Личностные и этнокультурные особенности лиц, совершивших суицидные попытки путем отравления (по материалам больницы скорой медицинской помощи г. Чебоксары)

Согласно современным представлениям самоубийство есть сознательное действие человека, направленное на лишение себя жизни (Т. Б. Дмитриева, Б. С. Положий, 2001). Некоторые исследователи уточняют, что суицид — это сигнал бедствия, зов о помощи, свидетельствующий о безвыходной конфликтной ситуации, в которую попал человек (Henseler Н., 1981; Machleidt W., 1999). Подобной точки зрения придерживалась основательница отечественной суициидологии А. Т. Амбрумова (1985), расценивавшая самоубийство, как следствие социально-психологической дезадаптации личности в условиях переживаемых конфликтов. Согласно ее теории суицид представляет собой вариант поведения человека в экстремальной ситуации. Суицидогенный конфликт и самоубийство могут быть вызваны реальными причинами (у практически здоровых в психическом отношении лиц), базироваться на определенных патологических чертах характера (у так называемых акцентуированных личностей) или являться результатом психического заболевания.

Самоубийства относятся к трем ведущим причинам смертности в возрастной группе от 15 до 34 лет, что характерно для обоих полов (ВОЗ, 2001). Сопоставление места суицидов в структуре смертности данной возрастной группы населения в европейских странах показало, что самоубийство как причина смерти занимает второе место (после несчастных случаев на транспорте) в общей популяции среди мужчин и третье место (после онкологических заболеваний и транспортных катастроф) — среди женщин. Таким образом, общество теряет людей самого продуктивного возраста.

Учитывая, что частота самоубийств является одним из наиболее важных и объективных индикаторов социального состояния страны, общественного психического здоровья и качества жизни населения, ВОЗ принята шкала оценки величины данного показателя. В рамках этой шкалы выделяют три уровня частоты самоубийств: низкий — до 10 случаев на 100 ООО населениясредний — 10−20: высокий, или «критический», — более 20 случаев.

Наиболее благополучную в суицидологическом отношении группу с низким уровнем самоубийств составляют страны юга Европы (Италия, Испания, Греция, Албания), Великобритания, Голландия, Норвегия, Ирландия, а также большинство стран Африканского континента (Sartorius N., 1995; Milroy С. М., 1997; Ilawton К., 1998; Yip P. S., 1998). Наиболее низкие цифры частоты суицидов (0−5 на 100 000) определяют в странах Арабского Востока (Daradreh Т., 1989).

В группу со средним уровнем распространенности суицидов входят США (Roy А., 1995), ряд европейских государств (Бельгия, Франция, Португалия, Болгария, Польша), значительная часть азиатских стран (в том числе Китай, Япония, Корея), а также Израиль и Австралия (Moens G., 1989; Fish R et al., 1990; Lester D., 1990; Rodrigez-Pulido F. Et al., 1991; Sur J. Etal., 1991; Clayer Т., 1992).

К странам с высоким уровнем самоубийств относятся некоторые восточноевропейские государства, в том числе Россия, Прибалтийские страны, Австрия, Германия и Швейцария. В последние годы на первых позициях в мировом рейтинге частоты самоубийств — 35 и более случаев на 100 000 населения — находятся Прибалтийские страны, Россия, Венгрия, Дания и Финляндия.

Наиболее известными факторами, с которыми связывают величину распространенности суицидов в различных странах мира, согласно анализу, проведенному Т. Б. Дмитриевой и Б. С. Положим, являются следующие: географический, социально-экономический, религиозный и этнокультурный. Авторы пришли к убеждению, что только этнокультурная принадлежность населения образуют достаточно четкую и последовательную связь с уровнем частоты самоубийств. Сравнительное изучение суицидов в финно-угорской и славянской этнических групп населения Республики Коми убедительно показало большую предрасположенность финно-угров к суицидальному реагированию, что согласуется с данными отечественных и зарубежных исследователей, расценивающих эту этническую группу, как одну из наиболее суиицидоопасных (Положий Б. С., 1995; Rihmer Z., 1998). Во все последние годы распространенность самоубийств у лиц финно-угорских национальностей превышала аналогичный показатель у славян в 1,4 — 2,3 раза. Следовательно, заключают авторы, суицид является этнокультурно-зависимым феноменом, поэтому знание и учет этнокультурных факторов имеют важнейшее значение как для исследований в области суицидологии, так и в практической деятельности по предупреждению самоубийств.

