Поэтика абсурда в аспекте литературно-художественной методологии

Смысл уничтожить гораздо сложнее, чем его создать. При «сопряжении далековатых понятий» (М.В.Ломоносов), столкновении антонимических конструкций не возникает абсурда, поскольку эта формальная игра порождает новые смыслы, не притязая на старые. Процесс уничтожения смысла связан с методом приведения к абсурду, известным нам из математики и логики. Символом абсурда принято считать корень из минус единицы. Сами по себе «корень» и «минус единица» не противоположны и даже не эквивалентны друг другу Это не «черный снег» и не «белая чернота». Они — из разных семантических рядов. Следовательно, и процесс «изготовления» абсурда в художественном произведении не сводится к игре в контекстуальные антонимы. «Законтаченность», как эффект короткого замыкания, понятийно близка абсурду. Но соединение двух «проводов» само по себе, без напряжения, не вызывает короткого замыкания. Создание напряжения — основное в поэтике абсурда.

Абсурд в художественном произведении — это образ, данный как реальность, выходящая за пределы здравого смысла, reductio ad absurdum некоей идеи. Чаще всего он возникает на основе отождествления элементов метафоры или ее разновидностей (оксюморона, гротеска, парадокса, олицетворения и т. д.) с введением данного тропа в профанную реальность вещного мира. В результате образуется эквивалент истины, способный при определенных художественных или исторических условиях зарекомендовать себя как абсурд.

Мышление персонажа, склонного к буквальному прочтению метафор (отождествлению означаемого и означающего), Вольф Шмид называет абсурдным (&bdquo-Проза как поэзия"), в лингвистике же оно, начиная с А. А. Потебни, трактуется как мифологическое (мифическое). Г. А. Гуковский подобное явление связывает с &bdquo-психикой абсурда" (&bdquo-Реализм Гоголя"), Ж. Морон (&bdquo-От навязчивой метафоры к индивидуальному мифу") переносит акценты с персонажа на самого автора и обнаруживает у А. Рембо сетку навязчивых метафор, которые проявляют себя в снах и видениях как абсурдная реальность.

Абсурд — явление не стилилистическое, а, скорее, гносеологическое. Если поэтику абсурда рассматривать как пародию, то это внестилистическая пародия, легко переводимая в любую знаковую систему, где действуют те же логические законы (закон запрета противоречий, закон исключенного третьего и т. д.) — в любом случае, когда мышление мифологическое, профанное становится объектом внестилистической пародии, о нем можно говорить как об абсурдном. Объектом пародирования в поэтике абсурда становятся не сами метафоры, а мифы, порожденные мифологическим восприятием метафор — сдвиг в их восприятии.

Поэтику абсурда поэтому мы рассматриваем не как стиль, а как единую в своей структуре повествовательную модель, действующую по композиционным законам и нарушающую законы архитектонические (выход за рамки комедийного, превращение трагедии в фарс и т. д.).

Исследование взаимоотношения сознания и подсознания текста, типичного для поэтики абсурда, дает возможность выхода к исследованию психофизиологии творческого процесса: во внешней форме оказывается то, что является сознанию художника как наваждение. В основе этого наваждения лежит, как правило, некая идеологическая метафора, поразившая воображение и наложившая свой отпечаток на мировоззрение художника. Обратной стороной &bdquo-кошмара" является идея, в силу своего метафорического происхождения, весьма привлекательная. Произошло либо замещение, либо конденсация этой идеи. В любом случае, сдвиг ментальной энергии с понятийного плана в художественный. Поэтика абсурда — это философский, психоаналитический вне-жанр. Разобраться в методологии перехода от понятия — через метафору — к абсурду, это и значит, собственно, для абсурдиста, понять самого себя, выяснить причину навязчивых состояний, и, возможно, тем самым избавиться от них.

Предметом исследования является метод приведения к абсурду в художественных произведениях, аналогичный такому же методу в математике и логике, но имеющий свои, художественные особенности.

Объектом исследования является процесс развертывания эпистемологической метафоры с целью создания абсурдной с точки зрения здравого смысла художественной реальности в рамках текста.

Практическая значимость работы: материалы диссертации могут быть использованы в лекциях по курсам теории и истории литературы, психологии литературного творчества, в качестве материала к сообщениям: «Методология литературного процесса», «Форма и содержание в литературе», &bdquo-Особенности развертывания эпистемологических метафор в прозаических произведениях", &bdquo-Социологический и филологический подходы к проблеме поэтики абсурда" и др.

