Диалектная основа мокшанского литературного языка

Актуальность темы

диссертации обусловлена постоянным интересом филологов к проблемам социолингвистики и, особенно, к тому комплексу вопросов, научная разработка которых связана с исследованием истории формирования и развития письменно-литературных языков, в том числе выбора диалектной основы для литературного языка. Поставленная проблема применительно к мокшанскому и эрзянскому литературным языкам периодически обсуждается на страницах национальной печати. Она разрабатывалась на всех этапах развития мордовских письменныих языков.

Выбор темы и ее актуальность обусловлены также происходящими преобразованиями в современном письменно-литературном языке: пополнением синонимических рядов в лексике, образованием параллельных форм в морфологии, обновлением словарного состава путем внедрения диалектизмов и вытеснениям заимствований.

Исследование поэтапного развития мокшанского письменно-литературного языка раскрывает взаимосвязь его диалектной базы с другими диалектами мокшанского языка, что способствует выявлению наддиалектных образований в современном мокшанском литературном языке.

Современное состояние мокшанского литературного языка демонстрирует то, как происходили и происходят преобразования в грамматике, лексике и, особенно, в орфографии при кодификации литературных норм.

Цели и задачи исследования. Цель исследования заключается в выявлении становления и формирования мокшанского литературного языка.

Для достижения поставленной цели потребовалось решить следующие задачи:

1) представить в суммарном виде диалектное членение современного мокшанского языка и установить степень участия диалектов в развитии мокшанского литературного языка;

2) определить наддиалектные формы письменных памятников старшего периода;

3) установить диалектную основу мокшанских письменных памятников раннего периода;

4) выявить вариативные формы в мокшанском литературном языке на разных этапах его развития.

Источники и материалы исследования. Основным материалом исследования является язык мокшанской литературы разных жанров и стилейв прозе, поэзии, публицистике, устной поэзии и т. д. Рассмотрен материал, относящийся к разным периодам развития мокшанского литературного языка.

Методы исследования. Методы лингвистического исследования, применяемые в настоящей диссертации, обусловлены ее целью и задачами, а также спецификой анализируемого материала.

В данной работе основным методом является описательный с опорой на сравнительно-сопоставительный анализ.

Методологической и теоретической основой диссертации являются работы Н. С. Адушкиной (1971), Д. В. Бубриха (1927, 1953), В. В. Виноградова (1967, 1977, 1980, 1999), М. М. Гухман (1981), A.B. Десницкой (1970), М. Н. Коляденкова (1949, 1955, 1960, 1967), М. В. Мосина (1981, 2000), А. П. Феоктистова (1960, 1962, 1963, 1968, 1974, 1975, 1976, 1978, 1984, 1990, 1991, 1999, 2000), Д. В. Цыганкина (1995), В. Н. Ярцевой (1985), и др., а также представителей пражского лингвистического кружка (1967) — Б. Гавранека, Й. Вахека, А. Едлички и др.

Научная новизна. Новизна данного исследования заключается в следующем:

1) определена диалектная основа письменных текстов раннего этапа становления мокшанского литературного языка;

2) на основе изучения языка письменных памятников и анализа современных мокшанских текстов выявлены наддиалектные формы, диалектные слова и формы в мокшанском литературном языке;

3) установлена шкала вариативности разных уровней мокшанского литературного языка и изменений в диалектной основе от начального периода до современного.

Практическая ценность исследования состоит в том, что его результаты могут быть использованы для изучения дальнейшего развития мокшанского письменного литературного языка. Материалы работы могут найти применение при составлении словарей, научно-описательных грамматик, вузовских и школьных учебных пособий по мокшанскому языку. Основные положения и материалы диссертации окажутся полезными при разработке исторической диалектологии и истории языка, а также в практике преподавания современного мокшанского языка, проведения спецкурсов и семинаров, посвященных проблеме формирования и развития мордовских литературных языков.

Теоретическая значимость диссертации. Теоретическая значимость диссертации состоит в том, что системный лингвистический анализ диалектной основы мокшанского языка позволяет углубить и расширить сведения по истории формирования мокшанского литературного языка.

Апробация работы. Основные положения и результаты исследования докладывались и обсуждались на конференциях молодых ученых (г. Саранск, 1998;2000), Огаревских чтениях Мордовского университета (г. Саранск, 1994 — 1999), II Всероссийской научной конференции финно-угроведов. Основные положения диссертации отражены в семи публикациях.

