Юридическая фикция

Актуальность темы

диссертационного исследования. Проблема фиктивного в праве имеет множество юридических аспектов, осознание которых позволяет глубже познать закономерности самого права в целом. Для того чтобы более детально представить необходимость применения юридических фикций как средств юридической техники в праве, целесообразно проанализировать сущность фикций в праве в целом и показать проблемы их применения в правовой действительности при регулировании общественных отношений.

Применение фикций в науке и в юридической науке в частности обусловлено в значительной степени тем, что использование этого приема имеет существенные выгоды, избавляя от необходимости давать излишние объяснения по поводу тех или иных предметов, явлений, а также условностью многих методов научного исследования (условное принятие за истину, доказательство от противного и т. д.).

Конечно, в современный период появилось множество юридических институтов и конструкций, из-за своей новизны являющихся наиболее притягательными для изучения как с практической, так и с теоретической точек зрения. Однако не следует, на наш взгляд, забывать, что многие правовые институты и конструкции, к которым и относится «юридическая фикция», теоретически в определенной части разработанные в юридической науке, не потеряли своей актуальности, а их исследование в современных изменяющихся условиях может оказаться весьма интересным.

Юридическая фикция представляет собой правовую категорию, использование которой в законодательной и правоприменительной практике осуществляется уже на протяжении многих веков. Она активно использовалась еще древними римлянами и была положительно воспринята и интегрирована в правовые системы многих европейских стран, в том числе в российскую правовую систему. Подобная устойчивость юридической 3 фикции объясняется ее особой ролью, которая проявляется в проблемных ситуациях, в частности в случае противоречия юридической нормы реальной действительности и необходимости преодоления ее излишнего формализма, в случае невосполнимой неизвестности, препятствующей принятию юридически значимого решения и возникновения соответствующего правоотношения.

В традиционном понимании фикция представляет собой технико-юридический прием, суть которого состоит в том, что объекту (лицу, предмету, явлению, процессу) приписывается характеристика, которой он не обладает, или наоборот, отрицается присутствующая у объекта характеристика, что имеет определенное юридическое значение. Специфика и основное значение данного технико-юридического приема состоит в том, что он позволяет обеспечить стабильность и в то же время гибкость законодательства. Как технико-юридический прием фикция нашла применение при построении правовых норм различной отраслевой принадлежности.

Категория «юридическая фикция», с точки зрения диссертанта, нуждается в дальнейшем самостоятельном и глубоком изучении в теоретико-правовой науке и в юридической науке в целом. Восполнение пробелов в научных знаниях о юридических фикциях позволит адекватно определить и описать объективно существующие правовые явления.

Несмотря на столь длительное существование юридических фикций, в научной сфере нет единства мнений по поводу юридической природы, классификации, роли и места этого правового явления в юриспруденции.

Следовательно, актуальность темы нашего научного исследования обусловлена, во-первых, с практической стороны, широким распространением данных правовых явлений в текущем законодательстве, а, во-вторых, с научно-теоретической стороны, — необходимостью создания целостной теории юридических фикций.

Степень научной разработанности темы. Категория «юридическая 4 фикция» не является новой для отечественной правовой науки. Детальная характеристика фикций представлена в дореволюционной юридической литературе в работах К. Бюлова, Е. В. Васьковского, Ю. С. Гамбарова, Д. И. Гуляева, Г. Дернбурга, Г. Ф. Дормидонтова, Д. И. Мейера, Г. С. Мена, С. А. Муромцева, Н. О. Нерсесова, Л. И. Петражицкого, Н. С. Суворова, X. Файхингера, Г. Ф. Шершеневича, а также в трудах ученых, проводивших исследования в более поздний период: Г. Кельзена, Р. Малахова, Г. Фишера.

В советский период в отечественной юридической литературе проблеме фикций в праве внимания уделялось достаточно мало, поскольку наличие данной категории в советском праве отрицалось. Поэтому в трудах В. К. Бабаева, В. Б. Исакова, В. И. Каминской, А. Нашиц, В. А. Ойгензихта, П. Ф. Пашкевича, М. С. Строговича, Я. Л. Штутина и других юридические фикции рассматривались лишь в контексте их соотношения с другими юридическими понятиями.

