Судебная реформа 1864 г. в контексте общественно-политической жизни пореформенной России

Актуальность темы

диссертационного исследования определяется тем обширным комплексом проблем, которые объективно стоят перед Россией, идущей по пути формирования гражданского общества и правовой государственности. При этом сложные, противоречивые процессы, протекающие в современной России, все более выдвигают в качестве одной из наиболее насущных проблему соблюдения законности.

Важным условием успеха развернувшихся модернизационных процессов, среди прочего, является проведение судебной реформы. Лишь независимая и эффективная система судопроизводства, обеспечивающая должный уровень законности в государственно-правовой, экономической и социальной сферах, надежную защиту прав граждан, может стать залогом по-настоящему гармоничного развития страны.

Понимание того, что, несмотря на видимую хаотичность, рыночная экономика, прежде всего, предполагает наличие правового государства, стало исходным пунктом выработки концепции судебной реформы, принятой по предложению Б. Н. Ельцина в 1991 году Верховным Советом РФ. В процессе ее реализации в судебную систему современной России после длительного перерыва вновь вошли аналоги ряда прежних позднеимперских структур, в частности, суд присяжных, мировой суд и т. д.

В итоге, с 90-х годов XX в., и особенно со второй их половины, начался процесс коренного обновления судебной системы, ее демократизации. Из орудия репрессий и придатка правящей бюрократии суд стал превращаться в инструмент защиты прав человека — важнейший институт правового государства. Однако это был еще незавершенный процесс, сам по себе рождавший сложные проблемы.1 В связи с этим как нельзя более актуально звучали слова Президента РФ В. В. Путина о том,.

1 См. напр.: Баглай М. Судебная системы — главный механизм обеспечения единого правового поля страны // Российская юстиция. 2001. № 1. С. 9. что «ключевой вопрос любой власти — это доверие граждан государству. И раз мы поставили цель добиться правовой дисциплины и действенной судебной системы, то не должны от этой цели отступать. Именно здесь сам механизм реализации государственных решений, эффективной защиты прав наших граждан».2.

За прошедшие после утверждения 24 октября 1991 г. Концепции судебной реформы годы в этой области были достигнуты определенные успехи. Однако и два десятилетия спустя судебная реформа остается незавершенной, причем суды, их текущая деятельность, наличие зависимости от административной власти и т. д., вызывают все большие нарекания в обществе. Определяющее значение при этом имеет, с одной стороны, настоятельная необходимость в обеспечении независимости суда, в адаптации судебной системы к новым социально-экономическим и политическим реалиям, а с другой — стремление к модернизации сферы судопроизводства в процессе активных поисков более действенных мер обеспечения прав граждан, борьбы с растущей уголовной преступностью.

В целом, стремление к тому, чтобы на авансцену истории вышел «независимый, свободный от корыстных интересов, политических симпатий и идеологических предубеждений суд, выступающий гарантом законности и справедливости, призванный выполнять в государстве ту же роль, что и совесть у человека», пока еще остается общим пожеланием. На деле отечественная судебная система заметно отстает от потребностей жизни и общественной практики, мало помогает установлению и развитию реальной рыночной экономики. Для многих людей, пытающихся законно отстоять и восстановить свои права, суд так и не стал «ни скорым, ни правым, ни справедливым».

2 Путин В. В. Сегодня нам крайне необходима судебная реформа // Российская юстиция. 2001. № 5. С. 2.

3 Руднев В. Судебная реформа: 10 лет спустя // Российская юстиция. 2001. № 1. С. 1.

Исходя из данной ситуации, перед современным российским государством и обществом сохраняется актуальность задач качественной реконструкции судебной системы, которая должна быть проведена эволюционным, на основе права, а не революционным, насильственным путем.

Полагаем также, что отмеченные факты доказывают, что становление в России демократического правового государства и гражданского общества на практике сопряжено не только со значительными трудностями политического, но и научно-теоретического плана. Это усиливает стремление к заимствованиям зарубежного опыта.

Между тем, сама Россия в прошлом имела интересный опыт модернизации судебной системы. Исходя из этого, полагаем, что выработка осмысленной, обоснованной концепции реформ, определяющая судьбу либеральных преобразований в стране, в немалой степени зависит от осмысления опыта прошлого, предполагает изучение исторического опыта российской модернизации, строительства правового государства, эволюции его основных институтов.

При этом очевидной представляется необходимость изучения не только системы и структуры правоохранительных и судебных органов России, их нормативно-правового, кадрового обеспечения, повседневной правоохранительной деятельности государства, но и также и их общественного восприятия.

Констатируя очевидное в последнее время стремление к заимствованию положительных достижений дореволюционной отечественной практики, следует отметить, что в данных условиях представляется особенно актуальным обобщение, прежде всего, отечественного исторического опыта радикального реформирования российской судебной системы в дореволюционный период, обращение к историческому опыту трансформации Российской империи в условиях развернувшихся либеральных реформ Александра II.

В данном контексте исключительный интерес представляет осмысление опыта разработки и реализации уникальной судебной реформы 1864 года, провозгласившей идею создания самостоятельной независимой судебной власти, отделенной от администрации, от всего аппарата государственного управления. Для воплощения этой заявленной цели, на деле началась реализация таких принципов при организации судов и судебной власти как состязательность судебного процесса, несменяемость судей и т. д., что сделало судебную реформу наиболее последовательной из всего комплекса реформ 1860−1870-х годов.

