Антропологический смысл полемики о природе добра и зла в русской духовно-философской традиции (Л. Н. Толстой, И. А. Ильин, Н. О. Лосский)

Актуальность темы

исследования.

Актуальность темы

диссертационного исследования определена необходимостью философского анализа и выявления философско-антропологического смысла полемики о проблеме добра и зла.

Издавна проблема противостояния добра и зла была в центре внимания выдающихся философов и богословов. Понятия «добро» и «зло» являются I фундаментальными в категориальном аппарате не только этики и аксиологии, но и философской антропологии, поскольку отражают и общественные отношения, и ценностные императивы, и категории познания человека. Особо значимым является то, что от них зависит существование всего человечества.

Философия всегда уделяла самое пристальное внимание понятиям добра и зла, пытаясь помочь людям разобраться в их сущности, в способах достижения добра и преодоления зла. Различные философские школы в зависимости от понимания законов развития, а также духовных потребностей по-разному определяли соотношение между добром и злом, предлагали свои способы утверждения добродетели и борьбы с пороками. В рассмотрении данного вопроса одни из них апеллировали к Абсолюту и неизменности духовных ценностей, вторые — выводили их из сферы полезности и счастья, третьи — считали их продуктом общественных договоренностей. Тем не менее, несмотря на различия в попытках решения вопроса противостояния добра и зла, все они демонстрируют актуальность обращения к данной проблеме.

Противоречивое положение научного знания в современном мире и одновременно нарастающие общемировые проблемы, которые обострились вследствие глобализации, проявляются во всех сферах деятельности человека — социальной, культурной и духовной. Наше время, отмеченное масштабными экономическими, политическими и духовными коллизиями, стимулирует повышенный интерес общества к осмыслению собственной истории. Этому, прежде всего, послужила разрозненность в современном понимании человека, в том числе и в духовной сфере, а ведь проблема его сущностного бытия актуальна во все времена. В первую очередь, здесь стоят вопросы, касающиеся нравственного бытия — о Боге, о смысле жизни, о добре и зле. В современном же обществе, раздираемом противоречиями, многие люди не озабочены вопросами духовности. Значительная часть нового поколения" рвет связь с традициями, разрушает нравственные ценности. В связи с этим, возможно обсуждение проблем насилия в контексте антропологической проблематики.

Философы, религиозные и культурные деятели отмечают, что сегодня мы наблюдаем глубокий духовный кризис. Учитывая насущную потребность его преодоления, человечество периодически предпринимает существенные или поверхностные попытки переосмыслить ответы на многие вопросы, пересмотреть систему ценностей и понятий человеческой жизни. Именно поэтому опыт прошлого оказывается незаменимым и востребованным на современном этапе развития общества в целом. В связи с этим, потребность обращения к мыслителям прошлого становится все более необходимой по мере углубления нашего самосознания до общечеловеческих проблем. Несомненно, это затрагивает и сформулированную в диссертации проблему противостояния добра и зла, в том числе и в истории русской духовности.

Конечно, наше обращение в рамках данной темы именно к духовно-антропологической традиции и философско-религиозной направленности изучения проблемы, требует аргументации. Здесь будет уместным подчеркнуть общую тенденцию постмодернистского сознания, которое выразило разочарование в возможностях рационального освоения мира. Большинство современных гносеологов считает, что рациональное освоение мира не является самодостаточным и требует дополнять их чувственными, эмоциональными, вообще — иррациональными формами постижения бытия. На наш взгляд, кризис современного человечества прежде всего связан именно с трудностью выхода из «психологической» эпохи субъективизма, иррационализма, замкнутого индивидуализма, эпохи настроений и переживаний, не связанных ни с каким объективным и абсолютным центром. В связи с этим, вопросы духовно-антропологического и философско-религиозного плана, были отодвинуты на задворки истории, и считались пережитками прошлого.

Длительный период господства позитивизма, марксизма и постмодернизма не позволял обратиться к накопленному за многовековую историю арсеналу духовно-религиозного освоения мира. Как теперь выясняется, основная часть этого арсенала, не противостоит системе научных знаний, а в известной мере дополняет ее1. Оно проявляется по крайней мере в том, что русская духовная философия ставит такие вопросы, которые ускользали из поля зрения традиционной науки, а поскольку они есть, то тоже должны быть осмыслены. При таком подходе исследование духовного опыта русской религиозной философии и антропологии оказывается не просто небесполезным, но необходимым.

В этом плане огромное значение для развития современной антропологической мысли имеют работы выдающихся русских религиозных философов — JI. Н. Толстого, И. А. Ильина и Н. О. Лосского. Обращение к их наследию актуально по ряду причин.

Во-первых, свои антропологические идеи JI. Толстой, И. Ильин и Н. Лосский разрабатывали в рамках единой духовной традиции, даже несмотря на то, что в их работах мы находим попытки соединить достижения западной, восточной и русской мысли на почве православия с учетом социокультурных особенностей России. Последнее является особенно значимым для нашего времени и дискуссий о возможности создания единого философско-антропологического синтеза знаний.

Во-вторых, потрясения и катастрофы рубежа конца XIX — начала XX веков обусловили их обращение к фундаментальным вопросам, связанным с жизнью человека и общества, которые и ныне не потеряли своего животрепещущего характера. Обращаясь к миру нравственности, все трое проникают в метафизические глубины человеческого «я» и мира в целом, поэтому их антропология тесно сплетена с онтологией, аксиологией и этикой.

