Политические принципы консерватизма в творчестве И.С. Аксакова: 1823-1886

Актуальность темы

исследования. В России, для которой рубеж тысячелетий оказался временем сложным, кризисным, особенно в мировоззренческом отношении, когда разрушилась прежняя система ценностей, а новая еще формируется, интерес к своему прошлому, стремление осмыслить свой путь носит не только академический характер. Осуществляемые сегодня реформы государственной и общественной жизни требуют ясного видения направления движения и целей модернизации. Выбор пути должен базироваться на анализе наличного состояния, имеющихся тенденций и учитывать исторический опыт предшествующих преобразований.

Поиски конкретных путей национально-государственного, экономического и политического возрождения России, как представляется, должны опираться на изучение богатого творческого наследия российских мыслителей, общественно-политических деятелей и публицистов. В этом плане, особый интерес представляет консервативная традиция политической мысли, еще и потому, что в современных условиях все более складывается настороженное отношение к радикальным методам общественных трансформаций. Однако воззрения мыслителей этого направления достаточно долгое время подвергалось критике без должного изучения как «реакционные», и в результате незаслуженно забытыми оказались фундаментальные исследования проблем власти, государства, политики, принадлежащие перу российских консерваторов.

Одним из выдающихся русских мыслителей пореформенной России XIX века, своим творчеством обозначивших переход от длительного периода подражания Западу ко времени определения отношения общества к его подлинным и мнимым ценностям, стал Иван Сергеевич Аксаков (1823 -1886) — видный общественный деятель, публицист, издатель.

В силу понятных причин в России XIX века не могло быть открытой политической борьбы в виде парламентских дебатов или деятельности политических партий. Общественно-политическая борьба шла на страницах печати. Политические программы и манифесты, теоретические идеи и практические проекты различных идеологических направлений излагались в виде публицистики «на злобу дня», в художественной литературе и критике. Поэтому журналы и газеты в России того времени заменяли и парламент, и партии, приобретали несвойственное печати политическое значение, когда в ход шли выражения типа «партия «Московских ведомостей», «партия «Дня» для обозначения консерваторов, или «направление «Современника» для радикалов.

И.С. Аксаков активно участвовал в политической борьбе, издавая сборники, газеты, работая в консервативных по духу печатных органах. На протяжении четверти века (начиная с 1860 по 1886 год) мыслитель в периодических изданиях славянофильского направления («День», «Москва», «Москвич», «Русь») освещал насущные вопросы внутренней жизни страны, осуществлял критику западной цивилизации и католицизма, считая важным привлечение западных славян к идее православия, защищая интересы России и славянства (особенно южного и восточного) во внешней и внутренней политике. Огромный интерес для историко-политической науки представляет аксаковская концепция «общества» — «народа самосознающего», взгляды на народное самоуправление и «народное самодержавие», его проект «самоупразднения дворянства как сословия», и другие идеи.

Изучение политического творчества И. С. Аксакова, последователя славянофилов и Ф. И. Тютчева, современника и соратника Н. Я. Данилевского, К. Н. Леонтьева, В. И. Ламанского, консервативного мыслителя, чьи идеи были созвучны идеям М. П. Погодина, М. Н. Каткова, Ф. М. Достоевского и оказали большое влияние на многих русских мыслителей, является необходимым для выработки ясного представления о консерватизме в России в целом, его типологии, особенностях развития и реального влияния на политическую практику.

Степень разработанности проблемы. Актуальность рассматриваемой темы определяется также слабой или недостаточной изученностью ее многих важных аспектов. Современный уровень российской историко-политологической науки требует критического осмысления всей предшествующей литературы о дореволюционном консерватизме, особенно о пореформенном славянофильстве, пересмотра недостаточно обоснованных концепций, схем и оценок, считающих, например, славянофильство разновидностью либерализма, или характеризующих деятельность И. С. Аксакова в последние годы жизни как реакционную.

Славянофильство как течение русской общественной мысли всегда привлекало к себе исследовательский интерес, особенно возраставший в период, когда перед Россией стояли задачи выбора пути дальнейшего развития. Что не случайно, ибо оно само возникло во время значительных преобразований общественного строя, пытаясь по-своему понять его особенности, исходя из представлений об историческом развитии нашего государства, определить перспективы его будущего. Существует обширная литература, посвященная как славянофильству в целом, так и деятельности отдельных его представителей1. Надо отметить, что основное внимание исследователей до недавнего времени было направлено на изучение творческого наследия основателей — А. С. Хомякова, И. В. Киреевского, К. С. Аксакова, вклад же Ивана Сергеевича Аксакова — крупнейшего представителя пореформенного славянофильства в развитие политической мысли долгое время оставался неизученным.

1 Основные проблемы изучения славянофильства обозначены Н. И. Цимбаевым в одноименной главе его монографии, см.: Цимбаев Н. И. Славянофильство. Из истории русской общественно-политической мысли XIX в. М.: Изд-во Моск. унта, 1986. С. 56 102. Наиболее полные историографические очерки славянофильства содержатся в монографиях Е. А. Дудзинской, В. А. Китаева, а также в диссертационных исследованиях Немцева И. А, Попова А. А. и др.

Аксаков — публицист и общественный деятель — был широко известен в России и за ее пределами, особенно в славянских странах. Первые попытки дать оценку его общественно-политических взглядов были предприняты сразу после его кончины, вызвавшей общественный резонанс2. Отношение к аксаковскому наследию определялось позицией авторов. Приверженцы либерально-демократического направления высоко оценивали заслуги Аксакова в борьбе с бюрократизмом, в том числе и церковным, нередко критикуя за смешение религиозного вопроса с национальным3. Полагая, что в системе мировоззрения Аксакова главенствующее место занимает его позиция по национальному вопросу, считали, что его точка зрения на славянский вопрос нередко приближается к правительственной, характеризовали ее как «крайний русский национализм"4 или «панславизм"5.

В этот же период появился ряд работ представителей консервативного направления, освещающих деятельность И. С. Аксакова, сообразуясь с потребностями текущего момента.6 В ряду подобных исследований резко выделяется фундаментальный труд J1.A. Тихомирова «Монархическая государственность», глава которого («Публицистическое сознание») посвящена анализу воззрений И. С. Аксакова на самодержавие. Признавая, что старшие славянофилы этому вопросу уделяли мало внимания, Тихомиров считает, что Аксаков разрабатывал не принцип самодержавия сам по себе, а.

2 Подробный анализ литературы, посвященной И. С. Аксакову был сделан Н. И. Цимбаевым. См. Цимбаев Н. И. И. С. Аксаков в общественной жизни пореформенной России. М.: Изд-во Моск. ун-та, 1978.

3 Арсеньев К. К. За четверть века. Пг.: Типография М. А. Стасюлевича, 1915.

4 Гребенщиков М. Г. Политические и общественные идеи И. С. Аксакова. // «Дело», 1887, № 2. С. 48−49.

5 Пыпин А. Н. Славянский вопрос по взглядам И. С. Аксакова. // «Вестник Европы», 1886, № 8. Пыпин А. Н. Из истории панславизма. // «Вестник Европы», 1893, № 9.

6 См. Райский Д. П. И. С. Аксаков о свободе совести, свободе слова и печати. СПб.: типо-лит. K.JI. Пентковского, 1907. — в работе в применении к современным автору условиям рассматривается тезис Аксакова о самодержавии как гаранте свободы слова, совести и печатиШтиглиц А. Н. Памяти И.С. Аксакова. СПб.: Надежда, 1907. — автор рассматривает позицию Аксакова по славянскому вопросу, считая ее панславистскойГеоргиевский А.И. И. С. Аксаков и современная действительность. Казань: Об-во вспом-ния нужд-ся ученикам, 1915 — автор представляет Аксакова выразителем исконных русских начал, предсказавшим борьбу с России с Германией, и др. изучал его отношение к самоуправлению, представительству и свободе. Он полагает, что Аксаков верно подметил нравственный характер связи царя и народауказал на существование таких учреждений как патриаршество, Соборы, «местное» самоуправление и Земские соборы, воплощающие право подданных выражать свое мнение и критику, уничтожение которых ведет к превращению самодержавия в абсолютизм. С монархических позиций оценивая результат деятельности Аксакова и славянофилов по созданию теории самодержавия, Тихомиров считает, что они были на верном пути, но «разработки этой все же не сделали и свое учение запестрили множеством теоретических произвольностей"7.

Что касается представителей «русского зарубежья», то, например, «сменовеховец» и «национал-большевик» Н. В. Устрялов, исследуя политические воззрения славянофилов, которые он в 1925 году считает уже утратившими характер политической злободневности, но представляющими большой интерес с точки зрения истории русской политической мысли, останавливается на их представлении о самодержавии, которое они рассматривали как гаранта свободы общества. Устрялов подчеркивает, что славянофилам не была свойственна идеализация существующего самодержавия. «Иван Аксаков, — писал он, оценивая вклад Аксакова в общественную жизнь России, — прославился в русской публицистике шестидесятых и восьмидесятых годов своею смелой и яркой защитой идеи внутреннего общественного самоуправления, свободы совести, мысли и слова, своим принципиальным протестом против смертной казни. Во имя славянофильских начал он обличал фактические несовершенства русской жизни, пороки русской власти. Во имя истинного самодержавия он о боролся с искаженным, лживым его подобием». Аксаковскую идею самоуничтожения дворянства как сословия Устрялов рассматривал как доказательство того, что политическое учение славянофилов, возникшее и.

