Государственные образования шибанидов и тайбугидов Западной Сибири в отечественной историографии

Актуальность и научное значение исследования. История. государственных образований Шибанидов и Тайбугидов (Ишимское, Тюменское, Сибирское ханства, Сибирское княжество Тайбугидов), существовавших в Западной Сибири до начала русской колонизации, привлекала и привлекает повышенное внимание исследователей — археологов, историков, этнографов. На сегодняшний день ими создан ряд монографических и диссертационных работ, написано более 500 статей и тезисов, в которых сделаны важные выводы, высказаны суждения обо всех основных этапах формирования и эволюции этих государств, поставлены и решаются многие проблемы политической, социально-экономической и духовной жизни региона в дорусский период.

Вместе с тем многие сущностные аспекты данной темы до сих пор остаются вне поля зрения исследователей или получили предположительное освещение, вызывая споры и дискуссии в кругах специалистов. В исторической науке отсутствуют комплексные, обобщающие труды по истории изучения дорусских государственных образований западносибирского региона, подготовка которых предполагает расширение диапазона научных поисков, использование новых и переосмысления традиционных исторических источников, обращения к современным теоретическим концепциям. В этой ситуации чрезвычайно большое значение приобретает анализ историографических аспектов проблемы, раскрывающих весь богатый слой исторической литературы и процесс накопления знаний по истории тюрко-татарских государств на территории Зауралья в комплексе.

Изучение избранной темы позволяет не только обобщить опыт исследования истории постордынских политических объединений, но и выявить основные закономерности, тенденции, выводы, методические приемы, применяемые в разработке историографии дорусской государственности региона, а также наметить задачи по ее дальнейшему изучению.

Поскольку историография как специальная отрасль исторических знаний предоставляет возможность оценить общее состояние исторической науки, показать степень решения актуальных вопросов, их концептуального осмысления, постольку изучение исторических представлений прямо или косвенно связано с решением задач нашего времени. Такое понимание функций историографических исследований позволяет прогнозировать развитие исторических знаний и, как следствие, сохранять культурную память народа, реагировать на социальные запросы и ожидания.

Актуальность историографических работ возрастает в связи с увеличением потока информации, выражающейся не только в значительном росте количества исторических трудов, но и в их содержательном изменении, интеграции гуманитарных наук, комплексном подходе к изучению событий прошлого. Если аналогичные работы по истории изучения Улуса Джучи.

Золотая Орда) и постордынских тюрко-татарских государств Восточной.

1 2.

Европы и Центральной Азии (Средняя Азия) уже имеются, то историография дорусской государственности в западносибирском регионе в этом смысле оказалась обделена.

Кроме научной актуальности, историографическое исследование истории государств Сибирского юрта имеет большое практическое значение, позволяя высказать предложения по широкому кругу вопросов национальной политики государства, в том числе с учетом региональных особенностей и традиций.

Объектом исследования стали труды отечественных исследователей середины ХУШ-начала XXI вв., в которых отражены проблемы.

1 О соотношении понятий «Средняя Азия», «Центральная Азия», «Туркестан» см.: Султанов Т. И. Чингиз-хан и Чингизиды. Судьба и власть. М., 2006. С. 129−135.

2 Гатин М. С. Проблемы истории Улуса Джучи и постордынских тюрко-татарских государств Восточной Европы в немецкой историографии Х1Х-ХХ вв.: Дис.. канд. ист. наук. Казань, 2006; Алишев С. Х. Советская историография оценки завоевания Казанского ханства Московским государством II Историческая наука в меняющемся мире. Вып. 2. Историография отечественной истории. Казань, 1994. С. 111−116- Арапов Д. Ю. Бухарское ханство в русской востоковедческой историографии. М., 1981 и др. политической, социально-экономической и духовной истории сибирских ханств и княжеств. Это в основном исторические исследования, а также работы специалистов по смежным дисциплинам — археологии, этнографии, антропологии, лингвистике, географии, которые привлекались с целью всестороннего освещения задач, поставленных в диссертационном исследовании.

Предметом исследования являются условия, определяющие тенденции, научные результаты изучения отечественными исследователями проблем зарождения и развития тюрко-татарских государственных образований Шибанидов и Тайбугидов Западной Сибири.

Хронологические рамки выполненной работы охватывают период с середины XVIII века до настоящего времени. Нижняя граница исследования совпадает с появлением первых публикаций по истории сибирских ханств, верхняя граница связана с последними по времени работами отечественных историков. С точки зрения исторической хронологии в работе анализируется история тюрко-татарских государственных образований Зауралья конца Х1У-конца XVI вв. Вопрос о времени возникновения сибирских ханств относится к дискуссионным. Одни исследователи связывают это событие с рубежом Х1-ХН, другие — с XIII, третьи — с XIV, четвертые (большинство) -с XV столетием. На наш взгляд, наиболее аргументированной является позиция тех историков, которые относят образование Сибирского юрта к концу ХП/—первой половине XV вв. При этом мы учитываем, что процесс государствообразования в регионе был достаточно длительным.

Территориальные рамки диссертационного исследования охватывают районы севера степной (Барабинская, Ишимская, Кулундинская степи), лесостепную и южнотаежную зоны Западной Сибири. Эта географическая зона, удобная для ведения кочевого и полукочевого, комплексного хозяйства, на протяжении многих веков являлась очагом интенсивных этно-, культурогенетических, политических и иных процессов.

Более детальное описание географических границ сибирских ханств особенно на ранних этапах их существования) представляется затруднительным, поскольку существует объективная сложность в определении границ среды обитания кочевых и полукочевых народов: они часто были условными и неустойчивыми.

Состояние научной разработки проблемы. Первые попытки историографического анализа трудов предшественников были предприняты еще в дореволюционный период. Как правило, они были облечены в форму полемических заметок, замечаний дискуссионного характера в контексте обобщающих работ. Так, в работах Н. М. Карамзина по ряду частных вопросов сравниваются позиции Г. Ф: Миллера, И. Э. Фишера, А.Х. Лерберга1. Более научный характер носили историографические сюжеты в работах отдельных историков второй половины XIX-начала XX вв. Например, В В. Вельяминов-Зернов уже не только приводил мнение своих предшественников (А.Х. Лерберга, И. И. Левшина и др.), но и подвергал его тщательному анализу, сравнивая со сведениями исторических источников2.

Отдельные сюжеты, связанные с историей изучения* дорусских государственных образований Зауралья, имеются в историографических публикациях C.B. Бахрушина, посвященных дореволюционным исследователям, — «Главные течения в сибирской историографии с XVIII века» и особенно «Г. Ф. Миллер как историк Сибири». В. последнем сочинении C.B. Бахрушин дает комплексную оценку работам Г. Ф. Миллера по дорусской истории Зауралья с учетом роли Академии наук в организации исследований и теоретико-методологической позиции историка. Несмотря на ряд важных положений, С. В'. Бахрушин в русле господствующих в то время.

1 Карамзин H.M. История государства Российского: Репринт, воспр. нзд-я 1842−1844 гг в 3-х кн. с приложением. Кн. 3. T. IX-XII. М., 1989. С. 144−145.

2 Вельяминов-Зернов В. В. Исследование о Касимовских царях и царевичах. Кн. II. СПб., 1864. С. 389−393.

3 Бахрушин C.B. Главные течения в сибирской историографии с XVIII века // Бахрушин C.B. Очерки по истории колонизации Сибири в XVI и XVII вв. М., 1927. С. 36−58- Его же. Г. Ф. Миллер как историк Сибири // Миллер Г. Ф. История Сибири. T. 1. М.-Л., 1937. С. 3−55. установок охарактеризовал Г. ФМиллера как «идеолога феодальной экспансии», отмечая архаичность его исторических взглядов1.