Структура и объем диссертации

Работа состоит из введения, четырех глав с краткими выводами, общего заключения, списка условных сокращений, библиографии, источников на мокшанском языке и одного приложения. Основной текст составляет 190 страниц, приложение — 13 страниц.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

.

Тема диссертации — социолингвистическая. В ней поставлен комплекс вопросов, решение которых связано с необходимостью исследования истории формирования мокшанского письменно-литературного языка во всем объеме. При этом первостепенное значение придавалось историко-филологической и лингвистической характеристике диалектной основы литературного языка, а также установлению степени вариативности языковых уровней на разных этапах развития мордовской письменности.

Противопоставление литературного языка диалектам помогло выявить общую социальную и функциональную специфику мокшанского литературного языка. В рамках этой оппозиции возможно было выявить типичные признаки литературного языка, а именно:

1. большую или меньшую обработанность и селективность (отбор);

2. наличие/отсутствие спонтанности речевого произведения;

3. большую или меньшую поливалентность (многофункциональность), порождающую стилевое многообразие и функционально-стилистическое варьирование;

4. тенденции к нормированности и отбору языковых средств;

5. обособление принятого литературного стандарта от диалектов, то есть наддиалектность.

Литературный язык — это одна из наиболее значимых и широко распространенных наддиалектных форм языка, и в этом плане он должен был рассматриваться как исключительно специфическое явление в ряду других языковых образований.

Как известно, письменность на первых порах своего существования не успевает формироваться и нормализоваться до той степени, чтобы образовать оппозицию диалектной стихии. Становление единых кодифицированных норм, как правило, относится к поздним периодам развития литературных языков.

Итак, мокшанский письменно-литературный язык и диалекты являются основными разновидностями мокшанского национального языка. В то же время эти относительно стабильные структурные формы противоположны друг другу. Литературный мокшанский язык — это кодифицированная разновидность национального языка, а диалекты мокшанского языка — его основа и важнейший источник обогащения.

Первые сведения о мордовских диалектах содержатся в печатных и рукописных источниках 17−18 вв. Одним из первых собирателей образцов живой мордовской речи в полевых условиях был венгерский ученый Антал Регули. Эрзянские и мокшанские диалектные материалы, собранные А. Регу-ли (1845 г.), систематизировал и ввел в оборот науки Й. Буденц. Другим собирателем мордовского диалектного материала был финский лингвист Август Алквист, путешествие которого к эрзе и к мокше состоялось в середине 50-х годов прошлого столетия. Большинство мокша-мордовских диалектных текстов А. Алквист издал в приложении к «Опыту мокша-мордовской грамматики».

Крупнейшим исследователем мордовских диалектов был выдающийся финский лингвист X. Паасонен. На рубеже 19−20 вв. X. Паасонен совершил несколько путешествий к носителям мордовских языков.

На основе богатых материалов мокшанских и эрзянских диалектов издана «Мордовская фонетика» X. Паасонена. Особенно значительна его деятельность по исследованию мордовской лексики и фольклора. Финно-угорское общество издало из научного наследия X. Паасонена 8 томов мордовского фольклора и 6 томов диалектологического словаря. После X. Паасонена, в 1920;1950;е годы, много сделали в мокшанской диалектологии, как и в нормировании литературного языка И. Бондяков, З. Ф. Дорофеев, М. Е. Евсевьев, А. К. Имяреков, Л. П. Кирюков, Ф. И. Петербургский, С. Г. Потапкин, И.Г. Че-раикин, П. С. Шишканов и многие другие.

Первую классификацию мокшанских диалектов в новое время разработал И. Г. Черапкин. Он выделяет следующие диалекты: спасский, красносло-бодский, инсарский.

Классификацию, данную И. Г. Черапкиным, пересмотрел А. П. Феоктистов. К этой проблеме он обращался неоднократно. Членение мокшанских диалектов А. П. Феоктистов строит на основе фонетических и морфологических критериев. Среди мокшанских диалектов выделяется пять типов: западный, центральный, юго-восточный, переходный и смешанный тип.

