Формирование молодого поколения Северной Осетии в условиях трансформирующегося общества 1920-х гг: исторический опыт

Актуальность исследования. Современное российское общество претерпевает серьезные преобразования в социально-экономической и духовной сферах. Эти изменения коснулись и молодежной политики, поставив вопрос об ее обновлении, а также реформировании, прежде всего, школьного образования. Актуальность исследования обусловлена значимостью молодежи в жизни общества, ее потенциальными возможностями влияния на развитие страны, существенной ролью детского и юношеского движения в" общественно-политической системе.

Сегодня государственная молодежная политика, по признанию высших руководителей государства, неэффективна, недейственна, политические институты общества практически не влияют на государственную политику в этой сфере.

В создавшейся ситуации историки не могут оставаться безучастными к судьбе российской молодежи, ведь в основе понимания традиций развития современной школы и молодежной политики должен лежать, прежде всего, анализ их исторических корней.

После октябрьской революции в России поменялась культурная парадигма — была провозглашена «культура нового, высшего типа» — пролетарская культура. Ее политической базой являлась советская власть, ее идеологической основой — марксизм-ленинизм. Формулируя задачи подъема крайне низкого культурно-образовательного уровня населения, особенно крестьянства, руководство советского государства исходило из того, что неграмотный человек стоит вне политики, вне идеологического влияния.

Оживление при нэпе капиталистических элементов в городе и деревне актуализировало идеологическую работу и идейно-политическое воспитание трудящихся масс. Эти обстоятельства в конечном итоге привели в годы нэпа к монополизации руководства культурным строительством со стороны коммунистической партии и доминированию в культурной политике идеологических подходов. Пролетарская культура (в том числе и воспитание) жестко очертила круг своих ценностей, отобрав из национальной и мировой культуры только то, что способствовало классовым интересам пролетариата. Все, что выходило за рамки пролетарской культуры, рассматривалось как чуждое, излишнее, ненужное и враждебное. Тоталитарное государство создавало эффективную систему тотального формирования человека, максимально усвоившего ценности, адекватные государственной идеологии.

С первых дней советской власти школа рассматривалась как важнейший инструмент культурного преобразования общества. Ее становление и развитие органично встраивались в широкую программу мероприятий партийно-государственного аппарата, направленных на достижение этой цели. Теоретические и практические пути реализации данной программы нашли свое отражение в концепции культурной революции, отводившей решающую роль школе в строительство социалистического общества.

Культурная революция понималась не как «мгновенный» процесс, а как «целая полоса культурного развития"1. При этом справедливо полагалось, что мало объявить культурные ценности достоянием народа, надо поднять народ до уровня, позволяющего пользоваться этим достоянием. Вот почему решающая роль в осуществлении задач культурной революции отводилась школе. Однако школа, как и культура в целом, были взяты в жесткие рамки марксистской философии, которая официально была провозглашена единственно верным учением.

Новая власть связывала обучение и воспитание подрастающего поколения с формированием классового сознания своих молодых граждан и революционной нетерпимости к инакомыслию. Школе отводилась решающая роль в осуществлении программы культурной революции. Вот почему, несмотря на успехи и положительные достижения, советская школа испытала на себе последствия политического диктата и классовых извращений.

Основным объектом педагогического воздействия становится класс, а воспитание через коллектив — важнейшей задачей школы. Отсюда противопоставление социальных и индивидуальных качеств личности, ориентация исключительно на социальную однородность школьников через формирование социально-типичных черт их личности. Большое значение в строительстве новой школы придавалось учителю, который открыто признавался проводником идей партии в воспитании подрастающего поколения. Но провозглашенный Лениным тезис о том, что советский учитель «.должен у нас быть поставлен на такую высоту, на которой он никогда не стоял и не стоит и не может стоять в буржуазном обществе» так, и остался пустой декларацией.