В течение последнего десятилетия на волне повышенного интереса к проблемам юридической техники защищается ряд диссертаций, исследующих правовые фикции с позиции общей теории права (Л. А. Душакова, О. А. Курсова, Е. Ю. Марохин, Н. А. Никиташина), а также уголовного (К. К. Панько), гражданского (Е. А. Джазоян, Р. К. Лотфуллин), информационного права (О. В. Танимов), уголовного и гражданского процесса (Е. А. Нахова, И. В. Филимонова).

В той или иной степени заявленная проблематика получила освещение в работах С. С. Алексеева, В. К. Бабаева, В. М. Баранова, Н. А. Власенко, Л. Д. Воеводина, Н. Н. Вопленко, В. М. Горшенева, М. Л. Давыдовой, Е. И. Ендовицкой, И. М. Зайцева, В. Б. Исакова, М. В. Карасевой, Т. В. Кашаниной, О. А. Кузнецовой, А. В. Малько, А. Ю. Приписновой, Н. Н. Тарусиной, А. В. Цихотского, А. Ф. Черданцева, З. М. Черниловского и других авторов.

На сегодняшний день назрела необходимость на новом уровне обратиться к проблеме юридических фикций, обобщить их 5 общетеоретические и отраслевые особенности, осуществив системный анализ юридической фикции, что позволит создать целостную теорию юридических фикций.

Объектом диссертационного исследования являются общественные отношения, регулирование которых осуществляется с использованием юридической фикции как самостоятельного средства юридической техники.

Предметом исследования выступает понятие «юридическая фикция» в праве, ее генезис, виды, функции и место в механизме правового регулирования как средства юридической техники.

Цель исследования состоит в системном общетеоретическом анализе содержания, сущности и специфических качеств категории «юридическая фикция».

Для достижения поставленной цели в диссертационном исследовании были поставлены и решены следующие научные задачи:

— исследовать генезис и гносеологическую ценность понятия «юридическая фикция» и установить значение данного понятия в изучении проблем теории права;

— раскрыть историю возникновения и развития фикций в различных правовых системах древнего мира и современности;

— проанализировать научные дефиниции понятий «фикция», «фикция в праве» и «юридическая фикция»;

— выявить логическую природу, содержание и объем юридических фикций, а также их назначение в механизме правового регулирования общественных отношений;

— обосновать необходимость использования фикций в праве;

— определить направления дальнейшего исследования юридической категории «юридическая фикция», которое не может быть ограничено эмпирическим уровнем познания, а требует комплексного научного изучения на теоретико-правовом уровне при объединении усилий общей теории права и отраслевых юридических наук;

— определить место и роль юридической фикции в конституционном праве;

— установить сущность юридических фикций в гражданском праве, их виды и значение;

— дать научный анализ и характеристику юридических фикций в гражданско-процессуальном праве;

— определить понятие «правоприменительная фикция» в уголовном праве.

Методологической основой исследования являются апробированные наукой принципы и методы комплексного изучения правовых явлений и процессов в их взаимосвязи и взаимообусловленности, а также комплексный программно-целевой подход к изучению понятия и содержания юридической фикции.

В процессе исследования в работе были использованы различные общенаучные и частнонаучные методы: аксиоматический, диалектический, системный подход, структурно-функциональный, логико-юридический, сравнительно-правовой, социологический, а также анализ, синтез, дедукция, индукция, сравнение, аналогия, абстракция и т. д.

Теоретической базой исследования послужили труды ученых и их фундаментальные положения по теории государства и права, философии права.

Нормативную базу исследования составили действующие, а также недействующие внутригосударственные законы, международно-правовые акты, нормативные документы органов государственной власти и общественных объединений, опубликованные в научных изданияхфактический материал, нашедший отражение в средствах массовой информации. Нормативные, теоретические, социологические и прикладные источники, взятые в совокупности, стали той информационной базой, которая способствовала достижению научной обоснованности и достоверности формулируемых в диссертации положений. 7.

Научная новизна исследования определяется целями, задачами, объектом и предметом диссертационного исследования, принципиально новым подходом к изучению данной проблемы и обусловленным уточнением и развитием на современной научно-теоретической базе концептуального подхода к юридической фикции. Научная новизна диссертации также определяется совокупностью задач, направленных на теоретико-методологическое и теоретико-правовое изучение юридической. фикции. Важное теоретическое и прикладное значение имеет разработанная понятийная характеристика юридической фикции.