Составление списков слов и небольших словарей относится к самым ранним попыткам ознакомления с особенностями строя мордовских языков. Первый такой список мокша-мордовских слов приведен в книге Н. Витсена «Северная и восточная Татария.» (Амстердам, 1692.). Этот словарь составлен на западном диалекте мокшанского языка. Об этом свидетельствуют лексические диалектизмы типа кегИакз «ласточка», нскитЬан «заяц», Ье «хлеб», тогсфЗк «прочитай», (аИа «шапка» и др., которые приближают словарный материал в книге Н. Витсена к западному диалекту мокшанского языка.

Лексика мокшанского языка (также на западном диалекте) была представлена в рукописном словаре П. Орнатова «Словарь русско-мордовский наречия мордвы мокши» (1841г.). Первую попытку систематического изложения основ мокша-мордовского языка представляет собой «Мордовская грамматика, составленная на наречии мордвы-мокши» того же П. Орнатова (М., 1838).

Как можно судить по примерам, встречающимся в правилах грамматики, особенно в разделах, посвященных характеристике частей речи и описанию способов «употребления букв в письме» иллюстрированный материал имеет черты, которые характерны западному диалекту мокша-мордовского языка. Это подтверждается лексемами, которые встречаются теперь лишь в современном западном диалекте. Например: моркш «стол»), гож «добрый, хороший» и др.

В первое десятилетие своего существования в послереволюционное время мокшанский литературный язык также базировался на западном диалекте, на основе которого была составлена первая грамматика мокшанского языка. В этом мы находим наличие исторической преемственности в письменных традициях мордвы-мокши.

Возникновение мордовской письменности на основе русской графики датируется годами развертывания пропаганды среди мордовского народа официальной религии Российской империи — православия. Это были 17−18 столетия, а затем и 19 век.

Из переводной литературы последней четверти 19 в. на мокшанском языке выделяются «Крещение Руси» (1891), «Евангелие от Луки» (1891), «Священная история ветхого завета» (1897) и др., написанные на диалектной основе современного мокшанского литературного языка.

20-е годы 20 в. являются очередным этапом становления мордовских литературных языков. Их быстрому формированию способствовали новые общественные условия. Данный этап оказался довольно продуктивным и плодотворным.

Наиболее характерными признаками нового периода развития мокшанского литературного языка стали: расширение функциональной нагрузки литературных языков, сознательное вмешательство общества в языковые процессы, коллективное творчество мордовской интеллигенции (языковедов, редакционно-издательских работников, писателей, учителей и др.) в создании норм литературных языков.

Вплоть до начала 1930 годов мокшанские печатные издания выходили на отдельных диалектах. Преподавание в школах практически велось на родном диалекте учителей. Отсутствие кодифицированной языковой базы, колебания в выборе того, на основе каких диалектов писать книги, тормозило издание национальных учебников.

Литература

издаваемая на мокшанском языке в 20-е годы, преобладала диалектизмами.

Поэтому проблема диалектной основы уже с середины 20-х годов стала предметом серьезных обсуждений как в прессе, так и, особенно, на съездах работников просвещения (1924 — 1925), на Центральных учительских курсах в Москве (1926 — 1928), а также на совещаниях по мордовскому языкознанию, состоявшихся в конце 20-х и начале 30-х годов, где не раз поднимался вопрос о том, как сделать язык мордовских газет и книг понятным для широкого читателя, какой из многочисленных говоров положить в основу письменно-литературного языка.

Языковая конференция 1928 г. своим постановлением запретила издательским работникам изменять и приспосабливать язык выпускаемой книжной продукции к родному диалекту.

Издание учебной литературы затрудняло отсутствие литературной нормы. Автор многих учебников З. Ф. Дорофеев писал на западном диалекте, сдобренном лексическими интерполяциями из других мокшанских диалектов. См.: нумолхня (шумбасня) «зайцы», ерамс (вешемс) «хотеть», кавланя (луга) «луг», сермачнема, тяшнема «писать» и др

Первые газеты на мокшанском языке в 20-е годы выходили на тех же говорах, носителями которых были авторы сообщений и корреспонденций, а также сами редакторы.

В мае 1924 года в Пензе стала издаваться газета «Од веле» («Новая деревня»), В первый год своего существования она печаталась на юго-восточном диалекте мокшанского языка. А затем газета стала печататься на западном диалекте, и в начале 30-х годов — на центральном.

