Социально-философский анализ отчуждения в историческом процессе

Философский анализ есть категориальный анализ бытия, познания, человека, истории. В системе же философских категорий одну из фундаментальных ролей, на протяжении достаточно долгого времени, играло понятие отчуждения, фиксирующее наличие сил объективно враждебных человеку, господствующих над ним, обусловливающих его несвободу.

Практически общепризнанно, что к настоящему моменту уровень социального развития человечества достиг стадии принципиально отличающейся от предыдущих стадий развития человеческой цивилизации. Это отличие заключается в небывалом смягчении социальных условий, возрастании степеней свободы (от хозяйственной до духовной), в снятии форм эксплуатации и угнетения в их обычном понимании. Эта общая гуманизация и расширение на ее основе возможностей человеческого творчества, на первый взгляд, вроде бы дает основания считать правомерным устранение проблемы и понятия отчуждения из социальной философии. Ибо, о какой же несвободе, угнетении, отчуждении можно вести речь в инновационном, креативном, демократичном современном обществе? Собственно говоря, именно к такому выводу приходят ряд теоретиков и у нас и за рубежом [16- 104- 130- 305- 306- 310].

Однако возьмем на себя смелость несколько усомниться в этих доводах. Причин, подчеркивающих актуальность анализа проблемы отчуждения, на наш взгляд, множество. Приведем некоторые из них.

Актуальность анализа обусловлена рядом обстоятельств, связанных со сложной и противоречивой ситуацией, в которой сегодня находится и Россия и мир. Если брать мир как целостность, то нельзя не отметить, что в современном социуме, находящемся на новом витке своего развития, появляются новейшие, не существовавшие ранее формы отчуждения, в том числе связанные с головокружительно быстрым развитием науки и техники, требующие пристального рассмотрения. Ибо «сила человеческого интеллекта овеществилась в новейшей технике и технологии, которые превратили человека в раба техносферы и ее заложника» [205, с.131].

Нельзя не отметить также и то обстоятельство, что мир, в целом, оказался на грани катастрофического, неуправляемого развития, ярчайшим проявлением чего является кризис и даже, в известной мере, разрушение всего сложившегося миропорядка. Что ведет как к противопоставлению, отчуждению Запада и не-Запада, Севера и Юга, Запада и Востока. Так и к становлению иных форм отчуждения, обусловленных процессами глобализации (а, значит, не только разобщения, но и интеграции). Добавим, что исследование отчуждения актуально и в связи с существованием в рамках ряда наиболее развитых стран так называемого «общества потребления», дающего весьма причудливые отчужденные состояния, как на социальном, так и на индивидуальном уровне.

Отдельный аспект актуальности исследования отчуждения обусловлен тем, что современный мир в наиболее развитой своей части — это мир, базирующийся на фундаменте либерализма. Другими словами, это либеральное, капиталистическое общество, находящееся на высокой стадии собственного развития. И эта стадия отличается спецификой, в том числе, и в смысле форм отчуждения и их проявлений. Так в экономической сфере капитализм третьей стадии (термин А. де Бенуа) характеризуется постепенным исчезновением социальных гарантий для наемных работников, потерей статуса и ценности наемного труда. В социальной сфере современного капиталистического общества богатые — богатеют, бедные становятся все более незащищенными, а среднему классу все труднее удерживаться посередине. Основной императив общества выражается в том, что «социальное не должно мешать свободной игре рынка». Все это вместе ведет к нарастанию неустойчивости и отчуждения. Причем такого рода констатации выражают не только те теоретики, кому это «положено» ввиду их нахождения на левом фланге политического спектра, но и те, что находятся на правом фланге. Ярким свидетельством последнего выступает книга французского консервативного философа А. де Бенуа «Против либерализма».

При этом тот же Бенуа проводит важную для нас мысль, что отчуждение, присущее современному обществу, фундаментально отличается от отчуждения, присущего более ранним этапам капитализма. Поскольку тогда отчуждение выражалось, главным образом, в форме эксплуатации рабочей силы. Современный капитализм — это сетевой мир, который сопровождается совершенно новыми формами отчуждения, которые образуются из различия способностей, мобильности и способности к адаптации [407, с. 214−216- 219]. Соответственно требуется анализ этих форм и проявлений отчуждения, укорененных в современном либеральном обществе.

В такой же степени и современное состояние нашей страны ощутимо стимулирует интерес к исследованию отчуждения. Подобно ряду других стран состояние нынешней России характеризуется ростом отчужденных состояний в различных сферах общественного и индивидуального бытия и в социально-экономической, и в политической, и в духовно-психической. Отчуждение труда, отчуждение большинства граждан от политической власти, бум астрологии, мистики, широко распространившийся цинизм, рост преступности и психических отклонений — все это яркие проявления либо отчуждения как такового, либо состояний, ведущих в сторону становления его форм, в современной России. Так, к примеру, согласно выводам доклада, подготовленного Общественной палатой в конце 2008 г. только 1% россиян считает, что они могут влиять на положение в стране. В целом, участие граждан в общественной жизни остается на низком уровне, каждый второй россиянин не чувствует себя в безопасности [218]. Потеря безопасности и экзистенциальных смыслов существования среднего россиянина ведет в сторону возрастания числа тоталитарных, деструктивных сект, мифологизации сознания и подобных состояний, отчуждающих индивида от власти, общества, друг от друга, от участия в созидательной жизни страны (См. более подробно: [114, с. 118−119- 245, с. 204]).

К этим проявлениям отчуждения в политической и социальной областях добавляется нравственное отчуждение и отчуждение в индивидуально-психической сфере. Наиболее зримым выражением нравственного отчуждения является рост преступности и разного рода форм девиантного поведения. Вот ряд фактов из Доклада Уполномоченного по правам человека в России. По числу умышленных убийств на 100 тысяч населения наша страна занимает второе место в мире, после Колумбии. Из сотен тысяч заключенных треть женщин и пятая часть мужчин отбывают наказание за незаконный оборот наркотиков. Отмечается рост алкоголизации и наркотизации населения, в том числе, среди детей и подростков (Цит. по: [223, с. 218−220]). Наличие отчуждения в индивидуально-психической сфере особенно заметно, когда мы обращаемся к статистике самоубийств. По количеству самоубийств на 100 тысяч жителей Россия, вместе с Литвой, вышла на первое место в мире: 72,9 человека у мужчин, 13,7 человека у женщин [210, с. 44].

Но дело далеко не только в этом. Уже порядка четверти века назад, в очередной раз, была поставлена проблема реформирования, модернизации страны, создание в ней инновационной экономики. Однако процесс структурных преобразований, кроме прочего, тормозится практическим отсутствием соответствующей теории такого рода преобразований. Конечно, теория перехода общества от одного этапа развития к другому может и должна включать в себя множество аспектов. Но среди них не последнее место должен занимать анализ отчужденных состояний. Ведь именно такой анализ наличия, сути, проявлений отчуждения дает прямую и непосредственную возможность своеобразного диагностирования общественных проблем, противоречий, трудностей общества в данную историческую эпоху.

Исходя из вышеизложенного, налицо еще один аспект актуальности исследования проблемы отчуждения — методологический. Причем это «измерение» актуальности выражается не в одном, а в ряде аспектов. Первый сводится к тому, что всегда открыт вопрос о применимости тех или иных весьма общих, абстрактных, по самой своей сути, философских категорий и общих методологических принципов к какому — либо более конкретному исследованию. Например, историческому или психологическому. Что позволяет увидеть новые «грани» изучаемых предметов, процессов. Рассмотрение сквозь призму отчуждения типов обществ или отдельных моментов их существования и развития может дать достаточно интересный «материал» в этом плане.

Второй аспект методологической актуальности обращен к вопросам адекватного соотношения целей и результатов человеческой деятельности, что важно, прежде всего, в плане прогнозирования этой самой деятельности. Для разрешения этого вопроса необходимо пристальное рассмотрение отчуждения как процесса, ибо имеющееся всегда известное несовпадение целей и результатов есть одно из проявлений алиенации. Это тем более актуально, что тот же процесс реформирования России продемонстрировал, который уже раз в истории, наличие диалектического, объективного отрицания субъективных помыслов и действий и противопоставления этим помыслам результатов, когда человеческие сущностные силы, совокупная деятельностная сила индивидов превращается в нечто совершенно самостоятельное и действующее вопреки ожиданиям этих самых субъектов.

