Политико-институциональный анализ силы права

Актуальность темы

исследования.

Процессы трансформации российского общества в последние годы сопровождались строительством новых политических и правовых институтов, закладывающих основы демократии. Если в первые годы реформ наиболее важным аспектом формирования демократического общества было создание соответствующих институтов, то начиная со второй половины 90-х годов все более актуальной становится проблема эффективного функционирования таких институтов, их соответствия тем задачам общественного развития, от разрешения которых зависит направление дальнейшей эволюции российского общества.

К числу такого рода задач следует отнести строительство правового, а в перспективе и социального, государствасистему контроля над политической властью со стороны становящегося гражданского общества, которая связана с «прозрачностью» процесса принятия политических решений и ответственностью власти за решения уже принятые. В свою очередь это требует преодоления распространившегося в последние годы недоверия граждан к закону, неверие в способность государства справиться с наиболее острыми социальными проблемами.

В этих условиях неоднократно поднимавшийся вопрос об эффективности закона выходит за рамки узко профессиональной деятельности российского законодателя и становится частью фундаментальной проблемы силы права. Чем сильнее право в условиях гражданского общества, тем в большей степени политическая власть этому обществу подконтрольначем сильнее право, тем в большей степени политическая власть являет себя в обществе как власть правовая. Сила права — это, в зрелом, развитом состоянии всеобщая власть права, которая исключает произвол и необоснованное насилие над гражданами, безответственность и обман населения. I i' t.

Однако при том, что так понимаемая сила права является почти очевидной ценностью в гражданской культуре современного общества, вопрос о том, каково ее содержание до сих пор остается открытым. Тогда как без ответа на него само выражение сила права является не более чем идеологической прокламацией, вызывающей недоверие у российских граждан и без того не обремененных политико-правовым оптимизмом.

В силу данного обстоятельства актуальной становится задача продуктивного политико-правового анализа содержания силы права в его институциональной интерпретации. Для этого необходимо превратить данное выражение — сила права — в понятийный конструкт, позволяющий определить то, каким образом социальным реформам придать системность и осуществлять их на основе целостной научной платформы, которая фиксирует стратегические интересы общества, а не является набором ситуативных мер судорожного «латания дыр».

В свою очередь разработка такого конструкта предполагает осмысление как теоретического, так и практического содержания силы права. Поскольку последнее не существует вне конкретной гражданской культуры, постольку требуется выявить, с одной стороны, ценностные и деонтические установки, на которые опирается, которыми подпитывается идея всеобщей власти права. С другой стороны, необходимо выделить институциональные основания, на которых она строится или может быть построена. В этом случае закономерным продолжением исследования становится анализ правотворческого и правоприменительного аспектов силы права.

Таким образом, актуальность политико-институционального анализа силы права определяется не только теоретическим интересом, но и проблемами, которые вырастают из повседневной политико-правовой практики современного российского общества.

Степень научной разработанности проблемы.

Термин сила права в отечественной политической и правовой мысли впервые был использован П. И. Новгородцевым, рассматривавшим этот атрибут в рамках концепции правового государства.1 Он считал, что суть силы права состоит в силе государственной власти, с одной стороны, ограничивающей саму себя, с другой — защищающей гражданские свободы, обеспечивающей упорядоченность социальных взаимодействий юридическими нормами. Современник П. И. Новгородцева Е.Н.Трубецкой вкладывал в данное понятие преимущественно негативный смысл, считая, что оно может быть использовано в рамках теории принуждения, которую он вполне справедливо упрекал за введение государства и власти в само понятие права.2.

Весьма интересным и продуктивным в эвристическом плане является подход И. А. Ильина, который сделал проблему силы права предметом самостоятельного исследования, посвятив ему отдельную теоретическую работу.3 Бесспорным достоинством концепции этого мыслителя служит то, что он впервые попытался обозначить объективный, или как он сам выражался «онтологический» статус явления, исключая при этом распространенное оценочное толкование термина в рамках понятийной оппозиции сила — слабость права. В оценочном, встречающемся и поныне подходе, понятие силы права либо контекстуально отождествляется с регулятивной эффективностью юридических норм — закона, либо используется в качестве образа, не несущего эвристической нагрузки.

Вторым достоинством работ И. А. Ильина служит рассмотрение силы права в качестве способности правового субъекта к действию, способности.