Дальнейшие попытки обобщения, литературы по истории сибирских ханств в контексте изучения дорусского периода в истории населения западносибирского региона были предприняты во второй половине XX столетия. Так, З. Я. Бояршинова, сфокусировав внимание на освещении историками хозяйственного и общественного строя аборигенов до начала русской колонизации, определила основные этапы изучения истории региона, выделяя ключевые работы исследователей и давая их сжатый анализ. В этой работе впервые была высказана важная мысль о значении дискуссии о «кочевом феодализме» в становлении теоретико2 методологической позиции советских историков .

Однако отдельные выводы З. Я. Бояршиновой носили излишне политизированный характер: «В. В. Радлов выступал как идеолог великодержавной политики царизма, пытавшейся* оправдать колониальное угнетение нерусского населения Сибири" — дореволюционной историографии-присущи «безраздельное господство расистских лжетеорийкоторые объявляли народы Сибири «неисторическими», неспособными к развитию и прогрессу.», «презрительное отношение ко всем нерусским народностям окраин России со стороны шовинистически настроенных историков"3.

В 1960;е-первой половине 1980;х гг. были опубликованы специальные работы В. Г. Мирзоева, М. Б. Шейнфельда, JI.M. Горюшкина, H.A. Миненко по истории изучения Сибири. Однако проблемы историографии сибирских ханств представлены в них фрагментарно и затрагиваютсяв основном в связи с рассмотрением вопросов присоединения и первоначального освоения.

1 См.: Бахрушин C.B. Главные течения в сибирской историографии с XVIII века // Бахрушин C.B. Очерки по истории колонизации Сибири в XVI и XVII вв. M, 1927. С. 36−58;

2 См.: Бояршинова З. Я. Население Западной Сибири до начала русской колонизации. Томск, i960. С. 5−19.

3 Бояршинова З. Я. Население Западной Сибири до начала русской колонизации. Томск, 1960. С. 9.

Сибири русскими людьми, а также при характеристике взглядов областников и краеведческого движения1.

Отдельные сюжеты истории изучения сибирских ханств и княжеств рассматривались исследователями в контексте обзора литературы по истории сибирских татар в целом, ее отдельных составляющих (например, этногенеза) в частности, а также при воссоздании научной биографии историков2. Некоторые вопросы организации научных исследований в этой области освещены! в трудах В. М. Шиловского, А. Х. Элерта, М. В. Хартанович и других историков3.

Первые специальные обзоры литературы, по истории изучения дорусских политических объединений Зауральяv появились в конце 1980— начале 1990;х гг. Обычно они осуществлялись в рамках конкретно исторических исследований, предваряя анализ избранной автором проблемы.

Одна из первых работ такого рода — это историографическая часть диссертационного исследования A.F. Нестерова, посвященного истории государств Шибанидов (Шейбаниды) и Тайбугидов, (Тайбугины). Наряду с общим анализом ключевых работ «классиков» сибирской истории (Г.Ф. Миллер, C.B.- Бахрушин, З. Я. Бояршинова и др.), в поле зрения исследователя.

1 См.: Мирзоев В. Г. Присоединение и освоение Сибири в исторической литературе XVII века. М., 1960; Его же. Историография Сибири. XV111 век. Кемерово, 1963; Его же. Историография Сибири первой половины XIX в. Кемерово, 1965; Его же. Историография Сибири (Домарксистский период). М., 1970; Шейнфельд М. Б. Историография Сибири (конец XIX-начало XX вв.). Красноярск, 1973; Горюшкин Л. М., Миненко H.A. Историография Сибири дооктябрьского периода (конец XVI-начало XX вв.). Новосибирск, 1984.

2 См., напр.: Томилов H.A. Изучение этногенеза сибирских татар в советской литературе: (К вопросу об угорском и самодийском компонентах) // Проблемы этногенеза народов Сибири и Дальнего Востока. Новосибирск, 1973. С. 132−134- Преображенский A.A. Историк об историках России XX столетия. М., 2000; Петров А. И., Столповская H.M. Археологическая деятельность А. Ф. Палашенкова // История, археология и этнография Сибири. Томск, 1979. С. 78−84- Шейнфельд М. Б. C.B. Бахрушин и историография Сибири советского периода. Красноярск, 1980; Малицкая Л. Р. Основные проблемы исследования истории сибирских татар в отечественной историографии // Рубеж веков: проблемы методологии и историографии исторических исследований. Тюмень, 1999. С. 53−60- она же. Сибирские татары в исследованиях отечественных историков // Западная Сибирь: прошлое и современность. Нижневартовск, 2000. С. 9−12- Валеев Ф. Т., Исхакова С. М. Николай Аркадьевич Томилов (к 60-летию со дня рождения) // Сибирские татары. Казань, 2002. С. 232−238- Капимуллина Ф. Г. B.B. Вельяминов-Зернов как историк Касимовского ханства: Дне.. канд. ист. наук. Казань, 2003; Мухаметдинова А. Х. Хади Атласи как историк: Дис.. канд. ист. наук. Казань, 2003 и др.

3 См., напр.: Шиловский М. В. Сибирское областничество в общественно-политической жизни региона во второй половине XIX-первой четверти XX в. Новосибирск, 2008; Его же. Актуальные вопросы истории и современной практики исторического краеведения в Сибири // Земля тюменская. 2004. Вып. 17. С. 32−42- Элерт А. Х. Народы Сибири в трудах Г. Ф. Миллера. Новосибирск, 1999; Хартанович М. Ф. Императорская Академия наук 1820-е-1850-е годы XIX века: Дне. д-ра ист. наук. Санкт-Петербург, 2003 и др. впервые оказались работы по истории центральноазиатских государств исследования М. Х. Абусеитовой, Б. А. Ахмедова, X. Зияева, Т.И. Султанова),.

— > в которых содержались сведения по истории сибирских ханств. А. Г. Нестеров обратил внимание на некоторые дискуссионные вопросы истории дорусских политических объединений (преемственность государственных образований в Зауралье, титулатура их правителей и др.), кратко охарактеризовал археологическое исследование памятников Сибирского юрта1.

Отдельным аспектампроблемы посвящен ряд работ (статьи, а также разделы в диссертациях) В .И. Соболева: Автору удалось несколько расширить круг историографических фактов за счет включения литературы по археологии и этнографии сибирских татар. Он предпринял попытку проследить теоретико-методологические и организационные составляющие интересующей нас проблемы. В силу специфики диссертационного исследования (основано > на археологических материалах) более тщательному анализу подвергся процесс накопления археологических источников, а также изучениясоциально-экономических аспектов истории государств Сибирского юрта. В* то же время историография политических процессов и духовной культуры населения сибирских ханств и княжеств раскрыта в работах В. И. Соболева фрагментарно .

На сегодняшний день наиболее полный обзор работ по истории сибирских татар дается в монографии (а также в диссертации) Г. Ф. Файзрахманова. Причем если в монографии он акцентировал внимание на дореволюционном этапе развития' отечественной исторической науки3, то в.

1 Нестеров А. Г. Государства Шейбанидов и Тайбугидов в Западной Сибири в Х1У-ХУП вв.: (археология и история): Дне.. канд. ист. наук. Свердловск, 1987. С. 23−26.

2 Соболев В. И. Социальная история сибирских ханств (историографический аспект) // Социальная организация и социогенез первобытных обществ: теория, методология, интерпретация: Материалы Всерос. конф. Кемерово, 1997. С. 92- Его же. Барабинские татары Х1У-начала XVII в. н. э. (по археологическим материалам): Дис.. канд. ист. наук. Новосибирск, 1983; Его же. История сибирских ханств (по археологическим материалам): Дис.. д-ра ист. наук. Новосибирск, 1994; Его же. История сибирских ханств (по археологическим материалам). Новосибирск, 2008.

