Анархизм в Тверской губернии: вторая половина XIX в. — 1918 г

Политическая жизнь в современной России немыслима без действий различных политических партий, объединений и общественно-политических движений. На смену однопартийной системе в нашей стране пришла многопартийность. Развернули активную деятельность десятки как новых, так и ранее известных политических партий. Опыт прежней политической системы уже апробированный в социальной практике и теории прошлого стал всё больше использоваться многими партиями и их лидерами, считающими себя правопреемниками различных идей. Не стал исключением и российский анархизм. Идеи самоуправления и самоорганизации общества, ликвидации государственной власти приобрели своих сторонников, стали популярными в различных слоях российского общества.

Независимо от меняющейся политической обстановки в стране, от смены общественно-политической формации, российский анархизм продолжает существовать, проявляя поразительную живучесть и умение приспосабливаться к любым политическим ситуациям, не теряя при этом своей сущности и своего лица. Нестабильность обстановки в стране и в мире, усиливающиеся выступления против бездуховности общества, преступности, безработицы, нищеты, глобализации, в которых анархисты играют заметную роль, могут резко увеличить как ряды сторонников этого политического течения, так и сочувствующих им.

Современные представители многочисленных анархистских групп и организаций страны, используя определённый политико-идеологический багаж и традиции классического российского анархизма, представленного именами крупнейших мыслителей второй половины XIX начала XX веков М. А. Бакунина, П. А. Кропоткина и других анархистских идеологов, стремятся выйти на политическую сцену, влиять на ход нового этап исторического развития России. В этих условиях объективное, непредвзятое изучение истории и теории отечественного анархизма, трудов наиболее значительных его представителей диктуется запросами сегодняшней социальной практики. Современное развитие политической жизни в России настоятельно требует создания подлинной, свободной от идейных искажений и карикатурных образов истории движения российского анархизма. Разработка этой проблемы важна для изучения истории политических движений в России, где анархизм сохраняет определённое влияние.

Более того, следует отметить, что российский анархизм имеет самый солидный «политический стаж» среди всех течений, движений и партий когда-либо существовавших в нашей стране, так как российские анархисты действуют уже почти полтора века. И это, несмотря на периоды взлёта, спада и, в определённой степени, прекращения активной политической деятельности носителей анархистских идей.

Тем не менее, до настоящего времени исследование истории российского анархизма как на общероссийском, так и на региональном уровне заметно отстаёт от исследования таких политических движений как социал-демократия, большевизм, народничество, либерализм, монархизм. Между тем без серьёзного исследования анархистского движения отечественная и политическая российская история будет выглядеть неполной.

История анархистского движения тесно связана с такими важными проблемами, как история социалистического движения в целом и история народнического движения. В масштабе России она взаимосвязана с историей второй половины XIX — начала XX вв. так как анархистское движение было составной и неотъемлемой частью российской истории этого времени. Исследование анархизма, таким образом, необходимо для воссоздания более полной картины общественного движения в России во второй половине XIX — начале XX в.

Изучение истории анархизма на территории Тверской губернии — крупного административного региона Центральной России между Москвой и Санкт-Петербургом, будет способствовать созданию более полной картины истории анархизма России.

В настоящее время представляется интересным и полезным также и опыт негосударственной самоорганизации и общественного территориально-производственного самоуправления, наработанного российскими, в том числе и тверскими анархистами в конце XIX — начале XX в.

Кроме того, возрождение анархистского движения в России, в Тверской области вызывает законный интерес к истории предшественников этого движения в крае, а для йсследователя появляется интересная возможность сравнить классических анархистов и неоанархистов, между деятельностью которых лежит исторический отрезок времени длинною более чем в столетие.

В дополнение к сказанному следует добавить, что проблема истории анархизма в Тверской губернии до сих пор мало изучена и поэтому представляет чисто научный интерес.

Таким образом, данная проблема относится к числу научно значимых и актуальных, что и послужило одним из оснований для избрания её автором в качестве предмета исторического исследования. Это вопросы генезиса, организационного строения, состава, особенности идеологии тактики, тверских анархистов.

Объектом данного исследования является анархизм в Тверской губернии в обозначенный период.

В работе разграничиваются такие понятия как «анархический» и «анархистский». Если в первом случае имеется ввиду идеологический подход к событиям и явлениям, происходившим в обществе, то во втором — всё то, что было связано с деятельностью анархистских оргструктур. Термины «бакунинский» и «бакунистский» также различны. Если первый используется для иллюстрации места и роли М. А. Бакунина в развитии анархических идей в России, то второй — для характеристики деятельности в революционном движении российских и тверских последователей М. А. Бакунина. «.

Для всестороннего и объективного исследования анархизма как движения за негосударственный, самоуправляющийся социализм, необходимо помнить, что диапазон этого движения многообразен и широк: от неприятия государства, анархо-бунтарских действий против него (бунтов, экспроприаций, терактов) до организации негосударственных структур и объединений трудящихся на началах социальной справедливости и общественной собственности (общин, коммун, автономных колоний, артелей и других видов трудовых кооперативов, независимых профсоюзовсиндикатов).

Именно эти две стороны анархизма имел в виду М. А. Бакунин, определяя русского мужика как «бунтаря по природе» и «социалиста по инстинкту». В народной жизни и в народной мысли есть два начала, два факта, на которые, по его мнению, «мы опереться можем: частые бунты и вольная — экономическая община"1.

Русские анархо-коммунисты — «хлебовольцы», вслед за своим вождём П. А. Кропоткиным провозглашали также сначала разрушение старой, а затем создание новой формы общества: «Наша цель — социальная революция, то есть полное уничтожение Капитализма и Государства, и замена их Анархическим Коммунизмом"2.

Однако созидательная часть анархизма в отличие от разрушительной, до сих пор изучена слабо. Большинство исследователей самых разных идейных направлений традиционно видят в анархизме лишь одну (или преимущественно одну) разрушительную сторону. Образ анархистского движения и его представителей сложился именно на этой основе. Несомненно, что некоторые основания для такого образа имелись, достаточно вспомнить анархистов-бомбистов начала XX в., но было и другое, серьёзное и положительное, что заставляло часть трудящихся масс идти за анархистами на борьбу за социальную справедливость в том числе и на смерть.

До недавнего времени роль политических соперников большевиков в революционном движении второй половины XIX и начала XX в. в историографии недооценивалась. Политическое руководство трудящими массами с конца XIX в. безраздельно отводилась предшественникам большевиков в российской социал-демократии, а затем РСДРП (б) — РКП (б). Упоминание о других революционных партиях носило эпизодический характер, их революционная роль почти не раскрывалась, акцент делался на противоречия с большевиками, подчёркивалась враждебность диктатуре пролетариата, и на этом основании они либо причислялись к лагерю контрреволюции, либо же их деятельность просто замалчивалась. Лишь в последние два десятилетия с началом перестройки в СССР этим партиям стало уделяться сравнительно больше внимания. На смену жёсткой критике, как главной канве изучения, приходили объективность и всесторонний анализ. Это касается и политического течения анархистов3.

В обыденном же сознании давно закрепилось мнение, что анархисты были пособниками противников большевиков, особенно в послеоктябрьский период. До конца 1980;х гг. это считалось их политическим преступлением, а сегодня зачастую преподносится как бесспорная заслуга. Истина же в обоих случаях остаётся в стороне. Известно, например, что такие известные российские анархисты, признанные даже официальной советской историографией как А. Г. Железняков, В. С. Шатов, Н. А. Каландаришвили, внесли существенный вклад в победу Советской власти в октябрьский и послеоктябрьский период. Тверские анархисты также приняли активное участие в Октябрьской революции, в становлении и в защите Советской власти в Тверской губернии, о чём и говорится в данном исследовании.

В развитии научных знаний по проблеме исследования следует выделить три основных этапа: досоветский, советский (1917 — 80-гг. XX в.) и современный (90-е годы XX в. — 2004 г.).

Дооктябрьской историографии анархистского движения в России был присущ ряд специфических черт. Авторами в основном являлись участники движения, в силу чего преобладали субъективные оценки. Во-вторых, история писалась по «горячим» следам, на узком круге источников и поэтому не могло быть всестороннего анализа. В-третьих, большинство работ являлось полемическими. Это была главным образом публицистическая литература. Наконец, работы представляли различные политические направления (социал-демократическое, эсеровское, анархистское, либеральное, охранительное).

В XIX веке все публикации об анархизме в России так или иначе были связаны с именами выходца из Тверской губернии М. А. Бакунина и П.А. Кропоткина4, родственники которого с 1886 г. жили в Твери и поддерживали с ним связь путём переписки и поездок к нему в Англию. Началу публикаций анархистских изданий положила первая буржуазно-демократической революции в России 1905 — 1907 гг. В эти годы вышли в переводе с немецкого и французского языков несколько специальных работ и исторических очерков известных западно-европейских идеологов и последователей анархизма: Г. Адлера, К. Диля, Э. Реклю, Е. Ценкера, Ж. Сореля и других5, которые касались и истории европейского анархизма, определяли его место и роль в ряду других общественно-политических учений.

Примерно таким же по своим целям и задачам оказались публицистические и научные статьи, специальные работы российских авторов, вышедшие приблизительно в эти же годы. В. А. Базаров, И. Ветров, А. Э. Мирногородов, Н. А. Бердяев, С. Иванович и другие, опираясь, в основном, на известные им зарубежные издания, вели своё повествование и о российском революционном движении, в том числе и анархизме, об экспроприациях, тактике действий, роли охранки в борьбе с анархистским движением6. С критикой анархизма и его теоретиков в публицистических статьях выступили российские марксисты Г. В. Плеханов и Д. Зайцев7.

Первой же попыткой обобщить накопившийся материал о российском анархизме и анархистах стала научная статья историка-меньшевика Б.И. Го-рева, изданная в 1914 г. «Аполитические и антипарламентские группы. Анархисты. Максималисты. Махаевцы"8, завершившая начальный, досоветский этап в российской историографии анархизма. В этом наиболее системном исследовании анархизма в России первого десятилетия XX в. не содержится каких-либо сведений о тверских анархистах по-видимому из-за характера работы и недостаточного знания фактов.

Б.И.Горев первым из исследователей поставил до сих пор дискуссионную проблему о времени зарождении анархизма в России как идейного течения и о времени его оформление в самостоятельной общественно-политическое движение. По его мнению первые шаги анархизм в России сделал ещё в 70-х годах XIX века, в период революционного народничества и что между анархизмом революционеров-народников и анархизмом девятисотых годов имелась непосредственная «живая связь в лице старого анархиста — народника Кропоткина». В отличие от российских анархистов-эмигрантов, считавших, что возрождение анархизма началось с 1904 г., Б. И. Горев подчёркивал, что первая анархистская группа в России возродилась в 1903 г. в Белостоке9.

Изучение тверского анархизма начинается с начала 1880-х гг. Наибольший интерес у исследователей вызвали попытки осуществления на тверской земле идей религиозного христианского анархизма новоторжским крестьянином В. К. Сютаевым и его последователями («сютаевцами»). Его жизни и учению посвящёны работы ряда представителей народнической историографии, в частности, такого известного публициста-народника, исследователя сектантства и раскола как А.С.Пругавин10.

А.С.Пругавин, был первым, кто ознакомил русское общество с учением В. К. Сютаева, дал трактовку отношения В. К. Сютаева к церкви, государственной власти, формам собственности, к идеалу будущего общества и путям его построения. Он первым из исследователей показал антигосударственную направленность учения В. К. Сютаева в духе этического, религиозного анархизма с целью достижения царства Божия на земле мирным путём11.

Автор, ссылаясь на высказывания В. К. Сютаева, подчёркивал, что счастье к людям (Царство божие на земле — B.C.) придёт лишь при условии ликвидации частной собственности, на всё имущество и в первую очередь на землю,.

10 превращения её в общественную собственность .В. К. Сютаев, в отличие от большинства сектантов, проповедующих смирение либо пассивную оппозицию власти, не исключал возможность и активной борьбы с правительством т во имя достижения «рая» на земле"13.

Тем не менее, как добросовестный исследователь, Пругавин признаёт противоречивость взглядов В. К. Сютаева по этой проблеме и указывает на его предпочтения акций гражданского неповиновения, нежели насильственных.

— 14 действии .

А.С.Пругавин обратил внимание и на попытку В. К. Сютаева не только проповедовать, но и провести своё учение о коллективной коммунально-общинной жизни в деревне. Исследователь подчёркивал, что в отличие от учений сектантов, проповедовавших неизбежность гибели земного шара, в учении В. Сютаева взгляд на будущее был оптимистичен. Он глубоко верил, что справедливое «устройство» рано или поздно водворится на земле, был противником насильственных методов приобщения людей в будущем обществе к новым условиям работать сообща. Выступая против икон, обрядов, он полагал, что их также по желанию людей следует оставить15.

Для А. С. Пругавина, сторонника народнического социализма, было не столь важным, что идея создания коллективной коммуны — общины оказалась неудачной, что признавал и сам Сютаев. Поэтому исследователь не стал развивать эту тему, сделав акцент на позитивных сторонах его учения.

А.С.Пругавин одним из первых в отечественной историографии поднял проблему влияния на Сютаева его предшественников — сектантов и влияние взглядов В. К. Сютаева на Л. Н. Толстого. Так, Пругавин опровергал мнение что Сютаев является всего лишь последователем учения В.А.Пашкова16 и что в отличие от последнего, проповедующего загробное воздаяние «блаженством» за земные страдания, Сютаев был за активное участие человека в переустройстве земной жизни на основе «добрых дел"17.

Таким образом, народник А. С. Пругавин своими исследованиями помог Л. Н. Толстому увидеть в проповедях В. К. Сютаева идеи близкие ему как будущему идеологу общественного движения (толстовства), идейного течения, этического христианского анархизма. Критика Сютаевым с позиций религиозного анархизма церкви, государственной власти и социальной несправедливости, проповедь идеи нового безгосударственнного общества, основанного на принципах всеобщего братства и дружбы между людьми, свободного труда на всеобщее благо, жизнеутверждающий тон его учения, призыв быть готовым к гражданскому неповиновению в борьбе за лучшую жизнь, за осуществление лозунга: «Всё для жизни! Всё для блага, для счастья человека!» — всё это находило понимание не только у Л. Н. Толстого, но и у его слушателей и последователей.

В тоже время А. С. Пругавин в своём исследовании не проследил судьбы В. К. Сютаева и «сютаевцев» в 1880 — 1890-е гг., их связь с толстовскими коммунами в Вышневолоцком уезде. Деятельность этих коммун в Вышневлоц-ком, Тверском уездах оказалась также не исследованной.

Представители дореволюционной народнической историографии, такие как А. С. Пругавин, внесли определённый вклад в изучение проблемы места и роли христианского анархизма и попыток его осуществления. Поэтому данная проблема оказалась сравнительно изученной, по сравнению с историей предшествующих анархических идейнополитических течений 1860 — 1870-х гг. в Тверской губернии. В тоже время, исследование революционными демократами проявлений религиозного христианского анархизма на тверской земле оказалось не полным.

Определённый интерес к общественным движениям в Тверской губернии второй половины XIX — начала XX вв. проявили и представители либеральной историографии. Такие видные участники и исследователи истории тверского либерального земского движения как А. Я. Головачёв, Б. В. Веселковский, А. А. Корнилов в исторических очерках, опубликованных в 1900 — 1910 гг., не затрагивали на прямую деятельность сторонников анархической идеи в Тверской губернии. Тем не менее, в либеральном варианте развития общества за счёт расширения прав земства и установления рядом с самодержавием другой власти в виде органов земского самоуправления, они видели действенную альтернативу распространению этих идей в российском обществе. «Крайности» революционеров, в том числе анархистов, они объясняли тупой и жестокой правительственной реакцией18.

Таким образом, в общероссийской и в региональной историографии досоветского времени отсутствовали системные исследования истории анархистского движения в Тверской губернии второй половины XIX — начале XX в. На этом этапе в историографии проблемы можно выделить народническое и, отчасти, либеральное направления. Авторами, чаще всего, являлись публицисты, историки, участники или очевидцы событий. Они не имели возможности, да, видимо, и не ставили цели воспользоваться различными источниками. Поэтому они не могли всесторонне и беспристрастно анализировать разнообразную деятельность тверских анархистов, акцентируя внимание лишь на некоторых идеологических аспектах. Политическая и идеологическая принадлежность авторов определяла характер и содержание их работ. Именно плюрализм мнений и полемика представляют несомненный интерес в досоветской историографии. Кроме того, её особенностью является то, что работы данного периода можно рассматривать и как своеобразные источники.

В советской историографии анархизма можно выделить несколько этапов: 1920;е — середина 1950;х гг., середина 1950;х — середина 1980;х гг., середина 1980;х — 1991 г. С начала 1990;х обозначился новый, постсоветский период изучения истории российского анархизма, речь о котором пойдёт особо. Критерием указанных хронологических рамок являются политические и идеологические условия, непосредственно влияющие на содержание работ.

