История северокавказских торговых путей по нумизматическим материалам IV в. до н. э. — XI в. н. э. из памятников Центрального и Восточного Предкавказья

Монеты являются одним из компонентов материальной культуры и как экономическая и культурная категория представляют собой ценнейший документ для истории экономического развития и политической истории населения Центрального Предкавказья и Северо-восточного Кавказа в периоды раннего железного века и раннего средневековья. Ограниченность письменных источников по истории региона IV в. до н. э.-XI в. н. э. может быть существенно дополнена нумизматическими материалами. Изучение боспорских, римских, селевкидских, ар-шакидских, сасанидских, византийских, куфических монет позволяет значительно расширить наши представления о развитии международных политико-экономических связей населения сарматского времени и эпохи раннего средневековья Центрального и Восточного Предкавказья.

Актуальность данной темы определяется тем, что: во-первых, торговые отношения между населением греческих полисов Причерноморья, народами Закавказья и населением Северного Кавказа указывают на важные стороны хозяйственно-экономической истории народов Северного Кавказа более позднего периода, т.к. автохтонное население предгорий, в одном массиве с сармато-аланскими и тюркскими племенами, являются основой, на которой сложились современные кавказские народы: карачаевцы, балкарцы, осетины, чеченцы и ингуши, во-вторых, история некоторых этносов Северного Кавказа неразрывно связана с существовавшим с I в. до н.э. северным отрезком Великого шелкового пути. Особую важность изучения данного уникального явления подчеркивает факт включения Великого шелкового пути в специальную программу исследований ЮНЕСКО, в-третьих, выводы, сделанные с учетом ситуации в некоторых лучше изученных областях (Грузия, Азербайджан, Краснодарский край) могут содействовать определенному пониманию места и роли монетных находок и кладов на территории Центрального и Восточного Предкавказья в общероссийской нумизматической панораме. Картографирование находок монет и импортных вещей, их систематическая обработка показывают зоны их скопления, что позволяет выявить направление торговых путей, оценить объем и динамику экономических связей.

Базой для подобного рода исследований являются методологические принципы, заложенные в работах Е. А. Пахомова, В. В. Кропоткина, М. Е. Массона и других археологов, изучающих экономические связи на основе нумизматических и археологических материалов. Картографирование находок монет, импортных вещей, их статистическая обработка являются важнейшими методическими принципами. Изучение сведений письменных источников и их использование позволяют включить нумизматические и археологические материалы в объективный мир соответствующей исторической реальности.

Методологической основой данного исследования является материалистическое понимание исторического процесса. Основными методологическими принципами исследования являются принципы объективности и историзма.

Научная новизна диссертации состоит в том, что это одно из первых в отечественной историографии исследований истории зарождения и функционирования в IV в. до н.э. — XI в.н.э. транскавказских торговых путей и нумизматики Центрального и Восточного Предкавказья периодов раннего железного века и раннего средневековья.

Экономические связи народов Кавказа между собой и с внешним миром в IV в. до н.э.-XI в. н.э. являются мало разработанной проблемой. Центральное и Восточное Предкавказье, находясь на стыке различных «миров-экономик» (по Ф. Броделю) занимали важное место в системе этих связей (1). Особенное значение для развития торговли имели трансконтинентальные пути, проходящие через Санчарский и Клухорский перевалы, Дарьяльское ущелье и Дербентский проход. Торговое значение путей, являющихся на протяжении многих веков связующим звеном в обмене племен и народов Юго-Восточной Европы, Закавказья и Передней Азии и функционировавших уже с эпохи бронзы, возрастает в первые века н. э. и еще более усиливается в эпоху средневековья.

Подробное освещение всех перечисленных групп монет позволяет осветить роль денежного обращения в экономике отдельных районов Северного Кавказа на различных хронологических отрезках истории. «Нумизматические данные грозят оказаться мертвой условной схемой с весьма ограниченными возможностями для использования их как исторического источника. Схема оживает, когда на нумизматические данные наслаиваются данные письменных источников» (2).

Исходя из анализа разработки проблемы, ее научной и практической значимости, определяются цель и задачи данного диссертационного исследования. Основными целями являются: исследование процесса зарождения и функционирования северо-кавказских торговых путей, суммирование, локализация и классификация находок монет IV в. до н.э.-XI в. н.э., происходящих из памятников Центрального и Восточного Предкавказья, а также корреляция движения монет в Предкавказье в исследуемый период с другими категориями импортов.

Цели исследования соответствуют следующие научные задачи: проведение историографического анализа литературы, посвященной изучению кладов и находок единичных монет на территории Центрального и Восточного Предкавказьяанализ письменных свидетельств античных, византийских и арабских авторов о древних торговых путях Северного Кавказакартографирование и анализ находок античных монет, происходящих из исследуемого районакартографирование и анализ раннесредневековых монет (византийских и восточных), происходящих из междуречья верховий Кубани и Лабы, района Кавминвод и территорий, прилегающих к Дарьяльскому ущелью и Дербентскому проходукартографирование и анализ импортных вещей IV в. до н. э.-XI в. н. э. происходящих из памятников Центрального и Восточного Предкавказьяраскрытие роли функционирования важнейших транскавказских торговых путей в процессе поступлений монет и импортных вещей в Предкавказье.

Хронологические рамки настоящего исследования охватывают IV в. до н.э.-XI в. н.э. Выбор нижней даты исследуемого периода объясняется проникновением в IV в. до н.э. греческого этнического элемента в Прикубанье и на Ставропольскую возвышенность (основание греками торговых эмпориев: Елизаветинское городище, Грушевское городище) и, в связи с этим, началом поступлений в Центральное Предкавказье античных монет и других импортов. Верхней датой является монетно-серебряный кризис, охвативший весь передний Восток в XI—XIII вв., в связи с чем прекращается приток серебряных монет в предгорья Северного Кавказа. Другой причиной данного явления следует считать обострение политической ситуации в XI в. в Закавказье и на Северном Кавказе, в связи с чем прерывается караванная торговля через перевалы Северного Кавказа.

Предметом исследования является процесс зарождения и функционирования северо-кавказских торговых путей, нумизматика Центрального и Восточного Предкавказья периода IV в. до н.э.-XI в. н.э. Объектом диссертационного анализа являются категории монет античных и раннесредневековых, категории импортных вещей, происходящие из памятников Центрального и Восточного Предкавказья, древние северокавказские торговые пути, а также основные районы сосредоточения находок монет указанного периода (верховья Кубани и Лабы, Ставропольская возвышенность, район Кавминвод, бассейн Чегема и Баксана, территории близкие к Дарьяльскому ущелью и Дербентскому проходу).

При сборе данных использовались критерии объективного отбора материалов, критического отношения к источнику, системности, полноты охвата материалов, по отдельным хронологическим периодам. Были применены методы обработки данных, полученных в результате первичного исследования, на основе критериев достоверности, весомости и сопоставимости. Была использована статистическая обработка данных, которая позволила уплотнить информацию так, чтобы, не теряя особенностей, представить их в удобной для анализа форме, а также проверить наблюдаемые различия в данных с использованием критерия достоверности (анализ соотношения византийских и восточных монет).