1 Новогородцев П. И. Общая теория права и государства. М., 1999.

2 Трубецкой Е. Н. Энциклопедия права. СПб., 1998. С.ЗО.

3 Ильин И. А. Понятие права и силы. Опыт методологического анализа. // Ильин И. А. Сочинения в 2-х т. T.l. М., 1993. обусловленной как объективными возможностями такого действия, так и субъективной мотивацией к его совершению.

Наконец, третьим важным положением правовой теории данного мыслителя является выделение в содержании силы права как теоретической, так и практической сторон.1 К сожалению И. А. Ильин не уделил достаточного внимания разработки данного тезиса. Тем не менее, именно в работах этого мыслителя содержатся те положения, которые могут использоваться в качестве теоретико-методологической платформы исследования силы права.

В целом в истории отечественной политико-правовой мысли различные стороны содержания силы права в более или менее отчетливом виде фиксировались многими исследователями. Например, силу права как принуждение рассматривал В. Г. Щеглов, считая, что по мере роста нравственности и правосознании общества внешнее принуждение уступит место внутренней мотивации правового поведения.2 На внеправовыенравственные и моральные — основания силы права указывал Б. Н. Чичерин.3.

Так или иначе, но различные аспекты содержания силы права представлены именно в работах отечественных правоведов конца XIX, начала XX веков. Из современных отечественных подходов понятие силы права присутствует в работах С. С. Алексеева, позиция которого близка к школе позитивного права, отождествляющей силу права с эффективностью и всеобщностью юридической нормы — закона, обеспеченного государственным принуждением.4 В той или иной степени размышления о содержании силы права присутствуют в работе В. П. Малахова, концепция которого опирается на идеи немецкой классической философии права.1 Здесь данному понятию придается своеобразный «онтологический» смысл, но в.

1 Там же. С. 42. Л.

Русская философия права. Антология. СПб., 1999. С. 181.

3 Там же. С. 54,58.

4 Алексеев С. С. Теория права. Харьков. 1994. С. 132. отличие от И. А. Ильина, данный исследователь уделяет внимание системообразующему характеру силы права.

В истории зарубежной политико-правовой мысли интерес вызывают идеи представителей германской исторической школы права (Гуго, Савиньи, Тибо и др.). Здесь сила права виделась в независимости права (точнее власти права) от субъективной деятельности людей, от государственной власти, и основанием социального бытия феномена признавался «народный дух». В современных терминах последний может быть интерпретирован как своеобразная доминанта политико-правовой культуры общества.

В современных зарубежных исследованиях термин сила права не используется в качестве самостоятельного эвристического конструкта. В концепциях позитивного права он трактуется как власть закона (power of low), в школе естественного права данное понятие используется в контексте концепций «государства благоденствия» (welfare state) и самостоятельной нагрузки не несет.3.

Таким образом, говоря о степени разработанности проблемы силы права в специальной литературе, нужно отметить следующее: существует несколько независимых точек зрения на природу силы права в отечественной политико-правовой мысли, а так же германской исторической школе права, при том, что единого более или менее общепризнанного подхода не сложилось. Данное утверждение справедливо и в отношении современных исследований. В зарубежных концепциях понятие силы права не используется в качестве самостоятельного теоретического конструкта. Теоретическая и методологическая основа исследования.

1 Малахов В. П. Философия права. М., 2002. С. 51.

2 Новгородцев П. И. Историческая школа юристов. СПб., 1999. С. 77−97.

3 Espring-Andersen G. The Three Worlds of Welfare Capitalism. Cambridge: Polity Press. 1990; Higgins J. States of Welfare: Comparative Analysis in Social Policy. Oxford: Blackwell, 1981 и др.

Теоретической и методологической основой исследования послужили работы отечественных правоведов: И. А. Ильина, П. И. Новгородцева и других, где были сформулированы положения (например, различие между доктринальным и практическим содержанием силы прававлияние внеправовых явлений гражданской культуры на содержание силы правагипотеза о возможной взаимосвязи политических и правовых институтов применительно к силе права и другие), переосмысление которых позволило сформулировать содержательные установки анализа.

Другую часть теоретической основы исследования составили базовые положения естественной и социологической школ права, представленные в работах О. Э. Лейста, 1 а так же такие эвристические конструкты как, идея права, правовое существо, правовое чувство и другие, разработанные В. П. Малаховым.2.