В-третьих, в нашей стране понятия добра и зла долгое время являлись наиболее общими понятиями одной из форм общественного сознанияморали, они рассматривались лишь сквозь призму нормативной этической теории. Именно поэтому, нравственность как элемент духовности часто выпадала из сферы исследования. Русская религиозная философия воспринимает добро и зло как понятия, имеющие исторически сформировавшееся и исторически наполненное содержание, и одновременно как понятия, включающие в себя элемент вечного, абсолютного добра.

Наконец, проблема сопротивления злу, столь заостренно выраженная И. А. Ильиным в философской трактовке, обрела в современных условиях более чем практически значимые формы, подчас для существования целых наций. Следует ли сопротивляться злу силой, если «злое государство» вторгается в жизнедеятельность других государств и народов? Это уже не только философский, а жизненно-практический вопрос. «Перед человеком и. человечеством возникла реальная угроза зла как всемирного явления», -справедливо отмечает исследователь творчества И. А. Ильина Ю. Т. Лисица1.

Несмотря на то, что во второй половине XX века появилось множество исследований, посвященных проблемам добра и зла, войны и мира, насилия и ненасилия, вопросы эти не иссякли, а во многом даже обострились. Изучение данной проблематики в философско-антропологическом ключе, на материале богатейшей русской духовной традиции, безусловно, является i 6 одной из актуальнейших задач современной философской мысли. В этой связи, несомненно целесообразными и теоретически обоснованными представляются исследования философско-антропологического опыта русской религиозной философии конца XIX — начала XX века, касающегося проблемы противостояния добра и зла.

Степень разработанности темы.

К настоящему времени теоретических исследований, посвященных изучению антропологического смысла понятий добра и зла немного. Философская антропология возникла достаточно недавно (в XIX в.), прежде всего, как «наука о сущности и сущностной структуре человека, его отношениях: к природе, обществу, другим людям, самому себе, о его происхождении, о социальных и метафизических основаниях его существования, об основных категориях и законах его бытия"1. Тем не менее, человек, его специфическая, в отличие от всего остального мира природа, его сущностные силы всегда были предметом пристального внимания философии. Философская антропология стала фундаментальной философской наукой лишь тогда, когда именно человек стал основной проблемой. Не во все эпохи он был главной проблемой для науки, но мы знаем, что интерес к его и физической, и метафизической природе, основой которой является духовность, существовал всегда. Именно поэтому, можно говорить о зарождении философской ирото-антропологии уже в те далекие времена, когда первая философская мысль выделила его в «особый предмет» для изучения.

Понятия добра и зла, с помощью которых человек познает мир, вполне очевидно лежат в области изучения философской антропологии, в первую очередь, как категории нравственности и духовности, которые обладают именно практической значимостью. Для выявления антропологического смысла полемики о природе добра и зла необходимо вкратце очертить тот круг историко-философских учений, которые, так или иначе, затрагивали именно философско-антропологическую сторону рассматриваемой нами проблемы.

Еще в философии древнего Китая (учение Конфуция о «золотой середине») и древней Индии («Законы Ману») обнаруживается обращение к данной проблематике, и связанных с ней, вопросах добра и зла. Начало же специального исследования антропологических проблем связывают с философскими воззрениями Сократа и Платона, которые пытались выявить связь между нравственным совершенством («благом», «добром») человека и знанием о нем. Аристотель подчеркивает, что целью являются не знания, а поступки, поэтому важным является не благо само по себе, а «осуществимое благо», благо в действии. Здесь намечена связь непосредственно с человеком, который и реализует (или не реализует) законы добра и зла в действительности.

Огромный вклад в изучение и выявление прежде всего духовно-антропологической проблематики добра и зла, внесла патристика (Ириней Лионский, Афанасий Великий, Иоанн Златоуст, Василий Великий, Григорий Нисский, Дионисий Ареопагит и др.). Основываясь на их взглядах, в основу христианской философии средних веков, также были положены философско-антропологические идеи. Большинство философов средневековья (Августин, Фома Аквинский и др.) глубоко понимают то, что понятия добра и зла не являются отвлеченными, а выступают в качестве высших духовных установок. Именно поэтому христианская философско-антропологическая мысль исходит из убеждения, что только в соотнесенности с божественным она может очерчивать границы между добром и злом.

В дальнейшем наиболее значимым опытом синтеза различных философско-антропологических тенденций Нового времени явилась философия Иммануила Канта, который впервые установил, что нравственный человек «подчинен только своему собственному и, тем не менее, всеоб щему законодательству"1. Он приходит к выводам, согласно которым Высший закон тождествен доброй воле, выступает как долг. Этот основной закон нравственности — категорический императив, всеобщий обязательный принцип жизни человека. Кант утверждает, что философия стремится ответить на четыре вопроса: Что я могу знать? Что я должен делать? На что я могу надеяться? Что такое человек? В сущности, считает он, три первых вопроса можно свести к четвертому, а все науки — к антропологии. Антропология, по его мысли, фундаментальная философская наука.

Русская философско-антропологическая мысль конца XIX — начала XX века отчасти опиралась на различные тенденции в развитии философии. Однако она базировалась как на идеях суверенной личности, усматривая основания нравственности в божественном Абсолюте, так и на осознании изначальной коллективности человеческого существования, которая мыслилась на определенном этапе как соборность. Мировоззренческую базу развития русской философско-антропологической мысли составляла духовная концепция православия, которая связана с именами известных философов А. С. Хомякова, И. Л. Киреевского, Л. Н. Толстого, Ф. М. Достоевского, К. Н. Леонтьева, Е. Н. и С. Н. Трубецких, Н. А. Бердяева, С. Н. Булгакова, П. А. Флоренского, И. А. Ильина, Н. О. Лосского, В. Ф. Эрна и других, предметом исследования которых стали такие понятия, как: смысл жизни, смерть и бессмертие, добро и зло, справедливость, идеал, свобода, соборность.

