Этика симулякров Жана Бодрийяра: анализ постмодернистской рецепции этического

Актуальность исследования. Постсовременная эпоха, как и всякий новый виток в развитии культуры и философской мысли, ознаменовал себя разного рода изменениями. Период постмодернистской неопределенности, как его часто характеризуют, включил в себя те произошедшие модификации, которые не могли не сказаться отрицательно на привычном мировосприятии человека, на системе моральных установок общества. Возникла потребность в переоценке традиционных ценностей, вызванная исчерпанностью предшествующей парадигмы представлений. Мутации, коснувшиеся различных сфер человеческого бытия, связаны, прежде всего, с наступлением эры новейших технических средств массовых коммуникаций — телевидения, видеотехники, компьютерной техники. Немаловажную роль в системе человеческих взаимоотношений сыграло развитие глобальной сети Интернет. Экспериментирование с искусственной реальностью, различные способы моделирования действительности (создание компьютерных игр, в том числе интерактивных — коммуникация подразумевается с самим персонажем игры, видеоклипов, компьютерных фильмов, в которых виртуальных актеров уже невозможно отличить от настоящих и так далее) повлекли за собой изменения в характере не только восприятия самой действительности, но и повлияли на способ общения людей. Участники этого процесса оказались помещенными в рамки так называемой симулятивной сферы информации и коммуникации, управляемой законом «холодного соблазна». 1 Именно «гигантский процесс симуляции», по словам Ж. Бодрийяра, заполняет все поле коммуникации не реальным, но «фантомным содержанием». В результате, общение.

1 Бодрийяр Ж. Соблазн. М.: Ad Marginem, 2000. С. 281. лишилось как дуального, так и агонистического отношения.1 Характеризуя специфику взаимоотношений в «пространстве коммуникации», философ говорит о самом акте как об игре, симуляции разговора, потому что ни собеседников, ни смысла сообщений в сетевом пространстве уже не существует. «Здесь играют в то, будто говорят друг с другом, слушают друг друга, общаются, здесь разыгрываются самые тонкие механизмы постановки коммуникации». Глобальный масштаб сети Интернет, охватившей практически все сферы человеческого бытия, привел к обезличиванию модели взаимоотношений «Я — Другой» или «субъект — объект». Можно сказать, что постмодернистская ситуация определяется образом человека, одиноко сидящего перед мерцающим монитором компьютера. Если собеседники заменяются терминалами, то субъект — безличным потоком мельчайших единиц электронного импульса. Сообщение становится единственной характеристикой медийно-информационной системы коммуникации. Эра массовых электронных средств информации определяется Маклюэном как «эра тактильной коммуникации», а ее оборотная сторона может быть выражена формулой «Medium is message» (Медиум есть сообщение).3 «На смену дуальности, на смену дискурсивной полярности пришла информационная дигитальность». 4.

Несомненное влияние на утверждение идей реальности виртуального оказывают, по словам Н. Б. Манысовской, новейшие научные открытия, например, «доказательность предположения о существовании антивещества активизировала старые споры об антиматерии, антимире как частности многомерности, обратимости жизни и смерти». 5 Прежде всего, это свидетельствует о некоем.

1 Бодрийяр Ж. Соблазн. М.: Ad Marginem, 2000. С. 281.

2 Там же. С. 282.

3 Цит. по Бодрийяр. Ж. Символический обмен и смерть. М.: Добросвет, 2000. С. 137.

4 Бодрийяр Ж, Соблазн. М.: Ad Marginem, 2000. С. 285.

5 Маньковская Н. Б. Эстетика постмодернизма. СПб.: Алетейя, 2000. С. 312. философском и этическом сдвиге, связанном с освобождением от парадигмы причинно-следственных связей, с нарушением представления об ответственности в сознании индивида и «отчужденностью» от собственной субъективности. В виртуальном мире возможно все начать сначала, персонажи легко взаимозаменяемы или воскрешаемы. Все это, в конечном итоге, обесценивает многие традиционные ценности и переносит подобное отношение в реальную действительность. «Толерантное отношение к убийству как неокончательному акту, не наносящему необратимого ущерба существованию другого, лишенного физической конечности, — одно из психологических следствий такого подхода». 1 Не совсем верно, однако, связывать виртуальную действительность только с компьютерной виртуальностью. Важно отметить, что под виртуальной реальностью правильно понимать ту реальность, которая имеет статус порожденной относительно реальности константной.2 В этом значении принято выделять психологическую виртуальную реальность как особое отражение актуализации образа, которая, несомненно, может быть напрямую связана с компьютерной действительностью и испытывать влияние последней.3 Говоря о кризисе нравственных ценностей в постсовременной ситуации, необходимо добавить, что проблемы, связанные с активным внедрением информационных средств в сферу человеческого бытия, коснулись одной из первостепенных антропологических областей — воспитания и образования. Очевидным является воздействие медийных средств на наше поведение, восприятие действительности, способ коммуникации.4 Особенно сильным это воздействие оказывается в детском и подростковом возрасте, поскольку в этот период еще недостаточно развиты защитный потенциал и Манысовская Н. Б. Эстетика постмодернизма. СПб.: Алетейя, 2000. С. 313.

2 См.: Носов H.A. Виртуальная психология. М.: Аграф, 2000. С. 34.

3 Там же. С. 54.

