Свадебные обряды народов южного Дагестана в прошлом и настоящем (XIX-XXвв.)

Актуальность исследования. В связи с социально-экономическими, общественно-политическими и историко-культурными процессами, которые происходят в обществе в настоящее время, исследование основных закономерностей и специфики в формировании этнокультурных качеств в различных областях жизни общества, а в данном случае, обрядовой культуры в семейном быту у народов Южного Дагестана, которым свойственна, прежде всего, общность материальных условий жизни, известных черт национального характера, проявившихся в национальном своеобразии ее культуры, имеет большое научно-теоретическое и практическое значение.

Формирование этих особенностей закономерный процесс, который происходит на основе различия своих и чужих особенностей, отличительных черт, фиксируемых на основе противопоставления свойств, образов и других особенностей в процессе межнациональных контактов. «Именно противопоставление своей общности другим, — писал Б. Ф. Поршнев, — всегда способствовало внутри общности фиксации и активному закреплению своих этнических отличий и тем самым, скреплению общности"1.

Этнопсихологические составляющие народа, национальный характер, которые наиболее ярко проявляются именно в обрядовой культуре, находятся в тесном взаимодействии с его духовностью и историей и генетически обусловлены длительным эволюционным процессом. Закономерности формирования и развития национальных черт характера складывались на различных этапах эволюции.2 Разделенные пространственно и включенные в разные социально-политические образования, с различной степенью экономического и социального развития, народы Южного Дагестана, однако в сфере не только материальной, но и духовной культуры.

1 Поршнев Б. Ф. Социальная психология и общественная практика. М., 1966. С. 95.

Кессиди Ф. Х. Народ и нация//Философская социологическая мысль. Киев, 1992. № 6. имели много идентичных, схожих черт с другими народами Дагестана. Процесс интенсивных взаимовлияний характерен и для Южного совокупного массива: лезгин, агулов, рутулов, табасаранцев и цахур, с заметно выступающим преобладанием лезгинскогодля цахуров и части табасаранцев, рутульцев и азербайджанского элемента.

Таким образом, можно предположить, что лезгины и азербайджанцы как этносы исторически выступали в значительной степени основой, осью, катализатором некой этнокультурной специфичности, значительной степени обособленности (в рамках Дагестана) совокупного массива — лезгины — агулы — рутулы — табасаранцы — цахуры. Объясняется этот феномен, прежде всего, фактом постоянных многообразных, многоплановых тесных контактов между этими народами. Отсутствие языкового барьера (общая лезгинская подгруппа языков у всех исследуемых народов и владение ими дополнительно азербайджанским языком, часто в качестве языка межнационального общения) способствовало интенсивным взаимовлияниям не только в области материальной культуры (что случается часто в этноконтактных областях), но и в более консервативной сфере, каковой является духовная культура.

В силу всего изложенного, мы пришли к заключению, что, несмотря на то, что различным вопросам этнографии народов Южного Дагестана, в том числе и свадебным обрядам отдельных народов, уделено исследователями достаточное внимание (см. Историографический обзор), будет весьма актуальным и оправданным исследовать свадьбу и связанные с ней обычаи, процедуры и торжества у лезгин, агулов, рутулов, табасаранцев и цахуров в плане их этнокультурных взаимодействий на протяжении длительного времени, с учетом традиций и трансформационных процессов конца прошлого века. В этом факте, а также в том, что данная диссертация является в дагестанской этнографии первой попыткой совокупного исследования свадебных обрядов большой группы народов, заключается и определенная научная новизна исследования. Помимо этого, Южный Дагестан уникальная область горного края, которая представляет особый этнографический интерес и с точки зрения контактов двух некогда отличных культур — дагестанской и азербайджанской. Они в настоящее время органично переплелись и создали на наш взгляд, особую южнодагестанскую культуру, которая, безусловно, проявится при освещении исследуемых проблем.

Хронологические рамки исследования охватывают свадебную обрядность народов Южного Дагестана в основном в XIX — XX вв., хотя большинство описываемых обрядов сохранились и бытуют в несколько трансформированном виде и в наши дни, т. е. XXI веке.

Объектом исследования являются свадьба и связанные с ней обычаи, обряды, ритуалы, процедуры и торжества у некоторых народов Южного Дагестана (лезгин и народов лезгинской группы: агулов, рутулов, табасаранцев и цахур) в прошлом и настоящем, ограниченном концом XX столетия.

В Дагестане лезгины компактно проживают в Ахтынском, Магарамкентском, Сулейман-Стальском, Курахском, Докузпаринском, частично Дербентском, Рутульском, Хивском, Хасавюртовском, Кизлярском районахв Азербайджане — в Кусарском, Кубинском, Хачмасском, Исмаиллинском, Куткашенском и Кунахкентском районах. По переписи 2002 г. общая численность лезгин составляет в России — 412 тыс. человек, в том числе в пределах Дагестана — 336,7 тыс., в Азербайджане — 171,4 тыс. По сведениям Управления статистических данных Дагестана, численность лезгин в 1943 г. в Дагестане составляла 231,7 тыс. человек, в Азербайджане -171,4 тыс.

