Этнополитические проблемы развития российского общества в провинциальной публицистике начала XX века

XX век называют веком национализма. К началу XX века в перипетиях антифеодальных и антицерковных движений, на фоне развития различных идеологий (гуманизма, либерализма, просвещенного абсолютизма, Просвещения), в обстановке становления социал-демократизма, воинствующего социал-шовинизма и социально-революционного экстремизма общество Западной Европы стратифицировалось на классовой основе, а главным государствообразующим признаком все чаще становилась этничность. Ряд европейских этносов, создавших «высокую культуру» (по образному выражению Э. Геллнера), обретают благодаря этому новое качество, что закрепляется в новой этнополитической категории «нация». Политическая история XIX и XX веков предоставляет весомые доказательства того, что этносы-нации превратились в один из существенных факторов политического развития наряду с капиталом, государством, идеологиями, классами. Американская и Французская революции XVIII века, процессы объединения Германии и Италии в XIX веке показали, что разнонаправленность социально-политических интересов отчасти снималась реализацией принципа народного суверенитета, выдвинутого еще в XVII веке Д. Локком и развитого в трудах Ж.-Ж.Руссо, Б.Констана. Конституции молодых буржуазных государств закрепляли этот принцип в качестве основополагающего. Наряду с национальными государствами, сплачивавших местные этнические и субэтнические группы в единый государственный этнос-нацию, в XIX веке существовали также полиэтнические государства-империи. Российская, Австрийская (затем Австро-Венгерская), Османская империи составили круг государств, где в Х1Х-ХХ веках столкнулись тенденции супернационализации (формирования супернации) и генерирования этносами национальных образований, приведших впоследствии к распаду империй и возникновению новых национальных государств. Таким образом, в XIX веке, с развитием национальной культуры, идеи и идеологии, с возникновением национальных движений и элит, на историческую арену выходит национальный фактор. Актуализация национального фактора как «двигателя исторического прогресса» одновременно актуализировали его научную значимость'. При этом многослойность национального фактора привела к различным его проявлениям, что вызывало и вызывает до сих пор различные подходы и неоднозначные трактовки при его анализе.

Национальные проблемы во всех проявлениях являлись и являются объектом пристального внимания ученых разных гуманитарных наук. История и политология как гуманитарные науки в высокой степени подвержены влиянию как объективных социально-политических и идеологических факторов, так и субъективных установок исследователя, труд которого осложнен бесконечно большим (или, наоборот, очень ограниченным) массивом историческо-политических фактов, отсутствием возможности верифицировать выдвигаемые теории и концепции. Посему историко-политические труды несут в себе не только те или иные интерпретации прошлого, но и имеют отпечаток презентизма (навязывание людям прошлого современного видения мира), а также обусловлены влиянием указанных объективных и субъективных факторов. Это и является предметом политической истории и историографии, призванных отделить «зерна от плевел» и суммировать ценности, накопленные предыдущими поколениями исследователей истории политической науки. В.

1 Проблема актуальности в исторической науке, на наш взгляд, весьма условна. Исходя из того, что исторический процесс необратим и неповторим, следует принятьчто «уроки истории» предполагают более воспитательную, коммуникативную роль, нежели имеют некую непосредственно-практическую значимость. К истории обращаются не только тгда, когда необходимо отыскать причины, истоки каких-либо современных процессов, но и для обоснования неких сиюминутных политических или экономических потребностей. В этом случае формируется актуальность научных исследований, которую мы обозначили бы как «конъюнктурную». При этом любые исторические дискурсы важны, по нашему мнению, как элемент духовного обогащения исследователя и иных заинтересованных лиц, что позволяет заявить о непреходящей «научной» актуальности любой исторической тематики. С этих позиций можно утверждать, что заявленная тема исследования имеет как конъюнктурную (в условиях идеологической свободы и инфляции исторического знания очень важной становится самоидентификация ученого. «Необходимость для каждого поколения историков пересказывать историю заново, хотя и сводит на нет старый позитивизм, тем не менее, не делает ее менее объективной. При этом от исследователя не требуется быть имперсональным искателем истины, не принимающим в расчет себя, свой характер, свою национальность, пол и т. д. Осознание этого — уже революция. Стремление к научной нейтральности и объективности не должно приобретать форму религии и нового абсолютизма» .

В данной работе осуществлена попытка использования квантификационного подхода в изучении национальных проблем российского общества начала XX века. Это обусловило своеобразие историографических и источниковых основ работы. С одной стороны, необходимо выделить историографию и источники по этнополитическим проблемам начала XX века в Российской империи, с другой стороны — историографию, освещающую применение контент-анализа в исторической науке, и источники, использованные для проведения контент-анализа в соответствии с поставленными задачами.

Прежде чем перейти к характеристике историографии, посвященной проблемам национального вопроса в Российской империи в начале XX века, нужно заметить, что российская историческая наука, взращенная в лоне этатистского общества и имперского государства, всегда придерживалась принципа холизма и характеризовалась монизмом в оценке исторических событий и процессов: какими бы ни были детали и личные оценки, 1 каркасной основой всегда были идея могущества и величия российского государства, его позитивность, тогда как проблемы общества и личности отходили на второй план. С этих позиций выделение в историографии досоветского и советского периодов весьма условно, ибо основной стержень в изучении и оценке свете современных событий, связанных национальными отношениями в постсоветском пространстве), так и научную актуальность. национальных проблем в российской истории един как для досоветской, так и для советской историографии: политика государства в данной сференепререкаемое благо, а все проекты «переустройства и улучшения» были направлены опять-таки на усиление государственности. Прослеживаются единые штампы, из которых главный — «Россия — семья (союз) народов» .

В целом надо отметить, что национальная проблематика широко представлена как в досоветской историко-политической историографии, так и в советской. Безусловно, этнический аспект российской государственности отмечается во всех историко-политических трудах. Однако как отдельная проблема он артикулируется сравнительно поздно — в конце XIX века, в период завершения территориального формирования Российской империи, когда встала проблема эффективности управления государственной машиной через унификацию и стандартизацию бюрократической системы, а также началась индустриализация, вызвавшая серьезные изменения социально-экономических структур российского общества. Однако традиционный характер российского социума и менталитета в сочетании с полиэтничностью, многоконфессиональностью, глубокой цивилизационной неоднородностью, привел к столкновению государственно-монархических интересов и тенденций социально-экономической модернизации с неготовностью и нежеланием общества изменяться. Одним из аспектов этого глобального социального конфликта явились национальные процессы разнообразнейших форм. В этнополитических процессах начала XX века можно выделить два уровня: уровень государственной политики в отношении народов, населяющих Российскую империю, и уровень национальных движений, связанных с процессами трансформации этнических структур (образования наций). Соответственно, этнополитическая и этносоциальная практика получила отражение в научной литературе разных уровней и направлений.

2 Исторические исследования в России: тенденции последних лет. — М., 1996. — С.432.

Важный вклад в изучение национальной политики российского государства внесла русская юридическая школа (Нольде Б.Э., Будилович A.C., Сергеевский Н. Д., Тихонов Т. И., Ковалевский М. М., Ивановский В. В., Корево Н. М., Палиенко Н. И. и др.3). Так, Нольде Б. Э. в работе «Очерки русского государственного права» излагает историю политических автономий окраин империи и с сожалением отмечает, что к началу XX века в России полностью забыты эти богатые политические традиции. Н. М. Корево посвящает свое исследование сохранившимся на окраинах источникам местного права, так же подчеркивая их реликтовый характер. Особенности управления окраинами империи рассматриваются в работе В. В. Ивановского «Административное устройство наших окраин». В этой работе автор выделяет причины административного многообразия на национальных окраинах (разный уровень культур, географический и политический фактор), рассматривает особенности административных форм окраин (генерал-губернаторства, особые мелкие административные единицы — гмины, инородческие управы и др.), властные полномочия окраинной администрации. В данных работах отчетливо проявляется ситуация начала века: при сохранении отдельных элементов обособленности окраин в политической структуре российской государственности шел активный процесс элиминации этих особенностей, приведение административного разнообразия к единой губернско-уездно-волостной форме.

3 Нольде Б. Э. Очерки русского государственного права. — СПб, 1911; Тихонов Т. И. Земство в России и на окраинах. — СПб, 1907; Будилович A.C. Вопрос об окраинах России в связи с теорией самоопределения народностей и требованиями государственного единства. — СПб, 1906; Сергеевский Н. Д. К вопросу о финляндской автономии и основных законах: Очерки. -СПб, 1902 г.- Ковалевский М. М. Законы и обычай на Кавказе. В 2-х тт. — М., 1890- Палиенко Н. И. Суверенитет. Историческое развитие идеи суверенитета и ее правовое значение. -Ярославль, 1903; Ивановский В. В. Административное устройство наших окраин. — Казань: тип. ун-та, 1891- Корево Н. М. Издания местных законов Российской империи. — СПб, 1907; Седельников Т. Борьба за землю в киргизской степи. (Киргизский земельный вопрос и колонизационная политика правительства). — М., 1907 и т. д. О.

Второй уровень этнополитических процессов отражен в обширной политической публицистике начала века4. К наиболее показательным работам можно отнести публикации ведущих партийных теоретиков — кадета Ф. Кокошкина «Областная автономия и единство России» и эсера Г. Новоторжского «Национальный вопрос, автономия и федерация». Ф. Кокошкин, разрабатывавший национальную программу кадетов, отстаивает идею культурной и территориальной автономии: для развитых народов возможна территориальная автономия (Польша), для остальных — национально-культурная автономия как наиболее реальная в сложившихся условиях имперской России, при этом он указывает, что в перспективе, с политическим развитием народов можно вести речь об областной автономии для всех народов России. Г. Новоторжский более радикален в своих позиции: на примере решения национального вопроса в развитых европейских государствах и США, он говорит о назревшей в условиях выросшего национального самосознания народов России необходимости решения национального вопроса на принципах федерализма, через созыв Учредительного собрания. Попытка обобщения национальных движений предпринята в сборнике «Общественные в России в.

