Спартанский полис на рубеже V-IV вв. до н.э

Большинство современных ученых как в нашей стране, так и за рубежом, с принципиальных позиций относятся к теме кризиса полиса, считая ее важной и признавая историческую обусловленность и неизбежность всех тех социально-экономических и политических сдвигов, которые имели место в Греции в 1У веке.*.

Особенно интенсивно тема кризиса полиса стала разрабатываться в последние годы и, несмотря на отдельные скептические замеча Одним из первых остро поставил эту проблему Р. Пёльман (Очерк греческой истории и источниковедения, пер. с 4-го изд., СПб, 1910, особенно с.238−263). Затем эта тема была подхвачена последующей историографией, в частности, и советской. Большой вклад в разработку темы кризиса греческого полиса 1У в. внесли А. И. Тюменев (Общий кризис рабовладельческой системы. Пелопоннесская война. — В кн.: История древней Греции, ч. П, ГАИМК, М., 1937, с.68-Ш), А. Б. Ранович (Эллинизм и его историческая роль. М,-Л., 1960, с.10−38), В. Н. Дьяков (Греция в первой половине 1У в. до н.э. — В кн.: Древняя Греция.М., 1956, с.391−447), В. С. Сергеев (История древней Греции, изд. З, М., 1963, с. 350−379). Кризис римской гражданской общины получил свое отражение в работах С. Л. Утченко I) Идейно-политическая борьба в Риме накануне падения республики.М., 1952, особенно с.7−27- 2) Кризис и падение римской республики. М., 1965, особенно с.2−33. о ния, например, со стороны Эд. Билля, эта тема стада одной из центральных проблем, над которой успешно работают многие ученые-антиз коведы и целые научные коллективы. р

Эд.Вилль в очередном обзоре литературы по истории Греции подверг резкой критике саму идею кризиса полиса, как общего явления, характерного для всей Греции 1У в* Упрощенно связывая кризис полиса исключительно с экономическим упадком, Эд. Вилль считает, что поскольку в Афинах 1У в. ни о каком экономическом спаде говорить не приходится, то следовательно тем самым снимается и вопрос о кризисе полиса" Gm" Will Ed. Histoire grecque. Bulletin historit 4 que (1973;1975). — EH, 1977, CCLIV, p.391−393, 418 — 419. Подробнее о взглядах Эд. Вилля см. в работе Л. М. Глускиной. Проблемы кризиса полиса. — В кн.:Античная Греция, т.2,М., 1983, с. 7. 3.

В западной историографии тема кризиса полиса получила свое дальнейшее развитие в работах Г. Бенгтсона (Bengtson H. Griechische Geschichte, 2. Auf1•, Munchen, 1960, S «245−284) и Клод Моссе (Mosse Gl» La fin de la democratie athenienne. Aspects sociaux et politiques du declin de la cite grecque au IVe siecle avant J.- C. P., 1962). K. Mocce подвергла специальному рассмотрению различные аспекты кризиса полиса преимущественно на афинском материале. Ёе работа представляет большую ценность благодаря самой постановке проблемы и комплексному подходу к ее решению. Из коллективных работ, в которых тема кризиса полиса является центральной, в первую очередь следует назвать 4-томное издание «Эллинские полисы», вышедшее под ред. Э. Вельскопф (Hellenische Poleis • Krise — Wandlung — Wirkung. Hrsg. von E.Ch.Welskopf. В., 1973;, Bd. I-IV). Для наших целей важной и принципиальной является статья Г. Бокиш, в которой автор касается различных проявлений кризиса полиса на спар

Известно, что для Греции 1У век стал своеобразным рубежом, отделяющим мир свободных полисов от эллинистического территориального государства. В это время как в социально-экономической, так и в политической жизни Греции происходит целый ряд качественных изменений. В экономике — это интенсивное развитие товарно-денежных отношений, рост межполисных связей, экономический подъем целого ряда областей, переход от свободной парцеллярной собственности, которая являлась экономической основой классического полиса, 4 к крупным частновладельческим хозяйствам.

Качественный скачок в экономической жизни Греции 1У в. с неизбежностью повлек за собой целый ряд изменений самых различных танском материале (Bockisch G. Die sozial-okonomische und politische Krise der Lakedaimonier und ihrer Symmachoi im Jahrhundert v.u.Z. — Bd. I, s. 199−230). Включение в это издание целого ряда работ советских историков бесспорно служит доказательством значимости этих исследований и свидетельствует об успешной разработке кризиса полиса в советском антиковедении. В последние годы значительный вклад в разработку этих сюжетов внесли Л. М. Глускина, Э. Д. Фролов, Л. П. Маринович. См., напримерГлускина Л.М. О специфике греческого классического полиса в связи с проблемой его кризиса. — ВДИ, 1973, № 2,с.27−42- Фролов Э. Д. I) Греческие тираны. Л., 1972; 2) Сицилийская держава Дионисия. Л., 1979; Ыаринович Л. П. Греческое наемничество 1У в. до н.э. и кризис полиса. М., 1975. Знаменательно, что второй том коллективного академического издания «Античная Греция» (М., 1983) полностью посвящен цроблеме кризиса полиса. См.: Маркс К. Капитал. — К. Маркс и Ф.Энгельс. Соч., изд. 2-е, т.25,ч.П, с. 371. сторон жизни греческих полисов — социальных отношений, политических институтов, военной организации, идеологии. При этом надо иметь в виду, что в античном обществе цри некоторой инертности развития экономики исключительной подвижностью обладала именно социально-политическая и идеологическая сферы общественной жизни. В этих областях кризис полиса прослеживается гораздо лучше и нагляднее, чем в экономике, где происходящие перемены, по-видимому, не были столь глобальными и не носили столь радикального характера.

Кризис греческого полиса особенно отчетливо проявился в обострении социальных отношений* Это привело к тому, что, по словам, Платона, в каждом полисе образовалось как бы два полиса: один полис бедных, а другой — богатых (Ееар., УШ, 551(1)• Постоянные гражданские смуты, подрывавшие полис изнутри, были тем фоном, на котором проходила вся политическая жизнь греческого общества в 1У в. Этот факт прекрасно ощущался современниками.

Другим аспектом кризиса полиса было банкротство политических институтов, особенно заметное в сфере финансов и в военном деле* Никогда еще конфликт между интересами государства и частными гражданами не носил столь острого характера и никогда еще полис не демонстрировал своей полной финансовой несостоятельности. В военном деле кризис полиса проявился в постепенной замене гражданского ополчения наемной армией, которая по сути дела была уже не-полисным институтом* Наемничество в свою очередь способствовало возрождению на греческой почве тирании.

