Проблема языка в символическом идеализме Э. Кассирера

Актуальность темы

диссертационного исследования. Современное состояние истории философии, те задачи, которые ставит перед нею наука, а также небывалый интерес, который вызывают социально-гуманитарные дисциплины на рубеже XX — XXI веков, и место историко-философского наследия в их динамичном развитии указывают на актуальность историко-философского исследования проблемы языка, лежащей в основе философии символических форм Э. Кассирера (1874−1945), одного из ярчайших представителей Марбург-ской школы неокантианства.

Расцвет неокантианства как философского течения пришелся на начало XX века. Именно неокантианство способствовало обоснованию значимости достигнутых естественными науками результатов и смогло придать философии статус строгой науки. Однако вторая половина XX века стала свидетелем определенного забвения неокантианства, а вместе с ним и философского рационализма, на смену которого пришли новые философские направления.

В настоящее время обращение к неокантианству вновь носит актуальный характер. Философия неокантианства в XX веке выступила определенным стимулом в развитии многих философских школ и течений. Некоторые идеи М. Хайдеггера, Э. Гуссерля и Х.-Г. Гадамера перекликаются с философскими идеями Марбургского неокантианства. Занимая неоднозначную позицию в истории философии, неокантианство с призывом к восприятию и переосмыслению идей Канта, выступает определенным вектором развития современной философской науки. Критико-рационалистическая картина человека и мира, созданная неокантианством и незаслуженно прибывавшая в забвении почти столетие, вновь становится центральной проблемой многих философских исследований, определяя новый виток в развитии мировой философской мысли.

Обращение автора диссертационного исследования к проблеме языка в символическом идеализме Э. Кассирера обусловлено не только актуальностью идей неокантианства, но и особым статусом, который занимает язык в рамках символического понимания формы духа, культуры и мира. Именно язык, являясь средством расширения познавательного потенциала человека, представляет собой тот предмет теоретической философии, где происходит символизация науки и культуры человека.

Таким образом, анализ проблемы языка в символическом идеализме Э. Кассирера представляется весьма актуальной проблемой историко-философского исследования.

Степень научной разработанности проблемы. Философский интерес t.

Э. Кассирера к языку обусловлен критической ролью языка в процессе познания и культуротворчества: критика языка и языковых форм мышления становится интегрирующей составляющей проницательно научного и философского мышления. Язык в философии Э. Кассирера выступает в качестве одной из базовых символических форм, посредством которой осуществляется объективация духа. Для философа-неокантианца важным является сам факт анализа феномена языка, при этом следует отметить, что язык в кантов-ской трактовке предстает как одна из множества форм символической рациональности. Многообразие’символических миров и единство духа — вот основополагающий тезис трехтомного труда «Философии символических форм"1. Символ в философской системе Э. Кассирера является идеальной основой формообразования единства мира и духа. Язык в рамках символически-конструктивного понимания выступает «медиумом» расширения познавательного потенциала человека.

В наше время обновленный интерес к истории идеалистической философии начинается с поиска методологических схем, которые могли бы реконструировать общую историко-философскую канву идеализма в условиях.

1 Нем. изд.: Cassirer Е. Philosophie der symbolischen Formen. 1. Teil. Die Sprache. 1923. NachdruckCassirer E. Philosophie der symbolischen Formen. 2. Teil. Das mythische Denken. Darmstadt, 1925; Cassirer E. Philosophie der symbolischen Formen. 3. Teil. Phaunomenologie der Erkentnis. Darmstadt, 1929.

Русское изд.: Кассирер Э. Философия символических форм. Т. 1. Язык. — М.- СПб., 2002; Кассирер Э. Философия символических форм. Т. 2. Мифологическое мышление. — М.- СПб., 2002; Кассирер Э. Философия символических форм. Т. 3. Феноменология познания. — М.- СПб., 2002. постметафизического мышления в философии и науке. Существенное значение при подготовке диссертации имела литература, которая затрагивает отдельные аспекты немецкого идеализма и трансцендентализма. Следует назвать, прежде всего, ряд известных работ отечественных философов российской дореволюционной истории: А. И. Введенского, И. И. Лапшина, Г. И. Чел-панова и философов советского периода, внесших достойный вклад в сохранение традиций немецкого идеализма — В. Ф. Асмуса, К. Бакрадзе, А. В. Гулыги, Т. И. Ойзермана, И. С. Нарского, К. А. Сергеева, Ю. В. Перова, А. Я Слинина.

