Обеспечение безопасности императора, членов императорской фамилии и высших должностных лиц Российской империи в 1881-1917 гг.: институциональный аспект

Основу любой современной службы безопасности составляет личная охранаспециально созданная структура, координирующая и осуществляющая комплекс мер, нацеленных на обеспечение физической безопасности охраняемого лица. Но это не только его «живой щит», это одновременно мозговой центр всей службы. Руководитель личной охраны для выполнения своих обязанностей должен заранее знать, что планирует делать охраняемое лицо в ближайшем будущем, куда поехать, с кем встречаться и т. д. К нему же должна поступать вся информация о возможных угрозах жизни и здоровью охраняемого лица. Исходя из этого, он делает необходимые распоряжения, планирует маршруты поездок, выставляет посты, координирует меры охраны с другими силовыми структурами и т. д. Но личная охрана еще не вся служба безопасности. Это еще и охрана объектов (мест постоянного и временного пребывания охраняемых лиц), а также служба материально-технического обеспечения (транспорт, вооружение, средства связи и пр.). Наконец, самое главное — это орган, руководящий и направляющий агентурное освещение деятельности террористических организаций.1 Конечно, к такому пониманию охраны первых лиц государства пришли далеко не сразу. Но большинство из них были актуальны для охраны российскою императора уже в середине XIX в.

России одной из первых в мире пришлось столкнуться с проблемой эскалации политического террора. Специфика государственного аппарата самодержавной России была такова, что царь всегда занимал в нем центральное место. Соответственно его особа занимала центральное место и в умах тех, кто хотел вести диалог с властью с позиции силы. Слишком велик был соблазн покончить с «царской деспотией» в одночасье. Защищаясь, государство вынуждено было озаботиться созданием целой системы обеспечения безопасности сначала императора, а затем и высших должностных лиц. Не умаляя роль и значение гвардейских формирований, все-таки не они выполняли основной объем работы по обеспечению безопасности самодержца, той работы, которая остается подчас незаметной, но оттого не менее важной. В Российской империи в конце XIX — нач. XX вв. за это отвечала.

1 См, напр.: Докучаев М. С. Москва. Кремль. Охрана. М&bdquo- 1995. С. 65 — 68- Медведев В. Т. Человек ча спиной: воспоминания начальника личной охраны Л. И. Брежнева и М. С. Горбачева. М&bdquo- 1994. С. 30−36. политическая полиция, а также специально созданные структуры физической охраны в рамках Министерства внутренних дел (охранные команды) и Министерства императорского двора и уделов (Охранная агентура и Дворцовая полиция).

Объектом изучения диссертационного исследования является аппарат (центральные и местные органы) охраны императора, членов императорской фамилии и высших должностных лиц Российской империи как существенный элемент государственного аппарата в целом.

Предметом изучения стал механизм функционирования аппарата охраны, в том числе специфика осуществления охранных мероприятий.

Историография проблемы.

В ходе осуществления оперативно-розыскных мероприятий в поле зрения органов охраны оказывались представители практически всех политических партий и общественных организаций. Это давало в руки государства — помимо осведомленности о намерениях — еще и мощные рычаги давления на них и, тем самым, весьма существенно влияло на внутреннюю политику самодержавия. С другой стороны многочисленные покушения на представителей власти являлись специфической формой выражения настроений той части общества, что не видела иных способов «диалога» с властью. Вооруженная борьба под политическим лозунгами с правительством собственной страны рассматривалась в советской историографии в качестве одного из важнейших факторов свержения царизма. Все это обусловило тот факт, что политическая полиция, ау значит, и, казалось бы, обеспечение безопасности первых лиц государства стал* предметом внимания не только историков государственного аппарата самодержавной России, но также историков общественного движения. Но, как ни странно, при таком пристальном внимании именно охрана императора, членов императорской фамилии и высших должностных лиц оказалась изучена крайне слабо. Правда, тому есть весьма веские причины.

Главная из них заключается в том, что организация обеспечения безопасности первых лиц государства — за исключением отдельных новшеств технического порядка — в основе своей оставалась практически неизменной, по меньшей мере, до конца XX в. Отсюда вполне понятное стремление соответствующих спецслужб предотвратить распространение подобных знаний в обществе. Винить в этом исключительно советские спецслужбы было бы несправедливо. Еще в 1914 г. начальник охраны императора — дворцовый комендант В. Н. Воейков затребовал для личного просмотра авторские варианты первого серьезного исследования обстоятельств гибели П.А.

Столыпина.1 В итоге часть материала тогда «рекомендовали» не публиковать на том 2 основании, что «предавать все это гласности, с точки зрения охраны, нежелательно». Строго говоря, тема политической полиции в Российской империи не относилась к числу запретных, но власть крайне неохотно допускала обсуждения щепетильных для нее вопросов. Поэтому все публикации, появлявшиеся в России до 1917 г^ носили либо официозный характер, либо посвящались преимущественно ранним этапам становления административно-полицейского аппарата. Ведомственные издания представляют собой юбилейные исторические обзоры. Они заданно-позитивно и максимально приглаженно изображают деятельность соответствующего учреждения, но, надо признать, содержат и ценный материал, включая автобиографические л сведения о руководителях, выдержки из официальных документов. Подчеркнем, что специфика работы политической полиции, даже в изданиях Министерства внутренних дел^освещена предельно скупо.4.

Доступ к источникам по истории «охранки» приоткрылся только после Февральской революции. Появился ряд очерков, которые стали первыми попытками осмысления материала. Все они — таково было время — несли отпечаток идеологического клише «героической борьбы с ненавистным царским режимом».5 При этом в центре внимания всегда находилась агентурная работа политической полиции, некогда доставлявшая революционерам множество проблем. В 1920;е годы материалы полицейских фондов стали изучать специалисты-историки. В работах предпринимаются первые попытки анализа деятельности учреждений политического сыска, методов их работы. На содержании этих исследований отрицательно сказалось.

1 Ган Л. Убийство Столыпина // Исторический вестник. — 1914. — Т. 135, 136.

2 Цит. по: Тайна убийства Столыпина. Сб. док. М, 2003. С. 23.

3 Обзор деятельности Министерства императорского двора и уделов за время царствования в Бозе почившего императора Александра III (1881−1894). Кн. 1−2. С-Пб., 1901; Императорская главная квартира: история государевой свиты. Кн. 1−4. С-Пб., 1902;1914 и др.

4 См., напр.: Министерство внутренних дел. Исторический очерк, 1802−1902. С-Пб., 1902; Высоцкий И. П. Санкт-Петербургская столичная полиция и градоначальство. Краткий исторический очерк. С-Пб., 1903;

5 Волков А. Петроградское охранное отделение. Пг., 1917; Красный А. Тайны охранки. М., 1917; Осоргин М. А. Охранное отделение и его секреты. Б/м., 1917; Агафонов В. К. Заграничная охранка. Пг., 1918; Сватиков С. Г. Русский политический сыск за границей (по документам парижского архива заграничной агентуры Департамента полиции). Ростов-на-Дону, 1918; Жилинский В. Б. Организация и жизнь охранного отделения во времена царской власти. Пг., 1918; Членов С. Б. Московское охранное отделение и его секретные сотрудники. М., 1919 и др. общее состояние архивного дела в Советской России. Большинство фондов не подвергались научной обработке. Для накопления и обобщения материала требовалось время. Отчасти поэтому историки касались, как правило, только отдельных аспектов деятельности, не ставя задачей раскрыть в целом их организационную эволюцию.1 Затрагивались и вопросы обеспечения безопасности императора, в т. ч., например, меры охраны во время посещения Николаям II Саровской пустыни в июле 1903 г. 2 Тогда же возник интерес к «Священной дружине». С кратким очерком на эту тему выступил Д. О. Заславский." Его работа до сего дня остается наиболее обстоятельной публикацией об этой организации: специального исследования с использованием фондов Департамента полиции, столичного охранного отделения и других архивных материалов на этот предмет не проводилось. Исследователей вообще больше интересовал сам факт появления такого тайного антиреволюционного общества, как «Священная дружина» в качестве иллюстрации кризиса самодержавия в конце 1870 — нач. 1880-х гг. О существовании Добровольной охраны — дочерней организации «Священной дружины"-упоминалось больше вскользь. Очевидно, ей не придавали сколь-нибудь серьезного значения.

Особняком стоит работа В. И. Яковлева.4 Это первая работа, которая целиком посвящена вопросам охраны императора и его семьи. Автор, по всей видимости, до революции служил в дворцовом ведомстве, знал лично многих охранников и имел возможность с ними побеседовать. Книга основана преимущественно на упомянутых выше ведомственных исторических обзорах и частично материалах Дворцовой полиции, крайне слабо изученных до сих пор. Но в этом одновременно заключается и ее недостаток, т.к. не освещена деятельность органов охраны Министерства внутренних дел, а также обеспечение безопасности высочайших поездок по стране и за рубеж. Основное внимание автора сосредоточено на воинской охране и.

