Калифорнийская историческая школа о расширении территории российского государства

Важнейшей особенностью России, наложившей огромный отпечаток на все ее развитие, было постоянное, длившееся столетиями расширение занимаемого ею пространства. Центробежные силы сталкивались с центростремительными. Расширение территории происходило мирным и не мирным путем, влияло на экономическое развитие страны, внешнюю и внутреннюю политику, организацию государственного аппарата. В свое время В. О. Ключевский написал: «История России есть история страны, которая колонизуется» 1. Эта мысль легла в основу многочисленных исследований, пытавшихся ответить на вопросы — почему шло это постоянное движение, каковы были его причины и следствия.

Наряду с российскими историками к этой теме обращались и за рубежом. Для исследователей других стран тема расширения российского государства всегда была связана с попыткой прогноза изменения геополитической ситуации. Важно отметить, что каждое последующие серьезное расширение значительно изменяло саму суть государства, хотя многие привычно говорят о России.2.

Расширение территорий влияло на менталитет русского человека, об этом много писали не только историки, но и философы. Менталитет экстенсивности еще не изжит современными россиянами, также как до конца не исследованы и осознаны все причины и следствия былых процессов. С 1991 года начался обратный процесс. Огромная держава стремительно теряла былые приобретения.

Понять обратный процесс вряд ли окажется возможным, если не осознать предшествующие ему события. Центростремительные силы впервые за века преодолели центробежные. Фазы то собирания, то распада земель, охватившие всю известную историю нашей страны не могут в одночасье оста.

1 Ключевский В. О. Соч. в девяти томах. Т. I. М., 1987. С. 50.

2 Киевская Русь —"отдельные земли (княжества) —¦ Московское царство —" империя —> Советская Россия —" СССР —|> Российская Федерация. новиться, но что ожидает народы, живущие на этих территориях можно прогнозировать только на основе анализа предыдущего опыта.

В России изучение процесса расширения Российского государства началось с момента проникновения русских людей за Урал. Первыми работами аналитически-историографического плана принято считать исследования Г. Ф. Миллера, появившиеся в середине XVIII в., разработка данной проблемы продолжается по сей день.

В связи с тем, что нашей целью не является исследование российской историографии, мы лишь отметим, что события, последовавшие в нашей стране после 1917 года, надолго оставили данную тему в забвении. Остались в прошлом блестящие историки, сочетавшие обширные знания не только в области истории, но и географии, философии, этнографии и многих других дисциплин. Сама по себе тема стала идеологически опасна, и исследователи предпочитали обращаться к более узким и не столь болезненным с точки зрения геополитики темам. Пожалуй, последним выдающимся представителем блестящей плеяды был М. К. Любавский, работы которого, долгие десятилетия не были известны российским исследователям, не говоря уже об иностранных. Их интерес к данному процессу возник еще в XVI веке, когда зарубежные послы начали предоставлять в свои страны сведения о загадочной Сибири. На протяжении всех последующих веков тема изменения российской территории не уходила со страниц англоязычных изданий. Когда в результате многочисленных плаваний русских исследователей в конце XVIII в. Азия «сошлась» с Америкой и между двумя континентами завязались, прочные систематические контакты, Россия стала не только европейской и азиатской, но в какой-то мере американской державой. Появился и термин «Русская Америка». На рубеже XVIII—XIX вв. на западном побережье Северной Америки (Калифорния, Орегон, Аляска) встретились сразу несколько колонизационных потоков: русскийс севера, испанский — с юга, английский — с востока. Таким образом, ранняя история Северной Америки представляет собой в основном историю колониальных империй Испании,.

Франции, Англии и России. Пожалуй, именно этот период дал новый толчок зарубежным исследованиям истории России. Так было всегда: интерес зарубежных историков к России возрастал в те моменты, когда ее политические амбиции сталкивались с амбициями других держав. Активизация России на Северо-Западе американского континента, положила начало американской историографии.

Интерес к процессу колонизации проявили историки Калифорнийского университета. Исходя из того, что колонизационные процессы на территории Америки и России могут иметь общие тенденции, они именно с этих позиций обращаются к истории России.

В связи с обширностью темы, разнообразием затрагиваемых проблем и обилием англоязычной литературы, мы ограничили рамки своего исследования работами представителей Калифорнийской исторической школы. Выбор Калифорнийской исторической школы обусловлен следующими факторами: во — первых, представители школы наиболее последовательно и разносторонне исследуют процесс изменения территории российского государства, четко определив основные исследовательские проблемы: причины, цели, участники, результаты. Во — вторых, в работах историков вышеуказанной школы нашли отражение основные взгляды представителей англоязычной историографии в целом. В — третьих, большинство выдвинутых «калифорнийцами» историографических положений и выводов лежат в основе современного взгляда зарубежных славяноведов на историю России. И, наконец, несмотря на то, что первые работы представителей Калифорнийской исторической школы появились в период первой мировой войны, некоторые ее представители, такие как Р. Пирс и Дж. Гибсон, Дж. Харрисон, продолжают свои исследования и по сей день.

Такой подход обусловил ГЛАВНУЮ ЦЕЛЬ ДИССЕРТАЦИОННОГО ИССЛЕДОВАНИЯ — выявить концептуальные подходы представителей Калифорнийской исторической школы к проблеме территориального расширения российского государства и рассмотреть их трактовку конкретноисторических аспектов этого процесса. Для достижения этой цели автор ориентировался на РЕШЕНИЕ СЛЕДУЮЩИХ ЗАДАЧ:

1. показать исторические истоки возникновения данной школы и определить теории, оказавшие на нее наибольшее влияние.

2. Проанализировать взгляды основоположника Калифорнийской исторической школы Р. Дж. Кернера.

3. Выявить представителей вышеуказанной школы.

4. Проследить эволюцию взглядов американских ученых на процесс расширения территории российского государства и проанализировать данные ими оценки по основным проблемам:

1) причины и цели расширения российского государства- 2) основные направления исторического процесса расширения территории России- 3) участники процесса, их характеристики- 4) взаимоотношения с народами, населявшими территории, входившие в состав российского государства- 5) итоги и результаты.