Не идеализируя историческое прошлое российской судебной системы, необходимо признать, что, даже в условиях абсолютизма, реформа 1864 года достаточно полно, с учетом национальной специфики, воплотила основные достижения передового западноевропейского судоустройства и судопроизводства, основанного на либерально-демократических принципах.

Заметим также, что заложенные в судебной реформе 1864 года принципы не только оказали существенное влияние на судебную систему императорской России, но учитывались при формировании советской, а затем и постсоветской судебных систем.

Значимость анализа отечественного исторического опыта преобразования по судебной части обусловливается схожестью задач и целей, стоявших перед российским обществом в середине XIX века и поставленных в начале третьего тысячелетия. Главным образом, это касается отхода от осознания судебной власти как абсолютной прерогативы узкого круга лиц. Поэтому творческий анализ особенностей претворения в жизнь положений судебных уставов 20 ноября 1864 года с учетом современной социально-политической действительности позволит, на наш взгляд, избежать повторения ошибок прошлого и воспользоваться позитивными результатами судебной реформы 1864 года.

Решение задач модернизации предполагает глубокий научный анализ не только истории отечественной судебной системы, но и специфики общественно-политической. Важно понять причины неудач на пути реформирования, почему не были реализованы блестящие идеи дореволюционных юристов. Почему либеральные преобразования идут предельно трудно и сегодня.

В связи с этим закономерен и естествен интерес не только к истории судебной реформы 1864 года и ее роли в историческом процессе обновления России на новых социально-политических и политико-правовых основах, но и к напряженной общественно-политической борьбе, сопровождавшей ее разработку и реализацию.

Актуальность темы

дополнительно усиливается тем, что на современном этапе развития общества сформировалась потребность в критическом переосмыслении исторической роли российского либерализма.

Нельзя не признать, что опыт «либерализации» 1990;х годов сформировал в широких слоях населения России крайне негативное отношение к идеям либерализма. Учитывая, что будущее страны все же связано именно с успехом утверждения либеральных норм, в том числе и в сфере создания эффективной правовой системы, представляется, что сегодня особенно важно очистить эту идеологию от ряда примесей современной эпохи, комплексно увязать анализ специфики новой и старой России, имперского и современного опыта.

Либеральное осмысление имевших место трансформаций, выявление реликтов и подлинных инноваций являются необходимым условием успешного развития страны. Причем либеральная доктрина современности, на наш взгляд, находит должное обоснование в опыте судебной реформы 1864 года, а современные общественные дискуссии по проблемам правосудия во многом перекликаются с дискуссиями 1860-хначала 1900;х годов.

Вопросы проведения и завершения судебной реформы в нашей стране также актуализирует процесс интеграция России в европейское и мировое сообщество. При этом, по справедливому указанию ряда аналитиков, вопросы окончания судебной реформы в совокупности с другими социально-экономическими преобразованиями позволят преодолеть другую проблему, являющуюся одной из центральных во всем мире, — проблему бедности. Бедность — это не только проблема отсутствия денег у людей, она связана с защитой прав и свобод человека.4.

В целом, научный интерес к различным аспектам истории общественной борьбы по вопросам судебной реформы 1864 года диктуется потребностью, изучая прошлое, осмыслить и понять настоящее.

Осмысление исторического опыта трансформации российской судебной системы представляет большой интерес как в плане извлечения уроков, полезных для ее реформирования в современных условиях, так и в контексте изучения истории страны в целом.

Историографический анализ проблемы, проведенный в первом разделе, показал, что, хотя она нашла отражение в отечественной и зарубежной историографии, а также в историко-правовых исследованиях, тем не менее, нуждается в дополнительном изучении.

Объектом исследования определен исторический опыт разработки и реализации имперской судебной реформы 1864 года.

Предмет исследования — общественно-политический аспект судебной реформы 1864 года.

4 Вулфенсон Дж. Судебная реформа в России поможет преодолеть бедность // Российская юстиция. 2001. № 9. С. 2.

Целью работы является выяснение места судебной реформы 1864 года в общественно-политической жизни пореформенной России, изучение ее влияния на российский политический процесс. Задачи исследования:

— охарактеризовать степень научной изученности, методологическую основу, источниковую базу проблемы и с учетом этого определить ее слабо разработанные аспекты и перспективы дальнейшего исследования;

— комплексно исследовать процесс эволюции судебной системы как особой общественно-политической проблемы пореформенной России;

— проанализировать феномен суда присяжных, общественно-политический контекст процессов его становления и развитияосветить общественно-политическую борьбу по вопросам трансформации основных элементов судебной системы — прокуратуры, следствия, адвокатуры;

— охарактеризовать общественное значение мирового суда, дискуссии по проблемам его организации и деятельности;

— рассмотреть особенности крестьянского восприятия правосудия и законности, общественные дискуссии по проблемам эволюции волостного суда.

Хронологические рамки исследования. Предлагаемое диссертационное исследование охватывает период 1864—1904 годов, отразивший общественно-политические процессы пореформенной предреволюционной эпохи и характеризуемый как время, когда в имперской России происходили масштабные изменения, связанные с потребностями буржуазной модернизации и преодоления наследия феодального прошлого. В рамках данного периода произошли глубокие трансформации в социально-экономической и политико-правовой жизни страны, существенным образом изменившие ее облик. Особое место в данном ряду заняли преобразования в сфере судопроизводства, проводившиеся на основе принципов судебной реформы 1864 года.