Трансцендентальная философия И. Канта становится тем полем дискуссии в неокантианстве, в том числе и в идеализме феноменологического и герменевтического толка, в контексте которого в XX веке происходит философское переосмысление истории трансцендентальной философии. Последних два десятилетия отмечено появлением новых интересных исследований, посвященных как самой теоретическогя философии Р1. Канта, так и ее современным интерпретациям. Следует, прежде всего, отметить работы Л. А. Абрамяна, В. Н. Брюшинкина, В. В. Васильева, Н. К. Вахтомина, П. П. Гайденко, Т. Б. Длугач, А. А. Ермичева, В. А. Жучкова, А. Н. Круглова Л. А. Микешиной, К. А. Михайлова, Н. В. Мотрошиловой, Д. Н. Разеева,.

A. П. Скрипника, Л. И. Тетюева, С. А. Чернова. Большое внимание значимости практической философии И. Канта — этическим и эстетическим идеям уделяли И. С. Андреева, А. А. Гусейнов, О. Г. Дробницкий, Л. А. Калинников,.

B. А. Конев, В. В. Лазарев, К. Н. Любутин, А. Г. Мясников, Ю. В. Перов, Э. Ю. Соловьев, Л. Н. Столович, С. А. Чернов и др.

Именно в лоне немецкого классического идеализма получают теорети ческое обоснование гуманитарные науки, философия мифа, языка и философия культуры. Благодаря системе символического трансцендентализма Э. Кассирера качественно новое значение обретает философский проект теории познания и языка. Первым, кто открыл для России традицию немецкого неокантианства и представил основные идеи философии языка Э. Кассирера, является Б. А. Фохт (1875−1946). Его интерпретация стала первым введением в философию символических форм. Вполне объяснимо, писал он, что «все внутренние формы культуры (наука, искусство, миф и религия), живут и возможны лишь благодаря усвоению продуктов внутренней формы языка и его функций"2.

Философия символических форм Э. Кассирера изначально стоит на позиции Марбургской школы неокантианства и рассматривает критику познания как основу критики разума. Но в ходе развития критической рефлексии философ выходит за рамки традиционализма неокантианской школы, и критика познания превращается тем самым в критику культуры. Функция языкового мышления в философии символических форм становится методологическим оплотом в дальнейшем развитии основ философии культуры.

История и теория неокантианства, в первую очередь, относящаяся к марбурской школе, в нашей отечественной литературе освещена достаточно ангажировано и требует сегодня обстоятельного анализа. Следует отметить, прежде всего, интересные исследования А. И. Абрамова, В. Н. Белова, П. П. Гайденко, Б. Т. Григорьяна, Т. Б. Длугач, Н. А. Дмитриевой, В.А. Жуч-кова, А. А. Кравченко, С. А. Ненашевой, Б. В. Михайлова, И. С. Попова, В. В. Сапова.

Познавательные аспекты неокантианской методологии хотя традиционно и рассматривались на предмет марксисткой критики, в ряде работ отечественных философов исследованы творчески взвешено. В области методологии естествознания и научного познания следует назвать работы В. У. Бабушкина, Т. Б. Длугач, А. Ф. Зотова, В. А. Лекторского, С. Ф. Мартыновича, З. А. Сокулер. Вопросы философии истории, культуры и религии освещали П. П. Гайденко, A.A. Кравченко, H.A. Лисовенко, А. Ф. Лосев, К. А. Свасьян, А. И. Эдельман.

2 Фохт Б. А. Понятие символической формы и проблема значения в философии языка.

Э. Кассирера. Тезисы к докладу // Касснрер Э. Избранное. Опыт о человеке. — М., 1998. С. 762.

Вопросы истории и методологии неокантианской программы обоснования науки и философии нашли отражение в работах философов саратовской школы теоретической философии В. П. Барышкова, В. Н. Белова, В. Н. Га-силина, Б. И. Мокина, С. В. Никитина, В. П. Рожкова, В. Б. Устьянцева, В. А. Фриауфа, JL И. Тетюева.

При этом, что важно особо подчеркнуть, работ, посвященных анализу философии Э. Кассирера не так много. Это объясняется тем, что большинство трудов философа, опубликованные в разные периоды его жизни в Германии и в США, вновь стали переиздаваться только с 80-х годов XX века. Степень разработанности философских взглядов Э. Кассирера в западной философии определяется несколькими масштабными международными конференциями и «круглыми столами», посвященных творчеству немецкого философа.