ОБЪЕКТОМ ИССЛЕДОВАНИЯ являются научные исследования представителей Калифорнийской исторической школы.

ПРЕДМЕТОМ ИССЛЕДОВАНИЯ — методологические и конкретно-исторические положения Калифорнийской исторической школы по вопросу территориального расширения российского государства в период с IX по XIX века.

АКТУАЛЬНОСТЬ темы

исследования обусловлена тем, что в настоящее время Соединенные Штаты Америки активно участвуют в формировании нового миропорядка. Влияние этой страны на политические, экономические и культурные процессы в мире крайне значительно. В основе подходов Вашингтона к внешнеполитическим отношениям лежит представление об истории и историческом потенциале государств, с которыми он взаимодействует. Соответственно, отношение к России формируется на основании представлений, отраженных представителями Калифорнийской исторической школы. Отсюда необходимость изучения оценочных позиций американских историков, критический подход к их исследованиям с точки зрения современных достижений российской историографии. Следующим, пожалуй, самым важным аспектом является актуальность темы диссертационного исследования для национальных интересов России. Понимание позиций с которых США воспринимают наше государство поможет более конструктивно строить с ними отношения.

НОВИЗНА ДИССЕРТАЦИОННОЙ РАБОТЫ предопределена комплексным характером исследования, попытками масштабного обобщения проблемы расширения российского государства в американской историографии, что до настоящего времени не являлось предметом особого рассмотрения.

Новизна работы также определяются тем, что диссертант в анализе работ представителей калифорнийской школы и других англоязычных историков опирается исключительно на первоисточники, стремясь, таким образом, избежать как неверного толкования, так и влияния других трактовок.

ТЕОРЕТИКО-МЕТОДОЛОГИЧЕСКОЙ ОСНОВОЙ данного исследования является проблемный подход в сочетании с хронологически последовательным анализом работ представителей Калифорнийской исторической школы и американских историков, поддерживающих их позиции. В работе также использован сравнительно — исторический подход и критический анализ, что предполагает обращение к исследованиям российских историков.

Для целей данной работы представляет интерес метод ситуационных исследований (case studies), получивший заметное распространение в историографии с 70 — х годов XX века. Этот метод предполагает необходимость остановить внимание на отдельном событии, место и время которого опре делены. Таким образом, появляется возможность рассмотреть различные виды анализа в науке, сфокусировав их в одной точке с целью обрисовать и реконструировать одно событие в его ценности, уникальности и невоспроизводимости. Когнитивные возможности данного метода помогают понять происшедшее как вписывающееся в единый ряд развития и обладающее какими — то общими с другими явлениями чертами. Таким образом, формируется концептуальная основа для придания в некотором смысле всеобщего значения индивидуальному событию, а также новая форма континуальности в истории. Эпистемологический потенциал такого подхода заключается в том, что через изучение локальных, фокусных точек в результате определенного анализа могут быть обнаружены всеобщие характеристики того или иного процесса или явления. Кейс стадис являются симптомом процесса обращения историков к исходным элементарным клеточкам предмета исторического анализа как некоторому средоточию всеобщности. При этом элементарное событие не приобщается к некоторому всеобщему, находящемуся вне его, а наоборот, это всеобщее обнаруживается в нем самом. Объектом анализа такого рода в данной работе является процесс расширения территории российского государства в изложении представителей Калифорнийской исторической школы. Указанный подход позволяет рассмотреть отдельно основные его направления, соединив эти исторически, хронологически и географически ограниченные явления в единое целое.

К изучению темы привлечены многие дисциплины — философия, история, история экономики, археология, география, лингвистика, что придает исследованию междисциплинарный характер, большую глубину и объективность.

ПРАКТИЧЕСКАЯ ЗНАЧИМОСТЬ исследования заключается в расширении наших знаний о процессах формирования взглядов американских ученых на историю России, их воздействия на российские национальные интересы. Полученные знания помогут более плодотворной работе российских дипломатов и политиков, поскольку динамика отношений России с.

Соединенными Штатами значительно влияет на ситуацию в мире в целом.

Наконец, данная работа, возможно, активизирует интерес к американской историографии современных российских историков, позволит им помочь своим американским коллегам избавится от устаревших штампов и исторических заблуждений, которые, как покажет нам исследование, существуют и поныне.

СТЕПЕНЬ ИЗУЧЕННОСТИ ТЕМЫ.

Несмотря на то, что процесс расширения территории Российского государства всегда привлекал внимание широкого круга зарубежных исследователей, до настоящего времени отсутствуют специальные историографические работы, посвященные Калифорнийской исторической школе.

Впервые эта тема была обозначена советским историком В.К. Яцун-ским в статье «Изучение истории СССР в Калифорнийском университете США» 1. В данной статье В. К. Яцунский кратко изложил основное содержание работ Р. Дж. Кернера «Стремление к морю. Курс русской истории. Роль рек, волоков, острогов, монастырей и мехов» («The Urge to the sea. The course of Russian History. The Role of Rivers, Portages, Ostrogs, Monasteries and Furs»), P. Фишера «Российская пушная торговля 1550−1700» («The Russian fur trade 1550 — 1700»), и Дж.'Ланцева «Сибирь в семнадцатом веке. Изучение колониальной администрации» («Siberia in the seventeenth century. A study of the colonial administration») — сопроводив их некоторыми критическими замечаниями. Свою статью В. К. Яцунский завершал выводом о необходимости перевода всех трех книг на русский язык. «Это, — считал он, — ознакомило бы широкие круги советских историков с работой их коллег по истории нашей родины и ввело бы в наш научный обиход интересные в научном отношении труды» 2. Нам не удалось найти этих книг, изданных на русском языке, что, возможно, явилось одной из причин отсутствия исследований российскими историками работ «калифорнийцев». Таким образом, проблема долгое время оставалась вне поля российских исследователей. В конце 80 — х — начале 90-х годов XX века В. Н. Чернавская (Институт истории, археологии и этнографии народов Дальнего Востока, Владивосток) — анализируя концепцию «русской восточной экспансии» в англоязычной историографии исто Яцунский В. К. Изучение истории СССР в Калифорнийском университете США.// Вопросы истории, 1946, № 5−6. С. 200.