Роль государства в формировании системы народного образования заключается в выполнении двух основных функций: во-первых, оно берет на себя реализацию учебных и воспитательных задач, в той мере, в какой они осознаются самим обществом или его верхним слоем в лице культурной и правящей элитыво-вторых, оно изыскивает и мобилизует финансовые ресурсы для материальной поддержки школы. Чрезмерное усиление роли государства в выполнении первой функции, излишне жесткая подгонка задач образования под интересы господствующего слоя, игнорирование или даже подавление общественной инициативы не способствует нормальному духовному развитию нации2.

Изучение проблемы духовного становления общества с 1917 г., т. е. процесса усвоения новых социальных норм и ценностей различными группами населения России, имеет ключевое значение для анализа последующего общественного развития страны.

История советской школы и педагогической мысли Северной Осетии в период нэпа — по-своему яркий, насыщенный интересными новаторскими поисками и в то же время полный противоречий, драматизма период культурного строительства. Уже в силу этого он весьма поучителен для потомков как с точки зрения анализа самого феномена мощного прорыва в культурнотехнической области достаточно отсталой по европейским меркам российской провинции, так и понимания причин, обусловивших, в конечном счете, кризис и разрушение казавшихся незыблемыми оснований, на которых возводилась «социалистическая культура» в целом.

Не менее важно исследовать, как происходила в детском сознании переоценка старых норм бытия, складывались формы социальных представлений на основе новых стереотипов мышления и в результате — формировался тип гражданина нового общества — «нового человека».

Актуальность проблемы политического воспитания детей определяется теоретической и практической значимостью. Иными словами, предстоит изучить становление облика личности юного гражданина Северной Осетии в первые годы Советской власти. Сравнительный анализ старых и новых черт в явлениях детского сознания составляют основной метод, используемый в работе. Сопоставление этих явлений представляется тем более важным, что трансформация детской психологии на переломе двух эпох развивалась во времени, включая постепенное замещение, а нередко и причудливое сочетание старых и новых элементов.

Проблема актуальна и вследствие регионального характера исследования. В историографии такие труды приобретают особое значение в связи с регионализацией общественной жизни. Историко-антропологические работы имеют органическую связь с состоянием современного общества, с проблемами, которые волнуют общество сегодня, занимают массовое сознание и ответы на которые люди стремятся найти в своей истории.

В современной региональной историографии проблемы формирования новой школы и становления нового человека в контексте модернизации пока не получили должного развития3.

Степень изученности. Новый социокультурный тип, который сложился в результате воспитательного процесса, во многом определял общественные явления отечественной истории, вплоть до наших дней. Внутри этой общей проблемы особый интерес представляет изучение центрального звена всей системы социального воспитания — ребенка — в тесной связи со становлением нового общества и его институтов, во взаимодействии с его идеологией, политикой и моралью. При этом важнейшее значение имеет анализ средств и способов политико-идеологического и этического воздействия общества на формирование личности ребенка, роли государственной школы, социальной среды и семьи. В формировании советского самосознания — чувства принадлежности к стране, непохожей на остальные страны мира, — огромную роль играла государственная политика, направленная на социализацию детей посредством обучения, вовлечения в политические организации (такие, как пионерское движение) и пропаганды (включающей литературу для детей, школьные учебники, и визуальные средства, например плакаты). Однако до настоящего момента эта тема — в отличие от многих других, связанных с детской культурой, — систематически почти не изучалась. В работах по истории советского периода и эссе о советском самосознаний дети чаще всего не упоминались вовсе, либо затрагивались лишь мимоходом. Даже в исследованиях, посвященных образованию, обычно применяется подход «сверху вниз», при котором акцент делается на институционализации, образовательной политике и педагогической теории, а не на практике работы в классах, не на детском переживании ситуации обучения или практическом содержании учебного плана (определенных книгах и учебниках и т. д.).

Родственная тема, которой также уделялось мало внимания, — глобализация детства, то есть общих черт эволюции идеологии, материальной культуры, социоэкономических структур и опыта в различных культурах на протяжении XX века, эволюции, которая могла происходить по прямым (идеологический контакт) или косвенным причинам (конвергенция как результат процесса модернизации). В тех работах, в которых рассматривается глобализация в современной детской культуре, избирается довольно узкий и зачастую предвзятый подход.