3 Несмотря на то, что автор называет большое количество работ по археологии дорусской Сибири, часто изложение материала (в частности, по ранней этнической истории и предыстории становления государственности предков сибирских татар) заставляет усомниться в хорошем знакомстве Г. Л. диссертационном исследовании несколько расширил характеристику трудов советских и современных авторов, в ряде случаев отказываясь от крайне тенденциозных оценок (например, в отношении работы З.Я. Бояршиновой) в сторону большей научной объективности и обоснованности выводов1.

Г. Л. Файзрахманов одним из первых отечественных историков указал на научное значение трудов X. Атласи, Г. Губайдуллина, А.-З. Валиди в изучении истории предков сибирских татар2.

Однако организационные, теоретико-методологические, источниковедческие аспекты проблемы в трудах историка представлены поверхностно и не позволяют целостно представить процесс изучения истории государственных образований Шибанидов и Тайбугидов в Западной Сибири.

Небольшие историографические справки содержатся в работах И. Б. Гарифуллина и Д.Н. Маслюженко3. Не претендуя на проведение сколь-нибудь детального историографического исследования, эти историки анализировали незначительный круг литературы, посвященной дорусским государственным образованиям в Зауралье, ограничиваясь частными замечаниями и сжатой аналитикой.

Одной из особенностей современного этапа историографии сибирских ханств и княжеств является появление первых работ, написанных в русле проблемной историографии. Среди наиболее ярких примеров публикаций такого рода — монография «Ислам на краю света. История ислама в Западной Сибири. Т. 1. Источники и историография» (Тюмень, 2007), выполненная коллективом исследователей под руководством А. П. Яркова. Ее авторы.

Файзрахманова с современной археологической литературой (например, практически не упоминается диссертационная работа В.И. Соболева). Автор в большинстве случаев оперирует трудами дореволюционных историков или исследователей 1920;Х-1950;х гг., многие концепции которых были впоследствии отвергнуты или подверглись значительной корректировке (см., напр.: Файзрахманов ГЛ. Сибирские татары в составе Российского государства: Дне. д-ра ист. наук. Казань, 2005. С. 44−48, 87−92).

1 См.: Файзрахманов Г. Л. Сибирские татары в составе Российского государства: Дис.. д-ра ист. наук. Казань, 2005. С. 49−75.

2 Файзрахманов Г. Л. История сибирских татар (с древнейших времен до начала XX века). Казань, 2002. С. 21−35.

3 Гарифуллин И. Б. Очерки истории татарского населения Тюменской области. Тюмень, 2001. С. 12−15- Маслюженко Д. Н. Южное Зауралье в средние века (этнополитнческий аспект): Дис.. канд. ист. наук. Курган, 2003. С. 9−16. обратились к становлению и развитию исламоведения Западной Сибири, проследив влияние социально-политических процессов на изучение религиозных аспектов истории Сибирского юрта, формирование источниковой основы работ, а также организацию исследований в этой области1.

Таким образом, в историческойнауке сделаны, первые шаги по изучению историографии государственных образований Шибанидов и Тайбугидов Западной Сибири. Однако до сих пор отсутствуют обобщающие исследования, которые во взаимосвязи анализировали широкий комплекс историографических проблем, связанных со становлением иразвитием процесса изучения истории дорусской государственности Зауралья. Многие аспекты данной’темы изучены недостаточно. Особое значение в этой связи приобретает рассмотрение процесса формирования источниковойбазы, эволюции проблематики, работ по истории средневековых государственных образований региона, а также теоретико-методологических и организационных вопросов научных исследований в этой области. Вне поля зренияисследователей остался огромный пласт литературы второй половины 1990;2000;х гг., научный анализ которой также представляется актуальным.

Источники. Источниковую базу настоящего исследования, составляют историографические и исторические источники.

К историографическим источникам (под ними понимаем исторические источники, которые определяются, предметом историографии и несут информацию о процессах, протекавших в исторической науке и в условиях ее функционирования) в-диссертации относятся научные монографии, статьи, материалы и тезисы выступлений на конференциях, диссертационные исследования, авторефераты, научно-популярные издания.

По тематическому принципу привлеченные историографические источники можно разделить на несколько групп.

1 См.: Ислам на краю света. История ислама в Западной Сибири: в 3 тт. Т. 1. Источники и историография / А. П. Ярков, И. Б. Гарифуллин, ГЛ. Файзрахманов и др. Тюмень, 2007.

2 См.: Зевелев А. И. Историографическое исследование: методологические аспекты. М., 1987. С. 120.

Первая группа представлена работами обобщающего характера по истории сибирских ханств и княжеств. К ней относятся монографии, диссертации, статьи A.B. Оксенова, А. Г. Нестерова, В. И. Соболева, Г. Л. Файзрахманова и других исследователей, освещающие историю дорусских государственных образований в Зауралье1. Эти работы обладают высоким информативным потенциалом и позволяют в целом выявить уровень разработанности проблемы, оценить состояние теоретико-методологической, организационной и источниковой основ исследований по истории тюрко-татарских государственных образований.

Ко второй группе относятся работы проблемного характера по истории Сибирского юрта: отдельные монографии, в основном — статьи, материалы и тезисы конференций, симпозиумов, в которых рассматриваются частные вопросы истории сибирских ханств и княжеств. Нередко-историографические источники этой группы являются апробацией авторских гипотез и суждений и предшествуют подготовке диссертационного исследования, позволяя проследить эволюцию научных представлений историка2.

Третью группу историографических источников составляют труды по истории западносибирского региона эпохи средневековья. К ним относятся публикации по истории Зауралья в целом, отдельных областей (Тюменской,.

1 Оксенов А. Сибирское царство до эпохи Ермака. Томск, 1888- Введенский И. Исторические сведения о Сибири до покорения Ермаком // Тобольские губернские ведомости. 1883. № 3. С. 1−15- Нестеров А. Г. Государства Шейбанидов и Тайбугидов в Западной Сибири в XIV—XVII вв.: (археология и история): Дис.. канд. ист. наук. Свердловск, 1987; Соболев В. И. История Сибирских ханств (по археологическим материалам): Дис.. д-ра ист. наук. Новосибирск, 1994; Файзрахманов ГЛ. История сибирских татар (с древнейших времен до начала XX века). Казань, 2002; Маслюженко Д. Н. Южное Зауралье в средние века (этнополитический аспект): Дис. канд. ист. наук. Курган, 2003 и др.

2 См., напр.: Абдиров М. Хан Кучум: известный и неизвестный. Алматы, 1992; Бартольд В. В. Абулхайр // Бартольд В. В. Соч. Т. 2. Ч. 2. М., 1964. С. 490- Бахрушин C.B. Сибирские служилые татары в XVII в. // Бахрушин C.B. Науч. тр. Т. 3. Ч. 2. М., 1955. С. 153−154- Белич И. В. О начале псламизации сибирских татар // Проблемы этнографии и социологии культуры. Омск, 1988. С. 105- Соболев В. И. Торговые связи населения лесостепной полосы Западной Сибири // Экономика и общественный строй древних и средневековых племен Западной Сибири. Новосибирск, 1989. С. 101- Нестеров А. Г. Династия сибирских Шейбанидов // Тюркские народы: Материалы V Сибирского снмп. «Культурное наследие народов Западной Сибири». Тобольск-Омск, 2002. С. 206- Гарифуллин И. Б. Кучум и ислам в Сибири // Влияние ислама на культуру народов Сибири (к 600-летию ислама в Сибири): Материалы науч.-практ. конф. Тюмень, 1998. С. 47- Трепавлов B.B. Сибирско-иогайские отношения в XV—XVII вв. (основные этапы и закономерности) // Взаимоотношения народов Сибири, России и стран Востока. М.- Иркутск, 1997. С. 181- Исхаков Д. М. К вопросу о клановой принадлежности Тайбугидов (по русским и тюркским источникам) // Русские старожилы: Материалы III Сибирского симп. «Культурное наследие народов Западной Сибири». Тобольск-Омск, 2000. С. 51−53 и др.