Символический идеализм, нашедший свое программное выражение в трехтомном труде «Философия символических форм» Э. Кассирера, вызывает большой интерес среди российских исследователей. В истории русской философской мысли он оказал существенное влияние на становление символизма А. Белого и диалектическую разработку А. Ф. Лосева. А. Ф. Лосев, в частности, дал высокую оценку «Философии символических форм» Э. Кассирера, определяя его символический идеализм как многовариантную философскую систему. В отечественной литературе анализу философии Э. Кассирера посвящено всего несколько монографий и статей. Это работы К. А.

3 4 5 6.

Свасьяна, A.A. Кравченко, М. Е. Соболевой, В. Н. Белова, В. Е. Семенова7, А. В. Иванова8, М. В. Демидовой9. Не изученной остается.

3Свасьян К. А. Проблема символа в современной философии. — Ереван, 1980. Он же: Философия символических форм Кассирера. — Ереван, 1989.

4 Кравченко А. А. Логика гуманитарных наук Э. Кассирера. Кассирер и Гёте. — М. 1999.

5 Соболева М. Е. Философия символических форм Кассирера. Генезис. Основные понятия. Контекст. — СПб. 2001.

6Белов В. Н. Эрнст Кассирер. Философия символических форм // Вопросы философии. 2003. № 12.

7 Семенов В. Е. Трансцендентальные основы понимания (И. Кант и неокантианство). -Владимир, 2008. 7 тема «Кассирер — Хайдеггер» в отечественной литературе, посвященной да-восской дискуссии двух философовопубликовано две работы, — это статьи О. В. Книжник10 и Л. И. Тетюева11.

Одним из крупнейших западных исследователей философии Э. Кассирера 1 ^ является Дж. М. Кройс В его интерпретации философия символических форм представляет собой философию культуры, в основе которой лежит язык как базисная символическая форма. Сходное представление о философии Э. Кассирера мы встречаем у таких философов как: Д. Ф. Верен13, О. Швем-мер14, Э. В. Орт15 и Д. Дюпре16.

Некоторые западные исследователи рассматривают идеи Э. Кассирера в рамках теории познания, воспринимая их как логическое развитие неокан-тиантской традиции Марбургской школы. Среди них можно назвать X. Хольцхайя17, X. Мёккеля18, X. Петцольда19, М. Феррари, Г. Куна20, С. Иц.

8Иванов A.B. Философская судьба Э. Кассирера // Вестник Московского университета. Серия 7. Философия. 1990. № 2.

Демидова М. В. «Animal symbolicum» Э. Кассирера и научное знание XX века / Под ред. проф. В. А. Фриауфа. — Саратов, 2007.

I Книжник О. В. Давосская дискуссия между Э. Кассирером и М. Хайдеггером: символическая и экзистенциальная трактовка бытия // Вестник ОГУ № 2. 2007. С. 54 — 62.

II Тетюев Л. И. Иммануил Кант в давосской дискуссии между Э. Кассирером и М. Хайдеггером // Иммануил Кант и актуальные проблемы современной философии. Т. 2. — М., 2008. С,-179- 187.

Krois J.M. Ernst Cassirer: Symbolic Forms and History. — New HavenLondon: Yale University Press, 1987. P. 6−7.

13 Verene D.Ph. Cassirer’s Concept of a Philosophy of Human Culture // Symbolic Forms and Cultural Studies. Emst Cassirer’s Theory of Culture. — New HavenLondon: Yale University Press, 2004. P. 19−27. Верен Д. Ф. Кант. Гегель и Кассирер. Происхождение философии символических форм // Кассирер Э. Жизнь и учение Канта. СПб., 1997. С. 405−420.

14 Schwemmer О. The Variety of Symbolic Worlds and the Unity of Mind // Symbolic Forms and Cultural Studies. Ernst Cassirer’s Theary of Culture. — New HavenLondon: Yale University Press, 2004. P. 3−18.

15 Orth E. W. The Modern Concept of Culture as Indicator of a Metaphysical Problem // Symbolic Forms and Cultural Studies. Ernst Cassirer’s Theary of Culture. — New HavenLondon: Yale University Press, 2004. P. 28−34.