Для периода после 1917 г. и особенно первой половины 1920;х, было характерно сохранение относительной свободы слова, что сказалось на оценках общественно-политической жизни второй половины XIX — начала XX века.

1917 г. явился толчком для выхода в свет значительного числа книг как идеологов и практиков анархизма, так и исследователей этого общественно-политического течения. После Февральской буржуазно-демократической революции и до начала 1920;х годов вышли в свет специальные работы известных идеологов российского анархизма А. Борового, А. Атабекяна, А. Гордина, А. Андреева и др.19. За рубежом на русском языке вышли исторические очерки анархистов-эмигрантов Г. П. Максимова, Н. Е. Мурова, А. Горелика об участи анархистов в российской революции, гражданской войне, о причинах гонений н анархистов со стороны большевиков20.

Полемизируя с анархистами по ряду вопросов стратегии и тактики, отдельные идеологи большевиков (К.Радек, Е. Преображенский, А. Лозовский) выступали с серией небольших, пропагандистского характера работ, в которых пытались разъяснить разницу между большевиками и анархистами. В какой то степени, (но более объективно — С. В), этим же целям служили работы Г. В. Плеханова, вышедшие в свет значительно раньше, но переизданные вновь в связи с выходом в свет его собрания сочинений21.

В 1920;е гг. были опубликованы работы публицистическо-исторической направленности. Их авторы, В. Святловский, И. Генкин, Н. Отверженный (Н.Г. Булычев), попытались в сжатом виде рассказать как об основных идеологах российского анархизма и созданных ими новых течениях, так и истории развития анархистского движения в России. Наиболее значительной стала монография Я. Яковлева (Эпштейна), изданная в 1921 году. Она, как и предшествующие ей работы, носила скорее всего пропагандистский характер. Эта работа создавалась на базе опубликованных источников преимущественно анархистской печати, отличалась слабым научным аппаратом, отсутствием архивных материалы22.

На становление и всё последующее развитие советской историографии российского анархизма огромное влияние оказал В. И. Ленин, который, опираясь на классовый принцип, высказал положения о мелкобуржуазной сущности анархистов, о закономерности провала их как идейного и общественно-политического течения в России второй половины XIX — начала XX века, о несостоятельности анархисткой концепции «третьей» социальной революции после октября 1917 г. Трудность темы, обусловленная как общей сложностью анархистского движения, так и официальным негативным отношением к идеологии и практике анархизма, не способствовали пробуждению интереса историков к данной проблеме.

Вместе с тем, этот период советской историографии был завершён выходом работ Б. Горева, В. Залежского и М. Равич-Черкасского, положивших начало профессиональному изучению столь сложного явления, каким являлся российский анархизм. Они практически впервые в российской историографии обратились к изучению этого вопроса столь основательно, завершив свои исследования изданием монографий24.

Отметим то, что в первые годы после революции 1917 г. и в 1920;е гг. (в последующие тем более) не было отдельных трудов, посвящённых истории небольшевистских партий в Тверской губернии, если не считать изучение РСДРП в качестве единой организации большевиков и меньшевиков. (Господствовало марксистское направление, работы представителей других течений были представлены отдельными публикациями). Обходили регион своим вниманием и русские учёные-эмигранты.

В трудах тверских авторов этого периода, не только большевиков, но и бывших меньшевиков и эсеров25 главное внимание уделялось деятельности РСДРП. Отводя пролетариату роль гегемона революции, в тоже время они писали о неподготовленности рабочего класса к сознательной политической борьбы. Тем самым они признавали слабое партийное влияние на рабочих, преобладание в движении пролетариата стихийности, граничащей с анархизмом. Собственно роль анархистов в победе Советской власти, их блок с большевиками и левыми эсерами в тверских Советах ими не затрагивался в силу выше названных причин. Ценность этих публикаций определялась тем, что их авторы одними из первых ввели в научный оборот данные периодической печати и архивные материалы, освещающие революционные события 1905 — 1907 и 1917 гг. в Тверской губернии и роль в них анархически настроенных масс.

Итак, до лета 1918 г. можно констатировать наличие тверской эсеро-меныневистской историографии, затронувшей некоторые аспекты проблемы. В дальнейшем по мере углубления политики «военного коммунизма» и гражданской войны публичное выражение представителями этих направлений своего отношения к деятельности тверских анархистов и их взаимоотношениях с Советской властью оказалось проблематичной. Тем не менее очевидна их негативная позиция в отношении анархистов как общественно-политического движения в Тверской губернии более левого и радикального, чем большевики.

Тверская марксистская историография проблемы начиналась с публикаций в 1920;е гг. о стихийно-бунтарских, анархических выступлениях в 1917 — 1918 гг. в Твери и губернии. Так, новоторжский журналист В. Бурдов в 1923 г. в своём историческом очерке «Этапы революционного движения в Новоторж-ском уезде» описал выступление анархистов конно-партизанской сотни формирующейся Красной Армии во главе с А. С. Колесниковым в апреле 1918 г., в ходе которой они «чуть не свергли уисполком и уездный Совнарком». Лишь благодаря смелости и находчивости большевиков во главе с Ф. Д. Панфиловым удалось нейтрализовать и расформировать это воинское подразделение, сменившее красный флаг на чёрный. В. Бурдов проанализировал как рост стихийных и организованных анархических выступлений весной — летом 1918 г. привёл к изменению отношений к ним со стороны большевиков, всё чаще оценивавших их как контрреволюционные27.

Иначе тверские авторы оценивали деятельность так называемых «советских анархистов», рассматривавших Советскую власть как переходную к безгосударственному самоуправленческому обществу, построенному на анар-хо-коммунистических и анархо-синдикалистских принципах. Так, несомненный интерес представляют книги члена исполкома, председателя уездной ЧК, редактора газеты «Известия Весьегонского уездного Совета» А. И. Тодорского.

К первой годовщине Октябрьской революции вышла его первая книга: «Год с винтовкой и плугом», которую высоко оценил В.И. Ленин28. Она не является историческим исследованием в полном смысле слова, а лишь носит его черты поскольку представляет собой отчёт Весьегонского уездного исполкома о первом годе строительства Советской власти в уезде. Тем не менее в ней автор анализирует и оценивает единство действий весьегонских большевиков, левых эсеров и анархистов в рамках левого блока, позволившее в масштабе уезда проводить весной — летом 1918 г. политику государственного капитализма, «малого нэпа». Позднее при переходе страны к нэпу В. И. Ленин приводил его опыт в качестве позитивного примера29.

В создании этой книги принимали самое непосредственное участие анархист-индивидуалист И. Е. Мокин, возглавлявший экономический блок в уис-полкоме и бывший анархист-коммунист, а затем левый эсер Н. Д. Долгирев, которым автор посвятил не одну страницу в своей книги, высоко оценивая их деятельность по укреплению и становлении советской власти в уезде30.

Через год А. И. Тодорский в соавторстве с другим членом весьегонского уисполкома А. Киселёвым написал вторую книгу: «Чёрные страницы Весье-гонской истории». На основе воспоминаний местных жителей он воссоздал историю революционного движения в Макаровской волости уезда в 1905 — 1906 гг., организатором которого был анархист И.Е.Мокин31. Эта книга была подарена в апреле 1921 г. В. И. Ленину и хранилась в его библиотеке.

В 1925 г. А. И. Тодорский, используя более широкий круг источников, продолжил более серьёзное исследование дореволюционной весьегонской истории, опубликовав летопись революционных событий в деревне в 1901 -1917 гг., где затронул роль И. Е. Мокина в революционных событиях в Макаров-ской волости и после февраля 1917 г.

В дальнейшем издание работ по истории революционного движения в Тверской губернии было под жёстким контролем, а с конца 1920;х цензура ещё более ужесточилась.

Итак, в тверской советской историографии проблемы данного периода, приоритетным уже являлось марксистское направление с присущим ему вниманием к РСДРП и рабочему классу. Но одновременно имели место, особенно в первые послереволюционные годы, и оценки роли анархистов в эсеро-меныыевистской литературе, что позже в советской историографии классифицировалось как «буржуазно-объективистский подход». Хотя разночтения были не столь уж принципиальными, деление работ на «марксистские» и «антимарксистские» проводилось достаточно условно. Границу между теми и другими определяли два критерия: отношения к революциям 1905 — 1907 гг. и.

1917 г. как к организованным движениям или как преимущественно стихийным процессам с элементами анархизма и партийное прошлое авторов исследований и воспоминаний.

Обычными недостатками для советской историографии анархизма первого периода были: малочисленность работ, отсутствие системного и комплексного изучения проблемы, фрагментарность. Положительным являлось то, что во-первых, шло, хотя и медленное, накопление фактов и вовторых, анархистское движение рассматривалось преимущественно как органическая и неотъемлемая часть общего революционного движения против царизма и капитализма.

Если политические условия 1920;х гг. ещё способствовали реализации свободы мысли, то в отечественной историографии 1930;х — сер. 1950;х гг. господствующим стало мнение, что история таких немарксистских и контрреволюционных движений как анархизм не является темой заслуживающих внимания. До середины 1950;х гг. практически не решалась проблема формирования кадров, занимающихся историей местных партийных организаций — тем более было не до изучения мелкобуржуазных партий. В 1935 г. перестало функционировать Всесоюзное общество бывших политкаторжан и ссыльнопоселенцев, в которое входило и около 200 анархистов (в конце 1920;х около 240). Собранный Обществом ценный материал, в том числе и по истории анархистского движения, передавался архивохранилищам, а доступ к фондам был затруднён.

Отрицательно на разработке проблемы истории не большевистских партий, в том числе и анархистов, сказалась схема книги «История ВКП (б): Краткий курс», в котором присутствовала исключительно негативная оценка деятельности этих партий34. В создавшихся идеологических и политических условиях это толкало одних историков к замалчиванию проблемы, других — к прямому её извращению. Левым мелкобуржуазным партиям, в том числе анархистам, было фактически отказано в праве именоваться революционерами. Вся их деятельность оценивалась с момента возникновения однозначно негативно. Если такая оценка применительно к 1917—1918 гг. была ещё как-то объяснима, то относительно революционного движения второй половины XIX и периода буржуазно-демократических революций он не могла не вызывать законное недоумение. Преувеличивалось непосредственное влияние партии большевиков на массы, что логически приводило к тезису о ненужности взаимодействия с левыми мелкобуржуазными партиями и, следовательно, к ненужности их изучения.

Что касается конкретно анархистов, то, кроме тезиса об их контрреволюционности, имела место мысль о незначительности их влияния, исходя из чего они рассматривались как недостойные внимания. Кроме этого, анархизм, как самостоятельный объект научного исследования, мог стоить исследователю свободы и даже жизни, потому они если и касались истории анархизма, то только в русле жёсткой критики35.

Работы Л. Н. Сыркина о махаевщине, а также небольшой сборник статей о Л. Н. Толстом и толстовцах фактически завершили публикации, посвящённые анархизму и анархистам, вышедшие в 1930;е годы36. Ни в одной из них, за исключением последнего сборника, не затрагивались проблема данного исследования.

Изданная же в 1939 г. книга известного большевистского публициста Е. М. Ярославского «Анархизм в России: Как история разрешила спор между анархистами и коммунистами» носила заказной характер и преследовала своей основной целью дискредитацию анархизма, в том числе, и по причине его активности в ходе гражданской войны в Испании. В самом названии работы автор давал понять историческую правоту коммунистов, а не анархистов37.

1940;е и середина 1950;х гг. прошли под знаком вышедшей в 1946 г. в чп собрании сочинений И. В. Сталина его работы «Анархизм или социализм?», написанной ещё в годы первой русской революции и впервые опубликованной на русском языке. После появления этой работы анархизм стал считаться злейшим врагом социализма и коммунизма. Писать об анархизме стало опасно, поэтому кроме материалов, посвящённых М. А. Бакунину и.

П.А.Кропоткину, никаких других трудов о российском анархизме не выходило.

В публикациях тверских (калининских) авторов того периода, в основном исторические очерках в периодической печати, приуроченных к памятным революционным событиям конца XIX — начала XX века, проблема возникновения анархизма как идейного и общественно-политического течения, тактика «левого блока» большевиков с левыми мелкобуржуазными партиями, в том числе и с анархистами, не ставились39.

В тех публикациях, где шла речь о пропагандисткой деятельности анархистских групп, как правило, термин «анархизм» не употреблялся. Так, один из участников осташковской группы анархистов-коммунистов H.H. Иванов опубликовал в ноябре 1937 г. в районной газете статью под псевдонимом Н.Лучевой. В ней он высоко оценивал роль М. Н. Иванова и «группы революционно настроенных людей» в событиях 1906;1911 гг. в Осташкове и уезде. Но в то же время их партийная принадлежность не определялась40.

Для большинства статей в периодике и более солидных исследований тверских историков, описывавших в основном проявления стихийного анархизма в рабочем и крестьянском движении Тверской губернии41, общим являлась однозначно негативная оценка роли анархистов и других мелкобуржуазных революционеров в революционном движении. Деятельность большевиков в революционных событиях была представлена изолированно о других антиправительственных партий и групп42.

Касаясь тактики большевиков по отношению к другим левым партиям, исследователи основное внимание сосредотачивали на борьбе большевиков с ними, что создавало искажённое представление о них как о врагах близких царизму и белогвардейщине43. Подобные установки ограничивали возможность всестороннего изучения проблемы революционного движения в Тверской губернии.

Оттепель" положила начало третьему периоду советской историографии проблемы (середина 1950;х — середина 1980;х гг.). Был объявлен курс на воестановление ленинской концепции исторического процесса и избавление исторической науки от сталинских ошибок. С этого момента, при сохранении марксистско-ленинской методологии, ситуация всё же улучшилась и появилась возможность приступить к изучению истории не только РСДРП, но и других политических партий и движении. Стал более свободным, хотя и не безграничным, доступ к их архивным материалам. Однако история российского анархизма чаще всего рассматривалась под рубрикой «Борьба большевиков против .», что во многом объясняет предельный эмоциональный накал, решительную наступательную тональность многих советских историко-партийных работ. Исторические и историографические труды 1950;х — первой половины 1980;х гг. по анархизму помечались в большинстве случаев знаком «крах», «банкротство», «крушение», что вело иногда к подмене тщательного анализа документов и материалов риторикой44.

Стереотип преодолевался не сразу. Если в отношении до 1917;го февральского периода анархистов в советской историографии сравнительно быстро (хотя и с оговорками) признали революционерами, то в отношении периода Октябрьской революции и гражданской войны это оказалось сложнее. В ряде фундаментальных изданий советского периода анархисты рассматриваются как контрреволюционная политическая сила, исключение сделано лишь для небольшой их части по принципу лояльности к РКП (б). Один из ведущих специалистов по политических партий Л. М. Спирин признавал анархистов просоветской политической силой, но только до февраля 1918 г45.

Вместе с тем, во второй половине 1960;х гг. появились статьи Е.М. Кор-ноухова, Л. А. Кузина, М. Худайкулова о роли и месте анархистов и анархистских организаций в период от Февраля до Октября 1917 г., в которые стали.

46 по-настоящему научными трудами .

Знаковым событием, открывшим историкам перспективы изучения истории российского анархизма как самостоятельного объекта исследования, было опубликование в 1969 г. В. В. Коминым специального курса лекций47. Комин не коснулся в своём спецкурсе тверского материала, тем не менее, эта работа значительно обогатила российскую историческую науку знаниями об отечественном анархизме, особенно в части анализа деятельности различных анархистских групп и организаций в период революции 1905 — 1907 гг. Основанный на архивном материале, этот курс лекций можно считать вехой в изучении истории российского анархизма, практической деятельности идеологов и рядовых членов этого общественно-политического течения в период трёх русских революций и гражданской войны.

В.В.Комин подчёркивал выдающуюся роль М. А. Бакунина «в приведение ранее высказанных анархистских мыслей и положений в какое-то более или менее стройное учение, претендующее на систему» и «влияние М. А. Бакунина на дальнейшее развитие анархистского движения в том числе и на Россию"48.

Вслед за Б. И. Горевым, В. В. Комин коснулся до сих пор дискуссионного вопроса о времени оформления анархизма в самостоятельное общественно-политическое движение в России. Он поддержал вывод, что первая анархистская группа появилась весной 1903 г. в Белостоке, хотя и допускал возможность более раннего возникновения таких групп в том регионе49.

В 1974 г. В. В. Комин издал лекции о христианском анархизме, в которых показал тесную связь между религиозным анархизмом сект и толстовством. Однако, в отличие от некоторых исследователей50, он считал, что система взглядов Л. Н. Толстого, или «толстовство» не тождественны понятию «христианский анархизм», который впитав в себя главные постулаты мировоззрения Л. Н. Толстого, оформился с участием группы его последователей позднее, в конце XIX — начале XX века51. Исходя из своего вывода о том, что к «христианскому» анархизму обычно причисляют религиозные секты России более позднего периода, действовавшие преимущественно в конце XIX — начале XX о века, В. В. Комин не счёл нужным обратиться к анализу деятельности в Ново-торжском уезде в 1870-е — 1880-е гг. В. К. Сютаева и его последователей.