Большой вклад в изучение русской духовно-антропологической традиции философии оказали такие классики-систематизаторы, как В. В. Зеньковский «История русской философии», Полторацкий Н. И. «Русская религиозная философия», Г. Ф. Флоровский «Пути русского богословия», Н. О. Лосский «История русской философии», Г. Г. Шпет («Очерк развития русской философии»), Б. В. Яковенко («История русской философии»), С. А. Левицкий («Очерк истории русской философии»). Нельзя не отметить ряд современных исследований. Это «Русская религиозная антропология» в 2-х томах под ред. Н. К. Гаврюшина, «Русская духовная философия» и «Духовная антропология» А. А. Королькова, «История русской метафизики в XIX — XX веках. Русская философия в поисках абсолюта» И. И. Евлампиева, «Вл. Соловьев и философия серебряного века» П. П. Гайденко, «Русская религиозная философия» К. В. Фараджиева, «После перерыва. Пути русской философии» С. С. Хоружего, «Введение в русскую философию» В. И. Гидинского и др.

Изучением древнерусской и византийской философии занимались JI. П. Карсавин, Г. Флоровский, И. Мейендорф, В. Н. Топоров. Более поздние исследователи данных периодов развития философско-религиозной антропологии — это К. И. Никонов, С. С. Аверинцев, А. А. Галактионов, П. Ф. Никандров, В. Н. Шевченко, И. М. Концевич, М. Н. Громов, Н. С. Козлов, В. В. Мильков, А. Ф. Замалеев, О. В. Чистякова, Г. Скотникова.

Литература

о проблеме добра и зла в XIX — XX веках обширна. Обозначим лишь ту часть источников, которая непосредственно обращена к философско-антропологической их трактовке. Отметим, что даже полемика о непротивлении и сопротивлении злу силой насчитывает сотни, если не тысячи библиографических единиц — это лишь в небольшой степени нашло отражение в известных современному читателю томах «Л. Н. Толстой: Pro et contra» (СПб, 2000) и «И. А. Ильин: Pro et contra» (СПб, 2004).

Особенно ярко эта полемика обострялась дважды — после выхода статей Л. Н. Толстого «Закон насилия и закон любви», «В чем моя вера?», «Религия и нравственность», «Царство Божие внутри нас» (конец XIX века) и после публикации книги И. А. Ильина «О сопротивлении злу силою» в 1925 году. Его труд хоть и не смог вызвать прямого отклика на Родине, так как издан был в Берлине, но всколыхнул всю русскую эмиграцию. Следует отметить, что этой самой известной работе И. Ильина об отношении к силе, предшествовали более ранние его публикации еще до его эмиграции:

Основное нравственное противоречие войны" (1914 г.), «Духовный смысл войны» (1915 г.) и др.

Среди исследователей Л. Н. Толстого, оценивших его философское творчество, следует отметить Л. Шестова, Ф. А. Степуна, К. Н. Леонтьева, В. В. Розанова, В. В. Зеньковского, Н. Ф. Федорова, Н. И. Ульянова, П. И. Новгородцева, С. А. Левицкого, М. М. Бахтина. Также изучением его жизненной практики занимался В. Н. Ильин, недавно в России смогли познакомиться с его книгой «Миросозерцание графа Льва Николаевича Толстого» под редакцией К. Г. Исупова.

Также диссертационное исследование опирается на работы А. Б. Тарасова, Л. 3. Немировской, Е. Д. Мелешко, М. Л. Клюзовой, И. Б. Мардова П. Я Мишина, давших современную оценку онтологических и этических основ учения Л. Н. Толстого.

Изучением философского творчества И. А. Ильина занимались, прежде всего, Н. И. Полторацкий и Н. О. Лосский. Также попытку рассмотреть его наследие с аналитической позиции предпринимали и другие философы. Среди них — В. В. Зеньковский, Г. Г. Шпет. Высокую оценку нравственным позициям Ильина дали его современники — И. Горянинов и А. Билимович.

Среди современных исследователей философско-антропологического наследия трудов И. А. Ильина, отметим Ю. Т. Лисицу («Философские взгляды И. А. Ильина»), И. И. Евлампиева («Божественное и человеческое в философии Ивана Ильина», «Метафизические и религиозно-этические искания И. А. Ильина»), А. А. Королькова («Духовная философия Ивана Ильина»), В. И. Кураева («И. А. Ильин. Философия духовного опыта»).

Также были рассмотрены работы Н. К. Гаврюшина, В. А. Ковалева, Т. В. Барковской, М. В. Загребина, Д. А. Сысуева, В. А. Васильева, В. А. Цвыка, М. Г. Ковалевской, Л. И. Новиковой, А. И. Асановой, которые посвящены изучению философско-религиозных взглядов И. А. Ильина, в контексте философской антропологии и социальной философии.

Исследовательская литература о Н. О. Лосском немногочисленна. В основном это вступительные статьи к его работам философа. Среди них необходимо назвать статьи В. В. Зеньковского и С. А. Левицкого в их монографиях. Также укажем такие исследования, как «Иерархический персонализм Н. О. Лосского» П. П. Гайденко, «Классическая этика абсолюта» А. И. Титаренко, «Жизнь и философская система Н. О. Лосского» В. П. Филатова.