Соседями лезгин в местах компактного проживания на севере являются агулы, табасаранцы, на западе — рутульцы, цахуры, азербайджанцы, на юге также азербайджанцы, на востоке территорию лезгин омывает Каспийское.

3 Здесь и далее статистические сведения: Основные итоги Всероссийской переписи населения 2002 г. в Республике Дагестан. Махачкала, 2004. С. 1−15. море.

Лезгины говорят на лезгинском языке, относящемся к лезгинской подгруппе нахско-дагестанской группы северокавказской семьи языков. Он делится на три группы диалектов: кюринский, кубинский, самурский, и множество говоров внутри этих диалектов4.

Агулы проживают в южном Дагестане в 20 населенных пунктах Агульского и Курахского районов. Часть агулов в 1960;е годы переселилась на равнину, в Дербентский и Каякентский районы. По последней переписи в 2002 г. их численность составляет 28,8 тыс. человек. Более половины из них живет в Дагестане. Говорят они на агульском языке лезгинской подгруппы нахско-дагестанской ветви северокавказской семьи. Имеют пять диалектов (соответственно ущельям). В прошлом среди агулов были распространены лезгинский, азербайджанский языки.

Рутульцы — один из народов Южного Дагестана. Основная масса рутульцев живет компактно в Рутульском районе Республики Дагестан, в долине р. Самур и его притоковдва селения — Хнов и Борч — располагаются в долине р. Ахты-чай в Ахтынском районе и четыре (Шин, Кайнар и др.) — в республике Азербайджан. В настоящее время часть рутульцев проживает за пределами исконной территории в переселенческих селениях Прикаспийской равнины, а также в городах Дагестана, России и СНГ. По данным последней переписи 2002 года рутульцев насчитывается 30 тыс.- из них — в Дагестане 24, 3 тыс. человек. Для сравнения: по данным переписи 1989 г., число рутульцев в бывшем СССР — 20 672 человек, в Дагестане — около 15 000. Рутульский язык также входит в лезгинскую группу языков. Значительная часть рутульцев знает лезгинский и азербайджанский языки.

Рутульцы занимают юго-западную часть Южного Дагестана и граничат на востоке с лезгинами, на западе — с цахурами, на северо-западе — с лакцами селений Верхний Катрух и Аракул и азербайджанцами сел. Нижний Катрух,.

4 Гаджиев Г. А., Ризаханова М. Ш. Лезгины//Народы Дагестана. М.: Наука, 2002. С. 376−377. на северо-востоке — с агулами и даргинцами сел. Чирах5.

Табасаранцы — один из относительно многочисленных народов Южного Дагестана, относящихся к лезгинской группе. По переписи 2002 г. их общая численность в пределах России — 132 тыс., в Республике Дагестан проживает — 110 тыс. человек. Таким образом, в настоящее время около 80% табасаранцев проживают в пределах Дагестана, 16% — в различных регионах Российской Федерации, 4% - в странах СНГ.

Проживают табасаранцы компактно на юго-востоке республики в двух административных районах: Табасаранском и Хивском. В советское время часть табасаранцев переселилась на равнину Табасаранского (сел. Сиртич, Гюхраг, Чулат) и Дербентского (Белиджи, Мамедкала, Геджух, Араблинка, Джалган, Салик и др.) районов. Более трети табасаранцев живут в городах республики. Их соседи — агулы, лезгины, кайтаги и азербайджанцы6. Табасаранский язык входит в лезгинскую группу языков. Они говорят на табасаранском языке нахско-дагестанской группы северокавказской семьи языков. Он имеет несколько говоров, объединяемых в две группы: северную и южную.

Значительная часть населения владеет лезгинским и азербайджанским языками. Для Нижнего Табасарана (Хивский район) языком межнационального общения служит лезгинский язык, а для Верхнего (Табасаранский район) — азербайджанский.

Цахуры — коренное население Южного Дагестана и Азербайджана. Численность их по данным последней переписи в пределах Российской Федерации — 10,4 тыс. человек (большая часть, из которых проживает в Дагестане — 8,2 тыс.) — в Азербайджане их насчитывается — 13,3 тыс. человек. Общая численность — 23,7 тыс. человек.

Говорят они на цахурском языке, который делится на цахурско-сувагильский, гельмецко-курдульский, сапунджинский диалекты, входит в.

5 Булатова А. Г. Рутульцы. Указ. соч. С. 416−417.

6 Алимова Б. М., Сефербеков Р. И. Табасаранцы. Указ. соч. С. 434−435. лезгинскую группу нахско-дагестанских языков. Большинство дагестанских цахуров знает несколько языков: азербайджанским свободно владеет все население, часть населения (особенно старшее поколение) владеет и лезгинским языком.

В Дагестане цахуры населяют высокогорную зону Рутульского района (верховья р. Самур), в Азербайджане — южные склоны Главного Кавказского хребта (предгорные и равнинные селения в Закатальском, Кахском и Белоканском районах).7.