Особо значимым для рассматриваемого периода было также творчество Н. М. Пирумовой, издавшей в 1966 г. монографию о М. А. Бакунине. В 1970 г. она была переиздана. В ней рассматривалась, среди прочих, и проблема влияния анархистских взглядов М. А. Бакунина на народников. В качестве примера она ссылается на поездку в 1874 г. в Вышневолоцкий уезд, в разгар «хождения в народ» О. Кутузовой (гражданской жены лидера итальянских анархистов К. Кафиеро и друга М.А.Бакунина)53. В 1968 г. вышла ещё одна её работа, по-свящённая взаимоотношениям М. А. Бакунина с Нечаевым, где автор попыталась проанализировать и сущность нечаевского анархизма54.

Благодаря Н. М. Пирумовой 1970;е годы стали временем восстановления и имени П. А. Кропоткина как выдающегося российского мыслителя, учёного и общественного деятеля. В 1972 г. издана первая в послевоенное время подлинно научная биография П.А.Кропоткина55. Н. М. Пирумова провела определённый анализ социального учения П. А. Кропоткина в контексте его взаимосвязи с другими наиболее известными течениями второй половины XIX — начала XX веков. Затем последовала целая серия многообразных и по содержанию и по тематике работ, вышедших в 1970;1980;х гг., посвящённых анархистским взглядам П. А. Кропоткина.

1970;е гг. характеризовались более широким разнообразием рассматриваемых проблем. Отечественная историография пополнилась новыми именами исследователей российского анархизма. Среди них следует особо выделить работы С. Н. Канева по различным проблемам российского анархизма56. Им были проанализированы этапы зарождения и функционирования различных идейных направлений в российском анархизме, структура анархистских организаций, анархистская печать, тактика действий многочисленных групп и отрядов «Чёрной гвардии». Несмотря на идеологические штампы, эта монография явилась значительным вкладом в изучение истории российского анархизма периода российских революций и гражданской войны.

В этом же труде была затронута и экстремистская деятельность тверских анархистов в Бежецком уезде в 1918;1919 гг., приведшая к репрессиям в отношении крестьянства ряда волостей уезда. По мнению автора, нарушение революционной законности со стороны бежецких анархистов нельзя рассматривать как случайность, поскольку «анархисты отрицали законность, как таковую, и осуждали законодательную деятельность большевиков, предпринимаемую по линии высших органов Советской власти"37.

Стимулировали интерес отечественных исследователей к истории анархизма так называемые «калининские симпозиумы», три научные конференции (1976, 1979, 1981 гг.) по истории мелкобуржуазных партий и движений, состоявшиеся в Калинине. По итогам прозвучавших на конференциях докладов были опубликованы статьи С.Н.Канева58 о взаимоотношениях между анархистами и советской властью, В.П.Суворова59 и М.И.Чемерисской60 по зарубежной историографии российского анархизма, Е.В.Старостина61 о исто-рико-мемориальном музее П. А. Кропоткина, A.B. Безруковой62 об истории дальневосточного анархизма в 1917—1923 гг. В фундаментальной монографии по итогам конференций Е. В. Старостиным был дан очерк истории российского анархизма в 1918 1922 гг. Хотя в этих публикациях тема истории тверского анархизма не звучала, тем не менее, конференции дали определённый толчок к исследованию региональной истории российского анархизма.

В зарубежной историографии российского анархизма данного периода отметим фундаментальную монографию американского историка П. Аврича, изданную в 1967 г. 64, в которой автор рассматривал такие важные проблемы, как становление российского анархизма как самостоятельного общественно-политического движения, и его роль в трёх русских революциях и гражданской войне, причины ослабления влияния анархизма после её окончания. В отличие от советских историков, Аврич подчёркивал анархический характер Февральской и Октябрьских революций, заимствование В. И. Лениным и большевиками анархистских лозунгов «социальной революции». Он же противопоставлял подходы большевиков и анархистов к строительству нового российского общества в пользу последних65. Отметим, что монография П. Аврича оказала большое влияние на отечественную историографию российского анархизма конца 1980;х-1990;х гг., представители которой восприняли многие его оценки и методологию исследования.

Появляются работы, выполненные на региональном уровне. Их анализ можно провести по следующим проблемно-хронологическим блокам: проникновение идей анархизма и попытки их осуществления в Тверской губернии в 1860-е — 1890-е годыанархизм в Тверском крае в период буржуазно-демократических революций (1900;февраль 1917 гг.) — анархистское движение в период перерастания буржуазно-демократической революции в социалистическую и установление Советской власти в Тверской губернии.

Тверская историография истории анархизма как идейно-политического течения в 1960;е — середины 1980;х гг. представлена прежде всего работами В. А. Виноградова о распространении революционно-демократических идей в среду тверского крестьянства, пропаганде и агитации революционных народников в городах среди тверских крестьян-отходников, об очагах пропаганди-стско-агитационной деятельности революционных народников, в 70-х — нач. 80-х гг. XIX в. в Тверской губернии, о развитии революционно-демократических идей в среде пореформенного тверского крестьянства в 70-хнач. 80-хгг. XIXв.66.

По мнению В. А. Виноградова произведения М. А. Бакунина изучались уже в 1863 г. в тверских революционных кружках землевольческой направленности67. В связи с этим отметим, что в 1862 г. в «Колоколе» были опубликованы три статьи М. А. Бакунина, посвященные славянскому вопросу68 и они вполне могли вызвать интерес тверских сторонников «Земли и воли».

Используя материалы тверских архивов В. А. Виноградов показал начало нигилистской пропаганды в Тверской губернии с 1867 г. 69 Однако, как историк, увлечённый исследованием революционно-демократических идей, он не связывал эту пропаганду с нигилистическим, индивидуалистическим анархизмом, теоретиками которого были в России Н. В. Соколов, В. А. Зайцев, Н. Д. Ножин.

Пропагандистскую деятельность И. И. Бочкарёва, в организованном им в Осташкове кружке молодёжи, В. А. Виноградов также рассматривал как революционно-демократическую, а не анархистскую70. Взгляды участника этого кружка, а позднее «землевольца» крестьянина Я. Д. Сдорова он рассматривал как однозначно республиканско-демократические, хотя в них и были элементы бакунистской идеологии71.

Возражение вызывает и причисление сторонника религиозного, христианского анархизма В. К. Сютаева к лагерю революционных демократов, характеристика его как противника толстовской идеи «непротивления злу насилием"72. Но нельзя не согласиться с мнением В. А. Виноградова о бакунинско-нечаевской направленности кружка Никифорова (Тверь, 1871−1872 гг.) и преобладании среди пропагандистов в Тверской губернии сторонников идей М.А.Бакунина73. Следовательно, в целом можно говорить о значительном вкладе В. А. Виноградова историографию анархизма.

Существенный вклад в исследование проблемы внёс и историко-краеведческий сборник аспирантских и студенческих работ, посвящённый крестьянскому и революционному движению в XVIII — XIX вв. 74: М. И Дмитриева показала связи бежецкого дворянства с кружками нигилистов, находившихся под влиянием анархических идей Пруд она75- ситуацию в новоторж-ской деревне, как одной из первых баз «хождения в народ» в 1873 г. представила Л.А. Колесова76. О влиянии анархической народнической пропаганды С. М. Кравчинского на формирование мировоззрения В. К. Сютаева, его связях с Л. Н. Толстым говорится в статье А.Н.Егоровой77.

Известный калининский историк В. Г. Карцов в свою очередь указал на проявления религиозного анархизма среди предшественников «сютаевцев» в Новоторжском уезде, старообрядцев, он же обратил внимание на распростра-ненние в уезде в 1870-е гг. проповеди секты «пашковцев». В. А. Широкова отметила также появление поклонников Л. Н. Толстого в г. Красном Холме Весьегонского уезда79.

На тему взаимоотношений Л. Н. Толстого и В. К. Сютаева откликнулись также калининские филологи и краеведы 80.

Таким образом, было положено начало системному изучению крестьянского и революционно-демократического движения в Тверской губернии во второй половине XIX в., а в рамках этой широкой проблемы затронуты вопросы распространения и проявления анархистских идей.

В тверской историография анархистского движения в трёх российских революциях и установления Советской власти в Тверской губернии отсутствовали исследования профессиональных историков. По-прежнему преобладали публикации исторических и историко-партийных очерков областной и районных организаций КПСС. Лишь изредка упоминались факты идейно.

О | политической борьбы большевиков с анархистами или их взаимодействие в ол послефевральский и послеоктябрьский период .

Сравнительно слабо до настоящего времени изучено анархистское движение самого «выгодного» периода весны 1917 — лета 1918 гг. в Тверской губернии, насыщенного богатым фактическим материалом. Имеются лишь отол дельные публикации тверских краеведов. Наиболее значимыми из них являются работы А.Г.Фёдорова84, Б. В. Старых 85, А. А. Афанасьева, В.П. Афанасьев/- о*? оо ол ЛЛ вой, Н. С. Зелова, В. Д. Чернышёва, В. Д. Хохлова, З.Бурова. Краткие сведения о бежецких анархистах, с их характеристикой как политической силы враждебной большевикам, содержались в наиболее полном историко-партийном исследовании данного периода — в очерках истории Калининской организации КПСС91. Однако, деятельность анархистов в других уездах Тверской губернии в очерках никак не было обозначена. Этот же подход был характерен и для последующих историко-партийных исследований92.

В диссертациях, написанных на местном материале, рассматривались отдельные вопросы, связанные с проявлениями стихийного анархизма в Тверской губернии в послеоктябрьский период и борьбе большевиков с мелкобуржуазной стихией и мелкобуржуазными партиями. Тема взаимодействия большевиков с анархистами не поднималась, отдельные упоминания о них шли в контексте общего осуждения всех идейных оппонентов и противников большевиков в послеоктябрьский период93.

Отметим, что третий, советский период внёс много нового и интересного в исследование анархизма, однако проблема истории анархизма в Тверской губернии по-прежнему, как и в предыдущие годы, не стала объектом самоI стоятельного изучения.

Третий период советской историографии (середина 1980;х— 1991 г.) стал, в определённой мере, переломным в изучении проблем российского анархизма.

Продолжал активно работать по избранной проблематике С. Н. Канев. Его труд «Революция и анархизм: Из истории борьбы революционных демократов и большевиков против анархизма"94 был издан в начале перестройки и вскоре подвергся критике со стороны большинства современных исследователей российского анархизма. По их мнению, он оказался «из-за своей столь выраженной пропагандисткой коммунистической направленности антинаучным"95.

В монографии С. Н. Канева затрагивались и некоторые страницы истории проникновения идей нигилистического, нечаевского и народнического анархизма в Тверской край, роль в этом процессе таких личностей как осташковской мещанин И. И. Бочкарёв, студенты-нечаевцы Алексей Де-Тейльс, Л. П. Никифоров, народница А. Я. Ободовская и др.96.

Время перестройки, особенно 1989 — 1991 гг., способствовали зарождению в отечественной историографии плюрализма концепций, усиливается взаимодействие отечественных и зарубежных научных школ. С конца 1980;х гг. изучение российского анархизма, в связи с его возрождением в СССР, пошло в стране более быстрыми темпами. Рост популярности анархистских идей в период гласности и перестройки побудил В. В. Комина вновь обратиться к проблеме опасности роста безвластных, анархических настроений в обществе, изложив новую концепцию махновского движения. Автор как бы предчувствовал появление новых «полевых командиров» на обширном постсоветском пространстве. Поэтому предупреждение В. В. Комина о том, что «необходима стабильность при введении демократических форм общежития, иначе недолго будет скатиться сначала к демагогии, а затем к анархии"97, приобретает с прошествием последних тринадцати лет после издания книги особый смысл.

Н.М.Пирумова издала монографию, посвященную анализу истокам, становлению и эволюции социальной доктрины М. А. Бакунина с плюралистических позиций. Чрезвычайно значим заключительный раздел монографии, по-свящённый судьбам бакунизма в России, где нашлось место народникам, про.

ЛЛ пагандировавшим в Тверской губернии в 1873 — 1874 гг.. Этой монографией можно закончить советский этап историографии российского анархизма.

Во второй половине 1980;х гг. в Тверской области произошло возрождение анархистского движения, в 1989 г., возникла Тверская организация конфедерации анархистов-синдикалистов (ТО КАС). Активная пропаганда анархистских идей, популяризация деятельности М. А. Бакунина, П. А. Кропоткина и других идеологов анархизма" велась на страницах изданий «Прямая речь», «Бунтарь», «Гласность».

С начала 1990;х годов наметился новый период историографии российского анархизма, характеризующийся нестандартными подходами и углублением разработки темы. Этому способствовали обстановка идейно-методологического плюрализма в исторической наукедоступность трудов основоположников мирового и российского анархизма, связанная с выходом ряда новых изданий100- открытие новых, ранее недоступных архивных фондов. В итоге российская историография по проблемам анархизма пополнилась новыми работами: В. Д. Ермакова, В. В. Кривенького, где были затронуты вопросы зарождения анархистского движения 101.

В.В.Кривенький (вслед за В.В. Коминым), полагает, что возрождение анархистского движения в России, превращение его в самостоятельное общественно-политическое движение произошло в начале XX в., с возникновением в 1903 г. первой анархисткой группы в Белостоке102.

В.Д.Ермаков допускает более раннее появление таковой в 1901 г. в Кишинёве. По его подсчётам в 1903 г. анархистские группы существовали уже в четырнадцати населённых пунктах Белоруссии и Украины, но не в центральных губерниях, где они появились позже, в основном в ходе первой русской революции, как это было в Тверской губернии 103.

Заслуживают внимания комментарии И. М. Зайченко к публикации документов Московской федерации анархистских групп, в деятельности который принимали активное участие и выходцы из Тверской губернии. Полемизируя с выводами Л. А. Кузиной и С. Н. Канева 104, автор приходит к иным выводам. По его мнению, анархисты участвовали в Октябрьском вооружённом восстании в Москве, исходя из своего отношения к социалистической революции. Это были не единичные представители, а вооружённые формирования, которые создавались Московской федерацией анархистских групп, которая делегировала своих представителей в руководящие органы восстания в Москве и районах105.

В появившихся работах были и некоторые спорные факты по истории тверского анархизма. К их числу относится мнение В. Д. Ермакова о времени появления первых анархистских групп106, Я. В. Леонтьева — о партийной принадлежности некоторых представителей уездной власти107. Более подробно историографические дискуссии будут представлены в тексте диссертации.

Продолжалось изучение и проблем «толстовского» анархизма. В 2003 г. вышла монография И. А. Гордеевой «Забытые люди. История российского коммунитарного движения». В ней впервые в отечественной историографии была рассмотрена история толстовских «интеллигентных» земледельческих общин в контексте социально-культурной и интеллектуальной истории России последней четверти XIX в. Монография представляет особый интерес для данного исследования, поскольку подробно рассматривает историю возник.

1ПЯ новения и деятельности толстовских коммун в 1880 — 1890 гг.. Автор считает, что российский коммунитаризм последней четверти XIX в. проявил себя как особый способ постановки и решения тех проблем, которые волновали широкие слои российского общества 109.

Характерной особенностью постсоветского периода является интерес исследователей к региональной истории российского анархизма о чём свидетельствует публикация монографии А. А. Штырбула об анархистском движении в Сибири в первой четверти XX века110 и защита кандидатской диссертации В. А. Шиловым по истории анархистского движения в Поволжье в 19 171 921 гг.111 В целом же сохранялась характерная для всех периодов отечественной историографии общая тенденция преимущественного внимания к политической истории центра, столиц и недостаточного знания периферии.

В региональной историографии наметивший новый период проявился в более углублённом изучении истории Тверского края профессиональными историками, архивистами и краеведами. Наиболее значимыми для данного ис 1Л 1 1 «I следования являются публикации М. Кривонос, В. П. Суворова, В. Сысоева, H.A. Суворова 114. Некоторые аспекты деятельности анархистов нашли отражение в сборнике документов и материалов по истории органов безопасности Тверской области 115.

Итак, анализ историографии проблемы в дореволюционное, советское и постсоветское время показывает, что относительно сведений о деятельности сторонников анархической идеи на тверской земле литература довольна скудна. Долгие десятилетия их история затрагивалась в самых общих чертах, как правило, при рассмотрении борьбы марксистов и большевиков с ними. Однако специального исследования, посвященного их истории, предпринято не было. До настоящего времени в истории анархизма в Тверском крае множество пробелов. К их числу относятся: предпосылки зарождения его как идейного течения и общественно-политического движения во второй половине XIX — начале XX века, их генезис, размещение, численность, влияние и связи тверских анархистских групп в период буржуазно-демократических революций, участие анархистов в беспартийных и межпартийных революционных боевых организациях этого периода, позиция тверских анархистов в отношении 1-й мировой войны, анархисты и Февраль в Тверской губернии, отношение анархистов края к Советам в 1917—1918 гг., взаимодействие с большевиками и другими левыми в этот период, нарастание противоречий между ними и коммунистами, причины удаления анархистов из исполнительных органов власти в Советах.

