Политика советского государства по отношению к мусульманскому духовенству в Татарстане в 1920-1930-е гг

В последнее десятилетие значение религии в российском обществе сильно возросло. Это связано с рядом политических, социально-экономических и духовных преобразований в стране, которые сняли идеологические барьеры на пути религиозной свободы. Демократизация жизни стала стимулом к возрождению вероI исповедных традиций и обычаев народов России. Элементами новых стандартов в государственно-религиозных отношениях стали возвращение верующим культовых зданий, снятие ограничений с деятельности религиозных общин, принятие новых законов о свободе совести и религиозных объединениях и др.

Все это, в свою очередь, способствовало активизации научных исследований в области истории государственно-религиозных отношений. Появились новые подходы в изучении истории конфессий, значения религии в обществе. Поэтому сегодня, когда религиозные деятели и организации становятся важным субъектом общественно-политической жизни страны, крайне важно обратиться к прошлому опыту сосуществования власти и религии, а именно к советскому периоду этих взаимоотношений.

В этой связи актуальным представляется изучение политики советского государства в отношении мусульманского духовенства. Советский период в развитии ислама до сих пор вызывает неоднозначную оценку. С одной стороны, религия в эту эпоху основательно утратила свой потенциал, с другой — консервация мусульманских устоев в сознании их носителей стала основой «исламского возрождения» 1990;х гг. в России. Отрицать существование в советское время мусульманского образа жизни, наличие квалифицированных кадров духовенства и института мусульманского образования было бы значительной ошибкой. Здесь необходим взвешенный подход и глубокий анализ тех процессов, которые происходили в советском мусульманском обществе и привели его к деформации.

Первые два десятилетия советской власти имели негативное значение для развития российского ислама. В 1920;1930;е гг. были разрушены мусульманские институты образования, духовенства, религиозной организации. Несмотря на это, мусульманское духовенство продолжало деятельность в обществе, направив усилия на сохранение сложившихся мусульманских традиций.

Изучение государственно-исламских отношений в 1920;1930;е гг. позволяет проследить корни многих негативных моментов «исламского возрождения». Прежде всего, это проблемы нехватки кадров духовенства и их профессионализма, порожденные значительной утратой потенциала мусульманской уммы в СССР. Кроме того, проблема создания объективной картины взаимоотношений власти и мусульманского духовенства советской эпохи представляется очень важной для понимания общественно-политических процессов в СССР в целом.

Несмотря на актуальность и научную значимость, вопросы политики советского государства в отношении мусульманского духовенства в Татарстане в рассматриваемый период мало разработаны. До сих пор отсутствуют какие-либо полные исследования взаимоотношений власти и мусульманских институтов не только в региональном срезе, но и в целом по России. Однако попытки изучения данной проблемы были предприняты. В целом необходимо согласиться с традиционной периодизацией историографии проблемы, в которой обычно выделяются такие этапы: 1917;1930;е гг., 1950;е — конец 1980;х гг., начало 1990;х гг. по наши дни.

Характеризуя литературу периода 1920;х гг. необходимо отметить, что она была направлена, прежде всего, на решение практических задач антирелигиозной пропаганды. Исходя из этого, проблема сводилась только к борьбе с «реакционI ным духовенством», «панисламизмом», «религиозным дурманом». Методологической основой в этом отношении стали работы В. И. Ленина: «Социализм и религия», «Классы и партии в их отношении к религии и церкви», «Либералы и клерикалы», «Духовенство на выборах и выборы с духовенством», «Духовенство и политика», «Об отношении рабочей партии к религии», «О значении воинствующего материализма».1.

Поток антирелигиозной литературы стимулировали также решения съездов партии. Резолюция XIII съезда РКП (б) «О работе в деревне» определила особый характер антирелигиозной пропаганды в мусульманских регионах, где мусульманское духовенство пользуется большим авторитетом. Популяризации идеологических установок партии в области религии должны были способствовать средства массовой информации, в первую очередь пресса. Разоблачающие духовенст.

1 Ленин В. И. Полное собрание сочинений. — Т.9. — С.264−273- Т.12. — С.142−147- Т.П. — С.415−426, 429−438- во материалы публиковали как центральные и региональные издания общеполитического характера, такие как «Правда», «Красная Татария», так и специализированные газеты и журналы типа «Безбожник», «Атеист», «Антирелигиозник», I.

Фен ЬбМ ДИН" и др. Теоретическим обоснованием антирелигиозной политики явились статьи председателя Совета Союза безбожников Е.Ярославского. В частности в некоторых из них главный безбожник страны обосновывал необходимость разоблачения социальных корней ислама.1.

Однако в большинстве работ начального периода проблема ислама и борьбы с ним получает крен в сторону кавказского или азиатского региона. Исключение составляет разработка М. Султан-Галиевым методов антирелигиозной пропаганды среди мусульман, опубликованные в журнале «Жизнь национальностей» (1921 г.). Здесь впервые было озвучено мнение о необходимости отдельной методики работы с мусульманами внутренней России, такими как татары и башкиры. Именно татарское духовенство, по мнению Султан-Галиева, представляет собой авангард борьбы с антиисламизмом.

Работы этого периода в целом не отличались глубиной научного осмысления проблемы. В них присутствует лишь попытка обоснования борьбы с духовенством, но не затронута история самого института в советский период. Впервые тема деятельности мусульманского духовенства непосредственно в Татарской республике была затронута Л.Климовичем. В статье автор по следам недавних событий излагает деятельность мусульманского духовенства по организации религиозных школ и выработку им оппозиционных решений на мусульманских съездах. Ту же тему религиозного образования поднимает на страницах печати Гали Ибрагимов.4 Он обосновывает необходимость закрытия религиозных школ и журналов, т.к. через них мусульманское духовенство распространяет «буржуазную идеологию».

В целом к концу 1920;х гг. наблюдается рост антирелигиозной литературы, в том числе по исламу. С этого времени одной из первостепенных задач антирелигиозной работы среди мусульман становится разоблачение «приспособленческой».

Т.21. — С.469−470- Т.22. — С.80−81, 129−132- Т.ЗЗ. — С. 1 -120- Т.45. — С.23−29.

1 Ярославский Ем. Против религии и церкви. — М., 1933. — Т.2.

2 Султан-Галиев М. Методы антирелигиозной пропаганды среди мусульман // Мирсаид Султан-Галиев. Избранные труды. — Казань, 1998. — С.363−374.

3 Климович Л. Религиозное движение в Татарской республике // Антирелигиозник. — 1927. — № 4. — С.55−56.

4 Ибрагимов Г. О религиозных школах, журналах и антирелигиозной пропаганде // Коммунистическая революция.- 1928.-№ 17−18. деятельности мусульманского духовенства. Тема сопротивления духовенства в ходе революции и гражданской войны отходит на второй план. Наиболее опасной была признана другая часть служителей культа, которая стремилась приспособиться к советской власти, участвовать в общественно-политической жизни. К означенным работам одна за другой прибавляются статьи в печати, в которых обосновываются причины и методы приспособленческой тактики, в частности, новые 1 установки духовенства в отношении женщин.

Первым обобщающим трудом по истории мусульманского духовенства в СССР стала работа исламоведа Л. Климовича «Социалистическое строительство на Востоке и религия».2 На большом фактическом материале автор делает вывод о том, что приспособленческая деятельность мусульманского духовенства направлена на то, чтобы сохранить влияние на верующих с помощью лозунгов тождества ислама с коммунизмом. В исследовании приводятся примеры из деятельности служителей культа не только в среднеазиатских республиках, но и Татарстане. Для влияния на население, указывает Климович, мусульманское духовенство использует работу среди женщин, бедноты, молодежи.

Определенный вклад в изучение проблемы вносит работа Н. Маторина, вышедшая в то же время.3 Здесь показывается «контрреволюционная» позиция духовенства в первые годы советской власти. Исследователь затрагивает проблемы деятельности мулл старомечетников и реформистов. Активность духовенства сводится здесь в основном к борьбе мулл за восстановление своего влияния на население.

Четко атеистическую, пропагандистскую направленность имела и литература на татарском языке. Татарские публицисты, среди которых имелись и бывшие служители культа, например Н. Думави, развернули активную деятельность по публикации подобных агитационно-пропагандистских изданий на родном языке в целях более углубленной антирелигиозной работы среди мусульман.4 Эти попу.