Историография вопроса. История семьи и брака является неотъемлемой частью социальной истории человеческого общества. Широко известна мысль К. Маркса, сформулированная им в работе «Конспект книги Льюиса Г. Моргана «Древнее общество», о том, что семья «должна развиваться по мере того, как развивается общество, и должна изменяться по мере того, как изменяется общество"8.

Огромное значение для изучения семьи, ее структуры, функции, и, наконец, ее классификации и типологии имеет анализ брака, свадьбы и связанных с ним традиций, обрядов, процедур и торжеств.

Новая эпоха — эпоха научно-технического прогресса, внесла много нового не только в сферу различных семейных институтов и семейно-брачных отношений, но затронула и семейную обрядность, в частности ту область, которая связана непосредственно с жизненно важным циклом: заключением брака, свадьбой, являющихся важнейшим семейным праздником любого народа.

В кавказоведческой литературе, особенно в последние годы, эти вопросы нашли достаточно широкое освещение9. Немалое число работ по.

7 Исламмагомедов А. И. Цахуры. Указ. соч. С. 445.

8 Маркс К., Энгельс Ф. Соч., Т. 45. С. 254.

9 Из работ на эту тему см.: Инал-Ипа Ш. Очерки по истории семьи и брака у абхазов. Сухуми, 1954; Тер-Саркисянц А. Я. Современная семья у армян. М., 1972; Керейтов Р. Х. Семья и брак у кубанских ногайцев в прошлом и настоящем. М., 1973 (канд. дисс.) — Меретуков М. А. Свадьба и свадебная интересующей нас теме выполнено и на материалах народов Дагестана, в которых этой теме уделяется значительное место.10 Многие сведения, обрядность у адыгейцев в прошлом и настоящем//Уч. зап. Адыгейского института языка, литературы и истории. Этнография. Майкоп, 1974. Т. XVIIОн же. Семья и брак у адыгейских народов. Майкоп, 1987; Смирнова Я. С. Детский и свадебный циклы обычаев и обрядов у народов Северного Кавказа/ЛСавказский этнографический сборник № VI. М., 1976; Мачабели Н. К. Брачный институт в Картли. Тбилиси: Мецниереба, 1978; Гаджиева С. Ш. Очерки истории семьи и брака у ногайцев. XIX — начало XX в. М., 1979; Семейно-бытовая обрядность вайнахов. Грозный, 1982; Танкиев А. Х. Жанр обряда сватовства зохалол у ингушей//Семейно-обрядовая поэзия народов Северного Кавказа. Махачкала, 1985; Кудаев М. Ч. Карачаево-балкарский свадебный обряд. Нальчик, 1988; и др.

10 Никольская З. А. Свадебные и родильные обряды аварцев Кахибского района//СЭ. 1946. № 2- ее же. Из истории семейно-брачных отношений у аварцев в XIX В.//КСИЭ, 1949. Вып. 8- Гаджиева С. Ш. О семейных отношениях кумыков в XIX веке//УЗ ИИЯЛ. Даг Ф. АН СССР. Махачкала, 1952. Т. IVее же. Брак и свадебные обряды кумыков в XIX — нач. XX вв.//Уч. Зап. ИИЯЛ. 1959. Т. VIее же. Семья и семейный быт народов Дагестана. Махачкала, 1967; ее же. Семья и семейный быт дореволюционного Дагестана//Современная культура и быт народов Дагестана. М., 1971. С. 153—166- ее же. Очерки по истории семьи и брака у ногайцев XIX — начало XX вв. М., 1979; ее же. Семья и брак у народов Дагестана в XIX — начале XX вв. М., 1985; ее же. Кумыки. Историко-этнографическое исследование. М., 1961; ее же. Дагестанские терекеменцы.

XIX — начало XX вв. М., 1990; ее же. Дагестанские азербайджанцы XIXначало XX вв. М., 1999; ее же. Кумыки. Историческое прошлое. Культура. Быт. Книга вторая. Махачкала, 2005. С. 174−189- Алиев Б. Г. Брак и свадебные обряды даргинцев//СЭ. 1953. № 4- Сергеева Г. А. Брак и свадьба у народов Дагестана в XIX в. КСИЭ. М., 1959. Вып. XXXIIАгаширинова С. С. Свадебные обряды лезгин (XIX — начало XX вв.)//УЗ ИИЯЛ, 1964. Т. XIIИхилов М. М. Народности лезгинской группы. Махачкала, 1967; Агларов М. А. Формы заключения брака и некоторые особенности свадебной обрядности андийцев до XIX В.//СЭ. 1964. № 6- его же. Андийцы. Историко-этнографическое исследование. Махачкала, 2002; Булатова А. Г. Свадьба лакцев в Х1Х-ХХ веке. Махачкала, 1968; ее же. Лакцы. Махачкала, 1971. изд. 1- ее же. Лакцы. Махачкала, 2000; Алимова Б. М. Брак и свадебные обряды в прошлом и настоящем. Равнинный Дагестан. Махачкала, 1989; ее же. Традиционные свадебные песни в современной свадьбе кайтагских кумыков/УСовременные культурно-бытовые процессы в Дагестане. Махачкала, Даг. ФАН СССР. 1984. С. 92−102- ее же. Табасаранцы (XIXнач.