Курганской, Свердловской, Новосибирской, Омской)1. Эти работы позволяют выявить наиболее устоявшиеся, традиционные точки зрения по целому спектру проблем истории дорусских политических объединений региона.

Четвертая группа представлена исследованиями по средневековой истории сопредельных территорий тюркоязычного мира, в которых проблемы Сибирского юрта рассматриваются в контексте более общих сюжетов. К ней относятся' труды, посвященные Золотой Орде, а также постордынским государственным образованиям. Исторические сочинения этой группы позволяют оценить уровень изученности проблемы в сравнении с другими тюрко-татарскими государственными образованиями, а также предшествующими им политическими объединениями.

Пятую группу составляют работы общего характера по средневековой истории России, в которых рассматривается исторический, контекст анализируемой проблемы, сама же история государственных образований Шибанидов и Тайбугидов Западной Сибири излагается попутно, схематично. К ним относятся обобщающие научные труды, монографические о исследования, статьи. Эти работы в наибольшей степени отражают этапы.

1 См., напр.: Миллер Г. Ф. История Сибири. Т. 1. М., 1999; Фишер И. Э. Сибирская история с самого открытия Сибири до завоевания сен земли российским оружием. СПб., 1774- Георги И. Г. Описание всех в российском государстве обитающих народов так же их житейских обрядов, вер, обыкновений, жилищ, одежд и прочих достопамятностей. Ч. 2. СПб., 1776- Словцов П. А. Историческое обозрение Сибири. М., 1838- Атласи X. История Сибири / Пер. с тат. яз. А. И. Бадюгиной. Казань, 2005; История Сибири / сост. В. К. Андриевич. Ч. 1. СПб., 1889- Огородников В. И. Очерк истории Сибири до начала XIX столетия. Ч. 1. Иркутск, 1920; Карцов В. Г. Очерк истории народов Северо-Западной Сибири. М., 1937; Бояршинова З. Я. Население Западной Сибири до начала русской колонизации. Томск, 1960; История Сибири с древнейших времен до наших дней: В 5 тт. Тт. I, 2. Л., 1968; История Татарской АССР. Т. 1. Казань, 1955; Молодин В. И., Соболев В. И., Соловьев А. И. и др. Бараба в эпоху позднего средневековья. Новосибирск, 1990; Валеев Ф. Т. Сибирские татары: культура и быт. Казань, 1993; Очерки истории Тюменской области. Тюмень, 1994; История Курганской области. Т. 7. Курган, 2002.

2 См., напр.: Фахретдин Р. Ханы Золотой Орды (на рус. и тат. яз.). Казань, 1996; Греков Б. Д., Якубовский.

A.Ю. Золотая Орда и ее падение. М., Л., 1950; Сафаргалиев М. Г. Распад Золотой Орды. Саранск, 1960; Федоров-Давыдов Г. А. Общественный строй Золотой Орды. М., 1973; Егоров В. Л. Историческая география Золотой Орды в ХШ-Х1У вв. М., 1985; Трепавлов В. В. Государственный строй Монгольской империи XIII в.: Проблема исторической преемственности. М., 1993; Варваровский Ю. Е. Улус Джучи в 60−70-с годы XIV века. Казань, 2008; Галнахметова Г. Г. Ислам в Золотой Орде: традиции религиозного опыта. Казань, 2007; Худяков М. Г. Очерки истории Казанского ханства. М., 1991; Ахмедов Б. А. Государство кочевых узбеков. М., 1965; Абусентова М. Х. Казахское ханство во второй половине XVI века. Алма-Ата, 1985; Трепавлов.

B.В. История Ногайской Орды. М., 2002; Исхаков Д. М. Тюрко-татарские государства XV—XVI вв. Казань, 2004; История Казахской ССР. Апматы, 1979; История Узбекской ССР. Т.1. Кн. 1. Ташкент, 1955 и др.

3 См., напр.: Карамзин Н. М. Указ. соч. Кн. 2. Т. V-VШ. М., 1989; Его же. Указ. соч. Кн. 3. Т. 1Х-ХП. М., 1989; Базилевич К. В. Внешняя политика Русского централизованного государства. Вторая половина XV изучения внешнеполитических связей сибирских ханств с сопредельными государствами.

Вторая группа материалов, составляющих источниковую базу настоящего исследования, представлена историческими источниками. Обращение к ним позволяет сформировать научное представление об изучаемой проблематике и оценить выводы и суждения исследователей по широкому комплексу вопросов истории сибирских ханств.

Основными историческими источниками, использованными в диссертации, являются письменные, картографические и опубликованные вещественные (археологические и этнографические). Кроме того, в качестве вспомогательных использовались введенные в научный оборот антропологические, палеозоологические, палинологические, а также лингвистические материалы.

Письменные источники по истории Сибирского юрта можно условно разделить на две группы: повествовательные (нарративные) и официальная документация.

Наиболее информативными и имеющими прочную традицию использования в исторических исследованиях, посвященных Сибирскому юрту, являются повествовательные источники. Среди них можно выделить (по происхождению, а, следовательно, специфике известий): летописи (сибирские, северорусские1 и московские), арабо-, персои тюркоязычные сочинения, народные предания сибирских татар, западноевропейские произведения. века. М., 1952; Тихомиров М. Н. Россия в XVI столетии. М., 1962; Хорошкевич А. Л. Русское государство в системе международных отношений конца XV-начала XVI в. М., 1980; Любавский M.K. Историческая география России в связи с колонизацией. СПб., 2000 и др.

1 По классификации, предложенной В. К. Зиборовым, ряд летописей, написанных в Устюге, Вологде, Холмогорах, Усть-Выми и др., относятся автором к летописям Поморья (см.: Зиборов В. К. Русское летописание XI—XVIII вв.: учеб. пособ. — СПб., 2002. С. 168−174). Другие исследователи считают и московские, и северорусские (летописи Поморья) общерусскими летописями (см., например: Лурье Я. С. Общерусские летописи XIV—XV вв. Л., 1976).

В составе летописных источников отдельную подгруппу составляют сибирские летописи1 (Есиповская, Строгановская летописи, Кунгурский, Румянцевский, Погодинский, летописцы и др. произведения). Основанные на сведениях более ранних источников (казачье «Написание», возможно, документальные материалы, устные рассказы участников похода Ермака и аборигенного населения), они заключают в себе информацию по интересующей нас проблеме в основном в рамках описания покорения Сибири Ермаком.

Вторую подгруппу в составе летописных источников образуют общерусские летописи, составленные в основном в XVI—XVII столетиях2: Вологодско-Пермская (списки XV—XVII вв.), Уваровская (иначе Летописный свод.

1518 г/), устюжские летописи (список Мациевича первой половины XVI в., Архангелогородский летописец начала XVII в., Устюжский летописец второй половины XVII в.), Вычегодско-Вымская (Мисаило-Евтихиевская) летопись конца XVI в., Воскресенская летопись, Патриарший летописный свод (XVII в.), в основе которого лежит Никоновская летопись (первая четверть XVI в.), Новый летописец (первая половина XVII в.).