1 См., напр.: Лемке М. К. Наш заграничный сыск (1881−1883) // Красная летопись. 1923. № 5. С. 67−84- Лонге Ж., Зильберт Г. Терроризм и охранка. М., 1924; Шуйский П. А. Департамент полиции 1880-нач. XX в. Харьков, 1930. Щеголев П. Е. Охранники и провокаторы. М., 1930. Работа представляет собой сборник статей об отдельных аспектах деятельности «царской охранки». Очерк, посвященный посещению Николаем II Саровской пустыни, по сути, является пересказом одного или нескольких документов и не дает представления о системе мер охраны и тем более об органах, их осуществлявших. То же самое можно сказать и о статье, посвященной охране Бородинских торжеств в 1912 г. (См, Цявловский МА. Николай II в Москве в 1912 г. // Голос минувшего. 1917. № 5/6. С. 267−311).

3 Заславский Д. О. Взволнованные лоботрясы // Былое. 1924. № 25. С. 130 — 154, № 26. С. 256 — 282- «Священной дружине» М. К. Лемке посвятил специальную монографию, но она так и не вышла в свет.

4 Яковлев В. И. Охрана царской резиденции. Л., 1926. деятельности Дворцовой полиции в ущерб Охранной агентуре. Не лишена работа и ряда фактических неточностей.

Еще одному автору, знавшему практику работы политической полиции не понаслышке — бывшему начальнику Московского и Варшавского охранных отделений П. П. Заварзину принадлежит единственная попытка издать отдельную работу, посвященную структурам личной охраны императора и высокопоставленных лиц. Он, будучи уже в эмиграции, в 1924 г. даже объявил, что труд вскорости выйдет из печати, но этого не произошло.1 Судьба рукописи неизвестна. Известно, что спустя несколько недель после февральской революции новая власть сама обратилась к нему и бывшему начальнику Петроградского охранного отделения К. И. Глобачеву за советом «как организовать охрану членов правительства. чтобы оградить их жизнь от возможных посягательств на них со стороны большевиков.».2 Но если Временное правительство только робко интересовалось, то «рабоче-крестьянское» этого недостатка было лишено. С конца 1920;х — нач. 1930;х гг. документы царской политической полиции надолго перешли в ведение органов НКВД, что повлекло фактически монополизацию соответствующих исследований ведомственными историками — исключительно в утилитарных целях. Несомненно, трудились они в первую очередь над изучением и обобщением практического опыта, т.к. в это время организовывали охрану И. В. Сталина. А вот институциональный аспект темыорганизационная эволюция служб охраны — явно остался в тени. Во всяком случае, один из крупнейших практиков «кремлевской охраны» недавнего прошлого демонстрирует на сей счет крайнюю неосведомленность.3.

Новый период в изучении политической полиции начался в 1960;е гг., когда материалы Департамента полиции утратили для сотрудников госбезопасности практическое значение и стали постепенно вводиться в научный оборот. Правда, не все материалы и не для всех историков. Первыми к ним допустили историков учреждений, подведомственных МВД СССР, которые, при всех достоинствах их исследований, интересовались главным образом приемами и методами борьбы.

1 См. объявление об этом: Заварзин П. П. Работа тайной полиции. Париж, 1924. (последняя страница обложки книги).

2 Там же. С. 22.

3 Бывший заместитель начальника 9 Главного управления КГБ СССР, отвечавшего за безопасность советских руководителей, в своих мемуарах весь дореволюционный период истории органов охраны свел к пассажу: «. под эгидой 111 Отделения Тайной канцелярии (!) были созданы многочисленные службы охраны.» (Докучаев М. С. Указ. соч. С. 45.).

Департамента полиции с революционным движением.1 В их работах чувствуются пережитки все того же утилитарного подхода.

Крупный вклад в выяснение реального веса органов политической полиции в государственном аппарате Российской империи внесли труды выдающегося исследователя политической истории и государственных учреждений дореволюционной России П. А. Зайончковского.2 Его ученик — Н. П. Ерошкиноснователь научно-педагогической школы Историко-архивного института впервые раскрыл место дворцовой охраны в государственном аппарате Российской империи.3 Разумеется, их внимание не концентрировалось на отдельных подразделениях и, тем более, специальных подробностях их устройства и деятельности. Появление ряда фундаментальных работ, в которых рассматриваются вопросы внутренней политики России периода 1880−1917 гг. существенно облегчило изучение всех более частных вопросов.

Большим шагом вперед в исследовании органов охраны явилась монография И. В. Оржеховского, в которой отдельный параграф посвящен созданию и деятельности Охранной стражи — первой профессиональной службы телохранителей русских царей.4 Монография подготовлена на основе широкого круга литературы и источников, но посвящена только III Отделению Собственной его императорского величества канцелярии (далее — III Отделение). Первыми работами, в которых рассматривался организационный аспект деятельности политической полиции более позднего периода, стали диссертационные исследования, защищенные в 1980;х гг.5.

1 См., напр.: Мулукаев Р. С. Полиция и тюремные учреждения дореволюционной России. М., 1964; Шинджикашвили Д. И. Министерство внутренних дел царской России в период первой русской революции. Омск, 1974 и др. Зайончковский П. А. Кризис самодержавия на рубеже 1870−1880-х гг. М., 1964; Он же. Российское самодержавие в конце XIX столетия. М., 1970; Он же. Правительственный аппарат самодержавной России в XIX в. М&bdquo- 1978.

3 Ерошкин упоминает о существовании при Управлении дворцового коменданта Особого отдела, дворцовой охраны, отряда подвижной охраны, дворцовой агентуры. Какие функции они при этом выполняли, он не уточняет (См.: Ерошкин Н. П, Куликов Ю. В., Чернов А. В. История государственных учреждений России до великой октябрьской социалистической революции. Учебное пособие. М., 1965. Приложения. Схема 6). См. также: Ерошкин П. П. Самодержавие накануне краха // Самодержавие накануне краха. М.: изд-во РГГУ, 2006. С. 283 -436.

4 Оржеховский И. В. Самодержавие против революционной России. (1826−1880). М., 1982.

5 Тютюнник Л. И. Департамент полиции в борьбе с революционным движением в России на рубеже XIX — XX вв. (1880−1904). М., 1986; Перегудова З. И. Департамент полиции в борьбе с революционным движением (годы реакции и нового революционного подъема). М., 1988; Миролюбов А. А. Политический сыск России в 19 141 917 гг. М., 1988; Овченко Ю. Ф. Московское охранное отделение борьбе с революционным движением в 18 801 904 гг. М&bdquo- 1989.

Правда, истории специализированных органов охраны никто даже не касался.1 Объяснение тому опять-таки очень простое — соответствующие архивные материалы рассекретили только в самом конце XX в.

Получив свободу в выборе тем для исследований, оценок исторических фактов и доступ к материалам, историческая наука в некоторой мере оказалась в той же ситуации, что и в 1917 г. Началась повальная, в чем-то даже огульная переоценка ценностей и пересмотр взглядов. Появилось значительное количество исследований не самого высокого качества, причем большинство из них являлось довольно вольной трактовкой работ предшественников. К тому же для этих работ характерна крайне узкая источниковая база и некритичное к ней отношение.3 Еще одной характерной чертой историографии этого периода стало появление различных изданий и энциклопедий, претендующих на изложение истории «спецслужб от Аскольда до Андропова».4 Но среди всего этого сонма весьма поверхностных исследований есть монографии, подготовленные действительно на высоком научном уровне. Все это работы ученых, давно и скрупулезно разрабатывающих выбранную тему.5 Одним из крупнейших специалистов по истории политического сыска стала З. И. Перегудова. Ее монография охватывает весь период существования Департамента полиции и подчиненных ему органов политической полиции.6 На огромном фактическом материале рассмотрена история создания, организационное устройство и основные направления деятельности центрального и местного аппарата, что позволяет в данном диссертационном исследовании ограничиться лишь их общей характеристикой. Перегудова частично затрагивает вопросы обеспечения безопасности императора, но Даже такой крупный специалист по истории России начала XX в., как Аврех А. Я., полагал, что Спиридович являлся начальником Дворцовой полиции. (См.: П. А. Столыпин и судьбы реформ в России. М., 1991. С. 221).

2 Материалы Департамента полиции по вопросам охраны императора и его семьи были переданы на государственное хранение в Государственный архив Российской Федерации в 1995 г. (согласно информации на официальном сайте). Примерно тогда же стали доступны для исследователей материала фонда Управления дворцового коменданта и Дворцовой полиции в Российском государственном историческом архиве.

3 См., напр.: Галвазин С. Н. Охранные структуры Российской империи: формирование аппарата, анализ оперативной практики. М., 2001; Макаревич Э. Ф. Политический сыск. Офицеры и джентльмены: истории, судьбы, версии. М., 2002; Симбирцев И. На страже трона. Политический сыск при последних Романовых 18 801 917. М&bdquo- 2006 и др.