XX вв.). Историко-этнографическое исследование. Махачкала, 1992; ее же. Ботлихцы. XIX — начало XX в. Историко-этнографическое исследование. приведенные в монографиях интересны как сравнительный материал.

Вопросы заключения брака и связанных с ним обычаев и обрядов народов Южного Дагестана в дореволюционной этнографической литературе освещены несколько фрагментарно и поверхностно. Этой теме были посвящены лишь отдельные статьи и небольшие заметки в общих сборниках по Кавказу или по Дагестану11. Необходимо отметить, что большинство этих заметок представляют собой небольшие статьи, многие из которых имеют фактические неточности. В частности, касаясь вопросов относящихся к семье, браку и свадебной обрядности лезгин, следует в первую очередь упомянуть записки Н. Вучетича о пребывании в Самурском округе в середине XIX в. «Короткая заметка посвящена описанию отдельных, незначительных фрагментов сватовства, бракосочетания, свадебного веселья в с. Ахты. Несмотря на фрагментарность и отсутствие достаточно полных сведений,.

Махачкала, 1993 (в соавт. с Д.М. Магомедовым) — ее же. Годоберинцы: Историко-этнографическое исследование XIX — начало XX вв. Махачкала, 1997 (в соавт. с С.А. Лугуевым) — ее же. Кайтаги. XIX — начало XX вв. Историко-этнографическое исследование. Махачкала, 1998; Лугуев С. А. Духовная культура народов Дагестана в ХУШ-Х1Х веках (аварцы, даргинцы, лакцы). Махачкала, 1994 (в соавт. с Б.Б. Булатовым) — его же. Бежтинцы в XIX — начале XX вв.: Историко-этнографическое исследование. Махачкала, 1994 (в соавт. с Д.М. Магомедовым) — его же. Дидойцы (цезы). Махачкала, 2000 (в соавт. с. Д.М. Магомедовым) — Мусаева М. К. Хваршины. Х1Х-ХХ в. Историко-этнографическое исследование. Махачкала, 1995; Мусаев Г. М.-С. Рутулы. Историко-этнографическое исследование. Махачкала, 1997; Рагимова Б. Р. Женщина в традиционном дагестанском обществе XIX — нач. XX в. Махачкала, 2001; Исламмагомедов А. И. Аварцы. Историко-этнографическое исследование XVIII — нач. XX в. Махачкала, 2002; Ризаханова М. Ш. Лезгины. XIX — начало XX вв. Историко-этнографическое исследование. Махачкала, 2005; и др.

11 См.: Адаты Южно-дагестанских обществ. Кюринский округ//ССКГ. 1875.

С. 13, 14, 18, 72- Адаты Южно-дагестанских обществ. Самурский округ//ССКГ. С. 67- Ковалевский М. М. Закон и обычай на Кавказе. М., 1890.

Т. 1. С. 179- Памятники обычного права Дагестана ХУШ-Х1Х в. М.: Наука,.

1965. С. 26, 29, 30- Сведения из известий грузинских летописей и историков о.

Северном Кавказе и РоссииУ/СМОМПК. Т. 22. С. 50−51 и др. 1 ^ Вучетич Н. Четыре месяца в Дагестане // Кавказ. 1864. № 72- его же. Поездка в Самурский округ // Записки для чтения за апрель-июль. СПб., 1869. С.175−212. заметки Вучетича представляют для нас ценность, поскольку они первые и едва ли не единственные, где так или иначе отображены отдельные стороны свадебной обрядности лезгин.

Другим автором, путевые заметки которого содержат некоторые моменты свадьбы тех же лезгин, был А. Пастухов, побывавший в высокогорных селениях Самурского округа13.

Больших успехов в изучении свадебного обряда исследуемых народов достигла советская наука. В советский период, в начале 20-х годов, в Дагестан была послана комплексная экспедиция. Двое ее участников — Б. Буткевич и Н. Попов — побывали у лезгин Самурского округа и собрали интересный этнографический материал, который, к сожалению, не опубликован и хранится в рукописном фонде Института истории, археологии.

I и этнографии ДНЦ РАН '. Для нас особый интерес представляют записи Буткевича, собравшего ценный материал 'по свадебной обрядности лезгин в ряде сел Самурского округа. Однако они носят характер путевых очерков и представляют собой отдельные фрагменты обрядов. Аналогичными являются и записки Попова, поскольку в них превалируют данные по материальной культуре лезгин, хотя имеется материал и по свадьбе — сведения о свадебной пище, церемонии угощения, свадебном веселье и т. п.

Среди широкого круга исследователей, написавших о том или ином аспекте свадьбы и свадебных обрядов интересующих нас народов, следует, прежде всего, назвать Л. Б. Панек, которая оставила ценные сведения о свадебных обрядах рутульцев15.

Особенно результативным и ценным является исследование С.С.

Пастухов A.B. Поездки по высочайшим селениям Кавказа и восхождение на вершину горы Шах-Даг // Кавказ. 1893. № 73, 74.

