Японский «Вишнёвый сад»

Санкт-Петербургский государственный университет

Восточный факультет

Кафедра японоведения

Курсовая работа (I курс) Японский «Вишнёвый сад»

А.И. Ложникова Руководитель:

Ст. преп. каф. японоведения С. Х. Булацев

Санкт — Петербург 2014

ВВЕДЕНИЕ

ГЛАВА I. Процесс развития японской литературы

1.1 Исторический фон

1.2 Становление японской традиции

1.3 Эпоха Мэйдзи

1.4 Эпоха осознания собственного Я в двух странах

1.5 Точка соприкосновения ГЛАВА II. Особенности творчества А. П. Чехова

2.1 Изысканность и тонкость японской красоты

2.2 Чехов

2.3 «Психология по Чехову»

2.4 А. П. Чехов не хотел «шокировать» читателей ГЛАВА III. Сюжет пьесы в России и Японии

3.1 «Вишнёвый сад»

3.2 Первый план пьесы

3.3 Внутренний сюжет

3.4 «Дачи и дачники — это так пошло, простите!»

3.5 Сад — это вся Япония в начале новой эпохи ГЛАВА II. Отражение Чехова в японском искусстве

4.1 Чехов на сцене японского театра

4.2 Осаму Дадзай. Японский «Вишнёвый сад»

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Список использованной литературы произведение вишневый сад японская литература

Объектом моего исследования является интерес японцев к творчеству А. П. Чехова и влияние его произведений на японскую литературу.

Предмет исследования — причины популярности русского писателя в Японии, и актуальность его произведений в этой стране, в частности произведения «Вишнёвый сад».

Для того, чтобы в полной мере ответить на эти вопросы необходимо провести анализ самой японской литературы, её характерные особенности, национальный оттенок и, конечно, ознакомиться с исторической справкой. Кроме того, рассмотреть положение русского общества на рубуже XIX — XX веков и сравнить с положенией и ситуацией, сложившейся в Японии в то же самое время. Также разобрать ключевые моменты творчества А. П. Чехова, т. е. изучить чеховские литературные методы, особенности жанра и актуальность его произведений в начале ХХ века. В частности, я буду рассматривать внутрений и внешний сюжеты пьесы А. П. Чехова «Вишнёвый сад».

Ранее эта тема была затронута Н. Конрадом в книге «Японская литература. От кодзики до Токутоми», помимо этого о распространении русской книги говорится в работах Кима Рёхо и Пайчаридзе. Именно на труды этих японистов будет опираться моя работа. Задача: проанализировать представленные точки зрения в научной литературе и попытаться выделить основную линию развития отношений между творчеством А. П. Чехова и японским читателем.

Кроме этого, говоря о влиянии А. П. Чехова на японскую культуру, и литературу в частности, я ознакомлюсь с попытками постановки пьесы «Вишнёвый сад» на сцене японского театра и произведением Дадзай Осаму «Закат».

Актуальность этой работы заключается в том, что именно творчество А. П. Чехова сильнейшим образом способстовало определению творческих форм и идей многих японских писателей. Конрад Н. И. Японская литература. От Кодзики до Токутоми. — М., «Наука», 1974. — С. 452 И стоит отметить, сами японцы утверждают, что произведения А. П. Чехова очень близки к классической литературной традиции Японии. А эта традиция является зеркалом японской души.

Глава I. Процесс развития японской литературы

1.1 Исторический фон

Вторая половина 19-ого века, Япония ввергнута в бурный водоворот нового времени. Заново рождается японский человек, рождается личность. Люди теряют то, что имели, и не знают, что получат взамен. Вокруг них рухнул старый мир, и рождается новый. Именно тогда каждый житель далёкой восточной страны начинает знакомиться с духовной жизнью европейцев, совершенно иной и экзотической. Публикуются работы, произведения иностранных авторов. В японской литературе возникают элементы реалистического метода под огромным влиянием западных, в частности русских, писателей. «Последние годы XIX века и первые XX принесли в Японию из Европы Флобера, Бальзака, Мопасана, Золя, Ибсена, Тургенева, Чехова, Достоевского, Толстого… Внутренние факторы собственного роста, влияние европейской натуралистической школы создали в Японии слывшую под именем „натуралистической“, а на деле классическую реалистическую литературу эпохи расцвета буржуазии и начала её упадка». Конрад Н. И. Очерки японской литературы. — М, 1973. — С. 462.

Безусловно, западные писатели повлияли на становление современной японской литературы. Так как ни один культурный деятель Японии не оставался в стороне от новых веяний. Он пробовал новые методы, затрагивал острые и актуальные проблемы, примерял новый формат и пытался уйти от классических канонов. Но какую роль сыграли русские писатели? Как восприняли японцы русскую литературу?

«Вишнёвый Сад». Чехов. Япония. У этих слов есть неразрывная, может быть даже поэтическая связь, которую невозможно отрицать. Рёхо Ким. — Русская классика и японская литература. —  М., 1987 Чехов действительно был и остается некоторой частичкой японской жизни. Но как настолько «русский» писатель смог прижиться в совершенно «иной» стране? Ведь сам А. П. Чехов считал свои произведения не интересными для иностранцев, так как чеховские герои, их мысли, их шутки, их слёзы могут быть понятными исключительно русскому человеку. Но опыт показал обратное, мало того, что пьесы А. П. Чехова имели ошеломительный успех во многих странах запада; Япония действительно полюбила такого настоящего «русского» писателя.

Но что всё-таки стало причиной возникновения такого тонкого понимания и установления неподдельной гармонии в отношениях японского читателя и творчества А. П. Чехова?

1.2 Становление литературной традиции

Японская литература по праву считается наиболее древней и высокоразвитой. Бесспорно, на протяжении долгого времени Китай оказывал сильнейшее влияние на литературную традицию Японии. Но изобретение слоговой азбуки (каны) в хэйанскую эпоху дало возможность писать на японском языке вместо китайского.

Действительно, становления классической японской литературы принято относить к эпохе Хэйан*.⁴ Конрад Н. И. Японская литература в образцах и очерках — Л., 1927. — С. 88.

*Эпоха Хэйан — с 794 по 1185 год.