Научная новизна диссертационного исследования конкретизируется и находит непосредственное выражение в основных положениях, выносимых на защиту:

1. Характерные черты юридических фикций в римском праве: фикции предписывали признавать существующее обстоятельство за. несуществующее и, наоборот, несуществующее за существующеево всех случаях их применения древнеримскими юристами осознавалась ложность содержащегося в юридической фикции положения. Осознание этого вытекает из той формы, которую использовали римляне при ее создании. Для обозначения фикции в римском праве, особенно в отношении преторских фикций, чаще всего использовалась форма «ас б!» (как бы, как если бы) или просто «зЬ> (если). Другими словами, римская юридическая фикция несла в себе грамматическое знание своей ложностиневозможно было юридически опровергнуть содержащиеся в юридических фикциях ложные положения.

2. Юридические фикции в римском праве можно определить как особый прием юридической техники, заключающийся в признании заведомо ложного положения истиной, возможность опровержения которой не имеет никакого юридического значения. При этом римские юридические фикции преследовали две цели: преторские фикции подводили не урегулированные правом общественные отношения под действие уже существовавших 8 правовых норм, а остальные фикции способствовали более быстрому и простому решению различных юридических вопросов. Юридические фикции не только выполняли функцию распространения правовых норм на не урегулированные правом общественные отношения, но и использовались в качестве средств юридической экономии, то есть они представляли собой легальные способы более быстрого и простого решения различных вопросов, возникавших в правовой системе Древнего Рима.

3. Юридическая фикция представляет собой особое средство юридической техники, закрепленное в правовых актах и используемое в юридической практике как нормативное предписание в виде специфического способа (приема), выражающегося в провозглашении существующего факта или обстоятельства, в действительности не имеющих места, при помощи которого заведомо ложное положение, признанное законодательством существующим и ставшее в силу этого общеобязательным, условно признается истиной, возможность опровержения которой, как правило, не имеет никакого юридического значения. Фикция не соответствует действительности и не способна ее объяснить, но это научный прием, помогающий осуществить жизненную задачу разграничения интересов. Таким образом, фикции в праве применяются главным образом в следующих случаях: как способ преодоления ситуации неопределенности (неизвестности) — как средство юридической экономиикак способ распространения правового режима одного объекта на другой объект и т. д.

4. Юридическая фикция — это способ правового регулирования, при котором законодатель придает объекту правового регулирования те свойства, которыми данный объект не располагает. В самом общем виде использование юридических фикций освобождает от необходимости объяснять многие положения праваупрощает процедуру правового регулированиябудучи особым приемом, оптимизирует нормативную системуисключает избыточность правового регулирования. При этом используется юридическая фикция в различных отраслях права для того, чтобы оптимизировать 9 правовое регулирование сходных между собой отношений.

5. Юридические фикции в конституционном праве имеют сущность, несколько отличную от тех, что встречаются в других отраслях права. Появление юридических фикций в конституционном праве определено обстоятельствами мировоззренческого, идеологического свойства, и происходит это неосознанно. В то же время не исключается целенаправленное формирование, по вполне объяснимым политическим мотивам, «имитационно-манипулятивных» юридических конструкций в виде юридических фикций. Юридические фикции в конституционном праве возникают в качестве особых гносеологических феноменов, детерминируемых иррациональностью политики, а также особенностями человеческого сознания. Эти феномены, получая юридическую институционализацию, сообщают заведомую условность, сюрреалистичность институтам (элементам) конституционно-правовой системы.

6. К достоинствам теории фикции следует отнести то, что она обосновывает отсутствие юридического лица как такового, признавая его законодательно закрепленной формой осуществления хозяйственной деятельностинаделяет эту форму правосубъектностью и вводит ее в гражданский оборот в качестве самостоятельного, независимого от его учредителей субъекта, обладающего обособленным имуществом. Недостатком является необходимость допуска организаций со статусом юридического лица в гражданский оборот в разрешительном порядке. Вместе с тем указанный недостаток с течением времени и изменением социальных условий осуществления хозяйственной деятельности успешно преодолен практической юриспруденцией.

7. Применение юридических фикций в гражданском праве продиктовано, в первую очередь, природой социально-экономических отношений, которые носят противоречивый характер и не могут быть решены путем использования обычных правовых средств.

8. Закрепление в гражданском процессуальном законе юридических.