7 Тихомиров JI. Монархическая государственность. М.: Облиздат АЛИР, 1998. С. 305.

8Устрялов Н. В. Политическая доктрина славянофильства. Харбин, Типография Китайской Восточной железной дороги, 1925. С. 58. развивавшееся в обстановке помещичьей среды, было лишено сословной окраски и строилось на гораздо более широком фундаменте.

Об Аксакове, как о «позднем славянофиле», верном «идеалам старого славянофильства» упоминает в своей «Русской идее» Н.А. Бердяев9, блестящую характеристику Аксакову как «одному из самых выдающихся наших политических мыслителей», представившему после Крымской войны наряду с Н. Я. Данилевским и К. Н. Леонтьевым «политическую тенденцию» (в отличие от религиознои культурно-философской и других) в оценке европейского влияния на Россию, дал в своей работе 1920;х годов «Русские мыслители и Европа. Критика европейской культуры у русских мыслителей» В. В. Зеньковский.10.

В целом, многие исследователи истории русской общественной мысли, отмечая факт недостаточного интереса к консерватизму и различным направлениям «охранительного» литературного наследства в дореволюционное время, подчеркивают то обстоятельство, что в изучении русской политической мысли, как и в целом в исторической науке того времени, преобладали либералы и, в меньшей степени, радикалы11. Действительно, являясь оппонентами консерваторов, даже наиболее добросовестные из дореволюционных исследователей — А. Н. Пыпин, П. Н. Милюков, А. А. Корнилов, А. А. Кизеветтер и другие, волей-неволей отказывали русскому консерватизму в оригинальности, ставили под сомнение его политическую самостоятельность, а творчество мыслителей-консерваторов оценивали с либеральных позиций12.

9 См. Бердяев Н. А. Русская идея // О России и русской философской культуре. М., 1990. С. 82,99.

10 См.: В. В. Зеньковский Русские мыслители и Европа. М.: Республика, 1997. С. 65 и др.

11 См., например, Лебедев С. В. Охранители истинно русских начал. Идеалы, идеи и политика русских консерваторов второй половины XIX века. СПб.:Нестор, 2004. С. 11.

12 Так, например, П. Н. Милюков утверждал, что в основной своей части политические взгляды славянофилов являются лишь переложением воззрений французского консерватора Ж. де Местра. См.: Милюков П. Н. Из истории русской интеллигенции. СПб.: Знание. 1902.

В «доперестроечной» отечественной науке в области исследования, как ее принято было называть, «немарксистской» мысли (к которой относилось и славянофильство) сложилась непростая ситуация, обусловленная методологическим подходом и идеологическими установками советского периода, когда на консерватизм был изначально навешан ярлык «реакционной идеологии». Именно поэтому работы, посвященные российским дореволюционным консерваторам, несут на себе ярко выраженную печать социального заказа на «марксистско-ленинскую» критику, что во многом снижает их научную ценность. Вместе с тем, работа по исследованию истории российской общественной мысли и славянофильской идеологии, проведенная такими авторами, как С. С. Дмитриев, Ш. М. Левин, В. И. Кулешов, H.JI. Рубинштейн, Н.Г. Сладкевич13 и другие, а также первые в советской науке монографии В. И. Пороха и Н.И. Цимбаева14, посвященные творчеству И. С. Аксакова, способствовали не только накоплению и организации эмпирического материала в области истории русской общественной мысли, но и постановке новых исследовательских проблем изучения творчества И. С. Аксакова и славянофильства в целом.

В 1980;1990;е годы появились обобщающие работы Е. А. Дудзинской, В. А. Китаева, Н. И. Цимбаева, JI.E. Шапошникова, Ю. З. Янковского, в которых славянофильство анализируется как идейное направление, прослеживаются тенденции его развития, определяется его место в.

13 Сил Дмитриев С. С. Славянофилы и славянофильство// Историк-марксист. 1941, № 1- Левин Ш. М. Очерки по истории русской общественной мысли. М.: Наука, 1974; Кулешов В. И. Славянофилы и русская литература. М.: «Художественная литература», 1976; Рубинштейн H.JI. Историческая теория славянофилов и ее классовые корни // Русская историческая литература о классовом освещении. T.l. М.: Изд-во Коммун. Акад., 1927; Сладкевич Н. Г. Очерки истории общественной мысли России в конце 50-х — начале 60-х годов XIX века. JL, 1962; и др.

14 Порох В. И Общественно-политическая и литературно-издательская деятельность И. С. Аксакова в годы первой революционной ситуации. Ростов на Дону, 1977; Цимбаев Н. И. И. С. Аксаков в общественной жизни пореформенной России. М.: Изд-во Моск. ун-та, 1978. общественно-политической жизни России XIX века15. Деятельность И. С. Аксакова рассматривается в этих монографиях наряду с деятельностью других членов славянофильского кружка, выявляется специфика его позиции и воззрений. Так, например, В. А. Китаев полагает, что в конце 1850-х годов наблюдается противоречие между «первоначальным смыслом славянофильства как „народной“ антикапиталистической утопии, близкой к европейским формам „феодального социализма“» и буржуазно-помещичьим содержанием экономической программы славянофилов, «благословлявшей развитие капитализма в России».16 В другой работе он указывает, что это противоречие в пореформенные годы становится все более очевидным. Задачу славянофилов Китаев усматривает в выработке в условиях крестьянской реформы нового социального синтеза, поиске приспособления дворянства к новым социальным условиям, но отмечает отсутствие внутренней цельности и единства в былом круге единомышленников: «распадение славянофильской группы, начавшееся накануне отмены крепостного права, приняло в первое пореформенное пятилетие еще более определенные черты».17 В работах В. А Китаева прослеживается эволюция воззрений И. С. Аксакова. Он пишет, что «в середине 50-х годов И. С. Аксакова одолевали глубокие сомнения в истинности славянофильского учения», он задумывался о том, «не присущи ли всякому народу на определенной ступени развития те самые свойства, которые славянофилы.

15 Дудзинская Е. А. Славянофилы в общественной борьбе. М.: Мысль, 1983; Дудзипская Е. А. Славянофилы в пореформенной России. Рос. А.Н. Ин-т Рос. Истории. М.:ИРИ, 1994 Китаев В. А. Славянофилы накануне отмены крепостного права. Горький: ГГУ, 1981; Китаев В. А. Славянофилы после отмены крепостного права. Волгоград: Изд-во Волг. Унта, 1994; Цимбаев Н. И. Славянофильство. Из истории русской общественно-политической мысли XIX в. М.: Изд-во Моск. ун-та, 1986; Шапошников JI.E. Идеология славянофильства и современное православие. М.: Знание, 1985; Янковский Ю. З. Патриархально-дворянская утопия. М.: Художественная литература, 1981, и др. Здесь можно отметить также коллективный труд — «Литературные взгляды и творчество славянофилов. 1830−1850 годы». М., 1978.

16 Китаев В. А. Славянофилы накануне отмены крепостного права. Горький: ГГУ, 1981. С. 65.

17 Китаев В. А. Славянофилы после отмены крепостного права. Волгоград: Изд-во Волг. Ун-та, 1994. С. 61. объявили исключительной принадлежностью русского народа", и не противопоставлял допетровскую и послепетровскую Россию. Исследователь полагает, что «Аксакова отличало среди славянофилов неприязненное, если не сказать враждебное, отношение к современной православной церкви».18 Деятельность Аксакова на посту редактора «Русской беседы» и «Паруса» он расценивает как свидетельство его крепнущего славянофильства, считает закономерной попытку Аксакова «придать славянофильству значение действенного идейного фактора, который мог бы оказать влияние на ход исторического развития России после отмены крепостного права».19.

Н.И. Цимбаев, изучивший биографию И. С. Аксакова не только в предреформенные годы, но и в последующие десятилетия, проследивший историю его взаимоотношений с оставшимися славянофилами и исследовавший его вклад в развитие славянофильского учения, пришел к выводу, что ограничение славянофильства временными рамками 40−50-х годов необоснованно. Указывая на 1861 год как определенный рубеж в истории славянофильства, он пришел к выводу, что с этого времени начался новый, пореформенный этап истории славянофильства. Изучение деятельности И. С. Аксакова, Ю. Ф. Самарина, А. И. Кошелева, В. А. Черкасского, Ф. В. Чижова дало ему основание утверждать, что «в 1860 годы славянофильство было живым, заметным течением русской общественной мысли, его эволюция не сводится к эволюции „вправо“». Он пришел к выводу, что «славянофильство изжило себя к середине 1870-х годов, когда в основном завершился переход к капитализму и новые общественные отношения стали играть определенную роль в развитии России». Исследуя эволюцию славянофильства, Н. И. Цимбаев показал, что оно «возникло и развивалось как направление раннего русского либерализма, что оно.

