Фоносемантическая доминанта как структурообразующий компонент текста перевода: Экспериментальное исследование на материале русского и английского языков

В современной лингвистике текст является основным объектом изучения. Одним из наиболее плодотворных подходов к изучению текста представляется подход, предусматривающий исследование «на стыке» наук, например, исследование восприятия и понимания речи в условиях билингвизма с позиций психолингвистики и переводоведения.

Лингвистическая наука обращается к изучению звучащей речи как одной из форм существования языка, репрезентирующей физические свойства составных его элементов. Отсюда проблема выявления роли звуковой организации в процессах понимания остается чрезвычайно актуальной. При этом наиболее оправданным представляется подход к тексту с позиций лингвосинергетики, в рамках которой текст определяется как открытая, неравновесная, нелинейная система, способная обмениваться с окружающей средой энергией, веществом, информацией. Фоническая сторона текста являет собой не что иное, как вещество, способное воздействовать на процессы восприятия. В связи с активизацией исследований суггестивных свойств речи, привлекающих фонику как один из способов воздействия и коррекции эмоционального состояния личности, и развитием межкультурных контактов все более очевидной становится необходимость создания концепции, выявляющей роль и место фоносемантической структуры в переводе.

Фоносемантика, выступающая в последнее время как развивающаяся дисциплина языкознания, изучающая связь между звуком и смыслом, привлекает внимание все большего числа ученых. Звукоизобразительная система активно рассматривается исследователями в различных аспектах. Так, изучается проблема фонетической мотивированности языкового знака [Журавлев, 1974, 1991; Воронин, 1982 и др.]- звукоподражательные модели в языке [Рузин, 1993]- взаимосвязь лексического и фонетического значения [Левицкий, 1994; Гурджиева, 1973; Горелов, 1974 и т. д.]- общая теория содержательности звуковой формы языка [Кулешова, 1985; Вапуйцева, 1987; Балаш, 1999; Федотова, 2001 и др,].

Е.А. Гурджиева провела большую работу по выявлению первичного (элементарного) звукового символизма [Гурджиева, 1973]. Ею была отмечена объективная связь между значениями и звуками языков. Исследование проводилось на материале русского, французского, киргизского, английского и латинского языков.

Было выявлено, что семантика положительных эмоций в русском, латинском и французском языках связана со звуком [е], отрицательных — со звуком [г]. Есть также черты, которые по другим языкам не повторяютсянапример, [Ь] связан во французском языке с идеей движения. Объективно звуковой символизм существует как для отдельных звуков, так и для слов, классов звуков.

Звуковой символизм, по Е. А. Гурджиевой, связан с синестезией: во французском и русском языках признак «круглый» соотносится с лабиализованными гласными. Данные выводы были перепроверены Е. И, Слоницкой, исследовавшей непроизводные имена существительные английского языка, в семной структуре которых имелась сема «округлый». Оказалось, что все они восходят к корням со значением вспухать, вздуваться, набухать, шар. Сема округлости у таких имен существительных первична. Было установлено также, что частота встречаемости фонемотипа лабиальных в обозначении круглого в 2,2 раза превышает норму. Таким образом, у лабиальных есть звукосимволическая функция [Слоницкая, 1987].

Г. В. Лосик исследовала восприятие гласных звуков методом многомерного шкалирования. Влияние акустических параметров гласного на его восприятие изучалось путем предъявления гласных в шумах и с искаженным спектром, гласных одного языка носителю другого, путем оценки звучания гласных по шкалам Осгуда. Предполагалось выяснить специфику восприятия речевых звуков в отличие от неречевых. Речевыми сигналами для восприятия послужили сегменты ударных гласных звуков, «вырезанные» из слов. Наиболее далекими друг от друга по звучанию оказались гласные (а) и (и), (а) и (у), (а) и (ы). Наиболее близкими — (у) и ('у), (о) и ('у), (о) и ('о). Полученные оценки степени попарной созвучности 10 гласных показывают, что гласные звуки (а) и ('а), (о) и ('о), (е) и ('е), (у) и ('у) соответствуют не двум вариантам одной психофонемы, а самостоятельным психофонемам.

