Восточноевропейское направление внешней политики Советского Союза в контексте решения «германского вопроса»: 1941-1961 гг

Актуальность темы

исследования. Противостояние СССР и западных держав за преобладающие позиции в восточноевропейском регионе, где после войны образовался основной узел противоречий между Востоком и Западом, началось на стадии военного решения «германского вопроса», который после победы стал обладать не меньшим конфронтационным потенциалом. Проблемы Восточной Европы и германского урегулирования прошли через все этапы «холодной войны» и в конечном итоге своим одновременным разрешением ознаменовали ее окончание. Это свидетельствует о том, что именно они определяли эволюцию главных направлений исторического процесса во второй половине прошлого столетия. Поэтому актуальность исследуемой проблемы определяется необходимостью поиска и выделения взаимообусловленных тенденций развития «германского вопроса» и эволюции социалистической системы на самых важных этапах истории XX века, причин и факторов их неразрывного существования в противоречивой взаимозависимости.

На уровне сверхдержав вопросы германского урегулирования в мирное время нередко использовались в конъюнктурных политических целях, с их помощью нагнеталась и снималась напряженность, обосновывались те или иные внешнеполитические планы, осуществлялось воздействие и давление на конкретные внутренние и внешние силы, подконтрольные страны. Поскольку СССР был одним из главных участников обустройства послевоенной жизни на континенте, то вполне естественно, что «германский вопрос», как более масштабный по своему значению, оказывал влияние на его политику в Восточной Европе. Поэтому проблема становления и развития отношений Советского Союза со странами «народной демократии» в контексте советской позиции в германском урегулировании сегодня выглядит по-новому и требует соответствующих современным взглядам подходов.

Германский вопрос" и социалистическая система утратили перспективу дальнейшего развития, теперь они представляют интерес с точки зрения их состояния в прошлом и влияния на современность. Этот интерес обусловлен главным образом укрепляющимися тенденциями объединительных процессов в Европе, зарождение которых уходит своими корнями в исследуемую эпоху, и в определенной степени зависело от эволюции рассматриваемой проблемы. В этом смысле изучение процесса социальных, политических и экономических преобразований в Восточной Европе в одновременных и однонаправленных параметрах с эволюцией «германского вопроса» предоставляет шанс для понимания воздействия на этот процесс различных внешних факторов, с одной стороны — особенных для каждой из стран, с другой стороны — специфических для всего региона. Это позволяет определить концепты созидательных потенциалов различных преобразований и реформ, говорить о шансах на успех той или иной политической стратегии. Ввиду того, что исторические процессы могут быть востребованы в настоящем, такие когнитивные достижения имеют существенную практическую значимость, тем более что современной России в новой Европе требуется переосмысление многостороннего взаимодействия со странами соседнего региона, которые уже создали на постсоциалистическом пространстве ряд международных организаций различного направления, таких как Вишеградская группа, Центральноевропейское соглашение о свободной торговле, Центральноевропейская инициатива, Организация Черноморского экономического сотрудничества.

Актуальность исследуемой проблемы определяет также необходимость использования ее положений и выводов в реализации просветительской миссии исторической науки. В основе воздействия на молодое поколение должна лежать истина, которая при всей многозначности в историческом измерении обладает определенной конкретностью. В данном случае истина заключается в том, что, разгромив фашизм, СССР дал возможность европейским странам, в том числе в западной части континента, вернуться на путь цивилизованного развития. Он не только спас государства Восточной.

Европы от порабощения, но и помог им повысить статус, совершить быстрый переход из аграрного состояния в мир индустриальных технологий, стать конкурентоспособными субъектами международного диалога.

Историческая реальность исследуемой проблемы подтверждает, что в ходе переломных процессов зависимость от исторически обусловленного пути особо высока. В периоды смены режимов, когда старый порядок стал уже несостоятельным, а новый еще не утвердился, внешние факторы способны оказать такое влияние, которое было бы невозможно в условиях стабильности. Это означает, что совокупность потенциальных путей развития в такое время велика как никогда. Что случилось бы со странами Восточной Европы, если бы Советский Союз не принял деятельного участия в определении их судьбы и дальнейшего развития, если бы эволюция «германского вопроса» проходила по иному сценарию? Вопросы такого рода всегда представляли интерес и давали повод для всевозможных альтернативных конструкций истории. В процессе развития «германского вопроса» имелись такие варианты его решения, вследствие которых судьба восточноевропейских стран могла сложиться по-иному. Но дело в том, что обе проблемы уже прошли свой путь от начала до конца. Именно на этом конкретном, ограниченном по времени пути требуется концентрация внимания историков для его всестороннего и объективного освещения.

Значение проблемы актуализирует также необходимость переосмысления исторических событий на основе объективного анализа с позиций современных знаний. Это важно осуществить в противовес попыткам перевернуть историю, исказить очевидное, представить освободителей поработителями, агрессоров — пострадавшими, пассивных участниковглавными вершителями судеб целых стран и народов. Сегодня нет альтернативы тому, что именно советский народ и Красная Армия определили ход истории, сломив натиск не только фашистской Германии, а фактически половины европейских государств, поддержавших ее агрессию против СССР.

Этот фактор во многом повлиял на выбор направлений советской внешней политики на завершающей стадии войны и в послевоенное время.

Степень научной разработанности проблемы. Научный интерес к исследуемой проблеме в равной степени характерен как для зарубежной, так и отечественной исторической школы. Его эволюция отражает политические аспекты послевоенного противостояния между Западом и Востоком. В этой связи было бы предпочтительней говорить о научных достижениях зарубежных и российских (советских) историков с позиции общих критериев оценки их совокупного вклада. Однако из-за ограниченных возможностей размещения сопоставительного анализа, а также для детализации подходов и достигнутых результатов отечественными • исследователями, мы рассматриваем степень научной разработанности проблемы только в нашей стране.

Весь массив отечественной научной литературы мы разделили на два периода: советский и российский. Первый продолжался до конца 80-х годов и имеет дополнительную периодизацию на этапы, соответствующие изменениям в политическом курсе государства. Второй период начался после распада СССР и длится до настоящего времени. Внутри каждого периода литература разбита на три одинаковые тематические группы. К первой группе работ относятся те, в которых взаимоотношения Советского Союза со странами Восточной Европы и политика СССР по решению «германского вопроса» раскрываются с позиций противостояния между Западом и Востоком. Вторую группу работ составили исследования непосредственно в рамках развития взаимодействия между СССР и восточноевропейскими государствами. В третью группу включены труды, рассматривающие этапы и направления решения германской проблемы после войны, в том числе в условиях конфронтации с капиталистическим миром и укрепления сотрудничества внутри социалистического содружества.

В исследованиях советских историков 40-х — 80-х годов прослеживается строгая приверженность официальной позиции и комментариям партийных и правительственных мероприятий во внешнеполитической деятельности. В то же время тематический спектр рассматриваемых вопросов был достаточно широкий. Ученые составили полную картину международной жизни в послевоенный период, определили хронологию развития событий, состав их участников, сделали все, что им позволяли концептуальные ограничения.

В первой тематической группе характерными для 40−50-х годов оценками международного положения СССР в годы войны и послевоенный период отличаются издания Г. А. Деборина и В. В. Воровского.1 Более разносторонний, но ограниченный идеологическими рамками подход к внешнеполитической деятельности советского руководства стал проявляться в 70-х годах. Наряду с прославлением миролюбивой политики СССР в работах таких авторов, как В. Г. Трухановский, H.A. Беспалов, Н. В. Лощенков, 2 рассматривались исторические этапы формирования советской внешнеполитической доктрины, 3 проявилось стремление показать участие советского государства в решении конкретных проблем международной жизни, обозначить его роль и место в мировой политике. В этом отношении заслуживают внимания труды Г. А. Деборина, К. П. Вощенкова, Ю. Н. Рахманинова.4 Однако идеологический фактор по-прежнему оставался определяющим, 5 особенно в исследовании вопросов двусторонних отношений Советского Союза с ведущими европейскими государствами, в частности Великобританией. Так, В. А. Рыжиков, В. Г. Трухановский и Н. К. Капитонова.

1 Деборин Г. А. Международные отношения в годы Великой Отечественной войны, 19 411 945. — М., Л., 1948. Внешняя политика и ее фальсификаторы. — Москва, i960. Боровский В. В. Статьи и материалы по вопросам внешней политики. — Москва, 1959.

2 Трухановский В. Г. 60 лет борьбы СССР за мир и сотрудничество между народами. -Москва, 1977. Беспалов H.A., Лощенков Н. В. Миролюбивая внешняя политика Советского Союза. — Москва, 1978.

3 Кутаков Л. Н. История международных отношений и внешней политики СССР, 1917;1972. — М., 1975. Хвостов В. М. Проблемы истории внешней политики СССР и международных отношений: избранные труды. — Москва, 1976.

4 Деборин Г. А. Итоги и уроки второй мировой войны. Изд. 2-е. — Москва, 1975. Вощенков К. П. СССР в борьбе за мир: Международные конференции: 1944;1974. — Москва, 1975. Рахманинов Ю. Н. Проблемы европейской безопасности: исторический опыт и ее решения, 1917;1977.-Москва, 1979.

5 Ларин В. Международные отношения и идеологическая борьба. — Москва: Международные отношения, 1976. отразили интересующие нас проблемы в контексте советско-английского противоборства за укрепление позиций на континенте со времен Первой мировой войны и до конца 70-х годов.6.

Работы 80-х годов рассматриваемой тематической группы сохранили отпечаток влияния официальной установки, но все же характеризуются более взвешенным использованием фактов и нацеленностью на выяснение причин возникновения конфронтации в послевоенном мире. В это время ученые начали поиск ответов на злободневные вопросы европейской жизни, среди которых особое место отводилось германской проблеме и созданию социалистического содружества. Тем самым они заложили основу фундаментальным разработкам исследуемой проблемы в последующий исторический период, и сами приняли в их реализации непосредственное участие. Примером являются труды E.H. Кулькова, O.A. Ржешевского, И. А. Челышева, Ф. Д. Волкова, В. Н. Исраэляна, И. Колесниченко, В. Дашичева, B. JL п.

Малькова.

Динамичное развитие международной жизни в 80-е годы, наметившаяся стабилизация отношений между державами, проявленная ими готовность к компромиссу стимулировали интерес ученых к внешнеполитическим аспектам советской истории. По содержанию вышедших трудов легко прослеживается эволюция качественной стороны исследовательских подходов. Если в «Истории внешней политики СССР. 1917;1980 гг.» под редакцией A.A. о.

Громыко и Б. Н. Пономарева полностью сохранились традиции использования идеологического фактора в интерпретации деятельности государства на.

6 Рыжиков В. А. Зигзаги дипломатии Лондона: из истории советско-английских отношений. — Москва, 1973. Трухановский В. Г., Капитонова Н. К. Советско-английские отношения, 1945;1978.-Москва, 1979.

7 Кульков E.H., Ржешевский O.A., Челышев И. А. Правда и ложь о второй мировой войне. -М., 1983. Волков Ф. Д. За кулисами второй мировой войны. — Москва, 1985. Исраэлян В. Н. Дипломатия в годы войны, 1941;1945 гг. — М., 1985. Колесниченко И. Битва после войны. -Москва: Воениздат, 1987. Дашичев В. Восток-Запад: поиск новых отношений. О приоритетах внешней политики Советского государства//Литературная газета. — 1988. — 18 мая.- Мальков В. Л. Франклин Рузвельт. Проблемы внутренней политики и дипломатии. -Москва, 1988. о.

История внешней политики СССР, 1917;1980: В 2-х т./ Под ред. A.A. Громыко, Б. Н. Пономарева. В 2-х т. Изд. 4-е, перераб. и доп. — М.: Наука, 1980. международной арене и ее оценках, то в более поздних изданиях9 и научных публикациях, в частности A.JI. Нарочницкого и В. Милюковой10, на первый план стали выдвигаться практические результаты и реальные усилия по их достижению. На рубеже 80 — 90-х годов проявились попытки критического осмысления пути, пройденного советской дипломатией, а также поиска предпосылок и причин допущенных ошибок, на что обращено внимание Н. В. Загладина." .

Ко второй тематической группе относятся работы об отношениях между.

Советским Союзом и странами Восточной Европы. В 50−60-е годы эта тема еще не получила широкого развития, поэтому обращение к ней с начала 70-х годов потребовало прежде всего характеристики стран «народной демократии» и предыстории советско-восточноевропейского взаимодействия.

Первое из этих направлений с акцентом на экономические связи представлено в книге A.A. Засухина, а В. В. Бодрова осветила проблемы демографического 11 характера. Основы сближения, естественно, базировались на совместной борьбе против фашизма.13 В то же время развитие двусторонних отношений между странами разрабатывалось дифференцированно. Так, советско-польские связи требовали обоснования с позиций прошлого и принадлежности к родственным народам, 14 неизбежность сближения с другими государствами базировалась, как правило, на событиях войны.15.

9 История международных отношений и внешней политики СССР. 1917;1987. В 3-х т. — М.: Международные отношения, 1987.

10 Нарочницкий A.JI. Актуальные вопросы изучения истории внешней политики СССР и международных отпошений//Вопросы истории. — 1987. — № 11. Милюкова В. 70 лет советской внешней политики/Юбщественные науки. — 1988. — № 2.

11 Загладип Н. В. История успехов и неудач советской дипломатии. — М.: Международные отношения, 1990.

12 Засухин A.A. География внешних экономических связей СССР: Социалистические страны. — М., 1971. Бодрова В. В. Народонаселение европейских социалистических стран.

Москва, 1976. 11.

Алова Р. Т. Сотрудничество советского и болгарского народов в борьбе против фашизма, 1941;1945 гг. — Москва, 1973. Советский Союз и борьба народов Центральной и Юго-Восточной Европы за свободу и независимость. 1941;1945 гг. — Москва, 1978.

14 Советско-польские отношения.1918;1945. Сборник статей. — Москва, 1974.

15 Копанский Я. М., Левит И. Э. Советско-румынские отношения: от подписания Московского протокола до установления дипломатических отношений. — М., 1971.;

В 80-е годы исследовательский интерес к взаимоотношениям между социалистическими странами значительно расширился. Сказался накопленный за прошедшие десятилетия опыт взаимодействия и более высокая по сравнению с предыдущим периодом степень их интеграции в европейское сообщество. Наряду с традиционной темой становления отношений в военное время, 16 больше внимания стало уделяться послевоенному взаимодействию.17 Так, A.B. Вахрамеев проследил все этапы развития государств.

I о восточноевропейского региона под эгидой Советского Союза, а K. JL Жигняпроцесс подготовки и заключения мирных договоров с бывшими союзниками Германии.19 Эта же тема, но применительно к одной Румынии затронута И.Э.

ЛЛ.

Левитом и A.A. Шевяковым. Особое место в исследовательской работе историков заняли советско-югославские отношения. Они заинтересовали Ю.С.

Гиренко и Л. Я. Гибианского, которые позднее продолжили избранное направление. В конце 80-х годов проявилось стремление исследователей дать характеристику политическим системам в странах Восточной Европы после Первой мировой войны. Предпринимались и попытки обосновать зависимость стабильности и безопасности в Европе от последствий решения.

Гибиаиский Л. Я. Дипломатическая история Висского соглашения Тито-Шубашича//Балканские исследования. Вып. 3: Освободительные движения на Балканах. -Москва, 1978.

16 Шишов Н. И. В борьбе с фашизмом, 1941;1945 гг.: интернациональная помощь СССР народам европейских стран. — Москва, 1984. Парсаданова B.C. Советско-польские отношения в годы Великой Отечественной войны. 1941;1945. — Москва, 1982.

17 СССР и страны народной демократии: становление отношений дружбы и сотрудничества. 1944;1949. -Москва, 1985.

18 Вахрамеев A.B. Социалистическое содружество. — Москва, 1981.

19 Жигня K. J1. Подготовка и заключение мирных договоров с Болгарией, Венгрией и Румынией после второй мировой войны: дипломатическая история. — Москва, 1981.

20 Левит И. Э. Участие фашистской Румынии в агрессии против СССР: истоки, планы, реализация. — Кишинев, 1981. Шевяков A.A. Отношения между Советским Союзом и.

Румынией. 1944;1949 гг.-Москва, 1985.

Гиренко Ю.С. Советско-югославские отношения: страницы истории. — Москва, 1983.;

Гибианский Л. Я. Советский Союз и новая Югославия. 1941;1947 гг. — Москва, 1987.

Политические системы в странах Центральной и Юго-Восточной Европы, 1917;1929 гг./Отв. ред. Р. П. Гришина. — М.: Наука, 1988. германского вопроса", в частности от состояния взаимоотношений социалистических стран с ФРГ.23.

Первые подходы к исследованию германской проблемы, ставшей основой для работ следующей тематической группы, в 50−60-х годах также отражали официальную позицию правительства, как в работах К. Андриха, A.A. Галкина, Д. Е. Мельникова и других.24 В следующее десятилетие тема выпала из поля зрения историков, а в 80-е годы ее рассмотрение осуществлялось в рамках противостояния между Западом и Востоком, хотя и наметилась тенденция отхода от сложившихся стереотипов. Ученые обращались не только к истокам сущности самой проблемы, но и тесно связанным с ней вопросам европейской жизни. Наряду с традиционным.

25 освещением событий Второй мировой войны A.M. Самсоновым, Р. Ф. Алексеев проанализировал советско-западногерманские отношения после достижения женевских договоренностей между державами.26 Б. С. Орлов проследил эволюцию позиции немецких социал-демократов к международному положению Германии с отражением роли идеологического фактора в нараставшем противостоянии двух немецких государств.27.

В начале 80-х годов в ФРГ активизировались дебаты по «германскому вопросу». В отечественной литературе это связывалось с победой на выборах христианских демократов и расценивалось как реваншистские проявления. Характерной является книга В. В. Пустогарова, в которой проанализированы.

Кузьмин В. Ю. Важный фактор стабильности и добрососедства в Европе: социалистические страны и ФРГ в 70-е годы. — Москва, 1980.

24 Правда о политике западных держав в германском вопросе. Об ответственности западных держав в германском вопросе. Об ответственности западных держав за нарушение Потсдамского соглашения и возрождение германского милитаризма: Историческая справка. — Москва, 1959. Андрих К. План Маршалла. — Москва, 1950. Галкин A.A., Мельников Д. Е. СССР, западные державы и германский вопрос, 1945;1965 гг. — Москва, 1966.

25 Самсонов A.M. Крах фашистской агрессии 1939;1945. — Москва, 1982.

26 Алексеев Р. Ф. СССР-ФРГ: прошлое и настоящее. Советско-западногерманские отношения, 1955;1980 гг. -Москва, 1980.

