Фактор народонаселения в теоретической мысли и политической практике современного Китая

Глава I.207.

Глава П. 237.

П. Таблицы и схемы:

1. Движение населения и производство продовольствия в КНР .256.

2. Динамика численности населения и производства зерна в расчете на душу населения по отдельным административным единицам КНР.259.

3. Опросный лист третьей всекитайской переписи населения .261.

4. Основные данные третьей всекитайской переписи населения .262.

5. Население КНР. Пять вариантов прогноза до 2080 г. 269 Ш. Ма Иньчу. «Новая теория народонаселения» (перевод).. 270.

Библиография. 309.

Список сокращений .326.

Каждый четвертый человек — китаец". «В Китае ежеминутно рождается 33 ребенка». «Ежегодный прирост населения КНР равняется всей численности населения Чехословакии». Эти и многие другие расхожие факты, кочующие по страницам научных и популярных изданий, являются отражением жгучего интереса мировой общественности и ученых различных специальностей к демографическим проблемам самой многонаселенной страны мира, число жителей которой на рубеже 1981;82 гг. превысило отметку I миллиард.

С напряженным вниманием демографы всего мира и политические деятели развивающихся стран, также переживающих «демографический взрыв», следят за развернувшейся в конце 70-х гг. титанической борьбой китайского правительства за радикальное снижение рождаемости с целью скорейшей стабилизации численности населения КНР на том или ином уровне. Начиная с 80-х гг. китайское руководство было вынуждено прибегнуть в этой борьбе к исключительной мерепропаганде однодетной семьи. Новая кампания подкреплена административными и экономическими санкциями против тех, кто рожает третьего (а в последнее время — и второго) ребенка. Работа в области планового деторождения в теории приравнена по значению к производству материальных благ («теория двух видов воспроизводства») и рассматривается на практике как «стратегическая задача». Такой подход закреплен в Конституции КНР 1982 г. (Глава I. «Общие положения»), статья 25 которой гласит: «Государство внедряет плановую рождаемость с тем, чтобы привести рост населения в соответствие с планами социально-экономического развития» (234, 5.ХП.1982).

От успеха или провала работы по контролю над ростом населения в огромной мере будут зависеть перспективы осуществления «четырех модернизаций» , — так ставится вопрос в сегодняшнем Китае (72, с.53). «Модернизация — это не увеличение числа людей, а их уменьшение, — именно это является критерием модернизации» , — говорил Дэн Сяопин* (235, 1982; № 15, с.8). В связи с этим весьма знаменательным представляется появление в китайской печати публикации под названием «Много людей — трудно решать дела» (см. 234, 18.ХП.1981). Хотя в статье речь идет в основном о необходимости сокращения штатов в ряде учреждений, сама постановка вопроса в такой форме явно свидетельствует о разрыве с одной из кардинальных установок маоистской экономической стратегии: «Много людей — хорошо решать дела»^. Подобные перемены в воззрениях руководителей Китая на народонаселение вполне можно расценить как идейную «революцию». Но прошли долгие годы, прежде чем революция такого рода смогла совершиться.

Считается, что Китай еще в древности стал самой многонаселенной страной мира. Подавляющее большинство мыслителей и политических деятелей старого Китая рассматривали многочисленное население как главный показатель могущества страны, и были обеспокоены, как правило, не избытком, а нехваткой жителей.

Так, в период Чуньцю=Чжаньго все удельные князья (чжухоу) стремились к увеличению населения своих владений. Примером политики, направленной на всемерное поощрение естественного прироста, могут служить установления правителя княжества Юэ Гоуцзяня. В этот же период, называемый «Золотым веком китайской философии» (У-П вв. до н.э.) виднейшие китайские мыслители различной политической ориентации, уже овладев «первым эмпирическим фактом», т. е. понимая народонаселение как «совокупность людей, живущих на определенной территории» (см. 105, с.23), не могли не перейти к рассмотрению видов движения народонаселения^.

