Николай Николаевич Новосильцов — государственный деятель императорской России первой трети XIX века

Первая треть XIX века в России — время появления целой плеяды выдающихся государственных деятелей. Александр I, сформировавшийся как личность и монарх под влиянием идей эпохи Просвещения и Великой французской революции, в течение своего царствования предпринимал многочисленные попытки проведения либеральных преобразований. Реформаторские поиски верховной власти активизировали участие в управлении страной образованных и талантливых кадров. В условиях необходимости создания новых административных институтов и законодательной базы их деятельности на первые роли в управленческой элите империи выдвинулись стратегически мыслящие и способные разработчики законопроектов. В их ряду особо выделяется фигура Николая Николаевича Новосильцова, члена Негласного комитета, сподвижника Александра I, его представителя в Царстве Польском. Один из идеологов реформы органов центрального и местного управления и реформы системы образования, успешный дипломат, доверенное лицо императора, H.H. Новосильцов принимал деятельное участие в разработке конституционных преобразований и был сторонником общеимперской интеграции населения западных губерний России и Царства Польского. Яркий человек и незаурядный государственный деятель, он удостоился противоречивых оценок современников. На основе, в первую очередь, мемуаров в исторической науке сложился его клишированный образ. Объективный портрет H.H. Новосильцова в историографии не создан. Монографических работ о нем в отечественной историографии не существует. Настоящая диссертация — первое в отечественной исторической науке наиболее полное исследование государственной деятельности H.H. Новосильцовадолжна заполнить историографический пробел.

Актуальность темы

вызвана также недостаточной степенью изученности целого ряда аспектов правительственной политики России первой трети XIX века. Реконструкция политической биографии H.H. Новосильцова как одного из наиболее заметных представителей российской бюрократической элиты позволяет полнее исследовать преобразовательные поиски верховной власти, историю государственных учреждений, политику в отношении польского и еврейского населения России, шаги российского правительства на внешнеполитической арене в начале XIX века.

Степень изученности проблемы. Следует отметить, что масштаб личности H.H. Новосильцова и широта его государственной деятельности, не могли не привлечь внимание исследователей. Однако за исключением нескольких справочных изданий1 целостной.

1 Бантыш-Каменский Д Н. Словарь достопамятных людей русской земли. [Дополнения]: В 3 ч. 4.2. Е-П. СПб., 1847- Старчевскай, А В Справочный энциклопедический словарь: В 12 т. Т. 8. Мае — Нюр. СПб., 1854- Федорченко В И Императорский дом: Выдающиеся сановники: В 2 т. Т.2. КрасноярскМ., 2000; Шилов Д Н Государственные реконструкции политической биографии H.H. Новосильцова проведено не было. В отечественной историографии предпринимались попытки освещения лишь различных этапов карьеры чиновника. Тот или иной исследователь, как правило, сосредотачивался на рассмотрении какого-либо одного аспекта государственной службы H.H. Новосильцова. Во многом под влиянием мемуаристов Н. И. Греча и O.A. Пржецлавского, в историографии сложилось стереотипное представление о двух периодах политической карьеры H.H. Новосильцова, характеризовавшихся кардинальной сменой его политических взглядов. В первом, связанном с деятельностью в составе Негласного комитета, H.H. Новосильцов проявлял себя как либерал, англоман, идейный соратник Александра I. Во втором, начавшемся после 1812 года и связанном с деятельностью в Царстве Польском и западных губерниях России, H.H. Новосильцов выступал как консерватор. По существу, все историографические работы, так или иначе касавшиеся фигуры H.H. Новосильцова, распадаются на две группы в соответствии с вышеуказанным делением. Одни авторы основное внимание уделяли началу александровского царствования, мельком упоминая H.H. Новосильцова. Другие — обращались к осмыслению российско-польских отношений первой трети XIX века и не могли обойти вниманием фигуру Николая Николаевича, сыгравшего в них значительную роль. Особняком в историографическом корпусе стоят немногочисленные работы, посвященные Государственной Уставной грамоте Российской империи. Факт руководства H.H. Новосильцовым разработкой общеимперской конституции в конце 1810-х гг. не мог быть вписан в незамысловатую схему радикальной перемены чиновником своих политических убеждений.

Первым профессиональным историком, уделившим внимание H.H. Новосильцову, был Н. Г. Устрялов. Он не рассматривал деятельность Негласного комитета, не упоминал его членов, заслугу проведения внутренних преобразований признавая исключительно за Александром I. Освещая же политику монарха в отношении Польши, историк назвал H.H. Новосильцова, назначенного полномочным делегатом при Государственном совете Царства Польского, лицом, охранявшим «выгоды России"1. Н. Г. Устрялов верно отразил суть задачи, возложенной императором на H.H. Новосильцова при его назначении.

Впервые внимание деятельности H.H. Новосильцова в составе Негласного комитета уделили дореволюционные историки. Первую подробную характеристику H.H. Новосильцову как члену кружка «молодых друзей» Александра I в 1869 году дал М. М. Богданович. По-видимому, он был хорошо знаком с неизданной в 1861 году главой работы М. А. Корфа о М.М. деятели Российской империи: главы высших и центральных учреждений (1802−1917): Биобиблиографический справочник. СПб., 2001.

1 Устрялов Н. Г. Русская история: В 2 ч. Ч. 2. Новая история. Изд. 5-е, испр. и доп. СПб., 1855. С. 449.

2 Богданович М. И. История царствования императора Александра I и России в его время: В 6 т. Т. 1. СПб., 1869. С. 73−75.

Сперанском. Она была напечатана в журнале «Русская старина» лишь в 1903 году1. Практически слово в слово М. И. Богданович переписал характеристику H.H. Новосильцова, созданную, но не опубликованную М. А. Корфом. В свою очередь, М. А. Корф в оценке чиновника опирался, главным образом, на мемуары Г. А. Розенкампфа, служившего под л началом H.H. Новосильцова в Комиссии составления законов в 1800-е годы. Под пером трех авторов H.H. Новосильцов предстал убежденным абсолютистом, противником освобождения крестьян из крепостной зависимости, умным, но «мало способным к постоянным усидчивым занятиям». В целом, М. И. Богданович отрицательно характеризовал деятельность кружка «молодых друзей», в состав которого входил H.H. Новосильцов, обвиняя их в неопытности и незнании российских реалий. О польском периоде деятельности H.H. Новосильцова историк практически не упоминал, заметив только, что тот полагал, что представителям имперской политической элиты, в особенности, императору, следует «быть крайне осторожными в отношении к полякам и не полагаться на их преданность"4.

