Деятельность российских органов управления по привлечению мусульман на сторону советской власти. 
1917-1922 гг

Ряд больших и малых народов, населявших Российскую империю, традиционно исповедовал ислам.

Именуемые в исследуемый период и ранее магометанами российские подданные на рубеже XIX—XX вв. составляли в империи 18 миллионов человек, то есть более 8% всего населения страны1. Многие российские политики, особенно сторонники монархических взглядов, не брали или почти не брали, это обстоятельство в расчет, делая в своих политических устремлениях ставку на укрепление православия. Это если и не всегда отталкивало от них магометан, то, уж во всяком случае не являлось благоприятным обстоятельством в процессе развития политической ситуации в Российском государстве.

В процессе исторического развития России на ее территории были сформированы два наиболее крупных ареала расселения магометан, являвшихся наиболее значительными очагами магометанской цивилизации.

Первым из них был Волжско-Уральский регион, представленный, в первую очередь, татарами и башкирами. Если учесть, что к концу XIX в. в Рос.

1 Ланда Р. Г. Ислам в истории России. — М., 1995. — С. 107. сии проживало свыше 2 миллионов 700 тысяч татар, то влияние магометанства на ход социально-политического и культурного процесса в стране становится очевидным. Быть может, еще большее влияние на развитие ситуации в государстве оказывали 240 тысяч татар, проживавших компактными диаспорами в российских городах2.

Казанская, Нижегородская, Оренбургская, Пензенская, Саратовская, Симбирская, Уфимская губернии были крупными центрами магометанской культуры. Например, в таком самобытном национальном центре, как Уфимская губерния, на рубеже XIX—XX вв. постоянно проживали 2 миллиона 220,6 тысяч человек, из которых подавляющее большинство — 1 миллион 181,9 тысяч человек — по своей конфессиональной принадлежности являлись магометанами3, причем это были не только башкиры, но и представители других народов, проживавших в губернии, среди которых было значительное количество татар, казахов, а в ряде случаев и некоторая часть славянских народов.

Не менее значительным для дальнейшего развития истории России был и Северо-Кавказский регион, опыт развития которого по известным причи.

О.

Народы России: Энциклопедия / Под ред. В. А. Тишкова. — М., 1994.-С. 246.

3 Алов А. А., Владимиров Н. Г. Ислам в России. — М., 1996. — С. 42. нам в настоящее время вызывает особый научный и практический интерес. Чеченцы, ингуши, кабардинцы, даргинцы, аварцы, лезгины, осетины, балкарцы, адыгейцы, черкесы, абазины и представители других кавказских народов к 1917 г. составляли свыше 1 миллиона 90 тысяч человек4, причем за 20 лет, начиная с конца XIX в. и до начала революции 1917 г., их численность увеличилась примерно в полтора раза. Эта тенденция — объективное свидетельство того, что в Российской империи при условии доминирования социально-политических акцентов в сторону православных верующих, не чинилось каких-либо непреодолимых препятствий для развития магометанского меньшинства.

Не касаясь пока отдельных деталей, необходимо подчеркнуть одну из магистральных внутриполитических линий царского правительства: на «местном уровне» оно не мешало развитию национальных, в том числе и религиозных, традиций, не утрачивая при этом общего внутриполитического контроля над самобытными в этническом и конфессиональном отношении народами. Этот контроль с особой эффективностью проявлялся в тех случаях, когда политические, экономические, финансовые и религиозные лидеры исламских регионов России пы.

4 Подсчитано автором по: Кабузан В. В. Население Северного Кавказа в XIX—XX вв. — СПб., 1996. — С. 106. тались, развивая свой профессиональный успех, выходить на общегосударственный или зарубежный уровень. Тогда государственный механизм неминуемо блокировал инициативу исламских лидеров. «Правила игры» были таковы, что любая инициатива.

— будь то стремление к приумножению капитала или к расширению религиозного и культурного влияния.

— без согласования с высшим чиновничеством и, не сообразуясь с интересами империи в целом, не могла бы быть реализованной. Таким образом^ почти полная, в том числе и конфессиональная, внутрирегиональная, свобода в имперской России жестко сочеталась с государственным регулированием во всех сферах и жестким контролем за национально-конфессиональным развитием с соблюдением общегосударственных интересов. Помимо других, мощным рычагом действия такого механизма были относительная компактность проживания и практическая изоляция от внешних государственных границ.

В начале XX в. развитие магометанства в Российской империи все больше и больше стало зависеть от урбанизационных тенденций. В столице государства, в Санкт-Петербурге, начали утверждаться при содействии властей магометанские институты. Если в конце XIX в. в столице «самодеятельно» действовали лишь 4 мусульманских прихода, находившиеся в жилищах частных лиц, то в 1909 г. на Петербургской стороне города, в близком соседстве с Троицкой церковью — первым православным храмом Петербурга — началось строительство мечети, создававшейся академиком архитектуры А.И. фон Гогеном по подобию мавзолея Гур-Эмир в Самарканде*. Вовсе не случайностью, а проявлением незыблемости и рационализма государства было то обстоятельство, что мечеть строилась почти без государственных материальных вложений. Основными инвесторами были частные лица, заинтересованные в распространении магометанства в столице. Только эмир Бухары Абдул-Ахатхан выделил для строительства мечети полмиллиона рублей. В 1910;1914 гг. специально созданный комитет, которым руководили полковник А. Давлетшин, надворный советник С. Валиханов и член мусульманской фракции Государственной думы А. Сыртланов, не только ведал вопросами ее строительства, но и был эффективным связующим звеном между потенциальными прихожанами, меценатами, подрядчиками и государством.

Еще раньше исламская культура начала развиваться в первопрестольной столице Российского государства, в Москве. Уже в 1881 г. существовав.