1 Кобецкий М. II съезд о работе среди национальностей // Антирелигиозник. — 1928. — № 8- Кобецкий М. Задачи антирелигиозной пропаганды среди женщин // Антирелигиозник. — 1929. — № 2- Ибрагимов Г. Антирелигиозная работа среди женщин Востока // Антирелигиозник. — 1930. — № 2.

2 Климович JI. Социалистическое строительство на Востоке и религия. — M.-JI., 1929.

3 Маторин Н. М. Религия у народов Волжско-камского края прежде и теперь. — М&bdquo- 1929.

4 Рамзи Ш. Дин кемгэ кирек дин. — Казан, 1926; Ишемгулов Б. Контрреволюция коннэрендэ динчелэр. — Казан, 1927; Ибрагимов Г. Дин халыкка ефьюн. — Казан, 1928; Думави Н. Хэзерге татар руханилары йэм апарнын эшлэре. — Казан, 1929; Музаффаров 3. Ишаннар—дэрвишлэр. — Казан, 1931. лярные брошюры были направлены на разоблачение деятельности мусульманского духовенства в условиях гражданской войны и реконструктивного периода. Не отличаясь новизной постановки и не претендуя на научность, татарские издания, тем не менее, являются важным источником.

Особенностью работ по исламу этого периода является то, что в них рассматривается деятельность мусульманского духовенства до конца 1920;х гг. Практически не получили освещения проблемы экономического и административного давления на служителей культа в ходе коллективизации и сопротивления духовенства в этот период. Если первая тема однозначно не могла изучаться в условиях административно-командной системы, то вторая нашла отражение только в периодической печати.

Новой попыткой обобщить материал стала работа Г. Касымова1, который занимался изучением проблем ислама, являясь сотрудником Уфимского губернского отдела Наркомнаца. Ставя перед собой серьезную задачу — рассмотреть религиозное движение среди татар до и после революции, автор, тем не менее, не внес серьезные изменения в изучаемую проблему советского периода. В разделе по послереволюционной эпохе он лишь повторяется за Н. Маториным, приводя те же примеры приспособленческой тактики мусульманского духовенства. Однако Ка-сымовым по сути впервые поставлена проблема преемственности среди мусульманского духовенства, когда в отсутствии профессиональных мулл религиозные обряды исполняли крестьянские «пятерки», «лапотные муллы».

В тот же период, в начале 1930;х гг., в печати появились статьи, разоблачающие «султангалиевщину» как идеологию ислама. Активность здесь проявил журнал «Атеист».2 Кроме этого в 1931 г. выходит монография А. Аршаруни и Х. Габидуллина, в которой представлена попытка анализа идей М. Султан-Галиева, в том числе о проблемах ислама.3 Итог историографии проблемы начала 1930;х гг. был подведен А. С. Ухановым.1 Однако и в этой брошюре автор не смог отойти от традиционной схемы построения работы и подачи материала.

После этого наступил период спада как общей агитационной антирелигиоз.

1 Касымов Г. Очерки по религиозному и антирелигиозному движению среди татар до и после революции. -Казань, 1932.

2 Например, см.: Аршаруни А. Султангалеевщина как апология ислама. // Атеист. — 1930. — № 1- Он же. Идеология султангалеевщины. // Атеист. — 1930. — № 5.

3 Аршаруни А., Габидуллин X. Очерки панисламизма и пантюркизма в России. — Казань, 1931. 3 ной литературы, так и исторической. Это было связано с отсутствием необходимости теоретического обоснования антирелигиозной политики в условиях, когда она свелась к массовым репрессиям инакомыслящих. Попытки возрождения интереса к исламу была предпринята только в 1936 г. Л.Климовичем. Им были опубликованы ряд работ, посвященных проблемам ислама в царской России.2.

Новые акценты в изучении деятельности института мусульманского духовенства появляются в конце 1930;х гг. В это время четко обозначается определе.

• ние духовенства как шпионов иностранных разведок и вредителей. Ислам предстает идеологией, стоящей на службе фашизма.3.

Для статей и монографий 1920;1930;х гг. характерны декларативность, односторонний анализ деятельности мусульманского духовенства, а главное — необъективная картина государственно-исламских отношений. Политика государства в отношении религии предстает в них синонимом настоящей свободы совести, а деятельность мусульманского духовенства сводится к описанию фактов приспособленчества (модернизма). Активность его на мусульманских съездах и по организации религиозных школ представлена отрывочно, без какого-либо обобщения. ^ Не освещаются проблемы репрессий против духовенства, его социальноэкономическое положение и организация.

В годы войны и в послевоенное время заметных исследований по проблемам взаимоотношения государства и конфессий не появилось. Новый всплеск интереса к проблеме был вызван только в 1950;х гг., чему способствовали принятые в 1954 г. постановления по вопросам атеистической работы среди населения, развитие сети научно-атеистических исследовательских центров в разных регионах. Исследования этого периода приобретают другие черты. То значение, которое ф придавалось агитационно-пропагандистской антирелигиозной работе в новых условиях, поставило во главу угла научность атеистических исследований. Поэтому исследователями выполнялась большая работа, прежде всего по выявлению и обобщению большого источникового материала.

В этот период в местной историографии разрабатываются проблемы национально-государственного строительства, НЭП, коллективизации и индустриали.

1 Уханов А. С. Социалистическое наступление и религия. — Казань, 1932.

2 Климович Л. И. Ислам в царской России. — М., 1936.

3 Ибрагимов Гали. Ислам на службе фашизма // Антирелигиозник. — 1939, № 5. 9 зации в республике.1 В них вопросы государственно-исламских отношений специально не выделяются, но отдельные моменты этой проблемы затрагиваются. Появляются собственно исламоведческие работы.

В исследованиях 1950;1970;х гг. преимущественной была тема современного ислама, перехода его в состояние пережитка. Согласно ей исследователи обосновывали неизбежность разрушения мусульманского сознания в скором времени, т.к. ислам существенно трансформировался, а мусульманское духовенство осоз.

• нало ошибочность религиозной идеологии. При этом сталинский период антирелигиозной политики практически не изучался. В середине 1960;х гг. Л. Климовичем была опубликована статья о борьбе различных течений в исламе.2 Кроме введения в научный оборот понятий «ортодоксы» и «модернисты» касательно мусульманского духовенства 1920;1930;х гг., в работе отсутствуют новые факты и новая постановка проблемы. Автор, тем не менее, постоянен в своем научном подходе и привлечении большого фактического материала.

Серьезным научным исследованием стала коллективная монография.

2 I.

А.Калаганова, М. Светлова, Ш. Сайфутдинова. Наряду с раскрытием процесса ^ преодоления религиозных пережитков и обобщения опыта атеистической пропаганды, авторы включили в книгу материал о деятельности различных религиозных организаций в Татарстане. Большое значение для исследователей приобрело обстоятельное изложение политики государственных и партийных органов в отношении религии. Однако в данной работе четко прослеживается традиционная схема подачи материала, когда большую часть работы занимает проблема приспособленчества духовенства и разоблачение «султангалиевщины», успехи антирелигиозной работы на фоне сплошного закрытия культовых зданий, ф. В эти годы также появились диссертационные исследования, где проводился анализ развития атеизма в регионе, деятельности партийных органов по атеистическому воспитанию трудящихся.4.

1 Абдуллин М. И., Батыев С. Г. Татарская АССР: реальность и буржуазные мифы. — Казань, 1977; Сайдаше-ва М. А. Ленин и социалистическое строительство в Татарии (1918;1923). — М.: Наука, 1969; Тагиров И. Р. В борьбе за власть Советов: Октябрь и национально-освободительное движение в Поволжье и на Урале. -Казань, 1977; Хайрутдинов Р. Г. Осуществление коммунистической партией ленинской программы по национальному вопросу в 1917;1920;х гг. (по материалам Поволжья и Приуралья). — Казань, 1976.

2 Климович Л. И. Борьба ортодоксов и модернистов в исламе // Вопросы научного атеизма. — Вып. 2. — М., 1966.