4 См., напр.: Линдер. И.Б., Чуркин С. А. Спецслужбы России за тысячу лет. Материалы секретных фондов. М., 2006.

5 См., напр.: Лурье Ф. М. Полицейские и провокаторы: политический сыск в России. 1649−1917. М., 1998; Рууд Ч., Степанов С. Фонтанка, 16. Политический сыск при царях. М., 1993. Отметим также коллективные труды: Полиция и милиция России: страницы истории. М., 1995; Государственная безопасность России: история и современность. М., 2004.

6 Перегудова З. И. Политический сыск России, 1880−1917. М., 2000. поскольку они выходят за рамки ее исследования, делает это в силу того, что они являлись для ведомства внутренних дел одним из приоритетов деятельности.

К настоящему времени предпринята только одна попытка коллектива авторов написать работу обзорного характера, посвященную истории царской охраны.1 Но, в действительности, она не представляет серьезного научного значения, поскольку не подкреплена соответствующей источниковой базой: практически не использованы документы Департамента полиции, совершенно необходимые в данном случае. Внимание уделяется почти исключительно деятельности дворцовой охраны. Причем затрагивается далеко не все ее организационные аспекты, в частности, не проанализирована кадровая политика и динамика бюджетного финансирования. Но самое главное — за рамками внимания осталась роль МВД и центрального аппарата политической полиции в охране императора и его семьи, не показано их взаимодействие с Министерством императорского двора и уделов. Наконец, не упоминается об Охранной команде Санкт-Петербургского охранного отделения, которая с 1883 по 1917 г. исполняла обязанности по наружной охране царя и его семьи. Описательный характер издания преобладает над исследовательским, что привело к целому ряду фактических ошибок принципиального значения. В частности, утверждается, что Управление дворцового коменданта самостоятельно осуществляло политический розыск (с. 155).

Историки-эмигранты не имели в своем распоряжении архивных материалов (за исключением документов Заграничной охранки), поэтому успехи их на поприще изучения органов охраны еще менее заметны. Но в то же время они были свободны от официального цензурного гнета, что и определило особенности их публикаций. Существующие — крайне немногочисленные — труды по теме, опубликованные эмигрантами, посвящены, главным образом, работе секретных сотрудников полиции в революционных организациях.2 Для выбранной темы они представляют определенную ценность прежде всего тем, что отражают взгляды бывших противников политической полиции на приемы ее работы.

1 История государственной охраны России. Собственная его императорского величества охрана. 1881 — 1917 / Под общ. ред. Е. А. Мурова. М., 2006.

2 См., напр.: Николаевский Б. И. История одного предателя. Террористы и политическая полиция. Берлин, 1934.

Глубоких обстоятельных трудов нет и в зарубежной историографии, хотя российскому политическому сыску посвящались отдельные монографии.1 Одним из наиболее крупных исследований этого вопроса является труд профессора университета г. Иллинойс (США) Д. Дейли, написанный на большом количестве первоисточников, хранящихся в зарубежных и российских архивах. Автор анализирует историю создания, политической полиции, личный состав, а также методы розыскной деятельности, но} опять-таки, не касаясь специальных подразделений личной охраны.2.

В отличие от исследователей государственного аппарата историков революционного лагеря вопросы организации и деятельности политической полиции интересовали только в ключе их противостояния освободительному движению. До революции они, как правило, не имели доступа к источникам из архивов Департамента полиции. Работы же основанные на документах революционного подполья, во-первых, отличались крайней политизированностью самого подхода к теме, а, во-вторых, отражали только один взгляд на проблему.3 Отметим в качестве примера исследование В. Я. Богучарского, который в связи с историей «Народной воли» затронул вопросы деятельности «Священной дружины» и Добровольной охраны, ошибочно предположив, что эти названия скрывали одну и ту же организацию.4 Одним из крупных исследователей партий социалистов-революционеров и большевиков стал жандарм — заведующий Охранной агентурой Управления дворцового коменданта А. И. Спиридович. Его труды, изданные накануне революции 1917 г., сохраняют свою научную значимость до сих пор.5 Но он просто по долгу службы не имел права входить в подробности своей работы в дворцовом ведомстве.

После революции, одновременно с ограничением доступа к материалам Департамента полиции, было наложено «вето» на крайне неудобную для большевиков тему — историю небольшевистских партий в Российской империи и их Отсутствуют соответствующие сведения и в наиболее содержательных обобщающих трудах англоязычных авторов. Shleifman N. Undercover agents in the Russian revolutionary movement: the SR Party, 1902 — 1904. London, 1988; Zukerman F. The tsarist secret police in the Russian society, 1880 — 1917. New York, 1996.

2 Daly J. Autocracy under siege, security police and opposition in Russia 1866 — 1905. Decalb, Illinois, 1998.

См, напр.: Богучарский В. Я. Государственные преступления в России в XIX в. С-Пб., 1906; Гредескул Н. А. Террор и охрана. С-Пб., 1912.

4 Богучарский В. Я. Из истории политической борьбы в 70−80-х гг. XIX в. Партия «Народная воля», ее происхождение, судьба и гибель. М., 1912.

5 Спиридович А. И. Большевизм: от зарождения до прихода к власти. С-Пб., 1914; Спиридович А. И. Партия социалистов-революционеров и ее предшественники. Пг., 1916. роль в свержении самодержавия. Автора, конечно, прежде всего, интересуют партии, использовавшие террор в политической борьбе: «Народная воля» и Социалистов-революционеров, как наиболее опасные противники органов охраны. Индивидуальный террор в советской историографии осуждался, правда, не как аморальный способ борьбы, а как нерациональный. На время о партии эсеров «приказали забыть». Та же участь первоначально постигла «Народную волю». После того как в феврале 1935 г. И. В. Сталин заявил: «Если мы на народовольцах будем воспитывать наших людей, мы воспитаем террористов», 1 — вся народническая проблематика оказалась под запретом. В результате серьезное изучение террористического подполья 1860−80-х гг. началось только спустя столетие.2 Но делалось это крайне осторожно. Финансирование подпольной деятельности, тактика террористической борьбы начала XX в. и иные опасные для советской власти вопросы практически не рассматривались. Это стало возможным только в начале 1990;х гг., и наибольших успехов на этом поприще добились, пожалуй, М. И. Леонов и Р. А. Городницкий. Совместными усилиями им удалось нарисовать полноценную картину как политической, так и «боевой» работы Партии социалистов-революционеров.4 Были также предприняты попытки рассмотреть конфликт власти и общества конца XIX — нач. XX вв. не только как результат столкновения экономических интересов и политической борьбы, но и как грандиозное социально-психологическое действо.5.

Зарубежная историография этих партий довольно многочисленна. Несмотря на то, что авторы не в последнюю очередь обращали внимание на террор, больше их.

1 Цит. по: Троицкий Н. А. Россия в XIX в. Курс лекций. М, 1997. С. 268.

2 Волк С. С. «Народная воля». M-JI.: Наука, 1966. См также: Виленская Э. С. Революционное подполье в России (1860-е гг). М, 1965; Троицкий Н. А. Безумство храбрых (русские революционеры и карательная политика царизма 1866−1882 гг.). М, 1978; Он же. Царизм под судом прогрессивной общественности (1866−1995). М., 1979; Он же. «Народная воля» перед царским судом (1880−1894). Саратов, 1989.

3 Леонов М. И. Партия социалистов-революционеров в 1905;1907 гг. М., 1997; Городницкий Р. А. Боевая организация партии социалистов-революционеров в 1901;1911 гг. М., 1998. См. также Павлов Д. Б. Эсеры-максималисты в Первой российской революции. М., 1989.

4 При подготовке диссертационного исследования автору пришлось столкнуться с тем, что точные сведения о покушениях на высших должностных лиц в отечественной историографии отсутствуют. В литературе наблюдается значительное количество разночтений о чинах и должностях, в которых находился чиновник на момент совершения против него террористического акта. Попытку внести определенную ясность в этот вопрос автор предпринял в приложении 1 к данной работе.

5 Булдаков В. П. Красная смута: природа и последствия революционного насилия. М., 1997. См. также: Будницкий О. В. Терроризм в российском освободительном движении: идеология, этика, психология (вторая пол. XIX — нач. XX вв.) М&bdquo- 2000. интересовали его «политические дивиденды» и идеологическое обоснование.1 Противостоявшие им структуры при этом скрывались все за тем же общим ярлыком «охранка».