Орлов Б.С. СДПГ: идейная борьба вокруг программных установок 1945;1975. — Москва, 1980. правовые аспекты западногерманской политики в послевоенном мире.28 В. П. Прокопьев представил характеристику германской государственности, 29 а И. С. Кремер — этапов восточной политики ФРГ.30 Ряд авторов интересовало не только германское единство, чему посвятил серию статей Е. Бовкун, 31 но и место «германского вопроса» в европейской жизни, что отличает исследование A.A. Рощина.32 A.A. Галкин напомнил, какую опасность для мировой цивилизации таил в себе фашизм, и вернулся к роли Советского Союза в его уничтожении.33.

Анализ литературы по исследуемой проблеме в рассматриваемый период показывает, что она преодолела сложный путь становления и сближения с объективными реалиями послевоенной истории международных связей СССР с восточноевропейскими странами. В работах советских авторов ощущается некоторая осторожность и незавершенность реализации замыслов. Это связано, конечно, с концептуальными ограничениями, но не повлияло на определение основных направлений дальнейших исследований.

В начале 90-х годов доступ к архивным фондам оказал заметное влияние на количество и качество научных разработок. Необходимо отметить, что ученые столкнулись с рядом трудностей: советская историография по аргументации событий и явлений, характеру заключений и выводов оказалась односторонней. По этой причине доминантное мнение об агрессивности Запада по отношению к миролюбивой политике СССР не могло быть просто дополнено новыми фактами. Кризис идеологии сделал невозможным и применение традиционных методологических основ научных исследований. Встала необходимость поиска новых подходов, их реализация при высоком информационном обеспечении по существу означала ломку стереотипов и.

Пустогаров В. В. Западногерманский реваншизм и международное право. — Москва, 1986. Реваншисты. — Москва, 1987.

29 Прокопьев В. П. История германской государственности. — Калининград, 1985.

30 Кремер И. С. ФРГ: этапы восточной политики. — Москва, 1986.

31 Бовкун Е. Между прошлым и будущим: препоны на пути германского объединения//Известия. — 1980. — №№ 340, 341, 343.

32 Рощин A.A. Послевоенное урегулирование в Европе. — Москва, 1984.

33 Галкин A.A. Германский фашизм/Отв. ред. Б. И. Коваль. Изд. 2-е, доп. — М.: Наука, 1989. переоценку ценностей. Сложившаяся ситуация требовала не просто свежей интерпретации старых понятий, а их переосмысления, повторного анализа, объективной и всесторонней оценки.

В этом смысле к первой группе научных трудов относится, прежде всего, книга под редакцией А. О. Чубарьяна.34 Ее достоинство в том, что на основе ретроспективного взгляда на историю советской внешней политики она делит международную активность СССР на этапы. Тем самым ориентирует научные интересы современных историков. Не менее значимыми являются издания под редакцией М. М. Наринского и J1.H. Нежинского, 35 но они ограничены рамками «холодной войны». Правда, JI.H. Нежинский сначала обратился к предвоенной и военной внешнеполитической истории советского государства, 36 чтобы проследить формирование опыта взаимодействия СССР с западными государствами и странами, расположенными вдоль его европейских границ. Исследователи использовали порой совершенно противоположные подходы к объяснению феномена послевоенной конфронтации и определения ее структуры. Например, В. Батюк и Д. Евстафьев обратились к особенностям советско-американских отношений, показывая их в различных ракурсах и полагая, что именно они стимулировали.

37 рост напряженности в международной сфере. Коллектив под руководством B.C. Лельчука и Е. И. Пивовара, напротив, искал причины нараставшей напряженности в мире и Европе внутри советского государства.38 Основными факторами, по его мнению, была система различных политических рычагов и механизмов поддержки правящего режима, которому впоследствии для оправдания своей сущности потребовалась конфронтация с Западом. B.C.

34 Советская внешняя политика в ретроспективе. 1917;1991/Отв. ред. А. О. Чубарьян. — М.: Наука, 1993.

Холодная война: Новые подходы, новые документы/Отв. ред. М. М. Наринский — Москва, 1995. Советская внешняя политика в годы холодной войны (1945;1985). Новое п^очтеиие/Отв. ред. JI.H. Нежинский. — Москва, 1995.

3 Советская внешняя политика, 1917;1945 гг.: Поиски новых подходов/Отв. ред. Л. Н. Нежинский. — М.: Международные отношения, 1992.

37 Батюк В., Евстафьев Д. Советско-американские отношения в 1945;1950 гг. — Москва, 1995.

38 СССР и холодная война/Под ред. B.C. Лельчука, Е. И. Пивовара. — М., 1995.

Лельчук закрепил эту точку зрения в двухтомной монографии с более детальной характеристикой средств и методов укрепления тоталитарного режима в СССР, показал их воздействие на внешнюю политику и трагичность последствий применения в этой сфере для всей советской системы.39.

В результате такого подхода в середине 90-х годов исторические события интересующего направления вновь стали получать одностороннюю оценку, только теперь с обвинениями в адрес советского государства и его руководства. Признаком смены ортодоксальных приоритетов явились работы, в которых социализм ставился в один ряд с ненавистными его сущности режимами.40 Схожая позиция проявилась в изучении конкретных внутренних политических, экономических и военных рычагов, которые якобы стимулировали советскую международную активность на различных этапах.41 Она развивалась и в других научных публикациях.42 Предпринималась также попытка охватить сразу весь дискуссионный период и представить новую версию исторического сюжета по основным направлениям его развития.43.

На переориентацию отечественной историографии повлиял созданный в 1995 году Центр по изучению «холодной войны» Института всеобщей истории РАН, который помогал определять исследовательские направления, совершенствовать методологические подходы. Начали появляться публикации.

44 с теоретическим осмыслением сложившегося положения, изменилось качество исследовательских замыслов. Война стала рассматриваться не просто как период военных действий, а как политическое событие, обладающее.

39 Лельчук B.C. У истоков биполярного мира//Советское общество: возникновение, развитие, исторический финал. В 2-х т. — М., 1997.

0 Тоталитаризм в Европе XX века. Из истории идеологий, движений, режимов и их преодоления. — Москва, 1996.

4 Симонов С. Н. Военно-промышленный комплекс в СССР в 1920;1950;е годы. — Москва, 1996. Быстрова И. В. Военно-промышленный комплекс в СССР в годы холодной войны. Вторая половина 40-х — начало 60-х годов. — М, 2000.

42 Советское общество: Будни холодной войны. — Москва-Арзамас, 2000.

43 Зуева П. К. «План Шумана» и Советский Союз//История европейской интеграции. 1945;1994/Под. ред. A.C. Намазовой и Б. Эмерсон. — Москва, 1995.

44 Чубарьян А. О. Новая история «холодной войны"//Новая и новейшая история. — 1997. — № 6. Гайдук И. В. К вопросу о создании «новой истории» холодной войны//Сталинское десятилетие холодной войны. Факты и гипотезы. — Москва, 1999. огромным потенциалом влияния на развитие общества. O.A. Ржешевский, обращаясь к дипломатии военного времени, уделил особое внимание началу Великой Отечественной войны и первым разногласиям между союзниками в отношении восточноевропейского региона.45 Комментарии и выводы он подтвердил документальными материалами. Н. И. Егорова затронула интересующие нас проблемы в контексте противодействия СССР созданию НАТО и анализа западной версии обеспечения безопасности в Европе.46.

В конце 90-х годов вышли два сборника научных статей, в них советская политика в Восточной Европе и в германском урегулировании освещается на фоне усиления конфронтации между великими державами во второй половине 40-х — начале 50-х гг.47 Авторы вскрыли причины и показали основные предпосылки усиления противоречий. Особый интерес представляет статья Т. В. Волокитиной, в которой изменения стратегии советской внешней политики прослежены в динамике, от стремления к поиску компромиссов в начальный послевоенный период до полного неприятия позиции Запада в конце 40-х гг.48 Восточноевропейская и германская проблемы занимают основополагающие позиции и в работе В. Печатного, основанной на архивных материалах.49 В ней показан непродолжительный, но насыщенный решениями период в конце 1945 года. Автор одновременно проанализировал идеологические и геополитические факторы противостояния, поровну разделяя ответственность между великими державами за рост уровня напряженности в мире и Европе. Геополитические критерии внешнеполитической деятельности великих держав, особенно в сопоставлении.

45 Ржешевский O.A. Война и дипломатия. Документы, комментарии. 1941;1942. — Москва, 1997.

46 Егорова Н. И. НАТО и европейская безопасность: восприятие советского руководства. -Москва, 1998.

47 Сталин и холодная война/Отв. ред. А. О. Чубарьян. — М., 1998. Сталинское десятилетие холодной войны/Отв. ред. А. О. Чубарьян. — М., 1999.

48 Волокнтина Т. В. Сталин и смена стратегического курса Кремля в конце 40-х годов: от компромиссов к конфронтации//Сталинское десятилетие холодной войны: факты и гипотезы/ Отв. ред. А. О. Чубарьян. — Москва, 1999.

49 Печатное В. «Союзники нажимают на тебя для того, чтобы сломить у тебя волю.». Переписка Сталина с Молотовым и другими членами Политбюро по внешнеполитическим вопросам в сентябре-декабре 1945 г.//Источник. — 1999. — № 2. их устремлений, часто объясняют причины военных конфликтов XX века. В этом смысле характерным можно считать мнение В. Г. Андреева.50 Близким к нему по последствиям и выводам является рассмотрение актуальных проблем европейской послевоенной жизни с позиций изучения двусторонних отношений между западными державами. B.C. Михеев делает это на основе анализа взаимодействия США и Франции.51 Такой подход позволяет взглянуть на интересующие нас вопросы с другой стороны глобального противостояния.

Немало полезной информации по исследуемой проблеме содержится в трудах, основанных на разведывательных материалах. В первую очередь — это монография B.JI. Малькова и шеститомное издание под редакцией Е. М. Примакова и В. И. Трубникова. B.JI. Мальков говорит о развитии советского атомного проекта, выделяя интересные аспекты взаимодействия с некоторыми восточноевропейскими государствами. Вторая работа посвящена деятельности внешней разведки, которая была тесно связана с планированием и реализацией политических мероприятий советского руководства на международной арене. В ней легко прослеживаются не только средства достижения политических целей, долгосрочные задачи, которые ставились перед специальными службами, в том числе в восточноевропейском регионе и в «германском вопросе».

На рубеже веков российская историческая наука сделала еще один шаг вперед в исследуемом направлении. Тема войны и внешней политики, а также проблемы послевоенного обустройства на европейском континенте не только не потеряли актуальности, а стали рассматриваться на основе применения междисциплинарных методологических подходов.

50 Андреев В. Г. Геополитика и мировые войны XX В.//США, Канада: Экономика. Политика. Культура. — 1999. —№ 11.

51 Михеев B.C. США, Франция и европейская безопасность (1958;1992 гг.). — М.: Наука, 1993.

Мальков B.JI. «Манхэттенский проект». Разведка и дипломатия. — М., 1995. Очерки истории российской внешней разведки. В 6-ти томах./Под ред. Е. М. Примакова Т. 1−3. В. И. Трубникова Т. 4−6. — Москва, 1995;1999.

К основательным трудам этого времени следует отнести коллективную.

53 работу под руководством А. Д. Богатурова, в которой детально прослежено развитие международных связей советского, а затем и российского государства с окончания Первой мировой войны и до конца столетия. Современный период потребовался, чтобы показать воздействие внешнеполитического наследия советского времени на сегодняшнее положение России в мире. Объединенный анализ событий советского и российского периодов истории второй половины XX века, стал своеобразной тенденцией. В этом смысле интерес представляет исследование А. Уткина, 54 которое начинается с XV века и определяет историческую обусловленность, а также предпосылки противостояния между Востоком и Западом в XX столетии. Считая, что Россия длительный период стояла перед дилеммойбыть вместе с Западом или против него — автор делает вывод: созданная СССР система имела неплохие перспективы развития, если бы Запад был настроен на сотрудничество с ней, а не на противодействие и если бы последнее советское руководство не отказалось бы от самой идеи социалистического строительства.

В начале нового века историки поставили задачу переосмыслить все этапы советской внешней политики послевоенного времени. Своеобразным подведением итогов предыдущей работы стало коллективное издание под редакцией А.А. Фурсенко55. Оно же задало тон и направленность дальнейших научных разработок. В. Фалин, например, в своих размышлениях возвращается к созданию и деятельности антигитлеровской коалиции. С прежней остротой ставит на повестку дня проблемы второго фронта, затрагивая интересующие нас вопросы о противоречиях между державами в Восточной Европе и участии советского руководства в решении германской.

53 Системная история международных отношений. События и документы 1918;2000: В 4-х т./Отв. ред. А. Д. Богатуров. — М., 2000.

54Уткин А. Вызов Запада — ответ России. (Серия: национальный интерес) — Москва: Алгоритм, 2002.

55 Историческая наука на рубеже веков/Отв. ред. A.A. Фурсенко. — Москва, 2001. проблемы на межсоюзническом уровне.56 Ю. Н. Жуков пытается вникнуть в планы кремлевских руководителей, их влияние на принятие решений по важнейшим международным проблемам, в том числе связанным с германским с п урегулированием в Европе. Он не просто описывает события, а сопоставляет их, и на этом основании делает собственные выводы, например, о причинах возникновения первого Берлинского кризиса. Констатируя факт превращения Советского Союза в мировую сверхдержаву, A.A. Данилов и A.B. Пыжиков проводят комплексный анализ триады стимулов советской внешней политики: экономического потенциала, идеологического настроя и жесткого партийно-правительственного руководства.58По их мнению, они определяли построение отношений и с партнерами в восточноевропейском регионе, и с великими державами. Развивая эту же тему, A.M. Филитов уделяет внимание роли советского руководства в интеграционных процессах в Европе в 40 — начале 50-х годов.59 На его взгляд, они отражают политику держав, в том числе и СССР в зонах ответственности, проводившуюся в то время с учетом их подходов к решению главной европейской проблемы — «германского вопроса».

Общий настрой новой исследовательской эпохи по-прежнему определяют экскурсы в эпоху «холодной войны». Характеристике ее причин, этапов и событий посвящены работы коллективов и отдельных авторов: A.C. Орлова, Д. Г. Наджафова и других.60 Новые подходы не изменили мнения последнего о решающем значении идеологии в возникновении конфронтации и эволюции ее составляющих элементов.

56 Фалин В. Второй фронт. Антигитлеровская коалиция: конфликт интересов. — Москва, 2000.

57 Жуков Ю. Н. Тайны Кремля: Сталин, Молотов, Берия, Маленков. — Москва, 2000.

58 Данилов A.A., Пыжиков A.B. Рождение сверхдержавы. СССР в первые послевоенные годы. — М., 2001. Данилов A.A., Пыжиков A.B. Рождение сверхдержавы. 1945;1953 годы. -М., 2002.

59 Филитов A.M. Советское руководство и европейская интеграция. 40-е — начало 50-х годов.//Историческая наука на рубеже веков/Отв. ред. A.A. Фурсенко. — Москва, 2001.

60 Орлов A.C. Холодная война. — М., 2000. Холодная война. Факты, события. — Москва, 2003. Наджафов Д. Г. К вопросу о генезисе холодной войны. — М., 2003.

Вторую тематическую группу составляет литература о становлении и направлениях развития содружества социалистических государств. Дискуссия историков развернулась вокруг соотношения двух факторов: роли Советского Союза и позиции национального руководства в выборе пути развития в каждой из стран. Причины, в силу которых исследователи приступили к поиску ответов на эти вопросы, обобщены В. А. Медведевым,'51да и сами события начала 90-х годов предопределили появление работ с постановкой исторического диагноза по свежим следам. Сразу же проявилось стремление подвести концептуальную основу под все страны 62 или отдельно взятый, но важный стратегический регион.63 Неэффективность применения одних и тех же критериев в оценках процессов становления и утверждения социалистических режимов в разных странах Восточной Европы проявилась позже.

С учетом большого объема исторической литературы рассматриваемой тематической группы мы выделили только те работы, в которых, по нашему мнению, внимание авторов сосредоточено на узловых проблемах отношений между СССР и странами Восточной Европы и на вопросах, непосредственно относящихся к реализации общего замысла настоящего исследования.

В числе активных исследователей проблем интересующего нас региона и периода необходимо назвать коллектив Института славяноведения РАН в составе Т. В. Волокитиной, Г. П. Мурашко, А. Ф. Носковой и Т. А. Покивай л овой. Их деятельность охватывает общественно-политические процессы в Восточной Европе в конце войны и в послевоенный период. Они.

61 Медведев В. А. Распад: Как он назревал в «мировой системе социализма». — Москва: Международные отношения, 1994.

62 Восточноевропейский социализм: становление режима, попытки его модификации и причины краха. — Москва, 1992. Центральная и Юго-Восточная Европа во второй половине XX века. (40−90 гг.). — Воронеж, 1994. Бывшие «хозяева» Восточной Европы. — Москва, 1995. Политическая трансформация стран Центральной и Восточной Европы. — Москва: ИМЭПИ РАН, 1997. Политические элиты в Центральной и Восточной Европе. — Москва, 1998. Чуканов М. Ю. Постановление ЦК КПСС от 30 июня 1956 г. «О преодолении культа личности и его последствий» в контексте своего времени//Авторитарные режимы в Центральной и Восточной Европе (1917;1990;е годы). — Москва, 1999.

63 Балканы: между прошлым и будущим. — Москва, 1995. аргументированно представляют точку зрения о том, что с момента вступления Красной Армии на территорию восточноевропейских государств, политика СССР была нацелена на установление в них просоветских режимов.

Выгодным отличием их научного вклада в разработку проблемы является фундаментальный подход и поделенный на этапы анализ интересующих нас событий и фактов. Весь период с начала операции по освобождению Восточной Европы и до 1953 года они делят на два отрезка: 1944;1948 и 1949;1953 годы, — и акцентируют внимание на главных фрагментах вовлечения государств региона в сферу реализации советской внешнеполитической концепции.

В начале 90-х годов появилась одна из первых работ на документальной основе. Внимание исследователей сосредоточено на самом понятии термина «народная демократия», его соответствии мерам по реорганизации власти в зоне советского влияния. Она охватывает первый из названных периодов.64 По мнению авторов, в эти годы там происходили процессы, которые подготовили общественно-политическую базу для быстрой адаптации советского опыта государственного строительства. В рамках этого же периода рассматривается и позиция социал-демократических партий стран Восточной Европы в начале «холодной войны».65 Уже в новом столетии Т. В. Волокитина, Г. П. Мурашко, А. Ф. Носкова и Т. А. Покивайлова издали книгу, в которой исследуется период непосредственного становления режимов советского типа в странах Восточной Европы (1949;1953 гг.).66 Особенность данной работы заключается в богатой содержательной насыщенности и в высокой степени использования архивных материалов. На примерах из внутренней жизни и внешнеполитического.

64 Волокитина Т. В., Мурашко Г. П., Носкова А. Ф. Народная демократия: миф или реальность? Общественно-политические процессы в Восточной Европе. 1944;1948 гг. -Москва, 1993.