Заслуживают внимания и отдельные исследования И. Гроссмана-Рощина, В. Л. Круткиной, А. А. Ермичева, В. Н. Ивановского, С. И. Поварина, Н. И. Старченко, Г. В. Цветковой, В. П. Филатова, А. А. Овчарова, П. Л. Шалимова, отразивших в своих статьях некоторые аспекты творчества и жизни Н. О. Лосского.

В настоящее время в рамках философской науки существует множество исследований сторонников различных парадигм изучения проблематики добра и зла. Всю собранную литературу условно можно разделить на несколько групп, каждая из которых исследует данную проблематику со своей точки зрения.

Этический взгляд на противостояние добра и зла, и связанную с ними проблему насилия подробно представлен в работах А. А. Гуссейнова («Этика», «Понятие насилия и ненасилия», «Мораль и насилие»). Он стоит на позиции безусловности моральных истин, занимается исследованием золотого правила нравственности, на котором по его мнению, стоят все цивилизации. П. Я. Мишин систематизировал многочисленные сведения разных культур и эпох о добре и зле. Его книга «Добро и зло, правда и ложь» — попытка выявить единые принципы для всех без исключений. Здесь также можно назвать таких исследователей, как Л. Б. Волченко, К. Войтыла, В. П. Фетисов, А. П. Скрипник, И. Л. Зеленкова, А. П. Валицкая.

Историко-культурный подход к проблеме противостояния добра и зла актуализирован таким исследователем, как А. Макинтайр. В книге «После добродетели: исследование теории морали» представлена оригинальная концепция исторического развития как самой добродетели, и связанных с ней представлениях о добре, так и теоретических представлений о ней. Автор анализирует состояние нравственности в современном мире и пытается выяснить причины того, почему сегодня духовные ценности и нравственная жизнь потеряли в глазах людей то значение, которое они имели в предшествовавшие исторические эпохи. Причину этого Макинтайр видит в утрате традиций, которые лежат в основе всей человеческой деятельности.

Г. Л. Тульчинский в работе «Самозванство. Феноменология зла и метафизика свободы» занимается рассмотрением категорий добра и зла с точки зрения феноменологии. Несмотря на то, что работа посвящена самозванству, тем не менее, в последнем разделе автор рассматривает метафизику добра и зла и природу насилия.

Представителем диалектического подхода по данным вопросам является А. Г. Потапков, который изучает анатомию и физиологию добра и зла с точки зрения развития самоорганизации законов познания и бытия мира. Анализируя систему законов диалектики, он показывает необходимость взаимного существования, а также, взаимозависимость добра и зла, у которых также есть свои законы и принципы существования. Основное внимание исследователя направлено на то, чтобы показать, как в данном случае все это «работает» в социальной среде. Этой же точки зрения придерживается и В. С. Раменский в книге «Добро и зло», высказывая мысли о том, что только единство несовместимых сторон — добра и зла является главной основой нашей жизни. Таким образом и происходит совершенствование жизни — переходами от добра ко злу и наоборот. В качестве доказательств он приводит войны, стихийные бедствия, кризисы, благодаря которым человечество продолжает жить и эволюционировать. Проблема диалектики добра и зла занимает также центральное место в этике А. И. Титаренко.

Естественнонаучный подход к изучению данной проблемы обосновывает Б. В. Семенов в исследовании «Природа добра и зла. Теософские и научные взгляды». Он выдвигает гипотезу физико-химической природы добра и зла, в основу которой положено влияние света, цвета и информации на восприятие их человеческим организмом. Согласно его гипотезе, добро и зло имеют биополярную и квантовую природу. Он, а до него М. Карпенко выдвигают лозунг перехода «человека разумного» в «человека доброго».

Что касается других подходов к изучению проблематики противостояния добра и зла, то здесь следует выделить исследования JI. Н. Когана, который затрагивает данную проблему, прежде всего с позиции социологии, привлекая к исследованию положения теологии и искусства. Его концепция выражается в том, что добро и зло являются объективными характеристиками и качественными оценками тех отношений, которые складываются у человека или группы с другими людьми, группами и обществом в целом. По его мысли, в данном случае первична социология, этика же является вторичной, по отношению к первой, поскольку добро и зло является тем, что мы ожидаем от других людей, то они принадлежат, в первую очередь — миру общественных отношений. Сторонниками этого подхода являются В. П. Ефремов и А. В. Разин.

Марксистский подход стремится показать зависимость нравственности от экономических и социальных факторов. Исходя из понимания бытия как практики, К. Маркс и Ф. Энгельс обосновывают перспективу «преобразованного» бытия, перспективу коммунизма, при котором понимание добра и зла связывается с задачами классовой борьбы пролетариата, что получило последовательное выражение в практике советского государства вплоть до хрущевской «оттепели». В настоящее время сторонником этого подхода является В. В. Полищук («Философия биполярности: зло и добро»).

Есть и другие подходы к исследованию вышеуказанной проблемы. Например, В. В. Жикаренцев обосновывает психологическое понимание добра и зла, показывая относительность разделяющей способности ума, являющегося критерием оценки любых событий. Также в изучении проблемы противостояния добра и зла одни исследователи (Я. Г. Якубсон) идут по пути обоснования добра благом и общественной пользой, другие вслед за О. Г. Дробницким, наоборот настаивают на определяющей роли долженствования. В работах В. П. Тугаринова раскрывается взаимосвязь оценочной и императивной сторон морали.

Анализируя и обобщая обширную литературу, посвященную научному исследованию вышеуказанной проблематики во всех ее аспектах и проявлениях, мы приходим к выводу, что в большинстве своем преобладают работы этической, диалектической и релятивистской направленности. Они, как мы уже выяснили, не в полном объеме отражают объект исследования, что указывает на необходимость его изучения с других сторон, и в первую очередь, с позиции философской антропологии.

