Эволюция зажиточных и предпринимательских крестьянских и казачьих хозяйств на Южном Урале в период нэпа (1921-1927 гг.)

Актуальность темы

исследования. Разнообразие и противоречивость социально-экономического развития российской деревни 1920;х гг. всегда привлекали пристальное внимание отечественных исследователей. Актуальность изучения новой экономической политики в современный период определяется тем, что в эти годы разворачивались процессы, которые легли в основу всех последующих исторических событий. Это период, где был возможен поиск и выбор пути дальнейшего развития страны.

Исследователи оценивают нэп как поворотный пункт в нашей истории с точки зрения заложенных в нем возможностей, которые не сумели или не успели проявить себя. В связи с этим важное значение приобретает их углубленное изучение в свете вновь открывшихся фактов и иного прочтения ранее известных.

Опыт государственного регулирования социально-экономических отношений может иметь большое практическое значение для современного экономического и политического развития страны. Конечно, было бы исторически неверно поставить знак равенства между двумя периодами. Интерес исследователей объясняется не столько схожестью самих проблем современности и проблем 20-х гг., сколько сопоставимостью этих периодов по значимости. Очень важным представляется то, что несла с собой эта политика, что было реализовано, что прервано, что мифологизировано уже в современной истории.

Актуальность данного исследования обусловлена необходимостью изучения характера и особенностей эволюции зажиточных и предпринимательских крестьянских и казачьих хозяйств на Южном Урале в период нэпа, переосмысления и уточнения прежних оценок их социально-экономического положения. Эти группы сельского населения оставались главным неразрешенным вопросом советского правительства, что, согласно идеологическим установкам, делало вполне реальной угрозу реставрации капитализма. Именно «кулацкий» вопрос в конце нэпа сыграл ключевую роль во внутрипартийной борьбе. Ее результаты определили стратегию развития советского общества, одним из ключевых элементов которой стала политика ликвидации кулачества как класса.

Советская власть вела политику борьбы и уничтожения самого духа крестьянства, предпринимательской инициативы, и, к сожалению, одержала победу. В этом и заключается ответ на вопрос о кризисном состоянии современной российской деревни. Кризис в ней глубже, а реформы идут тяжелее, чем в обществе в целом. Связано это с тем, что крестьянство во многом утратило свои традиционные черты. Отсутствует частная инициатива на селе. Предоставление современному крестьянину экономической свободы, в отличие от периода нэпа, не принесло серьезного положительного эффекта.

Актуальность исследования определяется и государственными задачами в сфере совершенствования социальной политики в процессе становления правового государства и гражданского общества, перехода к общественным отношениям нового типа. На современном этапе реформирования российского общества и государства сделан акцент на главном аспекте проводимых преобразований, а именно человеческой цены реформ, отношения населения к методам их проведения и формам их реализации. Исходя из этого, обращение к нэпу позволит лучше представить и оценить последствия преобразований, их влияние на социальные отношения и общество в целом.

Изучение отечественного опыта формирования рыночных отношений, деятельности сельских предпринимателей в 20-е гг. может способствовать определению оптимального соотношения государственного и частного секторов в экономике, выявлению форм хозяйствования, сочетающих частные и общественные интересы. Использование этого опыта применительно к современной ситуации в экономике позволит снизить «социальную цену» реформ, проводимых в российском обществе.

В связи с этим анализ эволюции группы зажиточных и предпринимательских хозяйств в годы нэпа представляется нам не потерявшим актуальности и в настоящее время, поскольку он помогает лучше понять особенности и закономерности аграрной политики, наиболее четко определить ее приоритетное направление в современных условиях. Обобщение опыта экономических реформ в южноуральской деревне периода нэпа с целью определения наиболее оптимальных форм хозяйствования крестьянства может помочь избежать повторения допущенных в то время ошибок и выработать наиболее приемлемые пути выхода из кризисной ситуации в сельском хозяйстве.

Объект исследования — реализация новой экономической политики в южноуральском регионе.

Предмет исследования — зажиточные и предпринимательские крестьянские и казачьи хозяйства в условиях перехода, функционирования и свертывания нэпа.

Хронологические рамки исследования охватывают период с 1921 г., когда фактически началось осуществление нэпа, по 1927 г., когда происходит отступление от принципов хозяйствования новой экономической политики. При этом учитывается определенная внутренняя неоднородность периода, наличие отличающихся друг от друга этапов: первые годы нэпа, восстановительный период, начало свертывания нэпа.

Начальный этап определялся последствиями гражданской войны, политики «военного коммунизма» и голода 1921 г. Восстановительный период — комплексом социальных, экономических и политических мероприятий, направленных на подъем сельского хозяйства. Завершающий — последующим ограничением товарно-денежных отношений сельскохозяйственных производителей в связи с переходом к коллективизации.

Территориальные рамки исследования определяются границами современной Оренбургской, Челябинской и Курганской областей. В период новой экономической политики край неоднократно подвергался административным изменениям. В августе 1919 г. Оренбуржье было разделено на Оренбургскую и Челябинскую губернии. С 1920 г. по 1925 г. территория Оренбургской губернии находилась в составе Киргизской республики, затем была выделена в самостоятельную губернию. В 1928 г. она преобразована в Оренбургский округ, который вошел в состав Средне-Волжской области. Челябинская губерния, являясь самостоятельным регионом, во второй половине 1923 г. разделена на округа: Челябинский, Троицкий, Курганский и Златоустовский.

Новое районирование не могло не наложить своего отпечатка на социальную, политическую и экономическую жизнь региона, который в период нэпа представлял собой аграрную область. На Южном Урале оказался сконцентрирован весь комплекс противоречий, присущих аграрному сектору российской экономики 1921;1927 гг.

Цели и задачи диссертационного исследования.

Цель диссертационного исследования заключается в проведении комплексного анализа эволюции зажиточных и предпринимательских крестьянских и казачьих хозяйств на Южном Урале в период нэпа, выявлении социально-экономических изменений, которые происходили в результате реализации политики государства и органов власти на местах.

Задачи диссертационного исследования:

— охарактеризовать состояние крестьянских хозяйств после окончания гражданской войны;

— определить состав и социально-экономическое положение зажиточных и предпринимательских крестьянских хозяйств;

— рассмотреть удельный вес зажиточных и предпринимательских казачьих хозяйств;

— проанализировать практику государственного регулирования зажиточных и предпринимательских хозяйств в сфере кредитования и налогообложения-.

— выявить структуру средств производства и условия формирования их рынка;

— рассмотреть отношения аренды земли и найма рабочей силы.

Научная новизна диссертационного исследования в значительной степени обусловлена недостаточной разработанностью проблемы. На основе широкой источниковой базы впервые предпринята попытка целостного анализа эволюции зажиточных и предпринимательских крестьянских и казачьих хозяйств и их социально-экономического положения в период нэпа.

Определены характер и направления процесса социального расслоения, динамика изменений южноуральской деревни, раскрыты особенности взаимодействия разных групп населения друг с другом.

Представлен сравнительный анализ развития крестьянства и казачества, установлены социально-экономические различия и удельный вес зажиточных и предпринимательских хозяйств в крестьянских, казачьих и смешанных районах. Отмечается достаточно высокий уровень товарности этих групп сельскохозяйственных производителей, что в перспективе давало возможность части зажиточных хозяйств развиваться по пути предпринимательства. Раскрывается механизм вовлечения предпринимательских хозяйств в рыночную экономику.

Выявлено соотношение широкого комплекса экономических и административных методов регулирования зажиточных и предпринимательских хозяйств в области кредитной и налоговой политики, распределения основных средств производства и арендно-наемных отношений. Оцениваются перспективы их дальнейшего развития, место и роль в экономике и общественных отношениях.

В научный оборот введены новые архивные документы, фактические и статистические материалы, позволившие расширить и конкретизировать представление об исследуемом периоде.

Основные выводы диссертационного исследования подтверждают сложный процесс эволюции зажиточных и предпринимательских крестьянских и казачьих хозяйств в годы нэпа, многоукладный характер экономики, наличие противоположных и взаимоисключающих тенденций государственного регулирования деревни.

Историография проблемы. Анализ литературы, проведенный по проблеме исследования, позволяет разделить всю историографию на следующие хронологические периоды: 20-е гг.- с начала 30-х до середины 50-х гг.- с середины 50-х до середины 80-х гг.- в рамках современного периода историографии нэпа можно назвать два этапа: с середины 80-х до начала 90-х гг. и с начала 90-х гг. до настоящего времени. Данная периодизация обусловлена политическими интересами и идеологическими установками, которые определяли жизнь российского общества, а также тематику и методологические подходы исторических исследований1. Учитывается также особенность постановки проблем новой экономической политики в литературе и изменение общественно-политической ситуации в стране.

Первый этап характеризовался многообразием концепций и оценок политического курса в отношении российской деревни. Исследователи пытались разобраться в причинах введения нэпа, его сущности и перспективах развития. Особое внимание в литературе уделялось проблемам классовой дифференциации деревни, землеустроительной политике и ее социально-экономическим результатам. Однако работам 20-х гг. были присущи определенные недостатки. Основные из них обуславливались спецификой литературы тех лет, подавляющая часть которой отвечала практическим потребностям. Важнейшей отличительной чертой историографии этого периода являлось наличие работ, написанных с различных теоретико-методологических позиций. Проблема нэпа рассматривалась исследователями трех направлений аграрно-экономической мысли: либерально-демократического, организационно-производственного и марксистского.

Представители либерально-демократического направления Б. Д. Бруцкус, JI.H. Литошенко, П.Б. Струве2, являлись сторонниками частной собственности.

1 Каждый из предложенных этапов периодизации историографии новой экономической политики определялся теоретическим и конкретно-историческим осмыслением событий, многообразием концепций и оценок. В связи с этим мы признаем выделенные периоды развития исторической науки по проблемам нэпа весьма условными, поскольку объективный научный анализ заключается в свободе научной мысли и научного слова, равно гарантированной представителям всех мировоззренческих и научных направлений и школ.

2 Бруцкус Б. Д. Экономические предпосылки возрождения сельского хозяйства. Доклад на 3-м агрономическом съезде // Вестник сельского хозяйства. — 1922. № 7−8. — С. 18−32- Литошенко Л. Н. Эволюция и прогресс крестьна землю, высоко оценивали аграрную реформу П. А. Столыпина. Они ставили вопрос о реальных механизмах перехода от натурально-потребительского типа хозяйства к товарному, фермерскому. Так, Б. Д. Бруцкус, отвергая социализм и навязываемый крестьянству коллективизм, поддерживал трудовое крестьянское хозяйство, которое не считал капиталистическим. Работы исследователей-аграрников либерального направления отличались довольно высоким уровнем методологии, предметностью и фактологическим материалом. Они внесли существенный вклад в отечественную историографию периода нэпа.