Особенно следует подчеркнуть метод системно-структурного анализа (т.е. подход к конкретному периоду существования торгового пути как к целостной системе) и сравнительно-исторический метод. Также очень важен историко-типологический метод, который позволил интерпретировать ряд варварских монетных подражаний, найденных в предгорьях Центрального Предкавказья, а также выявить категории импортных боспорских вещей в памятниках Закавказья и Средней Азии и предметов восточного импорта в памятниках Северного Кавказа.

Автор применял как нераздельное целое индуктивный и дедуктивный методы исследования, построив диссертацию на фактическом материале. Через конкретное историческое исследование сделана попытка выйти на уровень теоретических обобщений.

В работе характеризуется конкретная историческая обстановка, обусловившая появление в регионе той или иной группы монет. Работа снабжена картами, монеты сведены в таблицы по периодам.

Каждая находка описана в следующем порядке: династия, общий порядковый номер, место находки, год находки и обстоятельства, при которых была сделана находка. Затем следует описание состава клада или монеты (лицевая сторонал.с. и оборотная сторона монетыо.е.). В тех случаях, когда это возможно, даны детальные характеристики отдельных монет, вес в граммах, диаметр в сантиметрах, степень сохранности и другие данные. В конце указаны: автор определения, место хранения монет, инвентарные номера и основные данные об источниках, использованных для описания клада или отдельной находки. В случае отсутствия каких-либо сведений в источниках, это специально в тексте не оговаривается. При описании находок, выявленных до 1917 г., приводятся старые территориальные деления и современные. За основу был взят алгоритм описания, разработанный В. В. Кропоткиным.

Первое упоминание о находке монет в Центральном Предкавказье известно из официальных рапортов российской администрации на Северном Кавказе, в которых говорится о случайно обнаруженном в Чегемском ущелье памятнике старины с «золотыми и серебряными вещами». В перечне последних упоминается и «множество казны"-видимо, денежные сокровища (3).

В 1807 и 1809 гг. на Северном Кавказе побывал академик, Юлиус Клапрот, известный ориенталист, член российской Академии Наук. Он собрал ценные сведения о быте и обычаях горцев, уделил много внимания христианским древностям (4). Одним из первых он исследовал золотоордынский город Маджар. Собранная им на городище коллекция монет была доставлена в Москву. В 1832 году известный востоковед и нумизмат Х. М. Френ описал две монеты из сборов Ю.

Клапрота (5). В свой каталог он включил и монету, найденную к востоку от ст. Щедрин, недалеко от реки Терек (6).

Целую серию монет, собранных Клапротом в Маджаре опубликовал А. П. Архипов в апреле 1856 года в «Ставропольских губернских ведомостях» (7).

Интересны сведения А. Фирковича, опубликовавшего свои наблюдения об археологических памятниках, собранные в ходе поездки по Северному Кавказу с археологическими целями. Интересовали его и нумизматические находки. Им был зафиксирован факт открытия у Надеждинского форта (ст. Сторожевая) клада грузинских монет царицы Русудан (8).

Первая находка золотых древнегреческих монет в Ставропольской губернии относится к 1836 году (9). К сожалению более подробных сведений о кладе не сохранилось. Это свидетельство эпохи, когда памятники истории и культуры (в том числе и нумизматические находки) Центрального и Восточного Предкавказья еще не стали предметом научного изучения. В этот период археологическое знание оказалось еще слабо дифференцированным от исторического. Памятники археологии, в том числе эпиграфические и нумизматические, должны были заполнять и иллюстрировать историю Северного Кавказа.

Ситуация стала заметно меняться к концу XIX в. Уже в «Трудах V археологического съезда в Тифлисе», состоявшегося в 1881 году, была предложена специальная программа для изучения нумизматических находок на Кавказе, основной задачей которой, был сбор возможно более полных сведений о найденных монетных кладах и местных коллекциях. Съезду предшествовала тщательная и глубокая подготовка, проведенная подготовительным комитетом, объединившим усилия крупнейших ученых России, занимавшихся изучением Кавказа. В трудах съезда была опубликована коллекция византийских и восточных монет V—IX вв., собранная К. Ольшевским в 1879—1881 гг. в могильниках около сел. Камунта в Дигории (совр. Республика Северная Осетия) (10).

В. Тизенгаузен, впервые обобщил находки монет из памятников Ставропольской губернии, района Большого Зеленчука, Дербента, ст. Сунженской и сел. Камунта (11).

В одном из докладов на съезде Д. Я. Самоквасов отметил находку в окрестностях г. Пятигорска серебряной золотоордынской монеты (12).

V археологический съезд дал мощный импульс изучению археологии и нумизматики Северного Кавказа.

В Дигории в 80−90-е годы XIX в. был подвергнут раскопкам могильник Ка-мунта. Обнаруженные здесь монеты (из раскопок Г. Д. Филимонова, Д.Я. Само-квасова, проф. Антоновича)поступили в различные музейные и частные коллекции.

В конце XIX в. почин в археологическом исследовании Северного Кавказа взяла на себя Москва. Сначала это экспедиция 1883 г., затем экспедиция 1886 г. под руководством профессора В. Ф. Миллера. Во всех горных районах края были собраны обильные материалы, в том числе и сведения о находках монет. Результаты были опубликованы В. Ф. Миллером в статье «Терская область» в 1888 году (13).

Первая попытка обобщения накопленного материала была предпринята П С. Уваровой. В своей работе «Могильники Северного Кавказа» она рассматривала нумизматические находки из памятников Дигории. Исследователь отметила обнаруженные раннесредневековые монеты, в том числе византийские (14).

Найденные монеты из исследованных памятников поступали, в собрание Государственного исторического музея, в Эрмитаж, в Кавказский музей (в Тифлисе), но были случаи, когда обнаруженные в Кавказских памятниках монеты попадали в музеи Европы. Так П. С. Уварова упоминает о найденной у сел. Кобан (Северная Осетия) в катакомбе сасанидской монеты VI века, которая была перекуплена представителями Венского музея (15). А. Хайнрих, перечисляя вещи из могильника Чми, попавшие в собрание Венского Естественно-Исторического музея, отмечает медную индикацию сасанидской драхмы VI века и имитацию аббасид-ской золотой монеты второй половины VIII-начала IX в (16).

Четыре боспорские монеты, найденные в бассейне рек Чегема и Баксана (Кабардино-Балкария) поступили в коллекцию известного венгерского коллекционера древностей графа Е. Зичи (17).

В конце XIX-начале XX в. в исследовательскую работу по археологическому изучению края включаются ряд местных работников или отдельные лица, иногда имеющие лишь частные поручения от археологической комиссии.