Основоположники конфуцианства Конфуций (551−479 гг.) и Мэн-цзы (372−289 гг.) рассматривали проблему народонаселения не с социально=экономической, а с этико=политической стороны^. Максимально возможная брачность, высокая рождаемость, быстрый рост населения — показатели здоровых нравов, цель гуманного правления и его следствие. Брачность и рождаемость интересовали конфуцианцев с точки зрения соответствия этикету («ли») и не связывались непосредственно с возрастанием численности населения.

Основатель школы моистов — главных соперников древнего конфуцианства — Моцзы (479−400 гг.) первым в истории общественной мысли Китая выделил проблему естественного увеличения населения и специально указал на пять способов достижения этой цели. Выступление Моцзы за размножение людей может трактоваться как пример позитивной экономической политики, а не как традиционно установленный обычай, т.к. он не просто повторил избитый тезис «Земли избыток — населения нехватка», но разбирал вытекающие из этого последствия для общественного производства. И не случайно Моцзы считается первым, кто предложил критерий оптимальной численности населения (179, с.29). Проблема несоответствия количества земли и численности населения активно разрабатывалась первым теоретиком легистской школы Шан Яном (390−338 гг.). У него мы впервые встречаем сомнение в абсолютной ценности большого населения как такового. Многочисленное население является благом не само по себе* как для конфуцианцев, а лишь при условии проведения определенной политики. «Переселение народа» по Шан Януглавный способ увеличения численности населения.

Шан Яна и особенно его последователя Хань Фэйцзы (ум. в 233 г. до н.э.) можно отнести к числу первых представителей демографического детерминизма («нищета трудящихся есть следствие роста населения») (74, с.25). Хань Фэйцзы предложил в качестве критерия оптимальной численности населения сравнение ее с общественным богатством, что представляет собой значительный прогресс в экономической мысли древнего Китая. Он же может быть назван первым последовательным противником роста народонаселения* Бго позиция объясняется аграрным перенаселением и кризисным состоянием китайского общества накануне создания первой централизованной империи Цинь (221−202 гг.).

Развернутые предложения относительно способов поощрения рождаемости и брачности и снижения смертности мы обнаруживаем в легистском трактате «Гуаньцзы» (1У-П вв. до н.э.).

Таким образом, в У-П вв. до н.э. китайские философы высказали практически все основные соображения по поводу влияния изменений в численности и плотности населения на развитие общества, предложили первые критерии определения оптимальной численности населения страны и указали способы воздействия на демографические процессы.

По имеющимся данным, последующие поколения китайских мыслителей в течение длительного времени не поднимались в разработке демографических проблем выше уровня, достигнутого в эпоху расцвета древней китайской философии. Такое положение продолжалось вплоть до ХУШ-Х1Х вв., когда намечаются первые сдвиги в докапиталистических производственных отношениях. В сочетании с небывало сильным давлением населения в эпоху начала кризиса Цинской династии (1644−1911 гг.), они подготовили качественный скачок в понимании проблем народонаселения, связанный с именами Сюй Гу-анци, Жэнь Циюня, Фэн Мэнлуна, Би Фучэна и особенно Хун Лянцзи (1746−1809 гг.). Последнего иногда не совсем правомерно называют «китайским Мальтусом», затушевывая тем самым существенные различия во взглядах выдающегося китайского ученого и того, кто считается создателем всемирно известной теории народонаселения (подробнее см. 58). Ближе к Мальтусу стоит Ван Шидо (18 021 889 гг.) — мрачный свидетель бедствий, сопряженных с тайпинс-ким восстанием.