Комплексное развитие и взаимодействие различных форм хозяйствования предлагали сторонники организационно-производственного направления, яркими представителями которого были А. В. Чаянов, Н. П. Макаров, А.Н. Че-линцев и др.1 Реально оценивая уровень экономического положения страны и состояние сельского хозяйства, они делали ставку на укрепление сильного трудового крестьянского хозяйства, в основе которого лежала семейно-трудовая теория. Развитие аграрного сектора должно идти на основе рациональной организации производства, кооперирования, товарно-денежных отношений.

Так, идеи А. В. Чаянова предоставляли возможность более дифференцированно подходить к различным категориям крестьянских хозяйств, четко разграничивать зажиточные трудовые и предпринимательские группы и учитывать разницу между эксплуататорским применением наемного труда для наживы и его использованием в хозяйствах, испытывающих нужду в дополнительных рабочих руках2. Представители указанного направления выступали за сохранение индивидуальных крестьянских хозяйств, разнообразие форм кооперирования, добровольность и постепенность этого процесса, против огосударствления кооперации. янского хозяйства. — М., 1923; Струве П. Б. Итоги и сущность коммунистического хозяйства. — Париж, 1921.

1 Чаянов А. В. Очерки по экономике трудового сельского хозяйства. — М., 1924; Он же. Краткий курс кооперации. — М., 1925; Он же. Основные идеи и формы организации крестьянской кооперации. — М., 1927; Он же. Крестьянское хозяйство. — М., 1989; Макаров Н. П. Крестьянское хозяйство и его эволюция. — М., 1920; Он же. Дифференциация крестьянского хозяйства. — М., 1927; Челинцев А. Н. К вопросу о дифференциации крестьянского хозяйства // Пути сельского хозяйства. — 1927. № 4. — С. 114−132- Он же. Региональность как центральный вопрос сельского хозяйства // Великий незнакомец. Крестьяне и фермеры в современном мире. Хрестоматия / Сост. Т. Шанин-М., 1992.-С. 168−171.

2 Чаянов А. В. Организация крестьянского хозяйства // Крестьянское хозяйство.-М., 1927.-С. 13.

Определенное промежуточное положение между либерально-демократическим и организационно-производственным направлением занимали взгляды Н.Д. Кондратьева1. В своих работах он выступал за тесную связь земледельца с основным средством производства — землей, за возможность свободно ею распоряжаться, за аренду и земельный оборот. Автор призывал к свободному развитию трудового крестьянского хозяйства, ориентируясь на интенсивные товарные формы, приближающиеся по своему типу к фермерским, поскольку именно они обладают значительными производственными возможностями. Вместе с тем Н. Д. Кондратьев являлся активным сторонником кооперирования крестьян.

На первом этапе историографии шло также формирование марксистской исторической школы. Ее сторонники — JI.H. Крицман, А. И. Гайстер, М.И. Ку-банин, В.П. Милютин2, решительно отвергали частную собственность на землю и все надежды возлагали на коллективные хозяйства. В связи с практическими потребностями, особое внимание уделялось выяснению характера классового расслоения. Классификация крестьянских хозяйств, предложенная JI.H. Криц-маном, соответствовала схеме: «кулак-середняк-бедняк"3. Эта концепция сводила в одну группу и кулаков и полутрудовые крепкие семейные хозяйства, что искажало социальную природу крестьянского двора. Представители марксистского направления особое внимание уделяли взаимоотношениям различных групп крестьянства, преувеличивали степень социального расслоения и тем самым подготавливали политику раскулачивания деревни.

Работы представителей названных направлений не были единственными. В связи с обострением политической борьбы различных внутрипартийных.

1 Кондратьев Н. Д. Изменение мирового и русского сельского хозяйства за время и после войны и основные задачи нашей сельскохозяйственной политики. Доклад 3-му Всероссийскому агрономическому съезду // Вестник сельского хозяйства. — 1922. № 6−7. — С. 39−74- Он же. Путь к социализму. — М., 1990; Он же. Основные проблемы экономической статистики и динамики. — М., 1991; Он же. Особое мнение: Избранные произведения в 2 кн.-М., 1993.

2 Крицман Л. Н. Три года новой экономической политики пролетариата СССР. — М., 1924; Он же. Классовое расслоение в советской деревне. — М., 1926; Гайстер А. И. Аренда и сдача земли // На аграрном фронте. — 1927. № 6. — С. 30−55- Он же. Расслоение советской деревни. — М., 1928; Кубанин М. И. Классовая сущность процесса дробления крестьянских хозяйств (экономические исследования). — М., 1929; Милютин В. П. Буржуазные по-следники.-М, 1931.

3 Крицман Л. Н. К вопросу о классовом расслоении современной деревни // На аграрном фронте. — 1925. № 7−8,-С. 11−17. группировок в 1924;1927 гг. акцент в изучении переместился на определение сущности и глубины расслоения крестьянства, на анализ его неоднородности1. Более взвешенная оценка этой проблемы представлена в работах Г. И. Баскина и А.И. Хрящевой2. Аграрный строй подвержен не дифференциации, утверждал автор, а процессу измельчания крестьянских семейно-трудовых хозяйств3. Вместе с тем на данном этапе появляется большое количество работ направленных против концепций А. В. Чаянова, Н. Д. Кондратьева и их сторонников4.

Литература

все больше подвергалась идеологическому влиянию.

Основные проблемы новой экономической политики рассматривались в работах партийных лидеров. Теоретические идеи нэпа были разработаны В.И. Лениным5. Они эволюционировали от признания вынужденности уступок «мелкобуржуазной стихии», как шага назад, до признания коренной перемены «всей точки зрения нашей на социализм"6. Нэп рассматривался как вынужденный, но необходимый и длительный путь к социализму через государственное регулирование рынка и кооперацию, как политика вводимая «всерьез и надолго, но не навсегда». Важными представляются идеи Ленина о социально-классовой дифференциации дореволюционного и послереволюционного крестьянства, о двойственной природе крестьянина как собственника и труженика, об опасности в условиях нэпа возрождения капитализма и кулачества.

Перспективы развития страны в период нэпа представлены в работах.

1 Кажанов Н. И. Основные положения сельскохозяйственной экономики. — М., 1924; Смирнов А. П. Политика Советской власти в деревне и расслоение крестьянства. — М.-Л., 1925; Ларин Ю. Дореволюционные остатки в современном кулачестве // Большевик. — 1927. № 22. — С. 40−60- Суханов Н. Н. О дифференциации крестьянского хозяйства // Пути сельского хозяйства. — 1927. № 6−7. — С. 137−159- Плешков П. Наемный труд в крестьянском хозяйстве СССР. — М., 1928; Казаков А. Экономическое положение сельскохозяйственного пролетариата до и после Октября. — М.-Л., 1930.

2 Баскин Г. И. Влияние урожаев на дифференциацию крестьянского хозяйства // Пути сельского хозяйства. -1927. № 4.-С. 96−102-Хрящева А. И. Группы и классы в крестьянстве. -М., 1924; Она же. Условия дробимости крестьянских хозяйств // Экономическое обозрение. — 1928. № 9. — С. 39−51.

3 Баскин Г. И. Указ. соч. С. 96−102.

4 Верменичев И. Д. Классовое расслоение крестьянства и классовые позиции буржуазных и мелкобуржуазных теоретиков // На аграрном фронте. — 1927. № 4. — С. 78−87- Милютин В. П. Контрреволюционное вредительство в сельском хозяйстве // На аграрном фронте. — 1930. № 9. — С. 3−14- Ярославский Е. М. Мечты Чаяновых и советская действительность против кондратьевщины // Классовая борьба в экономической теории. — М., 1931. — С. 39−60.

3 Ленин В. И. Доклад на 10-м съезде РКП (б). — М., 1956; Он же. Доклад о замене разверстки натуральным налогом на 10-м съезде РКП (б). — М., 1984; Он же. О продовольственном налоге. — М., 1989; Он же. Новая экономическая политика и задачи политсоветов. — Полн. собр. соч. Т.44. Он же. О кооперации. — Там же. Т.45- Он же. О нашей революции. — Там же. Ленин В. И. О кооперации // Полн. собр. соч. T.45. — С. 376.

Е.А. Преображенского и Л.Д. Троцкого1. Они основывались на условии эволюции многоукладного типа экономики. Зажиточный крестьянин представлял собой необходимое звено в формировании новых экономических отношений в деревне, поскольку он способствовал интенсификации земледелия. Л. Д. Троцкий предлагал дать возможность развития в деревне фермерского, капиталистического хозяйства, выступал против насильственной коллективизации.

Значительное внимание проблемам нэпа уделял Н. И. Бухарин 2. По его мнению, мелкое крестьянство, которое веками вело индивидуальное хозяйство, приобщить к социализму можно лишь эволюционным путем, на основе экономической заинтересованности, с помощью убеждения, без применения насилия. «Мелкий производитель будет втянут в обобществленное хозяйство не мерами внеэкономического принуждения, а главным образом хозяйственными выгодами» 3. Автор выступал за устранение эксплуататорских отношений, а не уничтожение единоличных хозяйств и тем более крестьян, попавших в категорию кулака, ставил задачу вовлечения их в кооперацию.

Это противоречило взглядам И. В. Сталина и его сторонников, считавших, что «врастание» кулака в социализм невозможно, поскольку товарно-денежные отношения, на которых основано кулацкое хозяйство, порождают капитализм, а само крестьянство является капиталистическим классом. Эти выводы Сталина не смогли не оказать влияния на состояние исторической науки, в частности историографии крестьянства и крестьянского двора4.

Изменения в экономической и социальной политике в 20-е. гг. исследовались уральскими историками — B.C. Немчиновым, Ф. И. Казанским, Н. Иш.

1 Преображенский Е. А. Вопросы финансовой политики. М., 1921; Он же. От нэпа к социализму. — М., 1922. — С. 20- Он же. Основной закон социалистического накопления // Вестник Комм. Академии. Кн. 8. — М., 1924; Троцкий Л. Д. К социализму или капитализму? (Анализ советского хозяйства и тенденций его развития). — М.-Л., 1925; Он же. Моя жизнь. -М., 1991.

2 Бухарин Н. И. Экономика переходного периода. — М., 1920; Он же. Избранные произведения. — М., 1988.