В России в 2001 г. распространенность самоубийств составила 39,7 на 100 ООО населения, что соответствует «критическому уровню», установленному ВОЗ, равному 20 случаям. В суицидологическом отношении население России не представляет собой единой совокупности. Это обусловлено существенными этническими, культуральными, экономическими особенностями различных регионов страны, накладывающими отпечаток на формирование и частоту суицидального поведения. В итоге разброс частоты самоубийств в регионах достигает 84,4% (Государственный доклад о состоянии здоровья населения РФ в 1998 г.). При этом величина распространенности суицидов максимальна в Республике Алтай (84,4 на 100 000 населения), в Удмуртской Республике (77,0), в Республике Бурятия (74,9), в Еврейской автономной области (60,2), в Кировской области (64,6), в Чувашской республике (58,9), в Республике Коми (47,4). Минимальный уровень самоубийств регистрируется в регионах с преимущественно мусульманским населением (от 0 до 4,9 в различных республиках Северного Кавказа). С другой стороны, показатели самоубийств в расположенных по соседству Ставропольском и Краснодарским краях выше в 2,7 раза. Очевидно, этнокультурные аспекты распространения суицидов прр прочих равных условиях оказывают решающее влияние на величину данного показателя (Т. Б. Дмитриева, Б. С. Положи", 2001).

Сравнительное изучение Т. Б. Дмитриевой и Б. С. Положего суицидов в финно-угорской и славянской этнических групп населения Республики Коми, как уже указывалось, убедительно показало большую предрасположенность финно-угров к суицидальному реагированию.

Чуваши, как известно, не являются финно-уграми, их язык принадлежит к тюрской группе. Однако необходимо учитывать, что на территории Поволжского региона на протяжении тысячелетий происходила ассимиляция финно-угорских, тюркско-монгольских «славянских племен. Этнокультуральные особенности чувашей сближают их с финно-уграми. Показатель суицидов в Чувашской республике, как и в регионах, населенных финно-уграми, вдвое превосходит высокий, или «критический» уровень, определенный ВОЗ. В связи с этим изучение этнокультурных характеристик лиц, проживающих в Чувашской Республики и совершивших суицидные попытки, представляется актуальным.

Другим важным и недостаточно разработанным аспектом суицидолопш является изучение личностных особенностей суицидентов. В отечественной литературе большинство исследований проведено психиатрами, в связи с чем более разработаны клиническим аспектам суицидологии, психологическим проблемам уделяется значительно меньшее внимание. Недостаточно исследована структура личности суицидентов, механизмы совладания в стрессовых ситуациях. Одним из перспективных направлений является изучение кризисных состояний с позиций психологии отношений В. П. Мясищева. Отношение к своему «51» в концепции В. Н. Мясищева является одним из наиболее существенных элементов системы отношений личности. В связи с этим представляется важным исследование самоотношения как эмоционально-оценочной системы у лиц с суицидальным поведением.

Исходя из вышесказанного нами поставлена следующая цель исследования.

Цель и задами исследования. Цель работы — изучение личностных и этнокультурных особенностей лиц с суицидальным поведением и определение прогностически значимых факторов риска его возникновения как основы для разработки системы превентивных мер. Задачи:

1. Клинико-психологическое исследование лиц с суицидальным поведением.

2. Структурный анализ личности и уровня психического здоровья у лиц с суицидальным поведением.

3. Исследование самоотношения как эмоционально-оценочной системы у лиц с суицидальным поведением.

4. Исследование копинг-механизмов у лиц с суицидальным поведением.

5. Сравнительный анализ полученных результатов в этнокультурном аспекте.

6. Определение факторов риска, направленности превентивных мер у лиц, склонных к суицидальному поведению.

Научная новизна. Впервые исследованы с помощью нового методического подхода ряд значимых для целей данной работы личностных характеристик с учетом конструктивных, деструктивных и дефицитарных составляющих, а также на их основании уровень психического здоровья. Впервые исследовано самоотношение как эмоционально-оценочная система у данного контингента испытуемых. Впервые у лиц с суицидальным поведением исследованы особенности копинг-механизмов в их соотношении с другими социально-психологическими характеристиками личности. Проведен сравнительный анализ всех полученных данных в этнокультурном аспекте.