На рубеже Х1Х-ХХ вв. новое поколение китайских идеологов, обеспокоенное империалистической экспансией и отставанием Китая от уровня развития стран Запада, вновь обращается к традиционным взглядам на большое население как признак национального могущества. Так, лидер лагеря реформаторов Лян Цичао (1873−1929 гг.), комментируя труды А. Смита, высказывал беспокойство тем, что с вторжением иностранцев в Китай «уровень (ценз) жизни с каждым днем сокращается и рост (населения) естественно не может не сокращаться» (см. 36, с.83−84). Кроме того, Лян Цичао считал, что в Китае вообще не случалось перенаселения, явления которого наблюдаются на Западе с конца XIX века (180, с.181). Сунь Ятсен еще в 1894 г. в «Представлении Ли Хунчжану» вьфазил убежденность в том, что не перенаселение является причиной бедности и отсталости страны (35, с.164). Известной исследовательницей общественной мысли Китая Л. Н. Борох было показано, что традиционная точка зрения на демографическую проблему подготовила Сунь Ятсена к восприятию учения американского экономиста Г. Джорджа и определила резко отрицательное отношение к теории Мальтуса (там же, с.163). Тезис Г. Джорджа «большее количество рук может обеспечить большее количество ртов» был воспринят Сунь Ятсеном и стал одним из отправных в его учении. Уже в 1905 г. он в качестве важнейшего фактора развития Китая выделял то обстоятельство, что Китай по количеству земли и по численности населения превосходит другие страны (там же, с.164). Таким образом, в советском китаеведении общепринятым является убеждение, что Сунь Ятсену были свойственны пронаталистские взгляды и соответствующая политика, питаемая тревогой за «относительное снижение численности китайского населения» (29, с.14). В качестве доказательства в пользу именно такого отношения Сунь Ятсена к проблеме народонаселения приводятся, как правило, его лекции 1924 г. о национализме, в одной из которых он неодобрительно отозвался об усилиях Франции по ограничению рождаемости и предсказал, что «стоит лишь довести население Китая до 200 млн., как Китай поглотят державы» с цит. по 71, с.140). По выражению советского ученого Е. А. Коновалова, Сунь Ятсен рассматривал народонаселение как «условие сохранности суверенитета государства» (там же).

Тем не менее в 20=е — 30=е гг. в Китае активизируют деятельность сторонники теории Мальтуса. Среди них следует выделить Чэнь Чанхэна, призывавшего к «революции восцроизводства населения в Китае» (29, с. II), к ограничению рождаемости, которое он считал одним из трех главных путей обогащения государства (см. 194, с.5−6). В то же время Чэнь Чанхэн, будучи «ортодоксальным» мальтузианцем, неодобрительно относился к неомальтузианским ме-трдам ограничения рождаемости, по его мнению, «сложным и с большими изъянами» (там же, с.23). Многие взгляды Чэнь Чанхэна разделял выдающийся социолог Чэнь Да — также представитель типичного буржуазного реформизма.

Первые пропагандисты идей марксизма в Китае не без основания увидели в рекламе мальтузианства попытку отвлечь китайских трудящихся от борьбы за революционное переустройство общества, за социально=экономические реформы. Это предопределило их резко негативное отношение к учению Мальтуса. Ли Дачжао называл теорию Мальтуса «абсолютно антинаучной теорией уничтожения человеческого рода» и заключал, что" решив экономические проблемы, можно решить все остальное" (цит.по 137, с.64).

Несмотря на усилия цриверженцев Мальтуса, в 30=е гг. сложилась и заняла господствующее положение «китайская экономическая теория», согласно которой человеческий фактор — определяющий фактор производства и чуть ли не единственное условие его роста: «Где есть люди, там есть земля, где есть земля, там есть деньги.» и т. д. (см. 71, с.139). Вместе с тем гоминьдановские идеологи (прежде всего Чан Кайши) понимали, что человеческий фактор нельзя сводить к численности населения, что «только народ, обладающий определенными качествами, навыками, квалификацией, отвечающими современным требованиям, может рассчитывать на самостоятельное существование в современном мире» (ИЗ, с.239). «Мы, — говорил Чан Кайши, — раньше хвастались плодовитостью и дешевизной рабочей силы. Но теперь надо добиваться многочисленного здорового населения, ибо только оно «является великой силой» (там же).

Таковы в самом кратком изложении некоторые проблемы истории демографической мысли и политики Китая до победы революции.

