Культ англо-саксонских святых в условиях скандинавских завоеваний Англии IX-XI вв

Святость составляет одно из ключевых понятий христианского мировоззрения, являвшегося основой западноевропейской цивилизации Средневековья. Со времен христианизации европейских народов христианство играло важную роль не только в религиозной, но и в социокультурной и политической сферах, влияло на формирование правовых норм и поведенческих моделей, на развитие письменной и интеллектуальной культуры, а христианская Церковь1 заняла место среди важнейших институтов средневекового общества2.

Почитание святых, оформившееся в эпоху поздней античности в публичный культ3, стало в раннесредневековой Церкви важной формой религиозной практики4. В то же время культы святых в значительной мере являлись социальной конструкцией, отражавшей идеалы и представления различных социальных групп5 и одновременно служившей для формирования идентичности религиозных общин6 или поддержания престижа королевских династий7. Конкретные проявления почитания святых складывались и развивались исторически и могли принимать разнообразные формы у разных народов в различные периоды. Таким образом, изучение культов святых в определенных исторических условиях помогает глубже понять развитие Церкви и общества, проливает свет на во.

1 В диссертации помимо общего обозначения «Церковь», относящегося к христианской Церкви в целом, используются термины «Западная Церковь» и «континентальная Церковь». Оба термина приняты в историографии. Употребление первого из них применительно к периоду до официального разделения Церкви на Западную и Восточную связано с наличием определенных культурно-исторических особенностей развития Церкви на территориях бывшей Западной Римской империи. Термин «континентальная Церковь» широко используется в англоязычной литературе в соотношении с англо-саксонской Церковью.

2 См., например: Southern R.W. Western society and the Church in the Middle Ages. London, 1970. P. 1523 — Гурееич А, Я, Категории средневековой культуры. M., 1972.

3 Brown P. The cult of the saints: its rise and function in Latin Christianity. Chicago, 1981.

4 В данной работе термин «почитание» используется для обозначения более широкого понятия, чем «культ». «Культ святого» употребляется в значении церковного культа, в то время как «почитание» может включать элементы религиозной практики, независимые от Церкви как института, но также вбирает в себя и церковный культ, поэтому во многих случаях эти термины могут употребляться как синонимичные.

5 Delooz P. Pour une etude sociologique de la saintete canonisee dens l’eglise catholique // Archives des sciences sociales des religions. 1962. N. 13. P. 17−43- Vauchez A. La saintete en Occident aux derniers siecles du Moyen Age (1198−1431). Rome, 1981.

6 Cubitt C. Memory and narrative in the cult of early Anglo-Saxon saints // The uses of the past in the early Middle Ages. Cambridge, 2000. P. 29−66.

7 ThackerA. Kings, saints, and monasteries in pre-Viking Mercia // Midland History. 1985. Vol. 10. P. 1−25. просы идентичности религиозных общин и социальных групп в более широком социально-политическом контексте, позволяет проследить один из важных аспектов формирования и трансформации исторической памяти.

Актуальность изучения культов англо-саксонских святых в контексте скандинавских завоеваний IX — первой половины XI в. обусловлена значимостью этого периода в английской истории и одновременно противоречивостью его оценок в современной историографии. В течение более чем двух столетий развитие англо-саксонского общества и Церкви на значительной части английских территорий происходило в условиях скандинавских набегов и завоеваний. Первые набеги викингов на монастыри Британских островов зафиксированы в последние годы VIII в., однако говорить о серьезном влиянии этого фактора на развитие англо-саксонской Англии можно начиная с IX в. В ходе первой волны нашествий (конец VIII — середина X в.) скандинавское присутствие в Англии характеризовалось военными набегами (в последние годы VIII — середине IX в.), завоеванием нескольких англо-саксонских королевств и расселением скандинавов на их территориях (860−870-е гг.), а затем — наоборот, постепенным подчинением этих территорий англо-саксонскими правителями из уэссекской династии (вплоть до середины X в.). С 980-х гг. на Англию обрушилась вторая волна скандинавских набегов, приведшая к датскому завоеванию страны Кнутом Великим в 1016 г. (король Дании с 1018 г.). В истории Англии период викингских нашествий важен и потому, что именно в это время (в значительной мере в ходе борьбы с викингами) сложилось единое Английское королевство во главе с уэссекской династией8.

Викингские нашествия на Англию IX—XI вв. были частью более общих процессов, связанных с активной скандинавской экспансией на обширных территориях от Северной Атлантики до Византии и получивших в историографии.

8 Об эпохе викингов в Англии см.: Cultures in contact: Scandinavian settlement in England in the ninth and tenth centuries / Ed. D. Hadley, J.D. Richards. Turnhout, 2000; Vikings and Danelaw: Select papers from the proceedings of the thirteenth Viking congress, Nottingham and York, 21−30 August 1997. Oxford, 2001; Hadley D. M. The Northern Danelaw. Its social structure, c. 800−1100. London, 2000; Eadem. The Vikings in England: Settlement, society and culture. Manchester, 2006; Richards J.D. Viking Age England. Stroud, 2004. название «эпохи викингов"9. Поэтому изучение истории Англии в ходе скандинавских завоеваний играет важную роль и в более широком историческом контексте.

Несомненно, викингские нашествия оказали большое влияние и на функционирование англо-саксонской Церкви. Одним из важных аспектов изучения истории Церкви в этот период (сопровождавшийся не только военно-политическими конфликтами, но и столкновением, а затем взаимодействием разных этнокультурных и религиозных моделей) является изучение культов англо-саксонских святых, сложившихся или получивших развитие в условиях скандинавских нашествий на Англию.

Степень изученности темы.

Тема данной работы находится на пересечении двух направлений в историографии — изучения истории англо-саксонской Церкви в условиях викинг-ских нашествий (что в свою очередь является одним из аспектов изучения эпохи викингов в Англии) и исследования культов англо-саксонских святых. Оба направления активно разрабатываются в научной литературе, но при этом в каждом из них остаются спорные проблемы и недостаточно изученные области.

Особенно дискуссионным является первое направление. Оценка судьбы англо-саксонской Церкви в условиях скандинавских нашествий (особенно в ходе их первой волны) подверглась значительному переосмыслению в историографии второй половины XX — начала XXI в.10 Долгое время большинством ученых разделялось представление о том, что викингские набеги на Англию (зафиксированные в источниках с конца VIII в.) и дальнейшее расселение скандинавов на севере и востоке страны (в последней трети IX в.) имели катастрофические последствия для развития Церкви в этом регионе: церковная организация была разрушена, прекратили свое существование (временно или оконча.

9 Об эпохе викингов в целом см., например: ArnoldМ. The Vikings. Culture and conquest. London, 2006; The Viking world / Ed. S. Brink, N. Price. LondonN.Y., 2008.

10 Подробный историографический обзор см.: Русакова O.B. Англосаксонская церковь в условиях скандинавского завоевания: Подходы и проблемы в современной британской историографии (Обзор) // Церковь и религиозное сознание средневековой Европы / Под. ред. З. Ю. Метлицкой. М., 2008. С. 7−27. тельно) несколько диоцезов Северной и Восточной Англии (епархии Хексем, Лейстер и Доммок исчезли навсегда, Линдси и Элмхем — примерно на столетие) — по данным «Книги Страшного суда», на территории Денло11 наблюдается менее плотное распределение религиозных общин и церковных земель по сравнению с южной и центральной Англиеймногие храмы и монастыри были разрушены, а монашество как институт пришло в упадок. Все эти процессы традиционно рассматривались как прямой негативный результат скандинавского присутствия в регионе12. Подобная картина в свою очередь была связана с общепринятым представлением о разрушительных набегах и масштабном скандинавском расселении в Англии, а также о длительном сохранении этнической идентичности поселенцев и прямой взаимосвязи между скандинавским расселением IX в. и особенностями северных и восточных регионов Англии, прослеживающимися в более поздние периоды (в частности, по «Книге Страшного суда»)13.

Пересмотр традиционного взгляда на многие проблемы истории Церкви в условиях викингских нашествий также происходил в более широком контексте и был связан с общей переоценкой характера и последствий самих нашествий. Основоположником этого «ревизионистского» направления считается П. Сой-ер, поставивший под сомнение достоверность сведений письменных источников о викингах и утверждавший, что данные о размерах викингских армий, а соответственно и наше представление о масштабах скандинавского расселения в Англии, сильно преувеличены14. В результате таких преувеличений, по мнению Сойера, историки обвиняли викингов в тех процессах, за которые те не не.

11 Денло, или Область датского права — территории, где расселились скандинавы во втор. пол. IX в. (Нортумбрия к югу от р. Хамбер, Восточная Англия, часть Мерсии).

12 Такая картина в целом прослеживается в трудах по истории английской Церкви, выходивших с конца XIX в. до 1960;х гг. (см., например: Hunt W. The English Church from its foundation to the Norman Conquest (597−1066). New York, 1901. P. 247), а также в общих работах по истории англо-саксонской Англии (см., например: Stenton F.M. Anglo-Saxon England. 3rd edn. Oxford, 1971 (first publ. 1943). P. 433 — 435- Hunter Blair P. An introduction to Anglo-Saxon England. Cambridge, 1959. P. 172).

13 Из историков XX в. наиболее авторитетно этот взгляд изложил Ф. Стентон, см.: Stenton F.M. AngloSaxon England. P. 502−525.

14 Sawyer P. The density of the of the Danish settlement in England // University of Birmingham historical journal. 1958. Vol. 6 (1). P. 1−17. сут ответственности (в частности, в упадке монашества и культуры) и недооценивали более конструктивные аспекты их деятельности, связанные, например, с развитием торговли15.

