Формирование и развитие критического направления в английской историографии конца XIX-начала XX вв

Британская историография XIX в. занимает одно из ведущих мест в зарубежной истории исторической науки и представляет собой сложный, противоречивый и многоплановый процесс познания и осмысления исторического прошлого.

Критическое направление, возникшее на рубеже 80−90-х гг. XIX в., подводит итог, «замыкает» историографическое пространство уходящего столетия, перебрасывает мост в новый век и развивается до 30-х гг. XX в. в английской и американской историографии. Влияние «критической» концепции на историческую мысль прослеживается до середины XX в. Хронологически и по содержанию критическое направление является переходным, «пограничным», выполняющим роль связующего звена между опытом историописания предшественников и зарождением новых историографических подходов и традиций. Переходный характер критического направления обусловил формирование сложной, синтезной теоретико-методологической базы историков-«критиков», разнообразных исследовательских методик, многоаспектности научных предпочтений его представителей. В силу естественных причин, работая в конце XIX столетия, они имели уникальную возможность подвести итог достигнутого в исторической науке их предшественниками с позиций критического анализа и выстроить свою парадигму истории.

На рубеже XX—XXI вв. во многом в сходной ситуации оказались российские историки, которые могут апеллировать в теоретическом и практическом планах к опыту своих коллег — британских историков критического направления.

Рубеж XX — XXI вв. отмечен глубокой системной трансформацией отечественной исторической науки. Перед историками стоят сложные проблемы разработки и выбора исследовательских парадигм в условиях постмодернистского «вызова». Аналогичная ситуация с точки зрения развития кризисных явлений в исторической науке иного порядка, нежели в настоящее время, и поиска путей их преодоления сложилась в историографии конца XIX — начала XX вв.

Отсюда вытекают две крупные задачи. Во-первых, комплексное изучение тех направлений исторической мысли, которые столетие назад находились в эпицентре кризиса зарубежной исторической науки и выработали свои приемы «борьбы» с ним. Решение этой задачи диктует необходимость генетического подхода к изучению наследия историков, составлявших такие направления. В нашем случае — это критическое направление в английской историографии, изучающееся в рамках указанного подхода и контекста. Во-вторых, в более широком плане у современных исследователей национальных историографий возникает потребность самоидентификации в отношении оценочных реакций на результаты опыта представителей «кризисных» направлений в исторической науке предшествующих периодов. Представляется, что критическое направление в английской историографии не являлось предметом специального всестороннего изучения в нашей науке главным образом в силу его «кризисного» статуса и «юридизма», постулируемого его представителями.1.

Под «кризисным» характером критического направления понимается его «критический возраст» как особое, сложное состояние исторической науки, возникшее на переломе веков, и характеризующееся чертами роста, обновления, пересмотра достигнутого, интенсивными теоретико-методологическими поисками. Хронологически и по содержанию это состояние было присуще критическому направлению в британской историографии рубежа XIX—XX вв.

Юридизм" историков — «критиков», этатистски-правовой формат исследования ими национальной истории, традиционно рассматривались в отечественной историографии как «ошибочный», «неисторический» подход,.

1 О других причинах см.: Сидорова Т. А. Фредерик Уильям Мейтленд. Историк в контексте времени. Казань. 2003. С. 5−12. противоречивший марксистскому.1 Поэтому, признавая заслуги британских «критиков» конца XIX — первой трети XX вв. в области изучения и введения в научный оборот новых исторических источников, локальных исследований, подчеркивая правоту «отдельных» выводов и влияние на развитие английской и американской историографии до середины XX в., историки советского периода не уделяли должного внимания изучению критического направления в целом. Имеющийся же отечественный историографический материал по данному вопросу нуждается в ревизии, впрочем, как и некоторые оценки зарубежных историографов.

Для современного историка критическое направление представляет интерес и как «пограничное» состояние исторической мысли, связующее звено между опытом историописания предшественников и зарождением новых историографических традиций, основанных на новых теоретико-методологических подходах. Масштабность задач, связанных с ревизией позитивистски-написанной истории, подвигла «критиков» к междисциплинарности и продиктовала необходимость избавления от утративших жизнеспособность схем историописаня, того архаического балласта, который сдерживал развитие исторической науки и не «работал» в новых условиях нового века. Но расставание с доминировавшими в прошлом парадигмами и конструкциями происходило медленно и болезненно. Поэтому груз «старых» методологий и концепций, порой, довлел над стремившимися освободиться от него историками — «критиками», и «тень» позитивизма отчетливо прослеживалась в их исследованиях.

Представители критического направления способствовали преодолению британской историографией её «кризисного возраста»: теоретико-методологический синтез и междисциплинарность дали возможность органично сочетать критику «классических теорий» XIX в., конструирование альтернативной объяснительной модели и интеграцию.

1 Гутнова Е. В. Историография истории средних веков. М., 1985. С. 439−448. исследовательских полей представителей различных направлений в национальной историографии в единую социальную историю.

Актуальность изучения критического направления в английской исторической науке состоит также в том, что оно обладает большим эвристическим потенциалом и ресурсом с точки зрения его самоценности в истории исторической науки Англии (решается проблема «белых пятен» в историографии), с точки зрения необходимости практического осмысления результатов исследований, которыми «критики» обогатили науку (проблема логики саморазвития исторической науки), с позиций прикладного значения — поиска аналога, историографического прецедента, модели преодоления ситуации постмодерна, по сути кризисной, в которой российские историки могли бы опереться на опыт «критиков» (разумеется, с учетом всех границ и степеней допустимости сравнения кризисных ситуаций рубежа XIX—XX вв. и рубежа XX—XXI вв.).

Историографическое пространство, то есть исследовательское поле, в котором наследие Ф. У. Мейтленда — родоначальника критического направления, его учеников и последователей подлежит анализу, либо упоминанию, не представляет собой пустыню. Но оно далеко не равнозначно освоено отечественными и зарубежными историографами и не содержит специальных работ, посвященных системному изучению вклада историков критического направления в развитие исторической науки и собственно этому направлению, как явлению в историографии XIX столетия. Феномен критического направления в британской медиевистике — это феномен Ф. У. Мейтленда как историка. Данный тезис лежит в основе авторского видения проблемы. Впервые в отечественной историографии предпринята попытка реконструировать интеллектуальную биографию английского историка-юриста в контексте времени и определить концептуальные положения «критической истории» в области государства и права средневековой Англии, являвшихся исследовательским доменом Ф. У .Мейтленда. Временной дискурс подразумевает презентацию.

Ф.У. Мейтленда — ученого в условиях его эпохи, в традициях отечественной и зарубежной историографии, с позиций современных подходов к оценке крупных исследователей в истории исторической мысли.

Степень изученности творчества Ф. У .Мейтленда связана с особенностями развития отечественной историографии XX в. Но интерес к истории Англии и, следовательно, тем, кто ее писал, имеет в России глубокие корни. Он приобрел характер устойчивой традиции — англомании — уже во времена Екатерины II1. В значительной степени этот интерес был обусловлен вступлением России на путь капиталистического развития, который предопределил неизбежность коренных преобразований общественного устройства. С точки зрения практических задач и заимствования опыта история Англии, старейшей капиталистической страны мира, обладала магической силой притяжения.

Исторические взгляды и научные приоритеты корифеев русского и основоположников советского англоведения средневековья сложились в дореволюционный период. М. М. Ковалевский, П. Г. Виноградов, А. Н. Савин, Д. М. Петрушевский не перешли на позиции марксистской методологии истории. Придавая существенное значение социально-экономическим факторам, они не отказались от распространенного в европейской науке второй половины XIX в. политико-юридического понимания сущности феодализма. То есть они отличали феодализм в «собственном смысле слова» от его экономических параметров. В их понимании феодализм сохранял свою сущностную первичную характеристику вассально-ленной системы. Тогда как вотчинно-манориальный строй, сеньориально-крестьянские отношения, натуральное хозяйство рассматривались в качестве экономического фона и выводились за рамки собственно феодализма. На базе вотчинной теории в конце XIX в. родилась концепция «двух феодализмов» — «политического» и «социального». Признание значимости юридического аспекта в определении.

1 Косминский Е. А. Роль русских историков в разработке истории Англии // Проблемы английского феодализма и историография средних веков. М., 1963. С. 61. 6 феодализма сближало русских англоведов-медиевистов со многими британскими историками, в том числе с Ф. У. Мейтлендом. Эта близость в немалой степени была обусловлена высоким уровнем интеграции отечественной медиевистики того времени в европейскую науку, закономерным проявлением которой являлось традиционное завершение образования молодых специалистов из России в крупных университетах Европы. Такую школу прошли М. М. Ковалевский, П. Г. Виноградов, А. Н. Савин. В разные годы, находясь в Англии, П. Г. Виноградов и А. Н. Савин познакомились с Ф. У. Мейтлендом и сохранили о нем память как об одном из блестящих знатоков истории права в Европе, тонком исследователе, энциклопедически образованном человеке. В английском средневековье Ф. У. Мейтленда интересовали ключевые проблемы: развитие общинных и манориальных отношений, процесс градообразования и сущность города, конституционная и правовая история страны. Результаты изучения Ф. У. Мейтлендом этих проблем буквально опрокинули устоявшиеся в европейской медиевистике представления и имели широкий резонанс. Естественно, что личность британского историка, «ниспровергателя господствовавших теорий», его труды не могли не привлечь внимания российских коллег современников. Сравнительно поздно пришедший в науку, в возрасте 34 лет, Ф. У. Мейтленд за два с небольшим десятилетия стал ученым европейского масштаба, автором более ста крупных исследований, 1 известным публикатором памятников английского средневекового права, почетным доктором ряда ведущих университетов.

В отечественную медиевистику имя Ф. У. Мейтленда пришло через П. Г. Виноградова и А. Н. Савина и благодаря им. Вышедшие из-под их пера некрологи, посвященные памяти Ф. У. Мейтленда, стали практически первыми историографическими источниками в нашей науке о родоначальнике критического направления в Англии. Несколькими годами.

1 См.: Приложение I.