Прямо противоположную в сравнении с М. И. Богдановичем, убежденным монархистом, оценку деятельности H.H. Новосильцова в кружке «молодых друзей» Александра I дал либерально настроенный историк А.Н. Пыпин5. На основе опубликованных М. И. Богдановичем так называемых «протоколов» Негласного комитета он подробно рассмотрел деятельность этого совещательного органа при особе монарха и пришел к выводу, что причиной реформаторской активности его членов было искреннее желание преобразований. А. Н. Пыпин подчеркивал высокую образованность всех участников комитета, которая позволяла им верно понимать стоявшие перед страной задачи. Примечателен тот факт, что историк не знал точно год рождения Николая Николаевича, отметив, что ему «около 1802 г. было уже 40 лет"6. Именно А. Н. Пыпин первым в отечественной историографии назвал H.H. Новосильцова автором Государственной Уставной грамоты Российской империи. Вероятно, знакомство историка со второй редакцией этого проекта предопределило его осторожный подход к оценке деятельности H.H. Новосильцова в Польше. Специально А. Н. Пыпин ее не рассматривал, однако заметил, что и в это время в Николае Николаевиче «сохранились качества, способные вызывать большое сочувствие"7.

1 Корф М. А. Александр I и его приближенные до эпохи Сперанского. Неизданная глава из «Жизни графа Сперанского» барона М. А. Корфа. (Из бумаг академика А.Ф. Бычкова) // PC. 1903. Т. 113. № 2. С. 214−215.

2 Розенкампф Г. А. Отрывки из автобиографии / Публ. П.М. Майкова// PC. 1904. Т. 120. № 10. С. 155−156- № U.C. 398.

3 Богданович М. И. История царствования императора Александра 1 и России в его время. Т. 1. С. 73.

4 Там же. Т. 4. С. 574.

5 Пыпин А. Н. Общественное движение в России при Александре I. Изд. 2-е, пересмотр, и доп. СПб., 1885.

6 Там же, с. 79. Проблема года рождения H.H. Новосильцова подробно рассмотрена нами в первой главе настоящей работы.

7 Там же, с. 360.

В многотомном труде Н. К. Шильдера об Александре I характеристика H.H. Новосильцова была дана с опорой на мемуары А. Е. Чарторыйского, также входившего в состав Негласного комитета. Заслугой Н. К. Шильдера стало введение в научный оборот двух, разработанных H.H. Новосильцовым в 1805 — 1807 гг. проектов организации комитетов высшей полиции1. В работе великого князя Николая Михайловича о П. А. Строганове H.H. Новосильцов, обращавший на себя внимание исследователя только как член кружка «молодых друзей», охарактеризован как «отличный исполнитель возлагаемых на него письменных задач», «скорее труженик [.], чем руководитель» объединения. Историк подчеркивал значение Строгановых в возвышении H.H. Новосильцова2.

Все названные авторы, уделявшие внимание H.H. Новосильцову в составе Негласного комитета, рассматривали его деятельность в этом неофициальном органе неразрывно от деятельности остальных его членов, воспринимали кружок «молодых друзей» как единое целое. Первым вопрос об истинном единстве общественно-политических взглядов членов Негласного комитета поставил М.В. Довнар-Запольский. Он полагал, что искренним либералом в составе кружка был только П. А. Строганов. «Что касается Кочубея и Новосильцева, то либерализм их был весьма относительного свойстваэто были люди, стремившиеся к влиянию и власти, готовые даже сдерживать либеральные порывы осторожного монарха"3. Историк справедливо подчеркнул свойственные H.H. Новосильцову умеренные либеральные взгляды и желание карьерного роста. Однако расхождения членов кружка не носили принципиального характера (H.H. Новосильцов и П. А. Строганов сохраняли самые близкие дружеские отношения всю жизнь), и Негласный комитет выступал как единый центр силы.

Тезис о стремлении членов Негласного комитета к укреплению собственного влияния на Александра I был развит в советской историографии С. Б. Окунем. Первые мероприятия александровского царствования исследователь считал вызванными непростой социально-политической ситуацией в стране после дворцового переворота, завершившегося убийством Павла I. В условиях активизации «сановной фронды» Александр I, по мысли историка, вынужден был пойти на ряд преобразований, препятствовавших распространению революционных идей. Шаги монарха С. Б. Окунь назвал политикой «заигрывания с либерализмом». Исследователь считал, что «молодые друзья» императора «исходили из незыблемости основ абсолютизма и крепостничества», были «молодыми ветвями старого дерева» дворянской аристократии, проявлявшими лишь внешний либерализм4. Боязнь Шшьдер Н. К. Император Александр I. Его жизнь и царствование: В 4 т. Т.2. СПб., 1897. С. 162−164, 362−366.

2 Николай Михайлович, вел. кн. Граф Павел Александрович Строганов (1774−1817). Историческое исследование эпохи императора Александра 1: В 3 т. Т. 1. СПб., 1903. С. 114.

3 Довнар-Запольский М. В. Из истории общественных течений в России. Киев, 1910. С. 8.

4 Окунь С. Б. Очерки истории СССР. Конец XVIII — первая четверть XIX века. Л., 1956. С. 115−120. революционных выступлений, согласно С. Б. Окуню, подтолкнула Александра I уже в конце 1810-х гг. поручить H.H. Новосильцову разработку российской конституции, которую историк оценивает как весьма умеренную. Ее введение, возможное только при чрезвычайных обстоятельствах, стало бы правительственным ответом на революционные потрясения. Иную точку зрения на деятельность Негласного комитета высказал крупнейший ленинградский исследователь A.B. Предтеченский, много сделавший для утверждения историографического подхода к александровской эпохе как времени последовательной реформаторской политики1. Ученый полагал, что стремление к осторожным реформам, демонстрировавшееся «молодыми друзьями» было искренним, но работу комитета отличала бессистемность. Никакого, даже краткого портрета H.H. Новосильцова историк не оставил2.

Наиболее подробно деятельность кружка «молодых друзей» отражена в работах М. М. Сафонова. Историку удалось реконструировать процесс складывания кружка еще до воцарения Александра Павловича, произвести кропотливый анализ «протоколов» Негласного комитета, позволяющий точнее судить об общественно-политических взглядах его членов. Под пером исследователя Н Н. Новосильцов предстает как осторожный политик, тонкий царедворец, чутко улавливавший настроения монарха для укрепления собственного положения проницательного советника, не отвергавший, однако, в принципе «конституционного преобразования государственного строя"4.

Новейшая работа, посвященная общей характеристике начала александровского царствования, написана A.B. Демкиным. В характеристике членов Негласного комитета автор, главным образом, отталкивается от работ дореволюционных исследователей, а также монографии М. М. Сафонова, никакой самостоятельной трактовки деятельности H.H. Новосильцова A.B. Демкин не дает5.

