Образ жизни крестьян Восточной Сибири, 1920-1926 гг.: К проблеме соотношения традиций и новаций

Содержание

Актуальность темы. На рубеже XX — XXI веков Россия вновь встала перед проблемой коренных социально-экономических и политических преобразований. на находилась в поисках новой общественной модели. Что взять России в эудущий век из прошлого, что отбросить? На этот вопрос дается неоднозначный этвет разными политическими силами. Из прошлого опыта привносятся различные, подчас небесспорные ценности. В связи с этим особый интерес представляют 20-е годы XX века. В те годы, так же как и ныне, в России шла змена формы государственности, изменялись обычное право, образ жизни и быт селян. В конце XX века государство вновь столкнулось с неразрешимостью вечного для него крестьянского вопроса. Актуальным является изучение духовной культуры, религиозного сознания, особенностей мировоззрения и поведения крестьян. Поэтому обобщение прошлого опыта и изучение образа жизни сельского населения восточносибирского региона имеет большое научное и практическое значение. В первой половине 20-х годов этот регион как составная часть России испытывал те же трудности, что ина в целом. Изучение темы «Образ жизни крестьян Восточной Сибири. 1920−26 гг.» на современном этапе развития исторической науки позволяет объективно взглянуть на материальную и духовную культуру крестьян. Исследование будет способствовать углублению изучения истории российских крестьян в целом. Большой практический интерес представляет объективный анализ прошлой хроники — образа жизни наших предков-крестьян, которые, как известно, являются цементирующим звеном в сохранении нации и культуры. Учесть уроки прошлого — значит не допускать тех ошибок, которые совершались в первой половине 20-х годов. Таким образом, научно-практическая потребность в разработке темы диктуется самим временем. Проблемы духовного выбора становятся особо актуальными для россиян. Результаты исследования могут быть использованы в преподавании курса истории Отечества и краеведческих спецкурсов. В теоретическом плане данное исследование позволяет ввести новые фактические данные, систематизировать литературу по проблеме.

О необходимости изучения образа жизни, нравов, морали, быта, стереотипов поведения человека говорилось на международной научной конференции 22−24 сентября 1997 года в городе Хабаровске

Поднимая проблему истории советского крестьянства 20-х годов как одну из актуальнейших на сегодняшний день для мировой науки крестьяноведения, М. Венер (ФРГ) говорит о необходимости изучения социального и экономического положения крестьянства в разных регионах страны в 20-е годы, а также «ментальной истории» крестьянства (религия, образ жизни, быт, реакция на влияние внешнего мира и т. д.)2.

Историография проблемы. История образа жизни крестьян Восточной Сибири органично связана с этнографией, культурологией, социологией, психологией и философией. Историография темы «Образ жизни крестьян Восточной Сибири. 1920−1926 гг. (К проблеме соотношения традиций и новаций)» носит полидисциплинарный характер. По теме диссертационного исследования научных работ нет. Поэтому диссертантом дается в целом историографический обзор смежных проблем. В историографии образа жизни крестьян можно выделить следующую тематику исследования: литературу, посвященную аграрной политике Советской власти, вопросам национально-государственного строительства и формированию нового уклада жизни селян- работы статистико-демографического характера- труды и научные публикации, исследующие экономическую и социальную историю села восточносибирского региона- работы, изучающие вопросы культуры, социальной психологии и ментальности крестьян.

Отечественная историография проблемы образа жизни, социальных и духовных идеалов сельского населения Восточной Сибири может быть подразделена на несколько хронологических этапов.

Период 20-начала 30-х годов — время накопления и первичного анализа этнокультурного и социологического материала современниками, выразившихся в подвижнической деятельности членов Восточно-Сибирского Отдела Русского

Географического общества (школа «новой этнографии», возглавляемая в тот период В.Г.Тан-Богоразом)3.