2 Яцунский В. К. Изучение истории СССР в Калифорнийском университете США.// Вопросы истории. 1946. № 5−6. С. 200. рии Дальнего Востока России XVII — XVIII вв., вновь обращается к работам представителей Калифорнийской исторической школы1. Поскольку В. Н. Чернавская в своих исследованиях не преследовала конкретной цели изучения работ «калифорнийцев», она лишь тезисно упоминает о создании школы Р. Дж. Кернером и основные выводы работы Дж. Ланцева и Р. Пирса «На восток к империи. Исследования и завоевания на русском открытом погра-ничье до 1750 г.» («Eastward to empire. Exploration and conquest on the Russian open frontier, to 1750» 2).

Таким образом, очевидно, что сам процесс исследования работ представителей Калифорнийской исторической школы находится в зачаточном состоянии. Необходимо отметить, что до сих пор слабо рассмотрен следующий аспект: работы по проблемам территориального расширения Российского государства, созданные представителями изучаемой школы, важны как частный показатель состояния американской историографии российской истории в целом. При такой постановке вопроса становится очевидной необходимость проведения специального историографического исследования работ представителей Калифорнийской исторической школы.

ХРОНОЛОГИЧЕСКИЕ РАМКИ ИССЛЕДОВАНИЯ — первые десятилетия XX в. — начало 90-х годов XX века. Возникновение школы мы связываем с появлением работы Ф. А. Голдера «Русская экспансия к Тихому океану 1641 — 1850 м³. Ф. А. Голдер считается «отцом» русской истории в своей стране. Открыв своим соотечественникам русские архивы, он пробудил интерес многих последующих поколений американских историков. Его ра.

1 Чернавская В. Н. Популяризация истории русского Дальнего Востока.// Вестник Дальневосточного отделения РАН 1995. № 2.

2 Чернавская В. Н. Сибирь и Дальний Восток в англоязычной историографии. Краеведческий бюллетень. 1995 № 4. Чернавская В. Н. Концепция «русской восточной экспансии» в англоязычной историографии истории Дальнего Востока России (XVII — XVIII вв.)//Вестник Дальневосточного отделения РАН 1994 № 5/ 6. Чернавская В. Н. Хозяйственное освоение юга русского Дальнего Востока в эпоху капитализма в оценках англо — американских авторов. // Хозяйственное освоение юга русского Дальнего Востока в эпоху капитализма в оценках англо — американских авторов. Владивосток 1982.

3 Russian expansion on the Pacific 1641 — 1850. An account of the carlies and later expeditions made by the Russians along the Pacific coast of Asia and North America, including some related expeditions to the Arctic regions. Cleveland. Clark. 1914. бота стала катализатором деятельности семинара по Северо-Восточной Азии, организованного профессором Р. Дж. Кернером.

Период расцвета приходится на 40 — е — 50 — е годы XX века, когда публикуется итоговая работа Р. Дж. Кернера «Стремление к морю.» 1 и основные исследования его учеников и последователей.

Следующий период 60 — 90 — е годы XX века мы характеризуем как время угасания школы, поскольку из жизни уходят такие талантливые представители школы как Дж. Ланцев и А. Малоземов, а комплексное обозрение проблемы сменяется в основном узкими темами.

Исключение представляет лишь работа Дж. Харрисона «Основание Российской империи в Азии и Америке» 2.

В данном исследовании автор выдвигает следующую ГИПОТЕЗУ: Концептуальные понятия работы представителей Калифорнийской школыявляют собой блок исторических произведений, внесший значительный вклад как в развитие американской историографии, так и зарубежной историографии в целом. Исследования американских историков базировались на российских источниках и работах российских историков XIX — начала XX веков, что повлекло за собой закрепление консервативных взглядов представителей дворянской и либерально — буржуазной российской историографии. Недоступность работ многих российских историков так же сузила возможность зарубежных исследователей. Анализ работ современных американских историков показывает, что методологически они основаны на работах представителей Калифорнийской исторической школы и соответственно сохраняют некоторые историографические положения, которые уже нашли новое освещение в трудах российских и советских историков XX века.

Исследование процесса расширения территории Российского государства накладывалось на кальку процесса географического роста Соединен.

1 Kemer Robert Joseph. The urge to the sea. The course of Russian History. The role of rivers, portages, oslrogs, monasteries and furs. Berkeley and Los Angeles, 1942.

2 Harrison, John. F. The founding of the Russian empire in Asia and America. Coral Gables. Univ. Of Miami press. 1971. ных Штатов Америки, без учета экономических, политических и идеологических особенностей развития России.

СТРУКТУРА ИССЛЕДОВАНИЯ включает в себя введение, три главы, заключение и список использованных источников и литературы. Работа построена по проблемно — хронологическому принципу.

Первая глава посвящена методологическим основам работ представителей Калифорнийской исторической школы и включает в себя анализ основополагающей работы Р. Дж. Кернера. В ней также рассматривается широко распространенная в американской историографии теория «подвижной границы» или «frontier» в приложении к российской истории. В конце главы мы определяем круг представителей Калифорнийской исторической школы.

Франка А. Голдера нельзя непосредственно отнести к данному кругу, поскольку его работы появились значительно раньше, чем исследования Р. Дж. Кернера. Однако, в связи с тем, что именно Франк А. Голдер инициировал тему российской экспансии, а его взгляды были либо приняты, либо опровергнуты Р. Дж. Кернером и его последователями, и в хронологически последнем трехтомном сборнике документов «Русская экспансия к Тихому океану» 1, издание которого завершилось в 1990 году, Б. Дмитришин рекомендует работы Ф. А. Голдера современному читателюмы позволили себе включить его основную работу в наше исследование.

Непосредственно к представителям изучаемой школы нами отнесены Р. Дж. Кернер, Дж. Ланцев, А. Малоземов, Р. Пирс, Дж. Харрисон, Р. Фишер, Б. Самнер, Дж. Гибсон и Б. Дмитришин. Критерием отбора послужило единство целей, которые ставили перед собой исследователи, общность объекта и предмета изучаемых историками и, наконец, принятие ими основных методологических позиций Р. Дж. Кернера. Непосредственно о своей принадлежности к данной школе писали Р. Пирс и Дж. Харрисон2.