1949 г. Большинство этих сюжетов оста—лось в стороне от интересов советских китаеведов и ждет ропотливого исследования в будущем.

Название нашей работы нуждается в кратком комментарии терминологического характера. В последние годы понятие «развитие (воспроизводство) населения» (наряду с категорией «народонаселение») трактуется все шире и шире, в результате чего в него стало включаться не только демографическое и «естественное» (изменения физического здоровья населения), но и социальное развитие (изменения в социально-классовом, национальном, профессиональном составе, образовательном уровне и пр.) (74, с. 14). По этому поводу в советской демографической литературе уже давно идет активная полемика (см. напр. 44, с.8−16). Сторонники «узкого понимания» предмета демографических исследований справедливо отмечают, что при таком расширительном подходе народонаселение сближается с обществом, развитие народонаселения — с социальным развитием и т. д. (там же, с. II). Не вдаваясь в дискуссию по этим вопросам, укажем лишь, что абсолютно все характеристики народонаселения, особенно понятого в «широком смысле», разумеется, не могли быть учтены при исследовании причин, повлиявших на выдвижение тех или иных теоретических положений и принятие политических решений. Поэтому в данной работе мы главным образом имеем в виду «демографический фактор» — термин, употребляемый в советской литературе со второй половины 60=х гг.(74, с.12).

Вместе с тем мы полностью согласны с тем, что это понятие неправомерно сводить (подобно «демографической школе» Коста=Ко-валевского) лишь к росту или убыли населения, изменениям в его плотности. Как пишет философ А. И. Смирнова, «понятие „демографический фактор общественного развития“ должно включать в содержание не только динамику общей численности, но и демографическую структуру населения, взятую в единстве ее природных и социальных качеств» (106, с.10−11).

Поэтому мы будем исходить из такого понимания демографического фактора, при котором он включает в себя изменения в численности и плотности населения (вследствие естественного движения или миграции), среднюю продолжительность жизни, состояние физического и психического здоровья населения, рождаемость, смертность и брачность, половозрастную структуру населения (см. 74, сЛ2). К демографическому фактору следует отнести и распределение населения по основным отраслям производства, тем более что в работах китайских демографов факт восьмисотмиллионного сельского населения фигурирует в качестве одной из главных особенностей демографической ситуации КНР наряду с большой численностью, высокими темпами прироста, неравномерным расселением и молодой возрастной структурой населения (см. 157, с.44−45).

Методологической основой нашей работы послужили труды классиков марксизма=ленинизма, в которых заложены принципы научной материалистической трактовки теории и проблем народонаселения, а также труды ведущих советских специалистов по теории народонаселения: Д. И. Валентея, А. Г. Вишневского, Я. Н. Гузеватого, В.С.Сте-шенко и др.

В марксистской концепции исторического процесса демографическое фактору отводится довольно заметное место (74, с.12). Еще в работе «Немецкая идеология» К. Маркс и Ф. Энгельс писали, что первая предпосылка всякой человеческой истории — это, конечно, существование живых человеческих индивидов" (2, с.19). Согласно К. Марксу население есть «основа и субъект всего общественного процесса производства» (4, с.726). Таким образом, марксизм рассматривает общественное развитие как «двуединый процесс воспроизводства человеческой жизни посредством труда и биологического размножения» (52, с.8). Производство средств существования объединяет людей производственными отношениями, а «производство чужой жизни посредством рождения» — семейно=родственными. Вместе с отношениями между людьми и природой эти формы общественных отношений, «три взаимосвязанные стороны единой социальной деятельности» неразрывно соединены и взаимно обусловлены (51,с.32). Вместе с тем необходимо отметить, что классики марксизма никогда не занимались, по выражению В. И. Ленина, «общими изысканиями о размножении человека» (см. 14, с.476−477). И сформулированный К. Марксом закон народонаселения капиталистического способа цро-изводства (6, с.646) должен рассматриваться как закон воспроизводства рабочей силы при капитализме. По нашему мнению, не представляется достаточно убедительным приписывание К. Марксу и Ф. Энгельсу создания «теории двух видов воспроизводства» как «общей теории» развития народонаселения.