4 См.: Назаров В. Н. Прикладная этика. М.: ГАРДАРИКИ, 2005. С. 242−262. сравнительный опыт жизни, который позволил бы дистанцироваться и объективно оценивать транслируемые медиумом модели поведения. Однако, подобная «уязвимость» может касаться и людей старшего возраста. Исследователи, критически относящиеся к воздействию информационных средств на моральной сознание и поведение личности, «предостерегают от „электронных наркотиков“, способствующих агрессивности и уходу от действительности». 1 Компьютерная виртуальная реальность может оказывать влияние на так называемую виртуализацию человека, когда индивид полностью впадает в виртуальный образ и переживает его как настоящий. В таких состояниях могут совершаться невиртуальные акты насилия.2 Подобные симптомы как следствие влияния различных экспериментов с виртуальной, искусственной реальностью на моральное сознание личности теснейшим образом связаны с постмодернистской ситуацией в целом, постмодернистским отказом от оппозиции реальное-воображаемое, материальное-духовное, живое-неживое, мужское-женское и так далее. В связи с этим особую актуальность приобрели проблемы масштабного внедрения медиума (начиная с технических средств информации и коммуникации и заканчивая всем тем, что они в себе несут: искаженное общение, симуляцию разговора, моделирование действительности, искусственную реальность, воскрешение персонажей, толерантность к акту убийства и так далее) в повседневную жизнь индивидовпроблема восприятия человеком реальности, которая стала неотделима от искусственной реальности. Особо острый характер получили вопросы ориентации и взаимоотношений людей в медийном окружении, отбора и классификации транслируемой информации, формирования собственного мнения и оценки событий в пространстве симуляции.

1 См.: Назаров В. Н. Прикладная этика. М.: ГАРДАРИКИ, 2005. С. 256. Носов Н. А. Виртуальная психология. М.: Аграф, 2000. С. 294.

Важно отметить, что в условиях замещения субъекта разнообразными безличными структурами, производства знаковых, а не материальных ценностей, смены познавательной парадигмы сама система ценностей неизбежно оказалась исчерпавшей себя. Все это привело к появлению нетрадиционной, характерной для эпохи постмодерна, методологии философско-этического дискурса. В отличие от этики классики и модерна, мораль в постмодернистской этике конституируется в качестве бессубъектной структуры, а постмодернистская стратегия становится стратегией интерпретирующего знания, которая приходит на смену законодательному типу дискурса (3. Бауман).1 Вместе с тем особую актуальность приобретает вопрос о возможности конструирования морального кода в связи с амбивалентностью самой морали. Сегодняшняя ситуация характеризуется 3. Бауманом как мораль без этики.

С одной стороны, потребность в новых этических основаниях и возрождении ценностных ориентиров кроется в самой постмодернистской ситуации, вобравшей в себя изменившееся сознание, отношение к действительности, и те технические причины, которые повлекли за собой такие масштабные модификации. С другой стороны, это тот уже имеющийся негативный опыт (вторая мировая война, концлагеря, угроза атомного оружия, террористические акты, войны в Ираке и Чечне, трагедия 9.11), который поставил человека в нестандартные условия и вызвал потребность в новых этических основаниях. Все это привело к необходимости изобретения «новой этики» как ответа на нестандартную ситуацию, объединяющего людей общим негативным опытом и общим отношением к этому опыту. Подобной точки зрения придерживаются «новые философы»,.

1 Бауман 3. Философия и постмодернистская социология//Вопросы философии, — 1993.-№ 3.-С. 46−47. представителем школы которых является французский философ Андре Глюксманн. По его мнению, сегодня, вышедшее из эры водородной бомбы, человечество ступило в «эпоху бомбы человеческой». 1 «Рано или поздно, вольно или вынужденно, наши умственные и нравственные категории будут опрокинуты». 2 Человек, по словам философа, обладающий таким масштабным средством самоуничтожения, должен понять, что только он сам ответствен за собственную жизнь и смерть. И если «после смерти Бога возвещается смерть человека», то человечеству необходимо искать этические основания в самом себе.

В результате многочисленных социо-культурных мутаций, изменения характера морали, исчерпанности системы ценностей, назрела необходимость определить место этического в хаотичном потоке и индустрии знаков и ценностей. Возникла потребность в том, чтобы наметить парадигму моральных стремлений человека в условиях постмодернистских неидентифицируемых этических установок и прескриптивов, а также понять, какое место занимает субъект в сложившейся системе обезличенных отношений.

Однако существует ряд сложностей, которые препятствуют не только достаточно ясному видению постмодернистской ситуации в целом, но и четкому решению намеченных проблем. Прежде всего, само понятие постмодернизм по-прежнему остается открытым для самых различных интерпретаций. В рамки значения этого полисемантического термина входит слишком широкий круг явлений. Большинство постсовременных теорий основаны на лингвистических, структуралистских объяснениях и прочтениях действительности, которые направлены на семиологизацию картины мира, а не на ее экзистенциально-этическую дешифровку (традиция интерпретирующего дискурса М. Хайдеггера, JI. Виттгенштейна, Гадамера, П. Рикера, Ж.

1 Глюксманн А. Философия ненависти. М.: ACT: МОСКВА: Транзиткнига, 2006. С. 16. Там же. С. 17.

Деррида, Р. Рорти). Особенность постмодернистского сознания заключается в восприятии действительности как «гипертекста».

Отдельного внимания заслуживает критика противниками постмодернистской рефлексии неточностей в самом языке философов-постмодернистов. Подобная непримиримость ко «всему постмодернистскому» обозначила себя даже специальным термином «сокализм» по фамилии одного из американских авторов нашумевшей работы «Интеллектуальные уловки», посвященной «ошибкам постмодернизма», преимущественно французского.1 Авторы книги обвиняют постсовременных мыслителей, зачисляющих себя в ранг постмодернистов, в некомпетентном использовании специальной терминологии, что, в результате, создает не только трудности для понимания текста, но мистифицирует отсутствие смысла за этими тяжеловесными фразами. Злоупотребления, свойственные постмодернизму, сводятся, по мнению авторов книги, к нескольким характерным чертам: использовать концепции и термины, смысл которых представляется неясным или не имеет значения для того, кто их использует, переносить научные понятия в область гуманитарных наук без дополнительных объяснений, поражать читателя обилием несвязанных друг с другом и с контекстом сложных терминов и, наконец, строить бессмысленные фразы из научных терминов.