Количество этнографических материалов о русском крестьянстве Восточной Сибири первой половины 20-х годов относительно невелико. Послевоенная разруха, немногочисленность исследовательских сил в регионе не тоз вол ял и развернуть в те годы экспедиционную работу в широких масштабах. Значительный интерес сегодня представляет издававшийся в то время в Иркутске журнал «Сибирская живая старина», где был опубликован ряд материалов об этнографическом изучении отдельных районов и населенных пунктов. Этнографические аспекты выделялись также в опубликованных материалах диалектологических экспедиций, проводившихся такими, впоследствии известными филологами, как Г. С. Виноградов и ПЯ.Черных. В ходе этой работы 5ыл выявлен ряд фольклорных материалов, ярко отразивших неоднозначные процессы, происходившие в духовном мире послереволюционного крестьянства. Наиболее интересны из них «Причитание» или «Покойнишный вой по Ленине», записанный в 1924 году в селе Кимильтей Иркутской губернии. Необходимо этметить, что этнографические исследования затрагивали прежде всего этдаленные районы с наиболее консервативным и традиционным укладом. По мнению И. С. Кузнецова, материалы этнографических экспедиций, отразив многие аспекты экономического, социального, духовно-культурного развития сибирской церевни 20-х годов, отличаются с источниковой точки зрения и рядом слабых мест. Прежде всего для них характерна описательность, отсутствие количественных оценок. Кроме того, на их методологии весьма заметно сказался присущий тому периоду «модернизационно-инновационный» пафос, когда градиционные аспекты крестьянского образа жизни рассматривались преимущественно как выражение консерватизма, отсталости4.

Большой интерес для исследователей начала 20-х годов в Восточной Сибири представлял детский фольклор, как не пользовавшийся особым вниманием собирателей в предшествующий период5. В рамках намеченной Тан-Богоразом программы по изучению детского фольклора можно указать наиболее ценные публикации. Так, в 1924 году в Иркутске был издан собранный Г. Виноградовым детский народный календарь, наиболее полно отразивший картину не только детской жизни, но и весь хозяйственно-бытовой годичный цикл восточносибирской деревни. Нельзя обойти вниманием собранный Виноградовым: борник детской сатирической лирики, который имеет не только самостоятельную ценность, но и несет на себе отпечаток творчества взрослых и имеет связь с общим фольклором. Это увеличивает информативную значимость данного источника6. Исследователь А. М. Попова, пользуясь личными указаниями и программой Г. Виноградова в 21−22 годах собирала материал по детским играм и забавам в селе Распутине Яндинской волости Балаганского уезда Иркутской губернии. Изучая народные детские игры, Попова старалась отмечать условия, в которых живут цети — участники этих игр. «Природные условия наложили известный отпечаток на душу ребенка, на его мысли и фантазию. Удаленность от других селений, сообщение с которыми возможно только по Ангаре, и другие условия способствовали сохранению здесь старинных игр. Жизнь взрослых, их интересы и повседневные нужды нашли свое отражение в детских играх, как например. 'в охоту», «в торговлю», «в куклы» и т. д. «Автор отмечает, что «современная жизнь с ее волнениями также оставляет свой след в детских играх. «В красные и эелые», «в войну» и несколько других."7. Заслуживает внимания публикация М. В. Красноженовой «Взятие «Снежного городка» в Енисейской губернии"8. Ярко обрисованные картины масленичного угощения и гуляния чередуются с описанием бытового уклада, народной жизни. Опросный материал местных жителей Енисейской губернии дает автору не только богатейший фольклорный и обрядовый материал, но позволяет также отразить внутрисемейные отношения восточносибирских крестьян9.

По мнению Г. Виноградова, «наиболее чувствительным реактивом для установления наличия отражения в быте и укладе народной жизни текущего момента, событий дня надо признать народный язык, затем — словесное народное гворчество.. новшества сюда притекают положительно отовсюду: их дает город, газета, революция, война, солдатчина. В области языка наблюдаются различные вления: включение в обиход новых, доселе неизвестных, пришлых слов и выражений (комячейка, продналог, трахтур- создание новых слов и комбинации IX (растатура — неразбериха) — наделение новым содержанием старых слов (орден -эрдер.) — заимствование и перестройка некоторых слов согласно народной «тимологии и попытки осмысления непонятных слов, например: переверт -[ереворот- разделюция — ссора, разговор, вызывающий раскол. Бестоварье 1920 I 1921 годов вызвало появление новых горьких шуток или воскресило в памяти старые. Мануфактуры нет, полотенце не в каждой избе: «Мать утерлась подолом, этец — рукавом, а я так стою — сохну».. .Наблюдения в этой области. ценны для исследования вопросов о том, как на психике деревенского населения отражаются: обытия последних лет.. .Едва ли какой-нибудь другой вид устного народного творчества так чутко отзывается «на всякий звук» жизни, как песня сравнительно новой формации — частушка. Частушка — это отзвук на злобу дня не всего заселения, во всяком случае не старшего поколения, которое на частушку смотрит пренебрежительно, а отзвук молодежи, относящейся к жизни и к переживаемым событиям легкомысленно. Не нужно забывать и того, что основные темы частушки связаны, главным образом, с любовью и флиртом. И политика отразилась в ней чаще всего только с этой стороны.. Современность находит отражение не только в словесном творчестве народа, она сказывается на всех сторонах народной жизни: на семейном укладе, на укладе домашней жизни и на эбстановке, на деревенской экономике, на предметах повседневного обихода"10.