3 Калаганов А., Светлов М., Сайфутдинов Ш. На пути к атеизму. — Казань, 1967.

4 Мустафин Н. А. Деятельность Татарской партийной организации по атеистическому воспитанию трудя 10.

В 1970;начале 1980;х гг. изучение проблем атеизма и ислама началось еще интенсивнее, что было вызвано усилением «исламского фактора» в геополитике. В это время сложилось религиоведческое направление в ТАССР. Вопросы ислама и его идеологии, социологии религии, атеизма разрабатывались казанскими учеными как Р. Г. Балтанов, З. А. Ишмухаметов, Р. А. Набиев, Р. Г. Тагиров, Л. И. Шайдуллина.1 Несмотря на идеологизированность разработок эти исследования сохраняют свою научную ценность. Проблема деятельности мусульманского • духовенства в области организации религиозных школ вновь поднимаются.

М.З.Тутаевым. В своей работе он обстоятельно останавливается На развернутой служителями культа кампании за возрождение религиозного образования. Работа представляет интерес с точки зрения реакции партийных органов ТАССР на мусульманское религиозное движение.2.

З.А.Ишмухаметовым была сделана попытка проследить функционирование мусульманских институтов в Урало-Поволжье за тысячелетний период.3 Однако идеологизированные взгляды на ислам, как на реакционную религию, помешали автору раскрыть тему. Советский период развития российского ислама предстает ^ лишь традиционным упоминанием участия мусульманского духовенства в борьбе против советской власти. I.

С конца 1980;х гг. в отечественной истории начинается новый этап развития, когда для исследователей появилась возможность отбросить прежние идеологические установки и ввести в оборот новые источники. В области религиои исла-моведения большую значимость приобрели проблемы взаимоотношения государства и церкви. В работах М. И. Одинцова одним из первых получили отражение новая история формирования советского религиозного законодательства, дея-ф. тельность государственных органов, контролирующих государственнощихся в период строительства коммунизма: Дисс. .канд. ист. наук. — Казань, 1968.

1 Балтанов Р. Г. Социологические проблемы в системе научно-атеистического воспитания. — Казань, 1973; Ишмухаметов З. А. Ислам и его идеология. — Казань, 1979; Набиев Р. А. Деятельность КПСС по атеистическому воспитанию трудящихся в 1917;1926 гг.: Дисс.. канд. ист. наук. — Казань, 1980; Набиев Р. А. У истоков массового атеизма. — Казань, 1984; Тагиров Р. Б. Критерий религиозности и типология современных верующих. (На примере ислама). — Казань, 1979; Шайдуллина Л. И. Арабская женщина и современность.-М., 1978.

2 Тутаев М. З. Развитие народного образования в Татарии. — Казань, 1975.

3 Ишмухаметов З. А. Социальная роль и эволюция ислама в Татарии. — Казань, 1979. религиозные отношения.1.

Появляются не только исследования общего, но и специальцого характера, освещающие государственно-религиозные и государственно-исламские отношения в отдельно взятых регионах. Важное значение в этом плане имели работы казанского исследователя Р. А. Набиева.2 Автором была предпринята попытка исследования государственно-религиозных отношений в Урало-Поволжском регионе, в основном на примерах Татарстана и Башкирии. Исследователь впервые отошел от традиционных схем построения материала и избрал проблемный принцип. В работах Р. Набиева по-прежнему много место уделено развитию антирелигиозной работы и атеистической пропаганды, но впервые здесь появляется проблема соотношения идейного и административного методов в борьбе с религиозными взглядами, когда, по мнению автора, произошел отход на позиции государственного, политизированного атеизма. Несмотря на важность исследования, в нем деятельность мусульманского духовенства рассматривается эпизодически. Не анализируется положение служителей культа, репрессии против них.

В исследованиях 1990;х гг. значительное место занимают не только государственно-религиозные отношения, но и в частности институты ислама в России, проблемы «исламского возрождения», политизации ислама и т. д. Анализ истории функционирования ислама в России предпринимались такими учеными как Р. Г. Ланда, А. В. Малашенко.3 В них ислам представлен сквозь призму российской политической истории. Исламский фактор в этих исследованиях тесно переплетаI ется с национально-политическим движением в мусульманских регионах России, большое внимание уделяется постперестроечному исламу, проблемам религиозного фанатизма. Однако по-прежнему в работах превалирует среднеазиатский или кавказский материал. Ислам в Поволжье, история существования его институтов даются отрывочно.

Солидным научным исследованием стала монография башкирского исламо.

1 Одинцов М. И. Государственно-церковные отношения в истории советского общества // Религия, общество и государство в XX в.: Материалы конференции. Москва, 22−25 октября 1991 г. — С.51−57- Одинцов М. И. Государство и церковь (Истории взаимоотношений. 1917;1938).-М., 1991.

2 Набиев Р. А. На путях научного мировоззрения: история проблемы, уроки. — Казань, 1991; Набиев Р. А. Политика Советского государства по отношению к религии и церкви в 1920;1930;е гг. Дисс. докт. ист. наук. — Казань, 1992.

3 Ланда Р. Г. Ислам в истории России. — М., 1995; Малашенко А. В. Исламское возрождение в современной России.-М., 1998. веда А. Б. Юнусовой.1 Предпринятая на основе использования широкого круга архивных и опубликованных источников, она стала результатом комплексного исследования истории распространения и функционирования ислама на территории Башкортостана в Х-ХХ вв. Особый интерес представляют разделы, посвященные развитию ислама в советский период. Здесь глубокому анализу подверглись как история государственно-исламских отношений, так и деятельность мусульманских организаций ЦДУМ и БДУ, а также отдельных религиозных деятелей, их судьба. Основанное на башкирском материале исследование, тем не менее, может служить примером для изучения государственно-религиозных отношений во всех регионах СССР.

Серьезные сдвиги в изучении проблемы произошли в 1990;е гг. в Татарстане. Силами исследовательских центров, ученых республики проведены ряд конференций, популярной темой которых были межэтнические и межконфессиональные отношения, исламо-христианское пограничье и т. д. Проблемы исторически обусловленной толерантности конфессий занимает главное мёсто в научных исследованиях, высказываниях политиков и религиозных деятелей.2 В этом ключе разрабатываются отдельные аспекты ислама в советский период, однако без обстоятельного анализа. Появляются работы, в которых проблема ислама в татарском обществе изучается через сопоставление истории и современности.3.

Началась разработка новой, свободной от прежних стереотипов истории ислама в Поволжье. Первой попыткой собрать воедино материал отечественных и зарубежных историков и исламоведов по проблемам развития ислама стал международный симпозиум «Ислам в татарском мире: история и современность» (Казань, 1996). Основным концептуальным стержнем его стала особенность развития I российского мусульманства по иному пути, определенного как «евроислам». Однако в материалах исследований не получили разработку ранний и советский периоды развития ислама в России.4 Юнусова А. Б. Ислам в Башкортостане. — Уфа, 1999.

2 Межэтнические и межконфессиональные отношения в республике Татарстан: Науч.-практ. конф. — Казань, 1993; Исламо-христианское пограничье: итоги и перспективы изучения. — Казань, 1994; Ислам в Татарстане: Опыт толерантности и культура сосуществования. — Казань, 2002.

3 Балтанова Р. Г. Ислам в СССР. — Казань, 1991; Исхаков Д. М. Феномен татарского джадидизма: Введение к социокультурному осмыслению. — Казань, 1997; Мусина Р. Н. Ислам и мусульмане в современном мире: История и современность. — Казань, 1997; Мухаметшин Р. Ислам в татарском мире: история и современность // Татарстан. — Казань, 1996. — № 7.

4 Ислам в татарском мире: история и современность: Материалы международного симпозиума. Казань, 29.

Эти недостатки в некоторой степени исправил новый коллективный труд казанских историков «Ислам и мусульманская культура в Среднем Поволжье».1 Это исследование явилось первой попыткой обобщения истории распространения и функционирования ислама в регионе, хронологически охватывающее все его этапы. По-новому излагаются в сборнике проблемы ислама в советский период. Исследователями Р. А. Набиевым и А. Ю. Хабутдиновым показана краткая история деятельности ЦДУМ в 1920;1930;е гг., но эпизодически рассматриваются его институты в Татарстане.2 По-прежнему главное место занимает тема государственно-исламских отношений, хотя в нее внесены существенные изменения. Так, по-новому рассматривается проблема раскола мусульманского духовенства, который осторожно представляется как результат деятельности спецслужб. Эти небольшие по объему статьи важны, прежде всего, благодаря использованию ранее недоступных источников — материалов архива КГБ, рукописных фондов религиозных организаций.