Нельзя не согласиться с А. Сокалом и Ж. Брикмоном в том, что теоретический постмодернизм, так же как и теоретическая этика постмодернизма действительно изобилуют заимствованиями из категориальных систем нефилософских областей, лингвистической терминологии, физической, математической и других. Это, в свою очередь, несколько отягощает сам этический категориальный аппарат и затрудняет понимание текстов. В связи с чем возникает потребность не Sokal A., Bricmont J. Impostures intellectuelles. P., Ed. Odile Jacob, 1997.-413 p, «Там же. С. 14. только в нахождении этических ориентиров постсовременного общества, но и в исследовании и накоплении теоретической базы исследований в области этики постмодернизма.

Особый интерес с точки зрения осмысления постсовременной действительности, в которой реальное замещается гиперреальным, представляют работы французских постмодернистов. Возникает своеобразное разделение труда между Америкой и Францией: США занимает первое место в производстве компьютерных игр, Франция — в осмыслении и критике того, что возникает. Французские философы Ж. Бодрийяр, П. Бурдье, Ж. Деррида, М. Фуко, Ж. Лакан, Ж.-Ф. Лиотар расценивают культуру нового времени как навязывающую человеку ограниченный взгляд на мир, отношение между знанием и властью. 1.

Однако наиболее приближенной к этико-онтологической интерпретации действительности является концепция симулякров, разработанная французским философом Жаном Бодрийяром. Философская значимость этого подхода заключается в видении постсовременной действительности, функционирования законов общественной системы через призму наличия в ней такого феномена как симуляция. Даже, и в особенности, парадигма поведения человека, его этических реакций и установок обуславливается симулятивными прескрипциями, предшествованием, или «прецессией», симулякров любой нравственной оценке или этическому поступку, акту. Прочитывая действительность не с лингвистической точки зрения, как это делают постструктуралисты, а скорее в социально-этическом контексте, Жан Бодрийяр предлагает систему философских воззрений, позволяющих по-новому взглянуть на проблему этического субъекта в постмодернистской ситуации. Возможно, сама концепция, предусматривающая ту или иную роль субъекта в сфере действия.

1 Померанц Г. С. Постмодернизм //Этика. Энциклопедический словарь. М.: Гардарики, 2001. симулякров, например, в качестве пассивного агента поведенческих реакций, позволит заговорить о таком феномене как «возрождение субъекта в рамках субъект-объектных отношений».

Степень научной разработанности проблемы.

Постсовременное представление о состоянии этического, конституированное через призму постмодернистской рецепции этической проблематики, — малоизученная тема в отличие от фундаментальных исследований по постмодернизму в общем, ориентированных в основном на области постструктурализма, социологии или культуры. Анализ постмодернистских тенденций отечественными исследователями сводится, во многом, к видению фундаментальных преобразований в областях фигуративного искусства, литературы, культуры (Маньковская Н.Б.).1 Переход от модернизма к постмодернизму в философском знании многими связывается с наступлением постнеклассической философии и доминирующим в ней постструктурализмом.2 Другие исследователи склонны интерпретировать потребность постмодернистского сознания в обращении к постструктуралистским методам восприятия действительности как гипертекста (Ильин И.П.).

Философские взгляды французских постмодернистов исследованы в работах Н. С. Автономовой, А. В. Гараджи, Е. Н. Гурко, С. Н. Зенкина, И. П. Ильина, Н. Б. Маньковской, В. А. Подороги.4 Данные исследования.

1 Маньковская Н. Б. Париж со змеями (Введение в эстетику постмодернизма). М.: Алетейя, 1994; Эстетика постмодернизма. Спб.: Алетейя, 2000.

2 Можейко М. А. Постмодернизм // Постмодернизм: Энциклопедия. Мн.: Интерпрессервис, 2001. Ильин И. П. Постструктурализм. Деконструктивнзм. Постмодернизм. М.: Интрада, 1996.

4 Автономова Н. С. Предисловие к книге Деррида Ж. «О грамматологии». М.: Ad Marginem, 2000; Автономова Н. С. Философские проблемы структурного анализа в гуманитарных науках. (Критический очерк концепций французского структурализма). М.: Наука, 1977; Гараджа А. В. Деконструкция — дерридаизм — в действии // Искусство, — 1989. — № 10- Гараджа А. В. После времени: Французские философы постсовременности // Иностр. лит. — 1994. — № 1- Гурко Е. Деконструкция: тексты и интерпретация. Деррида Ж. Оставь это имя (Постскриптум), Как избежать разговора: денегации. Минск: Экономрпесс, 2001; Зенкин С. Жорж Батай.

Литература

и зло // Нов. лит. обозрение. — 1995. — № 13- Зенкин С. Ролан Барт и проблема отчуждения культуры // Нов. лит. обозрение. — 1993. -№ 5- Зенкин С. Танатография Эроса: Жорж Батай и французская мысль середины XX века // Нов. лит. обозрение. — 1995. — № 13- Ильин И. П. Постструктурализм. Деконструктивнзм. направлены по преимуществу на анализ постмодернистской ситуации в культурологическом, постструктуралистском или хрестоматийном аспектах. Большинство работ представляют собой изучение постмодернистской ситуации в областях социологии и эстетики. Исследования других авторов имеют описательный характер и выявляют различные направления в постмодернистской философии в хронологическом аспекте, например, работы И. П. Ильина, И. С. Скоропановой.1 Проблема состояния этического, конституированного через призму постмодернистской рецепции, — тема относительно новая как в отечественных, так и в зарубежных исследованиях. Пока нельзя назвать каких-либо специализированных комплексных исследований, посвященных анализу состояния этического в постмодернистской рефлексии.

Теоретические источники, использованные в диссертационном исследовании, можно структурировать следующим образом: а) работы отечественных исследователей, посвященные анализу постмодернистской ситуации в целом или философии отдельных постмодернистовб) собственно первоисточники, труды теоретиков постмодернизма, в которых прямо или косвенно затрагивается проблема этического, и послужившие фактическим материалом для исследования (в первую очередь, работы Ж. Бодрийяра, а также труды таких постмодернистских философов, как А. Глюксманн, Ж. Деррида, Ф. Джеймисон, Ж.-Ф. Лиотар, М. Фуко, Ж. Делез, Э. Левинас, Ж. Липовецки, 3. Бауман, Р. Рорти, М. Бланшо, У. Эко и другие).