Наконец, кризис полиса проявился и в сфере идеологии. Традиционные полисные доктрины, как демократическая, так и олигархическая, в новых исторических условиях оказались абсолютно несостоятельными. В политической литературе появились новые темы и сюжеты, отражающие социальный заказ общества. Преодоление полиса в сфере идеологии шло по линии выработки новых политических доктрин — монархической^ и панэллинской.^.

Однако наряду с усилением центробежных сил, ведущих к расколу полисного единства, для Греции 1У века была характерна и противоположная тенденция, которая выражалась в активных усилиях полиса, направленных на стабилизацию политической жизни общества и возврат к старым полисным принципам. В отдельные исторические моменты и в отдельных гражданских общинах эта борьба старого с новым иногда решалась в пользу первого, например, в Спарте после подавления заговора Кинадона.

Общепринятым в настоящее время можно считать мнение о локальных вариантах кризиса полиса, что было обусловлено неадекват7 ным развитием отдельных греческих общин. В этой связи важным и целесообразным представляется нам обращение к социально-экономической и политической истории Спарты на рубеже У-1У вв. до н.э. Период, избранный нами в качестве объекта исследования, имеет важное значение не только для истории Спарты, но и для истории с.

О формировании монархической доктрины в Греции 1У в. см.: Фролов Э. Д. Монархическая идея у Исократа. — В сб.: Проблемы отечественной и всеобщей истории. Л., 1969, с.3−20- с.

О развитии панэллинской идеи см.: Борухович В. Г. и Фролов Э. Д. Публицистическая деятельность Исократа. — ВДИ, 1969, № 2,с.206 слл.- Фролов Э. Д. Панэллинизм в политике 1У в. до н.э. — В кн.: Античная Греция, т. П, с.157−207.

Глускина Л.М. 0 специфике греческого классического полиса, с. 27 слл. всей Греции вообще. В течение этого периода Спарта, одержав победу в Пелопоннесской войне, установила свое господство над всей Грецией" Своеобразие проблематики изучения этого периода состоит в том, что здесь мы сталкиваемся с целым рядом новых для Спарты явлений как социально-экономического, так и политического характера. Изучение социально-политических сдвигов, имевших место в спартанском государстве на рубеже У-1У вв., бесспорно, поможет расширить наши представления о локальных вариантах кризиса полиса 1У века, тем более, что мы располагаем по этой теме обильным материалом, прежде всего, хорошей исторической традицией.

Исходным пунктом здесь явилась обширная современная литература, представленная трудами таких выдающихся историков, как Фу-кидид и Ксенофонт.

Трудно переоценить значение того вклада, который внес Фуки-дид в политическую историю всей Греции и, в частности, Спарты. Немаловажное место в «Истории» Фукидида уделяется спартанским сюжетам. Мы находим у Фукидида целый ряд сведений, касающихся как у внешней, так и внутренней политики этого государства. Такнапри-мер, Фукидид проливает свет на отношения царей и эфоров и на практику посылки эмиссаров к неудачливым царям или навархам. Он много говорит о характерных для Спарты методах войны и, в частности, о новой ориентации спартанского полиса на ведение морской войны. Фукидид, насколько мы можем судить, уже в полной мере оценил проблему взаимоотношений Спарты и Персии и показал в своем труде начало того цроцесса, который неизбежно должен был цривести Спарту к экономической и политической зависимости от Персии.

Для наших целей особую ценность представляет восьмая книга Фукидида, посвященная истории первых лет Ионийской войны. Будучи современником описываемых им событий, Фукидид, развивая уже наметившуюся в греческой историографии традицию использования документальных материалов, шире стал цривлекать их в качестве исторического о источника и полностью сохранил для нас тексты семи договоров. Три из них цриведены в восьмой книге и составляют цикл спартано-пер-сидских договоров, заключение которых было первым шагом Спарты, направленным на союз с Персией (УШ, 18−38−58). Широкое привлечение Фукидидом документальных материалов отчасти восполняет недостаток спартанских надписей, которых известно гораздо меньше, чем афинских.

Младшим современником Фукидида был Ксенофонт, человек яркой судьбы, чья долгая жизнь была самым тесным образом связана со Спартой и ее людьми. Близкий друг Агесилая, получивший от него в награду поместье в Скиллунте, где он провел свыше 15 лет, Ксенофонт, конечно, приобрел глубокие знания о Спарте, что сделало его сочинения, особенно «Греческую историю», «Агесилая» и «Лакедемон-скую политию», исключительно ценными источниками.^ Ксенофонт в о.

Из работ о Фукидиде см. в особенности: Grundy G.B. Thucy-dides and the history of his age. L., 1911 i Finley M.J. Thncydides. Cambr., 1942; Romilly J. Thucydide et imperialisme athenien. P., 1947. О привлечении Фукидидом документальных источников см.: Бу-зескул Б.

Введение

в историю Греции. Харьков, 1901, с. 86 сл., 118;

Зельин К. К. Из иностранной литературы о Фукидиде. — БДИ, 1950,№ 4, c. II9- Kirchhoff A. Thukydides und sein Urkundenmaterial.B., 1895- Gomme A.W., AndrewssA., Dover K.J. A historical Commentary on Thu-cydides, vol. V, book 8, Qxford, 1981, p.40−42−79−82−138−146. Q.

О Ксенофонте см.: Лурье С. Я. Ксенофонт и его «Греческая, история». — В кн.:Ксенофонт. Греческая история. Л., 1935, с. Ш-ХУФролов Э.Д. 1) Жизнь и деятельность Ксенофонта. — УЗЛГУ, № 251,сер. силу своих лаконофильских симпатий — пристрастный свидетель. Его «Hellenica «- ¿-то по сути дела благоприятная для Спарты версия греческой истории. Ксенофонт старается не останавливаться на самых неприятных для Спарты моментах* Так, например, он старательно умалчивает о связях Спарты с Персией или о возмутительных поступках декархов и гармостов Лисандра. Однако не следует преувеличивать недостатки изложения Ксенофонта. Он бесспорно внимательный наблюдатель, с глубоким интересом относящийся к событиям своего времени. Ксенофонт — прекрасный знаток военного дела. А самое главное — он нигде, как это считают, не опускается до прямой фальсификации событий. Его «Греческая история» и «Лакедемонская полития» — произведения, проникнутые острой социально-политической направленностью — дают богатый материал как по внешней, так и по внутренней истории Спарты конца У — начала 1У вв. 0 некоторых фактах и спартанских реалиях мы узнаем исключительно от Ксенофонта. Ему, например, мы обязаны подробным сообщением о заговоре Кинадона.