Коллекционер-любитель Д. В. Вырубов (он был казачьим офицером и одно время начальник Нальчикского округа) продал в 1897 году археологической комиссии ряд античных и византийских монет, происходивших из разных пунктов Балкарии (18).

В Северной Осетии в конце XIX в.-начале XX в. нумизматикой занимался известный осетинский исследователь А. А. Гассиев. Он собрал и описал значительную коллекцию монет, приобретенных в Закавказье и в Северной Осетии. Ценность этого материала, к сожалению, сведена на нет отсутствием должной паспортизации (20).

Скупкой монет из раскопок памятников Терской области в начале XX века занимался отставной полковник К Г. Синюхов. Ряд монет в 1901 г. из его коллекции поступил в археологическую комиссию (21).

В начале XX века были отмечены первые случаи находок монет на Северовосточном Кавказе (22).

В данный период исследование нумизматики Центрального и Восточного Предкавказья было ознаменовано выходом ряда фундаментальных трудов, в которых были обобщены все известные к тому времени клады и единичные находки монет, происходящие из исследуемого региона.

В 1908 г. выходит из печати монография Д. Самоквасова «Могилы русской земли». Достоинство этой работы заключается в том, что автор не ограничился обзором археологических памятников Дигории и Кабарды. В свой свод он включил, кроме археологических находок, и монеты, происходящие из памятников Дигории, Кабарды, Пятигорья, а также Таманского полуострова. Особенно большое внимание автор уделил найденным византийским монетам (23).

В 1910 г. в Санкт-Петербурге была издана монография А. Маркова «Топография кладов восточных монет (сасанидских и куфических)». В этом фундаментальном труде автор коснулся и нумизматических материалов, открытых в раннесредневековых памятниках Северного Кавказа. В частности отмечен клад серебряных дирхемов, найденный близ ст. Сунженской. А. Марков упоминает также о ряде монетных находок, происходящих из раскопок проф. Антоновича (1879 г.) и Д. Я. Самоквасова (1882 г.) (24).

Начало XX в. в исследовании Ставропольской губернии было ознаменовано широким изучением золотоордынского города Маджар. Этому был посвящен доклад В. А. Городцова на XIV археологическом съезде (25). Результаты исследований были опубликованы местным краеведом Г. К. Прозрителевым. В числе опубликованных монет им отмечены две боспорские Котиса II (26).

Большое значение в изучении археологических памятников Ставрополья имела деятельность Ставропольской ученой архивной комиссии, проделавшей большую работу по сбору сведений о находках единичных монет и кладов. Эта информация затем публиковалась в отчетах комиссии (27). В изданных трудах комиссии следует отметить заметку С. Долинского о находке в г. Ставрополе парфянской драхмы (28).

Продолжались исследования могильников Северной Осетии. Так В. В. Саха-нев писал о найденных в 1914 году в могильнике Чми раннесредневековых монетах (29). Ряд нумизматических находок происходящих из памятников Центрального Предкавказья отметил в своей монографии Т. Арне (30).

Основным достижением начального периода изучения нумизматики Центрального и Восточного Предкавказья являются: создание фундаментальных трудов по археологии Северного Кавказа, в которых были обобщены известные к тому времени нумизматические находки. Следует отметить и негативную сторону данного исследовательского периода: некоторые изыскания сопровождались случайными раскопками и исследованиями, обычно определявшимися личными интересами производителей этих работ. В результате часть монет, обнаруженных в памятниках Центрального и Восточного Предкавказья, не была должным образом паспортизирована, а попала в частные коллекции или была утеряна.

После завершения Первой мировой и Гражданской войн в ряде городов Северного Кавказа, ставших центрами национальных областей, а позднее и республик, возникли ВУЗы, музеи и научно-исследовательские институты, приступившие к плановому изучению своих территорий.

Большим успехом 20-х-30-х годов следует считать первые опыты сведения воедино разрозненных материалов и попыток их интерпретации. В 1926 году известный нумизмат-профессор Е. А. Пахомов предпринимает издание серии выпусков «Монетные клады Азербайджана и других республик, краев и областей Кавказа». В первых трех помещены известные нумизмату данные о находках монет в Центральном и Восточном Предкавказье до 1940 года (31).

Античные образцы из Кабардино-Балкарии, Северной Осетии, Чечни, Ингушетии и Ставрополья нашли свое место в ряде обобщающих статей известного ленинградского нумизмата А. Н. Зографа, будучи рассмотрены в общекавказском контексте (32).

Кроме теоретического обобщения накопленного материала следует отметить и значительное пополнение в данный период коллекции раннесредневековых монет в результате раскопок памятников в Центральном Предкавказье.

Несколько монет было обнаружено в 1928, 1929 и 1938 гг. при исследовании Е. Г. Пчелиной памятников Северной Осетии (33). О ряде находок средневековых монет на территории Чечни и Ингушетии в 1933 г. писал Л. И. Семенов (34). В числе предметов обнаруженных в могильнике Галиат (раскопки 1935 г.) Е. И. Крупнов отметил византийский солид и арабский дирхем (35). В. Е. Пригода, рассматривая золотоносные районы Северного Кавказа, указал на находку византийской монеты в Былыме (Кабардино-Балкария) (36). О двух куфических дирхемах из окрестностей г. Владикавказа писал Л. П. Круглов (37).

В 1941 году в сборнике «Материалы и исследования по археологии СССР"-выпуск 3, опубликованном в Ленинграде была помещена большая обобщающая статья известного кавказоведа-археолога АА. Иессена. В ней была дана суммарная характеристика особенностей раннесредневековой коллекции монет из памятников Центрального Предкавказья (38).

Несмотря на эти достижения, большая часть монет из фондов Северо-Кавказских музеев оказалась не только не описана в должной мере, но и была навсегда утеряна в результате варварского ограбления музейных фондов гитлеровскими оккупантами.

Новый этап в изучении нумизматики Северного Кавказа наступил в послевоенное время.

Е.И. Крупнов, рассматривая археологические памятники верховьев рек Терека и бассейна реки Сунжи, отметил в числе погребального инвентаря ряд нумизматических находок (39). Первую попытку обобщения находок раннесредневеко-вых монет происходящих из памятников Северной Осетии предпринял в 1948 г. JI. Семенов. Недостатком его исследования является слабая источниковая база и в связи с этим отсутствуют глубокие обобщающие выводы (40).

После войны вплоть до 1966 г. продолжается издание трудов Е. А. Пахомова. После войны вышли шесть выпусков, в которых были обобщены все известные находки монет, в том числе античные и раннесредневековые из памятников, открытых в Дагестане, Чечено-Ингушетии, Северной Осетии, Кабардино-Балкарии и Ставрополья (41). К сожалению, подготовленный Е. А. Пахомовым X выпуск этой монетной летописи Кавказа в связи с его смертью не был опубликован и сохранился в рукописи в архиве отдела нумизматики Государственного музея истории Азербайджана. Публикация находок и скрупулезное изучение материала позволили ему наметить основные этапы денежного обращения на Кавказе в античную эпоху и в средневековье. Обобщающие работы Е. А. Пахомова «Монеты Грузии», «Монеты Азербайджана», «Монетное обращение Азербайджана в XIIначале XIII вв.», выполненные на высоком научном уровне, даже по прошествии десятилетий служат верным ориентиром для историков и нумизматов-кавказоведов (42).