Некоторые из характерных черт народного искусства в Сибири отмечены в работе Д.А.Болдырева-Казарина11. Автор говорит о том, что «. Основные черты народного искусства в Сибири в значительной мере определяются составом и происхождением основного ядра русского старожилого населения. Посторонние влияния имеют различную силу, в зависимости от территориального распределения, и различный характер, в зависимости от граничения с туземными племенами.. В Восточной Сибири сильнейшим влиянием оказалось. монгольское. Было бы, однако, большой ошибкой думать, что русское искусство в Сибири есть лишь робкая интерпретация туземного орнамента- в русском народе юегда было достаточно собственного художественного вкуса и такта, чтобы, вбирая в себя элементы искусств других народностей, оставаться до конца самим собой. ."12. Для нашего исследования особенно интересной можно назвать одну 13 характерных черт народного сибирского искусства, подмеченную золдыревым-Казариным, — это «закон строжайшей экономии, доходящей почти до жупости». «Сибиряки не любят украшать весь предмет или все сооружение. Они) граничивают себя лишь наиболее главными его частями"13.

Для исторических работ первого периода, в соответствии с выдвинутой 1ериодизацией, характерно исследование проблемы влияния Советской власти на гаселение деревни14. Широко освещается в период 20-х годов тема 1ропагандистского влияния на село, распространение в крестьянской среде советской печати и воспитания в ней новых коммунистических ценностей15. Цреди коллективных работ необходимо выделить хрестоматию по истории революционного движения в Сибири за 10 лет, а также труды Сибирского статистического управления, труды I Сибирского краевого научно-гсследовательского съезда и другие 16.

Исследователи 20-х годов большое внимание уделяли вопросам статистики 1 демографии, что явилось следствием перестройки экономики и переводом травления государством на плановые рельсы 17. Наибольший блок представлен заботами, посвященными анализу экономики и социальной структуры юсточносибирского села первой половины 20-х годов. Не являясь напрямую тредметом нашего изучения, данные работы играют в нем вспомогательную золь18. К достоинству исследований данного периода можно отнести использование авторами большого фактического материала. Например,^{.В.Яровой} в 1924 году подверг анализу материалы переписи 1920 года, ежегодных весенних опросов и динамических переписей 1922 — 24 годов19. В штературе 20-х — начала 30-х годов XX века велись дискуссии по проблемам дифференциации сибирского крестьянства, делались попытки анализа социального и экономического процессов, происходящих в деревне20. В то время исследователи смогли дать лишь общие, далеко небесспорные характеристики социальных слоев деревни как по методике их определения, так и в целом по методу изучения социально-экономических процессов на селе. Наиболее крупным исследованием сибирского крестьянства первой половины 20-х годов является груд И. В. Ярового «Экономика сибирской деревни"21. Исследование, проведенное диссертантом на основе данных статистики и материалов обследования деревни тервой половины 20-х годов, позволяет согласиться с выводом И. В. Ярового о том, сто сибирское крестьянство в своем большинстве — трудовое. Кроме того, заслуживают внимания и данные Ярового о влиянии нэпа на благосостояние зибирской деревни: к 1924 году в ней было более 70% бедняков и только 1% кулаков22. Таким образом, автор доказывает тезис о разорительности курса нэпа цля деревни в первой половине 20-х годов.