Автор ставит перед собой задачу дать ответы на большинство из этих вопросов. Лишь в ряде случаев он ограничивается их постановкой.

В связи с этим цель данной диссертации — показать анархизм как идейное течение и общественно-политическое движение на протяжении второй половины XIX — начала XX в. Для достижения поставленной цели необходимо решить следующие задачи: проследить особенности эволюции анархизма как идейнополитического течения во второй половине XIX в.- проанализировать историю возникновения, деятельности анархистских групп и превращение анархизма в самостоятельное общественно-политическое движение в ходе первой русской революцииисследовать деятельность тверских анархистов в ходе Февральской и Октябрьской революций, определить их роль в установлении Советской власти в Тверской губерниипоказать место анархистов в советском блоке левых сил и причины роста их популярности в конце 1917 — начале 1918 гг.- выявить причины противоречий между анархистами и большевиками весной — летом 1918 г.

Источниковая база диссертации сформировалась в процессе многолетнего исследования разнообразных материалов, отложившихся в архивах, музеях, библиотеках страны — центральных и местных, и состоит из разнообразных документов, в основу классификации которых положена группировка по видам.

1. Основными источниками являются документы и материалы российских политических партий и общественно-политических движений. Они представлены несколькими подгруппами. Прежде всего выделим документы, исходящие непосредственно от анархистов. Это программы анархистских групп, федераций, конфедераций, протоколы и стенографические отчёты съездов, конференций и собраний, включающих в себя несколько разновидностей документов: постановления и резолюции, тексты отчётов и докладов, записи речей делегатов, данные об их составе, решения и предложения местных анархистских образований116.

В партийном делопроизводстве российских политических партий также имеются материалы, характеризующие их отношение к анархистам117. Так официальные партийные документы ЦК, губкома, укомов РКП (б)позволяют проследить формы и методы с помощью которых РКП (б) проводила политику в отношении анархистов. Для исследования большое значения имела опубликованная переписка местных организаций, в частности, тверского губкома, бежецких коммунистов с ЦК РКП (б) по вопросу об отстранения анархистов от власти в Советах. Хотя материалы для издания подбирались определённым образом и часть из них не была опубликована, тем не менее изданные документы информативны и дают представление и причинах удаления анархистов |? летом 1918 г. из исполкомов Советов. Неопубликованные документы, отложившиеся в бывшем партархиве (ТЦДНИ), проливают дополнительный свет на эту проблему119.

Роль вспомогательного источника играют также официальные партийные публикации (разного рода отчёты и протоколы), изданные в 1918 — 1921 гг., необходимые для понимания общей картины происходящих в губернии собы.

10П тий исследуемого периода. В специальных партийных фондах (ф. 114-губернский истпарт, Ф. 600-коллекции ТЦДНИ) содержится информация по истории анархистского движения в Тверской губернии на разных этапах изучаемого периода. Их материалы позволяют создать представление о различных аспектах деятельности тверских анархистов в трёх российских революциях, участии в Советах, о сотрудничестве и начале противостояния между анархистами и большевиками в 1918 г.

Наряду с документами, исходящими от анархистов, они являлись основным источником при изучении организационного становления, идеологии, стратегии и тактики, состава. На наш взгляд, вышеназванное делопроизводство, содержит в себе наиболее достоверные сведения и позволяет получить определённое представление об общественно-политической деятельности российских и тверских анархистов.

Опубликована лишь незначительная часть партийных документов небольшевистских партий. Предпринятое в 90-е годы XX в. осуществление проекта под редакцией В. В. Шелохаева «Политические партии России. Конец XIX — первая треть XX века. Документальное наследие» оказало неоценимую помощь региональному исследователю121.

Большим достижением отечественных историков была публикация двухтомного издания «Анархисты. Документы и материалы», в которые вошли более 500 документов и материалов по истории российского анархистского движения за 1883 — 1935 годы с предисловием, введением и комментариями, написанными В.В. Кривеньким122. В издание вошли и два материала по истории тверского анархизма: воззвание осташковской группы анархистов-коммунистов 1911 г. с призывом к анархии и безвластию и резолюция, принятая единогласно на общем собрании Тверской федерации анархистских групп 12 (25) апреля 1918 г. с резким осуждением действий ВЧК против «Чёрной Гвардии"123.

Событием в изучении истории края было издание преподавателями кафедры отечественной истории Тверского государственного университета (ТвГУ) и тверскими архивистами двух выпусков издания «Архив —школе"124. Включённые в него документы и материалы пролили дополнительный свет на деятельность политических партий и общественно-политических движений в 1895—1916 гг. в Тверском крае. В тоже время, публикуя листовку осташковских анархистов-коммунистов от 10 июня 1908 г., редколлегия пояснила, что кроме этой листовки и двух листовок общего характера (вторая подписана «Группа анархистов», 1909 г.) — это вся информация о тверских анархистах, которой располагает редакция сборника .

Таким образом, в опубликованных документах содержится немного материала по местным анархистским организациям. Поэтому основная масса источников нами извлечена из архивохранилищ страны. Изучено не менее 50 фондов восьми архивов и отдела рукописей Российской Государственной Библиотеки (ОР РГЪ): 2-х государственных архивов — областного (ГATO) и архивного отдела г. Ржева, одного бывшего областного партийного архива Калининской области (ныне Тверского центра документации новейшей истории — ТЦДНИ — филиала ГАТО), архива Тверского государственного объединённого музея (ТГОМ) и двух его филиалов (тверского музея М.Е. Салтыкова-Щедрина и Осташковского районного музея). Часть документов извлечена из отдела рукописей Российской государственной библиотеки (ОР РГБ). Эта группа документов использована при изучении организационного становления, идеологии анархизма, стратегии и тактики, социального состава анархистов. Особую важность в этом отношении представляют фонды ГАРФ: политкаторжан, П. А. Кропоткина, анархистских федераций и архив НИПУ общества «Мемориал», в фондах которого имеется погубернский список тверских анархистов, взятых на учёт органами ВЧК.

Несколько иначе следует подходить к агитационным материала^ в первую очередь к листовкам и брошюрам, рассчитанным во многом на пропагандистский эффект привлечение новых сторонников, в силу чего не всегда не всегда объективно отражавших действительные события. Но с другой стороны они -<-'/ являлись одним из существенных показателей объёма деятельности анархистов и их организаций. В работе были использованы пропагандистские материалы российских, тверских, осташковских, новоторжских, бежецких анархистов, отложившиеся в Тверских архивах126 или опубликованные в сборниках 1 документов. Эта группа источников — прямое отражение тактических и пропагандистских установок тверских анархистских групп и их организаторов.

2. Произведения ведущих политических, государственных деятелей и идеологов (книги, статьи, выступления), в том числе, естественно, и региональных. Если работы вождей изучаемого периода имеют наряду с методоло-к гическим, ещё и фактологическое значение, то позиция местных анархистских лидеров позволяет выявить специфику платформы и идеологии тверских анархистских организаций и их руководителей. Этот вид источника представлен: а) Произведениями Г. В. Плеханова, В. И. Ленина, И. В. Сталина и др. Автор стремился смотреть на них как на обычные источники, созданные конкретными людьми, в конкретных исторических обстоятельствах, с определёнными политическими и идеологическими целями. Эти источники во многом говорят за себя. Так, Г. В. Плеханов, будучи в молодости народником, разделял анархическую идею социальной революции. В дальнейшем, став марксистом, он резко критиковал идеи анархизма с материалистических позиций, подчёркивал его мелкобуржуазную сущность и то, что «анархисты — наши непримиримые враги"128. Эту же мысль ещё резче подчёркивал И. В. Сталин, заявлявший, что «анархисты являются настоящими врагами марксизма» и что с ними «на.

1^О до вести настоящую борьбу". В Полном собрании сочинений В. И. Ленина имеется 240 работ, в которых подвергаются критике теории различных течений анархизма и их теории революции и подчёркивается коренное отличие марксизма от анархизма130. Большевистские лидеры не скрывали взглядов в отношении анархизма, искренне были убеждены в своей правоте. Работы со-циалистогосударственников отражают как идейное противостояние с анархизмом, так и конкретные факты деятельности анархистов и реже — факты политического сотрудничества с ними в борьбе с царизмом и капиталом. б) Произведениями анархистских и проанархистских деятелей (М.А. Бакунина, П. А. Кропоткина. Л. Н. Толстого и др.)131. Работы анархистских идеологов, помимо прочего, содержат факты из практики анархистского движения в России, в том числе и Тверского края, идейные и тактические установки анархизма. в) Лидеры тверских анархистов (А.Г.Зуев, Л. А. Алексеев, А. П. Уткин, И. Е. Мокин и др.), в опубликованных статьях, выступлениях, в послеоктябрьский период, выражали отношение анархистов к политике Советской власти и предлагали свои альтернативы, обозначали основы тактической линии тверских анархистских групп.

3. Документы личного происхождения как единственный источник отдельных вопросов проблемы (письма, мемуары, дневники). Они важны помимо содержащейся в них общественно-политической информации и для характеристики личной позиции автора. Не забывая о двух возможных минусах подобного рода источников — неизбежном субъективизме авторов и возможных неточностях, связанных с тем, что память может подвести, автор, тем не менее, использует их по возможности в комбинации с другими источниками.

Почти все использованные воспоминания можно подразделить на: а) Исходящие от деятелей революционного народничества. В воспоминаниях П. А. Кропоткина, С.М.Степняка-Кравчинского, М. Ф. Фроленко, Н. А. Чарушина, Л. Э. Шишко, Е. К. Брешковской, О. В. Аптекмана, С. А. Синегуба.

132 и др., изданных в досоветскии период, а затем переизданных в советское время, впервые была поставлена проблема взаимоотношения и взаимовлияния народников-анархистов и тверских крестьян, участников народнических кружков, их «хождение в народ», а также отношение основной массы тверского крестьянства к бунтарской пропаганде народников. Несмотря на переоценку возможностей крестьянской социальной революции в России и в Тверском крае, идеологи и представители народничества выражали уверенность в возможность её осуществления в недалёком будущем. б) Исходящие от представителей движения за государственный социализм, в основном, большевиков-коммунистов, реже меньшевиков и социалистов-революционеров в ряде газетных публикаций и сборников, вышедших к юбилеям трёх российских революций в разные годы. Публикации 1920;х менее идеологизированы и политизированы в оценках деятельности тверских анархистов, в отличие от изданных в последующие десятилетия133.

Значительный интерес, несмотря на присущий им субъективизм, представляют мемуары участников революционного движения в Тверском крае. Функционировавшая в 1920;е годы комиссия тверского Истпарта скрупулёзно собирала эти материалы и издавала их и книги по истории революционного движения, РСДРП и РКП (б) в тверской печати134. Авторы, акцентируя внимание на истории тверской социал-демократии, помещали также сведения о других политических партиях, обращали внимание на рост влияния анархистов в городах и уездах губернии. Среди них можно выделить воспоминания бежецкого большевика А. Гурьянова о роли бежецких анархистов в о главе с Л. А. Алексеевым в разгоне земской уездной управы, контролируемой эсерами и меньшевиками в феврале 1918 г. в) Исходящие непосредственно от бывших анархистов и их родственников. Эта часть воспоминаний, к сожалению, немногочисленна. Она представлена именами М. Н. Иванова, И. Е. Мокина, Н. А. Долгирева. Эти воспоминания позволяют взглянуть на процессы анархистского движения изнутри и помогают выявить соотношение теории и практики анархизма на фактах деятельности отдельных тверских анархистских федераций и групп.

Так М. Н. Иванов в своих воспоминаниях 1960;х гг. свой поворот от социал-демократии к анархо-коммунизму объяснял умеренностью программы-минимум РСДРП. Поэтому, продолжая работу с тверскими социал-демократами до своего ареста в феврале 1908 г., он расходился с ними лишь во взглядах на задачи ближайшей революции, разделяя взгляды П. А. Кропоткина, «призывавшего к превращению ближайшей революции в революцию социальную». Единственное, что вызывало у него возражение во 1 взглядах большинства анархистов, так это «отсутствие партии» .

В 1963 г. М. Н. Иванов отправил свою рукопись «В нехоженые дали (Воспоминания старого революционера)» в Калининское областное книгоиздательство для её публикации. К ней он приложил рецензию из литературной консультации Союза писателей, в целом, положительную, но с критикой его «беспартийно-революционных событий» и увлечения анархистскими идеями П. А. Кропоткина и в том, что «в революционных событиях в Твери и Осташкове не подчёркнута, как это надлежит, руководящая роль большевистской организации». Рецензент Н. Симмен рекомендовал получить одобрение Кали.

11fi нинского обкома КПСС для публикации книги .

Воспоминания М. Н. Иванова о деятельности тверских и осташковских анархистов, хранившиеся в областном партархиве, не были опубликованы в связи с ликвидацией в 1964 г. Калининского книгоиздательства, а рукопись возвращена автору. После кончины М. Н. Иванова его родственники переслали машинописную рукопись книги на его родину в Осташковский краеведческий музей, где она и хранится до сих пор. Издание нового варианта книги М. Н. Иванова, с предисловием и комментариями курского историка Г. А. Салтык, состоялось позже, в 2002 г., в Курске.

Весьма ценны и воспоминания Николая Александровича Кропоткина, анархиста-индивидуалиста с 1907 г., о своих трёх поездках к П. А. Кропоткину в 1905, 1909 и 1911 гг., о беседах с ним по политической ситуации в стране и в Тверской губернии. Из воспоминаний следует, что под влиянием П. А. Кропоткина он проникся также и идеями «кооперативного анархизма"139. В 1920 — 1930;е годы начали писать воспоминания о своей жизни, встречах с П. А. Кропоткиным и об общественно-политической жизни Тверского крае в 1880- е 1900;е гг. Вера Себастьяновна Кропоткина, мать Н. А. Кропоткина и её невестка Надежда Тимофеевна Кропоткина, жена М.А. Кропоткина140.

Записки Н. Т. Кропоткиной о встречах и беседах с П. А. Кропоткиным в 1903, 1906 гт. в Англии и Франции носили откровенный и аналитический характер. Она отмечала его интерес к революционному и общественно — политическому движению в Тверской губернии, советы и рекомендации об участии в нём тверских Кропоткиных. В воспоминаниях были даны яркие, критические характеристики лидерам социал-демократической, эсеровской и анархистской эмиграции, нелицеприятные оценки действий советских властей в Новоторжском, Весьегонском уездах поэтому они не могли быть опубликованы в тот период141. Воспоминания отложились в отделе рукописей Российской государственной библиотеке (ОР РГБ) и в филиале Тверского государственного объединённого музея (ТГОМ) музее М.Е. Салтыкова-Щедрина и ждут своего публикатора. Вышеперечисленные записки и воспоминания внесли существенный вклад в проблему роли П. А. Кропоткина и его тверских родственников в распространении анархистских идей в Тверском крае. г) Исходящие из лагеря принципиальных противников Советской власти таких как, бывший царский офицер-гвардеец, монархист В. Шрейдер, прибывший в Бежецк для формирования Красной армии. В своём дневнике он характеризует бежецкий анархистский Совнарком как «суверенное правительство с неограниченными полномочиями», а комиссарованархистов как «законченных негодяев и подонков». В опубликованном дневнике бежецкого священника И. Н. Постникова день за днём описывается общественно-политическая жизнь г. Бежецка от Февральской революции 1917 г. до весны ^ 1919 г. Автор, человек правых взглядов, не скрывает своих антипатий к анархистам и большевикам, даёт откровенные характеристики их лидерам и богатый фактический материал об их деятельности143. Оба источника ценны, поскольку представляют взгляд на анархистов не стороны власти, а со стороны её непримиримой оппозиции.

4. Документы государственных учреждений, исследуемого периода, а) Прежде всего, ценны материалы царского политического сыска. В них представлены, в основном, материалы конфиденциального характера — отчёты, сводки, донесения. Самую подробную, но во многом путанную информацию давали рапорты и донесения низших жандармских чинов. Наиболее ана-литичны отчёты и сводки начальника Тверского губернского жандармского управления и его помощников, заведующих охранными пунктами в вышестоящие инстанцию — в Департамент полиции.