Проделанный Е. А. Пахомовым многолетний и систематический труд по сбору сведений о находках монет, публикации нумизматического материала дали мощный импульс изучению нумизматики Кавказа.

В 1961 и 1963 гг. В В. Кропоткиным были изданы обобщающие своды известных находок римских и византийских монет на территории Восточной Европы, куда вошли динарии и солиды происходящие из Центрального и Восточного.

Предкавказья (43). В 1971 г. Кропоткин издал свод находок сасанидских и куфических монет в Восточной Европе, где автором были отмечены и некоторые из найденных в Центральном Предкавказье и на Северо-восточном Кавказе (44).

Первая попытка свести воедино известные нумизматические находки Ставрополья была предпринята Т. М. Минаевой в работе «Очерки по археологии Ставрополья» (45).

О монетах найденных в Карачаево-Черкесии неоднократно упоминает Е. П. Алексеева. В ее публикациях фигурируют находки античных и средневековых монет (46).

Кроме археологических находок, исследователь А. В. Найденко в своих работах касался также и темы нумизматики (47).

Особо нужно отметить обобщающие труды В. Б. Виноградова. Исследователь сам и в соавторстве с А. Б. Деппуевой и Х. М. Мамаевым опубликовал ряд работ по нумизматике Чечено-Ингушетии и Кабардино-Балкарии, в которых отмечены находки античных и раннесредневековых монет. Наиболее замечательным и ценным, полным по охвату опубликованных и неопубликованных нумизматических материалов является его исследование по нумизматике Чечено-Ингушетии (48). В этом плане ценными следует считать и публикации В. Б. Виноградова совместно с.

A.Б. Деппуевой о нумизматике Кабардино-Балкарии. Хотя есть неточности в атрибуции монет (например, в мог. Песчанка в 1898 г. был найден солид не Юстиниана II, а Юстина II), и авторами не были учтены некоторые находки монет из раскопок конца XIX в. и 30-х годов XX в (49). Менее удачной является попытка.

B.Б. Виноградова обобщить все известные находки античных монет в Центральном Предкавказье (50). Следует отметить незначительное количество приведенных исследователем монет, обнаруженных в Северной Осетии и в памятниках Ставропольского края, а также полное отсутствие сведений об античных монетах найденных в Дагестане и Карачаево-Черкесии.

Изучались в нумизматическом плане и памятники Кавминвод. В ряде работ о находках византийских монет упоминает Г. Е. Афанасьев (51). Очень интересные сводки византийских монет и снятых с них индикаций, изданные Э. В. Ртвеладзе и.

А.П. Руничем. В них отмечены и находки в памятниках Кисловодской котловины сасанидских драхм (52). В дальнейшем результаты исследований Э. В. Ртвеладзе и А. П. Рунича были использованы В. Б. Виноградовым, Я. Б. Березиным, С.Н. Са-венко при создании свода находок монет, происходящих с территории Кавминвод (53).

Некоторые наблюдения о раннесредневековой нумизматике Северного Кавказа имеются в работах: К. В. Голенко, В. А. Кузнецова, В. В. Кропоткина, С. А. Плетневой, Х. М. Мамаева, А. А. Иерусалимской и В. Б. Ковалевской (54).

Последней обобщающей работой-сводкой, в которой были подведены итоги накоплению источниковой базы средневековой нумизматики Северо-восточного Кавказа является публикация С. В. Гусева «Северо-восточный Кавказ в эпоху средневековья: монеты рассказывают» (56). Вышедшая в серии «Библиотека российского этнографа» монография посвящена интереснейшей и до сих пор недостаточно исследованной проблеме-осмыслению монетных находок V—XV вв., происходящих из памятников Дагестана.

С.В. Гусев провел целенаправленное всестороннее исследование важнейшей группы вещественных памятников средневекового периода истории племен Северо-восточного Кавказа. Тщательному изучению подверглись технология изготовления монет, их химический состав, типология и иконография изображений, палеографические особенности монетных легенд, состав открытых кладов, типология. В свод монет, кроме известных, включены и неопубликованные материалы.

В своей работе автор затронул и недостаточно исследованную проблему находок подражаний византийским монетам в Центральном и Восточном Предкавказье. Но неполное картографирование всех известных в настоящий момент подражаний не позволило исследователю раскрыть полную картину исследуемого явления. К сожалению, из публикуемого обзора находок подражаний выпал район междуречья верховий Кубани и Лабы, а также некоторые известные подражания из памятников Северной Осетии и Кабардино-Балкарии.

Более подробно рассматриваются восточные средневековые монеты. Но автор опускает информацию о кладах куфических дирхемов из других районов Северного Кавказа, и, видимо, в связи с этим отсутствует сравнительный анализ состава подобных кладов. Исследователь основное внимание уделяет чеканке монет в г. Дербенте, а также характеру экономических связей региона с государствами Передней Азии и Закавказья.

Тщательно выполненная на должном уровне работа по каталогизации нумизматических находок, в силу выше отмеченных причин, может служить серьезной базой только для углубленного изучения раннесредневекового г. Дербента и прилегающих районов.

Между тем, широкие археологические работы, развернувшиеся в Центральном Предкавказье в последние десятилетия, значительно пополнили количество монетных находок. Некоторые из них не были определены и не вводились в научный оборот. Опубликованные монеты включены в нашу диссертацию, а соответствующая литература будет указана при описании находок.

Источниковую базу исследования составляют широкий круг опубликованных материалов, архивных документов и не опубликованных нумизматических коллекций. Все использованные источники можно условно разделить на восемь групп.

Первую группу составляют документы и отчеты об археологических исследованиях, хранящиеся в фондах института археологии РАН, в архиве института истории материальной культуры РАН (ИИМК РАН) ф. 1, документы хранящиеся в Государственном архиве Ставропольского края (ГАСК): в фонде 101 (архив канцелярии Ставропольского Губернатора) и фонде фр-645 (Ставропольский краеведческий музей).

Источники данной группы показывают историю археологического изучения памятников Терской области и Ставропольской губернии и раскрывают характер изучения нумизматики Центрального Предкавказья в конце XIXначале XX века и в 50−90 годы XX века. Кроме этого, некоторые данные этих источников позволяют ввести в научный оборот неизвестные ранее монеты, которые дополняют общую картографическую ситуацию нумизматических находок на территории Центрального и Восточного Предкавказья. Это дает возможность с большим основанием судить о закономерностях их открытия в памятниках исследуемого региона.