1 Harrison, John. F. The founding of the Russian empire in Asia and America. Coral Gables. Univ. Of Miami press, 1971.

XXVii.

2 LantzefTG.V. and Pierce Richard A. Eastward to Empire. Exploration and conquest on the Russian open frontier, to 1750. Montreal — London. MC. Gill — Queen’s press. 1973., p. 18.

Вторая глава «Этапы расширения территории российского государства в трудах представителей Калифорнийской исторической школы» .

Данная глава обусловлена тем, что суждения о явлении возможны, когда оно каким — то образом описано. В связи с тем, что мы рассматриваем взгляды представителей Калифорнийской исторической школы, то представляя российскую историю через призму взглядов «калифорнйцев» возможно решить триединую задачу: во-первых обратиться к объекту нашего исследованияво-вторых избежать дублирования в изложении материала и в-третьих определить основные аспекты в расхождении взглядов российских и американских историков.

Третья глава «Калифорнийская историческая школа о ключевых проблемах процесса расширения территорий российского государства» .

В результате анализа работ представителей изучаемой школы мы определили основные проблемы, которые исследуются практически всеми американскими историками и остаются актуальными в современной американской историографии. Это причины, мотивы, направления «русского продвижения, характеристика участников движения и попытка выделить и систематизировать основные группы или потоки.

Таким образом, даже если соотносить исследования представителей изучаемой школы с доступными им работами российских историков, становится очевидна определенная предвзятая позиция.

Оценивая результаты территориального расширения Российского государства, большинство американских историков придерживаются идеи о том, что этот процесс ничем не отличался от подобного процесса, через которые Португалия, Испания, Англия, Голландия и Франция строили свои колониальные империи почти в тоже самое время1. Эта идея высказанная Ф. А. Голдером в 1914 году, была повторена Б. Дмитришиным в 1988 году.

1 Russian expansion on the Pacific 1641 — 1850. An account of the earlies and later expeditions made by the Russians along the Pacific coast of Asia and North America, including some related expeditions to the Arctic regions. Cleveland. Clark. 1914. p. XiilV.

Хотя, в работе «На восток к империи» 1, изданной в 1973 году Дж. Ланцев опровергал эту мысль и пытался найти наиболее объективный ответ на сложнейший вопрос.

Все работы активно используют понятие передовой подвижной границы — «frontier». Проводя параллель между Россией и США, они зачастую % выпускают из виду тот факт, что американское движение на запад было поддержано укоренившимся убеждением «очевидной судьбы» охватить континент. Оно было приведено в действие серией договоров приобретения земли и беззаконной аннексией, которые являлись краеугольными камнями движения экспансии2. Территориальная экспансия в США шла рука об руку с быстрой поступью индустриализации. При поддержке обильных и богатых земель, эмиграция давала возможность объединения капиталов и труда, увеличивался приток внутреннего и иностранного капитала, активное предпринимательство придавало американской экономике новый импульс. К России периода XVII — XVIII веков данная параллель неприемлема.

В заключении содержатся выводы о развитии тематики и проблематики исследований представителей Калифорнийской исторической школы, о степени и уровне изученности основных проблем, освещаемых американскими историками, о влиянии различных факторов на изменение историографической ситуации.

Тема расширения территории Российского государства по — прежнему привлекает внимание зарубежных исследователей, что ставит перед российскими историками задачу активнее реагировать на работы своих коллег в других странах.

Прежде чем обратиться к рассмотрению работ вышеперечисленных историков, автор считает необходимым обратиться к некоторым дефинициям. В исследованиях представителей Калифорнийской исторической школы используются различные термины, отражающие процесс увеличения рос.

1 LantzefT G.V. and Picrce Richard A. Eastward to empire. Exploration and conquest un the Russian open frontier, to 1750. Me, Gill — Queen’s press. 1973 p. 223.

2 FrankJin C.L. Economic Relations in The Pacific. Stefan John J. Soviet — American horizons on the Pacific. Ed by Stephan J.J. Chichanov V. Honolulu. Univ. of Hawaii 1986., p. 53. сийской территории. Это: rapprochement — сближениеannexation — присоединениеassimilation — освоениеconquest — завоеваниеacquisition — приобретениеcolonial adventure — колониальное предприятие и expantion — расширение (наиболее часто употребляемый термин). В русском языке слово «экспансия» несет негативный оттенок, подразумевающий агрессию, однако, считаем уместным, привести здесь толкование термина словами одного из представителей Калифорнийской исторической школы Ричарда Пирса: «Термин «экспансия» сам по себе — упрощение, под ним подразумевается движение различных видов.

Р. Дж. Кернер эпиграфом к своей основной работе избрал слова В. О. Ключевского: «история России есть история страны, которая колонизируется» , — это практически парафраза высказывания С. М. Соловьева: «древняя русская история есть история страны, которая колонизируется» 2. Теория русской колонизации, имеющая большое значение для последующего развития исторической мысли в России, впервые была разработана именно С. М. Соловьевым. Согласно его трактовке колонизация представляет собой специфический общественно — исторический феномен и движущую силу русского исторического процесса. Эту теорию Соловьев считал своим нововведением в историографию и не считал нужным ссылаться на первоисточники. Однако при разработке теории колонизации он опирался, с одной стороны, на теоретические конструкции западно-европейского позитивизма, а с другой, на добытый российскими учеными фактический материал и выводы. В этом отношении он исходил главным образом из трудов Н.И. Надеж-дина и Г. Ф. Миллера. Статья Н. И. Надеждина, опубликованная в 1837 году3, имеет принципиальное значение для теории русской колонизации. На основании произведений древнегреческих и латинских авторов, русских лето.

1 Lantzeff G. V. and Pierce Richard A. Eastward to empire. Exploration and conquest on the Russian open frontier, to 1750. Me, Gill — Queen’s press. 1973 p. 221.

2 Ключевский B.O. Сочинения в девяти томах. Т. 1. М. 1987 с. 50;

Соловьев С. М. История России с древнейших времен. Сочинения в восемнадцати томах. Т. 4 Кн. II. М. 1988, С. 631.