Анализ постмодернистских тенденций отечественными исследователями сводится к описанию фундаментальных.

Постмодернизм. М.: Интрада, 1996; Ильин И. П. Постмодернизм. От истоков до конца столетия. М.: Интрада, 1998; Манысовская Н. Б. Эстетика постмодернизма. Спб.: Алетейя, 2000 г.- Подорога В. Событие: Бог мертв (Фуко и Ницше) // http://www.screen.ruПодорога В. А. Философское произведение как событие. Постмодернизм и культура. Материалы «круглого стола» // Вопросы философии. — 1993. -№ 3. С.9−17.

1 Скоропанова И. С. Русская постмодернистская литература. М.: Ин-т совр. знаний, 2001. преобразований в областях постструктуралистской философии, фигуративного искусства, литературы, культуры. В России интерес к теме постмодернизма возрос в 90-е годы, и к настоящему времени мы располагаем внушительным объемом исследовательского материала.

А.В. Гараджа, Е. Н. Гурко, С. Н. Зенкин, Г. К. Косиков, В. А. Подорога в своих работах и статьях обращаются к анализу философии выдающихся французских постмодернистов, таких как Жак Деррида, Жорж Батай, Ролан Барт, Жан Бодрийяр.1 Философские взгляды французских постмодернистов в контексте описания постструктуралистской философии или эстетических мутаций рассмотрены в работах И. П. Ильина, Н. Б. Манысовской, И. С. Скоропановой. Данные исследования сконцентрированы на анализе постмодернистской ситуации в культурологическом аспекте, в области постструктуралистской философии или в виде хрестоматийно оформленного материала.

Труды А. А. Грицанова, И. П. Ильина, Т. Х. Керимова, М. А. Можейко, И. С. Скоропановой представляют систематизирующий хрестоматийный материал по постмодернистской философии в виде учебных пособий, справочной литературы, статей для энциклопедий. В своих исследованиях авторы ориентируются в большей степени на метод классификации философских школ и направлений в.

1 Гараджа А. В. Деконструкция — дерридаизм — в действии // Искусство. — 1989. — № 10- Гараджа А. В. После времени: Французские философы постсовременности // Иностр. лит. — 1994. -№ 1- Гурко Е. Деконструкция: тексты и интерпретация. Деррида Ж. Оставь это имя (Постскриптум), Как избежать разговора: денегации. Минск: Экономпресс, 2001; Зенкин С. Жорж Батай.

Литература

и зло // Нов. лит. обозрение. — 1995. — № 13- Зенкин С. Ролан Барт и проблема отчуждения культуры // Нов. лит. обозрение. — 1993. -№ 5- Зенкин С. Танатография Эроса: Жорж Батай и французская мысль середины XX века // Нов. лит. обозрение. — 1995. — № 13, 1998; Косиков Г. К. От структурализма к постструктурализму. М.: Рудомино, 1998; Подорога В. Событие: Бог мертв (Фуко и Ницше) // http://www.screen.ru.

2 Ильин И. П. Постструктурализм. Деконструктивизм. Постмодернизм. — М.: Интрада, 1996; Ильин И. П. Постмодернизм. От истоков до конца столетия. М.: Интрада, 1998; Маньковская Н. Б. Эстетика постмодернизма. Спб.: Алетейя, 2000 г.- Скоропанова И. С. Русская постмодернистская литература. М.: Наука, 2001. постмодернизме, описание отдельных явлений и понятий постструктуралистской философии.1.

Н.Б. Маньковская определяет изменения, связанные с постмодернистским состоянием, через сферы искусства, прежде всего, литературы. Основным объектом исследования становится для автора область эстетики, а также произведения самых ярких зарубежных и отечественных представителей постмодернизма.

Работы В. М Курицына, М. Н. Липовецкого, М. Н. Эпштейна посвящены анализу постмодернистских изменений в сфере российского литературного искусства.2.

Отдельно следует назвать работу Н. А. Носова, посвященную рассмотрению различных видов виртуальных реальностей, понятию, которое имеет непосредственное отношение к проблеме симулякров.3.

Вторую группу источников составляют работы непосредственно теоретиков постмодернизма, прямо или косвенно затрагивающих проблему состояния этического в постсовременной ситуации. Это труды таких выдающихся постмодернистских авторов, как А. Глюксманн, М. Фуко, Ж. Делез, Э. Левинас, Ж. Липовецки, Ж.-Л. Нанси, 3. Бауман, Ф. Джеймисон, Р. Рорти и другие.4.

1 Грицанов А. А. Батай, Бланшо, Делез, Деррида, Клоссовски // Постмодернизм. Энциклопедия. М.: Интерпрессервис, 2001; Ильин И. П. Постструктурализм. Деконструктивизм. Постмодернизм. М.: Интрада, 1996; Керимов Т. X. Деконструкция // Современный философский словарь. М., 1996; Керимов T, X. Интертекстуальность, письмо, постмодернизм, постструктурализм // Современный философский словарь. М., 1996; Можейко М. А. Дискурс, логоцентризм, нарратив, этика // Постмодернизм. Энциклопедия. Минск: Интерпрессервис, 2001; Скоропанова И. С. Русская постмодернистская литература. М.: Наука, 2001.