4 Даневский В. П. Система политического равновесия и легитимизма и начало национальности в их взаимной связи. — Спб, 1882- Ковалевский М. М. Национальный вопрос и равенство подчиненных перед законом. — М., 1906; Кульчицкий Л. С. Политические партии в Польше. — Ростов-на-Дону: «К свету», 1906; Кокошкин Ф. Ф. Областная автономия и единство России. — М.: Народное право, 1906; Грушевский М. М. Единство или распад России. — СПб, 1906; Евреинов Г. А. Национальный вопрос на инородческих окраинах России. Малороссы, Царство Польское, Белоруссия и Литва, Прибалтика, Финляндия, Кавказ: схема политической программы. — Ростов-на-Дону, 1908; Снарский А. Т. Автономия или федерация?. — М., 1907; Антоновия А. Я. Бакунин и Шарапов об автономиях: с ответом Г. Шарапова «Об автономиях и самоуправлениях». — СПб, 1908; Сидоров A.A. Инородческий вопрос и идея федерализма в России. — М., 1912; Новоторжский Г. Национальный вопрос, автономия и федерация. — Гельсингфорс, 19O6- Националисты в третьей Государственной думе. — СПб, 1912; В-ков Наши сепаратизмы // Русский вестник. — 1900 г. — № 4- Борохов Б. М. Классовые моменты национального вопроса. — М., 1906; Гредескул H.A. Россия и ее народы. «Великая Россия» как программа разрешения национального вопроса в России. — Петроград, 1916; Драгоманов М. Г. Центр и окраины // Политические сочинения. — Т.1. — М., 1908; а также работы Петлюры С., Погодина А. Л., Шарапова С. Ф., Аксакова Н. П., Гаккебуша М., Лодыгина А. и др. начале XX века". 5 Национальные движения рассмотрены как самостоятельные политические акторы, так и в качестве составляющих общероссийских политических процессов. Важной особенностью можно отметить тот факт, что все авторы отмечают большую значимость национальных движений в российских политических процессах начала XX века. Так, Е. Маевский6, описывая события 1905;07 гг., подчеркивает, что революционное движение на * окраинах имело особенно сильных размах как среди рабочих, так и среди крестьян, что это движение было более организованным и имело в большинстве случаев политические цели. Аналогичные оценки даны и в статьях Д.Кольцова.

7 б и П.Маслова. Ряд работ сборника посвящены национальным движениям. В публикации Ленского раскрываются причины усиления национально-освободительного движения на окраинах России (русификаторская политика самодержавия и межэтнические процессы на окраинах империи) — особо рассматривается еврейское национальное движение, сила которого связана, по р мнению автора, с политикой изоляции в отношении этого народа (тогда как в отношении других народов практиковалась политика инкорпорации и ассимиляции) — характеризуются польское, еврейское, армянское национальные движения. Частный образец национально-освободительного движения — в Финляндии — рассматривает в своей работе А.Коллонтай. В работе К. Залесского осуществлена первая попытка классификации национальных партий России начала XX века на основе классового критерия. Однако, ц 5 Общественное движение в России в начале XX века. — Тт.1−4. — СПб: Общественная польза,.

1911.

6 Маевский Е. С 1904 по 1907 гг. // Общественное движение в России в начале XX века. — Т.2, чЛ.-Спб, 1909.-С. 133−184.

7 Кольцов Д. Рабочие в 1905;07 гг. // Общественное движение в России в начале XX века. -Т.2, ч.1.— Спб, 1909. — С. 185−341- П.Маслов. Крестьянское движение в 1905;07 гг. //Общественное движение в России в начале XX века. — Т.2, Ч.2. Спб, 1909. — С.203−282.

8 Ленский 3. Национальные движения // Общественное движение в России в начале XX века. — Т.1. Спб, 1909. — С.349−371- Коллонтай А. Общественное движение в Финляндии // Общественное движение в России в начале XX века. — Т.4, ч.1, 2. — СПб, 1911; Залесский К. Национальные партии в России // Общественное движение в России в начале XX века. — Т. З, кн.5.-СПб, 1914. О несмотря на наличие определенной оценки национальных движений в России, работы сборника в целом ориентированы на позитивную характеристику общероссийского революционного движения, и именно через эту призму рассматривались национальные движения окраин, что безусловно, обедняет и упрощает анализ гораздо более сложных и неоднозначных национальных процессов в России начала XX века. Эту особенность российской политической мысли начала XX века отмечает и один из основателей политической науки М.Вебер.9 Дав общую оценку освободительного движения в России в начале XX века, он отмечает, что в программах либеральных и революционных партий недостаточное внимание уделяется национальному вопросу, ограниченному лозунгами территориальной автономии для Польши в программе кадетов, федерализации империи в программе эсеров, а также культурной автономии для остальных народов империи.

Таким образом, можно утверждать, что дореволюционная историография заложила основы в изучении национального вопроса в Российской империи начала XX века, выделив его основные направления и создав фактологическую базу проблемы. Однако изучение этнополитических процессов начала XX века, тем не менее, не приобрело комплексный характер.

В советской историографии в целом расширилась проблематика исследований, и, несмотря на идеологическое давление, появилось много интересных работ по истории национального вопроса в дореволюционной России. Марксистская доктрина, диктовавшая идеологему «Российская империя — тюрьма народов», способствовала тщательному изучению негативных, колониальных аспектов национальной политики самодержавия на региональном уровне либо в рамках отдельных сфер общественной жизни.10.

9 М.Вебер. Исторический очерк освободительного движения в России и положение буржуазной демократии. Пер. с нем. — СПб, 1906.

Ерошкин Н. П. История государственных учреждений дореволюционной России. — М.: Высшая школа, 1983; Кабытов П. С. Аграрные отношения в Поволжье в период империализма. — М., 1982; Ибрагимов Г. Татары в революции 1905 г. — Казань, 1926;

Изучение национального вопроса в политической сфере подвергалось особенному идеологическому прессингу и ограничивалось тематически национальной (точнее, интернациональной) политикой большевистской партии.11.

Тем не менее, в исторических работах советского периода также отражены два уровня этнополитических процессов начала XX века. В традициях русской юридической школы Н. П. Ерошкин в работе «История государственных учреждений дореволюционной России» излагает историю административных учреждений России, призванных управлять окраинами России, а также дает краткую характеристику особенностей управления окраинами России (наличие особого административного деления, фиксировавшихся в особых законодательных актах, совмещение гражданской и военной администрации и.

Курбанов T. J1. Татарские учителя и татарская учащаяся молодежь Поволжья и Приуралья в период буржуазно-демократической революции 1905;07 гг. — Казань, 1952; Хасанов Х. Х. Революция 1905;07 гг. в Татарии. — Казань, 1965; Калмантаев Н. М. Национальный вопрос в Башкирии в начале XX века. — Уфа, 1988; Федоров М. М. История правового положения народов Восточной Сибири в составе России. — Иркутск, 1991; Садыков Х. Д. Политико-административное устройство Туркестанского генерал-губернаторства (1867−1917г.). — М., 1973; Гатагова J1.C. Правительственная политика и народное образование на Кавказе в сер. 19 века. — М., 1993; Сапелкин A.A. Аграрные отношения в Киргизии в начале 20 века. -Фрунзе, 1976; Ратушняк В. М. Аграрные отношения на Северном Кавказе в к. 19 — н.20 вв. -М., 1982; Власова М. Н. Пролетариат Финляндии в годы первой русской революции (1905;07 гт). — М., 1961 г Карьяхярм Т. Э. Эстонская буржуазия и самодержавие в 1905;17 гт. -М., 1983; Дамешек J1.M. Внутренняя политика царизма и народы Сибири (19 — нач.20 вв.). -Иркутск, 1983; Он же. Ясачная политика царизма в 19 — нач.20 вв. — М., 1983; Лыхогляд Н. Ф. Украинско-молдавские исторические связи в период империализма. — Киев, 1988; Ошеров Е. Б., Суни J1.B. Финляндская политика царизма на рубеже 19−20 вв. — Петрозаводск, 1986; Дарчиашвили Д. Ш. Батумский вопрос в колониальной политике Российской империи. -М., 1991 и др.

11 Павлов A.C. Разработка В. ИЛениным марксистской программы по национальному вопросу накануне первой русской революции. — М., 1964; Бурмистрова Т. Ю. Национальная политика партии большевиков в первой русской революции. — М., 1962; Бурмистрова Т. Ю., Гусакова B.C. Национальный вопрос в программах и тактике политических партий России в 1905;07 гг. — М., 1976; Водолазский В. Ф. В. ИЛенин и партия большевиков в борьбе за революционную программу по национальному вопросу на этапе буржуазно-демократической революции в России. — М., 1964; Революция 1905;07 гг. в национальных районах. -М., 1955 и др. о т.д.) и подчеркивает, что к началу XX века на окраины России распространились общероссийские формы управления.12.

История национальных движений окраин Российской империи концентрированное выражение получила в изучении национальных политических партий. В коллективном труде «Непролетарские партии России. Урок истории» впервые была дана обобщающая история политических партий России.13 В предисловии к работе отмечается, что до конца 1950;х годов история непролетарских (небольшевистских) партий практически не изучалась, но с конца 1950;х годов резко возрос интерес к данной проблеме: «практически изучаются почти все основные всероссийские и национальные партии». 14 Классовый подход к изучению политических партий выразился в том, что согласно работе «национальные, религиозные, правовые и другие моменты. не являются определяющими», «национальные партии выражали интересы класса (слоя) одной определенной нации. Все они стояли на позиции буржуазного и мелкобуржуазного национализма». 15 Выделение пролетарской большевистской партии и объединение всех остальных в непролетарские упростило и сформировало необъективную картину политических процессов начала XX века. Классификация партий в монографии проведена по идеологическому принципу: выделены консервативные партии (более 20), либеральные (15) и мелкобуржуазные (около 20). Каждый хронологический период включает параграф, посвященный истории национальных партий (автор В.П.Булдаков). Деятельность национальных партий имеет негативную оценку, ряд тем не получили освещение (например, в главе, посвященной формированию национальных политических движений, отсутствует материл о.

12 Ерошкин Н. П. История государственных учреждений дореволюционной России. М.: Высшая школа, 1983.

13 Непролетарские партии России. Урок истории. — М.: Мысль, 1984.

14Там же.-С. 16.

15 Там же. — С.8,11. О формировании татарского политического движения в годы первой русской революции).

Необходимо отметить, что в советской исторической науке присутствует попытка комплексного подхода к изучению и оценке национального вопроса в начале XX века. Так, в работах Т. Ю. Бурмистровой и В.С.Гусаковой16 на фоне подробнейшего изложения программы и тактики большевистской партии в национальном вопросе представлен материал о национальной политике самодержавия, о работе автономистских фракций в Государственных Думах, о национальных движениях в Польше и Финляндии, осуществлен критический подход к анализу национального вопроса в программах российских и национальных партий.

Однако ограничения идеологического характера, безусловно, наложили отпечаток на советские историко-политические работы: развитие региональной истории не компенсировало отсутствие обобщающих работ по истории национального вопроса в Российской империи, имевшиеся же работы отличались обилием фактов и чрезвычайно идеологизированной оценкой этнополитических процессов изучаемого периода, с сохранившимся свойственной в целом российской историографии холизмом и усилившейся в условиях идеологического монизма кумулятовностью.

Снятие идеологических запретов в постсоветский период подвигло ученых на ликвидацию «белых пятен» в этнонациональной истории России и вызвало большой интерес к нетрадиционной концепции этнической истории России Л. Н. Гумилева, привело к возрождению идей евразийства, славянофильства и т. д. Основными направлениями в изучении этнополитической истории Российской империи становятся проблемы становления многонациональной.