Важное значение для нашей работы имели принципы научной критики учения Мальтуса Марксом, Энгельсом, Лениным и советскими учеными (М.В.Птуха, Я. Н. Гузеватый, В. 11. Пискунов, Г. М.Коростелев).

Думается, нет особой необходимости говорить о важности из бранной темы для китаеведения и демографической науки вообще. Советский экономист Г. А. Ганшин писал: «Располагая самым многочисленным населением в мире, Китай постоянно испытывал сильнейшее воздействие этого фактора на социально-экономические процессы в стране. С одной стороны, многочисленность населения создавала объективные возможности для роста абсолютных размеров общественного богатства. С другой стороны^- в условиях крайней отсталости средств производства многонаселенность Китая оказывалась фактором, создававшим дополнительные ограничения темпов экономического развития, уровня общественной производительности труда. Разрешение этого противоречия требовало выработки соответствующей экономической политики» (47, с.116). Однако, как показала история КНР, «потенциальные возможности», которые дает большое население для строительства социализма (см. 103, с Л19−120), далеко не всегда использовались правильно. Печально известное социально-экономическое экспериментирование маоистского руководства имело следствием крайнее обострение на сегодняшний день всего комплекса проблем народонаселения. Еще в начале 70=х гг. Е. А. Коновалов, используя экономический показатель соотношения прироста национального дохода и дополнительных расходов на прирост населения, показал, что огромное население в сложившейся структуре производства уже не может рассматриваться как положительный фактор экономического роста, квалифицируя это явление как основную проблему народонаселения КНР (см. 68, с.75−76). В настоящее время демографическое давление называется в числе главных факторов при определении общей тенденции социально-экономического развития КНР (26, с.122).

Несмотря на очевидную, год от года возрастающую важность и сложность изучения проблем народонаселения КНР, в советской науке им, на наш взгляд, уделяется явно недостаточно внимания. Кетати, еще в 1971 г. на Всесоюзной конференции китаеведов Е. А. Коновалов привлек внимание к парадоксальному явлению резкого уменьшения числа специальных работ, посвященных населению Китая, в условиях, когда «нет ни одной 1фупной фундаментальной работы по Китаю, которая не учитывала бы такого важного и самостоятельного фактора развития Китая, каким является его народонаселение» (69, с.189).

Вместе с тем следует отметить, что немногочисленный отряд советских китаеведов=демографов имеет на сегодняшний день в своем активе значительные достижения, на которых и базируется наша работа.

Ведущим специалистом по экономическим аспектам проблем народонаселения КНР является Е. А. Коновалов, опубликовавший в середине 70=х гг. серию статей, положивших начало этапу углубленного изучения демографических проблем Китая (68- 69- 70). В 1981 г. увидела свет статья «Народонаселение и некоторые проблемы экономического развития КНР» (92), написанная И. Н. Наумовым, известным п исследователем продовольственной проблемы КНР .

Первым комплексным исследованием по интересующей нас тематике стала диссертация Е. С. Баженовой «Проблемы народонаселения и демографической политики КНР», охватывающая период 1949;1975 гг. (29). Исключительно полезным для нашей работы оказался раздел «Демографическая ситуация в Китае» фундаментального исследования Я. Н. Гузеватого «Демографо=экономические проблемы Азии» (51). Работа Я. Н. Гузеватого обильно насыщена фактическим материалом, но основана, к сожалению, главным образом на западных источниках. Е. С. Баженова и Я. Н. Гузеватый могут считаться главными специалистами по изучению демографической политики КНР®-.

Большое количество сведений из китайских источников проанализировано в статьях В. П. Курбатова, опубликованных в начале 80=-х гг. (79- 80- 81). Тем не менее в систематизированном виде комплекс демографических проблем КНР конца 70=х — начала 80=х гг. еще не подвергался специальному исследованию. Нужно учесть также, что предстоящая в конце 1984 года публикация полного корпуса данных третьей всекитайской переписи населения предъявит совершенно исключительные требования ко всем советским ученым, занимающимся проблемами народонаселения Китая^.