Важнейшее место среди документов органов политического сыска (Департамента полиции МВД, Московского и Петербургского охранных отделений, Тверского губернского жандармского управления, тверского полицмейстера, уездных исправников) занимают директивы, ориентировки, резолюции, отчёты начальников этих учреждений о деятельности сторонников анархиче-^, ской идеи, анархистских групп в Тверской губернии. Кроме того, к этой группе источников следует отнести материалы дознаний, донесений секретных и вспомогательных агентов, сводки агентурных сведений, направляемых в Особый отдел Департамента полиции, а также журналы наружных наблюдений, отложившиеся в ГАТО в ф. 927 (ТГЖУ), ф. 56 (канцелярии тверского губернатора), ф.817 (тверского полицмейстера), уездных полицейских управлений: ф.818 (тверское), ф.815 (осташковского), ф. 813 (новоторжского). Указанные документы дают информацию не только о деятельности местных анархистских объединений в целом, но также содержат данные об отдельных их участниках, что даёт возможность определить возрастной состав, род занятий, социальное происхождение членов этих групп анархистов.

Жандармские источники чрезвычайно информативны и сравнительно объективны в силу важной роли данных структур в системе власти. Но следует учитывать и то, что степень их достоверности зависела от уровня профессиональной подготовки жандармских чинов, от наличия внутренней агентуры и уровня профессиональной подготовки агентов и филеров, в работе которых случались ошибки.

Весьма информативны и аналогичные советские источники, прежде всего сводки и отчёты о политическом положении губернии и её уездов, составляемые милицией, губернской и уездными ЧК. В своё время они издавались под грифом «секретно» и информация в них, в основном, объективна. В тоже время документам, идущим от советского политического сыска, присущи недостатки его предшественника, что требует их верификации другими видами источников. б) Важнейшей частью официальной делопроизводственной документации являлись судебно-следственные материалы.

Это, в первую очередь, протоколы допросов обвиняемых и свидетелей, обысков и осмотров вещественных доказательств, собственноручные письменные показания подследственных, справки и сведения о лицах, привлекавшихся к дознаниям в качестве обвиняемых или свидетелей постановления, переписка, обвинительные акты, протоколы судебных заседаний, приговоры и другие царского периода. Большой интерес представляют также протоколы.

РОССИЙСКАЯ, ГОСУДАРСТВЕННА «» БИБЛИОТЕКА почерковых и технических экспертиз, проводившихся в ходе следствия для установления авторства изъятых во время обыска документов, а также определения техники, на которой печаталось то или иное издание. Главным образом эти материалы отложились в фондах юридических инстанций: в ГАТО это фонд 524 (тверской окружной прокурор).

Наибольшее значение для раскрытия темы тверских анархистов в послеоктябрьский период имеют материалы архивно-следственных дел в ГАТО — Тверского губернского отдела юстиции (ф. р-523), губернского ревтрибунала (ф. р-1998), губчека и ОГПУ-НКВД (хранящиеся в ТЦЦНИ, ф. 7849). По ним можно проследить деятельность тверских анархистов, их численность, социальный состав, меры карательных и судебных советских органов в отношении анархистов.

В перечисленных выше источниках события излагаются и оцениваются представителями органов власти. Однако в архивно-следственных делах сохранились такие уникальные источники как воззвания, листовки, обращения к органам власти, письма, записки, анархистские газеты и журналы, черновики статей, мандаты, членские билеты и фото. Эти источники позволяют увидеть положение в губернии глазами тверских анархистов, понять их духовный мир и мотивы их поступков.

Судебно-следственные материалы также требуют критического отношения к себе и дополнительно проверки поскольку расследование не всегда проводилось квалифицированно. Имели место ложные показания и доносы. Однако в ряде случаев эти материалы отличаются достаточно высокой степенью достоверности. в) Документы гражданских органов управления досоветского периода в ГАТО: тверского губернского правления (ф. 466), тверского губернского комиссара (ф. р-163), тверского временного исполнительного комитета (ф. р-292), органов Советов рабочих, солдатских, крестьянских депутатов: губис-полкома (ф. р-291), уисполкомов, волосткомов. Ввиду многообразия привлекаемых источников (протоколы, отчёты, постановления, резолюции, обращения, воззвания, информационные сводки) охарактеризуем основные виды и их информативные возможности. Важнейшим источником, содержащим информацию о тверских анархистах и степени их влияния, являются сводки о политическом положении губернии и её уездов, составляемые с весны 1918 г. информационно-инструкторскими отделами исполкомов, информация в них в то время была ещё не политизированной и во многом достоверна. К этим источникам примыкают приказы, телеграммы, переговоры по прямому проводу, которые передают атмосферу взаимоотношений анархистов и органов власти. Хотя делопроизводственная документация играла вспомогательную роль в исследовании, в протоколах, отчётах, в деловой переписке содержатся некоторые важные сведения по интересующей нас проблеме144.

5. Периодическая печать изучаемого периода, главным образом, тверская. Анализ материалов прессы позволил классифицировать исследуемую периодику четырьма группами изданий: а) Легальная (самодержавно-охранительная, либерально-буржуазная, революционно-демократическая, меньшевистская, большевистская). Относится, главным образом, к периоду до февраля 1917 г. и частично 1917;1918 гг. Общероссийская и местная периодика, губернская и уездная (более десятка газет, выходивших в Твери, Вышнем Волочке, Ржеве, Бежецке и других городах Тверской губернии в разное время), помогает более полно представить картину общественно-политической жизни в регионах, место и роль в ней тверских анархистов. Кроме того, интересны материалы с мест, приходившие в редакцию газет, но по тем или иным причинам не опубликованные. Часть из них сохранилась в архивных фондах. б) Нелегальная революционно-демократическая и социал-демократическая. Относится к дофевральскому периоду и включает в себя ряд печатных и гектографические изданий социал-демократов, эсеров, в которых имеются и дискуссионные материалы в отношении анархистов, а также листовки, прокламации российских, тверской и осташковской групп анархистов-коммунистов. Эти материалы имеют большое значение для исследования, поскольку периодические издания являются не только средствами информации о программе, тактике российских и тверских анархистов, но и средством организации общественного сознания, воздействия на мнения и настроения общества в целом, отдельных социальных групп. в) Партийно-советская, относится к периоду 1917;1918 гг. В эти годы в ней публиковалось большое количество откровенных, информативных материалов о различных политических партиях и движениях, о стихийно-анархических выступлениях против власти, о взаимоотношениях в Советах между большевиками и их союзниками по левому блоку левыми эсерами и анархистами, стенограммы губернских и уездных съездов Советов с выступлениями делегатов-анархистов. Критика их действий уже имела место, но она, в целом, до весны 1918 г. носила корректный характер. С апреля-мая 1918 г. критика в советско-партийной печати была ужесточена, в связи с действиями анархистской «Чёрной Гвардии» во Ржеве, Торжке и экстремистскими действиями бежецких и краснохолмских анархистов, возглавлявших Советы. г) Стоящая особняком, немногочисленная анархистская и оппозиционная печать, относящаяся к 1917 — первой половине 1918 гг. В ней отражены социальные протесты интеллигенции и служащих, первые выступления рабочих и крестьян, средних городских слоёв против политики Советов, критика политики большевиков с антигосударственных позиций у анархистов и с обвинениями большевиков в анархизме со стороны социалистической и кадетской оппозиции.

Всего в работе использованы материалы 30 периодических изданий, выходивших в изучаемый период. Наиболее ценными с фактологической точки зрения были общероссийские и местные газеты и журналы за различные годы: «Анархия», «Бунтовщик», «Буревестник», «Вольный голос труда», «Коммуна», «Хлеб и Воля», «Красноармеец» (Бежецк, 1918 г.), «Чёрное знамя» (Торжок, 1918 г.), «Известия Тверского Совета Рабочих, Солдатских и Рабочих депутатов» (1917;1918 гг.) и некоторые другие.

В процессе исследования автору пришлось столкнуть с определёнными трудностями в отношении источниковой базы, связанными со спецификой проблемы. Некоторые вопросы оказались слабо отражены в источниках по причине их потери в ходе революций, войн или были уничтожены в годы сталинских репрессий. Особенно это касается послеоктябрьского периода. Относительно ограничен круг исходящих от организаций и групп анархистов периода буржуазно-демократических революций: сама специфика анархист ско-го движения в то время (подполья), постоянная угроза провала и ареста, требовали сводить к минимуму революционную документацию, не давали возможность иметь личные и партийные архивы. Кроме того, отношение к делопроизводству у анархистов было более прохладным, чем у социалистических государственников — эсеров, большевиков и меньшевиков. В силу всех этих причин немалая часть материалов, использованных в диссертации, носит опосредованный через призму принятых в советских государственных органов взгляд на анархистское движение, преодолеть который в сторону объективности было нелёгкой задачей автора.

Однако весь комплекс использованных источников все же позволяет составить достаточно подробную картину деятельности сторонников анархической идеи в Тверском крае во второй половине XIX — начале XX века и получить выводы, опирающиеся на прочный фундамент исторических фактов.

Признавая и используя плюрализм подходов, автор настоящей диссертации в первую очередь исходит из того, что основным требованием научной методологии является объективное освещение истории на основе достоверных фактов. Это вряд ли можно сделать с помощью одной теории, поскольку историческое развитие происходит в сложном, многомерном пространстве, являясь результатом взаимодействия множества факторов. Необходим синтез разных подходов — цивилизационного, формационного, конкретно-исторического. Современность подтверждает возможность этого. В исследуемой проблеме методологическими ориентирами являются концепции ведущих учёных, специализирующихся в области истории политических партий и общественно-политических движений. Неприемлема подмена методологии политическими учениями.

Концепция представленного исторического исследования, вытекающая из многочисленных исторических фактов, устоявших мировых политологических традиций, состоит в том, что анархисты и сторонники анархической идеи Тверского края, как их российский отряд, второй половины XIX — начала XX в., безусловно признаются органической, хотя и весьма своеобразной, частью всех левых революционных политических течений и движений, на протяжении 60 — 90-х гг. XIX в., трёх революций и гражданской войны. Именно в этой основной концептуальной основе рассматривается история тверских анархистов, которые предстают как политические представители определённой части трудящихся края, как, прежде всего, политические союзники, и лишь затем — как идейные противники других социалистических течений в борьбе за социальную справедливость.

В процессе исследования автор опирался на принципы научной объективности, социального подхода, альтернативности. Поскольку главным критерием любой социально-политической теории является соответствующая практика, то автор рассматривает историю анархизма в Тверском крае через призму соотношения первой и второй.

В работе применена совокупность общенаучных и специально исторических методов иных гуманитарных наук, конкретно-проблемных приёмов анализа.

С помощью общенаучных принципов диалектики, историзма, объективности, методов системного, ситуационного, причинно-следственного анализа сформулирована проблема исследования, определён категориально-понятийный аппарат, всесторонне рассмотрены изучаемые анархистские течения и анархистское движение в их становлении, вскрыты свойства и функции в процессе происходивших внутренних и внешних изменений.

Специально-исторические методы: типологический, сравнительный, хро.

1 е нологический, генетический позволяют выявить общее и особенно в деятельности анархистов в регионе.

На современном этапе усиливаются тенденции синтеза методов и достижений гуманитарных наук. При анализе численности и социального состава анархистских групп и федераций. При работе со специфическими текстами (например, листовками) использовались элементы контент-анализа и статистический метод. Использование разнообразных исследовательских методик и приёмов подчинено традиционному принципу системности.

Хронологические рамки исследования охватывают вторую половину XIX.

1 — начало (до лета 1918 г.) XX в. В это время формируются политические силы.

России, в том числе и анархизм, на практике реализуются их программы и воплощаются в жизнь свои идеи. Летом 1918 г. тверские анархисты были удалены из исполнительных органов советской власти и тем самым закончился полный цикл от формирования до практической реализации анархисткой идеи. Однако для установления причинно — следственных связей иногда приходилось выходить за очерченные временные рамки.

Территориальные границы исследования охватывают всю Тверскую губернию, то есть, согласно административному делению рассматриваемого периода, территории 12 у.е.здов: Бежецкого, Весьегонского, Вышневолоцкого, Зубцовского, Калязинского, Кашинского, Корчевского, Новоторжского, Осташковского, Ржевского, Старицкого, Тверского. После 1917 г. деление несколько изменилось: из части волостей Весьегонского и Бежецкого уездов был образован Краснохолмский уезд, а из восьми волостей Корчевского уезда — Кимрский уезд. Необходимо оговорить и то, что некоторые материалы по Бологовскому, Вельскому, Торопецкому уездам, ныне входящим в Тверскую область, автором использовались лишь по советскому периоду, для иллюстрации влияния анархистов в Советах в ходе установления советской власти145.. Научная новизна диссертации состоит в том, что впервые на основании анализа и сопоставления привлекаемого круга источников предпринята попытка рассмотреть в комплексе историю анархизма как идейно-политического течения и самостоятельного общественно-политического движения во второй половине XIX — начале XX века в регионе, расположенном между двумя столицами.

Исследование базируется на синтезе разных теоретико-методологических и методических подходов;

Изучена эволюция анархизма как идейно-политического течения в 1860-е — 1890-е гг. Показана роль М. А. Бакунина и П. А. Кропоткина, их тверских родственников в зарождении и развитии анархистских идей и анархистской традиции в Тверском крае;

— Проанализирован процесс оформления анархизма в самостоятельное общественно-политическое движение, что проявилось в создан&tradeанархистских групп в ходе первой русской революции и их деятельности между двумя революциями;

— Выявлены особенности взаимоотношений тверских анархистов с другими партиями социалистической, государственной направленности в послефев-ральский и послеоктябрьский 1917 года период;

Исследованы причина роста популярности анархических идей после Октябрьской революции и факторы, способствовавшие устранению анархистов из исполнительных органов Советов, что привело к уменьшению их влияния и началу нисходящей линии в развитии анархизма в Тверском края;

— Ряд высказанных положений и выводов имеют и общее значение, поскольку в трудах учёных пока главным образом преобладает общероссийская тематика в сравнительно узких временных рамках.

Практическая значимость исследования заключается в том, что идеи и оценки, фактический материал и выводы, могут быть использованы для дальнейших научных изысканий. Они могут найти применение при создании обобщающих трудов по истории революционного движения второй половины XIX в., трёх русских революций и гражданской войны, политических партий и общественно-политических движений, истории Тверского края, общих и специальных курсов по отечественной истории, истории Верхневолжья. Материалы диссертации представляют определённый интерес и для современных сторонников анархистских идей.

Основные положения диссертации прошли апробацию на международной конференции в Санкт-Петербурге и Дмитрове (2003 г.) — на всероссийских научных конференциях, симпозиумах, чтениях в Москве (2001 г.), в Калинине (1977 г.), Твери (2001 г.), с. Прямухине Кувшиновского района (2001;2004 гг.) — на региональных научных конференциях в Твери (1993 г.), Торжке (1999 г.), а также в 15 публикациях, объемом свыше 15 п.л. Опубликованы: два издания исторического очерка (2002,2003)-4, 25 и 4, 75 пл., девять статей — 6,4 п.л., пять тезисов и материалов конференций — 2 п.л.

Цель и задачи, а также исследуемый временной отрезок определили структуру работы, которая состоит из введения, четырёх глав (первая, вторая, третья и четвёртая главы из двух параграфов), заключения, списка источников и литературы, приложения. В основу структурирования работы положен проблемно-хронологический метод группировки материала, позволяющий рассмотреть события и явления в их динамике и хронологической последовательности.

Примечания к Введению:

1 Бакунин М. А. Философия. Социология. Политика. М., 1989. С. 541.

2 Анархисты. Документы и материалы. Т. 1.1883−1916 гг. М., 1998. С. 222.

3 Штырбул A.A. Анархистское движение в Сибири в 1-й четверти XX века. Антигосударственный бунт и негосударственная самоорганизация трудящихся: теория и практика. Часть 1. (1900;1918) Омск, 1996. С. 6.

4 Бакунин М. А. Настольный энциклопедический словарь. Спб.: Аскарханов. 1897. Вып.1. С.67- Шенрок В. Михаил Александрович Бакунин. Биографический очерк // Русская старина. СПб., 1896. T.88. № 12. С.599−616- Кропоткин П. А. Энциклопедический словарь / Брокгауз и Ефрон. СПб., 1895. Кн. 32. Т. 16а. С. 826−827 и др.

5 Адлер Г. Анархизм: Ист. крит. очерк: пер. с нем. ЛейпцигСПб., 1906; Диль К. Социализм, коммунизм и анархизм: Пер. с нем. М., 1906; Реклю Э. Анархия: Пер. с фр. ЛейпцигСпб., 1906; Он же. Эволюция, революция и идеалы анархизма: пер. с фр. М., 1906; Ценкер Е. Анархизм: пер. с нем. М., 1906; Штамлер Е. Теория анархизма: Пер. с нем. М., 1906; Сорель Ж. Размышление о насилии: пер. с фр. М., 1907.