Таким образом, предпринятый автором обзор существующей по теме литературы позволяет утверждать, что в целом историю органов царской политической полиции трудно назвать неисследованной. Но внимание исследователей несмотря на идейно-политические различия в подходах неизменно концентрировалось на непосредственном воздействии политического сыска на те или иные политические силы. Специальных трудов, посвященных институциональному аспекту охраны императора, членов императорской фамилии и высших должностных лиц нет. Они совершенно не касаются вопросов охраны членов императорской фамилии и высших должностных лиц. Все остальные публикации, в которых, так или иначе, затрагиваются отдельные аспекты темы, разрозненны, крайне немногочисленны, носят преимущественно публицистический характер и не дают сколь-нибудь цельного представления об устройстве, организационной эволюции и деятельности государственной охраны. Причем наибольшее «белое пятно» приходится на период с 1881 по 1917 гг., когда необходимость охраны стала наиболее острой.

Целью данного диссертационного исследования является изучение организационного устройства и деятельности аппарата обеспечения безопасности императора, членов императорской фамилии и высших должностных лиц Российской империи последних десятилетий XIX — нач. XX вв.

В соответствии с этим выдвигается ряд исследовательских задач:

• изучение основных политических причин, организационных предпосылок и конкретно-исторических обстоятельств создания органов охраны императора, членов императорской фамилии и высших должностных лиц Российской империи;

• исследование организационной эволюции подразделений личной охраны в системе политического сыска Министерства внутренних дел;

• исследование организационной эволюции подразделений личной охраны Министерства императорского двора и уделов;

1 См. об этом: Коновалов B.C. Эсеры в революции 1905;1907 гг. (англо-американская историография) // Первая российская революция 1905;1907 гг. Обзор советской и зарубежной литературы. М., 1991. С. 87−99.

• выявление специфики организации и осуществления основных направлений деятельности органов охраны императора, членов императорской фамилии и высших должностных лиц Российской империи Хронологические рамки работы определены началом фактического создания органов личной охраны императора в 1881 г. после гибели Александра II и ах упразднением в 1917 г. в связи со свержением самодержавия.

Территориально исследование ограничено европейской частью Российской империи. Именно здесь располагались все резиденции, и пролегали маршруты основных поездок императора. Здесь же — прежде всего в Санкт-Петербурге — были сосредоточены высшие и центральные учреждения империи. Другие регионы затрагиваются в той мере, в какой это необходимо для рассмотрения организации охраны высших должностных лиц в провинции.

Научная новизна и практическая значимость диссертации заключается в том, что представленная работа является первой в отечественной и зарубежной историографии попыткой комплексного рассмотрения организационного устройства и основных направлений деятельности служб личной охраны первых лиц российского государства периода 1881−1917 гг. Эти структуры находились в самом средостении государственного аппарата. Выяснение механизма их устройства и порядка функционирования существенно дополнит общие представления о государственном механизме Российской империи последних десятилетий ее существования. Очевидно, что без достоверного (и ценного само по себе) знания об опыте противостояния государства различным деструктивным тенденциям, выходящим за рамки мирного политического процесса, невозможно осмысление одной из ключевых проблем в истории «государства Российского» — проблемы взаимоотношения власти и общества. Кроме того, заявленная научная работа поможет восполнить пробелы в истории государственных учреждений Российской империи рубежа XIX — XX в., расширить общую исследовательскую базу по истории политической полиции, ввести в научный оборот новые материалы. Крайне интересно посмотреть, насколько современные органы государственной охраны повторяют организационное устройство своих дореволюционных предшественников. Опыт их использовали — вне всякого сомнения. При этом сотрудников царской политической полиции как «классово и политически чуждый элемент» не брали на службу в чекистские органы. Не могли брать, а тем более вверять им жизнь большевистских лидеров. Отсутствовал тот связующий элемент, который в других учреждениях во многом повлиял на организационную преемственность царского и советского государственного аппарата. Результаты исследования могут также послужить основой для создания обобщающих работ по отечественной истории XIX в. — XX в., истории государственного аппарата, истории политической полиции. Полученные данные, возможно, позволят внести определенные коррективы как в уже существующие лекционные курсы, так и послужить базисом для разработки новых.

Методология исследования базируется на принципах историзма и объективности. Принцип историзма предполагает диалектическое взаимодействие объективных и субъективных факторов в конкретно-исторических условиях, формулирование суждения на основе всестороннего осмысления совокупности фактов. Принцип объективности требует рассмотрения предмета исследования без политико-идеологических пристрастий и, естественно, при отказе от применения штампов и ярлыков. Опираясь на эти принципы, а также объект, предмет^ цели и задачи исследования, были использованы следующие методы научного исторического исследования: историческая реконструкция, сравнительно-сопоставительный анализ конкретных факторов и явлений, функционально-структурный анализ, историко-генетический и источниковедческий.

Метод исторической реконструкции позволяет выявить механизм функционирования тех служб личной охраны, которые всегда оставались в тени гвардейских и воинских подразделений царской России, а также политической полиции. В первую очередь, речь идет о воссоздании «исторической картины» обеспечения безопасности членов царствующего Дома и высших должностных лиц, сложившейся в конце XIX — нач. XX вв., через выявление ее составных частей, конкретных направлений деятельности и принципов, положенных в основу функционирования. Вызвано это практически полным отсутствием аналогичных исследований в отечественной и зарубежной исторической науке. Однако, ввиду того, что работа базируется главным образом на неопубликованных источниках, автор особенное внимание уделил источниковедческому методу исследования, который позволяет критически изучить и объективно интерпретировать собранные исходные данные. С этой же целью был использован метод сравнительно-сопоставительного анализа конкретных фактов и явлений, который, кроме того, помог выявить общее и особенное структуры органов государственной охраны как части государственного аппарата Российской империи. Функционально-структурный анализ использовался для характеристики институционального аспекта выбранной темы и позволил выявить ряд коллизий сложившейся системы. Историко-генетический метод применялся с целью установить преемственность различных охранных структур, существовавших в выбранном хронологическом отрезке. Применялся также метод персонификации на основе базы данных, включающей сведения о личном составе органов охраны в тех случаях, когда таковые удавалось выявить. Выяснение сведений об образовании, предыдущей профессиональной деятельности, служебного стажа руководящего состава позволило сделать вывод о степени соответствия их занимаемым должностям. Ведь до того большинство из них, по сути, никогда и никем не рассматривалось с точки зрения их профессиональной деятельности. В первую очередь это относится ко всем без исключения дворцовым комендантам, которые всегда воспринимались исключительно как политические советники царя. Кроме того, применение этого метода позволило «оживить» текст исследования, увидеть за строгими фактами и сухими цифрами судьбы реальных людей.

Понятийный и терминологический аппарат, используемый в данной работе, вынуждает сделать ряд уточнений. Прежде всего, необходимо обосновать правомерность применения в данном исследовании термина «государственная охрана».

На данный момент под «государственной охраной» понимается функция федеральных органов государственной власти в сфере обеспечения безопасности объектов государственной охраной, осуществляемая на основе совокупности правовых, организационных, охранных, режимных, оперативно-розыскных, технических и иных мер. Конечно, пользоваться современными терминами применительно к ситуации вековой давности можно только с большой долей осторожности, но и использовать исключительно дореволюционную терминологию вряд ли представляется возможным. Исследуемые органы являлись составляющей политической полиции (охранные команды) или находились в тесной с ней связи (дворцовая охрана), но суть их деятельности заключалась именно в защите государством людей, от которых зависело его существование. В этом смысле, безусловно, правы авторы упоминавшегося труда об истории государственной охраны, использовавшие этот термин для характеристики деятельности изучаемых органов. Правда, юридическая наука Российской империи трактовала защиту первых лиц государства от противного. Принципиальным понятием тогда было «государственное преступление». Государство дореволюционными правоведами трактовалось как единство трех составляющих: населения, территории и власти.1 Вся полнота верховной власти принадлежала императору. Самодержавная неограниченная власть царя была основой государственного строя. Монарх являлвЯ одновременно и «верховной главой» российского государства и физическим лицом, в котором воплощалась «державная власть», поэтому покушение на тело императора являлось и покушением на его власть.2.

Царь единолично формировал Правительство, назначая и смещая министров и «главноуправляющих отдельными частями, а также прочих должностных лиц, если для последних не установлено законом иного порядка назначения».3 Все посягательства на чиновников, которых император назначил лично, т. е. делегировал им часть собственной власти, моментально попадали в разряд государственных преступлений и влекли за собой повышенную уголовную ответственность. Прежде всего, это конечно, лица первых четырех классов Табели о рангах, занимавшие наиболее ответственные должности. Право государя единолично определять их на должности было закреплено законодательно.4 Именно в них воплощалась государственная власть, и только ими ограничится круг высших должностных лиц, организация охраны которых будет рассматриваться автором.

Члены императорской фамилии также занимали привилегированное положение в социальной иерархии Российской империи. На них распространялась доля «священности» монарха. Они являлись зачастую ближайшими советниками государя и кадровым резервом многих назначений. Любое на них покушение, даже если они не занимали должность в государственном аппарате, рассматривалось как попытка повлиять на решения самодержца, а, следовательно, и как посягательство на «образ Малый энциклопедический словарь. Издательство Брокгауза Ф. А. и Ефрона И. А. М., 1994. Т.1.