** жанр японской короткой прозы, в котором автор записывает всё, что приходит ему в голову, не задумываясь о том, насколько это «литературно». Именно тогда были созданы бесценные сокровища культурного наследия Страны восходящего солнца. В IX—XI вв.ека в японской литературной традиции возникают новые повествовательные жанры. Первым прозаическим произведением была повесть «Такэтори-моногатари». Но развитие новых литературных форм не проходит без влияния поэзии, таким образом складывается лирическая проза, в ней же сочетаются как прозаические так и стихотворные тексты. Образцом такого жанра принято считать «Исэ-моногатари» («Повесть Исэ», X в.). В литературной жанровой композиции также появляется форма эссе — дзуйхицу*. Блистательный пример такого жанра работа Сэй Сёнагон — «Записки у изголовья"(«Макура-но-соси», кон. Х в. — нач. XI в.), или же роман «Повесть о блистательном принце Гэндзи» («Гэдзи-моногатари» нач. XI в.). Кузнецов Ю. Д., Навлицкая Г. Б., Сырицын И. М. История Японии — М.: Высш. шк., 1988. — С.84

Со второй половиы 12 века Японию поглощают междуусобные воины, занимают господствующее положение военно-феодальные сословия самураев. Начинаются новые преобразования литературных форм, появляется новый жанр военной эпопеи — гунки*, отражающий процесс формирование идеалогии самураев. Самым известным памятником данного литературного жанра является «Хэйкэ-моногатари"("Сказание о доме Тайра», XIII в.). Что происходит с поэзией? Она так же испытывает на себе влияние исторических событий; распространяется жанр рэнга**. Там же — С.135

В XVI — XVII в.в. японская литература становится доступной для третьего сословия (в Японии — третье и четвертое сословия — ремесленники и торговцы). Писатели того времени отражают в своих произведениях простую жизнь горожан, (Ихара Сайкаку, «Пять женщин, предавшихся любви»). Известный всему миру жанр хайку*** занимает ведущее место в поэзии. Там же — С.135

* литературный жанр, японские военные эпопеи, ставшие основной повествовательной литературой периода Камакура (XII—XIV вв.)

Основа сюжета гунки — исторические события. Сказаниям свойственны многие черты, характерные для эпоса, главная из которых — масштабность событий.

** Жанр старинной японской поэзии. Рэнга состояла по меньшей мере из двух строф (ку, яп. ‹е); обычно же строф было намного больше. Первая, «открывающая» строфа рэнга (5−7-5 слогов) назывались хокку, именно она в своё время послужила основой для создания самостоятельного жанра японских трёхстиший-хайку

*** жанр традиционной японской лирической поэзии вака, известный с XIV века. Оригинальное японское хайку состоит из 17 слогов

Гениальные поэты того времени — Мацуо Басё, Кобаяси Исса, Ёса, Бусон. Начиная с XVIII в. в прозе развивается бытовой роман (жанры коккейбон и кибёси). Сикитэй Самба зарисовывал в комических тонах сцены городской жизни в своих произведениях «Современная баня» (1808−1813), «Современная цирюльня» (1813−1814).

1.3 Эпоха Мэйдзи

Конец XIX века — начало самой бурной эпохи в японской культуре. Перед Японией открывается совершенно иной мир, новый и непознанный. Эпоха Мэйдзи показала каждому японцу другую грань духовной жизни. Писатели, поэты, художнки узнавали новые способы выражения своих мыслей, чувств. Действительно, в творческих кругах, можно сказать, вспыхнула безумная мода и тяга ко всему «чужеземному». Это было абсолютно естественно.

Возможно, это вовсе неприемлемо и неправильно, попробуем сравнивать ту Японию, Японию того времени, с еще совсем юным созданием. Это уже не ребенок, но это ещё и не взрослый человек. Именно та юность, когда уже формируются определенные вкусы, идеи, точки зрения на какие-то вещи; но в этом возрасте человек еще знает не всё, более того он многого не знает. В этом возрасте молодые люди взахлёб читают книги абсолютно разных авторов и жанров, так как ищут что-то самое «любимое», слушают совершенно различную музыку, по той же самой причине. Японская культура на рубеже XIX — XX веков испытывала почти те же чувства.

Эпоха Мэйдзи — это эпоха расцвета символизма в японской поэзии.³ Исакова П. А. Зарождение реализма в японской литературе \ Журнал Известия РГПУ ИМ. А. И. Герцена. № 146. — СПб, 2012. — С. 114

* Эпоха Мэйдзи — с 1868 по 1912 г. г. Впервые японцев познакомили с творчеством Верлена, Бодлера, Рембо и многих других западных поэтов-символистов. Во многом теория поэтов-символистов Запада была созвучна с японской поэзией времен средневековья. Действительно, идея символистов имела прекрасно подходящую почву для того, чтобы прижиться в этой страе. Были выдвинуты такие принципы, как югэн («сокровенный смысл») и ваби («печаль вечного одиночества»). Следы влияния европейской поэтической мысли можно отследить в работах знаменитых представителей японского символизма, Рофу Мики и Китахара Хакусю.

Но не только идеи поэтов-символистов ужились с сильными литературными традициями Японии. В конце XIX — начале XX веков в Европе уже в полной мере развиваются методы реалистичного описания в литературе. Когда на Востоке они только зарождаются. В конце XIX столетия в японской литературе все более чётко проявляются тенденции реалистического изображения действительной жизни. Кузнецов Ю. Д., Навлицкая Г. Б., Сырицын И. М. История Японии — М.: Высш. шк., 1988. — С.209 Писатели, как им и присуще, отражают в своих произведениях острые проблемы своего времени. Многие по возможности уходят от «высокого стиля» и приближаются к народу, стараясь достучаться до каждого человека в отдельности. Основоположником японского реалистического романа по праву считается Фтабэтэй Хасэгава, он же первым перевёл произведения Тургенева. Но главное, он был инициатором движения идей за создание более демократического языка в литературе, который будет доступен широким массам.¹⁰ Там же Кроме этого, благодаря прекрасной работе выдающихся японских переводчиков, Фтабэтэя Симэя, Мори Огайа, Япония знакомится с творчеством французских, английских и других писателей из совршенно разных стран, в том числе России. И русская литература, в самом деле, молниеносно «захватила» японскую публику. «Япония победила Россию в войне, но полностью побеждена в литературе». Нихон бунгаку дайдзитэн т. VII (цит. по Конрад Н. И. Японская литература. От Кодзики до Токутоми. — М., «Наука», 1974.)

И можно с уверенностью сказать, что между двумя абсолютно разными странами, Россией и Японией, установилась крепкая духовно-культурная связь. Как мы смогли понять друг друга? Откуда родилось такое чуткое понимание «душевного состояния» каждого из нас? Что явилось подоплекой установления крепких культурных связей?

1.4 Эпоха осознания собственного Я в двух странах

Как и российская интеллигенция XIX века, японская вступила в новое время. Время распространения западного либерализма и индивидуализма, которые вступили в конфронтацию с еще существующим традиционным укладом в жизни общества.⁶ Исакова П. А. Зарождение реализма в японской литературе \ Журнал Известия РГПУ ИМ. А. И. Герцена № 146, — Спб, 2012. — С. 114 Тогда в обоих государствах развивается проблема старого и нового поколений, личности и общества. Тот, кто пробудился к идеи свободы и либерализма, столкнулись с незыблемыми устоями абсолютизма и испытали по-настоящему тяжелые страдания. Можно спросить у японца, знает ли он Ф. М. Достоевского — скорее всего знает. Так как произведения этого автора были действительно популярны в Японии, а почему? Потому что русский писатель говорил о таких близких проблемах для японца, он говорил о проблеме личности, о свободе, отражал наиважнейшую экзистенциальную проблему. Россия, опираясь на европейский литературный опыт, черпая идеи западного Возрождения и Просвещения, переосмысливая их с точки зрения сложившейся ситуацией в обществе, создала ту форму «объяснения» проблемы личности и его места в обществе, при помощи которой писатели смогли затронуть глубины сознания своего народа. И именно это форма питала японскую литературу. Человеческая жажда быть свободным, не быть стесненным никакими оковами, отраженная в русской литературе конца XIX века, потрясла японскую душу.