Кроме того, есть и третий аспект методологической актуальности, заключающийся в том, что анализ отчуждения предоставляет базу для рассмотрения проблем, отдельных от отчуждения, но в то же самое время взаимосвязанных с ним, каждая из которых ощутимо проявляет себя в мире. Мы имеем в виду такие проблемы, как социальное зло, тоталитаризм, терроризм, а также проблемы свободы, гуманизма, человеческой индивидуальности, рационального и иррационального в обществе, познании, психике личности. Не можем не заметить попутно, что в социально-философской литературе именно методологическая составляющая отчуждения рассмотрена менее всего.

Все это показывает актуальность научного анализа проблемы отчуждения и в смысле рассмотрения сущности этого процесса, и в смысле раскрытия форм и перспектив существования данного феномена. При этом представляется очевидным, что теоретический анализ проблемы (также собственно как и сама проблема) выступает как один из наиболее давних в истории философского знания. Соответственно необходимо коснуться степени разработанности проблемы в философии.

Проблема отчуждения интенсивно анализировалась в европейской философии, особенно на протяжении последних трех столетий (хотя первые «проблески» проблемы фиксируются уже в античной философии). Необходимо отметить, что практически все крупнейшие и виднейшие теоретики европейской философии выходили на означенную проблему, некоторые создали развернутые концептуальные системы, раскрывающие источники, сущность, возможные пути снятия отчуждения. Основные идеи развиты в трудах Платона, Аристотеля, неоплатоников, представителей христианской философии, Т. Гоббса, Ж.-Ж. Руссо, К.-А. Гельвеция, Б. Спинозы, И. Г. Фихте, Л. Фейербаха. Развернутые теории отчуждения в рамках классической западноевропейской философии, соответственно на идеалистической и материалистической основе, были созданы Г. Гегелем и К. Марксом. В рамках современной философии проблема отчуждения нашла отражение в работах Ф. Ницше, Ж.-П. Сартра, А. Камю, Г. Маркузе, 3. Фрейда, Э. Фромма, П. Тиллиха, Д. Лукача, А. Шаффа, М. Марковича, Р. Гароди. «Выход» на проблему отчуждения сохраняется и в постмодернистской философии, прежде всего, в ряде работ Ж. Делеза и Ж. Бодрийяра.

В целом относительно проблемы отчуждения, в рамках концепций отмеченных философов, сложился ряд интерпретаций. Первая — под отчуждением понимается любое опредмечивание человеческой деятельности, когда всякое проявление деятельности принимает некую материальную форму и отделяется от человека. Вторая — под отчуждением понимается овеществление субъекта, порабощение его продуктами собственной деятельности. Третья — под отчуждением понимается психическое состояние человека', ощущение им собственной несвободы и манипуляции со стороны внешних сил. Другими словами, существует три основных трактовки феномена отчуждения: глобальная, социально-экономическая, психологическая [133, с.254−264].

Отечественная философская литература, посвященная проблеме отчуждения, прошла сложный и неоднозначный путь его истолкования. Примерно до 50-х годов XX века данная проблема оказалась фактически устраненной из области социально-философского анализа (раскрытие причин этого не входит в нашу задачу). Однако, начиная с 50-х — 60-х г. г. отчуждение постепенно возвращ’ается в общий круг философских проблем. При этом в отечественной литературе возможно, на наш взгляд, выделить ряд четких этапов анализа проблемы.

Так в работах, относящихся к 60-м — первой половине 80-х годов XX столетия, был осуществлен обстоятельный историко-философский анализ эволюции понимания отчуждения, определено место соответствующего понятия в системе категорий материалистической диалектики. Были исследованы и проблемы, взаимосвязанные с отчуждением — проблемы гуманизма, соотношения личности и общества, сущности и существования. Особенность данного этапа исследования отчуждения заключается в том, что практически во всех работах отчуждение признавалось проблемой, присущей исключительно капиталистическому обществу. Исключение в этом смысле составляют ряд работ, принадлежащих Э. В. Ильенкову, признававшему наличие отчуждения и в рамках социалистического общества. Соответственно категория «отчуждения» использовалась для всесторонней критики буржуазного общества. Наиболее значимые работы в плане исследования отчуждения 60-х — первой половины 80-х г. г. принадлежат Г. С. Батищеву, Ю. Н. Давыдову, Э. В. Ильенкову, В. В. Кешелаве, С. М. Ковалеву, И. С. Кону, Р. И. Косолапову, Н. И. Лапину, Ю. А. Леваде, И. С. Нарскому, А. П. Огурцову, Т. И. Ойзерману, А. Н. Пажитнову, М. М. Розенталю, Э. М. Ситникову, И. И. Чангли [14- 81- 99- 100- 121- 127- 133- 134- 143- 153- 158- 214- 229- 230- 232- 233- 244- 264- 281- 342].

Работы середины 80-х — начала 90-х годов XX столетия, в известной мере, сохраняют ряд сложившихся на предыдущем этапе подходов. В частности, продолжается историко-философское исследование проблемы, а также анализ ряда конкретных форм и, прежде всего, религиозного отчуждения и отчуждения в технико-технологической сфере. Назовем в этой связи работы Грицанова А. И., Колосницына В. И., Копалова В. И., Овчаренко В. И., Тавризян Г. М., Ужаховой Т. К. [78- 132- 137- 138- 296- 311]. Однако одновременно в этот период происходит смещение ряда акцентов в анализе проблемы отчуждения в сторону преимущественного исследования проявлений отчуждения в условиях социализма, особенно отчуждения труда. Вплоть до признания, что отчуждение при социализме носит тотальный характер, а перестройка есть специфическая форма его разрушения. Здесь не можем не назвать работы Беловой Т. В., Беляевой Л., Блюма Р. Н., Ивасенко П. П., Кального И. И., Лапина Н. И., Савенко А. Ю., Трапезникова С. И. [17- 18- 20- 30- 96- 108- 110- 154- 270- 307]. Появляется и ряд работ, в которых начинает исследоваться сложный, неоднозначный характер отчуждения (такого рода аспект полностью отсутствует в работах 60-х — первой половины 80-х годов). В том числе сложный и в смысле снятия отчуждения. Такого рода анализ предпринят в работах Гостищева.

А.К., Кулинченко A.B., Лейбина В. М., Лоскутова Б. А., Руденко В. Н., Сагатовского Б. Н. [77- 148- 160- 168- 271].

В 90-е г. г. XX века в нашей стране сложились новые, в сравнении с предыдущим периодом, социально-политические и экономические условия. Но и в эти годы и в первое десятилетие XXI века проблема отчуждения продолжила оставаться в центре философских исследований. Особенностью этого нового этапа в исследовании отчуждения выступает сложившийся методологический плюрализм в анализе проблемы. Ибо рассмотрение отчуждения начинает ориентироваться не только на марксизм, как это было в предыдущие годы, но и на ряд других, сложившихся в мировой философии направлений, при сохранении достаточно мощной марксистской традиции. На эту традицию ориентированы работы Бузгалина A.B., Гранова В. Д., Колганова А., Криштаповича Л. Е., Сапрыкина В. А., Семенова B.C., Трушкова В. В., где отчуждение рассматривается в весьма тесной взаимосвязи с проблемами и противоречиями современного мира и России [44- 45- 136- 145- 274- 309]. Работы Беспалова А. И., Киселева Г. С., Лапина Н. И., Печерских H.A., Шихлинского С. О. напротив, ориентированы на иные, прерванные в России по политическим причинам традиции — либеральную, экзистенциальную, религиозную с соответствующим истолкованием сущности отчуждения [25- 122- 123- 155- 156- 246- 353]. Однако и здесь этот социальный феномен, так или иначе, весьма тесно взаимоувязан с проблемами современного мира.

В новейшей отечественной литературе сохранен анализ всех основных аспектов и узлов проблемы отчуждения. Здесь мы, прежде всего, имеем в виду продолжение анализа проблемы в историко-философском плане посредством исследования становления и развития идей тех теоретиков социальной мысли в работах которых отчуждение сыграло несомненно одну из ведущих ролей (при учете того обстоятельства, что в этих исследованиях отчуждение затрагивается как аспект анализа соответствующего философа и соответственно не носит самостоятельного характера). Такого рода анализ осуществлен Дмитриевым А. Н., Солодковым Г. П., Спириным А. Д., Стыкалиным A.C. [85- 284- 292- 294]. Сохранена и традиция анализа конкретных форм отчуждения в области политики, права, морали, экономики, науки, образования, места отчуждения в системе общественных отношений, амбивалентного характера отчуждения. Назовем, в связи с этим, работы Абишева К. А., Андреева А. П., Барулина B.C., Быченкова В. М., Гулиева В. Е., Миголатьева.