Большое место среди исследований в настоящее время занимает проблема репрессий в отношении служителей культа в 1920;1930;е гг. Эта тема была активно подхвачена еще в начале 1990;х гг., однако преимущественно освещалась в прессе. Тема репрессий в годы гражданской войны, коллективизации, большого террора была развита учеными-историками Р. К. Валеевым, АЛЛитвиным, А. Ф. Степановым, Б. Ф. Султанбековым, И. Р. Тагировым.3 Так в обобщающем исследовании И. Тагирова научную разработку получила проблема террора в ходе коллективизации, где рассматриваются репрессии в отношении служителей культа, деятельность органов ОГПУ-НКВД по выявлению несуществующих заговоров и организаций в 1930;е гг. Подобные аспекты освещаются в научно-популярных очерках Б.Султанбекова. Тем не менее, проблема деятельности мусульманского духовенства в Татарстане, его положение и судьба рассматривается эпизодически апреля-1 мая 1996 г. — Казань, 1997. ,.

1 Ислам и мусульманская культура в Среднем Поволжье: история и современность. Очерки. — Казань, 2002.

2 Там же: Набиев Р. А., Хабутдинов А. Ю. Религиозная политика в 1920 — начале 1940;х гг. — С.292−301- Набиев Р. А., Хабутдинов А. Ю. Центральное духовное управление мусульман Внутренней России и Сибири в 1920;е гг.-С.302−310.

Валеев Р. К. Фажига. — Казан, 1996; Литвин А. Л. Красный и белый террор в России. 1918;1922 гг. — Казань, 1995; Степанов А. Ф. Расстрел по лимиту. — Казань, 1999; Султанбеков Б. Ф., Одинцов М. Несколько эпизодов из жизни муфтия // Наука и религия. — 1990. — № 1- Султанбеков Б. Ф. Сталин и «татарский след». — Казань, 1995; Султанбеков Б. Ф. Массовые репрессии 1930;х. // Мертвым не больно. Больно живым: Сб.

14 на фоне других событий.

В 1990;е гг. в Казанском университете были защищены ряд диссертаций, в которых комплексному изучению подверглись различные аспекты национально-государственного строительства в республике, исследовались отдельные социальные группы населения 1920;1930;х гг.1 В частности, в исследовании Л. О. Сулимы дан анализ некоторым статьям М. Султан-Галиева по проблемам ислама. В диссертации и монографии Р. В. Шайдуллина затронуты ряд аспектов положения сельского духовенства.2 В работе А. Ю. Хабутдинова рассматривается роль мусульманского духовенства в татарском общественно-политическом движении первой четверти XX в.3.

В настоящее время публикуется большое количество документов, дающих новое осмысление известных событий 1920;1930;х гг. Определенную работу в этом направлении осуществляет казанский журнал «Эхо веков». На его страницах впервые публикуются ряд источников по деятельности мусульманского духовенства, репрессиям в отношении служителей культа.4 Подобные публикации значительно обогатили источниковедение проблемы развития ислама в России.

Одним из последних исследований в области государственно-исламских отношений стала работа Р. А. Набиева «Ислам и государство».5 Ценность ее состоит в комплексном изучении исламского фактора в социально-политических и идеологических процессах в российском мусульманском обществе. Новые акценты расставлены при рассмотрении современного периода развития ислама. Однако раздел об исламе в 1920;1930;х гг. повторяет основные выводы, обозначенные автором ранее. статей. — Казань, 2000; Султанбеков Б. Ф. Первая жертва Генсека. — Казань, 1991; Тагиров И. Р. Очерки ис-Щ тории Татарстана и татарского народа (XX век). — Казань, 1999.

1 Матвеев Г. В. Советская правящая элита Татарстана 1920;1930;х гг.: Дисс.. канд. ист. наук. — Казань, 1997; Сулима JI.O. Борьба с «национал-уклонизмом» в Татарстане в 1920;1930;х гг.: Дисс.. канд. ист. наук. — Казань, 1996; Шакирзянов М. А. Национальная художественная интеллигенция и власть в Татарстане: проблема взаимоотношений в 1920;1930;х гг.: Дисс. канд. ист. наук. — Казань, 1999.

2 Шайдуллин Р. В. Деревня Татарии: социально-экономический аспект (1921;1928 гг.): Дисс.. канд. ист. наук. — Казань, 1990; Шайдуллин Р. В. Крестьянские хозяйства Татарии: проблемы и пути их развития в 1920;1928 гг. — Казань, 2000.

3 Хабутдинов А. Ю. Татарское общественно-политическое движение в первой четверти XX в.: Дисс. канд. ист. наук. — Казань, 1996.

4 Галимджан Баруди: «Мусульмане ожидали от Советской власти особой милости.». (Публ. С. Рахимова). — 1997. — №№ 1−2. — С. 171−177- «. Религия ваша осталась только в вашей воле» (Публ. С. Багавиевой). -1999. — №№ 1−2- Участников Курбан-байрама приговорили к расстрелу. (Публ. И.Р. Тагирова). — 1999. -№№ 1−2.-С.126−131.

5 Набиев Р. А. Ислам и государство: Культурно-историческая эволюция мусульманской религии на Европейском Востоке. — Казань, 2002.

Несмотря на очевидный рост публикаций и определенные достижения в изучении проблемы, очевидно, что отдельные ее вопросы не разработаны вообще, что существенно сказывается на обобщающих исторических и исламоведческих исследованиях. I.

В связи с этим объектом данного исследования стала проблема отношения советского государства к мусульманскому духовенству в 1920;1930;е гг. на примере Татарстана. При этом в исследовании значительное внимание уделено не только основным направлениям антирелигиозной борьбы, но и деятельности самих служителей культа, их правовому статусу. Учитывалась особая роль мусульманских религиозных деятелей в обществе и, соответственно, особые подходы в реализации религиозной политики в регионе.

Предметом исследования определены различные формы и методы политики советского государства по отношению к мусульманскому духовенству и их эволюция.

Выбор хронологических рамок исследования обусловлен рядом факторов. Этот период имеет принципиальное значение для понимания последующих событий государственно-религиозных отношений, политики государства в отношении духовенства. Именно в 1920;1930;е гг. были заложены основы ликвидационной политики по отношению к исламу, в результате чего религия утратила свой потенциал. Начальной границей исследования служит 1918 г. Именно с этого времени началось складывание новых основ государственно-религиозных отношений, формирование религиозного законодательства, новая организация мусульманского духовенства, его правовой статус и социально-экономическое положение. Конечная граница исследования размыта, условно ее можно обозначить началом Великой Отечественной войны, когда религиозная политика государства приобрела более либеральный характер.

Выбор территориальных рамок работы обусловлен актуальностью изучения проблемы именно в региональном срезе, так как отдельные ее вопросы до сих пор не становились предметом специального изучения. В исследовании рассматривается деятельность государственно-партийных органов и мусульманское духовенство в границах ТАССР. Республика имела огромное значение в развитии российского ислама, где находилось большое количество мусульманских религиозных обществ (мухтасибатов, приходов, мечетей). Среди татарских служителей культа были богословы и учителя, общественные деятели, которые сыграли особую роль в истории России. Кроме того, несмотря на отдельные особенности реализации религиозной политики в ТАССР, регион отражает типичные тенденции государственно-исламских отношений и положения мусульманского духовенства, характерные для внутренней России.

Цель исследования состоит в комплексном изучении политики советского государства по отношению к мусульманскому духовенству на пр’имере деятельности государственно-партийных органов в Татарстане в 1920;1930;е гг.

Для достижения намеченной цели необходимо решение ряда задач:

— обозначить основные моменты государственно-исламских отношений в советском государстве;

— рассмотреть деятельность государственно-партийных органов Татарстана в реализации религиозной политики;

— проанализировать правовой статус, социально-экономическое положение мусульманского духовенства;

— выявить положение религиозных институтов и роль мусульманского духоI венства в их развитии.