18 Китаев В. А. Славянофилы после отмены крепостного права. Волгоград: Изд-во Волг. Ун-та, 1994. С. 20,21.

19 Китаев В. А. Славянофилы после отмены крепостного права. Волгоград: Изд-во Волг. Ун-та, 1994. С. 60.

20 См.: Цимбаев Н. И. Славянофильство. Из истории русской общественно-политической мысли XIX в. М.: Изд-во Моск. унта, 1986. С. 74−75, 76. крепкими нитями было связано с российской действительностью середины прошлого столетия и порождено было поисками выхода из тупика.

21 крепостных отношений". Славянофильство, по мнению Н. И. Цимбаева, было развивающейся системой общественно-политических взглядов, которая всегда отстаивала основные либеральные свободы: свободу совести, слова, общественного мнения. Он находит, что славянофильству присуща антиреволюционность, «враждебность движению народных масс», но полагает, что особенностью именно славянофильского либерализма «следует считать стремление противостоять насилию вообще, и революции «снизу», и революции «сверху"22. Неприятие насилия представляется ему ядром славянофильского миросозерцания, лежащим в основе спора славянофилов и западников о реформах Петра I как спора о формах и методах социальных и политических преобразований. В качестве основной особенности славянофильского учения исследователь выделяет желание добиться социального согласия, примирить интересы всех сословий русского общества. В творчестве И. С. Аксакова эта черта нашла наиболее яркое выражение в его «теории общества».

Н.И. Цимбаев подчеркивает зависимость историко-философских построений славянофилов от их политических убеждений, преодолевая устойчивое представление о преувеличенной важности «археологических» мотивов в славянофильском учении, на котором основываются упреки славянофилов в косности и стремлении сохранить все отжившее.

В работах Е. А. Дудзинской славянофильство рассматривается как «разновидность буржуазно-помещичьего либерализма». Ее подход основан на убеждении, что «славянофилы задолго до реформы, на своем личном опыте осознавшие кризис крепостного строя, ратуя за скорейшую отмену крепостного права и проведение реформ, предлагали, по сути,.

21 Цимбаев Н. И. Славянофильство. Из истории русской общественно-политической мысли XIX в. М.: Изд-во Моск. унта, 1986. С. 231.

22 Цимбаев Н. И. Славянофильство. Из истории русской общественно-политической мысли XIX в. М.: Изд-во Моск. унта, 1986. С. 233. капиталистический путь развития"23. Поэтому деятельность славянофилов в пореформенный период рассматривается ею не как процесс распада и разочарования в теоретических построениях, а как период активного воплощения в жизнь задуманного до реформы. Признавая факт наличия споров и расхождений во мнениях внутри направления, Е. А. Дудзинская не склонна рассматривать их как свидетельство распада, напротив, она расценивает их как свидетельство деятельности славянофильства «в русле живой традиции, отличительной чертой которой с самого начала была острая полемичность».24 Последней акцией классического славянофильства автор считает предпринятые в 1881—1882 годах попытки А. И. Кошелева и И. С. Аксакова восстановить связь царя и народа путем созыва законосовещательного, всесословного, представительного учреждения. С уходом из жизни этих представителей течения связывает она окончание деятельности славянофильства как направления.

Ю.З. Янковский, рассматривая славянофильство как патриархально-дворянскую утопию, приходит к выводу, что оно «после 1861 года перестало существовать», но считает, что «вопрос о судьбах славянофильства в пореформенную эпоху может стать предметом самостоятельного детального исследования». И. С. Аксакова он относит к «деятелям русского славянофильства» с определенными оговорками, считая, что «из всех членов славянофильской группы он был, так сказать, «наименее славянофилом». Характеризуя деятельность Аксакова, он пишет: «Наиболее литературно одаренный и, пожалуй, наиболее политически левый, он нередко выступал в роли полноправного представителя славянофильского течения. Держась в среде славянофилов особняком, он в то же время был связан с ними многими.

23 Дудзинская Е. А. Славянофилы в пореформенной России. Рос. А.Н. Ин-т Рос. ИсторииМ.: ИРИ, 1994. С. 13.

24 Дудзинская Е. А. Славянофилы в пореформенной России. Рос. А.Н. Ин-т Рос. ИсторииМ.: ИРИ, 1994. С. 14.

25 Янковский Ю. Патриархально-дворянская утопия. М.: Художественная литература, 1981. С. 369. нитями".26 Если с данными утверждениями автора монографии можно согласиться, имея в виду 40−50-е годы XIX столетия, то утверждение что «в последующий же период — в годы революционной ситуации в России и, особенно, в пореформенные десятилетия — былые связи И. Аксакова со славянофильством вообще угадывались с большим трудом», представляется ошибочным. Именно в этот период Аксаков издает газету «День», провозглашая в первом номере преемственность с предыдущими славянофильскими изданиями. Более того, для самого Аксакова, славянофильство — «эмансипация народного духа от иноземного ига. и подвиг народного самосознания», логически неразрывно и тесно связанные с христианскою верою и учением — национально-консервативная духовная и нравственная школа27.

Нужно отметить, что именно в советское время в исследовательской литературе возобладала тенденция относить славянофилов не к консерваторам, которых почему-то отождествляли с «реакционерами», а к либералам, которые, на взгляд сторонников подобной точки зрения, видимо, выглядели «предпочтительнее», чем консерваторы, отрицающие западный «капиталистический путь развития» для России. Об этом свидетельствуют рассуждения не только известных исследователей славянофильства, таких, например, как Е. А. Дудзинской, обнаружившей «либеральное» отрицательное отношение славянофилов к крепостному праву, а также «тягу» пореформенных славянофилов к купечеству и промышленникам, т. е.

26 Янковский Ю. Патриархально-дворяиская утопия. М.: Художественная литература, 1981. С. 71,72.

27 См.: Аксаков КС. Речь о Ю. Ф. Самарине (Сказана в заседании Славянского комитета 18 апреля 1876 г.) //Аксаков КС. Отчего так нелегко живется в России? М: РОССПЭН, 2002. С. 702. Аксаковские фразы о том, что в «Хомякове, Константине Аксакове и Самарине, явилось, сложилось и завершилось славянофильство», а со смерти Самарина в 1876 г. «начинается история для славянофильства» (С. 702), можно отнести не только на счет скромности автора, но и объяснить мемориальным жанром этой речи о Самарине, так как в других работах он неоднократно позиционировал себя продолжателем дела первых славянофилов. к капитализму", но и ряда других авторов. Эта тема поднимается и в современных работах. Так, Ю. С. Зобов, в статье с многозначительным названием «Были ли славянофилы консерваторами», приходит к выводу, что «нет никаких оснований объявлять славянофилов консерваторами и тем более реакционерами». Из контекста его рассуждений следует, что славянофилы — не кто иные, как прогрессивные патриоты, способствовавшие формированию национального самосознания.30 Не менее парадоксальны рассуждения и Гвидо Карпи, которого не смущает «постоянная у славянофилов и как бы сама по себе „реакционная“ акцентировка религиозно-интегралистских и нео-мифологических мотивов». Славянофилы — либералы руссоистской традиции, которая, как считает Гвидо Карпи, с точки зрения классического либерализма представляется ересью.31.

Не вступая в полемику, можно лишь отметить то обстоятельство, что в консервативном, так называемом «охранительном лагере», в период 18 501 890 годов были и западники и славянофилы, религиозно индифферентные люди и деятели Церкви, аристократы и простолюдины, русские и «инородцы», государственные чиновники и люди свободных профессий, которых объединяло одно — следование общим консервативным принципам, ло.

Е.А. Дудзинская обозначает два подхода к славянофильству. «Один подход основан на убеждении, что славянофилы, представляя интересы либерального дворянства, были чужды буржуазных тенденций. Второй подход, исходящий из оценки славянофилов как разновидности буржуазно-помещичьего либерализма, основан на убеждении, что славянофилы. предлагали, по сути, капиталистический путь развития России». Дудзинская Е. А. Славянофилы в пореформенной России. М.: ИРИ, 1994. С. 13- см. также, Дудзинская Е. А. Славянофилы в общественной борьбе. М.: Мысль, 1983. С. 8.

29 Левин Ш. М., Сладкевич Н. Г., Цимбаев Н. И., а задолго до них Катков М. Н. (О самодержавии и конституции. М., 1905) и Пыпин А. Н. (Характеристики литературных мнений от двадцатых до пятидесятых годов. СПб., 1873).

30 См. Зобов Ю. С. Были ли славянофилы консерваторами // Консерватизм и консерваторы в России. Сб. статей. Оренбург: Изд-во ОГПУ, 2002. С. 28.

31 См. Гвидо Карпи. Были ли славянофилы либералами?// Неприкосновенный запас. 2002, № 3 (23). «Ересь» руссоизма, по Г. Карпи, в том, что у Руссо «общественный договор» не ограничивается лишь примирением личных интересов, но создает настоящее «коллективное существо», управляемое непосредственным нравственным инстинктом народа (в противоположность эгоистическому «разуму»). Оно является единственным хранителем «воли» и «суверенитета», по отношению к которым индивидуум «принуждается к свободе», то есть подлинно становится полноценной личностью лишь по мере того, как способствует общему самоопределению народа". главными из которых были антибуржуазность, религиозное мировоззрение, «роевое начало», свой «особый путь» России, противостоящие рационализму, индивидуализму, с его «неотъемлемыми правами», и «общечеловеческим ценностям». Здесь черты сходства превосходили степень различий, делая несущественными «отстаивание классовых интересов», «тягу к капитализму», «сходство с руссоизмом» тех или иных русских консерваторов, чьи политические предпочтения укладывались в универсальную формулу «самодержавие, православие, народность».