Практическая значимость. Результаты исследований представят интерес для практической работы врачей и психологов в суицидологии как с точки зрения выделения групп риска суицидального поведения, так и проведения превентивных мер. Полученные данные можно использовать в научном и практическом аспектах для своевременного и обоснованного проведения психотерапевтических и психокоррекционных мероприятий у суицидентов, а также в системе додипломного и последипломного образования.

Основные положения, выносимые на защиту:

1. Не получило подтверждения предположение о различиях в частоте суицидных попыток, совершенных путем отравления, представителями различных этнических групп населения г. Чебоксары.

2. У суицидентов преобладают деструктивно-дефицитарные выражения Я-функций, что является показателем нарушения отношения к самому себе, к другим людям, к окружающему миру. Личность суицидентов характеризуются относительно низким адаптационным потенциалом, выраженной психопатологической стигматизацией, недостаточным уровнем психической активности.

3. Для суицидентов в системе их самоотношения характерна недостаточная самоосознанность, более высокие показатели по шкалам внутренней конфликтности и самообвинения.

4. Суициденты реже, чем здоровые люди, используют адаптивные стратегии совладания, в то же время чаще прибегая к неадаптивным стратегиям копинга.

5. Неадаптивные копинг-стратегии суицидентов связаны с преобладанием в структуре их личности деструктивно-дефицитарных выражений Я-функций и рядом характеристик системы самоотношения (недостаточной осознанность «Я», высокой внутренней конфликтностью, самообвинением и самоуничижением).

6. Факторами риска суицидального поведения, определяющими направленность превентивных мер и разработку конкретных психокоррекционных мероприятий, являются: преобладание в структуре личности деструктивно-дефицитарных выражений Я-функций, неадекватное самоотношение, неадаптивные копинг-стратегии в кризисных ситуациях.

Выводы.

1. В структуре личности суицидентов преобладают деструктивно-дефицитарные выражения Я-функций, что свидетельствует о нарушении отношения к самому себе, к другим людям, к окружающему миру. Выявленные положительные корреляция между конструктивным страхом и дефицитарным внутренним Я-отграничением и между конструктивной и деструктивной сексуальностью свидетельствуют о нарушении структуры личности суицидентов.

2. При исследовании уровня нервно-психического здоровья суицидентов установлено, что показатели конструктивности, деструктивности и дефицитарности в группе суицидентов с высокой степенью достоверности отличаются от показателей нормативной группы. Оценка интегральных характеристик выявляет наличие трех неблагоприятных тенденций: относительно низкого адаптационного потенциала, недостаточного уровня психической активности, выраженной психопатологической стигматизации.

3. Самоотношение суицидентов обоих полов характеризуется недостаточной самоосознанностыо. Более высокие значения в сравнении с контрольной группой обнаруживаются у них по внутренней конфликтности и самообвинению и по фактору самоуничижения.

3. 1 Самоотношение суицидентов мужского пола характеризуется достоверно более высокими значениями, но показателям самоуважение, аутосимпатия и самопринятие, что объясняется механизмами защиты самоотношения. Самопринятие положительно коррелирует со шкалой внутренней конфликтности и фактором самоуничижения. Внутренняя конфликтность, самообвинение и самоуничижение компенсируются самопринятием, самоуважением и аутосимпатией.

3. 2. У женщин-суицидентов по сравнению с женщинами из контрольной группы отмечаются более низкие показатели аутосимпатии и самоценности. Таким образом, женщины не прибегают к механизмам защиты, характерным для мужчин. Самоотношение женщин, но сравнению с мужчинами носит более выраженный негативный характер: доминирующим является самоуничижение в сочетании со сниженной аутосимпатией.

4. Анализ результатов исследования кошшг-поведения суицидентов показал, что они достоверно реже, чем здоровые люди, используют адаптивные стратегии совладания — «проблемный анализ», «оптимизм», «сотрудничество». В то же время суициденты достоверно чаще прибегают к неадаптивным стратегиям, таким как «игнорирование», «растерянность», «покорность», «агрессивность», «активное избегание».

Получены различия и при сравнении индекса отношения активных и пассивных копинг-стратегий: индекс основной группы ниже индекса контрольной, что говорит о нарастании пассивных копинг-стратехтй в структуре копинг-поведения суицидентов.