Проанализировав состояние изученности данной темы, диссертант вынужден признать, что, несмотря на довольно обширную историографию школьно-образовательной, общественно-комсомольской проблематики 1920;х гг., специально заявленный автором аспект в отечественной историографии практически не изучался4. Отдельные вопросы являлись предметом научного анализа, однако они не рассматривались как составная часть политического воспитания детей. Комплексное исследование детского социокультурного и политического пространства до сих пор не проводилось.

Вместе с тем, было бы некорректно вести речь о полной неразработанности проблемы. В отечественной историографии различным аспектам истории образования посвящено большое количество исследований, в которых обобщен опыт деятельности государства и всех звеньев народного образования по разработке и осуществлению образовательной политики5. Поэтому в отношении объема работ по данной проблематике, можно говорить о том, что она широко представлена в литературе. Условно историографию изучаемой проблемы можно разделить на три периода:

Все годы существования советской системы в исторической науке молодежное движение в основном рассматривалось не в контексте истории СССР (т.е. гражданской истории), а как часть истории коммунистической партии. Это существенно сказывалось на достоверности, правдивости, научности изучения и освещения процесса формирования нового поколения. В отечественной историографии различным аспектам темы посвящено большое количество исследований, в которых обобщен, прежде всего, опыт деятельности государства и всех звеньев народного образования по разработке и осуществлению образовательной политики6.

Поэтому в отношении объема работ по данной проблематике, можно говорить о том, что она широко представлена в литературе. Условно историографию изучаемой проблемы можно разделить на три периода:

Первый период — середина 20-х — середина 50-х годов прошлого столетия. Среди исторических исследований по рассматриваемой проблеме следует выделить две группы работ. Первую составляют исследования, посвященные непосредственно центральным и местным органам управления системой воспитания молодого поколения. Вторую группу представляют работы по молодежной политике и истории юношеских организаций 1920;х гг.

Авторами работ первого периода по проблемам народного образования были в основном практические работники, которые хотя и пытались проанализировать проблемы развития народного образования, всё же не могли поп казать развитие школы в историческом плане. В этот период в североосетинской литературе преобладали исследования, посвященные конкретным о направлениям культурной работы. Эти работы интересны в плане первоначальной постановки проблемы, а также богатым фактическим материалом. Авторами не ставилось под сомнение партийное руководство комсомолом, основная часть исследований по молодежному движению разрабатывалась через призму партийного руководства. Более того, в историографии как этого периода, так и последующих лет наиболее разработанными являются именно вопросы партийного руководства всеми сферами воспитания молодого поколения9.

В конце 50-х годов, когда произошел поворот к проблемам образования, связанный с начавшейся реформой общеобразовательной школы, появились первые фундаментальные исследования по истории советской школы Ф. Ф. Королёва, Медынского E.H.10- Равкина З.И.11- Ким М.П.12. Паралелльно выходят книги Х.С. Черджиева13, В.В. Смиренина14, в которых анализируются проблемы культурного строительства, народного образования в Северной Осетии за годы Советской власти. Отдельно следует сказать о коллективном труде «Народное образование в Северной Осетии», в которой авторы показывают развитие школьного образования с начала XX века до 1955 года15.

Сложность восприятия истории молодежной политики и юношеского движения объективно вызывалось тем, что на протяжении почти восьми десятилетий в советском обществе, общественно-политической системе молодежное движение было представлено единым коммунистическим союзом. Это обусловливалось объективным фактором существования однопартийной системы, единой идеологии, возведенной в ранг государственной. И все же рассматриваемая тема пополнилась в указанный период работами по истории молодежного движения16.

1 7.