Таким образом, существующая литература, посвященная проблеме противостояния добра и зла, демонстрирует ее актуальность в современном исследовательском контексте и выявляет недостаточность философско-антропологического анализа полемики о проблеме добра и зла, прежде всего, в рамках преемственности и единства русской духовно-философской традиции, что определяет актуальность и новизну предложенного диссертационного исследования.

Объект исследования.

Объектом исследования выступает духовно-нравственная традиция рассмотрения понятий добра и зла, от патристики до русской религиозной философии начала XX века.

Предмет исследования.

Предметом исследования является философско-антропологическое содержание понятий добра и зла и полемика по данной проблеме.

Цель и задачи исследования

.

Целью диссертации является исследование философско-антропологического смысла полемики о природе добра и зла в русской духовно-философской традиции конца XIX — начала XX века, выраженной в трудах J1. Н. Толстого, И. А. Ильина, Н. О. Лосского.

Достижение данной цели предполагает решение следующих задач:

— выявить историко-философские предпосылки различных истолкований добра и зла, их антропологический смысл;

— уточнить особенности антропологического содержания данных понятий;

— раскрыть значение патристики для русской религиозно-философской традиции конца XIX — начала XX века;

— оценить духовно-практический аспект христианской антропологии;

— сопоставить различные понимания понятий добра и зла в отечественной философско-антропологической традиции;

— исследовать философско-антропологические идеи Л. Н. Толстого, И. А. Ильина и Н. О. Лосского о проблеме противостояния злу;

— проследить историческую логику развития понятий добра и зла;

— актуализировать значение полемики русских мыслителей прошлых веков о понятиях добра и зла.

Методологические и теоретические основы исследования.

Работа построена на основе комплексной философско-антропологической методологии, которая предполагает системы методов и подходов, обусловленных, прежде всего, междисциплинарным характером исследования. Это историко-философский анализ, принцип единства исторического и логического, компаративистский метод, методы обобщения и систематизации полученных результатов и выводов, а также философские принципы диалога идей.

Историко-философский анализ позволяет проследить развитие общих идей, касающихся понимания понятий добра и зла в византийской и русской традиции. Благодаря использованию принципа единства исторического и логического стало возможным проследить эволюцию этапов развития философско-антропологической мысли и выявить антропологический смысл полемики о проблеме добра и зла. Компаративистский метод позволяет провести сравнительный анализ философских идей представителей духовной традиции, выявить их сходство и различие. Использованы также методы обобщения и систематизации.

Теоретическими источниками материала диссертации служат те произведения, которые относятся к обозначенной нами духовно-философской традиции, содержание которых проанализировано и обобщено в соответствии с целью и задачами исследования. Это — наследие патристики (Ириней Лионский, Афанасий Великий, Иоанн Златоуст, Василий Великий, Григорий Нисский, Дионисий Ареопагит), средневековой философии Руси (Феодосий Печерский, Серапион Владимирский, Кирилл Киевский, Сергий Радонежский), а также русской религиозной философии конца XIX — начала XX века (Л. Толстой, И. Ильин, Н. Лосский).

В ходе работы над темой во внимание была принята критическая и исследовательская литература многих отечественных философов. Это В. И. Несмелов, В. В. Зеньковский, П. А. Флоренский, Л. П. Карсавин, Н. О. Полторацкий, Н. А. Бердяев, Л. Ш. Шестов, Вл. Соловьев, В. В. Розанов, Ф. А. Степун, Н. Ф. Федоров, Г. Флоровский, С. А. Левицкий.

Кроме того, теоретически и методологически значимыми для диссертации стали идеи таких авторов, как С. В. Корнилов, В. Н. Топоров, А. А. Галактионов, П. Ф. Никандров, С. С. Аверинцев, В. И. Стрельченко, М. Н. Громов, Н. С. Козлов, И. М. Концевич, А. А. Грякалов, К. И. Никонов, П. П. Гайденко, И. Б. Романенко, В. Н. Панибратов, И. Мейендорф, А. А. Корольков, И. И. Евлампиев, К. Г. Исупов, Б. А. Ерунов, А. Я. Титаренко, Л.

Н. Коган, П. Я. Мишин, А. Г. Потапков, В. А. Сухарев, Т. В. Барковская, М. Г. Ковалевская, Т. О. Новикова, Н. И. Старченко, А. Б. Тарасова и др.

Научная новизна диссертации.

— исследовано развитие понятий добра и зла в духовной философско-антропологической традиции;

— осуществлен сравнительный анализ духовного опыта патристики и традиции русской религиозно-философской антропологии;

— раскрыт практический потенциал христианской антропологии;

— выявлен философско-антропологический смысл понятий добра и зла, раскрывающийся через призму духовности и нравственности;

— исследованы взгляды русских религиозных философов конца XIX — начала XX века (JI. Н. Толстого, И. А. Ильина, Н. О. Лосского) и дана оценка их полемики о природе добра и зла;

— предпринята попытка комплексно, в духовно-антропологическом ключе, осмыслить представления Л. Н. Толстого, И. А. Ильина и Н. О. Лосского о проблеме насилия в контексте вопроса о противостоянии добра и зла.