5. Копинг-поведение суицидентов зависит от соотношения конструктивных, деструктивных и дефицитарных компонентов личности и структуры системы самоотношения. Копинг-стратегия «избегания» положительно коррелирует с рядом деструктивно-дефицитарных показателей. Недостаточная осознанность «Я», высокая внутренняя конфликтность, самообвинение и самоуничижение являются аспектами самоотношения, которые влияют на формирование копинг-поведения у суицидентов в направлении снижения удельного веса активной конинг-стратегии «решение проблем» и повышение пассивной стратегии «избегание».

6. Статистически достоверных различий в частоте суицидентов в различных этнических группах не выявлено. Анализ данных социокультурной анкеты, а также результатов исследования структуры личности, системы самоотношения и копинг-поведения не выявил достоверных различий между суицидентами разных этнических групп. Это может свидетельствовать как об отсутствии влияния этнокультурных различий чувашей и русских на частоту суицидов, так и о стирании этнокультурных различий в среде городского населения Чувашии.

7. Выявленное преобладание у суицидентов деструктивно-дефицитарных выражений функций Я, ряд особенностей самоотношения (высокая внутренняя конфликтность, самообвинение, самоуничижение и др.), преобладание неадаптивных копинг-стратегий являются факторами риска суицидального поведения, определяющих направленность превентивных мероприятий.

Заключение

.

Исследования с помощью социокультурной анкеты показывают, что статистически достоверных различий в частоте суицидентов в различных этнических группах не выявлено. Это может свидетельствовать как об отсутствии этнокультурных различий чувашей и русских в их влиянии на суицидальное поведение, так и о стирании этнокультурных различий в среде городского населения Чувашии.

Среди обследованных суицидентов подавляющее большинство составили уроженцы города — 71,5%- уроженцев села было 23,6%- 4,8% родились в районном центре. Таким образом, подавляющее большинство обследованных представляют собой урбанизированную часть населения Чувашии.

Суицидные попытки путем отравления совершаются в подавляющем большинстве случаев в возрасте до 40 лет (85,5%), при этом максимум суицидальной активности приходится на возраст до 30 лет (70,3%).

По половому признаку отмечается явное преобладание женщин: из 165 суицидентов мужчин 49 человек (29,7%), женщин — 116 (70,3%).

Абсолютное большинство испытуемых считало себя здоровыми (86,1%). В эту категорию вошли «абсолютно здоровые», «в общем здоровые», «редко болеющие» и «не больные, а имеющие временные проблемы».

88,5% суицидентов имеют среднее, средне-специальное или высшее образование. 19,4% респондентов заняты в промышленности- 18,8% — в торговле и сфере бытового обслуживания- 24,2% являются учащимися и студентами. 20% — не работают.

В законном браке состоит 33,3%- в гражданском браке — 10,9%- разведенных —8,5%- холостых — 45,5%- вдов (вдовцов) — 1,8%. Большой процент холостых, очевидно, связан с молодым возрастом большинства суицидентов.

Абсолютное большинство во всех группах отличалось адекватной этнической самооценкой и не выделяло принципиальных отличий своего этноса от других.

Абсолютное большинство русских и чувашей отдают предпочтение православию, что служит немаловажным фактором стирания культурных различий. Почти каждый второй суицидент верит в порчу и колдовство, а каждый третий верит в приметы и старается их соблюдать. Такая «мистическая настроенность», очевидно, может способствовать суицидальной активности.

Терпимое отношение или безразличие к проблеме смешанных браков, выявленные у суицидентов, скорее всего, свидетельствует о стирании этнических различий в городской среде.

Примерно каждый второй респондент отмечает явно выраженный деструктивно-дефицитарный тип семейного воспитания. Только у 7,9% суицидентов отмечаются доброжелательные внутрисемейные отношения, в остальных случаях имеются явные (61,2%) или скрытые нарушения внутрисемейных отношений.

Для 68,5% наиболее важным в жизни является семья и бракдля 15,2% — материальное благополучиедля 13,3% — работа (карьера) — для 3,0% — общественное признание.