2 Vinogradoff P. Frederic William Maitland// The English Historical Review. Vol. XXII. L XXXV. January. 1907; Савин А. Н. Памяти Мэтланда //Русская мысль. М., 1907. Кн. 10. 7 ранее, в 1900 г., А. Н. Савин написал о Ф. У. Мейтленде обширную статью с характерным названием «Английский юрист в роли историка"1, положившую начало знакомству русской интеллигенции с творчеством британского ученого. Обращает на себя внимание деликатность изложения материала, почтительный тон, сочетающий глубокий научный анализ исторических, политических, религиозных взглядов Ф. У. Мейтленда, его пути в науку с характеристикой методики работы с источниками, кругом научных интересов, творческих контактов. С тех пор, вплоть до настоящего времени, ни один серьезный исследователь, специализирующийся в области средневековой истории Англии, не миновал наследия Ф. У. Мейтленда, отталкиваясь от него, используя введенные им в научный оборот источники, полемизируя с выводами его научных изысканий. Ссылки на фундаментальные труды Ф. У. Мейтленда «История английского средневекового права до конца XIII в», «Книга Страшного Суда и то, что вне ее», «Сельская община и город», «Конституционная история Англии» встречаются в работах по средневековой английской истории всех маститых отечественных историков.2 Поэтому о Ф. У. Мейтленде неправомерно говорить как о «неизвестном» историке. Он, скорее, историк малоизученный, и в силу этого обстоятельства малознакомый читательской аудитории в России за пределами узкого круга специалистов. Так было, когда А. Н. Савин писал о Ф. У. Мейтленде посмертную статью в 1907 г.: «Я боюсь, что очень немногие русские образованные люди слышали о Мэтланде. Я боюсь, что далеко не все читатели журнала станут читать статью о нем, когда услышат, что это был недавно умерший историк права, который почти всю свою жизнь отдал чистому знанию и занимался по преимуществу историей.

1 Савин А. Н. Английский юрист в роли историка//Журнал Министерства Народного Просвещения. М., 1900. № 11,12.

2 Барг М. А. Исследования по истории английского феодализма в XI — ХШвв. М., 1962; Виноградов П. Г. Средневековое поместье в Англии. СПб. 1911; Савин А. Н. Английская деревня в эпоху Тюдоров. М., 1903; Косминский Е. А. Исследования по аграрной истории Англии в XIII в. M.-JL, 1947; Гутнова Е. В. Возникновение английского парламента. (Из истории английского общества и государства ХШв.). М., 1960; Левицкий Я. А. Город и феодализм в Англии. М., 1987 и др. средневекового права. А между тем, я искренне думаю, что покойный историк средневекового английского права заслуживает внимания и памяти всех русских образованных людей, ибо своему предмету он сумел дать такой широкий захват и такую привлекательную постановку, при которых судьбы английского права приобретают живой интерес не только для ученых специалистов, но и для всякого образованного человека"1.

Почти столетие минуло с тех пор, но слова А. Н. Савина звучат по-прежнему актуально и в части высокой оценки наследия Ф. У. Мейтленда и, Л увы, в отношении его судьбы в исторической науке современной России .

Истоки и отчасти причина профессионального «забвения» Ф. У. Мейтленда коренятся в историографической ситуации в отечественной исторической науке 40х — начала 90-х гг. ХХв., отмеченной безраздельным господством материалистической монотеории истории, сформулировавшей специфические подходы к оценке наследия историков, далеких от интерпретации исторического прошлого в рамках заданной ею схемы. Так называемая «буржуазная историография», и британская медиевистика как ее часть, были подвергнуты тотальной критике с точки зрения ущербности.

1 Савин А. Н. Памяти Мэтланда//Русская мысль. М., 1907. Кн. 10. С. 80.

2 В отечественной историографии специально творчеству Ф. У. Мейтленда посвящены следующие работы: Антощенко А. В. Ф. В. Мэтланд о средневековом парламенте Англии// Политическая история и историография (от античности до современности). Петрозаводск. 1996. Вып. IIСавин А. Н. Английский юрист в роли историка//Журнал Министерства Народного Просвещения. 1900. № 11−12- Он же. Памяти Мэтланда //Русская мысль. 1907.Кн. 10- Сидорова Т. А. Страницы творческой биографии Ф. У. Мэтланда. Казань. 1988/Рукоп. депонир. В ИНИОН АН СССР. 1988; Она же. Концепция английского средневекового города Ф. У. Мейтленда. Казань. 1990/ Рукоп. депонир. В ИНИОН АН СССР. 1990; Она же. Ф. У. Мейтленд: становление историка. Казань. 1992/ Рукоп. депонир. в ИНИОН АН СССР. 1992. Она же. Ф. У. Мейтленд и начало преподавания истории английского права в британских университетах XIX века// Прошлое и настоящее. Люди и время. Сочи. МГСУ.2001. Она же. Ф. У. Мейтлендисследователь конституционной истории Англии// Clio Моёегпа. Зарубежная история и историография. Казань. 2002. Вып. 3. Она же. «Конституционная история Англии» и проблемы британской истории в наследии Ф.У. Мейтленда//Гуманитарные науки: исследования и методика преподавания в высшей школе. Мат. Всерос. науч.-метод, конфер. Сочи.2002; Она же. Кембриджская историческая школа и «невидимый колледж» Ф.У. Мейтленда//Научные школы и профессиональные сообщества в историческом измерении. Мат. Всерос.науч. конфер. РОИИ ИВИ РАН. М., 2002; Она же: Фредерик Уильям Мейтленд: Историк в контексте времени. Казань.2003. общеисторических принципов и ошибочности результатов исследований, обусловленных перманентным кризисом буржуазного историзма и буржуазной исторической науки в целом.

Стандартизация мышления и исследований сопровождалась непримиримой борьбой с любыми проявлениями инакомыслия в отечественной исторической науке. Достаточно вспомнить оценку творчества Д. М. Петрушевского, единственного и самого позднего представителя критического направления в нашей медиевистике, которая породила в советской литературе конца 40-х — начала 50-х годов острые споры. Авторитета крупных советских историков — Е. А. Косминского, В. М. Лавровского, В.В.Стоклицкой-Терешкович, А. И. Неусыхина, учеников Д. М. Петрушевского, оказалось не достаточно, чтобы защитить учителя от нападок и обвинений в буржуазной сущности его методологических принципов.1.

Хотя в целом ситуация в отечественной медиевистике в сравнении с другими областями исторического знания складывалась не самым худшим л образом.

Опубликованное в середине 70-х гг. ХХв. фундаментальное исследование Е. В. Гутновой, одного из крупнейших советских медиевистов, «Историография истории средних веков» на долгие годы определило теоретико-методологические подходы к изучению зарубежной историографии в данной области и стало настольной книгой для нескольких поколений историков в нашей стране. Труд Е. В. Гутновой, содержащий многоуровневый анализ процессов эволюции исторической мысли в странах Европы и Америки, включая Россию, насыщенный информационно, во многом и сегодня не утратил своего научного значения. Его небольшой.

1 См.: Средние века. М., 1946.Вып.НДанилов А. И. Эволюция идейно-теоретических взглядов Д. М. Петрушевского и некоторые вопросы историографии средних веков//Средние века. М., 1955.Вып. VI.

2 Хачатурян Н. А. Современная медиевистика России в контексте мировой исторической науки//Средние века. М., 2001. Вып. 62. С. 199.

3 Гутнова Е. В. Историография истории средних веков. М., 1974; М., 1985. 2-е издание.

раздел «Критическое направление в английской медиевистике», выполненный с позиций марксизма, остается и по сей день едва ли не единственным в российской историографии сюжетом, специально посвященным Ф. У. Мейтленду и критическому направлению в целом.

На рубеже 80−90-х гг. ХХв. в условиях начавшегося процесса перестройки советской исторической науки, обновления исторического мышления, стирания «белых пятен» на историографию возлагалась особая роль. Была поставлена задача положить конец выполняемой ею информационно-библиографической функции.1 Возникла потребность в переосмыслении основополагающих для исторической науки советского периода понятий «кризис буржуазной историографии» и «буржуазная историография». Историки осознали необходимость отказаться от концепции перманентного кризиса буржуазной историографии и признали, что в XX веке возможности ее развития далеко не исчерпаны.2.

Плодотворным оказалось стремление обратиться к плюрализму точек зрения и подходов3, умение принимать во внимание позиции ученых, принадлежащих к иным школам мышления. Но «белые пятна» остались.

Нынешнее состояние отечественной исторической науки, переживающей стадию методологических исканий, переосмысления векового пути развития, подведения итогов, созвучно европейскому рубежа XIX — XX вв. В этой связи представляется, что глубже понять процессы, происходящие в современной российской исторической науке возможно, в том числе, и посредством применения методики историографического прецедента, суждения по аналогии. В русле такой постановки вопроса опыт.

1 Касьяненко В. И. Об обновлении исторического сознания//Новая и новейшая история. 1988. № 4. С. 7.

2 Согрин В. В. Перестройка в исторической науке и диалог с зарубежной историографией//Всеобщая история: дискуссии, новые подходы. М., 1989. Вып.1.С.18.

3 Актуальные проблемы теории истории. Материалы «круглого стола"//Вопросы истории. 1994. № 6. Смоленский Н. И. Проблемы теоретического плюрализма//Новая и новейшая история. 1998. № 1. изучения британской медиевистики конца XIX — начала XX вв. является весьма полезным и актуальным.