3 Бухарин Н. И. Путь к социализму. — Новосибирск, 1990. — С. 52−53.

4 Сталин И. В. К вопросу о пролетариате и крестьянстве. Речь на 12-й губконференции Московской организации РКП (б) 27 января 1925 года. — Сочинения. Т. 7. — М., 1948; К итогам работы 14-й конференции РКП (б). Доклад активу Московской организации РКП (б) 9 мая 1925 года // Там жеВопросы и ответы. Речь в Свердловском университете // Там жеПартия и оппозиция. Речь на 16-й Московской губконференции 23 ноября 1927 года // Там же. Т. 10. маевым и др.1 Определялись новые принципы и приемы анализа отдельных социальных групп, место и роль каждой из них в сельскохозяйственном производстве. Особый вклад в разработку этой проблемы внес B.C. Немчинов2. В созданной автором научной методике группировки крестьянских хозяйств учитывались не только натуральные признаки, но и социально-экономические отношения.

Определенный интерес представляла проблема кооперативного строительства в крае. М. Зыков, А. Вершинин, А. Таняев3 показали степень коопери-рованности уральского крестьянства, попытались раскрыть социальную направленность деятельности кооперации. При этом необходимо учитывать, что происходившие в сельскохозяйственном процессе изменения авторы характеризовали с сугубо классовых позиций. Ставился вопрос о строгом государственном регулировании процессов товарообращения и постепенном свертывании свободного рынка. Подробно изучалось проведение классовой политики в уральской деревне и подготовка к коллективизации4. Происходило явное запугивание угрозой кулацкого влияния на селе.

Таким образом, работы уральских исследователей отличает плюрализм мнений, научность, исследовательский характер и описательность. Авторами поставлены проблемы теоретического и практического характера, намечены пути их анализа. Вместе с тем историографии 20-х гг. были присущи определенные недостатки. Основные из них, на наш взгляд, обуславливались спецификой литературы тех лет, подавляющая часть которой была создана в связи с.

1 Немчинов B.C. Опыт классификации крестьянских хозяйств // Избр. произв. — Т. 1. — М., 1967; Казанский Ф. И. Экономическое расслоение крестьянских хозяйств в Челябинском округе в 1926 г. — Челябинск, 1927; Он же. Доходность крестьянского хозяйства на Урале по социальным типам // Хозяйство Урала. — 1927. № 10−11. — С. 102−130- Он же. Какие процессы происходят в деревне // Хозяйство Урала. — 1928. № 4. — С. 68−95- Ишмаев Н. О классовом расслоении уральской деревни // Хозяйство Урала. — 1926. № 10−11. — С. 84−115- Советников М. Первые шаги кредитования деревенской бедноты // Хозяйство Урала. — 1927. № 7. — С. 72−86.

2 Немчинов B.C. Указ. соч. С. 85−86.

3 Зыков М. Очередные задачи сельскохозяйственной кооперации // Уральский коммунист. — 1927. № 12. — С. 624- Он же. Производственная кооперация на Урале // Там же. № 10. — С. 58−82- Вершинин А. Состояние сельскохозяйственных кредитных товариществ на Урале и их очередные задачи // Хозяйство Урала. — 1927. № 2−3. -С. 115−158- Таняев А. О социальной направленности сельскохозяйственного кредита на Урале // Уральский коммунист. — 1927. № 15. — С. 47−59- Ослоновский А., Орлов А. Десять лет борьбы и строительства Советов на Урале. — Свердловск, 1927.

4 Васильев Б. Задачи партии в деревне // Уральский коммунист. — 1922. № 3. — С. 11- Войтов И. А. Пути развития коллективного земледелия на Урале // Хозяйство Урала. — 1926. № 8. — С. 38−50. практическими потребностями. Отсутствие достоверных, сравнимых данных, единой методики определения социальных групп в обществе, четких критериев социального расслоения вызывали разные оценки этих процессов.

Следующий этап — начало 30-х-середина 50-х гг. В этот период произошло снижение научного интереса к нэповской проблематике. Почти полностью прекратились публикации архивных документов, резко сузился круг изучаемых вопросов. Вне поля зрения исследователей оставались такие проблемы, как классовая структура деревни в первые годы нэпа, аграрная политика партии, направленная на подъем индивидуальных крестьянских хозяйств. Характеристика дифференциации крестьянства если и получала отражение в литературе, то отличалась классовым подходом.

В работах Э. Б. Генкиной, П. И. Лященко и др.' доказывалась бесперспективность индивидуального крестьянского хозяйства и бесспорное преимущество колхозов. Основное внимание уделялось оправданию той политики, которую проводило государство по отношению к крестьянскому двору2. Переход к новой экономической политике рассматривался как глубочайший тактический поворот во взаимоотношениях партии и аграрного населения3.

Вместе с тем, в этот период ряд авторов рассматривали происходившие в деревне процессы с позиций историзма. К. Розенталь и И. Верменичев ставили под сомнение необходимость ограничения и вытеснения кулачества. Они говорили о крестьянстве как классе «мелких производителей"4. Продолжалось исследование вопросов, имевших определенное значение для изучения социально-экономической политики5. В монографии М. Я. Залесского, несмотря на при.

1 Генкина Э. Б. Переход Советского государства к новой экономической политике в 1921;1922 гг. — М., 1954; Лященко П. И. История народного хозяйства СССР. — М., 1956. — Т. ЗЛаптев И. Советское крестьянство. — М., 1939; Абрамов Б. А. Партия большевиков — организатор борьбы за ликвидацию кулачества как класса. — М., 1952.

2 Конкжов И. А. Очерки о первых этапах коллективного земледелия. 1917;1925. — М., 1929; Струмилин С. Г. На плановом фронте. 1920;1930 гг. — М., 1956.

3 Березин Н. О конце нэпа // Большевик. — 1937. № 10- Косяченко Г. Существует ли нэп в настоящее время // Большевик. — 1940. № 17- Яковлев А. Ленинский декрет о продналоге и крестьянство П Исторический журнал. -1945. № 5.

4 Розенталь К. На новом повороте // Большевик. — 1930. № 5. — С. 69−74- Верменичев И. О середняке и коллективизации // Большевик. — 1930. № 9. — С. 32.

5 Черноморский М. Н. Выборочные обследования и крестьянские бюджеты как источники по истории социально-экономических отношений в деревне в годы нэпа // Труды Московского историко-архивного института. знанные классовые приоритеты, сделан первый исторический обзор развития советской налоговой политики в деревне1.

Однако дальнейшая разработка проблем нэпа была прервана выходом «Краткого курса истории ВКП (б)"2, который на долгие десятилетия заложил стереотипы в оценке крестьянства. Сам термин «нэп» подменялся понятиями «восстановление народного хозяйства», «переходный период», рамки которого ограничивались 1921;1925 гг. История аграрных отношений превращалась в историю руководства ВКП (б) сельским хозяйством.

На данном этапе история развития южноуральской деревни в годы нэпа практически не изучалась. Протекавшие в крестьянском хозяйстве процессы анализировались авторами в рамках упрощенных идеологических схем. Отдельные труды, созданные непосредственными участниками аграрных преобразований в крае, содержали фактический материал3. В 1931 г. появилась книга «Урал», продолжившая серию трудов историко-географического характера, выходивших в первые послеоктябрьские годы4. Определенный интерес представляла работа М. Д. Голубых по исследованию казачества5. Автор указывает на необходимость его реформирования, поскольку традиционные представления о землепользовании и накопленный опыт общинного ведения хозяйства сдерживали возможности прогрессивного развития казачьих дворов.

Второй период историографии определялся установлением идеологического контроля и теоретической заданности исследований. Интерес к истории нэпа заметно ослаб, а основное внимание ученых было привлечено к характеристике предпосылок и хода коллективизации сельского хозяйства. Вместе с тем в литературе этого периода, несмотря на негативные моменты, шло дальнейшее накопление фактического материала.

Т.7.-М., 1954.

1 Занесений М. Я. Налоговая политика советского государства. — М., 1940.

2 Истории ВКП (б). Краткий курс. — М., 1945.

3 Хатаевич М. Итоги хлебозаготовок и политическое положение в деревне. — Самара, 1930; Довженко М. Борьба за коммуну. История коммуны им. В. И. Ленина Илекского района Средне-Волжского края. — Москва-Самара, 1933.

4 Баранов А., Гензель В., Ляшков Е. Урал. — Свердловск, 1931. s Голубых М. Д. Казачья деревня. — М.-Л., 1930.

Третий этап изучения нэпа — вторая половина 50-х гт. — середина 80-х гг., характеризовался введением в научный оборот более широкого круга источников, активизацией научно-исследовательских поисков, значительным расширением проблематики, в том числе региональной. Изучались теоретические и практические аспекты новой экономической политики, проблемы социально-экономической истории деревни накануне коллективизации.

Особенность процесса социального расслоения сельского населения обоснована Ю.А. Поляковым1. На новом уровне представлен анализ этих проблем в работах В.П. Данилова2. В качестве основного фактора расслоения и критерия определения зажиточных и кулацких хозяйств называлась совокупность имущественного положения и характера социальных отношений. Автором оценивались основные этапы развития налоговой политики в деревне, ее роль в регулировании хозяйственных и социальных процессов. Постоянное увеличение налогов на середняцкие и кулацкие хозяйства рассматривалось как «средство стимулирования перехода крестьянства к коллективным форма хозяйства"3. При этом исследователь показывает, что в материально-техническом плане советская деревня не была подготовлена к предстоящей коллективизации.

Важным направлением стало изучение государственного регулирования социально-экономических процессов в деревне, которые проводились посредством кооперирования и финансовой политики4. Авторы стремились обосновать руководящую роль партии во всех процессах, в том числе и в формировании социальной структуры советского общества5. Работы, опиравшиеся на ста.

1 Поляков Ю. А. Переход к НЭПу и советское крестьянство. — М., 1967.

2 Данилов В. П. Советская доколхозная деревня: население, землепользование, хозяйство. — М., 1977; Он же. Советская доколхозная деревня: социальная структура, социальные отношения. — М., 1979; Он же, Шерстобитов В. П. Основные проблемы истории советского доколхозного крестьянства // Проблемы истории Советского крестьянства. — М., 1981.

3 Данилов В. П. Советская налоговая политика в доколхозной деревне // Октябрь и советское крестьянство. — М., 1977.-С. 191.