6 Базаров В. Анархический коммунизм и марксизм. СПб., 1906; Ветров И. Анархизм, его теория и практика. СПб., 1906; Мирногоров А. Э. От идеализма к анархизму. М., 1906; Бердяев H.A. Анархизм // Русская мысль. M., 1907; Иванович Ст. Анархисты и анархизм в России. СПб., 1907; Чернов В. М. Критика романского синдикализма и Поль Луи.: История синдикализма во Франции. М., 1908 и др.

7 Зайцев Д. Марксизм и махаевцы // Образование. 1908. № 3. С.35−71- Плеханов Г. Элизе Реклю как теоретик анархизма // Соврем, жизнь. М., 1906. № 10. С. 97−131 и др.

1 Горев Б. И. Аполитические и антипарламентские группы. Анархисты. Максималисты. Махаевцы // Общественное движение в России в начале XX века. СПб., 1914. Т. З. Кн. 5. С.477−536.

9 Там же. С. 474−475.

10 Пругавин A.C. О Льве Толстом и о толстовцах. М., 1911; Он же. Религиозные отщепенцы. Очерки современного сектанства. М., 1906. Изд. Посредник. Вып. 1−2- Он же. Сютаевцы. СПб., 1910.

Там же. С. 90.

12 Там же. С. 69,71.

13 Там же. С. 56,95.

14 Там же. С. 72,90,95.

15 Там же. С. 33,71,194,115.

16 ГАТО. Ф. 56. Оп. 1. Д. 8928. Л.ЗЗ.

17 Пругавин A.C. Сютаевцы. С. 32.

18 Головачёв АЛ. Десять лет реформ. 1861−1871. СПб., 1903; Веселковский Б. В. Исторический очерк деятельности земских учреждений Тверской губернии (1864−1916) Тверь, 1914; Корнилов A.A. Общественные движения при Александре II (1855−1881). Исторический очерк. М., 1909.

19 Боровой А. Общественные идеалы современного человечества. Либерализм. Социализм. Анархизм. М., 1917;Он же. Анархизм. М., 1918; Он же. Личность и общество в анархическом мировоззрении. Пг., 1920; Атабекян А. Вопросы теории и практики. Об анархистской литературе, тактике и организации. М., 1918; Он же. Старое и новое в анархизме. М., 1918; Гордин Е. За что борются анархисты? М., 1918; Андреев А. Неонигилизм. М., 1922 и др.

20 Горелик А. Анархисты в российской революции. Буэнос-Айрес, 1922; Он же. Гонения на анархизм в Советской России. Берлин, 1922; Муров Н. Е. Плоды народовластия. Опыт исследования причин мировой политической и экономической анархии нашего времени и средств её устранения. Париж, 1923; Максимов Г. П. За что и как большевики изгнали анархистов из России. К освещению положения анархистов в России. Штеттин, 1922.

21 Радек К. Анархизм и Советская Россия. Пг., 1918; Преображенский Е. А. Анархизм и коммунизм. М.- Пг., 1918; Лозовский А. Анархо-синдикализм и коммунизм. Сб. ст. М., 1923; Плеханов В. Г. Анархизм и социализм // Сочинения. M.- Пг., 1923.Т.4. С. 169−248.

22 Святловский В. Очерки по анархизму // Красный балтиец. 1921. № 4. С.25−30- № 5. С.27−36- № 6. С.11−28- Ген-кин И. И. Среди преемников Бакунина. Записки по истории анархизма // Красная летопись. 1927. № 1(22). С. 170 185- Отверженный Н. (Булычёв Н.Г.) Достоевский и Штирнер. М., 1923; Яковлев Я. (Эпштейн) Русский анархизм в Великой русской революции. М., 1921.

23 Ленин В. И. Анархизм в России // Поли. собр. соч. Т. 5. С. 377−378- Социализм и анархизм // Поли. собр. соч. Т. 12. С. 129−132 и др.

24 Горев Б. И. Анархизм в России: от Бакунина до Махно. М., 1930; Залежский В. Анархисты в России. M., 1930; Равич-Черкасский М. Анархисты. Харьков, 1930.

25 См.: Белов Ал-др. Вооружённое восстание тверских рабочих в 1905 г. по официальным документам того времени // Тверской кооператор. 1919. № 16. С. 33−41- Он же. Тоже. // Спутник коммуниста. Тверь. 1925. № 16. С. 33−41- Тихомиров И. В. Васильевская волость — очаг революционеров // 1905 г. в Тверской губернии. Тверь, 1925. С.157−164. Кондратьев В. О работе в деревне в 1905 г. //Тверской кооператор. 1919. № 16. С. 41−44.

26 Кочетков П. А. Октябрь в Тверской губернии. Тверь, 1927; Большаков A.M. Деревня. 1917;1927. M., 1927.

27 Этапы революционного движения в Новоторжском уезде (рукопись составленная В. Бурдовым // ТЦДНИ. Ф.114. Оп.1. Д. 15. Л. 53.

28 Тодорский А. И. Год с винтовкой и плугом. Весьегонск, 1918.

29 Ленин В. И. Соч. Т. 28. С.363- T.33. С.259−260.

30 Тодорский А. И. Указ. Соч. С. 58−60.

31 См.: Тодорский А. И. Киселёв А.И. Чёрные страницы Весьегонской истории. Весьегонск, 1919 г.

32 См. Тодорский А. И. Летопись революционных событий глухой деревни: (1901;1917 гг.) Спутник коммуниста (Тверь). 1925. № 15. С. 31−36.

33 См. Штырбул A.A. Указ. соч. С. 11.

34 См. История ВКП (б): Краткий курс. Любое издание.

35 Штырбул A.A. Указ. соч. С. 12.

36 Сыркин Л. Н. Махаевщина // Красная летопись. 1929. № 6 (33) — 1930. № 1 (34) — Он же. Махаевщина. М.- Л., 1931; Л. Н. Толстой и толстовцы: Сб. ст. М., 1935.

37 Ярославский Е. М. Анархисты в России: Как история решила спор между анархистами и коммунистами в русской революции. М., 1939.

Сталин И. В. Анархизм или социализм // Собрание сочинений. M.1946.T.1. С. 294−372. 39 Бобровская Ц. С. (Зеликсон) В тверской партийной организации. Страницы из революционного прошлого. M., 1955; Журавлёв Н. В. Девяносто третий год в Твери // Пролетарская правда. Калинин, 1938. 11 дек.- Он же. Дореволюционные маёвки в Тверской губернии // Пролетарская правда. Калинин. 1939. 28 апр.- Он же. Революционные события 1905;1907 годов в Тверской губернии // Пролетарская правда. Калинин. 1940. 19 декСоловьёва А. Маёвки в Тверской губернии // Калининская правда. 4 мая.- Паньков И. Маёвки тверских рабочих // Пролетарская правда. Калинин. 1947. 1 маяДемонстрации и забастовки (1905;1906 гг.) // Пролетарская правда. Калинин. 1947.28 окт.

40 Лучевой Н. На Кузнечной, в домике № 34 // Путь Октября. Осташков. 1937. 7 ноября. С. 6.

41 Журавлбв Н. Паньков И. Хроника революционного движения в Тверской губернии. Калинин, 1941; Паньков И. Из истории революционного движения в Старицком уезде в 1905;1907 годах // Социалистическое льноводство. Старца. 1955. 27 мартаПлатов В. Тверской Совет рабочих депутатов в 1905 г. // Блокнот агитатора. Калинин. 1955. № 24. С. 20−29- Он же. Тверские рабочие в октябрьские дни 1905 г. // Калининская правда. 1955. 1 нояб.- Он же. Тверские рабочие в январских революционных событиях 1905 г. // Калининская правда. 1955. 22 янв.- Сорокин С. Декабрьское вооруженное восстание 1905 г. // Блокнот агитатора. Калинин. 1955. № 24.С.11−19- Он же. Всероссийская Октябрьская политическая стачка 1905 г. ам же. 1955. № 20. С.26−32- Моряков Я. Революционные события 1905 г. в селе Прямухино // Социалистическая стройка. Кувшиново. 1955. 22 дек.- Побе-димов Д. Г. Революционное движение в городе Ржеве и бывшем Ржевском уезде в 1905 г. // Ржевская правда. 1955. 23 дек.- Суслов А. Торжок и уезд накануне революции 1905 г. // Знамя коммунизма. Торжок. 1955.30 окт.- Он же. Наш город и уезд в период декабрьского вооруженного восстания // Там же. 1955. 9 дек.

42 Потехин Д. Февральские дни 1917 года в Твери: (В. Волочёк, Ржев, Кимры, Кашин, Торжок) // Пролетарская правда. Калинин. 1947. 1, 11 марта. Он же Тверские рабочие и крестьяне в борьбе за власть Советов // Блокнот агитатора. Калинин, 1947. № 6. С. 25−48- Соловьева А. Тверская организация РСДРП (б) в период подготовки и проведения социалистической революции // Калининская правда. 1952. 5 нояб.

4 Полесова Л. И. Советская власть в борьбе за проведение на местах продовольственной политики (По материалам Тверской губернии. 1917;1918 гг. Дисс.. канд. ист. наук. Калинин, 1949; Розум М. А. Трудящиеся Тверской губернии в Великой Октябрьской социалистической революции // Калининская правда. 1952. 1 нояб.- Паньков И. Подготовка и проведение Октябрьской революции в Тверской губернии // Пролетарская правда. Калинин. 1946. 6 нояб.- Журавлёв Н. Ликвидация помещичьего землевладения в 1917;1918 гг. в Тверской губернии. Дисс. канд. ист. Наук. М., 1947.

44 Подробнее см.: Ермаков В. Д. Указ. соч. С. 56−61.

45 См.: Гражданская война и интервенция в СССР. Энциклопедия. М., 1987. С.34- Непролетарские партии России: Урок истории. М., 1984. С.473- Спирин Л. М. Классы и партии в гражданской войне в России. М., 1968. С. 28- 30.

46 См. Корноухов Е. М. Деятельность партии большевиков по разоблачению мелкобуржуазной революционности анархистов в период подготовки Октября // Из истории борьбы Ленинской партии против оппортунизма. М., 1966. С.271−311- Кузина Л. А. Из истории борьбы большевиков против анархистов в период подготовки Октябрьской революции //Ленин. Партия. Октябрь. Л., 1967. С. 118−145- Худайкулов Б. Борьба Коммунистической партии против анархистов в годы становления и упрочения советской власти // Сб. ст. Большевики в борьбе против мелкобуржуазных партий в России (1910; 1920;е гг.) М., 1969. С. 141−170.

4 Комин В. В. Анархизм в России: Спец. курс лекций, прочит, на ист. фак. пед. ин-та. Калинин, 1969.

48 Там же. С. 29−30,36.

49 Там же. С. 57, 64.

50 См. Кривенькой В. Толстовство // Политические партии России. Конец XIX — первая треть XX века. Энциклопедия. М., 1996. С. 610.

51 Комин В. В. Анархизм в России (Лекции о христианском анархизме). Калинин, 1974. С. 5.

52 Там же. С. 8.

53 Пирумова Н. Бакунин. М., 1970. С. 378.

54 Пирумова Н.М. М. Бакунин или С. Нечаев? // Прометей. М., 1968. № 5. С. 168−181.

55 Она же. Пётр Алексеевич Кропоткин. М., 1972.

56 Канев С. Н. Октябрьская революция и крах анархизма. (Борьба партии большевиков против анархизма, 19 171 922 гг.) М., 1974. Он же. Методологические основы критики В. И. Лениным анархизма в годы первой русской революции // Из истории трёх русских революций. Л., 1976; Он же. Влияние политики большевиков и советского государства на расслоение среди анархистов // Банкротство мелкобуржуазных партий России 1917;1922 гг.: Сб. ст. М., 1977. С.33−54- Он же. Борьба партии большевиков против анархо-синдикализма М., 1979 и др.

57 Канев С. Н. Октябрьская революция и крах анархизма. С. 159−160.

58 См. Канев С. Н. Влияние политики большевиков и Советского государства .- Он же. Советские историки о банкротстве анархизма в трёх русских революциях // Великий Октябрь и непролетарские партии. Материалы конференции. М., 1982. С. 178−186.

59 Суворов В. П. Вопросы политического строительства советского государства в современной англоамериканской буржуазной историографии русского анархизма (октябрь 1917; июнь 1918 г.) // Буржуазные и мелкобуржуазные партии России в Октябрьской революции и гражданской войне. Материалы конференции. М., 1980. С. 18−24.

60 Чемерисская М. И. Современная немарксистская историография российского анархизма XX века // Великий Октябрь и непролетарские партии. Материалы конференции. М., 1982. С. 202- 210.

61 Старостин Е. В. Историко-революционный мемориальный музей П. А. Кропоткина // Там же. С. 195−202.

62 Безрукова A.B. Банкротство анархизма на Дальнем Востоке (1917;1923) // Непролетарские партии России и организации национальных районов России в Октябрьской революции и гражданской войны. Материалы конференции. М., 1980. С. 230−240. См. Непролетарские партии России. Урок истории. М., 1984. С. 409−412,473−477.

64 Avrich P. The Russian Anarcists. Prinseton, 1967.

65 Op. cit. p. 28, 159, 181, 196- Anderson. The Russian Political Thought. An Introduction. Ithaca, 1967, p. 238- Ulam A. B. The Unfinished Revolution. New York. 1960. p. 192- Pravdin M. The Unmentionable Nechaev. A Key of Bolshevism. New York 1963, p. 171- Joli J. The Anarchists. London, 1964, p. 276.

66 Виноградов В. А. Крестьянское движение в Тверской губернии в 1861 г.—1881 годах // Крестьянское и революционно-демократическое движение в XVIII — XIX вв. Изд. Калининского госпединститута им. М. И. Калинина. 1969. С. 72−132- Он же. К вопросу о влиянии народнической пропаганды в Тверской губернии // Вопросы аграрной истории Центра и Северо-Запада РСФСР. Материалы межвузовской научной конференции. Смоленск, 1972. С.46−52- Он же. Революционер из народа Я. Д. Сдоров // История СССР. 1974. № 4.С. 141−150- Он же. Революционно-демократическое движение в 60-е — 80-е гг. XIX века // Регион Верхней Волги в конце ХУШ — XIX век. КГУ. Калинин, 1979; Он же. Регион Верхней Волги в конце XVIII и в XIX вв.: Учебное пособие. КГУ. Калинин, 1979; Он же. Крестьянское движение на Верхней Волге в пореформенный период: историография и источники: учебное пособие. КГУ. Калинин, 1983; Он же. О влиянии борьбы народовольцев на крестьянские настроения в губерниях Верхневолжья // Освободительное движение в России. Сб.ст. Саратов, 1981. Вып. 10. С. 87−101- Он же. Использование краеведческого материала при изучении деятельности революционного народничества // Краеведение в школе. Материалы научно-практической конференции историков. Калинин, 1970. С. 52−66- Он же. Отношение крестьян к революционной пропаганде народников // Из истории общественно-политической мысли России XIX в.М. МГПИ им. В. И. Ленина. 1985. С. 82−94- Он же. Крестьянское движение на Верхней Волге в пореформенный период. 1861−1881 гг. (По материалам Тверской, Ярославской, Костромской и Нижегородской губерний.) Дисс. д-ра ист. наук. Тверь, 1990.

67 Виноградов B.A. Революционно-демократическое движение 60 — нач. 80-х гг. 19 в. в Тверской губернии // Тверская область. Энциклопедический справочник. Тверь, 1994. С. 216.

68 Ермаков В. Д. Указ. соч. С. 219.

69 Виноградов В. А. Революционно-демократическое движение в 60−80-е гг. XIX в. // Регион Верхней Волги в конце XVIII — XIX в.. С. 57.

70 Там же.

71 Он же. Революционер-пропагандистЯ.Д. Сдоров. С. 143,146−147.

72 Он же. Крестьянское движение на Верхней Волге в пореформенный период // Дисс. д-ра. ист. наук. Тверь, 1990. С. 426−427,429.

73 Он же. Революционно-демократическое движение в 60-е — 80-е гг. XIX в. С. 58- 63.

74 Крестьянское и революционно-демократическое движение в XVIII — XIX вв. Из прошлого и настоящего Калининской области, (историко-краеведческий сборник аспирантских и студенческих работ). Калинин, 1969. Вып. 5.

75 Дмитриева М. И. Петрашевцы Еврапеус в общественном и революционном движении в России 40−60-х гг. XIX в.//Там же. С. 56−71.

76 Колесова JI.A. Новоторжская деревня-одна из первых баз «хождения в народ». 1873 г. // Там же. С. 133 -140- С. 137.

77 Егорова А. Н. Народовольцы 1881 г. на путях своих предшественников — пропагандистов в Новоторжской деревне // Там же С 141−150- С. 143.

78 Карцов В. Г. Социальные основы и реакционная роль старообрядчества в антирелигиозном движении народных масс // Там же. С. 95.

79 Широкова Е. А. Тверские либералы и народники 80-х гг. на распутье // Там же. С. 151−159- С. 156−157.