Нижние границы хронологических рамок связаны с финальной стадией разработки судебной реформы и началом ее реализации. Они объясняются тем, что в 1864 году, под влиянием отмены крепостного права, в России было провозглашено начало масштабной судебной реформы, был начат процесс решительного обновления судебной системы страны. Несмотря на противоречивость процессов утверждения новых судебных установлений на территории Российской империи, изменения фундаментальных основ судоустройства и судопроизводства, в принципе, сохраняли общую логику вплоть до эпохи революционных потрясений 1905;1907 годов. Поэтому верхние границы хронологических рамок исследования отнесены к 1904 году — кануну революции 1905;1907 гг., когда развитие процессов буржуазной модернизации все еще шло на мирной, конструктивной основе. При этом общественная активность находила реализацию преимущественно в легальной, созидательной деятельности.

Заметим, что реформа, вызванная к жизни настоятельными потребностями своего времени, проходила крайне трудно, неравномерно, с элементами контрреформ. Все это порождало противостояние различных общественно-политических течений, острые общественные дискуссии. В данной связи, в рамках рассматриваемого периода автором различаются ряд этапов. Прежде всего, отметим время общественной эйфории, характеризующей канун и начальный этап реализации реформы в 1860-е гг., стадию нарастания критического отношения к основам реформы и вызревания общественного противостояния по ее узловым моментам (1870-е гг.), эпохи консервативной переоценки ряда преобразований в судебной сфере («контрреформ» 1880-х гг.) и известной «общественной усталости» 1890-х годов. Наконец, последний этап начало XX в.) характеризуют процессы нарастания внутриполитического кризиса и складывания революционной ситуации, усилившие крайние точки зрения (как радикальные, так и консервативные). При этом особую опасность стали представлять настроения, формируемые течениями экстремистского толка и связанные с неприятием ряда очевидных прогрессивных черт судебной системы, созданной в процессе реализации реформы 1864 года.

Территориальные рамки исследования определены в соответствии со складывавшимся административно-территориальным делением Российской империи. Несмотря на присутствие факторов универсального характера, в ходе реализации реформы определились серьезные специфические региональные особенности, значение которых представляется существенным. В данной связи, внимание автора акцентировалось, с одной стороны, на общих закономерностях реформы, ее влиянии на общественно-политические процессы в стране. С другой стороны, учитывалась специфика различных регионов (начиная со столичных), рассматривавшихся с учетом их поэтапного вступления в полосу реформирования судебной системы.

Методологическая основа диссертации.

Отвергая методологическую зашоренность недавнего времени, скованность элементами явного и скрытого политического заказа, автор руководствовался общепринятыми в исторической науке принципами историзма, объективности, диалектического подхода к пониманию закономерностей общественного развития.

В данной связи, теоретическую основу диссертации составляют критическое осмысление и синтез разнообразных идей и концептуальных построений представителей отечественной и зарубежной историософской, политико-правовой, социологической мысли по проблемам политического и правового развития, места и роли судебной системы в становлении и функционировании демократического общества и правового государства.

Комплексный подход при анализе судебной политики государства сочетается с методологией вычленения одного аспекта (в данном случаеисторического) в развитии данного явления и рассмотрения данного аспекта в неразрывной взаимосвязи и взаимообусловленности с другими (в данном случае — юридическими, политическими, экономическими, культурно-психологическими и другими) аспектами.

Исследование проводилось с применением разнообразных общенаучных методов (обобщения, анализа, синтеза, системного подхода и других). В подготовке диссертации применялись системный и сравнительный методы. Для исследования также были привлечены метод классификации, который используется для структурирования объектов исследования на основе существенных признаков и количественный метод, который применяется для сравнения объектов со стороны их количественных характеристик. Их использование определялось как проблематикой, целями и задачами исследования, так и своеобразием используемых источников. В качестве дополнения к вышеперечисленным использовался количественный метод, применяющийся для сравнения объектов со стороны их количественных характеристик.

Особое значение для теоретического осмысления реформы и специфики ее общественного восприятия имело обращение к работам мыслителей — современников, стремившихся к обновлению страны, ее гармоничному развитию на прогрессивной основе.

Анализ степени изученности проблемы, проведенный в первом разделе работы, показывает, что, несмотря на большой объем наработанной научной литературы по выбранной теме, состояние ее научной разработки вряд ли можно признать удовлетворительным. Главная причина заключается в том, что длительное время в отечественной историографии и история судебной реформы, и история общественно-политических движений исследовалась с откровенно конъюнктурных позиций.

Научная новизна исследования определяется, прежде всего, тем, что в нем, на основе обширного массива документов, осуществлено комплексное научно-историческое осмысление места и роли судебной реформы 1864 года в общественно-политической жизни имперской России.

Исследованием установлено, что выработка и реализация судебной реформы обусловили нарастание общественно-политического противостояния, уже в 1860−70-е годы не просто скорректировавшего позиции различных сил, но приведшего к четкому их размежеванию, переходу от «журнальных», «литературных» партий к все более оформленным течениям общественной мысли. В процессе обсуждения реформы, по сути, произошло рождение российской общественности, заявившей о своем праве намечать ориентиры модернизации. В итоге, растущая консолидация передовых сил перед лицом власти, с одной стороны, позволила сохранить основные прогрессивные черты реформы, а с другой — расколола общество на непримиримые лагеря.