Несмотря на то, что официальное давление на историческую науку снято как минимум два десятилетия назад, исчезло идеологическое табу, тем не менее, изучение критического направления в британской медиевистике в отечественной историографии осталось практически на прежнем уровне. Это свидетельствует о том, что механическое дистанцирование от историографии советского периода на том лишь основании, что она опиралась на марксистскую методологию, не может решить имманентных проблем научного познания, ибо развитие исторической науки не определяется только сменой парадигм. Следовательно, истоки торможения в разработке интересующей нас темы коренятся и в причинах естественного свойства, в ряду которых наиболее значимыми видятся следующие. В первую очередь необходимо выделить исключительную сложность проблематики трудов Ф. У. Мейтленда, не переведенных на русский язык, широту исследовательского диапазона (аграрная история, история городов, история государственно-политических и правовых институтов, британский конституционализм), требующих комплексной подготовки историографа, который обязан свободно ориентироваться не только в вопросах английского средневековья, но и истории права, юриспруденции, экономике. Постижение глубины авторской позиции британского историка по каждой исследуемой проблеме существенно затруднено особенностями его индивидуального научного стиля: Ф. У. Мейтленд писал на языке Шекспира и как Шекспир1, академично, высоко профессионально и вместе с тем с чувством чисто английского юмора о специфических особенностях и нюансах английского феодализма. Полемическая направленность большинства работ Ф. У. Мейтленда, обилие имен исследователей, предшественников и современников, которым адресованы критика и доказательства британского историка, придают его трудам смешанный в жанровом отношении характер:

1 Vinogradoff P. Op.cit. Р.281. конкретная история и история изучения вопроса в них слиты воедино, то есть, они и конкретно-исторические, и историографические одновременно, а сам Ф. У. Мейтленд предстает перед нами как историк средневековой Англии и как историк науки об английском средневековье.1.

Труды Ф. У. Мейтленда практически лишены нарратива. Они по существу аналитичны, содержат немало гипотез и представляют собой исследование ключевых периодов и проблем национальной истории эпохи средневековья, основанное на интерпретации юридических памятников, свидетельств воссоздаваемого им времени, многие из которых либо труднодоступны для современного историографа в силу лингвистической специфики оригинальных текстов, либо имеются лишь во фрагментах, что осложняет задачу выработки собственного мнения о степени объективности оперирования ими Ф. У. Мейтлендом.2 И поэтому тоже Ф. У. Мейтленд — один из самых трудночитаемых британских историков XIX в. Но его эрудиция, литературный талант, манера излагать свою позицию — ироничная, стремительная, развенчивающая, разящая — завораживают и увлекают читателя. «Когда автор пишет о яркой и талантливой личности, он непременно в той или иной степени подпадает под ее обаяние, иначе быть не может». 3 Как исследователь, Ф. У. Мейтленд обладал особым даром убеждать в правоте своих суждений. Он был мастером топики и был способен выстроить столь безупречную систему аргументации, что достоверными кажутся даже парадоксальные выводы. Так, рассуждая о корпоративной собственности средневековых горожан, он пришел к заключению, что они не владели иной собственностью, кроме городской печати.4.

1 Schuyler R.L. F.W. Maitland Historian. Selections from his Writings. Cambridge. 1960. P.27.

2 Inquisitio Eliensis, Inquisitio Comitatus Cantabrigiensis, Leges Henrici, County Hidage, Burghal Hidage, Tribal Hidage.

3 Патрушев А. И. Новое издание о судьбах историков// Новая и новейшая история. 2002. № 2. С. 169.

4 Pollock F. and Maitland F.W. The History of English Law before the Time of Edward I. Cambridge. 1923. Vol. I. P.656. Maitland F.W. Domesday Book and Beyond. Cambridge. 1921.P.200.

Таким образом, в силу ряда причин в отечественной историографии творчество Ф. У. Мейтленда и основанного им в Англии критического направления не изучены. Историографическая судьба британского историка-юриста, внесшего столь весомый вклад в развитие медиевистики, к сожалению, не относится к числу счастливых. Англоведы в долгу перед ним. Англо — американский характер критического направления после Ф. У. Мейтленда, до середины 30-х гг. XX в., и множественность сфер научной реализации «критической концепции"-аграрная история средневековья, урбанистика, история парламентаризма, конституционная история Англии — выводят задачу комплексного изучения наследия Ф. У. Мейтленда и критического направления за пределы «периферийной» историографической проблемы и позволяют ей по праву занять надлежащее место в истории исторической науки XXI в.

Исследователи XXI века будут в лучшем положении, чем мы, чтобы вынести вердикт о важнейших достижениях жизненного труда Ф. У. Мейтленда, как мы сейчас имеем более веские основания говорить о Сельдене и Блэкстоуне, нежели их современники"1, — писал П. Г. Виноградов в начале XX—го в., подчеркивая сложность и многогранность научного наследия Ф. У. Мейтленда.

По вполне понятным причинам зарубежная литература о Ф. У. Мейтленде, главным образом англоязычная, несравненно богаче и разнообразнее отечественной. Она представлена монографическими исследованиями, разделами в обобщающих трудах по историографии XIX в., мемуаристикой, статьями в периодике, обширной «некрологической» литературой, материалами в справочных изданиях. Многоплановая по характеру, зарубежная историография бережно хранит память об ученом, труды которого определяли лицо британской исторической науки второй половины XIX — начала XX вв. Ей присуща почти непрерывная линия.

1 Vinogradoff. P. Op. cit. January. P. 288.

2 См.: Приложение II. последовательного, преемственного внимания к наследию английского историка — юриста. В академических кругах интерес к Ф. У. Мейтленду и его исследованиям возник сразу же после публикации его первой серьезной работы «Pleas of the Crown for the County of Gloucester» в 1884 г., откликом на которую стала рецензия Ф. Поллока в «Law Quarterly Review» 1885 года. С тех пор вплоть до настоящего времени Ф. У. Мейтленд находится в поле зрения специалистов: первая публикация, посвященная ему, датируется 1885 г., последняя — 1999 г. и представляет собой сайт в Интернете, созданный потомками старинного рода Мейтлендов.1 Несомненно, это проявление признательности и востребованности наследия британского историка.

Исследовательская литература о других представителях критического направления в отечественной и зарубежной историографии более фрагментарна. В нескольких статьях2 рассматриваются отдельные стороны их творческого наследия.

В отечественной историографии советского периода был создан другой образ критического направления. В концентрированном виде он запечатлен в академических энциклопедических изданиях, отражавших официальную позицию исторической науки той эпохи.3 Критическое направление в «буржуазной» историографии представлено как «яркое выражение общего кризиса буржуазной исторической мысли» в период перехода к империализму и характеризуется тенденциями к релятивизму и агностицизму в буржуазном мировоззрении.4 Понятно, что в контексте «общего кризиса буржуазной исторической науки» это направление изначально обретает негативную окраску и зачисляется в разряд «ошибочных, неисторических и.

1 A Short Account of the Maitlands of Lauderdale// http: //www. Clanmaitland. Org. UK/ NEWOrigins. Htm.

2 Poole R.L. Mary Bateson// The English Historical Review. 1906. Vol. XXII. №LXXXVЯкуб A.B. Стэнтон о нормандском завоевании Англии// Исторические и историографические вопросы всеобщей истории. Томск. 1988; Антощенко А. В. Указ. соч.

3 Советская историческая энциклопедия/Гл.ред.Е. М. Жуков. М., 1965.Т.8.

4 Советская историческая энциклопедия/Гл.ред.Е. М. Жуков. М., 1965.Т.8. С. 162. реакционных", нацеленных «против материалистического понимания истории». Хотя автор статьи1 об этом (ошибочности и неисторичности — Т. С) прямо не пишет, но ее содержание и подтекст сомнений в этом не оставляют. Свидетельством тому является утверждение, что методологической основой критического направления было «неокантианство, отчасти махизм и др. субъективистские и релятивистские учения». Кроме того, «отрицание объективных закономерностей в истории приводило большинство историков „критического направления“ к отказу от обобщений и к принципиальному уходу в частную и локальную проблематику». В действительности методология «критиков» была гораздо сложнее и не сводилась к неокантианству, строго говоря, наиболее слабо выраженному ее компоненту по сравнению с ранкеанством и особенно позитивизмом. Махизм и релятивизм «критиков» находились в тесной взаимосвязи именно с позитивистскими подходами к историопсанию. Махизм, как «второй позитивизм», ставил под сомнение «априорные апперцепции», то есть 1-е общие, устоявшиеся исторические понятия и концепции, которые были «наработаны» предшествующей историографией. Махизм, как эмпириокритизм, отражал содержание и вектор исследований историков критического направления, преследовавших цель «критики опыта» позитивистской историографии и в конечном счете носил антипозитивистский характер. Поэтому можно согласиться с тем, что «сильнее всего историки критического направления были в критике концепций позитивизма. Они справедливо упрекали позитивистскую.

1 Гутнова Е. В. Критическое направление//СИЭ. 1965. Т.8. С. 161−162.(Со ссылкой на литературу: Вайнштейн O. J1. Историография средних веков. M.-JL, 1940. Гл.13- Косминский Е. А. Исследования по аграрной истории Англии XIII века. М.-Л., 1947.(ПредисловиеГл.1) — Данилов А. И. Проблемы аграрной истории раннего средневековья в немецкой историографии конца ХЕХначала XX вв., 1985; Гутнова Е. В. Возникновение английского парламента. М., 1960 (Введение) — Очерки истории исторической науки в СССР. Т.З. М., 1963.).

2 Там же. историографию в схематизме, вульгарном эволюционизме, в игнорировании многих фактов и источников, в упрощении истории"1.

О релятивизме «критиков» правомерно говорить в той части, что они отстаивали убеждение об относительности познания исторической действительности и ее субъективном восприятии каждым историком. Следуя максиме JI. Ранке писать «как собственно это было», они апеллировали к источникам, объем информативности которых задавал границы познаваемости истории, ее глубину, степень достоверности, пределы субъективной интерпретации. «Критики» не отрицали объективности познания, но ставили вопрос о его полноте. Они не утверждали, что исторические знания не отражают объективный мир, но высказывали сомнения в том, что историк в состоянии охватить единым всеобъемлющим взором все многообразие явлений и событий в истории. Отсюда имманентно вытекало сознательное уклонение «критиков» от крупных социологических обобщений и уход в частную и локальную тематику. Это было наиболее характерным признаком английской «критической» историографии, так как процесс «открытия» британских архивов для историков, особенно историков государства и права, в конце XIX в. достиг своей вершины. Поэтому для них, по выражению Ф. У. Мейтленда, время для обобщений еще не пришло.