Кроме произведений Фукидида и Ксенофонта вахное для нас знаист. наук, вып.28,1958,с.41−74- 2) Ксенофонт и поздняя тирания. -ВДИ, 1969,№I, c.108−124- 3) Ксенофонт и его «Киропедия». — В кн.: Ксенофонт. К|фопедия. М., 1976, с.243−267- из сравнительно новых зарубежных работ о Ксенофонте см. в особенности: Luccioni J. Les idees politiques et sociales de Xenophon. Gar, 194−7- Delebecque Ed" Essai sur la vie Xenophon. P., 1957″ Breitenbach H.B. Xeno-phon. — KE, 2.R., Bd. I2,Hbbd, 18,1967,Sp.1569−2052i Higgins W.E. Xenophon the Athenian. The problem of the individual and the society of the polis, Albany, 1977* чение имеют труды историков следующего поколения — Феопомпа и Эфора, которые оба вышли из школы Исократа. Хотя их произведения дошли до нас только во фрагментах, но в свое время они послужили важным источником для писателей поздней античностиДиодора, Плутарха, Корнелия Непота, Помпея Трога и других. Опирающиеся на непрерывную историческую традицию сведения, сообщаемые позднейшими писателями о важном для нас периоде спартанской истории, имеют большую степень достоверности. При их интерпретации однако следует учитывать тенденциозность первоисточников. Так, политические симпатии или антипатии Эфора и Феопомпа самым решительным образом повлияли на трактовку греческой истории у Диодора и Плутарха.^^ Для Эфора, по-видимому, было характерно сочувственное отношение к Афинам, и проафинские тенденции, зафиксированные у Диодора, привнесены туда скорее всего от Эфора. Особенно резкие выпады против Спарты и ее политики мы встречаем в Х1У и ХУ книгах «Библиотеки» Диодора, особенно в тех ее разделах, которые касаются державной политики Спарты и тех методов, с помощью которых она поддерживала свое господство в греческом мире (ср.Х1У, 6-Ю-21−40−82-И0).

Политические взгледы Феопомпа были во многом сродни воззре.

0 политической направленности исторических трудов Фео-помпа и Эфора см.: Соболевский С. И. Феопомп. — В кн.: История греческой литературы, Т.П. М., 1955, с. 140 слл.- Зельин К. К. Из области греческой историографии 1У в. до н.э. — БДИ, 1960,№ 1,с. 95−101,107- Laqueur R. Thoopompos (9). — RE, 2.R., Bd. V, Hbbd.10,.

1934, Sp.2193−2223- Schwartz Ed. Ephoros. — RE, Bd. VI, Hbbd.11, ' ' * t i.

1907, Sp.1−16- Barber G.L. The historian Ephorus, Cambr., 1935. ниян Ксенофонта. Он также был цреисполнен симпатий к Спарте и ее политическим лидерам. От Феопомпа через Плутарха до нас дошло немало рассказов, рисующих деятельность Лисандра и Агесилая в самом благоприятном для них свете (Plut.Lys., 30,2 = Theopompos, FgrHistf115 Plut.Ages., 10,10 = FgrHist 115 F321).

Из сочинений поздних авторов наибольшее значение для нас имеют ХШ и Х1У книги «Исторической библиотеки» Диодора и биографии Плутарха «Лисандр» и «Агесилай» .

Диодор во многом дополняет и корректирует «Греческую историю» Ксенофонта. Он является незаменимым источником для периода спартанской гегемонии. Его сведения подчас достовернее и точнее того, что нам сообщает Ксенофонт. Особенно это касается событий 403−401 гг., ход которых и хронологическую канву мы восстанавливаем главным образом по Диодору.

Для правильных суждений о социально-экономической и политической борьбе в Спарте на рубеже У-1У вв. исключительную ценность имеют биографии Плутарха. ** Сам жанр политической биографии предполагает естественно особый подбор и организацию материала. При этом нужно помнить, что Плутарх в своих сочинениях использовал обширный круг источников, не дошедших до нас. Он является нашим главным информатором относительно внутриполитической ситуации в Спарте послевоенного времени. Плутарх касается таких важных сюжетов, как борьба за престол между Агесилаем и Агесиполи-дом, реформаторские планы Лисандра и Павсания, архив Лисандра и т. д. Степень достоверности и надежности показаний Плутарха, ко 0 Плутархе см.: Лурье С. Я. Плутарх и его время. — В кн. :

Плутарх. Избранные биографии. М.-Л., 1941, с.5−18- Ziegler.К. Plu-tarchos von Chaeronea. — EE, Bd. ZK, Hbbd.41,1951, Sp.647ff. — Levi.

M.A. Plutareo e il V secolo. Milano, 1955нечно, во многом зависит от тех источников, которые он использовал. Однако в целом материал Плутарха с поправкой на известную тенденциозность его информаторов цредставляется нам вполне добротным.

Помимо писателей-историков, которые ставили своей целью воссоздание в полном объеме исторической действительности 1У века, для нас исключительно важны также писатели, работающие в других жанрах: философы, политические ораторы, периегеты. Среди них в первую очередь следует назвать Аристотеля, который во многом дополняет и расширяет наши сведения о спартанском полисе классического времени. В его «Политике» мы находим целый ряд исторических примеров и аналогий, затрагивающих разнообразные стороны жизни спартанского государства. Особенно богата ими пятая книга, трактующая о переворотах. Аристотель, правда в самом сжатом виде, упоминает многие факты, касающиеся внутриполитической жизни Спарты на рубеже веков: заговор Кинадона, ретру Эпитадея, реформаторские планы Лисандра и Павсания и т. д. Судя по исключительной осведомленности Аристотеля в политической истории Спарты, он, вероятно, использовал широко распространенные в олигархических кругах лаконофильские сочинения, для которых была характерна крайняя идеализация легендарной Спарты и весьма резкая критика.

12 ее реальных порядков.

Кроме «Политики» важное значение для спартанской истории имеет также «Лакедемонская полития» Аристотеля, от которой до.

О знакомстве Аристотеля с кругом лаконофильской литературы см.:Доватур А. И. Политика и политии Аристотеля. М.-Л., 1965, особенно с.213−253- Бергер А. К. Политическая мысль древнегреческой демократии. М., 1966, с. 67 сл. нас дошло 14 фрагментов (Воге^, 532−545). Почти все сохранившиеся фрагменты относятся либо к политической деятельности Ликурга, либо к спартанским порядкам в военное и мирное время. А. И. Доватур на основании скрупулезного анализа «Политики» и отдельных фрагментов «Лакедемонекой политии» доказал генетическое родство этих двух произведений и сделал удачную попытку воссоздать общую концепцию Аристотеля относительно внутренней истото рии спартанского государства. По мнению Аристотеля, весь строй ликурговой Спарты покоился на ложном основании и был в основе своей порочен. Однако полная несостоятельность его была обнаружена только после крушения спартанской гегемонии. Гранью таким образом для Аристотеля являлся конец У — начало 1У вв., когда Спарта цревратилась в сверхдержаву и стала управлять чуть ли не всей Грецией, не имея на то никаких внутренних оснований.