Изученные материалы позволяют сделать вывод о том, что основным демократическим достижением судебной реформы стало утверждение суда присяжных, оказавшего огромное влияние на эволюцию правосознания всего российского общества, причем, учитывая роль крестьян как присяжных заседателей, не только «просвещенного». Несмотря на активность противников реформы, доказывавших неготовность страны к суду присяжных, именно общественное мнение остановило контрреформы, позволило превратить новый суд во вполне действенный орган, противостоящий беззаконию.

Очевидно, что, в борьбе за сохранение основ реформы, либеральная общественность, ориентируясь на защиту суда присяжных, не смогла в полной мере адекватно оценить значимость других важных судебных институтов. В то время как администрация стремилась вернуть утраченные рычаги влияния через усиление контроля над судебным следствием, прокуратурой, общество не оказало на нее должного воздействия. Оно в основном оказалось занятым дискуссиями о роли адвокатуры, спорами об адвокатской этике. Между тем, принимавшиеся властями меры по свертыванию демократических принципов судопроизводства затронули адвокатуру в гораздо меньшей степени.

Документы показывают, что отмеченный перекос, как результат своего рода «ценностного разрыва» между потребностями широких народных масс и «образованного общества» в полной мере проявился в ходе публичного обсуждения ряда важных проблем. В частности, общество, отстоявшее суд присяжных, не встало так же активно на защиту судов мировых. Недооценив угрозы со стороны бюрократии этому институту, сыгравшему важную роль в приобщении населения к нормам современного права, оно оказалось на четверть века отброшенным в плане развития не только данного вида судопроизводства, но и системы местного самоуправления в целом.

Проведенный анализ позволяет утверждать, что особую трудность для становления в стране судебной системы, основанной на западных образцах, создавала пестрота и многослойность правовой культуры населения пореформенной эпохи, при преобладании в ней разлагающихся норм традиционного права. В данной ситуации особенно негативное значение имели, с одной стороны, нетерпимость и торопливость интеллигенции, в частности, стремившейся быстрее, любой ценой добиться упразднения «реликтового» волостного суда, а с другойусиление в деревне бюрократического произвола. Это заметно усилило правовой хаос, создав условия для популярности радикальных революционных идей.

Научно-теоретическая и практическая значимость исследования состоит в научном анализе исторического опыта разработки и реализации судебной реформы 1864 года, ее влияния на общественно-политическую жизнь России, что, в свою очередь, определяется направленностью на решение задач, стоящих перед государством в сфере судопроизводства в условиях формирования основ гражданского общества и правового государства.

Его результаты позволяют составить более полное и рельефное представление не только об основных направлениях политико-правовой модернизации России, но и о тех глубинных взаимосвязях, которые определяют наиболее существенные черты эволюции российской государственности.

Осмысление опыта разработки и реализации судебной реформы позволяют извлечь необходимые уроки, представляющие несомненную пользу для современных реформаторов.

Это тем более важно, что сегодня перед страной стоят особенно сложные проблемы в указанной сфере. Причем, по мнению ряда исследователей, с которым следует в основном согласиться, реалии дореволюционной эпохи, убеждают в том, что перспективы сегодняшней судебной реформы в России выглядят, пожалуй, даже хуже, чем это было в 1864 году. Как показывает текущая практика, сильнее ее оппоненты, ниже уровень образования юристов. К тому же сегодня мы сталкиваемся с тем, что в советское и, особенно, в постсоветское время в стране был выработан беспрецедентный уровень правового цинизма власти и правового нигилизма широких слоев населения.5.

5 Reforming justice in Russia, 1864−1994: Power, culture and the limits of legal order. N.Y., 1997. P. XIV.

В целом, результаты исследования могут быть полезны для практической деятельности органов государственной власти и управления, а также для дальнейшей разработки актуальных проблем истории российского общества, в частности, при подготовке обобщающих и специальных трудов, посвященных эволюции судебной системы государства, в лекционных курсах и т. д.

Апробация результатов диссертационного исследования. Основные положения диссертации изложены в научных публикациях общим объемом 55,8 печатных листов. Выводы и предложения по проблеме доводились диссертантом до сведения научной общественности и практических работников на международных и всероссийских конференциях и семинарах по российской истории, истории правоохранительных и судебных органов, а также на межкафедральных и региональных семинарах.

Структура работы соответствует избранной цели и задачам. Диссертация состоит из введения, шести разделов, заключения и списка источников и литературы.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

.

Подводя итоги проведенному исследованию, рассматривая процессы реорганизации судебной системы, начатые реформой 1864 года, следует, в первую очередь, подчеркнуть, что по своему значению они носили далеко не узко профессиональный, специальный характер. По существу, они превратились в важнейшую общественно-политическую проблему пореформенной России. При этом, с одной стороны, процессы разработки и реализации судебной реформы оказали колоссальное влияние на рост общественной активности и, в конечном счете, на становление в России гражданского общества. С другой стороны, активно включившись в обсуждение основных положений реформы, в ее реализацию, направив во вновь формируемые судебные органы своих лучших представителей, образованное российское общество, прежде всего, либеральная общественность, оказало огромное влияние на характер преобразований, осуществленных в сфере судоустройства и судопроизводства.