Концепция П. Сойера во многом оказалась спорной, а часть выводов (в частности о незначительных размерах викингских армий) в дальнейшем была отвергнута многими исследователями16, однако его подход оказал существенное влияние на последующую историографию, в том числе и посвященную судьбе англо-саксонской Церкви. Историки стали обращать внимание на примеры непрерывности церковной организации в условиях скандинавского завоевания17, а также на то, что деятельность викингов была лишь одним из нескольких факторов, влиявших на историю Церкви в Денло. Среди других факторовполитические интересы уэссекской династии, стремившейся к распространению своей власти над Северной и Восточной Англией, региональная вариативность, развитие структуры светского землевладения с фрагментацией крупных поместий, секуляризация религиозной жизни, начавшаяся еще до прихода викингов .

В историографии также рассматриваются судьбы конкретных церквей и монастырей в ходе викингских нашествий. С одной стороны, отмечаются свидетельства о разрушениях и уничтожении религиозных общин19. С другой сто.

15 Sawyer P. The Age of the Vikings. 2nd edn. London, 1971 (first publ. 1962.).

16 См., например: Brooks N.P. England in the ninth century: the crucible of defeat // TRHS. 5to ser. 1979. Vol. 29. P. 1−20. Более подробный обзор историографии, посвященной оценке викингских набегов на Англию и расселения см.: Wormald С.P. Viking studies: whence and whither? // The Vikings. LondonChichester, 1982. P. 128−153- Hadley D. M. The Vikings in England: Settlement, society and culture. Manchester, 2006. P. 1−9.

17 Hadley D. M. Conquest, colonization and the Church: ecclesiastical organization in the Danelaw // Historical Research. June 1996. Vol. 69. P. 109−128- Eadem. The Vikings in England. P. 195 passimBlair J. The Church in Anglo-Saxon society. Oxford, 2005. P. 292−323.

1S Barrow J. Survival and mutation: Ecclesiastical institutions in the Danelaw in the ninth and tenth centuries // Cultures in contact: Scandinavian settlement in England in the ninth and tenth centuries. Turnhout, 2000. Hadley D. M. Conquest, colonization and the ChurchEadem. The Northern Danelaw. Its social structure, c. 800−1100. London, 2000; FootS. Veiled women. Vol. I: the disappearance of nuns from Anglo-Saxon England. Aldershot, 2000.

19 См.: Dumville D. N. The churches of North Britain in the first Viking-Age: fifth Whithorn lecture, 14 Sept. 1996. Whithorn, 1997; Abrams L. The conversion of the Danelaw 11 Vikings and Danelaw: Select papers from the proceedings of the thirteenth Viking congress, Nottingham and York, 21−30 August 1997. Oxford, 2001. P. 31−44- Smyth A.P. The effect of Scandinavian raiders on the English and Irish churches: a preliminary reassessment 11 Britain and Ireland, 900−1300. Insular responses to Medieval European change. Cambridge, 1999. P. 1−38- Hadley D. M. The Vikings in England. P. 207−212. Классический список монашероны, в работах последних десятилетий наблюдается тенденция к более осторожному и критичному подходу к традиционным представлениям об уничтожении скандинавскими отрядами большого количества английских религиозных центров20. Как отмечает Д. Хэдли, зачастую выводы о том, что тот или иной религиозный центр прекратил свое существование в результате деятельности викингов, основываются на сомнительных данных. В письменных источниках почти нет четких датировок исчезновения той или иной обители, археологический материал не позволяет с достаточной точностью датировать такие события, однако исследователи часто «додумывают» связь между исчезновением религиозной общины и действиями скандинавских отрядов. Что касается описаний жестоких набегов викингов на церкви и монастыри, наиболее подробные и красочные из них содержатся в поздних источниках. Хотя их достоверность нельзя отвергать только на основании более поздней даты, они часто содержат противоречивую информацию. Это не значит, что викинги не разрушали или не грабили церквей, но важно понимать, что свидетельства, на которые опираются некоторые подобные выводы, зачастую являются недостоверными или вообще отсутствуют21.

Важное место в изучении истории Церкви в условиях викингских нашествий занимает проблема обращения расселившихся в Англии в IX в. скандинавов в христианство. Традиционно, несмотря на признание значительного урона, нанесенного викингами Церкви в Северной и Восточной Англии, считалось, что их обращение в христианство произошло относительно легко и быстро. Так, по мнению Д. Уайтлок, в Восточной Англии христианство было широко принято викингами уже к концу IX в.22 Д. Уилсон исходит из убеждения, что «пантеистическая природа скандинавской религии и длительный контакт виских общин, предположительно уничтоженных викингами, приведен в: Knowles D., HadcockN. Medieval religious houses, England and Wales. London, 1953. P. 467−487.

20 О необходимости критичного использования данных из списка разрушенных викингами монастырей, приведенного Д. Ноулзом, см.: Foot S. Veiled women. Vol. I. P. 79−80.

21 Hadley D. M. The Vikings in England. P. 193−194.

22 WJiitelock D. W. The conversion of the Eastern Danelaw // Saga-Book of the Viking society for Northern research. Vol. 12. London, 1941. P. 159−176. кингов с христианством облегчили принятие христианского Бога", и называет обращение викингов в Северной Англии «сравнительно легким делом"23. Д. Уилсон в своей работе опирался на археологические данные о погребальной культуре в регионе, и его выводы отражали традиционное представление о том, что крайняя малочисленность предположительно скандинавских языческих захоронений в Денло является свидетельством быстрой христианизации викингов. Однако современные исследователи отмечают, что археологические данные о погребальной культуре Денло не могут быть использованы для определения этнической и религиозной принадлежности населения или для изучения контактов между язычеством и христианством24.

Проблемам обращения в христианство скандинавского населения Северной и Восточной Англии посвящены работы JI. Абраме. Важный аспект, на который обращает внимание исследовательница, — необходимость различать термины «обращение» (conversion) и «христианизация» (Cliristianization), которые иногда используются взаимозаменяемо25. Она предлагает обозначать термином «обращение» официальный переход в христианство, связанный в первую очередь с крещением. В то же время «христианизация» — более длительный процесс, в ходе которого христианское вероучение проникало во все сферы частной и общественной жизни. Именно процесс христианизации общества особенно сложно проследить и оценить. В своих исследованиях Л. Абраме в основном уделяет внимание обращению викингов в христианство, рассматривая ранние этапы истории Денло от 870-х гг. до начала-середины X в.26 Автор подчеркива.

23 Wilson D.M. The Vikings' relationship with Christianity in Northern England // The Journal of the British archaeological association. 3rd ser. Vol. 30. London, 1967. P. 37.

24 Halsall G. The Viking presence in England? The burial evidence reconsidered // Cultures in contact: Scandinavian settlement in England in the ninth and tenth centuries. Turnhout, 2000. P. 259−276- Hadley D.M. 'And they proceeded to plough and to support themselves': the Scandinavian settlement of England // Anglo-Norman studies. Vol. 19. Woodbridge, 1997. P. 89−90- Eadem. Burial practices in the Northern Danelaw, c.650−1100 //Northern History. Vol. 36 (2). Leeds, Sept. 2000. P. 199−216.

25 На другом, в том числе, скандинавском материале исследователи и ранее различали «момент обращения» (conversion moment) и «период обращения» (conversion period). Об этом см.: Foot Р. Historical studies: conversion moment and conversion period // Viking revaluations: Viking society centenary symposium 14−15 May 1992 / Ed. A. Faulkes, R. Perkins. London, 1993. P. 137−144.

26 Abrams L. The conversion of the Danelaw // Vikings and Danelaw: Select papers from the proceedings of the thirteenth Viking congress, Nottingham and York, 21−30 August 1997. Oxford, 2001. P. 31−44- Eadem. Conversion and assimilation // Cultures in contact: Scandinavian settlement in England in the ninth and tenth ет, что религия в раннем средневековье была вопросом не только личной веры, но и групповой идентичности, поэтому обращение целых народов зачастую происходило через крещение их лидеров. Что же касается постепенного воздействия христианского окружения, которое некоторые исследователи рассматривали как основной механизм обращения викингов в Денло27, то, по мнению Л. Абраме, следует учитывать, что христианство — религия институциональная и не может функционировать только на уровне личной веры и частной религиозной практики, поэтому чтобы христианство пустило корни среди языческого населения, была необходима церковная инфраструктура. Таким образом, JI. Абраме переводит проблему обращения скандинавов Денло в новую плоскость: вопрос не в том, оказывали ли англо-саксонские христиане влияние на скандинавов, а в том, были ли в Денло действующие церкви и священники, чтобы обеспечивать пасторское окормление28.

К вопросу о крещении скандинавских предводителей в контексте ранне-средневековой дипломатии также обращается Дж. Линч, который подчеркивает, что между крещаемым и восприемником устанавливались родственные связи, которые использовались англо-саксонскими королями как дополнительная.

29 гарантия мира .

Взаимоотношения Церкви с викингами, осевшими в Англии (особенно в Нортумбрии), рассматривались в связи с политическими альянсами церковных иерархов и религиозных общин со скандинавскими предводителями и правителями и ролью Церкви в осуществлении власти на завоеванных территориях. Еще в 1960;е гг. У. Энгус подчеркивал, что в основе взаимоотношений архиепископов Йорка с викингскими правителями (как христианами, так и язычниками) и с королями Уэссекса лежала в первую очередь политическая, а не реcenturies. Turnliout, 2000. P. 28−143.

27 Angus W.S. Christianity as a political force in Northumbria in the Danish and Norse periods // The fourth Viking congress, York, August 1961. Edinburgh, 1965. P. 142−189- Wilson D.M. The Vikings' relationship with Christianity.

2S Ab rams L. Conversion and assimilation. P. 139.

29 Lynch J.H. Christianizing kinship: ritual sponsorship in Anglo-Saxon England. Ithaca (N.Y.), 1998. P. 205−228. лигиозная мотивация30. В современных работах примеры взаимодействия Церкви и скандинавской элиты рассматриваются в качестве аргументации в пользу сохранения церковной жизни в условиях викингских нашествий и расселения и возможностей обоюдовыгодного сотрудничества. Дж. Барроу отмечает, что, вопреки традиционной картине, многие довикингские церкви в Восточной Англии пережили скандинавские нашествия. При этом их сохранению вполне могли способствовать скандинавские предводители, которые, возможно вне зависимости от их собственных религиозных убеждений, надеялись на политическую поддержку Церкви31.