Теоретической основой исследования стали основополагающие принципы исторического познания, такие как историзм и объективность. Большое значение имел комплексный метод изучения различных аспектов положения мусульманского духовенства в советском обществе и его деятельности. Специфика решаемых задач предопределила привлечение общенаучных методов — анализа, сравнения, синтеза — и специально-исторических — проблемно-хронологического, периодизации, конкретно-исторического. Сравнительно-исторический метод использовался при анализе религиозной политики в советском государстве, сравнения ее проявления в регионах и на различных этапахон позволил рыделить в различных явлениях схожие признаки и сопоставить их, выяснить историческую последовательность и связь фактов.

Для решения поставленных задач в исследовании использован как опыт прежних исследователей, так и самостоятельный анализ материала.

Источниковая база исследования представлена большим количеством различных материалов. Основу исследования составили архивные источники. Часть материалов отложилась в Национальном архиве Республики Татарстан (НА РТ). Были использованы материалы Центрального исполнительного комитета ТАССР (Тат ЦИК) и Комиссии по вопросам культов при нем (ф. Р-732), Совета Народных Комиссаров (СНК, ф. Р-128), Президиума Верховного Совета ТАССР (ф. Р-3610), Народного комиссариата просвещения (Наркомпрос, ф. Р-3682), Народного комиссариата внутренних дел (НКВД, ф. Р-5852), Народного комиссариата юстиции (Наркомюст, ф. Р-3622), Совета Союза воинствующих безбожников ТАССР (ф. Р-5263), а также ряд фондов кантонных и районных исполкомов.

В первых трех фондах собраны материалы, отражающие государственно-исламские отношения в данный период. Это законодательные и нормативные акты, регламентирующие деятельность религиозных общин и духовенства, переписка с религиозными ведомствами по наиболее важным вопросам жизнедеятельности мусульманских приходов. Наибольшую ценность в этом отношении представляют материалы Комиссии по вопросам культов при Президиуме Тат ЦИК (ф. Р-732, оп.6). Именно этим ведомством осуществлялся контроль за исполнением религиозного законодательства, а поэтому сюда стекались самые различные документы как от партийно-правительственных органов, так и от религиозных организаций. В целях максимального использования этого уникального для исследуемой проблемы фонда при работе был использован фронтальный метод обработки материала. Подобная методика позволила привлечь до тысячи дел.

В фондах государственных органов образования (Губоно и Наркомпрос) сосредоточен материал по советской образовательной политике, отношения их к религиозному образованию, инструкции о порядке проведения его, рекомендации к постепенному запрещению деятельности религиозных школ. Здесь также отложились сотни ходатайств представителей мусульманских приходов о разрешении открытия религиозных школ. Кроме этого среди материалов органов образования сохранились данные о некоторых религиозных школах: местонахождение, количество учащихся, их половозрастной состав, преподавательские кадры.

Интересные сведения содержит фонд НКВД ТАССР: материалы регистрации мусульманских приходов, поименные списки прихожан, личные дела на служителей культа, регистрационные материалы на религиозные школы и съезды. Этот административный орган ведал общим надзором над религиозными общинами, в результате чего здесь отложились документы, характеризующие государственную религиозную политику и реакцию на нее верующего населения.

Привлечение фондов кантонных и районных исполнительных комитетов поI зволило раскрыть некоторые моменты политики раскулачивания служителей культа. Анализ материалов местных троек по раскулачиванию способствует выявлению не только позиции государства и сельских органов к кулакам, но и важные показатели состояния мусульманского духовенства — биографические данные, социально-экономическое положение.

Большой пласт источников находится в фондах Центрального государственного архива историко-политической документации Республики Татарстан (ЦГА ИПД РТ). Основной комплекс материалов по исследуемой проблеме сосредоточен в фонде Татарского обкома партии (ф.15). В этот партийный орган стекалась самая разнообразная информация с мест по мусульманскому вопросу. Сохранившиеся здесь ежемесячные сводки ОГПУ являются ценным источником по истории мусульманского образования и деятельности духовенства в 1920;е гг. В партийных постановлениях и других документах представлены такие моменты как кампания по организации религиозных школ, работа в этом направлении мухта-сибатских съездов и отдельных представителей духовенства, статистические данные о состоянии мусульманского духовенства, школ и мечетей. Здесь отложилась и переписка с другими органами и ведомствами, осуществляющих религиозную политику — Тат ЦИК, СНК ТАССР, НКВД, НКПрос, ОГПУ.

В последнее время стали доступны материалы прежде закрытых архивов. На основании законов о снятии ограничительных грифов с ряда д<5кументов, служивших основанием для репрессий, органами государственной безопасности предпринята большая работа по рассекречиванию материалов, представляющих историко-культурную ценность.1 Изучение документов архива УФСБ РФ по Республике Татарстан позволило осветить малоизученные аспекты истории мусульманского духовенства 1920;1930;х гг. в Татарстане. В частности документы ОГПУ по мусульманскому движению 1920;х гг. выделены в отдельные единицы хранения (ф.109, оп.9, д. 1−20). С одной стороны это освобождает от необходимо.

1 Рассекречивание архивных материалов — актуальное направление деятельности КГБ Республики Татарста сплошного изучения фонда, но с другой — не позволяет говорить о полноте информации. Наиболее информативными источниками являются документы о мусульманских съездах (Всероссийского 1926 г. и мухтсибатских), взглядах отдельных представителей мусульманского духовенства на вопросы образования, об организации подпольных школ и медресе и т. д. Здесь представлена статистика религиозных школ, секретные циркуляры по работе среди духовенства и расколу его на два лагеря, деятельность спецслужб по ликвидации мусульманского обраI зования. В фондах архива УФСБ по РТ также сосредоточен уникальный материал по деятельности казанского и татарстанского духовенства по организации медресе.

В соответствии с законом «О реабилитации жертв политических репрессий» рассекречиваются и материалы уголовных дел, если проходящие по ним лица реабилитированы. В этом направлении были изучены около ста следственных дел, заведенных в отношении представителей мусульманского духовенства Татарстана. Для исследования были выбраны материалы уголовных дел на мусульманских служителей культа Казани и мухтасибов. Архивно-следственные дела других репрессированных мулл, наиболее известных религиозных деятелей, были изучены выборочно.

Кроме архивных в исследовании широко использовались и опубликованные источники. Среди них можно выделить сборники законодательных актов и партийных постановлений, документов по истории ТАССР и государственно-религиозных отношений, коллективизации и раскулачиванию, а также отдельные документы, опубликованные в печати.1.

Весь комплекс используемых в исследовании источников можно разделить на несколько групп — законодательные акты, делопроизводственная документастан. // Гасырлар авазы — Эхо веков. — 1998. — № 3−4. — С.270−272.

1 Альметьевское дело. Трагические страницы из истории крестьянства Альметьевского района (конец 1920 — начало 1930;х гг.). Сборник документов и материалов. — Казань, 1999; Гидулянов П. В. Отделение церкви от государства в СССР. Полный сборник декретов, ведомственных распоряжений и определений Верховного суда РСФСР и других ССР. — М., 1926. Гидулянов П. В. Отделение церкви от государства в СССР. -М., 1928; Документы свидетельствуют: Из истории деревни накануне и в ходе коллективизации, 1927;1932 гг. — М., 1989; Коллективизация сельского хозяйства ТАССР (1927;1937 гг.): Сборник. — Казань, 1968; Книга памяти жертв политических репрессий. — 1−4 тт. — Казань, 2000;2001; Образование и государственно-правовое положение ТАССР: Сборник документов и материалов. — Часть 1 (1917;1926). — Казань, 1960; О религии и церкви: Сборник высказываний классиков марксизма-ленинизма, документов КПСС и Советского государства. — М., 1981; Отделение церкви от государства. Дополнение к книге П. В. Гидулянова. -М., 1929; Социальный портрет лишенца (на материалах Урала): Сб. док-в. — Екатеринбург, 1996; Трагедия ция, документы партийных органов, судебно-следственные документы, периодическая печать.