10 фикций позволяет сделать вывод о сочетании достоверности, вероятности и даже заведомой недостоверности при установлении обстоятельств дела. Исходя из этого, под гражданской процессуальной фикцией необходимо понимать принятие факта, не соответствующего действительности, существующим (или наоборот), установленное нормами гражданского процессуального права и вызывающее определенные юридические последствия.

9. Для того чтобы дать правильную квалификацию преступлений, необходимо различать законодательные и правоприменительные фикции в уголовном праве. Под законодательной фикцией следует понимать законодательный прием, в результате которого возникает правовая норма, которая создает заведомо условную, не соответствующую действительности, пропозицию (законодательную формулу). Правоприменительные фикции имеют иную правовую природу, так как связаны с квалификацией преступлений. Правоприменительная фикция имеет место в случае квалификации оконченных преступлений в качестве неоконченных криминальных актов с отягчающими признаками, которые охватывались умыслом виновного лица. Такого рода фикции дают возможность правоприменителю по своему усмотрению либо расширять реальность, квалифицируя содеянное по правилам совокупности преступлений, либо ее сужать, квалифицируя оконченное убийство в качестве покушения. Такого рода фикции зачастую противоречат фактическим обстоятельствам дела, фигурирующим в следственных и судебных документах. Тем самым правоприменительные фикции отчуждают закон от прав и правомерных интересов потерпевших и их законных представителей. Фикции как таковые создают искусственную правовую среду и не в полной мере соответствуют такой цели наказания, как восстановление социальной справедливости.

Научно-теоретическая значимость исследования состоит в том, что на монографическом уровне определяется вклад в дальнейшее развитие и модернизацию концепции юридической фикции, ее приближение к.

11 состоянию соответствия современному уровню развития юридической науки и действующего законодательства, а также решение теоретико-правовых проблем в этой сфере.

Теоретические выводы, сформулированные в диссертации, вносят определенный вклад в развитие общей теории права, в частности, существенно дополняют и развивают учение о правовой надстройке, что позволяет не только сформировать научную основу для дальнейшего изучения проблемы, но и оптимизировать процесс формирования правовой надстройки.

Практическая значимость диссертационной работы заключается в том, что ее положения могут быть использованы для создания и внедрения в практику системы знаний о юридической фикции. Кроме того, проведенное исследование соответствующих аспектов теории и практики законодательного закрепления юридических фикций, и анализ выявленных научно-теоретических проблем позволили предложить пути их решения.

Дальнейшая детализация основных положений диссертации даст возможность более глубоко проанализировать юридические фикции в организационно-функциональной деятельности текущего законодательства.

Апробация результатов диссертационного исследования. Основные положения и результаты диссертационной работы выступали предметом обсуждения и были одобрены на заседаниях кафедры государственно-правовых дисциплин ФГКОУ ВПО «Ростовский юридический институт МВД России». Отдельные теоретико-правовые выводы работы были положены в основу докладов автора на научных и научно-практических межвузовских, вузовских и кафедральных конференциях: «Порядок общества: проблемы теории и правоприменительной практики» (27 апреля 2011 г., г. Ростов-на-Дону) — «Порядок общества: теория и практика государственно-правового развития» (17 января 2012 г. Ростов-на-Дону) — «Порядок общества и актуальные проблемы правоведения» (7 февраля 2012 г., г. Ростов-на-Дону).

По теме диссертационного исследования автором опубликовано 13 научных статей и тезисов.

Положения и выводы диссертации используются при преподавании теории государства и права в НОУ ВПО «Ростовский институт защиты предпринимателя», а также в ФГКОУ ВПО «Ростовский юридический институт МВД России».

Структура диссертационного исследования предопределена объектом, предметом, целью и задачами исследования, а также внутренней логикой изложения. Диссертация выполнена в объеме, соответствующем требованиям ВАК. Работа состоит из введения, двух глав, объединяющих в себе восемь параграфов, заключения и списка литературы.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

.

Подводя итоги проведенного диссертационного исследования, следует акцентировать внимание на следующих моментах, отражающих особенности юридической категории «юридическая фикция», дающие аргументированные основания сделать следующие выводы.

Проведя анализ памятников права, мы пришли к выводу о том, что наиболее широко фикции были представлены в римской правовой системе, что обусловливалось консерватизмом римской юриспруденции. Фикции служили правовым средством преодоления формализма древней юриспруденции. При этом необходимо отметить, что наличие юридических фикций было характерно не только римскому частному праву, но и публичному праву Древнего Рима.