16 Dupre L. Cassirer’s Symbolic Theory of Culture and the Histoiization of Philosophy // Symbolic Forms and Cultural Studies. Ernst Cassirer’s Theary of Culture. — New HavenLondon: Yale University Press, 2004. P. 35−48.

17 Holzhey H. Der Neukantismus // Philosophie im 20. Jahrhundert: In 2 Bd. — Hamburg: Rowelt Taschenbuch Verlag, 1992. Bd. 1.

1R.

Mockel Ch. Einfuhrung in die transzendentale Phanomenologie. — Munchen, 1998.

19 Paetzold H. Sprache als symbolische Form. Zur Sprachphilosophie Ernst Cassirers // Philosophisches Jahrbuch, 1981. S. 301 -315.

Ol Qi ^ i кофа~, Ф. Кауфмана" «, Ю. Штольценберга. Дж. Пассмор» и Н. Гудмен рассматривают философию символических форм с позиции историцизма.

Необходимо отметить, что указанные выше исследователи философии Э. Кассирера, как отечественные, так и западные, лишь аспектно затрагивают его взгляды на проблему языка в контексте рассмотрения каких-либо других идей философа, гносеологических или культурных.

Наиболее близко, по нашему мнению, подошли к вопросу об особом статусе языка в философии символических форм M. Е. Соболева23 и Дж. М. Кройс. Для M. Е. Соболевой разработанная философом теория языка является составной частью его теории познания, задающей ее основное неокантианское направление. В своем исследовании она делает акцент на гносеологической значимости языка. Тогда как Дж. М. Кройс отмечает исключительную значимость языка для всей символической философии культуры Э. Кассирера, рассматривая его как первичную духовную форму культуры.

Новое возрождение критики языка как критики познания, разумеется, порождает острые дискуссии в западной философии XX века. Приверженцы классической традиции критикуют представителей «аналитической философии языка» за сужение и ограничение проблематики. Обращение к философии символических форм Э. Кассирера, как показывают работы представителей англо-американской философии, расширяет поле семиотической трансформации символа и языка. Наиболее яркими представителями современной рецепции символических форм как семиотики являются X. Петцольд и Дж. М. Кройс, ведущие яростные споры вокруг подлинной интерпретации языка как символической формы. Ключевым моментом их дебатов является.

20 Khun H. Review of Essay on Man by Ernst Cassirer // Journal of Philosophy. 42. 1945. P. 499−500.

21 Itzkoff S. Ernst Cassirer: Scientific Knowledge and the Concept of Man//Notre Dame: University of Notre Dame Press. 1971. P. 1−20.

22 Kaufmann F. Review of An Essay on Man by Ernst Cassirer // Philosophy and Phenomenolog-ical Research 8. 1948. P. 283.

23 Passmore J. A Hundred Years of Philosophy // Middlesex: Penguin Books. 1968. P. 315.

24 Goodman N. Ways of Worldmaking // Indianapolis: Hackett Publishing Co. 1978. P. 5.

25 Соболева M. E. Философия как «критика языка» в Германии. — СПб., 2005. вопрос о степени влияния неокантианской философии на символический идеализм Э. Кассирера.

Следует сказать еще об одной важной проблеме, которая в контексте анализа проблемы языка в символическом идеализме Э. Кассирера заслуживает особого внимания. Речь идет о доминировании в западной философии XX века семиотических установок и прагматической тематики. В связи с этим встает совершенно законный вопрос о серьезном анализе и вдумчивой критике языка научных и философских теорий, значимость которых усиливается в контексте развития естественных и социально-гуманитарных программ обоснования. В отечественной литературе эта философская дискуссия рассматривается впервые, что и делает достаточно актуальным и злободневным исследование проблемы языка в символическом идеализме Э. Кассирера.

В качестве объекта диссертационного исследования выступает теоретическая философия Э. Кассирера, представителя марбургской школы неокантианства.

Предметом исследования является историко-философский анализ проблемы языка в символическом идеализме Э. Кассирера.