Подробнее см.: Витязева В. А. Соборная мечеть — памятник петербургского модерна // История Петербурга. — 2002 — № 1 (5). — С. 48−57. ший 60 лет в городе молельный дом был перестроен в мечеть, при которой успешно действовали медресе, сиротский дом, дом для приезжих, обеспечивавшихся не только ночлегом, но и питанием5. В 1904 г. в Москве в Мещанской части Выползова переулка по проекту архитектора Н. Жукова было завершено строительство новой мечети, расходы на строительство которой взял на себя купец I гильдии А. Ерзин. Этот меценат ежегодно выделял на жизнеобеспечение мечети 1200 рублей6. Этот пример, как и пример Петербурга, свидетельствует о том, что государство не тратило средства из казны, предоставляя возможность проявлению инициативы, в том числе и финансЕжай, шарешЕ^йсыиашшетналшнанм: мицошетан-ские центры на рубеже XIX—XX вв. только-только начинали развиваться, то в регионах ситуация была качественно иной. В силу того, что ислам, как, быть может, никакое другое вероисповедание, пронизывает все сферы обыденной жизни своих верующих, влияние служителей культа на прихожан несоизмеримо более ощутимо, чем, например, у православных.

5 Агеев А. А. Магометане в Москве. — СПб., 1913. — С. 14.

6 Там же. — С. 15.

К 1917 г. на территории всей Российской империи действовали 50 тысяч мечетей7. Если среди православных россиян один священник приходился на 1500 прихожан, то, к примеру, в Волжско-Уральском регионе 1 мулла приходился на 150 верующих8. На Северном Кавказе, в Средней Азии это соотношение было еще более впечатляющим.

Количественные показатели следует дополнить важной качественной составляющей: мулла, в отличие от православного священника был (и остается сейчас) более «универсальной» фигурой. Он не только помогал верующим реализовывать свои религиозные чувства, но одновременно являлся учителем, советчиком, судьей, инспектором, врачевателем, организатором досуга, а часто — инициатором создания семьи. Помимо духовной поддержки мулла в случае крайней необходимости осуществлял и финансовую поддержку верующих.

Ислам, как и православие, с одной стороны, был элементом, составной частью культуры, с другой — стоял над культурой, формируя ее основополагающие ценности. Показательным, в частности, является влияние веры на уровень образования. В самом конце XIX в. среди великороссов грамотных бы.

7 Ермаков И., Микульский Д. Ислам в России и Средней Азии. -М., 1993.-С. 17.

8 Ланда Р. Г. Указ. соч. — С. 131. ло 18,3%, тогда как, например, среди татар -20,4%9. Более того, в Волжско-Уральском регионе 1 школа приходилась на 100 магометан, тогда как у православных верующих — 1 школа на 1500−3000 человек10.

Эти сведения в значительной мере развенчивают представления о том, что магометане в России накануне революционных событий 1917 г. были менее образованными, чем православные подданные. Правда, обучение грамотности в мусульманских школах было второстепенной задачей, точнее, грамотность была фактором, обеспечивавшим постижение Корана. При разных мечетях действовали и различные учебные заведения: школы низшего звена — мактабы и школы более высокой ступени — медресе.

Чиновничество Российской империи было вынуждено считаться с тем, что значительная часть подданных государя является магометанами и представителями других конфессий. В 1773 г. в стране был принят закон «О терпимости всех исповеданий». Православным священнослужителям запрещалось миссионерство на территории государства, хотя опосредованное влияние православия, использовавшего во все времена «государственный ресурс» (ме.

9 Там же.-С. 144.

10 Алов А. А. Указ. соч. — С. 43. и ханизмы действия власти, печать, общественное мнение и т. д.), безусловно, существовало.

Имперская власть проводила по отношению к магометанам довольно гибкую политику. Она позволяла создавать и совершенствовать религиозные институты, но никогда не допускала их централизации в масштабах страны, внимательно следила за развитием зарубежных контактов, стараясь свести их к минимуму.

В конце XVIII в. с разрешения Екатерины II в Уфе было создано управление по делам мусульманмуфтиятна Кавказе возникли шиитское и суннитское управления по делам мусульманв Оренбурге в конце XIX в. начало работу Духовное собрание по заведованию делами магометанской верыэмиры Хивы и Бухары, сохранив свои привилегии, были одновременно светскими и духовными правителями своих народов.

В пореформенный период в жизни российских мусульман стали происходить существенные перемены. На передний план начали выходить политико-экономические тенденции интеграционного характера. Магометанские лидеры, просто образованные и обеспеченные мусульмане все активнее брались за исполнение чиновничьих обязанностей в земствах, в органах местных администраций, стремясь таким образом еще больше повысить свой социальный статус.

Используя накопленные веками навыки и традиции, широкий круг представителей мусульманских народов начал активно развивать торговую деятельность между мусульманскими и православными регионами Российской империи. Развивался взаимовыгодный процесс, позволявший формировать национальный капитал, вливавшийся в общегосударственный. Представители «мусульманской глубинки» становились все более заинтересованными в укреплении государственного капитала, а значит, Российской империи в целом.

Взаимная экономическая выгода, социальная, культурная практика способствовали зарождению новых политических идей. В частности, в конце XIX в. начало формироваться либеральное мусульманское движение Джадидизм11, возникшее от слова «джадид», то есть «новый». Носители идей джади-дизма стремились к вовлечению мусульманских народов в систему общероссийских и международных экономических отношений.

Среди российских джадидов видную роль играли Абдурешид Ибрагим, Шигабуддин Марджани, Риза Фахрутдинов и другие. Особое место среди них занимал общественный деятель, теоретик джади.

См. приложение 3. дизма, Исмаил Гаспралы, известный и как Исмаил Бей Гаспринский. Выпускник Московского кадетского корпуса и Сорбонны, этот выходец из богатой семьи крымских татар развил идею русско-мусульманского единства, что нашло отражение в выпущенной им в 1881 г. книге «Русское мусульманство», а позже в ряде статей, объединенных общей канвой под рубрикой «Русско-восточное соглашение». В тех научных трудах идеи многопланового сотрудничества православных и мусульманских народов сочетались с критикой недальновидной внутренней политики России, отдалявшей от себя магометан, вместо того, чтобы формировать условия, при которых мусульмане становились бы еще более верными подданными государя.