Историки уделяли внимание и отдельным шагам H.H. Новосильцова в составе Негласного комитета. Подробный анализ его работы над созданием проекта учреждения министерств на основе собственных архивных находок произвел М. А. Приходько. Роль H.H. Новосильцова в организации университетского образования в России подчеркивает Т. Н. Жуковская. Его деятельность как президента Императорской Академии наук отражена Э.Н.

1 Жуковская Т Н Правительственные реформы и общественная мысль александровской эпохи в творчестве, А В Предтеченского (по материалам личного архива) // Анатолий Васильевич Предтеченский Из творческого наследия /Сост ТН Жуковская, Л М Предтеченская СПб, 1999 С 325−361 Предтеченский, А В Очерки общественно-политической истории России в первой четверти XIX века М, Л, 1957.

3 Сафонов М М Проблема реформ в правительственной политике России на рубеже XVIII и XIX веков Л, 1988 С 179.

4 Сафонов М М Протоколы Негласного комитета//ВИД Т VII Л, 1976 С 206.

5 Демкин, А В «Дней Александровых прекрасное начало «Внутренняя политика Александра I в 1801—1805 гг. М, 2012.

Филипповой1. При этом попыток связать факты активности H.H. Новосильцова в области разработки административных преобразований с его ролью в сфере просвещения и науки в историографии не предпринималось. Исследователи рассматривали эти аспекты его деятельности независимо один от другого, а не как части единого преобразовательного курса, направленного на подготовку широко образованных кадров для управления страной. На связь деятельности всех членов кружка «молодых друзей» по развитию народного образования и по «усилению бюрократического начала в управлении государства» недавно обратил внимание П.В. Акульшин2, не выделив особо роль H.H. Новосильцова. В историографии комплексно не исследовались также шаги H.H. Новосильцова, вызванные внешнеполитическими угрозами первого десятилетия XIX века. A.M. Станиславская рассмотрела только перипетии дипломатической миссии H.H. Новосильцова в Лондон в 1804—1805 годах3. О поездке H.H. Новосильцова в Великобританию упоминали A.A. Орлов и JI.B. Выскочков4. JI.B. Выскочков же первым обратил внимание на холодность по отношению к H.H. Новосильцову со стороны Николая I5.

Отдельный блок исследований, авторы которых касались фигуры H.H. Новосильцова, посвящен разработке Государственной Уставной грамоты Российской империи. Высказанную П. К. Щебальским6 мысль о федералистических принципах управления, заложенных в этом документе H.H. Новосильцовым, развил Г. В. Вернадский. Ему принадлежит заслуга увязывания Уставной грамоты с проектом «Учреждение наместничеств», разработанным H.H. Новосильцовым. Г. В. Вернадский на нескольких страницах своего исследования сумел дать взвешенную оценку всей государственной деятельности Николая Николаевича. Историк писал: «Новосильцов — каковы бы ни были его недостатки — был государственным деятелем большого размаха, острого ума и сильной воли. [.] .Ив польский период своей деятельности, особенно в начале его, Новосильцов представлял еще собой крупную государственную силу — уже по одному своему административному опыту, патриотизму — разумеется, русскому, а не польскому Приходько М. А. Подготовка и разработка министерской реформы в России (февраль — сентябрь 1802 г.). М., 2002 — Его же. Черновики Манифеста 8 сентября 1802 г. «Об учреждении министерств». М., 2003 — Жуковская Т. Н. «Императорский университет»: система высочайшего вмешательства в жизнь российских университетов в первой половине XIX века // Власть, общество и реформы в России в XIX — начале XX века: исследования, историография, источники. СПб., 2009. С. 74−89 — Филиппова Э. Н. Николай Николаевич Новосильцев // Во главе первенствующего ученого сословия России. Очерки жизни и деятельности президентов Императорской Санкт-Петербургской Академии наук. 1725−1917 гг. СПб., 2002. С. 105−120.

2 Акульшин П. В. Просвещенная бюрократия и русская провинция в первой половине XIX в. (по материалам Пензенской, Рязанской, Тамбовской и Тульской губерний): дис.. доктора ист. наук. М., 2004. С. 90. Исследователь дал беглое описание карьеры H.H. Новосильцова, не избежав, однако, фактологических неточностей.

3 Станиславская A.M. Русско-английские отношения и проблема Средиземноморья (1798−1807). М., 1962.

4 Орлов A.A. Союз Петербурга и Лондона. Российско-британские отношения в эпоху наполеоновских войн. М., 2005; Выскочков Л. В. «Дней Александровых прекрасное начало.»: Внутренняя и внешняя политика Александра I (1801−1811): Учебное пособие. СПб., 2006.

5 Выскочков Л. В. Николай I. М., 2006. С. 175, 177.

6 Щебальский П. К. Идеалисты и реалисты//Русский вестник. 1871. Т. 94. № 7. С. 184−252.

— и природным дарованиям". В 1925 году Г. В. Вернадский обращал внимание читателей на отсутствие монографического исследования о H.H. Новосильцове, замечая сокрушенно: «Биография Новосильцова, достойная его деятельности, еще не написана"1. От портрета, созданного Г. В. Вернадским, отталкивался в своей характеристике H.H. Новосильцова C.B. Мироненко. Исследователь, явившийся последователем Г. В. Вернадского в оценке конституционных замыслов Александра I, выдвинул интересное предположение о знакомстве H.H. Новосильцова с текстом речи императора на первом сейме Царства Польского, проходившем в марте 1818 года2. Работы Г. В. Вернадского и C.B. Мироненко внесли существенный вклад в изучение стоявших перед российской верховной властью проблем, связанных с польским вопросом и конституционной реформой. A.B. Предтеченский отрицал конституционный характер Уставной грамоты, а проект учреждения наместничеств с именем H.H. Новосильцова не связывал3. Современный исследователь К. С. Чернов также убежден в отсутствии конституционалистских положений в грамоте. К безусловным заслугам К. С. Чернова следует отнести кропотливый анализ источников Уставной грамоты, в ряду которых он (вслед за П. К. Щебальским, Г. В. Вернадским, C.B. Мироненко) называет Конституционную хартию Царства Польского и проект «Учреждение наместничеств», не прослеживая, однако, самостоятельной связи между ними4. Эти два правовых акта, также без указания на существующую зависимость одного от другого, подробно исследовали авторы диссертационных работ A.B. Ващенко и В.Г. Арутюнян5.