Что в Японии, что в России интеллигенция мучилась вечными вопросами «цели жизни», «смысла бытия»; вопросами, на которых нет ответа. Русского Достоевского часто трудно было понять европейцам, оптимистам-идеалистам; они не могли понять его взглядов. Когда социальные проблемы в Японии, схожие с русскими, дали возможность ясно видеть смысл произведений русских писателей. Две страны, два народа, две личности находились на поле боя со старой системой. Они воевали за индивидуализм и рассуждали о гуманизме.

Литература

имея глубокий общественный характер, боролась с феодальными пережитками, с изжившими себя обычаями. На этом историческом и социальном фоне в Японии раскрываются такие писатели, как Исикава Такубоку (1882−1912), Смадзаки Тосон (1872−1943) рассматривали в своих произведениях проблему общества и личности в нём. Кузнецов Ю. Д., Навлицкая Г. Б., Сырицын И. М. История Японии — М.: Высш. шк., 1988. — С.208

Да, разные менталитеты и вероисповедания нашли точку соприкосновения, смогли понять и поддержать друг друга. Но в самом начале работы я задалась вопросом, почему А. П. Чехов был и остаётся практически «родным» и до боли близким писателем для японцев. Почему именно он? Ведь, известно, что в Японии публиковались и имели огромный успех Тургенев, Толстой, выше упомянутый Достоевский… Но А. П. Чехова часто ставят чуть встороне, и относятся с чуть большим трепетом к его творчеству. Почему именно он?

1.5 Точка соприкосновения

Известный писатель Дзиндзай Киёси говорил, что влияние А. П. Чехова на японскую культуру можно сравнить с тем, как «капли дождя понемногу пропитывают почву». Дзиндзай Киёси. К 50-летию со дня смерти Чехова. 3. — Токио, 1954 — С. 8 На самом деле, популярность и широкая известность в Японии к Чехову пришла не сразу. И казалось, что влияние его произведений заметно уступает влиянию Л. Н. Толстого или Ф. М. Достоевского. Причиной такого постепенного освоения японского пространства чеховских произведений — своеобразие чеховского письма.

Внутренний мир пьес этого автора очень тонок и нежен. А восприятие жизни изящно и поэтично. В структуре чеховских произведений нет никакой доходчивости, есть намек, оттенок, совершенно иная ясность. Жизнь показана настолько тривиальной, повседневной, с её заботами и бытовыми мелочами. Отсутствует острая фабула, нет яростного противостояния героев, драматического начала или финала. При этом, А. П. Чехов даёт читателю возможность почувствовать настоящий мир вокруг него, который находится вне книги и за рамками сюжета.

Литературная японская традиция — это, в первую очередь, короткая стихотворная форма хайку (хокку). Эта особая форма много веков воспитывала в японском читателе поэтически-интуитивное восприятие жизни и вселенной, наслаждаясь буквально несколькими словами. Японская литература и творчество А. П. Чехова близки в том, что обладают умением поразить глубиной смысла, которую скрывают в молчании.

Глава II. Особенности творчества А. П. Чехова

2.1 Изысканность и тонкость японской красоты

«От рождения щедро наделенные эстетическим чутьем, японцы лучше чувствуют, чем анализируют. Именно японцы создали хайку — крайнюю форму сжатости в литературе, которая схватывает и выражает в художественном образе интуицию и эмоцию момента. Даже сейчас в Японии насчитывается несколько десятков миллионов людей, пишущих хайку, — факт, на мой взгляд, чрезвычайно интересный и поразительный.

Такое стихотворение воздействует на читателя и внемшним, видимым сочетанием слов, из которых оно составлено, и невидимым эмоциональным подтекстом. Эта примечательная литературная форма, исполненная красоты и утонченности, полностью лишена риторики западного типа, стремления высказать все до конца, до полной ясности, не оставляя сомнений. Мне кажется, что японской манере выражаться присущи черты хайку и что японский образ мышления следует тем же канонам."⁵ Инукаи Митико Уподобляясь, чтобы отличаться — Токио, 1966.

Многие учёные-японисты убеждены, что культ красоты и естественности в значительной мере вытесняет религиозные традиции в Японии.⁶ Овчинников В. Ветка Сакуры — М., 2011, — С. 52 Никто не умеет так чутко ощущать окружающий мир, никто не умеет так искренне любить природу, никто не умеет так тонко описывать свои чувства, как умеют это японцы. Способность увидеть и оценить прекрасное — это с рождения где-то глубоко внутрии закладывается у каждого японца. Зарубежные специалисты утверждают, что это результат строгого духовного, культурного воспитания.

Но главное, стоит снова напомнить, что Япония — родина такого стихотворного жанра, как хокку. Это трёхстишье вмещает в себя всё. Всю вселенную. Поэт не будет в буйных красках описывать осень или зиму, печаль или страдание, счастье или потерю, он скажет лаконично, мягким тоном несколько слов. И эти слова большим эхом отзовутся в сердце слушателя. Поэзия Японии — это легкий ветер, это робкое дыхание, это глубокий взгляд. Это детали, которые легко проглядеть и трудно увидеть, если ты их увидишь, ты полностью поймешь поэта, и поймешь безошибочно. Писатель не будет акцентировать твоё внимание на проблеме, ты должен сам обратьтся к писателю с вопросом…

2.2 Чехов

А чем выделяется А. П. Чехов из ряда выдающихся русских классиков? Тонкостью, лаконичностью, вниманием к деталям. Чеховские рассказы — это описание жизни обычных людей. Читая произведение этого автора вы не увидите ярких, грубых тонов настроения героя, его стязания и переживания. У него просто изменится выражение лица, дрогнет рука, и все. Отчего это с ним случилось — никто вам не расскажет, вы поймете сами. Это обычная жизнь, и вы должны сами понимать эти детали. Такая черта в чеховских работах очень органична с классической японской литературой. То, что было непривычно европейскому читателю, полностью было понятным и близким японскому.

А. П. Чехов показывал человека совершенно естественным, с ежедневными заботами и проблемами. Он не пытался нарисовать или выдумать из него какого-то героя, это был обычный человек. В этом человеке кто-то из читателей мог узнать себя, своего близкого и свой народ и его судьбу. И Чехов, вопреки его собственному мнению, писал не только о русском человеке конца XIX — начала XX веков, он писал о любом человеке, живущем в любое время. Только особенно точно чеховский герой прижился в Японии в эпоху рождения новой «личности».