4 Дмитренко В. П. Торговая политика Советского государства после перехода к нэпу. 1921;1924. — М., 1971; Он же. Переход к нэпу и развитие кооперативной политики Советского государства // Октябрь и советское крестьянство. — М., 1977; Рогалина Н. Л. Налоговая политика Советского государства в отношении деревенской буржуазии до сплошной коллективизации (1926;1929 гг.)// Вестник МГУ. Серия История. — 1971. № 5. — С. 17−21.

5 Поляков Ю. А., Кукушкин С. А. Советы в годы восстановления и развития народного хозяйства страны (19 211 925) // Советы за 50 лет. — М, 1967; Каторгин И. И. Исторический опыт КПСС по осуществлению новой экономической политики (1921;1925).-М., 1971. тистику и архивные материалы, содержали разработку вопросов истории классовой борьбы в деревне и ликвидации кулачества как класса1. Расширение тематики сопровождалось появлением новых методологических приемов, привлечением новых источников.

Комплекс проблем становления и развития аграрной политики советской власти рассматривался в работах по истории крестьянства2. Однако вопросы развития сельского населения 20-х гг. в них характеризовались лишь в самых общих чертах. Появились историографические статьи по более широким и взаимосвязанным темам3. Давался анализ зарубежной литературы по проблемам нэпа и сущности процессов, происходивших в стране.4 Оценивая этот период следует отметить, что несмотря на идеологическую заданность, строгую цензуру, отсутствие доступа к большинству документов, что часто приводило к поверхностному анализу, ряду историков удалось выйти за рамки официального отношения к новой экономической политике и наметить перспективы дальнейшего изучения.

Историография нэпа изучалась и на материалах Южного Урала. Достоинство исследований заключалось в системном подходе к проблемам нэпа, которые раскрывались на фоне происходивших социальных, политических и экономических процессов. Вместе с тем анализ хозяйственных и экономических возможностей крестьянских хозяйств имел неоднозначную оценку. Так, оцени.

1 Трофимов И. Я. Очерки истории классовой борьбы в СССР в годы нэпа. — М., 1960; Селунская В. М. Борьба КПСС за социалистическое преобразование сельского хозяйства. — М., 1961; Она же. Изменение социальной структуры советской деревни — М., 1979; Бахтин М. И. Союз рабочих и крестьян в годы восстановления народного хозяйства (1921;1925) — М., 1966; Кукушкин Ю. С. Сельские советы и классовая борьба в деревне (19 211 932 гг.) — М., 1968; Сидоров В. А. Классовая борьба в доколхозной деревне. 1921;1929 гг. — М., 1978; Мошков Ю. А. Статистика сельскохозяйственного производства в СССР // Массовые источники по социально-экономической истории советского общества. — М., 1979.

2 Советское крестьянство. Краткий очерк истории. 1917;1970 / Под ред. В. П. Данилова, М. П. Кима, Н. В. Травкина. — М., 1973; История крестьянства СССР. История советского крестьянства. — Т.1. Крестьянство в первое десятилетие Советской власти. 1917;1927. — М., 1986.

3 Берхин И. Б. Некоторые вопросы историографии новой экономической политики в СССР // Вопросы истории. -1961. № 3. — С. 28−44- Блинов С. И. Восстановление народного хозяйства страны (1921;1925 гг.) в советской историографии // Очерки по историографии советского общества. — М., 1967; Данилов В. П. Основные итоги и направления истории советского общества. — М., 1971; Дмитренко В. П. Проблемы нэпа в советской историографии 60−70-х годов // Новая экономическая политика. Вопросы теории и истории — М., 1974; Погудин В. И. Путь советского крестьянства к социализму. Историографический очерк. — М., 1975.

4 Рогалина Н. Л. Критика новейшей буржуазной англо-американской историографии советского крестьянства в переходный от капитализма к социализму период // Вопросы методологии исторической науки. — М., 1978. — С. 23−34- Тетюшев В. И. Социалистическое преобразование экономики СССР и буржуазные критики. — М., 1978. вая социальные процессы на селе, Р. П. Толмачева, В.П. Гуров1 пришли к единому мнению, что в крае наблюдалось осереднячивание деревни при некотором сокращении бедноты и росте зажиточных крестьян. Эту динамику авторы связывали, и с этим нельзя не согласиться, главным образом с неравномерным распределением сельскохозяйственного инвентаря, машин, рабочего и продуктивного скота. В то время как анализ причин и предпосылок перехода к колхозному строю в работах Н. В. Ефременкова, В. Е. Муравьева, В.М. Куликова2 свидетельствует об ограниченных возможностях частного хозяйства в условиях нэпа.

Исследование социально-экономического положения крестьянства сопровождалось определением совокупности качественных факторов дифференциации, характеризующих общественные отношения и местные условия, в которых они развивались3. В связи с этим анализировалось влияние на социальную структуру деревни земельной аренды, применения наемного трудаоценивалась роль государственного регулирования в налоговой политике, государственном кредитовании крестьянских хозяйств4. В сферу научных интересов вошли вопросы восстановления экономического потенциала различных слоев южноуральского населения, анализа их политических настроений, деятельности партийных, государственных и административных органов5.

1 Толмачева Р. П. Социальная дифференциация уральского крестьянства в восстановительный период (19 211 925 гг.) // Вопросы истории Урала. — Вып. 6. — Свердловск, 1965; Гуров В. П. Структура и динамика крестьянских хозяйств на Урале в годы восстановительного периода (1921;1925 гг.) // Науч. тр. кафедр истории КПСС, философии и научного коммунизма. — Вып. 2. — Свердловск, 1969.

2 Ефременков Н. В. Социально-экономические отношения в уральской деревне накануне коллективизации // Вопросы истории Урала. — Вып. 4. — Свердловск, 1963; Муравьев В. Е. Социальный состав уральской доколхозной деревни середины 20-х годов // Из истории коллективизации сельского хозяйства Урала. — Свердловск, 1972; Куликов В. М. Некоторые итоги и задачи изучения классовой и внутрипартийной борьбы на Урале в период построения фундамента социализма // Классовая борьба на Урале (1917;1932). — Свердловск, 1974; Он же. Подготовка и проведение развернутого наступления на капиталистические элементы на Урале. 1925;1932 гг. — Свердловск, 1987.

3 Сашенкова Л. П. К вопросу о социально-экономических отношениях в уральской деревне в 1924;1925 гг. // Труды Челябинского ин-та механизации и электрификации сельского хозяйства. — Вып. 22. — Челябинск, 1965.-С. 35- Муравьев В. Е. Применение наемного труда в сельском хозяйстве Урала (1926;1929) // Вопросы истории Урала. — Свердловск, 1967; Он же. Социальный состав уральской доколхозной деревни середины 20-х годов // Из истории коллективизации сельского хозяйства Урала. — Свердловск, 1972.

4 Муравьев В. Е. Роль налоговой и кредитной политики советской власти в регулировании социальных процессов в уральской доколхозной деревне (1926;1929) // Из истории социалистического строительства на Урале. -Вып. 3. — Свердловск, 1976; Плотников И. Е. Роль Советов Урала в развитии сельского хозяйства в 1924;1927 гг. // Осуществление аграрной политики КПСС на Урале и в Южном Зауралье. — Челябинск, 1978.

5 Машин М. Д. Борьба с голодом в 1921;1922 гг. на Южном Урале // Из революционного движения и социалистического строительства на Южном Урале. — Челябинск, 1959; Кернаценский В. Д. Деятельность государст.

Значительное внимание уделялось изучению казачества. Огромный вклад в исследование этой темы внесли труды известного ученого, крупного специалиста казачества России и истории Южного Урала, профессора Л.И. Футорянского1. На основе широчайшей источниковой, историографической базы и современных представлений ученым восстановлена историческая правда о казачестве. Автор справедливо указывает на возможности казачьего хозяйства, которые были довольно значительны. Проведен детальный анализ социальной дифференциации казачьего населения, что позволило сделать вывод о более медленных, по отношению к крестьянству, темпах хозяйственного расслоения2.

Следует отметить, что в работах уральских историков, изучавших казачество, традиционно рассматривался дореволюционный период3. В свою очередь, в нашем диссертационном исследовании это дает возможность проследить экономическое состояние казачьих поселений, имущественную и социальную дифференциацию в казачьей среде накануне новой экономической политики.

Третий период изучения истории нэпа был весьма плодотворным, несмотря на то, что многие источники оставались недоступными для научного анализа, а свобода творчества была ограничена. Актуальной темой исследования являлось сопоставление и критический анализ материалов и рассекреченвенных и партийных организаций Оренбуржья по подготовке и проведению сплошной коллективизации сельского хозяйства в казачьих районах. 1925;1930 // Труды Московского государственного историко-архивного института / Под ред. А. В. Чернова. — М., 1965; Ерхов Г. П. Коммунисты Оренбуржья в борьбе за укрепление союза рабочих и крестьян. — Челябинск, 1967.

1 Футорянский Л. И. Казачество в период Октября и гражданской войны в советской историографии // Проблемы аграрной истории советского общества. — M., 1971. — С. 291−360- Он же. Борьба за массы трудового казачества в период перерастания буржуазно-демократической революции в социалистическую (март-октябрь 1917 года) -Оренбург, 1972; Он же. Казачество в системе социально-экономических отношений предреволюционной России // Вопросы истории капиталистической России. — Свердловск, 1972. — С. 139−157- Он же. Казачество в период подготовки Октября // Ученые записки. — Вып. 40. — Оренбург, 1973. — С. 60−85- Он же. Первичные материалы сельскохозяйственной переписи 1917 г. и социально-экономическое положение Оренбургского казачества накануне Октября // Вопросы аграрной истории Урала. — Свердловск, 1975. — С. 131−150- Современная советская историография о казачестве периода гражданской войны // Историография гражданской войны и империалистической интервенции (1918;1920 гг.): Сб. ст.-М., 1983.-С. 146−156.

2 Футорянский Л. И. Казачество в системе социально-экономических отношений предреволюционной России // Вопросы истории капиталистической России. — Свердловск, 1972. — С. 139−157.

3 Селивановская Л. А. О степени расслоения оренбургского казачества в пореформенный период // Материалы и тезисы докладов 15-й итоговой научной конференции. — Оренбург, 1967; Пожидаева Г. В. Разложение казачьей общины накануне 1917 года // Вопросы аграрной истории Урала и Сибири. — Курган, 1971; Машин М. Д. Из истории родного края. (Оренбургское казачье войско) — Челябинск, 1976. ных документов.