65 Волокитина Т. В., Мурашко Г. П., Носкова А. Ф. Начало создания соцлагеря//СССР и холодная война/Под. ред. B.C. Лельчука, Е. И. Пивовара. — Москва, 1995. Волокитина Т. В. «Холодная война» и социал-демократия Восточной Европы. 1944;1948. Очерки истории. -Москва, 1998.

66 Волокитина Т. В., Мурашко Г. П., Носкова А. Ф., Покивайлова Т. А. Москва и Восточная Европа. Становление режимов советского типа (1949;1953): Очерки истории. — М., 2002. положения восточноевропейских государств авторы выстраивают модель их взаимоотношений с СССР в условиях нараставшего противостояния с Западом, показывают эволюцию партийно-государственной номенклатуры, механизмы ее утверждения на вершине властной иерархии. Без их внимания не остались и военные аспекты консолидации стран «народной демократии» и СССР.67.

Важно отметить стимулирующее воздействие исследований названного коллектива, вклад в разработку методологии современной исторической науки. Акцентируя внимание на формировании социалистической системы в 40-х — начале 50-х годов во взаимосвязи и взаимозависимости с другими тенденциями и явлениями международной политики, они дают потенциальные направления дальнейшим научным разработкам.

Не менее плодотворной является исследовательская деятельность Л .Я. Гибианского. Все его труды, так или иначе, затрагивают различные стороны советского участия в определении послевоенной судьбы восточноевропейских и балканских государств, чем и определяется авторская позиция. Советский фактор, по его мнению, был доминирующим в выборе странами «народной го демократии» промосковского пути развития. Полностью отрицая возможность другого выбора для стран Восточной Европы, он указывает, что все заявления руководства СССР о «национальных путях» к социализму являлись скрытой формой их советизации. Л. Я. Гибианский делит советское влияние на выбор режима в восточноевропейских государствах на три вида: для одних было достаточным советское присутствие, для другихвмешательство со стороны руководства СССР, для третьих требовалось решительное воздействие. В качестве внутреннего фактора восприятия.

67 Мурашко Г. П., Носкова А. Ф. Институт советских советников в странах региона. Цели, задачи, результаты//Волокитина Т.В., Мурашко Г. П., Носкова А. Ф. Покивайлова Т.А. Москва и Восточная Европа. Становление политических режимов советского типа. 19 491 953: очерки истории. — Москва, 2002.

68 Гибианский Л. Я. Проблемы международно-политического структурирования Восточной Европы в период формирования советского блока в 1940;е годы//Холодная война. Новые подходы, новые документы/Отв. ред. М. М. Наринский. — Москва, 1995. советского пути развития называет уровень представительства коммунистов во властных структурах той или иной страны и считает, что процесс становления на социалистический путь развития и формирование восточного блока являлись звеньями одной цепи.69 Работы Л. Я. Гибианского дают возможность полемизировать с автором, несмотря на категоричность его суждений, накладывать на предлагаемые им модели рассмотрения тех или иных событий свои версии и варианты.

Исследования Л .Я. Гибианского отличают стремление автора представить выводы и обобщения практически по каждому рассматриваемому им эпизоду из истории советско-восточноевропейских отношений. Они обладают ярко выраженной индивидуальностью. Например, советско-югославский конфликт 1948 года он рассматривает как первый раскол в коммунистическом движении, раскрывая его влияние на взаимоотношения.

7П внутри содружества. Большинство работ Л. Я. Гибианского посвящено югославской теме. Все они направлены на поэтапное раскрытие предпосылок, сущности и последствий советско-югославского конфликта в конце 40-хначале 50-х годов.71.

Влияние Югославии на внешнеполитическую позицию Советского Союза в рассматриваемый период отражено также в научных статьях и.

69 Гибианский Л. Я. Кремль и создание советского блока в Восточной Европе: некоторые проблемы исследования и интерпретации новых документов//Славянские народы: общность истории и культуры. К 70-летию члена корреспондента Российской академии наук Владимира Константиновича Волкова/Отв. ред. Б. В. Носов. — Москва, 2000.

70 Гибианский Л. Я. От «нерушимой дружбы» к беспощадной борьбе: модель «социалистического лагеря» и советско-югославский конфликт 1948 г.//У истоков «социалистического содружества»: СССР и восточноевропейские страны в 1944;1949 гг./Отв. ред. Л. Я. Гибианский. — Москва, 1995. Гибианский Л. Я., Волков В. К. На пороге первого раскола в «социалистическом лагере»: переговоры руководящих деятелей СССР, Болгарии и Югославии. 1948 г.//Исторический архив. — 1997. — № 4. Гибианский Л. Я. Политика Сталина в Восточной Европе. Коминформ и первый раскол в советском блоке//Советское общество: будни холодной войны/Под. ред. B.C. Лельчука, Г. Ш. Сагателяна. — Москва, Арзамас, 2000.

71 Гибианский Л. Я. К истории советско-югославского конфликта 1948;1953 гг.: секретная советско-югославо-болгарская встреча в Москве 10 февраля 1948 года//Советское славяноведение. — 1991. — № 4. Секретная советско-югославская переписка 1948 года//Вопросы истории. — 1992. — № 4−5. Идея балканского объединения и планы ее осуществления в 40-е годы XX века//Вопросы истории. — 2001. — № 11−12. публикациях И. В. Бухаркина, Н. Васильевой, В. Гаврилова.72 Эти авторы сосредоточились на причинах и последствиях советско-югославского конфликта. В других работах исследователи занялись обоснованием ориентации югославского руководства на изоляцию от внешнего влияния и поиск независимого пути развития. Ю. С. Гиренко исходил при этом из.

ТХ сложившихся взаимоотношений между лидерами СССР и Югославии, а В. М. Каменецкий и И. С. Пимоненко искали корни всей проблемы в специфике и особенностях ее государственного и общественно-политического устройства.74 Восточная Европа в историографии России представлена не только как арена политической борьбы и противостояния сверхдержав. Некоторые авторы обращались к родственным этническим корням славянских народов и на этой основе размышляли об исторической неизбежности их сближения, в том числе и в будущей перспективе, как, например, К. Леонтьев.75 Другие показывают экономическую и социальную трансформацию восточноевропейских стран во второй половине прошлого века, в которых под влиянием Советского Союза сформировался особый путь развития. В этом отношении примечательна работа Н. Коровицыной.76 Анализируя зарубежные издания, применяя статистические данные, автор демонстрирует эволюцию индустриального сектора в странах региона и высказывает мнение, что упущенная сфера влияния была наглядным показателем потенциальных возможностей советской системы. С сожалением она указывает на то, что по этой причине образовавшаяся в Восточной Европе «политическая ниша» сразу же попала под контроль западной демократии.

ТУ.

Бухаркин И. В. Конфликт, которого не должно было быть. Из истории советско-югославских отношений//Вестник МИД СССР. — 1990. — № 6. Васильева Н., Гаврилов В. Балканский тупик? Историческая судьба Югославии в XX веке. — Москва, 2000.

73 Гиренко Ю. С. Сталин — Тито. — Москва, 1991.

74 Каменецкий В. М. Политическая система Югославии (1950;1980). — Москва, 1991. Пимоненко И. С. Роль партии в условиях рабочего (общественного) самоуправления. Опыт Югославии: 1948 г. — начало 70-х гг.//Политические системы СССР и стран Восточной Европы. — Москва, 1991.

75 Леонтьев К. Восток, Россия и Славянство. — Москва, 1996.

76 Коровицына Н. С Россией и без нее. Восточноевропейский путь развития. — Москва: Алгоритм, 2003.

Подведением итогов деятельности российских историков в конце XX века в области исследования проблем Восточной Европы стало издание под редакцией А. Д. Некипелова, а также труды В. К. Волкова и И. И. Орлика.77 В них отражены практически все существующие исследовательские подходы и направления, раскрыты многочисленные новые факты и события, связанные с почти полувековым пребыванием государств Восточной Европы во главе с СССР в одной межгосударственной структуре.

Сегодня можно говорить о том, что с начала 90-х годов сформировалось исследовательское направление, представители которого ориентируются на конкретные страны восточноевропейского региона с привязкой своего интереса к их взаимоотношениям с советским государством или же к какому-либо определенному событию интересующего нас времени. Так, Н. Васильева сконцентрировала свое внимание на особенностях построения отношений Советского Союза с Болгарией, как страной, воевавшей против коалиции.78 Интерес к Венгрии фокусируется, как правило, на событиях осени 1956 года.

После публикаций Е. И. Малашенко и В. Ворошильского началась масштабная актуализация новых замыслов. Архивные материалы послужили основой для целого ряда научных изданий.80 Отношение историков к оценкам этих событий было неоднозначным. Венгерские исследователи Ч. Бекеш и Я.

О!

Рейнер назвали волнения в Будапеште «революцией», Т. М. Исламов.

77 Центрально-Восточная Европа во второй половине XX века. В 3-х т./Гл. ред А. Д. Некипелов. — Москва, 2000. Волков В. К. Узловые проблемы новейшей истории стран Центральной и Юго-Восточной Европы. — Москва, 2000. Орлик И. И. Центрально-Восточная Европа во второй половине XX века. В 2-х т. — Москва, 2000.

78 Васильева Н. СССР и проблема мирного урегулирования с Болгарией после второй мировой войны. — София, 1998.

79 Малашенко Е. И. Особый корпус в огне Будапешта//Военно-исторический журнал. — 1993.

— № 10. Ворошильский В. Венгерский дневник//Искусство кино. — 1992. — № 4.

80 Телеграммы из Будапешта, 1956 год//Дипломатический вестник — 1992. 15−31 октября.- Венгрия 1956 года: Очерки истории кризиса. — М.: Наука, 1993. Будапешт — Москва. Год 1956 // Советская внешняя политика в годы «холодной войны». — М., 1995. Венгрия, апрель-октябрь 1956 г. Информация Ю. В. Андропова // Исторический архив. — 1993. — №.

4,5. 1956: Осень в Будапеште. — М., 1996.

Бекеш Ч., Рейпер Я. Венгерская революция 1956 года//Россия и современный мир. — 1997.

— №. 3. восстанием", 82 участие советских войск в его подавлении А. И. Кыров охарактеризовал как «карательную экспедицию», 83 B. JL Мусатов и A.C. Стыкалин предпочли нейтральный термин — «венгерские события». Последних два автора имеют несколько работ по венгерской тематике. A.C. Стыкалин сначала провел параллели между решениями XX съезда КПСС и ос венгерской осенью 1956 года, а позже рассмотрел происшедшее с.

О/Г отображением позиции румынского руководства. В. Мусатов выяснял роль руководства СССР в возникновении и ликвидации конфликта, показал судьбу.

87 бывшего премьер-министра страны И. Надя, дал оценку его потенциальным, но нереализованным возможностям по выводу Венгрии из состояния кризиса.

Ю. Гусева, напротив, заинтересовала альтернативная, по оценкам.

88 общественного мнения, фигура М. Ракоши.

Обращение ученых к периодам повышенной социальной напряженности в станах Восточной Европы стало традиционным. В экстремальных ситуациях ярче проявляются противоречия в деятельности властей, в их отношениях с обществом. Кроме того, они дают возможность правильно определить критерии оценок событий, действий их основных участников, решений по локализации последствий и т. д. Эти причины определили значение работ данного типа для настоящего исследования. Выводы Г. П. Мурашко, например, о предпосылках возникновения и характере развития кризиса в Чехословакии.

82 Исламов Т. Венгерское восстание 1956 г. в отечественной историографии//Вопросы истории. — 1997. — №. 11.

Ol.

Кыров А. И. Советская карательная экспедиция в Венгрии. Хроника событий 1956 года по материалам советских военных архивов//Конфликты в послевоенном развитии восточноевропейских стран. — Москва, 1997.

84 Мусатов B.JI. СССР и венгерские события 1956 г.: новые архивные материалы//Новая и новейшая история. — 1993. — N. 1. Стыкалин А. Еще раз о трактовке венгерских событий 1956 г.//Вопросы истории. — 1998. -№. 10.

85 Стыкалин А. 1956: XX съезд и «венгерские события"//Свободная мысль. — 1996. -№. 10.

86 Стыкалин A.C. Советско-югославская полемика вокруг судьбы «группы И. Надя» и позиция румынского руководства (ноябрь-декабрь 1956 года)//Славяноведение. — 2000. — №.

1.

Мусатов В. Трагедия Имре Надя//Новая и новейшая история. — 1994. — №. 1.

88 Гусев Ю. Гомо коминтерникус. История Матюша Ракоши — сталинского наместника в Будапеште//Новое время. — 1993. -№. 7. в феврале 1948 г. 89 позволяют спрогнозировать его восприятие советским руководством. То же самое относится и к оценкам июньских событий 1953 года в Берлине. A.M. Филитов выделил фактор советского военного присутствия и его значение в подавлении волнений рабочих, 90 а Е. П. Тимошенкова подошла к проблеме с анализом допущенных ошибок и извлечением уроков для будущего.91.

Становление режима «народной демократии» в Польше в отечественной историографии непременно связывается с деятельностью советских спецслужб на ее территории. Это подтверждает издание под редакцией А. Ф. Носковой и.

92 книга Н. В. Петрова. Они дополняют друг друга по временным параметрам. В первой работе анализируется деятельность НКВД сразу же после освобождения Польши и до победы, во второй — определяется его роль в реорганизации властных структур в первые послевоенные годы.

Выше отмечалось участие венгерских ученых Ч. Бекеша и Я. Рейнера в реализации российских исследовательских проектов по изучению исторических явлений и событий второй половины XX века. В этой же работе активно участвуют и представители других государств Восточной Европы. Несомненно, такое взаимодействие имеет необходимый потенциал и неоспоримое значение. Дополняя разработки российских коллег документальными свидетельствами из архивов своих стран, восточноевропейские исследователи помогают каждый из проблемных вопросов рассмотреть в двойном измерении. В историографии Восточной.

Мурашко Г. П. Февральский кризис 1948 г. в Чехословакии и советское руководство: по новым материалам советских архивов//Новая и новейшая история. — 1998. — № 3.

90 Филитов A.M. СССР и ГДР: год 1953;й//Вопросы истории. — 2000. — №. 7. Филитов A.M. Почему Семенов жалеет патроны? Волнения в Берлине в июне 1953 г.//Родина. — 2002. — №. 10.

91 Тимошенкова Е. П. Германия 17 июня 1953 г.: уроки прошлого для будущего//Новая и новейшая история. — 2003. — №. 4.

92 НКВД и польское подполье. 1944;1945 (По «Особым папкам» И.В. Сталина)/Отв. ред. А. Ф. Носкова. — Москва, 1994. Петров Н. В. Роль МГБ СССР в советизации Польши. (Проведение референдума и выборов в сейм в 1946;47 гг.). — Москва, 1998.

Европы, кроме кризисных периодов," доминирует тема становления политических режимов в 40-х годах. Она интересует представителей всех стран бывшего социалистического содружества, 94 хотя уже в первой половине 90-х годов наметилось стремление глубже вникнуть в другие политических события интересующего нас времени.95.

Третью тематическую группу представляют труды, раскрывающие весь многосложный спектр составляющих элементов «германского вопроса». Его закрытие уже состоялось. Но на момент снятия этого вопроса с политической повестки дня оказалось, что в его освещении не были учтены многие факты и события, не полностью представлены мнения, подходы и оценки. Поэтому наряду с сохранявшимися традиционными подходами96 и освещением процесса объединения Германии в СМИ, 97 «германский вопрос» с новой актуальностью был поднят на уровень исследовательского интереса, а вместе с ним и политика основных участников его решения на всем протяжении послевоенного периода. Важным является то, что германская проблема стала представляться не только как объединение ФРГ и ГДР. Ученые начали подходить к ней с точки зрения оценок ее воздействия в послевоенное время на другие сферы международной жизни, такие как создание системы безопасности в Европе. Однако эволюция такого подхода за последнее.

93 Желицки Б. Венгрия в 1956 г. Эволюция оценок историков//Новая и новейшая история. -1992. — №. 3. Элита партийной власти о характере и содержании событий 1956 г. в Вепгрии//Славяноведение. — 1996. — №. 4.

94 Яжборовская И. С. «Согласовать со Сталиным» (советско-польские отношения и проблема внутреннего устройства Польши в конце 1943 — начале 1945 г.)//У истоков «социалистического содружества»: СССР и восточноевропейские страны в 1944;1949 гг./Отв. ред. Л. Я. Гибианский. — Москва, 1995. Желицки Б. Й. Народная демократия и становление тоталитарного режима в Венгрии//Тоталитаризм: исторический опыт Восточной Европы. «Демократическое интермеццо» с коммунистическим финалом. 1944;1948/Отв. ред. В. В. Марьина. — Москва, 2002. Валева Е. Л. Политические процессы в Болгарии 1944;1948 годов//Тоталитаризм: исторический опыт Восточной Европы. «Демократическое интермеццо» с коммунистическим финалом. 1944;1948 гг./Отв. ред. В. В. Марьина. — Москва, 2002.

95 Исусов М. Сталин и Болгария. — София, 1991. Кратки К. Кремлевский запрет: Чехословакия и «план Маршалла"//У истоков «социалистического содружества»: СССР и восточноевропейские страны в 1944;1949 гг./Отв. ред. Л. Я. Гибианский. — Москва, 1995.

96 Висков С. И., Кульбакин В. Д. Союзники и германский вопрос в 1945;1949 годах. -Москва, 1990.

97 Максимычев И. Новая Германия в новой Европе//Международпая жизнь. — 1990. -№ 11. десятилетие XX века, как и развитие самой проблемы в течение 40-х — 80-х годов, прошла достаточно сложный путь. Главное для исследователей заключалось в преодолении соблазна ограничиться заключительным актом всего сценария «германского вопроса»: воссоединением немецкой нации. Это удалось не сразу и не всем. До настоящего времени новое осмысление «германского вопроса» на стадии активного поиска вариантов его решения со стороны великих держав большей частью остается раздробленным на множество отдельных публикаций, 98 в отдельных из них интересующий нас период просматривается только как исторический фон объединения.99.

Н.В. Павлов одним из первых предпринял подробный аналитический экскурс в историю «германского вопроса», но все же больше внимания уделил официальным мероприятиям накануне и во время процедуры объединения германских государств.100 На наш взгляд, более реальную оценку «германскому вопросу» дал A.M. Филитов.101 На основе ретроспективного подхода к его освещению он пришел к выводу о воздействии этой проблемы на установление послевоенных порядков в Европе, несмотря на попытки союзников представить ее в качестве закрытой для политиков темы. Важным представляется и то, что «германский вопрос» у A.M. Филитова приобретает различные интерпретации в зависимости от того, рассматривается он как причина или как механизм реализации политики «холодной войны». Авторская позиция базируется на анализе периодов развития германской.