Произведения Л. Н. Толстого, конечно, в Японии ценились. Например, Арисима Такэо* восторгался «Анной Карениной» за «благородство идей и суровую красоту действительности», но он также считал недостатком многолинейность сюжета, перенасыщенную структуру романа. Потому что такая черта не совсем подходит под понятие «красивого» — все должно быть тонко, лаконично, сдержанно и естественно. Читатель хочет видеть жизнь, абсолютно обычную, трагичную или же счастливую, но обязательно живую. Да, именно живую жизнь! Ту жизнь, которую читатель может увидеть вокруг себя.

2.3 «Психология по Чехову»

«Страдание, — писал Чехов, — выражать надо так, как они выражаются в жизни, то есть не ногами и не руками, а тоном, взглядом; не жестикуляцией, а грацией».

Данный метод в описании душевного состояния героя оказался очень близок к японскому мироощущению. В произвведениях А. П. Чехова мы не встретим долгого повествования-рассуждения о внутреннем мире героя. Что касалось психологии, Чехов оставался верен деталям.

Именно через них он мог рассказать, даже не рассказать (он ничего не рассказывал об этом), он указывал на различные оттенки настроения героя. Из этих деталей и «частностей» у нас складывается полная картина внутреннего мира героя. Если проанализировать многие произведения японских авторов — будет совсем небольшая вероятность встретить многостраничные повествования о тяжких душевных скитаниях главного героя.

Может показаться, что писателей и вовсе не интересует внутренний мир их героев, такое ощущение не покидает, читая и рассказы Чехова.

Внутренняя психология целого произведения — это самое важное в нём. Чеховский подход способствовал тому, что его произведения имели огромный успех в Японии.

2.4 А.П. Чехов не хотел «шокировать» читателей

В своих произведениях писатель никогда не старался удивить читателей неожиданной развязкой, сокрушательным финалом событий. Более того А. П. Чехов не «путал» читателя резкой сменой сюжетной линии (зачастую она была одна), «разбросанными» декорациями. Он показывал определенных людей, определенный этап жизни, место, где все происходит. Минимальное количество событий, иногда кажется, что в рассказе событий как таковых нет совсем. А иногда, события развиваются, и читатель уже предвкушает развязку, но ее нет, А. П. Чехов просто заканчивает произведение. Читатель задумывается. Это еще одна чеховская «изюминка», за которую его так полюбили японцы, воспитанные на традицианной литературе, в которой редко автор заполнял все пустоты, давал определенный конец своему повествованию. Японскую литературу роднит с чеховской то, что и первая и вторая никогда не будут оголять перед читателем свою душу до конца.

Традиция Чехова очень органично вписывается в литературную традицию Японии. Часто можно прочитать в различных статьях, что японцы лучше, чем европейцы, понимают все тонкости и нюансы чеховских произведений и действительно могут оценить всё очарование и великолепие его рассказов.

Глава III. Сюжет пьесы в России и Японии

3.1 «Вишнёвый сад»

«Послушайте, я же нашел чудесное название для пьесы. Чудесное!» — объявил он, смотря на меня в упор. «Какое?» — заволновался я. «Вишнёвый сад», — и он закатился радостным смехом. Я не понял причины его радости и не нашел ничего особенного в названии. Однако, чтоб не огорчить Антона Павловича, пришлось сделать вид, что его открытие произвело на меня впечатление… Вместо объяснения Антон Павлович начал повторять на разные лады, со всевозможными интонациями и звуковой окраской: «Вишнёвый сад.

Послушайте, это чудесное название! Вишнёвый сад. Вишнёвый!". После этого свидания прошло несколько дней или неделя… Как-то во время спектакля он зашел ко мне в уборную и с торжественной улыбкой присел к моему столу. Чехов любил смотреть, как мы готовимся к спектаклю. Он так внимательно следил за нашим гримом, что по его лицу можно было угадывать, удачно или неудачно кладёшь на лицо краску. «Послушайте, не Вишнёвый, а Вишнёвый сад», — объявил он и закатился смехом. В первую минуту я даже не понял, о чем идет речь, но Антон Павлович продолжал смаковать название пьесы, напирая на нежный звук ё в слове «Вишнёвый», точно стараясь с его помощью обласкать прежнюю красивую, но теперь ненужную жизнь, которую он со слезами разрушал в своей пьесе. На этот раз я понял тонкость: «Вишнёвый сад» — это деловой, коммерческий сад, приносящий доход. Такой сад нужен и теперь. Но «Вишнёвый сад» дохода не приносит, он хранит в себе и в своей цветущей белизне поэзию былой барской жизни. Такой сад растет и цветет для прихоти, для глаз избалованных эстетов. Жаль уничтожать его, а надо, так как процесс экономического развития страны требует этого. Станиславский К. С. А. П. Чехов в воспоминаниях современников — Гос. изд-во худ лит-ры, 1960, — С. 411.

«Вишнёвый сад» — последняя лирическая пьеса великого писателя и драматурга, А. П. Чехова, написанная в 1903 году. Это печальная элегия об уходящем времени пышного дворянства. Герои не знают будущего, только знают, что оно пришло.

Старое поколение его пугается и одновременно с этим может быть немного увлечены идеей будущей жизни, совершенно другой. Но всё же ему больно расставаться с прошлым, с молодостью, с воспоминаниями, с вишнёвым садом. Новое же поколение готово безоглядно броситься в омут неизвестности. Это было столкновением, точкой разрыва между старым и молодым, в Российской Империи. Похожая ситуация была в японском обществе, образовалась такая же пропасть между прошлым и будущим. И люди нуждались в объяснении тому, что было тогда, что будет потом, а главное — что делать им?

Сад символизирует саму Россию, вступающую в новую эру, эру новых потрясений, круговорота исторических событий. Молодое поколение в образе Ани изображено по-весеннему радостно. «Начинается новая жизнь», — с восторгом восклицает Аня в четвёртом действии. Она верит оптимистическим словам Трофимова, верит в будущее, хоть и понимает страдания матушки.

Но когда ей окончательно суждено расстаться с любимым садом, Аня напугана. «Что вы со мной сделали, Петя, отчего я уже не люблю вишневого сада, как прежде. Я любила его так нежно, мне казалось, на земле нет лучше места, как наш сад».

От Трофимова она получает ответ: «Вся Россия наш сад». Но не слишком ли красивы слово Пети, не погубит ли его неоправданная романтика и слепая вера во «что-то». Трофимов говорит от лица своего молодого поколения, и очень справедливо его упрекает Раневская: «Вы смело решаете все важные вопросы, но, скажите, голубчик, не потому ли это, что вы молоды, что вы не успели перестрадать ни одного вашего вопроса?..». Молодые герои привлекательны своим энтузиазмом и решимостью, но может стоит немного остыть и посмотреть на «сад» отрезвевшим от юношеского максимализма, взрослым взглядом?