Основные результаты исследования и выносимые на защиту положения, заключаются в следующем:

— идеи патристики внесли значимый вклад в развитие христианской антропологии как западного, так и восточного направлений, являясь обширным синтезом философской древнегреческой и христианской мысли. Патристика заложила особую духовно-философскую традицию, на которой базируется ряд направлений мировой философии, в том числе и русской;

— одна из существенных особенностей русской философской антропологии заключается в том, что в ней особым образом переплетается и выходит на первый план социально-антропологическая и нравственно-религиозная проблематика. Это в свою очередь акцентирует ее внимание на постановке именно практических вопросов, ответы на которые черпаются из единства всех сил человека — нравственных, рациональных, религиозных чувственных;

— понятия добра и зла отражают субъективную направленность деятельности человека, выступая в качестве душевно-духовных состояний, с другой стороны, — объективную, поскольку выражают абсолюты (максимы) нравственного бытия человека;

— исследование трудов JI. Н. Толстого, И. А. Ильина и Н. О. Лосского позволяет с определенностью отнести их философию к духовно-антропологической традиции. При общности их отношения к абсолютным нравственным ценностям, обнаруживается существенное расхождение в методах достижения максим добра и способах противления злу. Об этом свидетельствует полемика об отношении их к применению силы;

— обобщенно философские позиции рассматриваемых мыслителей характеризуются в диссертации как «тезис» (Л. Н. Толстой), «антитезис» (И. А. Ильин) и «синтез» (Н. О. Лосский). Выбор именно их и позволяет выявить основные философско-антропологические оппозиции в объяснении природы добра и зла указанного периода в развитии русской философии.

Теоретическая значимость исследования.

Материалы, выводы и основные идеи диссертационного исследования позволяют изучить, сопоставить, а по ряду позиций объединить в единое целое — представления о понятиях добра и зла и их противостоянии по отношению друг к другу в структуре философско-антропологических направлений как византийской, так и русской духовной философии. Это позволяет показать их взаимосвязь и преемственность с последующими направлениями русской религиозной философии конца XIX — начала XX века, что, в конечном счете, способствует пониманию существования целой духовно-философской традиции, обеспечивающей синтез философско-антропологического знания.

Практическая значимость исследования.

Результаты, полученные в ходе работы над диссертацией, расширяют горизонт исследований в области философской антропологии. Материалы диссертации и выводы могут быть использованы в научно-исследовательской работе и учебно-педагогической деятельности, в частности, для подготовки курсов и спецкурсов по философской антропологии, философии религии и философии культуры. Так же исследовательские выводы могут быть полезны для разработки методик преподавания философских и гуманитарных наук.

Апробация работы.

Основные положения диссертации, принципы и результаты исследования были представлены автором в публикациях, а также обсуждались на следующих конференциях: XII Международной конференции «Ребенок в современном мире. Семья и дети», 2005; Покровские чтения 2005;2006 гг.: Духовная культура как основа безопасности и здоровья личности, семьи, обществаXIV Международной конференции «Ребенок в современном мире. Образование и детство», 2007.

Кроме того, основные положения диссертации излагались на заседаниях кафедры философской и психологической антропологии, а также на теоретических семинарах факультета философии человека.

Структура диссертации.

Диссертационная работа состоит из введения, двух глав, содержащих шесть параграфов, заключения и списка литературы, включающего 168 наименований, в том числе 8 на иностранных языках. Общий объем диссертации составляет 153 страницы.

Заключение

.

Итак, в процессе выявления антропологического смысла полемики о природе добра и зла в русской духовно-философской традиции был пройден следующий путь:

1. В первой главе было рассмотрено формирование антропологической проблематики учения патристики о добре и зле, которые занимают центральное место в ее инструментарии, причем не как оторванные от жизни понятия, а нравственные поведенческие установки. Они соотносятся, прежде всего, с Абсолютными нравственными ценностями — Божественным Добром. Безусловно, византийская духовная философия оказала значительное влияние на формирование антропологических идей как западного, так и восточного направлений христианства, поскольку в патристике были выработаны основные представления о человеке — о понятии личности, об образе и подобии Божием в нем, о его духовном призвании, и связанных с ним вопросах добра и зла, причем не как оторванных от жизни теоретических понятий, а нравственных поведенческих установок.

2. Далее была изучена русская религиозно-философская традиция, которая в целом сохранила основную направленность святоотеческой антропологии, как на теоретическом, так и на практическом уровне, и внесла в нее новые элементы и содержание. Именно поэтому, одна из существенных особенностей русской философской антропологии заключается в том, что в ней особым образом переплетается и выходит на первый план социально-антропологическая и нравственно-религиозная проблематика. Это в свою очередь акцентирует ее внимание на постановке именно практических вопросов, ответы на которые черпаются из единства всех сил человека — нравственных, рациональных, религиозных, чувственных. Древнерусская религиозная философия всегда была связана с проблематикой византийского мышления, именно поэтому вся тематика духовной традиции византийской философии и восточной христианской антропологии нашла достойное продолжение в традиции древнерусской философии. Вместе с тем сравнительный анализ византийского и русского духовных потенциалов позволяет утверждать, что философия Руси не была лишь копированием византийской философии и антропологии. Большое внимание было уделено изучению именно практического аспекта византийской и русской духовно-философской традиции. Мы стремились показать жизненность их идей, актуальность и востребованность в наше время.

3. Были рассмотрены особенности антропологического содержания понятия добра и зла, и проанализирован их философско-антропологический аспект, который заключается в том, что сущность данных понятий раскрываются только через правильное понимание человека и его природы. В исследовании данной проблематики, необходимо отталкиваться от человеческой личности как носителя нравственности. Русская философская антропология оценивала сущность человека, прежде всего, ориентируя на мир вечных, абсолютных ценностей. Исходя из этого, раскрытие понятий добра и зла происходит через внутреннюю, нравственную природу человека, в непременной связи с понятиями «духовность», «совесть», «любовь» и др. Они преодолевают релятивизм и прагматизм, позволяют обратиться к абсолютным ценностям. В связи с этим, категории «добро» и «зло» отражают не только субъективную направленность деятельности человека, выступая в качестве душевно-духовных состояний, но и объективную, поскольку выражают абсолюты (максимы) нравственного бытия человека.