Кынин Г. П. Антигитлеровская коалиция и послевоенное устройство в Германии//Международная жизнь. — 1995. — № 8. Марков Г. Е. От упадка к возрождению: немецкое народоведение после второй мировой войны//Этнографическое обозрение. — 1995.

— № 6. Лапский В. До 911 метров. Портрет немцев в европейском интерьере//Вокруг света.

— 1996. — № 2. Кон X. Судьба Германии//Новый журнал. — 1996. — № 2. Абросимов П. Германия: вчера, сегодня, завтра//Диалог. — 1997. — № 9. Мазаев В. Берлин. 17 июня 1953 года.//Независимая газета. — 1998. — 18 июня.

Черняев A.C. Объединение Германии. Политические механизмы и психологические стереотипы//Свободная мысль. — 1997. — № 8. Дашичев В. Единая Германия в единой Европе//Свободная мысль. — 1999. — № 7. Терехов В. Германия — пятьдесят лет спустя//Междупародная жизнь. — 1999. — № 10.

100 Павлов Н. В. Объединение или рассказ о решении германского вопроса с комментариями и отступлениями. — Москва: ИПО Полигран, 1992.

101 Филитов A.M. Германский вопрос: от раскола к объединению. Новое прочтение. — Москва, 1993. проблемы, выделенных им на основе этапов советско-германских отношений. Характеризуя их, он ориентируется на конкретные установки руководства СССР и смену внешнеполитической тактики. При этом события рассматривает не изолированно, а в преломлении к общеисторическим процессам. A.M. Филитовым даны интересные оценки деятельности специальных советских комиссий по урегулированию германской проблемы, мотивам направления ноты советского руководства от 10 марта 1952 года правительствам США, Великобритании и Франции, тактике разработки советских инициатив в рассматриваемой сфере.102.

В конце 90-х годов A.M. Филитов сосредоточил внимание на наиболее острых периодах развития германской проблемы, в его поле зрения оказался Берлинский кризис конца 50-х — начала 60-х годов, 103 В частности решение о возведении Берлинской стены. При его рассмотрении он дифференцированно подходит к анализу позиций советского и восточногерманского руководства. Эта же напряженная и судьбоносная для Европы ситуация заинтересовала В. Карягина и К. Любарского.104.

Безусловный интерес представляют работы, в которых политика СССР в «германском вопросе» исследуется с позиций анализа советско-германских отношений.105 Они содержат характеристику советского восприятия проблемы, ее эволюции и воздействия на страны Восточной Европы. Аналогичный.

1 nz подход отличает и статьи сборника под редакцией В. К. Волкова. В них.

1 О’У.

Филитов A.M. В комиссиях Наркоминдела//Вторая мировая война. Актуальные проблемы/Отв. ред O.A. Ржешевский. — Москва, 1995. Филитов A.M. Советский Союз и германский вопрос в период позднего сталинизма. К вопросу о генезисе «сталинской ноты» 10 марта 1952 г.//Сталин и холодная война/Отв. ред. А. О. Чубарьян. — Москва, 1998. Филитов A.M. Сталинская дипломатия и германский вопрос. Последний год И. Сталина//Сталинское десятилетие холодной войны/Отв. ред. А. О. Чубарьян. — М., 1999.

103 Филитов A.M. Как принималось решение о возведении Берлинской стены//Новая и новейшая история. — 1999. — № 2.

104 Карягин В. Берлин от железного занавеса до бетонной стены//Международная жизнь. -1991. — № 5. Любарский К. Стена: история Берлинской стены//Новое время. — 1999. — № 45.

105 Россия и Германия в годы войны и мира (1941;1995). — Москва, 1995. Россия и Германия. Сборник статей/Под общ. ред. Б. М. Туполева. — Москва, 1998. Россия и Германия в Европе/Сост. Б. С. Орлов, X. Тиммерман. — Москва, 1998.

106 Германский вопрос глазами Сталина (1947;1952 гг.)//Волков В. К. Узловые проблемы новейшей истории стран Центральной и ЮгоВосточной Европы. — Москва, 2000. германский вопрос" рассматривается на фоне обострения конфронтации между державами во время усилившихся интеграционных процессов на.

Западе, в результате чего, собственно, произошло окончательное разделение.

Германии. Самым значимым событием этого периода был первый Берлинский кризис, его переосмыслением занялся М. М. Наринский.107 К авторам, которые затрагивают интересующие нас стороны соприкосновения германской проблемы и политики по утверждению СССР лидирующего положения в социалистическом содружестве, хотелось бы отнести таких исследователей, как И. Млечина, М. И. Семиряга, К. И. Коваль, Ф. И. Новик. У И. Млечиной и.

М.И. Семиряги преобладает курс аналитического осмысления ошибок и.

108 просчетов, допущенных советским руководством в германской политике. Позиция К. И. Коваля и Ф. И. Новика представляется нам более интересной. Они подходят к «германскому вопросу» как средству противостояния в «холодной войне», баталии которой разворачивались и на территории стран Восточной Европы.109.

В работах A.A. Ахтамзяна, В. В. Александрова, E.H. Есина, И. Ф. Максимычева, JI.M. Воробьевой с различных углов зрения освещается процесс объединения Германии.110 A.A. Ахтамзян размышляет над тем, являлся ли этот процесс «объединением» или все же «присоединением» ГДР к ФРГ. В. В. Александров и E.H. Есин выражают мнение о том, что германское объединение знаменовало собой крах советской внешнеполитической стратегии в данном направлении. И. Ф. Максимычев на основе собственных.

107 Наринский М. М. Берлинский кризис 1948;1949 гг.//Новая и новейшая история. — 1995. -№ 3.

108 Млечина И. Уроки немецкого. Век XX. — Москва: Прогресс, 1995. Семиряга М. И. Как мы управляли Германией. Политика и жизнь — Москва: Российская политическая энциклопедия, 1995.

109 Коваль К. И. Последний свидетель. Германская карта в холодной войне. — Москва, 1997. Новик Ф. И. «Оттепель» и инерция холодной войны. Германская политика СССР в 19 531 955 гг.-М., 2001.

110 Ахтамзян A.A. Объединение Германии или аншлюс ГДР к ФРГ. В 2-х кп. — Москва, 1994. Александров В. В., Есин Е. Н. Объединение Германии и провал германской политики советского руководства. — Москва, 1995.-Максимычев И.Ф. Российско-германские отношения: формирование, состояние, перспективы. — Москва, 1997. Воробьева JI.M. Объединение Германии: ретроспективный взгляд на актуальную проблему. — Москва, 1998. впечатлений выстроил модель развития советско-германских отношений в современных условиях. Л. М. Воробьева проследила эволюцию германской проблемы, логическим завершением которой стали события 1989;1990 годов. Названные работы — это всего лишь небольшая часть трудов и публикаций на тему объединения. Они выделены нами, так как содержат ретроспективный взгляд на урегулирование германской проблемы в интересующий нас период. Самые важные аспекты «германского вопроса» имеются и в работах, обращенных к истории одного из германских государств: ФРГ или ГДР, раздельное существование которых составляло фундаментальную основу всей проблемы. Позитивное значение знакомства с ними обусловлено тем, что одно из этих государств — ГДР, одновременно являлось и составным элементом германской проблемы, и созданного Советским Союзом социалистического содружества. Работы этого вида имеются у И. П. Фаминского, И. Н. Кузьмина, М. И. Орловой.111.

С начала 90-х годов прошлого столетия наметилась положительная тенденция привлечения к изучению исторических явлений и событий военных лет и послевоенного периода практически невостребованного потенциала региональных исследователей. Их совокупный вклад в разработку проблем истории советской эпохи пока еще скромный, но спектр интереса постоянно расширяется, что дает надежду на оптимистические перспективы. В их числе и характеристика развития конкретных стран, непосредственно относящихся к теме, 112 и обзор литературы по истории восточногерманского государства.113.

Составные части исследуемой проблемы затронуты в работах, обращенных в сферу глобального противостояния114 и, конечно же,.

111 Фаминский И. П. ФРГ. — Москва: Международные отношения, 1993. Кузьмин И. Н. Крушение ГДР. История. Последствия. — Москва, 1996. Орлова М. И. ГДР: рождение и крах. — Москва, 2000.

1 2 Леволкина Л. П. Федеративная Республика Германии. 1949;1969.-Владимир, 1990.

113 Аникеев A.A. Историография Восточной Германии. Подъем и кризис. — Ставрополь: Ставропольское книжное издательство, 1992.

114 Вопросы истории международных отношений и внешней политики великих держав/Отв. ред. U.C. Иидукаева. — Томск: Издательство ТГУ, 1993. Золов A.B. США: борьба за германского вопроса"115. Их значение в том, что они представляют собой свежий взгляд на актуальные вопросы и, что немаловажно, способствуют реализации просветительской миссии исторической науки.

Анализ историографической литературы показал, что политика СССР в Восточной Европе в контексте мер по решению «германского вопроса» не стала предметом специального комплексного исследования и не получила должного освещения в отечественных научных трудах. Это послужило основанием для выбора темы.

Цели и задачи исследования. Целью представленного исследования является всестороннее изучение и анализ предпосылок и факторов становления и развития отношений Советского Союза со странами Восточной Европы в контексте советской политики в решении «германского вопроса». В силу того, что такой анализ невозможен без учета общеисторических процессов в выделенный период, признано оправданным отражение некоторых аспектов конфронтации между великими державами. Для достижения указанной цели поставлены следующие задачи: исследовать направления восточноевропейской политики СССР в годы Великой Отечественной войныопределить ее цели, этапы, а также факторы ее трансформации и сближения с позицией советского руководства в «германском вопросе" — на основе подбора фактических данных аргументировать зависимость политических преобразований в Восточной Европе в первые послевоенные годы от состояния дел в сфере урегулирования германской проблемыосуществить сравнительный анализ уровня консолидации СССР и стран Восточной Европы с итогами интеграционных процессов на западе мировое лидерство (к истории американской внешней политики. XX век). — Калининград, 2000.

115 Петелин Б. В. Конрад Аденауэр, германский вопрос и объединение Германии//Проблемы истории второй мировой войны. — Вологда, 2000. Рыкун Г. Н. Объединение Германии во внешней политике СССР. — Москва: Издательство «Интер Весы», 2002. Вагнер Г. Россия и Германия. — Барнаул: Издательство АГУ, 1995. континента, обусловленных активностью западных держав в реализации своего варианта решения «германского вопроса» в конце 40-х годовсделать вывод о наличии или отсутствии у советского руководства планов создания антизападного блокапроанализировать и дать оценку состоянию и основным тенденциям развития экономического и военного сотрудничества между СССР и странами восточноевропейского региона, в том числе на основе двусторонних договоров, отразить воздействие на эти процессы противоречий между державами по германской проблемевыяснить и теоретически подтвердить влияние «германского вопроса» на формирование балканского направления внешней политики СССР и построение отношений с Югославией, в частностиопределить значение и роль «германского вопроса» в импульсивном развитии советской внешней политики, мотивации решений и формировании позиции советского руководства к кризисным периодам развития отношений со странами Восточной Европы. Особое внимание обратить на события в ГДР, Польше и Венгриивыяснить соотношение влияния германского аспекта политики СССР, как внешнего фактора, и стремления лидеров национальных коммунистических сил к власти, как внутреннего фактора, в усилении процесса консолидации стран восточноевропейского регионарассмотреть внешнеполитические планы нового советского руководства на предмет выявления в восточноевропейской и германской политике СССР общих или взаимозависимых тенденцийпроанализировать состояние и эволюцию отношений Советского Союза с восточноевропейскими государствами в контексте женевских программ германского урегулированиятеоретически обосновать влияние «германского вопроса» на расстановку сил в Европе и дальнейшую биполяризацию международных отношений, на содержание и характер мероприятий советского руководства по утверждению лидерства СССР в содружестве социалистических государствс опорой на новые источники представить сущностную характеристику основных направлений советской восточноевропейской политики, выделить их особенности для всего региона и конкретных стран, зависимость от проблемы германского урегулирования на различных этапах ее решениявскрыть главные причины и рассмотреть долгосрочные тенденции, в силу которых «германский вопрос» стал определять политическую стратегию СССР в Восточной Европе. На фактических материалах представить собственную трактовку узловых составляющих исследуемой проблемы. Сделать выводы о результатах ее развития на различных этапах выделенного периода.

Объектом исследования является восточноевропейская политика СССР во время войны и в период формирования основ политической, экономической и военной консолидации стран региона.

Предметом исследования определены особенности, формы и методы реализации основных направлений политики Советского Союза в Восточной Европе, формировавшихся под влиянием германской проблемы. Процессы в общественно-политической жизни восточноевропейских стран, обусловленные «германским вопросом», решения и мероприятия советского руководства по политической, экономической и военной консолидации стран «народной демократии», поддержанию соотношения сил в Европе и окончательному утверждению лидерства СССР в социалистическом содружестве. Влияние германских аспектов внешней политики Советского Союза, его инициатив и общей позиции в германском урегулировании на кризисные ситуации в странах региона.

Хронологические рамки исследования. Для анализа выбран период консолидации внутриблоковых сил в Европе: 1941;1961 годы. В его границах наиболее ярко проявилась взаимосвязь позиции советского руководства в «германском вопросе» и характера построения отношений со странами восточноевропейского региона. Содержательная насыщенность выделенного двадцатилетия дала возможность построить цепь размышлений с отображением целого ряда идейно-политических, геополитических, военных, экономических факторов, учесть наиболее важные события международного положения и внутренней жизни стран, вошедших в зону советского влияния. Проблема Восточной Европы была поднята на межсоюзническом уровне с началом германской агрессии против СССР в 1941 году. В последующие военные и послевоенные годы в рамках германского урегулирования она постоянно находилась в поле зрения великих держав. В 1961 году появилась Берлинская стена, закрепившая раздел континента, кардинально изменившая положение дел в «германском вопросе» и оказавшая влияние на выработку новых ориентиров в развитии отношений внутри социалистического содружества. Эти обстоятельства и определили границы хронологических рамок.

Территориальные рамки. В соответствии с целью исследования главное внимание уделено СССР, как сверхдержаве, восточной зоне оккупации в Германии (ГДР), а также Польше, Чехословакии, Болгарии, Румынии, Венгрии, Югославии и Албании, на территории которых реализовывались советские внешнеполитические мероприятия. В исследуемый период указанные страны в геополитическом плане относились к зоне ответственности Советского Союза, они именовались Восточной Европой в противоположность государствам Западной Европы. После распада социалистической системы, когда отпала необходимость противопоставления Востока и Запада на континенте, они вновь стали называться странами Центральной Европы, образующими политико-географический регион от Балтики до Адриатического моря.

Методологическую основу данного исследования составили основные принципы исторического познания, такие как объективность, историзм и системность, способствующие формированию целостного представления о рассматриваемой проблеме. Принцип объективности важен с точки зрения независимости исследователя от идеологических пристрастий и стремления максимально приблизить проблему к реальной действительности. Принцип историзма дал возможность проследить динамику развития политики Советского Союза в Восточной Европе во взаимосвязи с мероприятиями по решению «германского вопроса» с учетом конкретно-исторических условий и в хронологической последовательности. Принцип системности позволил рассмотреть события и явления восточноевропейской и германской политики СССР как элементы одной неразрывной исторической цепи.

Интерес к исследуемому периоду в настоящее время вышел за рамки изучения узких проблем в международных отношениях. Ученые ставят перед собой многоаспектные вопросы, изучают исторические явления и процессы в их взаимозависимости и взаимообусловленности, что позволяет по-новому интерпретировать известные события и факты, применять междисциплинарные методы исследования, использовать достижения смежных наук: политологии, истории международных отношений, теории государства и права. В этом заключается теоретическая основа настоящей работы.

В исследовании влияние «германского вопроса» на политику СССР в Восточной Европе рассмотрено в качестве самостоятельного объекта научного интереса, по отношению к которому в полной мере относятся современные методологические тенденции: взаимовлияние с общеисторическим процессом, комплексный анализ политических, экономических, социальных, правовых и других факторов. Наряду с конкретно-историческим подходом в целом, выбор определенных методов позволил глубже и всесторонне подойти к решению каждой из поставленных задач. Так, например, системный или структурно-функциональный метод оказался необходим при изучении вопросов, связанных с функционированием политических систем и режимов, раскрытии механизмов их становления и развития. Метод моделирования использовался при создании модели взаимоотношений между СССР и подконтрольными государствами. Сравнительно-исторический метод был полезным при сопоставлении взглядов представителей действующей власти и оппозиции, лидеров различных держав и т. д. Метод реконструкции понадобился при выделении для анализа наиболее характерных для исследуемой проблемы элементов, а также при обобщении свидетельств очевидцев и участников тех или иных событий.

Анализ правительственных решений применительно к рассматриваемой проблеме дал возможность выделить этапы ее развития, составить хронологию событий, определить мотивы и критерии действий в конкретных ситуациях, внутренние и внешние факторы их обусловленности. В некоторых случаях на характер принимавшихся решений влияла, например, степень зависимости лидеров восточноевропейских стран от руководства СССР или, напротив, их возможность корректировать деятельность советского правительства.

Таким образом, в процессе обоснования теоретических положений и выводов широко использовалось многообразие исследовательских подходов, методов и приемов.

Источниковая база. Выбор источников осуществлялся с таким расчетом, чтобы они позволяли не только анализировать факты и события, но и давали возможность их объяснения. Во время работы над проблемой исследования использовалось несколько видов источников, прежде всего, материалы семи центральных архивов. В них для изучения было отобрано 99 дел из 32 фондов. Часть документов ранее была недоступна исследователям, теперь она введена в научный оборот. Наибольшую ценность для объективной характеристики международных аспектов деятельности советского руководства представляют документы из Архива внешней политики РФ (АВП РФ). В фондах 06, 082 содержатся сведения о политике СССР в годы войны, взаимоотношениях советского правительства с союзниками по антигитлеровской коалиции, в том числе в германском вопросе и послевоенном урегулировании в Европе. Кроме этого, так же как и в фондах 07, 066, 069, 0129, 0512, здесь имеются материалы об отношениях Советского Союза со странами Восточной Европы, которые формировались на фоне общеполитических процессов, создания коллективной системы безопасности и решения германской проблемы. Документы из фондов 3401, 8581, 9401 Государственного архива Российской Федерации (ГА РФ) дали возможность проследить взаимосвязь советской внешнеполитической деятельности в восточноевропейском регионе с внутренними аспектами развития государства и его инициативами в германском вопросе.

В Российском государственном архиве новейшей истории (РГАНИ) проанализированы документы фондов 3, 5, 49, 89. Имеющиеся в них сведения отражают не только содержание советских мероприятий в международной сфере, но и знакомят с мотивацией принятия решений. Они раскрывают специфику отношений с конкретными странами, политическими деятелями, в том числе в кризисных ситуациях в том или ином государстве. В названных фондах материалы распределены в строгой последовательности, что облегчает их анализ и позволяет выстроить события в хронологическом порядке.