Крупный государственный деятель, H.H. Новосильцов активно участвовал в политической жизни России первой трети XIX века. И если о роли H H. Новосильцова в Отечественной войне 1812 года, в событиях во время междуцарствия научных исследований не существовало, а о его участии в решении еврейского вопроса упоминало лишь несколько авторов6, то его деятельность в Царстве Польском и Виленском учебном округе нашла более полное отражение на страницах работ отечественных и зарубежных историков. Убежденность H.H. Новосильцова в необходимости общеимперской интеграции Царства Польского и, в особенности, западных губерний России, осуществлявшееся им преследование тайных обществ польско-литовской молодежи, породили негативные отклики со стороны его современников,.

1 Вернадский Г В Государственная Уставная Грамота Российской Империи 1820 г Историко-юридический очерк Прага, 1925 С 58−63.

2 Мироненко С В Самодержавие и реформы Политическая борьба в России в начале XIX в M, 1989 С 147−206.

3 Предтеченский, А В Очерки С 382−395.

4 Чернов К С Забытая конституция «Государственная Уставная Грамота Российской Империи» M, 2007.

5 Ващенко, А В Правовой статус Царства Польского в составе Российской империи (1815−1830 гг) дис канд юрид наук M, 2000, Арутюнян В Г Генерал-губернаторства при Александре I дис канд ист наук M, 2008.

6 Вишнщер M Л Проекты реформы еврейского быта в герцогстве Варшавском и Царстве Польском (по неизданным материалам) // Пережитое Сборник, посвященный общественной и культурной истории евреев в России В 4 т Т 1 СПб, 1909 С 164−221, КпиерДжД Россия собирает своих евреев Происхождение еврейского вопроса в России 1772−1825 M, Иерусалим, 2000 главным образом, поляков. Эти отзывы оказали определяющее влияние на всю польскую историографию. Одним из создателей негативного образа H.H. Новосильцова в польской историографии был историк начала XX века Ш. Аскенази. Свое видение политической фигуры H.H. Новосильцова он сформулировал так: «.Он стал злым духом Царства Польского, и все несчастия, которые валились в эти годы на голову страны и лучших ее людей, вызывались, по большей части, Новосильцевым — его участием или инициативой». По-видимому, именно Ш. Аскенази принадлежит роль создателя устойчивого мифа о стремлении H.H. Новосильцова к активной русификации западной окраины Российской империи. «Имя его, — писал Ш. Аскенази, — [.] осталось в памяти поляков как самое совершенное воплощение русификаторского гнета"1. Аналогичная трактовка содержится в работе JI. Базылева, написанной в 1984 году и переведенной на русский язык спустя девятнадцать лет. Схожая оценка роли чиновника дана автором единственного на сегодняшний день польского монографического исследования о H.H. Новосильцове Б. Шиндлером3. В написанной без привлечения архивных документов монографии, вышедшей под названием «Николай Новосильцов (1762−1838): портрет царского инквизитора», дается лишь беглый очерк начала политической карьеры H.H. Новосильцова, а основное внимание уделено польскому периоду его деятельности. Б. Шиндлер приходит к тому же, что и Ш. Аскенази, выводу: «Новосильцов вошел в историю Польши как циничный и беспощадный высокопоставленный царский чиновник, который безотлагательно выполнял директивы, полученные из Петербурга, и команды великого князя Константина, жестоко усмирял вольнолюбивые устремления поляков и с помощью крупномасштабных, широких репрессий, особенно в отношении молодежи, в значительной степени способствовал ускорению роста антироссийских настроений в Царстве Польском, который в конце концов привел к непредвиденным последствиям"4.

Более взвешенная оценка деятельности H.H. Новосильцова в Царстве Польском и западных губерниях утвердилась в отечественной историографии. В дореволюционных работах, посвященных Виленскому учебному округу, наряду с освещением негативных сторон деятельности H.H. Новосильцова в округе, подчеркивалась обязанность чиновника исполнять функции представителя центра империи на ее национальной окраине, препятствовать дезинтеграционным настроениям5. Исследователь С. Бархатцев особо выделял отсутствие в округе какой-либо русификации при H.H. Новосильцове6. Так же нейтрально, как ее.

1 Аскенази Ш Царство Польское 1815−1830 гг. М., 1915. С. 39.

2 БазылевЛ. Поляки в Петербурге. СПб., 2003.

3 Szyndler В Mikolaj Nowosilcow (1762−1838): portret carskiego inkwizytora. Warszawa, 2004.

4 Ibid. S. 174.

5 Погодин, А Л. Виленский учебный округ 1803−1831 гг. // Сборник материалов для истории просвещения в России, извлеченных их Архива Министерства Народного Просвещения: В 4 т. Т. 4. Вып. 1. СПб., 1901. С. I — СХХХШ.

6 Бархатцев С. Из истории Виленского учебного округа.//РА. 1874. Кн.1.№ 5. Стб. 1149−1262. дореволюционные предшественники, оценивала мероприятия H.H. Новосильцова по раскрытию тайных обществ на территории западных губерний Н. К. Орлова в своей кандидатской диссертации 1984 года1. Т. В. Андреева, один из крупнейших современных исследователей тайных обществ александровского царствования, совершенно справедливо подчеркивает, что причина проявленной H.H. Новосильцовым строгости к конспиративным организациям польско-литовской молодежи крылась, в частности, в поставленной ими цели польского национального освобождения .

В советский период внимание деятельности H.H. Новосильцова в Польше почти не уделялось. Лишь в работах, посвященных представителям польской науки и культуры, пострадавшим в результате действий H.H. Новосильцова, давалась его краткая характеристика как реакционера, препятствовавшего национальному освобождению Польши. Показателен в этой связи отзыв A.M. Басевича, исследователя жизни польского историка и лектора Иоахима Лелевеля, пропагандировавшего идею польского суверенитета и уволенного из Виленского университета. A.M. Басевич писал: «.Активную антипольскую политику проводил мракобес H.H. Новосильцев, занимавший пост императорского комиссара при Административном совете"3.

В современной российской историографии отчетливо прослеживается попытка соединить дореволюционный и советский дискурсы. Так, исследователь александровской эпохи Т. Н. Жуковская отмечает: «H.H. Новосильцев как государственный деятель и личность в годы пребывания в Царстве Польском оставил негативные следы. [.] В то же время известны некоторые записи Новосильцева, адресованные Александру I, где даются конструктивные советы по совершенствованию управления, польской политике в целом, выдержанные во вполне лояльном к полякам тоне"4. Аналогичную неопределенность оценки деятельности H.H. Новосильцова содержит авторитетное издание Института славяноведения РАН по истории российско-польских отношений «Польша и Россия в первой трети XIX века"5. Один из авторов этой коллективной монографии Б. В. Носов полагает, что все — «и хорошее, и дурное» — в деятельности Николая Николаевича в Польше было обусловлено исключительно приказами Александра I, в чьих руках H.H. Новосильцов, лишенный, по мнению историка, индивидуальности, был лишь слепым оружием. Кроме того, в своей характеристике H.H. Новосильцова Б. В. Носов выдвигает ошибочное утверждение, что тот никогда не подвергался.