Но это не значит, что «критическая» историография отработала вхолостую более полувека, оставив после себя лишь массу разрозненных исторических фактов, детализирующих и уточняющих прошлое. Упрек подобного рода содержится в анализируемой статье. В Англии историки критического направления не только создали собственную новую концепцию национальной истории, но стали авторами индивидуальных частных концепций, которые будут рассмотрены ниже. В отношении большинства английских «критиков» неправомерно и обвинение в модернизации истории.

1 Гутнова Е. В. Указ. соч. С. 162.

2 Pollock F. and Maitland F.W. The History of English Law. Cambridge. 1898. Vol. 1. P. XXXVIII. и тенденциозном подборе и анализе источников. В настоящее время следует и более умеренно подойти к трактовке «критиками» ведущей роли королевской власти в создании и управлении государством, в том числе в создании сословно-представительных учреждений и отметить взвешенность и правоту их взглядов. Эта позиция «критиков» также вызывает осуждение в статье Советской исторической энциклопедии.

Пожалуй, единственный позитивный момент, отнесенный здесь на счет историков этого направления, состоит в признании их вклада в разработку ряда важных экономических проблем, в частности аграрной истории: они обратили внимание на роль мелкой вотчины, свободного крестьянства, товарного обмена в средние века. Это, несомненно, так, и перечень заслуг в данной области представлен далеко не полностью, но нет ни слова, кроме мимолетного упоминания о присущей им «фетишизации государства, особенно королевской власти в средние века», о вкладе в развитие государственно-правовой истории, области, в которой прежде всего английские «критики», будучи этатистами и профессиональными правоведами, проявили себя наиболее ярко.

Обращает на себя внимание и излишняя лаконичность состава критического направления в Великобритании. Названы имена лишь двух его представителей: Ф. У. Мейтленда и А. Полларда. Наконец, возможно уточнение хронологии критического направления в британской историографии 80−90-е гг. XIX в. — 30-е гг. XX в., и с учетом развития «парламентистского» и «корпоратистского» направлений — до середины ХХв., при сохранении предложенных в статье границ для всего критического направления в целом — рубеж XIX — XX вв. — до конца 40-х гг. XX вв.

Оценка критического направления, отраженная в Советской исторической энциклопедии, формировалась постепенно, в течение десятилетий: с середины 30-х до середины 80-х гг. XX в., и без видимых изменений просуществовала до сегодняшнего дня.

Советские историки, главным образом медиевисты, давали характеристику отдельным представителям критического направления или всему направлению в целом во введениях к своим исследованиям, историографических обзорах, разделах постановочного характера, статьях в периодических изданиях, историографических трудах обобщающего характера. Но специального труда, посвященного критическому направлению в Англии, как части историографического процесса, до настоящего времени не было создано.

В трудах английских «критиков» отечественные историки эпизодически обращали внимание на результаты разработки ими тех проблем, которые являлись предметом их собственного исследования, акцентируя «недостатки» и «заблуждения», реже — достоинства.

В отечественной историографии можно выделить два исторических аспекта, в связи с которыми фигурировало критическое направление: социально-экономическая и политическая история, точнее, аграрная и городская история английского средневековья и история английского государства и парламентаризма. Следует отметить определенную тенденцию наших историков в отношении к английским «критикам»: чем более прочные позиции обретал марксистский подход в отечественной исторической науке, чем более явственной становилась его формализация, тем жестче и однозначнее становилась критика «критиков». «Критическая» концепция социальной истории Англии эпохи средневековья, главным образом XI—XIII вв., подверглась детальному анализу в трудах крупных советских историков Е. А. Косминского и М. А. Барга.1 В центре их внимания находились те фундаментальные вопросы аграрной истории Англии, которые разрабатывались британскими и американскими представителями критического направления в конце XIX — начале XX вв.: Ф. У. Мейтлендом, А. Баллардом, Ф. Давенпортом, А. Леветт, Ф. Стентоном, Н. Нельсон,.

1 Косминский Е. А. Английская деревня в XIII веке. M.-JL, 1935; Он же. Исследования по аграрной истории Англии XIII в. M.-JL, 1947; Барг М. А. Исследования по истории английского феодализма в XI—XIII вв. М., 1962.

Дж. Джойлиффом, Д. Дугласом, Н.С. Б. Грасом, Г. Греем. Среди них — весь спектр проблем, связанных с английским манором: сущность и структура манора, его размеры и связь с виллой и городом, динамика светского и церковного землевладения, возникновение и развитие внутриманориального фригольда, специфика манориализации в различных географических районах Англииа также проблемы развития товарно-денежных отношений, коммутация ренты, система земледелия в средневековой Англии.

В целом Е. А. Косминский и М. А. Барг положительно оценили заслуги представителей критического направления в изучении английской социальной истории. «Как известно, — писал A.M. Барг, — у истоков современных представлений о социальном строе английской деревни в XI—XIII вв. стоят имена трех крупных исследователей: Сибома, Виноградова и Мэтланда"1 Но, подчеркнув, что как критик и интерпретатор источников Мэтланд был, несомненно, самым блестящим и непревзойденным из них, он вместе с тем отметил, что «трудно было бы оспаривать тот факт, что именно труды П. Г. Виноградова больше всего повлияли на формирование этих представителей"2 Достоинством исследований П. Г. Виноградова М.А. Барг считал тяготение к историзму (позитивистски интерпретируемому), его склонность к широким построениям обобщающего характера, которые были основаны на своеобразном сочетании общинной и вотчинной теории и особенно тот факт, что его концепция генезиса манора рассматривалась на широком фоне экономической, социальной и политической эволюции общества в целом. Такой подход П. Г. Виноградова, сквозь призму социальных отношений, обусловил, с точки зрения М. А. Барга, то обстоятельство, что он стал новатором и учителем нескольких поколений английских историков в данной области исследования.3.

Ф.У.Мейтленд, действительно, высоко ценил исследования.

1 Барг М. А. Указ. соч. С. 5.

2 Там же.

3 Барг М. А. Указ. соч. С. 5−6.

П.Г.Виноградова по аграрной истории средневековой Англии, считал его своим учителем и много сделал для публикации его труда «Исследования по социальной истории Англии в средние века» («Villainage in England») на английском языке. Известно, что П. Г. Виноградов послал Ф. У. Мейтленду экземпляр этой работы с дарственной надписью «Моему дорогому другу"1. Но и сам Ф. У. Мейтленд внес весомый вклад в разработку этой проблемы, что было признано П. Г. Виноградовым. Поздравляя Ф. У. Мейтленда с выходом в свет «Истории английского права», он назвал своего английского коллегу «отцом истории», на что Ф. У. Мейтленд галантно ответил: «Если я л был одним из отцов Истории, то Вы были ее дедом» .В то же время, Ф. У. Мейтленд подверг справедливой критике теорию манора П. Г. Виноградова, подчеркнув в 1894 г. преждевременность его обобщений: «Я убежден, что еще не пришло время для надежных обобщений относительно английского манора и его судей"3.

Е.А.Косминский приводит эти слова Ф. У. Мейтленда без комментариев и возражений, выражая согласие с позицией их автора4 и далее подробно воспроизводит его аргументы в подтверждение обоснованности данной позиции. В частности, Е. А. Косминский признавал правоту Ф. У. Мейтленда в том, что термин «манор» не имел в ХШв. того юридического и экономического содержания, которое вкладывала в него наука XIX в.- что манор являлся политической, полицейской и фискальной единицей лишь постольку, поскольку он совпадал с виллой, но такое совпадение не всегда имело месточто манор как социально-экономическая единица не имел твердых признаков (в нем могло не быть курии, господского двора, господской земли, фригольдеров и вилланов) — что манор мог быть огромен или состоять из маленького клочка земли и т. д.5 Е. А. Косминский также.

1 The Letters of Frederic William Maitland. Ed. by. C.H.S. Fifoot. Cambridge.Massachusetts. 1965.P. 32.

2 Савин А. Н. Памяти Мэтланда. С. 105−106.

3 The Collected Papers of F.W.M. Cambridge. 1911. Vol. II.P. 366.

4 Косминский Е. А. Указ .соч. С. 11−12.

5 Косминский Е. А. Указ. соч. С. 11−12.

разделял сомнение Ф. У. Мейтленда в том, что манориальный строй в Англии имел общинное начало и согласился с тем, что многие стороны общинного уклада имели вотчинное происхождение.1 Признавая заслуги Ф. У. Мейтленда в развитии манориальной теории и аграрной истории Англии в целом, Е. А. Косминский констатировал, что «Мэтланд открыл новую страницу в историографии вопроса. С него начинается эра специальных изысканий, сосредоточивающихся на отдельных манорах, отдельных районах, отдельных проблемах». «Методу широких обобщений Мэтланд противопоставил метод медленного накопления материала, монографической разработки истории отдельных вотчин. Он сам написал превосходную монографию по истории одного кембриджширского манора» .

Эти слова в устах столь тонкого и глубокого знатока английской истории, как Е. А. Косминский, следует расценивать как бесспорное признание авторитета Ф. У. Мейтленда в медиевистике, значимый вклад в разработку одной из фундаментальных проблем средневековой истории Англии. По сути дела Е. А. Косминский признает правомерность избрания Ф. У. Мейтлендом локального метода исследования на том этапе и уровне изучения социальной истории Англии XI—XIII вв., солидаризируясь с ним и другими «критиками» в преждевременности крупных обобщений по данной проблеме. «Не подлежит никакому сомнению, — пишет Е. А. Косминский, -что соединение точного и осторожного метода с сужением задач принесло и продолжает приносить крупнейшие результаты"3. В доказательство высказанной позиции историк ссылается на исследования не только Ф. У. Мейтленда, но и А. Балларда, Н. Нельсон, Ф. Давенпорта, А. Е. Леветт, Ф. Стентона, Дж. Джойлиффа, Г. Грея, Н.С. Б. Граса, А. Н. Савина и подробно их анализирует. Важно подчеркнуть, что в этом анализе содержится как характеристика совокупного вклада «критиков» в исследование социальной истории Англии, что дает основание говорить об «общекритической».

1 Там же.

2 Там же.