Рассмотрев примеры юридических фикций, мы пришли к выводу о том, что юридические фикции выполняли не только функцию распространения правовых норм на не урегулированные правом общественные отношения. Римские фикции использовались также в качестве средств юридической экономии, то есть они представляли собой легальные способы более быстрого и простого решения различных вопросов, возникавших в правовой системе Древнего Рима.

При этом характерными чертами юридических фикций в римском праве являются: 1) фикции предписывали признавать существующее обстоятельство за несуществующее и, наоборот, несуществующее за существующее- 2) во всех случаях их применения древнеримскими юристами осознавалась ложность содержащегося в юридической фикции положения. Осознание этого вытекает из той формы, которую использовали римляне при ее создании. Для обозначения фикции в римском праве, особенно в отношении преторских фикций, чаще всего использовалась форма «ас бЬ> (как бы, как если бы) или просто «бЬ> (если). Другими словами, римская юридическая фикция несла в себе грамматическое знание своей ложноститретья характерная черта юридической фикции в праве Древнего Рима.

184 заключается в невозможности юридического опровержения содержащихся в юридических фикциях ложных положений.

Подводя предварительный итог, можно указать на то, что уникальные достижения римского права классического периода стали возможными благодаря мощной правосозидающей деятельности юриспрудентов, успешно сочетавших талантливый содержательный анализ правовых ситуаций (казусов) с разработанной юридической техникой. С их помощью римская классическая юриспруденция сумела сформировать обширную разработанную систему частного права.

Проведенный нами анализ позволил также сделать вывод о том, что юридические фикции в римском праве можно определить как особый прием юридической техники, заключающийся в признании заведомо ложного положения истиной, возможность опровержения которой не имеет никакого юридического значения. При этом римские юридические фикции преследовали две цели: преторские фикции подводили не урегулированные правом общественные отношения под действие уже существовавших правовых норм, а остальные фикции способствовали более быстрому и простому решению различных юридических вопросов.

На основании проведенного анализа определений понятия «фикция» мы сделали попытку дать синтезированное определение понятию «юридическая фикция». Юридическая фикция представляет собой особое средство юридической техники, закрепленное в правовых актах и используемое в юридической практике как нормативное предписание в виде специфического способа (приема), выражающегося в провозглашении существующего факта или обстоятельства, в действительности не имеющих места, посредством которого заведомо ложное положение, признанное законодательством существующим и ставшее в силу этого общеобязательным, условно признается истиной, возможность опровержения которой, как правило, не имеет никакого юридического значения.

Исследовав юридические фикции на разных стадиях правового.

185 регулирования, мы пришли к выводу о том, что юридическая фикция — это сознательно и умышлено созданное неоспоримое положение, которое не соответствует реальной правовой действительности и императивно содержится в нормах права с целью вызвать или не допустить определенные последствия.

В тоже время, с нашей позиции, правовое регулирование представляет собой принятие общеобязательных и обеспечиваемых принудительной силой государства норм поведения, в которых закрепляется существующий в обществе баланс интересов.

Расхождение во взглядах на юридические фикции в юридической литературе, по нашему мнению, происходит из-за того, что они понимаются в отрыве от процесса правового регулирования либо применительно только к какой-либо одной из его стадий. При всем том, что юридические фикции на каждой из стадий правового регулирования возникают в определенном виде, присущем только этой стадии. Для достижения поставленных целей научно-теоретического исследования мы выделяем следующие стадии правового регулирования: 1) правотворчество или стадия правовой регламентации- 2) общее действие нормы права- 3) возникновение субъективных прав и обязанностей- 4) реализация субъективных прав и обязанностей- 5) применение права (факультативная стадия).

Вместе с тем на стадии правотворчества юридические фикции выступают как приемы юридической техники. При таком осмыслении юридические фикции предшествуют правовым нормам и являются одним из способов их создания. Юридическая фикция в данном контексте представляет собой такой прием юридической (правотворческой) техники, с помощью которого существующее принимается за несуществующее и наоборот. При этом важно отметить, что данное правовое средство отличается исключительностью, то есть оно применяется только в том случае, когда другие приемы юридической техники неэффективны в достижении поставленной законодательной цели.