1 Орлова Н. К. Тайные революционные организации в Литве и Белоруссии первой четверти XIX века. Общество военных друзей: дис. насоиск.. канд. ист. наук. М., 1984.

2 Андреева Т. В. Тайные общества в России в первой трети XIX в.: правительственная политика и общественное мнение. СПб., 2009. С. 275.

3 Басевич A.M. Иоахим Лелевель: польский революционер, демократ, ученый. М., 1961. С. 17.

4 Жуковская Т. Н. Польский вопрос и русское общество в 1815—1825 гг. // Памяти Ю. Д. Марголиса: Письма, документы, научные работы, воспоминания / Сост. Н. О. Серебрякова, Т. Н. Жуковская. СПб., 2000. С. 629.

5 Польша и Россия в первой трети XIX века. Из истории автономного Королевства Польского. 1815−1830. М., 2010. опале: «Новосильцев был едва ли не единственным из приближенных Александра I, кто, выполняя деликатные императорские поручения, [.], в течение долгих лет так и не испытал на себе царской немилости или опалы. Такая карьера была бы невозможной, если бы Новосильцев хоть в чем-то проявил свою индивидуальность, обнаружил бы собственные политические устремления. Он был просто второй ипостасью своего коронованного патрона, благодетеля и друга"1. Схожий портрет H.H. Новосильцова оставил и английский историк В. Завадский. Он сомневался в либеральных убеждениях чиновника и в целом характеризовал мероприятия александровского царствования в отношении Польши как имитацию либеральной политики: «Новосильцов умело пользовался своей репутацией полонофила и человека либеральных политических взглядов. [.] Пока Александр оставался благожелательно настроен по отношению к польскому эксперименту и продолжал играться в политические реформы, Новосильцов разделял те же настроения». Подобная же оценка дана историками В. В. Кутявиным и В. В. Лазаревой, отмечающими, что «жизнь и деятельность Новосильцева внимания историков не привлекала — нет ни одной специальной биографической работы, посвященной этому видному сановнику империи», и полагающими, что «если биография Новосильцева будет написана, то главный герой выступит в ней как образцовый и полезный функционер системы, преимущественно как социальный тип, а не многосодержательная индивидуальность"3. Очевидно, что эти столь спорные оценки H.H. Новосильцова, основанные на недостаточном знании источников, лишний раз актуализируют необходимость настоящего диссертационного исследования.

Объектом диссертационного исследования является политическая история России первой трети XIX века.

Предметом диссертационного исследования выступает жизнь и государственная деятельность H.H. Новосильцова.

Цель исследования — всесторонне изучить государственную деятельность Николая Николаевича Новосильцова в контексте правительственной политики России первой трети XIX века, реконструировать его политическую биографию.

Для достижения поставленной цели необходимо решить ряд задач:

1) Рассмотреть последовательно этапы карьеры H.H. Новосильцова.

2) Оценить степень участия H.H. Новосильцова в преобразовательных поисках верховной власти Там же, с. 275.

2 Zawadzki WH. A man of honour: Adam Czartoryski as a statesman of Russia and Poland, 1795−1831. Oxford, 1993. P 213,263.

3 Кутявин В В, Лазарева ВВ. Адам Ежи Чарторыский и Николай Николаевич Новосильцев — «молодые друзья» Александра I // История и историография зарубежного мира в лицах: Межвузовский сборник научных статей. Вып.VII. Самара, 2005. С. 69.

3) Проанализировать предпринятые H.H. Новосильцовым меры в отношении польского и еврейского населения Российской империи.

4) Проследить эволюцию общественно-политических взглядов H.H. Новосильцова.

5) Исследовать обстоятельства частной жизни H.H. Новосильцова Хронологические рамки исследования охватывают период с 1766 или 1767 года по.

1838 год, то есть годы жизни H.H. Новосильцова. Содержание первого параграфа первой главы несколько выходит за хронологические рамки, поскольку в нем кратко рассмотрена история рода H.H. Новосильцова.

Методологической основой исследования стали принципы историзма и научной объективности. При написании диссертационной работы использован ряд методов исторического исследования: биографический, позволяющий проанализировать этапы становления личности H.H. Новосильцоваисторико-психологический, выявляющий мотивы его шагов и действийсравнительно-исторический, дающий возможность изучить государственную деятельность H.H. Новосильцова в широком контексте правительственных мероприятий начала XIX века. Метод исторической реконструкции позволил воссоздать в подробностях поездки H.H. Новосильцова в Лондон в 1804 и в Москву в 1812 годах, также обстоятельства его участия в событиях в Варшаве во время междуцарствия.

Источниковая база, на которой построено диссертационное исследование, представлена одним типом источников — письменными источниками. Были использованы следующие группы письменных источников: документальные источники, повествовательные источники, справочники, периодическая печать. Документальные источники, использованные в работе, представлены следующими видами письменных источников: законодательными актами, законопроектами, делопроизводственной документацией. Группу повествовательных источников составляют источники личного происхождения (письма, дневники, воспоминания современников). Документальные и повествовательные источники представлены не только опубликованными, но и архивными источниками.

Характеризуя архивные фонды, следует отметить, что одной из причин отсутствия в историографии специального исследования о H.H. Новосильцове является известная скудость источников личного архива чиновника. Архив H.H. Новосильцова был разграблен в период польского восстания 1830−1831 гг. До нашего времени сохранилось ограниченное количество, распыленных по разным архивохранилищам источников, напрямую связанных с деятельностью чиновника. В ходе написания диссертации были использованы архивные фонды 8 архивохранилищ Санкт-Петербурга и Москвы. Документы личных фондов H.H. Новосильцова — в Отделе рукописей Российской национальной библиотеки (Ф. 526) и архиве Санкт-Петербургского Института истории Российской академии наук (Ф. 176) — в большинстве своем носят разрозненный характер. Однако здесь представлены черновики ряда проектов H.H. Новосильцова, личная и служебная переписка. Большое значение для исследования начала карьеры H.H. Новосильцова, его деятельности в первые годы александровского царствования имеют документы из фондов Российского государственного архива военно-морского флота (Ф. 204), Российского государственного архива древних актов (Ф. 30), архива Санкт-Петербургского Института истории РАН (К. 115- Ф. 238), Отдела рукописей Российской национальной библиотеки (Ф. 500- Ф. 859- Ф. 1000- Ф. 1043). Документы отражают стремление H.H. Новосильцова преуспеть на дипломатическом поприще, его работу в качестве личного секретаря Александра I, участие в разработке административных преобразований и реформе образования. Делопроизводственная документация, связанная с деятельностью H.H. Новосильцова в должности попечителя Санкт-Петербургского учебного округа, отложилась в фондах Центрального государственного исторического архива Санкт-Петербурга (Ф. 13- Ф. 139). Определяющее значение для реконструкции участия H.H. Новосильцова в событиях Отечественной войны 1812 года имеют обнаруженные нами неопубликованные воспоминания внучатого племянника чиновника, сохранившиеся в Рукописном отделе Института русской литературы (Пушкинского дома) РАН (Ф. 250). Последовавший после окончания войны 1812 года этап карьеры H.H. Новосильцова, связанный с его деятельностью в Царстве Польском, нашел свое отражение в целом ряде неопубликованных источников, представленных в Российском государственном историческом архиве (Ф. 735- Ф. 1018- Ф. 1162- Ф. 1409). Так, среди документов фонда Собственной Его Императорского Величества Канцелярии (Ф. 1409) нам удалось обнаружить считавшуюся утраченной чистовую писарскую копию не получившего силу закона проекта «Органического устава о евреях, живущих в Царстве Польском», разработанного H.H. Новосильцовым в 1816 году. Черновики этого проекта были найдены нами среди документов собрания отдельных поступлений Отдела рукописей Российской национальной библиотеки (Ф. 1000). Делопроизводственные документы из Санкт-Петербургского филиала архива РАН (Ф. 7) позволяют узнать судьбу могилы H.H. Новосильцова.