3 Там же. С. 16. концепции, так и оценка персональных заслуг историков критического направления — факт создания ими индивидуальных концепций аграрной истории.

Нельзя не согласиться с Е. А. Косминским в том, что «критическая» концепция аграрной истории Англии XI—XIII вв. покоилась на следующих основных положениях:

— манориальная структура отличалась сложностью и многообразием;

— маноры духовных и светских лордов в большей или меньшей степени были связаны с рынком;

— они отличались друг от друга своими размерами, внутренним устройством, системой повинностей;

— значительное влияние на дифференциацию маноров оказали условия быта, особенности почвы, техники хозяйства, историческое прошлое, внешние влияния;

— типичный барщинно-крепостной манор в его классической форме в целом являлся исключением (он не прослеживался в северном Денло, Нортумбрии, Восточной Англии, Кенте);

— манор XII—XIII вв. невозможно изучать изолированно, вне связи с другими манорами и городами;

— манор изучался как некое дифференцированное целое, т. е. как совокупность маноров, принадлежавших одному владельцу;

— изучение английского манора в связи с общими условиями английского и западноевропейского хозяйства.1.

В рамках единой «критической» концепции аграрной истории Англии XI—XIII вв. Е. А. Косминский отмечал наличие выраженной специализации исследований в данной области конкретных историков — «критиков».

Так, Ф. Стентон занимался изучением особенностей вотчинной структуры в Северном Денло. Д. Дуглас выявил специфику аграрного развития Восточной Англии. Дж. Джойлифф сконцентрировал внимание на.

1 Косминский Е. А. Указ. соч. С. 16. исследовании аграрной истории Северной Англии. Г. Грей посвятил свои труды системам английского земледелия. Н.С. Б. Грас стал впервые широко применять принцип районирования в изучении проблем формирования и развития хлебного рынка в средневековой Англии. А. Е. Леветт в своих исследованиях подвергла анализу рентные отношения в XIII—XIV вв. и т. д.1.

Текстуально-аналогичный историографический материал содержится в работе Е. А. Косминского «Исследования по аграрной истории Англии XIII в."2.

В труде М. А. Барга «Исследования по истории английского феодализма в XI—XIII вв.» дана более жесткая, характерная для советской историографии 60-х гг. XX в., оценка критического направления. Это направление рассматривается как свидетельство методологического кризиса английской социальной историографии. По убеждению М. А. Барга, «изначальное более чем оправданное стремление к локальному исследованию в конечном сете вылилось в отказ от науки, в стремление, по выражению В. И. Ленина, «спрятаться от всяких «законов» исторического развития, загородить лесдеревьями"4.

Подобный вывод М. А. Барга имеет явную идейно-методологическую окрашенность и слабо согласуется с многократной апелляцией автора к результатам исследований «критиков» в процессе изучения им конкретных аспектов социально-экономического развития Англии XI—XIII вв. Ссылки на труды Ф. У. Мейтленда, А. Балларда, Д. Джойлиффа, Д. Дугласа, Н. Нельсон, Ф. Стентона, Ф. Давенпорта встречаются во всех пяти главах книги М. А. Барга без критических замечаний, что является свидетельством фактического признания автором вклада историков критического направления в разработку интересующих его проблем. Свидетельством того же рода можно считать утверждение М. А. Барга о том, что критическое направление «сыграло.

1 Косминский Е. А. Указ. соч. С. 17−45. л.

Косминский Е. А. Исследования по аграрной истории Англии XIII в. M.-JL, 1947.

3 Барг М. А. Исследования по истории английского феодализма XI—XIII вв. М., 1962.

4 Барг М. А. Указ. соч. С. 9. известную положительную роль в развитии социальной историографии английского средневековья. Вырисовавшаяся в те годы настоятельная необходимость в детализации и локализации в нарисованной СибомомВиноградовым картине потребовала не только привлечения новых источников, но — что самое главное — постановки новых исследовательских задач"1.

Вместе с тем эта очевидная положительная характеристика критического направления и присвоение ему статуса «школы локальных историков 20−30-х годов» не позволили М. А. Баргу преодолеть традицию критики «критиков» и не помешали упрекнуть их в неисторизме и непризнании исторических закономерностей: «Однако обратной стороной этого ухода буржуазной историографии в манориальные мирки было постепенное отречение ее от взглядов на историю как на единый, универсальный в своей сущности процесс, несмотря на различие эмпирических форм его проявления. В результате само понятие исторической закономерности, еще присущее ранним работам П. Г. Виноградова и Д. М. Петрушевского было почти полностью вытеснено представлением о множественности «типов» и «вариантов» развития, не поддающихся какому-либо научному синтезу"3.

Вместе с тем множественность «типов» и «вариантов», несомненно, соответствовали «новым исследовательским задачам» «критиков», о которых М. А. Барг говорил как о достоинстве. Представления об исторических закономерностях основывались на эмпирических исследованиях и не предполагали однородности и схематизации исторических явлений и процессов. Вероятно, понимание множественности проявлений этих закономерностей в реальной действительности, не познанных и не «открытых» в полном объеме, удерживало «критиков» от обобщений и стремления наложить модель крупного манора на территорию всей Англии.

1 Барг М. А. Указ. соч. С. 8.

2 Там же. С. 9.

3 Там же. С. 8. без учета региональной специфики. Осторожность и сдержанность в этом вопросе позволили именно им создать широкую панораму аграрной истории страны в XI—XIII вв.

Предметом рассмотрения в отечественной историографии также являлся вклад историков критического направления в разработку урбанистической проблематики.1 Среди специалистов в этой области Я. А. Левицкий выделял Ф. У. Мейтленда, изучавшего ранний английский л город с «формально-юридической точки зрения». Он подчеркивал, что «громадный авторитет и влияние Ф. Мэтланда как юриста-историка в Англии и за ее пределами, даже при отрицательном отношении многих ученых к некоторым его теоретическим построениям (например, к „гарнизонной теории“ происхождения английских городов), обусловили значительную распространенность и большую устойчивость его представлений и методологических приемов». Я. А. Левицкий особенно подчеркнул вклад Ф. У. Мейтленда в изучение «Книги Страшного Суда», и ссылаясь на А. Н. Савина, утверждал, что труд британского историка, посвященный Великой переписи4, смело может быть причислен к «выдающимся явлениям не только английской, но и вообще европейской историографии"5.

Важно и то, что Я. А. Левицкий тщательно проанализировал не только взгляды родоначальника критического направления, но и других его представителей — А. Балларда и Д. Дугласа, как учеников и последователей Ф. У. Мейтленда. Такой подход позволяет сделать вывод о единстве позиций «критиков» по городскому вопросу. Юридический взгляд, то есть изучение истории раннего английского города как правовой проблемы, и его возникновение из бурга в результате целенаправленной деятельности.

1 Левицкий Я. А. Город и феодализм в Англии М., 1987; Сидорова Т. А. Концепция английского средневекового города Ф. В. Мэтланда. Казань. 1989.

2 Левицкий Я. А. Указ. соч. С. 29.

3 Там же.

4 Maitland F.W. Domesday Book and Beyond. Cambridge. 1897.

5 Левицкий Я. А. Указ. соч. С. 47. королевской власти свидетельствуют о том, что историки критического направления не вышли за рамки «гарнизонной теории» Ф. У. Мейтленда.

Государственно-политическая концепция представителей английского критического направления начинает привлекать внимание отечественных исследователей в конце 40-х гг. XX в. В центре анализа находилась проблема английского парламента XIII—XIV вв. в интерпретации британских историков либеральной ориентации, которые, как представляется, искусственно противопоставлялись друг другу, будучи разделенными на два направления -«вигское» и «критическое». Такой подход нашел отражение в статье. Е. В. Гутновой «Проблема происхождения и ранней истории английского парламента (XIII-XIV вв.) в буржуазной историографии"1 и оказал долговременные влияния на историков не только советского периода, но и Л сегодняшних дней. Столь же устойчивым по продолжительности жизни в науке стал и вывод Е. В. Гутновой о том, что „критическое“ направление не создало никакой новой положительной концепции ранней конституционной Л истории». Автор статьи объясняла это тем, что критика представителей этого направления «носила внешний, поверхностный характер, не затрагивая методологических основ буржуазно-либеральной школы XIX века», «что историки — „критики“ стояли на почве буржуазного идеалистического мировоззрения», что они критиковали «лишь отдельные положения своих предшественников», что «в силу этого они не могли преодолеть разрыва между политической и социально-экономической историей Англии и лишь еще более усугубили его». Отсюда делался прогнозируемый вывод: «Несмотря на ряд частных успехов и достижений, «критическое» направление в целом отразило общий упадок буржуазной исторической.

1 Гутнова Е. В. Проблема происхождения и ранней истории английского парламента (XIII-XIV вв.) в буржуазной историографии // Вопросы истории. 1948. № 11.

2 См. Астафьева А. В. Проблема формирования конституционного строя Англии в освещении британской историографии последней трети XIX — начала XX в. / Дисс.. уч. степ. канд. ист. наук. Омск. 2002.

3 Гутнова Е. В. Указ. соч. С. 115. мысли рубежа XIX и XX. вв., ее бегство от обобщений в область частных исследований и отказ от изучения классовых столкновений прошлого"1.

Следует подчеркнуть, что английские историки критического направления фигурируют у Е. В. Гутновой в двух ипостасях: как объект критики с позиции марксистской методологии и как своего рода историографический фон осуществляемого автором позитивного в целом анализа достоинств вигской концепции средневекового парламента и работ русских медиевистов — М. М. Ковалевского и Д. М. Петрушевского. Но основная линия исследования проблемы была выстроена автором статьи по принципу противопоставления «сильных сторон» школы Стеббса «слабым сторонам» школы Мейтленда. Глубокие, объективные наблюдения Е. В. Гутновой по всему спектру проблем английского парламентаризма (формулировка общих положений, присущих «вигской» и «критической» концепциям2) затенены характерными идеологическими установками и ярко выраженным классовым подходом, безусловное господство которых в отечественной исторической науке того периода едва ли позволяло историкам прямо предпочесть «торийски окрашенных» «критиков» «либеральным» вигам, «политических» мейтлендистов «социальным» стеббсианцам.