14 Буткевич Б. Запись об участии в Дагестанской этнографической экспедиции. 1925 г. // РФ ИИАЭ. Ф.5. Оп.1. Д.49- Попов Н. П. Рукопись путевых очерков участника этнографической экспедиции 1925 года в Дагестане // Там же. Д. 42.

15 Панек Л. Б. Материалы по этнографии рутульцев. РФ ИИАЭ ДНЦ РАН. Ф. 5. Оп. 1. Д. 1722.

12. , '' Агашириновой, которое посвящено свадебным обрядам лезгин в XIX—начале XX в.16 Некоторые сведения о свадебных обрядах лезгинской группы народностей (лезгин, агулов, табасаранцев и рутулъцев) содержатся в.

1 7 монографии М. М. Ихилова. Отдельные стороны семейной обрядности, в том числе и элементы свадебного обряда лезгин, отражают работы ^ 18.

Г. А.Гаджиева. Специальная глава посвящена свадебной обрядности лезгин в серьезном научном исследовании Б. Р. Рагимовой.19 Лезгинам посвящена небольшая брошюра Т. Титовой, в которой также рассматриваются семейные.

ЛА обряды, в том числе и свадьба. Отдельный параграф посвящен вопросам брака и свадебной обрядности табасаранцев в работе коллектива авторов Б. Б. Булатова, Гашимова М. Ф., Сефербекова Р.И.21.

В последние десятилетия появился также ряд специальных статей или глав в общих монографиях, посвященных проблемам семьи и семейного Л быта, свадебным обычаям и обрядам лезгинской группы народностей .

16 Агаширинова С. С. Свадебные обряды лезгин XIX — начале XX века//Уч. зап. Института истории, языка и литературы. Даг. Фил. АН СССО (далее: Учен. Зап. ИИЯЛ). Махачкала: Дагфилиал АН СССР, 1964. Вып. XII.

17 Ихилов М. М. Народности лезгинской группы: этнографическое исследование прошлого и настоящего лезгин, табасаранцев, рутулов, цахуров, агулов.'Махачкала, 1967.

Гаджиев Г. А. Мифические персонажи и их названия у лезгин // Отраслевая лексика дагестанских языков. Махачкала, 1984. С.82−93. его же. Доисламские верования и обряды народов Нагорного Дагестана. М., 1991 и др.. ;

19 Рагимова Б. Р. Семейная обрядность лезгин (вторая половина XIX — нач. XX вв.). Депон. в ИНИОН РАН. М., 1991. ос Титова Т. Лезгинская семья. Казань, 1996. 01'.

Булатов Б.Б., Гашимов М. Ф., Сефербеков Р. И. Быт и культура табасаранцев в XIX — XX веках. Махачкала, 2004. С. 140−160. ~ См.: Курбанов К. Э. Брак и свадебные обряды цахуров в XIX — начале XX века//Вопросы истории и этнографии Дагестана. Махачкала, 1974. Вып. V. С. 131−150- Алимова Б. М. Брак и свадебные обряды у табасаранцев//Брак и свадебные обычаи у народов Дагестана в XIX — начале XX в. Махачкала, 1986. С. 29—46- Рагимова Б. Р. Общинное регулирование брачных норм у самурских лезгин//Там же. С. 119—126- Ризаханова М. Ш. Формы заключения брака и свадебная обрядность мискинджинцев// Брак и свадебные обычаи у народов Дагестана в XIX — начале XX в. С. 127−139- ее же. Брак и свадебная.

Отдельные вопросы истории традиционной семьи и брака у народов Дагестана (в том числе и у народов Южного Дагестана) были предметом.

23 изучения известного этнографа-кавказоведа С. Ш. Гаджиевой.

Таким образом, в течение двух столетий появилось всего несколько, хотя и далеко не полных, но очень интересных и в определенной мере уникальных описаний брака, свадьбы, свадебных обычаев и обрядов лезгин, табасаранцев, агулов, рутулов, цахуров. Однако, вся эта информация при всей ее исторической значимости, не освещает всех сторон рассматриваемого нами вопроса и не воспроизводит в законченном виде такой сложный социальный институт как брак и связанные с ним обычаи и обряды. В целом, имеющийся в наличии материал, совершенно недостаточен для каких-либо более или менее широких выводов и обобщений. В основном он ограничивается описанием в той или иной форме, определенных структурных элементов свадьбы, некоторых ритуалов. Соответственно, судить об эволюции свадебных обрядов по имеющимся материалам при всей их значимости можно лишь в самых общих чертах. Трансформация же свадебного обряда народов Южного Дагестана, происшедшая в течение советской эпохи, до сих пор не получила отражения и анализа в этнографической литературе. В частности, на протяжении XX в. не появилось ни одной работы, специально посвященной свадьбе народов Южного Дагестана, которая была бы монографическим исследованием, отобразившим изменения свадебного обряда.