Разнообразие и пестрота языковых форм, представляющих мокшанские диалекты, требовало унификации. Окончательному решению мог способствовать лишь выбор постоянной диалектной основы. Участники I и II языковых конференций, которые, наконец, состоялись в первой половине 30-х годов подробно рассмотрели эту проблему. В качестве основы мокшанского литературного языка утверждаются т. н. краснослободско-темниковские говоры, или центральный диалект.

В 20−30-е годы и позже неоднократно дискутировался вопрос о месте и роли лексических диалектизмов и диалектных форм в развитии литературного языка. В те годы вовлечение в литературную лексику диалектизмов сыграло важную роль в расширении лексической синонимии, пополнении литературной речи экспрессивными элементами, столь важными для языка молодой художественной литературы, как прозы, так и поэзии. Основной пласт лексики был создан именно в этот период.

На I конференции (1933 г.) разработаны основы орфографии мордовских языков. На последующих конференциях обсуждались вопросы морфологии и синтаксиса.

Следует подчеркнуть, что в 20−30-е годы были предприняты серьезные попытки расширения функций мордовских (мокшанского и эрзянского) литературных языков.

В послевоенные годы в мордовской литературе происходят качественные изменения. Все более значительное место в ней начинает занимать проза. В первой половине 50-х годов начинает формироваться мокшанский роман.

В это время интенсивно развивается печать на мокшанском языке. Были подготовлены к изданию и внедрению в практику (школа, пресса, издательская деятельность и т. д.) «Нормы мордовских (мокша и эрзя) литературных языков» (Саранск, 1955). В них (нормах) отражены грамматические формы, свойственные цетральному диалекту, принятому за основу современного литературного языка.

В середине 80-х годов начался сложный и противоречивый процесс вытеснения из лексики и грамматики мордовских литературных языков чужеродных элементов и их замены исконными образованиямиобновление словарного состава письменно-литературных языков сопровождается возвращением к жизни тех архаизмов, которые в 18−19 вв. и в первое послеоктябрьское десятилетие создавались в качестве неологизмов. В целом 80−90-е годы для мокшанского письменно-литературного языка характеризуются обновленческими тенденциями, и не только в лексике (см. Нормы орфографии, орфоэпии и пунктуации. Саранск, 1995).

На современном этапе наряду со словами, заимствованными из других языков, используются слова диалектные, особенно в художественной литературе и при создании отраслевой терминологии — грамматической, ботанической, библейской и т. д.

На языковых конференциях постоянно обсуждался вопрос о целесообразности использования диалектных слов вместо заимствований, как одного из постоянных источников обогащения литературной лексики. Не оправдывается использование диалектизмов лишь там, где замена ими иноязычных слов ведет к искажению смысла. В настоящее время из образовавшихся мокшанс-ко-русских лексических пар более активизируются их мокшанские компоненты, что приводит к заметному снижению употребляемости заимствований.

В развитии литературного языка и его диалектной основы несомненна роль произведений художественной литературы и прежде всего их создателей, т. е. писателей. Одни диалектные слова являются следствием преднамеренного включения внелитературных форм в авторскую речь, но наряду с подобными элементами в литературном произведении нередко могут оказаться и такие, которые действительно составляют индивидуальную особенность речи самого писателя — выходца из той или иной диалектной среды.

Преднамеренное включение диалектных форм в ткань художественного произведения — явление казалось бы отрицательное, следствие недостаточной культуры мокшанской речи, но в настоящее время это один из путей обогащения языка исконными мокшанскими словами и словоформами.

Мокшанские говоры и литературный язык находятся в постоянном взаимодействии. А поскольку существуют говоры с присущим им своеобразием фонетической системы, грамматики и словаря, языковые особенности диалектов не могут не отразиться в литературном языке и, в частности, в языке художественной литературы.

С точки зрения наилучшего обеспечения языкового общения естественно было бы ожидать, что норма литературного языка допускает единственный способ выражения — на центральном диалекте. В действительности же дело обстоит намного сложнее. Эволюция языка неизбежно предполагает стадию сосуществования двух (а иногда и более) способов выражения. Непрерывное изменение языка, сохранение старых и возникновение новых элементов, постоянное воздействие внеязыковых факторов и т. п. приводит к накоплению явлений, становящихся как бы «избыточными» и приходящих в противоречие с принятой нормой. Нормированность относится прежде всего к письменному литературному языку, который представляет собой высшую форму общенародного языка, воплощающую наиболее характерные, основные черты строя мокшанского языка.