Большинство этих летописей содержат упоминания о событиях, связанных с внешнеполитической историей сибирских ханств: о гибели в Сибири хана Тохтамыша, разгроме тюменским правителем Ибаком (Ивак, Иван, Абак, Айбек, Ибраг (х)им, Сайид Ибрах (г)им) Большой Орды, попытках взятия Казани Шибанидами, набегах на русские земли сибирских правителей и «царевичей», походах русских воевод в Сибирскую землю в.

1 Сибирские летописи, по мнению ряда исследователей, представляют собой уже не традиционные летописи, а своеобразные исторические повести, облеченные в летописную форму (см.: Шейнфельд М. Б. Историография Сибири (конец XIX-начало XX вв.). Красноярск, 1973. С. 253- Покровский H.H., Ромодановская Е. К. Предисловие // ПСРЛ. Т. 36. Ч. 1. Группа Есиповской летописи. М., 1987. С. 3- Зиборов В. К. Русское летописание XI—XVIII вв. СПб., 2002. С. 168- Яковлева A.M. Отечественная историография раннего сибирского летописания (1920;е-1990;е гг.): Автореф. дис.. канд. ист. наук. Омск, 2004. С. 4).

Часть из них (памятники второй половины XVI-XV1I вв.) относится к памятникам позднего летописания, являющихся, по сути, единовременно созданными компилятивными сочинениями на основе традиционной погодной сетки, в ряде случае в них прослеживается избирательность в отборе сюжетов, выделение центральных линий и даже элементов критического отношения к источникам.

3 Я. С. Лурье называл этот источник Уваровскнй вид «летописца от 72-х язык» (см.: Лурье Я. С. Общерусские летописи XIV—XV вв. Л., 1976). конце XV столетия и т. п. Сходный набор сведений в большинстве1 общерусских летописей объясняется тем, что в их основу были положены известия московских летописных сводов конца XV—начала XVI столетий". Отдельные оригинальные известия о торговых связях населения сибирских ханств с сопредельными государственными образованиями сохранились в устюжских летописях, Никоновском или Патриаршем летописном своде.

В составе повествовательных источников выделяется подгруппа, представленная арабскими, персои тюркоязычными сочинениями XIV—XVII вв.: трудами Рашид ад-Дина, ал-Омари, ал-Калкашанди, Абу-л-Гази, Кадыр-Али-бека, Муин-ад-Дина Натанзи, Шереф ад-Дина Али Иезди, Кемаль ад-Дина Абд ар-Раззака ибн Исхака Самарканди, Утемиша-хаджи ибн Маулана о.

Мухаммеда Дости, Махмуда Бен Вали, Сейфи Челеби, а также сочинениями так называемого «шейбанидского круга» первой половины XVI в. (в основном посвященные завоеваниям и деятельности Мухаммеда Шейбани-хана)4.

В отличие от русских летописцев, восточные авторы использовали в качестве источников не только сочинения своих непосредственных.

1 Отдельные летопнсные сообщения (особенно Архангелогородского летописца, Вычегодско-ВымскоП летописи отличаются большей детализацией событий и их отличающимся набором (наряду с общерусскими приводятся местные события). К примеру, то обстоятельство, что в числе участников походов в Сибирь были устюжане и вымичи, нашло отражение на летописных страницах в точности датировок этих событий.

2 См.: Шахматов A.A. Обозрение русских летописных сводов XIV-XV1 вв. М., Л., 1938. С. 347−372- Насонов А. Н. История русского летописания XI-начала XVIII века. М., 1969. С. 463−469- Лурье Я. С. Общерусские летописи XIV—XV вв. Л., 1976. С. 135−146,243−247- Клосс Б. М. Никоновский свод и русские летописи XVI—XVII вв.еков. М., 1980. С. 151−153.

3 «Джами ат-таварих» («Сборник летописей») Рашид ад-Дина (1301−1311) — «Масалик ал-абсар фи мамалик ал-амсар» («Пути взоров по государствам с крупными городами») ал-Омари (1301−1348) — «Субх ал-ама фи синаат ад-инша» («Заря для подслеповатых в искусстве писания») ал-Калкашанди (XIV в.) — «Аноним Искендера» (настоящее его название «Тарих-и хайрат», т. е. «Летопись добрых дел», «Мунтахаб ат-Таварих-и Муини», т. е. «Муиновское сокращение историй») Муин-ад-Дина Натанзи (1413−1414 гг.), «Зафар-наме» («Книга побед») Шереф ад-Дина Али Йезди (1424−1425 гг.), «Место восхода двух счастливых звёзд и соединения морей» Кемаль ад-Дина Абд ар-Раззака ибн Исхак Самарканди (1460-х-70-х гг.), «Чингиз-наме» Утемиша-хаджи ибн Маулана Мухаммеда Дости (XVI в.) — «Бахр ал-асрар фи-манакиб ал-ахйар» («Море тайн относительно высоких качеств добродетельных людей») Махмуда Бен Вали 30-х—40-х гг. XVII в.- «Книга государей» (полное условное название этого сочинения — «Китаб-и падшахан вилайет-и Хнн ва Хита ива Хотан ва Кашмир" — сам автор называет свое произведение «Тарих», т. е. «История») Сейфи Челеби (XVI в.) — «Сборник летописей» (1602 г.) («Джами ат-таварих») Кадыр-Али-бека- «Шаджара-и тюрк» («Родословное древо тюрков») Абу-л-Гази-хана.

4 Анонимное произведение «Таварих-и гузида-и нусрат-наме», «Фатх-наме» Шади, «Шейбани-наме» Бинаи, «Тарих-н Абу-л-Хаир-хани» Масуда Бен Османн Кухистани. предшественников, но и передававшиеся из поколения в поколение исторические предания — элементы «устной степной историологии"1.

В источниках этой подгруппы нашла отражение информация о предыстории и ранней истории Тюменского ханства (выделение улуса Шибана, правление ханов Тохтамыша, Махмуда-Ходжи, Абу-л-Хайр-хана), генеалогических связях и внешнеполитической деятельности тюменских и сибирских правителей. Эти сведения, совпадая с информацией других источников, удачно их дополняют.

Особую подгруппу источников составляют зафиксированные письменно исторические предания сибирских татар, тесно связанные с этнографическими материалами: рукописи-сачара хранителей астана2, историко-генеалогические сказания3, дастаны сибирских татар4, а также записанное С. У. Ремезовым «Описание о сибирских народах и граней их земель"5. Особенностью таких произведений (по терминологии М. А. Усманова и P.A. Шайхиева — «народно-краеведческой литературы»)6, является высокая доля субъективизма в описании событий, множество неточностей, т. к. сведения передавались устно из поколения в поколение.

1 Согласно это" точке зрения, у кочевников Дешт-и Кипчака существовало, тщательно сохранялось и поддерживалось определенными социальными слоями историческое знание, формой фиксации которого выступала устная традиция. Осколками или остатками этой степной устной историографии, по мнению исследователя, являются исторические предания и легенды, иногда с заимствованиями из письменной историографии. Устная степная историология наиболее ярко отразилась в ряде восточных, прежде всего тюркоязычных среднеазиатских сочинений («Таварих-и гузида-йи нусрат-наме», произведений Утемлша-хаджи Дости, Кадыр-Али-бека, Абу-л-Гази и др.). По мнению В. П. Юдина, на ее угасание повлияло вхождение постордынских государств в состав Русского государства. См.: Юдин В. П. Переход власти к племенным бням и неизвестной династии Тука-Тнмуридов в Казахских степях в XIV в.: (К проблеме восточных письменных источников, степной устной историографии и предыстории Казахского ханства) // Утемиш-хаджи. Чингиз-наме. Факсимиле. Алма-Ата, 1992. С. 57−75 и др.