A.A., Оболонского A.B., Романенко М. В., Селиванова А. И., Хамидова A.A. [1- 2- 9- 13- 49- 79- 205- 225- 265- 336].

Однако наряду с анализом сложившихся ранее, традиционных аспектов в новейших исследованиях отчуждения возник и ряд новых, связанных со все большим утверждением идеи не просто о сложности снятия, но о принципиальной непреодолимости отчуждения и поиска тех его источников, которые обеспечивают его «вечный» характер. Такого рода идеи развиваются в работах Воронина A.A., Камынина И. В., Яцкевича В. В. [62- 111- 414]. Поставлена, ввиду современной исторической ситуации, и проблема взаимосвязи и соотношения отчуждения и глобализации, трансформации положения личности в современном глобализированном мире в работах Абсавы Н. Д., Горозии.

B.Е. [3- 76]. Появились работы, демонстрирующие возможности применения категории отчуждения в конкретно-научных исследованиях. В частности, в работах Осина Е. отчуждение истолковывается как психологическое понятие [412].

Огромное количество литературы, точек зрения демонстрирует известную разработанность проблемы отчуждения. Но к настоящему моменту ясно, что не все ее аспекты получили достаточное раскрытие, возник и ряд новых сторон проблемы. К ним относится и проблема, которую в общем можно обозначить как «отчуждение и история». Анализ проблемы отчуждения, особенно в последней трети XX — начале XXI века, показал со всей очевидностью сложность отчуждения не только в смысле его структуры или путей снятия, но и сложность в плане определения того, чем все же является отчуждение в общей системе общественных отношений — чистым злом, благом или злом либо чем-то еще. А постепенный выход на проблему отчуждения как на амбивалентный по характеру процесс соответственно порождает вопрос — в чем собственно может заключаться его позитивность в истории (с негативностью все более или менее ясно). Это тем более трудный вопрос, что отчуждение всегда выступало и подчас продолжает выступать сугубо ценностно нагруженным понятием и эта его идеологическая «наполненность» скорее затемняет проблему, нежели способствует ее разрешению.

Вышеозначенное позволяет нам, как представляется, сформулировать цель данной работы следующим образом. Эта цель состоит в анализе взаимосвязи отчуждения и общественно-исторического процесса, определения сути и значимости амбивалентности отчуждения во всем комплексе социальных процессов.

Исходя из этой цели, в данной работе, мы ставим перед собой ряд задач.

Во-первых, анализа сущностной природы отчуждения в пределах определения «механизма» его становления и функционирования.

Во-вторых, выявления общего «места» и значимости отчуждения в процессе исторического развития общества.

В-третьих, исследования конкретных форм проявления этого процесса в разных «срезах» общественного бытия, на разных ступенях развития социума, при учете влияния их на жизнедеятельность человеческого сообщества.

В-четвертых, анализа методологической стороны проблемы отчуждения и вопросов применимости соответствующей категории в исследовании конкретных процессов существования и развития человеческой цивилизации.

В-пятых, рассмотрения форм отчуждения наиболее актуальных в условиях современной России и глобализирующегося мира.

При этом в качестве объекта исследования выступает отчуждение, взятое в качестве целостного социального феномена. Предметом исследования является коэволюция в социальном процессе исторических форм и теоретических моделей отчуждения.

Общей теоретико-методологической основой рассмотрения феномена отчуждения и его места в системе детерминации саморазвития исторической действительности выступают фундаментальные категории и принципы диалектического и системного методов: взаимосвязи, развития, детерминизма, объективности, историзма, всесторонности анализа, единства исторического и логического. В работе активно используется также диалектико-логический метод оборачивания. Теоретическую базу составляют труды представителей классической и современной европейской философии, в которых исследовалась проблема отчуждения и фиксирующая ее категория. Прежде всего, имеются в виду труды Платона, Гоббса, Руссо, Гегеля, Фейербаха, Маркса, Сартра, Камю, Маркузе, Фромма. При анализе историко-философского материала использовались в этой связи работы ряда отечественных авторов — Э. В. Ильенкова, И. И. Кального, И. С. Нарского, М. Ф. Овсянникова, Т. И. Ойзермана и др. При исследовании вопросов становления отчуждения и эволюции ряда его форм был привлечен ряд антропологических, исторических, социологических, экономических работ — М. Джиласа, Т. И. Заславской, К. Михайловича, Б. Ф. Поршнева, Б. А. Рыбакова, Р. В. Рыбкиной, Г. Ф. Салтыкова.

Новизна представленной исследовательской работы заключается в следующих положениях.

Показана связь отчуждения и исторического развития. Отчуждение понимается не как исключительно негативный феномен, ему придается и определенный позитивный смысл — свойства, являющегося определенным аспектом общественного развития.

Обосновано теоретическое положение, согласно которому отчуждение выступает неискоренимым свойством социального развития общества, а историческое движение форм отчуждения, снятие ряда из них и актуализация других, выступает как линия развития человеческой цивилизации и ее общая дальнейшая перспектива.

Проведен анализ сущностной природы отчуждения в «границах» рассмотрения «механизма» ее становления и развития.

Проанализировано влияние отчуждения на ход исторического развития общества.

Рассмотрена эволюция конкретных форм отчуждения в основных общественных сферах во взаимосвязи и взаимосоотнесенности с ходом развития цивилизации.

Выявлена соотносительность уровня и форм проявления отчуждения с уровнем прогрессивного развития обществапри этом отчуждение рассмотрено в координатах разных социально-культурных типов общества и разных социально-экономических условий.

Проведено аналитическое разграничение форм отчуждения, способствующих прогрессивному общественному развитию и форм, затрудняющих его.

Предложены способы снятия ряда наиболее «жестких» отчужденных состояний.

Обоснован методологический подход, позволяющий различать отчуждение как реальную проблему, отчуждение как понятие и отчуждение как идеологическую конструкцию.

Показана методологообразующая роль категории «отчуждение» в области социально-философского познания и методологическая значимость ее в области конкретно-исторических исследований.

Обосновано наличие двух планов исследования в их соотносительности и преемственности — классической и современной интерпретаций отчуждения и его роли в социально-историческом процессе.

Теоретическая и практическая значимость результатов исследования определяется тем, что полученные в ходе исследования идеи и выводы могут быть использованы в научно-исследовательской, преподавательской и экспертной деятельности.

Научно-теоретическая значимость определяется отраженным в работе подходом к анализу отчуждения как амбивалентного по своему характеру феномена, обладающего посредством этого значимостью во всем социально-историческом процессе. Предлагается вариант комплексного осмысления явления отчуждения в пределах включающих историко-философский, социально-антропологический и методологический план. В ходе проведенного исследования обобщен и систематизирован значительный объем концептуально разрозненных работ в области истории философии, социальной философии, социологии, философской антропологии и конкретно-исторических исследований. Основные положения диссертации могут быть использованы для последующих исследовательских поисков в области научно-философской методологии социального познания, в области методологии конкретно-научных исследований, в области социального прогнозирования. Особенно применительно к тем концепциям дальнейшего развития России, которые предлагаются во множестве, ибо только научная методология социального познания может быть фундаментом этих концепций социального реформирования и подлинной, а не вербальной модернизации страны. Причем в интересах большинства граждан.

Ряд результатов, обобщений и выводов может быть реализован в преподавательской деятельности при разработке дисциплин по социальной философии, социологии, антропологии, философии науки и техники, методологии и истории науки. Результаты исследования могут быть применены в области экспертизы социальных прогнозов и проектов, ввиду того обстоятельства, что наличие тех или иных форм отчуждения выступает своеобразным общественным индикатором, позволяющим диагностировать социальное неблагополучие, а также в области прогностического моделирования ситуаций в сфере социального управления.

На защиту выносятся следующие положения.

1. В диссертации обосновывается, что применение критериев и методов социально-философского анализа для определения места отчуждения в контексте социально-исторического процесса позволяет трактовать его как общественное отношение, обладающее амбивалентным характером. Этот двойственный характер обусловлен тем обстоятельством, что отчуждение выступает одной из сторон общественного противоречия и в таком качестве способствует, стимулирует возникновение нового, т. е. новых форм, состояний социальных систем или протекающих в них процессов. Но возникновение нового всегда есть объективно болезненный процесс. Поэтому отчуждение, способствуя историческому развитию, одновременно негативно и деструктивно влияет на индивидов, взаимоотношения индивидов и общества, порождая в тех или иных сферах общества соответствующие проблемы и противоречия.