2 Курицын В. Очарование нейтрализации. Что же такое соц-арт? // Литературная газета. 1992. 11 марта. № 11- Курицын В. Постмодернизм: новая первобытная культура // Нов. мир. — 1992. — № 2- Курицын В. Русский симулякр: К вопросу о транссексуальности // Литературная газета. 1994. 16 марта. № 11- Курицын В. Русский литературный постмодернизм // http://www.gumer.infoЛиповецкий М. Изживание смерти: Специфика русского постмодернизма // Знамя. — 1995. — № 8- Липовецкий М. Мир как текст: Вик. Ерофеев. Тело Анны, или Конец русского авангарда. Рассказы. М., 1989 // Новое лит. обозрение. — 1990. -№ 6- Эпштейн М. После будущего: О новом сознании в литературе // Знамя. — 1991. — № 1- Эпштейн М. Прото-, или Конец постмодернизма // Знамя. — 1996. — № 3- Эпштейн М. Постмодерн в России.

Литература

и теория. М.: Изд-во Р. Элинина, 2000.

3 Носов Н. А. Виртуальная психология. М.: Аграф, 2000.

4 Глюксманн А. Философия ненависти. М.: ACT: МОСКВА: Транзиткнига, 2006; Фуко М. История безумия в классическую эпоху. СПб.: Книга света, 1997; История сексуальности. Т. III. Забота о себе. М.: Дух и литера, 1998; Делез Ж. Логика смысла. М.: Издательский Центр «Академия», 1995; Платон и симулякр II Нов. лит. обозрение. — 1993. -№ 5- Различение и повторение. СПб.: Петрополис, 1998;

К трудам, в которых ситуация этического постмодерна раскрывается только через призму текстологических категорий, метод деконструкции, концепцию нарратологии, понятие «текста» можно отнести работы Ж. Деррида, Ж.-Ф. Лиотара, Ф. Джеймисона.1 В контексте проекта «деструкции» предшествующей философской традиции в работах Р. Рорти человек рассматривается как творческое существо, реализующее себя в языке и творящее себя в качестве своеобычного «текста». В целом, философию Р. Рорти можно отнести к британо-американской традиции аналитической этики, в рамках которой достаточно сложно выделить явные и конкретные моральные выводы ее представителей.

Отдельно следует выделить критиков постмодернизма А. Сокала и Ж. Брикмона," обвинивших постсовременных мыслителей в некомпетентном использовании специальной терминологии.

Особую группу источников составляют работы постмодернистских философов, достаточно отчетливо затрагивающих проблему состояния этического в постсовременной ситуации. Это труды таких выдающихся постмодернистских авторов, как А. Глюксманн, М. Фуко, Ж. Батай, Э. Левинас, Ж. Липовецки, Ж.-Л. Нанси, 3. Бауман и другие.

Понятие симулякра, восходящее к философии Платона, затронуто в работах Ж. Батая, Ж. Делеза, П. Клоссовски, и представлено скорее в.

Левинас Э. Философия, справедливость и любовь, (Беседа с Эмманюэлем Левинасом) // Философские науки. — 1991. -№ 6- Levinas Е. Autremenl qu’etre ou au-dela de I’essence. P.: Kluwer Academic, 1974; Ethics and infinity: Conversations with Philippe Nemo. Pittsburg, 1985; Lipovetsky J. Le crepuscule du devoir. P.: Gallimard, 1992; L’empire de l’ephemere: La mode et son destin dans les societes modemes. — P.: Gallimard, 1987; Нанси Ж.-Л. В ответе за существование // Интенциональность и текстуальность. Томск: Водолей, 1998; Bauman Z. Life in Fragments: Essays on Postmodern Morality. London: Blackwell, 1995; Postmodern Ethics. Oxford UK & Cambridge USA: Blackwell, 1993; Бауман 3. Спор о постмодернизме // Социологический журнал. — 1994. — № 4- Философия и постмодернистская социология // Вопросы философии. — 1993. — № 3.

1 Деррида Ж. О грамматологии. М.: Ad Marginem 2000; Голос и феномен. Спб.: Алетейя, 1999; Письмо и различие. М.: 'Гера, 1991; Лиотар Ж.-Ф. Состояние постмодерна. СПб.: Алетейя, 1998; Джеймсон Ф. Постмодернизм, или Культурная логика позднего капитализма, 1991.

2 Sokal A., Bricmont J. Impostures Intellectuelles. P., Ed. Odile Jacob, 1997. постструктуралистском контексте, чем в виде целостной систематической теории.1.

Основная группа первоисточников — это работы самого Ж. Бодрийяра разных лет, представляющие непосредственный материал для исследования заявленной темы, в которых автор последовательно развивает концепцию симулякров.2.

Философия Жана Бодрийяра и его концепция симулякров остается малоизученной и лишь упоминается в исследованиях энциклопедического характера или при описании постмодернистской ситуации в целом.3 Неизученным остается и вопрос о феномене симулякров в этико-онтологическом ракурсе, о выделении этических категорий в концепции симулякров Жана Бодрийяра в рамках французского направления в философии постмодернизма.

Наряду с немалым количеством отечественных и зарубежных исследований феномена постмодернизма существуют значительные пробелы, связанные с изучением постсовременного состояния этического. Причина такого положения во многом заключается в том, что большинство работ теоретиков постмодернизма основаны на постструктуралистском подходе к трактовке действительности или, в рамках американо-британской традиции, ориентированы на исследования в области аналитической этики или метаэтики-4 многие.

1 Батай Ж. Из «Внутреннего опыта» // Танатография Эроса. Спб.: Мифрил, 1994; Делез Ж. Логика смысла. М.: Издательский Центр «Академия», 1995; Различение и повторение. СПб.: Петрополис, 1998; Платон и симулякр // Нов. лит. обозрение. — 1993. — № 5- Клоссовски П. О симулякре в сообщении Жоржа Батая // Комментарии, — 1994. — № 3;