Методологической основой исследования послужили положения неоинституционального анализа, изложенные в работах Д. Норта3 и М.Олсона.4 Так, рассмотрение аксиологических и деонтических установок правосознания, которые задают устойчивые схемы социального поведения и действия и оказывают существенное влияние на политико-правовые институциональные основания силы права позволило выявить специфические особенности его становления в современной России.

При осмыслении формулировок юридических норм использовались приемы структурно-функционального и интент-анализа, позволившие.

1 Лейст О. Э. Сущность права. Проблемы теории и философии права. М., 2002.

Малахов В. П. Философия права. М., 2002.

3 Порт Д. Институты, институциональные изменения и функционирование экономики. М., 1997.

4 Олсон М. Логика коллективных действий. Общественные блага и теория групп. М., 1995. исследовать правоприменительный аспект становления силы права, а также нормативный, инструментальный, герменевтический и другие методологические подходы.

Объект и предмет исследования.

Объектом исследования, осуществляемого преимущественно на основе неоинституционального анализа, является сила права как целостная политико-правовая проблема.

Предметом исследования служит теоретическое и практическое содержание силы права, рассмотренное в контексте гражданской культуры в двух аспектах: правотворческом и правоприменительном.

Цели и задачи исследования.

Основной целью исследования является изучение содержания силы права в политико-институциональном измерении в контексте гражданской культуры, а так же осмысление проблем становления силы права в современной России. В соответствии с таким образом сформулированной целью в диссертационной работе ставятся и решаются следующие задачи:

• выявляются особенности понимания силы права применительно к трем основным теоретико-познавательным позициям: школе позитивного права, школе естественного права и социологической школе права;

• выделяются уровни развития силы права, соответствующие историческим этапам развития политико-правовой культуры общества;

• анализируется теоретическое и практическое содержание силы права, в соответствии с чем формулируются два рабочих определения, фиксирующих оба ракурса рассмотрения предмета;

• рассматриваются аксиологические, деонтические и институциональные основания конституирования и развития силы права в контексте гражданской культуры- 9.

• обосновывается специфика процесса становления силы права в современной России и анализируется его правотворческий аспект;

• исследуются параметры отраслевых моделей становления силы права в правоприменительном аспекте на примере российского уголовного права.

Научная новизна исследования.

В диссертации проанализирована привязанность существующих подходов исследования силы права к теоретико-познавательным и методологическим установкам той или иной конкретной школы права. Так, с позиций позитивной школы сущность силы права сводится к эффективности юридических норм, при чем последняя понимается как способность закона разрешать конкретную проблему. Эвристические возможности школы естественного права, которая в отличие от позитивной включает в содержание силы права и правосознание, ограничены тем, что последнее понимается как целостная непротиворечивая совокупность воззрений, характерных для всего общества, тогда как в реальной действительности между разными социальными слоями существуют значимые различия в содержании правосознания. Такие различия более или менее адекватно позволяет описывать социологическая школа права. В то же время в диссертационной работе обосновывается положение о том, что теоретические установки всех трех общепринятых школ могут быть продуктивно использованы в анализе силы права в зависимости от избранного ракурса и аспекта исследования. Использование в диссертационной работе познавательной установки такого рода определило и научную новизну исследования, которая состоит в следующем:

• наиболее продуктивной в эвристическом плане является теоретико-познавательная платформа социологической школы права, по мере необходимости дополняемая исследовательскими установками школы естественного права;

• исследованы различные периоды развития общества, в которых сила права являет себя через последовательную эволюцию нескольких качественных уровней: от принуждения и меры, к побуждению и правовому сознанию членов общества;

• обоснована эвристическая необходимость дифференциации теоретического и практического содержания силы права, на основе чего сформулированы два рабочих определения, фиксирующие обе составляющих;

• доказано, что становление и развитие силы права определяется аксиологическими и деонтическими установками гражданской культуры, с одной стороны, и особым качеством взаимодействия политических и правовых институтов — с другой;

• определена сущность силы права, которой является власть права и политическое определяет правовое, а правовое определяет политическое содержание властеотношений;

• проанализирован процесс становления силы права в условиях современной России, который может протекать только как синхронический с последовательными стадиями её развития;

• рассмотрены условия становления силы права в отраслевых моделях правоприменения, которыми служит соответствие их системообразующим идеям-принципам фиксирующим естественные права человека.