В 1960;е гг. тема получила дальнейшее развитие, хотя не так активно. В основном исследования этого времени посвящены состоянию образования в дореволюционной Осетии18. В ряде работ, где все же затрагиваются вопросы школьной политики Советской власти за означенный период, речь идет лишь о неоспоримых достижениях в области образования. Особым вниманием историков пользовалась проблема партийного руководства культурной работой, что диктовалось политической конъюнктурой в развитии исторической науки.

Второй период историографии — 70-е-80-е годы. В эти годы проблемы образования освящались историками в трудах обобщающего характера.

Серьезное научное изучение системы управления культурой, ее органов, принципов функционирования началось с 1970;х гг., а пик исследовательского интереса к теме относится к 1980;м гг. В этот период появляются первые обобщающие труды по истории управленческих органов в области культуры19.

В Северной Осетии эти проблемы также не остались в тени20. Поскольку задачей данных исследователей явилось рассмотрение отдельных аспектов культурной работы (культурно-просветительной работы, ликвидации неграмотности и др.), специального внимания системе формирования политического мировоззрения детей авторы не уделяли. В этих работах приводятся факты без детального анализа особенностей этого процесса.

Эти исследователи рассматривали историю развития образования в контексте партийного руководства просвещением. И делали вывод о том, что именно партийные организации региона сыграли ведущую роль «в успешном реформировании системы школьного образования. Следует подчеркнуть, что практически не изучена история местных органов управления культурой21.

Данные исследования тенденциозны в концептуальном плане, не соответствуют современному уровню развития историографии и требуют методологического и теоретического пересмотра. Тем не менее часть работ не утратила своего значения с точки зрения разработки фактического материала по истории образования.

Третий период историографии — с 1990;х годов. В это время были предприняты первые попытки концептуального переосмысления проблемы культурного строительства.

В последнее десятилетие историческая литература пополнилась целым рядом серьезных работ, по-новому раскрывающих историю школьного дела в Советской России. Некоторые проблемы жизни молодого поколения, остававшиеся на периферии исторической науки, освещались в зарубежной историографии. Западным историкам удавалось взглянуть на проблемы школы 1920;х гг. намного шире, чем это получалось у их советских коллег. Наиболее значимыми работами являются монографии и статьи Ш. Фицпатрик, И. Тирадо22.

В настоящее время к числу приоритетных направлений историко-культурных исследований относятся изучение политики коммунистической партии в сфере культуры, и отдельных институтов, с помощью которых эта политика осуществлялась, а также ее результатов. Вместе с тем проблематика, касающаяся изучения административных органов управления и их структурно-функциональных изменений в большинстве случаев либо является вспомогательным сюжетом, либо вообще остается без внимания.

Ослабление идеологического партийного контроля, способствовало появлению работ, в которых более глубоко и объективно анализировались тенденции и механизмы народного образования. Для публикаций 90-х годов характерно критическое освещение в оценке достижений советской системы образования.

Монография Т. Ю. Красовицкой, проанализировавшей организацию культурной работы среди нерусского населения РСФСР в начале 20-х гг., посвящена конкретному направлению административной работы — руководству культурным развитием нацменьшинств23.

Свой вклад в разработку темы внесли и осетинские ученые. К сожалению, во многом изучение данной проблематики все больше становится областью приложения усилий ученых-педагогов, исторические процессы в области культуры ушли в тень24.

Одной из основных тенденций можно назвать разработку исследователями национальной и региональной тематики2−5. Заметное место в историографии истории культуры Осетии занимает коллективная работа «От века к веку"26. В работе содержится богатый фактический материал и принципиальная постановка ряда вопросов культуры в регионе.

Некоторые данные по проблеме диссертации (например, о состоянии народного образования по данным переписей 1897 и 1926 гг. о численности учащихся школ и т. д.) имеются в монографии С. А. Хубуловой .

Монография Л. Х. Дзаховой раскрывает национально-культурный аспект процесса модернизации в Горской АССР. В ней затронута проблема народного образования в первой половине 1920;х гг.28.

