между людьми, опосредованные образами.

Многие авторы (Э.Кассирер, Р. Барт, М. Мерло-Понти, Ж. Лиотар, Ж. Бодрийяр, У. Эко, и др.) говорят о вторичности и семиотичности данной человеку реальности, о знаке, образе, символе, как активном посреднике между человеком и миром.

Культура медиа и ее технологии по отношению к человекуиследование языка культуриндустрии, формирующей функции СМИ, вопросы идеологии, а также рассмотрение СМИ как каналов для репрезентации, становятся объектом исследовании П. Бурдье, Ж. Делеза, Ф. Гваттари, М. Хоркхаймера, Т.Адорно.

Вопросы конструирования как объективной, так и субъективной реальности в контексте фундаментальной связи трех диалектических моментов социальной реальности: общество — человеческий продукт, общество — объективная реальность, человек — социальный продукт рассмотрены П. Бергером, Т. Лукманом в отношении к повседневности.

Манипуляция определяется современными исследователями (С.Кара-Мурза, Е. Л. Доценко, М. Фуко, Ж. Бодрийяр) как вид духовного, психологического воздействия, как соблазн, а не физическое насилие, или угроза насилия.

Особая аксиологическая функция знаков не раз отмечалась исследователями (И.Бахтин, Р. Барт, Ю. Кристева, А. Греймас, Ж. Курте, У. Эко и др.), которые подчеркивали принадлежность знаков к идеологии.

Вопросы иконической риторики, визуальных феноменов, специфики визуального рассматривались такими авторами как Ч. С. Пирс, Ч. Моррис, К. Леви-Стросс, Р. Барт, У. Эко, Ю. М. Лотман, Б. А. Успенский, Л. Ф. Чертов.

Отечественные авторы, называя прежнюю эпоху «литературоцентрической» или «речевой» (А.Левинсон, Л. Гудков, Б. Ф. Дубин, Б. Ерофеев, М. Рыклин), говорят о замещении ее культурой «телецентрической» и «электронной», об очевидной сдаче позиций «филологической культуры» «культуре визуальной», о наступлении «цивилизации образов», «цивилизации видения» (А.Горных, А. Усманова).

В отечественных исследованиях в настоящее время различные аспекты визуального рассматриваются в рамках различных научных направлений и подходов (А.Усманова, Е. Черневич, В. Розин, В. Ю. Борев, А. М. Орлов и др.). Появляются специальные направления, например — исследования экранной культуры, основным системообразующим признаком которой является представление информации в аудиовизуальном и динамичном виде (М.Кастельс, В. Ю. Борев, М. С. Каган, и др.).

Для авторской позиции в данном исследовании важными оказались вопросы темы «культура и личность», разрабатываемые в работах отечественных исследователей: П. С. Гуревича, М. С. Кагана, Л. Г. Ионина, представителей ростовской философской культурологической школыЮ.А.Жданова, В. Е. Давидовича, Т. П. Матяш, Г. В. Драча, О. М. Штомпеля, Е.В.Золотухиной-Аболиной, а также работы, касающиеся эстетики образотворения, эстетики постмодерна (В.П.Бранский, Г. Д. Гачев, Н. Маньковская, В.О.Пигулевский).

Если в нашей стране интерес к изучению визуальной культуры возник совсем недавно и еще не совсем" оформился", то за рубежом эти исследования являются актуальными и породили целую интеллектуальную традицию, обозначаемую условно как «культурные и визуальные исследования» и исследования «визуальной KyjibTypbi» (N.Mirzoeff, E. Brady, S. Franklin, S. Ahmed, J. Richards, J. Howarth и др.). Следует отметить, что это довольно широкая область исследований, которая включает в себя рассмотрение как статичных, так и динамичных информационно-коммуникатвных систем культуры медиа и феноменов визуальной культуры (фотографии, кино, рекламы, прессы, плаката, дизайна городской среды, одежды, и т. п.).