Отнесение И. С. Аксакова к славянофилам, а славянофилов к консерваторам сегодня не выглядит «ересью». Причем отнюдь не в бранном смысле, характерном для «революционных демократов» XIX века или представителей «марксистско-ленинской науки» века XX, критиковавших «реакционную» сущность славянофильства и отождествлявших его с «официальной народностью». Мощный всплеск интереса к российскому консерватизму, объективно обусловленный политическими изменениями в стране, возник в российской политической науке в 1990;е годы. Можно даже утверждать, что в последние пятнадцать лет в российском обществоведении оформилось целое научное направление, изучающее как общетеоретические проблемы консерватизма, так и специфические проблемы истории и теории консервативной мысли России, опирающиеся на принципиально новую методологическую основу. Среди работ.

32 См., например, работы Белинского В. Г. (Поли. собр. соч. Т. 6. М., 1955), Чернышевского Н. Г. (Поли. собр. соч. Т. 4. М., 1948), Герцена A.M. (Собр. соч. Т. XIII. М., 1958) и др., а также основоположника марксистской историографии славянофильства Плеханова Г. В. («М. П. Погодин и борьба классов» // Плеханов Г. В. Очерки по истории русской общественной мысли XIX века. Пг.: Прибой, 1923), послужившие теоретической базой для первых советских исследователей славянофильства.

33 В качестве аргумента приведем лишь один пример, свидетельствующий о «реабилитации» консерватизма в нашей стране. В 2001 г. Всероссийская партия «Единство» совместно с Министерством образования России провела конкурс работ студентов и аспирантов на тему «Современный российский консерватизм: идея, история, перспектива». В конкурсе приняли участие представители более 200 вузов России и СНГ. Конкурсная комиссия, которую возглавлял ректор МГУ В. А. Садовничий, присудила первое место работе аспирантки из Саратова «Консервативная перспектива России» (См. Полис. 2002. № 3. С. 183−184). постсоветского периода, посвященных общетеоретическим проблемам, формированию новых научных подходов в исследовании консерватизма, нужно выделить труды К. С. Гаджиева, А. А. Галкина, В. И. Коваленко, А. И. Костина, А. П. Кочеткова, A.M. Миграняна, А. С. Панарина, М. Б. Смолина, Э. Г. Соловьева, П. Ю. Рахшмира и др. В группе научных трудов, посвященных российскому консерватизму, следует в первую очередь выделить работы как теоретико-методологического, так и историко-политологнческого плана — О.В. Гаман-Голутвиной, В. Я. Гросула, В. А. Гусева, Д. В. Ермашова, И. А. Исаева, С. В. Лебедева, А. Ю. Минакова, Е. Н. Мощелкова, С. В. Перевезенцева, С. Н. Пушкина, Э. Г. Соловьева, В. И. Шамшурина, А. А. Ширинянца, А. Ю. Шутова и др. Особое нужно отметить работы, посвященные анализу русской философии и политологии, раскрывающие основные тенденции, а также общее и особенное в развитии философской и социально-политической мысли России, проблемы российской культурно-национальной идентификации, национальной идеи и идеологии.34.

34 Гаман-Голутвина О. В. Политические элиты России. Вехи исторической эволюции. -М., 1998; Блехер JI. K, Любарский Г. Ю. Главный русский спор: от западников и славянофилов до глобализма и Нового Средневековья. М., 2003; Булычев Ю. Ю. Проблема культурно-исторической самобытности России в дореволюционной отечественной философии и общественной мысли // Клио. СПб., 2003. № 3- Галактионов А. А., Никандров П. Ф. Русская философия IX—XIX вв. JL: Изд-во Ленингр. ун-та, 1989; Гулыга А. В. Русская идея и ее творцы. М.: Соратник, 1995; Замалеев А. Ф., Осипов ИД. Русская политология: Обзор основных направлений. СПб.: Изд-во С. — П. ун-та, 1994; Ильич М. В. Слова и смыслы. По уставу судьбы: «русская идея» // Политические исследования. М. 1996, № 4- Коваленко В. И., Голошумов Е. В. Национальная идея как научная проблема современной российской политологии // Вестник Моск. ун-та. Сер. 12. Политический науки. М., 1998, № 4- Костин А. И. Глобальные проблемы и политическое самосознание населения России // Русская нация: историческое прошлое и проблемы возрождения. М., 1995. С. 140−152- Кочетков А. П. Россия на пороге XXI века. М., 1998; Лебедев С. В. Охранители истинно русских начал. Идеалы, идеи и политика русских консерваторов второй половины XIX века. СПб.: Нестор, 2004; Маслин М. А., Андреев А. Л. О русской идее. Мыслители русского зарубежья о России и ее философской культуре // О России и русской философской культуре. Мыслители русского послеоктябрьского зарубежья / Сост. М. А. Маслин. М.: Наука, 1990; Мощелков Е. Н. Переходные процессы в России. Опыт ретроспективно-компаративного анализа социальной и политической динамики. М.: Изд-во Моск. ун-та, 1996; Панарин А. С. Россия в циклах мировой истории. М.: Изд-во Моск. ун-та, 1999; Перевезенцев С. В. Смысл русской истории. М., 2004; Пивоваров Ю. С. Очерки истории русской общественно-политической мысли XIX — первой трети XX столетия. М.:

В постсоветский период сформировался целый пласт научной литературы, посвященный видным представителям славянофильской мысли и близким им мыслителям35. В этот же период появилось значительное количество диссертаций, посвященных исследованию политической мысли России XIX века, творчеству видных ее представителей консервативного толка, славянофильству и славянофилам, в том числе и И.С. Аксакову36.

ИНИОН, 1997; Русская идея/ Сост. М. А. Маслин. М.: Республика, 1992; Скоробогатъко А. В. Общественный идеал в русской философии. СПб.: Изд-во РГПУ им. А. И. Герцена, 2003; Сухое АД. Столетняя дискуссия: Западничество и самобытность в русской философии. М.: РАН Ин-т философии, 1998; Шутов А. Ю. Земские выборы в истории России (1864−1917гт.): Исслед. избират. систем. М., 1997 и др.

35 Помимо уже отмеченных выше работ Дудзипской Е. А. и Китаева В. А., нужно назвать следующие работы: Благова Т. И. Родоначальники славянофильства. Алексей Хомяков и Иван Киреевский. М.: Высш. шк., 1995; Бычков С. Начало разногласий в кружке славянофилов: (Письмо И. С. Аксакова Ю.Ф. Самарину) // Славяиофильство и современность. СПб.: Наука, 1994; Егоров Б. Ф. А. С. Хомяков — литературный критик и публицист // Хомяков А. С. О старом и новом. М.: Современник, 1988; Егоров Б. Ф. О национализме и панславизме славянофилов // Славянофильство и современность. СПб.: Наука, 1994. С. 2332- Жуков В. Н. Славянофильство. В 2-х частях. М., 2003; Маслин М. А., Попов А. А. Философия славянофилов // История русской философии. М.: Республика, 2001. С. 131 152- Митрошенков А. О. К вопросу о генезисе философии славянофилов: (По материалам современных российских исследований) // Россия. Духовная ситуация времени. М., 2002. № ¾- Мырикова А. В. Политические идеи Ф. И. Тютчева. М.: Современные тетради, 2004; Неберекутина Е. Письмо И. С. Аксакова П.А.Бессонову // Дом Остроухова в Трубниках: Альманах. М.- СПб., 1998. Вып. 2- Песков A.M. Германский комплекс славянофилов // Россия и Германия. Опыт философского диалога. М. 1993; Пироэ/скова Т. Ф. Славянофильская журналистика. М.: Изд-во Моск. ун-та, 1997; Пироэ/скова Т.Ф. «С его голосом считались как с нравственной и политической силой»: Иван Аксаков и «русский вопрос» // Рос. провинция. Набережные ЧелныМ., 1999. № 1/3- Попов А. А. Аксаков Иван Сергеевич // Политическая мысль в России. Словарь персоналий (XI в. — 1917 г.). М.: Университет, 2000; Попов А. А. Славянофильство // Schola — 2002. М., 2002; Самойлин П. А. Эволюция славянофильства в публицистике Ивана Аксакова // Аксаковский сборник. Уфа, 1998. С. 34−37. № 2- Чванов М. А. Где ты, кто ты, новый Иван Аксаков? // Аксаковский сборник. Уфа, 1998. № 2. С. 3−13- и др.

