Тематизация специфики мышления Н.А. Бердяева и Л. Шестова в горизонте экзистенциалистской интерпретации субъективизма и индивидуализма

Актуальность темы

исследования и постановка проблемы.

Актуальность темы

исследования, связанная с постановкой проблемы, может быть зафиксирована в трех аспектах.

1. Экзистенциализм зарекомендовал себя как одно из ведущих философских направлений XX века, но к настоящему времени, несмотря на неугасающий интерес к творчеству его ведущих представителей — М. Хайдеггера, Ж.-П. Сартра, — в целом утратил свои позиции, переместившись в область исследований по истории философии. Вместе с тем на пике интереса отечественных историков философии сейчас находится период русского религиозно-философского ренессанса рубежа XIX—XX вв.еков. Н. А. Бердяев и JI. Шетов, творчество которых рассматривается в данной диссертации, принадлежат к обоим указанным направлениям. И в мировом экзистенциализме, и в русской религиозной философии Бердяев и Шестов относятся к числу наиболее заметных фигур. В этом одна из причин того, почему оба они (наряду с Владимиром Соловьевым) являются наиболее известными на Западе русскими философами и, соответственно, анализ их позиций по тем или иным философским проблемам будет способствовать интеграции отечественной философии в мировой контекст, что особенно важно в современных условиях глобализации и мультикультурализма.

В отечественной философии исследования различных аспектов истории религиозной философии становятся важнейшими темами, развитие которых выявляет её специфику. Поиск новых концептов религиозной философии на путях критики европейского рационализма, связи индивидуального познания и социальной позиции является отличительной чертой отечественной философии начала 20 века и в полной мере присуще творчеству русских экзистенциалистов, которое является одной из самых ярких и значительных страниц истории отечественной философии.

Философия Бердяева и Шеетова долгое время оставалась недоступной в полной мере для историков отечественной философии. Исследование их творчества важно для нас в плане обогащения проблемного поля современной философии, поскольку их темы и подходы могут быть реконструированы и проанализированы в контексте плюралистической, динамичной, открытой философской ситуации с точки зрения проблематики нынешней философии.

2. В истории зарубежной и отечественной философии с XIX века и по настоящее время обсуждаются проблемы субъективизма и индивидуализма в философии и общественных науках. Методологический индивидуализм, классиками которого считаются Дж.С. Милль, М. Вебер, К. Поппер, Ф. фон Хайек, исходит из того, что все социальные факты могут быть проинтерпретированы в терминах действий и содержания сознания отдельных индивидов, и противостоит социальному холизму, для которого характерны, например, теории Э. Дюркгейма и К. Маркса. Если мы принимаем тот тезис, — активно разрабатываемый от Платона до Ю. Хабермаса и X. Патнэма, — что социальная теория тесно связана с теорией познания, то мы рассматриваем и эпистемологический коррелят индивидуализма — субъективизм, признание релевантности субъективной истинности, противостоящее позитивизму и стремящейся к объективности научной картине мира, которая в современном знании ориентируется на естественные и точные науки.

Поскольку в центре внимания экзистенциалистов находится конкретная человеческая личность, то экзистенциализму в целом безусловно присущ и субъективизм, и индивидуализм в самом широком понимании этих терминов. Здесь возникает второй аспект актуальности темы, относящийся уже к постановке нашей конкретной проблемы и специфике ее решения: каковы особенности субъективистских и индивидуалистских позиций русских экзистенциалистов? Какими культурно-историческими факторами обусловлены их подходы?

3. Актуальным также представляется сравнение позиций Бердяева и Шестова по рассматриваемым вопросам. Так, уже первая книга Бердяева называется «Субъективизм и индивидуализм в общественной философии», но в дальнейшем его подход к этой проблематике стал гораздо более широким и разносторонним. Проявление субъективизма и индивидуализма у Шестова более имплицитно — в частности, в его историко-философских реконструкциях. Экспликация этих нюансов важна для истории русской философии, но также связана и с перманентной критикой научной модели философии как идеальной формы знания, с ревизией основных философских понятий.