Отношение к самоубийству. 49,1% считают, что самоубийство недопустимо никогда- 25,5% считают, что самоубийство в принципе допустимои 25,5% считают, что самоубийство может стать выходом из неразрешимой ситуации. Таким образом, можно предположить, что каждый второй суицидент имеет готовность к суицидальному поведению и не гарантирован от повторных суицидных попыток. 34,5% полагают, что, оказавшись в трудной жизненной ситуации, будут пытаться справиться с ней самостоятельно- 65,5% обратятся за помощью к родственникам, друзьям, к специалисту (психологу, психотерапевту). Таким образом, у каждого третьего суицидента отмечается дефицит сетей социальной поддержки.

При сравнении этнических групп по признакам этнического самопринятия, проявления религиозных убеждений, семейного воспитания, ценностных ориентации, отношения к самоубийству, социальной поддержки не было получено статистически достоверных различий.

Резюме по результатам клинической карты. В анамнезе 38 суицидентов (23%) выявляется психопатологически отягощенная наследственность в виде шизофрении, алкоголизма, умственной отсталости, аффективных нарушений и других психозов. У 35 пациентов (21,2%) в детстве выявлено наличие психодезадаптационных эпизодов в виде нервных тиков, заикания, фобий, депрессии, повышенной возбудимости, гиперактивности и других симптомов.

У всех пациентов отмечается низкая (45,5%) или нестабильная (53,9%) самооценка. Тревожность как черта личности не характерна для обследованного контингента суицидентов. У 151 пациента (91,5%) тревожность возникает лишь в определенных ситуациях. Постоянную тревогу испытывают только 12 пациентов (7,3%).

В стрессовых ситуациях подавляющее большинство обследованных (94%) реагируют аутоагрессивным поведением и лишь 3% обнаруживают агрессию вовне. 3% суицидентов обнаруживают аутистично-агрессивное реагирование.

Типологически суициденты представлены в основном двумя типами акцентуаций характера: 60% — акцентуация возбудимого типа- 34,5% — акцентуация истероидного типа. Лишь в 3% случаев выявлены сенситивные черты и в 2,4% — шизоидные.

Эти данные сообразуются с типом суицидального поведения: демонстративное суицидальное поведение отмечено у 133 человек (80,6%) — острая аффективная реакция — у 32 (19,4%).

В 118 случаях (71,5%) суицидальное поведение разворачивалось на фоне алкогольного опьянения.

В подавляющем большинстве случаев (91,5%) сферой конфликтной ситуации является семейно-бытовая.

В качестве способов суицида в 88,5% случаев избирались различные медикаменты (чаще всего димедрол, транквилизаторы). Менее популярно использование уксусной кислоты (8,5%) и бытовых и технических жидкостей (3%).

Суицидная попытка предпринималась на фоне психотравмирующей ситуации, которая приводила к нарушению социальной и психологической адаптации: недовыполнение производственной нормы, ошибки в работенарушения трудовой дисциплинынеспособность выдерживать темп и ритм работы до конца сменыутрата прежних интересов, безучастность, агрессивность, конфликтностьантисоциальное поведение.

Результаты исследование суицидентов по методике Я-структурного теста Аммона говорят о том, что в структуре личности суицидентов преобладают деструктивно-дефицитарные выражения гуманфункций, что, по мнению создателя и разработчиков теста, свидетельствует о «разрыве контакта», т. е. о разрыве отношений с самим собой, с другими людьми, с окружающим миром. Корреляционный анализ выявил структурные нарушения в группе суицидентов: конструктивный страх положительно коррелирует с дефицитарным внутренним Я-отграничениемконструктивная сексуальность — с сексуальностью деструктивной.

Исследование по методике МОПЗ показало, что у суицидентов обнаруживаются достоверно более низкие показатели по шкале конструктивности и более высокие — по шкалам деструктивности и дефицитарности. Показатели интегральных шкал (А, В, С) и индексов психического здоровья (а и р) в обследованной группе суицидентов с высокой степенью достоверности отличаются от показателей нормативной группы. Т-показатели (Т, а = -11,2- Т Р = -12,3) выходят за пределы нормативного интервала и отражают вероятность наличия психических расстройств.

Оценка интегральных шкал А, В, С показывает, что данные количественные показатели индексов Т, а и Т р определяются наличием трех неблагоприятных тенденций: относительно низким адаптационным потенциалом (низкие показатели шкалы А) — выраженной психопатологической стигматизацией (высокие значения по шкале В) — недостаточным уровнем психической активности (высокие показатели шкалы С).