2 Бодрийяр Ж. Америка. СПб.: Владимир Даль, 2000; В тени молчаливого большинства, или конец социального. Екатеринбург: Издательство Уральского университета, 2000; В тени тысячелетия, или приостановка года 2000 // http://anthropology.ru/ruК критике политической экономии знака. М.: Библион-Русская книга, 2003; Забыть Фуко. СПб.: Издательство «Владимир Даль», 2000; Прозрачность зла. М.: Добросвет, 2000; Реквием по масс-медиа // К критике политической экономии знака. М.: Библион-Русская книга, 2003; Соблазн. М.: Алетейя, 2000; Символический обмен и смерть. М.: Добросвет, 2000; Baudrillard J. Socifite de consommation. P.: Editions Denoel, 1970; Simulacres et simulation. P.: Editions Galilee, 1981; Les strategies fatales. P.: Grasset, 1983; Ecstasy of Communication // The Anti-Aesthetic. Essays on Postmodern Culture / Ed. H. Foster. Port Townsend: Bay Press, 1983; Постмодернизм: Словарь терминов. M., 2001; Постмодернизм. Энциклопедия. Ми.: Интерпрессервис, 2001; История философии: Энциклопедия. Ми.: Интеррпессервис, 2002;

4 См.: История этических учений. Под общей редакцией А. А. Гусейнова. М: Гардарики, 2003, С. 745. работы основаны на герменевтической интерпретации реальности как гипертекста (например, школа постструктурализма и теория деконструкции Ж. Дерридаамериканский вариант деконструктивизма, Йельская школа- «текстовый анализ» Р. Барта и другие теории)1 и лишь немногие теоретики постмодернизма, в частности Жан Бодрийяр, ориентируются на видение действительности в экзистенциально-этическом ракурсе, не структурируя свою философию под акцентом метаэтических исследований. Именно идентификация самого феномена симуляция, выделение концепта симулякр как основополагающего в условиях функционирования общественной, рыночной, политической и так далее систем позволяет конституировать категорию этического, исходя из постмодернистской рецепции этического, в данном случае, обращаясь к концепции симулякров Жана Бодрийяра. Важно, что в рамках самого полисемантического концепта симулякр можно усмотреть одно из значений, относящихся к области этики. Многие философы-постмодернисты не раз обращались к понятию симулякра, восходящему к Платону, и возникшему еще в античной философии, в частности, Жиль Делез, Жак Деррида, Пьер Клоссовски. Однако в концепции Жана Бодрийяра это понятие приобретает этико-онтологическое значение.

Объектом исследования является этика французского постмодернизма.

Предметом исследования выступает этика симулякров Жана Бодрийяра. См.: Ильин И. П. Постструктурализм. Деконструктивизм. Постмодернизм. М.: Интрада, 1996.

2 См.: Истина/не-истина симулякра // Скоропанова И. С. Русская постмодернистская литература. М.: Наука, 2001; Делез Ж. Логика смысла. М.: Издательский Центр «Академия», 1995; Делез Ж. Платон и симулякр // Нов. лит. оюозрение. — 1993. — № 5- Клоссовски П. О симулякре в сообщении Жоржа Батая // Комметарии. — 1994. — № 3.

Целью диссертации является целостный этико-философский анализ этики симулякров Жана Бодрийяра, исходя из особенностей постмодернистской рецепции этического.

Достижение поставленной цели предполагает решение следующих задач:

1) раскрыть основные черты постмодернистской этики, исходя из особенностей постмодернистской рецепции этического;

2) выявить генеалогию моральных симулякров в общей структуре развития симулякров;

3) раскрыть основные черты концепции симулякров Жана Бодрийяра, исходя из особенностей постмодернистской рецепции этического;

4) рассмотреть особенности феноменологии моральных симулякров Жана Бодрийяра с учетом особенностей эволюции нравственных ценностей, а также представить целостную схему эволюции симулякров;

5) выявить наличие феномена «моральный симулякр» последовательно на каждой стадии развития симулякров, обозначенных философом.

Теоретические источники исследования представляют собой текстовый материал, на основании которого осуществляется реконструкция целостной схемы этики симулякров Жана Бодрийяра, исходя из особенностей постмодернистской рецепции этического. Они включают работы Жана Бодрийяра, публицистические статьи философа, опубликованные сборники статей этого же автора, а также оригинальные источники на французском языке.' К дополнительным источникам относятся работы виднейших представителей французского BaudriHard J. Societe de consommation. P.: Editions Denoel, 1970; Baudrillard J. Simulacres et simulation. P.: Editions Galilee, 1981. постмодернизма, таких как Ж. Деррида, Ж. Делез, Ж.-Ф. Лиотар, М. Фуко и другие, а также труды отечественных исследователей феномена постмодернизм. Основной и подробный анализ текстов коснулся, прежде всего, трудов Жана Бодрийяра, сосредоточенных на конституировании категорий «симулякр» и «симуляция».

По причине недостаточной изученности философской концепции симулякров Жана Бодрийяра особо следует отметить произведения автора, посвященные генеалогическому ракурсу проблемы симулякров (Simulacres et simulation, 1981; Символический обмен и смерть, 1986; Прозрачность зла, 1990). Исследование работ с точки зрения реконструкции целостной схемы этики симулякров позволяет создать более полное представление о рецепции этического теоретиками постмодернизма.

Методологическая основа исследования состоит в том, что в диссертационной работе была использована соответствующая данной проблематике методология. Важным пунктом в выборе методологии явился особый стиль философско-этического дискурса исследуемого автора, при анализе которого возможна деконструкция и реконструкция основных смысловых сегментов этических воззрений философа. Исходными моментами диссертационного исследования послужили общенаучный принцип объективности, принцип причинно-следственных связей, обусловившие попытку независимого и объективного анализа выбранной проблематики исследования.

В диссертационном исследовании использовались следующие конкретные методы: метод текстовой деконструкции, метод логической реконструкции смыслового единства, позволившие провести целостный структурный анализ эволюционной схемы симулякров. Метод сравнительно-исторического анализа философских концепций использовался при рассмотрении различных теорий симулякра, существующих в западной философской традиции.

По мере последовательного раскрытия темы акцент переносился с описательного исследования конкретных текстов Жана Бодрийяра на теоретическое осмысление, анализ, интерпретацию данных текстов и логическую реконструкцию основных смысловых направлений проблематики.