36 Байгушкип А. И. Консервативные политико-правовые воззрения в России во второй половине XIX-начале XX вв. Дисс.канд. юрид. наук. М., 1998; Валитов А. Р. Федор Тютчев и Иван Аксаков:(поэт и его биограф). Дисс.канд. филол. Наук. Ярославль, 2002; Гусев В. А. Русская форма политической идеологии консерватизма. Дисс.докт. полит, наук. М., 1998; Гусев Е. К. Анализ преемственности историософских воззрений ранних славянофилов и B.C. Соловьева: Дис.. канд. филос. наук. Н. Новгород, 2004; Деникин А. В. Русский консерватизм XIX века как социально-философский стиль мышления. Дисс.докт. филос. наук. М., 2000; Жуков В. Н. Общественный идеал России в социальной философии славянофильства: Автореф. дис.. д-ра филос. наук. М., 2000; Немцев И. А. Славянофильство в истории российского консерватизма XVIII-начала XX в. Дисс.каид. ист. наук. Пермь, 1998; Панова М. И. Идеи славянофильства в русской.

Нужно подчеркнуть, что последние два десятилетия отмечены большой работой по возвращению творческого наследия Ивана Сергеевича Аксакова широкому читателю: были напечатаны его пьесы и очерки, 37 были переизданы с исправлениями и дополнениями его переписка с родными, 38 его «эпистолярный дневник 1838−1886 гг."39, было осуществлено репринтное переиздание «Биографии Ф. И. Тютчева"40, снабженное качественными комментариями, издан сборник его статей, посвященный еврейскому вопросу, 41 а также внушительный сборник политической публицистики, дающий представление о разнообразной палитре его интересов.42 Эти публикации не могли не пробудить исследовательского интереса, в результате чего появился ряд работ, посвященных анализу отдельных сторон деятельности и мировоззрения И. С. Аксакова.

Внимание исследователей Е. И. Анненковой, Н. Белевцевой, И. А. Набатчиковой привлекла религиозная составляющая мировоззрения И. С. Аксакова.43 общественно-политической мысли в 1850-е гг.- 1917. Дисс.канд. ист. паук М. 1998; Попов А. А. Социальная утопия раннего славянофильства. Дисс.канд. филос. наук. М., 1999; Поправко Е. А. Концепции русской ментальности западников и славянофилов: (Из истории либерал, обществ.-полит. мысли России 30 — 70-х гг. XIX в.): Автореф. дис.. канд. ист. наук. Владивосток, 2000; Пушкин С. Н. Историософия русского консерватизма XIX века. Дисс.докт. филос. паук. Н. Новгород, 1997; Шестаков С. А. Консервативная политическая идеология в постсоветской России. Дисс. докт. полит, наук. М., 2003; Ширипяпц А. А. Политическая культура интеллигенции России XIX — нач. XX вв. Опыт концептуального анализа. Дисс. докт. полит, наук. М., 2002; и др.

37 Аксаков И. С. «И слово правды». Стихи, пьеса, статьи, очерки. Уфа: Башкирское кн. изд-во, 1986.

38 Аксаков И. С. Письма к родным, 1844−1849. М.: Наука, 1988; Аксаков И. С. Письма к родным, 1849−1856. М.: Наука, 1994.

Иван Сергеевич Аксаков в его письмах: Эпистолярный дневник 1838−1886 гг. с предисловием, комментариями и воспоминаниями А. Ф. Аксаковой. В 3 т. М, 2003;2004. 4 Аксаков И. С. Биография Федора Ивановича Тютчева. Репринтное воспроизведение издания 1886 года. М.: АО «Книга и бизнес», 1997.

41 Аксаков И. С. Еврейский вопрос: Ст. из газет «День», «Москва» и «Русь»: 1862 Г.-1883 г. М.: Социздат, 2001.

42 Аксаков И. С. Отчего так нелегко живется в России? (Серия «Из истории отечественной философской жизни»). М: РОССПЭН, 2002.

43 Анненкова Е. И. Миросозерцание Аксаковых: Вера — нравственность — идеология // Начало. СПб., 1996. № ¾. С. 105−121- Анненкова Е. И. Таинство смерти в осмыслении Аксаковых // Христианство и русская литература. СПб., 1999. Сб. 3. С. 221−236- Набатчикова И. А. «Не для монастырей и пустынь только явилось христианство» :

Семья Аксаковых, породившая плеяду самобытных творцов и мыслителей, занимающая особенное место в русской культуре стала объектом специальных литературоведческих исследований: свои работы ей посвятили Е. И. Анненкова, В. А. Кошелев, М. Лобанов, Ю.В. Манн44.

Исторические концепции И. С. Аксакова и Ф. М. Достоевского были рассмотрены в работе В. Н. Грекова.45.

Редакторской деятельности И. С. Аксакова в период издания «Русской беседы» посвящена глава в книге Т. Ф. Пирожковой «Славянофильская журналистика"-46 его позиция по вопросу цензуры исследуется в работах Т.В. Антоновой47 и М.М. Панфилова48.

В ряде работ исследуется отношение И. С. Аксакова к славянскому вопросу и его участие в работе Славянского комитета.49 Полагая, что позиция Аксакова по национальному вопросу представляет собой наименее изученный аспект его мировоззрения, В. В. Ведерников обращается к анализу публицистических выступлений его по еврейскому вопросу50.

Религиозные взгляды И. С. Аксакова в письмах к родным 1849−1856 гг. // Религиозные и мифологические тенденции в русской литературе XIX века. М., Издво Мое. Пед. Ун-та, 1997. С. 113−120.

44 Анненкова ЕМ. Аксаковы. СПб.: Наука, 1998; Кошелев В. А. Век семьи Аксаковых // Север, 1996, № 1−4- Лобанов М. «Оплот против врагов»: уроки Аксаковых // Молодая гвардия. М., 1995. № 1. С. 152−171- Манн Ю. В. Семья Аксаковых. М.: Детская лит-ра, 1992.

45 Греков В. Н. Ф. М. Достоевский и И. С. Аксаков в шестидесятые годы: (От «национальной самобытности» к «общечеловеческому прогрессу») // Романтизм в литературном движении. Тверь: Изд-во Тверского гос. ун-та, 1997. С. 147−156.

46 Пироэ/скова ТФ. Славянофильская журналистика. М.: Изд-во Моск. ун-та, 1997.

47 Антонова Т. В. Дух Мильтона в России // Открытая политика. М., 1996. № 11/12. С. 7681.

48 Панфилов М. М. Поединок с «ветряными мельницами» («Русское воззрение» на цензуру в России XIX века) // Евразийский вестник, № 2 — интернет-журнал http://www.e-journal.ru/.

49 Дьяков В. А. Славянский вопрос в общественной жизни дореволюционной России. — М.: Наука, 1993; Егоров Б. Ф. О национализме и панславизме славянофилов // Славянофильство и современность. СПб.: Наука, 1994. С. 23−32- Воробьева КГ. Письмо Н. А. Попова И.С. Аксакову о причинах закрытия Московского славянского общества в 1878 г // Проблемы славяноведения. Вып. 1. Брянск: Издво БГПУ, 2000. С. 246 — 252- Майорова О. Славянский съезд 1867г: Метафизика торжества. // «НЛО», 2001, № 51.

50 Ведерников В. В. Еврейский вопрос в публицистике И. С. Аксакова (60−80-е гг. XIX в.) // Материалы XII научной конференции профессорско-преподавательского состава Волгоградского государственного университета (12−21 апреля 1995 года). Волгоград: Издво Волгоградского Гос. Ун-та, 1995. С. 63,65.

В начале нового XXI века помимо сугубо исторических и филологических разысканий51, появился также ряд небольших по объему работ, освещающих отдельные проблемы жизни и творческого наследия русского мыслителя преимущественно в свете 180-летия со дня его рождения.52.

Что касается зарубежной историографии темы, то она чрезвычайно скудна и односторонне предвзята по отношению к И. С. Аксакову, которого пытаются представить то параноиком, предтечей фашизма (Р. Пайпс), черносотенцем (Ст. Лукашевич), то воинствующим панславистом (М.Б.