Вторую группу составляют неопубликованные нумизматические и археологические материалы из музейных фондов: Ставропольского государственного объединенного краеведческого музея им. Г. Н. Прозрителева и Г. К. Праве (фонды: нумизматики, археологии, а также личные архивы известных исследователей Г. Н. Прозрителева (ф.2) и Т. М. Минаевой (ф. 79)) — Пятигорского краеведческого музея (фонд археологии, личный архив А. П. Рунича и книга поступлений Пятигорского краеведческого музеячасть 1) — Георгиевского краеведческого музея (основной фонд) — Железноводского муниципального краеведческого музея (основной фонд) — Кисловодского краеведческого музея (основной фонд). Данная группа источников расширяет круг известных находок античных и раннесредневековых монет, происходящих из степного Ставрополья и района Кавминвод, это очень важно для локализации основных районов сосредоточения находок боспорских монет, римского денария, парфянских драхм, сасанидских драхм и византийских монет, т. е. для создания базы для дальнейших умозаключений. Очень важны также неопубликованные категории импортных изделий, хранящиеся в фондах музеев, помогающие исследовать корреляцию поступлений в Центральное Предкавказье монет и западных и восточных импортов.

К третьей группе источников относятся неопубликованные нумизматические материалы из частных коллекций В. Богданова и Д. Будникова.

В четвертую группу источников входят ранее опубликованные своды монет исследователей 20−80 гг. Данные публикации содержат богатый фактический материал, обобщенные сведения археологических исследований конца XIX в.-по 80-е годы XX в. Особо следует выделить сборники Е. А. Пахомова, в которых сведены почти все известные к его времени, находки монет античного и раннесредне-векового времени, происходящие из памятников Центрального и Восточного Предкавказья.

Пятую группу составляют письменные источники-свидетельства античных, византийских и арабских авторов о торгово-экономических связях населения Северного Кавказа, о транскавказских торговых путях функционировавших в раннем железном веке и раннем средневековье, о номенклатуре ввозимых товаров в исследуемый период.

Шестую группу источников представляют опубликованные результаты археологических раскопок памятников Центрального Предкавказья конца XIX-начала XX вв., 20−30 гг., 50−90 гг. нашего века. Это, прежде всего отчеты Археологической комиссии (OAK), известия Археологической комиссии (ИАК), труды Московского археологического общества (Тр. МАО), материалы археологических съездов, отчеты Императорского Российского исторического музея (ОРИМ), труды Ставропольской ученой архивной комиссии (Тр. СУАК), материалы по исследованию Ставропольского края (МИСК), археологические открытия (АО), а также монографические исследования, статьи и материалы международных, общероссийских, региональных конференций и симпозиумов, посвященные археологическому изучению памятников Центрального и Восточного Предкавказья периодов раннего железного века и средневековья.

Седьмую группу источников составляют диссертации и авторефераты диссертаций.

В последнюю-восьмую группу входят статьи и монографии на немецком, английском и французском языках.

Совокупность перечисленных источников позволила провести исследование с высокой степенью достоверностиобеспечить на современном уровне решение поставленных научных задач. Результаты диссертации могут быть использованы при написании региональных очерков истории, в разработке спецкурса по археологии и нумизматике Северного Кавказа и вузовских курсов «Вспомогательные исторические дисциплины» и «Археологии России», при создании обобщающих трудов по экономической истории народов Кавказа, археологии и нумизматике региона.

Заключение

.

Географическое положение, многообразие ландшафтов, сложная орографическая система наложили существенный отпечаток на все социально-экономическое развитие и политическую историю Центрального и Восточного Предкавказья. В данных районах находились зоны непосредственных контактов предклассовых (или раннеклассовых) обществ с классовыми, регион служил своего рода мостом между Восточной Европой и Передней Азией. Пути, проходившие через Санчарский, Клухорский перевалы, Дарьяльское ущелье и Дербентский проход, были наиболее удобными дорогами меридиального направления на Кавказе. Внутренние факторы и прежде всего различный уровень экономического развития зон региона, разделение труда между горной зоной и плоскостью естественным образом влияли на формирование экономических связей. Сложные политические события, проникновение различных этнических групп населения на территорию Центрального Предкавказья и Северо-Восточного Кавказа, борьба мировых держав за обладание перевалами оказали определяющее значение на развитие региона.

Очень сложным и до конца не решенным является вопрос втягивания племен Северного Кавказа в торговые отношения с греческими городами Северовосточного Причерноморья, торговыми центрами Закавказья, а также Средней Азии. Историю этого длительного процесса можно представить таким образом. В скифский период происходили первые контакты и налаживались первые связи местных племен с древнегреческой цивилизацией. Первые контакты являлись такими процессами (по Д. Френчу), как открытия (путешествия, обмен), пиратство (грабеж, война), добыча и меновая торговля. Результатом этих процессов можно считать сбор греками сведений о географии и этнографии Северного Кавказа, а также приобретение некоторых навыков общения с местными народами, необходимых в дальнейшем для более развитых торговых отношений. От автохтонных северокавказских племен греки, видимо, узнали про пути, ведущие с Северного Кавказа в Поволжье и в Закавказье.

Торговые связи Фанагории с Прикубаньем начали усиленно развиваться с середины VI в. до н.э. и достигли еще большего развития в конце IV — начале III вв. до н.э.

Заинтересованные в получении дешевого зернового хлеба, который в большом количестве производили меотские племена Прикубанья, в IV в. до н.э. Спар-токиды продвигаются в глубь степей и создают свои опорные пунк-ты — эмпории: на Средней Кубани (Елизаветинское городище) и на Ставропольской возвышенности (Грушевское городище). Эмпории возникали по уже известной ранее степной дороге. С этими событиями связано поступление первой волны боспорских импортов: терракотовых антропоморфных подвесок, медальонов с изображением медузы Горгоны и богини плодородия Деметры, чернолаковой краснофигурной посуды, амфор, а также греческих монет. Данные находки отмечают начало функционирования Северо-кавказского степного пути.

О существовании с IV в. до н.э. по IV в. н.э. в степях Центрального Предкавказья торгового пути свидетельствуют следующие факты: анализ этно-политических ситуаций в исследуемый период на Северном Кавказенекоторые сведения античных авторов, касающиеся географии Центрального Предкавказьяраспространение античных импортов в Центральном и Восточном Предкавказье (амфоры, керамическая и металлическая посуда, фибулы, перстни, резные камни, геммы, бусы, стеклянные сосуды, украшения с перегородчатой эмалью и ранние изделия, выполненные в полихромном стиле, железные и бронзовые канделябры) — распространение в Центральном Предкавказье боспорских, римских и восточных античных монетнаходки в зоне предположительного пролегания торгового пути кладов ювелирных изделий и монетанализ географического положения и политической обстановки в исследуемом районекартографическая ситуация скоплений курганов указывает на тяготение их к речным системам верхнего течения Ка-лауса, Томузловки, Кумы, Терека, т. е. к зоне пролегания степного путиостатки древних дорог обнаруженных в песчаных выдувах у аулов Бажиган, Терекли-Мехтеб.