16 Бурмистрова Т. Ю. Национальная политика партии большевиков в первой русской революции. — М., 1962; Бурмистрова Т. Ю., Гусакова B.C. Национальный вопрос в программах и тактике политических партий России в 1905;07 гг. — М., 1976.

Российской империи и особенностей регионального управления17, обновленное прочтение истории регионов, истории национальных партий и движений (в.

15? рамках бума возрождающихся «национальных историй»). Этот процесс оформляется в растущем объеме историко-политических трудов, среди которых можно выделить опубликованные итоги круглого стола «Российское многонациональное государство», прошедшего в г. Звенигороде в 1989 году.19 Его участники (С.Агаджанов, Р. Кузеев, А. Преображенский, В. Сарбей, Е. Бекмаханов и др.) обсудили ряд тем в рамках данного вопроса: национальную политику самодержавия в отношении окраиннациональный вопрос в освободительном движении XIX — начала XX вв.- положительные и отрицательные итоги присоединения иноэтнических территорий как для российского государства, так и для присоединяемых народовисторию отдельных этносов в составе Российской империи. Интересен комплекс вопросов, сформулированных в выступлении С. Агаджанова, требующих разработки или переосмысления: анализ и синтез материалов по истории национального вопроса в России на трех уровнях — субрегиональном,.

17 Российское многонациональное государство: формирование и пути исторического развития // История и историки. — М., 1995; Чепелкин М. А., Дьякова Н. М. Исторический очерк формирования государственных границ российской империи (2-я половина 17 -начало 20 вв.). — М., 1992; Коржихина Т. П., Сенин A.C. История российской государственности. -М., 1995; Абдулатипов Р. Т. Федерализм в истории России: В 4-х кн. — М., 1992;93- Маркин В. В., Гошуляк В. В. Государственное и региональное управление в истории России. — М., 1995; Доронченков А. И. Межнациональные отношения и национальная политика в России: актуальные проблемы теории, истории и современной практики — М., 1995; Любавский М. К. Обзор истории русской колонизации с древнейших времен до 20 века. — М., 1996; Национально-культурные автономии и объединения. Историография. Политика! Практика. В 2-х тт. — М., 1995; Дякин В. С Национальный вопрос во внутренней политике царизма (19 в.) //Вопросы истории. — 1995. — № 9−10 и т. д.

1Я '.

Губогло М.Н., Червонная С. М. Крымскотатарское национальное движение. В 2-х томах. -М., 1992; Аманжолова Д. А. Казахский автономизм и Россия. История движения Алаш. — М., 1994; Политические партии России к. 19 — первая треть 20 века. — М., 1996; Валеев Ф. Т., Томилов H.A. Татары Западной Сибири. История и культура. — Иркутск, 1996; Валеев Д. Ж. Очерки истории общественной мысли Башкортостана. — Уфа, 1995; Коршунова О. Н. Социокультурное взаимодействие этнических общностей Поволжья и Приуралья как проблема историко-политического изучения: Дис. .д-ра ист. наук. — Казань, 2002 г. и др.

19 Российское многонациональное государство: формирование и пути исторического развития. // История и историки. — М., 1995. — С.6−167. региональном и общероссийскомразработка типологических моделей присоединения окраинных территорийпути становления и особенности территориально-административной структуры национальных регионовоценка политики царизма в национальных регионах, культурогенез и история национально-освободительного движения. В 1996 году в Москве была проведена международная научная конференция «Проблемы национальных отношений в России"20, где также обсуждался широкий круг вопросов, в том числе и об этнополитических процессах в России в начале XX века (Ю.Поляков, А. Сахаров, А. Каппелер, Г. Санин, В. Журавлев). Таким образом, конференции артикулировали национальный вопрос как отдельный дискурс в политической истории российского государства, имеющий самостоятельное и важное значение, особенно на фоне современных этнополитических процессов в России.

Объективное понимание этнополитических процессов начала XX века отражены и в новом поколении учебников по истории России, уже известные л 1 факты получают иную интерпретацию. Так, Т. Коржихина и А. Сенин утверждают, что к России нельзя применять мерки классической колониальной державы (сохранение к началу XX века большинства этносов, мягкая колонизация окраинных земель, религиозная терпимость). П. Черкасов и Д. Чернышевский рассматривают комплекс причин колонизации окраинных земель, считая при этом, что «Российская империя была великой жертвой и великим бременем народа, не приносивших ему никаких выгод, не дававших „коренной нации“ никаких преимуществ перед завоеванными нациями». В своей работе они дают оценку этнополитической ситуации начала XX века: «Национальные противоречия в России так и не выросли в серьезную угрозу.

20 Проблемы национальных отношений в России. Материалы международной научной конференции. — М., 1996 г.

21 Т. П. Коржихина, А. С. Сенин. История российской государственности. — М., 1995; П. Черкасов, Д.Чернышевский. История императорской России. — М., 1994; Л. И. Семенникова. Россия в мировом сообществе цивилизаций. М., 1997. имперскому единству, тем более, что у 30 миллионов неславян отсутствовала какая-либо сплоченность на расовой или языковой основе и в большинстве своем это были отставшие в своем развитии народы, экономически и культурно втягиваемые в орбиту России". Л. Семенникова вводит характеристику России как цивилизационно неоднородного общества, подчеркивает колоссальный разрыв в уровне экономического и культурного развития народов России, для классификации которых использует цивилизационный подход. По мнению автора, народы Российской империи относились к трем типам развития: западного («прогрессивного»), восточного («циклического») и первобытнообщинного («непрогрессивного»). Поэтому политика русификации, ставшая ядром национальной политики на рубеже XIX—XX вв.еков имела разные последствия: для народов западного типа она означала сдерживающее влияние, для народов восточного типа русификация несла европейскую культуру, в отношении народов «непрогрессивного» типа она означала ассимиляцию и разрушение самобытных этносов. По мнению Л. Семенниковой, несмотря на ярко выраженную цивилизационную неоднородность, Российская империя в начале XX века являлась унитарным государством (единое экономическое пространство, единые законы и административное деление, активная русификаторская политика самодержавия).

Отдельным направлением в постсоветской историографии можно выделить публикации в научных журналах. В. Шелохаев в статье «Национальный вопрос: либеральный вариант решения» рассматривает теоретические воззрения и программы российских либеральных партий, реальную политическую тактику и деятельность либералов в Государственной Думе по национальным проблемам.22 Очень интересна публикация размышлений В. С. Дякина о национальной политике самодержавия в XIX и XX.

22 В. В. Шелохаев. Национальный вопрос: либеральный вариант решения // Кентавр. — 1993. -№ 2−3.-С.45−59. веках.23 Автор пишет, что «официальных документов, формулировавших принципы национальной политики царизма в целом не существовало. Эта политика всегда формулировалась применительно к конкретным конфессиям и народам на том или ином этапе». 24 Большое внимание в статьях уделено конфессиональной политике царизма как основе национальной политики до начала XX века, а также рассмотрена конкретная политика в отношении Грузии и Армении, Польши, Волго-Камского региона, Финляндии, Прибалтики, Кавказа, Туркестана и отдельных народов империи.

Важным достижением постсоветской историографии является энциклопедия, посвященная политическим партиям России конца XIX — начала.

XX вв. В ней собраны материалы о более чем 150 российских партиях и их печатных изданиях. Классификация партий проведена по множественному критерию: учитывался территориальный принцип, идеология, характер деятельности. Ценным вкладом в историю национальных партий Российской империи начала XX века являются опубликованные материалы международной конференции «История национальных политических партий России», прошедшей в Москве в мае 1996 года.26 В опубликованных докладах и сообщениях впервые представлен комплексный анализ процессов генезиса национальных партий России, их идеологии, программ, структуры и т. д. Выступления участников конференции были посвящены истории финских (П.Луутинен), украинских (С.Чмырь, А. Танин-Львов), прибалтийских.

23 В. С. Дякин. Национальный вопрос во внутренней политике царизма (XIX в.). // Вопросы истории. — 1995. — № 9- Он же. Национальный вопрос во внутренней политике царизма (начало XX в.). // Вопросы истории. — 1996. — № 11−12.

24 В. С. Дякин. Национальный вопрос во внутренней политике царизма (XIX в.). // Вопросы истории. — 1995. — № 9. — С. 131.

25 Политические партии России. Конец XIX — первая треть XX в. Энциклопедия. — М., 1996. Необходимо отметить, что в выпущенной в 1994 году коллективной монографии «История политических партий России» под редакцией А. И. Зевелева в обновленном прочтении истории политических партий России совершенно не нашлось места истории национальных партий и движений.

26 История национальных политических партий России. Материалы международной конференции. — М., 1997.

Н.Постников), мусульманских (М.Смит, М. Тулепбаев, С. Исхаков) партий, Бунда (М.Червякова), армянской партии Дашнакцутюн (Н.Киракосян). Новые оценки уже вполне изученных проблем представлены в проблемно-полемических статьях В. Журавлева («Национальный вопрос в программах общероссийских партий начала XX века»), В. Кривенького («Новые данные сравнительно-количественного анализа политических партий России»), А. Федоренко («Взаимоотношения партии эсеров с российскими национальными партиями»).

Таким образом, историческая литература постсоветского периода позволяет получить более объективное представление о богатстве общественно-политической жизни России начала XX века, хотя в целом на данный момент она находится на стадии журнально-дискуссионного поиска новых концептуальных подходов в понимании этнополитических процессов в Российской империи начала XX века.

При этом необходимо отметить, что обобщающих монографий по истории национального вопроса в Российской империи в советской и постсоветской.

77 — историографии создано не было. Приоритет в данной сфере принадлежит немецкому историку А. Каппелеру, издавшему в 1993 году в Мюнхене труд «Россия как многонациональное государство. Возникновение. История. Падение» 28, в котором он рассматривает основные тенденции национальной политики в России и в СССР на протяжении более чем 400-летнего периода (ХУ1-ХХ вв.). На основе хронологического подхода автор рассматривает процесс складывания Российской империи, дает характеристику положения многочисленных этносов империи на протяжении всего рассматриваемого периода, отражает процессы национально-освободительной борьбы народов и.

27 См.: А.Каппелер. Россия — многонациональная империя. Возникновение. История. Распад. Пер. с нем. С.Червонная. — М., 1996. — С.232−233.