Д. Хэдли рассматривает эту проблему в более широком контексте установления и поддержания политической и сеньориальной власти в областях скандинавского расселения. По ее мнению, «церкви играли центральную роль в осуществлении власти в Северной и Восточной Англии в IX—X вв.». Деятельность архиепископов Йорка и общины св. Кутберта — лучше всего документированные примеры, когда церковные деятели обеспечивали легитимность и поддержку скандинавским правителям. Для скандинавов, прибывших в Англию, Церковь могла служить источником готовых моделей королевской власти и демонстрации статуса. Именно с точки зрения стремления светских лордов к утверждению и поддержанию своей власти Д. Хэдли рассматривает и данные каменных скульптур Денло, обычно располагавшихся в церквях или около них. Если долгое время считалось, что иконография памятников скульптуры содержит языческие мотивы, то сегодня все чаще подчеркивается, что в ней нет ничего, противоречащего христианству. Возможно, использование некоторых мотивов сознательно предполагало неоднозначное прочтение. В таком случае создание каменной скульптуры служило для того, чтобы продемонстрировать статус или лояльность той или иной группы, и в то же время, отражало процесс окультуривания, а может быть, и способствовало ему32.

30 Angus W.S. Christianity as apolitical force.

31 Barrow J. Survival and mutation. P. 169.

32 Hadley D. M. 'Hamlet and the princes of Denmark': lordship in the Danelaw, c. 860−954 // Cultures in contact. P. 115−120.

В отечественной историографии судьба англо-саксонской Церкви в условиях викингских нашествий как самостоятельная проблема не изучалась. Российских, а затем советских историков, занимавшихся английским средневековьем, долгое время интересовали в основном вопросы социально-экономической и политической истории33. Если авторы и затрагивали историю Церкви в раннесредневековой Англии, то отмечали ее роль в экономической и социальной жизни общества34, а также в процессе становления государственности в Англии35. С другой стороны, российские и советские историки культурно-исторической школы (Н.М. Гревс, O.A. Добиаш-Рождественская, Л.П. Карсавин), обращавшиеся в своих работах к истории средневековой западной Церкви, проблемам средневековой культуры и религиозности, занимались в основном классическим средневековьем, а историю англо-саксонской Церкви отдельно не изучали36. В некоторых обобщающих работах историков этого направления, однако, рассматривались важные проблемы, касающиеся в том числе и английской Церкви37.

Возрождение интереса к средневековой культуре и выход за рамки социально-экономической тематики наметился в отечественной историографии в 1970;1980;х гг. В монографии А. Я. Гуревича «Категории средневековой культуры"38, с одной стороны, развивались идеи и подходы, заложенные российской культурно-исторической школой, с другой — концепции, разрабатываемые в европейской исторической науке в рамках школы «Анналов». В отечественной англистике в этот период новый подход к изучению истории ранне.

33 Из наиболее важных работ см.: Виноградов П. Г. Исследование по социально-экономической истории Англии в средние века. СПб., 1887- Петрушевскгш Д. М. Очерки из истории английского государства и общества в средние века. М., 1903.

34 См., например: Соколова М. Н. Возникновение феодального землевладения и класса феодалов в Англии VII—X вв. // Средние века: Сб. ст. М&bdquo- 1958. Вып. 12. С. 5−30.

35 Корсунский А. Р. Образование раннефеодального государства в Западной Европе. М., 1963; Саве-ло К. Ф. Раннефеодальная Англия. М., 1977; Коръев A.A. Церковь и государство в Англии в X — 1 пол. XI в.: Автореф. дис.. канд. ист. наук. Л., 1982.

36 Обзор трудов историков этого направления см.: Гутнова Е. В. Историография истории средних веков. М., 1985. С. 361−370.

37 См., например: Карсавин Л. П. Монашество в средние века. 2-е изд. М., 1992.

38 Гуревич АЛ. Категории средневековой культуры. М., 1972. средневековой Англии предложен в работах Е.А. Шервуд39, где рассматривались вопросы этногенеза англо-саксов, и в монографии Е.А. Мельниковой40 — междисциплинарном историко-филологическом исследовании англо-саксонской эпохи на основе эпических текстов.

В последние два десятилетия в отечественной англистике активно разрабатываются традиционные направления, касающиеся вопросов становления государственности и королевской власти в англо-саксонской Англии, правовой системы, а также более широких социально-политических проблем41. Появились и новые для отечественной историографии направления: изучение «АнглоСаксонской хроники"42, а также английского историописания в целом43. В качестве самостоятельной проблемы стали изучаться скандинавские нашествия на Англию: М. М. Горелов провел сравнительный анализ скандинавского завоевания Англии в начале XI в. и Нормандского завоевания 1066 г. 44, а кандидатская диссертация М. М. Александрова посвящена сопоставлению двух этапов ви.

39 Шервуд Е. А. Некоторые особенности этнических процессов у германских племен в период разложения первобытнообщинных отношений (к становлению этнического самосознания англосаксов VIIX вв.) // Проблемы романизации, этногенеза и городского устройства. М., 1971; Она же. От англосаксов к англичанам: к проблеме формирования английского народа. М., 1988.

40 Мельникова Е. А. Меч и лира: Англосаксонское общество в истории и эпосе. М., 1987.

41 Глебов А. Г. Представления о короле и королевской власти у англосаксов (по законодательным памятникам VII—IX вв.) // Право в средневековом мире. М., 1996. С. 208−220- Он же. «Если кто злоумышляет против жизни короля.»: антигосударственные преступления в раннесредневековой Англии // Средние века. М., 1997. Вып. 60. С. 229−239. Селщкий А. И. Проблемы генезиса королевской власти у англосаксов // Человек. Природа. Общество. СПб., 2000. С. 317−328- Золотарев А. Ю. Государство и суд в раннесредневековой Англии: VII — XI вв.: Автореф. дис.. канд. ист. наукГлебов АГ. Англия в раннее средневековье. Воронеж, 1998 (2-е изд., испр. и доп. СПб., 2007).

42 Метлщкая З. Ю. Историческое сознание англосаксонских анналистов IX—XI вв.еков (по материалам Англосаксонской хроники): Дис.. канд. ист. наук. М., 2005; Гимон Т. В. Ведение погодных записей в средневековой анналистике (Сравнительно-историческое исследование): Дис.. канд. ист. наук. М., 2001; Гимон Т. В., Метлщкая З. Ю. Хронологические указания Англо-Саксонской хроники (конец IX — первая половина XII в.) // Древнейшие государства Восточной Европы. 2006: Пространство и время в средневековых текстах / Отв. ред. Г. В. Глазырина. М., 2009. С. 331−354.

43 Гимон Т. В. Историописание раннесредневековой Англии и Древней Руси: Сравнительное исследование. М., 2012 (я благодарна Т. В. Гимону за предоставленную возможность ознакомиться с его монографией до ее выхода из печати) — Мереминский С. Г. Формирование английской исторической традиции во втор. пол. XI — перв. пол. XII вв. Автореф. дис.. канд. ист. наук. М., 2006; Он же. Формирование традиции: английское историописание второй половины XI — первой половины XII вв. (в печати. Я благодарна С. Г. Мереминскому за предоставленную возможность ознакомиться с его монографией до публикации). Хотя исследования С. Г. Мереминского посвящены историописанию англонормандской эпохи, в них рассматриваются и некоторые важные аспекты англо-саксонской исторической традиции.

44 Горелов М. М. Датское и нормандское завоевания Англии в XI веке. СПб., 2007. кингских нашествий (в VIII—IX вв. и в X—XI вв.)45. Многие аспекты, связанные с первой волной викингских нашествий, затрагиваются в работе А. Г. Глебова об Альфреде Великом46. Однако несмотря на возросший интерес к различным аспектам истории англо-саксонской Англии, исследователи по-прежнему редко обращаются к вопросам, связанным с судьбой Церкви в условиях скандинавских нашествий. В монографии А. Г. Глебова о раннесредневековой Англии одна глава посвящена обзору истории англо-саксонской Церкви47. М. М. Александров затрагивает вопрос о крещении скандинавских предводителей как ме «48 тоде английской дипломатии .

Научная литература по второму направлению — культам англо-саксонских святых — очень обширна. В рамках настоящего обзора нет возможности рассматривать все исследования, касающиеся разнообразных аспектов изучения культов конкретных святых или отдельных сторон их почитания. Я попытаюсь выделить основные тенденции в исследовании этой темы и отметить наиболее важные, на мой взгляд, современные работы.

Изучение культов англо-саксонских святых начиналось с исследования посвященных им письменных источников, в первую очередь агиографических текстов. Исследованию как таковому предшествовал длительный период собирания и копирования рукописей, классификации и публикации источников стараниями английских антиквариев, начиная с середины XVI в.49 Примерно с середины XIX по начало XX в. решающую роль в английской историографии играло позитивистское направление, в рамках которого публикация источников вышла на более высокий научный уровень. Однако культ святых как исследовательская проблема оставался в тени для историков-позитивистов с их интересом к политической, институциональной и социально-экономической истории,.

45 Александров М. М. Скандинавские нашествия в Англию в раннее средневековье: сравнительно-исторический анализ (конец VIH — начало XI вв.): Автореф. дис.. канд. ист. наук. Воронеж, 2007.

46 Глебов А. Г. Альфред Великий и Англия его времени. Воронеж, 2003.

47 Глебов А. Г'. Англия в раннее средневековье. СПб., 2007. С. 63−95.

48 Александров М. М. Скандинавские нашествия в Англию.