В начале XX в. в результате роста политического самосознания наиболее активной части мусульман джадидизм трансформировался из нового культурного и богословского направления ислама в религиозно-политическую идею, носителями которой стали буржуазно-демократические мусульманские деятели в России.

В 1905 г. по инициативе И. Б. Гаспринского в России возникла религиозно-политическая партия кадетского толка «Иттифакэль-муслимин», что в переводе означает «Союз мусульман». Действовавшая в Государственной думе в то время Мусульманская фракция насчитывала около 40 депутатов12. Джадидизм, действовавший в начале XX в. наиболее эффективно в российской внутренней политике, стремился не только к либерализации идей ислама, их адаптации к российской действительности, но и к централизации религиозной и светской власти мусульманских учреждений. В этом П. А. Столыпиным была усмотрена опасность для российского самодержавия и православной веры13. Глава российского правительства вполне справедливо замечал, что мусульманскими лидерами страны уже создана «строго последовательная программа религиозного и культурного объединения всего мусульманского населения России на автономных началах под главою высшего духовного лица, совершенно не зависимого от правительства в управлении делами веры и школы"14.

Представляется, что те значительные затруднения, возникшие в развитии либеральных мусульманских сил в России косвенно повлияли на процесс формирования несоизмеримо более радикальных мусульманских политических сил. Разумеется, это была не единственная причина того, что на политическом горизонте России вскоре появились револю.

12 Юсупов В. Мусульмане во II Государственной думе. — СПб., 1909.-С. 3.

13 Карамышев Г. Оборачиваясь к прошлому. — СПб., 1917. — С. 6−7. ционно настроенные мусульмане. Главной причиной стали качественные изменения социально-политического и экономического характера при усугублявшем ситуацию влиянии событий Первой мировой войны.

В период военных неудач Российской армии, в 1916 г., в мусульманских регионах страны прошли крупные волнения населения. Они были вызваны как ухудшением жизни людей, особенно беднейшей их части, так и некоторым ослаблением деятельности властных органов, нацеливавших свои основные усилия на помощь фронту, зачастую в ущерб тылу.

Диапазон отношений российского мусульманского населения к официальным властям был довольно широк: от верноподданнического и лояльного до резко негативного. Лояльность и верноподданни-чество дали возможность создать в 1916 г. в Российской армии ставшую позже довольно известной Туземную (Дикую) дивизию под командованием великого князя Михаила Александровича. Насчитывавшая лишь 1350 человек в составе Дагестанского, Ингушского, Кабардинского, Татарского, Черкесского и Чеченского полков, эта дивизия не столько представляла собой какую-либо существенную военную силу, сколько была призвана продемонстрировать самим мусульманам, а также всей армии Рос.

14 Цит. по: Ланда Р. Г. Указ. соч. — С. 145. сии и ее врагам монолитность рядов подданных империи, независимо от конфессиональной и национальной принадлежности. Но если мусульманские воинские формирования в Российской армии больше носили пропагандистский, декоративный характер, то недовольство мусульманской части населения страны своим социальным положением все больше приобретало значительный размах.

25 июня 1916 г. был принят указ о принудительном привлечении мусульман на тыловые работы в прифронтовых районах. В них должно было быть задействовано 250 ООО человек из Туркестана. Реакцией на принятое решение стали крупные антиправительственные выступления, охватившие огромный регион империи — от бассейна Амударьи до Урала15. Национальные выступления осенью 1916 г. начались и на территории Казахстана. Они имели очевидную религиозную подоплеку. В них участвовали примерно 50 ООО человек. Правда, это движение в самом начале 1917 г. было разгромлено царскими войсками16.

Первая мировая война была для российских мусульман, как и для всех подданных, сложным испытанием. Эта сложность усугублялась тем, что в.

15 Кыпчаков А. Из истории революционного мусульманства. -Уфа, 1927.-С. 11.

16 Там же.-С. 12. рядах вооруженного противника воевали многие тысячи мусульман — преимущественно турецкой армии. Складывалась сложная религиозно-нравственная ситуация: россияне-мусульмане должны были выступать в вооруженной борьбе против своих братьев по вере, находясь в рядах неверных, объединенные общим подданством. Это противоречие являлось заметным препятствием в решении внутриполитических проблем в период Первой мировой войны и в какой-то мере способствовало развитию революционной ситуации в стране.

Приход к власти Временного правительства был воспринят мусульманами страны неоднозначно. Наименьшая часть была растеряна от утраты привычной системы отношений с центральной властью. Большинство же политически активных российских мусульман увидели в перемене власти хороший шанс реализовать собственные замыслы, сопряженные во многом с возможностью получения национальной и конфессиональной независимости. Но эти задачи мусульманские партии и движения, не наделенные еще желаемой политической силой, во многом рассчитывали решить с помощью новой власти.

Так, азербайджанская партия «Мусават», возникшая еще в 1911 г., в июле 1917 г. вошла в политическую коалицию (фактически слилась) с Тюркской.

См. приложение 3. партией федералистов, определив в качестве центральной своей задачи борьбу за создание федеративной России, стремясь, таким образом, к большей самостоятельности мусульман внутри Российского государства.

Но практическая деятельность Временного правительства не оправдала надежд мусульман России. Если I съезд мусульман страны в апреле 1917 г. в Москве прошел в атмосфере оптимизма от грядущих перспектив, то II съезд, состоявшийся в июне того же года в Казани, работал под знаком недоверия Временному правительству. На нем прозвучало почти единодушное требование автономии для «» татарско-тюркских" мусульман России"18.

Неоправдавшиеся ожидания российских мусульман, разочарованность в решениях и действиях Временного правительства во многом явились причиной того, что жаждавшее перемен мусульманство переместило акценты своей политической борьбы в сферу деятельности революционных сил России. Это обстоятельство заметно революционизировало мусульманские массы. То, что для некоторых активных мусульман казалось лишь частью тактики их политической борьбы, на деле вскоре оказалось ее основой.