3.2 Первый план пьесы

Внешний сюжет повествует о смене владельцев имения, продажа усадьбы за долги (см. приложение А). Если мельком просмотреть сюжетную линию, можно увидеть разделение персонажей на противодействующие силы, подразумевающие под собой противодействие классов в российском обществе в начале XX века: старая дворянская Россия (Раневская и Гаев), поднимающееся и набирающее силу сословие предпринимателей (Лопахин) и юная, несущая в себе светлые перемены Россия (Аня и Петя). Кажется, что главное и основное действие пьесы — это противостояние этих персонажей, а Вишнёвый сад является лишь устаревшим «символом» старой эпохи, который и несет в себе основную мысль произведения. Кульминационная сцена — продажа имения с вишнёвым садом, скрыта от читателя. Видно, для самого писателя она была не такой важной и не несла в себе главной идеи пьесы. Да и зачем описывать трагичный акт продажи родного поместья, когда и так ясно, что с ним будет… Оно уйдет в прошлое, а на его месте нужно будет строить будущее.

В начале пьесы вишнёвому саду грозит опасность, это известие объединяет ранее разлученную семью. Никто не в силах помочь «саду», герои переживают горе, а затем потерю. В четвёртом действии они снова разъезжаются по разным городам, по своим новым родным местам обитания. Сада нет — семья окончательно распалась? Значит ли это, что Сад — это не приносящее выгоду имение, это родной дом для героев. И потеряв его, они навсегда расстались с прошлой жизнью, только не тем прошлым, временем дворянства в России, а прошлым этой семьи. Сад был тем, что объединяло героев, что делало их семьёй. Сад является главным героем пьесы. Он ведёт нас к «внутренней» линии произведения, указывая на то, что было главным в этой истории.

3.3 Внутренний сюжет пьесы

Зная А. П. Чехова и все нюансы его произведений, мы можем понять, что за бытовыми эпизодами скрывается то, о чём и хотел рассказать автор. Самое главное в пьесе «Вишнёвый сад» скрыто за словами и отражено в знаменитых чеховских паузах. Именно из этих пауз формируется весь подтекст произведения, автор нарочно акцентирует внимание читателя к настроению героя.

Пьесу «Вишнёвый сад» насквозь пронизывает мотив одиночества, растерянности и непонимания. Мотив определяет настроение каждого из героев, все они до единого не могут найти верного и единственно правильного «пути». Да, пускай дворянство действительно ощущало всё это на себе на закате эпохи, но в пьесе даже прагматичному Лопахину только иногда «кажется», что он понимает, для чего он живет на этом свете.

Каждый герой живёт в своём «мире», каждый верит в своё «будущее», и видит свои «причины» настоящего. Герои зациклены исключительно на своих переживаниях. Это особенно чётко можно увидеть в диалогах:

«Любовь Андреевна. Кто это здесь курит отвратительные сигары…

Гаев. Вот железную дорогу построили, и стало удобно. Съездили в город и позавтракали… желтого в середину! Мне бы сначала пойти в дом, сыграть одну партию…

Лопахин. Только одно слово! (Умоляюще.) Дайте же мне ответ!

Гаев (зевая). Кого?

Любовь Андреевна (глядит в свое портмоне). Вчера было много денег, а сегодня совсем мало…"

Диалог абсолютно лишён предметного содержания. Такой чеховский метод «оборванных реплик» передает не смысл, а настроение. Они встревожены, напуганы. Они не слышат друг друга да и не хотят слышать. Их можно понять — из будущее кажется зыбким, совершенно неясным. А часто даже не эти реплики отражают самочувствие героев, а их молчание. Оно часто становится красноречивей любых слов.

3.4 «Дачи и дачники — это так пошло, простите»

Раневской и Гаеву дорог этот сад не потому, что он приносил им доход, он дорог им как память. Ведь они могли избежать разорения, если бы приняли предложение об аренде, но они отказались. Для них потерять имение равносильно потери части семьи и цельно равно потери прошлой жизни. Но герои решаются порвать со всем этим. В их настроении чувствуется, что они хотят поскорее с этим покончить, хотят, чтобы их жизнь наладилась. «О, скорее бы все это прошло, скорее бы изменилась как-нибудь наша нескладная, несчастливая жизнь», это слова Лопахина. Он ничего не теряет, но и приобретению он не сильно рад, герои впадает в уныние и грусть. И неожиданно обращается с упрёками к Раневской: «Отчего же, отчего вы меня не послушали? Бедная моя, хорошая, не вернешь теперь».

Главный конфликт заключается не утрате имения с вишнёвым садом, не в разорении дворянской семьи, не в войне с предпринимателем за сад, а в недовольстве жизнью. Она никого из героев не устраивала. Вот в этом и заключается вся горечь и драматизм произведения, всеобщее недовольство жизнью. И виновник, или «плохой персонаж» пьесы не Лопахин, не Трофимов, никто. Виновника как такого нет. Читатель обращает свой взор за пределы книги в его поисках. А находит где? В устройстве жизни. Главная и неразрешимая проблема — это неудовлетворенность сложением жизни. А что ещё больше сгущает краски над этим, это бессилие всех героев, они действительно ничего поделать не могут. Всё, что остаётся героям это ждать… Ждать будущей катастрофы, расставания, гибели всего, что они имели. Эти люди стоят на пороге будущей жизни. А какая она, никому не известно.

3.5 Сад — это вся Япония в начале новой эпохи

«Вишнёвый сад» — это духовные искания людей, живших на рубеже эпох. Что происходило в японском в обществе в то же самое время? Крушение старого, рождение нового. Люди так же, как и в России, были растеряны, они были запуганы. В странах Запада переход от феодального к капиталистическому не проводился в течении нескольких лет, но и в России, и в Японии пытались это сделать в наикротчайший срок. Не столько ставится вопрос о сложности исторического хода событий, сколько вопрос о социальном настроении людей.

Японец и русский на закате одной эпохе и начале другой находились в похожих положениях. И дело не в материальном или социальном положении каждого сословия, а в том, что происходило в душе каждого из них. У двух катастрофически разных менталитетов, вероисповеданий были одни и те же душевные скитания. Старое поколение в Японии — это Раневская, ему нужно расстаться со своим «садом». Молодое поколение — соответственно Аня или же Трофимов, безграничная вера в будущее, у кого-то без сомнений, у других — сомнения были. А «сад» — это прошлая Япония.

А. П. Чехова японцы полюбили как «родного». Он понимал их проблемы, он их чувствовал, и при этом он не писал напыщенные тексты. Японскому читателю никогда не казались пьесы А. П. Чехова вульгарными и лишенными особой эстетики. А «Вишнёвый сад» — это символ, связавший поистине русскую душу с чужеземной японской.