На защиту выносятся следующие положения:

1. Теоретический смысл понятия сила права зависит от того, с позиций какой из трех основных правовых школ осуществляется исследование. В школе позитивного права сила права трактуется как эффективность юридической нормыв школе естественного права как бытие индивидуальной свободыв социологической школе как правосознание. Наиболее продуктивным в эвристическом плане.

11 представляется интерпретация, в которой суть силы права сводится к власти права, что позволяет использовать концептуальные возможности всех трех подходов.

2. Становление силы права в истории общества предполагает три уровня развития политико-правовой культуры, где каждый последующий в снятом виде содержит предыдущий: принуждение, мера, побуждение. Синтезом всех трех служит появление у силы права нового качества — правосознания. Сила права как принуждение и мера характеризуют право сословного, а побуждениегражданского общества. Становление правосознания характеризует переход от правового государства к социальному.

3. Понятие сила права имеет теоретическое и практическое содержание. В первом случае она предстает как потребность правового существа организовать свое социальное бытие на основе признания идеи права в качестве безусловного императива деятельности. Во втором как способность субъекта права через принуждение, меру и побуждение поддерживать существующий общественный порядокспособность, основанная на справедливости, авторитете и эффективности юридических норм.

4. Аксиологическим основанием силы права в гражданской культуре служит наличие представлений о естественных правах личности в качестве ценностей индивидуального, корпоративного и коллективного самосознания, а так же наличие системообразующих идей, признающих самоценность индивида, его свободы во внеправовых, политических формах общественного сознания — в политической идеологии, в политическом мировоззрении, в политической психологии. Деонтическим основанием силы права служит присутствие таких аксиологических установок в процессе социализации личности, где они используются в качестве мотивации социального поведения и действия, обусловленного представлениями о гражданском долге и ответственности.

5. Институциональным основанием силы права в гражданской культуре является дифференциация политических и правовых институтов, в которой они реализуют своё специфическое функциональное назначение. С другой стороны, имеет место своеобразный их синтез, обуславливающий появление качественно нового уровня в политическом содержании правовых институтов и правовом содержании институтов политических. На практике такого рода синтез находит выражение в конституировании единой политико-правовой институциональной системы, обеспечивающей объективные и субъективные условия зарождения правового сознания у членов общества.

6. Сила права в отраслевых моделях правоприменения проявляет себя, с одной стороны, через соответствие содержания отраслевого законодательства политико-правовым ценностям и принципам, фиксирующим естественные права человекас другой сторонычерез соответствие юридических норм деонтическим установкам демократической гражданской культуры. Необходимые условия такого соответствия обеспечиваются институтами правового, достаточные — социального государства.

7. Процесс становления силы права в правотворческом и правоприменительном аспектах возможен в сегодняшней России только в синхроническом виде, предполагающем одновременное развитие нескольких уровней содержания явления и прежде всего побуждения и правосознания. В проблемах становления силы права как правового сознания наиболее полно проявляет себя многоплановая синтетическая сущность силы права как власти права в её рациональном содержании.

Научно-теоретическая и практическая значимость работы.

Научная значимость работы определяется тем, что анализ и разработка понятийного конструкта силы права позволяют исследовать специфические особенности формирования гражданской культуры российского общества, осмысливая их в рамках целостной политико-правовой платформы, фиксирующей появление нового качества во взаимодействии политических и правовых институтов. Полученные результаты исследования являются новыми для юридической и политологической наук.

Практическая значимость определяется тем, что полученные теоретические конструкты позволяют выявить оптимальную для российских условий модель правоприменительной практики с учетом особенностей развития правового сознания и политико-правовой культуры граждан.

Материалы исследования могут быть использованы в процессе преподавания курсов теории государства и права, отраслевых юридических науках, политологии, политической антропологии, философии права и других учебных дисциплинах.

Апробация исследования.

Диссертационная работа была апробирована при чтении академических курсов, а так же при проведении семинарских занятий по гражданскому праву в Ростовском юридическом институте МВД РФ.