Таким образом, в нашем распоряжении, как нам кажется, нет сколько-нибудь полного совокупного исследования тех аспектов темы, которые избраны нами для анализа. Рассмотрение же свадебных обычаев, их эволюции у нескольких, близких по ряду характеристик, народов, представляет несомненный интерес. Соответственно, это позволяет обрядность лезгин (традиции и инновации)//Брак и свадебные обычаи народов современного Дагестана. Махачкала, 1988. С. 56−70.

Гаджиева С. Ш. Семья и брак у народов Дагестана в XIX — начале XX в. М.: Наука, 1985. С. 143−270. проанализировать отношение молодежи этих народов к браку, семье, к традициям в целом.

Свадебные обычаи и обряды народов Южного Дагестана содержали их непреходящие эстетические и эмоциональные ценности — народные песни, народную музыку, танцы, маскарадные представления, шутки и др.24.

Создавая новую свадебную обрядность, размышляя над ее развитием, мы сегодня должны учитывать, прежде всего, эмоционально-эстетический аспект воздействия на молодежь, а также ее воспитательное значение.

Резюмируя, следует отметить, что рассмотрение свадебных обычаев и обрядов народов Южного Дагестана во всем их своеобразии позволит нам заполнить пробел в изучении богатой духовной культуры этих народов. Исследуя свадьбу и свадебные обычаи народов Южного Дагестана в прошлом и настоящем, мы поставили перед собой следующие основные задачи:

1. Осветить традиционные свадебные обряды и обычаи народов Южного Дагестана, привлекая при этом сравнительный этнографический материал, как по другим 'народам Дагестана, так и по народам Кавказа, а также показать динамику их развития.

2. Проанализировать изменения, происшедшие в свадебной обрядности в Советский периодвыявить соотношение традиций и новых явлений.

3. Провести сравнительный анализ традиционных свадебных обычаев и обрядов у народов Южного Дагестана, определить степень взаимовлияния и взаимопроникновения их свадебных обрядов.

4. Изучить новую структуру и новые социальные функции современных свадебных обычаев и обрядов.

Дополнением в решении поставленных задач исследования послужит,.

24 См.: Лезгиирин фольклор. Сост. А. Гаджиев. Махачкала, 1941; Гасанов М. М. Дагестанские народные пословицы, поговорки, загадки. Махачкала, 1971; Поэтика фольклора народов Дагестана. Махачкала, 1981; и др. на наш взгляд, попытка раскрыть причины и степень сохранения и исчезновения традиционной обрядности у исследуемых народов.

Целесообразность такого подхода к изучению свадебных обычаев и обрядов представляется очевидной как с точки зрения практической, так и теоретической, т.к. в известной мере открывает возможности для прогнозирования, а, следовательно, и управления культурными процессами, что в свою очередь повышает актуальность исследования.

Методы н формы сбора информации. Основным источником для написания настоящей квалификационной работы послужили полевые этнографические материалы, собранные диссертантом в 2000 — 2007 гг. в районах проживания лезг ин, агулов, рутулов, табасаранцев, цахуров.

При определении населенных пунктов для этнографического обследования учитывалась степень освещенности темы, как в современных, так и дореволюционных источниках и литературе. Выбирались районы и населенные пункты, сведения, по обрядности которых либо отсутствуют вовсе, либо фрагментарны и малочисленны. Кроме того, проводилась полевая работа с информаторами и в тех населенных пунктах, подробное описание свадеб которых нам оставили современные авторы (лезгины, рутулы, табасаранцы). В рамках исследования необходимо было увидеть, что же представляет собой свадьба этих народов через 45 (лезгины), 20 (табасаранцы), 10 (рутулы) лет, какова сохранность традиций в свадебном сценарии и отношение к ним самих жителей.

Материалы, относящиеся к традиционной свадьбе, изучались нами параллельно с материалами, характеризующими новые свадебные обычаи и обряды. Это позволило, как нам видится, результативно, на научной основе проанализировать современное состояние свадебной обрядности.

Сбор материала проводился методом этнографического опроса старожилов, путем непосредственного наблюдения, а также устного опроса, с социологическим уклоном.

В результате, обследованием было охвачено 58 сельских населенных пунктов. Для сбора сравнительного материала мы пользовались изданными монографиями, статьями о других народах Дагестана, Кавказа и др.

При сборе полевого этнографического материала в качестве информаторов отбирались старожилы исследуемых селений (см.: список в приложении). Для этнографического описания и анализа современной свадьбы мы посетили множество свадеб в разных районах и селах Южного Дагестана.

Методологическая основа данной квалификационной работы базируется на использовании принципов сравнительно-исторического исследования, признающего полицентричность всемирно-исторических процессов, исторического детерменизма — взаимообусловленности событий, их последовательности во времени и пространстве. Методологической и теоретической базой исследования послужили труды российских и дагестанских этнографов: H.A. Кислякова, Н. П. Лобачевой, Г. А. Сергеевой, С. Ш. Гаджиевой, С. С. Агашириновой, Б. М. Алимовой, А. Г. Булатовой и др., которые в разное время занимались исследованием вопросов брака, семьи и связанной с ними обрядовой культуры отдельных народов.