28 A. Kappeler «Russland als Vielvolkerreich. Entstehung. Geschichte. Zerfall.». — Munchen. — 1993. В переводе: А.Каппелер. Россия — многонациональная империя. Возникновение. История. Распад. Пер. с немецкого — С.Червонная. — М.: Прогресс, 1996. — 380 с. соответствующие им изменения политики российского государства, подчеркивая, что «Российская империя. отличалась сильной гетерогенностью, которая не поддается определению с помощью таких ярлыков-штампов, как «российское унитарное государство», «православная империя» или «колониальная держава». «.29 Автор формулирует основные принципы национальной политики российского правительства: сохранение местных юридических норм, административного устройства, верований, языка и т. д.- сотрудничество правительства с нерусскими элитаминаличие ряда правовых и материальных преимуществ для нерусских народов в сравнении с русскимипризнание лояльности и компетентности в качестве критериев социального роста, благодаря чему российская политическая, военная, научная, культурная элиты были многонациональными. А. Каппелер выделяет два периода в национальной политике самодержавия: период толерантности (до 1863 г.) и период активной интеграционной политики российского государства (после 1863 г.). Изменение правительственного курса он объясняет бурным ростом национальных движений, влиянием опыта западноевропейских государств в решении национального вопроса, модернизационными процессами в социально-экономической и политической сферах. Много внимания автор уделяет характеристике национальных движений в России: как русского, так и нерусских народов. Важной особенностью работы является анализ российской государственности как многонациональной на фоне обширного фактического материала. Таким образом, для современной российской история монография А. Каппелера может служить энциклопедией по национальному вопросу в России, она дает новые концептуальные рамки и понятийный аппарат для исследований.

В заключение необходимо отметить, что данная работа имеет существенные историографические основы. Однако утверждать, что в изучении.

29 А.Каппелер. Россия — многонациональная империя. Возникновение. История. Распад— М., 199б. — С.133. национального вопроса можно ставить точку, рано. Мы согласны с позицией П. Фейерабенда, утверждающего, что «в единстве мнений нуждается церковь или жертвы некоторых мифов, или последователи какого-либо тирана. Для объективного познания необходимо разнообразие мнений"30. Расширение парадигмальной и методологической базы, использование нового методического инструментария дает возможность по-новому взглянуть на привычную в целом «этнонациональную» тематику российской историографии, что, безусловно, важно в условиях сохраняющейся высокой актуальности национального вопроса в современных социально-политический реалиях.

Такую возможность дает применение количественных методов к изучению этнополитических процессов в начале XX века. С конца 1950;х годов в советской исторической науке получают распространение количественные методы изучения исторического процесса. Появляются методические разработки, в 1984 году издается первое учебное пособие «Количественные методы в исторических исследованиях», 31 формируется круг специалистовприверженцев данных методов, в 1974 и 1981 гг. проводятся советско-американские симпозиумы, посвященные использованию количественных методов в исторических исследованиях.32 Одним из самых распространенных квантификационных методов является контент-анализ. В научной литературе подчеркивается, что контент-анализ как количественный метод познания исторического процесса является особенным в ряду математико-статистических методов, ибо ориентирован на измерение не количественных, а качественных признаков процессов и явлений. Это обуславливает как его привлекательность (в силу упрощенности математического аппарата), так и трудность в применении. Вероятно, именно с этим связан тот факт, что трудов, основанных на методике контент-анализа, ограниченное количество, они имеют широкий.

30 П.Фейерабенд. Избранные труды по методологии науки. — М.: Прогресс, 1986. — С.178.

31 Количественные методы в исторических исследованиях. Учебное пособие. Под ред. И. Д. Ковальченко. — М.: Высшая школа, 1984.

32 Количественные методы в советской и американской историографии. — М.: Наука, 1983. тематический спектр и в целом невелики по объему. К таким работам можно отнести «Опыт количественного анализа древней восточной летописи «Чуньцю» «, автором которой является Д.В.Деопик33- изучение Л. М. Брагиной философских трактатов эпохи Возрождения34- рассмотрение Л. И. Бородкиным, Л. В. Миловым и Л. Е. Морозовой авторских особенностей стиля в древнерусских летописях35 с использованием контент-анализапубликацию С. А. Красильникова, посвященную проблемам трансформации позиций кадетов и эсеров в период осени-зимы 1917;1918 гг. на основе контент-анализа сибирской периодической печати.36 Национальная тематика в изученной литературе представлена очень слабо: можно отметить статью л «у.

Ю.В.Арутюняна, а также обзор исследования американских ученых по проблемам формирования американского национального самосознания.38 Если первая статья имеет социологические приоритеты и базируется в целом на математических методах, то работа амерк5анских исследователей построена на использовании контент-анализа. Применение контент-анализа позволило, например, убедительно доказать, что национальное самосознание американского народа было причиной, а не следствием войны за независимость (т.е. оно сформировалось до начала военных действий с английской колониальной армией).

33 Д. В. Деопик. Опыт количественного анализа древней восточной летописи «Чуньцю» // Математические методы в историко-экономических и историко-культурных исследованиях. — М.: Наука, 1977. — С.144−190.

34 Л. М. Брагина. Опыт исследования философского трактата XV в. методом количественного анализа. // Математические методы в исторических исследованиях. — М.: Наука, 1972. -С.125−140.

35 Л. И. Бородкина, Л. В. Милов, Л. Е. Морозова. К вопросу о формальном анализе авторских особенностей стиля в произведениях Древней Руси. // Математические методы в историко-экономических и историко-культурных исследованиях. — М.: Наука, 1977. — С.298−325.

36 Красильников С. А. Периодическая печать Сибири в период Октября в системе политической пропаганды: К постановке проблемы и методов исследования. // Книжное дело Сибири и Дальнего Востока в годы строительства социализма. — Новосибирск, 1984. — С. 155 184.

37 Ю. В, Арутюнян. Количественные методы исследования социально-культурных процессов развития советских наций. // Количественные методы в советской и американской историографии. — М.: Наука, 1983. — С.345−363. О.

Таким образом, можно сделать вывод, что контент-анализ как метод историко-политического исследования достаточно широко известен в научных кругах, однако, при всех достоинствах, не получил столь широкого применения в практических исследованиях. И это обуславливает, на наш взгляд, потребность и возможность использования данной методики в изучении того круга проблем, которые в целом уже основательно «проработаны» в российской политической истории.

Таким образом, цель данного исследования мы можем определить как изучение основных этнополитических процессов в Российской империи в начале XX века, а также степени и объема их отражения в материалах казанской прессы.

Данная цель обуславливает следующие исследовательские задачи:

1. Дать адекватную оценку состояния национального вопроса в Российской империи в начале XX века на основе изучения теоретико-методологических концепций по проблемам этнонациональных отношений.

2. Выделить основные аспекты этнополитического процесса в России в начале XX века и изучить отражение этого процесса в трудах российских ученых конца XIX — начала XX вв. для формирования фактологической базы контент-анализа.

3. Разработать на основе реферированного материала программы контент-анализа газет «Казанские губернские ведомости» и «Казанский телеграф» и провести сравнительный анализ итогов исследования.

Решить поставленные цели и задачи позволяет комплекс источников, в котором, как уже было отмечено выше, мы выделяем источники, отразившие этнополитические процессы начала XX века, и источники, на базе которых был проведен контент-анализ поставленной проблемы.

Источники рубежа Х1Х-ХХ веков обладают рядом особенностей:

38 Б. Н. Миронов. История в цифрах. — Л.: Наука, 1991. — С.24−26.

1) при сохранении основных видов источников происходит их существенный количественный рост;

2) упрощается содержание отдельно взятого источника, идет процесс унификации формы и содержания многих видов письменных источников при усложнении внутривидовой структуры источников, что увеличивает объем скрытой, латентной информации;

3) большинство источников этого периода предназначено для публикации.

Эти особенности осложняют проблему формирования источниковой базы исследования и требуют иного методического подхода к обработке исторического материала, связанного с использованием математико-статистических и формализованных методов.39 Широта заявленной темы в сочетании с данными особенностями определили выбор источников и характер обработки собранных данных.

Для написания I главы диссертации были использованы следующие источники: Свод законов Российской империи (предпринята попытка фронтального изучения Свода законов с целью выявления «этнонациональных зон» в нормативно-юридической практике российского государства) — данные первой всероссийской переписи населения, проведенной 28 января 1897 г.- стенографические отчеты заседаний I и II Государственных Думпрограммные документы общероссийских и национальных политических партий и движений начала XX.

Законодательство — вид исторических источников, объединяющий нормативные документы, санкционированные верховной властью. Широкое использование их в исторических и политологических исследованиях обусловлено как большим значением важнейших юридических норм в общественно-политической жизни страны, так и их доступностью.

39 Источниковедение. Теория, история, метод. Источники российской истории: Учебное пособие. — М.: РГГУ, 1998. — С.326−330.

Законодательство Российской империи к началу XX века приобрело ярко выраженный имперский характер, что позволяет отнести его к важнейшим официальным источникам по изучению национального вопроса. Обращение к Своду законов Российской империи основано на стремлении получить целостное представление о национальном вопросе как «ставшем» в первую очередь явлении в российской истории изучаемого периода, что обосновано длительным функционированием большинства изученных законодательных актов. Законодательные акты Российской империи зафиксированы в Своде законов Российской империи (сформирован по тематическому принципу, кодификация была завершена в 1835 году, содержит 15 томов) и Полном собрании законов Российской империи (сформирован по хронологическому принципу, издание начато в 1835 году, к началу XX века содержало 56 томов). Свод законов Российской империи содержит важнейшие законодательные акты (законы), собранные в тематические разделы. В. С. Дякин отмечает, что официальных документов, формировавших национальную политику самодержавия, не было, однако, во всех видах законов (общих, местных, особенных и специальных) инклюзивно содержится информация о различных аспектах национальной политики государства.40 В Своде законов Российской империи изучены законодательные акты, имеющие прямое или косвенное отношение к национальным проблемам, а именно:

1. Законы, определявшие политический режим государства:

1.1. Свод основных государственных законов.41.

1.2. Положение о выборах в Государственную Думу.42.

1.3. Устав о воинской повинности.43.

1.4. Учреждение судебных установлений.44 '.

40 В. С. Дякин. Нациоанльный вопрос во внутренней политике царизма (XIX век). // Вопросы истории. — 1995. — № 9. — С. 131.

41 Свод законов Российской империи. — Т.1, 4.1.

42 Свод законов Российской империи. — Т.1,4.2.

43 Свод законов Российской империи. — Т.4, Ч. 1.

2. Законы об управлении окраинами Российской империи:

2.1. Временное положение об управлении Закаспийской области.45.

2.2. Положение об управлении Туркестанского края.46.

2.3. Учреждение Сибирское.47.

2.4. Учреждение управления губерний Царства Польского.48.

2.5. Учреждение управления Кавказского края.49.

3. Законы, отражавшие социально-экономическую политику самодержавия:

3.1. Законы о состояниях.50.

3.2. Положение об инородцах.51.

3.3. Свод законов гражданских.52.

3.4. Устав о земских повинностях.53.

3.5. Устав о паспортах.54.

3.6. Устав о прямых налогах.55.

4. Законы, фиксировавшие конфессиональную и образовательную политику государства:

4.1. Свод уставов ученых учреждений и учебных заведений ведомства министерства народного просвещения.56.

4.2. Свод учреждений и уставов управления духовных дел иностранных исповеданий христианских и иноверных.57.