3 Надеждин Н. И. Опыт исторической географии Русского мира. — Библиотека для чтения. Т. 22, 4.2. Отд. 111 СПб. 1837, с. 39, 78. писцев, а также современных ему географов и славистов, используя плоды исследований шведского языковеда А. Шёгрена, проведенных среди финно-угорских народностей Российской империи, Надеждин впервые доказал обоснованность предположений о постепенном перемещении восточных славян из юго-западного края Восточно-европейской равнины в северовосточный. Он пришел к выводу, что расселение славян в Европейской части и ассимиляция ими финно-угорских элементов происходили мирным путем. Этот многоэтапный исторический процесс Надеждин назвал «заселением». В своей статье он применил и термин «колонизовать», но лишь в отношении Сибири и Северной Америки, изучение истории которых оставил вне поля внимания.

Что касается Г. Ф Миллера, то сам он не употреблял термин «колонизация», но в немецком варианте своего «Описания Сибирского царства» он обозначил русские поселения (главным образом земледельческие) в Сибири термином «colonie» 1.

Хотя и отсутствуют филологические подтверждения, тем не менее нельзя исключить, что Соловьев, будучи в Западной Европе, знал о возникновении в 1840 — х годах в Великобритании нового направления в политической экономии, получившего название «теории колонизации». Ее основоположниками были Э. Уэйкфилд и Г. Меривейл. В конце 1830 — х начале 1840 — х годов Меривейл читал лекции в Оксфорде, в которых отрицал целесообразность и полезность вмешательства центральной власти в распорядок и условия землеустройства в колониях. Он требовал полного самоуправления для поселенцев, чтобы сохранить их заинтересованность в развитии экономических связей с метрополией2.

Противоположную позицию занял Уэкфилд. В своем классическом труде, опубликованном в 1849 году, — «Взгляд на искусство колонизации в современном отношении к Британской империи в переписке между государ

1 Muller G.F. Sibirsche Geschichte. Achtes Buch. In Summlung Russicher Geschichte. Des achien Bandes. Dritics Etud. St. Peterburg. 1763, p. 200,218,223.

2 Merivalc H. Lcctures on colonization and colonics. Delivered before the university of Oxford in 1819. 1X40. and 1841 (reprinted in 1861 by Herman Merivalc) Lnd. 1928, p. 274. ственными деятелями и колонистом", он поставил перед правительством задачу создания новой системы выселения из метрополии1.

Меривэйл и Уэйкфилд считали нужным четко отделить новый научный термин «колонизация» от широкого толкования этого слова современниками и приблизить к смыслу, который оно имело в древнегреческом языке и латыни. «Колонизация» в понимании Меривэйла и Уэйкфилда, это социально — экономический процесс, в ходе которого приехавшие иммигранты из метрополий занимают и осваивают земли, не вовлеченные в аграрное производство.

Таким образом, зарождение концепции русской колонизации стало непосредственным результатом синтеза накопленного российскими исследователями фактического материала и западно-европейских научных теорий. Новаторство и заслуга С. М. Соловьева состояли в способности творчески синтезировать мысли своих предшественников и современников.

Исторические взгляды Соловьева со временем претерпели коррективы. К 1870 — ым годам он в значительной мере изменил свое ценностное суждение о роли колонизации в русском историческом процессе вследствие влияния идей Г. Т. Бокля и полемики с ними2. Если у молодого Соловьева колонизация выступала, как позитивное явление, поскольку, перенесение великокняжеской столицы в Северо — Восточную Русь содействовало вызреванию государственных порядков и возникновению централизованной монархии, то зрелый Соловьев придавал колонизации негативное влияние на ход русской истории, поскольку она исчерпывала людские ресурсы, способствовала образованию низкой плотности населения, перманентной миграции, препятствовала распространению частной собственности на землю и применению наемного труда. В конечном итоге колонизация привела к относительно отсталому от западно-европейской цивилизации техническому и культурному уровню в России и усилила самодовлеющие тенденции в.

1 Wakefield E.G. View of the Art of Colonization in Present Reference to the British Empire in letters between the Statesman and Colonist. N.Y. 1969.

2 Соловьев С. М. Сочинения Кн. XVII, с. 7 — 16. общественном развитии1. К концу своей жизни С. М. Соловьев пришел к мысли, которая в 1920 — е годы станет лейтмотивом у евразийцев: «Россия есть государство пограничное, есть европейская окраина или украйна, со стороны Азии. Это украинское положение, разумеется, должно иметь решительное влияние на ее историю» 2.

Таким образом, «новый синтез» российской истории Р.Дж. Кернера и теория приграничья Б. Самнера вышли на очередной виток в спирали развития европейской и российской историографической мысли.

Современная российская историография рассматривает колонизацию, как комплекс демографических, хозяйственных, социальных и этнокультурных изменений, связанных с интеграцией окраинных земель в экономическую и политическую систему российского государства.3 Академик РАН Поляков Ю. А. относит колонизацию к глобальному типу миграций, что сближает ее с типом переселения племен и народов. Отличие в том, что на новые земли устремлялась не преобладающая масса племени или народа-переселенца, а небольшая его часть, не разом, а отдельными большими или меньшими группами на протяжении более или менее длительного времени. По Полякову Ю. А. колонизационное движение на юго-восток, на Волгу, Урал, в Сибирь стало одной из специфических черт исторического развития России.4.

Мы поддерживаем изложенные выше позиции, акцентируя внимание на том, что в силу комплексной сути колонизационный процесс менял свое конкретное содержание на различных этапах исторического развития российского государства.

1 Его же. Соч. Кн. XVIII, с. 733 — 735- его же. Об историческом движении русского народонаселения. СПб. 1867, с. 10,22.

2 Соловьев С. М. Соч. Кн. XVII, С. 709.

3 Макаров Н. А. Колонизация северных окраин Древней Руси в IX—XII вв. По материалам археологических памятников на волоках Белоозерья и Поонежья. / Институт археологии РАН. Кирилло-Белозсрский исто-рико-художественный и архитектурный музей-заповедник. «Скрипторий». 1997. С. 7.

Поляков Ю. А. Историческая наука: Люди и проблемы. — М.: Российская политическая энциклопедия 1999. С. 43.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

.