Фонды 17, 18, 45, 82 Российского государственного архива социально-политической истории (РГАСПИ) хранят значительное количество документов, раскрывающих характер противостояния с западными державами по вопросам германского урегулирования. Их материалы наглядно демонстрируют также эволюцию взаимоотношений КПСС с коммунистическими и рабочими партиями государств Восточной Европы. Материалы из фондов 77, 459, 558 относятся к деятельности советской администрации в Германии, а также характеризуют взаимодействие со странами «народной демократии», освещают процесс заключения с ними договорных отношений, меры и механизмы стабилизации социально-политического положения в регионе, формирования политической структуры и органов власти. Аналогичная информация содержится и в фондах 3, 5, 10 Центра хранения современной документации (ЦХСД). В них же отражены этапы развития Берлинского кризиса в конце 50-х — начале 60-х годов. Сведения из фондов 561 и 651 Российского государственного архива экономики (РГАЭ) позволяют реально оценить уровень, состояние и перспективы экономической консолидации СССР и стран Восточной Европы в рамках Совета Экономической Взаимопомощи.

Не менее полезным представляется и такой вид источников, как специальные сборники документов и материалов по внешнеполитическим проблемам. Они систематизируются, как правило, по тематическому принципу. В одних за основу берется определенный период, 116 в других характеризуются отношения с конкретным государством, 117 в третьих во главу угла ставится какая-либо международная проблема или направление сотрудничества.118 Среди этого вида источников интерес представляют публикации документов и материалов международных организаций, имеющих прямое отношение к теме исследования, 119 а также издания, в которых содержатся нормативные и правовые акты в сфере межгосударственных отношений, и дана характеристика наиболее значимым событиям из.

I ЛЛ международной жизни изучаемого периода. Для данной работы полезными.

116 Внешняя политика Советского Союза в период Отечественной войны. Документы и материалы. В 3-х т. Т. I: 22 июня 1941 г. — 31 декабря 1943 г., — Т. II: 1944 г., — Т. III: 1945 г. -Москва, 1946;1947. Внешняя политика Советского Союза. Документы и материалы. 1945 г. — М., 1949. 1946 г. — М., 1952. 1947 г. В 2-х ч. — М., 1952. 1948 г. В 2-х ч. — М., 1951. 1949 г. — М., 1953. 1950 г. — М., 1953.

117 Документы и материалы по истории советско-польских отношений. В 11-ти т. Февраль 1917 — декабрь 1960 г. Т. 7: 1939;1943 гг. — Москва, 1973. Документы и материалы по истории советско-чехословацких отношений. В 4-х т. Ноябрь 1917 — май 1945 гг. — Москва, 1981. Отношения СССР с ГДР, 1949;1955 гг. Документы и материалы. — Москва, 1974. Советско-английские отношения во время Великой Отечественной войны, 1941;1945: Документы и материалы. В 2-х т. — Москва, 1983. Советско-болгарские отношения. 19 481 970. Документы и материалы. — Москва, 1974. Советско-венгерские отношения. 1945;1948 гг. Документы и материалы. — Москва, 1969.

118 Многостороннее экономическое сотрудничество социалистических государств. Сборник документов. Изд. 2-е доп. — Москва, 1972. Советский Союз и берлинский вопрос: Документы. Вып. 2. — Москва, 1948;1949. Советский Союз и вопрос о единстве Германии и мирном договоре с Германией. Сборник материалов. — Москва, 1952.

119 Основные документы Совета Экономической Взаимопомощи. Изд. 3-е доп. — Москва, 1971. Организация Объединенных Наций: Сборник документов. — Москва, 1981. Организация Варшавского Договора. 1955;1985: Документы и материалы/Отв. ред. В. Ф. Мальцев. — Москва, 1986. Североатлантический договор//НАТО. Справочник. — Брюссель, 1995.

120 Сборник действующих договоров, соглашений и конвенций, заключенных СССР с иностранными государствами (Сборник международных договоров СССР). Вып. 1−38. 19 201 984 гг. — Москва, 1924;1984. Московское совещание министров иностранных дел Советского Союза, Соединенных Штатов Америки и Соединенного Королевства. — Москва, 1946.-Московское совещание европейских государств по обеспечению мира и безопасности.

РОССИЙСКАЯ 41 ГОСУДАРСТВЕННАЯ.

БИБЛИОТЕКА оказались вышедшие отдельными томами материалы об участии советских.

1 4 делегаций в различных международных конференциях и встречах, межправительственной и межведомственной переписке по вопросам, относящимся к проблеме исследования. Объективно представить внешнюю политику СССР в выделенный период позволили опубликованные в последнее время стенографические отчеты пленумов и съездов партии, выступления руководителей государства и видных политиков.123 Они важны в том смысле, что дают возможность проследить процесс принятия решений, ознакомиться с дискуссией по тем или иным вопросам. Планы внешнеполитической деятельности СССР содержатся в новых сборниках документов о второй мировой войне, 124 политике Советского Союза в Восточной Европе, 125взаимоотношениях с отдельными странами, в том числе в кризисные.

126 127 периоды, и в урегулировании германской проблемы. в Европе. 1954 г.: Материалы. — Москва, 1954. Документы Совещания Политического Консультативного Комитета государств-участников Варшавского Договора. -Москва, 1966. Четырехстороннее соглашение по Западному Берлину и его реализация. 1971;1977 гг. Документы. — Москва, 1977.

121 Совещание министров иностранных дел восьми государств в Варшаве. 23−24 июля 1948 г. Материалы. — Москва, 1948. Берлинское совещание министров иностранных дел четырех держав: СССР, Великобритании, США и Франции (25 января — 18 февраля 1954 г.): Документы и протоколы. — Москва, 1954. Советский Союз на международных конференциях периода Великой Отечественной войны 1941;1945 гг.: Сборник документов. В 6-ти т. — Москва, 1978;1980. Совещания Коминформа, 1947, 1948, 1949. Документы и материалы. — Москва, 1998.

122 Переписка Председателя Совета Министров СССР с президентами США и премьер-министрами Великобритании во время Великой Отечественной войны 1941;1945 гг. В 2-х т. Т. I: Переписка с У. Черчиллем и К. Эттли. Июль 1941 г. — ноябрь 1945 г. Т. II: Переписка с Ф. Рузвельтом и Г. Трумэном. Август 1941 г. — декабрь 1945 г. — Москва, 1976. Переписка Сталина с Молотовым и другими членами Политбюро по внешнеполитическим вопросам в сентябре-декабре 1945 г.//Источник. — 1999. -№ 2.

Молотов, Маленков, Каганович, 1957 г.: Стенограмма июньского плепума и другие документы/Под ред. А. Н. Яковлева. — Москва, 1998. Лаврентий Берия. 1953 г.: Стенограмма июльского пленума ЦК КПСС и другие документы/Под ред. А. Н. Яковлева. -Москва: М. Ф. Демократия 1999. Георгий Жуков: Стенограмма октябрьского (1957 г.) пленума ЦК КПСС и другие документы/Под ред. А. Н. Яковлева. — Москва, 2001. Архивы Кремля. Президиум ЦК КПСС. 1954;1964. Т. 1: Черновые протокольные записи заседаний, стенограммы/Под. ред. A.A. Фурсенко. — Москва: РОССПЭН, 2004.

124 Мировые войны XX века. Документы и материалы. В 4-х кн. Кн. 4: Вторая мировая война/Отв. ред. М. Ю. Мягков. — Москва: Наука, 2002.

125 Освободительная миссия Советских Вооруженных Сил в Европе во второй мировой войне. Документы и материалы. — Москва, 1985. Восточная Европа в документах российских архивов. 1944;1953 гг.: В 2-х т./Отв. ред. Г. П. Мурашко. Т. I: 1944;1948.

Определенный объем источников составила периодическая печать, газеты и журналы исследуемого периода: «Правда», «Известия», «Neues Deutschland», «The New York Times», «European Security» и другие. Они хотя и отражают в основном официальную позицию, тем не менее, представляют общественное мнение в отношении конкретных политических процессов.

Следующую группу источников составили мемуары, воспоминания и дневниковые записи. На их содержание нередко накладывают отпечаток время, личные симпатии авторов, их политические убеждения и другие субъективные факторы. В то же время они позволяют вникнуть в суть проблемы изнутри, особенно, если принадлежат перу известных политиков, военачальников, дипломатов и других непосредственных участников рассматриваемых событий. В ходе исследования использовались мемуары и воспоминания политических и государственных деятелей, дипломатов: Э. Бенеша, Ш. Голля, К. Готвальда, A.A. Громыко, О. Гротеволя, М. Джиласа, Г. Димитрова, Г. К. Жукова, А. И. Микояна, Ж. Монне, М. Ракоши, И. Сталина, М. В. Фалина, П. Судоплатова, Н. С. Хрущева, У. Черчилля и других.

Анализ и сопоставление данных, содержащихся в перечисленных источниках, позволили решить каждую из поставленных задач и реализовать общий замысел исследования.

Новосибирск, 1997. Т. II: 1949;1953. — Новосибирск, 1998. Советский фактор в Восточной Европе. 1944;1953: Документы: В 2-х т./Отв. ред. Т. В. Волокитина. Т. I: 1944;1948. -Москва, 1999. Т. II: 1949;1953.-Москва, 2002.

126 СССР и Польша: 1941;1945. К истории военного союза. Документы и материалы. -Москва, 1994. СССР-Польша. Механизмы подчинения. 1944;1949 гг.: Сборник документов/Под ред. Г. Бордюгова, Г. Матвеева, А. Косеского, А. Пачковского. — Москва, 1995. СССР и Польша: октябрь 1956;го. Постановления и рабочие записи заседаний Президиума ЦК КПСС/Сост. Е. Д. Орехова, В.Т. Середа//Исторический архив. — 1996. — № 5/6. Советский Союз и венгерский кризис 1956 года. Документы. Раздел I./Ред. Е. Д. Орехова, В. Т. Середа, A.C. Стыкалин. — Москва, 1998. Советско-югославские отношения. Из документов июльского Пленума ЦК КПСС 1955 г./Сост.: В. Ю. Афиани, М.Ф. Кишкина-Иваненко, A.JI. Панина, А.Б. Эдемский//Исторический архив. — 1999. — № 2.

127 СССР и германский вопрос. 1941;1949: Документы из архива внешней политики Российской Федерации. В 2-х т. Т. I: 22 июня 1941 г. — 8 мая 1945 г.- Т. II: 9 мая 1945 г. — 3 октября 1949 г. — Москва, 1996;1999.

Научная новизна исследования состоит в самой постановке проблемы, в попытке системного исследования различных аспектов политической стратегии СССР в Восточной Европе, реализация которой осуществлялась во взаимосвязи и под влиянием мероприятий, проводившихся в рамках решения «германского вопроса». Примененный подход позволил выйти на уровень анализа блоковой структуры в международных отношениях в пределах восточноевропейского региона, проследить этапы, характер и особенности воздействия германской политики Советского Союза на процесс консолидации социалистических стран. Элементами научного вклада и предметом защиты являются полученные результаты, которые обогащают, конкретизируют и дополняют современные знания о восточноевропейской политике Советского Союза: на основе системного анализа проведена тематическая классификация научных трудов по исследуемой проблеме, что позволило выявить причинно-следственную связь между теоретическим осмыслением и практической реализацией восточноевропейской и германской политики Советского Союзаопределена и обоснована степень влияния «германского вопроса» на концептуальное содержание и тактику реализации внешнеполитических мер советского руководства по утверждению лидерства СССР в социалистическом содружестверассмотрена роль германской проблемы в определении направленности и обеспечении выполнения внешнеполитических мероприятий, посредством которых оказывалось давление, устранялись противоречия, достигались компромиссы во взаимоотношениях с подконтрольными государствамидокументально подтверждено отсутствие у советского руководства вплоть до начала 50-х годов планов создания антизападного блока государств и обоснована приоритетность для СССР в этот период положительного решения «германского вопроса» перед его интересами в Восточной Европе, в том числе и ГДРв отличие от ранее существовавших подходов система двусторонних договоров между Советским Союзом и странами Восточной Европы рассмотрена в сопоставлении с уровнем консолидации западных государств в конце 40-х гг. на предмет ее соответствия советской позиции в «германском вопросе" — осуществлена классификация стран Восточной Европы по принципам: зависимости от германской политики СССР, одобрения его мероприятий в восточноевропейском регионе, поддержки инициатив в решении «германского вопроса» и создании системы безопасности в Европес учетом критериев значимости, направленности и интенсивности инициатив выделены периоды наивысшей активности Советского Союза в германском урегулировании, предпринята попытка определения их влияния на характер внешнеполитических мероприятий в Восточной Европе. Прослежена взаимосвязь между возникновением кризисных тенденций в отношениях СССР с социалистическими странами и реализацией им новых подходов к решению «германского вопроса" — определены внешнеполитические факторы конфликта между Советским Союзом и Югославией в 1948 г. На их основе представлена и теоретически аргументирована собственная версия причин его возникновения, в основе которых лежат разногласия между руководством двух стран в международной сфере, имеющей непосредственное отношение к германской проблемевысказано предположение о преднамеренном придании советским руководством конфликту с Югославией значения межпартийных разногласий, чтобы разграничить перед Западом государственные и партийные полномочия в международных делах с целью предотвращения возможных негативных последствий внешнеполитических просчетов югославских лидеров и вероятности их использования западными державами в компрометации советских инициатив по «германскому вопросу" — на основе анализа новых материалов и с учетом восточноевропейского фактора внешней политики Советского Союза дополнены ранее известные знания о предпосылках, причинах и последствиях берлинских кризисов. В русле общего замысла настоящего исследования проанализированы мотивы принятия соответствующих решений советским партийно-правительственным руководством.

Теоретическая и практическая значимость работы определяется тем, что поставлена и решена в новом исследовательском ракурсе ранее недостаточно изученная проблема. В научный оборот введены новые источники, результаты их анализа могут способствовать преодолению сложившихся в исторической науке и общественном сознании стереотипов.

Изучение переломных периодов в развитии международных отношений во взаимосвязи с воздействием внешних факторов дает возможность получить новые знания, выходящие за рамки конкретного явления. Они необходимы для выявления и своевременного устранения дестабилизирующих последствий тех или иных негативных процессов, которые представляют потенциальную угрозу обществу. В современном мире с его комплексами, нелинейностью социально-политических явлений и феноменов такое знание могло бы лучше управлять практическими действиями, нежели огромное количество изолированных друг от друга представлений.

Выводы и обобщения в исследовании имеют возможность прикладного применения в деятельности государственных, общественных и политических организаций, средств массовой информации. Они могут быть востребованы также при подготовке лекционных курсов и семинарских занятий по отечественной и зарубежной истории. При использовании в ученых пособиях положения диссертации будут способствовать повышению уровня патриотического воспитания подрастающего поколения.

Апробация результатов исследования. Основные положения и результаты диссертационного исследования докладывались и обсуждались на международных, всероссийских, региональных и межвузовских научных конференциях, семинарах и симпозиумах, в том числе: Третьей научно-технической конференции «Вузовская наука — Северо-Кавказскому региону».

Пятигорск, 1999) — Региональной научной конференции по проблемам истории Кавказских Минеральных Вод (Пятигорск, 2000) — Первой межвузовской студенческой конференции ПГТУ (Пятигорск, 2001) — Межвузовской научно-практической конференции «Дни науки» (Пятигорск, 2001) — Международном семинаре по проблемам обмена опытом научных разработок (Лондон-Оксфорд, 2002) — Международной научно-практической конференции «Подготовка научных и научно-педагогических кадров в России и Европе: теория, история, опыт и тенденции развития» (Пятигорск, 2003) — Четвертом международном конгрессе «Мир на Северном Кавказе через языки, образование и культуру». Симпозиум III: «Геополитика, проблемы безопасности и миротворчества на Северном Кавказе» (Пятигорск, 2004) — Второй всероссийской научной конференции «Управление и информационные технологии» (Пятигорск, 2004) — Международном семинаре «Повышение качества высшего образования и перспективы сотрудничества российских и германских вузов» (Мюнхен, 2004) — Международной научной конференции «Факт-событие» в различных дискурсах" (Пятигорск, 2005) — Международной научно-практической конференции, посвященной 60-летию Победы в Великой Отечественной войне (Пятигорск, 2005).

Основные положения диссертационного исследования отражены в 42 публикациях, в том числе в 2 монографиях, 2 брошюрах, включающих в себя документы и библиографический аспект по исследуемой проблеме, 38 статьях в журналах и научно-тематических сборниках (в том числе — 4 в «Научной мысли Кавказа» — Ростов — на — Дону: Изд-во Северо-Кавказского научного центра высшей школы). В совокупности объем авторских публикаций по теме исследования составил 59,48 п.л.

Диссертация обсуждалась на заседании кафедры социально-гуманитарных наук Пятигорского государственного технологического университета с привлечением специалистов кафедры отечественной и зарубежной истории Пятигорского государственного лингвистического университета.

Структура диссертации. Объект, предмет, цели и задачи исследования определили структуру диссертации. Она состоит из введения, четырех глав, включающих в себя пятнадцать параграфов, заключения, примечаний, списка источников и литературы и приложений.

Свои выводы представители рассматриваемой точки зрения строят на том утверждении, что советское руководство не использовало имевшиеся у него возможности для урегулирования отношений с Югославией. При этом имеется в виду готовность к посредничеству в этом вопросе лидеров компартий Польши и Румынии [11].

Другая позиция основана на прямо противоположном убеждении в отсутствии каких-либо планов в Москве относительно судьбы руководителей компартий Югославии, Чехословакии, Венгрии и Польши [12]. Как уже отмечалось, об этом свидетельствует и содержание записок. Большой разрыв между датами их подготовки указывает скорее на то, что противоречия с Югославией были использованы для предупреждения возникновения подобных ситуаций во взаимоотношениях с партиями других государств.

Это мнение, на наш взгляд, весьма обосновано и соответствует схеме опосредованного воздействия «германского вопроса» на уровень политической активности Советского Союза в восточноевропейском регионе через конфликт с Югославией.

Исследователи, придерживающиеся второй точки зрения, исходят прежде всего из того, что компартия Югославии никогда не была сторонником национальных путей социалистического развития, ее партийная позиция в тот момент была более идеологизирована, чем позиция ВКП (б), а просоветский путь развития являлся ее собственным выбором. Поэтому, как нам представляется, основу конфликта составила приверженность идеологическим канонам, в частности, принципу интернационализма. Авторы вполне обосновано считают, что мнение их научных оппонентов ставит под сомнение реальные причины советско-югославского конфликта. В этом случае получается, что Советский Союз специально инсценировал его для того, чтобы упрочить свое влияние. Посредничество компартий Польши и Румынии сводилось лишь к предложению склонить югославского руководителя к признанию допущенных ошибок и его участию в предстоявшем совещании Коминформа. Предполагая характер будущего обсуждения ситуации, И. Тито, по мнению сторонников второй точки зрения, отказался как от переговоров с представителями Польши и Румынии, так и от участия во встрече партийных руководителей. На этом основании они делают вывод о том, что у Советского Союза не было реальных возможностей, подтвержденных документально, по улаживанию конфликта [13].