Степень теоретической разработки темы исследования.

Отклики на работы Бердяева и Шестова появляются уже в конце XIX векавместе с тем необходимо отметить интенсивный философский диалог между ними. Несмотря на декларируемую близость их позиций, Бердяев в своей интерпретации отмечает монотонность философствования Шестова и преобладание одной темы — опровержения разума.

Эта спорная характеристика, впоследствии некритически легшая в основу многих исследований творчества Шестова, проистекает, как указал Д. В. Сухушин, из существовавшего между этими двумя философами расхождения в понимании разума и путей преодоления философии рационализма.

Как представляется, характеристика этого расхождения может быть дополнена конкретизацией этих путей как теоретико-познавательных проектов, направленных против объективирующего рационализма. Их детальное и поэтапное рассмотрение, наряду с их интеграцией в более широкий экзистенциалистский контекст, и составляет содержание представленной диссертации.

Реконструкция экзистенциалистской парадигмы проводилась с опорой на широкий круг первоисточников. Это работы С. Кьеркегора, Ф. Ницше, Ж.

П. Сартра, М. Хайдеггсра, Л. Камю, М. Мерло-Понти, Г. Марселя, К. Ясперса и др. Использовалась исследовательская литература по экзистенциализму следующих авторов: А. С. Богомолова, Б. Э. Быковского, А. К. Волкова, П. П. Гайденко, К. М. Долгова, И. С. Нарского, Т. И. Ойзермана, А. П. Огурцова, П. Д. Тищенков том числе по русскому экзистенциализму: И. Ф. Балакиной, В. П. Визгина, Т. П. Короткой, А. Н. Латыниной, Е. Н. Некрасовой и др.

В основу анализа специфики русского религиозно-философского ренессанса и его историко-философского значения легли идеи А. В. Ахутина, Б. В. Емельянова, А. В. Гулыги, В. Гердта, Г. Дама, Е. В. Каманиной, В. К. Кантора, В. А. Кувакина, Н. О. Лосского, М. А. Маслина, Т. И. Ойзермана, Э. Л. Радлова, Л. Н. Савельева, А. Д. Сухова, Д. В. Сухушина, Г. Г. Шпета, Г. П. Федотова, С. Л. Франкав том числе по русскому ницшеанству: Н. Авксентьева, К. М. Азадовского, А. Белого, В. В. Дудкина, Д. В. Мережковского, А. Риля, Е. Н. Трубецкого и др.

Для интерпретации понятий субъективизма и индивидуализма важное значение имела фундаментальная работа А. Рено «Эра индивида» с комментарием Б. В. Маркова.

Субъективистский и индивидуалистический подход в философии Бердяева проанализирован с привлечением исследований по ней: О. Д. Волкогоновой, А. В. Гулыги, Н. К. Дмитриевой, Б. В. Емельянова, А. А. Ермичева, В. В. Зеньковского, Дж. Клайна, Ф. Коплстона, В. А. Кувакина, Н. О. Лосского, К. Г. Мальцева, М. А. Маслина, А. П. Моисеевой, Е. Н. Некрасовой, Н. П. Полторацкого, Э. Л. Радлова, Т. И. Сидненко, Е. Н. Трубецкого, Г. П. Федотова, Л. В. Фирсовой, Л. Шестова и др.

Субъективистский и индивидуалистический подход в философии Шестова проанализирован с привлечением исследований: В. Ф. Асмуса, А. В. Ахутина, И. Ф. Балакиной, Н. К. Батовой, А. Белого, Н. А. Бердяева, С. Н. Булгакова, В. П. Визгина, Б. Грифцова, Б. В. Емельянова, А. А. Захарова, В. В. Зеньковского, Дж. Клайна, В. А. Кувакина, Н. О. Лосского, Ч. Милоша, Н. К. Михайловского, Л. М. Моревой, Н. С. Мотрошиловой, Н. П. Полторацкого,.