18 Центральный государственный архив Татарстана. — Ф. 868. — Оп. 1.-Д.2.-Л. 3, 5, 9.

Важную роль в усилении революционных тенденций в России в 1917 г. сыграли не только российские, но и иностранные мусульмане. В результате событий Первой мировой войны тысячи турецких военнослужащих оказались в российских лагерях военнопленных, разбросанных по территории бывшей Российской империи от Мурманска до Одессы, от Петрограда до Владивостока. Революционная обстановка в нашей стране влияла на настроения военнопленных мусульман, способствовала «революционизации» их сознания, особенно если учесть, что большинство военнопленных было выходцами из крестьян, ремесленников, мелких торговцев и реже — рабочих.

У военнопленных мусульман был и другой, более прагматичный, мотив приобщения к революционной борьбе. Участие в ней гарантировало освобождение из лагеря, даруя свободу, более сносное питание и обмундирование, а также делало, возможно, более скорым возвращение на родину. Некоторые военнопленные не хотели упускать свой шанс сделать политическую или военную карьеру.

Привлекательность ставшей очень популярной среди широких масс людей концепции мировой социалистической революции, развитой на основе идей К. Маркса и Ф. Энгельса, В. И. Лениным и его единомышленниками, тоже заметно влияла на мусульман, находившихся в России. Революция казалась уже почти свершившейся.

Как известно, большевики и другие сторонники мировой революции в 1917;1918 гг. делали ставку на победу пролетариата в Европе как на крупномасштабный пролог планетарной революции. Но неудачи радикальных выступлений трудящихся в Финляндии, Германии, Венгрии, а в 1920 г. и в Польше вынудили ряд советских руководителей обратить взор на Восток. По мнению диссертанта, главным инициатором резкой перемены революционных ориентиров был И. В. Сталин.

Если в 1919;1920 гг. его политический голос был не самым заметным, то вскоре наделенный несоизмеримо большими, чем прежде, властными полномочиями, он мог выступать от лица большевистской партии по сути с программными заявлениями. Так, 12 июня 1923 г., выступая с заключительным словом по своему докладу на Четвертом совещании ЦК РКП (б) с ответственными работниками национальных республик и областей, И. В. Сталин заявил: «Туркестан представляет наиболее важную республику с точки зрения революционизирования Востока не только потому, что Туркестан представляет комбинацию наиболее связанных с Востоком национальностей», но и потому, что по своему географиче Имелось в виду, в первую очередь религиозное единство. — Лет. скому положению он врезывается в самое сердце того Востока, который наиболее эксплуатируется и который накопил у себя наибольше пороху для борьбы с империализмом. Вот почему нынешний Туркестан является самым слабым пунктом советской власти. Задача состоит в том, чтобы превратить Туркестан в образцовую республику, в передовой пост революционизирования Востока. Именно поэтому необходимо сосредоточить внимание на Туркестане в смысле поднятия культурного уровня масс, национализации госаппарата** и пр. Эту задачу мы должны провести во что бы то ни стало, не щадя сил, не останавливаясь перед жертвами"19.

Но стремление к «революционизации» Востока возникло значительно раньше 1923 г. Оно не только в теории, но и на практике осуществлялось с первых дней существования советской власти.

Инициатором планомерного и непрерывного воздействия на мусульман России и других стран был В. И. Ленин. 20 ноября (3 декабря) 1917 г. он, как председатель Совнаркома, подписал обращение советского правительства «Ко всем трудящимся мусульманам России и Востока», которое было опубли.

Имеется в виду укрепление управленческого аппарата за счет национальных кадров. -Авт.

19 Сталин И. В. Четвертое совещание ЦК РКП (б) с ответственными работниками национальных республик и областей 9−12 июня 1923 г. // Сталин И. В. Сочинения. — Т. 5. — С. 329. ковано в центральных периодических изданиях страны — в газетах «Правда» и «Известия"20. В нем глава советского правительства призывал всех мусульман мира стать сторонниками власти рабочих и крестьян России, власти людей угнетаемых и обездоленных, к которым он причислял и их. При этом советский руководитель был корректен, не оскорблял религиозных чувств мусульманских народов, давая понять, что реализация их чаяний и забот — одна из первейших задач советской власти.

Отличительной особенностью ленинских подходов к решению мусульманской проблемы было осторожное и лояльное отношение к мусульманским воззрениям. Не случайно летом 1920 г. в Тезисах ко II конгрессу Коминтерна он писал о необходимости «относиться с особенной осторожностью и с особым вниманием к пережиткам национальных чувств в наиболее долго угнетавшихся странах и народностях"21, имея в виду, в первую очередь, те народы и государства, где ислам был основой культуры, нравственности и государственности.

Именно В. И. Ленину принадлежала инициатива учреждения Комиссариата по делам мусульман. 7 (20) января 1918 г. он провел беседу с председателл.

Владимир Ильич Ленин. Биографическая хроника. — Т. 5. — С. 76.

21 Ленин В. И. Тезисы ко II Конгрессу Коммунистического интернационала // Ленин В. И. Полн. собр. соч. — Т 41. — С. 168. лем социалистического комитета М. Вахитовым и дал ему ряд советов22. Через 10 дней, 17 (30) января, как следствие той беседы, В. И. Лениным был подписан «Декрет об учреждении комиссариата по делам мусульман"23. Он лично заботился о том, чтобы в петроградской гостинице «Астория» комиссару по делам мусульман были выделены пять комнат для обеспечения работы канцелярии комиссариата и зал, в котором должен был размещаться мусульманский клуб24. И в дальнейшем, уже в июне 1918 г., В. И. Ленин осуществлял поддержку деятельности комиссариата по делам мусульман, строго спрашивая с должностных лиц, создававших препятствия в деле организации агитационной деятельности среди мусульман и в осуществлении других мер по их консолидации вокруг органов советской власти25.

Учитывая, что мусульманские народы традиционно с большим уважением относились к военной службе, В. И. Ленин 14 июня 1918 г. призвал мужчин-мусульман вступать в ряды мусульманской социалистической армии, подписав.