Значительное место занимают демографическая политика и теория народонаселения КНР в работах зарубежных специалистов. Особо следует вццелить письменные доклады американского демографа=Китае веда Л. Орлеанса, представленные в комиссию по иностранным делам палаты представителей конгресса США, содержащие большое количество ценного фактического материала и ряд оригинальных выводов (204- 205)*^. Крупные исследования принадлежат перу американского ученого Х.Ю.Тяня**. Эти и многие другие труды стали существенным подспорьем в нашей работе. А основными источниками яви лись статьи на демографические темы в центральных научных журналах (специализированный «Жэнькоу яньцзю», «Цзинцзи яньцзю») и университетских вестниках, публикации китайской периодической печати*^.

Основные хронологические рамки диссертации — 1978;1982 гг. (Отчасти используются сведения, поступившие в 1983 г.). Тем не менее в первой главе, посвященной теории народонаселения, рассматривается период 50=х гг., неудовлетворительно освещенный в нашей литературе, а во второй главе дается краткий очерк основных тенденций демографической политики 70=х и отчасти 60=х гг., что необходимо для прослеживания связей с современной социально^ экономической практикой. Нижней временной границей мы условились считать конец 1982 г., когда были опубликованы первые итоги третьей переписи населения КНР, анализ которых не входил в нашу задачу.

Заключение

.

Мало сказать, что демографический фактор играет в Китае больщую роль. По=видимому, в условиях «демографического взрыва» и сосуществования абсолютного и относительного перенаселения в развивающихся странах роль этого фактора настолько велика, что он становится едва ли не главным аргументом в пользу принятия некоторых решений по вопросам текущей социально=экономической политики, а иногда и при выборе стратегии развития. Сложность задачи демографов и экономистов (в первую очередь китайских) заключается в том, чтобы найти конкретные способы измерения того влияния, какое оказывает современный режим восцроизводства населения Китая на весь народнохозяйственный комплекс, и всесторонне и точно рассчитать его воздействие на реализацию долгосрочных планов развития экономики и модернизации страны. Совершенно ясно, что амбициозные планы руководства по выводу Китая на уровень передовых стран немыслим без быстрого и эффективного снижения рождаемости и темпов прироста населения. Более того, опыт социалистических стран свидетельствует, что на определенном этапе развития общества дальнейшее совершенствование планового хозяйства невозможно без налаживания системы управления демографическими процессами. Эти проблемы с конца 70=х гг. служат предметом тщательного изучения в научных и политических кругах Китая.

Повышенное внимание к демографическому фактору в современном Китае обнаруживается в двух взаимосвязанных сферах, которые мы и избрали предметом нашего исследования: теории народонаселения и государственной политики, в первую очередь демографической, которая в конечном счете является лишь частью общей социально=экономической политики.

В теории народонаселения КНР ведущей тенденцией мы считаем борьбу наиболее дальновидных ученых за признание существования проблем народонаселения вообще (50=е гг.), а впоследствии — обоснование их исключительного характера. Можно сказать, что деятельность китайских демографов увенчалась успехом и имела закономерным итогом некоторый перегиб: постановку демографического фактора не только по экономическому значению, но и по роли в историческом развитии в один ряд с производством материальных благ.