Антропологический смысл полемики о природе добра и зла вообще, в том числе и в русской духовно-философской традиции заключается также в том, что она становится бессмысленной, если из поля зрения исследователя исчезает духовность, а сама она сводится к обоснованию ее целей и задач всего лишь через потребности социума. Общество часто лишено нравственного видения, движимо практической необходимостью, своими законами, которые не носят статуса абсолютности духовной оценки.

Именно поэтому, теряется сам смысл творения добра, поскольку моральные нормы, выступают как внешние, порой оторванные от жизни, и, следовательно, невыполнимые. Существование человека, свободного от метафизических и онтологических характеристик — бессмысленно. Только метафизическая (духовная, нравственная) укорененность в бытии способна выявить этот смысл. В связи с этим, различные учения, которые не созданы на основе духовного опыта, ничему нравственному научить не могут.

4. Вторая глава была посвящена анализу и раскрытию содержания категорий добра и зла у выбранных философов — JI. Н. Толстого, И. А. Ильина и Н. О. Лосского. Исследование их философско-антропологических идей позволяет с определенностью отнести их к духовно-антропологической традиции, несмотря на внешние различия в понимании содержания добра и зла. Налицо то, что каждый из них «добро» видит по-разному. Для Л. Толстого в качестве добра выступает «жизнь», и все то, что ей сопутствует, для И. Ильина — это особое душевное состояние, когда человек устремлен душой к Богу, для Н. Лосского — Абсолют, то есть Бог. Эта огромная разница показывает весь диапазон их поиска в сфере нравственных ценностей. Во всяком случае, Толстой и Ильин начинают с человеческого добра, поэтому в своих размышлениях преимущественно оперируют земными категориями. Лосский глубже проникает в глубь вопросов, потому что он начинает с Добра-абсолюта и с обращения к сфере духовного.

Под злом все трое понимают практически одно и тоже. Предельно ясно это можно выразить следующим положением: зло — это безбожие, со всеми вытекающими отсюда последствиями. В этом пункте Л. Толстой, И. Ильин и Н. Лосский сходятся. У Толстого «зло» — отступление от заповедей Божиих, у Ильина — злая воля, противная Божественной, разнуздание зверя, у Лосского — эгоизм и себялюбие. Другими словами они понимают понятие зла как нахождение в состоянии безбожия. Зло — это не Добро. Добро уже определено, стало быть, все, что человек делает без Бога в душе — зло. Невежество, дикость, варварство — все это без Бога. Вот поэтому-то и нужна духовность, своего рода «открытие ока» на природу добра и зла. Также все трое согласны с общим положением христианской антропологии о том, что зла как абсолюта нет. Это человек ставит его под эгиду абсолюта, и то по причине своей духовной слепости. Только по человеческим понятиям, в человеческом бытии и только для человека есть зло.

5. Общность JI. Н. Толстого, И. А. Ильина и Н. О. Лосского по отношению к абсолютным нравственным ценностям, тем не менее, не снимает существенное их расхождение в методах достижения максим добра и способах противления злу. Об этом свидетельствует полемика об отношении их к применению силы. Мы уже выяснили, что при решении вопроса о сопротивлении злу надо исходить не просто из «кодексов об абстрактном поведении», а с точки зрения духовной практики. Именно поэтому все трое осознают необходимость борьбы со злом, но каждый из них решение этой проблемы предлагает свое. Вот три основных пути действий. Первый из них сводится к непротивлению силой, второй — сопротивлению силой, третий — преодолению Духом. Какой же путь праведен? Думается, что однозначного ответа будет явно недостаточно.

В широких научных кругах нет единства мнений по этому вопросу. Многие отечественные исследователи готовы скорее поддержать и принять разумную, научно и практически обоснованную и глубоко продуманную теорию И. А. Ильина, чем опровергнуть ее. Немало и тех, кто за то, чтобы сохранить мир и спокойствие в отечестве, но без применения силы, кто за борьбу с преступностью, но без принуждения. Причины этой позиции объяснимы. В памяти свежи еще события репрессий и тоталитарного насилия.

Неспроста позиции Л. Толстого и И. Ильина выступают как крайности, одна — как абстрактное понимание идеала, другая — как рациональное понимание целесообразности. Длительное время велись жаркие споры вокруг них, не утихли они и сейчас, однако если подходить к ним лишь с точки зрения диалектики, социологии, феноменологии, этики, оставляя без внимания именно духовное измерение человека, то в главном спор так и останется безрезультатным. Это все равно, что играть самому с собой в шахматы. Если ты заведомо принимаешь одну сторону, а другой стороной ей поддаешься, то ты лукавишь. Если ты беспристрастно и одинаково играешь за обе стороны, то в этом случае ты сам у себя никогда не выиграешь. Так же и с анализом вышеуказанных позиций.

Как бы особняком к ним стоит концепция Н. О. Лосского. Она есть своеобразное преодоление их, поскольку является более полным отражением христианского учения. Она не есть их прямой синтез, не есть их полное отрицание, пожалуй, она наиболее точно показывает односторонность этих крайних подходов. Выбирая методы противодействия злу, важно избегать крайностей. Максимализм Толстого и Ильина, проявившийся в подходах к решению проблем, не дал возможности им обоим решить эту проблему. Простое непротивление потакает злу, но и сопротивление не уничтожает зло. Здесь требуется другое. Конечно не следует сразу кидаться за готовым ответом, но наметить некоторые тенденции необходимо.