Целыо диссертационного исследования является реконструкция и анализ философии символических форм Э. Кассирера, непосредственным образом связанной с разработкой проблемы языка. В связи с поставленной целью выдвигаются следующие задачи:

— выявить философские истоки символического идеализма Э. Кассирерапроанализировать генезис понятия «символического» в трансцендентальной философии И. Канта и принципа «чувственного символизма» в философских воззрениях И. Гёте;

— рассмотреть глубокую внутреннюю соотнесенность исходных оснований критико-феноменологического метода Э. Кассирера и трансцендентально-феноменологического метода Э. Гуссерля в аспекте обоснования языка как символической формы;

— раскрыть смысл теоретической трактовки языка как символической формы и проследить внутреннюю логику определения априорного статуса языка в символическом идеализме Э. Кассирера;

— установить наиболее явные точки разрыва с неокантианством и гегелевской феноменологией духа, определяющие кассиреровское представление о языке как символической форме объективации духаочертить общий контур трансцендентального измерения понятийной и символической «многомирности» языка;

— эксплицировать основные моменты расхождения во взглядах Э. Кассирера и М. Хайдеггера во время давосской дискуссии на язык как способ миропонимания и взаимопонимания;

— дать развернутый критический анализ восприятия символического идеализма Э. Кассирера в западноевропейской философии XX века и выявить специфику культурфилософской интерпретации Дж. М. Кройса. Методологической и теоретической основой диссертационного исследования являются основополагающие идеи и принципы методологии мар-бургской школы неокантианства, взятые на вооружение Э. Кассирером в философии символических форм, а именно рационализма, историцизма и системности.

Вместе с этим, в ходе осуществляемых исследований, автор опирается на специальные методы историко-философского анализа, представленные в работе приемами теоретического сопоставления, логического сравнения, концептуального обобщения исследовательских данных и построения выводов. А также были использованы методы сравнительного анализа, реконструкции, критические принципы феноменологической методологии.

В работе используется также метод компаративных исследований, позволяющий путем сравнения концептуально различающихся историко-конкретных представлений о символе (представления И. Канта, Гёте, Э. Гуссерля и Э. Кассирера) проанализировать некоторые тенденции исторических изменений во взглядах на этот предмет и выявить специфику развития идеи языка как символической формы в трансцендентализме Э. Кассирера. В анализе авторских текстов философа диссертантом широко применяется герменевтический метод.

Реконструирование историко-философского контекста имеет непосредственное отношение к проблемам трасцендентальной критики оснований современной философии. Причем важно отметить, что данная проблематика становится методологически актуальной и для англо-американской традиции философствования.

Научная новизна результатов исследования состоит в особенностях самого подхода к поставленной проблеме. В данной работе впервые осуществлено отечественное историко-философское исследование проблемы языка в символическом идеализме Э. Кассирера. Полученные в ходе исследования результаты, обладающие новизной и теоретической значимостью, состоят в следующем:

— раскрыты основные философские истоки и методологические корни символического идеализма, выступающие фундаментом для формирования представлений о языке как символической форметрансцендентальная философия И. Канта исследуется на предмет ее трансформации в трансцендентальную философию языка;

— впервые предложено концептуальное, многоплановое и многоаспектное рассмотрение проблемы языка в символическом идеализме Э. Кассирера, позволяющее выяснить не только внутреннюю логику определения языка как символической формы, но и смысловое значение трансцендентального измерения понятийной и символической «многомирности» языка как формообразующего принципа миропонимания и взаимопонимания;

— по-новому проанализирован критический метод обоснования Э. Кассире-ром автономности языка как идеальной системы, а особый априорный статус языка определен в качестве формы рефлексии и способа символической объективации духовного мира. В связи с этим выявлено, что интересы Э. Кассирера объясняются в большей мере методологическими возможностями вариативных прочтений кантовского наследия;

— определены основные моменты в сближении и расхождении позиций Э. Кассирера и М. Хайдеггера во время давосской дискуссии в отношении языка, что позволяет представить развернутый критический анализ восприятия символического идеализма Э. Кассирера западной философией XX века и, более конкретно, уточнить оригинальную трактовку проблемы языка в культурфилософской интерпретации Дж. М. Кройса;

— в научный оборот введены четвертый том труда Э. Кассирера «Философия символических форм"26 и значительное число непереведенных на русский язык работ западных философов, посвященных исследованию его философии.