Вопросы о соотношении видения и текстуальности, исследование нелингвистических знаков социокультурного характера, условия и способы восприятия визуальных текстов, взаимоотношения телесности — взглядавласти, так или иначе затронуты в исследованиях таких известных современных философов, как Ж. Лакан, М. Мерло-Понти, Ж. Делез, КСилверман, С. Жижек, Ж. Бодрийяр, Р. Барт, М. Фуко, Ж. П. Сартр, Ж. Деррида, Ф. Гваттари, У. Эко, Дж. Митчел и др.

Многие исследователи (Ж.Бодрийяр, Ж. Лакан, Л. Малви, КСилверман) утверждают, что видение (посредством зрительных практик) является важной инстанцией формирования идентичности, идеология участвует в формировании субъективности индивида на уровне бессознательного, а репрезентация женщины в^{культуре} играя роль «взгляда», выполняет властные и репрессивные функции по отношению к ней.

Для исследования тендерных аспектов бытия человека в культуре «зрелища» актуальным оказывается понятие репрезентации, поскольку по мнению многих современных авторов (Ю.Кристевой, И. Гофмана, ДБатлер,

Л.Иригарэ и др.) «гендер» — это прежде всего эффект репрезентации, перформанса.

Концептуальные обоснования пола (гендера), как социокультурной категории активно разрабатываются зарубежными (Д.Лорбер, К. Уэст, Д. Зиммерман, С. Бем, А. Рич, Р. Унгер, Г. Рабин и др.) и отечественными (М.Рыклин, И. Кон, С. Жеребкин, О. В. Рябов, А. Усманова, И. Жеребкина, Е. Здаравомыслова, А. Тёмкина, О. Воронина, Т. Клименкова, М. Малышева, и др.) исследователями.

Западные исследования, в которых проблематизируется «оформление гендера», анализируются в аспекте политики тендерных репрезентаций. Исследователи (Т. де Лауретис, Д. Батлер, С. Д. Уолтер, Ш. Брансдон, Т. Модлески и др.), придерживаются парадигмы «означивания» определяя гевдер, как продукт различных социальных технологий (прежде всего Медиа, как наиболее эффективных технологий гендера), делают акцент на сконструированное&tradeи порожденное&tradeсмыслов, образов, на конструировании способов видения. Репрезентация уже понимается не как отражение, а как активный процесс отбора, структурирования, формирования — как процесс наделения чего-либо смыслом (G.Ch.Spivak, S. Hall).

Однако, эти подходы рассматривают перечисленные вопросы либо с позиции тендерных различий и взаимоотношений между полами (тендерами), либо с позиции противостояния механизмам патриархата и идеологии — то есть политизированы. В настоящей работе, как уже отмечалось, мы находимся вне политизированной установки борьбы между полами, и подчеркиваем равную ценность и значимость любых социальных, тендерных идентичностей. Кроме того, так как тематика тендерных исследований является относительно новым для россии направлением, поэтому остро встает вопрос о теоретическом и методологическом заимствовании, об адаптации западных методик и подходов, поскольку Россия имееет иной социокультурный и культурно-исторический контекст.

В России вопросы репрезентации в различных аспектах рассматриваются (в отдельных статьях) такими авторами, как А. Усманова, А. Горных, А. Альчук, М. Рыклин, И. Кон, И. Жеребкина, А. Синельников А.Левинсон, А. Юрчак, И. Аристархова, А. Темкина, Н. Аджихина, Н. Пушкарева, Л. Бредихина, О. Туркина, О. Воронина, Т. Михайлова, О. Липовская, С. Кузнецов, Е. Гопщло, Н. Козлова, О. Вайнпггейн и др. Каждый из авторов поднимает актуальные проблемы современной российской действительности: исследование рекламных визуальных дискурсов и образа женщины в рекламе, искусстве, кино, проблемы порнографии.

Демографические и социокультурные проблемы, представленные через призму материнства, как важнейшей составляющей женской сущности и женского образа, культурно-символическая роль материнства рассмотрены в работах В. А. Рамих, А. В. Никитиной, З. А. Янковой.К исследованию тендерных аспектов советского периода, к вопросам русской национальной идентичности обращаются такие авторы, как М. Рыклин, И. Жеребкина, Р. Аристов, Н. Козлова, О. Вайнпггейн, Е. Гапова, Е. Ярская-Смирнова, С. Жеребкин, И.Кон. В данных работах представлены отдельные, важные для нашего исследования аспекты.