2 Рукописи Сагьди Ваккаса-ибн-Реджеба и Кашшафа-ибн-Абу-Саида известны как «О религиозных войнах учеников шейха Багаутдина против инородцев Западной Сибири», «Грамота хранителя Юрумской Астаны», т. н. Карагайская рукопись и др.

3 «Родословие сеидов» («Сеитнин сэцрэси (шэжэрэсе)») иначе «Трактат о генеалогии» («Шаджара рисаляси») — «Происхождение аула Сала» («Аслы нйсли Сала аулынынг») — «О роде Ильяс-муллы», «Тарих» (т. е. «История»), хранящаяся в Санкт-Петербургском филиале Института востоковедения РАН.

4 Например, «Илдан белэн Гэлдан» («Ильдан и Гульдан»). Д. М. Исхаков предположил, что подобное произведение могло стать одним из источников сибирских летописей, поскольку в нем фигурируют многие легендарные сибирские правители, обычно перечисляемые в сибирских летописях (см.: Исхаков Д. М. Об одном тюркском источнике сибирского летописания // Русские: Материалы VII Сибирского симп. «Культурное наследие народов Западной Сибири». Тобольск, 2004. С. 31−32).

5 Это произведение дошло до пас в составе поздней Чсрепановской летописи.

6 См.: Усманов М. А., Шайхиев P.A. Образцы татарских народно-краеведческих сочинений по истории Западной и Южной Сибири // Сибирская археография и источниковедение. Новосибирск: Наука, 1979. С. 85−103- Шайхиев P.A. Татарская народно-краеведческая литература XIX—XX вв. Казань, 1990.

Однако для понимания ряда аспектов истории сибирских ханств и княжеств такого рода произведения оказываются незаменимыми источниками информации: при изучении процесса распространения ислама на территории ч Сибирского юрта, реконструкции портретов дорусских правителей региона и некоторых других.

Третью подгруппу письменных источников, использованных в диссертации, составляют западноевропейские сочинения, представленные трудами С. Герберштейна, И. Шильтбергера, Г. Штадена1. Эти произведения содержат известия по истории Тюменского и Сибирского ханств, геополитической обстановке в Зауралье в XV—XVI вв., торговых связях региона с другими государствами, которые не нашли отражения в иных повествовательных источниках.

Следующая группа источников представлена официальными документами: публично-правовыми актами (шертоприводные записи сибирских «инородцев», проект шертной грамоты, адресованной Кучуму), делопроизводственной документацией (наказы, грамоты, отписки, материалы Разрядной книги), дипломатическими материалами (Посольская книга по связям России с Ногайской Ордой, грамоты хана Кучума, царя Федора Ивановича, ярлыки бухарского хана Абдуллы II (АбдаллахП).~ Эти документы сохранили сведения о военно-политических акциях тюменских правителей, сибирско-ногайско-русских и сибирско-бухарских дипломатических отношениях конца ХУ-конца XVI столетий, событиях, связанных с падением Сибирского ханства.

Еще одна группа источников по истории дорусских государств западносибирского региона представлена картографическими материалами: Каталонским атласом (1375 г.), картами братьев Пицигани (1367 г.), А. Дженкинсона (1562 год), А. Вида — И. В. Ляцкого (1542−1555), С. Герберштейна (1549), С. Мюнстера, «Книгой Большому чертежу» и другими.

1 «Записки о Московии» С. Герберштейна, «Книга путешествий» И. Шильтбергера, «Записки о Московии» Г. Штадена.

Причем в основе всех западноевропейских карт XVI в. (возможно, и более ранних) лежат известия русских источников1.

Картографические материалы являются важным источником для локализации основных населенных пунктов и определения границ сибирских ханств, отражая реальные факты или представления современников о Зауралье в интересующий нас хронологический период.

Среди вещественных памятников по истории политических объединений Тайбугидов и Шибанидов большое значение имеют археологические источники. Они, представлены опубликованными материалами, полученными в, ходе полевых исследований (раскопок и разведок) археологических объектов, и позволяют прояснить важные аспекты социально-экономической* историисибирских ханств: по конструкции жилищ, а также орудиям труда, зоологическим материаламобраз жизни населения, основные отрасли" хозяйствапо характеру местной керамики, литейным* формам, тиглям, орудиям обработки шкур, пряслицам, другим изделиям — уровень ремесленной деятельности населения сибирских ханствпо находкам предметов импорта — характер торговых связейпогребальных комплексов — половозрастную структуру населения, уровень социальной дифференциации, отдельные элементы духовной культуры, этногенетические процессы и т. д.

В качестве вспомогательных источников-в* диссертации используются также этнографические реалии. Они позволяют оценить выводы исследователей о материальной и духовной культуре сибирских татар, контактах населения1 региона с жителями сопредельных территорий, о процессе этногенеза.

1 Рыбаков Б. Л. Русские карты Московии XVначала XVI вв. М., 1974. С. 22.

2 Археологическим источником в данном случае выступает как сам археологический памятник, так и та информация, которую он несет. Археологический источник представляет собой сложный, многокомпонентный источник, состоящий из ряда блоков: собственно памятник (расположение на местности, особенности планировки) и его архитектура (жилища, хозяйственные постройки, погребальные объекты, их расположение), вещественный комплекс, обнаруженный при раскопках и информация, полученная в результате его анализа (см., напр.: Соболев В. И. История сибирских ханств (по археологическим материалам). Новосибирск, 2008. С. 59−60).

Таким образом, диссертационное исследование обеспечено обширным комплексом историографических и исторических материалов, которые позволяют решить поставленные в нем задачи.

Целью данной работы является комплексный анализ литературы и процесса накопления знаний в отечественной исторической науке середины XVIII—начала XXI вв. по проблемам зарождения и развития государственных образований Шибанидов и Тайбугидов Западной Сибири.

В этой связи ставятся следующие основные научные задачи:

1. Изучить становление и развитие теоретико-методологического инструментария исследователей, их принципы и приемы научного анализа.

2. Проанализировать организацию научных исследований, ее воздействие на интенсивность и содержание исследовательского процесса.

3. Выявить изменения в состоянии источниковой базы на определенных этапах изучения проблемы, ее информационный потенциал и перспективы расширения.

4. Проанализировать проблематику научных исследований, указать на нерешенные и дискуссионные вопросы, высказать по ним свое мнение.

5. Определить основные этапы изучения проблемы, их содержание и характерные особенности.

6. Подвести итоги исследования истории сибирских ханств и княжеств, обозначить основные направления ее дальнейшего изучения.

Методология исследования. Важное значение для автора имело использование цивилизационного подхода, позволяющего фокусировать внимание на целостности процессов в обществе, эволюция которого обусловлена действием различных интеграционных факторов. В данной работе применение этого подхода дало возможность рассматривать процесс научного познания как обусловленный одновременно объективными (социокультурная среда) и субъективными (личность автора) обстоятельствами, позволяющими анализировать исторические факты и явления в становлении и развитии, во взаимосвязи с другими фактами и явлениями, а также условиями, при которых они происходили.

При обработке фактического материала использовались такие общенаучные методы исследования как проблемно-хронологический, ретроспективный1, системный, логический и другие. Автор обращался к конкретно-историческим методам: синхронному (изучение совокупности фактов в каждый хронологический период), сравнительно-историческому (изучение историографических фактов как в тесной связи с той обстановкой, в которой они возникли, так и в их качественном изменении на различных этапах развития), историко-генетическому (последовательное раскрытие свойств, функций и изменений изучаемой реальности в процессе ее исторического движения). Системно-структурный метода использовался для выявления узловых моментов в изучении данной темы, объяснения явлений на. уровне взаимосвязей и взаимозависимостей, что позволяло более полно учесть состояние изученности рассматриваемых проблем на каждом из этапов развития науки.