Во введении к фундаментальному исследованию Е. В. Гутновой «Возникновение английского парламента"3 ее позиции предшествующих лет по ряду вопросов сохранили силу, особенно в части общей оценки критического направление. Но принципиальное отличие состояло в том, что она признала факт создания «коллективными усилиями» историков этого направления «новой концепции конституционной истории Англии"4, правда, с оговоркой, что «эта новая концепция может удовлетворить нас еще меньше,.

1 Гутнова Е. В. Указ. соч. С. 115.

2 Там же. С. 106−107, 114−115.

Гутнова Е. В. Возникновение английского парламента (Из истории английского общества и государства XIII века). М., 1960.

4 Гутнова Е. В. Возникновение английского парламента (Из истории английского общества и государства XIII века). М., 1960. чем старая"1. Об эволюции взглядов Е. В. Гутновой по отношению к критическому направлению свидетельствует также подчеркивание ею справедливости критических замечаний, сделанных ими по адресу вигской школы. «Их заслуга (представителей критического направление — Т.С.) состоит в том, что они призывали к большему историзму в оценке парламента, ратовали против его романтической идеализации, что они справедливо обратили внимание на прогрессивную роль королевской власти в деле централизации страны и проследили основные проявления этого процесса в области развития учреждений. Их призыв к тщательному изучению всех деталей политической истории средневековой Англии, несомненно, способствовал появлению обширной монографической литературы по вопросам права, администрации, финансов, налогов, организации военных сил и др., которая очень облегчает изучение английского средневекового государства"2.

Е.В.Гутнова дала краткую характеристику трактовки истории английского государства XIII—XIV вв. Ф. У. Мейтлендом, А. Поллардом, Ч. Макилвейном, Дж. Балдуином в сравнении с историками школы У. Стеббса, выделив основные положительные и отрицательные черты. В результате сравнительного анализа она пришла к выводу, противоречившему ее же утверждению о том, что «критики» создали новую концепцию конституционной истории Англии эпохи средневековья. А именно, она утверждала, что обе концепции — «вигская» и «критическая» — аналогичны, ибо являются идеалистическими в силу того, что их авторы уделяли недостаточное внимание экономической и социальной истории.3 Главное различие между ними, по мнению Е. В. Гутновой, сводилось к различию в «политической окраске"4.

1 Там же. С. 10.

2 Там же. С. 13−14.

3 Гутнова Е. В. Указ. соч. С. 14.

4 Там же. С. 15.

Данное положение вызывает принципиальное возражение. Представляется, что историки школы Стеббса и школы Мейтленда продемонстрировали близость позиций именно в политических установках, в признании превосходства монархической формы правления парламентарного типа в ее британском варианте, в стремлении доказать стабильность и незыблемость государственных устоев Англии и подтвердить этот тезис вековыми традициями национального парламентаризма. Их исследования осуществлялись в русле либеральной аксиологической системы, присущей британской историографии второй половины XIX — начала XX вв., в рамках которой наглядно прослеживалось охранительно-апологетическое отношение к государственно-правовой истории Англии. В конечном счете либеральная система ценностей предопределила наличие сходных подходов и точек соприкосновения в освещении конституционного строя Англии средневекового периода в трудах «вигов» и «критиков». Но это естественное, закономерное сходство не может заслонить принципиальных отличий между У. Стеббсом и Ф. У. Мейтлендом — крупнейшими представителями историко-правового и критического направлений в британской историографии. Родственные исходные установки — следование либерально-консервативной идеологии — даже теоретически не могут исключить вероятность того, что их носители придут к различным выводам в результате конкретно-исторической практики и создадут разные исторические концепции.1.

Анализ влияния идей «критиков» на последующее развитие английской и американской историографии содержится в уже упоминавшемся исследовании Е. В. Гутновой по истории английского парламента и в обзоре зарубежной литературы представительных собраний 30−50-х гт. XX в.2.

1 Сидорова Т. А. Фредерик Уильям Мейтленд: Историк в контексте времени. Казань. 2003. С. 147.

2 Гутнова Е. В. Обзор доклада Э. Кэм, А. Маронжу, Г. Штекля «Новые работы и современные точки зрения на происхождение и развитие представительных собраний // Средние века. 1956. Вып VIII.

Содержание этих работ Е. В. Гутновой свидетельствует об устойчивом интересе к проблемам интерпретации представительных учреждений, возникшем в западноевропейской исторической науке в середине 30-х гг., который обусловил создание «Международной комиссии по истории сословных собраний» в 1936 г., переименованной в 1950 г. в «Комиссию по истории представительных и парламентных учреждений"1. В 30−50-е гг. ХХв. история парламентаризма разрабатывалась представителями «парламентистского» и «корпоратистского» направлений. Основное различие между ними Е. В. Гутнова видела в том, что первые обращали внимание главным образом на историю институтов, а вторые — на процесс формирования сословий и их отношение к представительным собраниям.2 Позиции «парламентистов» и «корпоратистов» по существу являлись развитием концепций конституционной истории Англии «критиков» и «классиков» рубежа XIX—XX вв. С точки зрения изучения судеб «критической» историографии после 30-х гг. XX в. особый интерес представляет характеристика «парламентистского» направления, занимавшего лидирующее положение до конца 30-х гг. в изучении английского парламента. Его представители — Ч. Макилвейн, Г. Ричардсон, Г. Сейлс, М. Поуик, Дж. Плакнетт, Г. Хаскинс — своими трудами доказали, что основные положения «критической» концепции конституционной истории Англии обладали высокой степенью достоверности и объективности и были признаны даже оппонентами Ф. У. Мейтленда — «корпоратистами» -стеббсианцами.

Разумеется, преждевременно говорить о завершении научной полемики между У. Стеббсом и Ф. У. Мейтлендом и их последователями, но прогрессивная роль королевской власти в процессе государственной централизации эпохи средневековья, а также специфика английского.

1 Там же. С. 405. л.

Гутнова Е. В. Указ. соч. С. 406- Гутнова Е. В. Возникновение английского парламента. С. 21.

3 Гутнова Е. В. Возникновение английского парламента. С. 22−32.

31 парламента на стадии его возникновения и раннего развития в отличие от парламентской системы XIX в. являются в медиевистике фактами общепризнанными.

Отдельные проблемы, имеющие отношение к теме критического направления в английской историографии конца XIX — начала XX вв., нашли отражение в диссертационных исследованиях Г. И. Зверевой1 и А. В. Астафьевой.2.

В фундаментальном труде Г. И. Зверевой детально изучен процесс формирования ведущих научных школ Великобритании XIX столетия, в частности, Оксфордской, Кембриджской, Лондонской и других, профессионализации исторического образования в Англии, рассмотрены проблемы университетского преподавания, объединительные тенденции историков в академическое сообщество, выраженное в коллективных исторических трудах, издававшихся в Великобритании. Ф. У. Мейтленд представлен как один из выдающихся деятелей университетской науки и образования своего времени.

В работе А. В. Астафьевой критическое направление затронуто в связи с изучением проблемы ранней конституционной истории Англии в британской историографии конца XIX — начала XX вв. Автором уделено внимание анализу взглядов по проблемам конституционализма отдельных представителей критического направления: Ф. У. Мейтленда, Эд. Дженкса, У. МаКечни и отнесенных к этому же направлению — Т. Таута и Дж. Раунда. Персональный состав критического направления, как представляется, чрезвычайно узок. Названные в числе «критиков» Т. Таут и Дж. Раунд к данному направлению относятся лишь хронологически. Концепции крупных конституционалистов — «критиков» — А. Полларда, Дж. Джойлиффа, Ф. Стентона, Дж. Адамса, Дж. Балдуина, Ч. Макилвейна остались вне поля.

1 Зверева Г. И. Британская историография в контексте академической культуры ХХв//Дисс. .уч. степ. докт. ист. наук. М., 1998.

2 Астафьева А. В. Проблема формирования конституционного строя Англии в освещении британской историографии последней трети XIX — начала XX вв.// Дисс.. уч. степ. канд. ист. наук. Омск. 2002. зрения исследователя. Вызывает возражение позиция А. В. Астафьевой в отношении незначительности вклада историков критического направления в изучение государственно-правовой истории Англии эпохи средневековья. Утверждение о том, что «критики» не создали новой концепции конституционной истории практически воспроизводит точку зрения, существовавшую в отечественной историографии в середине XX в., и не соответствующую реальным достижениям критической историографии.

В отличие от отечественной, англо-американская историография уделяла значительно больше внимания изучению творчества «критиков». Вместе с тем специального труда по критическому направлению или «юридической школе», как принято называть это направление за рубежом, создано не было. Насколько удалось выяснить, исследователи в Великобритании и США сконцентрировалась на фигуре Ф. У. Мейтленда и его вкладе в медиевистику в изучении проблем английского средневековья. Именно Ф. У. Мейтленду и его наследию посвящен основной массив англоязычной литературы: монографии, аналитические статьи, разделы в историографических работах, воспоминания, некрологи. Преимущественное внимание уделено анализу трудов Ф. У. Мейтленда, его интерпретации ключевых проблем истории Англии эпохи средневековья и нового времени, а также определению значения его вклада в развитие исторической науки. Изучению этих проблем посвящены исследования С.М. Andrews, M.Y.Ashley, Н.Е. Bell, MM. Bigelow, H. Brunner, H.M. Cam, R. Cameron, V. Delany, G.R. Elton, Ch. Gross, H.A. Hollond, J. Hopwood, A.L. Smith, F. Pollock, T. Seccombe, C.H.S. Fifoot, H. Fisher, J. Hudson, O.W. Holmes, T.F.T. Plucknett, F.G. Powell, J. Round, R.L. Schuyler, J. Tait, P. Vinogradoff.

Другие «критики» — M. Бейтсон, А. Баллард, Дж. Джойлифф, Д. Дуглас, Ф. Давенпорт, Н. Нельсон, А. Е. Леветт, А. Поллард, Ф. Стентон, Эд. Дженкс, Дж. Адаме, Дж. Балдуин, Ч. Макилвейн, Г. Грей, Н.С. Б. Грае — практически остались вне поля зрения исследователей, предметно ими не изучались, что сообщает настоящей работе дополнительную актуальность.