Важное значение для правильного суждения о восприятии греками спартанской гегемонии имеют политические речи Исократа, особенно его «Панегирик», в котором Исократ подверг суровой критике внешнюю политику Спарты. Конечно, к речам Исократа как историческому источнику надо относиться осторожно. Тут не исключены сильные передержки. Однако общую тенденцию в сторону выработки негативного отношения к спартанской гегемонии Исократ передает совершенно верно. то.

Доватур А. И. Политика и политии Аристотеля, с.213−253. 0 политической направленности речей Исократа см.:Мил-лиор Е. А. Исократ и второй Афинский морской союз. — УЗЛГУ,№ 39, сер.ист.наук, вып.4,1939,с.89−134- Борухович В. Г. и Фролов Э. Д. Публицистическая деятельность Исократа. — ВДИ, 1969, № 2, с. 200 220 — Исаева В. И. Особенности политической публицистики Исократа.

Из поздних античных авторов, в работах которых встречаются отдельные сведения о Спарте и ее деятелях, следует назвать также Страбона, Павсания, Полнена, Элиана. Их произведения для нас тем более ценны, что они как правило опираются на добротную историческую традицию.

Так у Страбона мы находим уникальное сообщение о царе Пав-сании как авторе трактата о конституции. Ликурга (УШ, 5,5). Пав-сани й же является нашим главным источником по вопросу о суде над царем Павсанием, что в свою очередь важно для правильной оценки расстановки политических сил в Спарте (111,5,2). В сборнике Поли-ена приводится целый ряд примеров, рисующих те методы и способы, с помощью которых эфоры расправлялись со своими политическими противниками, например, при подавлении заговора КинадонаШ, 14, I)" В «Пестрых рассказах» Элиана есть важное указание на сомнительное происхождение Лисандра и ряда других крупных спартанских военачальников (ХП, 43).

Из римской литературы известную ценность для нашей темы цредстанляют труды Корнелия Непота’и Помпея Трога (Юстина).*^ Корнелий Непот в своих биографиях «Лисандр» и «Агесилай» сообщает ряд сведений, которых нет у других античных писателей. Большой интерес представляет, например, его характеристика реформа/.

— ВДИ, 1978,№ 2,е.59−81- Mathieu G. Les idees politiques d’Isocrate. P., 1925; Levi M. A" Isocrate. Saggio critico. Milano, 1959;

Bringmann К. Studien zu den politischen Ideen des Isocrates.

Gottingen, 1965;15.

О Помпее Троге см.: Зельин K.K. Помпей Трог и его произведение «Historiae PMlippicae 11 — ВДИ, 1954, № 2, с. 183 -202. торских идей Лисандра, в которой подчеркивается новаторская сторона планов этого видного спартанского полководца*.

Ценность Помпея Трога как историка во многом определяется тем, что в своей работе он использовал широкий круг греческой историографии классической и эллинистической эпох. Трог сообщает ценные фактические сведения. Однако объяснения, которые он дает этим фактам, будучи связанными с его морально-политическими воззрениями, часто являются наивными и искажающими историческую действительность. Политической истории Греции рубежа У.

IV вв., правда в самом сжатом и конспективном виде, посвящены.

V и УТ книги его «Historiae Philippicae». Особенно интересными и важными для нас являются приведенные им факты о поведении Лисандра после битвы при Эгоспотамах (У, 7) и царя Павсания в Афинах (У, 10). В известной мере труды Корнелия Непота и Помпея Трога корректируют и дополняют свидетельства, известные нам из других источников.

Наличие богатой источниковедческой базы, конечно, способствовало росту интереса к истории Спарты. и определяло до некоторой степени интенсивность разработки целого ряда сюжетов, связанных с развитием спартанского полиса.

Интерес к Спарте как в зарубежном, так и в советском анти-. коведении всегда был достаточно велик. По меткому выражению А. К. Бергера, Спарта весьма часто становилась «экраном политико-идеологической борьбы в историографии» .^ и западные историки уже с начала XIX века сделали историю Спарты пробным камнем своих политических теорий. Бергер А. К. Рецензия на книгу: Mchell Н. Sparta, Carito., 1952. — ВДИ, 1955, Н, с.9б.

Правда основные усилия ученых долгое время были направлены главным образом на разработку тем, связанных с генезисом спартанского полиса в период архаики и с его судьбами в период реформаторской деятельности Агиса и Клеомена. Концентрация усилий на исследовании архаической и эллинистической Спарты в известной мере отрицательно сказалась на степени изученности проблем, касающихся классической Спарты.

Однако уже в общих пособиях по истории древнего мира и древней Греции, вышедших в конце XIX — начале XX вв., многие вопросы, связанные с периодом спартанской гегемонии, получили достаточно глубокое освещение. Детальную разработку политической истории интересующего нас периода можно найти в соответствующих разделах «Истории древности» Эдуарда Мейера, «Греческой истории» K.D. Белоха, статьях В. С. Фергюсона и М. Кэри в «Кембриджской древней истории», статье В. Эренберга «Спарта.История» в «Реальной энцик.

17 лопедии" Паули-Виссовы, «Греческой истории» Гюстава Глотца. В этих работах доминирующее внимание уделено собственно политической истории Спарты.

Однако уже в это время в западной историографии наметился поворот в сторону изучения социально-политической истории Греции.

17 Meyer Ed. GdA, Bd. IV, Stuttgart-Berlin, 1901; Bd. V, 1902; Beloch K.J. GG2, Bd. III, Abt.1, Berlin-Leipzig, 1922; Ferguson W.S. Sparta and the Peloponnese. — САН, vol. V, 1927, p.254−281- Cary M. The Ascendancy of Sparta, — САН, vol. VI, 1927, p.25−54- Ehrenberg V. Sparta. Geschichte. — EE, 2, R., Bd. III, Hbbd.6, 1929, Sp.1595−1408- Glotz G. Histoire grecque, t.II.La Grece au Ve siecle. P., 1951.

Так Р. Пёльман в своем «Очерке греческой истории и источниковедения» немалое место отвел сюжетам, связанным с борьбой классов и группировок в древней Греции. Он справедливо видел в росте социальных противоречий одну из основных причин, приведших весь греческий мир к глубокому кризису. По его мнению, социальное разложение общества происходило вне зависимости от той или иной формы правления и было глобальным явлением для Греции 1У века.