В IV в. до н.э. начинается постоянное движение караванов в Закавказье по Меото-Колхидской дороге и через Ставропольскую возвышенность к предгорьям Кавказа. Одной из причин данного явления была экономическая — потребность Боспорской торговли в поступлениях дешевого меотского хлеба. В III в. до н.э. к расширению транзитных связей подталкивал наступивший кризис боспорской торговли. Этому благоприятствовало и обстоятельство образования в Закавказье государств: в конце IV в. до н.э. — Албании, в начале III в. до н.э. — Иберии.

I этап существования степного пути IV в. до н.э. -1 В. н.э. — сочетание политических мотивов с экономическими. В числе основных причин: осложнение взаимоотношений между Албанией и Мидией в III — начале II вв. до н.э., политический и экономический союз Митридата VI Евпатора с городами Боспора, Иберией и Албанией в I в. до н.э. Периоды нестабильности в степях Центрального Предкавказья прерывали караванную торговлю: в начале III в. до н.э. (нашествие сарматов), II в. до н.э. — агрессивная политика сиракского союза племен (в связи с этим, племена предгорий Центрального Предкавказья переориентируются на торговые связи с населением Подонья).

Основные категории импорта: бусы, фибулы, медальоны, изделия античной глиптики, амфоры и другие керамические сосуды (в которых везли вино, оливковое масло и т. д.), бронзовая и стеклянная посуда, предметы хозяйственно-бытового назначения (жаровни), монеты Боспора, материковой Греции, Селевки-дов и Аршакидов (всего найдено: 1 клад греческих золотых монет, 12 единичных монет, 5 аршакидских драхм I в. до н.э. -1 в. н.э., 2 клада селевкидских монет IIIII вв. до н.э.).

II этап -1 — II вв. н.э. Расцвет транзитной торговли, преобладание экономических мотивов над политическими. Основные категории боспорского импорта: бронзовая и серебряная посуда, светлоглиняные амфоры, краснолаковая посуда, стеклянные, пастовые, янтарные бусы, плакетки, изделия из стекла, фибулы, изделия античной глиптики, канделябры, светильники, изделия в полихромном стиле, геммы, резные камни, статуэтки и бюсты греческих богов, боспорские и римские монеты.

Основные категории вещей восточного импорта: китайские зеркала, алебастровые сосудики, изделия из нефрита, изделия бирюзово-золотого стиля, парчовые и шелковые ткани, опий-сырец. Из товаров поступавших из Закавказья следует отметить керамическую посуду из Албании, сердоликовые, мозаичные, коралловые бусы и золотые подражания статерам Александра Македонского (найдено 8 экз.).

III этап — II — III вв. до н.э. Пик поступления импортных вещей во II в., затем поток импортов значительно сокращается ко второй половине III в. Этому способствовали периоды нестабильности в степном Предкавказье (войны алан, нашествие готов).

Основные категории импорта те же, что и в предшествующий период. Появляется новый тип фибул — сильнопрофилированный с бусиной на головке, а также фибулы-броши с перегородчатой эмалью.

IV этап — конец III — конец IV в. н.э. Торговый путь теряет свое значение в связи с упадком Боспорского царства в III — IV вв., связанным с внутренними процессами: натурализацией хозяйства и в связи с этим сокращением денежного обращения внутри государства. Другая причина данного явления связана с активизацией военно-политической активности аланских племен в IV в. и нашествием гуннов в 70-е годы IV в. В числе импортных вещей поступавших в Центральное Предкавказье в конце III — IV вв. следует назвать изделия в полихромном стиле и изделия инкрустированные эмалью (влияние поздней группы населения приднепровских полей погребений).

На использование Северо-кавказского пути в качестве альтернативного ответвления северной ветви Великого шелкового пути в I в. до н.э. — III в. н.э. указывают следующие обстоятельства: особенности географического положения Центрального Предкавказья (отсутствие крупных рек, близость к низовьям Волги) — анализ политической обстановки в междуречье Волги и Дона в исследуемый периоднекоторые сведения античных и китайских авторовидентичность некоторых категорий вещей, происходящих из памятников Поволжья и Средней Азии (стеклянная и бронзовая посуда, галло-римские фибулы, бусы и плакетки из египетского фаянса, античные геммы, амфоры, а также фибулы северо-кавказского производства) с импортами из памятников Прикубанья и Центрального Предкавказьянаходки в Центральном Предкавказье вещей китайского и среднеазиатского производства: парчи, китайских зеркал, алебастровых сосудиков, сырца-опия, среднеазиатских форм керамики.

Основными причинами попадания античных монет и импортных вещей в Центральное и Восточное Предкавказье являются торговые и политические связи местных племен Центрального Предкавказья, кочевников степных районов Северного Кавказа с городами Боспора и торговыми центрами Закавказья, а также в виде платы: за военную службу, охрану караванов, помощь проводников, вьючный скот, продовольствие, за разрешение на проезд через территорию, контролируемую местным населением, а также в виде военной добычи. Часть монет могла быть утеряна на трассе степного пути.

Причинами попадания в Центральное Предкавказье вещей среднеазиатского и китайского производства, кроме выше отмеченных, могли быть: сезонные перекочевки номадов, военные походы, перемещение золотых вещей-казны кочевников в связи с их миграциями, заключение межплеменных браков между знатью номадов и представителями местной аристократии (в качестве подарков, калыма и т. д.).

На территории Центрального и Восточного Предкавказья найдено: 43 единичные античные монеты I — IV вв. н.э. (+ ?) и 1 клад подражаний римским денариям с типом идущего Марса. Данные подражания денариям Марка Аврелия чеканили в городищах Прикубанья (вторая и третья хронологические группы). Первая хронологическая группа подражаний, возможно, была выпущена в античных городах по заказу алан. Предположительно, монеты из клада подражаний, обнаруженного у ст. Червленной предназначались для закупок товаров в Закавказье.

Картографирование монетных находок позволяет выделить районы их сосредоточения. Это Ставропольская возвышенность, Прикумье, Притеречье, Дарьяльское ущелье, что в свою очередь доказывает факт существования с IV в. до н.э. по IV в. н.э. в степных районах Северного Кавказа торгового пути.

На основании анализа чеканов некоторых типов монет, найденных в Центральном Предкавказье (селевкидских монет, парфянских драхм, подражаний статерам Александра Македонского, денариев Августа и подражаний серебряным денариям Марка Аврелия) в сравнении с нумизматической ситуацией, сложившейся в исследуемый период в Албании, Иберии и в Боспорском царстве, следует выделить два направления поступлений монет в Предкавказье: северо-западноеиз городов Боспора и южное — юго-восточное (из центров Иберии и Албании).

Максимальное количество найденных монет относится к периоду I — III вв. н.э.

При анализе корреляции между периодами поступлений античных монет и других импортов выявляется закономерная связь, свидетельствующая об общем характере данных явлений.