51 Беляков С. С. Южные славяне глазами московского славянофила: Путешествие И. С. Аксакова по славянским землям: май-август 1860 // Славянский альманах. 2002. М., 2003. С. 94−111- Толстое О. Н. И. С. Аксаков и «еврейский вопрос» // Русская философия: многообразие в единстве. М., 2001. С. 205−208- Лисунов А. П. Магистерская диссертация К. С. Аксакова как зеркало русского славянофильства // Вопр. гуманит. наук. М., 2003. № 3. С. 59−64- Бадалян Д. А. «Прототипы» идей пушкинской речи Ф. М. Достоевского в произведениях А. С. Хомякова, И. В. Киреевского и И. С. Аксакова // Россия и мир: вчера, сегодня, завтра. М., 2003. С. 363−371- Пирожкова Т. Ф. «Живая связь любви»: (О речи И. С. Аксакова на пушкинских торжествах 1880 г.) // Е. Р. Дашкова и А. С. Пушкин в истории России. М., 2000. С. 130−141- Аксаковские чтения: Духовное и литературное наследие семьи Аксаковых: Материалы междунар. науч.-практ. конф. (28−29 сент., 2001 г.) / Нац. музей Респ. Башкортостан, Аксаковский фонд (Башк. отд-ние) Уфа, 2003; Жаплова Т. М. Усадебные мотивы лирики И. Аксакова: К постановке проблемы // Наука XXI века: проблемы и перспективы. Оренбург, 2002. Ч. 3: Секция филологического факультета. С. 175−180- Майорова О. Славянский съезд 1867г: Метафизика торжества. // «НЛО», 2001, № 51- Китаев В. А. «Выбранные места из переписки с друзьями» Гоголя в оценке Аксаковых // Грехневские чтения: Сб. науч. тр. Н. Новгород, 2001. С. 146−151- Воробьева КГ. Письмо Н. А. Попова И.С. Аксакову о причинах закрытия Московского славянского общества в 1878 г // Проблемы славяноведения. Вып. 1. Брянск, 2000.С. 246−252- Белевцева Н. Наука как религия, или религия как философия. Заочный спор либерала Бориса Чичерина и славянофила Ивана Аксакова. // Независимая газета, 18.04.2001. С. 13- Боченков В. В. Калужский период жизни Ивана Аксакова // Московский журнал. М., 2001. № 1. С. 43−46- Калинин А. Д. Из истории русской религиозной мысли XIX в. Славянофильская идея исторического развития России. Харьков, 2000; Егоров Б. Ф. Славянофилы и западники как типы русской интеллигенции // Литературное произведение и культурный контекст. Балашов, 2002. С. 61−65- Попов А. А. Аксаков Иван Сергеевич // Политическая мысль в России. Словарь персоналий (XI в. — 1917 г.). М.: Университет, 2000; Поправко Е. А. Образ идеального правителя в исторической концепции славянофилов // Формула России: экономика, политика, национальная идея. СПб., 2000. С. 77−81- Щукин В. Г. «Семейная разладица» или непримиримая распря? Западничество и славянофильство в культурологической перспективе // Вопросы философии. М., 2003. № 5. и др.

Жилкин B.C. Провозвестник русской идеи: 9 октября — 180 лет со дня рождения Ивана Сергеевича Аксакова // Русский Дом. М., 2003. N 10. С. 13- Чванов М. «Печальник славянства»: К 180-летию Ивана Сергеевича Аксакова // Наш современник. М., 2003. N 12. С. 117−135- Коваленко О. Калужские письма: (А.О.Смирнова и И.С.Аксаков) // От наших корней: Культура и искусство Калужского края. Калуга, 2003. С. 146−176- и др.

Петрович и др.), то «утопистом» или «романтиком» (Рязановский Н.В., Валицкий А.)53.

Так, Р. Пайпс, рассматривая влияние националистических идей И. С. Аксакова на формирование мировоззрения П. Б. Струве, проводит сравнение их взглядов на самодержавие и общество. Наряду с прочим подчеркивая, что Аксаков был «интеллектуальным идолом семьи Струве», что политические взгляды Аксакова плохо поддаются формулировкам, оперирующим привычными для западной политической философии категориями, Ричард Пайпс объявляет «Аксакова последнего периода его жизни» параноиком, националистом-реакционером и одним из «идеологических предшественников фашизма XX века».54 Нужно отметить, что в таких оценках творчества русского мыслителя Пайпс не одинок и не оригинален. Еще в 1965 году в США была издана книга Ст. Лукашевича «Иван Аксаков. Исследование русской мысли и политики», в которой Аксаков представлен как националист, русификатор и антисемит, прямой предшественник черносотенцев, который «учил ненавидеть поляков, евреев, католиков, австрийцев и венгров, либералов и консерваторов, правительство и его врагов, а также многих других».55.

В целом можно констатировать, что специальных работ, посвященных исследованию социально-политической проблематики в творчестве И. С. Аксакова в рамках историко-политической науки, нет. Но упоминания о различных политических темах творчества Аксакова встречаются во многих.

53 Bajohr S. Общество in der sozialpolitischen Theorie von Jurij F. Samarin und Ivan S. Aksakov // Berliner Jahrbuch fur osteuropaische Geschichte. В., 1995/2. — S. 173−186- Carpi G. Umanita universale. Le radici politiche di Dostoevskij. Pisa. 2001; Kohn H. Pan-slavism: It’s History and Ideology. N.Y., 1960; Lukashevich S. Ivan Aksakov, 1823−1886. A Study in Russian Thought and Politics. Cambridge, 1965; Пайпс Ричард. Струве: левый либерал, 1870−1905. Том 1. М., 2001; Petrovich М.В. The Emergence of Russian Panslavism, 1856−1870. N.Y., 1956; Riasanovsky N. V. Russia and the West in the Teaching of the Slavophiles. A study of romantic ideology. Cambridge (Mass.), 1952; Walicki A. The Slavophile Controversy: history of a Conservative Utopia in Nineteenth-Century Russian Thought. Oxford. 1975 и др.

54 Пайпс P. Струве: левый либерал. 1870−1905. T.l. М.: Моск. Школа политич. Исследований. 2001. С. 31−41.

55 Lukashevich Stephen Ivan Aksakov. IS23—188G. A Study in Russian Thought and Politics. Cambridge (Mass.), 1965. P. 109. обобщающих трудах, статьях и отдельных монографических исследованиях. Однако авторы этих работ, за редким исключением, чаще упоминают отдельные сюжеты («славянский вопрос», «концепцию общества» и др.) вне контекста идейно-мировоззренческого комплекса русского пореформенного консерватизма (включающего и «пореформенное славянофильство» и панславизм), к которому относится творчество Аксакова.

Объект, предмет, цель и задачи диссертационного исследования. Объектом диссертационного исследования являются основные принципы идейно-мировоззренческого комплекса русского пореформенного консерватизма XIX века в творчестве И. С. Аксакова. Предметом исследования являются конкретные политические идеи, концепции и проекты И. С. Аксакова.

Основная цель диссертационного исследования состоит в комплексном анализе и концептуально-целостном осмыслении роли и места идейно-политических принципов консерватизма в творчестве И. С. Аксакова (18 231 886).

Достижение этой цели потребовало решения следующих задач:

• рассмотреть характерные черты и выявить особенности теоретической защиты Аксаковым самодержавия как единственно возможной для России формы правления;

• проанализировать опыт применения Аксаковым славянофильской историософской методологии при анализе пореформенной структуры российского общества и особенности его проекта «самоуничтожения дворянства как сословия»;

• исследовать сущность апологии Аксаковым русской народности, реконструировать теорию «общества — народа самосознающего»;

• проанализировать его взгляды на отношения народа и правительства, местного самоуправления и центральной власти;

Решение этих задач предполагает характеристику: методологических оснований идейно-мировоззренческош комплекса русского консерватизма как совокупности политических идеалов, ценностных ориентации, установок и стиля действия различных социальных общностей, его генезиса во второй половине XIX века, главных черт относительного единства славянофильства и консерватизма.

Кроме того, важно дать обобщенную характеристику социально-исторических и политических условий развертывания базовых для русского консерватизма в целом и консервативных мыслителей, в частности и И. С. Аксакова, основных целерациональных установок и ориентаций, выраженных формулой «православие, самодержавие, народность». В уточнении нуждаются масштабы присутствия так называемых «либеральных идей» в творчестве И. С. Аксакова, правомерность отнесения данного мыслителя к «либеральному лагерю», с одной стороны, а с другойотождествление его государственнической и православной позиции в национальном вопросе с великодержавным шовинизмом и расизмом.

Учитывая широкий временной диапазон, масштаб и сложность задач исследования, в работе главное внимание сконцентрировано на наиболее крупных вопросах внутренней политики России, нашедших отражение в творчестве Аксакова, внесшего при их решении наибольший вклад в развитие идейно-мировоззренческого комплекса и политической практики русского консерватизма.

Методологическая основа и эмпирическая база исследования. Диссертационное исследование выполнено на основе историко-политологического подхода, включающего элементы системного анализа, конкретно-исторического анализа, текстологического анализа, когнитивной историко-философской реконструкции и политологической компаративистики. В работе использованы — исторический метод, позволивший выявить процесс зарождения и формирования политических идей, концепций и проектов в конкретно-исторических условиях, связанный с освещением различных этапов развития представлений Аксакова о самодержавии, «обществе» и русской нации в их хронологической последовательности (т.е. во времени), в конкретных формах исторического проявлениясравнительно-исторический метод выявления сходных признаков и установления различий, с помощью которого определяется общее и особенное в исторических явлениях путем: во-первых, сопоставления различных ступеней развития (во времени, от периода к периоду) — во-вторых, сравнения разных сосуществующих в пространстве идей, взглядов и концепций различных политических мыслителей, школ и направлений в рамках идейно-политического комплекса русского консерватизмасистемный метод всестороннего комплексного анализа консервативных политических идеалов, теорий и проектов как сложных социальных феноменов, позволивший, во-первых, выявить их структуру, составные элементы, характер взаимосвязи между ними, отделить главное от второстепенного, во-вторых, определить роль и место конкретных политических идей в мировоззренческой системе Аксаковаэлементы герменевтического метода при интерпретации оригинальных текстов русских мыслителей и ученыха также метода когнитивной реконструкции, давшего возможность, во-первых, выстроить разрозненные идеи, взгляды и теоретические положения, содержащиеся в работах Аксакова и других мыслителей в целостные политико-идеологические концепции, во-вторых, интерпретировать логико-метафорические структуры тех или иных реконструированных концепций (например, «общество», «народное самодержавие» и т. д.).