Немало ценного фактического материала о состоянии крестьянского хозяйства Восточной Сибири в начале 20-х годов содержится в работах К. Н. Миротворцева, Б.В.Окушко23. Опираясь на идеи выдающихся теоретиков-аграрников Н. Д. Кондратьева, А. В. Чаянова, И. ПМакарова, А. Н. Челинцева и других, используя статистические данные из переписей 1917 и 1920 годов, обследований и опросов, авторам удалось дать довольно полную характеристику восточносибирского крестьянского хозяйства. Данные работы содержат ценную информацию об основных факторах сельскохозяйственного производства — о земле, о затратах крестьянского труда и вложенных средствах, а также о количестве скота и инвентаря, о результатах усилий земледельцев в получении урожая — и рекомендации по улучшению крестьянского хозяйства.

Попыткой собрать воедино наработки советской исторической науки периода 20-х годов в области демографии, социальной характеристики населения, его хозяйственной деятельности и национального состава стали работы А. Р. Шнейдера и Л.Н.Доброва-Ядринцева24. В их трудах даны не только социально-демографический, но и нравственно-психологический срез деревни тех лет. И. П. Павлуновский и Е. М. Ярославский посвятили свои статьи проблеме вооруженной борьбы крестьян против Советской власти в Сибири. На богатом фактическом материале, собранном авторами непосредственно в ходе срестьянских мятежей, они осветили идеалы и быт восставших сибирских фестьян. Однако их работы не выходили за рамки официальной идеологической: хемы25.

В целом общественное сознание народных масс Сибири было близко к общерусскому, хотя, по замечанию В. И. Ленина, «тамошний крестьянин несравненно самостоятельнее «российского» и к работе из-под палки мало приучен"26.

После революции, в 20-е годы, были широко распространены представления о преобладании у крестьянства стяжательской, собственнической морали, которые лишь в какой-то мере смягчались оговорками о наличии у него ' души труженика". Характерное суждение мы встречаем в работе А. И. Хрящевой, которая в те годы, по оценке В. П. Данилова, являлась наиболее серьезным исследователем социальной структуры крестьянства27, — «вся психология середняка направлена к тому, чтобы стать зажиточным. а затем эксплуататором. В этом есть своя здоровая логика, здоровая потому, что неизбежна для мелкого производителя"28.

Следует подчеркнуть, что все эти суждения о «собственнической» природе крестьянства, помимо прочего, носили в значительной мере априорный характер или были основаны на впечатлениях о скупости крестьян и тому подобном. Впервые серьезная попытка конкретного исследования хозяйственной мотивации крестьянского двора была предпринята «организационно-производственным» направлением русской аграрно-экономической науки. А. В. Чаянов и другие его представители обосновали наличие в крестьянском хозяйстве особого типа производственной мотивации, определявшейся преимущественно не стремлением к наибольшей прибыли, а ориентацией на «выживание», поддержание стабильности хозяйства29. Таким образом, данный вывод расходится с официальной точкой зрения, выраженной в работе А. И. Хрящевой.

Выделенный «организационно-производственным направлением» тип производственного поведения правомерно рассматривать теперь в более широком мировом контексте в сопоставлении с различными историческими типами хозяйственной мотивации, в частности с выделенным М. Вебером ее 'традиционалистским" типом30.

В середине 20-х годов в периодической печати, в трудах, изданных Сибирским краевым земельным управлением, появляются работы И. Аристова, АГенделева, В. Максимова, С. Марковского, П. Месяцева, И. Осипова, отражающие на сибирском материале идеи школы Н.Д.Кондратьева31. Подробный анализ указанных работ выходит за рамки данного исследования. Но наряду с общими вопросами развития сельского хозяйства в конкретных условиях Сибири, а также теорией органического кризиса земледелия, эти издания содержали ценный для исследования образа жизни восточносибирских крестьян вывод о крестьянстве как сообществе тружеников, объединяющий все социальные группы крестьян во всеобъемлющую фигуру — мужика. Данные исследователи отрицали факты расслоения в среде крестьян Сибири наличие в Сибири «кулака», доказывали, что 'крестьяне в массе еще плохо живут", что преобладают в деревне бедняцкие хозяйства — однолошадные и малопосевные32.

К сожалению, специальных исследований по истории образа жизни, социальных и духовных идеалов крестьян в восточносибирском регионе в период 20-х — начала 30-х годов не появилось. Не было аналогичных работ и во всесоюзном масштабе. Частично данные вопросы рассмотрены в обобщающих трудах профессиональных историков, анализирующих положение крестьянства, делающих попытки осветить жизнь послереволюционной деревни, не только характеризуя ее социально-экономические преобразования, но и через призму духовно-психологических изменений. Данный подход мы встречаем в работах А. М. Большакова, А. А. Яковлева, и особенно М.Я.Феноменова33.