2. Доказывается, что такого рода философский подход позволяет обосновать общую характеристику отчуждения как феномена, включенного в общий механизм исторического развития, следовательно, неискоренимого свойства социального развития общества. Последнее обстоятельство обусловливает бесплодность попыток устранения отчуждения как явления общественной жизни. Но общая неустранимость отчуждения при этом не означает такой же бесплодности в деятельности, направленной на снятие конкретных отчужденных состояний, которые возможно преодолеть, если соответствующая интенция человеческой деятельности породила условия, способствующие в тенденции возможности элиминации данного отчужденного состояния. Однако, при этом, смягчение или снятие одних форм отчуждения ведет к актуализации других его конкретных форм.

3. Обоснование возможности снятия не отчуждения вообще, а его каких-либо конкретных форм требует четкого понимания путей возможного устранения вполне определенных отчужденных состояний. Для адекватной реализации этой задачи необходим анализ сущности отчуждения в «границах» рассмотрения «механизма» его становления и развития. Этот «механизм» фундирован наличием системы взаимосвязей и взаимоотношений, пронизывающих социальную действительность. Любой автономно существующий предмет (система), обладая собственными закономерностями развития, с объективной неизбежностью вступает в отношения с закономерностями сосуществующих систем. На этой базе возникает взаимосвязь разных, относительно самостоятельных, автономных закономерностей, которые взаимодействуют между собой в разных пропорциях и соотношениях, влияя друг на друга, вплоть до деформации. Эта трансформация связи явления (процесса) во взаимосвязь, начинающую функционировать по своим собственным закономерностям и можно обозначить как «механизм» возникновения и существования отчуждения. Дальнейшую его функциональность можно понять через оборачивание отношений, ролей, суть которого в своеобразной перемене (перевороте) ролей, когда первичное становится вторичным, а вторичноепервичным.

4. Адекватное понимание общего хода развития цивилизации возможно с учетом органической включенности отчуждения в историческое движение общества. Эта органическая включенность проявляется в виде фундаментальной роли отчуждения в процессе социально-исторического развития. Роль эта особенно явственна в становлении начал человеческого общества и в формировании всех структурных, конституитивных институтов и элементов цивилизации (языка, разделения труда, собственности, семьи, социальной дифференциации, власти, управления, государства). Формирование всех конституитивных элементов от языка до государства означает совершение прогрессивного скачка от животного к общественному организму, от доцивилизации к цивилизации. Но каждый из этих элементов есть одновременно выраженная форма отчуждения и источник формирования последующих отчужденных состояний, что можно выразить формулой «нет отчуждения — нет развития».

5. Особенность дальнейшего общественного развития заключена в разделении общественного организма на ряд сфер — экономическую, политическую, социальную, духовную, каждая из которых обладает рядом специфических для нее конкретных форм отчуждения, развивающихся в данной сфере во взаимосоотнесенности с общим ходом ее собственной эволюции. В этом смысле процесс общественного развития в любой из подсистем общества — это процесс постоянного рождения, движения, трансформации, смягчения, преодоления конкретных форм отчуждения. Причем формы эти дифференцированы на те, которые так или иначе сопровождают человечество на всем протяжении его исторического существования, при том что их проявления, на соответствующих этапах цивилизационного развития, имеют специфический характер и на те, которые обладают исторически преходящим характером. К первым относятся — отчуждение труда, разделение труда, власть, управление, государство, бюрократия, отчужденные состояния в сфере социальной и индивидуальной психологии. Ко вторым — капитал, прибыль, рента, наиболее примитивные отношения личной зависимости.

6. Историческое движение общества выявляет себя в смене социокультурных и социо-экономических типов общества. Определение конкретных форм отчуждения в их историческом движении и соотнесенности с ходом социального процесса позволяет более предметно и содержательно выявлять специфические особенности проявлений отчуждения в этих разных типах. Отчуждение труда, собственность, семья, формы социальной дифференциации, управление, государство, рассматриваемые как определенные формы отчуждения, обладают рядом особенностей, детерминированных тем или иным типом общества. Специфика их проявлений заключена в двух основных моментах. Во-первых, в степени большей или меньшей выраженности того или иного конкретного отчужденного состояния в данных условиях. Во-вторых, в том, какая из сфер общественной жизни, в рамках данного общества, «дает» наиболее яркие проявления отчуждения. В традиционном, докапиталистическом обществе отчуждение обладает концентрированным" выражением в отношениях личной зависимости, в предельной степени отчуждения личности работника. Капиталистический тип общества сосредотачивает отчужденные состояния в экономической сфере, социалистический тип в политической. В этом смысле возможно «постулировать» волнообразный характер форм отчуждения.

7. В работе выявляется наличие сложно структурированного взаимодействия отчуждения и исторического развития, которое в связи амбивалентным характером отчуждения, определяет дифференциацию отчуждения не только по критерию его форм, но и по критерию влияния этих форм на ход исторического развития в смысле преимущественной интенции на прогресс, либо на известную архаизацию общества. Этот критерий заключен в соответствии результатов человеческой деятельности и контроля человека над этими результатами на социальном уровне и в соответствии желаний индивида и возможностей их реализации на индивидуальном уровне. Принципиальным моментом здесь является то, что это соответствие обладает не «застывшим», а историческим характером, обусловливая такую же историчность относительно «направленности» той или иной формы отчуждения.

8. Представление о дифференциации форм отчуждения по критерию их «направленности», способствующей, либо затрудняющей процесс прогрессивного социального развития инициирует и актуализирует вопрос о наличии способов снятия наиболее «жестких» и архаизирующих общество форм отчуждения. Исследование этих способов показывает, что их конкретное определение допустимо на основе учета принципиальных в методологическом плане положений. Во-первых, необходимо адекватное понимание самого значения термина «преодоления», «устранение» отчуждения. Т. е. определенность с интерпретацией преодоления как полного и безоговорочного уничтожения либо как «снятия». Содержание последнего не тождественно уничтожению без следа, оно также означает известное сохранение определенных моментов предыдущего состояния. Во-вторых, определение той или иной формы отчуждения как «жесткой» носит историчный характер и детерминируется социальной природой данного типа общества. Общая возможность снятия определяется уровнем осознания той или иной формы отчуждения, а также границами и возможностями управления общественными процессами, имеющимися на данном этапе развития.

9. Обосновывается целевая установка на познание и интерпретацию отчуждения во взаимосвязи с социально-историческим процессом, что обусловливает значимость методологических установок, принципов и оснований анализа. Выявление их базируется на постулировании «сложности» отчуждения не только в смысле двойственности его природы, но и смысле его «бытования». Ввиду этого оно может быть рассмотрено и «репрезентировано» посредством трех «измерений». Первое — отчуждение есть реальная проблема, выражающаяся в многообразии конкретных форм, пронизывающих социальную действительность. Второе — отчуждение есть понятие, образованное путем логического обобщения и подведения отмеченных форм под соответствующую философскую категорию. Третье — отчуждение есть идеологическая конструкция, обязанная своим существованием ценностной нагруженности понятия отчуждение, ввиду своеобразной концентрации в нем негативных характеристик существования и развития любого общества.

10. Многомерность социально-исторического процесса и в смысле его реального существования, и в смысле его теоретического осмысления акцентирует вопросы исследования и применения логических процедур, способов и понятий, расширяющих возможности анализа различных аспектов социального бытия. В этом плане отчуждение выступает как одна из перспективных категорий и на уровне социально-философского, и на уровне конкретно-научного познания. На социально-философском уровне посредством соотношения с рядом других философских категорийсвободой, справедливостью, равенством, прогрессом позволяет более диалектично и многосторонне проникать «вглубь» соответствующих философских проблем. На конкретно-научном уровне позволяет придать комплексный характер истолкованию процессов формирования и последующих фаз развития социо-культурных и социо-экономических типов общества.

11. Доказывается, что выявленные в исследовании различные подходы к пониманию и трактовке характера отчуждения, взаимосвязи отчуждения и социально-исторического процесса позволяют обосновать наличие классического (традиционного) и современного истолкования проблемы отчуждения, различающихся в трех основных моментах. Во-первых, интерпретацией природы отчуждения. Во-вторых, интерпретацией проблемы упразднения отчуждения. В-третьих, интерпретацией т аксиологического смысла отчуждения.