Раскрывая диалектическую взаимосвязь судебной реформы 1864 года и становления самодеятельной российской общественности, следует подчеркнуть, что сама идей реформы в решающей степени была связана с общим изменением общественного климата в России в середине XIX столетия. Поражение в Крымской войне, глубокий кризис в экономике обусловили в это время всеобщее недовольство политикой правительства, в том числе, состоянием дел в сфере законности, отсутствие которой негативно сказывалось на хозяйственной жизни, дискредитировало власть. При этом бюрократизм, канцелярская «духота», усложненный порядок судопроизводства, в силу которых публика всемерно стремилась избежать любого судебного разбирательства, впервые стали объектом открытой критики печати, высказавшейся за обновление судов. Несмотря на резкую реакцию властей, эти идеи в короткий срок получали развитие и приобрели столь очевидную популярность, что, фактически открыли для страны эпоху «юридического возрождения».

На новый уровень осмысление проблемы вывел переход к крестьянской реформе. Так, ее обсуждение в дворянских комитетах показало, что на фоне безгласной страны, апелляция к общественному мнению импонировала даже консерваторам, видевшим в судах условие «неприкосновенности личности и собственности» и предотвращения «смуты». Логическим итогом отмеченного перелома стало вышедшее за рамки специальной печати широкое обсуждение «Основных положений преобразования судебной части в России» (1862г.), с его дебатами о гласности, устности судопроизводства, негативным восприятием зависимости суда от администрации, «юрисдикции чиновников», как основного препятствия к «владычеству закона». Даже в обличительных статьях русской зарубежной печати признавалось, что теперь просто будет невозможно вернуться назад, к прежней забюрократизированной системе судопроизводства.

Реализация реформы 1864 г. подтвердила мысль о том, что ее успех гарантирует только сильный контроль со стороны общественного мнения. Вместе с тем, она показала, что, несмотря на различные формы общественной активности (юридические общества, собрания, печать и пр.), публичность судебной политики оказалась недостаточной. В основном в это время шла кулуарная борьба в верхах. Публично же преобладали все более сдержанные взгляды. В частности, их отражением являлась позиция «Московских Ведомостей», иронично именовавшихся оппонентами «гласом всего русского народа». Что касается либеральной инициативы, то она была ограниченной. В частности, при установке на защиту независимости суда, прав подсудимых, печать характеризовали описательность, специальный юридический анализ.

Введение

в 1866 г. новых судов в столицах, с одной стороны, усилило общественную эйфорию, однако, с другой — обозначило границы намерений правительства, а также известный скепсис в отношении реформы. Последний отмечался даже у либералов, озабоченных как угрозой реакции, так и общим состоянием общественности. В частности, они отмечали явную корыстную составляющую воодушевления лиц, «для которых судебное дело составит средство существования, которые готовятся в судьи или адвокаты», указывали на неизбежное, ввиду открытия судов, умножение «грязи», подрывающее веру в человека, в общественный прогресс.

Впрочем, на фоне роста консервативной критики, призывов к переходу к созидательной работе, в частности, нашедших отражение в проповеди того, что стране нужны не столько реформы, сколько создание сильной, эффективной, реально действующей судебной власти, основные усилия либералов направлялись на защиту реформы. Поскольку отход от ее основ с рубежа 1860−1870-х годов питал нарастание известного равнодушия («судебные учреждения никого не интересуютно хуже всего то, что от них и не ожидают ничего особенного»), они инициировали широкие общественные дискуссии, большое внимание уделяли судебным делам. Особое значение при этом получили гласные с 1871 г. политические процессы.

Меры правительства по корректировке реформы поддержали высокий накал общественных дискуссий, заставив даже реакционеров выражать надежду, что изменение судебных уставов в сторону ограничения компетенции новых учреждений, прежде всего, судов присяжных, будет отменено после стабилизации внутриполитической ситуации, а также спада нигилизма, в частности, осужденного в ходе осуждения «нечаевского процесса».

Однако продолжавшийся террор народников лишь закрепил консерватизм правительственного курса. Причем меры, проведенные после убийства Александра II, дали начало качественно новому этапу, ознаменованному триумфом либерализма и распространением революционных идей. Либералы стойко защищали новый суд, доказывая, что единственным надежным средством для сохранения свободы и правильного развития как страны в целом, так и отдельной личности, в частности, является безусловная ответственность перед законом всех без изъятия, в том числе и носителей власти. Параллельно выросла и активность охранительных сил, доказывавших самодостаточность российского опыта и необходимость воздерживаться от слепого подражания зарубежным образцам.

Однако, несмотря на усилия консерваторов, либеральные настроения в обществе доминировали, причем заметно смещались влево. В начале XX в. это нашло отражение в мощной кампании по разоблачению имперских судов, в ходе которой либералы перешли к пропаганде радикальных и даже революционных идей. Параллельно все большой резонанс получала также пропаганда социалистов, обличавших «палачей в судейских мантиях». В 1903;1905 гг. борьба прогрессивной общественности за реализацию принципов реформы достигла кульминации, однако, в основном, она так и не вышла за рамки уставов 1864 года.