Однако, заявленный нами ракурс рассмотрения и поставленная проблема не представлена в литературе в системном виде, но лишь различными аспектами в отдельных работах что требует интеграции исследований отечественных, адаптации исследований зарубежных и разработку собственных подходов к анализу новых явлений российской действительности. Для анализа очевидна необходимость разработки системного видения как специфики феноменов визуального и культуры зрелища, так и вопросы конструирования тендера в современной культуре и проблемы трансформации женской репрезентации в переходный период развития социума.

Цель и задачи исследования

Основной целью нашей работы является исследование значения визуализации в современной культуре, ее технологий в конструировании реальности (объективной и субъективной), значение визуального в структуре тендерной идентичности, а также исследование особенностей визуальной репрезентации женщины в России переходного периода.

Реализация данной цели предполагает постановку и решение следующих задач:

1) определить основные социокультурные предпосылки актуализации визуального компонента в современной культуре и в теоретических исследованиях;

2) выделить основные особенности и специфику визуальных феноменов как элементов социокультурной коммуникации;

3) показать значение и специфику визуализации в дискурсе массовой культуры, роль культуры медиа и других факторов культуры в формировании видения и в производстве образа человека;

4) рассмотреть «гендер» как категорию научного анализа, позволяющую исследовать социокультурные характеристики пола;

5) исследовать вопрос о значении визуального в структуре женской субъективности;

5) обозначить культурно-исторические особенности и доминанты репрезентации женщины в официальном визуальном дискурсе России советского периода и ее динамику в процессе смены культур;

7) выявить доминантные стратегии репрезентации женщины в переходный период развития социума.

Объект исследования: человек в поле визуальной культуры Предмет исследования: Исследование взаимосвязи «визуальная культуравизуальная репрезентация — тендерная идентичность» с точки зрения экологии человека в контексте массовой культуры (на примере особенностей репрезентации женского в визуальной культуре России переходного периода).

Теоретико-методологические основы исследования

Обозначенная проблематика охватывает предметную область различных наук-философской антропологии, культурологии, социологии, психологии, эстетики, семиологии. Необходима точка обзора, которая позволила бы обобщить результаты анализа, полученные в смежных областях знания и интегрировать их. Данным ракурсом рассмотрения выступает социокультурный и философско-психологический подход в философской антропологии, который предполагает сопоставление и пересечение нескольких линий анализа — собственно философского, выявляющего специфику массовой культурысемиотического, показывающего механизмы взаимодействия человека и визуальной культуры как коммуникативных единицисторико-философского и историко-культурного, сквозь призму которого можно выделить культурную специфику репрезентации женщины в визуальном дискурсе Россиисоциологического, показывающего проявление этой культурно-исторической специфики в современной жизнисоциально-психологического, психологического, психоаналитического, показывающих значение визуального в структуре субъективности и участие изучаемых явлений в конструировании идентичноститендерного подхода, позволяющего анализировать социокультурные аспекты пола.

Предмет исследования потребовал применения системного анализа, метода компаративистики, микроанализа. Важным в работе является принцип историзма, предполагающего рассмотрение явлений в их развитии и изучение истории в свете опыта современности. В работе актуальным также оказался плюралистический подход, позволяющий эффективно применять методологический аппарат различных парадигм. Мы руководствуемся экологическим подходом, который подразумевает исследование практик современной культуры «зрелища» как травматичных по отношению к человеку (в нашем исследовании мы делаем акцент на женщине, как субъекте и объекте визуальной культуры).