С.А. Полякова, А. Ремизова, С. С. Слободешока, Д. В. Сухушина, И. В. Цветковой, А. З. Штейнберга и др.

Цель и задачи исследования

.

Цель исследования заключается в следующем: реконструировать и проанализировать проявления субъективизма и индивидуализма в русской экзистенциальной философии, представленной творчеством Н. А. Бердяева и J1. Шестова.

Достижение поставленной цели задает логику работы, которая может быть представлена через решение следующих задач:

1. Всесторонне зафиксировать и философски проанализировать факторы, определяющие постановку указанной проблематики в экзистенциалистской парадигме в целом.

2. Эксплицировать историко-философские предпосылки, детерминирующие формирование экзистенциализма в России.

3. Раскрыть философские представления ведущих выразителей русской экзистенциальной мысли — Н. А. Бердяева и J1. Шестова, подчеркнув особенности субъективистских и индивидуалистических позиций обоих мыслителей.

4. Выявить общности и различия в способах интерпретации субъективизма и индивидуализма Бердяевым и Шестовым.

Методологическая основа исследования.

Источниками диссертации являются тексты отечественных и зарубежных экзистенциалистов, их переписка, письма и сообщения современников, а также исследовательская литература по теме диссертации.

Теоретической основой философского исследования творчества Бердяева и Шестова являются экзистенциалистская и герменевтическая философская программа. В работе используются методы:

1. Философской реконструкции и интерпретации. На основе этого метода выявляются основные особенности конкретных философских ситуаций и позиций конкретных философов.

2. Сравнительного анализа. Этот метод позволяет сопоставить различные подходы к традиционной экзистенциалистской проблематике, к пониманию соотношения новации и наследия и выявить специфику подходов Бердяева и Шестова.

3. Генетического анализа. Этот метод позволяет выявить скрытые детерминанты философствования в рамках выявленных экзистенциалистских установок.

4. Концептуального анализа. На основе этого метода исследовались выявленные подходы к пониманию субъективизма и индивидуализма, опирающиеся на определенные понятийные блоки.

Научная новизна исследования и положения, выносимые на защиту.

Научная новизна исследования заключается в следующем: в рамках отечественной парадигмы экзистенциалистской детерминации познания в диссертации объясняется наличие и раскрывается становление специфических концепций субъективизма и индивидуализма.

На защиту выносятся следующие положения:

1. Общефилософские проблемы субъективизма и индивидуализма в отечественном контексте получили наиболее яркую, радикальную и детальную проработку в экзистенциалистской парадигме.

2. Сравнение концепций Бердяева и Шестова выявляет общность и различие их позиций в аспектах субъективизма и индивидуализма. Общность их взглядов по этим вопросам имеет своей предпосылкой характерное для экзистенциализма в целом представление о свободе как о метафизической первооснове бытия, изначально воспринятое обоими в значительной степени сквозь призму ницшеанства (что, в свою очередь, обусловлено культурной ситуацией в России того времени, когда оба мыслителя начинали свою философскую деятельность).

Многочисленные различия в их позициях по рассматриваемым вопросам имеют, соответственно, множество предпосылок, из которых важнейшими представляются следующие: а) Н. А. Бердяев является, пусть не всегда и во всем последовательным, но всё же, по преимуществу, представителем русской православной религиозной философии, разделяющим ее ключевые тенденции. Идеи соборности и всеединства ограничивают его индивидуализм до персонализма, а идея Богостроительства ставит рамки его субъективизму. JI. Шестов, отводя вере огромную (в поздний период — главную) роль, при этом подчеркнуто внеконфессионален, а детерминантами его субъективизма и индивидуализма выступают история мировой философии и художественная литература. б) J1. Шестов делит философское наследие на две традиции, в основе которых лежит мотив доверия или недоверия разуму. Себя — он принципиально ассоциирует с последней традицией.

Н.А. Бердяев более склонен к плюрализму, что также придаёт особенность формам выражения субъективизма и индивидуализма.