49 Косминский Е. А. Историография средних веков V — сер. XIX в. М., 1963. С. 118−135- Вайнштейн О. Л. Западноевропейская средневековая историография. М.- Л., 1964. С. 440−446. с одной стороны, и скептическим отношением к агиографии как историческому источнику и стремлением четко разграничить в ней «факт» и «вымысел», с другой.

В первой половине XX в. значительная роль в научной публикации многих ранних англо-саксонских житий (два прозаических жития св. Кутбертаанонимное и написанное Бедой Достопочтенным50, «Житие св. Вилфрида» Стефана Рипонского51, «Житие св. Гутлака» Феликса Кроуландского52, а также чуть позже анонимное «Житие Григория Великого"53) принадлежала Б. Коглгрейву, который предпослал латинским текстам и их английским переводам пространные предисловия, содержащие сведения не только о публикуемых источниках, но и о культах этих святых, а затем на основании этого материала выпустил обобщающий обзор ранних англо-саксонских житий54. Публикации Б. Кол-грейва (он также участвовал в издании «Церковной истории народа англов» Беды Достопочтенного55) и по сей день являются наиболее авторитетными, а его исследовательские статьи не утратили своего научного значения.

Всплеск интереса к изучению культов англо-саксонских святых возник в 1970;х гг., что в свою очередь было связано с новыми подходами к изучению культов святых, предложенными в зарубежной историографии56. Из работ, посвященных этой теме и оказавших существенное влияние на ее развитие на протяжении последующих нескольких десятилетий, следует отметить труды П. Делоза, Ф. Грауса, П. Брауна и А. Воше.

50 Two Lives of St Cuthbert / Ed. and trans. B. Colgrave. Cambridge, 1940 (reprinted 1985).

51 The Life of bishop Wilfrid by Eddius Stephanus / Ed. and trans. B. Colgrave. Cambridge, 1927 (reprinted 1985).

52 Felix’s Life of St Guthlac / Ed. and trans. B. Colgrave. Cambridge, 1956 (reprinted 1985).

53 The earliest life of Gregory the Great by an anonymous monk of Whitby / Ed. and trans. B. Colgrave. Kansas, 1968 (reprinted Cambridge, 1985).

54 Colgrave B. The earliest saints' lives written in England // Proceedings of the British Academy. 1958. Vol. 44. P. 35−60.

55 Bede’s Ecclesiastical History / Ed. B. Colgrave, R. A. B. Mynors. Oxford, 1969.

56 При составлении обзора этих тенденций я опиралась, помимо рассматриваемых трудов, на следующие работы: Head Т. The legacy of Andre Vauchez' Sainthood in the Later Middle Ages: Paper presented at the 33rd International Congress on Medieval Studies, Kalamazoo (MI), May 8, 1998. [Электронный ресурс]. — URL: http://www.the-orb.net/encyclop/religion/hagiography/vauchex.htm — Geary P. Saints, scholars, and society: the elusive goal H Idem. Living with the dead in tlie Middle Ages. Ithaca (NY), 1994. P. 929.

Основоположником нового направления в изучении культов святых традиционно считается чешский исследователь Ф. Граус, опубликовавший в 1965 г. исследование по меровингской агиографии57. Он показал важность агиографии как источника для изучения не только религии, но и общества, его ценностей и представлений58. В то же время Ф. Граус подчеркивал, что исследуя социальные функции агиографии, нельзя забывать о литературной природе этих текстов, а одной из ключевых особенностей агиографической литературы является ее сознательный пропагандистский характер59.

Незадолго до выхода монографии Ф. Грауса идеи о социальном измерении культа святых были сформулированы бельгийским социологом П. Дело-зом, роль которого в разработке данного направления, на мой взгляд, недооценена (как правило, он лишь вскользь упоминается в историографических обзорах по данной теме). Уже в статье 1962 г. он предложил рассматривать феномен святости как отражение коллективной ментальности. Святой, по его мнению, существует в памяти определенной группы людей (не обязательно тех, кто его знал в реальности), которая отвечает за создание и сохранение его культа. П. Делоз разделяет святых «реальных» и «сконструированных», однако отмечает, что любой культ в некоторой мере является сконструированным, поскольку отражает представления о святом и о святости той или иной группы в определенную эпоху60.

Теоретические подходы П. Делоза и Ф. Грауса были развиты в работе французского историка А. Воше, посвященной изучению святости в эпоху позднего средневековья61. Основным источником для его исследования послужили канонизационные акты в период с 1198 по 1431 гг. Автор рассмотрел, с одной стороны, процесс создания этих источников, с другой — каким образом.

57 Graus F. Volk, Herrscher und Heiliger im Reich der Merowinger. Studeien zur Hagiographie der Mero-wingerzeit. Prague, 1965.

58 Ibid. P. 11.

59 Ibid. P. 39.

60 Delooz P. Pour une etude sociologique de la saintete canonisee dens l’eglise catholique II Archives des sciences sociales des religions. 1962. N. 13. P. 17−43- Позднее эти идеи были развиты в: Idem. Sociologie et canonizations. Liege, 1969.

61 VauchezA. La saintete en Occident aux derniers siecles du Moyen Age (1198−1431). Rome, 1981. сам этот процесс повлиял на формирование представлений о святости в эпоху позднего средневековья. Исходя из понимания святости как социальной конструкции, А. Воше показал, как церковная иерархия контролировала механизмы возникновения культа, а также проследил эволюцию самого процесса провозглашения святости.

В 1970;1980;е тт. также вышли работы англо-американского исследователя П. Брауна, посвященные социально-политическим функциям святости в поздней античности, культу святых и зарождению культа реликвий в западном христианстве. П. Браун рассматривал культы святых как инструмент при формировании христианской Церкви и общества, а также обратился к проблеме постепенной монополизации культов епископами62. Для англоязычного мира и соответственно для исследователей культов англо-саксонских святых именно влияние работ П. Брауна оказалось наиболее сильным (не последнюю роль, видимо, сыграл тот факт, что его работы, в отличие от прочих названных выше трудов, были написаны на английском языке).

Принципиально новые подходы к изучению культов святых сопровождались расширением круга источников: исследуемые агиографические тексты теперь включали не только жития святых, но и «перенесения мощей», собрания чудес, к которым присоединились литургические источники (до этого они в основном использовались специалистами по исторической литургике), изобразительные и археологические источники. На англо-саксонском материале эта тенденция хорошо прослеживается на примере ряда сборников статей, вышедших с 1980;х гг., в которых всесторонне рассматривались разнообразные аспекты культов отдельных святых: Кутберта63, короля Освальда64, архиепископа.

62 Brown P. The rise and function of the holy man in late antiquity // Journal of Roman Studies. 1971. Vol. 61. P. 80−101 (reprinted: Brown P. Society and the holy in late antiquity. Chicago. 1982. P. 103−152) — Idem. The cult of the saints: its rise and function in Latin Christianity. Chicago, 1981. Пожалуй, это две наиболее влиятельные работы в сфере культа святых из его богатого научного наследия.

63 St Cuthbert, his cult and his community to A.D. 1200 / Ed. by G. Bonner et al. Woodbridge, 1989.

64 Oswald: Northumbrian king to European saint / Ed. C. Stancliffe, E. Cambridge. Stamford, 1995.

Теодора65, деятелей монашеского возрождения Этельвольда66, Дунстана67 и Освальда68, короля Эдмунда69. В 2000;х гг. появилось несколько монографий, каждая из которых посвящена одному святому: епископу Свитгуну (Свизину)70, королеве и аббатисе Этельтрют71, епископу Иоанну из Беверли72, в которых также привлекается широкий круг разножанровых источников. Наконец, чрезвычайно важная работа по каталогизации англо-саксонских святых, связанных с ними источников и посвященной им научной литературы была проделана Дж. Блэром в его «Перечне англо-саксонских святых"73. Хотя, по замечанию самого автора, перечень носит предварительный характер и имеет некоторые ограничения (включает только тех англо-саксонских святых, чьи мощи находились в Англии)74, он, несомненно, является ценнейшим справочным изданием, а кроме того, содержит и оригинальные соображения автора относительно некоторых культов.

Помимо комплексного изучения отдельных культов, начиная с 1970;х гг. исследователи стали обращаться к анализу определенных проблем, связанных с почитанием англо-саксонских святых. Одна из таких тем, которая привлекает историков уже на протяжении нескольких десятилетий — культы святых королевской крови75. Хотя королевские культы встречаются не только в Англии, именно эту страну, по замечанию С. Ридиярд, отличает их повсеместный и.

65 Archbishop Theodore: Commemorative studies on his life and influence / Ed. M. Lapidge. Cambridge, 1995.

66 Bishop jEthelwold: his career and influence / Ed. B. Yorke. Woodbridge, 1988.

67 St. Dunstan: his life, times and cult / Ed. N. Ramsay et al. Woodbridge, 1992.

68 St. Oswald of Worcester: life and influence / Ed. N. Brooks, C. Cubitt. London, 1996.

69 St Edmund, king and martyr: Changing images of a Medieval saint / Ed. A. Bale. Woodbridge, 2009.

70 Lapidge M. The cult of St. Swithun. (Winchester studies. 4. ii.) Oxford, 2003.

71 Blanton V. Signs of devotion: the cult of St Aethelthryth in medieval England, 695−1615. University Park (PA), 2007.

72 Wilson S.E. The life and after-life of St John of Beverly: the evolution of the cult of an Anglo-Saxon saint. Aldershot, 2006.

73 Blair J. A handlist of Anglo-Saxon saints // Local saints and local churches in the early Medieval West / Ed. A. Thacker, R. Sharpe. Oxford, 2002. P. 495−565.