Владимир Ильич Ленин. Биографическая хроника. — Т. 5. — С.

187.

23 Декреты Советской власти. — М., 1957. — Т. 1. — С. 367.

24 Владимир Ильич Ленин. Биографическая хроника. — Т. 5. — С. 212.

25 Там же.-С. 513. иалнеФич^екой—армн#, подписав обращение «Ко всем трудящимся мусульманам"26.

Помимо организаторской В. И. Ленин проводил и большую аналитическую работу. В частности, как председатель Совнаркома, он поручал Народному комиссариату по национальным делам выяснить, какие важнейшие документы советской власти были переведены на языки народов исповедующих ислам, сколько экземпляров этих переводов издано и распространено среди мусульманского населения27. Вероятно, эти сведения были ему необходимы для изучения состояния дел, связанных с работой среди мусульман.

Анализ ряда исторических примеров показывает, что ислам традиционно выступал в разное время как мощный объединяющий фактор, являющийся первоосновой для сближения людей для совместных социально-политических действий. Это обстоятельство позволило, в частности, значительно укрепить отношения советской власти с революционной эмиграцией разных стран: после событий 1917 г. в советскую страну прибыло несколько сотен профессиональных революционеров, в том числе и из мусульманских государств. Причины приезда бы.

26 Там же.-С. 539.

Владимир Ильич Ленин. Биографическая хроника. — Т. 5. — С. ли различны: революционеры скрывались от преследования своих властей, хотели своими глазами увидеть, как воплощаются в жизнь на практике теоретические постулаты марксизма, стремились перенять опыт революционной борьбы, поучаствовать лично в боевых действиях против контрреволюции, использовать революцию в России как плацдарм для подготовки революции в своей собственной стране. Привлекала, безусловно, и возможность сделать политическую карьеру, укрепить статус борца за социальную справедливость. Все эти мотивы очень хорошо иллюстрирует пример деятелей мусульманской части индийской революционной эмиграции. Ее непосредственные политические контакты с В. И. Лениным и другими деятелями советского руководства начались осенью 1918 г. В частности, 23 ноября В. И. Ленин встречался и беседовал с лидерами индийских мусульман А. Джабаром и А. Саттаром28. Вторая их встреча состоялась 10 января 1919 г. 29.

Важной вехой в деятельности революционного индийского мусульманства в России стало знакомство В. И. Ленина с индийским профессором М. Баракатуллой. Прочитав полученное от него письмо, председатель Совнаркома в начале июня 1919 г. учел просьбу индийского ученого, желавшего.

9R.

Владимир Ильич Ленин. Биографическая хроника. — Т. 6. — С.

244.

29 Там же.-С. 419. учел просьбу индийского ученого, желавшего опубликовать в советской печати свою статью о большевизме, о своем видении роли этой партии в дальнейшем революционном движении, и даже уточнял у наркома по иностранным делам Г. В. Чичерина: что сделано в отношении скорейшей публикации той статьи30. 7 мая 1919 г. В. И. Ленин встречался с профессором М. Баракатуллой31 и, вероятно, встреча носила конструктивный характер, поскольку через несколько дней российский политический лидер получил от него записку32, а месяца через два с половиной принял у себя в Кремле делегацию деятелей индийского национально-освободительного движения33.

Вероятно, эти встречи имели важное практическое значение. Не случайно Л. Д. Троцкий 5 августа 1919 г. представил в ЦК РКП (б) секретную записку о целесообразности похода войск Красной армии на Индию через Туркестан и Афганистан с целл.

Ленин В. И. Полн. собр. соч. — Т. 50. — С. 337- Владимир Ильич Ленин. Биографическая хроника. — Т. 7. — С. 262. т 1.

Владимир Ильич Ленин. Биографическая хроника. — Т. 7. — С.

174.

32 Там же.-С. 181.

33 Там же.-С. 397. лью развития успеха мировой социалистической революции34.

Сотрудничество первого человека Советского государства с лидерами зарубежного мусульманского мира было многоплановым и многоуровневым. Он, например, внимательно изучал документы, такие как протокол митинга персидских граждан, проходившего 10 апреля 1919 г. в Москве35, обращался с посланием к королю Афганистана, в котором приветствовал его намерения поддерживать близкие отношения с РСФСР36.

Помимо отмеченных ранее иностранцев-мусульман в России находились еще две группы. Относительно немногочисленными были представители иностранного мусульманского студенчества. Самой многочисленной группой иностранцев были мусульмане, которые приехали в Россию из различных азиатских государств в поисках работы. Как правило, это были малообразованные неквалифицированные рабочие, прибывшие в разные регионы нашей страны еще до революционных событий 1917 г. Многие из них работали на строительстве Мурманской железной дороги, часть — в крупных портах бывшей Российской империи на Севере, на Дальнем.

34 Коммунистическая оппозиция в СССР. — Вермонт, 1988. — Т. 1. -С. 181−184.

35 Там же.-С. 74.

Востоке, на Украине. Важно подчеркнуть, что среди иностранцев из Азии далеко не все были мусульманами, принадлежа к другим конфессиям или являясь и вовсе атеистами. Однако деятельность многих советских руководителей, особенно на местах, была часто схематичной и упрощенческой с точки зрения конфессиональной дифференциации. В силу невысокой образованности и сложившихся еще до революции стереотипов для них магометанами (мусульманами) являлись все нехристиане. В силу этих причин, например, чаще всего к мусульманам относили всех китайцев, корейцев, японцев, хотя таковыми среди них были далеко не все.

Но такое причисление, как правило, не вызывало особого протеста, поскольку «общим знаменателем» для совместной деятельности представителей азиатских народов в России, в том числе буддистов, индуистов и других, была больше не религиозность, а «новая вера» — вера в торжество социальной справедливости.

Формальное объединение по псевдорелигиозной общности в единые воинские подразделения, части, в единые партийные организации хотя зачастую и не соответствовало истине, на бытовом уровне решало многие вопросы, связанные, например, с общностью языка, культуры, нации, родины.