Глава IV. Отражение Чехова в японском искусстве

4.1 Чехов на сцене японского театра

Театр — это самый богатый и честный язык, который является посредником между зрителем, он же читатель, и самим произведением. Июль 1915 года на сцене театра «Тэйкоку» в Японии зрители впервые увидели постановку «Вишнёвого сада». Режиссёр Осанаи обратился к потрясающей пьесе А. П. Чехова, но его задумка окончилась сокрушительным провалом. После этого «Вишнёвый сад» исчезает со сцены японского театра на целых 9 лет. Сато Сэйро, пер. Е. П. Соповой-Теснер Пьесы Чехова в Японии \ http://feb-web.ru/feb/chekhov/critics/ml3/ml3−099-.htm — (11.04.2014)

В 1924 году режиссёр Хатанака Рёха выбирает пьесу А. П. Чехова для постановки в честь пятилетней годовщины с момента создания общества «Сингэки кёкай». Тогда ещё совсем молодой Дзиндзай Киёси писал о этой постановке: «Первым моим чеховским спектаклем стал „Вишневый сад“, поставленный в зале гостиницы „Тэйкоку“ обществом „Сингэки кёкай“ в дни моей молодости. Лопахина играл сам Хатанака Рёха. Уже тогда его воодушевленная игра, излишне напыщенная в стиле симпа, казалась странной. Но Идзава Ранся в роли Раневской, действительно, была великолепна. Ей, правда, не хватало той широты и внешности, которыми обладала Хигасияма Тиэко, появившаяся в созданном затем Малом театре Цукидзи, но тем не менее это была хорошая игра, говорившая о таланте этой своеобразной трагической актрисы». Дзиндзай Киёси. — К 50-летию со дня смерти ЧеховаДзиндзай Киёси. Собр. соч. Т. 5. С. 578.

«Совершенно очевидно, что режиссер знает спектакль „Вишневый сад“, поставленный в МХТ. Или по крайней мере изучал его в какой-то степени. Такое отношение обнадеживает». Кисида Кунио. Воспоминание и впечатление о «Вишневом саде» // Энгеки синтё. Токио, 1924. Июнь. С. 115—116

Успех этого спектакля был грандиозным. Через некоторое время Осанаи ставит новый спектакль по пьесе А. П. Чехова. Эта постановка имела так же большой успех. Критики писали, что никогда еще не испытывали такого художественного впечатления. Действительно, спектакль был поставлен настолько добросовестно, Осанаи сумел передать тончайшие оттенки переживаний всех героев. Зритель мог в полной мере ощутить атмосферу грусти и трагичности пьесы.

4.2 Дадзай Осаму. Японский «Вишнёвый сад»

Один из самых читаемых и популярных писателей ХХ века в Японии, Осаму Дадзай, был хорошо знаком с произведениями А. П. Чехова, более того он часто «применял» в своих романах методы русского писателя. Дадзай упоминал чеховских персонажей во многих своих произведениях. Но самым «чеховским» произведением можно назвать роман «Закат». Коно Вакана Японский «Вишнёвый сад» \ http://www.bbc.co.uk/blogs/legacy/russian/foreignersinrussia/2011/09/post-64.html — (10.04.2014) Сам он писал о своей работе над этим произведением: «Я буду писать шедевр. Большой шедевр. Намерен написать японский „Вишнёвый сад“. О трагедии банкротства аристократа».

В то время Дадзай Осаму был влюблен в бывшую аристократку; её жизнь, сама личность часто напоминала ему героиню пьесы А. П. Чехова — Раневскую. Кроме того, прежняя жизнь писателя напоминала ему сюжет чеховской пьесы. Когда-то он жил в богатой семье помещика, но после реформы 1945 года семья обанкротилась. Это было потрясением для Дадзая. Тогда он писал: «Мой родной дом словно „Вишнёвый сад“, грустная жизнь».

Но Дадзай видел в произведениях А. П. Чехова жизнь японцев в послевоенное время: «Я читал много, все-таки наиболее интересны мне были пьесы Чехова. Тема большинства пьес Чехова — провинциальная жизнь. (…) Мне стало казаться, что нынешняя жизнь на севере Японии очень похожа на жизнь в пьесах Чехова» .

Что ещё сроднило японского писателя с русским? Это была всё та же тонкость и грация чеховского письма. Дадзай считал новую японскую литературу вульгарной и «салонной». В Чехове же он видел нечто родное и «милое сердцу».

4.3 «Закат». Японский «Вишнёвый сад»

«Мы с тобой жертвы этой устарелой морали. Моей первой победой стало преодоление запрета. (…) Моя революция — это родить и воспитать ребенка от моего любимого. Я буду всегда бороться со старой моралью, и моя жизнь будет яркой, как солнце».

Между произведениями А. П. Чехова и Дадзай, безусловно, много общего. Банкротство богатой семьи, сходство некоторых персонажей (см. приложение В). Мать Казуко — это Раневская, такая же чистая и невинная женщина, они вовсе не заботятся о том, на что им теперь жить, они верят чужим словам и просто любят. Казуко — это Аня. Молодая, пылкая, слепо верующая в светлое будущее, верующая в свои силы и в победу в борьбе со старой моралью.

Произведение Осаму Дадзай может ясно показать нам, что влияние А. П. Чехова на японскую литературу и на японское общество было, и оно было очень сильным. А сам Дадзай показал нам то, что чеховские сюжеты могли показать жизнь и настроение людей не только рубежа XIX и XX веков, но гораздо позже. Недаром про Чехова говорили, что его персонаж вечен, пока вечен сам человек, и его пьесы будут актуальны всегда и везде.

Заключение

В Японии люди обладают художнической натурой и эстетическими представлениями о прекрасном, в какой-то степени именно это связано с их любовью к А. П. Чехову и тягой к его творчеству.

Целью моей работы было понять причины и объяснить те тёплые и достаточно редкие чувства, которые японцы питали к Чехову. Проанализировав работы Н. И. Конрада, Ким Рёхо, углубившись в историю японской литературы и в теорию классических литературных методов, я могу сказать, что основными причинами являются особенности чеховских литературных методов, которые так точно перекликаются с японской литературной традицией. Ведь насколько нежные и «загадочные», и при этом по-хорошему «простые» и жизненные произведения японских классиков, особенно средневековая литература. Именно так же хочется говорить о прочитанном рассказе А. П. Чехова, очень тонко, неуловимо, обычно всё то, о чём он нам рассказывает. Безусловно, большим стимулом стало то, что русское и японское общества на рубеже XIX — XX веков находилось в схожем положении. Обрушение старого мира и устройства жизнь и рождение нового, неясного и пугающего, но всё-таки привлекающего.