Результаты исследования были изложены на двух международных конференциях: «Глобализация и регионализация в современном мире». (Ростов-на-Дону. 2001.) — «Политическая антропология как гуманистический фактор государственного строительства в Украине». (Запорожье. 2002.) — всероссийской: «Философия права и вопросы формирования современной государственно-правовой идеологии». (Ростов-на-Дону. 2001.) — трёх региональных: «Политико-правовая культура и духовность». (Ростов-на-Дону. 2001.) — «Проблемы становления правового государства в современной.

России". (Ростов-на-Дону. 2002.) — «Экстремизм: сущность, формы, пути противодействия». (Ростов-на-Дону. 2003.).

Выводы диссертации отражены в 8 публикациях общим объемом 6,7 п.л.

Диссертация обсуждена и допущена к защите на заседании кафедры политических и философско-правовых дисциплин Ростовского юридического института МВД России.

Структура диссертационного исследования Диссертационная работа состоит из введения, основной части, включающей три главы по два параграфа в каждой, заключения и списка литературы из 260 источников. Общий объем диссертации 162 страницы.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

.

Политико-институциональный анализ силы права, представленный в настоящей работе, по существу, является только одним из начальных этапов исследования феномена. Несмотря на то, что сила права может быть концептуально осмыслена с позиций различных школ права, в диссертационной работе ее анализ осуществлялся преимущественно в рамках школы естественного права и социологической школы права.

Наиболее эффективным способом исследования политико-институционального аспекта силы права является методология неоинституционального анализа. Неоинституциональный анализ не сводит понятие «институт» только к юридическим нормам действующего законодательства. Он позволяет включать в рассмотрение широкий пласт политико-правовых феноменов, образующих социально-политическую среду становления силы права.

Однако это не означает, что окончательно разрешены все проблемы теоретико-познавательных и содержательных установок исследования. Остается открытым вопрос о том, каким образом данное понятие может встраиваться в общую систему категорий догмы права. И хотя эта тема может быть раскрыта в рамках самостоятельного исследования, уже в содержании данной работы была предпринята попытка обозначить связь силы права как эвристического конструкта с некоторыми системообразующими идеями и понятиями политологии и юриспруденции. Выявление такой связи во многом определяет и выразительные возможности политико-институционального анализа.

Кроме того, синкретичный характер содержания силы права, включающей в себя как политические, так и правовые феномены, обусловливает и необходимость обращения к контексту гражданской культуры, в котором такое содержание не только «опредмечивается» в соответствующих ценностных и деонтических установках правосознания, но и влияет на то каким образом функционируют политические институты общества в правовой среде и каким образом функционируют правовые институты в среде политической. И, как представляется, одним из показателей эвристической оправданности введения данного конструктасила права — в общий категориальный строй политологии и юриспруденции служит то, что с его помощью удается описать появление нового качества в политико-правовых институтах, когда политическое определенным образом являет себя в правовом, а правовое в политическом.

Таким образом, не просто фиксируется рядоположенность права и политики, а доказывается тезис об их близком «местоположении» друг к другу и главное необходимом взаимовлиянии, существенном взаимодействии, взаимопроникновении в содержание данных феноменов. На базе этого закономерного взаимопроникновения появляется новое политико-правовое качество определённых явлений, процессов.

В свою очередь осмысление такого рода нового социального качества позволяет иначе поставить вопрос о том, каким образом политические концепции социального государства могут получать правовое обеспечение. Так же стало возможным поставить вопрос о том, каким образом могут быть сформированы правовые условия перехода от правового государства, обеспечивающего формальное равенство граждан, к государству социальному. Такого рода проблема, как известно, достаточно остро стоит перед российским обществом, коль скоро оно претендует на то, чтобы соответствовать уровню развития современной цивилизации.

Кроме этого она позволяет не только теоретически описать содержательные свойства, характеристики отмеченных качественно новых государственных образований, состояний, но и практически выявить и обосновать механизмы динамики становления и перехода от правового государства к социальному. Дело в том, что в нашей литературе данная проблема, как правило, представляется аморфно, догматически, а правовое и социальное государство во-первых выражаются как, в лучшем случае, «соседствующие» явления, а во-вторых совершенно не анализируются проблемы их взаимовлияния и взаимопроникновения. Тем самым создаётся впечатления о «построении» данных государственных образований изолированно друг от друга, а поэтому силе права в этом процессе не уделяется необходимого, должного внимания.