Основные из приведенных выше доводов являются следствием личных мнений их авторов. В то же время необходимо отметить, что вторая точка зрения в большей степени подтверждается имеющимися архивными материалами. Они дают возможность сделать логические заключения, в частности, о том, что советское руководство не только не было заинтересовано в развитии конфликта с Югославией, но и надеялось на его разрешение. На это указывает то, что услуги, предлагавшиеся В. Гомулкой, были отклонены только после того, как в начале июня 1948 года в Москву поступило официальное уведомление из Белграда об отказе югославской компартии участвовать в совещании Коминформа [14].

Так, собственно, и закончилась начальная стадия развития советско-югославского конфликта, который после этого решения вступил в новую фазу откровенного противостояния.

Документально подтвержденная хронология развития событий не стала, однако, препятствием для возникновения все новых и новых исследовательских версий о происхождении конфликта и сути возникших противоречий.

Если соблюдать порядок их опубликования и рассмотрения в рамках настоящего исследования, то еще одна, третья точка зрения в своей основе идентична первой, ибо она исходит из того, что Советский Союз специально инициировал конфликт с Югославией. В то же время в качестве цели ее автор обозначил не воздействие на страны восточноевропейского региона, а демонстрацию перед Западом своего нежелания усиливать конфронтацию в связи с подписанием Брюссельского договора и готовности к поиску компромиссных решений по проблеме германского урегулирования [15].

Данная версия представляется весьма привлекательной, но документально никак не подтверждена. Ее автор полагает, что атакой на Югославию советское руководство подвело окончательную черту под вопросом конфедеративного устройства балканского региона. Югославия была выбрана якобы потому, что она больше других стремилась к объединению с соседними государствами, а в обмен Советский Союз рассчитывал получить от западных держав согласие на ликвидацию секторов в Западном Берлине и включение всей германской столицы в восточную зону оккупации.

Мы предполагаем, что сторонники этой версии исходят из чисто хронологического анализа развития событий, но в этом есть и рациональное зерно. Вступление советско-югославского конфликта в официальную стадию совпало с началом Берлинского кризиса в июне 1948 года. Нельзя, однако, исключать и того, что разногласия с КГПО оказали воздействие на настроения и решительность советского руководства в отстаивании своих интересов в германской столице. Если подходить к проблеме с точки зрения глобального противостояния между Востоком и Западом, то к этому времени уровень интеграции в Западной Европе значительно опережал аналогичный показатель в ее восточной части. Это не могло не вызывать беспокойства, тем более в тех условиях, когда явно проявилось отсутствие взаимопонимания между странами советской зоны влияния в кардинальных вопросах международной политики.

Что имел в своем арсенале Запад к середине 1948 года? Во-первых, организационно сплоченный союз западных стран, объединенных на экономической основе, но с политическими, хотя и тщательно завуалированными, целями. Западным державам не было необходимости заниматься корректировкой политических режимов в тех странах, которые находились под их контролем. В этом отношении их развитие прогрессировало в одном направлении по законам буржуазной демократии. Эти обстоятельства давали США, Великобритании и Франции солидное преимущество перед Советским Союзом в соревновании по укреплению влияния в отведенных для этого сферах. Во-вторых, единство взглядов способствовало достаточно быстрому достижению договоренностей внутри Запада, в том числе о судьбе побежденной Германии. На сепаратных переговорах по «германскому вопросу» бывших союзников не очень беспокоила точка зрения СССР, она была заранее прогнозируемой. Основное внимание они уделяли тому, как добиться положительной реакции на свои решения со стороны мирового общественного мнения.

Советский Союз к этому времени имел в зоне своей ответственности набор государств с разноплановыми политическими режимами, заинтересованных в урегулировании германской проблемы, но не имеющих легитимных полномочий для ее решения. Руководство восточноевропейских стран принадлежало к партиям различной политической ориентации. Единственным международным органом, в котором были представлены все страны Восточной Европы, являлся Коминформ, однако его работа строилась на принципах взаимодействия коммунистических партий, интересы которых в силу идеологического воздействия нередко входили в противоречие с приоритетами государственной политики. Положение усугубляли постоянно возникавшие разногласия при решении внутренних и международных проблем, пиком которых стал советско-югославский конфликт. К тому же не было достигнуто и единства взглядов с видными партийными и государственными деятелями ряда других стран, в частности Польши, Болгарии, Чехословакии. Все это в совокупности ставило перед советским руководством проблему коренного изменения взаимоотношений со странами Восточной Европы. Каких-либо заранее заготовленных вариантов, кроме тех, которые претворялись в жизнь в течение прошедших после войны трех лет, не имелось. Для их разработки требовалось не только время, но и меры по сдерживанию западных держав в реализации их планов, хотя бы на том уровне, который был достигнут ими к середине 1948 года.

На наш взгляд, советское руководство нашло это время путем эскалации напряженности в отношениях с западными державами в германской столице. На это указывают то, что усиленный пограничный режим продолжал действовать даже тогда, когда в этом не было уже практически никакой необходимости, учитывая налаженный «воздушный мост» между западными зонами и берлинскими секторами. Расчет делался на то, что сдерживание ситуации на грани военного конфликта не даст возможности бывшим союзникам полноценно продолжить интеграционные процессы на Западе. Советский Союз получил тем самым дополнительный год, чтобы оценить пройденный этап, определить ошибки и пути их устранения, разработать новую концепцию построения взаимоотношений с подконтрольными государствами в Восточной Европе. Правда, при этом пострадал международный имидж СССР как миролюбивого государства, но в тот период задача по сплочению вокруг себя стран восточноевропейского региона была важнее обвинений в агрессивности.

Необходимость такого решения была обусловлена, по нашему мнению, тем, что в первые послевоенные годы Советский Союз стремился обеспечить в Восточной Европе такое положение, при котором коммунистические партии стали бы не только активными участниками внутриполитической жизни в каждом из государств, но и опорой в проведении мероприятий на международной арене. На деле же получилось так, что некоммунистические лидеры отдельных стран региона играли более заметную роль в поддержке советских инициатив, а те, на которых делалась ставка, отдали приоритет национальным интересам.

Югославия, как уже отмечалось, не являлась сторонником национальных путей социалистического развития. Но если бы причины конфликта лежали только в партийных противоречиях, то они могли быть разрешены на стадии их зарождения. Легенда о партийной принципиальности И. Тито закончилась с его отказом от участия в совещании Коминформа, которое, казалось бы, давало ему возможность и дальше отстаивать свою точку зрения. Получается в этой связи, что наиболее предпочтительным выглядит вывод о том, что И. Тито, — не как партийный лидер, а как глава государства — стремился улучить момент в споре между «гигантами» для того, чтобы заполучить, хотя и мизерную, но свою собственную долю влияния в Европе. Представляется, что декларация федеративного союза с Болгарией была для него такой же ширмой, как для Запада — германская угроза. Поэтому и советское вето на этот союз было воспринято безболезненно. Югославского лидера больше беспокоило то, что тем самым были ограничены его возможности по укреплению позиций в соседней Албании.

В этом мы видим основополагающую суть югославо-советского конфликта, в обозначении которого ставим на первое место ту сторону, которая, исходя из исторической ситуации, ответственна за его возникновение.

Необходимо отметить еще и психологический аспект этого конфликта. «Германский вопрос» еще на стадии его военного решения дал возможность отдельным государствам почувствовать себя в роли вершителей судеб других народов на европейском континенте. Югославия наверняка видела свое место в их числе. Основанием служили объективные успехи в борьбе с немецкой агрессией во время ее оккупации. Но при всех военных достижениях борьба с фашизмом не выходила за рамки национально-освободительного движения. Трудно было бы говорить и об успехах югославского партизанского движения, если бы оно не получало экономической и военной поддержки со стороны союзников как СССР, так и Великобритании. Еще сложнее была бы ситуация в том случае, если бы Красная Армия не предприняла тактического рейда в югославском направлении и не взяла под свой контроль те коммуникации, по которым осуществлялось материально-техническое, военное и продовольственное обеспечение балканской группировки немецкой армии.

Все это стало забываться с той же интенсивностью, с какой развивались события в Европе в послевоенный период. Континент поделили державы, обоснованно названные главными победителями в войне. Югославия наряду с другими странами, в том числе бывшими союзниками Германии, была отведена в зону советского контроля. Внутри этой зоны она имела не больше прав, чем ее партнеры, хотя надеялась на привилегированное положение. Завышенная самооценка, ущемленная отношением великой державы к Югославии на уровне отношений с другими странами региона, неоднократные публичные пресечения инициатив, выходивших за рамки советской внешнеполитической стратегии, вызвали негативную реакцию И. Тито и стали своего рода морально-психологической подоплекой, сформировавшей установку на конфликт.

Отсутствие открытых для исследования дополнительных документов не позволяет однозначно говорить о дальнейших намерениях советского руководства в отношении Югославии в связи с изложенными событиями. Фактом остается то, что КПЮ подверглась всесторонней критике на совещании Коминформа, проходившем 19−23 июня 1948 года, и была исключена из его рядов. Следствием этого стал разрыв межгосударственных отношений с Югославией Советским Союзом и всеми странами «народной демократии», хотя существует мнение и о том, что «все обвинения были безосновательными и беспочвенными, они были инспирированы Кремлем» [16]. Проявленное единство взглядов в отношении КПЮ, независимо от того, являлось оно следствием советского давления или нет, стало в рассматриваемое время главным фактором сближения стран восточноевропейского региона, показателем того, что советская позиция в международных делах принята ими в качестве установки к согласованным действиям. В тот исторический период это было непременным условием самосохранения зарождавшейся социалистической системы. Тот состав политиков действовал, руководствуясь лучшими намерениями, не зная и даже не думая о том, что после них наступит эпоха неудавшейся модернизации, застоя, приведшая к развалу того, что созидалось из благородных побуждений. Зачастую современный взгляд на историю формируется с учетом уже известных последствий тех событий, решений и действий, которые исследуются. Нередко это подталкивает к выводам, основанным на оценках этих самых последствий, а не исходных фактов.

Конфликт с Югославией в других международных условиях не был бы столь серьезным. Его судьбу во многом определило то, что он возник на одном из самых напряженных этапов решения «германского вопроса», поэтому стал его прямым следствием. По существу перед Советским Союзом была поставлена дилемма: осудить Югославию и сохранить стабильность в Европе на основе, хотя и формально, но соблюдавшихся договоренностей с союзниками, или же поддержать Югославию и инициировать откровенный разрыв с Западом. Выбор оказался единственно приемлемым и разумным. Главным итогом этого выбора стало не только укрепление позиций в Восточной Европе. Советский Союз дал понять всему миру, что он не желает нового вооруженного конфликта.

Сегодня этот вывод оспаривается всевозможными вариантами доказательств советского экспансионизма. При этом забывается то обстоятельство, что международный авторитет СССР в рассматриваемое время находился на достаточно высоком уровне, и подняли его на этот уровень те, кого обвиняют в попытках разрушения цивилизационных традиций.

Советское руководство действительно сделало выводы из конфликта с Югославией и использовало их для сплочения стран Восточной Европы. Также поступило бы любое из правительств западных держав. История выстраивания межгосударственных отношений в западном мире знает немало фактов, которые при желании могли бы быть подняты до масштабов, значительно превышающих значение разногласий между Москвой и Белградом. Этого не происходит потому, что система, созданная Западом, оказалась более жизнеспособной, адаптированной к кризисным явлениям и продолжает существовать. Это, однако, не означает того, что социализм в рассматриваемый период был обречен на неудачу. После анализируемых событий прошло более сорока лет, отмеченных в истории и ошибками, и яркими победами. Когда и почему зарождались тенденции, приведшие в конце 80-х годов к разрушению социалистической системы — задача особого исследовательского интереса. т.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

.

После Второй мировой войны Советский Союз оказался в новой для себя военной и политической роли, которую предстояло играть на политическом пространстве Европы. Во время войны страна понесла колоссальные потери. Тем не менее, СССР стал второй по экономической мощи державой и сверхдержавой в военной области, особенно по численности армии. Даже после демобилизации, которая была более значительной, армия СССР превосходила армию США. Имея группировки в некоторых европейских государствах, Советский Союз испытывал трудности в построении отношений с местными властями, так как необходимого опыта организации взаимодействия за рубежом у него не было. Немаловажным фактором являлось и то, что СССР мог в то время рассчитывать только на силу, не имея в своем распоряжении каких-либо экономических рычагов.

География распространения советского влияния была значительно меньше сферы распространения американских интересов, но это влияние концентрировалось на важнейшем для Советского Союза направленииВосточной Европе, которая одновременно представляла интерес и для западных держав. Поэтому увеличившаяся после войны политическая дистанция между бывшими союзниками наиболее остро проявилась в Европе. Одним из основных объектов большой политики стала Германия. Первоначальное намерение держав совместно управлять этим государством до тех пор, пока немцы не смогут делать это сами, не было реализовано. Планы демилитаризации Германии также оказались неосуществленными. Немецкая военная поддержка очень быстро оказалась востребованной из-за противоборства сверхдержав. В то же время раскол Германии помог решить традиционную германскую проблему в европейской политике, ставшую причиной двух мировых войн — Германия лишилась своего доминирующего положения на континенте.

В работе был поставлен ряд проблемных вопросов, ответы на которые ищут ученые различных исследовательских направлений. Один из них относится к возможностям послевоенного сотрудничества между державами. Обобщенное в исследовании мнение базируется на теории о неизбежности конфликтов в мировой системе. Международное сообщество XX века, к сожалению, отличала не гармония во взаимоотношениях, а соперничество, поскольку в нем отсутствовала какая-либо центральная власть, обладавшая монополией на применение силы. Вторая мировая война дала пример сотрудничества великих держав, но оно стало возможным только благодаря наличию общей для всех угрозы в лице германского фашизма.

Вопрос о возможностях сотрудничества в мирное время волновал не только советскую, но и западную общественность. В США, например, более половины населения (по состоянию на середину 1945;го года) считало, что СССР можно доверять и с ним можно сотрудничать. Но все же преобладающей стала противоположная точка зрения. Для Советского Союза определяющими в этом смысле явились невыполненные вовремя обязательства по открытию второго фронта и подозрительные контакты западных держав с руководством гитлеровской Германии. В результате был сделан вывод о том, что в обеспечении собственной безопасности лучше всего полагаться только на свои силы.

Следует отметить, что в первый послевоенный период идеологический фактор в советской внешней политике не был преобладающим. Главная задача виделась в восстановлении страны. Однако это не означает, что СССР готов был отказаться от активности на международной арене, но его политика была строго ориентирована на важнейшие для него регионы. Поэтому он проявил готовность пойти на уступки Западу в Азии, на Ближнем Востоке, в Балканском регионе ради сохранения своих позиций в Восточной Европе.

Уступки Советского Союза западным державам были не малыми. Еще в 1941 году он проявил сдержанность в важных для Запада регионах в надежде на продолжение послевоенного сотрудничества. Этим же стремлением он руководствовался и в октябре 1944 года, когда довольно легко пошел на предоставление Великобритании свободы действий в Греции, получив взамен возможность контроля в Румынии, Болгарии и Венгрии. Речь идет о так называемом «процентном соглашении». В целом оно касалось тех стран Восточной Европы, к которым Великобритания проявляла особую заинтересованность. Дополнительно к этому в конце апреля 1945 года СССР инициативно поставил вопрос о Польше, являвшейся для него важным элементом в системе национальной безопасности.

В своем реальном выражении притязания Советского Союза к Восточной Европе являлись весьма ограниченными по сравнению с устремлениями западных держав в других регионах мира. Требования СССР оставались минимальными даже в то время, когда ставился вопрос о существовании выгодного для него режима в странах восточноевропейского региона. Западные державы неохотно уступали свои геополитические позиции.

Основной узел противоречий между державами после войны находился в Польше. Советские требования о контроле над этим государством были оправданы исторически. Польша являлась буфером перед западным миром, через территорию которой дважды в первой половине XX века осуществлялась военная агрессия. В то же время Великобритания не проявляла склонности поступиться своими интересами в этой стране, которые в свое время стали одной из основных причин ее вступления в войну с Гитлером. Дипломатическая борьба за доминантное положение в Польше особенно остро стала проявляться с лета 1944 года. Советское руководство сделало ставку на люблинскую группу, ограничив тем самым возможности прихода к власти лондонского правительства в эмиграции. В январе 1945 года в Польше власть перешла в руки сил, поддерживаемых Москвой. Следующим этапом распространения советского влияния стала правительственная реорганизация в Румынии в марте 1945 года. Интерес Советского Союза к этому государству был обозначен еще в самом начале Великой Отечественной войны в советскоанглийском договоре и реализован на основании соглашения, достигнутого в Ялте. Румыния отводилась под контроль СССР как бывший союзник Германии. Установлению лояльной Советскому Союзу власти в Болгарии способствовали традиционно дружественные отношения между двумя странами.

Советское присутствие в перечисленных государствах в первые послевоенные годы очень сложно отнести к началу реализации каких-либо долгосрочных планов, в том числе по их непременной советизации. Правительство СССР и здесь проявляло готовность к уступкам Западу, но уже ради окончательного решения «германского вопроса». Таким образом, проблема германского урегулирования и отношений с восточноевропейскими странами в советском представлении тесно переплелись и оставались взаимосвязанными вплоть до их полного разрешения. Идя навстречу пожеланиям западных держав, Советский Союз включил в правительства всех упоминавшихся стран прозападных политиков. Когда Лондон выразил сомнения по поводу запланированных выборов в Болгарии, СССР согласился с их переносом. Кроме этого, монархия в Болгарии сохранялась до осени 1946 года, а в Румынии еще дольше, до 1947 года.

По отношению к Венгрии и Чехословакии правительство СССР соблюдало достигнутые с западными державами договоренности, которые, как известно, значительно ограничивали свободу его действий в этих странах. Чехословакия, хотя традиционно и ориентировалась на Запад, проявила достаточно откровенное стремление к сотрудничеству с Советским Союзом, который много сделал для сохранения ее суверенитета. К тому же выборы в Чехословакии, состоявшиеся в мае 1946 года, показали довольно сильные позиции коммунистов, получивших 38% голосов. Примечательно, что к моменту проведения выборов советские войска в стране отсутствовали, они были выведены по договоренности с США в декабре 1945 года.

До начала 1947 года Венгрию возглавляло коалиционное правительство, избранное на свободных выборах осенью 1945 года, представительство коммунистов в котором первоначально было достаточно скромным. Стремление к установлению более жесткого контроля наметилось в 1947 году, когда Запад проявил нежелание учитывать советскую позицию в вопросах урегулирования германской проблемы.