2 Пионтковский А. А. Уголовное право. Часть общая. Казань. 1913. С. 351.

3 Основные законы Российской империи. 1906. Ст. 17.

4 Устав о службе гражданской по определению от правительства 11 Свод законов Российской империи (далеесокр.: СЗ) 1892. Т. 3. Кн. 1. Ст. 168. правления".1 Утвержденное 2 июля 1882 г. Александром III Учреждение об Императорской фамилии закрепило деление высочайших особ на две категории. Первые два поколения потомков государя носили титул Великих князей, правнуки имели титул Князей крови, все остальные были Светлостями. Денежное и имущественное обеспечение получали только первые две категории. Закон определил состав, права и обязанности высочайших особ, а также власть императора как главы фамилии и государства по отношению к ним. На 1900 г. «.императорская фамилия состояла из: одного брата деда Николая II, четверых дядей Николая II, 10 двоюродных дядей, одного брата, четверых двоюродных братьев и девятерых троюродных. Всего 29 человек мужского пола».3 Непосредственно в законе не сказано ни слова о неприкосновенности родственников императора или об обязанности государства обеспечивать их защиту. Но реальное влияние и власть имели, как правило, наиболее близкие родственники — великие князья, поэтому представляется целесообразным рассматривать в качестве объектов охраны только их. При этом, надо сказать, что меры обеспечения их безопасности принципиально от мер охраны высших должностных лиц не отличались.

Таким образом, государственная охрана в обязательном порядке полагалась только императору и его семье. Занятие каких-либо пусть даже высших должностей в государственном аппарате не означало автоматического предоставления личной охраны. Это не оговаривалось законодательными актами. Решения об охране высших должностных лиц всякий раз принимались только при наличии информации об угрозе их жизни и оформлялись личными распоряжениям государя или ведомственными решениями.

Для достижения поставленной цели исследования необходимо обратиться, в первую очередь, к опубликованным историческим источникам. Это, прежде всего, законодательные источники, опубликованные в официальных изданиях Российской империи. Правда, по причине строгой тайны, которой окружалась деятельность изучаемых органов, далеко не все они были опубликованы и даже не все высочайшие распоряжения оформлялись в установленном порядке. Многие ведомственные акты.

1 Пионтковский А. А. Указ. соч. С. 350.

2 Полное собрание законов Российской империи (далее — сокр.: ПСЗ) Собр. 111. Т. VI. № 3851.

3 Мосолов А. А. При дворе последнего императора. С-Пб., 1992. С. 117.

4 ПСЗ. Собр. II и IIIСЗ издания 1892 г. (перечень нормативных актов см.

список использованных источников и литературы

) размножались типографским способом для внутреннего пользования.1 Некоторые из них стали известны благодаря революционной печати.2 Здесь же периодически появлялась служебная переписка и официальные судебные отчеты. Такой участи в какой-то мере удалось избежать инструкциям по наружной охране. В открытой печати встречать их не доводилось. Отдельную и очень важную группу опубликованных источников составляют «Адрес-календари"4 и многочисленные ведомственные списки служащих, содержащие сведения о личном составе органов государственной охраны и охраняемых лицах. Довольно специфическую информацию содержит пресса и в особенности полицейские периодические издания.5 В них нашли отражение актуальные для развития ведомства темы: обсуждение материального положения служащих, проектов различных преобразований, новшеств полицейского дела и прочие вопросы.

После революции документы политической полиции обрели в буквальном смысле «убийственную силу» — от них зачастую зависели жизни бывших сотрудников, поэтому в их уничтожении во время погромов ненавистной «охранки» явно чувствовалась чья-то заинтересованная рука. Но представителям власти было небезынтересно узнать, кто из их недавних или даже нынешних товарищей служил одновременно двум хозяевам, и они взяли разбор архивов политического сыска под свой контроль. С марта по октябрь 1917 г. в Петербурге, Москве, в других городах, а также в Париже по постановлению Временного правительства были образованы комиссии по разбору архивов органов политического сыска. «Чрезвычайная следственная комиссия для расследования действий бывших министров и прочих должностных лиц» (далее — Чрезвычайная следственная комиссия) фактически.

1 Инструкция чинам общей полиции для охраны экстренных поездов чрезвычайной важности и для наблюдения за населением, проживающим у полосы, отчужденной под железные дороги. С-Пб., 1883. Положение о мерах охраны высочайших путешествий по железным дорогам. Пг., 1915 и др.

2 Инструкция начальникам охранных отделений по организации наружных наблюдений // Приложение к № 12 «Из партийных материалов». С-Пб., 1908; Свод правил, выработанных в развитие утвержденного господином министром внутренних дел 12 августа 1902 г. Положения о начальниках розыскных отделений // Былое. Париж. 1908. № 8. С. 10−19 и др.

3 Обвинительный акт по делу об А. Распутиной, Л. Стуре, С. Баранове, Марио-Кальвино и др., преданных суду помощником Главнокомандующим войсками гвардии и петербургского военного округа // Былое. 1909. № 9−10. С. 153−157- Обвинительный акт по делу об А. Трауберге, Е. Ивановой, А. Шенберг, Ф. Масокине и др., преданных петербургскому военно-окружному суду помощником главнокомандующего войсками гвардии и петербургского военного округа // Былое. 1909. № 9−10. С. 88−105- «За кулисами охранного отделения (дневник провокатора, письма охранников, тайные инструкции)». Берлин, 1910 и др.

4 Адрес-календарь. Общая роспись начальствующих и прочих должностных лиц по всем установлениям Российской империи на. 1881−1916] г. С-Пб., 1802−1916.

5 Ведомости Санкт-Петербургского градоначальства и Санкт-Петербургской городской полиции. 1881−1883- Ведомости Санкт-Петербургской городской полиции. 1883−1917; Вестник полиции. 1900;1917. координировала их деятельность. Комиссии удалось опросить от рядовых сотрудников полиции до министров. И хоть она не смогла доказать их противозаконную деятельность, протоколы допросов представляют ценнейший материал для данной темы.1 Кроме них в советское время по указанным выше причинам материалы по истории политической полиции практически не публиковались.2 Первые сборники документов, посвященные наиболее ярким страницам царского политического сыска, стали появляться только в XXI в. Из них только один посвящен вопросам обеспечения безопасности императора и высших должностных лиц. Все материалы в нем объединены обстоятельствами убийства П. А. Столыпина.4 Составители включили в него источники, характеризующие это событие с разных сторон: материалы следствия и суда над террористом Д. А. Богровым, документы трех следственных комиссий по расследованию действий руководителей охраны, служебная переписка и письма современников, а также нормативные акты по организации охраны и работы с секретной агентурой. Но в этом сборнике нет документов, в полной мере отражающих организационное устройство органов охраны, их эволюцию, механизмы функционирования, роль и место в государственном аппарате. Авторы перед собой такой цели не ставили.

Восполнить существующие пробелы при критичном подходе во многом помогает мемуарная литература. Если не говорить о воспоминаниях, которые не имеют прямого отношения к теме, классифицировать остальные можно по авторскому признаку. Точнее — той роли, которую они играли в противостоянии власти и общества конца XIX — нач. XX вв.: охраняемые, террористы и охранники.

Первая группа воспоминаний содержит немного сведений по теме диссертации, но она ценна множеством бытовых деталей: отношение к охране, вынужденные изменения образа жизни ради безопасности, действенность охранных мер и т. д. При.

Падение царского режима: стенографические отчеты допросов и показаний, данных в 1917 г. в Чрезвычайной следственной комиссии Временного правительства. М.-Л., 1925;1927. Т. 1−7.

2 Исключение составляют лишь один сборник, изданный в первые годы советской власти: Политические процессы. Документы первого съезда начальников районных охранных отделений. Сб. материалов и статей. М., б/г.

3 Политическая полиция и политический терроризм в России (вторая половина XIX в. — начало XX в.). Сб. док. М., 2001. Агентурная работа политической полиции Российской империи. Сб. док. 1880−1917. Сост. Щербакова Е. И. М. — С-Пб., 2006.

4 Тайна убийства Столыпина. Сб. док. М., 2003. этом, строго говоря, большинство этих мемуаров принадлежит перу членов семьи охраняемых или лиц, им близких.1.

Воспоминания террористов осветили ту часть подпольной работы, которая была известна только им (методы конспирации, личностные взаимоотношения и психология людей, ежеминутно рискующих жизнью) и интересны в первую очередь описанием «технологии» подготовки покушений: сбор информации, выработка способа, определение места и времени теракта. В этом отношении нельзя не отметить мемуары второго человека в Боевой организации эсеров, заместителя Азефа Б. В. Савинкова.2 Среди прочих воспоминаний можно выделить работы народовольцев В. Фигнер и J1. Тихомирова, отражающих более ранний период.