Целью является поиск подходов к научному осмыслению поэтики абсурда как явления поэтического и, одновременно, логического, как метода и, одновременно, феномена искусства, как результата и как процесса уничтожения смысла.

Научная новизна исследования: Сознавая недостаточность социологического и психологического подходов к проблеме, мы предлагаем взглянуть на поэтику абсурда как на метод выведения абсурда не из социальной действительности, а из эпистемологической метафоры, которая сама по себе не является ни абсурдной, ни понятийной, ни художественной: она обретает качественные и сущностные характеристики лишь в процессе художественного воплощения.

Теоретическая база исследования включает в себя теорию немецкого романтизма (Р. Вагнер, Ф. Ницше) о демифологизации в процессе художественной и культурной эволюции. Современное трепетное отношение к мифу отнюдь не мешает общей тенденции, поскольку любая ремифологизация в условиях современной культурывсего лишь внешнее проявление внутренней тотальной демифологизации.

Понятие мифического (мифологического) мышления рассматривается в работах A.A. Потебни, Э. Кассирера, Ю. М. Лотмана, Б. А. Успенского, Э. М. Мелетинского, В. Шмида, Я. Гебсера.

В свое время Ницше обвинил Сократа в «разоблачении» античной мифологии, которое привело к гибели античную культуру. Поиск истоков художественного метода приведения к абсурду отсылает нас не только к Сократу, но и к апориям Зенона, к «Аналитике» Аристотеля.

Философы-иррационалисты (JI. Шестов, Э.Я. Голосовкер) склонны приписывать мифологичность рациональному мышлению как 5 таковому, не указывая в особенности какого-то определенного метода («рацио» — «черт»).

Для разграничения поэтики абсурда и иррациональным в поэтике мы обращаемся к понятию иррационального, данному в трудах Гегеля, М. К. Мамардашвили, A.M. Пятигорского.

Особое внимание в работе уделяется исследованию внутренней формы произведения. В работе рассматриваются концепции внутренней формы произведения (Плотин, В. Гумбольдт, Гете, Шефтсбери, А. Потебня, Г. Шпет).

Абсурдные образы, пришедшие в литературу из мифов и преданий, мы исследуем, опираясь на труды А.Афанасьева.

Понятие метода как идеи схемы, преобразующей понятие в образ, заимствуется у Канта. Понятие поэтики как повествовательной модели встречается в работах структуралистов, в частности, Ц. Тодорова. Попытке Р. Барта описать «сам процесс формирования смысла» мы противопоставляем намерение описать процесс уничтожения смысла.

В связи с необходимостью описать композицию поэтики абсурда, нам потребовались понятия «точка зрения» и «точка видения». Концепция точки зрения берет свое начало в рассуждениях Г. Джеймса, раздвоение точки зрения на «внешнюю» и внутреннюю обоснована Б. А. Успенским. Для более скрупулезного анализа художественного текста мы сочли нужным разграничить точку видения и точку зрения. Точка видения — это ракурс изображения и выражения. Точка зренияэто вненарративная позиция повествователя, она в поэтике абсурда стоит, как правило, в оппозиции точке видения и проявляет себя лишь имплицитно.

В рамках сопоставления абсурдного и мифологического мышления персонажей мы обращаемся к работам A.A. Потебни, В. Шмида и др.

Выводы о взаимодействии поэтики абсурда и философии отрицания мы делаем на основании работы Г. Шпета «История как проблема логики», в со-и противопоставлении этих понятий опираемся на социологические размышления Б. Гройса «Утопия и обмен», С. С. Хоружего, М. К. Мамардашвили.

Характеризуя символы абсурдные и антиабсурдные, мы используем наблюдения семиотического характера (Б.Успенский, Ю. Лотман).

Концепция развития искусства, согласно которой окончательная стадия его находится в состоянии внешних форм, в то время как внутреннее развитие завершено, — построена нами в соответствии с теорией эпитета А. Н. Веселовского, который застал развитие эпитета в состоянии, сходном с нынешним состоянием уже не только эпитета, но и искусства как такового.

Основной материал для исследования мы находим в произведениях Пушкина, Гоголя, Достоевского. В большей или меньшей степени структура поэтики абсурда просматривается в произведениях Е. Замятина, А. Платонова, Л. М. Леонова, В. Пелевина, Д. Хармса, Ю. Мамлеева, А. Шарыпова, А. Гаврилова и др. Среди зарубежных авторов нас интересуют, прежде всего, Г. Ибсен, Л. Пиранделло, Г. Гессе, Д. Свифт, Х.-Л.Борхес, УГолдинг, С. Беккет, Э. Ионеско, С. Мрожек, Ф. Кафка, А. Арто, Ж. Жионо, Ж. Жене, Ф. Глаузер, Ж.-П.Сартр, А. Камю, Т. Манн, Ф. О'Брайен, Дж. Стейнбек, М. Эме, К.Монапарте.