Краткий обзор историографии позволяет сделать следующие выводы: исследователями вопросов народного образования собран и обобщен большой фактический материал. Главное внимание уделено изучению опыта партийного руководства школой, достижениям советской системы образования. Однако история становления единой государственной школы в Северной.

Осетии разработана историками достаточно дифференцированно. В частности, а) нет единого подхода к теме, связанной с событиями Февральской революции и состоянием школьного дела в этот периодб) какие процессы шли в системе народного образования накануне 1917 года? Как известно, приобщение к европейскому педагогическому опыту началось еще до первой мировой войны. Особенно популярной была идея свободной творческой трудовой школы, свободного воспитания, входившая во все предполагаемые проекты школьных реформ.

Современное состояние исторической науки такого, что дальнейший прогресс возможен лишь в результате интеграции различных гуманитарных дисциплин. Утвердившийся в науке междисциплинарный подход открыл новые возможности для комплексного изучения многих проблем, которые могут стать предметом самостоятельного анализа. К ним относятся культура детства, детское пространство в контексте модернизации культуры Северной Осетии.

Цель исследования — изучение становления личности юного гражданина Северной Осетии в 1920;е гг.

Означенная цель определяет задачи исследования:

1. изучить правовой статус управленческих органов Северной Осетии и его изменений в процессе организационных трансформаций самой системы;

2. выявить и проанализировать основные направления и особенности кадровой политики в сфере культуры;

3. дать характеристику социальному положению осетинского учительства;

4. установить идейные и организационные основы детского общественного движения;

5. проанализировать детский досуг как социокультурное явление 1920;х гг.;

6. определить формы и методы формирования детской политической культуры.

Объектом исследования стало детское пространство в социокультуре Северной Осетии 1920;х гг. Становление личности ребенка представляется исключительно как результат воздействия извне: со стороны общества, семьи, школы, учителей, родителей. В системе образования новой, пролетарской формы национального типа культуры доминирует воспитание. Воспитание — основная цель школы, т. е. социализация, привитие норм и правил поведения, насильственное «отесывание» ребенка под параметры пролетарского типа личности, подготовка его к выполнению заданной социальной роли.

Предметом исследования является совокупность форм и методов формирования нового поколения. Первую и главную, задачу школы определяла идеология, т. е. формирование идейно-преданного, коммунистически верного, непримиримого к врагам и «пережиткам» прошлого гражданина. Советская школа, тоталитарная по форме, сословная по сути, ограничивалась «вливанием» в учащегося определенного набора знаний. Само общественное развитие выступает в виде самоцели, материального роста, совершенствования технико-экономических и социальных систем.

Хронологические рамки диссертации охватывают период 1920;х гг., когда происходила социально-психологическая модернизация общества, закладывались основы становления нового поколения детей, воспитанных на социалистических идеалах. Отличительная особенность 1920;х гг. — высокая динамичность реформаторских тенденций, для которых стала характерна трансформация некоторых идей, феноменов в их противоположности. Другой отличительной особенностью стало то, что реформирование затронуло как материальные, так и ментальные аспекты жизни провинции.

Именно в это время формировалась система идеологического воздействия на подрастающие поколения, создавалось детское пространство в социо-политической культуре Северной Осетии.

Методологической основой работы послужили принципы объективности и историзма, преемственности и системного научного анализа. Исследование выполнено в рамках междисциплинарного подхода. Для решения поставленной проблемы необходимо синтезировать методы и исследовательские подходы, сложившиеся в этнологии, истории, социологии, культурологии.

В работе был применен диалектико-материалистический метод познания явлений и процессов в их взаимосвязи и развитии. Базовым для исследования является комплекс традиционных методов, в том числе историко-культурологический анализ фактов, событий, нормативных актов и иных документов.

Широко применялся сравнительно-исторический метод, что дало возможность выявить зависимость содержания и идеологии того или иного факта от конкретно-исторической обстановки. Метод актуализации в ряде случаев предоставил возможность определить общественную значимость рассматриваемых проблем.