Рассматривая общественно-политический контекст судебной реформы, нельзя не признать, что центральной проблемой пореформенного периода была борьба вокруг становления и развития российского суда присяжных как основного, базового института новой судебной системы. Рассматривая связанное с этим общественное противостояние, нужно отметить, что, изначально воспринимавшийся как глас общества, форма его единения с властью, суд присяжных рассматривался исключительно как суд самого народна. При этом в общественном сознании он обладал столь явной харизмой, что оказался обреченным на конфликт с имперской бюрократией, настаивавшей на том, что суд присяжных имеет в России не политическое, а одно только юридическое значение.

В данной связи, уже первые процессы 1866 года показали, что суд присяжных оказался способен выносить приговоры, не отвечающие «видам» правительства (дело «Современника» и т. д.). В итоге, в свете покушения на Александра II (4.04.1866 г.), из его ведения изъяли знаковые уголовные дела.

Тем не менее, с конца 1860-х гг. суды присяжных утверждались на новых территориях. Так, 1 января 1871 г. открылись Екатеринодарский и Владикавказский окружные суды, почти все сферы деятельности которых были подчинены началам гласности.

Общественные дискуссии вокруг работы судов усилили политические процессы. Уже «нечаевское дело», в котором общество было практически единодушным и в осуждении преступников, и в комплиментах суду, и в стремлении доказать лояльность печати, вскрыло конфликт консерваторов и просвещенной бюрократии. В частности, мнение «Московских Ведомостей» полагавших, что судом был воздан «некоторый почет» «нигилизму», было расценено как попытка «поколебать доверие к нашему суду в отношении к публичному разбирательству дел о государственных преступлениях».

Гласный суд, поднимая темы, зачастую запретные для печати, в целом ряде случаев позволял получить исключительно ценную информацию, ранее фактически закрытую для публичного обсуждения. В данной связи он встал в центр общественных дискуссий. Нередко процессы, под влиянием защиты и потрясенных слушателей, превращались в суд над обвинителями.

В ответ, консерваторы выступили, с одной стороны, с критикой суда, прежде всего, разоблачая «беспорядки» в организации судебных заседаний. Наряду с этим, они обрушились на неоправданные, по их мнению, оправдательные приговоры. Вокруг таких процессов в печати и широких общественных слоях вскоре разгорелись острые дискуссии.

Наиболее острые споры вызывали процессы политического плана (дело В. Засулич, Морозовской стачки и т. д.), показавшие, что присяжные все чаще выступают в защиту подсудимых. В условиях реакции 1880-х гг. дискуссия за и против суда присяжных достигла апогея.

Нельзя не признать, что его вердикты нередко были весьма странными. Так, в письме Александру III (11.02.1888 г.) К. П. Победоносцев отмечал, что причиной резкого падения курса рубля стало оправдание московскими присяжными Кетхудова (укравшего 120 тыс. рублей), поскольку он взял немецкие деньги (а Берлин — «центр биржевой спекуляции, высасывающий деньги у нашего народа»).

Однако если вначале нападки на суд имели хоть какую-то реальную почву, то затем они вылились в настоящий «погром» эпохи «манасейновских новелл» 80-х гг.

Несмотря на натиск реакции, суд присяжных удалось отстоять. Защищая его, современники напоминали, что это качественно новый суд, с появлением которого исчезли прежние ассоциации: «Суд и волокита, суд и разорение, суд и подкуп». Доминирование данной позиции в обществе показал новый виток дискуссий, связанных с работой созданных в 1894 году комиссий по пересмотру судебных уставов, в ходе которых видные юристы страны почти единогласно высказались за суд присяжных. На этом фоне позиция правой печати выглядела откровенным анахронизмом.

В целом, к началу XX в. общество сильнее консолидировалось вокруг суда присяжных. В условиях нарастания революционного кризиса это обеспечило ему большую независимость. Под напором либералов, революционных партий, разоблачавших вмешательство в дела суда администрации и даже самого царя, многие процессы приобретали столь мощный резонанс, что заставили власти идти на новые ограничения, в частности, на запреты редакторам публиковать что-либо по отдельным делам («тихорецкое дело девицы Золотовой» и пр.).

И все же, в конечном счете, правительство перешло в «отступление». Это показали законы лета 1904 года, изменявшие порядок судопроизводства по делам о государственных преступлениях, в частности, упразднившие популярную с 1881 г. практику административных санкций по политическим делам. Подобные колебания правительственного курса лишь усугубляли ситуацию. Даже либералы в массе своей исключали возможность компромисса, настаивая на полной независимости судов.

Параллельно с общественно-политической борьбой вокруг суда присяжных, в 1864—1904 гг. важное значение приобрело противостояние различных общественных сил по вопросам совершенствования основных структурных элементов судебной системы — прокуратуры, следствия и адвокатуры.

Так, уже на стадии подготовки реформы стала очевидной необходимость обновления прокуратуры и следствия. В частности, важным ее шагом явилось учреждение в 1860 г. независимых от полиции судебных следователей. И хотя мнение об их «чрезмерном значении» осталось в основном негативным, это в корне изменило процесс судопроизводства. В духе новых судебных уставов, прокуратуру также интегрировали в судебную систему.

Гораздо сложнее дело обстояло с адвокатурой. Перспективы ее создания казались сомнительными. Тем не менее, факт того, что адвокатура являлась неотъемлемым институтом в правовой системе современных образованных государств, она была признана необходимой и в России. Более того, как показал ход реформы, российские адвокаты получили больше прав, «были поставлены независимее», чем во Франции, ряде других стран.