44 Свод законов Российской империи. — Т. 16, 4.1.

45 Свод законов Российской империи. — Т.2.

46 Свод законов Российской империи. — Т.2.

47 Свод законов Российской империи. — Т.2.

48 Свод законов Российской империи. — Т.2.

49 Свод законов Российской империи. — Т.2.

50 Свод законов Российской империи. — Т.9.

51 Свод законов Российской империи. — Т.2.

52 Свод законов Российской империи. — Т. 10, 4.1.

53 Свод законов Российской империи. — Т.4,4.2.

54 Свод законов Российской империи. — Т. 14.

55 Свод законов Российской империи. — Т.5.

56 Свод законов Российской империи. — Т. 11,4.1.

57 Свод законов Российской империи. — Т.11, 4.1.

4.3. Устав о цензуре и печати.58.

Разнообразие законов политического, административного, социального, культурного, экономического характера позволяет предположить, с одной стороны, существенную долю «национального» в жизни российского общества и, с другой стороны, представить многоаспектность «официально зафиксированного» национального вопроса.

В Основных законах Российской империи закрепляется унитарное государственной устройство (лишь для Финляндии был сохранен автономный статус), а также русский язык как общегосударственный язык, при этом провозглашается равенство гражданских и политических прав российских подданных независимо от национальной принадлежности. Этнонациональные черты прослеживаются и в других общих законах: Положении о губернских и земских учреждениях (были введены лишь в 34 «внутренних губерниях») — Положении о выборах в Государственную Думу (зависимость количества депутатских мест от региона проведения выборов) — Уставе о паспортах (различные сроки годности паспортов для населения окраинных губерний, фиксация черты оседлости для еврейского населения) — Законах о состояниях (юридически закрепленная по этноцивилизационному признаку категория инородческого состояния) — Уставе о воинской повинности (наличие воинских «инородческих» частей, освобождение от воинской повинности населения ряда окраинных губерний Казахстана и Средней Азии).

К числу местных законов относятся законодательные акты об управлении регионами Российской империи. В шести Положениях и Учреждениях зафиксированы особая форма административно-политического управления окраинами, сочетавшая в себе черты гражданского и военного управлениягенерал-губернаторстваболее широкие полномочия генерал-губернаторов, имевших право даже приостанавливать исполнение правительственных указов,.

58 Свод законов Российской империи. — Т.Н. не соответствовавших местным условиямсохранение в ряде губерний местных административных единицособые виды налогов и повинностей.

К числу специальных законов относится Положение об инородцах, в котором определяются права и обязанности кочевых народов Архангельской, Астраханской губерний, Урала, Казахстана и Средней Азии. В Положении выделены особые формы административного устройства инородческого населения (родовые и инородческие управы, степные думы), особый налогясак — и закреплена юридическая сила норм обычного права у кочевых народов.

К особенным законодательным актам можно отнести «Свод Учреждений и Уставов управления духовных дел иностранных исповеданий христианских и иноверных», содержащим более 1700 статей, и «Свод Уставов ученых учреждений и учебных заведений министерства народного просвещения», состоящим из более чем 4000 статей. В первом законодательном акте отражена государственная политика в отношении неправославных конфессий, которых выделено шесть: католическая, протестантская, армянская григорианская церкви, караимы, «духовные дела евреев», магометане, ламаиты (к которым «приписаны» и язычники). В разделах этого закона, посвященных этим вероисповеданиям, определяется их управленческая структура (духовные коллегии у католиков, духовные собрания у мусульман, лама у «ламаитов», патриарх у армянской церкви), права и обязанности, а также требования к священнослужителям (например, наличие определенного образования и знание русского языка). Здесь же в ст. 1−4 говорится о «первенствующем и господствующем» положении православной церкви и ее исключительном праве прозелитизма. Во втором законодательном акте национальный аспект проявлен слабее, однако и здесь можно найти свидетельства влияния национального вопроса на образовательную политику российского государства. Так, в Своде закреплены расширенные права попечителей Варшавского и Кавказского учебных округовотмечена возможность изучения местных языков в государственных учебных заведенияхпредставлена панорама учительских семинарий и школ, готовивших учителей для нерусских низших учебных заведений по системе Н. Ильминскогоофициально закреплены процентные нормы для студентов-евреев, представлена система частных учебных заведений как основного канала поддержки и распространения национальной культуры. Необходимо заметить, что подзаконные акты правительства второй половины XIX века в области политики просвещения свидетельствовали об усилении русификаторских тенденций, что лишь отчасти представлено в изученном документе. Это связано с тем, что законотворческий процесс, особенно в переломные периоды, отстает от реальной политической практики и зачастую постфактум фиксирует произошедшие изменения. Таким образом, законодательные источники, содержащие богатый материал по истории Российской империи начала XX века, тем не менее, требуют критического отношения.

Столь же важным демографическим и статистическим источником по истории Российской империи начала XX века является перепись населения 1897 года. Эта перепись позволила впервые получить достаточно точные данные о численности населения Российской империи, о вероисповедном и языковом составе, уровне грамотности, месте проживания, роде занятий, миграции жителей России. Комбинирование итоговых данных переписи дало возможность получить информацию в рамках изучаемой темы.

В работе использованы также стенографические отчеты заседаний I и II Государственных Дум и программные документы общественно-политических партий России начала XX века. Стенографические отчеты через выступления депутатов Думы позволяют выявить степень политизации национального вопроса, а также позиции различных общественных сил по проблемам национального характера. Программные документы общероссийских и национальных политических партий и движений начала XX века как источники общественного характера также отражают потребности и цели отдельных слоев и групп общества в политической жизни страны. В ходе исследования были изучены программы ведущих общероссийских партий: РСДРП, ПСР, кадетов, «Союза 17 октября», «Партии правового порядка», «Партии свободомыслящих», «Партии мирного обновления», «Радикальной партии», «Умеренно-прогрессивной партии», «Торгово-промышленной партии», «Русского народного союза», «Русского собрания».

Научные труды и публицистические работы А. Градовского, М. Грушевского, М. Драгоманова, Н. Ильминского, В. Ленина, П. Милюкова, Б. Нольде, Б. Чичерина стали историографическими источниками по проблеме рефлексии национального вопроса в общественной и научной мысли конца XIX — начала XX вв.

Учитывая обширность заявленной в I главе темы, необходимо отметить, что указанные источники играют вспомогательную роль в представленном реферативном обзоре этнополитических процессов в России в начале XX века. В работе над первой главой мы не ставили своей целью системный анализ данной проблемы, а предполагали дать общую характеристику сложившейся к началу XX века ситуации для содержательного понимания тех цифровых выкладок, созданных в результате контент-анализа периодических изданий г. Казани.

Выбор газет как источника изучения является традиционным для исторического исследования. Важность периодической прессы как исторического источника не вызывает сомнений. Будучи информационно емким, сложным комплексным источником, «источником в источнике», пресса относится к синтетическим источникам, включающим в себя разные по форме и содержанию тексты, что позволяет получить информацию разнообразную тематически и связанную хронологически. Другой важнейшей особенностью периодических изданий является их оперативность, работа «на злобу дня», а потому большое влияние на читающую аудиторию. Следовательно, периодическая печать позволяет выявить актуальные для изучаемого периода проблемы — проблемы, имеющие в основе массовый интерес. К тому же, работая на массовую публику благодаря достаточно большим тиражам, пресса имеет большое влияние и превращается в социальный двигатель, играющий не последнюю роль в формировании потребностей и интересов общества.

Уже до революции появились труды исторического и библиографического характера, в которых систематизировались данные о центральной и местной печатной продукции, рассматривались становление и развитие российской прессы, содержание и характер публикаций59. После революции 1917 года интерес историков к проблемам прессы несколько ослабел, и только с 50-х годов возобновляются исследования данного плана: публикуются библиографии дореволюционных периодических изданий60, появляются работы тематического характера61. В этих работах дается общая характеристика периодической печати дореволюционной России, рассматриваются условия ее существования, основные идейно-политические направления периодических изданий, место и роль прессы в жизни российского общества. Главным достижением советской историографии является полностью исследованная деятельность печати большевиков в дооктябрьский период, но в условиях.

59 Градовский А. Д. О свободе русской печати. — СПб., 1905; Розенберг В. Летопись русской печати. — СПб., 1914. Лисовский Н. М. Библиография русской периодической печати 17 031 900 гг. — СПб., 1915; Он же. Периодическая печать в России 1703−1903 гг. — СПб., 1903; Скабичевский A.M. Очерки истории русской цензуры (1700−1863г.). — СПб., 1892- Арсеньев К. К. Законодательство о печати. — СПб., 1903; Русская печать и цензура в прошлом и настоящем. Статьи Вл. Розенберга и В.Якушкина. — СПб., 1905 и др.

60 Беляева Л. Н., Зиновьева М. К., Никифоров М. М. Библиография периодических изданий России 1901;16 гг. -М., 1958;61- Русская периодическая печать (1895−1917 гг.). — М., 1957; Масанов Ю. И., Ниткина Н. В., Титова З. Д. Указатель содержания русских журналов и продолжающихся изданий. 1755−1970 гг. — М., 1975.

6 Из истории русской журналистики к. 19 — нач.20 в. — М., 1973; Из истории русской журналистики начала 20 века. — М., 1984; Бережной А. Ф. Царская цензура и борьба большевиков за свободу печати (1895−1914гт.). — Ленинград, 1967; Есин Б. И. Русская дореволюционная газета. — М., 1971; Смирнов C.B. Легальная печать в годы первой русской революции. — М., 1981; Боханов А. Н. Буржуазная пресса России и крупный капитал. Конец 19 В. — 1914 г. — М., 1984; Овсепян Р. П. Многонациональная печать большевиков. — М., 1972; Портянкин И. А. Большевистская печать в годы первой русской революции. — М., 1956; Общественно-политическая проблематика периодической печати России (19-нач.20 вв.). — М., 1989; Волкова Т. И. Общественно-политическая жизнь России на рубеже 19−20 вв. (на материалах периодической печати). — М., 1991; Летенков Э. В. Из истории политики русского царизма в области печати (1905;17 гг.). — М., 1974. идеологического диктата произошла переоценка роли и значения большевистской прессы и недооценка, соответственно, легальной официальной и либерально-буржуазной печати.

Первым «опытом системного подхода к исследованию исторического процесса функционирования всей совокупности периодических изданий, выходивших в России в 1905;14 гг.» является работа Махониной С.Я.62. В монографии предпринята попытка типологизации выходивших в этот период газет, статистическая обработка имеющихся количественных данных по российской периодике, выделение особенностей российской прессы этого периода. Можно выделить основные темы исследования: официальная и земская пресса, частные газеты, классификация легальной прессы, развитие русских журналов. Особо стоит отметить, что наряду с материалами о столичной печати в работе представлены данные о провинциальной прессе и ее месте в российской периодике. Методический аспект также весьма актуален для современных исследователей, однако, работы и статьи в данном направлении имеют весьма лаконичный или узко ограниченный характер63.