Биографический метод оказалсянеобходим для уточнения организационных аспектов изучения Сибирскогоюрта, для определения теоретико-методологических позиций исследователей, принадлежности к научному направлению, школе.

Для объективной оценки тех или иных явлений автор обращался непосредственно к первоисточникам информации, поэтому большое значение для нашей темы имел весь арсенал собственно источниковедческих методов (типизирующий — позволяет определить связи между определенными источниками и местоисточника среди подобных, выявить среду, в которой он возникиндивидуализирующий — помогает понять.

1 В историографических исследованиях ретроспекция практически осуществляется на нескольких уровнях. Первый из них — применение современных теоретических и методологических положении историографии для выявления процесса складывания и развития научной мысли, причин ее прогресса или регресса, а также путей получения историографических выводов, обобщений и т. д. Второй — использование достижений историографического источниковедения для анализа источниковой основы работ по историографии, созданных в предшествующий период. Третий — изучение причинно-следственных связей современной историографии для анализа аналогичных явлений в прошлом ее развитии. особенность, неповторимость источника и сохраненных им сведений), которые используются при проверке достоверности и репрезентативности источников. При этом сравнительный анализ основывался на сопоставлении однотипных источников, относящихся к одному или разным периодам, в сочетании с проверкой этих данных на основе комплексного подхода.

Как и в любом историографическом исследовании, в основе данной диссертации лежит работа с историографической моделью. Эта модель включает в себя выявление проблематики исследования, выделение методологической позиции, на которой стоит автор, анализ источниковой базы исследования, и, наконец, определение авторской концепции, сложившейся в результате исследования.

В диссертационном исследовании использован проблемно-хронологический метод изложения материала, предполагающий расчленение широкой проблемы на ряд узких тем, каждая из которых рассматривается в хронологической последовательности относящихся к ней историографических фактов.

Следует отметить, что ни один из методов не является универсальным, так как все они способны отразить с той или иной степенью точности отдельные стороны изучаемых явлений. Сочетание названных методов позволило рассмотреть историографию позднесредневековых дорусских государственных образований Зауралья как определенную систему с ее составляющими и взаимодействующими элементами — с творчеством исследователей, с деятельностью научных и учебных центров, трудами, предстающими перед нами в качестве исторических явлений, которые в свою очередь взаимообусловлены и взаимосвязаны с другими историческими фактами.

Научная новизна диссертации заключается в следующем:

1) Впервые с применением современных теоретико-методологических подходов и на основе широкого круга историографических и исторических источников проведен комплексный анализ процесса изучения истории дорусской государственности в западносибирском регионе.

2) В диссертации продолжено обобщение теоретического и методологического опыта отечественных исследователей за два с половиной столетия научной разработки истории сибирских ханств и княжеств. Фактически впервые подвергаются изучению такие важные грани историографического анализа как формированиеи развитие источниковой базы исследований, участие академических учреждений, высшей школы, научных обществ и музеев в их организации.

3) Впервые анализируется, местопреемственности и новации в процессе накопления, научных знаний по социально-экономической, политической и духовной истории сибирских ханств и княжеств, изменения в проблематике исследований, их количественные и качественные характеристики. Автор разработал периодизацию процесса изучения истории дорусской государственности в западносибирском регионе.

4) В: работе подведены итоги исследования сибирских ханств и княжеств в отечественной исторической науке середины XVIII—начала XXI веков. Диссертант предлагает наиболее перспективные варианты решения дискуссионных и малоизученных вопросов, а также сформулировал рекомендации для всестороннего изучения истории дорусских государственных образований Западной Сибири.

Научно-практическая значимость состоит в том, что результаты диссертационного исследования-могут быть использованы в научной работе (подготовка обобщающих трудов, посвященных историографии средневековой истории западносибирского региона), в учебном процессе (подготовка разделов лекционных курсов и семинаров по данной проблематике), а также для выработки взвешенной национальной политики государства, в том числе с учетом региональных особенностей и традиций.

Апробация. Основные положения диссертационного исследования были изложены в докладах и сообщениях на 10 международных, всероссийских, региональных научных конференциях, а также в 25 публикациях.

Материалы диссертации использовались при написании коллективной монографии «Ислам на краю света. История ислама в Западной Сибири. Т. 2» (готовится к печати), при разработке и чтении лекционных курсов, проведении семинарских занятий по отечественной истории и истории Тюменского региона в Тюменском государственном университете.

В период подготовки диссертации автор получил грант на научные и экспедиционные исследования для аспирантов Тюменского госуниверситета.

Диссертация обсуждалась на заседании кафедры отечественной истории Тюменского государственного университета.

Терминология. В различных источниках по истории дорусской государственности в западносибирском регионе для обозначения средневековых политических объединений разных хронологических периодов использовались наименования: «Улус Шейбана», «Узбекский вилайят», «Искерский юрт», «Тура / Туран / Туран вилайети» и др. Для удобства в диссертационной работе широко применяются традиционные термины «государственные образования (государства) Шибанидов и Тайбугидов», «сибирские ханства и княжества», «дорусские государственные образования», «Сибирский юрт», а также «государства-наследники Золотой Орды», «постордынские государства», «тюрко-татарские государства» для обозначения историографических топонимов: Ишимского (рубеж Х1-Х11—XIII вв.), Тюменского (до рубежа ХУ-ХУ1 вв.), Сибирского ханств (середина-конец XVI в.), а также Сибирского (Искерского) княжества Тайбугидов (конец ХУ-середина XVI вв.).

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

.

История дорусских государственных образований Зауралья привлекала и продолжает привлекать внимание исследователей. Об этом свидетельствует тот факт, что на эту тему на сегодняшний день написано более 600 статей, тезисов, монографий и диссертаций, в которых анализируются процессы формирования и эволюции государств Сибирского юрта, проблемы политической, социально-экономической и духовной жизни населения западносибирского региона в дорусский период.

Процесс изучения истории Сибирского юрта включает ряд этапов, отличающихся между собой состоянием источниковой базы, методологическими подходами, организацией и проблематикой научных исследований.

Первый этап исследований приходится на середину ХУШ-середину XIX веков. Характерной чертой этого времени в оценке истории Зауралья было преобладание провиденциалистской исторической концепции, связывавшего поиски причин явлений и событий с «божественным промыслом». История сибирских ханств анализировалась не столько в контексте внутрирегиональных, сколько общероссийских процессов, связанных с продвижением русских людей в Сибирь и присоединением ее к России. Главными научными центрами изучения данной проблемы являлись Петербургская Академия наук (вторая половина XVIII в.), Московский, Санкт-Петербургский и Казанский университеты (первая половина ХГХ в.). В этом столетии были введены в научный оборот основные виды письменных источников (отдельные общерусские и сибирские летописи, произведения восточных и западноевропейских авторов, а также актовые и картографические материалы, исторические предания сибирских татар). Важный вклад в становление и развитие исследований по истории сибирских ханств внесли Г. Ф. Миллер, Н. М. Карамзин, П. И. Небольсин, П. А. Словцов и другие историки, в фокусе внимания которых оказались проблемы политической жизни региона.