Современный этап в развитии исторической науки связан с перестройкой в середине 80-х-начале 90-х гг., когда были сняты существовавшие ранее идеологические запреты и изменились взгляды на многие проблемы советской истории. В эти годы проявились новые историографические и источниковедческие подходы к социальной проблематике, начался переход от партийно-политических объяснений к более глубокому научному обоснованию, возник реальный плюрализм мнений и концепций. Одной из первых попыток системного исследования нэпа можно считать работы М. М. Горинова и С.В. Цакуно-ва, в которых авторы приходят к выводам о том, что нэп не являлся целостной системой, а всего лишь набором средств и методов, обеспечивающих политическое выживание для правящей партии1.

В этот период появились работы, анализирующие альтернативные варианты выбора путей общественного развития. Рассматриваются нереализованные возможности социальной эволюции советского общества в условиях нэпа2, а также экономической политики государства3. По мнению В. П. Дмитренко не были преодолены противоречия между экономическим плюрализмом и политической диктатурой, в то время как необходимо было узаконить неограниченную частную собственность и многопартийность4.

Интересен подход в понимании нэпа В.А. May, который трактует его как одну из фаз на сложном пути развития российской революции, ее заключительный этап5. Основное внимание акцентируется на положительных аспектах ис.

1 Горинов М. М. Советская страна в конце 20-х-начале 30-х годов // Вопросы истории. — 1990. № 11. — С. 31−47- Он же, Цакунов С. В. Ленинская концепция нэпа: становление и развитие // Вопросы истории. — 1990. № 4. — С. 30−39- Цакунов С. В. В лабиринте доктрины (из опыта разработки экономического курса страны в 1920;е гг.) -М., 1994.

2 Ханин Г. И. Как скончался нэп // Родина. — 1989. № 7. — С. 78−85- Данилов В. П. Бухаринская альтернатива // Бухарин: человек, политик, ученый. — М., 1990. — С. 96.

3 Симонов Н. С. Советская финансовая политика в условиях НЭПа. (1921;1927) // История СССР — 1990. № 5. -С. 42−59- Пастухова Н. С. Финансово-кредитная и налоговая политика (обзор) // Организационные формы и методы государственного регулирования экономики в период новой экономической политики / Под ред. Е. В. Богомоловой. — М., 1992. — С. 5−68- Быстрова И. В. Государство и экономика в 20-е гг.: борьба идей и реальность // Отечественная история. — 1993. № 3. — С. 28−40- Серпинский В. В. НЭП: практика налогообложения крестьянства (1923;1929 гг.)// Вестник Московского ун-та. Серия 6. Экономика. -М., 1993. № 5.-С. 39−49.

4 Дмитренко В. П. Четыре измерения нэпа // Вопросы истории КПСС. — 1991. № 3. — С. 125−138- Он же. Советская модель социализма // Россия в XX веке: историки мира спорят. — М., 1994. — С. 533−544.

5 May В. А. Реформы и догмы, 1914;1929: Очерки истории становления хозяйственной системы советского тоталитаризма.-M., 1993. тории деревни 1920;х гг., предпринимаются попытки их приложения к современности1. В работах Г. А. Бордюгова и В. А. Козлова показана роль кризисных ситуаций в свертывании нэпа, но при этом авторы допускали реальность добровольной коллективизации2.

С начала 90-х гг. начинается новый этап современной историографии по проблемам нэпа, которые изучаются с точки зрения анализа его перспектив и противоречий. Основной вопрос предыдущего этапа: какой возможен был путь, какой возможен был социализм, сменяется другим: какую роль сыграл нэп в истории России, каково его значение, «цивилизационный аспект». Появляется новый методологический подход — «субъективное измерение» прошлого. Актуальной для историков становится проблема «власть и люди"3.

Идеализация аграрных отношений, характерная для второй половины 80-х годов, заменяется их серьезным анализом и критикой. Появляется ряд работ, где указывалось, что нэп вводился, прежде всего, в сфере сельскохозяйственного производства, был окрашен в «крестьянские тона», именно в деревне определялась эффективность этой политики4. Вновь дискутируется вопрос об альтернативности нэпа, но спор переводится в другую, концептуальную плоскость: нэп — определенная политика, идеология в конкретно-исторический период или своеобразная реакция партийного руководства на угрозу утраты власти5. Глав.

1 Волобуев П. В. Выбор путей общественного развития: теория, история, современность. — М., 1987; Белоусов Р. Две реформы экономики: 1921;1924 и 1987;1990 гг. // Плановое хозяйство. — 1990. № 5. — С. 25−37- Буздалов И. НЭП: прошлое и необходимое нам сегодня // Вопросы экономики. — 1990. № 3. — С. 15−30- Секерин А. И., Григорьева И. И. НЭП и современность. — Челябинск, 1991; Горелов О. И. НЭП и современность. Вопросы и ответы. -М, 1992.

2 Бордюгов Г. А., Козлов В. А. Как свернули НЭП // Знамя. — 1988. № 10 — С. 35−48- Они же. История и конъюнктура: субъективные заметки об истории советского общества. — М., 1992. — С. 144−174.

3 Ибрагимова Д. Х. Нэп и перестройка: Массовое сознание сельского населения в условиях перехода к рынку. -М., 1997; Багемский A.M. Новая экономическая политика: история и современность. — М., 1998; Орлов И. Б. Новая экономическая политика: история, опыт, проблемы. — М., 1999; Шмелев Г. И. Аграрная политика и аграрные отношения в России в 20 веке. — М., 2000.

4 Литвак К. Б. Жизнь крестьянина 20-х годов: современные мифы и исторические реалии // Отечественная история. — 1992. № 1. — С. 23−36- Половенко С. И. Наемный и крестьянский труд в сельском хозяйстве // Вестник Московского ун-та. Серия 6. Экономика. — 1992. № 2. — С. 80−90- Проблемы социального развития советского общества. — Иваново, 1992; Рогалина Н. Л. Новая экономическая политика и крестьянство // НЭП: приобретения и потери. — М., 1994. — С. 142−143- Она же. Аграрные реформы в России 1910;1920;х годов // Вопросы экономики. — 2001. № 8. — С. 130−141- Современные концепции аграрного развития / Теоретический семинар / Концепция «моральной экономики» крестьянства // Отечественная история. — 1992. № 5. — С. 3−31- Венер М. Лицом к деревне: советская власть и крестьянский вопрос (1924;1925 гг.) // Отечественная история. — 1993. № 5. — С. 15−26.

5 Никулин В. В. Власть и общество в 20-е годы. Политический режим в период нэпа. Становление и функционирование (1921;1929 гг.).-СПб., 1997.-С. 22. ное отличие этого этапа историографии нэпа — отказ от его чрезмерно оптимистических оценок и переход к более объективному анализу1.

Ряд современных исследователей нэпа акцентируют внимание на проблеме соотношения политики и экономики в 20-е гг.2 Так, Е. Г. Гимпельсон считает, что их неадекватность создавала в перспективе возможность установления тоталитарного режима3. Рыночные реформы оцениваются как преобразования, которые обеспечивали переход к директивному планированию и управлению экономикой.

В 90-е годы возрос интерес исследователей к социальным аспектам развития советского общества, его расслоению, механизмам его формирования, к взаимодействию и взаимовлиянию общества и государства4. Механизм формирования социальной структуры в деревне 20-х гг. рассматривается, как правило, в комплексе с вопросами коллективизации5.

В центре внимания оказываются проблемы развития финансовой политики и экономического регулирования крестьянских хозяйств6. Анализируется возможность использования опыта частного предпринимательства. Эта тема.

1 Нэп: приобретения и потери. — М., 1994; Дегтярев Г. П. Нэп: идеологические тупики реформы // Вестник Российской Академии наук. — 1992. № 4. — С. 14−26- Богомолова E.B. Управление советской экономикой в 20-е годы: опыт регулирования и самоорганизация. — М., 1993.

2 Сталинская модель социализма: становление, развитие, крах (20-е-80-е годы). Круглый стол // Вопросы истории КПСС. — 1990. № 12. — С. 43−54- Гущин Н. Я. Нэп и крестьянство // Россия нэповская: политика, экономика, культура. — Новосибирск, 1991; Игрицкий Ю. И. Снова о тоталитаризме // Отечественная история. — 1993. № 1. — С. 12−26- НЭП в контексте исторического развития России 20 века. Сб. ст. / Под ред. А. К. Соколова. — М., 2001; Сахаров В. А. «Политическое завещание» В. И. Ленина: реальность истории и мифы политики. — М., 2003.

3 Гимпельсон Е. Г. Политическая система и нэп: неадекватность реформ // Отечественная история. — 1993. № 5. -С. 29−44- Он же. Нэп и советская политическая система. 20-е годы. — M., 2000.

4 Жиромская В. Б. После революционных бурь: население России в первой половине 20-х гг. — M., 1996; Резников JLB. Настоящее и нэп // Российский экономический журнал. — 1996. № 4. — С. 3−9- Население России в XX веке. Т. 1. 1900;1939 / Под ред. В. Б. Жиромской. — M., 2000; Советская деревня глазами ВЧК-ОГПУ-НКВД. 1918;1939. — Т. 1. 1918;1922. Документы и материалы. — М., 1998; Т.2. 1923;1929. — М., 2000; Т.З. — Кн.1. 1930;1931.-М., 2004.

5 Красильников С. А. На изломах социальной структуры: маргиналы в послереволюционном российском обществе (1917;конец 1930;х годов). — Новосибирск, 1998; Трагедия советской деревни. Коллективизация и раскулачивание. Документы и материалы. — М., 1999;2004.

6 Файн Л. Е. Советская кооперация в тисках командно-административной системы (20-е годы) // Вопросы истории. — 1994. № 9. — С. 35−47- Он же. Нэповский «эксперимент» над российской кооперацией // Вопросы истории.-2001. № 7. — С. 35−55- Виноградов С. В. НЭП: опыт создания многоукладной экономики. — М, 1996; Ильин С. С. Образование рынка средств производства для крестьянских хозяйств в период нэпа // Экономист. -1995. № 8. — С. 84−89- Он же. Формы и методы экономического регулирования крестьянского хозяйства при нэпе // Вестник Московского ун-та. Серия 6. Экономика. — 1996. № 3. — С. 32−46- Новиков М. Н. Исторический опыт НЭПа: идеи и реальность. — М., 1997; Соколов А. С. Из истории становления и развития финансовой системы России в период нэпа. — М., 1998; Экономическая история России 19−20 вв. Современный взгляд. — М., 2001; Никольский С. А. Аграрный курс России: Мировоззрение реформаторов и практика аграрных реформ в социально-историческом, экономическом и философском контекстах / Гл. ред. О. П. Степанов. — M., 2003. нашла отражение в обобщающих работах по экономическим реформам и истории предпринимательства1, а также в коллективных трудах, посвященных судьбе российского крестьянства в 20 веке2. Историографическую оценку получили различные теоретико-методологические аспекты исследований и многоплановость их подходов3.