Законодательный акт является важным документом по истории государственно-религиозных отношений в советский период. Религиозное законодательство не только составляло правовую основу религиозной политики советского государства, но и регулировало и направляло деятельность учреждений и организаций в этом направлении. Оно представлено почти полным комплексом разновидностей законодательных актов этого периода. Так уже с первых лет существования советским правительством был издан Декрет «Об отделении церкви от государства и школы от церкви» (1918 г.) — законодательные нормы в отношении религии присутствовали и в ряде других декретов, а также первой Констйтуции РСФСР 1918 г. Кроме законов, изданных законодательной властью, правотворческая деятельность исполнительных органов осуществлялась в виде нормативных актовпостановлений и распоряжений. Эти документы правительства (Совет Народных Комиссаров) вносили дополнения и изменения в законы. Так в развитие упомянутого декрета в 1923 г. было принято совместное постановление ЦИК и СНК СССР о вероучении среди мусульман. Большое значение для развития государственно-религиозных отношений имело постановление ВЦИК и СНК РСФСР «О религиозных объединениях» (1929 г.), законодательно закрепившее вмешательство государства в дела церкви. I.

Для данного исследования важно было привлечь не только законодательные акты центральной власти, но и проанализировать местное правотворчество. Применение и анализ законодательных документов ЦИК и СНК ТАССР позволяет проследить насколько религиозная политика на местах отличалась от установок центра. Например, правительством республики издавались постановления, вносившие некоторые изменения в закон о мусульманском вероучении.

Важность использования этой группы источников обусловлена тем, что исследование законодательного акта дает возможность установить характер правовых представлений в данной области, определить степень влияния его на определенные социальные слои. Поэтому источниковедческий анализ законодательства сводился прежде всего к изучению содержания и толкования юридических норм советской деревни. Коллективизация и раскулачивание. 1927;1939. Документы и материалы. В 5-ти тт. / акта, его значения и осуществления.

Наиболее обширную группу источников по изучаемой проблеме составляют делопроизводственные документы. Значение их как исторических источников определяется тем, что они позволяют восстановить картину функционирования государственного аппарата в области государственно-религиозных отношений, взаимодействия в этой области его составных частей, показать реальное осуществление законодательного акта или установок лидеров государства.

Комплекс привлеченной в исследовании делопроизводственной документации традиционно можно разделить на организационную, распорядительную, учетно-контрольную, текущую. К первым можно отнести, например, положение «О комиссиях по вопросам культов» (1931 г.), определяющее порядок деятельности этого ведомства, его компетенции и задачи в религиозной политике. Наиболее ценным источником для изучения данной проблемы является распорядительная документация. Сюда можно отнести приказы, инструкции, циркуляры, распоряжения народных комиссариатов, различных комиссий. Они служат источником по истории деятельности самих ведомств в государственно-религиозных отношениях, а также показателем осуществления законов. Существовала практика издания ведомственных распоряжений, часто противоречащих закону. Подобная ситуация сложилась, когда в 1923;1924 гг. были приняты ряд подзаконных актов и инструкций, которые сделали невозможным осуществление постановления о вероучении.

Наиболее интересно для исследователя секретное делопроизводство. Именно в документах с грифом секретности можно обнаружить сведения, позволяющие понять подоплеку произошедших событий, вскрыть факты, кардинально меняющих устоявшиеся в исторической науке мнения. Так в диссертации впервые получили освещение документы ОГПУ-НКВД, хранящиеся в архиве УФСБ РФ по РТ. Это прежде всего ведомственная распорядительная документация о деятельности органов безопасности по ликвидации мусульманского образования и практики созыва съездов духовенства в 1920;е гг., деятельности служителей культа и др.

В исследовании также была привлечена учетно-контрольная документация. К этому виду можно отнести документы комиссий по вопросам культов при Тат.

Т.2. Ноябрь 1929 — декабрь 1930. — М., 2000.

ЦИК и райисполкомах в виде таблиц и анкет о проведении отделения церкви от государства на местах, отчеты уполномоченных ОГПУ о съездах мусульманского духовенства. Последняя разновидность документов также впервые подверглась научному изучению.

Важно отметить, что в исследовании была привлечена не только делопроизводственная документация государственных органов, но и самих религиозных организаций. К этой группе можно отнести некоторые распоряжения ЦДУМ (фет-^ вы) и мухтасибатов, протоколы собраний верующих. Так впервые введены в научный оборот документы мусульманских религиозных организаций Татарстана по вопросам образования и др.

Важное место среди делопроизводственной документации как государственных, так и религиозных учреждений занимает текущая переписка. Здесь было важно проследить прежде всего связи органов государства и ЦДУМ по наиболее актуальным вопросам деятельности приходов (образование, налогообложение и т. п.). Большое значение приобрело также использование такого вида переписки как письма граждан в государственные органы. Например, заявления прихожан и служителей культа в Духовное управление и Культкомиссию позволяют проследить общественное мнение в отношении антирелигиозной политики.

В исследовании применялись и другие виды документации, например, статистическая. Как правило, она формировалась как форма отчетов. Так, к статистической документации можно отнести отчеты районных культкомиссий о количестве культовых зданий и служителей культа в республике, закрытых мечетях и церквях, осужденных за политические преступления. Однако применение данного вида источников вызывало наибольшие затруднения, так как часто в различных до-Ф кументах существовало расхождение показателей в характеристике одного и того же явления. Эту проблему, например в отношении закрытых мечетей, можно решить путем изучения всех ликвидационных дел, тем более, что они находятся в отличной сохранности. Сложнее дело обстоит с таким важным показателем как количество репрессированных служителей культа. Здесь статистика практически отсутствует вообще, а изучение всех политических дел представляет собой значительную исследовательскую работу.

Особенностью источников советского периода является также то, что в ос нове законодательной и практической деятельности государственных органов лежали документы КПСС, особенно ее высших органов. В них отражены практически все политические и социально-экономические вопросы жизни общества. Поэтому изучение партийных документов имеет принципиальное значение и для истории государственно-религиозных отношений данного периода. Привлекая центральные партийные источники, в данном исследовании все же преобладает местный материал. Так постановления и директивы Татарского обкома РКП (б)-ВКП (б) по вопросам религиозной политики, антирелигиозной пропаганды, в отношении мусульманского движения, духовенства являются ценным историческим источником. Значение партийных документов возрастает в условиях отождествления их и с законодательными актами и делопроизводственной документацией.

Изобилие делопроизводственной документации часто противоречиво. Поэтому наиболее эффективной методикой ее изучения является комплексное исследование. Эта возможность представляется при систематическом исследовании фондов, отложившихся в результате деятельности какого-либо учреждения. Подобная трудоемкая методика позволяет исключить элемент случайности.

В особую группу источников в настоящее время выделяются судебно-следственные дела. Они уникальны по своей научно-исторической ценности, но остаются наиболее неисследованными документами. По структуре следственное дело состоит их протоколов допросов обвиняемых и свидетелей, ордера на арест и обыск, различных заявлений, обвинительного заключения, постановления о мере наказания и справки о приведении его в исполнение. Отдельные тома составляют наблюдательное (информация осведомителей) и реабилитационное дело. Подобная организация характерна для всех следственных дел, в которых в качестве обвиняемых проходят служители культа. В конце 1920 — начале 1930;х гг., они, как правило, объемны и многотомныдля конца 1930;х гг. характерно «тоненькое» дело.

Судебно-следственные дела позволяют не только выявить картину советского террора в отношении верующих и служителей культа. Глубокий анализ следственного материала позволяет не столько показать сам процесс репрессий, сколько его направленность. Например, изучение многих дел в отношении мусульманского духовенства позволило определить, что деятельность карательных органов была направлена, прежде всего, на выявление связей низшего духовенства с высшим, признанных мусульманских лидеров Татарстана со служителями культа соседних регионов и заграницей. Арест одного муллы не являлся самоцелью, а был лишь звеном в цепи существующих или мнимых контрреволюционных заговоров. I.