36 Ленин В. И. Поли. Собр. соч. — Т. 50. — С. 385−386.

Все эти нюансы необходимо учитывать, вводя некоторую погрешность при исследовании деятельности тех или иных «мусульманских» структур в революционной России, поскольку и в условиях повседневной жизни, и в мировоззренческом отношении, а значит, и в официальных документах под «мусульманами» нередко понимались куда более крупные объединения людей, близкие между собой по языку, культуре и национальной принадлежности.

Следует отметить и революционную неоднородность мусульманства в России. Взять, к примеру, уже упоминавшееся движение Джадидизм. Часть его сторонников по мере развития революции в стране трансформировалась в большевиков или близких им по духу и способам деятельности революционеров. Другая же часть встала на диаметрально противоположные позиции. Так, в 1917 г. джа-диды создали две политические партии националистического толка: в Средней Азии действовала пар

37 38 тия «Шура-и-ислам», а в Крыму — «Милли-Фирка» .

Они пропагандировали идеи пантюркизма, были идеологами «Кокандской автономии» и басмачества, сотрудничали с белогвардейцами, в частности, с.

См. приложение 3. Там же.

39 Там же. атаманом А. И. Дутовым, а также с эмиром Бухарским40.

В оппозиции к советской власти состояла партия «Мусават» («Равенство»), зародившаяся еще в 1911 г. В июне 1917 г. Мусульманская демократическая партия «Мусават» объединилась с членами буржуазно-помещичьей партии — Тюркской партией федералистов, созданной вскоре после февраля 1917 г в Гяндже. После объединения партия носила название Тюркская демократическая партия «Мусават». 26 октября (8 ноября) 1917 г. на съезде, прошедшем в Баку, делегаты от этой партии приняли программу, в которой, в частности, ставилась задача борьбы за национально-территориальную автономию мусульманских народов в составе буржуазного Российского государства. Поскольку принятие этого программного заявления совпало с падением власти Временного правительства и приходом к руководству страной коалиции революционных партий, мусаватисты с первого дня советской власти оказались в оппозиции к ней. После октября 1917 г. члены партии Мусават участвовали в создании Закавказского комиссариата и в созыве Закавказского сейма, участвовали в работе правительства Закав.

40 Гражданская война и военная интервенция в СССР: Энциклопедия. -М., 1983.-С. 189. казской демократической федеративной республики.

В марте 1918 г. мусаватисты организовали в Баку антисоветский мятеж, но он потерпел поражение.

Именно партия Мусават стала инициатором создания в 1918 г. Азербайджанской буржуазной республики и до 1920 г. — вплоть до конца ее существования — была в ней правящей партией. В апреле 1920 г. правительство мусаватистов было низложено при ведущей роли в тех событиях регулярных частей Красной армии, в подразделениях которых проходило службу немало мусульман различных национальностей.

После декабря 1919 г., после завершения II съезда партии Мусават, когда все руководящие посты в партии были заняты представителями ее правого крыла, левая оппозиция осталась не у дел. Это обстоятельство создало предпосылки для перехода части из них в более радикальные политические партии и движения.

Долгое время отечественная историография не замечала то обстоятельство, что оппозиционные партии мусульманских народов в России были источником пополнения политических организаций, являвшихся сторонниками советской власти. Азербайджанская социал-демократическая организация.

Гуммет41 (Энергия), созданная еще в 1904 г. при Бакинском комитете РСДРП для работы среди трудящихся мусульман, мусульманские социалистические комитеты и их последователи — мусульманские коммунистические комитеты — далеко не все революционные силы, деятельность которых будет исследована в этой работе.

Актуальность темы

диссертации обусловлена как научной, так и практической потребностью разработки проблемы.

До настоящего времени ни в отечественной, ни в зарубежной историографии не было проведено комплексных исследований, в которых рассматривался всесторонне феномен действия в стране российских и иностранных мусульманских организаций, являвшихся сторонниками и защитниками качественно новой государственной власти — власти Советов.

В практическом отношении это исследование позволит проанализировать исторический опыт государства на этапе его становления и в особенности очень актуальный сейчас опыт взаимоотношений, взаимодействия органов государственного управления всех уровней с институтами советской и религиозной власти российских регионов, в которых ис.

См. Приложение 4. лам играет ведущую роль в духовной жизни большей части населения.

Опыт взаимоотношений властных структур с религиозными организациями мусульманских регионов России имеет как положительный, так и не менее поучительный отрицательный запас знаний, научный анализ которого может позволить избежать прежних ошибок и более эффективно использовать положительный опыт.

Кроме того, в научном осмыслении нуждается потенциал мусульманской веры как мощного интегрирующего инструмента в решении социально-политических задач. В связи с этим в специальном изучении нуждается историко-философский аспект ислама применительно к России.

Ислам (мусульманство) возник в VII в. нашей эры, сложился из элементов первобытных религий, иудаизма, христианства, зороастризма. Само слово «ислам» в переводе с арабского означает «покорность»: покорность аллаху, покорность судьбе. К. Маркс точно подметил, что стержнем мусульманства является фатализм. Ислам призывает к покорности не только всевышнему, но и его наместникам на земле42, но в то же время является очень убедительной идеологией освободительного движения, в том числе и против «неверных».

42 Философский словарь. — М., 1987. — С. 175−176.

Вероятно, один из «секретов» консолидирующего действия мусульманской веры состоит в психологической самобытности процесса самоидентификации верующих. Это, с одной стороны, позволяет им сохранять религиозную сплоченность независимо от социального статуса, а с другой — с высокой степенью устремленности (быть может, фанатизма) способно мобилизовать на борьбу за выполнение каких-либо социально-политических задач.

Ислам, возникнув когда-то во многом как следствие перехода от одной общественно-экономической формации к другой (от первобытнообщинного строя к классовому обществу), сохранил в себе мобилизующие функции ведения борьбы за социально-нравственные перемены. Представляется, что этот феномен отчасти объясняет предрасположенность формально покорных мусульман к борьбе за ту или иную социально значимую идею.