Источниковая база. Диссертационное исследование выполнено на основе широкого круга опубликованных и неопубликованных источников, содержащих ценные сведения по изучаемому предмету.

Опубликованные материалы включают в себя документы, изданные в сборникахматериалы, обнародованные в периодической печати, публиковавшиеся в 1920;х гг.- специальные отчеты Горревкома, Владревкома, материалы мемуарного характера и т. д.29.

В исследовании использовались материалы периодической печати — газеты «Горская правда», «Власть труда», «Коммунист», «Жизнь национальностей», «Горский пионер» и журналов «Революция и горец», «СевероКавказское учительство». Анализировалась в работе публицистика из периодической печати того времени. Она была посвящена актуальным и дискуссионным вопросам культурной деятельности, проблемам организации и формам коммунистического воспитания. Характеризуя документальную обеспеченность данной темы, необходимо отметить, что материалы периодической печати перекрывают архивные, т.к. многие архивы этого периода не сохранились. Но по обширности, интересу, эмоциональной подаче материала они представляют собой очень ценный исторический источник. Главной проблемой остается неточность информации, ошибки и опечатки. Это в свою очередь, требует от исследователя сверки данных с архивными материалами. Опубликованные источники не позволяют реконструировать систему формирования нового человека в условиях Северной Осетии и исследовать динамику ее развития полностью.

В связи с этим в диссертации был использован значительный массив неопубликованных архивных источников из ГАРФ, РГАСПИ, ЦГА PCO-А., ЦТ, А РСО-А ИПД30.

Базовыми среди неопубликованных источников стали архивные документы, хранящиеся в ЦГА РСО-А (фонды 122 — Северо-Осетинский училищный совет- 121 — Народный комиссариат просвещения Терской области и 124 — Северо-Осетинский областной отдел народного образования). Эти документы имеют особое значение в рамках исследуемой темы. В указанных фондах собраны материалы общекавказских, северо-осетинских государственных и партийных органов, позволяющие выявить региональные особенности функционирования руководящих органов в масштабе всего Кавказа.

Дополняют картину документальные материалы областного и республиканского звеньев системы образования (Ф. 49 — Отдел народного образования исполкома Владикавказского окружного Совета).

По видам все использованные документы можно разделить на несколько групп: во-первых, законодательные акты и нормативно-распорядительная документация государственных органов управления. К ним относятся декреты, распоряжения, постановления съездов и конференций всех уровней, протоколы заседаний органов государственной власти. Из фондов, хранящихся в.

ГАРФ, наибольшую ценность представляет фонд Главного политико-просветительного комитета (Главполитпросвета) (Ф. А-2313). Данный фонд содержит постановления Наркомпроса и Главполитпросвета о деятельности главка и его структурных подразделений: приказы, протоколы заседаний, планы и отчеты отделов, секций и бюро, материалы по личному составу, финансовые отчетыв фонде Министерства просвещения РСФСР (Ф. А-2306) содержится большой конкретно-исторический материал. Из фондов, хранящихся в ЦГА РСО-А, особый интерес представляют фонды Облревкома и Владикавказского исполкома Совета рабочих и крестьянских депутатов. Документальные материалы фондов помогают показать процесс формирования административно-командной системы на примере отдельно взятой республики. К таким документам относятся протоколы совещаний работников Наркомпроса с деревенскими представителями, протоколы заседаний коллегии агитотдела Обкома РКП (б), протоколы заседаний учкомов, школькомов и т. д.

Во-вторых, директивы и нормативно-распорядительная документация партийных органов всех уровней — постановления, решения. Резолюции партийных съездов, конференций в области культуры. Исключительно информативным является фонд Министерства народного просвещения ГАССР. В нем отложились данные о деятельности ОНО в Северной Осетии (ФР — 123).

В-третьих, делопроизводственная документация партийных и советских органов управления — деловая переписка, письма, докладные записки (ФР — 39 — Владикавказский окружной ревком).