Таким образом, критическое направление, как часть историографического процесса в британской истории исторической науки.

XIX в. не являлась предметом специального изучения.

Источниковая база исследования.

Основными источниками для работы послужили труды представителей критического направления в английской историографии конца XIXначала.

XX вв. и исследования последователей «критиков» в английской и американской исторической науке 30−50-х гг. XX в. (217 единиц).

Источники диссертации можно разделить на три основные группы:

— труды Ф. У. Мейтленда, в которых были заложены основы «критической» модели интерпретации национальной истории, разработана «критическая» концепция социальной истории Англии, введен в научный оборот методический инструментарий обработки источников;

— исследования современников и последователей Ф. У. Мейтленда по социально-экономической истории Англии, в которых линия Мейтленда не только нашла отражение и развитие, но и получила воплощение в новых исторических концепциях;

— работы историков школы и круга Ф. У. Мейтленда в области государственно-правовой проблематики, подтверждающие правоту основных положения и выводов Мейтленда и содержащие новые исторические концепции в данной области исследования.

Кроме того, в диссертации были использованы законодательные памятники XI—XIII вв.: Книга Страшного Суда, ассизы Генриха II, Великая Хартия вольностей, постановления баронской войны, статуты времени правления Эдуарда Iдокументы, связанные с деятельностью парламента: приглашения в парламент, распоряжение об избрании депутатов от графств и городовпарламентские приказы, парламентские петиции и судебные искикоролевские распоряженияпротоколы королевских и сеньориальных судовправительственные расследования: Сотенные свитки, расследования о феодах, посмертные расследованиягородские хартииюридические и политические трактаты.

Предметом исследования диссертации является системное изучение критического направления как целостного, концептуально единого историографического процесса в британской истории исторической науки конца XIX — начала XX вв.

Объектом работы служит анализ содержания «критической» парадигмы истории Англии как альтернативной, конкурирующей и резюмирующей интерпретации национальной истории в английской историографии конца XIX — начала XX вв.

Целью настоящей работы является всестороннее раскрытие основных теоретико — методологических и конкретно — исторических взглядов представителей критического направления в Англии конца XIX — начала XX вв., определение их места в национальной историографии.

Исследование процессов становления и развития критического направления в английской историографии осуществлено в хронологических рамках с рубежа 80−90-х гг. XIX в. до 30-х гг. XX в.- влияние концепции представителей критического направления на английскую и американскую историографию рассмотрено до 50−70-х гг. XX в.

Цель работы достигается поэтапным решением следующих задач: выявления общих черт английской историографии XIX в., характеризующих ее состояние на момент зарождения критического направления;

— изучения процесса формирования критического направления, связанного с научной деятельностью его родоначальника и крупнейшего представителя Ф. У. Мейтленда;

— анализа содержания концепции социальной истории Англии в трудах представителей критического направления;

— исследования теории конституционного развития Англии в освещении Ф. У. Мейтленда и его последователейопределения роли и значения исторической концепции представителей критического направления в развитии английской и американской историографии первой половины XX в.

Методологическая основа диссертации.

В основу анализа процесса формирования и развития критического направления в британской историографии конца XIX — начала XX вв. были положены следующие принципы: историзма, который позволил рассмотреть это направление с точки зрения его возникновения, эволюции, соотношения с предшествовавшими направлениями историографии и с позиций его дальнейшей судьбыобъективности, требующий анализировать изначально присущие данному направлению черты, качества, свойства, и в этом же русле изучать сущность исторической концепции его представителейаксиологический, который ориентирует на выявление идей, концептов, представлений, имеющих значение для современной исторической науки.

Важнейшими методами данного исследования стали: диалектический, основывающийся на раскрытии внутренней логики развития исторической мысли, исторической науки, историографического процессасравнительно-исторический, позволяющий рассмотреть в формате сопоставления достижения историков критического направления по отношению к их предшественникам и современникамгерменевтики, дающий возможность интерпретировать «критическую» концепцию истории Англии «изнутри» и в широком историографическом контексте как парадигму «другой» социальной историиисторико-биографический и метод исторической реконструкции, на основе которых была воссоздана интеллектуальная биография Ф. У. Мейтленда и историческая концепция «критиков" — системно-структурного анализа, позволяющего осуществить изучение отдельных компонентов как самого критического направления, так и составляющих «критической» концепции, которые затем были сопряжены и систематизированы.

Научная новизна работы состоит в том, что впервые в отечественной и зарубежной исторической науке критическое направление в английской историографии конца XIX — начала XX вв. выступило в качестве предмета специального и комплексного изучения. Проведен всесторонний анализ научной литературы по данной теме. Определен персональный состав критического направления представленный, Ф. У. Мейтлендом, М. Бейтсон, А. Баллардом, Дж. Джойлиффом, А. Е. Леветт, Ф. Стентоном, Ф. Давенпортом, Д. Дугласом, Эд. Дженксом, Н. Нельсон, А. Поллардом, Г. Греем, Н.С. Б. Грасом, Ч. Макилвейном, Дж. Адамсом, Дж. Балдуином. Изучены труды представителей критического направления, на основе которых выявлена «критическая» парадигма истории Англии. Определено место критического направления в историографическом процессе XIX в. и показано его влияние на развитие английской и американской историографии первой половины XX в. Установлены роль и значение Ф. У. Мейтленда в формировании критического направления в Англииреконструирована его интеллектуальная биография в социокультурном контексте. В научный оборот введен новый, обширный, систематизированный материал.

Практическая значимость диссертационного исследования состоит в том, что в нем представлена целостная картина возникновения и развития одного из ведущих направлений в зарубежной историографиикритического направления, что существенно дополнит и обновит представления об истории исторической мысли Великобритании.

Положения работы и взгляды ее автора могут способствовать пересмотру устоявшихся стереотипов о критическом направлении в целом и в английской историографии в частности, как о проявлении теоретико-методологического кризиса в исторической науке рубежа XIX — начала XX вв. и утверждению нового прочтения историографической ситуации этого периода, характеризовавшейся обновлением познавательного арсенала исторической науки и созданием плюралистической парадигмы на базе междисциплинарного подхода и теоретко-методологического синтеза.

Материалы настоящей работы могут быть использованы в процессе подготовки и преподавания лекционных курсов по историографии всеобщей истории, истории средних веков, в обобщающих трудах по национальным историографиям, в энциклопедиях и биографических изданиях, а также для постановки и чтения специальных курсов по британской историографии и научному наследию ее представителей.

Структура диссертационного исследования.

Работа состоит из введения, пяти глав (каждая из которых делится на два параграфа), заключения, списка использованных источников и литературы, пяти приложений. Первая глава посвящена рассмотрению общих черт английской историографии конца XIXначала XX вв. В главе второй анализируется процесс становления и раннего развития критического направления британской историографии, связанный с приходом в академическую науку Ф. У. Мейтленда. В главе третьей изучается парадигма социальной истории представителей критического направления, раскрывается содержание и сущность «критической» интерпретации проблем социально-экономического развития раннесредневековой Англии, осуществленной с позиций ревизии достижений в этой области историков историко-экономического направления в национальной историографии. В главе четвертой исследуется теория конституционного развития Англии в трудах Ф. У. Мейтленда и его последователейпоказан вклад историков-«критиков» в изучение государственно-правовой истории Англии эпохи средневековья и нового времени. В главе пятой прослеживается влияние «критической» концепции истории на английскую и американскую историографию первой половины XX в. в области изучения аграрной, конституционной истории, урбанистике.

Заключение

.

Критическое направление в британской историографии прошло полувековой путь развития. Оно возникло на рубеже 80−90-х гг. XIX в., сформировалось под непосредственным влиянием его родоначальника Ф. У. Мейтленда и развивалось в британской и американской историографии до конца 30-х гг. XX в. По содержанию и сути критическое направление являлось антитезой позитивизму, продолжавшему оказывать влияние на традицию историописания в зарубежной историографии до середины ХХв.

Воздействие позитивизма прослеживается в английской и американской историографии критического направления на всех этапах его развития. Первый период (середина 80-х гг. — середина 90-х гт. XIX в.) характеризуется становлением критического направления, возникновение которого было связано с тем диссонансом внутри позитивистской методологии истории, который породил несоответствие теории исторического процесса задачам исторического познания и конструирования исторических концепций. Хронологически он совпадает с приходом Ф. У. Мейтленда в академическую науку из практической юриспруденции и началом его научной деятельности. Второй период (середина 90-х гг. XIX в. — начало XX в.) — это время наивысшего подъема и расцвета критического направления собственно в английской историографии, прошедшее под знаком творчества Ф. У. Мейтленда — родоначальника и крупнейшего представителя критического направления в национальной истории исторической мысли. Тогда были опубликованы его научные труды, принесшие ему известность и признание международного сообщества как Кембриджского историка, «члена» «невидимого колледжа» европейской интеллектуальной корпорации. Именно Ф. У. Мейтлендом были выработаны ключевые положения «критической» парадигмы истории Англии как «другой» социальной истории, определены компоненты «социальности», сформулированы подходы к ее изучению, то есть разработана методология исследования и конкретные исследовательские методики. До начала XX в. феномен критического направления — это феномен Ф. У. Мейтленда как ученого, сплотившего вокруг себя талантливых учеников и последователей в непосредственной близости и значительном удалении, создавшего лидерскую историческую школу критической герменевтики, которая заявила о себе во весь рост уже после него. Третий период (начало XX в.- 30-е гг. XX в.) в развитии критического направления — постмейтлендовский, связан с филиацией его идей и подходов в английской и американской историографии в рамках созданной им научной школы. В первые три десятилетия XX в. «критическая» концепция реализовалась учениками и последователями Мейтленда в аграрной, «городской», институциональной истории.