Положения, выносимые на защиту:

1. Философия языка является образующим принципом трансцендентального идеализма Э. Кассирера, основополагающим понятием которого является понятие о символе. В обосновании символического идеализма Э. Кассирер придерживается двух линий философской рефлексии. С одной стороны, он опираетсяна идеи кантовской критической философии, с другой, — на духовные основы гётевского наследия. Личный мотив «возврата к Канту» Э. Кассирер обосновывает необходимостью изменения фундаментальных понятий неокантианства и возвращением к понятию «созерцания», исходному анализу отношений форм чувственности и форм разума. Продолжая линию преемственности кантовского единства разума, Э. Кассирер, тем не менее, выходит за пределы-теоретико-познавательных установок марбургской школы неокантианства в толковании априоризма и трансцендентальных основ символической предметности. Посредством объединения кантовского принципа спонтанности разума и креативного характера гетевского понимания духа Э. Кассирер определяет символизацию в качестве формы самовыражения языка и духа, проявления их единства и многообразия в познании мира.

26 Cassirer E. The Philosophy of Symbolic Forms. Volume 4: The Metaphysic of Symbolic Forms. — New HavenLondon: Yale University Press, 1996. — 237 p.

2. Обращение Э. Кассирера к феноменологическому методу Э. Гуссерля необходимо рассматривать в качестве методологического ориентира для переформулировки неокантианского принципа материального априори и философских оснований трансцендентальной логики модальностей, предполагающей возможность обоснования смысла единства духа и многообразия символических формообразований в языке, мифе, религии и искусстве. Мотив поиска форм идеального априори приводит философа к разработке программы символического рационализма, который в контексте обоснования собственной системы выразился тремя проекциями «Философии символических форм» -мифа, языка и феноменологии познания.

3. Язык в идеализме проявляет себя как символическая форма познания, а priori. Априорный статус языка Э. Кассирер основывает на чувственно-духовном единстве языка, возможные условия которого он усматривает в опыте созерцания априорных форм пространства и времени, числа и чистых обстоятельств, выражающих синтетическое представление о предметах. Исходя из условий возможного опыта, язык конституирует способность духа к символический презентации. Идея автономности языка, предусматривает представление о языке как идеальной системе формообразования. В силу своего исключительного положения относительно других символических форм (мифа, науки, искусства, техники), язык следует рассматривать в качестве необходимого условия формирования философской рефлексии. Такое понимание языка раскрывает возможность обосновать философию в качестве одной из символических форм, развивающихся в рамках истории философии.

4. Теоретический интерес Э. Кассирера к феноменологии духа обусловлен сугубо методологическими мотивами неокантианства. Гегель оказал существенное влияние на Г. Когена, основателя марбургского неокантианства. Влияние Г. Гегеля на философию языка Э. Кассирера имеет решающее значение для понимания языка как предмета (Gegenstand) мышления. В критике гегелевского принципа тождества бытия и мышления Э. Кассирер находит обоснование собственной философии языка, в которой и язык, и мышление принципиально выступают автономными формообразованиями. В качестве такого основания он определяет кантовскую идеальность априорной формы (функции категорий), обладающей одновременно и понятийной, и символической многомерностью. Язык тем самым становится воздействующим и ми-ропреобразугощим принципом, поскольку целью активности форм духа в языке выступают миропонимание и взаимопонимание.

5. Проблемы языка как способа миропонимания и открытия символических перспектив понимания смысла бытия человека наиболее остро и отчетливо проявляются в дискуссии между Э. Кассирером и М. Хайдеггером в Давосе. Здесь впервые озвучивается положение, что язык как принцип формообразования посредством понимания открывает потенциальную возможность конструирования бытия. Язык обращается своей предметностью к «другому». Самокритика познания определяется смысловым выражением языка, масштаб измерения философской предметности которого’становится символической перспективой взаимопонимания. Как один, так и другой солидарны в том, что критика языка выступает основой критики познания, но философы расходятся в понимании природы языка. М. Хайдеггер герменевтику языка превращает в поиск нового языка метафизики, открывая путь к фундаментальной онтологии и аналитике Dasein. Э. Кассирер, наоборот, критику языка определяет формой символической рефлексии, посредством которой задается всякий раз новое понимание мира, связывая символический образ «конечного» бытия с самим образом человека, его духовным миром, миром символических форм. В работе обращение к Канту со стороны Э. Кассиирера и М. Хайдеггера характеризуется как специфическая форма трансцендентальной самокритики познания.

6. В западной философии XX века наметились два подхода в рецепции кассиреровского понимания языка как символической формы. Первый подход связан с имманентной критикой неокантианской теории познания: большинство европейских философов склоняются к восприятию философии символических форм в качестве исторической формы трансцендентальной философии.