74 Ibid. P. 495.

75 При подготовке обзора этой темы я опиралась, помимо рассматриваемых трудов, на лекцию Д. Рол-ласона, прочитанную в Херефордском соборе, а затем опубликованную: Rollason D. St /Ethelbcrt of Hereford and the cult of European royal saints // Cantilupe journal. 2008. Vol. 18. P. 8−26. Ценность этой лекции заключается в том, что автор прослеживает эволюцию данной темы в собственных работах и работах коллег с позиций новых подходов и проблем, выдвинутых современными исследователями. устойчивый характер76. В 1970;е гг. вышло сразу два крупных исследования, посвященных почитанию святых королевской крови: У. Чейни77 и Э. Хофмана78. В обеих работах высказывалось мнение, что особое отношение англо-саксов (а также скандинавов) к членам королевского рода было связано с представлениями о сакральности королевской власти, уходящими корнями в языческие верования германских племен.

Представления о сакральной природе не только королевской власти как таковой, но и королевской святости, в конечном итоге восходили к традициям антропологической школы и идеям, сформулированным Дж. Фрезером в его «Золотой ветви» еще в конце XIX в. Большинство английских историков второй половины XX в. эти идеи отвергли, по крайней мере, применительно к культам христианских святых. Ответом на концепцию У. Чейни стала небольшая статья Дж. Нельсон, в которой исследовательница провела жесткую границу между понятиями «сакральность» и «святость», подчеркнув, что са-кральность является статусом, изначально приписываемым правителю, в то время как святость можно только достичь и она не гарантирована какой-то определенной группе людей. Более того, христианская концепция святости по сути направлена против сакральности: Церковь создала модель христианского.

79 короля как десакрализованного правителя .

Точку зрения Дж. Нельсон поддержали в своих работах Д. Ролласон, А. Тэкер, С. Ридиярд. Д. Ролласон выпустил в 1980;х гг. несколько публикаций, посвященных агиографическим сюжетам о св. Милдрите и других святых королевской крови Кента и Восточной Англии80, культам убиенных святых королевoíw ^ ского происхождения, культу реликвии как инструменту королевской полити.

76 Eidyard S. The royal saints of Anglo-Saxon England. A study of West Saxon and East Anglian cults. Cambridge, 1988. P. 3. Там же см. примеры подобных культов в других странах — Р. 2.

77 Chaney W.A. The cult of kingship in Anglo-Saxon England. Manchester, 1970.

78 Hoffman E. Die heiligen Konige bei den Angelsachsen und den germanischen Volkern. Neumunster, 1975.

79 Nelson J. Royal saints and early Medieval kingship // Sanctity and secularity: The Church and the world: SCH / Ed. D. Baker. Oxford, 1973. Vol. 10. P. 39−44 (reprinted: Nelson J.L. Politics and ritual in early Medieval Europe. LondonRonceverte, 1986. P. 69−73).

80 Rollasen D. The Mildrith legend: a study in early Medieval hagiography in England. Leicester, 1982.

81 Rollason D. W. The cult of murdered royal saints in Anglo-Saxon England // Anglo-Saxon England. 1983. Vol. 11. P. 1−22.

R9 ки и, наконец, комплексному рассмотрению культов англо-саксонских святых и их реликвий83. Культы убиенных святых королевской крови он рассматривал как сознательно создаваемые Церковью с целью противостоять практике междоусобиц и политических убийств. В своей монографии «Святые и реликвии в англо-саксонской Англии», не ограничивающейся королевскими культами, автор проанализировал культ святых с точки зрения его социальных и политических функций в различные периоды англо-саксонской истории. Интересно, что в период скандинавских нашествий основным политическим фоном, на котором рассматривается эволюция культов, становятся не викингские набеги и расселение, а объединение Англии под властью уэссекской династии. Д. Ролласон скептически отнесся к встречающимся в агиографии описаниям спонтанного возникновения культа из народного почитания и утверждал, что в реальности для его возникновения требовались королевская или церковная инициатива и пропаганда. Уделяя особое внимание культу реликвий, он проанализировал не только письменные тексты, но и сохранившиеся материальные свидетельства почитания святых.

К проблеме королевских культов также обратился А. Тэкер. В своей работе, вышедшей в 1985 г. и посвященной культам святых в довикингской Мер-сии84, он обратил внимание на то, что во многих случаях культы святых королевской крови, убитых христианами, продвигали как раз те династии, которые были ответственны за убийство. А. Тэкер объяснял это стремлением королевской фамилии повысить свой престиж за счет ассоциации со святым, даже если он был убит членом этой же династии. Такая же мотивация была, по мнению автора, и при продвижении прочих культов святых королевской крови — королей, убитых язычниками, а также аббатис королевского происхождения.

Широкий круг королевских святых из Уэссекса и Восточной Англии, как убиенных королей и принцев, так и аббатис, проанализировала в своей моно.

82 Rollason D.W. Relic-cults as an instrument of royal policy c. 900−1050 // Anglo-Saxon England. 1987. Vol. 15. P. 91−103. Rollason D. Saints and relics in Anglo-Saxon England. Oxford, 1989.

84 Thacker A. Kings, saints, and monasteries in pre-Viking Mercia // Midland History. 1985. Vol. 10. P. 1−25. графии С. Ридиярд85. Полностью соглашаясь с Дж. Нельсон в том, что между сакральностью и святостью существует принципиальная разница, С. Ридиярд обратила внимание на необходимость различать два уровня понимания таких культов: с одной стороны, церковную концепцию индивидуальной святости, а с другой — мирское восприятие, в котором для почитания святого королевской крови, возможно, было достаточно предшествующей традиции почитания правителей. Однако в создании культов святых королевской крови эти два уровня играли не равнозначную роль. В качестве главной слабости теории У. Чейни исследовательница отметила его идею о том, что королевские культы имели народные корни. По убеждению С. Ридиярд, культы англо-саксонских святых королевской крови целенаправленно создавались церковной и политической элитой86. При этом политическая мотивация в равной степени относилась к двум самостоятельным типам королевских культов: женских святых, чьи культы возникли в монастырях, и королей-мучеников, почитание которых складывалось в политической среде их бывших королевств87.

Новым шагом в изучении феномена святых королевской крови стали работы К. Кьюбитт, вышедшие в 2000;х гг. Исследовательница отметила значительное сходство между культами святых, убитых язычниками, и тех, кто пал от рук своих врагов-христиан, и в качестве основной характеристики данной группы выделила фактор насильственной смерти. Рассматривая эту группу святых, К. Кьюбитт пришла к выводу о том, что их культы зарождались не благодаря церковной или королевской пропаганде, а в виде народного почитания, и лишь затем подхватывались королевской властью и Церковью88. В отличие от убиенных святых королевского происхождения, прочие англо-саксонские культы складывались, по мнению К. Кьюбитт, в церковной среде и выполняли важную функцию в формировании идентичности религиозной общины и в под.

85 Ridyard S. The royal saints of Anglo-Saxon England.

86 Ibid. P. 236.

87 Ibid. P. 240−241.

88 Cubitt С. Sites and sanctity: revisiting the cults of murdered and martyred kings 11 Early Medieval Europe. Vol. 9. N. 1. 2000. P. 53−83: Eadem. Universal and local saints in Anglo-Saxon England // Local saints and local churches in the early Medieval West / Ed. A. Thacker, R. Sharpe. Oxford, 2002. P. 423−453. держании и расширении ее престижа89. Помимо выделения двух типов культов в соответствии с их происхождением — церковным и «народным», К. Кьюбитт также обратилась к проблеме степени распространенности почитания того или иного святого и отметила, что многие культы англо-саксонских святых в.

90 довикингскии период носили локальный характер .

Идеи о преимущественно местном почитании святых в ранний англо-саксонский период также придерживается Дж. Блэр, по мнению которого не только большинство культов до эпохи викингов развивались в религиозных общинах (монастырях/"минстерах"91), но и в каждом «минстере», вполне возможно, были свой святой или святая, причем многие из этих культов могли существовать на раннем этапе и без письменной фиксации, благодаря чему часть из них не сохранилась92.

Итак, в зарубежной историографии изучение культа святого, зарождавшееся некогда как комментарий к посвященному этому святому агиографическому тексту, сегодня представляет собой комплексное междисциплинарное исследование, опирающееся на максимально широкий круг источников и затрагивающее обширный круг вопросов, таких как механизмы зарождения и развития культов, соотношение народного и церковного почитания в процессе их формирования, роль культов святых в социально-политической и культурной жизни раннесредневекового общества, выявление характеристик различных групп святых и моделей святости.

В отечественной историографии изучение культов святых на средневековом Западе зарождалось в рамках культурно-исторической школы, однако было прервано советской марксистской историографией. В последние два десятиле.

89 Cubitt С. Memory and narrative in the cult of early Anglo-Saxon saints // The uses of the past in the early Middle Ages. Cambridge, 2000. P. 29−66.

90 Cubitt C. Universal and local saints in Anglo-Saxon England.

91 Подробнее об этом термине см. в главе II.

92 Blair J. A saint for every minster? Local cults in Anglo-Saxon England // Local saints and local churches in the early Medieval West / Ed. A. Thacker, R. S harpe. Oxford, 2002. P. 455−494. О работах Дж. Блэра и К. Кьюбитт см. также: Мереминский С. Г. Социально-политические аспекты культов англосаксонских святых в современной западной историографии (Обзор) // Церковь и религиозное сознание средневековой Европы: Сб. обзоров и рефератов / Под. ред. З. Ю. Метлицкой. М., 2008. С. 28−46. тия наблюдается несомненный интерес к изучению культов святых, в том числе и англо-саксонских. В первую очередь исследователи обратились к изучению англо-саксонских агиографических памятников. В работах М.Р. Ненароковой93, Н.В. Моховиковой94 англо-саксонская агиография анализируется с точки зрения ее жанровых особенностей в более широком культурно-религиозном контексте. М. П. Омельницкий обратился к выявлению агиографических моделей святости и анализу восприятия феномена святости на пересечении церковного и народного сознания95. Кроме того, М. П. Омельницкий перевел на русский язык целый ряд житий англо-саксонских святых, сопроводив переводы комментариями и обобщающими исследованиями96. Е. В. Денисова обратилась к культам англо-саксонских святых королевской крови и рассмотрела их образы в церковной проповеди Англии VIII—X вв. как отражение церковной идеологии97. В некоторых работах, посвященных другим темам, затрагивались вопросы, связанные с культами англо-саксонских святых. Так, М. Ю. Парамонова, которая рассматривала культы святых королей на материале вацлавского и борисоглебского агиографических циклов, затрагивала проблему почитания святых королевской крови и в более широком контексте, обращаясь в том числе к англо-саксонским культам98. Ф. Б. Успенский использовал англо-саксонский материал при рассмотрении проблемы нетленности мощей как признака.