Корпус опубликованных источников по теме составляют законодательные акты, законопроекты, делопроизводственная документация, источники личного происхождения, дореволюционные справочные издания, периодическая печать.

Законодательные акты по теме опубликованы, главным образом, в первом собрании Полного собрания законов Российской империи1, в котором напечатаны утвержденные законопроекты, разработанные H.H. Новосильцовым (например, проект учреждения министерств). В специальных изданиях опубликованы законодательные акты,.

1 Полное собрание законов Российской империи. Собрание 1-е.: В 45 т. СПб., 1830. редактировавшиеся при участии H.H. Новосильцова (к примеру, Конституционная хартия Царства Польского)1.

Принципиальное значение для исследования имеют опубликованные законопроекты, созданные H.H. Новосильцовым, но не получившие силу закона. Для характеристики законотворческой деятельности H.H. Новосильцова в 1810-е гг. необходимо обращаться к разработанным чиновником, но не утвержденным монархом проектам преобразований на местном и общеимперском уровнях .

К делопроизводственным документам могут быть отнесены документы российского министерства иностранных дел, связанные с дипломатической миссией H.H. Новосильцова, донесения австрийского посланника в Петербурге JI. Лебцельтерна, доносы осведомителя III отделения Собственной Его Императорского Величества Канцелярии Ф. В. Булгарина .

Источники личного происхождения позволяют максимально полно реконструировать не только эпизоды государственной деятельности H.H. Новосильцова, но и обстоятельства его частной жизни. Работу чиновника в Негласном комитете можно реконструировать на основе как писем самого H.H. Новосильцова4, так и при анализе документов других членов кружкадневниковых записей П. А. Строганова, так называемых «протоколов Негласного комитета"5 и воспоминаний А.Е. Чарторыйского6. Рельефнее охарактеризовать деятельность H.H. Новосильцова в Царстве Польском и западных губерниях России позволяют многочисленные мемуары современников, весьма пристрастных в своей оценке предпринятых им мер7. Ценнейшим источником, позволяющим оценить изменение положения H.H. Новосильцова в о управленческой элите с воцарением Николая I, служит дневник М. А. Корфа. Конституционная Хартия Царства Польского // Польша и Россия в первой трети XIX века. Из истории автономного Королевства Польского. 1815−1830. М., 2010. С. 527−540. Проект учреждения наместничеств 1816 г. // Институт генерал-губернаторства и наместничества в Российской империи: В 2 т. Т.2. СПб., 2003. С. 36−57- Краткое изложение основ Конституционной хартии для Российской империи // Чернов КС. Забытая конституция: «Государственная Уставная Грамота Российской Империи». М., 2007.С. 133−134- Государственная Уставная грамота Российской империи // Конституционные проекты в России. XVIII — начало XX в. М., 2000. С. 411−453.

3 Внешняя политика России XIX и начала XX века: Документы российского министерства иностранных дел. Серия 1. 1801−1815 гг.: В 8 т. / Отв. ред. А. Л. Нарочницкий. М., 1960;1972; Николай Михайлович, вел. кн. Донесения австрийского посланника при русском дворе Лебцельтерна за 1816−1826 годы. СПб., 1913; Видок Фиглярин: Письма и агентурные записки Ф. В. Булгарина в III отделение / Публ., сост., предисл. и коммент. А. И. Рейтблата. М., 1998.

4 Архив князя Воронцова: В 40 кн. Кн. 18. М., 1880.

5 Николай Михайлович, вел. кн. Граф Павел Александрович Строганов (1774−1817). Историческое исследование эпохи императора Александра I: В 3 т. Т. 2. СПб., 1903. С. 159−244.

6 Чарторижский А. Воспоминания и письма. М., 2010.

7 Вяземский П. А. Записные книжки (1813−1848). М., 1963; Кицкая Н. Главы из «Воспоминаний» // Война женскими глазами: Русская и польская аристократки о польском восстании 1830−1831 годов. М., 2005. С. 167−287- Кукольник П В. Анти-Ципринус: Воспоминание о H.H. Новосильцеве // РА. 1873. № 2. Стб. 203−0200- Лунин М. С. Письма из Сибири. М., 1988; Пржецлавский O.A. Николай Николаевич Новосильцев // Поляки в Петербурге в первой половине XIX века. М., 2010. С.82−124.

8 Корф МА. Дневники 1838 и 1839 гг. М., 2010.

Отдельные аспекты карьеры H.H. Новосильцова могут быть охарактеризованы благодаря обращению к дореволюционным справочникам. Среди них особое место занимают адрес-календари (месяцесловы), содержащие перечни правительственных учреждений и их личный.

1 9 состав. Энциклопедические издания XIX века позволяют уточнить биографию чиновника .

Для реконструкции биографии H.H. Новосильцова были привлечены также материалы периодической печати3.

Привлеченные в процессе исследования разнообразные виды источников позволяют с достаточной полнотой реконструировать и максимально объективно оценить деятельность H.H. Новосильцова на государственной службе.