Сама по себе постановка проблемы участия органов управления Советского государства по привлечению на свою сторону отечественных и зарубежных мусульман в период становления нового для России общественного строя является оригинальной.

В то же время место мусульман в революционных событиях на территории бывшей Российской империи, в годы Гражданской войны было всегда на виду, что не могло не отразиться на развитии историографии. Это были разные по степени научности и объему труды. Многие из них носили самый общий характер, некоторые, наоборот, были посвящены каким-либо локальным событиям, региональным вопросам, сюжетам, затрагивавшим небольшой промежуток времени, а также отдельным персоналиям.

Цель настоящей диссертации состоит в осуществлении попытки провести комплексное исследование деятельности советских органов управления по привлечению мусульман на сторону государственной власти.

Для достижения указанной цели необходимо решить ряд задач:

— проанализировать основные тенденции развития историографии проблемы;

— ввести в научный оборот новые источники, позволяющие качественно повысить степень достоверности исследования;

— выявить механизм деятельности госаппарата, позволяющий эффективно наладить взаимодействие власти и мусульманского населения;

— проанализировать историко-психологические аспекты адаптации мусульман России и зарубежья в условиях утверждения новой власти;

— оценить роль и место мусульманского населения страны и иностранных подданных-мусульман в деятельности военных и гражданских органов;

— на основе анализа исторического опыта выработать рекомендации по повышению эффективности работы современных властных структур среди мусульманского населения России.

Хронологические рамки диссертации включают в себя период с 1917 по 1922 гг., то есть время активных боевых действий в годы Гражданской войны, характеризующиеся повышенной политической нестабильностью и экстремальными условиями борьбы за захват и удержание политической власти.

Территориальные рамки исследования — регионы бывшей Российской империи, на которых в исследуемый период было сосредоточено значительное количество мусульманских граждан.

Методологическую основу диссертации составило использование в исследовании принципов научности, объективности, историзма, системности.

В процессе работы над диссертацией использовались конкретно-исторический, историко-сравнительный и проблемно-хронологический методы исследования.

Была осуществлена попытка использования в подготовке диссертации междисциплинарного подхода к исследованию на основе применения элементов философии, политологии, исторической психологии.

Научная новизна представляемой к защите диссертационной работы состоит в том, чтобы на основе прежде неизвестных и малоизвестных источников, историографического анализа впервые в исторической науке исследовать механизм работы органов государственной власти по привлечению на свою сторону представителей мусульманских народов.

Это исследование, основанное на анализе широкого спектра источников и опубликованных научных работ, является первой попыткой комплексного подхода к изучению взаимоотношений власти и мусульманского населения в экстремальных условиях Гражданской войны.

Практическая значимость исследования состоит в возможности использования опыта взаимодействия современных органов власти с представителями мусульманских народов, что сейчас особенно важно для решения общественно-политических проблем в Чечне и на Северном Кавказе в целом.

Практическая значимость диссертации состоит в возможности эффективного обновления историографии проблемы и в формировании на этой основе более достоверного представления о социально-политических процессах в России в 19 171 922 гг.

Выводы диссертанта могут вызвать практический интерес у политиков, чиновников, дипломатов, военных руководителей, у педагогов в процессе преподавания истории в высших и средних учебных заведениях, а также при разработке различных учебных пособий и спецкурсов.

Апробация диссертации осуществлялась в процессе обсуждения и рекомендации к защите на кафедре истории Санкт-Петербургского государственного политехнического университета.

Основные положения и результаты исследования изложены в трех научных публикациях автора.

Ряд положений диссертации использован в процессе чтения авторских лекционных курсов для студентов Института международных образовательных программ и факультета военного обучения Санкт-Петербургского государственного политехнического университета.

Разработка настоящей научной проблемы представляется перспективной ввиду ее недостаточной изученности и востребованности со стороны сотрудников органов управления, специализирующихся на организации деятельности среди представителей народов, традиционно исповедующих ислам.

Определенный интерес диссертация может представлять для востоковедов, политологов, психологов, ученых, специализирующихся в области исторической психологии.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

.

Придя к власти в России, союзные революционные партии, а позже большевистская партия среди магистральных направлений своей внутренней политики избрали верный путь привлечения на сторону советской власти народов, исповедовавших ислам. Это во многом предопределило успех утверждения власти Советов в стране, дало возможность, хотя и с большими осложнениями, развиваться новой общественно-политической системе.

Исторический опыт взаимоотношений власти с мусульманскими институтами в условиях смены формаций заслуживает особого внимания и сейчас, тем более что наиболее радикально настроенная часть приверженцев ислама открыто применяет оружие против мировой, в том числе и российской государственности.

Органы управления Советской России, других советских республик, а с конца декабря 1922 г. — Советского Союза, гибко и эффективно строили свою деятельность по взаимодействию с исламскими организациями и мусульманским населением в целом. Эта гибкость, в первую очередь, заключалась в том, что власть, с одной стороны, не шла на конфронтацию с верующими в Аллаха, с другой стороны, четко очерчивала рамки компромисса во взаимодействии. Эффективность сотрудничества советской власти и мусульманских институтов была обусловлена тем, что органам государственного управления на всех уровнях удалось в делом найти общие точки соприкосновения, общие практические интересы, а также общие нравственные позиции, позволившие и власти, и мусульманам увидеть друг в друге взаимовыгодных партнеров по дальнейшему сотрудничеству.

Ряд положений Корана совпадал с нравственными целями и задачами строителей нового общества, что на какое-то время делало их единомышленниками и попутчиками.

Лидеры Советского государства хорошо понимали специфику мусульманства, одной из характерных черт которого в отличие, быть может, от других вероисповеданий, является пронизывание верой всех, даже самых, казалось бы, незначительных, сфер повседневной жизни и быта людей. В первые годы советской власти на государственном уровне удалось убедить значительную часть мусульманского населения страны в том, что новая власть не противник, а союзник мусульманской религии. Это подтверждалось не только декларациями, но и практическими шагами. Термин «мусульмане» стал в обиходе и в официальных государственных документах не только термином, определяющим конфессиональную принадлежность, но и понятием, определяющим крупную многонациональную общность советских граждан, имевших равные права со всем остальным населением.