Новизна и практическая значимость диссертации. Работа является первым опытом комплексного изучения свадебной обрядности народов Южного Дагестана в прошлом и настоящем в обозначенных хронологических рамках (XIX — XX вв.). В научный оборот вводится значительное количество нового материала, главным образом, полевого. Разрабатываемый в работе комплекс вопросов позволит по-новому взглянуть на ряд не изученных или малоизученных проблем и значительно расширить сведения по этнографии народов Южного Дагестана. Материалы диссертации могут быть использованы при подготовке лекций и спецкурсов, при публикации статей и монографий по этнографии народов Дагестана.

Структурно диссертация состоит из введения, четырех глав, заключения и специального приложения.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

.

Свадебный цикл, как свидетельствуют наши материалы, был сложным комплексом обрядов и религиозно-магических действ, который, как явление бытовой культуры, прошел определенный путь исторического развития.

Мы обратили внимание на то, что свадебный обряд устойчивее других элементов народного быта сохраняет исторически сложившиеся особенности этнической культуры. У всех исследуемых народов свадебная обрядность представляла собой яркое, самобытное явление народной культуры и отличалась большой сложностью и разнообразием.

В XIX — начале XX вв. в свадебной обрядности исследуемых народов сохранились многие традиционные черты, что было обусловлено сохранением патриархальных черт семейного уклада, прочностью семейно-родственных связей.

В процессе исторического развития и изменения образа жизни народов Южного Дагестана, в XX веке меняется социальный смысл свадебного торжества.

Под влиянием социалистических преобразований из него выпадают многие обычаи, символизирующие и подчеркивающие зависимость выбора брачного партнера от воли родителей. Из свадебного обряда постепенно выпадают те его элементы, которые символизируют «куплю — продажу» девушки и, наконец, те, которые были непосредственно связаны с магическими действиями.

Эти изменения происходят как под влиянием объективных факторов (социально-экономические и культурные преобразования), так и под влиянием субъективных причин (рост образования молодежи, изменения характера и содержания их труда, рост социальной активности молодых людей, изменение потребностей, интересов) и, наконец, под влиянием культурно-воспитательной работы среди молодежи. К сожалению, сегодня такая работа среди молодежи не проводится.

Однако в силу относительной консервативности семейного быта и тем более свадебного обряда, в нем продолжают, тем не менее, еще долго сохраняться остатки старых обрядов и обычаев — таких, как одаривания, вызывающие большие обременительные для обеих сторон расходы, некоторые брачные запреты и пр. Но эти обряды принимают новую форму и частично новое содержание, что в определенной мере и предопределило их относительную устойчивость. Изменилось и отношение народа к выполнению многих традиционных обрядов: из серьезного действия, имевшего магический смысл, они приобрели игровой шуточный характер. В то же время изменились и их социальные функции. Если в прошлом важнейшей социальной функцией обряда была магическая, сейчас особое значение имеет эстетическая и этическая, т.к. обряды ориентируют молодежь на определенный тип поведения в семье и обществе.

Процесс перестройки свадебных обрядов проходит под воздействием целого ряда самых различных по характеру факторов: социально-демографических, социально-культурных, социально-экономических. Все они специально рассмотрены в работе.

В ходе исследования мы пришли и к такому выводу. Благодаря воздействию ряда факторов (общность исторических судеб, хозяйственные и этнокультурные контакты, одинаковый уровень социально-экономического развития и пр.), у всех народов Дагестана сформировалось немало общих обрядовых черт в свадьбе. Что касается исследуемых народов, то известно, что Южный Дагестан был и остается ареной контактов и взаимодействия разных культур: дагестанской и азербайджанской. В результате многовекового соседства и общения у народов Южного Дагестана сложилось много общих черт в хозяйственных занятиях, орнаменте традиционных ковров, в одежде, составе пантеона древних божеств, а также в обрядности, в том числе и свадебной. У исследуемых народов (особенно у рутулов и цахуров) азербайджанский язык играл и играет сегодня роль международного языка для общения цахуров, рутулов с лезгинами, табасаранцами, агулами, горскими евреями, а также с самими азербайджанцами. Как мы могли убедиться, бытующие в народе песни, термины родства и т. д. у рутулов, цахуров, табасаранцев и части лезгин — азербайджанские. Разумеется, что это результат тесных экономических и культурных связей народов Южного Дагестана с Азербайджаном.

В силу издавна существовавших экономических и культурных связей, часть южных табасаранцев и агулов хорошо знали лезгинский язык. У каждого из исследуемых народов в результате особенностей исторического развития, в частности, давности и интенсивности контактов друг с другом и другими народами региона, формировались и специфические для того или другого народа обряды.

Вместе с тем, каждый из этносов и этнических групп региона выработал свои особые локальные черты быта, которые отличают их от соседей и других родственных народов.

Таким образом, изучение процессов, происходивших в свадебной обрядности народов Южного Дагестана, дает нам возможность рассмотреть как общее, так и особенное в свадебной обрядности исследуемых народов.