Научная новизна исследования. Настоящее диссертационное исследование является первым в отечественной исторической науке специальным комплексным исследованием жизни и государственной деятельности Николая Николаевича Новосильцова. Все ключевые этапы карьеры H.H. Новосильцова рассмотрены на основе разнообразных письменных источников, в числе которых особое место занимают впервые введенные в научный оборот архивные документы (в частности, воспоминания внучатого племянника H.H. Новосильцова, черновики и чистовая писарская копия проекта «Органического устава о евреях, живущих в Царстве Польском»), Анализ всех аспектов государственной деятельности чиновника показывает, что распространенный в российской и зарубежной историографии тезис об эволюции общественно-политических взглядов H.H. Новосильцова после 1812 года (от либеральных — к консервативным) следует признать необоснованным. В рамках инициированного Александром I и продолжавшегося в течение 1800−1810-х гг. реформаторского курса H.H. Новосильцов оставался его деятельным участником, на всем протяжении своей жизни сохраняя умеренно-либеральные взгляды. В диссертации многие эпизоды жизни и государственной деятельности H.H. Новосильцова, которые прежде были практически не известны историкам, впервые подробно освещены. Так, впервые в историографии с наибольшей достоверностью определен год рождения H.H. Новосильцова, весьма полно исследован начальный этап карьеры чиновника, выявлены сведения о государственной службе отца H.H. Новосильцова. При характеристике роли H.H. Новосильцова в разработке министерской реформы удалось выявить его первоначальную мысль назначить на пост министра народного просвещения своего дядюшку A.C. Строганова, а не двоюродного брата П. А. Строганова, как это считалось в историографии раньше. Впервые в исторической науке поставлен вопрос об участии H.H.

1 Месяцеслов с росписью чиновных особ в государстве на лето от Рождества Христова 1791. СПб., [1791].

2 Бантыш-Ксшенский Д. Н. Словарь достопамятных людей русской земли. [Дополнения]: В 3 ч. 4.2. Е-П. СПб., 1847- Старчевский A.B. Справочный энциклопедический словарь: В 12 т. Т. 8. Мае — Нюр. СПб., 1854- Сайтов В. И. Петербургский некрополь: В 4 т. Т. 3 (М-Р). СПб., 1912; Сайтов В. И., Модзалевский Б. Л. Московский некрополь: В 3 т. Т. 2 (К-П). СПб., 1908.

3 Беседующий гражданин. 1789. 4.1. № 1- Санкт-Петербургские ведомости. 1838. № 79- Северная пчела. 1838. № 81.

Новосильцова в Отечественной войне 1812 года и его роли в оставлении Москвы. Текстологический анализ позволил установить связь между отредактированной H.H. Новосильцовым Конституционной хартией Царства Польского и разработанным им же проектом «Учреждение наместничеств», для которого польская конституция служила источником. Этот факт дал основание выдвинуть гипотезу об обусловленности содержания речи Александра I на польском сейме 1818 года окончанием работы H.H. Новосильцова над проектом «Учреждение наместничеств». Подчеркнута роль H.H. Новосильцова в деле правовой эмансипации еврейского населения Российской империи, чиновник представлен убежденным сторонником общеимперской интеграции польского и еврейского населения западных окраин страны. Выдвинуто предположение о значительной роли H.H. Новосильцова в событиях в Варшаве во время междуцарствия. До появления настоящего диссертационного исследования H.H. Новосильцов оставался единственным из членов Негласного комитета, чья деятельность не была удостоена специального научного исследования.

Положения, выносимые на защиту:

1. Первые тридцать лет жизни H.H. Новосильцова, родившегося в 1766 или 1767 году, оказались решающими для оформления его общественно-политических представлений. Аристократическое воспитание, хорошее образование, храбрость на военном поприще, знакомство с английским гражданским и политическим устройством повлияли на формирование взглядов H.H. Новосильцова, который в дальнейшем проявил себя как сторонник постепенных конституционных преобразований, умеренный либерал, сильная и независимая личность.

2. В составе кружка «молодых друзей» Александра I H.H. Новосильцов наиболее активно проявил себя в административной реформе и реформе образования, рассматривая их как неотъемлемые и взаимосвязанные составляющие направленного на конституционные преобразования процесса выстраивания эффективного аппарата управления, в котором должны действовать квалифицированные кадры.

3. В 1810-е годы H.H. Новосильцов, будучи полномочным делегатом при Государственном совете Царства Польского, принимал ключевое участие в преобразовательных поисках верховной власти в отношении польского вопроса и общеимперской конституционной реформы. Явившись редактором Конституционной хартии Царства Польского, он на ее основе к марту 1818 года разработал проект «Учреждение наместничеств», выстраивавший стройную и единообразную систему администрирования всеми имперскими территориями. В соответствии с решением Александра I, оба проекта легли в основу разработанной также под руководством H.H. Новосильцова Государственной Уставной грамоты Российской империи.

4. Находясь в Царстве Польском и западных губерниях России, H.H. Новосильцов играл роль представителя центра империи на ее национальной окраине. Он был убежденным сторонником общеимперской интеграции этой территории, пресекая сепаратистские, с его точки зрения, настроения польско-литовского населения и способствуя гражданской и политической эмансипации еврейского. Свойственные H.H. Новосильцову общие либеральные установки и недооценка им глубины укореннености в исторической памяти поляков идеи государственного суверенитета, обусловили безрезультатность его деятельности в западном крае, охваченном в 1830—1831 гг. антиимперскими выступлениями.

5. Согласно впервые выявленным документам, H.H. Новосильцов сыграл одну из ключевых ролей в оставлении Москвы в 1812 году и, по мнению ряда мемуаристов, принимал деятельное участие в событиях в Варшаве во время междуцарствия.

Изложение построено в соответствии с проблемно-хронологическим принципом. Работа состоит, помимо введения и заключения, из четырех глав, последовательно раскрывающих этапы карьеры H.H. Новосильцова.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

.

Среди российских государственных деятелей начала XIX века трудно отыскать столь же недооцененную фигуру, как Николай Николаевич Новосильцов (1766/1767−1838). Виной тому не только скудость источниковой базы, но и особенности его карьеры. Для исследователей александровского царствования первые тридцать лет его жизни окутаны весьма плотной дымкой неизвестности. В поле зрения историографов H.H. Новосильцов попадает лишь с момента восшествия на престол Александра Павловича. Оказавшись у самого подножия трона с воцарением Александра I, H.H. Новосильцов входил в состав Негласного комитета, представлявшего тогда единый центр силы на российской политической карте. И его деятельность рассматривалась историками исключительно в контексте работы всего кружка «молодых друзей». Последовавшее затем назначение H.H. Новосильцова в Польшу внешне производило впечатление его выхода из «политической обоймы» Александра I. Характеризовавшие с историко-юридической стороны разработанную под руководством H.H. Новосильцова Уставную грамоту авторы не пытались произвести анализ его общественно-политических взглядов, уделяя все внимание документу, а не его создателю. Длительная служба на западной окраине империи переместила, в восприятии исследователей, фигуру H.H. Новосильцова на периферийные ряды управленческой элиты, и его государственная деятельность до сих пор не была предметом специального изучения.