Таким образом, на стадии правотворчества (законотворчества) о юридических фикциях можно говорить только как о юридико-технических приемах или логико-правовых операциях при создании норм права. Поскольку на данной стадии правового регулирования как такового воздействия права не наблюдается, то фикции в данной ситуации не имеют юридического характера в строгом смысле, это всего лишь технические приемы, правовые средства юридической (правотворческой) техники.

На стадии общего действия права юридические фикции в зависимости от своей роли являются конститутивными и, в большей части, регулятивными нормами права императивного характера.

На стадии возникновения субъективных прав и обязанностей юридические фикции могут выступать как часть главного элемента этой стадии — правоотношения, а также могут выступать в качестве вспомогательного элемента данной стадии правового регулирования, а именно как юридические факты.

При этом юридическая фикция в составе правоотношения не может самостоятельно выступать в качестве его содержания. Между тем содержание правоотношения зачастую напрямую зависит от других его элементов, в том числе являющихся юридической фикцией.

Таким образом, на стадии возникновения субъективных прав и обязанностей юридические фикции могут выступать в качестве субъекта, объекта правоотношения и юридического факта, а также обусловливать набор и специфику прав и обязанностей участников правоотношений.

На стадии реализации права могут возникнуть только юридические фикции. Отсутствие юридических презумпций на этом этапе правового регулирования объясняется тем, что нельзя предположительно действовать, чтобы реализовать свои субъективные права и обязанности.

Таким образом, актом реализации права могут быть только юридические фикции.

На стадии применения права к юридическим фикциям также следует подходить дифференцированно. В юридической литературе выделяются так.

187 называемые правоприменительные фикции и правоприменительные презумпции. Что касается юридических презумпций, то они, в отличие от юридических фикций, не могут возникнуть на стадии применения права.

Таким образом, на стадии применения права могут возникнуть только юридические фикции, которые в данном случае называются правоприменительными фикциями. Что касается правоприменительных презумпций, то они как таковые юридическими презумпциями не являются, а представляют собой лишь устоявшуюся практику применения отдельных положений закона.

Итак, юридическая фикция — это способ правового регулирования, при котором законодатель придает объекту правового регулирования те свойства, которыми данный объект не располагает. В самом общем виде использование юридических фикций освобождает от необходимости объяснять многие положения праваупрощает процедуру правового регулированиябудучи особым приемом, оптимизирует нормативную системуисключает избыточность правового регулирования. При этом используется юридическая фикция в различных отраслях права для того, чтобы оптимизировать правовое регулирование сходных между собой отношений.

Юридические фикции в конституционном праве имеют сущность несколько отличную от тех, что встречается в других отраслях права. Появление юридических фикций в конституционном праве определено обстоятельствами мировоззренческого, идеологического свойства, и происходит это неосознанно. В тоже время не исключается целенаправленное формирование, по вполне объяснимым политическим мотивам, «имитационно-манипулятивных» юридических конструкций в виде юридических фикций. Юридические фикции в конституционном праве возникают в качестве особых гносеологических феноменов, детерминируемых иррациональностью политики, а также особенностями человеческого сознания. Эти феномены, получая юридическую институционализацию, сообщают заведомую условность, сюрреалистичность институтам (элементам) конституционно-правовой системы.

Теория фикции наиболее убедительна, в связи с чем для уяснения сущности категории «юридическое лицо», причин, вызвавших ее появление в праве, а также необходимости применения данной правовой категории в современных условиях хозяйствования следует опираться именно на теории фикции, исходить из того, что юридическое лицо как объект материального мира не существует и является искусственным (идеальным) субъектом права, воплощенным в правовых нормах, т. е. вызвано к жизни при помощи приемов юридической техники.

К достоинствам теории фикции следует отнести то, что она обосновывает отсутствие юридического лица как такового, признавая его законодательно закрепленной формой осуществления хозяйственной деятельностинаделяет эту форму правосубъектностью и вводит ее в гражданский оборот в качестве самостоятельного, независимого от его учредителей субъекта, обладающего обособленным имуществом. К недостаткам — необходимость допуска организаций со статусом юридического лица в гражданский оборот в разрешительном порядке. Вместе с тем указанный недостаток с течением времени и изменением социальных условий осуществления хозяйственной деятельности успешно преодолен практической юриспруденцией.

Применение юридических фикций в гражданском праве продиктовано, в первую очередь, природой социально-экономических отношений, которые носят противоречивый характер и не могут быть решены путем использования обычных правовых средств.