80 Павлов Н. П. Русские писатели о нашем крае. Калинин, 1956. С.68−71- Суслов А. Писатель среди тверяков // Калининская правда. 1978. 24 июня и др.

81 См.: Рядовые ленинской гвардии: (Сб. ст.) М., 1972; Тодорский А. И. Мокин И.Е. Большевики Весьегонского уезда в первые дни Советской власти. // Ленинский завет. Весьегонск, 1966. 16 декТодорский А. Так было в Весьегонском уезде в 1917;1918 гг. // Народное образование. 1960. № 4. С.51−54- Он же. Весьегонск в 1918 году // За власть Советов. Калинин, 1957. С.233−244- Буров 3. Весьегонский комиссар. Документальный очерк // Калининская правда. 1974.22 янв. С. З- 24 янв. С. ЗКирсанов А. Г. Край наш Бежецкий. Калинин, 1964. С. 73−84.

82 Буров 3. Весьегонский комиссар. Документальный очерк // Калининская правда. 1974. 22 янв. С. 3- 24 янв. С.З.

83 Кирсанов А. Г. Край наш Бежецкий. Калинин, 1964. С. 73−84.

84 Фёдоров А. Г. Имени Ильича. М., 1980.

85 Старых Б. В. История создания и работы коммуны имени Ильича Бежецкого района // ТЦДНИ. Ф.600. Оп.1. Д. 59.

86 Афанасьев А. Афанасьева В. Талантливый организатор // Маяк коммунизма. Торжок, 1977. 19 июляОни же. Верный сын революции // Там же. 1977.22,24 марта.

17 Зелов Н. Они создавали советскую власть // Ленинский завет. Весьегонск, 1967. 6 авг.- Он же. Документы участников революции // Там же. 1977. 3 нояб.

Чернышёв В. Д. Предисловие. Документы весьегонских учреждений, хранящихся в ГАКО // Исторический архив. 1958. № 4. С. 7−16.

Хохлов В. Второй съезд Советов // Ленинский завет. Весьегонск. 1968. 2 мартаОн же и Зелов Н. «Красный Весьегонск». Годы 1918;1919. //Там же. 1968.28 мая.

90 Буров 3. Указ соч.

91 См. Очерки истории Калининской организации КПСС. М., 1971.

92 См. Партийные организации Нечерноземья во главе трудовой и политической активности рабочего класса (1917 — 1941 гг.): Сб. науч. трудов. Калинин: КГУ, 1984; Партийное руководство развитием политической и трудовой активности рабочего класса в период строительства социализма 1917;1941 гг.): на материалах Нечерноземной зоны РСФСР. Калинин: КГУ, 1983.

93 См. Комисарова В. И. Борьба партии большевиков за установление и упрочение Советской власти в Тверской губернии (март 1917 — сентябрь 1918). Дисс.. канд ист. наук. М., 1958; Ильина Т. А. Возникновение Советов рабочих, солдатских и крестьянских депутатов в Тверской губернии и превращение их в органы власти в результате победы Октябрьской революции. Дисс.. канд. ист. наук. Калинин, 1964; Чернобаев A.A. Борьба Коммунистической партии за победу и развитие социалистической революции. Октябрь 1917;1918 гг. (По материалам Тверской губернии). Дисс.. канд. ист. наук. М., 1967; Платов B.C. Тверские большевики в период борьбы за диктатуру пролетариата (1914;1917 гг.) Диссд-ра ист. наук. Калинин, 1971 и др.

94 Канев С. Н. Революция и анархизм: Из истории борьбы революционных демократов и большевиков против анархизма (1840−1917 гг.). М., 1987.

95 См. Ермаков В. Д. Указ. соч. С. 60−61.

96 Там же. С. 144, 145, 160, 187.

97 Комин В. В. Нестор Махно: мифы и реальность. М., 1990. С. 80.

98 Пирумова Н. М. Социальная доктрина M.A. Бакунина. М., 1990. С. 145−146,254.

См.: «Прямая речь». «Бунтарь». «Гласность». Тверь, 1990;1991 //ТЦДНИ. Ф.1476. Оп.1. Дд. 1−28.

100 См., например, Бакунин M.A. Избранные философские письма. М., 1987; Он же. Философия. Социология. М., 1989; Толстой Л. Н. Путь жизни. М., 1993; Кропоткин П. А. Хлеб и воля. Современная наука и анархия. М., 1990; Штирнер М. Единственный и его собственность. Харьков, 1994; Образ будущего в русской социально-политической мысли конца XIX — начала XX века: Изб. Произведения. М., 1994. Раздел 4 «Анархисты»: П. Кропоткин, М. Корн, А. Боровой, Л. Чёрный, А. Вольский и др.

101 Ермаков В. Д. Указ. соч.- Он же. Анархистское движение в России: история и современность. Санкт-Петербург., 1997; Кривенький В. Анархисты // Политические партии России. Конец XIX — первая треть XX века. Энциклопедия. М., 1996;Он же. Анархисты-индивидуалисты // Там жеОн же. Анархисты-коммунисты // Там жеОн же. Анархисты-синдикалисты // Там жеОн же. Толстовство // Там жеОн же. Предисловие.

Введение

Комментарии // Анархисты. Документы и материалы. Т.1. 1883−1916. М., 1998. С. 5−16- Т.2. 1917;1935 гг. С. 5−6.

102 Кривенький В. Анархисты // Политические партии России. С. 32.

103 Ермаков В. Д. Российский анархизм и анархисты. С.82−83.

104 Кузина Л. А. Из истории борьбы большевиков против анархистов в период подготовки Октябрьской революции //Ленин. Партия. Октябрь. Л., 1967. С. 18- Канев С. Н. Революция и анархизм. С. 268.

105 Публикация И. М. Зайченко. Анархисты в Октябрьской революции. (Документы Московской федерации анархистских групп) // Голоса истории. Музей революции. Сб. научн. труд. Москва., 1992. Кн.2. Вып. 23.

106 Ермаков В. Д. Российский анархизм и анархисты. С. 95- Он же. Анархистское движение в России: история и современность. С. 49.

107 Леонтьев Я. В. Калязинская хрестоматия. М., 2002. С. 31.

108 Гордеева И. А. «Забытые люди». История российского коммунитарного движения. Москва., 2003. С. 195.

109 Там же. С. 227,228.

110 Штырбул A.A. Указ. соч. Шилов В. А. Анархистское движение в Поволжье в 1917;1921 гг. Дисс.. канд.ист. наук. СПб., 1991.

112 Суворов В. П. Возникновение и деятельность тверских групп анархистов // Из архива тверских историков. Сб. науч. труд. Тверь, 1999. Вып. 1. С. 86−97- Он же. Новоторжские анархисты и их взаимоотношения с Советами после Октября 1917 г.// Тезисы докладов первой научнопрактической конференции. Торжок, ТПК, 1999. Вып. 1.С. 31−32.

113 Кривонос М. Мятежное земство. Тверь, 2001; Сысоев В. Бакунины. Тверь, 2002. 1,4 Суворов H.A. Калязин. Страницы истории. Калязин, 2001. С. 46.

115 См. От ЧК до ФСБ. Документы и материалы по истории органов безопасности Тверского края. 1918;1998. Тверь, 1998. С.11−12, 14,73−78.

116 См. Анархисты. Документы и материалы. Т.1. 1883−1916. М., 1998; Т.2. 1917; М., 1999; Анархисты в Октябрьской революции (Документы Московской федерации анархистских групп) // Голоса истории. Музей революции. Сб. научн. труд. Москва., 1992. Вып.23. Кн.2. С.94−95.

117 См. Анархисты. Документы и материалы. Т.1. 1883−1916. М., 1998; Т.2. 1917;1935. М., 1999.

118 Переписка секретариата ЦК РКП (б) с местными партийными организациями (март — июль 1918 г.). Т.1. М., 1957. Она же. (март-июнь 1918). Т.З. М., 1967; Она же. (август-сентябрь 1918 г.). Т.4. М., 1969. 1,9 ТЦДНИ. Ф.1. On. 1. Д. 38- Оп. 2. Д. 167.

120 См. напр. Отчёт о II Тверской губернской конференции РКП (б), 29- 30 сент. 1918 г. Тверь, 1918; 3,5 года Советской власти в Твери и губернии. Тверь, 1921 и др.

121 См.: Меньшевики. Документы и материалы. 1903;1917 гг. М., 1996; Меньшевики в 1917 году. Т. 2−3. М., 1995; 1997; Протоколы центрального комитета и заграничных групп конституционно-демократической партии в 6 томах. Т.2. 1912;1914 гг. М., 1997; Она же. Т.З. 1915;1920. М., 1998; Партия «Союз 17 Октября». Протоколы съездов, конференций и заседаний ЦК. В 2-х т. Т.1.1905;1907 гг. М., 1996; Съезды и конференции конституционно-демократической партии. В 3- х т. Т.1. 1905;1907 гг. М., 1997; Партия социалистов-революционеров. Документы и материалы. В 3-х т. Т.1. 1905;1907 гг. М., 1996; Правые партии. 1905;1917. Документы и материалы. В 2 тт. 1905;1910. М., 1998; Она же. Т.2. 1905;1917 гг. M., 1998 и др.

122 Анархисты. Документы и материалы. Т.1. 1883−1916. M., 1998; Т.2. М., 1919.

123 Там же. Т.1. С. 485−486. Т.2. С. 250.

124 Тверской край в XX век. Документы и материалы. Вып. 1. 1895−1907 гг. Тверь, 1994; Вып. 2. 1907 г. — февраль 1917 г. Тверь, 1995.

125 Там же. Вып. 2. С. 76.

126 ГАТО. Ф. 56. On. 1. Д. 12 914. Л. 3 обД. 252. Л. 29−31- Ф. 815. On. 1. Д. 211. Л. 25−26- Ф. Р -1998. Оп.1. Д. 998- Д. 498- ТЦДНИ. Ф. 114. On. 1. Д. 152.

127 Анархисты. Документы и материалы .М., 1998. Т.1. С. 485−486- М., 1999. Т.2. С.250- Тверской край в XX веке. Док. и мат. Вып. 2. Тверь, 1995. С. 76.

128 Плеханов Г. В. Соч. T. IV. С. 206- T. XVI. С. 191−192.

129 Сталин И. В. Т.1. С. 295−296.

130 Ленин В. И. Полн. Собр. Соч. Т.12. С. 131. Т. 41. С. 15.

131 Бакунин М. А. Философия. Социология. M., 1989; Кропоткин П. А. Хлеб и воля. Современная наука и анархия. М., 1990; Он же. Записки революционера. М., 1988; Толстой Л. Н. Путь жизни. М., 1993; Образ будущего в русской социально-политтической мысли конца XIX — начала века: Избр. Произведения. М., 1994. Раздел 4. «Анархисты»: П. Кропоткин, М. Корн, А. Боровой, Л. Чёрный, А. Вольский и др.

132 Кропоткин П. А. Указ. соч.- Степняк-Кравчинский C.M. Соч. М., 1958. Т.1- Фроленко М. Ф. Хождение в народ. 1874 г. // Каторга и ссылка. М., 1924. № 4. С. 3−32- Он же. Собр соч. М., 1932. Т.1.-Чарушин H.A. О далёком прошлом. Из воспоминаний о революционном движении 70-х гг. XIX в. М., 1973. Изд. 3-е.- Шишко Л. Сергей Михайлович Кравчинский и кружок чайковцев. Из воспоминаний и заметок народников. СПб., 1906; Брешков-ская Е. Воспоминания пропагандистски // Былое. Вып.2. (1903;1904). Ростов-на-Дону, 1906. С. 18−27- Аптекман O.B. Из истории революционного народничества. «Земля и воля» 70-х гг. По личным воспоминаниям. Ростов-на-Дону. Б.д.- Синегуб С. Воспоминания чайковца // Былое. 1906. Горев Б. И. Указ.соч. С. 74- ДебогорийМокриевич Вл. От бунтарства к терроризму. М.- Л., 1930. С. 244 — 245- Он же. Воспоминания. СПб., 1907.

133 См. Тодорский А. И. Летопись революционных событий в глухой деревне. — 1905 в Тверской губернии.- Кокунов A.A. Воспоминания. — Гурьянов А. Октябрь в деревне. — Кочешов А. Н. Осташков накануне революции. — За власть Советов: Воспоминания участников революционных событий в Тверской губернии. и.

Александров П. К. Очерк рабочего движения в Тверской губернии (1895—1905 гг.). Тверь, 1923. (Истпартот-дел Тверского губкома РКП (б) — Он же: Зарождение социал-демократической организации в Тверской губернии //Александров П. К. Очерк рабочего движения в Тверской губернии. 1885−1905 гг. Тверь, 1928. С. 25−30- Егоров А. И. Из времён подполья: (о деятельности Тверской организации РСДРП и пребывании K.H. Самойловой в Твери в 1903 г.) // Борец за раскрепощение работницы. К. Н. Самойлова. М.-Л., 1925. С.22−27. Он же: Воспоминания. Спутник коммуниста (Тверь). 1924. № 13−14.С. 64−76- Смирнов А. П. Заметки о Тверской партийной организации (1895- 1905 гг.) // Спутник коммуниста. (Тверь). 1923. № 2. С. 76−87- Лебедев H.B. Тверской организации РСДРП (1902;1905) // Спутник коммуниста (Тверь). 1923.№ 2.С.61−76- Кочетков П. А. Первое мая в Тверской губернии // Спутник коммуниста (Тверь) 1926. № 7. С.78−86- № 8. С. 52−58- 1905 год в Тверской губернии. Тверь: Изд. Истпарта Тверского Губкома ВКП (б). 1925; Рец.: Бочкарёва В. // Тверской край. 1926. № 2 (6). С. 56−57- Он же. 1905 год в Тверской губернии // Тверской край. 1926. .№ 2. С. 56−57- Казначеев В. Воспоминания о 1905 г. (По материалам Весьегонского архива) II Спутник коммуниста (Тверь). 1925. 314. С.51−52- О подпольной работе в Вышнем Волчке в 1903;1907 гг. // 1905 год в Тверской губернии. Тверь, 1925. С. 164−166- Михай-ленко П. Октябрьские дни 1905 года в Вышнем Волочке // Спутник коммуниста (Тверь). 1925. № 21−22. С. 3536- Сорок лет назад: (О революционной борьбе на фабрике Кузнецова) // Спутник активиста (Тверь). 1926.№ 4. С. 53−54, № 6. С.29−32- Воронин В. Ржев в 1905 году. Ржев: Изд-во Ржевского укома РКП (б). 1925; Кокунов A.A. Воспоминания о РСДРП // Спутник коммуниста (Тверь). 1925. № 1−2. С.89−96- Тимофеев Воспоминания о революционном движении в г. Твери в 1904;1906 гг. // Спутник коммуниста (Тверь). 1925. № 9. С. 81−84- Князев Г. А. 1914;1916 гг. в Твери // Спутник коммуниста (Тверь). 1923. № 2−3. С. 88−92- Он же. К десятилетию стачки на Тверском вагоностроительном заводе // Спутник коммуниста (Тверь). 1926. № 10.С. 41−44- Тверская партийная организация и подготовка Октябрьского переворота И Спутник активиста. Тверь, 1927. № 6. С. 47. и др. 135 Гурьянов А. Октябрь в деревне // Спутник активиста. Тверь, 1926. 31. С.47−50.

136 Иванов М. Н. Из дневника политзаключённого. Курск, 2002; Он же. Воспоминания. Машинописная копия // ТЦДНИ. Ф. 114. Оп. 2. Д. 75- Он же. Воспоминания. Нехоженные дали. Осташковский краеведческий музей (ОКМ), филиал ТГОМ. Ф. 2092/2- Мокин И. Е. I съезд Советов крестьянских, рабочих и солдатских депутатов Весьегонского уезда Тверской губернии, 28 янв. 1918 г. // Советские Архивы. 1967. № 5. С. 3−31- См.: Документы весьегонских архивов, хранящиеся в Государственном архиве Калининской области (ГАКО) // Исторический архив. 1958. № 4. С. 7−16- Долгирев Н. Так создавалась в уезде Советская власть (воспоминания очевидца) //Ленинский завет. Весьегонск, 1967.2 июля.

137 Иванов М. Н. Из дневника политзаключенного. С.177−178- Он же. Воспоминания. Машинописная копия // ТЦДНИ. Ф. 114. Оп. 2. Д. 75. Л. 104−105.

138 Там же. Л. 106.

139 Кропоткин Н. Памяти Петра Алексеевича Кропоткина // Сельский хозяин. Тверь, 1922. № 5. С. 19,25.

140 Кропоткина В. С. Воспоминания // Российская государственная библиотека (РГБ). Отдел рукописей (ОР). Ф.4Ю.Оп.Ю. Дд.27, 28, 29, 30- Записки княгини Г. Т. Кропоткиной // ОР РГБ. Ф. 549. Оп. 1. Д.5- Она же. Тоже. Машинописная копия // ТГОМ. Филиал ТГОМ — музей М.Е.Салтыкова-Щедрина.