Устоявшаяся в историографической традиции дефиниция направления исторической мысли рубежа 80−90-х гг. XIX в. — 30-х гг. XX в. — особого типа мышления и способа организации исторического пространства — как «критического» достаточно условна. В исторической науке содержание «критического» применительно к направлению, методологии, парадигме, персоналии не раскрыто и специально не исследовалось. В силу того, что предметом настоящей работы является системное изучение критического направления как целостного, концептуально единого историографического процесса, содержание критического анализируется в широком историко-социальном контексте, не позволяющем свести его сущность к собственно критическому методу, использованному его представителями, или к простой критике «господствовавших» концепций. И то, и другое лежит на поверхности, и в целом соответствует реальному положению вещей. Дейтсительно, критический метод широко применялся историками изучаемого направлениядействительно, они критиковали «классические» теории. Но критический метод, разработанный Нибуром-Ранке еще в первой половине XIX в., не породил критического направления в историографиикритику же распространенных и признанных теорий мы обнаружим и у историков до критического направления. Содержание критического может быть наполнено рядом синонимичных, но не исчерпывающих определений: отрицающее, опровергающее, ниспровергающее, скептическое, ревизионистское, переосмысливающее. Через отрицание, опровержение, ниспровержение, сомнение историки-«критики» пришли к переосмыслению картины английской истории. Вопрос состоит в том, почему потребность в таком всеобъемлющем переосмыслении не возникла ранее? На какой основе и на каком уровне оно было осуществлено? Поэтому суть проблемы коренится глубже — в условиях развития европейской и английской историографии, сложившихся к рубежу 80−90-х гг. XIX в.

К этому времени «старые» теоретико-методологические установки-романтизм, ранкеанство, позитивизм, неокантианство — практически исчерпали свой ресурс, а новые источники дали материал, содержание которого не укладывалось в рамки традиционных представлений и концепций. История оказалась разнообразнее и сложнее общепризнанных схем. В этой ситуации историки нового поколения вынуждены были отказаться от интерпретационных моделей, предлагаемых какой-либо одной теорией. В качестве альтернативы они стали на путь теоретико-методологического синтеза. Творческое использование исследовательского опыта предшественников и современников обусловило трансформацию отдельных элементов разных теоретико-методологических подходов в их органический сплав, не лишенный эклектичности, но обладающий диалогичностью и внутренним сцеплением. На его базе и была осуществлена ревизия социальной истории Англии преимущественно средневекового периода.

Оба названия нового направления в британской историографии-«критическое», принятое в отечественной исторической науке, и «юридическая школа», распространенное в зарубежной историографии, правомерны в равной степени. Но в понятии «критическое направление» в большей степени подчеркнут вектор и цель исследований его представителей-пересмотр с критических позиций достигнутого уровня исторических знаний. Тогда как «юридическая школа» делает акцент на правовой ракурс исследования — анализ явлений и событий с точки зрения ведущей роли идеи права, законов, законодательства и свидетельствует о приоритетном изучении государственно-правовых институтов. Юридизм и критицизм связаны неразрывно и представляют собой слагаемые «критического направления». Юридизм определяет одновременно и преобладающую источниковую базу и стержень концептуального подхода историков данного направления, тогда как критицизм составляет ведущий метод интерпретации истории представителей юридической школы.

Исследование правового аспекта английской истории вывело историков критического направления на изучение социальной истории Англии в целом. Эта задача потребовала опоры на весь теоретико-методологический арсенал и опыт исследовательской практики, которыми располагала британская и континентальная европейская историческая наука XIX в.

В критическом направлении парадигма «другой» социальной истории сформировалась на рубеже XIX—XX вв. в процессе ревизии наследия британских историков политического, историко-правового, историко-экономического направлений, каждое из которых изучало лишь определенную область национальной истории, как правило, в ущерб другой. Историки критического направления синтезировали исследовательские сферы и сами направления в рамках одной парадигмы и одного направления, на практике продемонстрировав принцип единства и многообразия истории. Не случайно, «критическая» историография, как антипод позитивистской, не расчленяется на отдельные направления'.предметом исследования ее представителей является вся история Англии, рассмотренная с единых позиций, под углом зрения верховенства идеи права, реализованной в сознании, обычае, законе, законодательстве и персонифицированной в особе монарха.

Британские историки критического направления были крупными исследователями социально-экономической и конституционной истории Англии. Эти аспекты нашли равноценное отражение в творчестве Ф. У. Мейтленда. Вместе с тем с начала XX в. в критической историографии прослеживается научная профессионализация: А. Баллард, М. Бейтсон, Д. Дуглас, Ф. Стентон, А. Е. Леветт, Дж. Джойлифф, Ф. Давенпорт, Н. Нельсон, Г. Грей, Н. Грас углубленно занимались преимущественно аграрной проблематикой средневековьяЭд. Дженкс, А. Поллард, Ф. Стентон, Д. Дуглас, Дж. Джойлифф, Дж. Адамс, Дж. Балдуин, Ч. Макилвейн — теорией и историей конституционного развития Англии.

Новаторское критическое направление в британской историографии стало альтернативной, синтезирующей и резюмирующей интерпретацией английской истории, что дает основание квалифицировать его как направление теоретико-методологического синтеза.

Плюралистическая парадигма историков критического направления была противопоставлена «чистому» позитивизму исследователей «экономистов». Её преимущества и жизнеспособность проявились в результатах анализа и предварительного синтеза — выводах, к которым пришли историки — «критики»: 1. они в целом избежали модернизации истории и исследовали события и явления средневековой Англии в присущих ей понятиях и категориях- 2. не отождествляли сельскую Англию с манориальной, признавая более сложную структуру деревни, включавшую и свободную сельскую общину- 3. доказали сложность и неоднозначность понятия «манор» в раннесредневековый период, наличие разных конфигураций манора в разных географических зонах Англии (границы манора и виллы могли совпадать и не совпадать, существовали крупные и мелкие маноры, маноры с доменом и без домена) — источником возникновения манора могла быть вилла и шайрраннесредневековый манор не был тождественен манору XIII — XIV вв.- 4. показали пестрый социальный состав аграрного и городского населения (вилланы, коттеры, фригольдеры, свободные крестьяне, ремесленники, купцы, сервы) — 5. внесли вклад в изучение процессов коммутации барщинных повинностей: коммутация ренты в светских и церковных владениях в целом развивалась аналогичнонаиболее интенсивно и глубоко коммутационные процессы проявились в северных и северо-восточных графствах Англии (к северу от Лондона) — 6. подчеркнули достаточно высокий уровень развития товарно-денежных отношений XI—XIII вв., в который были вовлечены и феодалы и крестьянеразвитие товарно-денежных отношений в значительной степени было связано с продажей хлеба и коммутацией повинностей, но возникновение денежных платежей крестьянства не всегда являлось следствием коммутации ренты и нередко имело более раннее происхождение- 7. отметили влияние кельтских и скандинавских факторов в период зарождения феодальных отношений- 8. установили высокий уровень дифференциации населения внутри манора: исследовали процесс дробления фригольда крестьянского типа, который привел к появлению коттерских держанийпоказали, что фригольд, скорее, являлся результатом коммутации, нежели прямым продолжением свободного англосаксонского землевладения — тем самым сказали свое слово в теории фригольда- 9. на основе метода районирования выделили три системы земледелия — кельтскую, римскую и германскую и установили регионы их распространения и функционирования- 10. выявили типологические особенности развития уровней феодализации в Англии XI—XIII вв.: высокий — в южных и юго-восточных графствах и относительно низкий (замедленный по темпам) — в северных и северо-восточных- 11. опровергли теорию континуитетного происхождения феодализма, прямой преемственности в эволюции общества от позднеримских отношений к раннему средневековью, генезиса манора из римской виллы, и крепостных крестьян из римских рабов- 12. обратили внимание на возможность возникновения английского средневекового города не только из манора или торгово-ремесленно-купеческого поселения, но и из бурга.

Таким образом, в исследованиях историков критического направления социально-экономическая история Англии раннесредневекового периода стала более полной, многогранной, но и более сложной и противоречивой, нежели в представлениях историков-«экономистов» и, следовательно, более адекватной той эпохе.

Представители критического направления создали новую, стройную и законченную концепцию конституционализма в национальной историографии конца XIXпервой трети XX вв. С точки зрения единства теоретико-методологических подходов и ключевых положений «критическая концепция» может считаться коллективной, в рамках которой выделяются авторские концепции «критиков»:

1.концепция королевской власти как системообразующего признака государственности, основы британской модели конституционализма Ф. Мейтленда;

2. концепция военного происхождения английского государства и прогрессивного развития конституционализма как фактора антифеодального развития Эд. Дженкса;

3. концепция императивного военного феодализма и исторического «разрыва» Ф. Стентона;

4. концепция английского средневекового парламента как высшего судебного государственного органа власти Ч. Макилвейна;

5. концепция английского парламента как национального, внесословного органа — важнейшего фактора национально-государственной консолидации А. Полларда.

Каждая из них является частью общей теории конституционного развития Англии, но сохраняет черты своеобразии и самостоятельности.

Образ истории, созданный представителями критического направления в конце XIX — первой трети XX вв., оказался весьма устойчивым и сохранился вплоть до середины XX столетия. Влияние «критической» концепции, разработанной Ф. У. Мейтлендом, проявилось в английской и американской историографии в различных областях: социально-экономической истории, истории права, наиболее ярко — в области конституционной истории, истории парламентаризма, где сложились два направления «корпоратистское» и «парламентистское». Последователи Ф. У. Мейтленда пошли по пути обновления и расширения источниковой базы исследований, детализации и микро-корректировки отдельных положений «критической» концепции. Но кардинальной реинтерпретации истории Англии, прежде всего эпохи средневековья, в 30−50 гг. XX в. не произошло. Развитие английской и американской историографии этого периода носило радиографический характер. Вместе с тем «парламентистами» и «корпоратистами» была предпринята попытка «примирить» мейтлендистов и стеббсианцев, синтезировать результаты их исследований в трактовке ранней истории английского парламента посредством включения ее в социальный контекст, но при сохранении лидирующих позиций концептуальных положений критического подхода.

Таким образом, до конца 50-х гг. XX в., английская и американская историография развивались под знаком «критического» наследия, в русле «критической» парадигмы истории.