Основным приемом при написании диссертации выступал метод системной реконструкции философских воззрений теоретиков постмодернизма, позволивший проанализировать состояние этического в философии постмодернизма. Кроме того, в работе использованы методы компаративного, структурного анализа.

Новизна диссертационного исследования состоит в том, что в данной работе осуществляется целостный этико-философский анализ эволюционной парадигмы симулякров, рассматривающий особенности динамики их нравственных характеристик, создающих возможность перехода симулякра в разряд этической категории. В диссертационном исследовании предлагается структурный и вместе с тем целостный анализ эволюционной парадигмы симулякров. Подробный анализ каждого из четырех порядков симулякров делает возможным выявление основных черт и особенностей функционирования симулякра на каждой из его ступеней развития и одновременно создает условия для выделения целого ряда характеристик феноменологии симулякров Ж. Бодрийяра в общем. Описание и исследование эволюции симулякров в этическом контексте потребовало внедрения нескольких новых терминов («моральный симулякр», «этический код» и другие) в связи с выявлением в ходе исследования такого феномена, как переход понятия симулякр в разряд этических категорий на одной из ступеней собственного развития.

Теоретическая значимость исследования заключается в том, что его результаты позволяют реконструировать малоизученную проблему состояния этического и определения места этического в теории постмодернизма конца XX века в целом и в постмодернистски ориентированных философских воззрениях основных представителей французского постмодернизма в частности. Результаты диссертационной работы осуществляют вклад в теоретическую разработку вопроса о постмодернистской рецепции этического, делают возможным развитие исследования данной проблематики, а также способствуют прояснению общего направления современной западной постмодернистской мысли в области нравственной философии.

Практическая значимость работы. Положения и выводы исследования могут быть применены в ходе проведения учебных занятий со студентами вузов и аспирантами по философии и этике постмодернизма, истории французской философии, при составлении учебно-методических комплексов по названым выше и смежным дисциплинам. Материалы исследования могут быть также использованы для разработок этических концепций и формирования парадигмы нравственного воспитания.

Апробация работы. Ряд положений диссертации был изложен в докладах «Этика французского постмодернизма в рамках образовательной программы вуза» на XXXI учебно-методической конференции «Качество подготовки специалистов и инновационные процессы в системе непрерывного профессионального образования» (г. Тула, ТГПУ им. JI.H. Толстого, 2004 г.), «Божественная ирреферентность образов в философии симулякров Жана Бодрийяра» на VII региональной научно-практической конференции «Гуманитарная наука в центральном регионе России: состояние, проблемы, перспективы развития» (г. Тула, ТГПУ им. Л. Н. Толстого, 2005 г.).

Структура работы обусловлена целями, задачами, принятой методологией исследования. Диссертация состоит из введения, двух глав, включающих шесть параграфов, заключения и библиографического списка.

Заключение

.

В ходе исследования с учетом решения поставленных цели и задач удалось прийти к определенным выводам. Постмодернизм с его атрибутами неопределенности, множественности истин, тенденцией к смешению и взаимопроникновению не только различных областей знания, категорий, жанров, но и самых порой противоречивых сфер жизни, создает достаточно сложные условия для идентификации в нем этического. Однако, те модификации и характеристики, которыми принято наделять эпоху постмодерна, не могли не коснуться сферы этического. Можно сказать, что основные черты и особенности постмодернистской этики сводятся к следующему: во-первых, установка постсовременной философии на отказ от возможности системной концептуализации картины мира, так называемое постметафизическое мышление, подразумевает произвольную реализуемость дискурсивных практик, независимо от субъекта, и от объекта. Это выразилось в появлении новой методологии философско-этического дискурса, конституирующего мораль как бессубъектную структуру. Тогда как традиционная классическая философия, по мысли Мишеля Фуко, предполагала некую неизменную сущность — субъект морали.

Особая рецепция этического как некое непроизвольное, неподдающееся систематизации восприятие этического нашла свое выражение в рамках школы «новых философов» Андре Глюксманна, предложившего изобретение не только нового метода, нового этического дискурса, но и «новой этики». По словам французского философа, эта необходимость связана, прежде всего, с потребностью современного человека в совершенно новых этических основаниях, а также в переоценке сложившейся системы ценностей, которая давно уже себя исчерпала. Зигмунт Бауман проводит разграничение между дискурсами модернизма и постмодернизма, определяя первый как законодательный тип дискурса, второй — как интерпретирующий, получивший свое наиболее радикальное выражение в работах Ричарда Рорти. Жан-Франсуа Лиотар характеризует постмодернистский этический дискурс как прескриптивный. По его мнению, даже всякая дескрипция на прагматическом уровне является скрытой прескрипцией.

Изменившаяся картина сегодняшних нравов вызывает у одних исследователей постмодернистской этики воодушевление, у другихрезкую критику. Таким образом, можно выделить как сторонников, так и противников постмодернистской ситуации в ее этическом ракурсе. Являясь ярым апологетом постмодернистской ситуации, Жиль Липовецки высказывает одобрение по поводу наступившей эпохи «после-долга», эпохи минималистской морали, свободной от каких-либо предписаний. В противоположность ему, представитель критического взгляда Зигмунт Бауман не находит положительным то, что постмодернистская ситуация отрицает какую-либо возможность этического кода как универсализованного кода предписаний. Постмодернистское «моральное состояние», по его мнению, отличается пониманием того, что феномены морали в своей основе нерациональны, а значит, не могут быть исчерпаны каким-либо кодом. Однако философом все-таки предлагается некая позитивная установка на то, чтобы видеть возможность существования постмодернистской «морали без этики» вне этических оснований, но в результате спонтанного осознания собственной ответственности за выбор.

Постмодернистская рецепция этического может быть раскрыта не только через проявления одних только негативных мутаций в этической сфере. В постмодернизме нашла свое продолжение философская традиция мыслить существование через ответственность, ведущая свое начало от Фридриха Ницше, развиваемая с различной интенсивностью такими виднейшими мыслителями, как Жан-Поль Сартр, Морис.

