Заблуждение и специфика его проявления в современном социальном познании

Актуальность темы

исследования обусловлена тем, что анализ современной общественной реальности показывает, что качественное усложнение и динамизм экономических, политических и особенно социальных отношений актуализируют вопрос об основах и базисных принципах общественных закономерностей. Широкий спектр обществоведческих теорий, описывающих современную социальную реальность, их противоречивость и разнородность обостряют проблему заблуждений в современном социальном познании.

Вариативность в решении задач, стоящих перед обществом в целом и его отдельными подсистемами, сложность создания социальных прогнозов и основанных на них проектов ещё в большей степени актуализируют задачу экспликации природы заблуждений в социальном познании.

Существование различного рода заблуждений в социальном познании не следует считать исключительно деструктивным фактором общественного развития. Кризис общих теорий социальной организации, связанных с рациональным конструированием будущего состояния общества, а также необходимость преодоления прежних стереотипов «абсолютно истинного» тотального мышления делает предельно актуальной критику устаревших концептуальных подходов к пониманию сущности и специфики взаимодействия самих категорий истины и заблуждения.

Кроме того, необходимость рассмотрения традиционной гносеологической проблематики в ее конкретном применении к социальному познанию диктуется также и неоднозначной парадигматической ситуацией, возникшей в современной социальной философии с утверждением постмодернистских идей о нелинейности общественного развития и, следовательно, о неоднозначности его теоретического осмысления, о переходе к принципам многомерности и вариативности в категориальном строе и способе мышления, при котором объективно необходимым становится отказ от монополии на истину в связи с ее пониманием уже не только как механического воспроизводства, «оттиска» или «слепка» объекта в сознании, но как характеристики активного способа корреляции познания и деятельности субъекта с окружающими его объектами.

Для отечественной философии до сих пор характерен несколько односторонний подход к исследованию диалектических основ познавательного процесса. В то время как истине посвящено огромное количество научных публикаций, ее диалектической противоположности и антиподу — заблуждению в научной литературе уделяется недостаточно внимания. Отсюда следует, что проблема заблуждения в социальном познании и общественной практике долгое время практически не обсуждалось и только сейчас она начинает привлекать к себе значительное внимание обществоведов. С конца 20-х годов прошлого столетия понятие «заблуждение» по существу было фактически исключено не только из отечественной философской литературы, но и из всего традиционного советского обществознания.

Именно поэтому, в сложившейся гносеологической и социальной ситуации назрела объективная необходимость обращения пристального внимания на место и роль, а также диалектику взаимодействия категорий истины и заблуждений в социальном познании. Ведь до сих пор открытыми остаются многие проблемы социальной гносеологии: «работают» ли категории истины и заблуждения в формах ненаучного познания, или же они характерны только для науки? Применимы ли общелогические критерии научности к специфике социального познания, и в каком смысле вообще можно говорить о существовании социальных наук, отвечающих традиционным рациональным идеалам научности и научного познания? Как соотносится все многообразие социальных заблуждений с поисками объективной истины и возможно ли вообще отделить заблуждения от истины в едином социокультурном процессе человеческого познания и целеполагающей деятельности субъекта? На эти и многие другие актуальные вопросы по данной теме призвано ответить настоящее диссертационное исследование.

Степень научной разработанности проблемы. В самом общем виде проблема заблуждения в социальном познании являлась предметом размышлений многих поколений философов со времен античности до наших днейпри этом, в основном, исследовались критерии научности знания вообще, в частности изучалось и заблуждение в научном познании. Множество статей, монографий и диссертаций посвящено, прежде всего, характеристике категории истины, а также выделению ее критериев.

На сегодняшний день в нашем теоретическом сознании оказались недостаточно дифференцированными уровни знания о заблуждениинаучный и обыденный, художественное и публицистическое знание, а вследствие этого до сих пор неясным остается вопрос об особенностях и механизмах взаимодействия познания и деятельности субъекта с окружающей его социальной средой. В западной философской мысли проблемы социальной детерминированности познания субъекта являлись предметом научного исследования в работах Т. Адорно, М. Вебера, X. Г. Гадамера, Н. Гартмана, Г. Гегеля, С. Грофа, В. Дильтея, Э. Дюркгейма, И. Канта, Ф. Ницше, К. Поппера, Б. Рассела, Г. Риккерта, П. Сорокина, Ф. Шеллинга, О. Шпенглера, Ю. Хабермаса, М. Хайдеггера, К. Харта, М. Фуко, К. Ясперса, которые стремились преодолеть различие объекта и субъекта в социальном познании и деятельности субъекта, определить истину и заблуждений в этом процессе.