С 70-х гг. IV в. до н.э. в степях Северного Кавказа господствуют гунны. В настоящее время в степных районах не известно ни одной находки монет чеканов с середины IV до VI в. Монеты V в. найдены в предгорьях (ущелье Чегема — 2 экз.- Притеречье — 2 экз.), свидетельствуют о продолжающихся связях между местным населением предгорных районов Предкавказья и торговыми центрами Закавказья (через перевалы).

Основными причинами попадания византийских и сасанидских монет и импортных вещей V — VII вв. в памятники Центрального и Восточного Предкавказья являются: участие алан в политических событиях V в. (войны в Европе, походы в Закавказье) — торговые связи с центрами Северного Причерноморья и Закавказья в V в. (основные категории импортных вещей: Т-образные шарнирные фибулы, бронзовые котелки с железной дужкой, изделия из стекла — кубки, флаконы, полусферические сосуды, бусы) — Ирано-Византийские войны (в виде добычи, в качестве оплаты и награды за участие на стороне одного из враждующих государств) — функционирование в VI — VII вв. северной ветви Великого шелкового пути (основные категории импортных вещей: шелковые и шерстяные ткани китайского, среднеазиатского, византийского и египетского производства, опий-сырец, монеты, византийские индикации из фольги, ювелирные украшения, перламутровые и другие бусы, изделия с христианской символикой, изделия торевтики, пряжки византийских типов, византийские технологии) — транзитные связи осуществлявшиеся в данный период через Дербентский проход. Основные категории импортных вещей: сасанидские монеты и высокохудожественные изделия из металла, стеклянные сосуды, бусыфункционирование пути через Дарьяльское ущелье. Ввозились: монеты, сасанидские изделия из металла и резные камни, стеклянные сосуды сирийского и албанского производстваарабо-хазарские войны (в виде добычи, в качестве оплаты и награды за участие на стороне хазар).

Находки византийских и сасанидских монет VI — VII вв. сконцентрированы в четырех районах: на территории прилегающей к Дарьяльскому ущелью и в долинах рек Чегема и Баксанав районе Кавминвод, в междуречье верховий Кубани и Лабыв Дагестане.

В Придарьялье и в Балкарии обнаружены: 50 византийских монет V — VII вв., 4 брактеата и 9 индикацийа также 30 сасанидских драхм V — VII вв., около 40 арабо-сасанидских монет VII в., 3 неопределенные восточные монеты, 1 индикация — реплика драхмы VI в. (в том числе в долинах Чегема и Баксана — 10 византийских монет, 9 индикаций, 1 брактеат, 2 сасанидские драхмы и 3 восточные монеты).

В районе Кавминвод найдены: 1 клад медных фоллисов, 10 монет, 33 определенные и неопределенные индикации, около 18 сасанидских драхм, 1 индикация с сасанидской драхмы и 1 среднеазиатская монета.

В верховьях Кубани и Лабы обнаружены 4 византийские монеты, 1 византийская индикация и 1 восточная монета (сасанидская ?).

В Дагестане найдены: 3 византийские монеты, 5 чеканных подражаний византийским монетам, 1 клад сасанидских драхм и 3 единичные находки иранских монет.

В VIII в. наблюдается сокращение ввоза византийских монет. Основные причины данного явления: упадок торговли в Византии в период иконоборчествазатухание жизни на поселениях в Кисловодской котловине, связанное с перемещением алан в верховья Донца, возможно, и на Ставропольскую возвышенность.

Факт крайней малочисленности в памятниках Северного Кавказа находок арабо-сасанидских монет чеканов второй половины VII в. подчеркивает период нестабильности, связанный с арабо-хазарскими войнами.

Во второй половине VIII в. политическая обстановка в Прикаспии стабилизируется. Данное обстоятельство благоприятно сказалось на международной торговле. Наблюдаются изменения в номенклатуре поступаемых товаров по трем основным дорогам, связанные со смещением доминанты транзитной торговли с западного направления (через Санчарский и Клухорский перевалы) к востоку (через Дарьяльское ущелье и Дербентский проход).

В числе основных категорий импортных товаров, поступаемых через Дербентский проход в VIII — X вв. следует назвать: перстни грузинского производства, сасанидские камни — инталио, бусы, шелковые ткани египетского производства, сирийские стеклянные сосуды. С захватом арабами Дербента связано поступление в данный район куфических монет. К VIII в. относится оформление товарно-денежных отношений в Дербенте. В конце VIII в. начинает функционировать Волжско-Каспийский путь.

Транзитное поступление арабского серебра в Восточную Европу осуществлялось двумя основными потоками. Первое направление транспортировки, через Дербентский проход, вдоль западного побережья Каспийского моря к низовьям Волги и далее на север. К данному потоку относится клад, обнаруженный в урочище Аламише у с. Карчаг (Дагестан). Второй поток проходил через Дарьяльское ущелье, затем через степные районы Центрального Предкавказья направлялся в бассейн Дона и Северского Донца. Об этом направлении свидетельствует Петровский клад.

Из четырех кладов куфических монет, обнаруженных в Центральном и Восточном Предкавказье один (Петровский) относится к первой четверти IX в., три другие к концу IX в.

В составе трех кладов находились обломки монет. Появление резанных дирхемов на Северном Кавказе, видимо, относится к концу IX в. и связано с процессами, происходившими в денежном обращении Азербайджана и Грузии (недостаточное количество мелких средств денежного обращения) и усиление торговых связей с Восточной Европой — районами их повсеместного обращения.

Кроме кладов в Центральном и Восточном Предкавказье обнаружено более 50 единичных куфических монет и 12 арабо-сасанидских монет VIII в.

В первой половине IX в. в большей степени функционировал Даринский путь (через Санчарский перевал). Фиксируется поступление по этой дороге из Юго-Восточного Причерноморья золотоподобной латуни, византийских шелков, а также изделий из Китая.

В конце IX в. — начале X в. активизируется транспортное сообщение по Ми-симианскому пути ВШП. Ввозились шелковые ткани, китайские зеркала, японские вазы.

С середины X в. вновь фиксируется поступление византийских монет. Основные причины данного явления, усиление Византии, связанное с прекращением кризиса иконоборчества и стабилизацией внутриэкономической обстановкисближение Византии и Алании, ослабление влияния хазар на Аланию и связанное с этим прекращение даннических отношений.

Византийские монеты VIII — XI вв. сконцентрированы в двух районах: в Придарьялье и в долинах рек Чегема и Баксана — 3 монеты и 14 индикаций (из них 13 индикаций найдены в Балкарии) — в междуречье Кубани и Лабы — 5 монет, 6 индикаций и 6 брактеатов.

Основные категории ввозимых в X — XII вв. византийских товаров: ткани, бусы, браслеты, стеклянные и мраморные сосуды, а также предметы, несущие нагрузку христианской символики.

В IX — X вв. продолжает активно функционировать путь, проходящий вдоль западного побережья Каспийского моря. По этой дороге поступали перстни, стеклянные браслеты и другие изделия из стекла закавказского производства, сердоликовые бусы, парчовые ткани, серебряные монеты.