Все же во всех этих пособиях, включая даже «Очерк» Цёльмана, недостаточно были затронуты вопросы экономического порядка, что цривело к некоторой односторонности всего изложения, а также недооценке социальных антагонизмов и их проявлений даже в самые острые моменты спартанской истории.

Большой вклад немецкая школа античности внесла также в разработку сюжетов, связанных с государственно-правовыми древностями. Из работ по истории античного государства и права систематический обзор спартанских государственных институтов можно найти то в трудах Г. Бузольта-Г. Свободы и Ульриха Карштедта. Целью этих работ было подойти к пониманию спартанского строя, подвергая его государственно-правовому анализу. Несмотря на отдельные элементы модернизаторства, особенно в построениях У. Карштедта, в книгах этих удачно заострены основные проблемы истории Спарты. Для наших целей важное значение имеет разработка в этих пособиях темы навархии.

Особенно плодотворным в западной историографии XIX — начала XX вв. было изучение жизни и деятельности таких крупных политических деятелей Спарты, как Лисандр, Павсаний, Агесилай. Главный.

18 Busolt G.-Swoboda Н. Griechische Staatskunde, 3•Auf 1., Bd. 2,1926j Kuhrstedt U" Griechische Staatsrecht, Gottingen, 1922″ упор во многих исследованиях о классической Спарте рубежа У-1У вв. делался на личности Лисандра. Историография того времени, особенно в лице немецких ученых Эд. Мейера, К. Ю. Белоха, У. Карш-тедта, В. Эренберга, давала острую политическую интерпретацию деятельности Лисандра, подчеркивая в ней новаторскую «революционную» сторону. Согласно этой точке зрения Лисандр почти полностью абстрагировался от своего полиса и являл собою фигуру по.

19 сути дела близкую к эллинистическим правителям.

Другая точка зрения представлена в основном в работах ученых англо-американской школы начиная с 30−40 годов. Эти ученые скорее склонны видеть в деятельности Лисандра и в созданной им державе целый ряд вполне традиционных для спартанского полиса элементов. Сам Лисандр в их интерпретации представляет собой вполне лояльного гражданина, исполняющего за границей волю своего государства. В этом ключе написана очень интересная и ставшая уже классической статья Г. Парка, посвященная исследованию созданной Лисандром спартанской державы. По его мнению, из трех основных элементов лисандровой державной системы по крайней мере два — институт гармостов и форос — были вполне традиционны и заимствованы им один из спартанской, другой из афинской практики. Что же касается декархий, то Г. Парк признает за Лисандром приоритет в создании этого института, хотя и с некоторыми оговорками относительно традиционности проолигархических установок спар

19 • ' р

Meyer Ed. GdA, Bd. V, § 746,S.14- Beloch K.J. GG, Bd. III ,.

Abt.1,1922, S.1 f.- Eahrstedt U. I^sauidros (1). — EE, Bd. XIII,.

Hbbd.26, 1927, Sp.2503−2506- Ehrenberg V. Sparta. — EE, 2.E.,.

Bd. Ш, Hbbd.6,1929, Sp.1399−1403. танского государства.

Своеобразными апологиями Лисандру явились статьи В. Црентиса и Р.Смита. В. Прентис, строя свою аргументацию на полном отрицании позднейшей традиции, основанной, по его мнению, исключительно на Эфоре, полностью отвергает все сведения, порочащие Лисандра, и ответственным за политику Лисавдра делает не столько его.

21 самого, сколько спартанское государство в целом. Р. Смит, который воцреки традиции пытается доказать, что никакого «падения» Лисандра не было, и вся его деятельность была полностью согласована со спартанским правительством и им санкционирована, факти.

22 чески стоит на той же позиции, что и В.Прентис. Оба они по-существу рассматривают Лисандра как некое воплощение спартанской внешней политики, полностью отрицая наличие конфликта между Ли-сандром и официальной спартанской общиной.

Продолжением этой же гиперкритической линии в историографии является работа Ч.Гамильтона. Вполне сцраведливо считая, что внутриполитическая ситуация в Спарте в первые годы после войны имела решающее значение для внешней ее политики, Ч. Гамильтон пытается объяснять все колебания этой политики наличием трехпартий.

Parke H.W. The Development of the Second Spartan Empire (405−371 B.C.). — JHS, vol. L, 1930, p.37−79.

21 prentice W.K. The Character of Lysander. — AJA, vol.38, 1934, M, p. 37−42. «Возможно, в проведении этой политики он (Ли-сандр) часто был жесток и властен, но тем не менее он следовал политике, цроводимой Спартой. в течение многих поколений» (р.38).

Smith R.E. Lysander and the Spartan Empire. — ClPh, vol. XLIII, 1948, N3,p.145−156. ной системы. Бо главе отдельных партий он помещает соответственно Лисандра, Павсания и Агиса. Лисандр таким образом становится у него не более, чем одним из партийных лидеров, чья деятельность полностью лежала в русле внешнеполитических установок его партии.

С критикой субъективистских представлений западных буржуазных ученых, преувеличивающих роль личности в истории, выступил немецюй 25.

24 кий историк-марксист Д. Лотце в своей монографии, посвященной деятельности Лисандра в последние годы Пелопоннесской войны.' Д. Лотце не отрицает того, что Лисандр действовал в русле официальной спартанской политики, однако он вовсе не считает Лисандра интегральным элементом спартанской общины, до конца лояльным и верным ее гражданином. В действиях Лисандра он усматривает нечто большее, уже наметившийся разрыв «если и не между личностью и государством, как это было в случае с Алкивиадоы, то между действиями и целями Лисандра, чья энергичная новаторская политика была направлена на то, чтобы закрепить господство в быстро развивающемся греческом мире за ре отсталой, консервативной Спартой», начисто лишенной какой-либо конструктивной идеи или позитивной внешнеполитической программы.

По меткому выражению Д. Лотце, подмена целого государства одной личностью цроизошла уже в древности и была результатом «оптического обмана», вызванного безусловно выдающимся положением Лисандра в современном ему греческом мире. Эта подмена про.

Hamilton Ch. Spartan Politics and Policy, 405−401 B.C.

— AJPh, vol.91, 1970, H3, p.294−314.

О Д. Лотце и его взглядах на историю см. рецензию Э. Д. Фролова на книгу Д. Лотце «Лисандр и Пелопоннесская' война» (БДИ, 1964, JT4, с.156−159).

25 Lotze D. Lysander mid der peloponnesische Krieg, Berlin, 1964, особенно s.70 ff.

26 Фролов Э. Д. Греческие тираны, с. 46. изошла, конечно, не без участия современников и близких их по.

27 томков, «плененных чарами сильной личности» .