Значительную группу источников составляют работы зарубежных авторов. Среди них можно выделить обобщающие труды по истории России Д. Боффа, Н. Верта, Э. Карра, проблемные статьи Р. Дэвиса, Н. Перейры, А. Гра-циози и др.4 Однако социальная политика периода нэпа во всей широте ее предмета в этих работах не рассматривается.

Таким образом, современный этап историографии нэпа отличается важными изменениями: в научный оборот вводятся новые, ранее недоступные исследователям архивные материалы, переосмысливаются общие подходы, традиционные положения и выводы.

Открывшиеся возможности исторического анализа значительно активизировали деятельность местных историков. Поднимаются вопросы восстановления аграрного сектора, развития казачества, изменения социальной структуры южноуральской деревни, вопросы кооперирования, налогообложения и др.

1 Воробьев Ю. Ф., Белоусов Р. А., Петишкина С. Н. Очерки экономических реформ. — М., 1993; Предпринимательство: вопросы теории и российская практика возрождения. — Вып .1. История российского предпринимательства со времен Древней Руси до настоящего времени. — Чита, 1996; Шендаков Г. Н. История предпринимательства и коммерции в России. — Волгоград, 1996.

2 Великий незнакомец. Крестьяне и фермеры в современном мире / Составитель Т. Шанин. — М., 1992; Модернизация в России и конфликт ценностей. — М., 1994; Судьбы российского крестьянства. — М., 1996; Крестьянские истории: российская деревня 1920;х годов в письмах и документах / Сост. предисл. С. С. Крюковой. — М., 2001; НЭП в контексте исторического развития России 20 века / Отв. Ред. A.K. Соколов. — М., 2001; Земельная собственность в России. — М., 2003.

3 Алексеева Г. С. Новейшая отечественная историография о причинах окончания нэпа (вторая половина 80-х-начало 90-х гг.) // Отечественная и всеобщая история: методология, источниковедение, историография. -Брянск, 1993. — С. 33−35- Исторические исследования в России. Тенденции последних лет / Под ред. Г. А. Бор-дюгова. — M., 1996. — С. 427−429- Орлов И. Б. Современная отечественная историография нэпа: достижения, проблематика, перспектива // Отечественная история. — 1999. № 1. — С. 102−116- Поляков Ю. А. Историческая наука: Люди и проблемы. — М., 1999;2004; Источниковедение новейшей истории России: теория, методология и практика — М., 2004.

4 Боффа Д. История Советского Союза. — М., 1990; Карр Э. История Советской России. — М., 1990; Шанин Т. Формы хозяйства вне систем // Вопросы философии. — 1990. № 8. — С. 109−115- Джилас М. Лицо тоталитаризма. — М., 1992; Дэвис Р. Развитие советского общества в 20-е годы и проблема альтернативы // Россия в XX веке. — М., 1994. — С. 311−319- Перейра H. Советская Россия глазами Запада // Россия в 20 веке. — М., 1994. — С. 377−385- Мерль Ш. Взгляд с Запада на советскую историографию коллективизации сельского хозяйства // Россия в 20 веке. — М., 1996. — С. 376- Верт Н. История Советского государства. — 4.1. — М., 1998. — С. 170−200- Грациози А. Великая крестьянская война в СССР. Большевики и крестьяне. 1917;1933 гг. — М., 2001; Фицпат-рик Ш. Сталинские крестьяне. Социальная история Советской России в 30-е гг. — М., 2001.

Региональной историографией предпринята попытка анализа широкого спектра вопросов о социально-экономических отношениях крестьянства и казачества.

Продолжена масштабная работа по изучению южноуральского казачества и крестьянства известным ученым-историком Л.И. Футорянским1. Автор на основе обработки таких массовых источников, как подворные карточки, выделил зажиточные слои как низший тип хозяйства, ориентированный на прусский путь развития, и собственно фермерские — порождение американского пути эволюции капитализма. Были установлены критерии, на основании которых следует их различать2. Указанная методика позволила автору сформулировать вывод о том, что в сельском хозяйстве на казачьих окраинах России проявлялся прусский путь развития. Об этом свидетельствовало сохранение не только помещичьего, но и офицерского казачьего землевладения. Предложенная Л. И. Футорянским классификация мощных крестьянских и казачьих дворов позволяет определить степень проникновения фермерских начал в аграрную жизнь южноуральского региона. Эта методика взята нами за основу дифференциации зажиточных и предпринимательских хозяйств.

Объективная оценка социально-экономических последствий нэпа представлена в работах ученого об истории коллективизации в Оренбуржье, где раскрываются негативные и отдельные позитивные моменты в результатах ее осуществления3.

Тема исторического прошлого Оренбургского казачьего войска и отдельных этапов его становления и развития рассматривается в трудах Ф. А. Ка.

1 Футорянский Л. И. История родного края. — Челябинск, 1988; Он же. Голод 1921 года в Оренбуржье // История Советской России: новые идеи, суждения. — Тюмень, 1991. — С. 92−94- Он же. Предпринимательские хозяйства в Оренбургском казачестве в конце 19-начале 20 века // Казачество Оренбургского края 16−20 веков. — Оренбург, 1992; Он же, Лабузов В. А. Крестьянское хозяйство Оренбургской губернии в годы новой экономической политики. — Оренбург, 1994; Они же. Из истории Оренбургского края в период восстановления (1921;1927 гг.) -Оренбург, 1998; Он же. Казачество России в огне гражданской войны (1918;1920). — Оренбург, 2003.

2 Футорянский Л. И. Казачество России на рубеже веков. — Оренбург, 1997. — С. 87.

3 Футорянский Л. И. 20−30-е гг. Новые факты // Диалог. — 1990. № 5−10- Он же. Оренбург и коллективизация // Диалог. — 1991. № 7−10- Он же. В годы предвоенных пятилеток. — Оренбург, 1993; Он же. Коллективизация в Оренбуржье // Любовь и восток. — M., 1994. — С. 297−299- Он же. Коллективизация // История Оренбуржья. -Оренбург, 1996; Он же. Из истории коллективизации в Оренбуржье // Вестник ОГУ. — 2005. № 2. — С. 4−10. минского, В. М. Войнова, В. П. Баканова и др.1 При этом проблема социальной дифференциации южноуральской деревни в период нэпа оценивается неоднозначно. Ф. А. Каминский приходит к выводу об устойчивой тенденции снижения благополучия казачьих хозяйств, о сокращении под влиянием налогов предпринимательства, снижении покупательской способности населения2. И. Л. Шеврин, рассмотрев социальные изменения в деревне, опроверг стереотип о бесперспективности индивидуальных крестьянских хозяйств. Тогда как в обобщающем выводе ключевая идея о необходимости коллективизации не подвергается сомнению3. Новый взгляд на проблему социальной дифференциации представлен в публикации М. Н. Тайболиной, показавшей динамику роста зажиточных хозяйств в 20-е гг.4.

Южноуральские историки не отрицают наличия в регионе высших социальных групп. Нетрадиционно освещены вопросы исторической динамики крестьянских хозяйств в работе Л.И. Пересторониной5. Историк указала на раскол сельского населения в годы нэпа, который носил скорее психологический характер. Имущественные различия, деление на бедняков и кулаков играли не главную роль в этом противостоянии, что, по мнению автора, доказывают факты частых переходов середняков и даже иногда бедняков в разряд зажиточных.

Развитие крестьянских хозяйств анализируется в комплексе с осуществ.

1 Воинов В. М. История войска оренбургского. — Оренбург, 1992; Он же. Оренбургское казачье войско в годы гражданской войны // Казачество оренбургского края в 19−20 вв. — Оренбург, 1992; Кобзов B.C. Уральская Варна (к 150-летию основания казачьей станицы). — Челябинск, 1992; Он же. Абрамовский А. П. Оренбургское казачье войско: история и современность. — Челябинск, 1993; Половинко В. П. Социально-демографическое положение Оренбургского казачества в середине 20-х годов // Казачество Оренбургского края 16−20 веков. — Оренбург, 1992; Он же. Голод 1921;1922 года на территории Оренбургского казачьего войска: причины и последствия // Наука-Вуз-Школа: Тезисы докладов 31-й научной конференции преподавателей. — Магнитогорск, 1993; Он же, Каминский Ф. А. Некоторые новые тенденции в развитии казачьего хозяйства в Оренбуржье в годы НЭПа // Там жеБотнер В. Д. Голод 1921;1922 гг. в казачьих станицах оренбургского войска // История советской России: новые идеи, суждения. — Тюмень, 1993. — 4.2- Иванов A.B., Баканов В. П. Из истории оренбургского казачества. — Магнитогорск, 1993; Махрова Т. К. Казачье хозяйство Оренбургской губернии. — Челябинск, 1998; Тертышный A.T. Уральское крестьянство и власть в период гражданской войны (1917;1921 гг.): опыт осмысления проблемы в отечественной историографии. — Екатеринбург, 2002.

2 Каминский Ф. А. Оренбургское казачество в первые годы Советской власти (1921;1926). — Магнитогорск, 1996.-С. 102.

3 Шеврин И. Л. Крестьянство Урала в 20-е годы: Автореф. дис. канд. истор. наук. — Свердловск, 1989.

4 Тайболина М. Н. Хозяйство зажиточных крестьян Урала в начале 20-х годов // Иван Иванович Неплюев и южноуральский край. — Челябинск, 1993.

3 Пересторонина Л. И. Историческая динамика крестьянских хозяйств на Урале в годы нэпа (к вопросу о методологии и итогах изучения) // Уральское село в 20 веке. — Челябинск, 1997. лением финансовой политики1. В монографии профессора О. Г. Бриллиантовой исследуется практика кредитования и налогообложения в 20-е гг.2 Большое внимание уделяется позитивным и негативным моментам ее реализации. Оценивается состояние кредитной политики в регионе, меры, принимаемые правительством по налоговому обложению крестьянства.

На основании широкого круга источников раскрываются правовые основы кооперативного движения, что дает возможность проследить их хозяйственную деятельность накануне нэпа. Исследователи показали роль кооперации, обосновали необходимость проведения кооперирования сельского населения3.