Анализ норм ГПК РФ показывает тесную взаимосвязь процессуальных презумпций и фикций. Фикция в отношении совершения лицом, участвующим в деле, действий является необходимым условием для формирования презумпции относительно факта, подлежащего установлению по делу.

Таким образом, фикции, презумпции и конклюдентные действия как технические приемы отличаются целеполаганием (одни обращены на установление недоказанных фактов, а другие — воли лица о подобных фактах) — степенью вероятности и эксплицитности (конклюдентные действия явны и с высокой вероятностью удостоверяют действительную волю лица) — ситуационной активностью (фикции и презумпции наличествуют до тех пор, пока заинтересованное лицо не предпримет усилие по их нивелированию, конклюдентными действиями, напротив, подтверждается связь субъекта с отдельным фактом либо целым правоотношением).

Отечественный законодатель, не разграничивая неоспаривание обстоятельств и молчаливое признание, не только отождествляет разные по своей природе категории, но и вводит принципиально новую фикцию, дозволяющую судьям считать якобы признанные факты установленными. Причем в первом случае неоспаривание обстоятельств, формально сохраняясь в ГПК РФ (доказывание и доказательства), de facto выводится из доказательственного права и перемещается в область свободы распоряжения материальными (процессуальными) правами, ведь для автоматического «проигрыша дела» одной стороне в обоснование своих требований достаточно ссылаться на юридически значимые обстоятельства, а другой — их не оспаривать.

Таким образом, по нашему мнению, гражданско-процессуальные фикции служат для преодоления процессуальной недисциплинированности участником процесса и являются мерой гражданской процессуальной ответственности.

Однако использование юридических фикций не содействует установлению судом объективной истины по делу. Вместе с тем юридические фикции целесообразны, разумны и потому необходимы в системе гражданско-процессуальных средств осуществления правосудия.

Юридические фикции дополняют обычные процессуальные нормы и определены для преодоления отрицательных результатов процессуальной недисциплинированности лиц, участвующих в деле, выступая как своеобразные юридические санкции (гражданскую процессуальную.

190 ответственность) в отношении названных участников судопроизводства. В определенной степени они упрощают производство по делу, обеспечивая учет судом позиции лишь одной спорящей стороны. В тоже время использование юридической фикции ставит другую сторону в привилегированное положение.

Практическое значение процессуальных фикций, по нашему мнению, предопределено их воздействием на судопроизводство. Процессуальные фикции сокращают ход и объем доказательственного материала, облегчают процесс установления обстоятельств, имеющих значение для правильного разрешения дела.

Процессуально-правовые фикции реализуются в основном судом первой инстанции и отражаются в протоколе судебного заседания, определениях и решении. И хотя действующий ГПК, постановления Пленумов Верховного Суда РФ не дают ответа на то, как должно быть оформлено судебное применение фиктивных норм, логика гражданского процессуального регулирования правосудия очевидна и заключается в следующем. Судья обязан задокументировать использование фикции. С этой целью в определении или решении он отмечает как сам факт применения процессуальной нормы, содержащей фикцию, так и основания ее реализации и обязательно-юридические последствия. При этом желательно точно воспроизвести формулу закона.

Закрепление в гражданском процессуальном законе юридических фикций позволяет сделать вывод о сочетании достоверности, вероятности и даже заведомой недостоверности при установлении обстоятельств дела. Исходя из этого, под гражданской процессуальной фикцией необходимо понимать принятие факта, не соответствующего действительности, существующим (или наоборот), установленное нормами гражданского процессуального права и вызывающее определенные юридические последствия.

Для того чтобы дать правильную квалификацию преступлений, необходимо различать законодательные и правоприменительные фикции в.

191 уголовном праве.

Под законодательной фикцией следует понимать законодательный прием, в результате которого возникает правовая норма, которая создает заведомо условную, не соответствующую действительности пропозицию (законодательную формулу). Законодательные фикции вполне оправданны, их наличие в уголовном законе необходимо, так как они усиливают предупредительный потенциал уголовно-правовых норм.