Было выявлено, что принадлежность звуковых стимулов к фонемам языка в небольшой степени завышает оценку испытуемыми слухового различия звуков. Когда звуки теряют языковые признаки, оценки различия занижаются. Однако влияние лингвистического фактора в апперцепции не настолько сильнОу чтобы исказить проявление акустических характеристик при восприятии гласного звука [Лосик, 1992]. Отсюда можно сделать вывод: звуки обладают неким нелингвистическим эмоционально-оценочным самостоятельным смыслом.

В работе Э. А. Ли исследуется восприятие звуков неродного языка (немецких согласных) методом многомерного шкалирования. Предполагается, что при восприятии звуков неродного языка определяющим является автоматизированный способ принятия решений, обусловленный навыками родного языка. У испытуемых — носителей узбекского и русского языков — на основе фонологической системы родного языка и сложившихся перцептивных навыков каждый согласный ассоциируется с набором субъективно полезных признаков, по которому происходит идентификация согласного. В результате экспериментов было выделено четыре категории субъективно полезных признаков: способ образования, место образования, глухость-звонкость, наличие голоса и шума (назальность). Оказалось, что разные языковые группы имеют общее психологическое пространство восприятия звуков. Безусловно, при восприятии одних и тех же звуков испытуемые в ряде случаев придают определенным признакам различную значимость. Так, испытуемые-узбеки хорошо различают носовые и считают субъективно их очень похожими, тогда как испытуемые-русские группируют согласные по признаку назальности на иных основаниях. Это понятно, так как каждый язык помимо наличия универсальных характеристик имеет определенные черты, свойственные именно данной фонологической системе, что и определяет специфику восприятия [Ли, 1986].

Мы полагаем, что существование общего психологического пространства восприятия звуков носителями разных языков предполагает наличие межъязыкового фоносемантического пространства. Межъязыковое фоносемантическое пространство представляет собой совокупность фоносемантических универсалий, которые реализуются в каждом языке специфически, но при этом соблюдаются универсальные законы значимости звуков. Звуки обладают неким нелингвистическим эмоционально-оценочным самостоятельным смыслом. Именно поэтому большинство базовых звуков в различных языках совпадает [Гурджиева, 1973; Слоницкая, 1987; Ли, 1986; Горелов, 1974; Рузин, 1993; Воронин, 1982; Кулешова, 1985; Балаш, 1999 и др.]. При этом звуки могут быть представлены в различных фонологических оппозициях, но сама материя языка оказывается значимой.

Данные психофизиологических, нейропсихологических и нейрофизиологических исследований позволяют предположить, что фоносемантическое значение — это следствие взаимодействия различных отделов коры головного мозга [Альтман, 1992; Анохин, 1975, 1980; Бехтерева, 1974, 1977, 1988; Бардин, 1992; Лебедев, 1992; Лурия, 1975, 1998; Корж, 1992 и др.]. Основой для формирования фоносемантического значения является совмещение основных мозговых центров, слухового и зрительного анализаторов. Интегративная деятельность мозга приводит к объединению фонического и графического вариантов, в результате чего возникает фонографический инвариант за счет устойчивой комбинации нервных импульсов, поступающих в кору головного мозга. Таким образом, у любого носителя языка фоносемантическое значение формируется на базе уже имеющихся в мозгу нейрофизиологических паттернов, включающих сенсорные и моторные характеристики. Это свидетельствует о наличии определенных психофизиологических механизмов соотношения звука и смысла, имеющих место в любом языке. Другое дело, что оболочки слов в разных языках не могут быть одинаковы, поскольку и интра-, и экстралингвистические факторы, влияющие на функционирование конкретной языковой системы, не могут полностью совпадать. Мы же ведем речь о принципе номинации, тогда как реализация принципа зависит от целого ряда этнических и социальных факторов. Связь звука и смысла есть не что иное, как проявление мотива номинации [Балаш, 1999]. Фоническая содержательность возникает из неосознаваемой потребности говорящих установить, обнаружить связь между звуком и смыслом, возникающую в процессе первичного наименования.