6. В борьбе за преодоление зла возможны три стратегии человеческого поведения. Первая — это пассивность, малодушие, иначе говоря, — непротивление злу. «Таков духовный закон: несопротивляющийся злу поглощается им"1. Вторая — сопротивление силой. Эта линия поведения является в практическом плане более эффективной и в нравственном плане более достойной, чем первая. Это активное неприятие насилия, борьба с ним. Выбирая между бездействием и силовым сопротивлением, предпочтение следовало бы отдать второму. Есть и третья линия поведения — это активное ненасильственное сопротивление. Она предполагает исключительно высокую степень активности и действенности, поскольку исходит из духовного опыта. Суть этой позиции выражена христианством, и, по большей части, Н. Лосским.

Истинное христианство представляет собой постнасильственную стадию в борьбе со злом, поэтому как цели, так и средства борьбы со злом она переводит в сферу нравственных оценок. Природа человека открыта и добру и злу, вследствие его свободы, но определяющим для человеческой природы является как раз Добро. Конечно, следует понимать, что добро и зло в человеке, как возможности его души и воли, находятся в постоянной борьбе. Как мы уже поняли, они обладают статусами физического закона, которые составляют человеческую природу. Однако зло не является для человека обязательным. Поэтому тот, кто хочет идти по пути добра должен постоянно бороться с собой, изживать в себе злое начало. Любая борьба начинается с самого себя, с попыток преодоления «своего» зла. Важно, чтобы это осознал всякий. Вот это и есть позиция активного сопротивления злу. Примерно такой себе ее видит и Николай Лосский. Как показывает история, человеку трудно самому себя держать «в узде», поэтому необходимо, чтобы еще что-то или кто-то помогали ему. Однако «своеволие наше достигло ныне того градуса высокомерия, самоуверенности и независимости, при котором недопустимы оказываются никакие авторитеты и учительство"1. Преодоление гордыни и эгоизма, пожалуй, является самым важным усилием человека в борьбе со злом. В этом согласны и христианская точка зрения и представители русской духовной философии, в том числе и Л. Н. Толстой, и И. А. Ильин, и Н. О. Лосский.

7. Сопоставление и анализ их полемики по вопросу о проблеме противостояния добра и зла позволяет обобщенно характеризовать их философские позиции как «тезис» (Л. Н. Толстой), «антитезис» (И. А. Ильин) и «синтез» (Н. О. Лосский). Выбор именно этих трех мыслителей и позволил выявить философско-антропологическую традицию в объяснении природы добра и зла, которая рассматривается как продолжение духовно-философской традиции, заложенной еще патристикой. Более того, на основании полученных выводов можно заключить, что только непосредственная связь с абсолютными ценностями, дающая возможность положительно решить полемику по вопросу о природе добра и зла, но и выработать адекватные методы противодействия злу. Это и анализируется в ходе нашего исследования.

Предельная же актуальность темы задана современной ситуацией в мире. Это угрозы терроризма (в том числе и ядерного), локальные (гражданские войны в Кении и Сомали) и межгосударственные войны (Войны США на Балканах, в Ираке), развитие ядерного вооружения, а также проблема эвтаназии, смертной казни, да и просто ситуация всеобщей глобализации насилия в мире. В данном случае философско-антропологический подход позволяет раскрыть природу данных явлений. Взять хотя бы проблему терроризма. Ни в коем случае нельзя путать его с противодействием ему, к примеру, приравнивая бойцов ОМОНа к террористам, как делают это некоторые сторонники заповеди «не убий», которые осмеливаются поставить в один ряд действия террористов и противодействие им со стороны федеральных сил, говоря, к примеру слова следующего содержания: «в действиях чеченцев в Буденовске, Норд-Осте ничуть не больше международного терроризма, чем в действиях федеральных войск в Грозном"1. Однако, именно этому злу противостояли федеральные силы правопорядка и Российская армия. Это есть сведение зла к минимуму, предупреждения насилия, стремления к безопасности. Достижение этой цели возможно и с помощью осмысления механизмов действия добра и зла.

Таким образом, перед современной философской антропологией стоит крайне важная задача — раскрытие, прежде всего духовного смысла явлений и предметов. Соответственно в ее основе должна лежать систематическая практика нравственного опыта, на основании которого возможно четкое разграничения понятий «добро» и «зло».

Важно уяснить то, что понятия добра и зла представляют собой одни из важнейших категорий духовной жизни. Поэтому отменить что-либо из них никакими человеческими законами, указами или постановлениями нельзя, как нельзя отменить подобными документами закон всемирного тяготения. Зло — понятие, наличествующее, возможное, но не обязательное и не необходимое для человеческого существования. Обязательным для человека является понятие добра, ибо, прежде всего от него зависит его бытие. В современной жизни, все больше деградирующей и оскудевающей на нравственность и благочестие, именно добро обязано приобрести решающее, первостепенное значение, если мы желаем духовного возрождения. При этом задача человека состоит в стремлении к Добру и сдерживании зла, недопущении его к воплощению, а если оно все-таки проявилось, то к его пресечению.

Таковы основные проявления антропологического смысла полемики о природе добра и зла в русской духовно-философской традиции, которые удалось рассмотреть в рамках данного диссертационного исследования. Сама же тема философско-антропологического смысла чрезвычайно значима и ее дальнейшая разработка представляется в высшей степени важной и актуальной для прояснения перспектив концептуально-категориального и методологического развития современного философско-антропологического знания.