93 НенароковаМ.Р. «Житие св. Катберта» Досточтимого Беды как памятник англо-латинской агиографии VII—VIII вв.: Автореф. дис.. канд. филол. наук. М., 1996.

94 Моховикова Н. В. «Жития святых» Эльфрика как памятник Бенедиктинского возрождения: Автореф. дис.. канд. филол. наукМ., 1999.

95 Омельницкий М. П. Образ святого в англосаксонской литературной и агиографической традиции: На материалах поэмы «Guthlac А» и «Vita Sancti Guthlaci» Феликса Кроуландского. М., 1997; Он же. Агиографические модели позднего англосаксонского периода: Автореф. дис.. канд. ист. наук. М., 2002.

96 Омельницкий М. П. Жития трех английских святых Эльфрика: св. Освальда, св. Эдмунда, св. Свизи-на. М., 1997; Он же. Древнеанглийские проповеди и жития об англосаксонских святых: Альбане, Этельрут, Милдред, Неоте, Дрихтхельме, Фрези и Чаде: Тексты и переводы. Т. 2. Б.м., 1998.

97 Денисова Е. В. Образ святого короля-мученика Эдмунда в раннесредневековой агиографии. Его роль в идеологии церкви и королевской власти // Известия Российского государственного педагогического университета им. А. И. Герцена. Аспирантские тетради. СПб., 2008. № 37 (80). С. 83−91- Она же. Святая Этельтрита, англосаксонская королева и аббатиса: почитание святой и его осмысление раннесред-невековыми церковными авторами // Средние века: сборник. 2008. Вып. 69 (3). С. 143−158- Она же. Святые королевской крови в церковной проповеди Англии VIII—X вв. К истории раннесредневекового учения о государстве: Автореф. дис.. канд. ист. наук. СПб., 2009.

98 Парамонова М. Ю. Святые правители Латинской Европы и Древней Руси: сравнительно-исторический анализ вацлавского и борисоглебского культов. М, 2003. святости". С. Г. Мереминский в своем исследовании английского ис-ториописания второй половины XI — начала XII в. обращается также и к вопросу формирования канона святых в донормандской Англии100.

Что касается культов англо-саксонских святых в контексте викингских нашествий, то историки обращались к изученною отдельных святых — жертв викингов101: короля Эдмунда102, архиепископа Эльфхеаха103, аббата Беокки и священника Эдора из Чертей104, отшельника Танкреда из Торни105. Как видно на основании приведенного перечня литературы, степень популярности этих святых среди исследователей разная. Наибольшего внимания заслужила фигура св. Эдмунда (возможно, благодаря тому, что он относится к группе святых королевской крови, изучение которых занимало важное место в историографии последних десятилетий). Анализируя возникновение его культа, историки рассматривали и вопрос о его политическом значении в контексте викингского завоевания Восточной Англии в IX в. Напротив, святым Беокке и Эдору, а также Танкреду посвящено лишь по одной небольшой работе, которые скорее но.

99 Успенский Ф. Б. Скандинавы. Варяги. Русь. М., 2002. С. 200−209.

100 Мереминский С. Г. Формирование традиции: английское историописание второй половины XIпервой половины XII вв. (в печати). § 3.1.6.

101 Здесь и далее обозначения «святые — жертвы викингов / скандинавов», «святые, пострадавшие от викингов / скандинавов», «святые, убитые викингами / скандинавами» относятся к лицам, убитым викингами и впоследствии почитавшимся в качестве святых.

102 Blunt С.Е. The St Edmund memorial coinage // Proceedings of the Suffolk Institute of Archaeology. 1967;1969. Vol. 31. P. 234−255- Gmnsden A. The legends and traditions concerning the origins of the Abbey of Bury St Edmunds // The English Historical Review. 1985. Vol. 100. P. 1−24- St Edmund, king and martyr: Changing images of a Medieval saint / Ed. A. Bale. Woodbridge, 2009; West S.E., Dymond D.P. A new site for the martyrdom of St Edmund? [Haegelisdun = Hellesden in Bradfield St Clare?] // Proceedings of the Suffolk Institute of Archaeology and History. 1981;1984. Vol. 35. P. 223−235- WhitelockD. Fact and fiction in the legend of St Edmund // Proceedings of the Suffolk Institute of Archaeology and History. 1969. Vol. 31. P. 217−233- Гусакова O.B. Развитие культа св. Эдмунда в устной традиции и в агиографии // Древнейшие государства Восточной Европы. 2010: Устная традиция в письменном тексте (в печати) — Денисова Е. В. Образ святого короля-мученика Эдмунда в раннесредневековой агиографии. Исследованию культа св. Эдмунда также посвящена одна глава в монографии С. Ридиярд: RidyardS. The royal saints of Anglo-Saxon England.

103 Thacker A. Cults in Canterbury // St. Dunstan: his life, times and cult / Ed. N. Ramsay et al. Woodbridge, 1992. P. 221−245- Метящкая З. Ю. Смерть героя или триумф святого: архиепископ Эльфхеах в агиографии и историографии // Люди и тексты. Исторический источник в социальном измерении / Отв. ред. М. С. Бобкова. М., 2011. С. 159−178.

104 Blair J. The Chertsey resting-place list and enshrinement of Frithuwold // The origins of Anglo-Saxon kingdoms / Ed. S. Bassett. Leicester, 1989. P. 231−236.

105 Clark C. Notes on a Life of three Thorney saints Thancred, Torhtred and Tova // Proceedings of the Cambridge Antiquarian Society. 1979. Vol. 69. P. 45−52. сят источниковедческий характер. В связи с культом св. Эльфхеаха важно отметить статью З. Ю. Метлицкой, где рассматривается восприятие убитого викингами архиепископа и объяснение его святости в различные эпохи106. Также важным с точки зрения подхода к проблеме представляется обсуждение культов свв. Эдмунда и Эльфхеаха (а также св. короля Освальда) в контексте викингских нашествий в монографии П. Кэвилла. Автор проанализировал сведения об этих святых в различных видах нарративных источников и проследил «конструирование» их агиографических образов, а также остановился на политическом контексте создания и трансформации культов107.

Еще один аспект этой темы, на который обращалось внимание в историографии — непрерывность почитания некоторых ранних англо-саксонских святых на протяжении всей эпохи викингов как свидетельство сохранения религиозной жизни, несмотря на набеги и расселение скандинавов-язычников108. Наибольшее внимание исследователей среди таких святых привлек св. Кутберт109.

При всем богатстве научной литературы, посвященной англо-саксонским святым, возникновение и развитие их культов в контексте и в непосредственной связи с викингскими нашествиями на Англию как самостоятельная проблема в историографии не рассматривалась. Также не было проведено комплексно.

106 Метлицкая З. Ю. Смерть героя или триумф святого.

107 CavillP. Vikings: Fear and faith. Grand Rapids (MI), 2001. P. 156−184.

108 См., например: Hadley D. M. The Vikings in England. P. 207.

109 См.: Aird W. St Cuthbert and the Normans. The Church of Durham, 1071−1153. Woodbridge, 1998; Cambridge E. Why did community of St Cuthbert settle at Chester-1c-Street? // St Cuthbert, his cult and his community to AD 1200 / Ed. G. Bonner, D. Rollason, C. StanclifFe. Woodbridge, 1989. P. 367−386- Col-grave B. The Post-Bedan Miracles and Translations of St Cuthbert // The Early Cultures of North-West Europe / Ed. C. Fox, B. Dickins. Cambridge, 1950. P. 307−332- Craster E. The Patrimony of St Cuthbert // English Historical Review. 1954. Vol. 69. P. 177−199- Crumplin S. Rewriting history in the cult of St Cuthbert from the ninth to the twelfth centuries: Unpublished Ph.D. thesis. University of St Andrews, 2004; Rollason D. The wanderings of St Cuthbert // Cuthbert: saint and patron / Ed. D. Rollason. Durham, 1987. P. 45−59. Simpson L. The King Alfred/St Cuthbert Episode in the Historia de Sancto Cuthberto: its significance for mid-tenth century English History // St Cuthbert, his cult and his community to A.D. 1200 / Ed. G. Bonner, D. Rollason, C. Stancliffe. Woodbridge, 1989. P. 397- 411- Johnson-South T. Introduction //Historia de Sancto Cuthberto / Ed. and trans. T. Johnson-South. Cambridge, 2002; Гусакова O.B. Мотив пути в сюжете о скитаниях общины св. Кутберта // Древнейшие государства Восточной Европы. 2008: Трансконтинентальные и локальные пути как социокультурный феномен / Отв. ред. Т. Н. Джаксон. М., 2009. С. 435−444. го исследования всей группы лиц, убитых скандинавскими завоевателями в Англии и впоследствии почитавшихся в качестве святых.

Состояние современной историографии обусловило основные цели диссертационного исследования — проследить функционирование культа англосаксонских святых в условиях скандинавских нашествий и завоеваний Англии в 1Х-Х1 вв., выявить те элементы культа, которые отражают реакцию Церкви на экспансию викингов, и определить место этих элементов в более широком контексте развития культов англо-саксонских святых в указанный период.