Мы полагаем, что фоническая содержательность способна актуализироваться как при восприятии устного, так и письменного сообщения. С данной позицией, однако, согласны далеко не все ученые, особенно зарубежные [Kess, 1999; Magnus, 1998], утверждающие, что принципы звукового символизма проявляются лишь в звуковом варианте текста. Это, на наш взгляд, противоречит данным нейрофизиологических исследований о фоносемантическом значении как следствии взаимодействия слухового и зрительного анализаторов.

Так, С. В. Федотова провела опыт фоносемантического тестирования в группах лиц с дисфункцией указанных анализиторов. Двум группам слабовидящих и глухих информантов предлагалось сделать признаковую оценку звукобукв по методике А. П. Журавлева. Результаты эксперимента показывают, что восприятие звукобукв в обеих группах «сдвинуто» по сравнению с восприятием обычной аудиторией: в реакциях информантов каждой группы даны взаимоисключающие признаки. Исследователь показывает, что психические процессы восприятия универсальны, поэтому дисфункция зрительного или слухового анализаторов минимизирует возможность индивида оперировать с языком, расширять свою концептуальную систему [Федотова, 2001]. Данные эксперимента еще раз подтвердили, что звуковой уровень способен выступать как самостоятельный носитель смысла в процессе понимания текста (речевого произведения). Нарушения слухового или зрительного анализаторов не позволяют реципиенту адекватно воспринимать содержание организованной звуковой структуры устного/письменного сообщения. То есть для формирования фонографического инварианта необходимо нормальное функционирование обоих анализаторов.

На наш взгляд, фоносемантика активно действует в сфере эмоций. Впечатления, регистрируемые различными органами чувств, обнаруживают определенное сходство именно потому, что восприятие и понимание текста регулируется эмоцией как единственным способом проявления субъективной мотивации речевой деятельности. Отсутствие эмоциональной характеристики в тексте невозможно, поскольку его создателем является конкретный индивид со своей собственной концептуальной системой. В каждом случае речевого порождения осуществляется процесс формирования мотива и цели до их воплощения языковыми средствами, а представителем мотивационной сферы являются эмоции [Вилюнас, 1990; Выготский, 1986; Леонтьев, 1977; Пищальникова, 1999; Кинцель, 1998; Залевская, 1999; Зимняя, 1989; Костандов, 1977; Мягкова, 1983, 1999 и др.]. Доминантная эмоция может быть репрезентирована любыми языковыми средствами. Именно поэтому материя текста является неосознаваемым носителем эмоционального содержания, суггестивно воспринимаемого реципиентом.

Объектом нашего исследования является текст как совокупность составляющих его звуков, осознанно и неосознанно структурированных с учетом их ритмологических характеристик для адекватного выражения доминантного личностного смысла. Предметом — организованная звуковая структура оригинального текста, способная направлять континуум сознания переводчика в процессе реконструкции доминантного личностного смысла.

Актуальность работы обусловлена тем, что при всем интересе к проблемам фоносемантики до сих пор не существует аргументированной концепции, рассматривающей фонику как конструктивно-содержательно значимый компонент перевода. В современной ситуации межкультурного общения, развития контактов, взаимодействия и взаимовлияния культур создание непротиворечивой теории перевода, включающей фоносемантический аспект речевой деятельности, представляется особенно важным.