Особенностью деятельности органов управления Советского государства по привлечению на свою сторону мусульман было то, что руководство страны видело и понимало неразрывность связей отечественных и зарубежных мусульман. Действовавшие в стране иностранные мусульмане-революционеры, в значительной мере влиявшие на своих единоверцев — коренных жителей страны, были своеобразным ориентиром для мусульман — выходцев из Поволжья, Крыма, Средней Азии. Как нам представляется, пример мусульманских эмигрантов, находившихся в годы Гражданской войны в России, позитивно повлиял на привлечение коренного мусульманского населения на сторону советской власти.

Органы управления Советской России, других советских республик, осознавая традиционное стремление мусульманского населения к военной службе, всячески поощряли вступление приверженцев ислама в ряды Красной армии. Для военнослужащих-мусульман создавались благоприятные моральные и бытовые условия, привлекавшие мужское население к участию в вооруженной защите новой власти. В РККА и РККФ практиковалось создание мусульманских по своему составу подразделений и частей, отличавшихся высокой боеспособностью, психологической устойчивостью и преданностью воинской присяге. Этот опыт мог бы быть вполне творчески применим в современных условиях реформирования Вооруженных сил Российской Федерации.

Советское государство на протяжении первых лет своего существования проявило значительную гибкость и оперативность в корректировке взаимоотношений с мусульманским населением и представляющими их институтами. В 1917;1918 гг. руководство Советской страны в качество одной из основных задач поставило перед собой задачу завоевания доверия со стороны мусульман, доказывая им, что новая власть — не враг ислама, а его союзник и политический партнер. При этом власти использовали исламские структуры как элементы механизма реализации своих государственных идей, не допуская мусульманские организации и их лидеров к решению общегосударственных проблем, которые могли бы существенно увеличить удельный вес мусульманских активистов в политике государства. Мусульманам на советской территории было предоставлено право творчества и социального созидания, их культурно-религиозные права не ущемлялись, но мусульманам твердо предлагалось осуществлять свою деятельность, не выходя из принципиально новых рамок, обусловленных законами государства рабочих и крестьян.

1918 г. стал годом наибольших свобод для мусульманского населения и для революционеров-мусульман, прибывших из-за рубежа. Это позволило форсировать процесс адаптации мусульманства к условиям формирования новых общественно-политических институтов в стране. Часть мусульманской интеллигенции сформировала не только новые (просоветские) общественные организации, но и структуры, вошедшие составными частями в общегосударственный механизм. Были созданы партийные, государственные, военные организации, главная задача которых состояла в осуществлении деятельности по укреплению советской власти и по привлечению на ее сторону новых приверженцев ислама.

В 1919 г., ставшим годом наиболее масштабных боевых действий в ходе Гражданской войны и окончательным утверждением единоличной политической власти большевиков, советские мусульманские организации также претерпели заметные изменения. Их численность резко уменьшилась, зато более явными стали тенденции консолидации мусульманских сил проболыиевистской ориентации. Короткое время «раннесоветской» мусульманской «вольницы» прошло. Мягко и не слишком болезненно отличавшиеся друг от друга мусульманские партии и движения консолидировались вокруг РКП (б).

Уникальность мусульманских советских организаций состояла в том, что они были единственными в своем роде религиозными организациями в стране, которым было дозволено принимать активное участие в социалистическом строительстве. Такое право им было дано потому, что иного способа воздействия на крупную общность советских граждан — мусульман — не существовало.

До 1920 г. основной акцент в деятельности государства по привлечению на свою сторону мусульман делался на работу среди местного населения. Однако начиная с 1920 г., когда надежды на экспорт социалистической революции в западноевропейские страны окончательно рухнули, работа среди сторонников ислама приобрела новое качество. Влияние на страны Востока, осуществлявшееся в некоторой мере и прежде, начало играть едва ли не определяющую роль во внешней политике советских республик. Это в перспективе оказало косвенное влияние на развитие других государств Востока. Хотя идея осуществить мировую социалистическую революцию, опираясь на революционно настроенные массы мусульманских государств, возобладавшая среди некоторой части советского руководства (А.Д. Троцкий, Н. И. Бухарин, М. В. Фрунзе и др.), не была реализована, ее последствия нельзя не заметить. Среди них, например, одним из важных было то, что 1 ноября 1922 г. Великое национальное собрание Турции упразднило султанат, прекратив 600-летнее'существование Османской империи. Это был своеобразный политический компромисс между различными мусульманскими силами, ставший в том числе и следствием социально-политических событий в советских республиках. На фоне общего «отката» мировой социалистической революции страны мусульманского Востока оставались единственной надеждой советских радикалов на осуществление своих глобальных планов.

События последнего времени в России, не прекращающаяся цепь террористических актов, проведенных по инициативе исламских экстремистов, вынуждают нас с особым вниманием обратиться к историческому опыту своей страны и убедиться в том, что между органами государственного управления и мусульманским населением в целом возможен не только диалог, но и прочный внутриполитический союз, основанный на стремлении к реализации общих социально-политических и нравственных интересов.

Для успешного осуществления будущей государственной политики деятели органов управления должны осознать, что ставка на православие, как стержневую духовно-нравственную государственную идею, не целесообразна, поскольку Россия — многоконфессиональная страна, где ислам имеет существенное влияние. Ислам и православие, как, впрочем, и другие религиозно-нравственные воззрения, это, по существу, лишь разные пути достижения единой цели — развития личности и цивилизации в целом. Эта позиция должна стать основой дальнейших взаимоотношений между представителями различных конфессий в нашей стране. А непрерывно анализируемый исторический опыт, накопленный Россией в первые годы советской власти — в период, так похожий на тот, который сейчас переживает наша страна, позволит свести в дальнейшем к минимуму издержки современной государственной деятельности.