Попытка отобразить жизнь сибирской деревни с помощью селькоровских писем сделана в работе А. Николина «Деревня о себе». Автором проведено исследование бытовой и культурной сторон деревенской жизни путем изучения им в течение нескольких месяцев 1924−25 годов крестьянских писем в отделах селькоровских писем во всех губернских и некоторых крестьянских газетах.

Сгруппированные соответствующим образом, крестьянские письма дают цельную сартину жизни восточносибирской деревни34.

Изучение вопросов образа жизни крестьян в первой половине 20-х годов невозможно без анализа литературы 20−30-х годов о строительстве социализма, завещающей некоторые проблемы и процессы формирования экономических и политических основ советского образа жизни. Хотя в те годы термины «советский эбраз жизни» или «социалистический образ жизни» не употреблялись, они появились только в 60-е годы XX века, однако исследования обществоведов фактически затрагивали основные сферы социалистического общежития -экономическую, социально-политическую, духовную и семейно-бытовую. В начале 20-х годов среди партийных работников были распространены «Обещания коммунистов», «Памятки», «Наказы», «Клятвы», в которых излагалось своего рода кредо об устройстве жизни, отношении к партии, народу, инакомыслящим, врагам, к быту, богатству и наживе, торговле, религии и другим атрибутам жизни селян.

На страницах журнала «Жизнь», издававшегося в Москве в 1924 году под редакцией Д. Бедного, Л. С. Сосновского и В. М. Фриче, предпринимались попытки рассмотреть быт как научное понятие. И. Ильинский писал, что термин «быт» употребляется в собственном смысле слова и в широком, то есть идентичном современному термину «образ жизни"35. В другом журнале — «Октябрь мысли» -Н.Майорский и Т. Хокс сетовали на «нескончаемые разговоры о быте» («бытомании») и тому подобном, на отсутствие реального содержания понятия «быт"36.

В первой половине 20-х годов практически не было литературы по вопросам духовного развития личности, этики и нравственным основам нового образа жизни. Ценным для нашего исследования исключением являются сборники «Марксизм и этика», «Партийная этика». В обширной литературе 20-х годов, на многочисленных диспутах, лекциях, встречах обсуждались самые разнообразные вопросы: о семейно-брачных отношениях, о дружбе, товариществе и любви, об одежде и культуре поведения в быту, о пьянстве и хулиганстве и прочем.

Активно участвовали в разработке методологии и терминологического шпарата теории нового социалистического образа жизни Н. К. Крупская, .В. Луначарский, Н. А. Семашко, Е. М. Ярославский, преподаватели Коммунистической академии, работники Наркомпроса и ЦК ВЛКСМ.

Краткий обзор литературы 20-х — начала 30-х годов позволяет сделать зывод, что историческая наука в этот период накапливает источниковую базу, совершенствуя методику и принципы сбора и обработки многочисленных исторических документов, а также принципы группировки фактического материала.

В конце 20-х — начале 30-х годов XX века с переходом к массовой коллективизации все внимание переключилось на проблемы колхозного -троительства. После большого перерыва первая попытка дать изложение истории крестьянства на материалах Иркутской губернии была предпринята М. Ф. Потаповым. В 1949 году он опубликовал книгу, в которой показал борьбу за восстановление народного хозяйства в губернии в 1921—1925 годах37. В данной работе исследуются вопросы классовых отношений и классовой борьбы в деревне, а также роль парторганизации губернии в борьбе за восстановление сельского хозяйства. На мой взгляд, нельзя согласиться с основным выводом автора о том, что главное направление и характер социально-экономических отношений в деревне — осереднячивание крестьянства.