Научная новизна заключается в том, что впервые предпринимается попытка выявления концептуальной базы для характеристики фоносемантической составляющей текста как структурообразующего компонента перевода. Также впервые научно обосновывается наличие межъязыкового фоносемантического пространства как совокупности фоносемантических универсалий, реализующихся в каждом конкретном языке специфически, но с соблюдением универсальных законов значимости звуков.

Результаты исследования могут быть использованы в практике преподавания иностранного языка, в спецкурсах по теории перевода, а также в спецсеминарах по изучению новых направлений в лингвистике. Положения работы могут найти применение в исследованиях суггестивных свойств речи, привлекающих фонику как один из эффективных способов воздействия и коррекции эмоционального состояния личности, а также в изучении процессов понимания и порождения речевого высказывания.

Целью исследования является установление регулятивной функции фоники в процессе переводческой деятельности.

Цель определила необходимость решения следующих задач:

1. Выявление и сопоставление доминантного личностного смысла оригинальных поэтических текстов и их переводов.

2. Исследование характера репрезентации доминантной эстетизированной эмоции на фоносемантическом уровне в переводческой деятельности.

3. Вычисление и сопоставление фонетической значимости лексических репрезентантов доминирующей эмоции в оригинальных и переводных текстах по методике А. П. Журавлева.

4. Определение параметрических характеристик фиксированной в текстах оригинала и перевода эмоции: модальность, динамика, сила.

5, Обнаружение фонических универсалий в процессе восприятия и понимания реципиентами исходных и переводных текстов. Материалом для исследования послужили поэтические тексты на английском языке Walter de la Mare «Silver», Elizabeth Jennings «Absence», Brian Patten «A talk with a wood» и их переводы на русский язык, выполненные профессиональными переводчиками. Выбор для исследования стихотворений был обусловлен тем, что поэзия является областью, где внутренняя связь звучания и значения из скрытой становится явной, проявляясь наиболее интенсивно.

В работе были использованы следующие методы и приемы:

— методика выявления доминантных личностных смыслов, разработанная В, А. Пищальниковой [Пищальникова, 1999];

— расчет фоносемантической доминанты поэтических текстов по А. П. Журавлеву [Журавлев, 1974, 1991];

— прием субъективного шкалирования;

— элементы статистического анализа материала.

Нами были также разработаны новые методики проведения экспериментов при изучении восприятия звукового и графического вариантов поэтических текстов и их переводов.

Цель и задачи исследования

обусловили структуру работы, состоящей из введения, двух глав, заключения, списка использованной литературы, включающего 200 наименований, приложения.

Первая глава «Фонетический символизм как проблема современной психолингвистики: основные вопросы и направления исследования» посвящена выявлению основных тенденций исследований в области фоносемантики. В главе рассматриваются психолингвистические и нейрофизиологические аспекты проблемы с целью выявления концептуальной базы для характеристики фоносемантической составляющей текста как структурообразующего компонента процесса перевода.

Во второй главе «Экспериментальное исследование фоносемантической структуры текста как детерминанты перевода» предпринята попытка выявления регулятивной функции фоники в процессе переводческой деятельности. С этой целью исследуется восприятие реципиентами звукового и графического вариантов поэтических текстов на русском и английском языках. Также рассматриваются особенности понимания материи текста в условиях, когда звук перестает восприниматься как членораздельный. Кроме того для анализа испытуемым предлагается специально созданный поэтический искусственный текст на псевдоанглийском языке, поскольку в искусственных текстах фоносемантическая структура выступает в «чистом» виде как единственный представитель эмоционально-смыслового содержания. В главе представлен подробный анализ всех этапов эксперимента и описание результатов.

В заключении подводятся основные итоги работы и намечаются некоторые перспективы дальнейших исследований.

В приложении приведены образцы анкет, предложенных истытуемым в процессе всех этапов эксперимента.

На защиту выносятся следующие положения:

1. Эквивалентность при переводе может быть установлена лишь в отношении функции элементов оригинального текста и текста перевода, потому что смысловое их содержание возникает как функциональное образование в рамках конкретного речемыслительного процесса.