Русская социально-философская мысль представлена трудами Н. А. Бердяева, JL Н. Гумилева, И. А. Ильина, JI. П. Карсавина, А. Ф. Лосева, С. Л. Франка, которые пыталась преодолеть дихотомию истины и заблуждения в социальном познании. В современной отечественной философской литературе истину и деятельностный аспект в социальном познании разрабатывают В. Багиров, П. П. Гайденко, Ю. Н. Давыдов, В. В. Ильин, В. Г. Кузнецов, В. В. Миронов, Н. И. Моисеев и другие авторы. Ряд книг и статей.

B. Г. Федотовой посвящен методологии и механизмам социального познания.

Соответствующий вклад в разработку социально-философских представлений об истине и заблуждениях, ценностных мотивациях, потребностях и интересах субъекта в процессе социального познания внесли.

C. Ф. Анисимов, Г. С. Батищев, И. А. Бокачёв, О. Г. Дробницкий, А. Г. Здравомыслов, Ф. В. Лазарев, В. В. Ляшев, Н. П. Медведев, А. Л. Никифоров, В. С. Соловьев, Я. Хинтикка и другие. В современной отечественной философской мысли анализ понятий «социальное познание» в соотношении с понятиями «научная рациональность» и «социальная деятельность» производился М. М. Бахтиным, И. А. Гобозовым, В. В. Давыдовым, К. X. Делокаровым, И. С. Добронравовой, С. X. Карпенковым, М. А. Розовым, В. С. Швыревым. Проблема исследования субъективных аспектов социального познания нашла свое адекватное отражение в работах Г. Башляра, И. Т. Касавина, Г. П. Карпова, Л. А. Микешиной, А. П. Назеретян, А. Н. Ракитова, Б. С. Щеглова и других. Проблема детерминизма в социальном познании и деятельности субъекта в основном раскрыта в трудах.

A. С. Ахиезера, Е. В. Зинченко, В. П. Кохановского, В. А. Лекторского, В. П. Макаренко, В. И. Пржиленского, 3. А. Сокулер и др. Социально-философским аспектам целесообразности как форме детерминации социального познания посвящены работы В. Е. Кемерова, А. М. Коршунова,.

B. А. Курбатова, В. В. Манатова и других исследователей.

Вместе с тем нынешнее состояние исследуемой проблемы свидетельствует о том, что имеются такие мало разработанные ее аспекты, которые могут быть предметом дальнейшего более полного специального изучения. К их числу относится разработка всей проблематики, связанной с категорией заблуждения. В отечественной философской литературе есть лишь единичные монографические исследования, где специально предпринимался анализ природы, функций и форм заблуждений. Среди них работы П. С. Заботина, Ф. А. Селиванова, А. Б. Тазаяна, М. X. Хаджарова, Э. М. Чудинова и некоторые другие, в которых исследуются вопросы о причинах возникновения, сущности, роли и места заблуждений в научном познании, анализируются пути их преодоления. В работах Ф. А. Селиванова ставится и решается проблема разделения понятий «ложь» и «заблуждение», выявляется объективная основа социальных заблуждений.

Отдельные виды социальных заблуждений освещались в работах Р. Барта, П. С. Гуревича, Э. В. Ильенкова, В. М. Курбатова, М. К. Мамардашвили, Ф. А. Хайека, Й. Элеза и некоторых других. Такой вид социальных заблуждений как иллюзии и утопии, рассмотрен в работах М. П. Капустина, К. Мангейма, С. С. Сизова и др.

Однако, фактически неисследованными на сегодняшний день остаются вопросы сущности и особенностей социальных заблуждений, их видов, механизмов их возникновения в сознании и воплощении в практику, а также возможных путей их преодоления. Пока что оставлен в стороне исследователями и вопрос о степени применимости и своеобразии критериев научности в социальном познании.

Всё это говорит о том, что тема настоящего диссертационного исследования востребована временем и представляется весьма своевременной.

Методологическую и общетеоретическую основу диссертации составляют, прежде всего, общефилософские принципы и методы исследования, то есть принцип системности, всесторонности и историзма, а также методы современной социальной философии — сравнительно-исторический, конкретно-исторический, историко-типологический и историко-ретроспективный. Исследование ориентировано на системный подход, принципы системно-структурного и структурно-функционального анализа, на эвристические подходы социальной философии, логико-диалектический анализ, метод восхождения от абстрактного к конкретному, а также опирается на многие традиции современного прагматизма, феноменологии, герменевтики, теории ценностей и философского рационализма в анализе соотношения объективных и субъективных факторов в социальном познании.