Проблема образа жизни, социальных и духовных идеалов селян, а также вопросы культуры, быта, морали и хозяйственного уклада крестьянской семьи изучались поверхностно до первой половины 60-х годов. Выходившие публикации лишь в некоторой мере касались тем, которые каким-либо образом могли бы решать данную проблему. С конца 50-х годов наблюдается активизация исследований по истории советского общества, в том числе и на материалах Сибири. Появляются публикации, в которых существенно расширяется круг научных проблем. Профессиональные крупные исследования по проблемам культуры и мировоззрения крестьян первой половины 20-х годов, появившиеся лишь со второй половины 60-х годов, несли на себе отпечаток официальной идеологии. При этом на протяжении 60−80-х годов в исторической науке 1реобладал предметно-репродуктивный подход, предполагающий заданный характер исследования и точное исполнение отведенной историку роли. Все это сыграло определяющую роль в ограниченности исторических исследований. Этмечая односторонний подход историографии 60−80-х годов, следует признать заслуги многих ученых, чьи работы по крестьяноведческой тематике позволили -обрать и накопить богатый материал, требующий, однако, нового осмысления.

В общетеоретическом плане по вопросам истории следует выделить работы философов и психологов. В 60−70-е годы выходят труды Б. Ф. Поршнева, Б. Д. Парыгина, давших анализ исторических проблем, с точки зрения социальной психологии классов38. Оценивая положительно факт появления специальных работ по социальной психологии, их следует квалифицировать как первые попытки комплексного изучения темы общественных отношений. В разработке проблем общественного сознания в историческом аспекте первыми оказались философы. Ими отмечены деформации в развитии самосознания народа, проанализированы общественные контакты, духовная атмосфера в обществе, социальные нормы и традиции39. Частично настроения крестьян, их отношения к существующей власти и, в меньшей степени, духовная атмосфера деревни нашли свое отражение в исследованиях политики Советского государства, его идейной деятельности, осуществляемой через местные партийные организации40.

Большой научно-практический интерес для нашего исследования представляет работа Л. М. Сабуровой, посвященная этнографическому изучению русского населения Приангарья, 41 опубликованная в 1967 году. Данная работа дает довольно полное представление о занятиях населения, об особенностях ведения хозяйства, промыслах, изменениях материальной культуры ангарских крестьян в годы советской власти. В результате этнографического изучения этой группы автор приходит к ряду ценных выводов. Так, можно согласиться с утверждением, что хозяйственный быт местного населения отражает его генетические связи. Л. М. Сабуровой выделяется ряд особенностей хозяйства русского населения Приангарья. К ним относятся: господство подворноахватпой формы землепользования, основное значение земледелия, при важной золи охоты и рыболовства в целом комплексность хозяйства ангарских крестьян, основанная на всестороннем использовании местных природных ресурсов, преобладающая натуральность хозяйств Приангарья. Особого внимания тслуживает исследование, проведенное автором, в области семьи и семейного 5ыта.

В связи с подготовкой обобщающего пятитомного труда «История Сибири» 5ыло издано несколько сборников статей, целиком или частично посвященных аграрной проблематике42. В IV томе «Истории Сибири» впервые в историографии показана эволюция сибирского крестьянства и сельского хозяйства в постоктябрьский период.

В 70-е годы перед советской исторической наукой ставилась задача изучения истории создания социалистического образа жизни, определения основных направлений, рубежей и этапов уничтожения старых форм и создания новых43. Е. А. Ануфриев в работе «Социалистический образ жизни: Методологические и методические вопросы» писал: «Хорошо известно, что есть немало понятий, споры о содержании которых, то усиливаясь, то затихая, продолжаются десятилетиями. Похоже на то, что такая же участь ожидает и понятие «образ жизни"44. В результате научных споров и дискуссий был сделан вывод о том, что не было и не могло быть единого «переходного образа жизни» от буржуазного образа жизни к социалистическому в стране, где существовало пять социально-экономических укладов, где часть населения составляли крестьяне -единоличники, а у части населения сохранялись феодальные или дофеодальные отношения45. Н. Я. Гущин, А. С. Московский в вышедшей в 1980 году «Историографии Сибири» расширили характеристику советского образа жизни в целом положением о важности для формирования понятия «образа жизни» крестьян изучения культуры классов и социальных групп деревни: «Необходимо исследование крестьянства не только как объекта (потребителя) культурных ценностей, но и как субъекта культуры, т. е. творца — созидателя ее."46. «Важнейшим элементом, характеризующим образ жизни, — по мнению данных шторов, — является быт. Недаром В. И. Ленин подчеркивал, что наряду с вопросом) земле «вопрос об устройстве быта громадного большинства населения -срестьянского населения — для нас вопрос коренной"47. Изучению проблемы становления и развития советского образа жизни, его отражению в научной и научно-популярной литературе посвящена работа В. И. Касьяненко «Советский эбраз жизни: Проблемы исследования», изданная в 1982 году. Автор подвергает критическому анализу и оценке всю литературу по проблеме, определяет наиболее существенные направления и перспективы новых теоретических исследований

48 гемы .