Эмпирическая база исследования представлена, во-первых, оригинальными работами И. С. Аксакова, включая ряд архивных материалов, во-вторых, теоретическими трудами представителей философских и идейно-политических течений, внесших вклад в развитие русского консерватизма в XIX веке, таких как Ф. И. Тютчев, А. С. Хомяков, К. С. Аксаков, М. П. Погодин, М. Н. Катков, Р. А. Фадеев, В. И. Ламанский и др. Анализ данной группы источников дал возможность выявить и рассмотреть идейные истоки и общие теоретические, философские основания концепта русского консерватизма, как он представлен в творчестве И. С. Аксакова. В-третьих, в основу диссертационного исследования были положены научные разработки ведущих отечественных и зарубежных ученых — историков русской общественной мысли, разрабатывавших проблемы истории славянофильства и творчества И. С. Аксакова, таких, как Е. И. Анненкова, А. Валицкий, Е. А. Дудзинская, В. А. Китаев, А. А. Попов, Н. И. Цимбаев и др.

Научная новизна исследования. Диссертационное исследование является одной из первых работ в отечественной политической науке, в которой проведен концептуально-целостный анализ системы политических взглядов И. С. Аксакова. Ряд положений и выводов диссертации содержит научную новизну:

• рассмотрена эволюция и взаимосвязь либеральных и консервативных политических идей в творчестве Аксакова, в связи с чем обоснован принципиальный вывод о принадлежности его творчества к идейно-мировоззренческому комплексу русского пореформенного консерватизма;

• проанализирован опыт применения Аксаковым славянофильской историософской методологии при анализе социально-политических проблем пореформенного российского общества, показана генетическая связь консервативных взглядов Аксакова с дореформенным славянофильством;

• раскрыты характерные черты консерватизма и славянофильства И. С. Аксакова в обосновании им идейно-политических принципов русского консерватизма, показан его вклад в развитие классической формулы «православие, самодержавие, народность»;

• в русле теоретической защиты Аксаковым «народного самодержавия» как единственно возможной для России формы правления, проанализирована критика Аксаковым недостатков бюрократического самодержавия;

• реконструирована аксаковская теория «общества — народа самосознающего», показана консервативная сущность путей и средств ограничения «самодержавной инициативы» и расширения гражданского самоуправления, предлагаемых Аксаковым;

• показана неправомерность модернизаторских подходов к творчеству Аксакова как «либеральному», в связи с чем уточнен ряд оценок отечественных исследователей, касающихся эволюции его взглядов, сущности аксаковского проекта «самоупразднения дворянства как сословия» и его «теории общества». Теоретическая и практическая значимость исследования.

Диссертация вносит вклад в изучение истории и теории русского консерватизма второй половины XIX века, ее материал, положения и выводы могут быть использованы как в преподавании общих и специальных учебных курсов политологии, истории политических учений, в разработке ряда направлений современной политической науки, так и в деятельности организаций и учреждений политической сферы.

Апробация работы. Результаты исследования использовались при разработке и проведении семинарских занятий по философии и политологии для студентов юридического факультета Московского Государственного Открытого Университета. Основные положения работы нашли отражение в выступлениях на научных конференциях и в публикациях автора.

Диссертация обсуждалась и была рекомендована к защите на заседании кафедры истории социально-политических учений философского факультета МГУ имени М. В. Ломоносова.

Структура работы. Диссертация состоит из введения, двух глав, заключения и списка литературы. Общий объем работы 166 страниц, библиография включает 272 наименования.

Заключение

.

Иван Сергеевич Аксаков (1823−1886) — видный общественный деятель, издатель и публицист, был одним из выдающихся русских мыслителей пореформенной России XIX века, своим творчеством обозначивших переход от длительного периода подражания Западу ко времени определения отношения общества к его подлинным и мнимым ценностям. В новых условиях пореформенной России он продолжил славянофильскую критику западной цивилизации, защищая интересы России и славянства (особенно южного и восточного) во внешней и внутренней политике, считая важным и привлечение западных славян к идее православия. В его творчестве большой удельный вес занимают «теория общества» — «народа самосознающего», взгляды на народное самоуправление и «народное самодержавие», проект «самоупразднения дворянства как сословия», представляющие огромный интерес для историко-политической науки.

В политической публицистике Аксакова обнаруживается глубинное славянофильское ядро его мировоззрения, возможно и не осознаваемое до известного времени им самим. Именно в периодических изданиях он заговорил о началах, определяющих сущность русской истории, которые могут быть искажены или замутнены, но не утрачивают своей ценности, о том, что решение славянского вопроса зависит от решения русского, заговорил о коренной противоположности славянских и западных начал.

Здесь Аксаков выступает не только как распространитель идей основателей славянофильской доктрины, но и проявляет себя как оригинальный самостоятельный мыслитель, творчески развивающий это учение. Он знакомит своих читателей с разработанной им концепцией «общества», как особой среды, вырабатывающей национальное самосознание, являющейся ответом на изменившиеся общественные отношения после отмены крепостного права. Он провозгласил идею «самоуничтожения дворянства как сословия», призывая вернуться в земство", рассчитывая таким путем прийти к установлению гармоничных отношений между всеми слоями русского общества.

Можно утверждать, что аксаковская концепция самодержавия основывается на славянофильской теории власти, как повинности, как обязанности, а не привилегии. Власть понимается славянофилами не как право, не как односторонняя воля, противополагающая себя воле подчиняющейся, здесь и властвующий, и подвластный объявляются служителями одной и той же идеи, одной и той же цели. Власть не есть самоцель и самоценность, она — тяжкий долг, служение и самопожертвование. Авторитетный источник ее — народный дух, народное сознание. Необходимо отметить, что славянофилам вообще, и И. С. Аксакову в частности, не было свойственно отождествление самодержавия как формы правления с реально существующим в России самодержавием. Особенно ярко эта черта славянофильской концепции самодержавия выразилась в критической оценке деятельности Петра I и ее результатов, в том числе негативных последствий создания оторванной от народа бюрократической системы.

Как и другие славянофилы, Аксаков был противником средостения между народом и самодержавием, выступал против претензий дворянства на такого рода посредничество, предложив оригинальный проект «самоупразднения дворянства как сословия». В 1860-е годы Аксаков видит два возможных пути решения «дворянского вопроса», суть которого в оторванности высших классов русского общества от народа. Первый из них — наделение дворянства новыми привилегиями и установление правил для вступления в дворянство по образцу западной аристократии — кажется ему неприемлемым, расходящимся с ходом истории. Ему представляется правильным другой путь — распространение остающихся дворянских привилегий на прочие сословия. Ему рисуется следующий вариант социально-политического переустройства: всех дворян следует разделить на два разряда — владеющих землями и безземельных. Последние, по его мысли, либо должны состоять на государственной службе, либо заниматься ремеслом и торговлей, поступая в один разряд с лицами, имеющими с ними одинаковые занятия, либо причисляться к городам и селам, в которых живут в качестве обывателей. Владеющие землей входят в разряд землевладельцев, образующийся без различия происхождения и имущественного ценза. Осуществлению этих преобразований, которые расцениваются Аксаковым как «необходимая ступень общественного развития», должно способствовать учреждение специального Комитета, в состав которого вошли бы представители всех уездов, который осуществлял бы подготовку необходимых документов, а также широкое обсуждение их в печати, которое помогло бы избежать односторонности в решении столь трудной задачи. В 1880-е годы исследуя современное ему устройство России, мыслитель находит две формации в землевладении — общественное и личное землевладение, соответствующие двум начала бытовой жизни: мирскому (общинному) и личному. Начало личное, по мысли Аксакова, — это деятельное, сознательное и руководящее. Он видит высокое призвание и широкое поприще, которое раскрывается русскому дворянству вне обычной области казенной службы — служба государству и народу в качестве интеллигентного слоя русской земли, в качестве «личных землевладельцев и земских людей». Только с превращением дворянства в земское сословие, становится возможным истинное самоуправление. Таким образом, и в 1880-е годы значение земства Аксаков видит в том, что оно способно восполнить пропасть между народом и его образованным обществом.

Пытаясь показать пути возможного восстановления утраченной целостности русского народа, Аксаков строит свою «теорию общества». Одной из теоретических предпосылок создания аксаковской «теории общества» стали его представления о так называемом «обратном прогрессе». Используя антитезу ряда важных для славянофилов понятий — «рабство» и «свобода», «жизнь» и «застой», «земля» и «государство» — Аксаков своей теорией «обратного прогресса» опровергает стереотипное, насаждавшееся со времен Петра I представление о благотворности перемен, о величии реформ, и приходит к мысли о важности независимой от государства духовной деятельности «общества» — народа самосознающего.

Обозначив деятельность самосознания в качестве основной функции общества, Аксаков-исследователь не оставляет без внимания и внешнюю область жизни народа — сферу деятельности гражданского местного самоуправления. По славянофильской традиции для обозначения этой области деятельности народа, чтобы отличить ее от правительственной и государственной он использует термин «земство».