Завершая рассмотрение работ представителей Калифорнийской исторической школы, мы пришли к следующим выводам.

1. Формирование школы происходило в 20 — х — 40 — х годах XX века, и своего расцвета школа достигла в 40 — е -50 — е годы XX века.

2. Методологически работы основаны на «синтезе российской истории», созданном Р. Дж. Кернером, который, в свою очередь, опирался на труды С. М. Соловьева и В. О. Ключевского. Значительное влияние на работы оказала французская географическая школа, в частности, воззрения профессора Люсьена Февра, которые развиты им в книге «Земля и эволюция человечества, географическое введение в историю» 1. В своих теоретических воззрениях на роль географической среды Февр далек от географического детерминизма своих предшественников. Февр подчеркивал, что географическая среда отнюдь не определяет развитие общества, — она лишь представляет возможности, использование или не использование которых определяется не самой географической средой, а историческими условиями развития того человеческого общества, которое окружено данной географической средой. Февр резко возражал против утверждений о том, что степь создает кочевников, а болота — свайные постройки, что островное положение Англии заставило ее создать и содержать первоклассный флот. К сожалению, именно по этому пути пошел Р.Дж. Кернер. Хотя, в начале своей работы он указывает, что не имеет никакого желания выдвигать какое — либо детерминистическое объяснение русской истории, он фактически такое объяснение и дал. Только географический фактор, по Кернеру, влиял на весь ход развития российской истории. Так произошло потому, что в основу своего исследования Р. Дж. Кернер не положил рассмотрение процесса территориального формирования России в конкретной исторической обстановке на каждом этапе. Политическая, хозяйственная, экономическая, идеологическая составляющие жизни государства практически полностью выпали из поля его зрения. Даже народ, который, но Февру, формирует историю, оказался за пределами исследования, а продукт деятельности этого народа (остроги, монастыри) был положен историком в основу изучения. При таком методе исследования, очевидно, не может, получиться в качестве результата правильной картины изучаемого процесса.

Последователи профессора Р. Дж. Кернера были обречены пойти по предложенной им схеме. По плану основателя школы, ее участники должны были подтвердить его «новый синтез российской истории» своими исследованиями по отдельным направлениям. Влияние географического детерминизма Р. Дж. Кернера оказалось настолько мощным, что оно отразилось не только на всех последующих работах участников семинаров профессора, но и на современной англоязычной литературе, посвященной проблеме расширения территории России.

3. Некоторым представителям Калифорнийской исторической школы, таким, как Р. Пирс и Дж. Харрисон, удалось несколько глубже и объективней понять причины того, что они называли «русской экспансией» .

Но, возможно, недостаток источников и языковой барьер не позволили им тщательно изучить социально — экономическую и политическую ситуацию в России па каждом из этапов присоединения новых земель, и лишь некоторые события в истории России, такие как опричнина или Смутное время, частично отразились в их работах. Восприятие российской действительности через призму американской колонизации оказало негативное влияние на результаты исследований американских ученых. Ни Ермак Тимофеевич, покоривший Сибирь, ни пошедшие вслед за ним первооткрыватели земель, никогда не мечтали о создании новых демократических отношений, независимых экономически развивающихся территорий и новой морали, основанной на самоограничении и преобладании общественных интересов. В самодержавном государстве, с явно выраженным типом азиатской деспотии, это было невозможно. Рядом с первопроходцами не было окружения, состоящего из просвещенных людей, носителей демократизма и передовых идей Европы того времени. Большей частью это были малообразованные или безграмотные люди, которые в силу социального окружения и политической традиции не представляли другого устройства жизни, нежели подводить покоренные земли «под государеву руку». С другой стороны, без поддержки государственной власти удержать завоеванное было невозможно.

В свою очередь, вера в Бога, в силу многочисленных факторов, выступающих на протяжении всей российской истории, никогда не являлась ни сдерживающим фактором, ни фактором объединения. Отсюда — с одной стороны, непонятное иностранцам «безбожие поведения» первопроходцев, с другой стороны — легкость, с которой они сходились с местными языческими народами. Таким образом, американским историкам, чья ментальиость основана на опыте колонизации другого типа, достаточно сложно вникнуть в нюансы российской истории и понять факторы, кажущиеся им незначительными.

Колонизация территории Российского государства шла по иному сценарию. Последние исследования российских историков показывают, что причинами присоединения Поволжья и Приуралья к России лежали в области политики. В России серьезно опасались возрождения Золотой Орды, поскольку очевидно существовала угроза образования антирусского мусульманского союза. Центральной задачей восточной политики России на протяжении всего XVI века оставался вопрос о государственной безопасности. Развитие имперского экспансионизма в России, таким образом, шло параллельно с борьбой по отражению внешней агрессии, которая порой не выходила за рамки инцидентов на границах, а порой угрожала самому существованию российской государственности (татарские набеги 1521, 1541, 1571, 1572, 1591, 1592 гг.). Даже в XVII — XVIII веках, когда Россия превратилась в мощную империю, ее границы подвергались постоянным вторжениям, преимущественно крымских татар. Военный потенциал России с середины XVI века был уже настолько значительным, что это позволило перейти от затяжной оборонительной войны к кардинальному решению вопроса — завоеванию Казанского, а затем и Астраханского ханства.

Попытки объяснить расширение территории России поисками новых земель для испомещения дворянства при рассмотрении дальнейшей ситуации не выдерживают критики. Участники похода получили земли не в завоеванном крае, а в собственно русских земляхВсе постоянно обрабатываемые коренным населением земли были сохранены за ним. Русское правительство признало преемственность землевладения и подтвердило земельные права коренного населения. Даже в XVIII веке администрацией признавались грамоты, выданные еще казанскими ханами. Бортные урожаи и бобровые гоны, имевшие исключительно большое значение в хозяйстве поволжского населения, были закреплены только за ним. При межевании земель местным жителям было достаточно заявить, что эта земля обрабатывается ими и она за ними сохранялась. В то же время русское дворянство несмотря на острую нужду в земле и восторги по поводу Поволжья, не проявляло большого рвения участвовать в тяжелых походах против Казанского ханства, и позднее приобретение не обеспеченного крестьянами поместья на беспокойных окраинах не привлекало помещиков. Правительство было вынуждено укомплектовывать гарнизоны края служилыми людьми по прибору — в основном, молодыми, еще верстанными ни в какой чин людьми и той частью детей боярских, которая стояла на очень низком служилом и генеалогическом положении. Но и они неохотно ехали на место службы и в массе своей не оседали в регионе. Сомнения относительно заинтересованности русского дворянства в поволжских землях высказывались еще С.Б. Веселов-ским, указывавшим, что «жизнь и хозяйство в этом регионе были настолько непривлекательны для служилых людей, что их приходилось переселять принудительно» 1. Следовательно, представления о заинтересованности русского дворянства и правительства в приобретении земель на востоке как основной причины завоевания ошибочно.