Несмотря на эти очевидные достоинства, еще в начале 1980;х годов советский исследователь С. С. Дмитриев отмечал, что «изучение газетной.

62 Махонина С. Я. Русская дореволюционная печать (1905;1914 гг.). -М.: МГУ, 1991. — С.7.

63 Антонова С. И. Периодическая печать как исторический источник по истории СССР (18 951 917гг.). — М., 1966; Источниковедение истории СССР 19-нач.20 в. (раздел 5 «Периодическая печать»). — М.: Высшая школа, 1970; Источниковедение истории СССР (гл. 21 «Периодическая печать»). — М.: Высшая школа, 1981; Методика изучения периодической печати. Сб. статей. — М.: МГУ, 1977; Дейч Г. М. Губернские ведомости как исторический источник. // Вспомогательные исторические дисциплины. — Ленинград, 1978; Миронова И. А. Крестьянский вопрос в периодической печати во время подготовки реформы 1861 г. (Методика анализа периодической печати). — М.: МГУ, 1962; Методы сбора информации в социологических исследованиях. Кн.2. — М.: Книга, 1990; Хайруллина А. Д. Казанские газеты как исторический источник изучения благотворительности (1861−1895гг.). — Казань, 1993; Талонов В. П. Опыт социологической интерпретации исследований читателя и прессы в дореволюционной России // «Вестник Московского университета», сер. 10 «Журналистика». — М.: МГУ, 1997 и др. прессы явно отстало от исследования истории журналов.

Литература

по отечественным газетам очень бедна"64.

Характерное в целом для истории отношение «региональная историярегиональным историкам» свойственно и изучению истории местной печати, хотя имеются и некоторые исключения65. Первым библиографическим опытом в описании периодики Казанской губернии можно считать статью Н. М. Петровского «По поводу столетия казанской периодической печати» 66, в которой приводится перечень не только русских газет и журналов, но и список «мусульманских», как тогда писали, периодических изданий с основными выходными данными. Впоследствии казанскими историками была проделана основательная работа по изучению казанской прессы конца 19 — начала 20 веков, что выразилось в создании местных библиографических изданий67. Главной особенностью работ казанских историков является изучение татарской периодики, появление которой падает на начало 20 века. Однако для историографии советского периода характерен интерес, прежде всего, к периодической печати большевистского и революционно-демократического характера эпохи первой русской революции, о чем уже говорилось выше68. В.

64 Источниковедение истории СССР. — М.: Высшая школа, 1981. — С.339.

65 Булацев Х. С. Революционное движение в России второй половины 19 — начала 20 вв. и местная периодическая печать. — М., 1982; Махонина С. Я. Русская дореволюционная печать (1905;1914 гг.). — М.: МГУ, 1991; Из истории местной большевистской печати. Сб. статей. -М&bdquo- 1961.

66 Петровский Н. М. По поводу столетия казанской периодической печати // Известия археологии, истории и этнографии при Императорском Казанском Университете. Т.27, вып.2. -Казань, 1911 -С.221−232.

67 Рамеев И. Периодическая татарская печать (1905;25 гг.). — Казань, 1926; Мишина Е. М. Систематический указатель статей к периодическим изданиям Казанского государственного университета им. В.И.Ульянова-Ленина (1815−1947гг.). — Казань: КГУД960- Шишкин В. И., Егорова H.A. Казанская периодическая печать. Русские издания, 1811−1916 гг. — Казань, 1985; Газеты и журналы на татарском языке (1905;85гг.). — Казань, 1989.

68 Нафигов Р. И. Влияние марксистско-ленинских идей на татарскую демократическую публицистику в период первой русской революции. — Казань, 1954; Гайнуллин М. Х. Татарская литература и публицистика в период первой русской революции. — Казань, 1957; Муллина Л. Б. Печать казанских большевиков в 1905;07гг. — Казань, 1966; Гаврилова Н. В. Использование казанскими большевиками местной легальной прессы в борьбе за массы (1906;07гг.). — Казань, 1972; Сагитов К. Х. Деятельность большевиков Среднего Поволжья по целом в казанской историографии присутствуют образцы двух подходов в изучении периодической печати:

— комплексного исследования отдельных издании.

— разработка отдельных проблем по материалам прессы70. Необходимо отметить, что, если татарская публицистика изучена достаточно подробно71, то комплексное исследование русскоязычных изданий еще остается открытой проблемой.

В изученной исторической литературе можно указать две статьи, посвященные отражению национального вопроса в Российской империи в конце XIX века на страницах русскоязычных изданий.72 В статье использованию местной легальной прессы в борьбе за утверждение гегемонии пролетариата в революционном движении (1905;17 гг.). — Казань, 1978; Амирханов Р. У. Татарская демократическая печать в годы первой русской революции (1905;07 гг.). — Казань, 1979.

69 Муллина Л. Б. «Волжский листок» в 1905 г. // Из истории местной периодической печати. -М., 1960. — С.25−63- Хакимова Р. Ш. Появление татарской периодической печати в Казани. // Из истории местной периодической печати. — М., 1960. — С.64−68- Хасанов Х. Х. Большевистская газета «Урал». — Казань, 1967; Бурмистрова Л. Г. «Губернские ведомости» как исторический источник эпохи падения крепостного права (на материалах Поволжья и Урала). — Казань, 1968; Петров К. К. Первые шаги чувашской журналистики // Из истории казанской прессы. — Казань, 1977. — С.33−42- «Эль-Ислах газетасынын библиографик курс еткече». — Казань, 1991.

70 Газизуллин Ф. Г. Рабочий вопрос на страницах газеты «Урал» // Труды КАИ, вып.42. — Казань, 1958; Он же. Аграрный вопрос на страницах газеты «Урал» // Там же, вып.50. — 1959; Решетова С. Х. Женский вопрос в первой русской революции (по материалам периодической печати). — Казань, 1973; Гайнетдинов С. М. Национальный вопрос на страницах Камско-Волжской газеты // Вопросы истории и теории развитого социалистического общества. — Казань, 1978. — С.3−7- Берсон М. С. Культурная жизнь Казани 1880-х гг. в освещении «Волжского вестника». — Казань, 1988; Яхин Ф. З. Татарская литература в периодической печати Уральска (1905;07 гг.). — Казань, 1992; Хайруллина А. Д. Казанские газеты как исторический источник изучения благотворительности (1861−95гг.). — Казань, 1993; Хайрутдинова Л. Ф. «» Казанский телеграф": литературно-критическое наследие (18 931 917гг.)". — Казань, 2000; Усманова Д. М. Вопросы национально-государственного самоопределения на страницах татарской периодической печати (1917;апрель 1918 гг.). — Казань, 1994; Роот А. «Колокол» и традиции вольной русской прессы: отражение общественно-политической жизни России (Концепция исследования). — Казань, 1996.

71 Амирханов Р. У. Татарская демократическая печать (1905;07гг.). — М.: Наука, 1988; Гайнуллин М. Х. Татарская литература и публицистика начала 20 века. — Казань, 1983.

72 С. М. Гайнетдинова. Национальный вопрос на страницах «Камско-волжской газеты». // Вопросы истории и теории развитого социалистического общества.- Казань, 1978. — 4.1. -С.3−17- Хамитбаева Н. С. Национальный вопрос в освещении казанской русской периодической печати в конце XIX века (по материалам «Волжского вестника»). // Национальный вопрос в Татарии дооктябрьского периода. — Казань, 1990. — С.79−96.

С.Гайнетдиновой дан краткий обзор газетной публицистики, отразившей национальные проблемы: об образовательной системе нерусских меньшинств, построенных по принципам Н. Ильминского, статьи о литературе и искусстве, судебная хроника, отразившая тяжелое социально-экономические положение татарских крестьян. В статье Н. Хамитбаевой предпринята попытка выделения основных тем, отражавших национальные проблемы российского общества. Таковыми являются темы внешней политики России, эксплуатации местных инородцев, бесправного политического и социально-экономического положения местных народов, политики русификации в отношении разных народов империи, джадидского движения среди поволжских мусульман, форм недовольства данной политикой самодержавия (эмиграция, смена веры). Таким образом, в литературе уже имеется опыт исследования национального вопроса в Российской империи на материалах местной печати, однако он имеет ограниченный характерориентирован на демократическую печать, что обедняет понимание данной проблемы, т.к. отсутствует возможность сравнения позиций разных общественных силдает качественную характеристику изучаемой проблемы, но не отражает место (объем) публикаций по национальному вопросу, что также сужает возможности объективного отражения поставленной проблемы.

Попытка разрешить эти проблемы предпринята в данной работе на основе контентного анализа казанских газет «Казанские губернские ведомости» и «Казанский телеграф», являющимися, на наш взгляд, наиболее оптимальными с точки зрения репрезентативности (хронологические границы издания, периодичность, тираж, социально-политическая и идеологическая адресность) и отражающими позицию крупнейших акторов политической сферыгосударства («Казанские губернские ведомости») и общества («Казанский телеграф»).

Казанские губернские ведомости — официальный печатный орган, издававшийся при канцелярии губернатора в 1838—1917 гг. Периодичность — 3 номера в неделю, в 1910 г. — 2 номера в неделю. Объем — 4 (5) листа формата А-3. 50−80% газетного текста составляла официальная часть (царские и правительственные указы, манифесты, постановлениякоммерческие объявления о торгах, аукционах, подрядах и поставкахсписки избирателей в земские, судебные органы и Государственную Думу, призывниковобъявления о розыске и т. д.). 50−20% текста составляла неофициальная часть (внутренние и внешние известия, юридический отдел, объявления, реклама). Анализу подверглись материалы обеих частей: в официальной части — законодательные акты центральный властных структур (императора, правительства, Сената, Государственного Совета, Государственной Думы) — законы, указы, постановления, манифестыв неофициальной — внутренние и внешние известия, местный отдел. Данный материал составил 10−12% от общего объема газетной информации. Не подвергались анализу коммерческие, судебные и иные объявления, реклама, материалы юридического отдела. Выборка — 50% номеров (каждый нечетный), исследованы годовые подшивки за 1901, 1904, 1905, 1907 и 1910 гг.

Казанский телеграф" - частная газета, издававшаяся в Казани в 18 931 917 гг. Редактором и фактическим владельцем газеты являлся Н. А. Ильяшенко. Заявленная как «политическая, общественная, литературная, коммерческая», газета выпускалась 6 раз в неделю кроме понедельника, в 1905 году периодичность сократилась до 4−5 номеров в неделю. Объем — 4 (6) листа формата А-3. «» Казанский телеграф" являлся крупнейшим ежедневным городским изданием, тиражи которого, как правило, превосходили современные ему местные газеты. В 1900 г. в среднем ежедневно выходило в свет 4 667 экземпляров «Телеграфа» и общее количество составляло 1 339 360 экземпляров в год"73, такой тираж в среднем сохранился до начала первой мировой войны.