2. Поскольку звуки обладают неким нелингвистическим самостоятельным смыслом, логично предположить наличие межъязыкового фоносемантического пространства, являющего собой не категорию, но совокупность фоносемантических универсалий. Эти универсалии реализуются в каждом языке специфически, но с соблюдением универсальных законов значимости звуков (эмоционально-оценочной). Отсюда сама материя языка является значимой и большинство звуков в различных языках совпадает, хотя они могут находиться в разных фонологических оппозициях. Наличие фоносемантических универсалий обусловливает саму возможность перевода и понимания текста в целом.

3. Поскольку первоначальное кодирование слов осуществляется независимо от смыслового их содержания по законам кодирования сложных акустических сигналов, билингв имеет единое фоносемантическое представление о звуках речи вообще, что подтверждается нейрофизиологическими исследованиями и характером восприятия разноязычных текстов. Декодирование звуковой материи осуществляется на единой нейрофизиологической основе независимо от языковой принадлежности.

4. Билингв воспринимает разноязычные тексты как набор повторяющихся звуков, репрезентирующих смысловую доминанту. Организованная звуковая структура поэтического текста вводит билингва в смысловой континуум разноязычных текстов и представляет доминанту этого континуума путем увеличения/уменьшения частотностей звукобукв.

5. Звуковые облики иностранных слов у билингва вызывают определенные ассоциации и чувственные представления, как и звуки слов родного языка, а также обеспечивают вхождение в смысл текста еще до анализа отношений, репрезентированных на лексическом и других уровнях.

6. Регулятивное воздействие фоники выявляется при восприятии как звучащего, так и письменного вариантов разноязычных поэтических текстов.

Основные положения работы апробировались на аспирантских объединениях АТУ в 2001 году, а также в практике преподавания английского языка студентам и были изложены в виде докладов, сообщений, выступлений на Всероссийской научной конференции «Язык. Человек. Картина мира.» (Омск, ОмГУ, 2000) — в школе-семинаре «Лингвосинергетика: проблемы и перспективы» (Барнаул, 2000) — на межвузовской научно-методической конференция «Гуманитарное образование в высшей школе: вызовы н ответы» (Барнаул, АГУ, 2000) — во II выпуске сборника «Языковое бытие человека и этноса» (Барнаул, АГУ, 2000) — на VI межвузовской научно-практической конференции «Текст: варианты интерпретации» (Бийск, НИЦ БПГУ, 2001) — в V выпуске сборника «Текст: структура и функционирование» (Барнаул, АТУ, 2001) — в региональной школе-семинаре «Методика преподавания иностранного языка в ситуации культурной полифонии» (Барнаул, АГУ, 2001).

По теме исследования имеется 7 публикаций.

2.5.5 Выводы.

Данные, полученные в результате анализа эмоционально-смыслового и фоносемантического содержания искусственного текста, позволяют сделать следующие выводы:

1. Поэтический искусственный текст на псевдоанглийском языке воспринимается как содержательный, причем содержание его определяется доминантной эмоцией, представленной в звуковой материи.

2. Выделенные испытуемыми репрезентанты доминантной эмоции искусственного текста рассматриваются испытуемыми как смысловые компоненты текста.

3. Фоносемантическая структура искусственного текста является единственным представителем смыслового содержания, выделяемого реципиентами. Фоника искусственного текста направляет и организует ассоциации реципиентов.

4. Эмоция, фиксированная в искусственном тексте, по мнению информантов, обладает параметрическими характеристиками оценки, силы, активности, из которых лишь оценка непосредственно связана с характером указанной эмоции.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

.