Бланшо, Теодор Адорно, Эрнест Блох, Эмманюэль Левинас, Жак Деррида, Жан Бодрийяр. В рамках подобной интерпретации существования выдвигается мысль о том, что философ и есть субъект абсолютной ответственности.

Исключаемая постмодернизмом идея целостности картины реальности находит возможность собственного конституирования посредством симуляции. По словам Жана Бодрийяра, именно повсеместный процесс тотальной симуляции в эпоху постмодерна создает предпосылки для перехода реального в разряд гиперреального, когда любой сегмент реальности может стать не чем иным, как его знаком, означающим без означаемого, иконой без Бога, симулякром.

Прочерчивая эволюцию симулякров в ходе развития европейской цивилизации, Жан Бодрийяр выделяет четыре порядка симулякров и соответствующие им четыре стадии развития ценностей — природную, рыночную, структурную и фрактальную, а также особенности перехода от одной стадии нравственных ценностей к последующей, которые выражаются в том, что каждый строй закона нравственной ценности полностью поглощается последующим строем и попадает в разряд симулякров следующей степени. Каждая интегрированная в последующий строй нравственная ценность сохраняет действенность только в качестве симулятивной референции.

Основополагающими концептами в этике симулякров Жана Бодрийяра, исходя из особенностей рецепции этического философом, являются «симулякр», «симуляция», «моральный симулякр», «медиум». С позиций исследования сферы производства моральных симулякров, наиболее значимой представляется медиатическая. Значительное внимание в этике симулякров философом уделено области медиума и медиуму как производителю моральных симулякров. Значимость с позиций заданной проблематики исследования представляют третья и четвертая стадии эволюции симулякров как ступени, на которых начинается производство невещественных симулякров, моральных симулякров;

В ходе исследования были раскрыты основные черты концепции симулякров Жана Бодрийяра, исходя из особенностей постмодернистской рецепции этического: роль концепта «симулякр» в рецепции этического Жаном Бодрийяром представляется основополагающейв связи с наступлением так называемой «эры симуляции» на постсовременном этапе развития общества, повсеместно можно наблюдать проявление логики гиперреального, которое выражается в замене реального знаками реального, замещении реального симулякрами. В области этического подобный феномен выразился в производстве «моральных симулякров». Все процессы симуляции происходят в так называемом «пространстве симуляции», особенностью которого является действие законов гиперреального или избыток реального. Основные свойства феномена симуляции составляют:

• производство реального знаками реальногопреобразование реальности в гиперреальность;

• прецессия симулякровантиципация событий;

• ирреферентность;

• взрыв, направленный внутрь, и неразличимость составляющих оппозиционной пары;

Важным фактором производства моральных симулякров является медиум, в понятие которого Жан Бодрийяр вкладывает все многообразие средств производства моральных симулякров, а также пространство, в котором они циркулируют.

Фундаментальной особенностью феноменологии моральных симулякров Жана Бодрийяра, а также отличием интерпретации философом термина симулякр является его ориентация не на семиологизацию картины мира в традициях последователей постструктуралистов, а на философско-онтологическое видение исследуемого феномена симулякра. Жан Бодрийяр перенес описание симулякра из сфер чистой онтологии и семиологии на картину современной социальной реальности. Уникальность подхода Жана Бодрийяра состоит в том, что философ попытался объяснить симулякры, в том числе и моральные симулякры, как результат процесса симуляции, трактуемой им как «порождение гиперреального при помощи моделей реального».

В ходе целостного анализа четырехчленной стадиальной схемы эволюции симулякров, удалось установить, что на природной стадии ценностей, пока еще невозможно выявить наличие такого феномена как моральный симулякр, который относится к разряду процессуальных симулякров. Имеющие место на первой стадии вещественные симулякры регулируются естественным законом ценности и имитируют материальные объекты. «Подделка работает пока лишь с субстанцией и формой», а не с отношениями и символами. Являясь вещественными копиями, симулякры первого порядка не отменяют отличия между реальностью и воображаемым, между реальностью и гиперреальностью. На второй стадии ценностей также пока речь не идет о моральных симулякрах. Как и на природной стадии симулякры по-прежнему касаются материальных объектов, хотя в отличие от предыдущей фазы, утверждаются их эквивалентность и серийное производство. Вопрос о сходстве или различии модели и симулякра уже не ставится, а на место естественного закона ценности приходит рыночный закон, то есть отныне опора при симуляции происходит не на природу, а только на закон обмена. Важным является еще и то, что на второй стадии в «игру вступает» так называемый медиум, понимаемый как техническая производительная сила, не продуцирующая, а порождающая симулякры. На третьей стадии развития ценностей, регулируемой структурным законом ценности, Жаном Бодрийяром выделяются симулякры, относящиеся к разряду процессуальных, симулирующих абстрактные невещественные символы и ценности. Следовательно, на структурной стадии ценностей уже можно констатировать наличие моральных симулякров, образующих так называемый этический код и выстроенных в режиме бинарных оппозиций. Основу логики нового пространства симуляции, сменившего реальное, составляет прецессия симулякров, сущность которой состоит в воспроизводстве реального и замене реального знаками реального. Этическая реальность также переходит в разряд гиперреальности, которую наполняют теперь редупликаты этической реальности. На фрактальной стадии ценностей также выявляются симулякры, относящиеся к разряду процессуальных, моральные симулякры. Однако на четвертой стадии ценностей моральные симулякры претерпевают изменения, связанные с усилением общей тенденции, характерной для эпохи постмодерна и обозначенной в исследовании как «тенденция транс-«, к тотальному эклектизму и смешению. Новый вид симулякров возможно обозначить как трансморальные симулякры. Фрактальная стадия ценностей, по словам самого философа, является новейшей стадией в развитии симулякров, для которой характерно так называемое «состояние после оргии», выражающееся в «освобождении» от принятого ранее свода этических норм и правил и повлекшее за собой их «искусственное» воспроизводство, производство симулякров.