73 Хайрутдинова Л. Ф. Казанский телеграф": литературно-критическое наследие (1893−1917 гг.). — Казань: Мастер-Лайн, 2000. — С.25. См. также таблицу 6 во II главе.

Казанский телеграф" - образец классической провинциальной газеты дореволюционного периода. Будучи по моменту возникновения второй частной газетой в Казани, «Казанский телеграф» быстро приобрел свою аудиторию, что стало основой достаточно стабильного ее существования вплоть до 1917 года. Идеологическая характеристика «Казанского телеграфа» неоднозначна. В трудах местных историков преобладает оценка «Казанского телеграфа» как печатного органа радикальной правой ориентации74. Однако, как всякое историческое явление, «Казанский телеграф» претерпевал с течением времени изменения как в содержании, так и в общественно-политической позиции. Изначально газета зарождалась как литературно-информационная, отражавшая потребности городского читателя75, с невыраженной политической позицией (земский либерализм с налетом легкой оппозиционности), в период революции 1905;07 гг. газета отчетливо определяет свою позицию как правую, национально-консервативную, патриотическую (юдофобскую) .

Структура газеты являлась стандартной для газет начала века: первую и последнюю страницы занимали рекламные полосы, внутренние страницы отдавались различным тематическим разделам. К основным разделам относились:

— официальный отдел: манифесты и указы императора, распоряжения правительства, циркуляры министерств и ведомств;

— телеграммы Российского и иностранных телеграфных агентств;

74 См. труды Каримуллина А. Г., Гайнуллина М. Х, Алексеева И. Е, Кантора Г. М, Хайрутдиновой Д. Р., Хайруллиной А.Д.

75 В первом номере газеты Н. А Ильяшенко подчеркивал независимый характер газеты и определял ее как «орган, свободный от всякой партийности, служащий не лицам и кружкам, а обществу в целом». См.: Хайрутдинова — Л.Ф. «Казанский телеграф»: литературно-критическое наследие (1893−1917 гг.). — Казань, 2000. — С.24.

7 Истоки подобной трансформации, по мнению Л. Ф. Хайрутдиновой, были заложены еще при основании газеты, созданной в 1893 г. в противовес «неблагонадежному» «Волжскому вестнику». Конкуренция с этим популярным, демократически ориентированным изданием, а также личность самого издателя — Н. А. Ильяшенко, сыграли важнейшую роль в формировании идеологической позиции и содержательной направленности издания. На наш.

— передовые статьи по вопросам российской и зарубежной общественной жизни;

— хроника иностранной жизниказанская хроникасудебная хроника;

— церковный отдел;

— литературная хроникалитературный отдел;

— корреспонденции из городов Российской империи и Казанской губернии;

— научное обозрение;

— биржевой отдел;

— справочный отдел.

Анализу подверглись все разделы, исключая рекламу, что составило более 50% общего газетного текста. Выборка — 50% (каждый нечетный номер), исследованы годовые подшивки за 1901, 1904, 1905, 1907 и 1912 гг.

Кроме этого, в работе использованы архивные материалы Главного управления по делам печати Национального архива Республики Татарстан (Фонд 920). Архивные материалы (переписка центрального управления печати, казанского губернатора, цензоров других регионов с отдельным цензором Казанской губерниипросительные документы, внутренние документы) использованы для получения более полной информации о процессах становления и функционирования местной периодической прессы через призму национального вопроса.

Хронологические границы исследования определяются как «начало XX века», конкретному исследованию подвергся период 1901;1912 гг. Выбор данного отрезка времени обуславливается завершенностью «исторической волны»: предреволюционный период — революционный период постреволюционный период. Наличие периодов эволюционного и революционного развития, т. е. зон стабильности и бифуркации, позволяет взгляд, не менее важную роль сыграл тот факт, что газета отражала настроения и мнения большой части российского общества, напуганного насилием и хаосом революции. выделить особенности в динамике характера и значимости национального фактора в общественно-политической жизни страны:

— 1901 г. — период мирного эволюционного развития, предкризисный период,.

— 1904 г. — период национально-патриотического бума в ходе русско-японской войны,.

— 1905 г. — насильственный, разрушительный период революции, -1907 г. — реализация завоеваний революции (российский парламентаризм, многопартийность, свобода слова, печати, вероисповедания, аграрная реформа П. Столыпина и т. д.), свертывание периода открытого конфликтного противостояния в обществе,.

— 1910;12 гг. — элиминация революционных настроений в обществе, период экономического подъема и относительно мирного сотрудничества всех общественных сил.

Научная новизна диссертационного исследования состоит в использовании квантификационного подхода к рассмотрению национального вопроса в Российской империи в начале XX века на основе контент-анализа казанской периодической печати.

Работа имеет и практическую значимость: ее материалы могут быть использованы при создании обобщающих трудов и учебных пособий по истории России, а также в спецкурсах по истории национальных отношений в дореволюционной России, в различных этнологических курсах и т. д. Возможно применение данных материалов в процессе преподавательской деятельности на лекциях и семинарах по истории России на рубеже XIX —XX веков. Разработанная программа контент-анализа по представленной теме может стать основой исследований по самой разнообразной тематике.

Диссертация состоит из введения, двух глав, заключения, приложения, списка использованных источников и литературы:

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

.

К XX веку национальный фактор превратился в движущую силу исторического процесса. Одновременно он становится предметом изучения всех гуманитарных наук — истории, философии, социологии, политологии, психологии. Важнейшие концепции, основанные на идее права наций на самоопределение, были разработаны австрийскими и немецким учеными К. Реннером, О. Бауэром и К.Каутским. 1960;е годы характеризуются этническим «бумом» в науке: возникают такие специфические дисциплины как этносоциология, этнополитология, этнопсихология и т. д. В этот период оформляются три парадигмы в исследовании этнической проблематики: интеграционного развития (Т.Парсонс, К. Дойч и др.), конфликтного развития (М.Хехтер, Т. Нейрн, К. Уильямс и др.) и плюралистической парадигмы (Н.Глдейзер, П.Л. ван ден Берге, Э. Геллнер, Р. Шермерхорн и др.). Большой вклад в развитие российской этнополитологии внесли С. М. Широкогоров, Ю. В. Бромлей, Н. Н. Чебоксаров, Л. Н. Гумилев. Большие возможности для анализа этнонациональных проблем дает динамично развивающаяся в современной науке синергетическая парадигма, позволяющая сформировать логичные, внутренне непротиворечивые концепции на основе принципов самоорганизующихся систем.

Представленные теоретические концепции на основе обширного исторического материала позволяют дать следующую характеристику национального вопроса в Российской империи в начале XX века:

1. Российская империя к началу XX века пришла классическим «государством национальностей», со сложившимися веками патриархальными межэтническими отношениями и достаточно ярко выраженным этническим разделением труда. В небольших очагах центробежных (компетитивных) отношений — Финляндии, Польше, Кавказе — формируется «локальный национализм», отражавший потребности этносов в защите складывающейся высокой культуры и национальной идентичности. К началу XX века в российском общественном движении были проявлены все формы национальных движений: «культурный национализм» (интерес этнической интеллигенции к языку, истории своего народа, формирование основ национального самосознания), «агитационный национализм» (мобилизация и интеграция этноса в национальное сообщество) и «политический национализм» (массовое политическое движение на базе развитого национального сознания). Однако, наряду с этим, в России существовало множество этносистем, находившихся в состоянии «инерции и обскурации» (в терминах Л.Н.Гумилева), которых вполне устраивала и даже поддерживала сложившаяся система государственного патернализма. Таким образом, в Российской империи сосуществовали этносы разных стадий этногенеза, разной степени открытости, что свидетельствовало о глубокой этноцивилизационной неоднородности Российской империи.

2. Эта неоднородность становится источником нестабильности в условиях модернизационных процессов, активизировавшихся в России во второй половине XIX века. Ломка устоявшихся системных связей коснулась и этносферы: длившемуся веками процессу становления российского суперэтноса начинают противостоять набирающие силу национальные движения, и в условиях растущей нестабильности и неустойчивости начинается бурный процесс нового этнообразования. Например, «мусульмане» распадаются на поволжских и крымских татар, азербайджанцев, башкир и т. д.

3. В начале XX века этнополитическая ситуация в России приобрела невиданную ранее остроту и — стала одной из составляющих общеполитического кризиса. Процессы социально-политической модернизации второй половины XIX века вызвали серьезные подвижки жизни российского общества. Рост национального самосознания как русского народа, так и нерусских наций-этносов, привел к развитию этнонациональной составляющей в российском общественном сознании, что отразилось в политизации национальных потребностей.

4. Этот процесс реализовался в политических партиях, сложившихся на окраинах империи раньше, нежели в центре, и заявил о себе как важной политической силе в ходе революции 1905;07 гг. и в деятельности Государственных Дум. Политическая практика этого периода выдвинула на авансцену еврейский, польский и финский вопросы, артикулировавшие в себе основные национальные требования: политическое равноправие независимо от национального происхождения (еврейский вопрос), культурную и территориальную автономию (польский, мусульманский вопросы), реорганизацию (федерализацию и автономизацию) российской государственной структуры (финский вопрос).

5. Самодержавное государство находилось в поиске адекватного ответа на складывающуюся ситуацию. Традиционные рычаги решения национального вопроса — социальная инкорпорация, этническая ассимиляция и христианизация — потеряли свою эффективность, поэтому государство вынуждено было лавировать: стабильные периоды характеризовались политикой русификации и административной унификации, революционный период — политикой уступок, главным образом, в конфессиональной сфере.

Сложность этнополитической ситуации в России в начале XX века была связана с высокой степенью этнонациональной гетерогенности российского общества, и в связи с этим — с разнообразием потребностей многочисленных этнонациональных групп. Однако, следует отметить, что до революции 1917 года, несмотря на жесткость правительственной политики, сепаратистские тенденции в политических движениях практически отсутствовали как на уровне политических требований, так и в реальной политической практике. Объединяющим лозунгом всех здравых политических сил были лозунги политической или культурно-национальной автономии.

Количественные показатели этого процесса отражены в итогах проведенного контент-анализа материалов местных казанских газет начала XX века. Контент-анализ позволил отразить видение национального вопроса с позиций государства (официальный орган казанского губернатора «Казанские губернские ведомости») и общества (частная газета Н. А. Ильяшенко «Казанский телеграф»). Итоги контент-анализа позволяют сделать вывод: национальный вопрос как тематика газетных публикаций присутствует в достаточном объеме в обеих газетах, что свидетельствует о важности национального фактора в жизни российского общества начала XX века.

Объем публикаций по национальному вопросу за изучаемый период составил: год Казанские губернские ведомости (в % к общему объему информации) Казанский телеграф (в % к общему объему информации).