141 См. Записки княгини Г. Т. Кропоткиной // ОР РГБ. Ф. 549. Оп. 1. Д.5- Она же. Тоже. Машинописная копия // ТГОМ. Филиал ТГОМ — музей М.Е. Салтыкова-Щедрина.

142 Дневник В. трейдера // ГАТО. Ф. Р-1998. Оп. 1. Д. 561. Л. 65 об.

143 Постников И. Н. Указ. соч.

144 См. ГАТО. Ф. Р — 1998; Ф. Р — 291- ТЦДНИ. Ф. 7849- От ЧК до ФСБ. Тверь, 1998. м См. Тверская губерния. Административно-территориальное деление (1917;1929 гг.). Справочник. Тверь, 1992.

Заключение

.

Анархизм в Тверской губернии во второй половине XIX — начале XX в. прошёл сложный путь от политического рождения до пика развития. Основные вехи этого пути, рассмотренные в данной работе, в целом отражают закономерности, характерные для анархистского движения в общероссийских масштабах. Понятие «анархизм» в Тверской губернии", по мнению автора, включает в себя следующие составляющие: элементы спонтанного анархизма, не связанного с собственно анархистским движением. Это нигилистический индивидуалистический и нечаев-ский анархизм, проявления бакунизма в народничестве, христианский анархизм и его элементы в религиозном движениисобственно анархистское общественно-политическое движение (анархокоммунизм, анархо — синдикализм, анархо — индивидуализм) и его структуры: общины, коммуны, группы, федерации, связанные программными установками и тактикой действийанархистское настроение, которое в отличие от сложившегося идейно-политического течения отражало особое социально — психологическое состояние части масс, прежде всего, неприятие ими любой власти.

Российский и тверской анархизм в 60-е — 90-е гт. XIX в. был представлен течениями индивидуалистического — нигилистического — нечаевского, народнического, толстовского — христианского толка. Пережив затем этап упадка он вновь вышел на политическую сцену страны лишь в начале XX века, оформившись в самостоятельное общественно — политическое движение. В России это произошло в 1901 — 1902 гг., а в Тверской губернии не ранее второй половины 1905 г.

Проанализировав линию развития анархизма на материалах Тверской губернии автор выделил несколько этапов его становления и генезиса, периоды развития анархизма как идейного и общественно — политического движения в 1860 — 1910;е годы :

1) Первой фазой развития анархизма хронологически является нигилистический, индивидуалистический анархизм (вторая половина 60-х гг. XIX в. Его российские идеологи и теоретики Б. А. Зайцев. Н. Д. Ножин, Н. В. Соколов, пропагандируя идеи индивидуалистического анархизма М. Штирнера и П.-Ж. Прудона, способствовали распространению их идей в российском обществе. Тверские представители нигилистических кружков, находившиеся под влиянием идей П.-Ж. Прудона стимулировали интерес к безгосударственной идее в Тверском крае, способствовали образованию в 1869 г. в Осташкове первого кружка анархистского толка.

2) Индивидуалистическая сущность нигилистического анархизма предопределила его мирный, пропагандистский характер. Но в конце 60-х — начала 70-х гг. XIX в. индивидуалистический анархизм принимает крайнее выражение и приобретает заговорщический (нечаевский) характер.

3) В 1868 — 1869 гг. в ходе студенческих волнений анархистские идеи антигосударственного характера углубляются одним из лидером студенчества — С. Г. Нечаевым. Надеясь на социальную революцию во всей России нечаев-цы направляются в провинцию и Тверская губерния становится одним из центров «прокламационной кампании», организованной М. А. Бакуниным, Н. П. Огарёвым и С. Г. Нечаевым. В итоге в 1870 — 1871 гг. в Тверском уезде образовался революционный кружок анархистской направленности во главе с Л. П. Никифоровым.

Однако даже попытка осуществить через революционный заговор социальную революцию не удалась, дальше кружковой пропагандистской работы дело в Тверской губернии не пошло. Молодёжь была ещё не готова к восприятию революционной идеи. К тому же крайности «нечаевщины» дискредитировали суть идеи в глазах передовой разночинной интеллигенции^ радикальным революционным переменам в российском обществе.

3) Следующий этап: освоение анархистских идей совпадает с началом 1870-х гг. Его суть состоит в оформлении бунтарского, коллективистского анархизма как идейно — политического течения в народническом движении. Влияние программы М. А. Бакунина, заложившей коллективистскую традицию в европейском и российском анархизме, проявилось в теории и практике различных народнических кружков в России. Как свидетельствуют документы бунтарские идеи в Тверской губернии начали распространяться несколько раньше, чем в других губерниях России. Уже в 1872 г. — 1873 гг. здесь зафиксированы несколько крупных пропагандистских акций, тогда как в масштабах страны пик кампании пришёлся на лето 1874 г. Сказались близость столиц, включение в пропаганду большого числа тверских крестьян — отходников, объединённых в артели — землячества на фабриках и заводах Санкт — Петербурга и Москвы.

Анархические бунтарские идеи в Тверской губернии пропагандировали, прежде всего, представители разночинской интеллигенции: члены кружка A.B. Волгушина, «чайковцы», а также и иные сторонники взглядов М. А. Бакунина. Известно, что в Новоторжском уезде содержалась подпольная типография и опорный пункт «чайковцев».

Свой ареал влияния имели и пропагандисты — народники дворянского происхождения. Примечательно, что уже на этом этапе среди сторонников анархизма отмечается присутствие рабочих и крестьян.

Выявленные источники показывают, что М. А. Бакунин, находившийся в это время в Швейцарии, поддерживал связи со своими тверскими единомышленниками.

Таким образом, Тверская губерния в 1872 — 1874 гг. была одним из важнейших центром пропаганды бакунистов и представителей других народнических кружков.

Однако несостоятельность теории социальной революции на том этапе общественного развития, разочарование народнической интеллигенции в бакунизме привели в дальнейшем к ослаблению влияния анархизма в российском освободительном движении и угасанию популярности бакунизма в российском обществе. Начинается поиск новых моделей деятельности в рамках общей анархистской доктрины.

4) С середины 70-х гг. XIX в. проявляется ещё одна грань анархизма> так называемый «толстовский» («мирный», христианский) анархизм. Не находя поддержки в крестьянской среде, лидеры этого идейно — политического течения пытались расширить его социальную базу за счёт привлечения к делу сектантов различного толка.

Сектанство как своеобразная форма религиозно-социального протеста привлекло к себе внимание народников, пытавшихся вести революционную пропаганду с опорой на Евангелие. С 1874 г. в Новоторжском уезде возникла секта «сютаевцев», члены которой проповедуя евангельские идеи всеобщего братства, отрицали государство и его институты.

Стихийный, христианский анархизм «сютаевцев» оказал большое влияние на мировозрение Л. Н. Толстого и способствовал формированию толстовства — общественного движения, возникшего в 80-е гг. XIX в. Часть исследователей трактует толстовство как особое течение российского анархизма — как этический христианский анархизм.

Идеи Толстого — Сютаева способствовали формированию «положительного» образа анархизма. Документы показывают, что подобные трансформации нашли понимание среди крестьянства, интеллигенции и тверских либералов. Таким образом, в условиях наступившей политической реакции 1880-х гг., на фоне неудач бунтарей — бакунистов и народовольцев, христианский анархизм набирал силу.

Но его «восходящая» линия меняет направление во второй половине 90-х гг. XIX в. Внутренняя потребность социальных низов в более радикальных действиях против власти уводит адептов Толстого — Сютаева к эсерам и социал-демократам. Быстро меняющаяся социально-экономическая и, < •, .4 политическая реальность вытеснила анархистскую идеологию. t.

В 1890-е годы — время латентного развития анархизма. Идёт собирания революционных анархистских идей. Предшествующая деятельность нигилистов — анархистов, нечаевцев, бакунистов и толстовцев не прошла бесследно. К концу XIX — началу XX в. коллективистские анархистские идеи, главным образом, благодаря П. А. Кропоткину приобрели «второе дыхание» в России, что создало благоприятные условия для возрождения анархистского движения, появления сторонников анархического коммунизма и в Тверской губернии.

5) С начала XX в. начинается период возрождения и оформления анархизма в самостоятельное общественно-политическое движение. Накопленный в 1860 — 1890 — е гг. опыт самоорганизации и сопротивления власти явились той почвой, на которой в начале XX в. стало активизироваться анархистское движение.

Каналами проникнойения' идей анархизма в Тверскую губернию стали: анархистская литература, политссыльные, студенты, обучающиеся за границей и в столицах. Представляется, что значительную роль сыграли и родственники П. А. Кропоткина, имевшие с ним тесные связи, часть солдат — фронтовиков и матросов, «заражённых» анархизмом в годы первой русской революции и первой мировой войны. Следует подчеркнуть, что в Тверской губернии формировались и местные анархистские кадры, особенно интенсивно в 1905 — 1908 гг. Таким образом, социальная база анархизма существенно расширяется.

Но вместе с тем, проявились и свойственные, специфические для российских анархистов черты — организационная слабость, относительная малочисленность и идейная пестрота. Преобладали организации низшего и среднего типа (кружки и группы). Организационные принципы анархизма не предусматривали структур, способных, подобно партии, увязывать воедино деятельность различных анархистских оргобраэований.

В Тверской губернии также отсутствовали устойчивые связи между группами, процветали идейно-организационная раздробленность и кустарщина, отсутствовала организационная преемственность. Слабой была анархистская пресса: по имеющимся данным в Твери и Осташкове было издано около десяти типографских и гектографических листовок. По численности и влиянию анархисты значительно уступали до 1917 г. социал-демократам, эсерам, народным социалистам (энесам). В то же время они превосходили в Тверской губернии по влиянию такую левую политическую силу, как эсеров — максималистов.

Число анархистов и сочувствующих в этот период в Тверской губернии составило около 60 человек. По своему социальному составу преобладали учащиеся, студенты, рабочие, кустари, по сравнению с крестьянами и слу-кащими. В основном это была молодёжь до 20 — 25 лет. Направления анархизма здесь были представлены анархистами — коммунистами (две группы), индивидуалистами (в основном одиночками), одиночками анархистамисиндикалистами и толстовцами. Наиболее значительным идейным течением анархизма до 1917 г. был анархокоммунизм. Вместе с тем «местная группа анархистов» в Твери не имела какого — либо чётко выраженного идейного Оттенка.

Некоторые проявления анархизма в Тверской губернии и вовсе оказались за рамками собственно анархистского политического движения: это стихийный анархизм крестьян, рабочих, кустарей, проявлявшийся в покушениях на частную собственность, бандитских экспроприациях и грабежах. Это являлось ещё одним из показателей слабости анархистского движения, не сумевшего объединить, собрать воедино все разрозненные очаги анархизма в Тверской губернии.

Таким образом, сложившаяся в Тверской губернии благоприятная социально-экономическая, политическая и психологическая почва для развития широкого анархистского движения в силу указанных причин не была в полной мере использована анархистами.

Периодами наиболее интенсивной работы анархистов в Тверской гу-'бернии стали 1907 — 1908, 1911 — 1912 гг. Эти пики были связаны с пропагандисткой деятельностью тверской и осташковской групп анархистов <�коммунистов, с разочарованием части тверских рабочих кустарей в социал — демократах и эсерах. Их привлекали такие радикальные программные требования, содержащиеся в листовках анархо — коммунистов, как немедленная социальная революция, ликвидация государства, частной собственности и построение свободного общества на коммунистических принципах. После 1912 г. движение анархистов в губернии переживало кризис и не смогло преодолеть организационную раздробленность вплоть до революции 1917 г.

Но значение анархистского движения в Тверской губернии в это период, состоит в том, что усиливалось единство и расширялось влияние левых сил на учащуюся молодёжь, рабочих и кустарей.

6) В Февральской революции приняли активное участие одиночки* анархисты Твери, Осташкова, Торжка, Ржев а1 Они поддерживали Советы, выступали вместе с большевиками и левыми эсерами против политики правительства, а в октябре 1917 г. в Твери, Ржеве, Торжке, Осташкове, Бежецке, Красном Холме принимали, участие в ликвидации власти Временного правительства. Полученный опыт активных действий способствовал консоI лидации анархистов и выдвину^ их в некоторых уездах губернии на первые роли.

После Октября, борясь за сохранение социальных завоеваний анархисты в значительном числе выступили совместно со всеми советскими политическими силами против попыток реставрации старых порядков и поддержали Советскую власть в Тверской губернии. В конце 1917 — первой половине 1918 гг. тверской анархизм переживал небывалый подъём: использовалась возможность реализовать свои идеи полного устраненгомюсударствен-ной власти и утверждения негосударственного самоуправляющегося общества.

Однако анализ документов показывает, что их идеи не выдерживали^{проверки} практикой: не состоялись национализация промышленности и торговли в Бежецком и Краснохолмском уездах, экспроприация и контрибуция с имущих городских и деревенских слоёв, уравнительная заработная плата, федерализация уездов и другие мероприятия.

С весны 1918 г. тверские анархисты уходят в оппозицию местным проводникам бюрократического государственного социализма. Это общероссийская левая альтернатива коммунистам, обернулась на практике усилением деструктивных тенденций (продовольственные и «спиртовые» беспорядкистихийный бандитизм в тверской деревне, частично анархо — бандитизм). Но, как представляется, в части борьбы против излишней централизации, бюрократизации и чрезвычайщины, анархисты сыграли положительную роль^.

При этом следует признать, что разрушительная, бунтарская сторона деятельности тверских анархистов несколько преобладала над созидательной, самоорганизовывающей, что вполне соотносимо с внутренними качествами анархистского движения. К тому же мелкобуржуазные и люмпени зированные социальные хлои, группы города и деревни, на которые опирались анархисты, воспринимали в этот период в основном разрушительную сторону программы анархистов, игнорируя созидательную. т ' ч Меняется, по сравнению с дореволюционным периодом, социальный > состав анархистов. Сказывалось влияние и последствия первой мировой войны, Февральской, Октябрьской революций и начавшейся гражданской войны. Из более чем ста участников анархистского движения преобладали солдаты, матросы, красноармейцы, крестьяне, служащие, по сравнению с Л рабочими, кустарями, учащимися и студентами. По — прежнему по возрасту это были преимущественно молодые люди до 25 — 30 лет.

В первые месяцы Советской власти большинство тверских анархистов относилось к государственному социализму как к неприятному, но неизбежному и главное, кратковременному этапу на пути к безгосударственному самоуправляющемуся социализму. К весне 1918 г. пришло осознание, что государственный социализм является целью правящей партии. Результатом стало нарастание трений с коммунистами, которое усугублялось начавшейся гражданской войной, чрезвычайщиной, экстремистским поведением анархистов. Это привело весной — летом 1918 г. к удалению тверских анархистов от власти в тех уездах, где они возглавляли Советы.

В последующие годы среди анархистов началось расслоение: снижалась лояльность к Советской власти одних, возрастало недовольство других, I иные отрекались от прежних убеждений. Но при этом, конфликты большевиков и анархистов в Тверской губернии не носили антагонистического характера и были проявлениями внутренних противоречий революционного лагеря. По вине обеих сторон они временами принимали острый характер, но «мосты» к примирению при этом, как правило, не сжигались. Для большинства тверских анархистов Советская власть была «наименьшим злом». Часть тверских анархистов (около 10 человек) вступили в ряды РКП (б). Таким образом, на протяжении второй половины XIX — начала XX в. анархизм как идейно-политическое течение и общественно-политическое движение в Тверской губернии оставался по преимуществу левой политической силой, и в тоже время альтернативой другим революционным течейиям, движениям, партиям. На практике анархизм проявил себя слабым союзником. Однако необходимо признать, что политическая ниша антигосударственного движения за самоуправляющееся общестрс в этот период в Тверской губернии была, пусть и не всегда достаточно плотно, но всё же заполнена, особенно после Октября 1917 г.

В 1918 — 1920 гг. тверские анархисты, в своём большинстве, приняли участие в гражданской войне на стороне Советской власти. В тоже время, ч г они критически относились к усилению централизации в духе военного коммунизма. Поэтому часть из них приветствовало кронштадтское восстач ние и поддержало его лозунги. До конца 1921 г. существовала Тверская федерация анархистских групп (в ней было зарегистрировано на октябрь 1921 г. более 40 анархистов), действовали клубы анархистов в Твери, Бежецке, Торжке. В последующие годы российские и тверские анархисты подверглись усиленному административному, политическому и идеологическому прессингу со стороны советского государства и правящей коммунистической партии. К коццу 1927 г. анархизм как самостоятельное общественно-политическое движение перестал существовать в СССР и в Тверской губернии вплоть до конца 1980;х гг.