Динамика межкультурного общения, развитие международных контактов, взаимоотношения и интеграция культур обусловили необходимость развития науки о переводе на новом этапе. В настоящее время особый интерес для ученых представляют исследования звучащей речи как одной из форм существования языка, репрезентирующей физические свойства составляющих его элементов. В связи с этим чрезвычайно актуальной явилась проблема выявления роли звуковой организации текста в переводческой деятельности.

Результаты проведенного нами исследования показывают, что фоника выполняет регулятивную функцию в процессе перевода. Звуковые облики иностранных слов вызывают определенные ассоциации и чувственные представления и обеспечивают вхождение в смысл текста еще до анализа отношений, репрезентированных на лексическом и других уровнях. Организованная звуковая структура представляет доминанту смыслового континуума текста путем увеличения/уменьшения частотностей звукобукв.

Понимание смысла текста и сам процесс перевода были бы невозможны, если бы не существовало межкультурного поля смыслов, т. е. неких общечеловеческих наборов смыслов, бытующих в речемыслительной деятельности индивида. Истоки этой идеи находятся еще в трудах В. фон Гумбольдта и А. А. Потебни, а также представлены современными герменевтическими исследованиями.

Многочисленные эксперименты выявили общее психологическое пространство восприятия звуков носителями разных языков. А поскольку звуки обладают неким нелингвистическим эмоционально-оценочным содержанием, осознаваемым реципиентами, мы предполагаем наличие межъязыкового фоносемантического пространства. Проведенные нами эксперименты на восприятие английских поэтических текстов и их русских переводов носителями русского языка показывают, что данное пространство представляет собой набор фоносемантических универсалий. Эти универсалии реализуются в каждом языке специфически в силу особенностей разных фонологических систем. Звуки могут презентироваться различными фонологическими оппозициями, но при этом соблюдаются универсальные законы значимости языковой материи. Материя языка (т.е. вещество, фоника), состоящая из квантов звука, при восприятии вызывает у реципиента тонические и физические перестройки импульсной активности нейронных популяций, приводящие к образованию паттернов, т. е. нейрофизиологических коррелятов кодирования и декодирования акустических сигналов. Характер паттернов позволяет констатировать, что декодирование звуковой материи осуществляется на единой нейрофизиологической основе независимо от языковой принадлежности.

Но для восприятия акустического сигнала как значимого, вербального сигнала необходимо прежде всего опознать его как членораздельный звук. Именно в силу членораздельности звук способен актуализировать у реципиента соответствующее значение, т. е. восприниматься как носитель смысла. Проведенные эксперименты на восприятие текстов в условиях плохой слышимости показывают, что звук перестает восприниматься как членораздельный, смыслосодержащий. Вследствие этого регулятивная функция фонической организации текста разрушается, а восприятие звуковой материи приобретает резко отрицательную оценку. Восприятие звука как нечленораздельного приводит к распаду гомоморфизма эмоционально-смыслового и фоносемантического содержания текста в оценке реципиентами.

В обычных условиях гомоморфизм доминантного личностного смысла, фиксированной в тексте эмоции и фоносемантического содержания реконструируется в тексте перевода. Фоносемантическая доминанта направляет и регулирует континуум сознания реципиента/переводчика в процессе восприятия и воссоздания указанного гомоморфизма. Организованная звуковая структура как один из компонентов концепта в ряде случаве является единственным его репрезентантом. Именно поэтому наиболее оправданным представляется рассмотрение процесса перевода как реконструкции переводчиком доминантного смысла исходного текста на базе собственной концептуальной системы, т. е. на основании концептуального анализа. В рамках данного подхода текст предстает как функциональное поле смыслов, а достижение полной тождественности текстов оригинала и перевода представляется невозможным в силу индивидуальности концептуальных систем автора и переводчика. Эквивалентность может быть установлена лишь в отношении функции элементов оригинального и переводного текстов. Регулятивная функция фоносемантики актуализируется в переводе как устного, так и письменного речевого сообщения.