1901 8,5 18,7.

1904 6,7 28,3.

1905 25,9 22.

1907 16,5 20,5.

1910 17.

1912 — 23.

Характер информации, публиковавшейся в «Казанских губернских ведомостях», определялся официальным статусом газеты. Это определило и существенно меньший объем публикуемой информации, и ее нейтральный, безличностный, конкретный характер, отсутствие авторских материалов, наличие лишь официальной и косвенной информации. Контент-анализ позволяет утверждать, что национальный вопрос для российского государства являлся актуальным, но не первостепенным: при постоянном наличии материалов по национальному вопросу объем их в целом был незначительным по отношению ко всей информации (10−15%). Определенный всплеск наблюдался в 1905 году: объем информации вырос до 25%, что свидетельствовало о резкой актуализации национального вопроса и стремлении государства разрешить их. В постреволюционный период о обнаруживается четкая тенденция к господству официальной информации. Это, на наш взгляд, говорило о возросшем по сравнению с дореволюционным периодом и стабильном внимании правительства к национальным проблемам России, а с другой стороны — о сужении информационного поля газеты. Преобладание политических материалов объясняется характером и целями газеты. Лишь в годы революции наблюдается определенный рост материалов культурного характера. Это вызвано было тем, что государство, исчерпав традиционные политические рычаги регулирования национальных проблем, обратилось к той сфере, в которой актуализированный национальный вопрос в тот период был «безопасен» для государства. После революции началось контрнаступление консервативных сил, что отразилось вновь в росте политической составляющей газетной информации.

Исследование в целом подтверждает сложившуюся в российской историографии оценку: резкая актуализация национального вопроса оказалась достаточно неожиданной для государства, она потребовала адекватных мер со стороны государства, однако самодержавие оказалось не в состоянии разрешить назревшие проблемы, ограничившись традиционными мерами частичных реформ и административным прессингомне «услышав» общественные чаяния, российское государство обрекло себя на долгий изнурительный процесс поиска согласования интересов личности, народов-наций, общества и государства.

Казанский телеграф" - частная газета, поэтому интересы ее редакции и, соответственно, публикуемых материалов были ориентированы на общество. По нашему мнению, это иной, отличный от государственного взгляд на национальные проблемы.

Национальная проблематика в газете прослеживается как компонентная и как самостоятельная. Материалы, связанные с национальным вопросом, имеются практически во всех рубриках газеты. Доля этих материалов такова, что, на наш взгляд, можно говорить о «Казанском телеграфе» как о газете с О определенным национальным направлением, осознаваемым и развиваемым редакцией. Свою позицию «Казанский телеграф» определил как «Россия для русских», выделив тем самым основное направление газеты — утверждение национального самосознания русского народа. Становление русского национального самосознания рассматривалось через призму антисемитизма, т. е. формирование нации рассматривалось как процесс борьбы, конкуренции, что отнюдь не способствовало воспитанию толерантности, но предлагало легкий путь разрешения накопившихся проблем. Эта позиция вполне соответствовала правому консерватизму газеты по иным проблемам общественной жизни.

Первый вывод по результатам контент-анализа заключается в признании более пристального внимания газеты к национальным проблемам, нежели газеты «Казанские губернские ведомости», что выражено существенно большим объемом информации по интересующей нас тематике. Прослеживается и динамика объема информации, что также свидетельствовало о растущем воздействии национального фактора на общественную жизнь и заинтересованности общества в обсуждении этих проблем. В этом отношении показателен уровень конкретности материалов газеты. Абстрактная информация всегда была уделом научной литературы. Появление в газете информации абстрактного характера являлось результатом возросшего интереса общества к социальным (в данном случаенациональным) проблемам.

Так же весьма широк в «Казанском телеграфе» и пространственный аспект: основная информация отражала национальные проблемы на общероссийском и зарубежном уровнё, несколько меньше — на региональном и местном.

Анализ социального параметра («тип группы населения») также дает отличающиеся от «Казанских губернских ведомостей» результаты. В материалах газеты представлены все социальные группы, что позволяет предположить, что «общественное» восприятие национального вопроса более структурировано: этносистема — это не этнос в целом, но и развитые социальные подсистемы — этническая интеллигенция, этническая элита и этнические «низы», этнические и религиозные структуры. Таким образом, национальный вопрос в подаче «Казанского телеграфа» представляется вплетенным в многообразие социальных связей и подсистем, а «чистота» и «отделенность» этноса являются весьма относительными. Соотнесенность предельных категорий «Население страны в целом» и «национально-этнические группы» показывало, что в общественном сознании, в отличие от государства, преобладала этническая стратификация, а это, в свою очередь, говорило о глубинном архетипе восприятия российского социума как социума неоднородного, не-единого.

Изучение эмоционального восприятия национального вопроса зафиксировано в параметре «отношение к материалу». Психологический аспект национальных отношений отражается в понятии «этническое или национальное чувство». Рост доли эмоционально окрашенных материалов говорил о росте значимости этой темы, об использовании психологических механизмов в воспитании этнонациональных ценностных установок. Преобладание негативно окрашенных материалов позволяет утверждать, что газета «Казанский телеграф» не была сторонницей толерантности в межэтнических отношениях, напротив, ее материалы формировали антагонистические отношения между людьми по национально-этническому признаку.

В содержательном аспекте «Казанский телеграф» демонстрирует развернутость и многоплановость национального вопроса в Росси в начале XX века. В политических материалах газеты темы территориальной автономии и национальных конфликтов присутствовали, но в небольшом объеме, т. е. воспринимались как неактуальные для России. Наблюдался несомненный рост материалов партийно-парламентской тематики, что доказывает процесс формализации национального движения, формирования политических инструментов реализации целей и потребностей национально-этнических движений. При этом имеется интересная корреляция «парламентских» и «военных» материалов: увеличение информации о легальном канале разрешения национальных проблем («парламентские» материалы) соответствовали снижению информации о насильственном канале разрешения этих проблем, и наоборот.

Соотношение объема текстов культурной тематики выявило тенденцию к уменьшению их в революционный период. (1904;07 гг.). Это связано с тем, что в периоды стабильности падает общественный интерес к политической тематике. В революционные периоды духовные потребности отходят на второй план и актуализируются потребности выживания и безопасности. Исключение в этой тенденции составили материалы религиозной тематики. Эпоха свобод породила потребность в защите этнических интересов, которая выразилась в защите религиозных устоев, являвшихся основой этнического сознания в традиционном обществе. Другой вполне проявленной тенденцией стал стабильный рост материалов о национальной периодической печати. Этот процесс отражал давно назревшую потребность многих народов России в национальной периодике и целом показывал объективность достижений одной из важнейших гражданских свобод в революционной России — свободы слова.

Отдельной темой исследования стал «татарский» вопрос на страницах «Казанского телеграфа». Доля этих материалов в сравнении с другими так невелика, что позволяет предположить либо отсутствие серьезных и глубоких национальных проблем на территории губернии (на фоне остальных регионов), либо отсутствие интереса редакции к внутригубернским проблемам. Поэтому процесс формирования новой этносистемы в Поволжье («татарской» нации) практически не подвергся серьезной рефлексии. Однако, будучи газетой казанской, «Казанский телеграф» не мог не отразить в себе многонациональный характер губернии.

На протяжении исследуемого периода на страницах газеты преобладала тема развития татарской культуры. Позитивно окрашенные, патерналистского тона публикации посвящены в основном становлению татарской культуры, главным образом, татарского театра и системы образования. Большое внимание в местных материалах газеты уделялось религиозной жизни татар.

До 1905 года материалы о политических процесса среди татарского населения весьма скудны. Связано это было с устоявшейся системой управления и лояльностью местного «инородческого и инославного» населения к существующей власти. С провозглашением свобод, созданием парламента появляются материалы о зарождении политического движения и политического сознания среди мусульман, активном участии их в политической жизни страны, что воспринято было редакцией весьма негативно. Шедшие процессы формирования татарской нации отражены в небольшом количестве статей, наиболее показательной среди них была перепечатанная из петербургской газеты «Нур» статья Г. Ахмарова «Спор о литературном языке». В этой статье очень ярко показан процесс поиска этнической идентичности проживающих на территории России этносов1. Эта же тенденция прослеживается в большом количестве заметок, посвященных становлению татарской периодической печати, а также в использовании материалов мусульманской российской прессы: «Терджиман (Крым), «Гаят» и «Каспийское обозрение» (Баку), «Шярки-Русь» (Тифлис), «Нур» (Петребург), «Киргизская газета» (Оренбург) и др.

Весьма неоднозначна позиция «Казанского телеграфа» и в оценке русско-татарских межэтнических отношений. С одной стороны, газета предоставляла информацию с позитивным восприятием татарского народа — его традиций, верований, обычаев и быта. Но наряду с подобными публикациями, в газете печатались и противоположные по оценке материалы.

1 Казанский телеграф. — № 3863. — 13 декабря 1905 г.

В статье «Магометане в России» была ясно выражена эта позиция: в межэтнических отношениях есть два влиянияхорошее — это влияние русского народа, плохое — влияние любого другого народа. Автор этой статьи А. Поздновский писал, что татары оказывают огромное влияние «и на киргиз, и на башкир, и на тептерей, и на мещеряков. Чуваши, черемисы, отчасти вотяки также не остаются без сильнейшего воздействия. отатарился, значит — стал в положение недружелюбное к русскому укладу жизни и забронировался против русского культурного влияния». Тревожный тон этой статьи, откровенное неприятие татар свидетельствует о сложности и противоречивости межэтнических отношений, особенно в периоды радикальных изменений. Думается, межэтнические отношения развиваются и изменяются во времени, и им свойственны как примеры бескорыстной помощи и взаимодействия, так и примеры вражды и ненависти.

Итоги контент-анализа позволяют сделать вывод, что «Казанский телеграф», независимо от позиций редакции и общественно-политической конъюнктуры, является важным источником по истории национального вопроса как в России в целом, так и в Казанской губернии в частности.

Завершая данную диссертационную работу, можно заметить, что этносы являются в истории «постоянной переменной»: этносистемы разного качества и количества существовали и будут существовать длительный исторический период («постоянная» составляющая), но их качество и количество подвержено изменениям во времени и пространстве («переменная» составляющая).

Этносистемы являются составной частью государства и общества, но играют в них разную роль. Для — государства в большинстве случаев национальный фактор является инструментом, орудием в политических процессах: средством, но не целью. Для общества этносистемы — это форма существования, поэтому в общественном сознании этносы воспринимаются на.

2 Казанский телеграф. -№ 5771. — 25 июля 19 012 г. бытийном уровне. Эти разные формы восприятия этничности, разное отношение к ней являются источником конфликтов между обществом и государством, что отчасти и отражено в данном исследовании. Возможно, это является важным моментом в понимании развития человечества в прошлом, настоящем и будущем.