Этот особый интерес к Лисандру как воплощению спартанской политики, конечно, во многом связан с характером дошедшей до нас античной традиции. Но хотя в западной историографии античности долгое время основной упор делался именно на политическую историю Спарты, тем не менее в последние десятилетия появился целый рад работ, в которых свое рассмотрение получили также вопросы социально-экономические и государственно-правовые.

Среди общих трудов по истории Греции, вышедших за последнее десятилетие, особенно хочется вццелить исследование французских ученых Эд. Билля, Клод Моссе и П. Гуковского «Греческий мир и Восток». В этой работе дан систематический обзор государственно-правовых институтов Спарты классического времени, затронуты кардинальные цроблемы ее социально-экономической истории и сделаны важные выводы о влиянии системы спартанского землепользования на.

28 всю политическую надстройку спартанского общества.

Большой вклад в изучение проблем, связанных с развитием классического спартанского полиса, внесла англо-американская школа антиковедов. Среди многочисленных работ, посвященных этому кругу вопросов, особенно следует вццелить монографии К. Краймс «Древняя Спарта», Х. Мичелла «Спарта», В. Форреста «История Спарты от 950 до 192 гг. до н.э.», П. Кэртлиджа «Спарта и Лакония», а так.

27 Lotze D. Op.cit., S.70.

28 will Ed. Le monde grec et l’orient, t.I. Paris, 1972, особенно p" 4−38−444- Will Ed., Mosse Cl., Goukowsky P. Le monde grec et l’orient, t. II, Paris, особенно p.151−155 (Mosse 01.).

29 же статью М. Финли «Спарта». Наряду с целым рядом положительных черт, характерных для этих работ, нужно отметить однако, что в них подчас преобладает чисто антикварный подход ко многим социально-экономическим проблемам спартанской истории. Социальный строй Спарты в них трактуется в отрыве от общих проблем генезиса спартанского полиса. Многие факты, указывающие на тенденции экономического и социального порядка, не получают в этих работах должного истолкования. Скорее наоборот, в них явно прослеживается стремление к завуалированига классовых противоречий в Спарте и желание представить спартанское общество в целом как некую социальную гармонию.

К.Краймс, например, рассматривая историю Спарты с точки зрения государственно-правовых отношений, склонна сильно идеализировать спартанское общество. По ее мнению, между периеками и спартанскими гражданами не существовало никаких серьезных противоречий и разногласий (р.287 f.). Она совершенно отрицает значение экономического фактора в процессе постепенного разложения спартанского гражданского коллектива. Игнорируя данные античных писателей, в том числе и Аристотеля, К. Краймс пытается доказать, что численность спартанской армии в сер.1У в. до н.э. была ничуть не меньше, чем во время Пелопоннесской войны (р.352г.), а следовательно, как она думает, не было и существенного сокращения.

Chrimes K.M.Т. Ancient Sparta. Manchester, 1952; Mi-chell H. Sparta. Cambridge, 1952; Porrest W.G. A history of Sparta 950 — 192 B.C. London, 1968; Finley M.I. Sparta. — In: The Use and Abuse of History. London, 1975″ p"161 — 177- Cart-ledge P. Sparta and Lakonia. A Regional History 1300 — 362 B.C. London, 1979* числа спартиатов.

Х.Мичелл считает, что первые кризисные явления в спартанском обществе начались только после 371 г. и были непосредственно связаны с поражением Спарты при Левктрах (р.297). Исходя из этой посылки он относит ретру Эпитадея примерно к 357 г.(р.217 гг.). Спарту на рубеже У-1У вв. он рассматривает как вполне гармоничное общество, не раздираемое никакими серьезными классовыми противоречиями.

В.Форрест в свою очередь главную причину падения спартанской гегемонии видит в пороках и недостатках ликурговой системы, что, конечно, является очень упрощенным и односторонним взглядом на спартанскую историю первой половины 1У в. (р.124 г.). Он почти полностью игнорирует факты, свидетельствующие о социальном разложении спартанского общества на рубеже У-1У вв. Закон Эпитадея он никак не связывает с теми социально-экономическими сдвигами, которые произошли в Спарте после Пелопоннесской войны, и произвольно датирует его сер. 1У в., вопреки общепринятой датировке (р.127).

Шагом вперед в англо-американской историографии античности бесспорно являются работы М. Финли и П. Кэртлиджа, хотя они также не лишены отдельных недостатков. М. Финли в своей статье «Спарта» предпринял удачную попытку рассмотреть и дать оценку социально-политической системе Спарты в целом. Однако недостатком этого исследования является чрезвычайно гиперкритическое отношение к традиции, которое привело автора к выводу о невозможности реконструировать раннюю историю Спарты (р. 161). По его мнению, даже институт царской власти в Спарте в его «классической форме» возник не ранее У1 в. и был вызван к жизни поражением Спарты во П Мессенской войне (р.176). М. Финли склонен абсолютизировать значение внешнеполитического фактора как основную причину, приведшую Спарту к гибели. По его словам, «трагедия Спарты заключалась в том, что она не могла жить в вакууме и была против своей воли втяцута в интенсивную военную деятельность» (р.177).

В вышедшей недавно монографии П. Кэртлиджа «Спарта и Лако.

30 ния" центральное место занимают проблемы экономической истории. Хотя работа Кэртлиджа и не лишена отдельных гиперкритических рецидивов, таких, например, как полное отрицание достоверности античной традиции, касающейся уравнительного землепользования в Спарте, тем не менее в ней поставлены и предложены свои, часто оригинальные решения, целого ряда сложных и дискуссионных проблем спартанской истории. Большой интерес представляет, например, его анализ заговора Кинадона (р.273 гг. — 312 гг.), «самого замечательного, — по его словам, — эпизода во всей лаконской истории» (р.273). В связи с заговором Кинадона П. Кэртлидж пытается вскрыть, с одной стороны, причины появления в Спарте новых социальных групп с пониженным гражданским статусом, а с другойисследует параллельный этому процесс постепенного размывания гражданского коллектива, т.н. спартанскую олигантропию. Как нам кажется, Кэртлидж вполне справедливо усматривает причины этих явлений как в области экономических отношений, так и вне экономики, показывая тем самым пример комплексного подхода к решению сложных и неоднозначных проблем спартанской истории.

Реакцией на излишний гиперкритицизм, особенно характерный для англо-американской школы античности, явилась книга современного чешского антиковеда Павла Оливы «Спарта и ее социальные.