Следственные дела также являются ценным источником для изучения деятельности, социально-экономического положения мусульманского духовенства. В то же время выявить эти аспекты достаточно сложно, так как иногда невозможно определить грань между настоящим и сфабрикованным материалом. В целом следственные дела еще нуждаются в серьезном источниковедческом исследовании.1 В данном же исследовании предпринята одна из попыток объективной интерпретации их. Тем не менее, введение в научный оборот данной группы источников, в результате чего получили освещение новые факты государственно-религиозных отношений, деятельности мусульманского духовенства и т. д., подчеркивает научную значимость исследования. ,.

В исследовании были также использованы материалы периодической печати. Этот вид источника носил второстепенный по отношению к предыдущим группам характер. Информационные и аналитические статьи служили лишь дополнительным материалом, хотя изучение некоторых газет проходило также сплошным методом. Среди изученных периодических изданий по объему информации выделяются местные официальные газеты «Известия Тат ЦИК», «Красная Татария». В них публиковались как законодательные и нормативные акты по вопросам государственно-религиозных отношений, так и материалы агитационной направленности. В исследовании были привлечены и специальные антирелигиозные издания, например журналы «Безбожник», «Антирелигиозник», «Наука1 и религия» (на татарском языке), издававшиеся в Москве. Так на страницах последнего публиковались материалы по широкому кругу вопросов: естествознание, история ислама, деятельность мусульманского духовенства и др.

Кроме этого важным для исследования стало использование не только светской, но и религиозной литературы. В этом отношении ценным материалом ис-точникового характера послужил журнал «Ислам», издававшийся Духовным.

1 Например, см.: Литвин АЛ. Следственные дела как исторический источник. // Гасырлар авазы — Эхо веков. — 1995, май. — С. 170−177- Султанбеков Б. Ф. Архивы КГБ: Легенды и реальность. // Мертвым не больно. Больно живым: Сб. статей. — Казань, 2000. — С.86−94.

25 управлением мусульман. На его страницах публиковались религиозно-догматические статьи, статьи религиозных деятелей о проблемах ислама в светском государстве, фетвы ЦДУМ, наиболее важные нормативные акты советского правительства и др.

Необходимо также подчеркнуть использование мемуарной литературы. Хотя этот вид источника не отличается массовостью. Так в научно-биографический сборник «Ризаэтдин Фахретдин» включены воспоминания дочери муфтия — Ась-Ш мы Шараф, которые значимы для представления прежде всего психологического портрета Р.Фахретдина.1 Более ценными для изучаемой темы являются записи другого муфтия — Г. Баруди, сделанные им в 1920 г. во время поездок из Уфы в Москву и Казань.2 Они представляют собой не только эмоциональные переживания крупнейшего религиозного деятеля, но и дают ценный фактический материал об отдельных проблемах истории мусульманского духовенства в первые годы советской власти.

Таким образом, исследование было основано на большом источниковом материале. Комплексный метод изучения с привлечением различных групп источш w ников, их анализ и критика позволили наиболее полно решить поставленные задачи. Многие документы впервые вводятся в научный оборот.

Все это позволило изучить весь комплекс проблем, связанных с проблемой взаимоотношений государства и мусульманского духовенства периода 1920;1930;х гг. Впервые обстоятельно анализируется его правовой статус и социально-экономическое положение, новые аспекты деятельности, такие как борьба за религиозное образование, мусульманские съезды и др. До сих пор не получила разработку репрессивная политика государства в отношении служителей культа, что ф предпринято в данном исследовании. Таким образом, в работе впервые комплексно исследовано политико-правовое и социально-экономическое положение мусульманского духовенства. Многие источники впервые вводятся в научный оборот, что предопределило новизну их интерпретации. Этим обусловлена научная новизна диссертации.

Возможно исторический опыт государственно-религиозных отношений,.

1 Ризаэтдин Фахретдин: Научно-биографический сборник. — Казань, 1999.

2 Баруди Г. Памятная книжка. — Казань, 2000. функционирования мусульманских институтов в России станет немаловажным фактором совершенствования модели религиозной политики, правовой базы в отношении религиозных объединений и духовенства, особенностей ее применения в различных регионах. Практическая значимость данной работы определяется актуальностью феномена мусульманского духовенства и необходимости изучения его истоков, эволюции и трансформации. Исследование расширит научные знания в области истории религии и способствует развитию новых исследований в данном направлении. Новое, непредвзятое освещение роли мусульманского духовенства в советском обществе должно дополнить новейшую историю России.

Отдельные аспекты исследования были представлены научной общественности в ходе участия в конференциях, а также опубликованы в ряЛе изданий: Деятельность комиссии по вопросам культов при Президиуме Тат ЦИКа. 1931;1938 // Гасырлар авазы = Эхо веков. — 1999. — № 3−4. — С.281−285- Из истории государственно-религиозных отношений в Елабужском крае (1930;1960;е годы) // Древняя Алабуга: Сборник. — Елабуга, 2000. — С.161−167- Проблема мусульманского образования в Татарстане в 1920;е гг. // Сборник материалов итоговых конференций молодых ученых и аспирантов за 1999;2000 гг. — Казань, 2001. — С.172−181- Мечеть «Марджани» в 1920;1970;е гг. // Старо-Татарская слобода: от прошлого к настоящему. — Казань, 2001; Дело «нелегального медресе» в Казани. 1927;1928 гг. // Гасырлар авазы = Эхо веков. — 2002. — № 3−4. — С. 110−117. I.

Исследование состоит из введения, двух глав, заключения, приложения в виде таблиц, списка использованных источников и литературы.

Заключение

.

Объектом настоящего исследования стала проблема отношения государства к мусульманскому духовенству в Татарстане в 1920;1930;е гг.

Несмотря на стабильное положение ислама в некоторых регионах СССР до конца 1920;х гг., антирелигиозная политика внутри России проявилась уже на ранних этапах. Она была направлена прежде всего против духовенства. Изначально в советском государстве была поставлена задача нейтрализации духовенства и устранения его из общества. Еще в первых декретах служители культа были ограничены в своей деятельности. Тогда же духовенство было лишено избирательных прав. Такие меры не допускали его к участию в общественно-политической жизни.

Ограничения в области гражданских прав не стали единственной формой давления на духовенство. В 1920;е гг. методом нейтрализации служила экономическая политика в отношении служителей культа. Система налогообложения, с завышенными для этой категории нормами, позволяла ограничить духовенство в материальных средствах.

Тем не менее, в этих условиях наблюдается высокая активность мусульманского духовенства, направленная на восстановление своих прав и функций в обществе. Съезды духовенства стали одной из организованной форм деятельности духовенства. На них решались самые разнообразные проблемы. Главными из них оставались надежды на независимое образование, свободу вероисповедания и невмешательство государства во внутренние проблемы мусульманских обществ и организаций.

В конце 1922 г. начинается организованная кампания, в которой служители культа предпринимают ряд попыток вернуть утраченные позиции в сфере религиозного образования. Это движение вылилось в форму стихийного создания религиозных школ. Однако рядом постановлений правительство запретило вероучение в мусульманских школах.

В 1923 г. в республике проводится несколько десятков мухтасибатских съездов. На них принимаются самые различные резолюции с требованиями как материального, так и правового характера. Самым злободневным по-прежнему оставался вопрос о религиозном образовании. Эта проблема оставалась главной и на Всероссийском съезде мусульман в 1923 г.

В это же время проявилась двойственность религиозной политики государства. С одной стороны, правительство сделало значительную уступку верующему населению, разрешив преподавание мусульманского вероучения. Ь другой, были приняты ряд постановлений и инструкций, ограничивающих его, антирелигиозная борьба не ослабла, религиозные организации становились под жесточайший контроль, государственными органами поощрялось размежевание среди духовенства.

В этих условиях духовенство активизирует свою деятельность. Оно предпринимает ряд попыток поправить материальное положение. Серьезными темпами продвигается организация религиозных школ в республике. Стремительный рост их, достигший пика к 1926 г., заставил центральные и местные власти усилить антирелигиозную борьбу.

Требования нормальной работы религиозных школ и отправления обрядов, предоставления духовенству полных гражданских прав и облегчения налогового пресса, права на свободное ведение религиозной агитации и дальнейшее развитие просвещения — все эти вопросы оставались актуальными для мусульман. Они стали лейтмотивом следующего съезда мусульман в 1926 г. Мусульманское духовенство Татарстана интенсивно готовилось к проведению третьего Всероссийского съезда, проведя ряд мухтасибатских съездов. Кроме того, оно приняло самое активное участие в работе форума.