Необходимо отметить работы, представляющие и сегодня большой научно-практический интерес, отличающиеся накоплением масштабной фактологической эазы, созвучные проблемам, изучаемым в диссертации. Это труды Л. И. Боженко, МА. Горестова, В. В. Гришаева, Ю. В. Журова, А. Н. Зыкова, Л. Н. Славиной, И. Г. Чижова, В.И.Шишкина49.

Разработка историко-демографической тематики в Сибири получила развитие с конца 70-х годов. Специфику Сибири в рамках демографических исследований в советский период показали в своих работах Н. Я. Гущин, В. В. Демидов, В. А. Исупов, А. С. Московский, Н. И. Платунов, Л. Н. Славина, В. Н. Чакшов и другие50. Важные исследования в области изучения социальной структуры сельского населения были проведены в 70-х-80-х годах Н.Я.Гущиным51. Методики подсчетов границ социально-классового деления крестьянства, применявшиеся в советской историографии, основывались на имущественном критерии. Абсолютное большинство историков были единодушны в оценке посевной площади как основы для группировки и расходились лишь в определении границ между посевными группами при переводе их в социальные. Нередко приводимые в исторической литературе данные о соотношении социальных групп в сибирской деревне в первой половине 20-х годов прямо противоречат друг другу. Так, В. Е. Чаплик считает, что в 1920 году в Сибири бедняков было 33,4%, середняков — 48,8%, кулаков — 17,8%- В. М. Кулешов приводит следующие данные: 53,7%, 32,5% и 13,8% соответственно- А. Г. Заподовникова — 41,4%- 44,8% и 13,8%- А. Г. Введенская, З. П. Сафронов, И. С Степичев — 55,7%- 32,9% и 11,4%52.

Причины значительных расхождений в подсчетах историков объясняются эядом обстоятельств. Во-первых, подавляющее большинство названных исследователей считает основой социальной группировки крестьянских хозяйств эазмеры площади посева, используя обобщенные статистические данные из тубликаций 20-х годов XX века, главным образом из работ известного экономиста гех лет И.В.Ярового53. Во-вторых, почти все исследователи группируют хозяйства, исходя из разных объемов посевной площади. В. Е. Чаплик, например, считает середняками тех, кто сеял свыше 2 и не более 8 дес., относя крестьян с посевом до 2 дес. к беднякам, с посевом более 8 дес. — к кулакам54. Л. И. Боженко относит к Зедняцким хозяйства с посевом до 3 дес., хотя допускает, что бедняки могли 4меть и больший посев. Хозяйства с посевом более 10 дес. он считает кулацкими55. М. М. Шорников зачисляет крестьянские хозяйства с посевом до 6 д, ес. в разряд бедняцких, с посевом от 6 до 20 дес — середняцких, с посевом свыше 20 дес. — зажиточных и кулацких56. Многие исследователи (Л.М.Горюшкин, П. Ф. Скляров, В. А. Степынин и др.) считают, что хозяйства с посевом до 4 дес. шляются бедняцкими, от 4,1 до 10 дес. — середняцкими, свыше 10 дес. -сулацкими.

Применив методику подсчетов, основанную на учете многообразия нризнаков (величины посевов, количество скота, использования наемного труда, горгово-промышленных операций), Л. И. Боженко пришел к выводу, что в 1920 х>ду в сибирской деревне бедняцкие хозяйства составляли 43−45%), середняцкие -18−49% и кулацкие — 7−9%57.

Среди хозяев с наемными рабочими в сельском хозяйстве было занято 96% '63 955 чел. — наемный труд — главный источник доходов, 4323 чел. — постоянные заемные рабочие силы в подсобном качестве. Всего 4,85% от всех «хозяев»)58.