Объект диссертационного исследования. В качестве объекта исследования выступает заблуждение как неотъемлемый атрибут социального познания.

Предметом исследования являются специфика и формы проявления заблуждения в процессе социального познания.

Цели и задачи диссертационного исследования. Актуальность проблемы заблуждения в социальном познании, её теоретико-практическая значимость и недостаточная разработанность обусловили выбор автором темы диссертационного исследования. В этой связи диссертант ставит перед собой цель осуществить системный категориальный анализ сущности социального познания и специфики заблуждений в познавательной деятельности субъекта, определить типологию заблуждений, а также причины их появления и пути преодоления.

Реализация намеченной цели предусматривает формулировку и решение следующих конкретных задач исследования: расширить теоретико-методологические основы изучения социального познания и специфику его проявления в современных условиях;

— выявить наиболее плодотворные социально-философские концепции для анализа социальных детерминант возникновения заблуждений;

— рассмотреть основные факторы парадигматической трансформации в современном социальном познании;

— эксплицировать специфику и механизмы познания динамики общества и социальной деятельности субъекта;

— сформулировать особенности критериев объективности в социальном познании и выделить их отличие от критериев научности в естествознании;

— дать характеристику основных видов заблуждений в социальном познании в целеполагающей деятельности субъекта;

— показать различные формы социальных заблуждений как антиподов истины и одновременно как ее социальных альтернатив;

— выделить аксиологическую компоненту социальных заблуждений в познании и целеполагающей деятельности субъекта.

Научная новизна диссертационной работы состоит в следующих положениях:

— выявлены критерии объективности и научности в социальном познании с разграничением их особенностей и сфер применения;

— выработано авторское понимание содержания и направленности проявлений заблуждений в научном познании;

— определены сущность и специфические черты заблуждений в социальном познании;

— дан системный анализ причин заблуждений и проанализирована их социокультурная детерминация в различных формах общественного сознания;

— представлена типологическая классификация заблуждений на основе использования деятельностного подхода в социальном познании субъекта;

— изучены позитивные и негативные последствия социальных заблуждений в процессе целеполагающей деятельности субъекта;

— исследован механизм реализации теоретических заблуждений в социальной практике и показано влияние деформированной практики на возникновение заблуждений в теории;

— обосновано разграничение понятий «заблуждения в социальном познании» и «социальное заблуждение»;

— рассмотрены аксиологические доминанты формирования социальных заблуждений и уточнены границы применения категорий истины и заблуждения в социальном познании.

Основные положения, выносимые на защиту:

1. Заблуждение — это необходимый компонент, имманентный атрибут социального познания с точки зрения его исторической эволюции и внутренней логики развития, непременное условие его существования, критерий его научности. Оно выполняет в познании не только негативные, но и позитивные функции — ценностную, стимулирующую, компенсаторную, эвристическую, нравственную, эстетическую и т. п. Отсюда следует, что заблуждения в социальном познании — не абсолютно негативный их момент, не досадная помеха в движении знания, а конструктивный элемент общественных теорий, «работающий» в них до тех пор, пока не находятся более точные ответы на поставленные практикой вопросы.

2. В связи с ростом, усложнением и динамизмом политических и социальных отношений в обществе оказалась нереальной прежняя задача обоснования однозначных линейных концепций общественного развития, рухнула её монополия на истину. Кризис общих теорий социальной организации, связанных с рациональным конструированием будущего состояния общества, а также необходимость преодоления стереотипов «абсолютно истинного» тоталитарного мышления, требует ныне выработки новых концептуальных подходов к пониманию сущности и взаимосвязи категорий истины и заблуждения в целеполагающей деятельности субъекта.

3. Само понятие «социальное заблуждение» характеризует состояние сознания и деятельности больших групп людей, общественных слоев или даже всего общества. Сюда относятся и иллюзии обыденного сознания и ошибки политиков, и превратное мировидение, и др. Кроме того, социальные заблуждения — это еще и заблуждения, которые опредмечены в практике. Понятие же «заблуждение в социальном познании» — это, прежде всего, характеристика альтернативности самих способов теоретического познания. С этой точки зрения появление теоретических заблуждений в сфере научного познания вполне закономерно и далеко не фатально, поскольку здесь очень многое зависит от самого субъекта, от диалектичности или метафизичности его мышления и действий, от зрелости науки и практики, от конкретной социальной обстановки, в которую включен данный субъект.