Расстановка и соотношение классовых сил изучаются в комплексе со смежными и близкими темами о последствиях политики военного коммунизма4, о подготовке и проведении политики ликвидации кулачества5. Проблемы южноуральской деревни в сложной и многоступенчатой системе социальных и экономических связей рассматриваются В.А. Лабузовым6. Характер и специфика процессов, протекавших в аграрной сфере, исследуются в работах по истории региона7. Обширный анализ экономического положения Оренбургского.

1 Коваль И. И. Переход к нэпу в уральской деревне // История Советской России: новые идеи, суждения. — Тюмень, 1993; Булдаков В. П., Хазиев Р. А. Государственное администрирование экономики и рынок на Урале в 1917;1921 гг. // Отечественная история. — 2002. № 3. — С. 190−196.

2 Бриллиантова О. Г. Финансовая политика советского правительства в 20-е годы и ее осуществление на Урале. -Оренбург, 2002.

3 Коваленко В. В. Сельскохозяйственная кооперация на Урале во второй половине 20-х гг.: историко-партийные аспекты: Автореф. дис. канд. истор. наук. — Свердловск, 1991; Петров В. П. Развитие сельскохозяйственной кооперации Урала в условиях НЭПа// История Советской России: новые идеи, суждения. — Тюмень, 1991.

4 Тертышный A.T. Историография Советов Урала в период Октябрьской революции и гражданской войны (октябрь 1917;1918 гг.) — Свердловск, 1988; Метельский H.H. Деревня Урала в условиях военного коммунизма (1919;1921 гг.) — Свердловск, 1991; Магомедов P.P. Социальный эксперимент построения коммунизма в России и крестьянство (в период военного коммунизма) // История аграрных отношений в России: Материалы межвуз. науч.-практ. конф. — Оренбург, 1998. — С. 256−260- Телицын В. А. Сквозь тернии «военного коммунизма»: Крестьянское хозяйство Урала в 1917;1921 гг. — M., 1998; Сафонов Д. А. Крестьянство и власть в эпоху реформ и революций: 1855−1922 гг. (на материалах Южного Урала) — М., 1999; Он же, Лабузов В. А. Оренбургская деревня на завершающем этапе гражданской войны. 1920;1922 гг. — Оренбург, 2002; Нарский И. Жизнь в катастрофе. Будни населения Урала в 1917;1922 гг. — M., 2001; Уральское крестьянство и власть в период гражданской войны (1917;1921 гг.): опыт осмысления проблем в отечественной историографии. — Екатеринбург, 2002.

5 Куликов B.M. Подготовка и проведение развернутого наступления на капиталистические элементы на Урале. 1925;1932 гг. — Свердловск, 1987; Иванова M.A. Изменение социальной структуры уральского крестьянства в ходе коллективизации сельского хозяйства // Население и трудовые ресурсы уральской советской деревни. -Свердловск, 1987.

6 Лабузов В. А. Прерванный выбор. Оренбургская деревня в 20-х-начале 30-х гг. 20 столетия. — 4.1. — Сельское хозяйство Оренбургской губернии в годы нэпа. — M., 2003.

7 История народного хозяйства Урала: В2ч.-Ч. 1.-Свердловск, 1988; История казачества Урала / Под общ. ред. В. Ф. Мамонова. — Оренбург-Челябинск, 1992; История Оренбуржья. Учеб. пособие / Сост. и науч. ред. Л. И. Фукрая представлен в работах профессора М. Г. Лапаевой, где раскрываются содержание и основные направления развития крестьянства в 20-е гг1. На современном этапе изучение этого периода ведется в рамках диссертационных исследований2.

Общий обзор историографии и анализ региональной исторической литературы показывает, что к настоящему времени в изучении южноуральской деревни периода нэпа достигнуты значительные успехи. Учеными проделана огромная работа и рассмотрены различные аспекты социального расслоения, определены перспективы дальнейшего исследования.

Вместе с тем вопросы социально-экономического развития рассматриваются, как правило, в комплексе со смежными и близкими темами о коллективизации, становлении тоталитарного политического режима, репрессиях и др. Проблема эволюции зажиточных и предпринимательских крестьянских и казачьих хозяйств на Южном Урале в такой постановке вопроса, как самостоятельное направление, не изучалась. Мало исследован фактический материал, характеризующий формы и методы реализации социальной политики и ее результаты. Перед современными историками стоит задача изучения этих вопросов с учетом новых архивных материалов, новых приемов и методов анализа. торянский. — Оренбург, 1996; История Урала: 20 в. — Екатеринбург, 1996; Уральская историческая энциклопедия. — Екатеринбург, 1998. Лапаева М. Г. Развитие хозяйства Оренбургской области. 1875−1996. — Оренбург, 1997; Она же. Экономика Оренбургской области: опыт, проблемы, решения. — Оренбург, 1998.

2 Воробьева Н. Ю. Изменение политических настроений крестьянства при переходе от «военного коммунизма» к нэпу: Автореф. дис. канд. истор. наук. -M., 1990; Коваленко В. В. Сельскохозяйственная кооперация на Урале во второй половине 20-х гг.: историко-партийные аспекты: Автореф. дис. канд. истор. наук. — Свердловск, 1991; Нейфельд Е. Я. Кооперативное движение в 1917;1921 гг.: теория, политика, практика (на материалах Оренбургской, Самарской и Саратовских губерний): Автореф. дис. канд. истор. наук. — Самара, 1993; Телицын В. Л. Крестьянское хозяйство Урала в условиях «военного коммунизма»: Автореф. дис. канд. истор. наук. — M., 1993; Алексеева Л. В. Сельскохозяйственное производство Уральской области в годы первой пятилетки (1928;1932 гг.): Автореф. дис. канд. истор. наук. — Курган, 1998; Леонов С. В. Создание советской государственности: (теория и практика, 1917;1922 гг.): Дис. докт. истор. наук. — М., 1998; Зайнетдинов Ш. Р. Изменения в социальной структуре российского общества: по материалам переписей населения 1897−1939 гг.: Дис. докт. истор. наук. — Екатеринбург, 2000; Орлов И. Б. НЭП: государственное управление и социально-экономические проблемы, 19 211 928 гг.: Дис. докт. истор. наук. — M., 2000; Цыпина Е. А. Промышленное и аграрное развитие Урала в годы НЭПа. Историография проблемы: Автореф. дис. канд. истор. наук. — Екатеринбург, 2000; Ковылин Д. А. Кооперация на Южном Урале во второй половине 19-начале 20 века: Автореф. дис. канд. истор. наук. — Оренбург, 2002; Куренкова Ю. О. Крестьянство и сельские советы Южного Урала в 1922;1929 гг.: Автореф. дис. канд. истор. наук. — Оренбург, 2003; Бриллиантова О. Г. Финансовая политика советского правительства в 20-е-30-е гг. и ее осуществление в областях Урала: Оренбургской, Челябинской, Свердловской: Автореф. дис. докт. истор. наук. — Оренбург, 2004.

Методологическая основа. Методологическую основу диссертационного исследования составили общепринятые в исторических исследованиях принципы диалектики и историзма, объективности и системности научного анализа. Принципы диалектики и историзма позволили рассмотреть историю сельского хозяйства Южного Урала в динамике, во взаимосвязи с другими событиями, с учетом конкретно-исторических условий и в хронологической последовательности.

Принцип объективности исследования исторического прошлого дает возможность всесторонне изучить происходившие исторические процессы и проанализировать развитие южноуральской деревни с позиций исторической правды и достоверности. Решение поставленных задач осуществлялось на основе системного подхода, когда явления и процессы, характеризующие индивидуальное крестьянское хозяйство и сельскохозяйственное производство, рассматривались как отдельные взаимосвязанные составляющие одной целостной системы.

Исследование опирается также на проблемно-хронологический метод изучения исторической действительности, что дает возможность сопоставить состояние процессов и явлений в начале и в конце конкретного исторического периода, а также проследить последствия практических действий.

При анализе социальной структуры крестьянства использовался метод принципиального разделения традиционного (обеспечение семьи продовольствием) и предпринимательского (получение прибыли) хозяйства, как двух качественно отличных типов экономики.

Сравнительно-исторический метод позволил показать изменение социально-экономических различий крестьянства и казачества в годы нэпа, выделить наиболее актуальные проблемы их развития в определенных временных рамках.

Важная роль в анализе процесса развития общества принадлежит социально-психологическим факторам. Они позволяют понять особенности психологического склада и мышления, определить законы поведения и деятельности людей, обуславливающих их включение в социальные группы и психологические особенности этих групп.

При работе с источниками использовались методы описательно-аналитического и текстологического анализа, которые дали возможность критической оценки материала. При составлении таблиц применялись элементы статистической обработки цифровых данных и количественные методы при обработке массового статистического материала.

Указанные принципы и методы позволили исследовать эволюцию зажиточных и предпринимательских хозяйств в годы нэпа в совокупности с историей экономических и политических отношений, с историей всего общества в целом.

Источниковая база. Диссертационное исследование выполнено на основе широкого круга опубликованных и архивных источников. Особое значение для написания диссертации имели материалы центральных и местных архивов: Государственного архива Российской Федерации (ГАРФ) — Российского государственного архива экономики (РГАЭ) — Российского государственного архива социально-политической истории (РГАСПИ) — Государственного архива Оренбургской области (ГАОО) — Центра документации новейшей истории Оренбургской области (ЦДНИОО) — Объединенного государственного архива Челябинской области (ОГАЧО). Документы и материалы названных архивов содержат данные о социально-экономическом положении крестьянства и казачества, социальной структуре населения, состоянии сельского хозяйства Южного Урала.

В фондах ГАРФ значительный интерес представляют документы Всероссийского Центрального исполнительного комитета (ф.1235) и Комитета содействия сельскому хозяйству и сельскохозяйственной промышленности (ф.1066).

Важную информацию о социальной структуре южноуральской деревни периода нэпа, характере и направлениях социального расслоения содержат материалы РГАЭ: (ф.478) — Народный комиссариат земледелия РСФСР, (ф.396) -Редакция «Крестьянской газеты» издания ЦК РКП (б). Из фонда Центрального статистического управления при Совете министров СССР (ф.1562) впервые используются «Материалы сводных сопоставительных таблиц распределения крестьянских хозяйств по посевным группам».

В фонде Центрального комитета ВКП (б) (ф.17) РГАСПИ рассматриваются сводки информационного отдела ОГПУ о политическом расслоении южноуральской деревни.

Основное место в источниковой базе занимают архивные материалы ГАОО: (ф.1) — Оренбургский губернский исполнительный комитет, (ф.261) — Оренбургское губернское земельное управление. В документах Финансового отдела губисполкома (ф.199) впервые вводятся материалы «Отчета Оренбургского губ-сельхозкредита».