В количественном отношении хозяйств середняков в Сибири, по данным JIM Боженко, насчитывается 53,2%59. По мнению Л. Н Славиной, середняк — это 'центральная фигура земледелия"60. В целом же по Сибири данному социальному шою принадлежало 73,2% посевов, 72,8% основных средств производства, 74% говарной продукции61.

Сегодня мнения историков расходятся в вопросе оценки эффективности и федности политического и экономического курса большевиков в 20-е годы.

Загорский, Н. И. Шиханов определили, что 1923 год положил начало 'восстановительной" полосе в сельском хозяйстве. По Н. Загорскому, 'восстановительная полоса" охватывала период до 1928 года и характеризовалась терегруппировкой сил для социалистического наступления во всех сферах общества, которое велось уже в первую пятилетку (1923−28 года)62. По мнению Ч. И. Шиханова, в отличие от 20−22 годов, которые в деревне характеризовались оорьбой «за кусок хлеба», лоскут мануфактуры, соль и спички, к 1925 году вполне оформилось стремление крестьян приобщиться к культуре, наметился переход от большого размаха и утопических мечтаний в развитии промышленности к жромному удовлетворению местных нужд63. Другой точки зрения тридерживается М. Д. Северьянов, который рассматривает нэп как уступку власти -еревне, ее временным отступлением, не давшим какого-либо экономического эффекта. Статистический и исторический анализ первоисточников позволяет ему говорить о том, что деревня была разорена уже в течение 20-х годов. Для нашего исследования наибольшую ценность представляют

выводы автора о сущности крестьянина. М. Д. Северьянов считает, что «.исторический опыт 20−30-х годов показывает, что крестьянство — это масса, из которой, как из глины, возможно создать и вещь, влекущую гармонией, и вещь, отталкивающую своим безобразием. Применительно к 20−30-м годам крестьянина следует рассматривать: 1) как 4еловека, личность, живущую в известных условиях- 2) как хозяйственную единицу, деятельность которой протекала в определенной обстановке, содействовавшей или, наоборот, тормозящей ее экономическую жизнь, крестьянин жил в скверных, антигигиенических и антикультурных условиях. Как ¦созяин — находился всецело в зависимости от случая. У крестьянина — работа сезонная, по формуле «день год кормит». Отсюда его образ жизни целиком определяется воссоединением с природой. Постоянство природы. формирует у срестьянина психологию постоянства и практицизма. отсюда его сонсервативность, малоподвижность, осторожный подход ко всему новому. Его грудно «соблазнить» броскими лозунгами и красивыми картинами будущего. Пичность крестьянина автономна. упорное самопожертвование, повторение самого себя всегда являлось главным источником преемственности, сохранения и эбновления семьи и нации, морали, народной эстетики и культуры. Позитивизм шчности крестьянина. в том, что восприятие мира у него было наиболее дельным, интегральным, так как автономизм и интегральность сельскохозяйственного труда и быта обусловливали видение всех явлений природы и общества в их связи, цельности, в их относительном, взаимном шачении и равновесии."64

В эти годы СО АН СССР были изданы обобщающие труды по истории крестьянства Сибири65, монографии, диссертационные работы и статьи В. Т. Агалакова, Л. И. Боженко, В. В. Гришаева, Н. Я. Гущина, В. А. Зверева, И. С. Кузнецова, И. А. Молетотова, М. Д. Северьянова, В. Л. Соскина, А. Н. Соскиной, В. И. Шишкина и других.

Необходимо отметить фундаментальные труды по аграрной истории крестьянства Сибири Н. Я. Гущина: «Сибирская деревня на пути к социализму», «Демографическое развитие советской Сибири: основные этапы и проблемы», «Социальные формы производства в сибирской деревне в условиях НЭПА" — Л. И. Боженко: «Сибирская деревня в восстановительный период 1921 — 1925 г. », «Соотношение классовых групп и классовая борьба в сибирской деревне (конец 1919—1927 гг.)" — В. В. Гришаева: «История сельскохозяйственных коммун. Итоги изучения, проблемы», «Коммунары Сибири», «Красный хлебороб. История сибирского колхоза».

Под руководством Л. И. Боженко и Н. Я. Гущина вышли крупнейшие историографические работы: «Историография крестьянства советской Сибири» и «Историография крестьянства Сибири"66. В указанных работах дан анализ основной литературы, прослеживаются генезис и сущность концепции важнейших проблем истории крестьянства советской Сибири.