Думается, что не менее важным аспектом, затронутым в рамках настоящего исследования, и тем не менее требующим дальнейшей разработки, является вопрос о том, каким образом становление силы права способно изменить характерную для современной России ситуацию правового нигилизма и правового дуализма. Эта тема является, пожалуй, наиболее сложной в практическом плане, поскольку необходимость доведения до логического конца социальных реформ, осуществляемых в стране сегодня, не оставляет российскому обществу возможности повторять весь путь последовательного развития уровней силы права, характерный для развитых демократических обществ. Кроме этого, содержание силы права как побуждение к поведению, основанному на безусловной ценности фундаментальных идей права, предполагает формирование представлений и обязательности образа жизни людей, институтов высокой правовой и политической культуры и такого же правосознания и политического сознания. Поэтому необходимым условием существования силы права в политико-правовой практике является наличие соответствующих ценностей, системообразующих идей, признающих самоценность личности, её свободы во внеправовых формах общественного сознания и культуры. Эти ценности не являются врождёнными и не формируются спонтанно, стихийно. Они становятся длительно, противоречиво в рамках правовой и политической социализации в качестве деонтических и институциональных оснований поведения и действия индивидуальных и коллективных субъектов.

Однако само по себе наличие соответствующих оснований силы права не может стать эффективным практическим действием субъектов политики и права если они не вмонтированы в реальный, а не имитационный, конкретно-исторический процесс становления нового качества государства и права. Так, становление отдельных компонентов демократии в России тесно связано с процессом формирования институтов государственной власти, их правовым адекватным обеспечением. Но становление демократических институтов власти в России не всегда сопровождается развитием самосознания зарождающегося гражданского общества, его субъектов. Скорее всего идёт процесс формирования негражданского общества, в основе которого неразвитость представлений граждан о своих неотъемлемых гражданских правах и свободах, отсутствие представление об абсолютной ценности таких прав, а также отсутствие необходимой правовой и политической культуры субъектов. Процесс институционального политико-правового строительства должен способствовать становлению гражданского общества, при котором реальные политические события иногда оказываются тесно связанными с индивидуальными качествами, не вписывающимися в этот процесс. Поэтому негражданская составляющая может порой «обволакиваться» в гражданские составляющие, что, естественно, существенно мешает становлению реальных, а не имитационных демократических политических и-правовых институтов, прав и свобод граждан.

В работе выяснено, что процесс становления силы права как в правотворческом, так и правоприменительном аспектах, возможен сегодня только в синхроническом виде, то есть как процесс, предполагающий одновременное развитие нескольких уровней содержания явления, прежде всего побуждения и правосознания. Но такое положение одновременно обусловливает и то, что многие этапы этого процесса, многие практические шаги, требуемые и предпринимаемые обществом, придется, и отчасти уже приходится осуществлять, в каком-то смысле «вслепую», то есть, без возможности воспользоваться опытом других стран. Данное обстоятельство заметно повышает опасность своеобразных социальных «издержек» политико-правового строительства. Сегодня это наиболее отчетливо заметно на примере уголовного права.

Практический аспект становления силы права с неизбежностью предполагает осмысление отраслевой специфики явления. Однако прежде чем дойдет дело до этого, следует очертить контуры общей модели, единой если не для всех, то хотя бы для смежных отраслей права. В этом плане уголовное право является наиболее предпочтительной областью, где такая модель может быть построена. Это связано с тем, что в условиях недостаточно развитой гражданской культуры, в условиях недостаточного политико-правового опыта сила права оценивается гражданами прежде всего по тому, как защищены и обеспечиваются в процессуальном отношении права и свободы человека. И здесь осознание гражданами юридической нормы — закона — в качестве добровольного ограничения, защищающего социальные интересы личности, а не посягающего на нихосознание того, что закон не только должен, но и может быть всеобщим, равным, справедливым, а отсюда и авторитетным и эффективным, способно коренным образом изменить ситуацию в обществе, изменить отношение к государству, политике и праву в целом. В этом случае в проблемах становления силы права как правового сознания, а не дуалистичного или нигилистичного правосознания, наиболее полно проявляет себя многоплановая синтетическая сущность феномена силы права как власти права. Именно на анализе последней и был сделан основной акцент в данной работе.