Этой генеральной тенденции сопутствовали поиски специфического закона народонаселения социализма и общих законов развития населения. В связи с этим несколько настораживает апелляция части китайских ученых к учению Мальтуса, которая част выливается в абстрактные рассуждения о нарушении соответствия двух видов воспроизводства вообще, в отрыве от конкретной социально=экономической политики руководства КНР. Не исключено, конечно, что в китайском обществе все еще по преимуществу аграрного типа действуют описанные Мальтусом закономерности, которые он в определенных политических целях объявил вечными и вывел из этого свой «закон», отвлеченный не только от развития производственных отношений и прогрессивной смены формаций, но и от закона поступательного развития производительных сил, которое дало возможность индустриальному обществу обеспечить резкое увеличение общественного богатства и послужило материальной базой «демографической революции», т. е. перехода к современному типу воспроизводства населения. Однако, нам представляется, что излишне усердная «переоценка» Мальтуса способна выхолостить исследования по теории народонаселения, придав им форму общих рассуждений об «общих» законах народонаселения. Обоснование необходимости регулирования рождаемости и прочих процессов воспроизводства населения также не нуждается в «авторитете» Мальтуса.

Впрочем, нельзя не приветствовать то, что китайские ученые, срывая ярлыки, поднимают сейчас новые вопросы, долгое время бывшие «запретной зоной» для исследователей. Постепенно преодолеваются и пагубные последствия господствовавшей долгое время «теории человеческих рук». Однако процесс переоценки маоистского наследия только=только начинается.

Необходимость отыскания рационального теоретического обоснования современной политики в области народонаселения вновь вызвала к жизни идеи выдающихся ученых 50=х гг. Конечно, «Новая теория народонаселения» Ма Иньчу — не панацея от всех демографических бед азиатского (китайского) общества. Но сегодня, когда Китай определенно не может обойтись без «регулирования производства людей», теория Ма Иньчу и аналогичные ей идеи по приведению в соответствие «двух видов воспроизводства» более или менее адекватно отражают китайскую действительность. Новый расцвет демографической науки КНР дает основание надеяться на углубление основанных на марксистской методологии разработок теории народонаселения применительно к развивающимся странам.

Пока же рассмотрение становления демографической политики КНР в сопоставлении с ходом развития китайской науки о народонаселении приводит нас к выводу, что не демографическая политика устанавливается на основе научных рекомендаций, а наоборот, китайская демография занята подведением теоретической базы под быстро меняющиеся установки китайского руководства в отношении народонаселения своей страны. Впрочем, отставание развития науки от запросов государст венного строительства — дело вполне обычное, а китайские ученые= демографы быстрыми темпами ликвидируют обозначившийся в 60=х -70=х гг. разрыв. Понятно, что в конечном счете все изыскания в области теории народонаселения подчинены одной общей цели — обоснованию демографической политики.

Китайская печать признает в современной китайской науке наличие двух противоположных точек зрения, одна из которых близка к мальтузианству: «I. Только контроль (над ростом населения — А.Д.) решит наши экономические проблемы. 2. Контроль не нужен. Ключ — в развитии производства, что неизбежно повлечет за собой сокращение естественного прироста. Человек производит всегда больше, чем потребляет. Было время, когда мы не ограничивали рост населения, а производство тем не менее явно обгоняло его» (имеется в виду первая пятилетка — А.Д.) (182, с.39). Надо сказать, что нам неизвестны выступления, в которых в такой откровенной форме высказывалась бы позиция, столь отличная от официальной. Во всех публикациях на демографические темы большее или меньшее значение придается «человеческому воспроизводству» в его взаимосвязи с производством материальных благ. Большинство авторов прямо указывает на «десятилетие великих бедствий» и прочие извращения в строительстве социализма в Китае и видит в развитии экономики главный путь решения проблемы народонаселения. В последнее время все больше китайских ученых приходит к мысли о том, что несмотря на всю серьезность противоречия между двумя видами воспроизводства в Китае, оно не носит определяющего характера по отношению ко всему народнохозяйственному комплексу.

Безусловно, исторический опыт человечества свидетельствует о том, что изменение экономических и социальных условий жизни общеетва рано или поздно, но неизбежно вызывает падение рождаемости, переход к современному типу воспроизводства населения. В известном смысле «демографический переход» представляет из себя не столько общий закон народонаселения, сколько закон естественного движения населения. Но в сегодняшнем Китае справедливо подвергается критике точка зрения тех, кто считает, что в Китае (исходя из исторического опыта) также не обязательно ухватываться за ограничение роста населения, а достаточно лишь стимулировать экономическое развитие, вследствие чего коэффициент рождаемости упадет сам собой. «Такая позиция с теоретической стороны слишком упрощенно объясняет отношения между населением и экономикой, в практическом же смысле она оторвана от действительности и вредна» , — пишет Чжан Хуайюй (182, с.34).