Конечно, что у части юридического сообщества и широкой общественности сложилось мнение о неполноте реформы. Однако даже либералы, характеризуя «собрания и съезды, которые ратуют против правительственной опеки» как «явление отрадное», признали: здесь была видна и тенденция к выискиванию «особых привилегий» и складыванию сообществ по примеру средневековых цехов.

Реализация реформы, выявившая стремление бюрократии сохранить влияние на суды, уже в 60-е годы привела к тому, что, не имея возможности жестко их контролировать, она попыталась взять реванш по линии следствия, прокуратуры и пр. Нужно признать, что общество быстро заметило попытки отхода от основ реформы, в частности, указало на практику комплектования штата следователей за счет «исполняющих обязанностей». Констатируя, что этот институт «разрушен», пресса отмечала, что негативные тенденции в развитии следствия невольно внушают опасения за будущность судебной реформы. В целом, выражая лояльность режиму, либералы активно критиковали произвол и неуважение к личности со стороны судебных следователей, разоблачали «безобразия следственной части». При этом они питали надежду на то, что их жалобы принесут результат и будут способствовать совершенствованию судебной системы. Однако, несмотря на то, что проекты преобразований обсуждались в течение всего периода, по сути, институт судебных следователей остался неизменным.

Еще больший резонанс вызывала тема развития адвокатуры. Споры вокруг организации адвокатуры являлись, пожалуй, наиболее острыми. Поскольку сюда пришло немало сильных юристов, современники часто признавали неравенство сил обвинения и защиты. В то же время, не менее очевидной была ее неразвитость. В силу высоких требований к кандидатам, даже в Петербурге не удалось полностью укомплектовать корпус присяжных поверенных. Еще хуже положение дел характеризовало провинцию. Как следствие, здесь расцвел феномен ходатаев -«проходимцев». Впрочем, проблем данного плана хватало и в столицах. Как отмечала правая печать, даже «светила» адвокатуры участвовали в «темных» делах.

Хотя у либеральной общественности отношение к миссии адвокатов было иным, она также нередко критиковала их, отмечая, что им не следует пренебрегать общественным мнением. В конечном счете, тема адвокатской этики стала одной из наиболее актуальных, достигнув апогея в дискуссии 1886 г., однако осталась в основном неразрешенной.

В начале XX столетия возникла острая необходимость оптимизации судебных учреждений. В стране развернулась работа над новыми редакциями судебных установлений, уставов судопроизводства. На местах, к примеру, в Екатеринодарском окружном суде, обсуждались вопросы о выработке новых «Наказов».

Под возможным ударом реакции в это время оказались различные структуры. Общая тенденция времени выразилась в курсе на ужесточении репрессий. Так, в декабре 1902 года были введены должности товарищей прокуроров окружного суда и судебной палаты («гг. политических прокуроров»). В практике работы получили распространение всевозможные косвенные формы судебного давления (запугивание на допросах, тюремные поощрения и кары в зависимости от степени готовности привлеченного давать показания и т. д.). В ответ, это вызвало консолидацию оппозиции, привело к созданию для борьбы с произволом различного рода неформальных объединений юристов, выдвигавших откровенно революционные требования. Таким образом, несмотря на реакцию, благодаря общественности, в России действительно побеждали идеи независимости суда.

В общем ряду вопросов, привлекавших к себе особое внимание, особую роль сыграли широкие общественные дискуссии по проблемам организации и деятельности мирового суда.

Реформа 1864 г., коренным образом изменившая судебную систему, среди прочего, остро поставила вопрос об упрощении правосудия, создании судов, адаптированных к условиям крестьянской страны. При этом она отразила сложное переплетение интересов государства и отдельных слоев общества, прежде всего, дворянства.

В частности, стремясь сохранить общественно-политическое значение, последнее возлагало особые надежды на мировой суд. Предлагая реорганизовать созданный для проведения реформы 1861 года институт мировых посредников «из специального в общее учреждение» и превратить мировых посредников в почетных мировых судей, идеологи поместного дворянства видели в них источник и силу истинного самоуправления, причем даже больше, чем в самих земских учреждениях.

Вводившиеся с 1866 г., мировые суды привлекли большое внимание и общества, и власти. Правительство, рассчитывая, что мировая юстиция «приблизит» правосудие к населению, разгрузит общие суды, форсировало их введение, хотя при этом и попыталось отказаться от выборности судей. И лишь энергичное противодействие данным планам разработчиков реформы позволило отстоять эту норму в Государственном Совете.

В то же время, превратившись в поле деятельности массы наиболее активных представителей «просвещенного общества», мировые суды с первых своих шагов приобрели большие симпатии. При этом предметом обсуждения стали и проблемы, мешавшие их становлению. Помимо естественных трудностей материального порядка, необеспеченности работы новых учреждений, особенно острую критику современников, в частности, вызывал высокий и имущественный ценз для избрания в судьи, в некоторых случаях не позволявший избрать ни одного судьи по целому уезду. В данной связи вопрос о понижении ценза постоянно поднимался в земских ходатайствах, в печати.

Как и суд присяжных, мировой суд изначально стал не только правовым институтом, но и своего рода общественно-политическим феноменом. Упрощенная система судопроизводства, ориентация на примирение сторон превратили его в настоящую массовую школу ликвидации правовой неграмотности масс, их воспитания. Однако, несмотря на общую популярность, в немалой степени обеспеченную самоотверженной работой самих мировых судей, вскоре они стали объектом нарастающей критики.