Конечно, данная работа основывается в какой-то степени на моём собственном прочтении пьесы «Вишнёвый сад», понимании японского менталитета и взгляде на исторические события в России и Японии на рубеже XIX — XX веков. Но изучив работы Н. И. Конрада, Ким Рёхо, ознакомившись с некоторыми оценками творчества А. П. Чехова как со стороны русской публики, так и японской я пришла к выводу, что русский писатель действительно входит в духовную жизнь японцев и является поистине любимым зарубежным классиком. Тому доказательством может быть статья, опубликованная в мае 1908 года в журнале «Бунсё Сэкай», в которой Чехов был признан одним из 39 лучших современных писателей. Маэда Акира. Чехов — Бунсё сэкай. — Токио, 1908. Май. С. 157—163

«Ноябрьская ночь.

Антона Чехова читаю.

От изумления немею."

Это трехстишье посвятил творчеству А. П. Чехова Асахи Суэхико, автор книги «Мой Чехов» (1974г). Ким Рёхо Почему японцы любят Чехова \ http://ricolor.org/rz/iaponia/jr/cu/3/ — (18.04.2014)

Список использованной литературы

1.Станиславский К. С. А. П. Чехов в воспоминаниях современников — Гос. изд-во худ лит-ры, 1960.

2.Дзиндзай Киёси. К 50-летию со дня смерти Чехова — Дзиндзай Киёси. Собр. соч. Т. 5.

3.Исакова П. А. Зарождение реализма в японской литературе \ Журнал Известия РГПУ им А. И. Герцена № 146 — СПб, 2012.

4.Ким Рёхо. Русская классика и японская литература. — М., 1987

5.Конрад Н. И. Очерки японской литературы. — М, 1973.

6.Конрад Н. И. Японская литература в образцах и очерках — Л., 1927.

7.Конрад Н. И. Японская литература. От Кодзики до Токутоми. — М., «Наука», 1974. — С. 452

8.Кузнецов Ю. Д., Навлицкая Г. Б., Сырицын И. М. История Японии — М.: Высш. шк., 1988

9.Инукаи Митико Уподобляясь, чтобы отличаться — Токио, 1966.

10.Овчинников В. Ветка Сакуры — М., АСТ, 2011, — 767с.

11. Пайчадзе С. Русская Книга, а странах АТР — Новосибирск, 1995, — 205с.

12.Ким Рёхо Почему японцы любят Чехова \ http://ricolor.org/rz/iaponia/jr/cu/3/ - (18.04.2014)

13. Коно Вакана Японский «Вишнёвый сад» \ http://www.bbc.co.uk/blogs/legacy/russian/foreignersinrussia/2011/09/post-64.html — (10.04.2014)

14.Сато Сэйро, пер. Е. П. Соповой-Теснер Пьесы Чехова в Японии \ http://feb-web.ru/feb/chekhov/critics/ml3/ml3−099-.htm — (11.04.2014)

Приложение А.

(справочное) Сюжет пьесы А. П. Чехова «Вишнёвый сад».

Имение помещицы Любови Андреевны Раневской. Весна, цветут вишнёвые деревья. Но прекрасный сад скоро должен быть продан за долги. Последние пять лет Раневская и её семнадцатилетняя дочь Аня прожили за границей. В имении оставались брат Раневской Леонид Андреевич Гаев и её приёмная дочь, двадцатичетырехлетняя Варя. Дела у Раневской плохи, средств почти не осталось. Любовь Андреевна всегда сорила деньгами. Шесть лет назад от пьянства умер её муж. Раневская полюбила другого человека, сошлась с ним. Но вскоре трагически погиб, утонув в реке, её маленький сын Гриша. Любовь Андреевна, не в силах перенести горя, бежала за границу. Любовник последовал за ней. Когда он заболел, Раневской пришлось поселить его на своей даче возле Ментоны и три года за ним ухаживать. А потом, когда пришлось продать за долги дачу и переехать в Париж, он обобрал и бросил Раневскую.

Гаев и Варя встречают Любовь Андреевну и Аню на станции. Дома их ждут горничная Дуняша и знакомый купец Ермолай Алексеевич Лопахин. Отец Лопахина был крепостным Раневских, сам он разбогател, но говорит о себе, что остался «мужик мужиком». Приходит конторщик Епиходов, человек, с которым постоянно что-нибудь случается и которого прозвали «двадцать два несчастья».

Наконец подъезжают экипажи. Дом наполняется людьми, все в приятном возбуждении. Каждый говорит о своём. Любовь Андреевна разглядывает комнаты и сквозь слезы радости вспоминает прошлое. Горничной Дуняше не терпится рассказать барышне о том, что ей сделал предложение Епиходов. Сама Аня советует Варе выйти за Лопахина, а Варя мечтает выдать Аню за богатого человека. Гувернантка Шарлотта Ивановна, странная и эксцентричная особа, хвалится своей удивительной собакой, сосед помещик Симеонов-Пищик просит денег взаймы. Почти ничего не слышит и все время бормочет что-то старый верный слуга Фирс.

Лопахин напоминает Раневской о том, что имение скоро должно быть продано с торгов, единственный выход — разбить землю на участки и отдать их в аренду дачникам. Раневскую предложение Лопахина удивляет: как можно вырубить её любимый замечательный вишнёвый сад! Лопахину хочется подольше остаться с Раневской, которую он любит «больше, чем родную», но ему пора уходить. Гаев обращается с приветственной речью к столетнему «многоуважаемому» шкафу, но потом, сконфуженный, вновь начинает бессмысленно произносить излюбленные бильярдные словечки.

Раневская не сразу узнает Петю Трофимова: так он изменился, подурнел, «милый студентик» превратился в «вечного студента». Любовь Андреевна плачет, вспоминая своего маленького утонувшего сына Гришу, учителем которого был Трофимов.

Гаев, оставшись наедине с Варей, пытается рассуждать о делах. Есть богатая тётка в Ярославле, которая, правда, их не любит: ведь Любовь Андреевна вышла замуж не за дворянина, да и вела себя не «очень добродетельно». Гаев любит сестру, но все-таки называет её «порочной», что вызывает недовольство Ани. Гаев продолжает строить проекты: сестра попросит денег у Лопахина, Аня поедет в Ярославль — словом, они не допустят, чтобы имение было продано, Гаев даже клянётся в этом. Ворчливый Фирс наконец уводит барина, как ребёнка, спать. Аня спокойна и счастлива: дядя все устроит.

Лопахин не перестаёт уговаривать Раневскую и Гаева принять его план. Они втроём завтракали в городе и, возвращаясь, остановились в поле у часовни. Только что здесь же, на той же скамье, Епиходов пробовал объясниться с Дуняшей, но та уже предпочла ему молодого циничного лакея Яшу. Раневская и Гаев словно не слышат Лопахина и говорят совсем о других вещах. Так ни в чем и не убедив «легкомысленных, неделовых, странных» людей, Лопахин хочет уйти. Раневская просит его остаться: с ним «все-таки веселее».