Наблюдается резкое сокращение поступлений на Северный Кавказ дирхемов в X в. и полное их отсутствие в памятниках XI — XII вв. Основные причины данного явления: обострение политической ситуации во второй половине X — XI вв. на Северном Кавказе (распад Хазарского государства, захват южнорусских степей половцами, войны сельджукидов и ширваншахов) — образование сельджукского государства в Закавказье (подчинение Армении, Албании, Восточной и Южной части Грузии) — «серебряный кризис» охвативший в X — XI вв. Средний и Ближний Восток. В первой половине XI в. он стал проявляться в денежной системе Азербайджана (постепенная замена серебра медью). Поступавшие в XI в. в Грузию византийские солиды изымались из обращения и превращались в сокровища. В первой четверти XII в. в Грузии также прекращается чеканка серебра, а медная монета обращается по принудительному курсу.

В XI — XII вв. Северо-Восточный Кавказ также был охвачен «серебряным кризисом». Это подтверждается отсутствием находок на территории Дагестана серебряных и золотых монет.

С захватом прикаспийских и поволжских степей кочевниками происходит переориентация Дербента в его торговых связях: прекращается транзитная торговля и расширяются экономические связи с народами Северного Кавказа на уровне «взаимной торговли».

Отсутствие находок серебряных монет чеканов XI в. в районах, прилегающих к Дарьяльскому ущелью, также объясняется политическими событиями и экономическими процессами происходившими в XI в. в Закавказье и южнорусских степях: захват сельджуками восточной и южной части Грузиидлительные войны между царем Грузии Багратом IV и мусульманским эмиром Аррана Падлономрезкое сокращение чеканки серебряной монеты в Закавказье (Азербайджан, Грузия) в связи с «серебряным кризисом" — изъятие из обращения в Грузии серебряных и золотых монет и превращение их в сокровищапрекращение транзитных связей через Дарьяльское ущелье, связанное с выше указанными событиями в Закавказье, а также с распадом Хазарского государства и захватом южно-русских степей половцами в 1054 г., при этом, население получавшее прибыль от обслуживания караванной торговли переориентируется на экономические связи с народами Грузии на уровне «взаимной торговли».

В XII в. прекращается функционирование транзитного пути через Клухор-ский перевал. В числе основных причин данного явления следует назвать: ослабление Алании в XII — XIII вв., связанное с экспансией кипчаков (половцев) из По-донья на Северный Кавказ, а также процессом политической децентрализации внутри Алании, который привел к феодальной раздробленности. С этим связан факт отсутствия в Центральном Предкавказье находок византийских монет XII в. Другой причиной данного явления следует считать экономические изменения, происходившие в исследуемый период в Византии (порча византийской номисмы и расширение товарооборота внутри страны).

Общение населения Центрального Предкавказья с византийскими монетами имеет более чем 600-летнюю традицию. Проникновение византийских монет уже в V в. в районы близкие к Дарьяльскому ущелью привело к тому, что уже в начале VI в. местными жителями делаются первые попытки подражаний солидам в виде брактеатов — украшений.

В VI в. начинается знакомство жителей Кисловодской котловины с византийскими монетными образцами. По северной трассе ВШП в данный район завозятся индикации из серебряной и золотой фольги, производимые в Византии и используемые в качестве «Обола Харона». Эта традиция перенимается жителями района Кавминвод. Недостаточное количество привозных изделий приводит к местному производству индикаций из медных пластинок и низкопробного серебра.

В VIII в. в связи с какими-то событиями византийские монетные образцы перестают поступать в район Кисловодской котловины. С уходом части населения из данного района на юго-восток и юго-запад связаны всплески индикаций, сделанных с монет VIII в. в долине Чегема и в междуречье Кубани и Лабы. Анализ материалов, происходящих из Холамского могильника (Кабардино-Балкария) и могильника Мощевая Балка (республика Карачаево-Черкессия), позволяет утверждать о последующем налаживании производства в VIII — IX вв. ив этих районах индикаций и брактеатов.

В Придарьялье поток восточных монет (сасанидских и куфических), а также нехватка индикаций византийского производства стали причиной использования в качестве «обола Харона» драхм и дирхемов, а также и попыток производства подражаний восточным монетам (индикация — оттиск с сасанидской драхмы VI в., имитация аббасидской золотой монеты).

Во второй половине VII в. налаживается чеканка подражаний в районе р. Сулак (Дагестан). Чеканные подражания несли сложную смысловую нагрузку. Они могли быть дарами или наградами за участие в походах на стороне империи, и, одновременно, являлись знаками высокого социального положения, которое занимал носящий их. Предположительно, они служили и своеобразными амулетами — оберегами, поскольку имели изображения религиозных символов. Знаки евроазиатских рунических алфавитов на подражаниях являются знаками собственности знатных хазарских родов, представители которых и удостаивались права ношения золотых подражаний.

Таким образом, на протяжении всего периода поступлений солидов в Центральное и Восточное Предкавказье выделяются четыре центра эволюционирующей чеканки подражаний. Первый центр — районы, прилегающие к Дарьяльскому ущелью (возможно, впитавший традиции закавказского чекана подражаний. Производились брактеаты и индикации.

Второй центр — памятники из окрестностей Кисловодска. Выделяются четыре вида подражаний: индикации из тонкой серебряной фольгииндикации из тонкой золотой фольги (иногда надетой на медный кружок) — индикации из тонкой медной пластинкииндикация из низкопробного серебра.

Третий центр — район р. Сулак. Здесь было налажено кратковременное производство чеканных золотых подражаний.

Четвертый центр — междуречье верховий Кубани и Лабы. В данном районе производились индикации и брактеаты из золотоподобной латуни.

В отличие от района Кавминвод и предгорий Восточного Предкавказья, где подражания византийским монетам создавались как «оболы Харона», знаки достоинства и украшения, целью чекана подражаний в верховьях Кубани и Лабы было создание именно монетных образцов, близких по изображению к оригиналам, чтобы использовать их в качестве денежного эквивалента.

Появившиеся в VII в. хазарские подражания византийским монетам не привели к выпуску собственно хазарских монет, а чекан брактеатов в Алании в IX — X вв. не завершился оформлением товарно-денежных отношений. В первом случае этому помешали: усиление мусульманских купцов в Хазарском каганате и арабо-хазарские войны. Во втором случае, в числе основных причин следует назвать: ослабление Алании в XII — XIII вв., «серебряный кризис», охвативший территорию Грузии и экономические изменения, происходившие в Византии в данный период.

Привлечение нумизматического материала для изучения Центрального Предкавказья и Северо-Восточного Кавказа в IV в. до н.э. — XI в. н.э. позволяет осветить ранее неизвестные из-за скудности письменных источников страницы истории. Выявление новых нумизматических материалов позволит расширить ис-точниковую базу исследований и более детально осветить различные периоды и отдельные аспекты социально-экономического и политического развития региона.