Дальнейшая трансформация им видится на путях прагматически ориентированной теории языка, целью которой была бы задача рационального обоснования теории знака и семиотики как' символической формы. Сторонники второго подхода видят в философии символических форм новые начатки трансцендентального идеализма. Обращаясь к позднему периоду в творчестве Э. Кассирера, они рассматривают его философию как философию культуры, семиотику и межкультурный аналог антропологии. Семиотическая трансформация неокантианской философии Э. Кассирера выявляет две важнейших для всей философии XX века тенденции — актуальность кантовской трансцендентальной философии и значимость философской программы культур-философского историзма. Большая часть критиков склонна считать философию символических форм разновидностью философии истории. Согласно культурфилософской интерпретации Дж. М. Кройса, систему символического идеализма следует воспринимать как философию культуры, в основе которой лежит разработанный Э. Кассирером концепт языка, как базисного феномена и первичного принципа символической духовной формы.

Теоретическая и практическая значимость результатов исследования. Результаты проведенного исследования имеют непосредственную мировоззренческую значимость и могут представлять научный интерес для специалистов в гуманитарной области, выступать историко-философской основой в дальнейшей разработке символического идеализма по истории философии, философии языка, теоретической лингвистики, философии культуры, Полученные в диссертации выводы могут быть использованы в работе методических семинаров, в исследованиях, связанных с разработкой методологических проблем неокантианства, теоретико-познавательных проблем философии языка, теории познания, а также в процессе обучения иностранным языкам и переводу.

Апробация диссертационного исследования. Результаты данного исследования были представлены в сообщениях и докладах на Международной научно-практической конференции «Современные коммуникативные практики» (Саратов, март 2004 г.), Межвузовской научно-практической конференции.

Междисциплинарные связи при изучении литературы" (Саратов, октябрь.

2005 г.), Межвузовских философских научно-практических семинарах «И. Кант и актуальные проблемы гуманитарных наук» (Саратов, апрель 2006 г.) и «Кант, неокантианство и немецкий трансцендентализм» (Саратов, апрель 2006 г.), Межрегиональной научно-практической конференции «Гуманитарные науки, культура и образование: актуальные проблемы современности» (Саратов, июнь.

2006 г.). Основные положения диссертации обсуждались на заседаниях кафедры философии и социально-экономических наук ПИ СГУ.

Результаты работы отражены в пяти научных публикациях. Структура диссертации. Диссертация состоит из введения, двух глав (семи параграфов), заключения и списка использованной литературы. В заключение диссертации представлены основные итоги работы, указано ее теоретическое и практическое значение. Список использованной литературы включает 188 наименований работ отечественных и зарубежных авторов.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

.

В ходе нашего историко-философского исследования было выявлено, что в обосновании символического идеализма Э. Кассирер придерживается двух позиций. Первая методологически ориентирована на идеи кантовской критической философии, представленной идеализмом неокантианства. Продолжая линию преемственности кантовского единства разума, он широко толкует принцип априоризма и трансцендентальные основы символической предметности и выходит за пределы теоретико-познавательной традиции Марбургской школы неокантианства. Согласно второй позиции, в обосновании конкретно-чувственного образа символического Э. Кассирер опирается на духовные основы гётевского наследия и на гётевский принцип многообразия форм разумного и творческого отношения.

Посредством объединения двух концептуальных линий методологической рефлексии Э. Кассирер формулирует определение априорного основания творческого разума, символически выраженного принципом «общего третьего основания». В понятии творческого разума как формообразующей силы, задающей априори основы духовной жизни, Э. Кассирер воплощает кантовский принцип спонтанности разума и креативный характер гётевского понимания духа.

Наше исследование определило, что посредством обращения к трансцендентальной феноменологии Э. Гуссерля, Э. Кассирер задает новые методологические ориентиры для переформулировки неокантианского принципа материального априори и философских оснований трансцендентальной логики модальностей, предполагающей возможность обоснования смысла единства духа и многообразия символических формообразований в языке, мифе, религии, искусстве и т. д. В ходе поиска форм идеального априори философ приходит к разработке культурного априоризма, выразившегося в контексте символического идеализма тремя проекциями «Философии символических форм» — мифа, языка и феноменологии познания.

В работе выявлен априорный статус языка, который представляет со бой особую форму познания a priori и в философии символических форм предстает как важнейшая форма символической рационализации. Чувственно-духовное единство языка, основанное на опыте созерцания априорных форм времени, пространства, числа, открывает для него способность к символической презентации. В качестве формы рефлексии язык проявляет формообразующий и понятийно-содержательный характер автономной идеаль-I ной системы.1.