Итак, Китай в целом стоит на пороге третьей фазы демографического перехода. Однако, относительная самостоятельность и инерционность демографических процессов в сочетании с недостаточным развитием производительных сил имеет следствием то, что китайская экономика еще долго будет испытывать давление избыточного населения.

Если проанализировать политику китайского руководства, то можно, на наш взгляд, заключить, что опасность сползания к мальтузианской практике Китаю пока не грозит. Поэтому несколько поспешным представляется вывод о том, что «пекинские лидеры в своей экономической политике отдают контролю над рождаемостью все большее предпочтение по сравн. нию с другими социальными и экономическими преобразованиями.» (56, с.237). Уникальные в своем роде усилия китайского руководства по экстренному сокращению рождаемости и скорейшей стабилизации численности населения вовсе не подменяют собой, как показывает практика последних лет, поисков новых форм хозяйствования, путей оздоровления экономики, все еще испытывающей пагубное влияние левацкого экспериментирования. Другое дело, что политические требования не всегда согласуются с установлением плановых показателей, а кардинальные реформы, предпринимаемые в области экономической политики не всегда предварительно увязываются с демографической политикой. Наглядным доказательством этого стала история с внедрением в китайской деревне форм производственной ответственности. Неожиданно для руководства производственная ответственность превратилась в одно из основных препятствий политике «однодетной семьи». Суть данной проблемы заключается, по нашему мнению, в противоречии между курсом на самостоятельность крестьянского населения в экономической сфере и принудительность в сфере его детопроизводства. В конечном же счете дело в том, что в Китае в настоящее время существует сильное расхождение между общегосударственными требованиями текущего момента и готовностью масс к восприятию установок демографической политики. По различным обстоятельствам население Китая с его устойчивыми традициями в сфере репродуктивного поведения в массе своей пока еще не готово к столь радикальной мере, как повсеместный переход к однодетной семье. Поэтому следует согласиться с Я. М. Бергером, подробно обосновывающим вывод о том, что «для большей части страны свойственны условия, способствующие скорее росту населения, чем его ограничению» (см.: 32, с. 27 и далее).

В современной экономической науке Китая доминирует идея о том, что без всестороннего учета всех составляющих понятие «демографический фактор» выбор стратегии будет ошибочным. Знаменательно, что как в демографической литературе, так и в деятельности руководства центральное место уделяется экономическим аспектам проблемы народонаселения, причем особо выделяется негативное влияние на экономику страны многочисленности населения, молодой возрастной структуры и т. д. Открыто говорить о недостатках, концентрировать усилия на нерешенных проблемах — это наиболее прогрессивный стиль руководства, признак правильности избранного пути.

Поэтому не следует расценивать разобранные нами противоречия между государственной демографической политикой и демографическим поведением жителей Китая как свидетельство антагонизма между правительством и народными массами. Современная политика Китая в области народонаселения в принципе не порочна. Как справедливо пишет Е. С. Баженова, «снижение рождаемости и замедление темпов роста населения КНР, несомненно, в какой=то мере облегчит бремя текущих экономических трудностей, переживаемых китайским народом» (29, с.160). Наше неприятие вызывают лишь некоторые средства достижения цели ограничения роста населения и особенно сопутствующие им перегибы.

Как бы то ни было, следует согласиться с тем, что 80=е гг. станут решающим этапом в «реализации целей ограничения населения» (32, с.45). Будущее даст ответ на вопрос, удастся ли Китаю обеспечить неуклонное снижение темпов роста населения и стабильные, опережающие рост населения темпы развития экономики и повышения жизненного уровня трудящихся, что и явится единственным подлинным решением проблемы народонаселения.