Материал для нее дали как многие нерешенные вопросы в организации и деятельности судов, так и проблемы принципиального плана. В частности, неподдельное изумление консерваторов вызвал уже факт обращения ряда судей на «вы» ко всем участникам процесса. Еще более важным было то, что мировые суды, рассматривая дела, ранее решавшиеся администрацией, вынося «предостережения» полиции за ненадлежащее исполнение обязанностей и т. д., вступили в конфликт с местной властью. Независимые решения вызвали растущие нападки на принцип выборности судей, защищать который, по мнению консерваторов, могли только коммунары. Все большее внимание ими обращалось также на «произвол судей», считающих себя не слугами общества, а какими-то высокопоставленными начальниками, на их неблагонадежность.

Недостатки, корпоративные болезни мирового суда заметили и либералы. В частности, от их внимания не укрылось то, что мировые судьи и съезды судей стремились принизить роль волостных судов.

Несмотря на критику, мировые суды являлись институтом, получившим признание и высокую оценку своей работы как широкой общественности, так и власти. На данном фоне стало полной неожиданностью принятие в 1889 г. закона о земских начальниках, заменивших мировой суд, сохраненный лишь в ряде наиболее крупных городов. Как показало время, ликвидация мирового суда стала явной ошибкой властей, что обусловило его восстановление в 1912 году.

Среди наиболее острых общественных проблем, которые волновали не только образованное общество, но и массу крестьянского населения, центральное значение в общественной жизни пореформенного периода приобрел вопрос об эволюции волостного суда.

Поскольку в ходе освобождения крестьян основная ставка делалась на общинное самоуправление, основная масса населения России была оставлена в поле обычного права. «Сельский мир» получил свой суд, разбиравший дела только между крестьянами, стал выбирать собственных сословных судей. Эта мера была оправдана и народным «несочувствием» к суду, основанному на «формальной правде», а также отсутствием у властей финансового и кадрового ресурса для иных решений.

Однако объективное противоречие между институтом, решавшим дела на основе народного «обычая», и аппаратом управления, работавшим на основе «закона», а также неприятие основной части либерального общества, увидевшего в данной инстанции отступление от прогрессивных принципов реформы, стала вызвать растущий вал критики и справа, и слева. Даже бывшие крепостники, пораженные тем, что теперь будут вершить суд не они, а сами крестьяне, присоединились к общему хору критики. В свою очередь, либералы, идеализируя мировые суды, о волостных судах отзывались как «о привидениях».

Поскольку большая часть специалистов в сфере судопроизводства и управления (мировых судей, председателей управ, предводителей дворянства и пр.) выступала за отмену волостного суда, в 1872 году для исследования вопроса была создана специальная комиссия министерств внутренних дел и юстиции, что дало новый толчок критике.

Собранный комиссией фактический материал, выявив общую удовлетворенность судом со стороны крестьян, скорректировал позиции либеральных изданий. Отражая новые реалии, они были вынуждены признать, что о крестьянских судах много было сказано ложного, что крестьяне активно защищают свой суд от клеветы.

Впрочем, это не изменило общей установки либералов на ликвидацию остатков сословного строя. Кризис законности в российской деревне подводил их к выводу, что волостной суд с каждым годом деградирует все более очевидно, утверждал в мысли, что единственной перспективой для него являются кардинальное преобразование или полное упразднение.

В то же время, проблемы волостного суда вызывали сочувствие у части общества, выступавшего за последовательное развитие данного института. Причем помимо славянофилов («Беседа», «Дело», «Москвич», «Москва» и др.), такое мнение выражали и либералы-общинники. Связывая кризис правосознания и кризис общинного строя, они однозначно констатировали, что уничтожение общины и таких институтов как волостной суд однозначно ведут к утрате крестьянством привычных связей и росту преступности.

Споры о судьбах волостного суда продолжались в рамках всего периода. В обществе активно циркулировали слухи о возможных изменениях в данной сфере. Их распространение питала масса нерешенных аспектов в организации судов, деятельность различного рода комиссий. В ряде случаев это позволило совершенствовать судебную практику. Однако принципиального решения вопрос так и не нашел. Более того, передача в 1889 г. судов под контроль земских начальников еще более подорвала их авторитет.

В итоге, к началу XX в. в сфере сельского правосудия сложилась весьма сложная ситуация, выходя из которой МВД предложило ограничить круг действий волостного суда и дать ему специально разработанный устав о наказаниях.

В целом, несмотря имевшие место критические оценки, волостные суды стали важным инструментом обеспечения правосудия в деревне, сыграли важную роль в деле развития правовой культуры населения.

В результате широкого общественного обсуждения основных положений реформы, начиная со стадии ее разработки, а также ее постоянного общественного мониторинга в рамках всего пореформенного периода, передовая российская общественность оказала огромное влияние на становление в стране передовой для своего времени судебной системы. Своим личным участием во вновь созданных судебных учреждениях она сумела превратить их в структуры, в целом, соответствующие уровню современных требований. В итоге, под влиянием реформы и общественной деятельности передовых россиян в стране были созданы необходимые предпосылки для обновления правовой культуры общества и формирования принципиально новой общественной среды.