Теоретическая и практическая значимость исследования.

Теоретическая значимость определяется степенью заявленной выше новизны. Поднятые в диссертации проблемы принадлежит к области фундаментальных интересов философии. Исследование субъективизма и индивидуализма в рамках экзистенциалистской парадигмы стремится внести посильный вклад в историю отечественной философии. Выявление определенных особенностей конкретных аспектов творчества Бердяева и Шестова способствует определению философского статуса их наследия и совершенного ими позитивного философского вклада.

Результаты проведенного исследования открывают новый аспект исследования проблемы субъективизма и индивидуализма в познании.

Возможно использование результатов исследования при анализе конкретных проблем изучения истории европейской и отечественной философии.

Результаты работы могут быть использованы в курсах «Введение в философию», «Введение в историю философии», «История зарубежной философии», «История отечественной философии», а также в специальных и факультативных курсах для студентов философских и гуманитарных факультетов.

Апробация работы.

Фрагменты диссертации обсуждались на заседаниях кафедры истории философии и логики философского факультета Томского государственного университета. Основные концептуальные положения данного исследования обсуждались на теоретических семинарах аспирантов философского факультета Томского государственного университета. Отдельные аспекты и тематические мотивы работы нашли отражения в статьях и были представлены на международных и всероссийских научных конференциях.

Структура диссертации.

Текст диссертации составляет 140 страниц и включает введение, две главы (пять параграфов), заключение и список литературы, насчитывающий 143 источника.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

.

Диссертация была посвящена разработке и решению проблемы субъективизма и индивидуализма в парадигме главных представителей русской экзистенциальной философии — Н. А. Бердяева и Л. Шестова. Структура работы соответствовала поэтапному достижению намеченной цели.

Первая глава имела своей целью представить экспозицию парадигмы исследования. Здесь была дана характеристика экзистенциализма как направления, прослежены его общие черты и особенности, реконструирован генезис. Был выдвинут тезис о культурно-историческом обрамлении базовых интуиции экзистенциалистского движения, который раскрывается более подробно путем рассмотрения основных этапов его развития, а именно: «антигегельянский поворот» С. Кьеркегора, «философия жизни» Ф. Ницше, идеи телесности у Г. Марселя, М. Мерло-Понти, С. де Бовуарфеноменология М. Хайдеггера и Ж-П. Сартра, абсурдизм А. Камю, особенности религиозного крыла экзистенциализма, заложенные Кьеркегором и развитые К. Ясперсом, Г. Марселем, М. Бубером (к «религиозному крылу экзистенциализма» принято относить и Бердяева, и Шестова). Названные направления объединяются в определенную парадигму на основе конституирующего принципа свободы и индивидуальной аутентичности. При этом рассмотрение экзистенциалистской проблематики было проведено с акцентом на концепцию индивида (в противопоставлении социуму) как экзистирующего субъекта — самоидентичного субъекта свободного выбора и интенсивной веры, носителя субъективной истины, осознающего свою ответственность за свое знание, свою веру и все аспекты своего существования. Многоаспектность экзистенциалистского индивидуализма дает основания характеризовать его как интегрированный теоретико-познавательный проект, далеко выходящий за рамки традиционной гносеологии. Экзистенциалистская теория «бытия-в-мире» в принципе делигитимирует саму субъект-объектную модель познаниятаким образом, экзистенциалистская традиция, строго говоря, не является субъективной, однако в ней присутствуют собственные концепции субъекта. Хотя экзистенциалисты не проводят эксплицитной демаркации между индивидуализмом и субъективизмом, тем не менее, экзистенциалистский подход предоставляет концептуальное пространство для сложных, нагруженных, многомерных теорий противостоящего социуму индивида и экзистирующего субъекта познания. Главной, основополагающей, конституирующей для экзистенциализма является концепция индивидуальной, личностной свободы и ответственности, и ее гноесеологическим коррелятом в экзистенциалистской теории познания выступает свойство интерсубъективности, оказывающееся неотъемлемым атрибутом экзистенциалистских гносеологических проектов.