Утверждение Р. Дж. Кернера и его последователей, о том что русское купечество было крайне заинтересованно в возможности свободного использования волжского пути для торговли со странами Востока, что и послужило побудительной причиной завоевания Поволжья, также нуждается в уточнении.

Россия XVI века являлась боярско-дворянским государством, и интересы купечества не могли оказывать на политику правительства значительного влияния. Торговая деятельность вызывала даже презрительное отношение у представителей господствующего класса.

Государственная политика в отношении купечества была противоречивой. Правительство заключало выгодное для русских торговцев договоры с иностранными государствами, защищало их интересы за рубежом, но в то же время всегда с легкостью шло на ущемление купечества. В своих интересах оно часто ограничивало или совсем запрещало торговлю. Обычным явлением были насильственные «выводы» купцов из одного города в другой, причем нередко это сопровождалось конфискацией имущества и насилием над личностью вплоть до казни1.

Существенно и то, что в середине XVI века Волга не являлась основной торговой артерией, связывающей Россию со странами Востока. Главным партнером в России в восточной торговле в первой половине XVI века была Турция. По этой причине главные торговые пути, связывавшие Россию со странами Востока, проходили по Дону, Днепру и сухим путем через степи Северного Причерноморья в Азов, Кафу, Сурож и далее в Стамбул. Казань и Астрахань были важными торговыми центрами. Однако волжская торговля в XV — первой половине XVI веков переживала кризис, вызванный распадом Золотой Орды. И сами русские купцы отнюдь не стремились к дальним путешествиям. В странах Средней Азии, Закавказья и Персии побывали немногие. Знаменитое «Хождение за три моря» тверского купца Афанасия Никитина в 1466 — 1472 гг. воспринималось как единственный в своем роде подвиг, совершенный не преднамеренно, а в силу неблагоприятных обстоятельств. Попытки вернуть разграбленное имущество путем торговых операций иа’Востоке не оправдали ожиданий купца. По словам Никитина, возможной русской торговле на Востоке не благоприятствовали высокие пошлины н морские разбои. К середине XVI века волжская торговля несколько оживилась, но первостепенного значения волжский путь так и не приобрел. Дважды побывавший в 1558 — 1563 гг в Поволжье, на Каспийском море и в Средней Азии англичанин А. Джекинсон в своем отчете сделал пессимистический вывод о том, чтобы завести здесь выгодную торговлю, стоящую дальнейших усилий. Малое количество судов, на Каспийском море, недостаток рынков и гаваней, бедность жителей и замерзание моря сводят тамошнюю торговлю на нет1. Лишь после ухудшения отношений с Турцией и Крымским ханством и свертывания, в связи с Ливонской войной, торговых операций на западе значение волжского торгового пути заметно возросло. Но даже и тогда воспользовались им в первую очередь вовсе не русские купцы, а английские, проникшие в 1553 году, через Баренцево в Белое море и получившие от Ивана IV исключительные права на транзитную торговлю и различные таможенные льготы. Русское купечество оказалось обделено. Впрочем, реэкспорт западноевропейских товаров в течение всего XVI века не был значительным.

Не находить подтверждения и тезис о завоевании с целью обретения новых холопов и налогоплательщиков. В холопов были обращены только пленные, остальные жители Поволжья не закрепощались и оставались лично свободными. Фискальная же политика российского правительства была весьма гибкой и прагматичной, учитывающей как политические интересы страны, так и экономические возможности податного населения. В награду за верность присяге жители многих мест освобождались от ясака. О значительных привилегиях, данных поволжскому населению сообщает и голландский купец Исаак Масса1. Позднее широко практиковалось трехлетнее освобождение от налогов за принятие православия. Таким образом, присоединяя Поволжье и Приуралье, русское правительство не преследовало целей получения каких — либо экономических выгод. Напротив, освоение присвоенных территорий отвлекало громадные материальные и людские ресурсы. Поволжье длительное время было убыточно для российской казны. Эти факторы впоследствии осознал и С. М. Соловьев, но они, к сожалению выпали из поля зрения представителей Калифорнийской исторической школы.

4. В исследованиях американских историков не рассматривается процесс феодализации, различные группы землевладельцев и их интересы. Непонимание экономической основы поземельных отношений, господства натурального хозяйства, приводит их к преувеличению роли торговли в Российском государстве, а по Р. Фишеру, русский царь оказывается «первым бизнесменом России» 2. Отсюда еще одним основным фактором продвижения на восток, американские историки считают «погоню за пушниной». В данной работе мы показали, что, если в XVI — XVII веках, продвигая в Сибири государственную границу на восток, московское правительство стремилось к приобретению мягкой рухляди, то в следующим, XVIII веке, присоединяя к Российской империи юг Сибири, петербургское правительство было озабочено приобретением месторождений полезных ископаемых.

При исследовании истории территориального роста России необходимо иметь ввиду две стороны этого процесса — с одной стороны: процесс расширения политических границ государства, главным образом за счет территорий не запятых или очень редко населенных другими народами, и с Алексеев М. П. Ciioi, m. в твестиях западно-Европейских путешественников и писателей. 2-е издание. Иркутск 1941. C.2-i.S-:vO.

2 Fisher Raymond H. 'I he Russian Fur trade 1550- 1700. Berkeley and Los Angeles. University of California press. 1943. p. 145. другой стороны, процесс заселения и хозяйственного освоения этих новых территорий.