Сравнение результатов исследования пациентов с суицидальным поведением с контрольной группой здоровых жителей г. Чебоксары по методике МИС, а также анализ корреляционных связей внутри МИС в выборочной группе позволяют сделать следующие выводы.

Самоотношение суицидентов обоих полов характеризуется недостаточной самоосознанностыо, неспособностью или нежеланием осознавать и выдавать значимую информацию о себе. Достоверно более высокие показатели в сравнении с контрольной группой обнаруживаются у них по шкалам внутренней конфликтности и самообвинения и по фактору самоуничижения.

Более высокие показатели получены также по шкале саморуководство, которая выявляет тенденцию искать причины поступков и результатов в себе самом, испытуемый считает, что его судьба находится в его собственных руках и испытывает чувство обоснованности своих внутренних побуждений и целей. В кризисных ситуациях эта тенденция у рассматриваемой категории пациентов, очевидно, проявляется в аутоагрессивном поведении, суть которого состоит в наказании самого себя за неспособность реализовать свои желания, добиться своих целей и в ряде случаев может приводить к покушению на собственную жизнь, как лишенную дальнейшего смысла, несостоявшуюся. «Крушение надежд» рассматривается личностью сугубо с точки зрения уязвленного эго, без учета объективных обстоятельств и интересов других людей.

Самоотношение суицидентов мужского пола характеризуется также достоверно более высокими показателями по шкалам самоуважение, аутосимпатия и самопринятие. Шкала самопринятие положительно коррелирует у суицидентов со шкалой внутренней конфликтности и фактором самоуничижения. Проведенное исследование подтверждает гипотезу автора метода В. В. Столица о том, что возможности защиты самоотношения заложены уже в его строении. Благодаря многомерности самоотношения возможно одновременное поддержание глобального самоотношения на высоком уровне и какого-то аспекта самоотношения на низком. Внутренняя конфликтность, самообвинение и самоуничижение компенсируются самопринятием, самоуважением и аутосимпатией.

При сравнении женщин-суицидентов с женщинами из контрольной группы выявлены некоторые особенности самоотношения. У них достоверно ниже показатели аутосимпатии и самоценности. Таким образом женщины не прибегают к механизмам защиты самоотношения, характерным для мужчин. Самоотношение женщин по сравнению с мужчинами носит более выраженный негативный характер: доминирующим является самоуничижение в сочетании со сниженной аутосимпатией.

Исследование копинг-механизмов с помощью методики Хайма показало, что наряду с конструктивными способами совладания со стрессом («установка собственной ценности», «сохранение самообладания», «оптимизм», «обращение», «сотрудничество») суициденты прибегают к таким несвойственным здоровым людям неадаптивным способам совладания, как «растерянность», «самообвинение», «активное избегание».

Анализ полученных данных свидетельствует о незначительных различиях между этническими группами. Выявлено два достоверных различия: русские чаще чувашей прибегают к стратегии «диссимуляция" — чуваши чаще суицидентов из биэтнической группы прибегают к стратегии «религиозность».

При сравнении суицидентов с нормативной группой выявило, что суициденты достоверно реже, чем здоровые люди, используют адаптивные стратегии совладания, такие как «проблемный анализ», «оптимизм», «сотрудничество». В то же время суициденты достоверно чаще прибегают к неадаптивным стратегиям, таким как «игнорирование», «растерянность», «покорность», «агрессивность», «активное избегание».

Исследование копинг-стратегий с помощью методики Амирхана показало, что абсолютные значения базисных копинг-стратегий «поиск социальной поддержки» и «избегание» значимо выше в основной группе (группе суицидентов). На первом месте в структуре копинг-поведения как в контрольной, так и в основной группе стоит копинг-стратегия «разрешение проблем», на втором месте «поиск социальной поддержки», на третьем копинг-стратегия «избегание». Для суицидентов характерно снижение активной копинг-стратегии «разрешение проблем» и повышение удельного веса пассивной копинг-стратегии «избегание». Отмечается также некоторое повышение удельного веса копинг-стратегии «поиск социальной поддержки». Получены различия и при сравнении индекса отношения активных и пассивных копинг-стратегий: индекс основной группы ниже индекса контрольной, что говорит о нарастании пассивных копинг-стратегий в структуре копинг-поведения суицидентов.