Результаты анализа документальных материалов ставят под сомнение существование у советского руководства расчетов на установление выгодных ему политических режимов в Восточной Европе с использованием фактора военного присутствия. Предпочтительней, по нашему мнению, говорить о том, что пребывание советской армии в странах региона использовалось национальными политическими силами левой ориентации для удовлетворения своего стремления к власти и укрепления положения в правительственных структурах. Расчет на успех при этом строился на полной убежденности в лояльном отношении советского к повышению уровня коммунистического представительства в руководстве стран региона.

В пользу этой версии говорит и тот факт, что сразу же после окончания войны Советский Союз приступил к плановой мобилизации войск. Их численность к 1948 году была доведена до 2,8 млн. человек. Естественно, что и этого количества было достаточно для реализации более масштабных мероприятий на международной арене, чем контроль над Восточной Европой. В то же время численность советских армий, оказавшихся к концу войны за пределами национальных границ, была обусловлена потребностями военных операций по освобождению европейских государств от немецкой оккупации и в немалой степени зависела от запоздалого открытия Западом второго фронта. Вооруженные Силы СССР вынуждены были в одиночестве противостоять не только вермахту, но и армиям европейских государств, выступавших в союзе с Германией, в то время как союзники решали свои проблемы в Африке и на Ближнем Востоке. Таким образом, советскую военную группировку в Европе следует считать закономерным явлением, мощь которой являлась отчасти следствием пассивности западных держав в войне.

Усиление позиций СССР в Восточной Европе в большей степени было достигнуто уступками Западу в других регионах мира. Следствием договоренностей СССР, США, Великобритании и Франции стало не только процентное разделение Европы в 1944 году на сферы влияния, но и соглашение в отношении правительств Болгарии и Румынии, а также мирные договоры 1947 года. Несмотря на это, западные державы явно стремились к сохранению своих позиций в Восточной Европе, что во многом определило характер нараставшей конфронтации. Восточноевропейский регион стал для Запада основным средством дискредитации советской деятельности на международной арене. А поскольку в это время главным вопросом европейской политики являлся «германский вопрос», то взаимосвязь этих двух проблем явилась отражением исторического характера целой эпохи.

Советский Союз, выполнив обещания и обязательства перед западными державами, сосредоточился на укреплении влияния в приграничных с ним странах, будучи полностью уверенным в правомерности и обоснованности своих действий. Однако соглашения с Западом не давали СССР никаких преимуществ в Восточной Европе. Первым и достаточно серьезным испытанием предлагавшегося странам «народной демократии» пути социально-экономического развития стали свободные выборы.

Ситуация сложилась так, что в тех государствах, которые имели для Советского Союза наибольшее значение, позиции коммунистов оказались слабыми. Одно это положение ставит под сомнение обоснованность версии о том, что, начиная с первых дней войны, СССР стремился к созданию блока подконтрольных ему государств для будущего противостояния с Западом. Исторические факты военного времени свидетельствуют, что такие планы для Советского Союза были вполне достижимыми, если бы они действительно существовали. Эти же факты говорят и о том, что советское руководство надеялось на взаимовыгодное послевоенное сотрудничество с союзниками, а контрольные функции в Восточной Европе по праву воспринимало как заслугу за вклад в разгром Германии и освобождение народов от фашизма.

Если рассматривать первые послевоенные выборы в восточноевропейских государствах изолированно от общеконтинентальных проблем, то, естественно, можно говорить о том, что расклад политических сил в странах региона не соответствовал советским интересам. Но советское руководство спокойно воспринимало и допускало, например, победу крестьянских партий в Польше и Венгрии. Правительства большинства стран Восточной Европы после войны были сформированы на коалиционной основе, а в некоторых коммунисты вообще составляли меньшинство.

Запад в лице Соединенных Штатов в этот период пытался навязать СССР свое представление о том, какие правительства должны быть сформированы в Восточной Европе. Вполне понятно, что выполнение постоянно повышавшихся западных требований должно было иметь какие-то пределы. Несмотря на это, Советский Союз достаточно продолжительный период манипулировал между своими интересами и требованиями Запада.

Сложности в установлении отношений со странами Восточной Европы для Советского Союза заключались в том, что он не имел возможности оказать им экономическую помощь в таком объеме, в каком это делали Соединенные Штаты в Западной Европе. Кроме того, страны восточноевропейского региона не считали, что государства капиталистического мира представляют для них какую-либо угрозу. В этой связи и вопрос о военных гарантиях рассматривался ими несколько в ином ракурсе. От совокупности этих и многих других факторов зависела степень поддержки политики Советского Союза в странах «народной демократии». В этой связи в исследовании мы обращаемся к теме советского влияния на формирование политической ориентации стран Восточной Европы. Проведен анализ мнений авторитетных исследователей, и обозначена собственная точка зрения. Так, в соответствии с одной из позиций главным фактором формирования режимов «народной демократии» признается советское давление. На этой основе страны Восточной Европы делятся на три группы в зависимости от уровня поддержки советских мероприятий со стороны национальных общественно-политических сил. Такой подход, по нашему мнению, вполне оправдан при рассмотрении узких проблем, относящихся, например, к становлению внутриблоковых связей. Но он не дает возможности в полной мере учитывать влияние внешних факторов, а они имели немаловажное значение и сильно воздействовали на политику давления со стороны СССР. Кроме того, не учитываются и чисто прагматические соображения руководства стран Восточной Европы, вытекавшие из практики их взаимодействия с Советским Союзом в предыдущий период.

Имеется в виду прежде всего то обстоятельство, что ряд государств Восточной Европы подпадали под действие международных правовых норм, и их участие в жизни континента полностью зависело от решений на уровне всех великих держав. К таким странам относятся бывшие союзники Германии — Венгрия, Румыния и Болгария. На наш взгляд, при рассмотрении вопросов, связанных с периодом становления режимов в Восточной Европе, нельзя не учитывать также факт наличия или отсутствия правительств в эмиграции, их политическую активность. Что касается прагматических расчетов, то здесь подразумевается осознание руководством стран Восточной Европы роли СССР в определении их послевоенных границ. Этот фактор обладал способностью влиять на политические приоритеты любой внутренней общественно-политической силы.

Ситуация в Восточной Европе претерпела серьезные изменения в 19 471 948 годах. Коалиционные правительства распались, оппозиционные партии потеряли политическую независимость. Одновременно на СССР лег груз ответственности за экономику стран Восточной Европы. С конца 40-х годов она стала строиться по советскому образцу. Для координации деятельности в экономической области был создан СЭВ. Следует отметить, что в этом плане Советский Союз действовал по общепризнанным стандартам внешней политики, характерным для всех развитых государств. США также экспортировали свой капитализм в подконтрольные страны. Занимаясь реорганизацией внутренней жизни стран «народной демократии», СССР преследовал достижение своих внешнеполитических целей в урегулировании германской проблемы. Поэтому постепенно с его стороны стали возрастать требования к партнерам по региону с позиции лояльности к своей политике на международной арене.

Общее обострение обстановки в это время во многом было обусловлено усилившимися разногласиями между державами в подходах к решению «германского вопроса». Первые признаки их проявления наметились еще после ялтинской встречи, когда западные державы резко изменили отношение к проблеме целостности германского государства. Впрочем, в этом отношении Запад также не имел единства взглядов. Но главное заключалось даже не в этом. Концептуальные подходы всех держав к проблеме германского урегулирования были настолько различными, что с самого начала обозначили конфронтационный характер их взаимоотношений. Общим было стремление сделать Германию демилитаризованным государством со средним для Европы уровнем экономического развития, но пути достижения этой цели оказались взаимонеприемлемыми для всех сторон.

Соединенные Штаты видели будущее государственное устройство Германии как федерации, СССР выступал за сильное центральное правление в стране, Франция пыталась соединить оба варианта, лишь бы затормозить национальное развитие Германии. Великобританию вообще в этот период в большей степени беспокоили ее средиземноморские проблемы.

Для Советского Союза вопрос о том, какой быть Германии, прежде всего имел экономическое значение, поэтому сильная власть требовалась как рычаг для получения более крупных репараций. Кроме того, советская оккупационная зона была значительно меньше трех западных зон. Вполне возможно, что с помощью центрального правительства в Германии советское руководство рассчитывало на участие в жизни и судьбе всей страны, заслужив это право военными достижениями. В то же время в политике СССР по «германскому вопросу» сразу же наметились противоречия. Одновременные требования по установлению центральной власти и жесткость в вопросах о репарациях оказались несовместимыми с расширением политического влияния. Решение в Потсдаме о том, что СССР будет полностью получать репарации с восточной части Германии, на наш взгляд, явилось подтверждением достигнутого ранее соглашения о сферах влияния, которое с этих пор распространялось и на Германию.

Ограничив возможности удовлетворения экономических потребностей СССР Восточной Германией, западные державы тем самым определили и сферу распространения его политических интересов. Наиболее значимым событием в этом направлении стало создание в апреле 1946 года СЕПГ. Запад достаточно спокойно отреагировал на советские усилия по реорганизации политической структуры в восточной зоне оккупации, и на это имелись причины экономического характера. Англичане быстро просчитали экономические и политические выгоды Великобритании. Еще У. Черчилль, будучи премьер-министром, отвергая размеры репараций Советскому Союзу, ратовал за скорейшее развитие Рура, как главного промышленного региона Германии, находившегося к тому же в английской зоне. Этим преследовалось две цели: снизить расходы британской экономики на восстановление Германии и не допустить ослабления Германии перед лицом СССР. К тому же Западной Германии уже была предопределена роль буферного государства в наметившемся противостоянии с Советским Союзом.

Если оценивать западную политику в целом по отношению к «германскому вопросу», то главные подходы к ее реализации тоже не были лишены противоречий. Речь не идет о разногласиях между США, Великобританией и Францией, вопрос касается принципиальной позиции и связан со стремлением ограничить экономические устремления Советского Союза. Объясняя, в частности, свое решение о прекращении выплаты репараций СССР из западных зон, державы указывали, что это препятствует организации централизованного управления Германией как политическим и экономическим субъектом. В то же самое время они откровенно настаивали на сохранении разделенных германских государств.

Таким образом, экономические причины стали одним из основных факторов нерешаемости «германского вопроса» и той основой, на которой начали формироваться внешнеполитические приоритеты великих держав. Их направления для Советского Союза совершенно очевидны. Это восточная зона оккупации в Германии и Восточная Европа.

Влияние экономического фактора на стремление советского руководства укрепить политические позиции в странах подконтрольного региона выходили за рамки вопроса о послевоенных репарациях. Дальнейшее развитие он получил во время действия договора по ленд-лизу и после введения «плана Маршалла». Президент Г. Трумэн с самого начала скептически относился к возможности построения нормальных отношений между США и СССР. Использование экономических рычагов воздействия на Москву началось уже в мае и усилилось в августе 1945 года, когда резко сократилась экономическая помощь. Так выражалось недовольство политикой Советского Союза в Восточной Европе. Одновременно ужесточилась и кредитная политика США в отношении восточноевропейских государств. Для сравнения необходимо отметить, что с середины 1945 по середину 1947 года западноевропейские страны получили от США займов и кредитов на 7,4 млрд. долларов. В то же время на Восточную Европу пришлось всего 440 млн. долларов. Одна только Великобритания получила американской помощи в десять раз больше, чем все восточноевропейские страны вместе взятые — 4,4 млрд. долларов.

Таким образом, Соединенные Штаты дифференцированно подходили к оказанию помощи в зависимости от политической ситуации в той или иной стране. Болгария и Румыния, например, вообще были проигнорированы. Осенью 1946 года прекратилась поддержка Чехословакии. Все это способствовало ориентации восточноевропейских государств на Советский Союз. Разумеется ни СССР, ни странам Восточной Европы нечего было ожидать и от «плана Маршалла». В целом этот план не предполагал какого-либо увеличения экономической помощи. Даже страны Западной Европы в 1945;1947 годах получали от США больше, чем в период с 1948 по 1951 год.

По существу он предполагал изменение не размеров поставок, а их организации. Если раньше американские товары поступали в Европу часто, но мелкими партиями, то теперь стали доставляться реже, но в большем количестве.

Свою роль в концентрации внимания великих держав к подконтрольным регионам сыграл также вопрос о границах. Согласившись в Потсдаме с расширением территории Польши до линии по Одеру-Нейсе, западные державы постоянно подчеркивали, что это решение не является окончательным. Такой постановкой вопроса им удалось укрепить позиции в своих оккупационных зонах. Перед СССР в этом отношении возник выбор между усилением влияния в Германии или Польше. Естественно, предпочтительней оказался последний вариант.

Так, шаг за шагом «германский вопрос» начинал определять приоритеты и основные направления политики великих держав на международной арене, а сама Германия превратилась в то политическое пространство, на котором регулировались отношения как между державами, так и внутри каждого из образовавшихся блоков, делались уступки, достигались компромиссы, искались выходы из кризисных ситуаций.

В мае-июне 1948 года наметилась вероятность сохранения двух германских государств на длительную перспективу. В то же время Советский Союз не терял надежды на недопущение полной экономической интеграции Западной Германии в западное сообщество. Для этого, кроме реализации собственного плана внешнеполитических мероприятий, требовалась не только поддержка политики СССР со стороны восточноевропейских партнеров, но и такое поведение в международных делах, которое не давало бы Западу поводов выдвинуть встречные обвинения в его адрес в нарушении достигнутых договоренностей и активизировать на этой основе процесс западноевропейской консолидации.

Для Советского Союза ситуацию осложняло нестабильное положение в странах Восточной Европы и несвоевременные внешнеполитические амбиции югославского руководства. Стремление Югославии именно в это время заняться конфедеративным устройством балканского региона, полностью взять под свой контроль Албанию и оказать поддержку греческим коммунистам сводило на нет все советские усилия, направленные на возврат переговоров по Германии в контролируемое русло. В смысле солидарности мнений Запад имел преимущества, поэтому медленно, но уверенно продвигался к поставленной цели о включении Западной Германии в свое экономическое пространство.

Конфликт с Югославией традиционно оценивается в исторической литературе как результат идеологических противоречий, в частности, в вопросах выбора путей построения социализма. В этом смысле нам представляется, что в тот период на место Югославии можно было бы поставить и другие государства. В конце 40-х годов советский вариант развития не являлся общепризнанной концепцией строительства социализма, фактически он не стал таковым и в последующий период. Рассмотрение конфликта в совокупности с вопросами большой европейской политики дало возможность выделить внешнеполитические факторы, которые могли оказать самостоятельное воздействие на мотивы и причины решений в отношении Югославии. На наш взгляд, они имели непосредственную связь с теми событиями, которые развивались в области урегулирования германской проблемы.

В результате одновременного воздействия ряда внутренних и внешних факторов советская политика оказалась в кризисном положении, западные государства ее не поддерживали, а восточноевропейские партнеры не понимали. Для корректировки всего внешнеполитического курса требовались не только кардинальные решения о построении отношений с Западом и Восточной Европой, но и время. Берлинская блокада создала возможность для политических маневров. Но она не смогла предотвратить образования западногерманского государства, ускорила организационное становление НАТО и вызвала в качестве ответной реакции экономические санкции Запада в отношении Восточной Германии. В ходе последующих переговоров и взаимных уступок в мае 1949 года удалось достигнуть компромиссного решения по Западному Берлину. Сразу же после этого была образована ФРГ, а в октябре — ГДР.

Сравнительный анализ развития «германского вопроса» во взаимосвязи с эволюцией взаимоотношений между великими державами показывает, что в 1945;1946 годах они в большей степени концентрировались на урегулировании положения в самой Германии и в Восточной Европе. К концу этого периода Советскому Союзу удалось укрепить свое положение в восточноевропейском регионе с помощью внутренних политических сил. Для того чтобы выяснить мотивы действий советского руководства в последующие два года, т. е. в 1947;1948 годах, необходимо прежде всего определить, чем руководствовался Запад в противодействии советским инициативам.

Анализ зарубежной историографии свидетельствует о том, что Восточная Европа как геополитический регион не имела для США особого стратегического значения. В то же время уроки Второй мировой войны способствовали формированию представления об опасности постепенного наращивания мощи и распространения влияния, основанного на идеологических принципах построения внешней политики. В этом смысле в американском понимании Советский Союз представлял не меньшую угрозу, чем нацистская Германия, поэтому основная задача виделась в территориальном ограничении распространения коммунистической идеологии. К этому прибавилась неспособность западноевропейских государств самостоятельно решать свои проблемы.

Во время войны консолидирующие функции в сообществе стран Западной Европы выполняла Великобритания. После войны состояние британской экономики было кризисным, ухудшилось положение в колониях. Поэтому считалось, что без американского присутствия на континенте СССР обладает возможностями распространить свое влияние от своих западных границ до побережья Атлантики. Такие прогнозы обусловили появление плана Маршалла" и создание НАТО. Впрочем, нет оснований утверждать, что политические решения в США в рассматриваемое время принимались в обстановке полного согласия и взаимопонимания внутриполитических сил. Противников сотрудничества с СССР было столько же, сколько и сторонников, причем последних представляли достаточно влиятельные деловые круги. То же самое относится к вопросу об отношениях к Восточной Европе. К тому же американская экономика, хотя и отличалась стабильностью, не могла взять на себя полностью груз европейских проблем. Примечательно в этой связи, что мероприятия по «плану Маршалла» одобрялись конгрессом и реализовывались только при условии, что западноевропейские страны большую долю ответственности по своему экономическому и военному развитию брали на себя.

Советская внешняя политика в отношении стран Восточной Европы первоначально исходила из концепции национальной безопасности. Главным направлением внешнеполитической деятельности являлось достижение такого положения, при котором исключалась бы возможность агрессии со стороны любого европейского государства. В первую очередь это относилось, конечно, к Германии. Наряду с этим в Советском Союзе, как и в США, возобладала политика недоверия бывшим союзникам. В результате изменилось и отношение к восточноевропейскому региону, который стал выполнять функцию идеологического барьера между СССР и Западом.

В рассматриваемое время Советский Союз уже не мог изолироваться от внешнего мира и замкнуться в своих границах. Для полноправного участия в международных делах ему необходимо было дополнительное внешнеполитическое пространство. Таким пространством являлась Восточная Европа. Поэтому все, что предпринималось в рамках решения «германского вопроса», непременно отражалось на взаимоотношениях со странами «народной демократии».

В общей истории XX века исследуемый нами период не относится к эпохе значительной напряженности между Востоком и Западом, в обоих блоках происходили процессы консолидации внутриблоковых сил. Это стало основной причиной выбора этого периода для анализа — именно это время наиболее ярко отражает взаимосвязь подходов к решению «германского вопроса», вокруг которого строилась вся международная политика в Европе, и характера построения отношений со странами восточноевропейского региона.