Апробация работы: результаты диссертационного исследования излагались автором на международных И, III, VI, VII, VIII симпозиумах «Диалог мировоззрений» (Н-Новгород, 1995, 1997, 2001, 2003, 2005), международной научной конференции «Культура и мир: Восток-Запад» (Н-Новгород, 1995), международной научно-практической конференции «Интеллигенция России на пороге XXI века» (Н-Новгород, 1999), IV Международной ярмарке идей «Человечество в XXI веке: индикаторы развития» (Н-Новгород, 2001), Международном форуме по проблемам науки, техники и образования (Москва, 2001), международной научной конференции «Философские вопросы естественных, технических и гуманитарных наук» (Магнитогорск, 2009), Платоновских чтениях кафедры философии ИППК МГУ им. М. В. Ломоносова (Москва, 2007), Ломоносовских чтениях ИППК МГУ им. М. В. Ломоносова (Москва, 2008), III Всероссийской научной студенческой конференции «Судьбы российской интеллигенции» (Н-Новгород, 1996), VII Всероссийской научно-практической конференции «Человек в культуре России» (Ульяновск, 1999), IX Всероссийской научно-практической конференции «Бытие творческой личности» (Ульяновск, 2001), V Всероссийском научно-богословском симпозиуме «Мир в III тысячелетии» (Н-Новгород, 1999), II межрегиональной научной конференции «Реформа местного самоуправления в России: теория и реальность» (Москва, 2005), межрегиональной научно-практической конференции «Российский город и регион: социальные и гуманитарные аспекты развития» (Н-Новгород, 2005), межрегиональной научно-практической конференции «Интегральный потенциал человека и антропологический потенциал природы» (Н-Новгород, 2008) и ряде других. Основное содержание диссертации изложено в 32 научных публикациях, включая монографию и статьи в изданиях, рекомендованных ВАК РФ для публикации результатов докторской диссертации. В том числе:

Монография:

1. Отчуждение в историческом процессе и будущее России. К методологии проблемы. Нижний Новгород: изд-во НГТУ, 2009. 157 с. (9 п. л.). ISBN 593 272−676−1.

Публикации в изданиях, рекомендованных ВАК Министерства образования и науки Российской Федерации:

2. Отчуждение труда и специфика его проявления на разных этапах исторического развития // Вестник Вятского государственного гуманитарного университета. 2008. № 4 (4). С. 113−118. (0,5 п. л.).

3. Становление социального отчуждения: философско-методологический и конкретно-исторический аспекты проблемы // Вестник Нижегородского университета им. Н. И. Лобачевского: Серия Социальные науки. 2008. № 4 (12). С. 134−139. (0,5 п. л.).

4. Социальная революция как форма отчуждения // Вестник Челябинского государственного университета. 2009. № 18 (156). Философия. Социология. Культурология. Вып. 12. С. 47−52. (0,5 п. л.).

5. Духовность как компонента экономической жизни общества: опыт философского осмысления // Известия высших учебных заведений. Поволжский регион. Гуманитарные науки. 2009. № 2 (10). С. 36−45. (0,6/0,3 п. л.), (в соавторстве с A.B. Багаевым).

6. Об анализе сущности отчуждения // Вестник Вятского государственного гуманитарного университета. Философия и социологиякультурология. 2009. № 3 (4). С. 55−59. (0,5 п. л.).

7. Отчуждение в пространстве человеческой истории // ПреподавательXXI век. 2009. № 3. С. 312−316. (0,45 п. л.).

8. Антропологические проблемы посткапиталистического общества // Вестник Костромского государственного университета им. H.A. Некрасова. 2009. № 4. С. 33−39. (0,5 п. л.).

9. Анализ отчуждения в классическом марксизме: методологический аспект проблемы // Вестник Нижегородского университета им. Н. И. Лобачевского: Серия Социальные науки. 2010. № 1. С. 75−80. (0,6 п. л.).

Публикации в других изданиях:

10. Развитие России: проблема идеала // Традиции и обновление. Диалог мировоззрений. Материалы международного симпозиума 6−8 июня 1995 г. Н-Новгород. 1995. С. 200−201. (ОД п. л.).

11. Взаимодействие культур: Запад-Россия-Восток // Культура и мир. Тезисы докладов международной научной конференции 19−22 сентября 1995 г. Н-Новгород. 1995. С. 204−205. (0,1 п. л.).

12. П. Б. Струве о миросозерцании русской интеллигенции // Судьбы российской интеллигенции. Материалы III Всероссийской научной студенческой конференции 13−14 декабря 1995 г. Н-Новгород. 1996. С. 195−196. (0,1 п. л.).

13. Советское государство: тоталитарное или демократическое? // Государственное устройство и народ. Диалог мировоззрений. Материалы международного симпозиума 2−3 июня 1997 г. Н-Новгород. 1997. С. 103 104. (ОД п. л.).

14. Пути развития русской культуры в творческом наследии Г. П. Федотова и В. В. Розанова // Человек в культуре России. Материалы VII Всероссийской научно-практической конференции. Ульяновск. 1999. С. 17−18. (ОД п. л.).

15. Действительные и мнимые альтернативы развития России в преддверии XXI века // Мир в III тысячелетии. Диалог мировоззрений. Материалы V Всероссийского научно-богословского симпозиума 15−16 июня 1999 г. Н-Новгород. 1999. С. 117−118. (0,1 п. л.).

16. Интерпретация природы русской интеллигенции в сборнике «Вехи» и современность // Интеллигенция России на пороге XXI века. Материалы международной научно-практической конференции 10−12 декабря 1999 г. С. 69−75. (0,25 п. л.).

17. Концепция творчества в философии H.A. Бердяева и современность // Бытие творческой личности. Материалы IX Всероссийской научно-практической конференции. Ульяновск. 2001. С. 36−37. (0,1 п. л.).

18. Проблема становления целостной цивилизации и современные формы социального отчуждения // Единство и этнокультурное разнообразие мира. Диалог мировоззрений. Материалы международного симпозиума 5−6 июня 2001 г. Н-Новгород. 2001. С. 238−240. (0,1 п. л.).

19. Российский социум XX века и общественный прогресс // Человечество в XXI веке: индикаторы развития. Материалы IV Международной ярмарки идей. Н-Новгород. 2001. С. 91−93. (0,1 п. л.).

20. Культура России в контексте современных технических и социальных изменений // Судьба России. Материалы региональной научно-практической конференции 19 декабря 2001 г. Н-Новгород. 2002. С. 21−23. (0,1 п. л.).

21. Современные перспективы общественных наук в российской системе вузовской подготовки кадров 7/ Труды Международного Форума по проблемам науки, техники и образования 3−7 декабря 2001 г. Москва. 2001. С. 135. (0,1/0,05 п. л.), (в соавторстве с В.В. Агудовым).

22. Личность и гуманизм в эпоху НТП и глобализации // Личность в российской ретро и перспективе. Материалы региональной научно-практической конференции 2 декабря 2002 г. Н-Новгород, 2003. С. 11−12. (ОД п. л.).

23. Ценностный аспект социального познания // Истина и заблуждение. Диалог мировоззрений. Материалы VII международного симпозиума 3−4 июня 2003. Н-Новгород. 2003. С. 119−120. (0,2 п. л.).

24. Современность: демократия или авторитаризм? // Демократия и самоуправление в России. Материалы региональной научно-практической конференции 1 декабря 2003 г. Н-Новгород. 2004. С. 13−14. (0,1 п. л.).

25. Человек и процессы становления информационной цивилизации // Труды Нижегородского государственного технического университета. Том 41. Перспектива развития: история, РЯ, менеджмент, образование в высшей школе, социология, экономика, философия. Н-Новгород. 2004. С. 78−80. (0,1 п. л.).

26. Субъект современного производства и тенденция к интеллигизации // Труды Нижегородского государственного технического университета. Том 45. Химическая и пищевая промышленность: современные задачи техники, технологии, автоматизации, экономики. Н-Новгород. 2004. С. 208−210. (0,1 п. л.).

27. Самоуправление в обществе и экономике: опыт СФРЮ // Реформа местного самоуправления в России: теория и реальность. Материалы II межрегиональной научной конференции. Москва. 2005. С. 90−94. (0,45 п. л.).

28. Прогнозирование социального развития: проблемы методологии // Российский город и регион: социальные и гуманитарные аспекты развития.

Материалы научно-практической конференции 20 мая 2005 г. Н-Новгород. 2005. С. 143−149. (0,25 п. л.).