А вот их противники — жандармы и полицейские — возможности публиковать свои воспоминания до 1917 г. были лишены.4 Появились они в 1920;30-х гг. в эмиграции, и кроме излишней субъективности, присущей им вследствие самого жанра, эти работы имеют еще и тот существенный недостаток, что подготовлены в лучшем случае на дневниковых записях авторов. И, тем не менее, эти люди могли многое рассказать. Совсем недавно они сами являлись «винтиками» огромной административно-полицейской системы, знали эту структуру изнутри, знали скрытые механизмы ее функционирования, взаимоотношения должностных лиц и множество других деталей. Подробности эти были столь красочны, что их охотно издавали даже в большевистской России. Среди этих мемуаров есть воспоминания людей, непосредственно отвечавших за безопасность императора, его семьи и высших должностных лиц. Прежде всего, это воспоминания руководителей дворцовой охраны: В. Н. Воейкова и А. И. Спиридовича. Первый был последним дворцовым комендантом — начальником охраны императора. Он единственный из всех своих предшественников на этом посту написал воспоминания.5 Правда, содержат они не столько сведения по организации охраны царя, сколько характеризуют придворную Бок М.П. П. Столыпин. Воспоминания о моем отце // П. А. Столыпин в воспоминаниях дочерей. М., 2003; Волков А. А. Около царской семьи, М., 1993; Мосолов А. А. При дворе последнего императора. С-Пб., 1992 и др.

23аписки Б. В. Савинкова появились первоначально в 1909;1910 гг. в заграничном сборнике «Социалист-революционер» (№ 1 — «дело Плеве" — № 2 — «дело вел. кн. Сергея Александровича»), Глава о покушении на Ф. Дубасова в это же время печаталась фельетонами в «Будущем», издававшемся B.JI. Бурцевым.

3 Тихомиров J1.A. Воспоминания. М., 2003; Фигнер В. П. Воспоминания, М., 1930.

4 Крайне характерным исключением в этом ряду являются воспоминания бывшего директора Департамента полиции А. А. Лопухина. Их выход в свет стал возможным лишь в связи с предложенной правительством реформы полиции (Лопухин А. А. Из итогов служебного опыта. Настоящее и будущее российской полиции. М., 1907).

5 Воейков В. Н. С царем и без царя. Гельсингфорс, 1936 атмосферу и политические интриги последних лет существования империи. Второй, будучи опытнейшим жандармом, прошедшим школу политического сыска с самых азов, с начала своей службы в дворцовом ведомстве имел огромное влияние на всех своих руководителей. Вдобавок он обладал безусловным литературным талантом и успел поработать в архивах Департамента полиции. За границей Спридович написал две книги воспоминаний, охватывавших период с конца XIX в. до 1905 г. и с 1914 по 1917 г. 1 Вторая его книга приоткрывает завесу тайны обеспечения безопасности императора. Но в СССР она сразу же попала в спецхран и была опубликована только в XXI в. у.

Среди прочих мемуарных источников отметим воспоминания Л. В. Герасимова." Будучи начальником Санкт-Петербургского охранного отделения, он также отвечал за безопасность императора и высокопоставленных лиц. Мемуары Герасимова посвящены почти исключительно борьбе с одним направлением в революционном движении — террору, отражая «изнанку» агентурной работы, направленной на предотвращение покушений. Автор, в частности, лично курировал работу Е. Ф. Азефа — самого ценного секретного сотрудника царской политической полиции. Необходимо также обратить внимание на воспоминания В.Ф. Джунковского/ Занимая должность товарища министра внутренних дел, он курировал полицию и занимался вопросами обеспечения безопасности императора по линии Министерства внутренних дел. Благодаря тому, что автор все это время вел дневниковые записи, а также использовал сохранившиеся в его личном архиве письма, копии официальных документов, вырезки из газет его воспоминания насыщены фактами, цифрами, датами, характеристиками различных лиц и прочими подробностями.

К подготовке работы привлечены также мемуары современников, отвечавших за охрану советских и российских лидеров.4 Несмотря на то, что они относятся к совершенно другому периоду нашей истории, в них содержится информация об охране и (отчаст^ об организационном устройстве одной из сильнейших служб охраны в мире — 9-го Главного управления КГБ СССР. Сопоставление этих данных с.

1 Спиридович А. И. Записки жандарма. Харьков, 1929; Он же. Великая война и февральская революция. Минск, 2004. Герасимов А. В. На лезвии с террористами // Охранка. Воспоминания руководителей политического сыска. М., 2004. Т. 2. С. 141−342 (впервые опубликованы в 1934 г. на нем. и фр. яз.).

3 Джунковский В. Ф. Воспоминания. Т. I — 2. М., 1997.

4 Докучаев М. С. Указ. соч.- Медведев В. Т. Указ. соч.- Коржаков А. В. Борис Ельцин. От рассвета до заката. М., 1997; Захаров Н. С. Сквозь годы. М&bdquo- 2003. дореволюционным опытом наводит на мысли об очень интересных параллелях и аналогиях. Они позволяют получить, в том числе, представление о характере использования опыта их дореволюционных предшественников.

И все же совокупность всех опубликованных источников не дает возможности существенно дополнить объем знаний, отраженный в историографии. Сделать это можно только обратившись к неопубликованным материалам. Для подготовки работы были использованы документы 18 фондов, хранящиеся в Государственном архиве Российской Федерации (далее ГА — РФ) и Российском государственном историческом архиве (далее — РГИА).

Материалы политической полиции оказались в Москве главным образом благодаря тому интересу, который питала к ним новая власть. Фонды III Отделения, Департамента полиции и его Особого отдела, Санкт-Петербургского охранного отделения и Финляндского жандармского управления были перевезены из северной столицы и хранятся ныне в ГА РФ. Здесь же оказались фонды, сконцентрировавшие материалы по политическому сыску и обеспечению безопасности высших должностных лиц: канцелярии товарищей министра внутренних дел П. Г. Курлова и В. Ф. Джунковского, следственной комиссии сенаторов М. И. Трусевича и Н. З. Шульгина по расследованию обстоятельств убийства Столыпина, а также Чрезвычайной следственной комиссии Временного правительства.

Наибольший интерес представляют материалы Охранных команд. Однако, архивы Санкт-Петербургского охранного отделения довольно сильно пострадали во время революции. Материалы Охранной команды за больший период ее существования не сохранились (за 1883−1905 гг., а также за 1909 г.). Несколько дел, оставшихся от Охранной команды Финляндского жандармского управления представляют собой малосодержательную отчетную документацию, главным образом, по финансовым вопросам. Поэтому пристальное внимание было обращено на фонды центрального учреждения — Департамента полиции. Здесь сохранились оригиналы многих документов, присылаемых нижестоящими учреждениями. Наибольший интерес представляло III делопроизводство и Особый отдел, куда в 1898 г. передали большую часть ее «политических» функций, а также I делопроизводство, где с 1906 г. концентрировались дела по кредитам на различные нужды политической полиции. Кроме представления об объемах финансирования эти документы дают возможность судить о количественном и «качественном» составе служащих — их сословной принадлежности, дослужебном опыте, стаже и т. д.

Исследованность этих фондов различная. Наибольший интерес неизменно вызывал фонд III Отделения и Департамента полиции из-за объема и содержания. Менее разработаны документы охранных отделений Санкт-Петербурга и Москвы. Протоколы допросов руководителей политического сыска, проведенных Чрезвычайной следственной комиссией Временного правительства, опубликованы. Но при подготовке данной диссертации из состава этого фонда привлекались те документы, что отложились в качестве доказательной базы «противозаконных по должности действий бывших должностных лиц». Зачастую они содержат уникальную информацию, например, показания рядовых сотрудников дворцовой охраны о своей службе. Здесь же сохранились различные документы, фиксировавшие состояние Охранной агентуры Управления дворцового коменданта на 1917 г.: списки агентов и имущества, финансовые отчеты и пр. Аналогичным образом использовались фонды, лишь недавно ставшие доступными исследователям: Делопроизводств сенаторов М. И. Трусевича и Н. З. Шульгина, Канцелярии П. Г. Курлова, В. Ф. Джунковского, Управления дворцового коменданта.1 В последнем из названных сохранились, главным образом, документы по личному составу самого управления и, частично, организации и деятельности Охранной агентуры.