Анализ позволил сделать определенные выводы и высказать некоторые версии. Например, в военные годы мы не увидели взаимосвязи между планами противодействия германской агрессии и стремлением к созданию какого-либо антизападного блока. По нашему мнению, не просматривается взаимосвязь с такой целью и периода становления политических режимов в странах Восточной Европы после их освобождения Красной Армией. Нет сомнений в том, что Советский Союз был заинтересован в судьбе восточноевропейского региона, но не больше, чем его союзники по антигитлеровской коалиции, в частности, Великобритания. Интерес СССР к региону представляется оправданным, как и устремления западных держав к тем странам Европы, которые они освобождали от немецко-фашистской оккупации. В этой связи нам представляется неверной точка зрения, что Советский Союз занял определяющие позиции в Восточной Европе в ущерб интересам своих союзников.

Германский вопрос" в работе рассмотрен как бы в двух измерениях: как самостоятельная проблема и как фактор, определявший внешнюю политику СССР и в отношении западных держав, и стран Восточной Европы. Его анализ начат с военных лет, как и рассмотрение вопроса о становлении отношений с восточноевропейскими государствами, и в дальнейшем распределен по отдельным периодам. На этом фоне выделены конкретные этапы в решении «германского вопроса», которые отличались реальной возможностью достижения компромисса между союзниками, но не были использованы. С учетом новых материалов освещены предпосылки, причины и последствия берлинских кризисов. Показан процесс принятия соответствующих решений советским партийно-правительственным руководством. Трактовка основных положений, связанных с Берлинским кризисом конца 40-х и 50-х годов строилась с учетом взаимосвязи этих событий с процессом формирования отношений Советского Союза со странами «народной демократии». При рассмотрении берлинских кризисов мы не стали искать причины за пределами европейского континента, а попытались обосновать их возникновение советским стремлением упрочить свои позиции в восточноевропейском регионе и одновременно показать Западу готовность к самым решительным действиям против любых посягательств на зону влияния СССР.

Встреча глав великих держав в Женеве в июле 1955 года и совещание министров иностранных дел, состоявшееся там же осенью 1955 года, показаны в контексте новых советских предложений по проблеме германского урегулирования в их взаимосвязи с подходами к построению общей системы безопасности в Европе. Выделены причины, в силу которых Советский Союз в это время делал ставку на сохранение разрозненной Германии. Отдельные из этих причин находились в тесной взаимосвязи с восточноевропейской политикой СССР. Такой подход позволил лучше понять, почему в рассматриваемый период по «германскому вопросу» не было достигнуто компромиссное решение, а тенденция ослабления напряженности в международных отношениях не получила развития.

Оценка результатов женевских переговоров в целом дала возможность сделать вывод, что великие державы остановились на том положении в развитии «германского вопроса», которое на данный момент устраивало обе стороны. В то же время, по крайней мере, с советской стороны не был учтен фактор воздействия германской проблемы на общий уровень состояния отношений внутри каждого из образовавшихся блоков. Достигнутое относительное равновесие в расстановке сил в Европе и наметившаяся стабилизация в глобальном противостоянии породила в отдельных странах Восточной Европы демократические процессы, ориентированные на достижение суверенитета, независимости и утверждение национального самовыражения на международной арене.

Особенно остро эти процессы проявились в Польше и Венгрии, история которых изобилует примерами борьбы за национальную независимость. Однако в данном случае советское присутствие и вообще внешний фактор не являлись первопричиной народного возмущения. Экономика этих стран испытывала серьезные трудности, к тому же в 1956 году в обоих государствах происходила смена партийного руководства, что создавало в обществе атмосферу ожиданий и неуверенности. Если Восточная Германия и Чехословакия относились к государствам с развитой промышленностью, а Болгария и Румыния отличались преобладанием сельскохозяйственного производства, то Польша и Венгрия являлись аграрно-промышленными странами. Соотношение капиталовложений между двумя отраслями не было отрегулировано, поэтому правительству зачастую приходилось жертвовать интересами то одной, то другой сферы экономического развития. Не последнюю роль сыграл и югославский фактор. Несмотря на потепление отношений с СССР, Югославия продолжала придерживаться независимой политики.

Выступление польских рабочих стало следствием экономических причин, они требовали повышения зарплаты и снижения цен. Отношение к В. Гомулке как политическому лидеру было неоднозначным, по-разному оценивались его взгляды на роль партии в жизни общества. Тем не менее, советское руководство не стало препятствовать его избранию на высший пост в партийной иерархии. Надежды оправдались, В. Гомулка смог стабилизировать обстановку и объединить страну.

В Венгрии ситуация была сложнее. Венгерское партийное руководство установило в стране очень жесткие порядки, для корректировки которых потребовалось советское вмешательство. М. Ракоши был отправлен в отставку, но его преемник Э. Гере был в глазах общественности фигурой не менее одиозной. Для нормализации положения в стране был восстановлен в партии и в должности бывший премьер-министр И. Надь, который предпринял попытку не только изменить политическую структуру, но и статус государства. Чтобы сохранить Венгрию в составе содружества и обеспечить неизменность расстановки сил в Европе, достигнутой в процессе решения «германского вопроса», потребовались применение силы и новая смена партийного руководства.

Ситуация в Восточной Европе могла иметь пагубные последствия для положения на всем континенте. Это осознавали в Москве и понимали в столицах западных держав, чем и объясняется факт невмешательства последних в венгерские события. Для Запада, как и для СССР, важнее было поддержать сложившееся положение, опиравшееся на уровень развития «германского вопроса», которого он достиг к середине 50-х годов. Восточноевропейская общественность в свою очередь убедилась в том, что ожидать реальной поддержки от западного сообщества не приходится.

В то же время события осени 1956 года не могли не отразиться на общем положении в Европе и на политике великих держав. Она нуждалась в изменении, но для этого необходимо было активизировать «германский вопрос». Уже через год проблема германского урегулирования приняла острые формы, чреватые расширением конфликта между Западом и Востоком.

С учетом поставленных перед исследованием задач развитию событий в Польше и Венгрии в работе уделено внимание только в тех пределах, которые позволяют раскрыть их сущность и основную направленность. Акцент сделан на сопоставлении и анализе внутренних и внешних факторов этих событий. К первым отнесены состояние власти в восточноевропейских странах и неудовлетворенность общества проводившейся социальной и экономической политикой, ко вторым — деятельность Советского Союза в отношении стран «народной демократии», формы и методы его воздействия на обстановку в регионе и их зависимость от состояния германских дел на континенте. Это позволило проследить динамику принятия советским руководством внешнеполитических решений, выявить причины отказа от своей же концепции построения международных отношений, выдвинутой на XX съезде партии, и возврата к силовому варианту наведения порядков в зоне своей ответственности. В итоге установлено, что политическая ситуация внутри социалистического содружества в середине 50-х годов свидетельствовала о кризисном состоянии сложившихся отношений между СССР и Восточной Европой, которые представляли потенциальную опасность разрушения созданной модели межгосударственного взаимодействия. Преодоление разногласий с руководством восточноевропейских государств и достижение компромисса с общественностью региона потребовали использования испытанных механизмов регулирования отношений со своими союзниками. Это стало одной из основных причин появления новых советских инициатив в «германском вопросе» в конце 50-х годов. В дальнейшем они получили самостоятельное развитие и обусловили возникновение второго Берлинского кризиса, завершившегося возведением стены. Став реальным препятствием на пути восточногерманских беглецов, она в то же время явилась разграничителем сфер ответственности великих держав. Берлинская стена не вызвала ожидавшейся европейским обществом негативной реакции со стороны западных держав, которые тем самым подтвердили границы распространения советского влияния на континенте, что, собственно, и требовалось советскому руководству. СССР получил дополнительные гарантии своих контрольных полномочий в Восточной Европе. Для нее в последующий период отводилась роль поддержки стратегического курса советской внешней политики. Дополнительной ценой этой поддержки и одобрения любых инициатив было предоставление партийно-правительственной элите государств содружества всей полноты внутренней власти, для сохранения и упрочения которой она приступила к формированию соответствующих ее конъюнктурным устремлениям режимов.

По результатам рассмотрения процесса формирования власти в странах Восточной Европы и характера их взаимоотношений с Советским Союзом в преломлении к мероприятиям, проводившимся в рамках решения германского вопроса", появилось несколько вариантов классификации стран Восточной Европы. Они зависят от того, какие принципы брались за основу их разделения на группы: приемлемость советской политики, поддержка советских внешнеполитических инициатив, зависимость от СССР, направление экономического развития и т. д. При этом следует отметить, что состав групп не был постоянным на протяжении исследуемого периода, также как и границы между группами не являлись препятствием для их качественного изменения.

Если брать за основу принцип поддержки политики Советского Союза в восточноевропейском регионе, то сразу же после войны ее уровень был наиболее высоким в Болгарии, Чехословакии, Югославии и Албаниив Польше, Румынии и Венгрии — значительно меньшим. Но такая градация изменялась по мере того, как внутренние коммунистические силы утверждались во властных структурах. Поэтому в 50-х годах Польшу и Венгрию лучше относить к пограничным государствам между названными группами. В конце 40-х годов во вторую группу перешла Югославия, а в 50-х годах — Албания.

В распределении стран по их отношению к советской внешней политике в европейском масштабе определенную роль играл фактор страха перед возможностью возрождения Германии. Его влияние сохранялось до середины 50-х годов, а в некоторых странах — еще дольше. Для Советского Союза это стало одной из причин совмещения германской и восточноевропейской проблем в одном политическом поле. Наиболее ощутимым этот фактор был в Польше и Чехословакии, здесь его действие поддерживалось до конца исследуемого периода. В остальных государствах он проявлялся в меньшей степени. Без его учета советские внешнеполитические инициативы, помимо Польши и Чехословакии, активно поддерживались Болгарией. Югославия, Венгрия и Румыния относились к ним пассивно, а иногда и без должного понимания. Особенно ярко это проявилось со стороны Югославии.

Фактор зависимости имел не для всех стран одинаковое значение, к тому же со временем, по мере поэтапного продвижения к урегулированию германской проблемы, его действие видоизменялось. Наиболее характерным он являлся для Польши и Чехословакии, в меньшей степени — для Венгрии и Албании. С середины 50-х годов его значение возросло в Восточной Германии.

В первой половине 50-х годов Советский Союз стал активнее использовать организационные структуры восточноевропейского региона: СЭВ, а затем и ОВД. Акцент с его стороны делался на утверждение лидерства в социалистическом содружестве, что явно было обозначено на ноябрьском 1957 года совещании представителей коммунистических и рабочих партий. Советскому руководству удалось к этому времени добиться такого положения, при котором роль СССР в решении главных вопросов большой политики признавалась доминирующей всеми странами Восточной Европы. Взамен их руководство получило свободу действий во внутренних делах и в тех внешнеполитических сферах, которые отвечали их национальным интересам.

В целом можно говорить о том, что к концу 50-х годов странам Восточной Европы была предоставлена большая свобода действий в отношениях с Советским Союзом при сохранении тесных политических, экономических и военных связей. Немаловажное значение имело и то обстоятельство, что большинство коммунистических руководителей все еще нуждалось в советской поддержке. Их власть в тот период была еще не настолько крепкой, чтобы они могли проявлять полную независимость от СССР.

С учетом всех обстоятельств к концу исследуемого периода классификация стран Восточной Европы по признаку их приверженности советской политике претерпела изменения. К числу наиболее преданных партнеров по степени убывания относились ГДР, Болгария, Чехословакия, Польша. Их преданность сочеталась с разным уровнем зависимости. В. Ульбрихт, например, проявляя экономическую заинтересованность в связях с.

СССР, серьезно опасался последствий наметившегося сближения Советского Союза с Западной Германией. Руководство других стран хорошо усвоило уроки 1956 года в том плане, что либерализация режима должна носить ограниченный характер. В этом смысле они придерживались соблюдения двух обязательных ограничений, которые гарантировали им сохранение властных полномочий: во-первых, не ставить под сомнение участие в Организации Варшавского Договораво-вторых, не допускать существования в общественно-политической системе более одной партии.

Венгрия по сравнению с другими странами Восточной Европы после стабилизации положения в обществе постепенно перешла на самый либеральный курс во внутренней политике, но на международной арене она стремилась демонстрировать лояльность советской внешнеполитической стратегии. Все же ее предпочтительней отнести ко второй группе стран вместе с Румынией и Албанией, которые отличались большей самостоятельностью, хотя и не в такой степени, как Югославия. На примере этих стран хорошо просматривается отсутствие взаимосвязи между внутренней политикой и зависимостью от СССР. Румыния во внутренней жизни проводила, пожалуй, самый догматический курс, а во внешних отношениях являлась более независимой, чем другие государства региона. Несмотря на это, советское руководство могло полностью рассчитывать на румынскую поддержку в решении наиболее значимых международных вопросов. Именно это стало основанием для вывода из страны советских войск в 1958 году.

Классификация государств Восточной Европы представляет интерес с той точки зрения, что в зависимости от этого получают оценку и долгосрочные планы советского руководства по отношению к тем или иным странам. Вряд ли можно говорить, например, о каких-либо конкретных намерениях сразу же после войны применительно к тем государствам, судьбу которых еще предстояло решать совместно с США, Великобританией и Францией. Во многом она зависела и от решений «германского вопроса». В политике СССР он имел ключевое значение и, как известно, советское руководство строго придерживалось соглашений, достигнутых в Ялте и Потсдаме.

Проведенный в работе анализ позволил сделать периодизацию активности советской политики в Восточной Европе. Она соответствует наиболее значимым этапам решения проблемы германского урегулирования. В годы войны отношения с восточноевропейскими странами целиком зависели от результатов военных операций, советские позиции формировались по мере их освобождения от немецкой оккупации. При этом руководство СССР проявляло стремление учитывать интересы и потребности западных союзников в надежде на создание основ перспективного сотрудничества. В это время «германский вопрос» стал первостепенным объектом политического планирования, великие державы определяли взаимоприемлемые пути и способы его решения в послевоенный период. Этой цели было подчинено создание Европейской консультативной комиссии, которая с начала 1944 года приступила к разработке вопросов, связанных с урегулированием германской проблемы.

С 1945 по 1952 год напряженность в решении «германского вопроса» нарастала с периодическими колебаниями в зависимости от характера и объемов взаимных уступок со стороны великих держав. По отношению к восточноевропейской политике Советского Союза данный период можно разделить на две части. В 1945;1947 годах в Восточной Европе происходили относительно сбалансированные процессы экономического восстановления, формировались органы власти, намечались ориентиры политических курсов.

За это же время в сфере решения «германского вопроса» наметились достаточно серьезные противоречия между союзниками, которые усиливались по мере обсуждения различных вариантов урегулирования положения в Германии. Главным следствием этого периода следует считать тенденцию сохранения двух германских государств, получившую развитие в последующие годы. Узловым моментом явилось создание СЕПГ, что непосредственным образом влияло на советскую политику в Восточной.

Европе. Это влияние выразилось прежде всего в создании политической основы для новой власти в странах региона.

С 1948 года ситуация вокруг «германского вопроса» начала накаляться и достаточно быстро стала самой опасной за весь исследуемый период, сохраняясь в таком состоянии до окончания первого Берлинского кризиса. Центральной проблемой этого периода был процесс интеграции Западной Германии в западноевропейское сообщество. Он оказал воздействие на советскую политику в подконтрольном ему регионе. С 1948 по 1952 год наблюдалось значительное расширение сфер сотрудничества, усиливались экономические связи, разрабатывались модели дальнейшего развития. Все эти меры были обусловлены еще и тем, что к концу этого периода развитие «германского вопроса» изменило соотношение сил в Европе в пользу Запада, в том числе за счет предпринимавшихся западными державами усилий по воссозданию германских вооруженных формирований.

Период 1953;1956 годов характеризуется новым поиском компромиссных вариантов решения «германского вопроса» в относительно спокойной международной обстановке в Европе. В это время были приняты наиболее значимые решения, которые определили характер внешнеполитической деятельности обеих сторон на несколько десятилетий вперед. «Германский вопрос» стал определять уровень конфронтации на континенте, регулировать межгосударственные и внутриблоковые отношения.

Динамика развития «германского вопроса» в этот период не давала советскому руководству поводов беспокоиться о каких-либо серьезных отклонениях в политике подконтрольных ему государств, поэтому страны восточноевропейского региона получили большую самостоятельность при одновременном ослаблении советских контрольных функций.

Это стало одной из причин распространения в Восточной Европе демократических настроений и обусловило возникновение процессов, направленных на укрепление суверенитета и независимости государств в международных делах. Эти процессы представляли угрозу нарушения баланса сил в рамках системы безопасности, созданной великими державами.

В течение следующего периода, в 1957;1958 годах, Советский Союз принял ряд мер по усилению влияния в регионе. В этих целях усилились его контрольные полномочия, стали шире использоваться возможности региональных организаций (СЭВ и ОВД). Чтобы окончательно утвердить свое лидерство и сделать невозможным разрушение восточноевропейской структуры общей системы безопасности в Европе, СССР пошел на активизацию «германского вопроса» и использование его потенциала для полной стабилизации положения в Восточной Европе. Возможности «германского вопроса» можно было использовать, но опасно было менять распределение сфер влияния между державами. Это отвечало интересам обеих сторон в глобальном противостоянии между Востоком и Западом, поэтому западные державы проявили сдержанность по отношению к мероприятиям СССР в подконтрольном ему регионе с 1958 по 1961 год, в том числе и разделению континента Берлинской стеной. К концу исследуемого периода Советский Союз добился такого положения, при котором проблемы большой международной политики, подпадавшие под влияние «германского вопроса», стали его исключительной прерогативой, его деятельность на международной арене выражала с этих пор общие для всей социалистической системы взгляды.

Поэтапное рассмотрение советской восточноевропейской политики в ее взаимосвязи и взаимозависимости с «германским вопросом» дало возможность говорить о том, что после победы над Германией великими державами была создана такая система, в которой каждому европейскому государству определялось конкретное место и отводилась конкретная роль. В этом заключалась, с одной стороны, надежность, с другой — зыбкость и непрочность ялтинско-потсдамского фундамента построения международных отношений. Вся система держалась на реальном существовании германской проблемы, ее политическом потенциале, поэтому и рухнула сразу же после того, как эта проблема была разрешена. Любое стремление нарушить конструкцию, сменить положение объекта на статус субъекта большой международной политики приводило к конфликтам и кризисам. В то же время это стремление зависимых государств было исторически обусловлено и закреплено нормативной международной правовой базой. Это обстоятельство следует, видимо, относить к внутренним противоречиям системы. Они вынуждали государства-гиганты использовать порой жесткие средства для сохранения своего доминантного положения в отведенных регионах. Такой вывод признается оправданным в силу того, что основные мотивы и характерные особенности кризисных проявлений в отношениях между государствами на востоке и на западе Европы имеют одну и ту же природу. В этом убеждают прежде всего результаты резких и непоследовательных шагов руководства Советского Союза во внешней политике, несовместимых с национальными интересами. В результате этих мероприятий прекратила существование ГДР, исчезла стена, разрушилась система и распался СССР.