См. интересную рецензию на эту работу Ю. В. Аццреева. -ВДИ, 1981,№ 2,с.200−206. от проблемы". П. Олива подходит к решению социально-экономических вопросов спартанской истории с материалистических позиций. Он отмечает, что для послевоенной Спарты были характерны те же явления экономического порядка, что и для остальной Греции. На основании скрупулезного изучения источников он подходит к решению основных социальных проблем истории Спарты. Заговор Кинадона, например, он рассматривает как этап, свидетельствующий о глубоком внутреннем кризисе, охватившем Спарту в начале 1У в. П. Олива видит тесную связь между земельной реформой, ускорившей по.

32 ляризацию общества, и заговором Кинадона как ее результатом.

Отечественная историография также внесла свой достаточно значительный вклад в разработку тем, связанных с генезисом спартанского полиса.

Интерес к спартанской истории был характерен для отечественной историографии уже на ранних этапах развития. В этой связи надо указать на магистерскую диссертацию ученика М. С. Куторги В.Г.Васильевского «Политическая реформа и социальное движение в Греции в период ее упадка», вышедшую в 1869 г. Для метода В. Г. Васильевского характерно внимательное и строго критическое отношение к античной традиции. Он едва ли не первый в России занялся изучением проблем социально-экономического порядка. Большое внимание в своей монографии В. Г. Васильевский уделил реформам Агиса и Клеомена, которые он рассматривал как непосредственный результат предшествующего социально-экономического развития Спарты. от.

Oliva Р. Sparta and her social problems. Pr., 1971* См. рецензию на эту работу В. М. Строгецкого.-ВДИ, 1974,№ 3,с.192−201. о?

Ретру Эпитадея и заговор Кинадона П. Олива объединил в один параграф как две стороны одного и того же процесса (р. 192f.).

Проблем спартанского фороса в своих работах касался другой ученик Куторги Ф. Ф. Соколов, который критически исследуя текст.

Афинской политии" Аристотеля, сделал важные выводы о принципах qq налогообложения в спартанской державе.

Характерный для отечественного антиковедения интерес к социально-экономической истории Спарты проявился в работах профеС' сора Казанского университета М. М. Хвостова. Ему принадлежит серия статей, посвященных этим сюжетам, среди которых важное место занимает работа о хозяйственном перевороте в Спарте.^ Считая Закон Эпитадея важным экономическим актом, М. М. Хвостов видел в нем основную причину быстрого процесса обезземеливания спартанских граждан и далеко зашедшего в 1У в. разложения спартанской общины.

Советская историография античности обратилась к проблемам спартанской истории еще в 30-е годы. Методологической основой для советских исследователей послужили известные высказывания.

К.Маркса и Ф. Энгельса о характере спартанского государства и qpособенностях его развития.

Вопросы истории Спарты нашли свое отражение в соответствующих экскурсах в университетских учебниках по истории древней ос.

Греции, вышедших до войны. 33.

Соколов Ф. Ф. Дань лакедемонских союзников. В кн.: Труды Ф. Ф. Соколова. СПб, 1910. од.

Хвостов М. М. Хозяйственный переворот в древней Спарте. — УЗКазУ, 1901, кн. Х1,с.175−195. qc.

13 К. Маркс и Ф. Энгельс, соч., изд.2-е, т.3, с.20- т.21, с. 169- т.25, ч.1, с. 364. Сергеев B.C. История древней Греции. JI., I934- Лурье С. История Греции, ч.1.Л., 1940.

Интерес советских исследователей в 30−50-е годы сконцентрировался главным образом на социально-экономических проблемах спартанской истории. Среди тех ученых, которые внесли значительный вклад в разработку этих сюжетов, следует назвать А. К. Бергера, С. Я. Лурье, Р. В. Шмидт, Н. И. Голубцову.

Так А. К. Бергер в своей небольшой монографии, посвященной социальному движению в древней Спарте, впервые в советской историографии сделал попытку с марксистских. позиций осмыслить те социальные сдвиги, которые имели место в Спарте классического и.

Q7 эллинистического периодов.у.

Важной в плане полемики с западной историографией, склонной идеализировать спартанское общество, была статья С. Я. Лурье «О фашистской идеализации полицейского режима древней Спарты» (ВДИ, 1939,№ 1,с.98−106). Ему принадлежит также статья, посвященная исследованию частного сюжета, связанного с внутриполитической борьбой в Спарте на рубеже У-1У вв. и приходом к власти Агеси-лая. Критический анализ античной традиции позволил С. Я. Лурье цролить свет на те скрытые механизмы, с помощью которых спартангэо ский полис избавлялся от неугодных ему царей.

Вместе с тем в работах С. Я. Лурье и его ученицы Э. И. Соломоник получила свое отражение и дальнейшее развитие тема предэллиниз-ма, восходящая еще к Эд.Мейеру. Произвольно объединяя таких разноплановых политических деятелей, как Алкивиад, Лисандр и Кир Младший, они видели в них непосредственных предшественников эллинизма, правителей, будто бы уже стремившихся к созданию больших эллинистических государств с неограниченным монархом во Бергер А. К. Социальные движения в древней Спарте. M, 1936.

38 Luria S. Zum politischen Kampf in Sparta gegeg Ende des 5.Jahrhunderts. — ELio, Bd.21,1927,Hf.¾, S.404−420. главе. Конечно, такая точка зрения на Лисандра, в частности, является анахронизмом, скачком во времени и не соответствует реальной исторической действительности.

Из работ, вышедших в 50-е годы, хочется также отметить статью Н. И. Голубцовой, которая по кругу затронутых в ней вопросов примыкает к спартанским социально-экономическим штудиям, начатым еще А. К. Бергером. ^ Исследуя сущность закона Эпитадея и те последствия, которые принятие его имело для спартанского гражданства, Н. И. Голубцова справедливо считает, что в начале 1У в. в Спарте начался процесс резкого расслоения гражданского коллектива и вццеление из него деклассированных элементов, гипомейонов, которые в дальнейшем в большинстве своем пополняли армию наемников. На этом основании Н. И. Голубцова предложила свою датировку расцвета наемничества в Греции — начало 1У века, а не его се.

41 редина, как считали раньше.

Особое место среди работ, без которых невозможно изучение классической Греции в любых ее аспектах занимает книга А. И. До.

ОО.

Лурье С. Я. Две истории пятого века. — В кн.:Плутарх. Избранные биографии.М.-Л., 1941, с. 27 сл.- Luria S. Alkibiades. -Meander, XV, 1960, N4,p.217−225- Соломоник Э.И.ЮКир Младший. -УЗЛГУ, Ш0, сер.ист.наук, вып.10,1941,с.176 сл.- 2) Ксенофонт, Кир Младший и Лисандр как предшественники эллинизма.Автореф., Л., 1948. Полемику с этими взглядами С. Я. Лурье ср. в работе Э. Д. Фролова «Греческие тираны1 с. 14 сл. Голубцова Н. И. К вопросу о внутреннем положении Спарты в начале 1У в. до н.э. — Труды Московского государственного ис-торико-архивного института, т.12,1958,с.248−266.