29. Духовное отчуждение в условиях рекапитализации России // Природа человека и общество. Диалог мировоззрений. Материалы VIII международного симпозиума 14−15 июня 2005 г. Н-Новгород. 2005. С. 160 161. (0,2 п. л.).

30. Историческое образование молодежи как путь снятия духовного отчуждения в условиях современной России // Культура. Технология. Цивилизация. Сборник научных статей. Н-Новгород. 2007. С. 143−149. (0,3 п. л.).

31. Формы отчуждения в духовной сфере и проблема их исторического движения // Труды НГТУ им. P.E. Алексеева. Т. 73. Управление в социальных системах. Коммуникативные технологии. № 2. Н.-Новгород. 2009. С. 28−37. (0,7 п. л.).

32. Информационные технологии: социальные и антропологические аспекты развития // Философские вопросы естественных, технических и гуманитарных наук. Сборник статей Международной научной конференции. Магнитогорск. 2009. Вып. 4. Т. 2. С. 112−118. (0,4 п. л.).

Конечно, мы отдаем себе отчет, что проблема отчуждения интенсивно анализировалась, что ей посвящены тысячи страниц разного рода исследований. Но из истории науки известно, что чем больше мы знаем, тем больше точек соприкосновения с неизвестным. К тому же даже поверхностный взгляд на современное социальное положение подтверждает мысль одного известного французского философа о том, что современный мир похож на «машину, мчащуюся на бешеной скорости без заднего хода, без тормозов и без водителя» [407, с. 226]. А такое положение вещей не может имманентно не содержать в себе отчуждения.

Руководствуясь этими обстоятельствами, мы и предприняли еще одну попытку анализа этой проблемы.

1. ОТЧУЖДЕНИЕ КАК ОБЪЕКТ РЕФЛЕКСИИ В ИСТОРИИ.

СОЦИАЛЬНОЙ МЫСЛИ.

На любом этапе философского развития, в произведении любого философа, всегда, так или иначе, присутствует тема социальной действительности и ее характера, то есть анализ вопроса какова эта действительность и насколько в ней удовлетворены основные потребности человека, насколько он свободен в своей деятельности и т. п. Другими словами, в философии всегда присутствует тема сущего и должного, идеала и действительности. По самой своей природе, в основе которой лежит изрядная доля скепсиса, философия весьма критически относится к любым феноменам, окружающим человека. И социальная действительность, в этом смысле, не является исключением. Разрыв идеала и действительности, цели деятельности и ее результатов, ощущение бессмысленности собственных усилий, испытанное хоть раз в жизни каждым человеком, тяжесть бытия и психологическая тяжесть противостояния миру — все это не могло не привести к постановке в философии проблемы, охватывающей эту отрицательность мира, негативность взаимоотношения мира и человека и разработке соответствующей категории, которая и была обозначена впоследствии как алиенация, отчуждение.

Категория «отчуждения» прошла длительную эволюцию в плане своего становления и развития. В конечном счете, данная эволюция привела к формированию вполне определенных типов интерпретации источников, сущности и возможных путей снятия отчуждения. Интерпретаций, подчеркнем это, сосуществующих рядом друг с другом. Соответственно основные задачи, которые мы ставим перед собой в первой главе работы, сводятся к трем моментам. Во-первых, показать эволюцию понимания отчуждения в общественной мысли. Во-вторых, продемонстрировать основные типы сложившихся интерпретаций категории, их сильные и слабые стороны. В-третьих, ввиду основной проблемы всей работы — рассмотрения отчуждения как феномена исторического процесса — раскрыть истолкование связи отчуждения и исторического развития крупнейшими представителями социальной мысли.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

.

Проблема отчуждения не могла оказаться не поставленной в истории мысли. Ибо человеческая мысль никоим образом не могла пройти мимо вопроса насколько социум отвечает подлинному человеческому существованию. Категория «отчуждения» и явилась философским измерением данного вопроса. Она собственно и возникла как осознание на теоретическом уровне факта превращения результата человеческой деятельности в самостоятельную силу, враждебную человеку.

Отчуждение, действительно, одна из самых давних проблем философии. Как идея, выражающая существование известных отрицательных сторон мира, негативных аспектов взаимоотношения мира и человека возникла, по-видимому, еще в античной философии. Возникла из осознания имеющегося разрыва идеала и действительности, цели деятельности и ее результатов. Термин «отчуждение» восходит в разных значениях к средним векам. Как определенная собственно философская категория в законченном виде формируется в немецкой классической философии, чему, в немалой степени, предшествовали труды теоретиков «общественного договора» и французских просветителей.

Базой нашего анализа выступили два основания. Первое из них носит историко-философский характер и включает в себя рассмотрение понятия «отчуждение», взятого в его историческом генезисе. Проблема отчуждения и соответствующая категория знает три фундаментальные теоретические интерпретации. Первая — характерная для Г. Гегеля и гегельянской традиции. Вторая — характерная для классического марксизма. Третьяхарактерная для концепций западной, главным образом иррационалистической, философии XX столетия. В каждой из этих интерпретаций, так или иначе, зримо отражена идея связанности отчуждения и общественно-исторического развития. Вторым основанием для нас выступило обращение к данным ряда социально-гуманитарных наук, т. е. к данным антропологии, истории, социологии, экономики, которые также достаточно ярко подтверждают наличие связи отчуждения и исторического развития.

На фундаменте этих оснований возник вопрос, который и выступил целью данной работы — анализ социального отчуждения в плане выявления взаимосвязи отчуждения и исторического процесса, определения характера отчуждения во всем комплексе социальных процессов в теоретико-методологическом, а также, отчасти, социально-политическом смыслах.

Наш первоначальный замысел заключался в следующем концептуальном подходе: рассмотрение историко-философского материала показывает, что несмотря на все различие трактовок природы отчуждения, путей его устранения и т. п., представленных в трех основных интерпретациях проблемы, все они сходятся в следующих моментах. Первый — отчуждение, как правило, истолковывается как негативный по своему характеру и проявлениям феномен. В этом смысле характерным, даже классическим, является высказывание Э. Фромма. Он писал: «Отчуждение, каким мы видим его в современном обществе, носит почти всеобщий характероно пронизывает отношение человека к своей работе, к потребляемым им вещам, к государству, к своим близким и к самому себе. Человек создал мир рукотворных вещей, какого никогда не существовало прежде. Он разработал сложное общественное устройство, чтобы управлять созданным им техническим механизмом. Однако все созданное им возвышается и главенствует над ним. Он чувствует себя не творцом и высшей руководящей инстанцией, а слугой Голема, сделанного его руками. Чем могущественнее и грандиознее высвобождаемые им силы, тем более бессильным он чувствует себя как человеческое существо. Он противостоит себе и своим собственным силам, воплощенным в созданных им вещах и отчужденным от него. Он больше не принадлежит себе, а находится во власти собственного творения» [Цит. по: 13, с. 449−450]. Второй — отчуждение, раз оно обладает столь негативным характером, как таковое, отчуждение вообще нуждается в снятии. Третий — отчуждение с необходимостью выступает как аксиологически нагруженное понятие.

Однако парадоксальным образом и у Гегеля, и у Маркса, и у представителей западной философии XX столетия, а также в ряде данных социально-гуманитарных наук, содержатся идеи и факты, позволяющие поставить под сомнение эту сложившуюся традицию рассмотрения отчуждения. Соответственно в противоположность классическому истолкованию, возможно, постулировать ряд следующих положений. Первое — отчуждение не есть исключительно негативный феномен, а обладает двойственной, позитивно-негативной природой. Второеотчуждение как таковое, отчуждение вообще неустранимо, однако преодолим ряд его конкретных форм. Третье — аксиологическая нагруженность понятия отчуждения носит не абсолютный, а относительный характер.

Этот первоначальный замысел нашел подтверждение в дальнейшем исследовании, из которого могут быть сделаны следующие выводы.

1. Отчуждение есть философская категория, обозначающая общественный процесс (общественное отношение), в границах которого происходит превращение результатов и продуктов деятельности людей в независимую силу, становящуюся выше своих творцов и подавляющую их. В результате анализа выявлено, что как общественное отношение отчуждение обладает характером социального противоречия. Точнее выступает одной из сторон общественного противоречия и в таком качестве способствует, стимулирует возникновение нового, т. е. новых форм, состояний социальных систем или протекающих в них процессов. Но возникновение нового всегда есть объективно болезненный процесс. Поэтому отчуждение, с одной стороны, способствуя историческому развитию, одновременно, с другой стороны, негативно и деструктивно влияет на индивидов, взаимоотношения индивидов и общества, порождает в тех или иных сферах общества соответствующие проблемы и противоречия.