Для достижения поставленных целей в работе решаются следующие конкретные задачи:

1. Дать общую характеристику системы почитания святых, сложившуюся в Англии к началу эпохи викингов, определить место в этой системе англосаксонских святых, выделить их основные группы и рассмотреть механизмы возникновения и развития их культов.

2. Определить, какие новые культы англо-саксонских святых появились в ходе первого и второго периодов скандинавской экспансии викингов в непосредственной связи с их нашествиями. Проследить этапы и механизмы возникновения и развития этих культов. Определить, какое место они занимали среди прочих культов англо-саксонских святых, сложившихся в IX — начале XI в.

3. Провести сравнительный анализ культов англо-саксонских святых — жертв викингов, возникших в ходе первой и второй волны нашествий. Рассмотреть, проводили ли современники параллель между этими святыми.

4. Изучить влияние викингских нашествий на развитие более ранних культов англо-саксонских святых. Для этого необходимо проследить основные тенденции развития культов в IX — начале XI в., выявить факторы влияния, которые были прямо или опосредованно связаны со скандинавскими нашествиями, а также отметить прочие факторы, вызванные другими процессами.

5. Рассмотреть развитие культов святых, пострадавших от викингов в ходе первой волны набегов, в военно-политическом и социокультурном контексте второго периода нашествий.

6. Определить место святых, культы которых возникли в результате викинг-ских завоеваний (первой и второй волны), в общем сонме англо-саксонских святых, чье почитание получило широкое распространение к концу рассматриваемого периода.

Поставленные цели и задачи исследования потребовали привлечения широкого круга источников. В диссертации анализировались памятники историо-писания, агиография, литургические источники (проповеди, мартирологи, церковные календари, литании), перечни мест упокоения святых, письма. Привлекался актовый материал, законодательные памятники и постановления церковных соборов. В качестве дополнительных источников использовались данные археологии и нумизматики. Характеристике источников посвящена первая глава работы.

Научная новизна диссертационного исследования обусловлена тем, что в нем впервые исследуется функционирование культов англо-саксонских святых в условиях скандинавских нашествий на основании комплексного анализа широкого круга источников. Впервые предметом специального изучения становится вся группа англо-саксонских святых — мирян и духовных лиц, пострадавших от викингов, и место их культов в общей системе почитания святых в англо-саксонской Англии.

Хронологические рамки исследования определяются периодом скандинавских нашествий на Англию IX—XI вв. Хотя началом эпохи викингов принято считать 793 г. — разорение ими монастыря на острове Линдисфарн у северо-западного побережья Англии, в последние годы VIII в. викингские нашествия еще не оказывали влияния на культы святых. Верхней границей эпохи викингов в широком смысле обычно считается 1066 г. — дата Нормандского завоевания Англии. Однако в данном исследовании за верхнюю границу было принято датское завоевание Англии королем Кнутом и его правление (король Англии в 1016—1035 гг.), положившее конец скандинавским набегам на страну. При этом верхняя граница исследования сохраняет некоторую условность, поскольку датировка многих использованных в работе источников возможна лишь в довольно широких временных интервалах (вплоть до полувека, особенно это касается литургических источников), а значит, во многих случаях невозможно точно датировать такие элементы развития культа, как, например, включение имени святого в литанию или календарь.

Методологической основой диссертации является комплексно-междисциплинарный подход, сочетающий источниковедческие, историко-антрополо-гические и культурно-антропологические методы. Культы святых рассматриваются как социокультурный феномен, формирование и развитие которого неразрывно связано не только с социально-политическими событиями светской и церковной истории, но и с ментальностью, представлениями, ценностями, идентичностью людей соответствующей эпохи. Широкий круг разнотипных источников, использованных в исследовании, потребовал применения различных методов при работе с отдельными группами источников. При изучении нарративных памятников использовались сравнительно-текстологический, нарратологи-ческий методы, анализировалось содержание источников, а также их интертекстуальные связи. При работе с ненарративными источниками на первый план выступает их структурный и контент-анализ.

Структура работы. Диссертационное исследование состоит из введения, четырех глав, заключения, списка источников и литературы. В первой главе очерчен круг источников, использованных при написании диссертации, приведены основные данные о них, а также определен характер сведений относительно почитания и культа англо-саксонских святых, которые можно почерпнуть из различных видов проанализированных источников. Во второй главе анализируется система культов святых, сложившаяся в Англии к началу эпохи викингов. В первой части главы выявляется круг англо-саксонских святых, почитавшихся.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

.

В данной работе культы англо-саксонских святых исследовались в рамках трех исторических периодов: до начала эпохи викинговпервый этап скандинавских нашествий и монашеская реформавторой этап викингских завоеваний. Эта периодизация выполняла важную инструментальную функцию, поскольку позволила сделать ряд конкретно-исторических выводов и проследить определенные тенденции, характеризующие развитие культов святых в связи с разными стадиями скандинавского присутствия в Англии. В то же время такое деление неизбежно носило условный характер, так как на культы святых оказывал влияние (прямое и опосредованное) целый комплекс разнообразных факторов. Многие ранние культы засвидетельствованы в более поздних источниках, где нашли отражение различные этапы их развития, между которыми не всегда возможно четко провести хронологическую границу. В Заключении обобщаются выводы, полученные в ходе исследования, и дается более цельная картина функционирования культов англо-саксонских святых в контексте скандинавских завоеваний.

Проблема возникновения новых культов в условиях викингских нашествий была рассмотрена в диссертации в двух планах. С одной стороны, были подробно проанализированы культы святых — жертв викингов, появившиеся как непосредственный результат скандинавских завоеваний. При этом учитывались только те культы, которые прослеживаются в англо-саксонский период, а не возникают позднее. С другой стороны, определено место этих культов в общей системе почитания англо-саксонских святых.

Выявлено всего пять случаев, когда в англо-саксонский период жертвы викингов почитались в качестве святых. Из них к первому этапу нашествий относятся король Эдмундаббат Беокка, священник Эдор и 90 монахов в Чертей (составляют единый культ) — отшельник Танкред в Торнико второму этапуархиепископ Эльфхеах и епископ Эаднот. Эти культы образуют две группы: Эдмунд и Эльфхеах, с одной стороны, и остальные святые — с другой. В первом случае почитание проявилось вскоре после смерти будущего святого, со временем охватило почти всю территорию Англии и, очевидно, имело политическое звучание в контексте скандинавских завоеваний: сначала, вероятно, немалую роль играл протест англо-саксонского населения против злодеяний викингов, но вскоре каждый из культов был подхвачен и поддержан скандинавскими завоевателями. Оба культа получили широкое распространение в литургической практике. Остальные три культа святыхжертв викингов прослеживаются очень нечетко, их реконструкция в англосаксонский период во многом носит гипотетический характер, хотя и есть данные, позволяющие говорить о существовании их почитания. Эти культы были сугубо локальными.

Почитание св. Эдмунда, помимо того, что оно имело политические коннотации в обстановке скандинавского завоевания Восточной Англии в IX в., вписывалось в традицию почитания святых королевской крови, погибших насильственной смертью, которая существовала в Англии к тому времени уже около двух столетий. Культ Эльфхеаха также имел особое значение: архиепископ Кентерберийский был крупным государственным, а не только церковным деятелем и обладал огромным авторитетом. Его убийство, видимо, было особенно резонансным, поскольку произошло не во время набега или сражения, а после нескольких месяцев пленения викингами. Почитание свв. Беокки, Эдора и 90 монахов, Танкреда, Эаднота, напротив, было значимо лишь для тех общин, к которым эти святые имели отношение.

В связи с этим в диссертации сформулирована более общая проблемаотсутствие у англо-саксов масштабного почитания духовных лиц, убитых викингами, и причины этого феномена: ведь исторические условия (а именноналичие самих жертв), казалось бы, предполагали возникновение большого числа таких культов. Наиболее актуальна эта проблема применительно к первой волне нашествий, особенно к этапу набегов и завоеваний, к которому, видимо, относилось наибольшее число разрушений (в том числе монастырей) и человеческих жертв.

Рассмотрено несколько объяснений подобной ситуации. Во-первых, если религиозная община была уничтожена полностью или почти полностью, исчезала среда, в которой могло бы возникнуть почитание убитых монахов или монахинь829. Во-вторых, возможно, убийство духовного лица языческими пиратами не воспринималось как достаточное основание для святости. Наконец, можно предположить, что почитание таких святых существовало на местном уровне, но не нашло отражения в источниках, а впоследствии не прошло определенных «фильтров» при формировании национального канона святых и угасло.

Имеющиеся данные, однако, показывают, что ни одна из указанных причин не может исчерпывающе объяснять малочисленность святых — жертв викингов. Не всегда убийство монахов сопровождалось полным уничтожением общины. Известны примеры, когда после скандинавского набега религиозная жизнь и историческая память в обители не прерывались, т. е. сохранялась среда, где могло бы возникнуть почитание погибших монахов, тем не менее этого не происходило. В подобных случаях отсутствие культов мучеников могло быть связано с восприятием англо-саксами нашествий язычников как Божьей кары за грехи, что могло повлиять и на отношение современников к жертвам викингов. Однако и это объяснение не является универсальным — возникновение культов погибших насельников Чертей, а также свв. Танкреда и Эаднота указывает на то, что смерть духовного лица от рук викингов-язычников в некоторых случаях служила основанием для его почитания. Третье объяснение предполагает, что таких местных культов в реальности было больше, но они не сохранились. Идеологические, политические и другие «фильтры», через которые «не прошли» местные культы, могли существовать в различные периоды, например, во времена монашеской реформы или после Нормандского завоевания. Известно,.

829 О разрушении механизмов сохранения исторической памяти в результате уничтожения религиозных общин в ходе викингских нашествий см.: Foot S. Remembering, forgetting and inventing: attitudes to the past in England at the end of the first Viking age // TRHS. 6th ser. 1999. Vol. 9. P. 185−200. что в конце XI в. святость Эльфхеаха была поставлена под сомнение830. Поэтому можно допустить, что некоторые сугубо локальные культы, существовавшие без письменной фиксации, были забыты после Нормандского завоевания, поскольку потеряли свою актуальность.