Приходят Аня, Варя и Петя Трофимов. Раневская заводит разговор о «гордом человеке». По мнению Трофимова, в гордости нет смысла: грубому, несчастному человеку нужно не восхищаться собой, а работать. Петя осуждает интеллигенцию, не способную к труду, тех людей, кто важно философствует, а с мужиками обращается, как с животными. В разговор вступает Лопахин: он как раз работает «с утра до вечера», имея дело с крупными капиталами, но все больше убеждается, как мало вокруг порядочных людей. Лопахин не договаривает, его перебивает Раневская. Вообще все здесь не хотят и не умеют слушать друг друга. Наступает тишина, в которой слышится отдалённый печальный звук лопнувшей струны.

Вскоре все расходятся. Оставшиеся наедине Аня и Трофимов рады возможности поговорить вдвоём, без Вари. Трофимов убеждает Аню, что надо быть «выше любви», что главное — свобода: «вся Россия наш сад», но чтобы жить в настоящем, нужно сначала страданием и трудом искупить прошлое. Счастье близко: если не они, то другие обязательно увидят его.

Наступает двадцать второе августа, день торгов. Именно в этот вечер, совсем некстати, в усадьбе затевается бал, приглашён еврейский оркестр. Когда-то здесь танцевали генералы и бароны, а теперь, как сетует Фирс, и почтовый чиновник да начальник станции «не в охотку идут». Гостей развлекает своими фокусами Шарлотта Ивановна. Раневская с беспокойством ожидает возвращения брата. Ярославская тётка все же прислала пятнадцать тысяч, но их недостаточно, чтобы выкупить имение.

Петя Трофимов «успокаивает» Раневскую: дело не в саде, с ним давно покончено, надо взглянуть правде в глаза. Любовь Андреевна просит не осуждать её, пожалеть: ведь без вишнёвого сада её жизнь теряет смысл. Каждый день Раневская получает телеграммы из Парижа. Первое время она рвала их сразу, потом — сначала прочитав, теперь уже не рвёт. «Этот дикий человек», которого она все-таки любит, умоляет её приехать. Петя осуждает Раневскую за любовь к «мелкому негодяю, ничтожеству». Сердитая Раневская, не сдержавшись, мстит Трофимову, называя его «смешным чудаком», «уродом», «чистюлей»: «Надо самому любить… надо влюбляться!» Петя в ужасе пытается уйти, но потом остаётся, танцует с Раневской, попросившей у него прощения.

Наконец появляются сконфуженный, радостный Лопахин и усталый Гаев, который, ничего не рассказав, тут же уходит к себе. Вишнёвый сад продан, и купил его Лопахин. «Новый помещик» счастлив: ему удалось превзойти на торгах богача Дериганова, дав сверх долга девяносто тысяч. Лопахин поднимает ключи, брошенные на пол гордой Варей. Пусть играет музыка, пусть все увидят, как Ермолай Лопахин «хватит топором по вишнёвому саду»!

Аня утешает плачущую мать: сад продан, но впереди целая жизнь. Будет новый сад, роскошнее этого, их ждёт «тихая глубокая радость». .

Дом опустел. Его обитатели, простившись друг с другом, разъезжаются. Лопахин собирается на зиму в Харьков, Трофимов возвращается в Москву, в университет. Лопахин и Петя обмениваются колкостями. Хотя Трофимов и называет Лопахина «хищным зверем», необходимым «в смысле обмена веществ», он все-таки любит в нем «нежную, тонкую душу». Лопахин предлагает Трофимову деньги на дорогу. Тот отказывается: над «свободным человеком», «в первых рядах идущим» к «высшему счастью», никто не должен иметь власти.

Раневская и Гаев даже повеселели после продажи вишнёвого сада. Раньше они волновались, страдали, а теперь успокоились. Раневская собирается пока жить в Париже на деньги, присланные тёткой. Аня воодушевлена: начинается новая жизнь — она закончит гимназию, будет работать, читать книги, перед ней откроется «новый чудесный мир». Неожиданно появляется запыхавшийся Симеонов-Пищик и вместо того, чтобы просить денег, наоборот, раздаёт долги. Оказалось, что на его земле англичане нашли белую глину. Все устроились по-разному. Гаев говорит, что теперь он банковский служака. Лопахин обещает найти новое место Шарлотте, Варя устроилась экономкой к Рагулиным, Епиходов, нанятый Лопахиным, остаётся в имении, Фирса должны отправить в больницу. Но все же Гаев с грустью произносит: «Все нас бросают… мы стали вдруг не нужны».

Между Варей и Лопахиным должно, наконец, произойти объяснение. Уже давно Варю дразнят «мадам Лопахина». Варе Ермолай Алексеевич нравится, но сама она не может сделать предложение. Лопахин, тоже прекрасно отзывающийся о Варе, согласен «покончить сразу» с этим делом. Но, когда Раневская устраивает их встречу, Лопахин, так и не решившись, покидает Варю, воспользовавшись первым же предлогом.

«Пора ехать! В дорогу!» — с этими словами из дома уходят, запирая все двери. Остаётся только старый Фирс, о котором, казалось бы, все заботились, но которого так и забыли отправить в больницу. Фирс, вздыхая, что Леонид Андреевич поехал в пальто, а не в шубе, ложится отдохнуть и лежит неподвижно. Слышится тот же звук лопнувшей струны. «Наступает тишина, и только слышно, как далеко в саду топором стучат по дереву».

Приложение В

(справочное)

Сюжет романа Дадзай Осаму «Закат».

Действие романа происходит в 1945 году, в конце Второй мировой войны. Молодая женщина Казуко и ее мать, бывшие дворянки, продали по бедности свой любимый дом, полный воспоминаний об отце, умершем в нем, и переселились к морю. Мать Казуко — невинная как ребенок, добрая женщина. Наодзи, брат Казуко, возвращается с войны, но затем опять уезжает в Токио вести разгульную жизнь с друзьями. Одного из его друзей — писателя Уэхара — Казуко видела один раз шесть лет назад. Тогда он поцеловал ее, но он был женат, и этот поцелуй был просто игрой для него. Она же никак не могла забыть об этом. Казуко отправила ему три письма и в каждом писала: «Я хочу родить Вам ребенка». Но ответа ни разу не получила.

После смерти матери Казуко приехала в Токио увидеться со своим возлюбленным, и они стали близки. В тот же день ее брат совершил самоубийство. В своей предсмертной записке он писал, что ему невыносима аристократическая жизнь. Кроме того, он был глубоко несчастлив, так как давно тайно любил жену своего друга Уэхара.

Ожидающая ребенка Казуко пишет письмо Уэхаре. В нем она говорит: «Я рада, что нарушила моральный запрет, и у меня будет ребенок. Мы с тобой жертвы этой устарелой морали. Моей первой победой стало преодоление запрета. (…) Моя революция — это родить и воспитать ребенка от моего любимого. Я буду всегда бороться со старой моралью, и моя жизнь будет яркой, как солнце» .