Документальные источники по теме, выявленные в РГИА, не менее значимы для исследования, чем материалы ГА РФ. В первую очередь назовем фонды Управления дворцового коменданта и Дворцовой полиции. Они содержат разностороннюю организационно-распорядительную, управленческую, финансовую и кадровую документацию за 1850 — 1918 гг. Кроме того, сохранились рукописи воспоминаний отдельных руководителей охраны, краткие исторические очерки, подготовленные к юбилейным датам, программы подготовки сотрудников и пр. Объем фонда Управления дворцового коменданта в РГИА почти вчетверо больше аналогичного фонда в ГА РФ. Содержание его документов несравнимо богаче. В отличие от материалов ГА РФ они действительно предоставляют возможность достаточно подробно рассмотреть начальный период становления службы безопасности императора. Фонд Дворцовой полиции также отражает практически все В сборник, посвященный убийству Столыпина (М., 2003), вошла лишь небольшая часть документов. Некоторые опубликованы не полностью. стороны ее деятельности. Все документы в отличном состоянии и, видимо, избежали существенных изъятий. При этом они практически не использовались исследователями.1 Доступ к ним в полном объеме был открыт только в конце 1990;х гг. В РГИА были выявлены также документы Инспекции императорских поездов. Эти источники раскрывают обеспечение технической безопасности железнодорожных путешествий царской семьи. Документы фонда Департамента общих дел Министерства внутренних дел и канцелярии Министерства императорского двора позволили уточнить существенные факты, связанные с прохождением службы ряда лиц, оказавшихся в фокусе нашего исследования.

Особую важность в качестве документальных источников имеют ведомственные нормативные документы. Положения и инструкции, выявленные в архивах, предоставляют ценнейшую информацию об устройстве и деятельности органов охраны, о динамике их появления, о степени внимания к вопросам охраны ее руководителей и многом другом. Весь массив этих источников можно разбить на две части. Первая раскрывает организацию агентурного и наружного наблюдения. Из их числа — инструкции о наружном и внутреннем наблюдении, положения об органах политического сыска неоднократно публиковались. Вторая представлена документами, непосредственно регламентирующими организацию охраны императора, членов царствующего Дома и высших должностных лиц. В издании этих документов активно участвовали министр внутренних дел, его товарищ, вице-директор Департамента полиции, столичный градоначальник и начальник Санкт-Петербургского охранного отделения. Не всегда их разработка согласовывалась, что приводило к ненужному дублированию положений и даже возникновению некоторых, правда, незначительных противоречий. В дворцовом ведомстве инструкции разрабатывались теми, кто отвечал за соответствующее направление деятельности, утверждались, как правило, главным начальником охраны (впоследствии дворцовым комендантом). Чем тревожнее становилась ситуация в стране, тем более возрастал уровень решения вопросов охраны, тем выше было положение лица, утверждавшего документ. Правда, сами императоры участвовали в этом крайне неохотно. Александр III и Николай II не любили, когда охране их особ.

1 Характерно, что сам факт наличия этих фондов в РГИА не отмечен ни в одном из опубликованных на русском языке справочников. В самом архиве существует две первых и две вторых описей фонда Управления дворцового коменданта. Первые из них были доступны еще в советское время, но включали в себя только очень незначительное количество второстепенных по содержанию дел. уделялось излишнее, как им казалось, внимание. Высочайшие резолюции стоят, как правило, под наиболее важными документами, от которых зависел порядок межведомственного взаимодействия. Ими руководствовались самые разные учреждения и должностные лица: от министерства до рядовых охранников. Положения и инструкции фиксировали накопленный опыт и отражали динамику совершенствования структуры и деятельности органов охраны. Самые первые инструкции по вопросам охраны императора и высших должностных лиц пытались охватить все сразу: структуру служб, квалификационные требования к сотрудникам, их обязанности, размеры вознаграждения, систему поощрений и наказаний. Действовали они довольно долго. После революции 1905 — 1907 гг. каждую поездку императора по стране предваряли разработка и утверждение значительного числа положений и инструкций в своем большинстве временных. Апогеем полицейского нормотворчества стала подготовка празднования 300-летия Дома Романовых.

Как исторические источники все эти ведомственные нормативные документы можно разделить на четыре группы. Первые раскрывают порядок охраны мест постоянного пребывания императора, вторые — мест временного пребывания, третьи — обеспечение безопасности на трассах следования. Для охраны конкретных должностных лиц создавались временные инструкции с учетом специфики их территориальных передвижений, деятельности, режима дня и соответственнорасположения постов, распределения обязанностей между агентами и т. д. Такие документы готовились очень оперативно, как только поступала агентурная информация об угрозе покушения.

В целом, состояние источниковой базы исследования позволяет решить задачи диссертационного исследования.

Основное содержание работы изложено в четырех главах.

В первой главе показано, что организационные предпосылки создания органов государственной охраны появились в России вместе с первыми глубокими изменениями в ее социально-экономической и внутриполитической жизни, обусловленными реформами 1860-х гг. Выяснено, что именно тогда были сделаны первые шаги к созданию служб, которые могли бы противостоять небывалым ранее угрозам жизни царя. В главе предприняты также попытки выяснить причины, по которым существовавшая к тому времени личная охрана императора оказалась неспособной предотвратить цареубийство 1 марта 1881 г.

Во второй главе рассматривается организационное устройство аппарата охраны, подведомственного Министерству внутренних дел. Именно на нем лежали основные обязанности по обеспечению безопасности императора, членов императорской фамилии и высших должностных лиц. Само Министерство и подчинявшаяся ему с 1880 г. политическая полиция неоднократно привлекали внимание исследователей, что позволило в данном случае ограничиться их общей характеристикой. Пристальное внимание сосредоточено на исследовании устройства и деятельности структуры, которая до сего дня оставалась крайне мало известной: Охранной команде Санкт-Петербургского охранного отделения.1 Де-юро являясь частью охранного отделения, де-факто она выступала вполне автономно. Вместе с тем для полноты исследования в данном случае необходимо было рассматривать Охранную команду в общем ведомственном контексте.

В третьей главе изучаются органы аппарата охраны, подведомственные Министерству императорского двора и уделов: Управление дворцового коменданта, Охранная агентура и Дворцовая полиция. Управление дворцового коменданта (как и управление его предшественника — главного начальника охраны Е. И. В.) являлось, по сути, лишь канцелярией при начальнике, поэтому интерес представляет не столько сама структура, сколько конкретное лицо, назначенное его главой. В связи с этим исследование неизбежно приобретает биографический характер.

Четвертая глава раскрывает практическую реализацию органами охраны их задач по обеспечению безопасности охраняемых лиц. Главное внимание уделено изучению мер охраны императора и его семьи: разнообразных предупредительных, профилактических и собственно охранных мероприятий. Получить представление о них можно, главным образом, на примере наиболее сложных с точки зрения личной охраны событий: коронаций, государственных торжеств, продолжительных поездок императора по стране и т. д. Обеспечение личной безопасности неотделимо от сбора информации о замыслах и целях террористических организаций, поэтому в диссертации неизбежно будут рассматриваться также отдельные моменты работы Охранная команда Санкт-Петербургского охранного отделения в период с 1883 по 1903 г. имела другое наименование: Охранная агентура. С 1903 до 1917 г. она называлась Охранная команда. В работе каждое из названий будет использоваться строго в указанных хронологических рамках. органов политического сыска: агентурное и наружное наблюдение. Поскольку описывать меры охраны каждого высокопоставленного лица в отдельности не имеет смысла, внимание сосредоточено на выявлении наиболее характерных особенностей обеспечения их безопасности.

Материал всех структурных частей диссертации изложен хронологически. Но для удобства восприятия во второй и третьей главе речь сначала идет о центральном аппарате, потом — о местном. Данные по Охранной команде, Охранной агентуре и Дворцовой полиции излагаются по общей схеме: структура, функции, подбор и подготовка кадров, финансирование. Это позволило сосредоточить внимание на основных составляющих их как государственных учреждений. Наконец, материал последней — четвертой — главы построен по хронологическому принципу и разбит по объектам охраны: император и его семьячлены императорской фамилии и высшие должностные лица. Это дает возможность показать процесс накопления опыта охраны, выработки отдельных мер, степени их адекватности угрозе, своевременности.

Основные выводы, сделанные в результате проведенной работы, сосредоточены в заключении.

Приложения к работе представлены хроникой крупнейших политических покушений в России второй половины Сначала XX fe.- схемами организационного устройствасписком лиц, безопасность которых обеспечивала Охранная командасведениями о динамике изменения сословного состава ее служащих. Все приложения составлены автором.

Заключение

.

Социально-экономическое развитие страны во второй половине XIX в. сделало необходимым реформы всех сторон общественной жизни и государственного аппарата. Однако, преобразования, осуществленные Александром II, были непоследовательны, половинчаты и не сняли социального напряжения в той мере, которая ожидалась. На этом фоне в России стали развиваться террористические идеи. Последовали первые покушения на императора, а затем и высших должностных лиц. Власть в ответ свернула программу реформ. Взаимное непонимание и нежелание делать встречные шаги во многом определяли внутриполитическую ситуацию в стране конца XIX — начале XX вв. Убийство Александра II 1 марта 1881 г. не только продемонстрировало глубину этой пропасти, но и заставило задуматься о создании современной системы обеспечения безопасности императора и его семьи.