Анализ корреляций между структурными элементами личности (по методикам ИСТА и МОПЗ) и элементами системы самоотношения приводит к следующим выводам: более низкие показатели конструктивной агрессии по результатам Структурного теста Аммона и сниженные, по сравнению с нормой, показатели по шкале конструктивности МОПЗ соотносятся с более низким уровнем активной стратегии преодоления «разрешение проблем». Преобладание же в структуре личности деструктивно-дефицитарных выражений Я-функций, таких как дефицитарная агрессия, деструктивный страх, деструктивное внутреннее Я-отграничение, деструктивный и дефицитарный нарцизм, дефицитарная сексуальность, приводят к формированию пассивного копинг-поведения, что выражается в повышении показателя копинг-стратегии «избегание».

Анализ корреляций между копинг-стратегиями и элементами системы самоотношения показал: 1. На снижение у суицидентов обоих полов активной копинг стратегии «решение проблем» влияют следующие характеристики системы самоотношения: повышенные показатели по шкале «открытости» («внутренней честности») — более высокие показатели по шкале «саморуководство" — более низкие показатели по шкалам «самоценность» и «аутосимпатия» у женщинболее высокие показатели по фактору «самоуважение» и «аутосимпатия» у мужчин. 2. На повышение у суицидентов пассивной копинг-стратегии «избегания» влияют: более высокие показатели по шкалам «внутренней конфликтности», «самообвинения», «самоуничижения» у представителей обоих полов и повышение показателей по шкале «самопринятие» у мужчин.

Таким образом, недостаточная осознанность «Я», высокая внутренняя конфликтность, самообвинение и самоуничижение являются аспектами самоотношения, которые влияют на формирование копинг-поведения у суицидентов обоих полов в направлении снижения удельного веса активной копинг-стратегии «решение проблем» и повышение пассивной стратегии «избегание». Выявляются особенности, связанные, по-видимому, с полоролевыми различиями. Мужчины обнаруживают более высокие показатели по сравнению с контрольной группой по фактору «самоуважения», что можно рассматривать как защиту образа Я: этот параметр отражает отношение к социальным нормам, включая критерии успеха, воли, целеустремленности, социального одобрения. Кроме того, у мужчин более высокие показатели по сравнению с нормой по шкале «аутосимпатия». Эти механизмы психологической защиты препятствуют формированию адекватного образа Я, на основе которого формируются активные стратегии совладания. Наличие в структуре самоотношения внутренней конфликтности, самообвинения и самоуничижения, страх крушения Я-образа в кризисных ситуациях приводят к стратегии избегания.

У женщин обнаруживаются более низкие, по сравнению с контрольной группой, показатели «самоценности» и «аутосимпатии». Это различие частично объясняет более высокий процент женщин среди лиц с суицидальным поведением.

При сравнении личностных характеристик суицидентов, впервые совершивших суицидную попытку, с суицидентами, совершившими повторные попытки путем отравления, не было получено статистически достоверных различий в средних значениях показателей по Я-структурному тесту Аммона, по методике оценки психического здоровья, методике исследования самоотношения и методике Амирхана. Это свидетельствуют о том, что полученные с помощью проведенного клинико-психологического исследования данные выявляют индивидуальную предрасположенность обследованного контингента к расстройствам адаптации в стрессовых ситуациях со склонностью к суицидальному поведению.

Анализ результатов исследования структуры личности, системы самоотношения и копинг-поведения по методике Амирхана также не выявил достоверных различий между суицидентами различных этнических групп. Это может свидетельствовать как об отсутствии влияния этнокультурных различий чувашей и русских на частоту суицидов, так и о стирании этнокультурных различий в среде городского населения Чувашии.

Выявленное преобладание у суицидентов деструктивно-дефицитарных выражений Я-функций, ряд особенностей самоотношения (высокая внутренняя конфликтность, самообвинение, самоуничижение и др.), преобладание недаптивных копинг-стратегий являются факторами риска суицидального поведения, определяющие направленность превентивных мер и разработку конкретных психокоррекционных и психотерапевтических методов реконструкции нарушенной системы отношений в рамках личностно-ориентированной (реконструктивной) психотерапии.