Можно утверждать, что, как и все славянофилы, Аксаков проводил границу, разделяющую власть и «землю», или народ. Государство в его концепции наделялось всей полнотой политической власти, не ограниченной ни конституцией, ни парламентомединственным ограничением было традиционное для славянофилов требование уважения гражданских свобод народа. Интерпретируя взаимоотношения «государства» и «земли», Аксаков шел дальше тех неопределенных обобщений, которыми ограничивались его соратники. В отличие от них, он не идеализировал народ России и не считал, что тот содержит «в своей душе» секрет некой высшей правды, потерянной для образованных людей. Не разделял он и того мнения, что народ якобы сам по себе способен создать в России действительно национальную культуру. Безграмотный и вследствие этого пассивный в культурном отношении, русский народ представлялся ему нацией в потенции. Для того чтобы эта нация могла стать реальностью, народу необходимо было поднять себя на более высокий уровень «общества» — народа самосознающего и выполняющего функцию гражданского самоуправления. Подъем на этот уровень сознания, как считал Аксаков, невозможен без ряда гражданских свобод: активное «общество» может быть создано «пассивным» народом только в том случае, если ему позволят образовывать себя не «сверху», а «снизу», предоставят свободу проведения дискуссий и эксперимента в рамках местного самоуправления.

Аксаков своей «теорией общества» пытался доказать, что национальное развитие России может совершаться по верному «русскому» пути без задержек и набирать силу, если правительство будет опираться на инициативы и энтузиазм просвещенной части граждан, а не на полицейские репрессии и бюрократический формализм. Не меньше, чем бюрократии и полиции, аксаковский национализм был враждебен радикальной интеллигенции. По его мнению, она не представляла собой желаемой альтернативы прозападной бюрократии, сформировавшейся в стране со времен Петра I, поскольку также самолично присвоила право говорить от имени народа. Ее стремление преобразовать страну по определенному плану, по мнению Аксакова, также не соответствовало действительным российским интересам, как и усилия бюрократии прекратить вообще какое-либо развитие страны. Только народ, сам по себе, свободно говоря и действуя, мог бы выработать национальную линию развития, и никто, считал Аксаков, не имел права препятствовать ему в этом, так же как никто не имел права действовать от его имени.

Особое место в творчестве мыслителя занимают 1880-годы. В это время Аксаков вновь поднимает вопросы исторического предназначения России, ее государственного устройства и местного самоуправления, с панславистской позиции откликается на внешнеполитические события, много внимания уделяет религиозной проблематике. Внимание публициста и общественного деятеля в это время направлено на процессы государственного строительства, он участвует в дискуссии о народном представительстве, освещает проблемы местного самоуправления. Аксаков вновь выступает против перенесения на русскую почву иноземных начал, не желая, чтобы Россия «покорно совлекла свой образ и стала жалким подобием». Полагая, что парламентская форма правления непригодна для нашей страны, он изучает европейский опыт парламентаризма. Вслед за западными его критиками он утверждает, «что при постоянной зависимости от совещательного собрания невозможна никакая прочная, твердая административная власть, немыслима устойчивость правительственной программы, ни последовательность в правительственных действиях», что парламентский режим неудобен во внешней политике и военной сфере, что непосредственное вмешательство депутатов вносит в управление беспорядок. Аксаков видит три возможных пути развития русской государственности: «путь полицейско-канцелярской диктатуры, иначе путь иностранного цезаризма, или старонемецкого монархического абсолютизмазатем, путь конституционный, каким идут теперь все государства в Европе, наконец — путь, выработанный русской историею, путь сочетания начал государственного с земским». Тревогу вызывала у Аксакова деятельность революционеров-народников, «социалистов и нигилистов», которая кажется ему плодом поверхностного усвоения западной идеологии, представляется идущей вразрез с коренными интересами русской народности. Признавая притягательность социалистических идеалов для молодежи, он призывал к серьезному и основательному изучению научных достижений этого направления (например, «Капитала» Маркса), но предостерегает от увлечения идеями насилия. Он утверждал, что источник опасности кроется не в социализме как теории или утопии, а в нигилизме, как крайнем проявлении материализма, отрицающем абсолютную истину, нравственность и нравственно-обязательный закон. Деятельность социалистов-революционеров, социалистов-террористов он рассматривает как «преступление против народа, насилование его свободы, презрение к его воле». Не встречает его одобрения и деятельность народников, которые «шли „развивать“ и „поднимать нравственный уровень народа“, одним словом учить его, вести и руководить». Он противопоставляет им позицию славянофилов, которые «всегда утверждали, что не учить народ в пору нашей интеллигенции, а изучать народ и у народа учиться». Разъясняя точку зрения славянофильства, он указывает, что ее «основа — христианство, не только как нравственная доктрина, но и как вероучение, исповедуемое православною Церковью». Своими выступлениями он стремится доказать, что христианство не враждебно науке и либеральным устремлениям, но «только оно одно заключает в себе таинство свободы, оно одно растит семя истинного равенства и братства».

Таким образом, существенную черту мировоззрения Аксакова составлял национализм, который обусловливался его пониманием всемирно-исторической роли России как носительницы славянского начала, призванной воплотить в жизнь христианские идеалы. Национализм Аксакова питался верой в великое будущее своего народа, которая подпитывалась ощущением причастности к коренным преобразованиям. Такой национализм нередкая составляющая мировоззрения современников процессов модернизации. Он не приводил к идеализации русского народа в сознании Аксакова, сочетался с признанием необходимости усвоения общечеловеческого культурного наследия.

Другой чертой мировоззрения Аксакова был консерватизм, проявлявшийся в открытом противостоянии революционным тенденциям развития России, защите самодержавия как незыблемой форме правления, выступления против конституции. Вместе с тем, он решительно возвысил свой голос против набиравшей в эти годы реакции, стремящейся возвратить николаевский полицейско-бюрократический режим. Он возмущался стремлением «искать для русской власти опоры не в непосредственном единении с русским народом, а в усилении той полицейско-бюрократической системы, в которой можно генеалогически указать первоначальную причину всех удручающих нас современных зол». Он последовательно боролся за свободу слова, за улучшение и распространение народного образования, был сторонником реформы судопроизводства.

Мировоззрение Аксакова, базирующееся на славянофильской идеологии, не поддается однозначной классификации в рамках общепринятой терминологии: имея в последние годы ярко выраженную националистическую тенденцию, оно на протяжении всей его жизни сочетало в себе черты либеральные и консервативные. Можно утверждать, что в дореформенный период в системе его мировоззрения доминировали либеральные составляющие, в пореформенные годы постепенно увеличивалась его консервативная компонента, которая стала доминирующей в 1870—1880-е годы.

Нужно отметить, что круг многогранного политического творческого наследия Аксакова не исчерпывается рассмотренными в настоящей работе темами и сюжетами. За пределами исследования (в силу, прежде всего ограничений по объему, накладываемых требованиями, предъявляемыми к кандидатским диссертациям) остался ряд проблем.

Так, в своих убеждениях Аксаков проявлял завидную последовательность, не боялся прослыть реакционером и не скрывал своих убеждений, даже если они шли вразрез с основными тенденциями эпохи. Со страниц своих изданий он выступал против «германизма», «полонизма» и «еврейства».

Термином «германизация» он обозначал «факт непрерывного движения Германского племени и постепенных, за внешними этнографическими и политическими пределами, завоеваний». Он боролся против немецкого влияния в Прибалтике и был обеспокоен распространением его в славянских землях. Как политический мыслитель, он оказался невольным пророком грядущих столкновений, заявляя: «Можно надеяться, что германизация встретит наконец могучий отпор, в пробудившемся или еще пробуждающемся славянском самосознании, и начинающем даже слагаться Славянском миреи если немецкий беззаконный Drang не приостановится, то, разумеется, быть грозной, со временем, встрече Германского и Славянского миров».

Признавая права польской нации в границах Царства Польского, он активно противился «ополячиванию» западно-украинских районов. «Украйнофильство» считал проявлением «польской интриги" — заявляя, что «любовь к родине предполагает нравственное и духовное сродство с ее народностью, — не только с этнографическими особенностями, но и с нравственным, духовным складом своего народа», настаивал на духовном единстве украинской и русской наций.

Повышенное внимание публициста к еврейскому вопросу было привлечено в 1881—1882 годах вследствие антиеврейских беспорядков на юге России. Аксаков признавал их беззаконными, требовавшими усмирения властью, но считал, что в результате правительственных действий русские пострадали больше, чем евреи. Он полагал, что причины выступлений «заключались в кастической организации евреев, приспособленной к одной цели — к самой наглой эксплуатации христиан».

Польский вопрос" и критика национального сепаратизма, «Балтийский вопрос» и проблемы национальной политики на окраинах государства, «еврейский вопрос» в свете духовного противостояния православной церкви чуждым русскому народу веяниям — эти, не менее острые по своему звучанию, чем освещенные в работе проблемы, поставленные и всесторонне рассмотренные Аксаковым, ждут дальнейшей разработки в специальном исследовании.