Научная новизна диссертационного исследования:

— обоснована актуализация визуального компонента в информационно-коммуникативных практиках современной культуры, проведен анализ осмысления визуальных феноменов в теоретических исследованиях;

— рассмотрены особенности и специфика визуальных феноменов как элементов социокультурной коммуникации;

— показаны значение и роль визуализации в дискурсах масс-медиа, механизмы работы и технологии индустрии образов, факторы культуры, влияющие на формирование образа человека и его идентичность;

— применена и обоснована актуальная для философско — антропологической парадигмы категория научного анализа — «гендер», позволяющая исследовать социокультурные аспекты пола;

— исследован вопрос о значении визуального в структуре женской субъективности;

— обозначены культурно-исторические особенности и доминанты репрезентации женщины в официальном визуальном дискурсе дорыночной России, а также основной вектор трансформации образа — от архаичности к ювенильности;

— выявлены и описаны доминантные (и одновременно ненормативные) стратегии визуализации женского в России переходного периода (идеализация и аннигиляция), наиболее ярко представленные в работе рекламы, подиума и нового для России явления — трэш-индустрии.

Тезисы, выносимые на защиту 1. Информация, потребление и массовость — основные векторы, силовые линии современной культуры, где символическая, знаковая реальность становится самостоятельной искусственной природой, в которой визуальный компонент является важным функциональным звеном. Наглядность, доходчивость, образность, универсальность визуального языка позволяет более компактно и образно передавать информацию, ускорить и упростить процесс ее восприятия и сохранения, что позволяет эффективно использовать визуализацию в манипулятивных, информационных и развлекательных технологиях массовой культуры. Можно говорить о визуализации как о культурной доминанте, что активизирует интерес к этой теме в теоретической рефлексии.

2. Сфера визуального является самостоятельной и равнозначной частью знаковой культуры. Основными характеристиками визуального являются его континуальность и пространственность. Таинственность похожести, аналогичности изображения обозначаемому предмету реальности обусловлена процессами кодирования, которые коренятся в механизме восприятия и детерминированы культурной традицией. Визуализация, как принцип и характеристика культуры является культурно и исторически детерминированным феноменом и через механизмы репрезентации и интерпретации играет важную роль в конструировании социальной реальности и идентичности субъекта.

3. Визуальное пространство культуры «зрелища» существует как значащее пространство, как повседневная реальность, окружающая современного человека, является частью его жизненного мира, и как важнейший социализирующий канал, имеет огромное влияние на формирование его идентичности. С точки зрения экологической — бытие в пространстве культуры «зрелища» для зрячего человека является неизбежным и травматичным. Визуальный дискурс в культуре медиа организован и «работает» с помощью хорошо отточенных манипулятивных технологий как «индустрия образов», индустрия по производству смыслов и кодов, канал репрезентации. Визуальные дискурсы культуры медиа важны как «означивающие» практики в конституировании идентичности субъекта, а механизмы масс-медиа выполняют манипулятивные, конструирующие функции, которые играют важную роль в технологиях тендера.

4. Тендерные конструкты (отражающие социокультурные аспекты пола) являются важными категориями, лежащими в основе социальной реальности, которые детерминируют как способы интерпретации социальной реальности, так и особенности репрезентации тендера (на культурном, социальном и индивидуальном уровне). Фемининность, маскулинность и сексуальность конструируются социокультурным контекстом, специфическими культурными обстоятельствами наряду с классовыми, возрастными, семейными и другими факторами. Тендер находится под сильным влиянием социальной информации и культурных норм и понимается не столько как роль или совокупность маскулинных и/или фемининных характеристик и психологических черт, а как базовая идентичность, как способ восприятия реальности, процесс конструирования субъектом себя на протяжении жизни, как феномен, который возникает из диалектической взаимосвязи индивида и общества

Символы, архетипы, знаки, сигналы женского, выражая определенные интенции, объединяются в образную систему, визуальное полеи объективируя женское в культуре потребления, выполняют трансформирующие функции по отношению к тендерной идентичности.

5. Фактор визуального оказывается значимым и определяющим в структуре женской субъективности и женских «политиках репрезентации», которые определяются как сложные и множественные и зависят не только от субъективного «Я», но в первую очередь от социосимволических стратегий тендерной визуализации и культурного репертуара тендерных образов, существующих в обществе. Функция визуального выполняет функцию власти в отношении феномена женского — располагает его в амбивалентной и жесткой символической дихотомии идеал-несовершенство, не оставляя других возможностей для репрезентации женской субъективности в современной культуре, что оказывается весьма травматичным для тендерной идентичности.