Активность духовенства сохранялась до 1927 г. Открываются сотни деревенских школ при мечетях, делаются отчаянные попытки организовать подготовку нового поколения служителей культа. На мухтасиббатских съездах постоянно выдвигаются требования не ограничивать вероучение стенами мечетей, разрешить использовать специальные здания под школы, не ограничивать возраст и состав учащихся, программу ЦДУМ. Духовенством велась борьба и за женское начальное образование. Работа религиозных школ стала важным условием дальнейшего развития ислама в атеистическом государстве, это позволило осуществить преемственность традиций татарского народа.

Мусульманское духовенство в 1920;х гг. начинает активную деятельность и в направлении открытия средних учебных заведений. В этом направлении значительные усилия прилагали казанские имамы. Однако они оказались безрезультатны. Более того, служители культа подверглись уголовному преследованию за преподавательскую деятельность.

Активность духовенства стала одной из причин бесповоротного ужесточения религиозной политики. С 1927 г. она изменилась по всем позициям. К концу 1920;х гг. была окончательно разрушена система мусульманского образования. Получение религиозных знаний было недоступно как в дошкольном, так и в школьном возрасте. Воспроизводство мусульманских служителей культа было прервано. Серьезные меры были приняты в отношении мусульманских съездов, которые сначала ограничили, а затем окончательно свели на нет организацию подобных форумов. Сокращается и запрещается выпуск религиозной литературы, в то же время активизируются атеистические организации и выпуск их изданий. С 1927 г. отмечаются попытки репрессий в отношении мусульманского духовенства.

С конца 1920;х гг. начинается новый этап в развитии государственно-религиозных отношений. Страна приступает к новому этапу построения социализма, который был направлен на форсирование темпов индустриализации и обобществление в деревне. Этот процесс сопровождался подавлением противниI ков, среди которых оказались религиозные организации и служители культа. В решениях государственно-партийных органов стал преобладать «воинствующий» подход к религии. Антирелигиозная политика государства была унифицирована во всех регионах и по отношению ко всем религиозным организациям. В деятельности местных органов Татарстана также наблюдалась тенденция решения религиозного вопроса силовым путем. Особые меры предлагалось направить на преодоление влияния мусульманского духовенства.

В конце 1920;х гг. социально-экономическое положение духовенства стало особенно тяжелым. Закрытие молитвенных зданий приводит к невозможности нормальной культовой практики, что сказывается на материальном положении духовенства. Кроме этого, со стороны государства предпринимается сильнейшее экономическое давление на религиозные организации и служителей культа. С углублением процесса коллективизации давление на духовенство возрастало. В действиях государственных и партийных органов заметно стремление увеличить налоги со служителей культа.

Серьезным ударом по правовому положению духовенства стала коллективизация сельского хозяйства и связанная с ней политика ликвидации кулачества. Широкая социально-политическая направленность этой кампании привела к тому, что среди раскулаченных оказались и служители культа. Согласно постановлениям они выселялись из своих мест с конфискацией имущества.

К служителям культа применяются методы уголовного преследования. Наиболее видные религиозные деятели направлялись в концлагеря или физически уничтожались. Массовая волна репрессий против духовенства началась в конце 1920 — начале 1930;х гг. Карательная политика советской власти была направлена против его представителей как участников или руководителей антиколхозного движения. Практически все осужденные в 1929;1932 гг. служители культа обвинялись в противодействии колхозной и другим хозяйственным кампаниям и организации с этой целью кулацких группировок. Карательные органы были нацелены на охват как можно большего круга религиозных деятелей, поэтому этот период представлен большим количеством групповых дел. В результате, мусульманское духовенство утратило наиболее активную и образованную часть религиозных деятелей.

Однако, подавление основного состава духовенства не означало отказ от полного уничтожения религии и религиозного сознания. Основным содержанием антирелигиозной политики 1930;х гг. явились: масштабное закрытие культовых зданий, ужесточение экономического давления на религиозные организации и служителей культа, применение к последним методов уголовного преследования.

В заявлениях партийно-государственных органов 1930;х гг. постоянно утверждалось, что контрреволюционный актив религиозных организаций консолидируется, поэтому было необходимо проводить решительную линию по сокращению возможности влияния служителей культа в массах трудящихся. Во всех постановлениях, средствах информации постоянно присутствует тенденция усиления антирелигиозной борьбы. Однако в действительности небольшая часть еще не уничтоженного духовенства не представляла собой какую-то серьезную антисоветскую силу. Физически и морально подавленные священнослужители вынуждены были оставлять духовную деятельность и искать для себя иные формы выживания.

В регионах страны ситуация развивалась тем же путем. В отчетах татарского обкома и его районных подразделений постоянно указывалось на наличие сильного религиозного движения. Утверждается, что духовенство вновь активизируется и использует в своей работе новые методы для восстановления своих позиций в обществе. Серьезную озабоченность партийных органов вызывало и наличие большого количества незакрытых культовых зданий.

Однако в действительности активность духовенства по сравнению с предыдущим периодом заметно снизилась. В конце 1920;начале 1930;х гг. были репрессированы идейные вдохновители религиозного движения. Репрессии подорвали духовную организацию мусульман. В результате естественной убыли, сложения сана и репрессий количество мусульманского духовенства Татарстана к началу 1930;х гг. сокращается почти в четыре раза, а к началу массовых репрессий середины 1930;х гг. составляет лишь 1/10 от дореволюционных показателей. Из 26 мухтасибатов на территории Татарстана в 1930;х гг. остались только четыре, которые выполняли свою роль скорее номинально. Мухтасибаты 1930;х гг. не имели прежней организации. После уничтожения последних из них было утрачено среднее звено между Духовным управлением и мусульманскими приходами. Не было и материальной базы для осуществления какой-либо активной религиозной деятельности. Мечети передавались под другие цели, что автоматически прекращало существование прихода. Общинам запрещалось заниматься какой-либо иной деятельностью, кроме совместного отправления обрядов. 1930;е гг. не отмечены какими-либо проявлениями активности, кроме традиционной проповеднической и обрядовой деятельности. Факты свидетельствуют об отсутствии какого-либо роста религиозного движения в этот период.

С 1936 г. предпринимается широкомасштабная кампания по окончательной ликвидации духовенства. «Дело ЦДУМ» и ряд других политических процессов над религиозными деятелями свидетельствовали о начале полного бесправия в религиозной сфере. Почти полное уничтожение всех религиозных организаций и служителей культа последовало в 1937;1938 гг., когда религиозная деятельность приравнивалась к серьезнейшему преступлению и жестоко каралась.

Массовое закрытие мечетей и репрессии против верующих продолжались вплоть до самого начала Великой Отечественной войны. Только в ходе войны правительство страны было вынуждено отказаться от открытого административного давления на верующих и перейти к практике частичных уступок. Это символизировало смягчение антирелигиозной борьбы и начало нового этапа в государственно-религиозных отношениях.

Таким образом, в 1920;1930;е гг. политика государства по отношению к мусульманскому духовенству была направлена на устранение религиозных деятелей политико-правовыми, экономическими и административными мерами.

Итоги функционирования института мусульманского духовенства в советском государстве в 1920;1930;е гг. оказались печальными. За эти годы духовенство утратило свой потенциал. Физическое уничтожение влиятельного слоя исламского духовенства, разгром мусульманских религиозных управлений, закрытие тысяч приходов и мечетей — все это нанесло непоправимый ущерб развитию российского ислама. Аресты и расстрелы тысяч служителей культа, приход им на смену неквалифицированных кадров духовенства, привели к значительной утрате преемственности религиозных традиций между поколениями. Уже в послевоенные годы шел процесс старения уцелевших служителей культа, получивших духовное образование еще до революции. Происходила естественная убыль всего старшего поколения верующих, тогда как восполнение молодыми мусульманами явно отставало. Все эти процессы вызвали значительную нехватку мусульманского духовенства в эпоху «религиозного возрождения» 1990;х гг. Это, в свою очередь, позволило заполнить духовную нишу служителями культа с нетрадиционными для региона идеологическими установками.