Цареубийство стало основной причиной реформирования органов политического сыска и структур личной охраны русских царей. Организационные предпосылки к такому реформированию имелись. С 1861 г. существовала Команда дворцовых стражей. Это был первый опыт, когда к обеспечению безопасности императора была привлечена специально созданная полицейская, а не военная структура. На нее было возложено поддержание общественного порядка на ближайшей к императорским дворцам территории и в местах прогулок императора, а также обеспечение пропускного режима в резиденциях. Формально дворцовая стража подчинялась приставу I Адмиралтейской части городской полиции, но непосредственное руководство командой возложили на коменданта Императорской главной квартиры. Численность ее составляла 30 чел. Финансирование велось из бюджета Министерства императорского двора. В 1866 г. появилась Охранная стража — служба телохранителей императора, которая должна была негласно обеспечивать его безопасность вне резиденций, а также осуществлять оперативно-розыскную деятельность в их окрестностях. Подчинялась она управляющему III Отделения. Штатная численность составляла 45 чел. Ассигнования на их содержание отпускались из сумм политической полиции. Никто не занимался разработкой методики постановки личной охраны. Но перед III Отделением к тому времени стояли невыполнимые задачи — следить за образом мыслей всех «верноподданных» и на такую «мелочь» как методика личной охраны внимание никто не обращал. В результате оно не справилось со своей прямой обязанностью — не смогло обеспечить должного агентурного освещения революционных и, в первую очередь, террористических организаций. Это, а также отсутствие единства управления органами охраны сделало возможным успех покушений на Александра II.

Создать и в одночасье наладить функционирование системы безопасности Александра III было невозможно, поэтому власть пошла на немыслимые ранее меры. С «высочайшего ведома и согласия» учредили антиреволюционную общественную организацию «Священная дружина», взявшей на вооружение методы и принципы организации самих террористов: конспирация, дисциплина и свобода от формальных законов. Однако, вскоре деятельность этого «Клуба взволнованных лоботрясов» превратилась в фарс. Канув в небытие в конце 1882 г., она успела создать дочернюю организацию — Добровольную охрану, которая легально принимала участие в наружной охране императорской четы и наследника вплоть до коронации Александра III.

Одновременно государство занималось реформированием политической полиции. Еще в 1880 г. функции III Отделения передали Департаменту полиции МВД, которому удалось наладить агентурное освещение в рядах главного на тот момент его противника — партии «Народная воля» и нейтрализовать ее. В центральном аппарате специального органа государственной охраны не появилось до 1917 г. Но в конце 1882 г. в структуре Санкт-Петербургского охранного отделения появилась Охранная агентура, созданная на основе Летучего отряда Добровольной охраны. На нее возложили задачу негласной охраны царя и его семьи вне пределов императорских резиденций, включая оперативно-розыскную деятельность в районе основных трасс следования. Предполагалась, что, создав службу телохранителей при охранном отделении, игравшем тогда главную роль в политическом сыске, удастся гарантировать своевременное получение ею агентурной информации. Но в дела.

Охранной агентуры, игнорируя начальника отделения, стал активно вмешиваться градоначальник, на правах лица, ответственного за безопасность императора в Санкт-Петербурге. Никакой серьезной работы по подбору и подготовке кадров, а также совершенствованию тактики охраны не велось. Наконец, сама необходимость охраны высших должностных лиц не рассматривалась Департаментом полиции в качестве приоритетных. Поэтому, когда столичное охранное отделение в начале XX вв. не смогло обеспечить агентурное освещение планов террористов, высшие должностные лица и даже члены императорской фамилии оказались совершенно беззащитны перед покушениями. Официально их охрану возложили на Охранную агентуру только в 1902 г. Но для того, чтобы исправить ситуацию нужно было время. Не дожидаясь этого в 1906 г. из Охранной команды (как стала называться Охранная агентура с 1903 г.) специально для негласной охраны императора отобрали лучших сотрудников и создали из них Охранную агентуру Министерства императорского двора и уделов. Охранную команду по-прежнему привлекали к обеспечению безопасности проездов царя и его семьи по улицам столицы, избавив при этом от оперативно-розыскной работы.

Реально улучшить защиту членов императорской фамилии и высших должностных лиц удалось только в 1906 — 1907 гг., главным образом, за счет агентурной сети в рядах террористических партий. Продуманная программа повышения профессионализма телохранителей была разработана, но так и не была реализована. Не в последнюю очередь по причине довольно скудного финансирования — руководство политической полиции не всегда уделяло должного внимания Охранной команде. Тем не менее опыт ее существования был признан заслуживающим внимания и в 1912 г. аналогичную Охранную команду создали в Финляндском жандармском управлении.

Параллельно развивались структуры личной охраны императора и его семьи в рамках дворцового ведомства. 11 августа 1881 г. создали Охрану его императорского величества. Принципиальным отличием от системы охраны Александра II стало единоначалие. Главный начальник охраны подчинялся лично монарху и в пределах своих обязанностей вправе был требовать полного содействия со стороны всех ведомств империи. В его подчинении кроме канцелярии состояла Инспекция императорских поездов, отвечавшая за техническую безопасность поездок по железной дороге. Сводно-гвардейская рота почетного конвоя и Первый железнодорожный батальон предназначались исключительно для наружной охраны и постовой службы. Основную же работу по обеспечению безопасности императора выполняла Секретная часть и Дворцовая полицейская команда.

Секретная часть выполняла аналогичные Охранной страже функции. Правда, кадровой преемственности между ними не было. Почти весь личный состав Охранной стражи был отправлен в отставку по причине его негодности. Дворцовая полицейская команда унаследовала обязанности Команды дворцовой стражи. Однако, практика показала, что наладить надежное взаимодействие между ними не удалось. Поэтому в 1884 г. их объединили, создав Дворцовую полицию. Постепенно оперативно-розыскная работа в ее обязанностях стала отходить на второй план, чему способствовала относительно спокойная внутриполитическая ситуация конца XIX в. Необходимость негласного сопровождения императора вне пределов резиденций дублировала работу Охранной команды, поэтому и от нее постепенно отказались. Дворцовая полиция стала выполнять традиционные полицейские функции на территории постоянного и временного пребывания императора: пропускной режим, поддержание общественного порядка, проверка политической благонадежности разных лиц, контроль санитарно-гигиенического состояния территорий и правил противопожарной безопасности и пр.

Однако, возобновление террористической активности начала XX в. заставило пересмотреть устоявшуюся практику. Должность главного начальника охраны была переименована в дворцового коменданта. С 1906 г. он формально подчинялся министру императорского двора, но фактически его положение не изменилось. Все остальные изменения, по сути, свелись к увеличению численности охраны. К тем частям, которые были в распоряжение его предшественника, добавился Собственный его императорского величества конвой и полиция дворцовых городов, ранее подчинявшаяся министру внутренних дел. Самым существенным изменением стало повторное создание службы телохранителей императора — Охранной агентуры. При ней появилось Регистрационное бюро для проверки политической благонадежности лиц, прибывавших на жительство в ближайшие к резиденциям местности. Не осуществляя кардинальных преобразований, путем длительной, кропотливой и обдуманной работы удалось добиться качественного изменения личного состава охраны самодержца. В дворцовом ведомстве, не испытывавшей больших финансовых затруднений, удалось внедрить уникальную для того времени многоступенчатую систему подбора и обучения кадров, которая включала в себя общее развитие и специальную подготовку сотрудников Охранной агентуры и Дворцовой полиции.

Накануне революции в системе полицейских органов Управления дворцового коменданта было задействовано, по меньшей мере, 400 человек. Еще 270 человек служили в Охранной команде. Охрана императора и его семьи обходилась казне в сумму более миллиона руб. в год. Расходы на обеспечение безопасности членов императорской фамилии и высших должностных лиц вместе взятых были в несколько раз меньше. Причина довольно значительных расходов на безопасность царской семьи крылась в том, что в рамках государственного аппарата самодержавной России оказалось невозможно соединить две главных составляющих надежной личной охраны: оперативно-розыскную работу и профессионализм телохранителей. Попытка создать орган политического сыска в дворцовом ведомстве означало появление нового III Отделения. Передать личную охрану царя ведомству внутренних дел было невозможно по причине его перегруженности самыми разными зачастую непрофильными функциями. Для этого предварительно нужно было реформировать его аппарат — крупнейший среди всех центральных учреждений, делегировав часть полномочий местным властям и обществу, а на это власть пойти не могла.

Тем не менее, органы государственной охраны Российской империи смогли буквально по крупицам собрать тот бесценный опыт, который был оплачен кровью многих представителей власти. Появилась разноплановая система охранных мероприятий, которая в условиях острого противостояния власти и общества смогла защитить от покушений монарха и его семью, а также большинство других охраняемых лиц. Обеспечение безопасности личности стало восприниматься как сложное и многогранное направление деятельности, включавшее в себя агентурное наблюдение, профилактические меры, материально-техническое обеспечение и собственно наружную охрану. Многие меры охраны, впервые осуществленные в царской России, впоследствии были взяты на вооружение аналогичными службами Советской России и Российской Федерации.