В середине XIX-начале XX вв. теоретико-методологический инструментарий исследований обогащается вследствие влияния позитивистского и марксистского подходов к изучению истории Сибирского юрта, появляются первые теоретические обобщения в области кочевниковедения. Широкое распространение получает новая форма организации научной деятельности — различные общества: Русское географическое общество (особенно его Западно-Сибирский отдел), Московское археологическое общество, Общество археологии, истории и этнографии при Казанском университете. Определенную роль в изучении дорусской истории региона принадлежала сотрудникам созданного в 1870 году Тобольского губернского музея. Параллельно продолжился процесс формирования источникового фонда: вводятся в научный оборот «Описание о сибирских народах» С. У. Ремезова, большое количество арабских, персои тюркоязычных сочинений, а также археологические материалы. В рамках второго этапа возрастает внимание к региональным и этноконфессиональным аспектам российской истории, что способствовало расширению проблематики научных исследований. В поле зрения В.В. Вельяминова-Зернова, A.B. Оксенова, H.A. Абрамова, X. Атласи и других историков оказались различные стороны внутренней жизни Сибирского юрта, как политической так и социально-экономической.

Третий этап изучения дорусских государственных образований Зауралья, представляется целесообразным разделить на два периода. Первый из них, начавшись после большевистской революции, продолжался до середины 1950;х гг. и характеризовался определенным снижением интенсивности исследования проблемы. Такое положение объясняется как общими тенденциями развития исторической науки первых десятилетий советской власти, так и репрессиями, которым подверглись некоторые историки (X. Атласи, М. Г. Худяков, В.И. Огородников). Сдерживая процесс накопления исторических знаний, эти обстоятельства не остановили, однако, поступательного движения научной мысли в целом, чему в немалой степени способствовало активное накопление археологических источников, создание сети специализированных академических институтов, наиболее полно воплотивших принципы коллективной научной работы. Истории Сибирского юрта были посвящены изданные в это время работы C.B. Бахрушина, В. И. Огородникова, B.F. Карцова и некоторых других исследователей, чьи научные интересы фокусировались на социально-экономической проблематике, значимость которой определялась постулатами марксистской теории. В русле ее построений в 1930;е гг. прошла дискуссия о «кочевом феодализме», ставшая важным шагом в, понимании специфики кочевых и полукочевых обществ.

С середины 1950;х гг. начинается второй период советской историографии сибирских ханств, продолжавшийся до рубежа 1980;x-l 990-х годов. В это время происходит становление новых научных центров изучения проблемы (Новосибирск, Омск) — в научный оборот вводится обширный круг новых источников (картографические, археологические, этнографические и др.), опубликовано значительное количество монографий и статей, в которых анализируются различные аспекты истории дорусских государственных образований Зауралья. Большое значение имело продолжение дискуссии о специфике кочевого строя и развитии патриархально-феодальных отношений в таких обществах. Наряду с традиционными сюжетами историками (З.Я. Бояршинова, В. И. Шунков, М. Г. Сафаргалиев, С. А. Плетнева, Р. Г. Скрынников и др.) были проанализированы социальная структура средневекового населения региона, его основные отрасли хозяйства, внешняя торговля, рассмотрены новые аспекты политической истории и ряд других проблем. В то же время историография Сибирского юрта этого периода, как, впрочем, и предшествовавших, во многом зависела от господствовавших политических и идеологических установок, что проявлялось в известной односторонности исследований, определенном подборе и интерпретации фактов.

Общественный перелом конца 1980;начала 1990;х гг. способствовал пересмотру сложившихся ранее концепций и формированию новых подходов в изучении дорусской истории Зауралья. В это время наряду с уже традиционными центрами исследования проблемы складываются научные коллективы в Тюмени и Тобольске, Кургане, постоянными стали специальные научные конференции и симпозиумы археологов, историков, этнографов, занимающихся прошлым сибирских татар. Важное значение для понимания их политической, социально-экономической и этнической истории, эволюции религиозных представлений имели обобщающие исследования А. Г. Нестерова, В. И. Соболева, Г. Л. Файзрахманова, публикации Д. М. Исхакова, В. В. Трепавлова, И. Б. Гарифуллина, Д. Н. Маслюженко, А. П. Яркова, Н. П. Матвеевой и других историков.

В современных исторических работах о дорусской государственности западносибирского региона используются все основные виды источниковписьменные, картографические, археологические, этнографические. Пополнение их фонда в будущем может быть связано с введением в научный оборот новых летописей, а также произведений восточных авторов, исторических преданий сибирских татар, угров и башкир.

Анализ проблематики исследований позволяет отметить, что, несмотря на определенные достижения в решении вопросов этногенеза сибирских татар (выявлены ведущие компоненты в их составе, разработана классификация этнотерриториальных групп, прослежены особенности их формирования в разные хронологические эпохи), недостаточно изученной является роль золотоордынского этнокультурного наследия в развитии сибирских татар, а также значение клановых структур постордынских государств в этнических процессах XV—XVI столетий.

Недостаточно освещенными остаются вопросы, связанные с определением уровня социально-экономического развития ханств и княжеств, со становлением отраслей хозяйства и ремесла в различных государственных образованиях, функционированием городов как центров экономической жизни, торговыми связями с Ногайской Ордой и Казанским ханством, а также характеристикой категорий зависимого населения сибирских ханств.

В процессе изучения различных аспектов политической истории государственных образований Шибанидов и Тайбугидов был накоплен значительный фактический материал, позволивший проанализировать истоки и эволюцию форм государственности предков сибирских татар. Наибольшее внимание в работах историков отводится истории Тюменского и Сибирского ханств, гораздо меньший интерес вызывает княжество Тайбугидов. Важные суждения были высказаны о границах политического влияния сибирских правителей, а также этническом составе их подданных. В то же время недостаточно изученными остаются административное устройство дорусских государственных образований региона, их судебно-правовая, налоговая системы. К числу дискуссионных сюжетов относится вопрос о времени возникновения государственности в регионе, проблемы взаимосвязи в домонгольский и постмонгольский периоды, взаимосвязи политических объединений Зауралья, перехода лидерства от одного государственного образования к другому, их политического статуса.

В отечественной историографии наиболее разработанным является комплекс внешнеполитических связей сибирских ханств. Исследователи определили место и роль дорусских государственных объединений в системе межгосударственных отношений, выявили основные векторы внешней политики сибирских ханств и княжеств в разные периоды истории. Наиболее полно изучены взаимоотношения Сибирского юрта с Ногайской Ордой, а также с Русским государством. В меньшей степени в комплексе исторических работ представлены исследования, посвященные связям с централ ьноазиатскими государствами и Казанским ханством. Требует дальнейшего изучения и проблема борьбы наследников Кучума за восстановление их наследственных владений.

Изучение верований населения сибирских ханств и княжеств привело историков к пониманию религиозных представлений как важной составляющей духовной культуры предков сибирских татар, оказывавшей существенное влияние на социально-экономические и политические процессы средневековой истории региона.

Несмотря на достижения в исследовании данной проблемы (выявлено содержание домусульманских религиозных представлений и верований, определены предпосылки распространения новой религии, хронология и характер этого процесса, рассмотрен синтез и трансформация доисламских и мусульманских воззрений, а также последствия исламизации предков сибирских татар), некоторые ее аспекты не получили всестороннего освещения. В этой связи исследователям следует сфокусировать внимание на изучении влияния суфизма на формирование сибирского ислама, на характере взаимодействия традиционных верований и ислама, роли Бухары и Ургенча в распространении новой религии, методах внедрения мусульманства среди тюркоязычного населения Сибирского юрта.

В решении многих проблем, на наш взгляд, помогло бы расширение и обновление (совершенствование) теоретико-методологического инструментария исследований, активное применение междисциплинарного подхода, комплексное использование данных разнообразных источников, выявление новых сведений по истории государственных образований Шибанидов и Тайбугидов Западной Сибири, иное прочтение уже имеющихся источников через налаживание «диалога» с его автором, а также интеграция исторических, археологических, этнографических и иных исследований по данной проблеме.