Вопросы восстановления аграрного сектора, развития казачества, изменения социальной структуры южноуральской деревни анализируются в фондах ЦДНИОО: (ф.1) — Оренбургский губернский комитет ВКП (б), (ф.5) — Оренбургский уездный комитет, (ф.4) — Оренбургский окружной комитет ВКП (б), (ф.7) — Орский уездный комитет.

Большой фактический материал об уровне экономического развития аграрного сектора, социальном расслоении крестьянства, производственном потенциале индивидуального крестьянского двора содержится в материалах ОГАЧО: (ф.138) — Челябинский губернский исполнительный комитет, (ф.83) — Статистическое бюро Челябинского губисполкома, (ф.75) — Челябинский окружной комитет ВКП (б). В фонде Троицкого окружного статистического бюро (ф.425) впервые рассматриваются «Материалы динамического обследования деревни». В общей сложности при написании работы использовано 45 фондов трех центральных и трех местных государственных архивов.

Важную группу источников по теме исследования составили опубликованные материалы. В их числе можно выделить:

Документы центральных государственных органов: законы, декреты, постановления и распоряжения правительственных органов. Они позволяют составить представление о характере политики государства по отношению к крестьянству в годы нэпа.

Документы центральных партийных органов: резолюции и материалы партийных съездов и конференций, постановления и циркуляры ЦК РКП (б), которые имели директивное значение для всех государственных и общественных организаций. Именно они определяли основные направления деятельности в области сельского хозяйства.

Материалы местных партийных и советских органов, отчеты губиспол-комов и волисполкомов, губернских и уездных земельных комитетов характеризуют положение дел на местах, взаимоотношение центральных и местных органов власти.

Следующую группу источников составили материалы статистических сборников и ежегодников: статистические справочники Оренбургской губернии, труды Уральского областного статистического бюро, статистические справочники «Уральское хозяйство в цифрах» и др. Среди них выделяются опубликованные производственные программы и контрольные цифры, в которых оценивались и предлагались перспективные планы дальнейшего развития сельского хозяйства.

Широко использовались материалы местных газет и журналов 20-х годов: «Хозяйство Урала», газеты «Советская степь», «Красный пахарь», «Степная правда», «Советская правда», «Смычка». Полученные сведения содержат не только ценную информацию, но и дают представление о непосредственном общественном резонансе в связи с происходившими событиями, помогают понять общественную атмосферу 20-х гг.

Все использованные в диссертации источники в своей совокупности позволяют составить достаточно полное представление об эволюции и социально-экономическом положении зажиточных и предпринимательских хозяйств Южного Урала в период нэпа.

Практическая значимость диссертации определяется тем, что содержащиеся в ней выводы и положения, фактические данные могут послужить материалом для создания полного научного исследования по этой проблематике, научной разработки темы в расширенных хронологических и территориальных рамках, для дальнейшей исследовательской работы по истории аграрного развития южноуральского региона.

Материалы исследования могут быть использованы при разработке лекций по «Отечественной истории», истории Южного Урала, спецкурсов и спецсеминаров, а также в краеведческой работе.

Положения, выносимые на защиту:

1. Продразверстка, голод и классовая направленность аграрной политики государства стали главными причинами глубокого экономического кризиса сельского хозяйства после окончания гражданской войны и острейшего кризиса во взаимоотношениях крестьянства и казачества с властью.

2. Отмена продразверстки и введение принципов нэпа способствовали восстановлению и укреплению зажиточных и предпринимательских крестьянских и казачьих хозяйств.

3. Развитие южноуральского региона в годы нэпа показало различные темпы эволюции зажиточных и предпринимательских хозяйств в казачьих, крестьянских и смешанных районах.

4. В годы нэпа не сложилось целостной системы государственного регулирования зажиточных и предпринимательских хозяйств. Особенностью периода стало противоречивое соединение экономических рычагов и административных методов управления и контроля.

5. Усиление экономических позиций и рост политического влияния зажиточных крестьян и предпринимателей противоречило идеологическим установкам большевиков. Это стало одной из основных причин отказа от политики нэпа.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

.

Новая экономическая политика, реализованная на Южном Урале, создавала экономические стимулы для развития крестьянского и казачьего хозяйства, роста их эффективности и товарности. Произошло повышение уровня развития производительных сил в сельском хозяйстве, восстанавливались его основные показатели: посевные площади, валовые сборы зерновых, урожайность, поголовье скота. Однако в силу противоречивой политической и социально-экономической политики в деревне, эти процессы протекали в ограниченных масштабах.

Нэп вводился руководством страны под давлением обстоятельств, под угрозой полного развала экономики и утраты власти. В результате реформы этого периода затронули социально-экономическую сферу, но не основы государственного строя. Правительство не имело единой программы социальной политики и в качестве ее основного рычага активно использовалась неопределенность критериев зажиточных и предпринимательских хозяйств. Приоритетной оставалась классовая линия. В результате идеализации бедняка и гонений на кулака возникал определенный порог зажиточности, через который крестьяне старались не переступать.

Определение статуса зажиточно-предпринимательских хозяйств партийными и советскими органами не соответствовало крестьянскому представлению о социальном делении сельского общества. В качестве определяющих характеристик типа хозяйства крестьяне выделяли не классовые черты, связанные с отношениями собственности, не количественные параметры состояния хозяйства, а внутренние качества хозяина.

Под влиянием развивающегося рынка и восстановления сельского хозяйства начинали сглаживаться социально-психологические различия крестьянства и казачества. Формирование рынка сопровождалось перегруппировкой крестьянских и казачьих хозяйств по имущественному принципу. Развитие южноуральского региона в годы нэпа показало различные темпы эволюции зажиточных и предпринимательских хозяйств в казачьих, крестьянских и смешанных районах.

Зажиточные и предпринимательские крестьянские и казачьи хозяйства, опиравшиеся на хозяйственную инициативу, личную заинтересованность в подъеме производительности труда, уверенные в стабильности экономической политики, в производственном отношении имели определенные возможности для дальнейшего развития. Вместе с тем, в годы нэпа восстанавливался прежний потенциал этих хозяйств. Под влиянием внеэкономического принуждения не произошло качественных сдвигов в организации производства, техническом оснащении, культуре земледелия. В результате динамика восстановительного процесса носила неустойчивый характер. Эволюция крестьянских и казачьих хозяйств по пути предпринимательства, поступательное развитие сельских производителей невозможны без осуществления коренных преобразований в самой организации сельского производства, без модернизации сельского хозяйства.

Вместе с тем зажиточно-предпринимательская группа определяла не только уровень экономического развития аграрного сектора, но и общественно-политическую жизнь деревни. В годы нэпа все отчетливее проявлялись ее интересы. В отличие от бедноты, которая требовала от государства поддержки и защиты, интересы сельских производителей выражались в необходимости условий для хозяйственной инициативы, предпринимательства, отказа от проведения классовой политики. Отсутствие и фактический запрет на создание самостоятельных крестьянских партий и организаций не позволяло оформить эти требования в развернутые политические программы. Не имея возможности выразить интересы демократическими средствами, зажиточные и предпринимательские хозяйства наглядно демонстрировали их сознательным сдерживанием развития своего хозяйства.

Социальную политику периода нэпа в целом мы можем определить как политику, направленную на ликвидацию наиболее обеспеченных слоев деревни, что позволило государству поставить сельское хозяйство под свой контроль, поскольку вместе с устранением хозяйственно активных крестьян уничтожалась самостоятельность и независимость крестьянства в целом. В тоже время ликвидация зажиточных и предпринимательских слоев привела к снижению общего уровня жизни в деревне.

Проведенное на материалах сельского хозяйства Южного Урала исследование подтверждает вывод о том, что особенность нэпа состояла в противоречивом соединении элементов товарно-денежных отношений и административных рычагов контроля за их развитием. При этом рыночные элементы не являлись господствующими. Целостной рыночной системы хозяйствования за годы существования нэпа так и не сложилось. Это наглядно продемонстрировал опыт налоговой и кооперативной политики. В результате развитие сельского хозяйства протекало крайне противоречиво, восстановление аграрного сектора носило затяжной характер.

Выход из кризиса состоял в эволюции сельского хозяйства по пути динамичного развития семейно-трудового крестьянского и казачьего хозяйства, поощрении и защите интересов основных товаропроизводителей в лице зажиточных и предпринимательских хозяйств. На наш взгляд, существовала реальная возможность движения по пути медленного, поступательного развития кооперации. Самым оптимальным вариантом было разумное сочетание семейного и коллективного хозяйствования на земле. В перспективе часть зажиточных крестьянских и казачьих хозяйств могла развиваться по пути предпринимательства.

Однако государство в условиях нэпа ограничивало их деятельность и стремилось полностью заменить собой частного предпринимателя с целью получению максимально высокой прибыли. Оно стало выступать как налоговзи-матель, как наниматель рабочей силы, не признававший свободы интересов крестьянства. В результате эволюция пошла по пути коллективизации-огосударствления, осуществляемого государством, которое взяло на себя прямое руководство аграрным сектором, формируя его в виде крупных производственных единиц, открытых для жесткого государственного контроля. Хотя историческая ситуация 20-х гг. в целом не давала оснований для категорического вывода, что именно в коллективизации, а не в товарном производителе, заключается единственно правильный путь преобразования сельского хозяйства.

Опыт развития сельского хозяйства в годы нэпа ценен и актуален, позволяет осмыслить практику сегодняшнего дня. Факты свидетельствуют о том, что нэп характеризовался многоукладностью сельского хозяйства, острыми противоречиями, отсутствием целостных подходов к управлению, сочетанием административных и рыночных методов управления сельским хозяйством. Конечно, сейчас другое время, другие исторические условия, прямых аналогий быть не может, но исторический опыт не должен быть забыт, одни и те же ошибки не стоит совершать дважды.

Сегодня, когда идет поиск новых путей социально-экономического развития страны, снова все общество волнует вопрос крестьянский, вопрос о земле и ее будущих хозяевах. Уроки прошлого учат, что способы землепользования должны выбирать сами земледельцы, и одна форма собственности и хозяйствования на земле не должна противопоставляться другим. Именно свобода выбора является основой личной свободы людей, фундаментом раскрытия творческого потенциала личности. Поэтому необходимо одновременно развивать различные формы землепользования и хозяйствования, предоставив им равные возможности. Человек должен стать подлинным хозяином на земле, чтобы без всяких директив и ограничений принимать самостоятельные решения, отвечать за результаты своего труда.