6. В официальном визуальном дискурсе советского периода значимыми оказываются матриархатные тенденции, проявленные на уровне визуальной символики и действующие как культурные архетипы (образующие контекст, вторичный дискурс, обслуживающие слово), определяемые как «визуальная матриархаика». Один из главных векторов в визуальной репрезентации советской женщины направлен к слиянию с мужским, к андрогинности, и созвучная этой линии героическая маскулинизация женского образа. Динамика доминантных репрезентаций женщины в России советского и постсоветского периода представлена вектором «архаичность-ювенильность». 7. Важными доминантами в визуальном поле культуры переходного периода являются амбивалентные репрезентации женского, представленные в ненормативных аспектах. Можно выделить две наиболее травматичные стратегии в репрезентации женского — стратегию идеализации (наиболее ярко представленную в эстетике и идеологии рекламы, индустрии красоты, подиума), и стратегию аннигиляции (ярко представленную в новом для России явлении-трэш-индустри).

Эти крайние формы ненормативной репрезентации, представленные тотально и интенсивно, можно охарактеризовать как «визуальный террор» по отношению к субъекту визуальной культуры, что является существенным травматичным и деформирующим фактором для тендерной идентичности (и в особенности для формирующейся детской идентичности), влияющим на трансформацию женственности и создающим общий культурный фон происходящих перемен.

Научно-практическая значимость работы Результаты диссертационного исследования позволяют конкретизировать и углубить теоретические представления о специфике визуальных феноменов как элементов социокультурной коммуникации, технологиях визуальной культуры в конструировании объективной и субъективной реальности, а так же о механизмах репрезентации и значении визуального в структурах тендерной идентичности женщины. Материалы диссертации могут представлять интерес для государственных структур и организаций, работающих в сфере культуры и культурной политики, занимающихся формированием массового сознания, при составлении государственных воспитательных программ и программ по охране детства и материнства. Материалы работы могут быть использованы при подготовке и осуществлении программ тендерных исследований, при подготовке реабилитационных программ (анти-медиа) в работе с детьми, при составлении и чтении лекционных и практических курсов. Автором материалы диссертации используются при составлении программы «визуальная культура и моделирование образа человека», при чтении курса «Стилистика» и в практической работе с женщинами.

Апробация работы

Результаты диссертационного исследования были представлены на учебно-методической конференции — «Теоретические и методические проблемы в преподавании общепрофессиональных и специальных дисциплин» (Ростов-на-Дону, 1999 г.), на второй межвузовской научно-практической конференции -«Актуальные проблемы Российской рекламы: теория и практика» (Ростов-на-Дону, 2001 г.), на «Региональной научной конференции молодых ученых Южного региона» (Ростов-на-Дону, 2001 г.), на «Тендерных чтениях» в центре гендерных исследований НИИ Кавказа СКНЦВШ (Ростов-на-Дону, 2002 г.), а также на III Российском философском конгрессе «Рационализм и культура на пороге третьего тысячелетия» (Ростов-на-Дону, 2002 г.). Диссертация обсуждалась на кафедре философии ЮРГИ в марте 2002 г. По материалам исследования опубликовано четыре работы.

Структура диссертации обусловлена логикой исследования. Работа состоит из введения, трех глав, семи параграфов, заключения, списка использованной литературы, приложения с иллюстрациями. Общий объем работы 156 е.

Список литературы

включает 195 наименований.

Заключение

Россия, избрав новый путь, стала открытым полем для процессов глобализации и вестернизации, что заставляет ее адаптироваться к новым культурным реалиям и проходить через этапы, которые для западной цивилизации являются уже историей. Одно из наиболее актуальных явлений новой действительности — это культура медиа, как доминантная форма постиндустриальной, постинформационной культуры, в которой визуальность является тотальной и значимой формой коммуникации.