Что касается структуры современной свадебной обрядности, то наши материалы позволяют нам выделить в ней три основные части, традиционно бытующие до сих пор: предсвадебные (сватовство, сговор) обряды, собственно свадьба и послесвадебные обряды. Каждая из выделенных частей и сегодня выполняет свою специальную роль, имеет свои названия и сроки их исполнения. Но степень сохранности традиционных обрядов различны не только у разных этносов, но даже в отдельных селениях одного этноса. Это объясняется рядом обстоятельств: общим состоянием традиции не только в духовной культуре народа, отношением к ней самого населения в целом, а также родителей жениха и невесты, поскольку на них, в основном, лежит вся организация свадьбы. Не последнее место занимает, и готовность молодых следовать советам старших. В этом нас убеждают и наши материалы.

Анализируя изложенные в диссертации материалы, мы приходим к выводу, что современная свадьба у народов Южного Дагестана, с одной стороны имеет ряд традиционных элементов, которые органически вошли в ее структуру (сватовство, обручение), и устойчиво в ней сохраняются, несмотря на некоторые изменения их функций, с другой — наблюдаются тенденции упрощения этапов свадебной обрядности, исключения из свадебного торжества увеселительных мероприятий (маскарадные представления, скачки, преграждение дороги, ряженые, шуточные песенные соревнования), которые являлись яркой чертой свадебной обрядности еще в середине XX века.

В ходе исследования современной свадьбы, нами задавались вопросы информаторам, выявлявшие отношение респондентов к включению в современную свадебную обрядность тех или иных элементов традиционной свадьбы. В качестве таких элементов информаторы назвали такие обряды, которые оказывают воспитательное влияние на молодежь. Они считают, что в современной свадебной обрядности следует сохранить те обряды, которые выражают взаимоподдержку родственных групп жениха и невесты, обычаи, связанные с приобщением невесты к хозяйственной деятельности своего нового дома и формы помощи и поддержки, которые ей оказывались со стороны ее новых родственников и соседей.

К обычаям такого рода они относят и все обряды, которые ориентируют невесту и жениха на определенный тип взаимоотношений с новыми родственниками и между собой — на сдержанность чувств, готовность помочь, на умение уступить, поддержать друг друга в трудную минуту.

К обычаям такого рода они относят и все обряды, которые содержат определенные указания на распределение обязанностей и ролей в семейной жизни, т.к. такое распределение помогает молодым более ответственно и результативно выполнять свои семейные функции, способствуют укреплению семьи.

К обрядам такого типа информаторы относят и все те символические действия и пожелания, которые высказываются невесте и жениху, и содержат, по сути дела, характеристику основных целей и задач брака — рождение и воспитание детей, сохранение крепкой, здоровой семьи. Обряды, способствующие чуткому отношению молодых друг к другу и установлению доброжелательных отношений между будущими родственными группами.

Конкретное содержание всех этих обычаев и обрядов мы постарались воспроизвести в процессе работы.

Помимо этого, все информаторы отмечают, что южнодагестанскую свадьбу отличал богатейший песенный репертуар. Сейчас, к сожалению, гармоничное соединение песни и обряда, характерное для традиционной свадьбы и превращающее ее в театрализованное красочное действо, разрушено. Можно говорить лишь о большей или меньшей сохранности и знании людьми старшего поколения песен, исполняемых у ворот дома невесты и жениха. Отсутствие традиционного музыкального фольклора, безусловно, обедняет современную свадьбу.

В основе культуры каждого народа лежат общечеловеческие ценности, выработанные народом в течение тысячелетий. Свадебные обряды и обычаи обладают наибольшей устойчивостью. Перед исследователями встает ряд дополнительных задач. Желание придать торжественность важным событиям в жизни у людей остается. Не требует специального доказательства, что прогрессивные обычаи и обряды являются одним из средств управления социальным поведением людей, одним из механизмов воспитательного воздействия, трансляции народной культуры прошлого.

Но в оценке национальных традиций и обычаев должна проявляться осторожность. Поэтому, многие наши респонденты требуют упростить большие, подчас непосильные свадебные расходы, которые могут привести к исчезновению многих этнических и эстетических моментов свадебной обрядности. Широких кругов общественности волнуют рост стоимости подарков (калыма), выдаваемых невесте, и другой, близкий по своему характеру к калыму обычай одаривания молодой невестой родственников жениха. Число и стоимость подарков из года в год растет. Отрицательное отношение со стороны населения вызывает и обычай сбора денег с гостей на свадьбе. Хороший обычай, генетически связанный с взаимопомощью, превращен в настоящее время некоторыми группами людей в форму вымогательства. Размер денежных взносов с участников свадебного торжества растет из года и год, т.к. никто не хочет быть хуже других.

Исследуя современную свадьбу лезгин, агулов, рутулов, табасаранцев, цахуров, мы обнаружили, что в настоящее время современная свадебная обрядность включает в себя множество элементов, характерных не только для народов Дагестана, Северного Кавказа, Закавказья, но и других народов России и Ближнего Зарубежья. Этот процесс взаимопроникновения культур составляет важнейшую специфическую особенность современного обрядового комплекса и образа жизни в целом.