Правоприменительные фикции имеют иную правовую природу, так как связаны с квалификацией преступлений. Правоприменительная фикция имеет место в случае квалификации оконченных преступлений в качестве неоконченных криминальных актов с отягчающими признаками, которые охватывались умыслом виновного лица. Такого рода фикции дают возможность правоприменителю по своему усмотрению либо расширять реальность, квалифицируя содеянное по правилам совокупности преступлений, либо ее сужать, квалифицируя оконченное убийство в качестве покушения. Такого рода фикции зачастую противоречат фактическим обстоятельствам дела, фигурирующим в следственных и судебных документах. Тем самым правоприменительные фикции отчуждают закон от прав и правомерных интересов потерпевших и их законных представителей. Фикции как таковые создают искусственную правовую среду и не в полной мере соответствуют такой цели наказания, как восстановление социальной справедливости.

Проведенные исследования показывает, что рост преступлений и злоупотреблений в уголовно-правовой сфере взаимосвязаны, и основная причина усматривается в исторически сложившихся формах умысла и неосторожности, закрепляющих конструктивно не определенную юридическую и несовершенную юридическую фикцию виновного отношения субъекта к преступным последствиям, не ориентированную на преступные мотивы и цели. При этом неосторожные формы виновности, лишенные признака осознания (а у небрежности — и признака предвидения) возможности наступления общественно опасных последствий и.

192 игнорирующие причинно-следственную связь между поведением субъекта по причине их неосознания лицом и наступившим преступным вредом, следует признать криминологически не обусловленными, подлежащими исключению из уголовного законодательства.

ЛИТЕРАТУРА

Нормативно-правовые акты, судебная практика и официальные документы.

1. Конституция Российской Федерации (принята всенародным голосованием 12.12.1993) (с учетом поправок, внесенных законами РФ о поправках к Конституции РФ от 30.12.2008 № 6-ФКЗ, от 30.12.2008 № 7-ФКЗ) // Собрание законодательства РФ. 2009. № 4. Ст. 445.

2. Уголовный кодекс Российской Федерации от 13.06.1996 № 63-Ф3 (принят ГД ФС РФ 24.05.1996) (ред. от 29.12.2010) (с изм. и доп., вступ. в силу с 27.01.2011) // Собрание законодательства РФ. 1996. № 25. Ст. 2954.

3. Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации от.

18.12.2001 № 174-ФЗ (принят ГД ФС РФ 22.11.2001) (ред. от 07.02.2011) // Собрание законодательства РФ. 2001. № 52 (ч. I). Ст. 4921.

4. Гражданский кодекс Российской Федерации (часть первая) от 30.11.1994 № 51-ФЗ (принят ГД ФС РФ 21.10.1994) (ред. от 07.02.2011) // Собрание законодательства РФ. 1994. № 32. Ст. 3301.

5. Гражданский процессуальный кодекс Российской Федерации от.

14.11.2002 № 138-Ф3 (принят ГД ФС РФ 23.10.2002) (ред. от 23.12.2010) (с изм. и доп., вступ. в силу с 01.03.2011) // Собрание законодательства РФ. 2002. № 46. Ст. 4532.

6. Налоговый кодекс Российской Федерации (часть вторая) от 05.08.2000 № 117-ФЗ (принят ГД ФС РФ 19.07.2000) (ред. от 28.12.2010) (с изм. и доп., вступ. в силу с 30.01.2011) // Собрание законодательства РФ. 2000. № 32. Ст. 3340.

7. Федеральный закон, от 30.11.1995 № 189-ФЗ (ред. от 14.11.2002) «О внесении изменений и дополнений в Гражданский процессуальный кодекс РСФСР» (принят ГД ФС РФ 27.10.1995) // Собрание законодательства РФ. 1995. № 49. Ст. 4696. (Утратил силу).

8. Федеральный закон от 11 декабря 2004 г. № 159-ФЗ «О внесении изменений в Федеральный закон «Об общих принципах организации.

194 законодательных (представительных) и исполнительных органов государственной власти субъектов РФ" и в Федеральный закон «Об основных гарантиях избирательных прав и права на участие в референдуме граждан Российской Федерации» // Собрание законодательства РФ. 2004. № 50. Ст. 4950.

9. Федеральный закон от 10 января 2002 г. № 1-ФЗ «Об электронной цифровой подписи» (с изм. от 8 ноября 2007 г.) // Собрание законодательства РФ. 2002. № 2. Ст. 127- 2007. № 46. Ст. 5554.

10. Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 19 декабря 2003 г. № 23 «О судебном решении» // Бюллетень Верховного Суда РФ. 2004. №. 2.

11. Постановление Президиума ВС РФ № 361п04пр по делу Кайсина // Бюллетень Верховного Суда РФ. 2005. № 1.