Вторая глава была посвящена раскрытию особенностей этих теоретико-познавательных аспектов — субъективистского и индивидуалистского — у Бердяева и Шестова собственно с экзистенциалистской точки зрения.

Религиозно-экзистенциалистский период духовного развития Бердяева сделал его философом мирового масштаба и одним из основателей мирового экзистенциализма. Возможна периодизация творчества Бердяева на историософский, персоналистический, эсхатологический этапы, но все они связаны у него именно с экзистенциалистской тематизацией и экзистенциалистским подходом. Его концепция субъекта экзистенциалистского познания входит в его учение о персонализме, где личность выступает как субъект познания, веры и действия. Внутренний духовный опыт человека совпадает с божественным, поэтому человек выступает со-творцом наряду с Богом. Условием и предметом познания выступает Свобода, метафизическая первооснова бытия. Человек есть «дитя Божие и дитя свободы», иначе он не был бы богоподобен. Этим объяснятся свобода человека и его призвание на со-творчество с Богом. Именно поэтому принципиально возможно соединение божественного и человеческого начала в Богочеловечестве.

С точки зрения Бердяева, не личность является частью общества, а наоборот, общество надо рассматривать как часть личности. В иерархии ценностей социальное никогда не может стоять выше духовного, а духовность у Бердяева всегда однозначно связана с личностью, — следовательно, личность выше общества, хотя и невозможна без него. Специфика персонализма Бердяева в том, что он, в отличие от радикального индивидуализма, превращающего человеческую личность в центр мироздания, провозглашает ее назначением служение сверхличным ценностям, творческую активность.

Экзистенциализ Шестова имеет во многом литературоведческий генезис. Характерно, что большинство анализируемых Шестовым писателей, в особенности Достоевский, многими исследователями и самими философами-экзистенциалистами признавалось близкими к экзистенциализму. Путь Шестова оказался таков, что сравнение Ницше с Достоевским и Толстым привело его к религиозной философии. Вслед за Ницше Шестов подвергает остракизму разум и делает при этом особый упор на то, что это соблазн, разрушающий откровение. Не меньшую, чем Ницше, роль для Шестова играет Достоевский, но он не признает свойственный Достоевскому, как и множеству русских мыслителей, идеал общинной веры, а сосредотачивается на индивидуальной антропологии. После того, как Гуссерль знакомит его с творчеством Кьеркегора, Шестов окончательно становится на позиции ярко выраженного религиозного экзистенциализма.

Иррациональный субъект Шестова также необычен, как нестандартен и сам иррационализм Шестова: автор предъявляет к своей аргументации требования ясности, не уступающие картезианским. В центре философии Шестова стоит существование одинокого человеческого Я, не желающего сливаться с единым, стремящегося отстоять свое право на индивидуальность, на уникальное личностное видение окружающего мира. В рационализме, начиная с античности, Единое выступает высшей ценностью, основой подлинного существованиядля Шестова в качестве таковых предстает свобода личности — внутренняя и внешняя, духовная и политическая. Поэтому субъективизм Шестова можно назвать антропологическим. Он противостоит научному объективизму в том отношении, что случайный опыт в нем не менее значим и ценен, чем проявления необходимых закономерностей.

Индивидуализм Шестова проявляется вначале в его этической, а затем религиозной концепциях. Мораль для него не абсолютна, но социально обусловлена в том отношении, что она не может быть автономна по отношению к человеку, иначе она базируется на принципе необходимости. Мораль не должна быть общественно-принудительной, поскольку связана с личностью как таковой, с подлинным экзистенциалистским субъектом познания. Тогда она отождествляется с верой, с прорывом в область абсолютной свободы. Индивидуализм Шестова настолько радикален, что если индивидуализм Бердяева при всей своей специфичности (от «мистического анархизма» к персонализму) в целом вписывается в общую индивидуалистическую концепцию либерализма, то о Шестове это сказать трудно.