Еще одну группу составляют стенограммы выступлений, докладов на партийных и советских конференциях, заседаниях ОНО и АПО, информационные и статистические отчеты, сводные обзоры и т. д. Из фондов, хранящихся в РГАСГТИ, особый интерес представляет собой фонд A.B. Луначарского (Ф. 142). Фонд представляет совокупность документальных материалов, которые позволили выявить роль центральных органов власти в организации работы по системе образования в Горской Республике. Из фондов, хранящихся в ЦГА РСО-А, особняком стоит фонд 47 — Исполком Владикавказского окружного Совета. Это отчеты, справки, доклады, обзорные сводки с мест, протоколы заседаний облисполкома. Анализ данных документов позволяет дать более или менее цельную картину культурно-просветительной работы в Северной Осетии, выявить качественное соотношение культурно-просветительных учреждений (ликбезов, школ, изб-читален, домов крестьянина и т. д.). Документы фонда помогают выявить роль местных партийных и советских органов власти в организации работы по созданию новой генерации советских людей.

Для анализа привлекались также документы личного происхождения. Это в основном материалы мемуарного характера, свидетельства современников и участников событий: (ФР — 759 — фонд профессора Алборова Б.А.).

Использованные источники дают возможность достаточно подробно проследить организационные изменения в системе управления, изучить функции и компетенцию органов управления культурой. Совокупность всего массива выявленных источников при условии критического подхода к ним позволяет решить основные исследовательские задачи диссертационной работы.

Научная новизна диссертационного исследования состоит в следующем:

• впервые предметом самостоятельного и специального исследования в совокупности стала история формирования нового человека, человека новой политической системы в условиях трансформирующегося российского общества;

• проведен комплексный анализ формирования, становления и эволюции всей властной вертикали народного образования, отвечающей за воспитание нового человека;

• с учетом новых подходов исследован и обобщен исторический опыт создания и изменения концепции воспитания;

• рассмотрены в совокупности факторы, влияющие на формирование детского сознания в 1920;е гг. Среди этих факторов не только школьное воспитание, но и социальное окружение, которое закладывает в ребенке представления и привычки еще до поступления его в школу;

• выявлены характерные особенности формирования основ политических знаний в среде осетинского учительства;

• раскрыто значение досуговых форм воспитания;

• определены место и роль юношеских общественных организаций в процессе коррекции детской психологии.

Практическая значимость диссертации состоит в том, что материалы и выводы работы могут быть использованы при разработке и написании обобщающих трудов по истории России и Северной Осетии, а также при подготовке лекций, общих и специальных курсов по истории культуры и создании пособий по краеведению. Опыт организации унифицированной системы управления культурой, формирования «нового человека» может быть использован и представителями современной администрации всех уровней при разработке региональных комплексных программ социально-экономического и культурного развития.

Апробация результатов исследования. Диссертация обсуждена и одобрена на заседании кафедры отечественной истории XX века СОГУ.

Основные положения исследования содержатся в 6 опубликованных статьях. Апробация работы осуществлялась в выступлениях на международных, всероссийских и вузовских научно-практических конференциях, проходивших в Санкт-Петербурге, Пензе, Владикавказе и Майкопе. По теме диссертации в 2005 г. выигран грант РГНФ. Структура диссертации состоит из введения, трех глав, заключения и списка источников и литературы.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

.

Таким образом, школьное строительство 1920;х гг., явилось важной составляющей процесса модернизации отечественной системы народного образования, представляло собой сложный многоплановый процесс, отражало сущностные черты, противоречия и трудности развития общества во всех основных сферах жизни.

Анализ проблем развития процесса формирования новых людей в Северной Осетии показал, что опыт 20-х гг. во многом может помочь осмыслить позитивные и негативные явления в молодежной политике, понять истоки просчетов в образовательной модели.