4. В силу этого, критерии истинности и «научности» далеко не всегда совпадают друг с другом, поскольку наличие целого ряда заблуждений в научном познании играет позитивную роль и является объективным фактором развития любой науки до стадии формирования в ней господствующей парадигмы. Помимо этого, полученное заблуждение в процессе научного поиска косвенным образом дает информацию о границах применимости или неприменимости данной теории.

5. В отличие от объективированного понятия истины, понятие «истина» отражает соответствие (или несоответствие) качеств объекта потребностям общественного субъекта. Понятие истины характеризует другую сторону отношения субъекта к объекту, прежде всего соответствие знаний об объекте свойствам самого объекта, определенное конкретно-историческими условиями его познания. Поэтому истина и заблуждение характеризуют два аспекта субъектно-объектного взаимодействия в общем процессе социального познания, поскольку ценностный подход требует обоснования со стороны критериев истинности, а заблуждение нуждается в ценностном обосновании. Отсюда следует, что во всех сферах нравственности и искусства вопрос об истинности и достоверности изначально подчинен задачам аксиологического и образно-художественного осмысления реальности, поскольку тайна искусства или морали не может быть исчерпана понятийными (а тем более словесными) средствами, ибо в искусстве заложен неисчерпаемый и глубокий ценностный смысл.

6. В общей динамике социального познания истина и заблуждения представляют собой соответственно не обочину в общественном развитии, а целую систему расходящихся и переплетающихся путей единого и предельно многообразного человеческого познания, в котором такие его формы как нравственное и эстетическое познание ставят во главу угла не абстрактно понимаемую «абсолютную истинность» той или иной информации, а ее ценностную насыщенность и этическую значимость для основной части субъектов данной социальной системы.

Научно-практическая значимость диссертационной работы состоит в том, что обобщенные результаты и выводы диссертационного исследования предполагают новое понимание феномена социальных заблуждений как имманентного атрибута и альтернативного способа осмысления общественной реальности. Конкретно-научная значимость проведенного исследования заключается в обосновании многовариантного и альтернативного использования категории «заблуждение» в анализе социального познания, социально-исторических, социологических и политических концепций, а также для разработки методов, способных выводить субъекта из заблуждений и устранять те из них, которые являются преодолимыми в процессе целеполагающей деятельности субъектов социального познания. Данная диссертационная работа может быть использована для разработки специальных и факультативных курсов в учебной практике высших и средних учебных заведений гуманитарного и технического профиля.

Апробация работы. Основные положения и выводы диссертационного исследования докладывались автором и обсуждались на ряде региональных, межвузовских и внутривузовских научных конференциях, на методологических семинарах кафедры философии Северо-Кавказского государственного технического университета. Текст диссертации докладывался и обсуждался на кафедре философии СевКавГТУ. Обобщенные положения и выводы диссертационного исследования нашли свое отражение в разработке спецкурса «Диалектика истины и заблуждений в социальном познании».

По теме исследования автором опубликовано 7 научных статей. Общий объем публикаций 2,3 п.л.

Объем и структура работы. Диссертационное исследование состоит из введения, двух глав, содержащих семь параграфов, и заключения. Общий объем работы — 147 страниц.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

.

Кризис современных теорий социальной организации, связанных с рациональным конструированием будущего состояния общества, а также необходимость преодоления стереотипов «абсолютно истинного» тоталитарного мышления делают особенно злободневными вопросы критики устаревших концептуальных подходов к пониманию сущности категорий истины и заблуждения в сложном и предельно динамичном процессе социального познания.

В настоящее время среди философов, социологов, логиков и психологов, по сути дела, наиболее распространенным является рассмотрение научного познания как активной деятельности исследователя, включающей в себя множество разнообразных операций и действий, конструктивное применение различных стратегий исследования.

Однако все эти варианты не учитывают в полной мере деятельностного подхода к познанию, как к процессу выработки объективированной истины, неотделимой, в то же время, от социальной практики и заблуждений, имманентно включающих в себя субъективный фактор, различные ориентиры в процессе социального познания.

Тем самым, деятельностный подход, разрабатываемый в рамках и на основе социальной философии, является конкретизацией теории познания применительно к исследованию многообразных механизмов формирования и развития социального познания, взаимосвязи в нем истины и заблуждений, ценностей и нравственных ориентиров.

Деятельностный подход выступает, таким образом, как исходный объяснительный принцип анализа процесса социального познания. Знание, обнаруживаемое в различных научных текстах, представляет собой объект, подлежащий объяснению через порождающие его механизмы социального познания и деятельности.