Гипотеза исследования: В художественной литературе существует традиционный метод смысловой редукции, аналогичный методу приведения к абсурду в математике и логике (гескШю а (1 аЬзигсКнп). В результате образуется абсурдная реальностьхудожественное воплощение искомого противоречия. Указанный метод использует художественный материал для создания особого рода 7 внестилистической пародии и проявляет себя в лучших произведениях эпохи как предостережение и как пророчество.

Основные положения, выносимые на защиту: Поэтика абсурда в том смысле, в каком она рассматривается в данной диссертации, имеет мало общего с направлением авангарда 60−80годов: мы рассматриваем метод приведения к абсурду, а не абсурд как стиль. Авангард 60−70 годов имеет определенную привязанность к жанрам и собственную хронотопическую характеристику. Поэтика абсурда, как метод, может проявлять себя в разных хронотопахона — явление нежанровое, нестилистическое, вневременное.

До сих пор понятие абсурда в эстетике и литературоведении связывается не столько с методом приведения к абсурду, сколько с результатом этого метода, т. е. противоречием, сумбуром, бессмыслицей. Так по разную сторону баррикады оказались «абсурдисты» Джойс, Беккет, Кафка, Мрожек, по другую -«большевики» Герцен, Некрасов, Салтыков-Щедрин, а само понятие «абсурда» стало синонимом «иррациональному» и «сумбурному».

Те художественные произведения, где действительность изображается нагромождением бессмысленных конструкций и нарушениями логики (даже если эти нарушения составляют художественную ценность), в нашей работе не рассматриваются. Понятие абсурда, взятое из логики, значительно сужает поле нашего исследования. Переход метафоры в миф, доведение мифа до абсурда есть основной прием, которым пользуются писатели-абсурдисты.

Автору-абсурдисту во внешней форме всегда необходим некий объектив, точка видения. Удаленность и оппозиция точки зрения и точки видения создает трудности в интерпретации произведения: автор часто оказывается непонятым в результате того, что наваждение, которое он изобразил в произведении, принимается за аллегорию его теориимиф, приводимый к абсурду, трактуется как понятие, а за 8 внутреннюю форму принимается то, что автор расценивал как еще один слой внешнего.

Задачи исследования:

— определение понятия «поэтика абсурда» в аспекте литературно-художественной методологии;

— поиск закономерностей функционирования данной поэтики в произведениях литературы и в человеческой культуре;

— анализ художественно-логических путей приведения к абсурду;

— определение парадигматики мифологического мышления и духовного осмысления эпистемологических метафор, выявление закономерности в использовании автором-абсурдистом «случайных» соответствий между тем и другим.

— выявление основных признаков, позволяющих разграничить в мифологическом целом абсурдные и антиабсурдные символы;

— определение системы оппозиций, свойственной композиции всех произведений поэтики абсурда, независимо от жанра;

— описание структуры поэтики постабсурда.

Методы исследования: Исследование проводится в рамках историко-типологического подхода к проблеме абсурда в художественных произведениях, с использованием отдельных элементов интертекстуального анализа и соответствующим культурологическим комментарием к анализируемым явлениям. Можно сказать, что сумма этих исследовательских приемов, носящих по преимуществу комплексный характер, в наибольшей мере способствует научной реконструкции той «методологии абсурда», которая и является объектом настоящего исследования.

Основным методологическим принципом является наблюдение за внутренней и внешней формами рассматриваемых произведений. Это ведет к сознательному устранению из объекта исследования тех 9 произведении, которые в современном литературоведении связываются с поэтикой абсурда по формальному признаку: наличие нелепостей, деструктивность, сумбур. Не имея ничего общего с методом reductio ad absurdum, они не имеют так же и единой для всех структуры, которую можно было бы рассмотреть как принцип или закономерность. Отсутствие единой абстрактной структуры, соответствующей подобным художественным явлениям, не позволяет применить к ним термин «поэтика».

Структура диссертации: Диссертация состоит из двух глав:

Методология абсурда" и «Феноменология абсурда». В первой главе пять параграфов, во второй — семь.