Современная жизнь все больше насыщается изображением. Изображение создает основу сегодняшнего рынка. Камера, рисунок, фотография, трансформируют современную жизнь в поток визуальной информации. Современность предстает как мир зрелища.

Наиблее активные агенты визуальной культуры — реклама (печатная, наружная, телевизионная), телевидение, пресса, интернет задают антропологические нормы, нормы коммуникации и выполняют сегодня функции социализирующие, трансформирующие, педагогические, эстетические — то есть играют важную роль в производстве человека и человеческого (его духовного, психического, телесного).

Материальная среда, окружающая человека и представляющая собой преимущественно прагматически — закодированное сообщение является важным экологическим фактором. Визуальные образы, представленные массовой культурой, выступают, как социокультурные коды, обладающие материальным выражением и ментальным содержанием. С точки зрения экологической, прохождение через визуальные пространства постперестроечной России и адаптация к новой визуальной реальности является крайне травматичным процессом для идентичности (например, для детской идентичности, мужской, для определенных возрастных групп и т. д.).

Визуальная представленность женственности и мужественности в культуре является своеобразным «камертоном» состояния общества (имеет диагностический характер), однако, та же представленность имеет и манипулятивный характер. Дискурсивные механизмы визуальной культуры являются важными тендерными технологиями, которые через политику репрезентации (создания, распространения и усвоения конкретных образов реальности и отношений между ними), кодируют их как тендерные стереотипы, моделируют строй желаний, формируют и регулируют установки, представления и поведение, структурирует внешность, глубоко укореняют первообразы мужской и женской мифологии и активно участвуют в конструировании и реконструкции тендерной идентичности.

Видение многими современными исследователями представляется важнейшей компонентой формирования идентичности субъекта, а идеология, являясь компонентой взгляда, посредством зрительных практик формирует идентичность на уровне бессознательного. Образы действуют как культурные коды, которые отражают и трансформируют идентичность, а также легитимируют представления о нормах и ценностных ориентирах. Образ, презентируемый культурой, работает как «Взгляд» для субъекта восприятия. Он конструирует своего зрителя, играя на значимых струнах человеческой души, воздействуя также и на телесность. Современные исследования показывают, что видение, взгляд — это гендерно специфичная категория.

Фактор визуального оказывается значимым и определяющим в структуре женской субъективности и женских «политиках репрезентации», которые определяются как сложные и множественные и зависят не только от субъективного «Я», но в первую очередь от социосимволических стратегий гендерной визуализации и культурного репертуара тендерных образов, существующих в обществе. Функция визуального выполняет функцию власти в отношении феномена женского — располагает его в амбивалентной и жесткой символической дихотомии идеал-несовершенство, не оставляя других возможностей для репрезентации женской субъективности в консумеристской культуре, что оказывается весьма травматичным для женской субъективности.

Рамки работы не позволили рассмотреть проблематику, касающуюся других субъектов визуальной культуры. Данные аспекты должны быть глубоко изучены. Женская тематика, являясь ключевой, переплетена тесно с темами «мужское» и «детство». Организуя и переплетая смыслы, женский дискурс в визуальной культуре задает аксиологический тон. Культурой потребления создана парадоксальная ситуация — женское, уникально созданное природой создавать и любить, становится главным символом разрушения. Копье первобытного охотника — это объективированная интенция к убийству (ради выживания). Женское, представленное в современной визуальной культуре — это объективированная интенция к самоуничтожению культуры (ради чего?). Однако, завтра объектом индустрии образов может оказаться и «детское» и «мужское». Индустрия образотворения, ориентированная на потребителя по сути всеядна и не гнушается ничем. В этом контексте важным оказывается научить чистую душу современного ребенка не верить видимому.

Эдип выколол себе глаза, Диоген ослепил себя, великий слепец Гомер смог посеять семя для целой культуры. Может быть, это всего лишь мифы, но в этом просматривается глубокая потребность человека развить свое внутреннее духовное видение, от которого все дальше уходит европейская цивилизация, выворачиваясь наизнанку в стремлении властвовать посредством видимого.