Собственно это и позволяет нам утверждать наличие амбивалентности отчуждения, его негативно-позитивной природы, а также истолковывать отчуждение как феномен, включенный в общий механизм исторического развития. Эта включенность обусловливает, что осуществляемая отчуждением роль в истории и общественной жизни действительно не может более интерпретироваться исключительно в негативном плане, как это сложилось в историко-философской традиции. Отчуждение предстает в истории как противоречивый феномен, в котором позитивные и негативные моменты выступают взаимосвязанными и даже взаимопереплетающимися. В этом плане наше исследование подвело к выводу о необходимости различения в анализе общественных процессов негативной и позитивной сторон отчуждения. Общая негативность отчуждения, конечно, ярко выражена в противостоянии результата, даже подчас его открытой враждебности собственному творцу. Но далеко не все в анализе отчуждения может быть сведено лишь к этому моменту. В нем присутствует известная позитивная сторона его, обусловленная наличием объективных корней процесса отчуждения. И, заключающаяся в том, что оно выступает в качестве такого аспекта общественно-исторического развития, который является своеобразным социальным саморегулятором, способствующим движению человеческого общества.

2. На базе проведенного анализа выявлено, что основой становления и функционирования отчуждения, своеобразным «механизмом» этого, выступает оборачивание отношений, ролей. Примеры проявления которого рассмотрены во всех основных сферах общественной жизни: производственно-экономической, общественно-политической, научно-образовательной, технико-технологической и на различных этапах исторического развития. Наличие такого рода «механизма» обусловлено существованием системы взаимосвязей и взаимоотношений, пронизывающих социальную действительность. Любой автономно существующий предмет (от человека до формы культуры, социальной системы и т. п.), всегда обладает собственными закономерностями развития, но при этом объективно вступает в отношения с закономерностями сосуществующих систем (в предельном плане — всех сосуществующих систем и форм). Ввиду этого образуется взаимосвязь разных закономерностей автономных систем, которые начинают взаимодействовать и влиять друг на друга. Эта трансформация связи во взаимосвязь и можно обозначить как «механизм» возникновения и существования отчуждения. Это онтологическая сторона проблемы. Здесь же присутствует и методологическая сторона, ибо ввиду нахождения в рамках марксистской методологии социального познания, мы постулируем в работе наличие связи между реальностью и ее теоретическим отражением в познании. Соответственно в данном случае основой познания «механизма» отчуждения выступает диалектико-логический метод оборачивания, сформулированный К. Марксом.

3. В части решения проблемы роли отчуждения в процессе социально-исторического развития показан его фундаментальный характер по отношению к этим процессам. Особенно явственна фундаментальность этой роли в становлении начал человеческого общества и в формировании всех структурных институтов и элементов цивилизации — языка, разделения труда, семьи, собственности, власти, государства, управления. Посредством проведенного анализа установлено, что формирование конституирующих элементов ' от языка до государства означало совершение прогрессивного скачка от животного состояния к общественному организму, от доцивилизованных форм к цивилизации. При этом каждый из названных элементов есть одновременно выраженная форма отчуждения и источник формирования последующих отчужденных состояний, что показывает правомерность утверждения «нет отчуждения — нет развития». Парадоксальность данного утверждения не означает, однако, его удивительности. Ведь, как выразился еще Гегель, рост прогресса не означает роста счастья. Все это всего лишь еще раз подчеркивает противоречивость’любых процессов социального развития, сложность, подчас болезненность, появления нового, связанность негативных и позитивных аспектов отчуждения.

В целях образного выражения и несколько перефразируя опять же парадоксальные высказывания о социальной революции Ж. Жореса и В. Гюго, об отчуждении можно сказать: любая форма отчуждения и оно само как общественная закономерность есть грубый шлепок по телу человечества, но шлепок, позволяющий подчас далеко продвинуться вперед. Без него развитие социума, невозможно, ибо без отчуждения невозможен переход от старого к новому, невозможно формирование никаких форм и систем, составляющих социальный мир, поскольку попросту не возникнет их относительная самостоятельность и автономность.

4. Проведенный в работе анализ включенности отчуждения в общий механизм исторического развития демонстрирует бесплодность попыток устранения отчуждения вообще. Но неустранимость отчуждения вообще не означает такой же бесплодности в деятельности, направленной на снятие конкретных отчужденных состояний, которые возможно преодолеть, если соответстйующая направленность человеческой деятельности породила условия, способствующие в тенденции возможности минимизации или элиминации данного отчужденного состояния.

Отсюда большое место в работе уделено анализу конкретных форм отчуждения, которые исследованы в ряде аспектов. Во-первых, в плане анализа дифференциации самих конкретных форм отчуждения соответственно основным общественным сферам и их исторической эволюции. Во-вторых, в плане дифференциации форм отчуждения, как способствующих историческому развитию и форм, затрудняющих его. Втретьих, в плане «развертывания» иерархии форм отчуждения в социальной системе, исходя из марксистской методологии социального познания, которой мы придерживаемся, и согласно которой существуют первичные, фундаментальные и вторичные, надстроечные формы отчуждения.

5. Исследование общественного развития показывает его направленность от синкретизма праобщества к постепенному разделению на ряд сфер, каждая из которых обладает рядом специфических форм отчуждения, эволюционирующих во взаимной соотнесенности с ходом истории. В этом смысле в работе показано, что процесс социального развития в любой из подсистем общества — это процесс постоянного рождения, движения, трансформации, смягчения, преодоления конкретных форм отчуждения. Отдельное место в работе уделено моменту дифференциации этих форм на те, которые обладают исторически преходящим характером и на те, что, так или иначе, сопровождают человечество на всем протяжении его исторического существования, при учете того обстоятельства, что их проявления на соответствующих этапах цивилизационного развития имеют специфический характер. Так, ряд форм отчуждения присущи только отдельным этапам исторического развития или типам общества — промышленный капитал, примитивные отношения личной зависимости. Они, безусловно, выступали и выступают сегодня в качестве господствующих над человеком сил и оказывают на него, в том числе, деформирующее влияние. Но, также, безусловно, они уйдут в прошлое, с изменением соответствующих факторов и в результате того, что человек не остановим в своей деятельности, познании, стремлении подчинить и планомерно руководить природными и социальными процессами. Однако снятие такого рода форм, характерных для предыдущей истории, одновременно и столь же, безусловно, означает актуализацию будущих, не вполне представимых на сегодняшний день ввиду отсутствия эмпирических данных для такого представления.

Единственный прогноз, который здесь можно дать, сводится к тому, что достаточно немалый ряд таких форм, видимо, будет связан с областью научного познания и технической деятельности, как ведущих сфер современного цивилизованного общества.

Однако есть и формы — разделение труда, собственность, власть, государство, управление, семья, дифференциация людей на те или иные группы, формы коллективности, целостности, которые существовали и будут видимо существовать на всем протяжении истории. При учете того, что на каждом этапе общественного развития они будут своеобразно претворяться в жизнь, иметь специфические проявления, которые в данной работе раскрыты на примере разделения труда, отчуждения труда, собственности, форм коллективной самоорганизации людей, государства. При этом специфика их проявления показана посредством демонстрации их «волнообразного» характера, который фиксируется в двух моментах. Первый в наличии степени большей или меньшей выраженности того или иного конкретного отчужденного состояния в условиях конкретного типа общества (социально-культурного и социально-экономического). Второй в том, какая из сфер общественной жизни, в рамках данного типа общества, «дает» наиболее яркие проявления отчуждения. В результате анализа социально-экономических типов общества выявлено, что докапиталистический тип общества «концентрирует» отчуждение в отношениях личной зависимости и предельной степени отчуждения личности работника. Капиталистический тип общества сосредотачивает отчужденные состояния в социально-экономической сфере. Социалистический тип, ввиду общего возрастания субъективного фактора в истории, в социально-политической сфере. В результате анализа социокультурных типов общества выявлено, что в рамках традиционной цивилизации большая часть отчужденных состояний сосредоточена в области отношений личной зависимости, подавления индивида коллективными структурами и традицией. Техногенная цивилизация переводит" отчуждение в сферы науки, техники, технологий и формирует подчас причудливое подавление общего индивидуально-эгоистическим, сугубо потребительским отношением к общим интересам и потребностям человеческой цивилизации.