Процесс создания системы управления молодым поколением в Северной Осетии в 1920;е гг. шел в русле общего социально-политического развития России того времени. В то же время он имел выраженные региональные особенности. В качестве общей тенденции развития управленческой работы следует отметить неуклонное усиление централизации и унификации. Но в сравнении с процессом становления общероссийских органов Осетия значительно отставала по времени. Если на уровне общероссийских органов система партийно-государственного контроля начала функционировать в 1917 г., то в Осетии это произошло только в начале 1920;х гг. В условиях налаживания и укрепления связей между всеми элементами системы (партийныегосударственные органы управленияСев-Осет. ОНО — местные отделы) проведение единой политики значительно облегчилось. В итоге Северная Осетия к концу 1920;х гг. преодолела значительную самостоятельность в сфере управления как народным образованием, так и в молодежной политике.

Власть понимала важность всеобуча в решении важных стратегических политических, экономических, культурных задач, но в то же время рассматривала его как средство решения маргинальных проблем. При видимой динамике, процесс всеобуча постоянно сталкивался с трудностями экономического и организационного характера. Комплексные программы, интересно задуманные в психолого-педагогическом плане, отвечали достижениям современной педагогической мысли, но вступали в противоречие с актуальными потребностями советского общества 1920;х гг. Компромиссы в поисках возможности реализации нового содержания образования в советской школе на практике вели к постепенному выхолащиванию научного содержания образования, изначально заложенного в основу комплексных программ.

Социальная функция советской школы, сравнительно с дореволюционной, существенно изменилась. Вся школьная система как России, так и Северной Осетии была подчинена задаче формирования «нового человека социалистического общества». Речь шла не только об организации и развитии комплекса методов политико-идеологического воспитания, но о создании абсолютно новой школьной среды, о развертывании целой системы мер, направленных на выработку совершенно нового психологического типа людей, с новым мироощущением и социальным поведением.

В сравнительно короткий срок в Северной Осетии была создана весьма гибкая школьная система, включавшая в себя школу — девятилетку с различными относительно самостоятельными концентрами: начальная, — семилетняя (с выходом на техникум или в старшие классы средней школы) и полная средняя школа. Кроме того, созданная система позволяла через различные виды учебных заведений (ФЗУ, рабфак, ШКМ и др.) давать молодежи, прежде всего детям рабочих и крестьян, общеобразовательную подготовку и производственную квалификацию. Немало было сделано и для приобщения к культуре практически поголовно неграмотного населения национальных окраин бывшей Российской империи. Им, взамен сложной арабской письменности, которой они в сущности не знали, была представлена письменность, разработанная на основе удобной, легкой в усвоении русской графики. Все это позволило стране уже к 1936 г. добиться впечатляющих успехов в области просвещения и культуры в целом.

В соответствии с классовыми приоритетами определялась кадровая политика. Школьных учителей, имевших «буржуазное происхождение», постепенно заменялись преданные идее коммунизма школьные работники, прошедшие курс Совпартшкол, политкружков и т. д.

Досуговые формы детской культуры были также пронизаны идеей формирования сознания нового поколения. В библиотеках Осетии в результате жесткого отсева была отобрана «неблагонадежная литература», оставлена лишь идейно выдержанная, список которой определяли СевероОсетинским политпросветом совместно с агитпропотделом.

Серьезное внимание в Северной Осетии уделялось вовлечению детей в общественные организации. В 1925 г. значительная часть подрастающего поколения являлась комсомольцами, пионерами или октябрятами. Участие в этих организациях предполагало вовлечение в социалистическое строительство молодого поколения региона.

Социально-политические представления детей формировались не только школой или другими учебно-воспитательными учреждениями, но и социальной средой с ее традиционными взглядами и насущными интересами. Это проявлялось в представлениях школьников о единоличном характере правления вождей, о полной собственности крестьян на землю и т. д.

Послереволюционное поколение осетинских школьников, несомненно, несло в себе атрибуты «нового человека». Однако этот тип был весьма далек от того идеала, который изображался идеологами партии, так как формировался он в условиях российской действительности того времени и являлся продуктом, как коммунистического воспитания, так и традиционных взглядов и представлений социального окружения. Их синтез и составил основу «нового человека» в его реальном воплощении.