Гипотеза фоносемантических универсалий и регулятивного характера фоники была верифицирована также в эксперименте на восприятие искусственного текста на псевдоанглийском языке.

В искусственном тексте фоника является единственным репрезентантом эмоционально-смысловых отношений. Именно на основании организованной звуковой структуры псевдотекста у реципиентов формируются сходные компоненты содержания. Фоника искусственного текста направляет и организует возникшие у испытуемых ассоциации. Реципиентами выделяются также репрезентанты доминантной эмоции псевдотекста, представляющие и смысловые его компоненты.

Организованная фоническая структура направляет и организует континуум сознания реципиента в процессе восприятия эмоционально-смыслового содержания как устного, так и письменного речевого сообщения. Это подтверждается данными нейрофизиологических и психофизиологических исследований, показывающих, что фоносемантическое значение формируется на основе совмещения основных мозговых центров, слухового и зрительного анализаторов. Следовательно существует единая психофизиологическая основа восприятия и декодирования звуковой материи независимо от языковой принадлежности. Это становится возможным в силу наличия фоносемантических универсалий.

На основании результатов исследования можно сделать следующие выводы по всей проведенной работе:

1. Звуковые облики иностранных слов у билингва вызывают определенные ассоциации и чувственные представления, как и звуки слов родного языка, а также обеспечивают вхождение в смысл текста еще до анализа отношений, репрезентированных на лексическом и других уровнях.

2. Поскольку первоначальное кодирование слов осуществляется независимо от смыслового их содержания по законам кодирования сложных акустических сигналов, билингв имеет единое фоносемантическое представление о звуках речи вообще, что подтверждается нейрофизиологическими исследованиями и характером восприятия разноязычных текстов. Декодирование звуковой материи осуществляется на единой нейрофизиологической основе независимо от языковой принадлежности.

3. Фоносемантическая структура оригинального поэтического текста актуализируется в переводе сходными единицами фонического уровня. При этом положительная доминантная эмоция репрезентируется звукобуквами с набором положительных признаков, отрицательная соответственноотрицательно окрашенными звукобуквами.

4. Организованная звуковая структура поэтического текста способна вводить билингва в смысловой континуум разноязычных текстов и представлять доминанту этого континуума путем увеличения/уменьшения частотностей звукобукв.

5. Доминантная эмоция может быть репрезентирована любыми языковыми средствами, поэтому и звуковая организация (фоника) представляет фиксированные в тексте эмоции.

6. Текст на любом языке представляет собой эмоционально-смысловое единство, поэтому характеризуется гомоморфизмом эмоционально-смысловой и фоносемантической его структур.

7. Гомоморфизм поэтических уровней стихотворного текста реконструируется переводчиком и воссоздается в тексте перевода.

8. Фонический уровень может являться главным репрезентантом концепта, актуализирующим смысловые его компоненты в тексте перевода.

9. Межъязыковое фоносемантическое пространство представляет собой набор фоносемантических универсалий, которые реализуются в каждом конкретном языке специфически, но с соблюдением универсальных законов соотношения звука и смысла. Наличие этих универсалий обусловливает саму возможность процесса перевода и понимания текста в целом.

10.Регулятивное воздействие фоносемантики выявляется при восприятии как звучащего, так и письменного вариантов поэтических текстов оригинала и перевода, а также в искусственном тексте на псевдоанглийском языке.

Нами было экспериментально выявлено межъязыковое англо-русское фоносемантическое пространство на материале поэтических текстов. В дальнейшем возможно проведение исследований на материале текстов других жанров с привлечением данных большего числа языков. Перспективой исследования может послужить разработка теории, выявляющей роль фонической оболочки в эволюции (развитии значения) слова в речевой деятельности. Изучение способов применения принципов звукосимволизма для оптимизации речевого воздействия на реципиента представляется особенно важным в ситуации современной культурной полифонии. Интересным для науки может явиться также выявление функций фоносемантического компонента идиостиля писателей.