Первые тридцать лет жизни H.H. Новосильцова пришлись на время правления Екатерины II. В аристократическом доме Строгановых H.H. Новосильцов воспитывался европейски ориентированным, свободно мыслящим человеком. Покровительство дяди — графа Александра Сергеевича Строганова — гарантировало ему поступление в Пажеский корпус, обеспечило близкое знакомство с жизнью императорского двора. Личные успехи на военном поприще, природная храбрость принесли H.H. Новосильцову известность среди императорской семьи. Он пользовался благосклонностью императрицы и был через посредство П. А. Строганова и А. Е. Чарторыйского представлен великому князю Александру Павловичу. Осуществленная по воле дядюшки поездка за братом в революционную Францию и вынужденное пребывание в течение ряда лет в Англии повлияли на формирование политических представлений H.H. Новосильцова. Умеренный либерал, он был сторонником конституционной монархии и не разделял республиканские идеи, по-видимому, благодаря воспитанию, ощущая себя аристократом и связывая собственные карьерные устремления только с монархическим правлением.

С воцарением Александра I H.H. Новосильцов, входивший в кружок «молодых друзей» нового императора, оказался в числе виднейших представителей правящей элиты, исполнял функции личного секретаря монарха. Обладая даром слова, он стал одним из главных разработчиков законодательных инициатив монарха, направленных, в конечном итоге, на конституционную реформу. Наибольшую активность H.H. Новосильцов проявил в реформе центральных государственных учреждений и реформе образования, рассматривая их в неразрывном единстве как необходимые меры для выстраивания эффективного аппарата управления, наполненного квалифицированными кадрами. Часть внутриполитических шагов императора, поддержанных H.H. Новосильцовым, была связана не с общим стратегическим конституционалистским вектором развития страны, а вызвана конъюнктурными обстоятельствами продолжавшейся на протяжении всего первого десятилетия XIX века борьбы с Наполеоном Бонапартом. К таковым мерам можно отнести разработанные Новосильцовым проекты организации комитетов высшей полиции, прёсекавших распространение французского влияния в стране, его деятельность по организации народного ополчения. Проявил себя H.H. Новосильцов и на чисто дипломатическом поприще. Рассматривавший Англию в качестве геополитического союзника России, он приложил максимум усилий для заключения англорусской союзной конвенции в период формирования III антинаполеоновской коалиции. Переориентация российской внешней политики на союз с Францией не нашла понимания со стороны H.H. Новосильцова. Обладая независимым характером, он пошел на длительную конфронтацию с монархом, которая привела его к отставке.

Охлаждение оказалось временным. В 1810-е годы — и в период Отечественной войны 1812 года, и позже — император испытывал острую нужду в доверенных лицах. В целом разделявший либеральные устремления монарха Николай Николаевич оказался посвященным в его потаенные замыслы и единственным в тот период, кто, по мнению царя, мог талантливо оформить его законодательные инициативы. H.H. Новосильцов был вовлечен в реформаторские поиски верховной власти в отношении приобретшего в послевоенный период особую остроту польского вопроса и общеимперской конституционной реформы, тесно переплетенных между собой. Исполненный конституционалистских убеждений Александр I, вместе с тем, понимал всю трудность польского вопроса, ещё более осложнившегося после присоединения к России Царства Польского, жители которого пользовались Конституционной хартией. Без преобразований системы местного управления, объективно вызванных потребностью её согласования с министерской системой, преодолеть дезинтеграционные процессы на западной окраине империи было невозможно. В связи с остротой польского вопроса разработка реформы системы местного управления была поручена императором противнику правового неравенства Царства Польского H.H. Новосильцову. На основе отредактированной им Конституционной хартии Царства Польского он разработал проект «Учреждение наместничеств», выстраивавший стройную систему управления всеми имперскими территориями и тем самым размывавший правовую и административную обособленность Царства Польского. Готовый к марту 1818 года проект, на наш взгляд, обусловил содержание речи Александра I на открытии первого польского сейма. Прозвучавшее обещание царя провести конституционные преобразования во всей империи означало старт переработки проекта «Учреждение наместничеств» в конституционную хартию. Разработанная H.H. Новосильцовым Государственная Уставная грамота Российской империи федералистическим устройством и придавала административное единообразие всем регионам империи, и (в то же время) способствовала сохранению их региональных особенностей и традиционных идентичностей. H.H. Новосильцов относился к землям бывшей Речи Посполитой (Царству Польскому, западным губерниям России) как к польским по своему историческому и культурному своеобразию и считал, что они должны находиться только под контролем имперских властей, а не быть насильственно инкорпорированы в великороссийское культурное пространство. В понимании H.H. Новосильцова, общеимперская интеграция предполагала сохранение жителями западных окраин своих национальных идентичностей. Действуя в рамках александровской либеральной политической парадигмы, H.H. Новосильцов, занявший посты полномочного делегата при Государственном совете Царства Польского и попечителя Виленского учебного округа, стремился провести в жизнь меры, способствовавшие общеимперской интеграции жителей этих территорий без насильственной русификации польского населения или полонизации еврейского. Искренне пытаясь утвердить авторитет общеимперской власти, добиваясь лояльности населения западной окраины империи, он не учитывал глубину ментальных и социокультурных установок ее жителей, степень укорененности идеи независимости среди польско-литовского населения, в силу которой проводившиеся им репрессивные действия по отношению к тайным патриотическим организациям оказывались безрезультатными.

Понимая важность своей деятельности на западных окраинах, H.H. Новосильцов, тем не менее, испытывал желание оказывать влияние на политическое развитие империи в целом. Его предполагаемое участие в период междуцарствия в заговоре с целью возведения на престол близкого ему цесаревича Константина призвано было вернуть утраченные им позиции первого советника императора. Вступление на трон Николая I не изменило положения H.H. Новосильцова, однако его независимый характер, особенности его частной жизни (чрезмерная склонность к спиртному, волокитство) стали причиной холодности к нему монарха. Заняв высшие государственные посты империи, H.H. Новосильцов реального влияния не имел.

С юности впитавший ценности эпохи Просвещения, сторонник английской политической системы, умеренный либерал H.H. Новосильцов являлся одним из ключевых государственных деятелей александровского царствования, участвуя в важнейших реформаторских поисках императора-преобразователя. Раскрыть свои способности государственного деятеля H.H. Новосильцов, живой, страстный человек, мог именно в александровскую эпоху. Николаевское царствование, характеризовавшееся усилением консервативных тенденций, требовало уже других, менее самостоятельных фигур, государственных служащих иного масштаба.