Анализ подтверждает, что отчуждение дифференцировано не только по критерию конкретных форм, но и по критерию влияния этих форм собственно на ход исторического развития либо в смысле преимущественной направленности на прогресс, либо в смысле некоторой анахронизации общества. Этот критерий на социальном уровне заключается в соответствии результатов человеческой деятельности и контроля человека над этими результатами. Тот же критерий на индивидуальном уровне заключен в соответствии желаний индивида и возможностью их реализации. Возрастание соответствия означает общую интенцию на прогресс, убывание на регресс. Так государство есть жесткая форма политического отчуждения, но расширение ряда его функций на современном этапе общественного развития (функций, которыми ранее оно не обладало — хозяйственной, культурной) означает, в целом, рост контроля людей над рядом результатов собственной деятельности — стихийностью рыночного механизма и т. п. Развитие самоуправления при определенных условиях, напротив, как было продемонстрировано в работе, может дать противоположный результат — увеличить стихийность социальных процессов, снизить степень контроля над ними и, следовательно, понизить степень самоорганизации системы. Причем соответствие это обладает историческим, а не каким-то застывшим и неизменным характером, обусловливая такую же историчность относительно «направленности» той или иной формы отчуждения.

6. Дифференцированы конкретные формы отчуждения и в плане их «организации» в рамках данного типа общества в определенную иерархическую систему, раскрытую в работе следующим образом. В основе лежат формы экономического отчуждения. К наиболее фундаментальным и обладающим перманентным характером формам относятся отчуждение труда и экономическое управление. Данные формы выступают как базисные. К надстроечным относятся формы отчуждения, функционирующие в политической, социальной и духовной сферах общества. Это — государство, власть, политическое управление, бюрократия, социальная дифференциация (классы), формы культуры.

В плане анализа заявленной проблемы одним из основных направлений выступил поиск принципов и оснований такого рода анализа. Соответственно в работе обоснована методологическая база, на фундаменте которой и рассматривается проблема отчуждения. Основной методологической установкой., в рамках исследования выступает истолкование отчуждения как «сложного» феномена не только в смысле двойственности его природы, но и в смысле его «бытования». Отчуждение рассматривается как существующее в трех «измерениях». Первое — отчуждение есть реальная проблема, выражающаяся в многообразии конкретных форм, пронизывающих социальную действительность. Второе — отчуждение есть понятие, образованное путем логического обобщения и подведения отмеченных форм под соответствующую философскую категорию. Между отчуждением как явлением и отчуждением как понятием, безусловно, есть различие. Но есть и взаимосвязь, т. к., исходя из марксистской традиции, истолковываем категории, формы мышления как отражение в сознании всеобщих форм предметной деятельности человека. Третье — отчуждение есть идеологическая конструкция, обязанная своим существованием ценностной нагруженности понятия «отчуждение», ввиду своеобразной концентрации в нем негативных характеристик существования и развития любого общества. При этом в работе обоснована мысль, что придание отчуждению высокой степени аксиологической нагруженности, в известной степени, затемняет проблему, нежели способствует ее объективному рассмотрению. И, следовательно, степень аксиологической нагруженности понятия отчуждение" должна быть выверенной и не быть доведенной ни до степени «космического ужаса», ни низведенной до уровня простого «инструмента» идеологической борьбы.

Отдельно в работе акцентируется внимание на вопросах исследования и применения логических процедур, способов и понятий, расширяющих возможности социально-философского и конкретно-научного анализа различных аспектов общественного бытия и его развития. В этом плане обоснована идея, что отчуждение есть одна из перспективных категорий такого рода анализа, демонстрируемая посредством соотношения с рядом других понятий и категорий, применяемых в социально-философском и конкретно-научном анализе (прежде всего, историческом) — свобода, справедливость, равенство, прогресс.

7. Утверждение неоднозначности характера отчуждения в смысле его сущности и общей роли в процессе истории, не «отменяет» его негативности. Более того, она есть закономерная «составляющая» отчуждения. И, здесь мы от теоретико-методологического измерения проблемы, переходим к социально-политическому. Этот аспект становится особенно важным при обращении, как к действительности современного мира, так и России. В связи с этим в работе определены наиболее актуальные формы отчуждения, а также достаточное место уделено путям и «рецептам» возможного смягчения, снятия ряда форм отчуждения, существующих и оказывающих деструктивное влияние на процессы социального развития и глобализирующегося мира, и нашей страны. Так как, в этом случае, имеем дело с конкретными формами отчуждения эти, фигурально выражаясь, «рецепты» носят столь же конкретно-исторический характер. В целом, в работе констатируется, что на индивидуальном уровне такого рода «рецепты» смягчения отчужденных состояний носят достаточно разнообразный характер и подчас зависят от способностей, свойств, направленности соответствующей человеческой личности. А на социальном уровне эти «рецепты» и возможность их осуществления зависят от поиска наиболее оптимальных путей преобразования общества и «работы» с общественным сознанием. Кроме наиболее актуальных форм отчуждения в современном мире в работе исследованы тенденции становления форм, пребывающих в потенциальном состоянии и связанных с тенденциями грядущего глобального развития — происходящего перехода отчуждения с национального на глобальный уровень, отчуждения, обусловленного дальнейшей информатизацией общества, компьютеризацией его и развитием коммуникации, отчуждения, обусловленного развитием биомедицины и генной инженерии, возникновением сетевых обществ, символических посредников, геополитического отчуждения мирового центра и мировой периферии.

Еще раз подчеркнем, что возможное смягчение ряда конкретных форм и проявлений отчуждения в каких-либо сферах общественного бытия, как мира, так и России, совершенно не будет означать некого окончательного, полного преодоления отчуждения. Напротив, нельзя не согласиться с французским философом Ж. Ипполитом, хорошо выразившим непреодолимость отчуждения в условиях любого социального типа общества: «Разве нет в любви, в человеческих отношениях, в узнавании человека человеком, в технике, посредством которой человек создает и творит свой мир, в политической администрации города, будь она даже социалистической, вынесения вовне, узнавания себя в другом, что заключает в себе определенный род отделения, отчуждения, которое всегда пытаются снять, но которое существует всегда.» [Цит. по: 227, с. 300]. Поэтому дело в другом. Соответствующее смягчение ряда форм позволит устранить ряд имеющих место ограниченностей, тормозящих процесс экономического, социального развития, как человеческой цивилизации, так и нашей страны, в частности, создания в ней институтов гражданского общества и т. п.

Нас, разумеется, в наибольшей степени интересует наша страна. Поэтому отдельное место в работе уделено России и локальному аспекту отчуждения, анализ которого осуществляется в двух планах — в плане включенности России в процессы глобализации и в плане происходящей рекапитализации страны. Насколько можно судить перед страной открываются сегодня три альтернативных варианта дальнейшего движения (по крайней мере, именно эти варианты прорабатываются в направлениях политической мысли и в соответствующих общественно-политических течениях):

1) — нормальный капитализм западного типа на его сегодняшней стадии развития;

2) — развитие на основе самодостаточной евразийской цивилизации;

3) — социалистический путь развития как реформированное продолжение предшествующего советского этапа развития нашей страны.

В нашу задачу не входит определение действительных возможностей воплощения в жизнь каждой из названных альтернатив. Для нас важно другое. Ибо, по какому бы пути Россия не пошла отчуждение неизбежно на каждом из них. Различие лишь в том, что в зависимости от выбора того или иного варианта — страна и ее граждане будут иметь дело с более «жесткими» или «мягкими» формами отчуждения с преимущественным «уклоном» в ту или иную сферу общественного бытия.

Сказанное, ни в коей мере не означает, правомерности исторического, социального пессимизма. Напротив, оно означает только одно, что, несмотря на общую неустранимость отчуждения, выступающего как закономерное свойство, человек должен познавать и действовать на основе познанного, то есть открытых им закономерностей бытия. Существующая необходимость активности человека, его стремление к жизни, свободе, справедливости не могут быть поставлены под сомнение. Эта активность, практическая деятельность людей, требует своей «базы» в виде теоретического анализа, аргументации, доказательства, то есть науки.

Без этого научного, теоретического анализа выход из кризисов, катастроф, негативных проявлений по отношению к человеку природных или общественных закономерностей, поиск возможностей более устойчивого и равномерного развития цивилизации — сегодня невозможен. Именно таков парадоксальный характер и отчуждения, и науки как одной из отчужденных форм, человеческой цивилизации и бытия.