Проведенный анализ первоисточников показал, что исходя из собственного понимания трансцендентального идеализма, как символического идеализма, Э. Кассирер подвергает критической рефлексии теоретические основы неокантианской философии мышления, скрыто восходящие к гегелевской системе абсолютного идеализма. Методологические возможности вариативных прочтений кантовского наследия выражаются в попытке Э. Кассирера посредством символической рационализации достичь кантовских целей гегелевскими средствами.

Обоснование собственной философии языка Э. Кассирер находит в критике гегелевского принципа тождества бытия и мышления. Язык и мышление в символическом идеализме Э. Кассирера выступают автономными формообразованиями и являются в области выражения и оформления предметного смысла своего рода противоположностями, обладающими индивидуально-единичным характером.

В обосновании языка как символической формы духа Э. Кассирер обращается к лингво-философским идеям В. фон Гумбольдта, который толковал язык как особенную внутреннюю работу духа. Язык как «символическая форма» становится воздействующей и миропреобразующей силой, поскольку целью деятельности форм духа в языке выступает миропонимание и взаимопонимание.

Проблема языка как способа миропонимания и открытия символических перспектив понимания смысла бытия человека наиболее остро и отчетливо проявилась в дискуссии между Э. Кассирером и М. Хайдеггером в Давосе, где впервые было определено, что язык фундаментальным образом является символической системой и обращен своей предметностью к «другому».

В ходе тщательного изучения протокола давосской встречи было установлено, что противоречия в самом споре связаны с изначальными расхождениями в методологических установках двух философов, придерживающих дуалистических (Э. Кассирер) и монистических (М. Хайдеггер) позиций. Оба философа солидарны в том, что критика языка является основой критики познания, но они расходятся в понимание природы языка. Для М. Хайдеггера природа языка носит герменевтический характер и герменевтика языка превращается в поиск нового языка метафизики, открывающий путь к фундаментальной онтологии и аналитике Dasein. Для Э. Кассирера, критика языка есть форма символической рефлексии, посредством которой объективируется предмет философии, задавая всякий раз новое понимание мира бытия, символический образ «конечного» связывая с самим образом человека, его духовным миром, миром символических форм. Давосская дискуссия фактически указала на момент реального завершения эпохи ортодоксального неокантианства и попытки нового прочтения трансцендентальной философии И. Канта.

Критический анализ рецепции философских идей Э. Кассирера в западной философии XX века, выявил два взаимоотрицающих подхода. Первый в диссертационной работе определяется контекстом имманентной критики неокантианской теории познания. Границы расширения критики задаются потребностями рефлексивной критики неокантианской позиции Э. Кассирера и неокантианской трактовкой принципов науки и научного познания. Европейские философы в лице Ю. Хабермаса и К.-О. Апеля склоняются к восприятию философии символических форм в качестве исторической формы трансцендентальной философии. Дальнейшая трансформация им видится на путях прагматически ориентированной теории языка, целью которой была бы задача рационального обоснования теории знаков и семиотики как символической формы. Сторонники второго подхода, представители англоамериканской философии, усматривают причину возрождающегося интереса к Э. Кассиреру в многомерном восприятии философии символических форм — и как философии культуры, и как семиотики (Дж. М. Кройс, в Германии эту точку зрения поддерживает X. Петцольд), как культурной антропологии (Н. Гудмен), включая, в том числе, и толкование кассиреровской философии как разновидности неотрансцендентализма. Большая часть критиков склонна считать философию символических форм Э. Кассир ера разновидностью философии истории. Согласно Дж. М. Кройсу, кассиреровская философия культуры есть своего рода новый проект трансцендентальной философии истории. Философская система символического идеализма предстает в качестве философии культуры, основанной на разработанном Э. Кассирером понимании языка как базисного феномена и первичного принципа символической духовной формы. Миф, наука, техника, искусство и религия, стало быть, есть способы (функции) миропонимания, задаваемые через язык и его a priori символическую форму.

Перспективными, с нашей точки зрения, могут являться дальнейшие исследования по проблеме языка и его соотношения с мифом в философии Э. Кассирера. При этом идея семиотической и прагматической трансформации философии символических форм должна быть уравновешена неокантианской проблематикой.