Формулируя тезис о том, что в качестве объяснительного механизма для анализа структуры социального познания, в котором истина и заблуждения выступают не только как антиподы, но и как социокультурные альтернативы, должны выступать различные формы социальной практики. В этих условиях мы устанавливаем новое измерение, в котором существует знание не само по себе, но «знание для субъекта» и тем самым открываем окно в «мир деятельности», в мир человеческой субъективности, в то безграничное историческое пространство, в котором формируется и развивается знание, в основе которого лежит человеческая деятельность во всем богатстве и многообразии ее форм, типов и уровней.

Бесспорно, автору данного диссертационного исследования удалось решить далеко не все проблемы и ответить на все вопросы, возникшие в связи с предпринятым исследованием. Скажем так, что проблема существования социальных заблуждений в огромном блоке современной гуманитаристики — в языкознании, литературоведении, в религиозной сфере, в политике, праве и т. п., во многом оказалась нами незатронутой. Механизм преодоления социальных заблуждений был описан лишь в общем виде и нуждается в конкретизации. Эти задачи в перспективе должны получить дальнейшую более глубокую разработку в рамках социальной философии, истории и методологии науки.

В то же время результаты, полученные в процессе проведенных нами исследований, имеют важное самостоятельное значение, призваны также расширить общие концептуальные границы механизмов социального познания. Речь идет о все возрастающей тенденции ассимиляции обществоведением и социальной философией новых естественнонаучных данных. И хотя известный в этой области опыт имеет пока довольно ограниченную сферу, но общая потребность в такого рода знаниях будет возрастать и уже реально возрастает. Следовательно, необходимо говорить о том, что всякое научное исследование, сколь бы специальным и далеким от человека оно ни было, не должно упускать из виду главнейшей и, можно сказать, универсальной задачи — его результаты должны вести к лучшему пониманию нравственных идеалов и ценностных ориентаций человека как субъекта социального познания. Они должны способствовать реализации высших гуманистических целей и потребностей человеческой личности.

Таким образом, подводя итоги диссертационного исследования, мы можем сформулировать следующие выводы:

1. Признание многовариантности направлений исторического развития закономерно влечет за собой и признание многофакторной вариативности моделей социального познания, поскольку в связи с ростом, усложнением и динамизмом экономических и социально-политических отношений оказалась нереальной задача обоснования однозначных линейных концепций развития общества, в силу чело рухнула тоталитарная монополия на истину.

2. Все еще наблюдающийся догматизм в сфере социального и политического познания тесно связан с идеологическим конструированием абсолютной действительности, то есть наделения собственного субъективного мнения того или иного лидера онтологическим статусом и превращением его в основу познания и критерий истины иллюзорного отражения социальной реальности. Это вызывает объективную необходимость в разработке новой методологии социального познания для преодоления стереотипов прежнего тоталитарного мышления, а также требует выработки новых концептуальных подходов к пониманию сущности и имманентной взаимосвязи категорий истины и заблуждения.

3. С другой стороны, появление теоретических заблуждений в сфере научного познания является вполне закономерным процессом, в силу чего критерии истинности и «научности» далеко не всегда совпадают друг с другом, поскольку наличие целого ряда заблуждений в научном познании играет позитивную роль и является объективным фактором развития любой науки до стадии формирования в ней господствующей парадигмы.

4. Мы считаем, что в общей динамике социального познания истина и заблуждения представляют собой соответственно не обочину общественного развития, а целую систему расходящихся и переплетающихся путей единого и предельно многообразного человеческого познания, в котором такие его формы как нравственное и эстетическое познание ставят во главу угла не абстрактно понимаемую «абсолютную истинность» той или иной информации, а ее ценностную насыщенность и этическую значимость.

5. В отличие от объективированного понятия истины, понятие заблуждения отражает соответствие (или несоответствие) качеств объекта потребностям общественного субъекта. Понятие истины характеризует другую сторону отношения субъекта к объекту, прежде всего соттветствие знаний об объекте свойствам самого объекта, определённое конкретно-историческими условиями его познания.

Итак, нужно утверждать, что истина и заблуждение характеризуют два аспекта субъекто-объектного взаимодействия в общем процесса социального познания, поскольку истинный подход требует обоснования со стороны критериев истинности, а заблуждение нуждается в ценностном обосновании целеполагающей деятельности субъекта.

6. Что же касается духовно-нравственных задач современного общества, то в этой сфере понимание «истинного» не должно опираться на абстрактные модели или формально-логические понятия, а следовать принципам должного и справедливого, идеалам гуманизма, защите прав и свобод личности.