Явление, аналогичное тому, которое в истории США обозначается термином frontier, существовало и в нашей истории. Он отличается от процесса создания территории французского государства, где имело место лишь политическое объединение французского народа, или от процесса создания территории прежней Австрии, где имели место захват населенных территорий и политическое их подчинение, без заселения их господствующей национальностью. Само продвижение русского приграничья (frontier) имело совершенно другое политическое и идеологическое содержание, нежели в США.

5. Американские историки уделяют недостаточно внимания тому, что восточно — славянская, а позднее русская и украинская крестьянская колонизация в основном была земледельческо — промысловой, а часто только земледельческой при натуральном укладе хозяйства. Типы и виды колонизации ими отдельно не рассматриваются. Не анализируются и диаметрально противоположные интересы феодалов и крестьянина, различные виды ренты, толкавшие крестьян уходить на промыслы, а также другие причины, побуждавшие крестьян к переселению и освоению новых земель.

6. Государственная власть вела борьбу за расширение границ государства. Но правильно указать мотивы этого, американские историки смогли бы лишь аналитируя конкретную историческую ситуацию на каждом этапе, к пониманию чего пришел Р. Пирс, но не развил эту идею до конца. Так, в XIV — XV веках — в основе были династические соображения московских князей. В XVI — XVII веках главной причиной наступления государства на степь — была оборона от набегов кочевников, на втором месте стояла задача включить в сосчав государства ценные в хозяйственном отношении территории. Расширение всероссийского рынка, нехватка меди и серебра, что приводило к «перепечатыванию» зарубежных монет, поставили на первое место задачу поиска рудных месторождений. Борьба за берега Балтийского моря и при Иване IV и при Петре I была вызвана необходимостью разорвать экономическую и культурную замкнутость страны, овладеть торговыми путями в Западную Европу. Присоединения Закавказья в XIX веке и Средней Азии требовала геополитическая ситуация, борьба за сферы влияния и получения новых рынков сырья и сбыта для промышленности центра.

Слабость сопротивления туземного населения Сибири, а главное, наличие к северу и северо-востоку, югу и востоку от мест первоначальных поселений восточных славян огромных неосвоенных территорий, а также возраставшая численность русского и украинского народов, достаточная, чтобы эти пространства освоить, — вот что определило и направление, и размах процесса территориального расширения Русского государства. Равнинный характер рельефа Восточной Европы и Западной Сибири, на который ссылаются представители Калифорнийской исторической школы, имел в данном случае второстепенное значение. Так, Прибалтика и Польша были связаны с Русыо речными путями, они лежали на той же Восточноевропейской равнине, что и Московское государство, рядом с ним, гораздо ближе, чем отдаленная Восточная Сибирь, но включены в состав России они были гораздо позже, чем отдаленная Восточная Сибирь с ее нагорьями и горными хребтами.

7. Вопрос о видах путей сообщения также требует рассмотрения. В домонгольский период нашей истории реки и волоки между речными бассейнами, действительно, были основными путями сообщения. Но и тогда уже существовали сухопутные пути1. В Московском государстве роль сухопутных путей возрастает. Поверстная книга, Ямского приказа, отрывки из которой были изданы Лаппо — Данилевским, перечисляет девять сухопутных дорог, расходящихся из Москвы2. В Российской империи роль сухопутных дорог гораздо значительней, причем основная трасса все более и более смещалась к югу вместе с земледельческим населением края. Отсюда выводы американских историков об исключительно русском продвижении по рекам и волокам оказывается не состоятельным и роль водных путей в нашей истории преувеличена.

8. Что касается участников продвижения, то наибольшее внимание американские историки уделяли казачеству, промысловикам и отдельным личностям, таким как Ермак Тимофеевич, В. Атласов, В. Поярков, в основном, наделяя их негативными характеристиками. Р. Пирс и Б. Дмитришин подразделяют участников движения на восток на несколько групп, кратко описывая их социальный статус и сферу деятельности. Положение крестьянства внимательно рассматривается лишь в работе Дж. Ланцева, который выделил несельскохозяйственную и сельскохозяйственную колонизацию1.

В целом работам историков более присущ описательный характер, нежели аналитический, что типично для американской историографии изучаемого периода.

9. Вопрос взаимоотношениях русских переселенцев с местным населением присоединяемых территорий занимает значительное место в работах представителей Калифорнийской исторической школы. К сожалению, американские историки почти не рассматривают положение аборигенного населения до прихода русского населения, что исключает объективное изучение ситуации. Русских переселенцев сравнивают с завоевателями Мексики и Перу, хотя зачастую положение служилых людей мало чем отличалось от условий жизни «коренных» народов. Однако негативное освещение «русского продвижения» Ф. Голдером, было подвергнуто критике Р. Пирсом, Дж. Ланцевым и Дж-. Харрисоном.

Исходными предпосылками, обусловившими итоги изучения темы в американской исторической науке являются:

— ограниченность источниковой базы;

— недоступность широкого круга работ российских историков;

— разноси" менталитета американских и российских исследователей;

— различие методологических позиций;

— обширное гъ объекта исследования;

— влияние языкового и идеологического барьера.

Несмотря на вышеперечисленные проблемы, работы представителей Калифорнийской исторической школы являются ценным источником для исследователей Российской истории в англоязычных странах, а также непосредственно в России. Ключевые проблемы, обозначенные в данной работе требуют более полного изучения, так как каждая из них являет важный аспект отдельною историографического исследования.

Несмотря на критические замечания работы всех представителей Калифорнийской исторической школы представляют собой добросовестную сводку тех данных, которые авторы, каждый по своей теме, могли извлечь из доступных им исторических документов и научной литературы.

Но, безусловно, нельзя им ставить в упрек того, что они не имели возможности использовать архивы и более современные исследования.

Калифорнийская историческая школа не только пробудила интерес англоязычных историков к крупному явлению всемирной истории — расширению территории Российского государства, но и по — прежнему оказывает значительное влияние на всех англоязычных читателей, интересующихся историей России. Это служит основанием для дальнейшего, более подробного изучения их работ, с целью коррекции некоторых заблуждений и ошибочных толкований, довлеющих над современными американскими историками.