Что касается восприятия убитых викингами монахов в качестве святых в период монашеской реформы второй половины X в., то в этом вопросе не было определенности. С одной стороны, культы свв. Беокки и Эдора, а также Танкре-да получили развитие в реформированных монастырях. С другой стороны, деятели монашеской реформы активно занимались созданием культов святых, относящихся к ранней истории англо-саксонской Церкви, но не обратились к менее отдаленному времени. Конструируя картину прошлого и определяя свое место в ней, они предпочли выстроить линию преемственности с деятелями «золотого века» нортумбрийского монашества, прославленного Бедой Достопочтенным, а не с последним довикингским поколением монахов возрождаемых монастырей. Несомненно, важное значение здесь имел авторитет Беды. В то же время, возможно, определенную роль сыграло и представление об упадке англо-саксонского монашества, который предшествовал викингским нашествиям, унаследованное деятелями монашеской реформы от эпохи Альфреда Великого831. Таким образом, можно предположить, что в тех случаях, когда местное почитание уже существовало (как в Чертей и Торни), эти культы подхватывались в ходе монастырского возрождения. Но если таких культов в пострадавших от викингов общинах не было (как в Или и Питерборо), они не создавались ретроспективно деятелями реформы. Следует, однако, отметить, что подобные рассуждения, так же как и допущение о судьбе местных культов после Нормандского завоевания, носят гипотетический характер.

830 См.: Метлицкая З. Ю. Смерть героя или триумф святого: архиепископ Эльфхеах в агиографии и историографии // Люди и тексты. Исторический источник в социальном измерении / Отв. ред. М. С. Бобкова. М., 2011. С. 159−178.

831 См.: Foot S. Remembering, forgetting and inventing.

Итак, несмотря на то, что ни одно из рассмотренных объяснений не является универсальным, вероятно, каждое из них могло иметь место в отдельных случаях.

Изучение культов святых, непосредственно связанных с викингскими нашествиями, позволило проследить и более общие процессы, происходившие в системе почитания святых в англо-саксонской Англии. При анализе круга национальных святых, почитавшихся англо-саксами, последовательно рассматривалось формирование на раннем этапе и дальнейшие трансформации различных групп святых. Как показал проведенный анализ, наибольшие изменения на протяжении англо-саксонского периода претерпели две группы святых, выделенные во второй главе: мученики и святые королевской крови, погибшие насильственной смертью. В ранний англо-саксонский период эти две группы не были идентичны: немногочисленные культы мучеников в классическом смысле (пострадавших за веру) четко прослеживаются по ранним источникам, их святость не вызывала сомнения у современников, их почитание быстро вышло на литургический уровень. В связи с культами убиенных святых королевской крови, напротив, в ранний период наблюдается некоторая неопределенность. С одной стороны, их почитание, несомненно, было связано с фактом их гибели. С другой, в ранних источниках нет четкого осмысления их подвига как мученического. Лишь начиная с третьей четверти X в., убиенные короли и принцы эксплицитно характеризуются как мученики. Среди них довольно четкую группу составили вероломно убитые политическими противниками святые королевского рода, подвиг которых отличался от классического мученичества раннехристианских святых, погибших за веру. Начиная с этого времени, в числе характеристик мучеников королевской крови особенно подчеркивались невинность и целомудрие. Исследователи совершенно справедливо, как представляется, связали эти черты с монашескими идеалами, в соответствии с которыми и формировались образы убиенных королей и принцев, отразившиеся в известных нам текстах конца Х-ХП в. Сложно сказать, относится ли ко временам монастырского возрождения и осмысление их подвига как мученического или эта трансформация произошла ранее. Хотя агиографический образ св. Эдмунда выстраивался по классической модели раннехристианского мученика и в этом плане отличался от образов несправедливо убитых королевских святых, в его «Страстях» также подчеркивалась тема девственности, и актуализация его культа в 980-х гг., несомненно, была связана в том числе с ростом интереса к убиенным святым королевской крови.

На материале литаний четко прослеживается формирование в XI в. довольно устойчивых групп национальных святых, чье литургическое почитание получило широкое распространение. Группу мучеников составили по преимуществу именно святые королевской крови. Исключением являются св. Альбан (романо-бриттский мученик классического типа) и убитый викингами архиепископ Эльфхеах. При этом несомненные мученики раннего англо-саксонского периода — миссионеры во Фризии Хевальд Белый и Хевальд Черный, а также Бонифаций — в эту группу не вошли.

Таким образом, на протяжении англо-саксонского периода наблюдается переосмысление святости убиенных королей и принцев и одновременно изменение соотношения различных групп англо-саксонских святых, в результате чего к XI в. за королевскими святыми, погибшими насильственной смертью, не только прочно закрепился статус мучеников, но и именно они фактически составили ядро группы национальных святых данной категории. О существовании этой группы как некоего концептуального единства можно судить на основании литаний. Там святые разбиты на категории, а в рамках каждой из них имена англо-саксонских подвижников, как правило, располагаются рядом. Хотя деление на такие подгруппы внутри категорий никак не маркировалось, можно предположить, что во время произнесения литании на богослужении англо-саксонские имена легко вылавливались на слух из общего списка. Таким образом, внутренняя организация перечня имен в литаниях становилась важным механизмом конструировании определенных групп национальных святых в сознании слушателей.

Итак, на литургическом уровне развитие двух культов святых — жертв викингов, Эдмунда и Эльфхеаха, происходило в окружении культов прочих национальных мучеников, основную часть которых составили к середине XI в. святые королевской крови. Фигуры других немногочисленных жертв викингов остались на периферии, а характер их культов был близок почитанию местных святых духовных лиц.

Помимо появления новых культов, в диссертации рассматривалась трансформация уже существовавших культов святых в условиях скандинавских завоеваний. В результате викингских набегов какое-то количество местных культов, существовавших без письменной фиксации, неизбежно исчезло вместе с физическим уничтожением религиозных общин или прекращением их существования из-за экономических факторов, хотя это предположение практически невозможно подтвердить реальными данными. Если исходить из гипотезы Дж. Блэра, что в Англии до эпохи викингов фактически в каждом монастыре/минстере могли быть местный святой или святая832, то количество исчезнувших культов, казалось бы, должно соотноситься с числом прекративших свое существование религиозных общин. Однако на практике такое предположение имеет много ограничений. Во-первых, сама гипотеза Дж. Блэра не поддается верификации. Во-вторых, у нас нет возможности определить точное количество существовавших в Англии в VII—VIII вв. религиозных центров. Наконец, как отчетливо показали исследования последних десятилетий, посвященные истории англо-саксонской Церкви в условиях скандинавских завоеваний, как правило, сложно определить реальную причину исчезновения монастыря или храма, фигурирующего в источниках в ранний англо-саксонский период и пропадающего из них в IX—X вв., более того, зачастую невозможно даже четко датировать это событие833. Таким образом, исчезновение части местных.

832 Blair J. A saint for every minster? P. 455−494.

833 Подробную аргументацию см., например: HadleyD. M. The Vikings in England. P. 193−194. культов ранних англо-саксонских святых представляется неизбежным результатом викингских нашествий, однако оценить масштабы этого явления невозможно.

Многие культы ранних англо-саксонских святых пережили скандинавские завоевания, несмотря на разрушение обителей, в которых они функционировали. В том случае, когда подвиги святого были описаны в агиографических сочинениях или в трудах Беды, можно предположить воссоздание культа после забвения на основе этих нарративов. Однако факт сохранения мощей многих ранних англо-саксонских святых на протяжении всей эпохи викингов указывает на поддержание живого культа в той или иной форме.

Единственный случай, когда трансформации, происходившие с культом раннего святого в условиях скандинавских завоеваний, довольно подробно описаны в источнике, связан с культом св. Кутберта. Оценка этих трансформаций менялась на протяжении столетий от представлений о бегстве общины от ви-кингской угрозы до идеи о перемещении общины с целью укрепления ее престижа и прав на земельные владения. Однако эти две мотивации могут не противоречить, а дополнять друг друга и отражать положение общины и функционирование культа на различных этапах скандинавского присутствия: в период набегов и после расселения. И даже если перемещение с острова Линдисфарн и не было бегством, оно было вызвано той политической ситуацией, которая сложилась в Нортумбрии с приходом викингов. Как демонстрирует пример св. Кутберта, после расселения скандинавов культ святого мог играть важную роль в их интеграции с местным населением, что также прослеживается и в связи с культами св. Эдмунда и св. Эльфхеаха, хотя и в ином контексте.

Мощи целого ряда северных святых на протяжении 1Х-Х вв. были перенесены из обителей в Денло на подконтрольные Уэссексу территории, но не из-за викингских набегов, а в результате деятельности уэссекских королей. Тем не менее этот процесс можно рассматривать как опосредованное последствие скандинавских завоеваний, создавших военно-политическую и идеологическую обстановку, в которой происходили эти перемещения.

В результате второй волны скандинавских завоеваний условий для кардинальных перемен в функционировании культов святых не сложилось, поскольку Церкви не был нанесен такой системный урон, как в первый период нашествий, приведшей к исчезновению диоцезов и религиозных общин, которые могли выступать хранителями культов местных святых. После датского завоевания Англии культы англо-саксонских святых не только продолжили развиваться в рамках предшествующей традиции, но и стали важным инструментом интеграции вчерашних викингов в англо-саксонское общество.

В целом можно заключить, что скандинавские завоевания стали одним из многих факторов, оказывавших влияние (зачастую опосредованное) на функционирование культов англо-саксонских святых в 1Х-Х1 вв., а реакция Церкви на набеги язычников не выразилась в создании массовых мученических культов духовных лиц, пострадавших от викингов.