Исследование, проведенное на материале разнообразных источников, показывает, что диалектная основа мокшанского литературного языка характеризуется особенностями, обусловленными разного рода влияниями. Уровень развития литературного языка в конечном счете определяют: степень вариантности, наличие/отсутствие архаизмов, историзмов, неологизмов, диалектизмов, фразеололизмов, устойчивых и несвободных словосочетаний и т. п.

В мокшанском письменном языке появление большого количества вариантных образований как на лексическом, так и фонетическом и морфологическом уровнях, является результатом того, что члены вариантных пар обычно репрезентируют разные диалекты.

Из фонетических особенностей на всех этапах развития литературного языка и его диалектной базы наблюдаются: а) чередование гласных в абсолютном начале слова. Например: юва-демс/ивадемс «крикнуть», ёладомс/ оладомс «юлить" — б) апокопа или синкопа звука или звуков, например: эждесъ/ эждсъ «грел», мусайть муйсайтъ «найдешь их», тага/ тая га «еще», икса/ инкса «из-за, за, ради», кунчкаса/кучкаса «в середине».

Слова с фонетическими особенностями, которые вводятся в язык художественного произведения, представляют собой своеобразно оформленные в звуковом отношении лексико-фонетические диалектизмы: шовдава / шобда-ва/ шудава «утро" — нажядемс/ нежедсъ «подойти" — лядомс/ илядомс «остаться» и др.

Морфологическую систему мокшанского языка отличает высокая продуктивность словои формообразовательных элементов. Их усвоение происходит в большой степени через письменно-литературный язык, нормы которого допускают параллельное употребление исконных морфологических вариантов. В частности, в эту группу входят суффиксычникшн-: киренч-несъ/киренкшнесъ «сокращался».

Наличие у существительных в притяжательном ряде минь «наш» вариантов: кудсонок/'кудсонк «в нашем доме», кядьсонок/кядъсонк «у нас в руках». Напримег: Эряфсонк, ки лангсонок улихтъ пизепт (132.1998 9:39).

Труднее объяснить появление в литературе последних лет форм, которые не соответствуют принятым языковым нормам [1955]. Например: Кафцъ-ке бокова ладяф доскаиъ щиттненъ валомня ётафнезъ канавать келес [134. 1977/1:7]- «Расположенные по бокам щиты из досок потихонечку переправляли через канаву» — Произведенияса нефневи ломаттненъ потмонь оцю вийсна [134. 1985/5:73]- «В произведении показывается большая сила человеческого духа. Общеупотребительными являются формы еаломне «потихонечку», няфиеви «показывается». Подобные фонетические нарушения в рассматриваемый период (70−80-е годы) объяснимы ошибкой редактора или проникновением диалектных особенностей, т. е. наличие или отсутствие в говоре гласного звука а. «Нормы .» 1995 г. для устранения подобных ошибок.

179 подробно рассмотрели обозначение этого звука в соответствии с произношением в диалектах.

Разной степени нарушения литературных норм наблюдаются во всех сферах языка, начиная от акцентуации и кончая синтаксисом. Очевидно, что жизненной силой обладает лишь та норма, которая утверждается и затем неукоснительно соблюдается обществом при абсолютной полифункциональности литературного языка. Но как раз этого лишен мокшанский литературный язык.

УСЛОВНЫЕ СОКРАЩЕНИЯ авт. — авторский пример альк. — с. Алькино Ковылкинского района РМ з. д. — западный диалект клп. — с. Колопино Краснослободского района РМ кшл. — с. Кишалы Атюрьевского района РМ кр. д. — Краснослободский диалект мам. — с. Мамолаево Ковылкинского района РМ.

MPC — мокшанско-русский словарь н. п. ш. — с. Новое Пшенево Ковылкинского района РМ.

НИИЯЛИЭ — Научно-исследовательский институт языка, литературы, истории, экономики РМ о. у. — общеупотребительная форма пв. — с. Паево Инсарского района РМ рыб. — с. Рыбкино Ковылкинского района РМ ср. — сравнение с другими синд. — с. Синдрово Краснослободского района РМ ц. д. — центральный диалект ю.-в. д. — юго-восточный диалект ю.-з. г. — юго-западный говор