41 Там же, с. 248. ватура, посвященная анализу «Политики» и политий Аристотеля.^.

В 60−80-е годы в нашей стране значительно усилился интерес к изучению истории классической Спарты. При этом можно констатировать наметившийся поворот в сторону изучения собственно политической истории. Существенные вопросы спартанской внешней и.

43 внутренней политики исследовали в своих статьях А. Е. Паршиков и В. М. Строгецкий.^ Глубокий и всесторонний интерес В.М.Строгецко-го к источниковедческим и историографическим проблемам спартанского полиса выразился также в опубликовании им целого ряда редс цензий на монографии по истории Спарты, вышедшие за рубежом.

Политической истории Спарты интересующего нас периода посвящен также раздел в монографии Э. Д. Фролова «Греческие тираны». В этой работе намечены основные линии, по которым развивался конфликт между Лисандром и официальной спартанской общиной. Обстоятельный анализ материала, касающегося последних лет жизни Лисандра и связанного с проблемой его «падения», позволил автору создать свою, как нам кажется, вполне убедительную версию внутриполитической истории Спарты от окончания Пелопоннесской войны и до гибели Лисандра в Беотии. На примере консервативной до.

Доватур А. И. Политика и политии Аристотеля.М.-Л., 1965. до.

Паршиков А. Е. Павсаний и политическая борьба в Спарте. — ВДИ, 1968, К, с. 126−138. Строгецкий В. М. Iвозникновение и структура Пелопоннесского союза. — В сб. Из истории античного общества, Горький, 1975; 2) Политическая борьба в Спарте в 70-е годы У в. до н.э. — В сб. Проблемы антишой государственности.Л., 1982, с.60−85.

Л С.

См. рецензии В. М. Строгецкого на монографии В. Форреста и П.Оливы. — ВДИ, 1974, Ш, с.192−201- 1976, Ю, с. 170−175.

Спарты автору удалось показать постепенный рост антагонизма между личностью и полисом.

По своецу итоговой работой в плане теоретического осмысления типологии спартанского полиса явилась статья Ю. В. Андреева «Спарта как тип полиса» (Вестник ЛГУ, 1973, Ш, с.48−56).

В целом для работ советских исследователей характерен отказ от крайностей воззрений и стремление сочетать позитивный подход, основанный на доверии к античной традиции, с разумной объективной критикой. Положительным явлением в советской историографии античности является также расширение круга проблем й перемещение акцента с личностных характеристик на анализ совокупности событий в их взаимосвязи.

Однако это расширение исследований в области спартанской истории все-та (ки остается неполным применительно к позднеклас-сической Спарте,.

В этой связи вполне закономерным кажется нам обращение к кругу проблем, связанных с историей спартанского полиса в один из самых ответственных для него исторических периодов (с 413 по 395 гг.).

В своей работе мы ставили перед собой задачу:

— показать, как развивалась военная организация спартанского полиса в последний период Пелопоннесской войнывыявить, какие новые тенденции характерны были для этого процесса;

— на примере спартано-персидских договоров исследовать, как начиная с 413 г. постепенно вьфабатывался в Спарте новый политический курс, направленный на союз с Персиейпоказать на конкретно-историческом материале те способы и методы, которые легли в основу спартанской внешней политикивыявить роль Лисан-дра в осуществлении намеченного Спартой внешнеполитического курса;

— дать анализ державной политике спартанского государстваисследовать составные элементы той системы, с помощью которой Спарта осуществляла свою гегемонию над Грециейвыяснить вклад Лисандра в выработку новых принципов спартанской державной политики;

— показать, какие социально-экономические сдвиги произошли в спартанском обществе на рубеже У-1У вв.- выявить место закона Эпитадея в процессе постепенного обезземеливания спартанского гражданстваисследовать, в какой степени ретра Эпитадея и заговор Кинадона были связаны с общим кризисом «низов», характерным для послевоенной Спарты;

— проанализировать причины, приведшие к «падению» Лисандрапроверить возможность выявления постепенной трансформации его политических взглядовисследовать сущность реформаторских идей Лисандра и царя Павсания;

— дать общую характеристику социально-экономических и политических сдвигов, произошедших в спартанском обществе на рубеже У-1У вв. до н.э.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

.

В последнее время как в нашей стране, так и за рубежом принято считать, что Пелопоннесская война, не будучи сама по себе причиной кризиса полиса, тем не менее необычайно ускорила его приход.* Вариативность кризисных явлений в различных греческих полисах определяется историческими особенностями и специфическими чертами тех или иных гражданских общин, на почве которых протекал общий для всей Греции 1У в. до н.э. процесс. В Спарте, чья социально-экономическая и политическая структура в период классики была достаточно стабильной, кризис полиса имел свой «местный» колорит. Уникальность спартанского варианта кризиса полиса во многом определялась тем, что здесь негативные для полиса процессы долгое время протекали в скрытой форме. Греческие историки и философы подметили эту особенность Спарты, где многочисленные явления кризисного порядка произошли как бы сразу, без всякой предварительной подготовки. Тот цроцесс дестабилизации, который имел место в Спарте на рубеже У-1У вв. до н.э., восцринимался современниками как некий единовременный акт или внезапный взрыв, одним ударом разрушивший все структуры спартанского общества.

Как это ни парадоксально звучит, но именно активное участие и победа Спарты в Пелопоннесской войне сильнейшим образом ускорила те процессы дестабилизации, которые исподволь накапливались Глускина Л. М. О специфике греческого классического полиса в связи с проблемой его кризиса. — ВДИ, 1973,№ 2, с. 27 сл.- Фролов Э. Д. Младшая тирания. — В кн.: Античная Греция, т.П.М., 1983, с.121- Исаева В. И. Принципы межполисных отношений к. У-сер.1У вв. до н.э. — В кн. ¡-Античная Греция, т. П, с. 73 слл.- Mosse Cl. La fin de la democratie athenienne. P., 1962, p.146 s.- 232 s.- 3JO a. в спартанском обществе. По словам М. Финли, «трагедия Спарты заключалась в том, что^на не могла жить в вакууме» .*" Военная ак тивность Спарты и нетрадиционное для нее обращение к морю привели к таким не-полисным тенденциям в ее политике, как союз с Персией, который в свою очередь нарушил сложившийся в греческом мире баланс сил и послужил опасным црецедентом, последствия которого для всей Эллады были неисчислимы.

В ходе Пелопоннесской войны существенные изменения претерпела военная организация спартанского полиса. Рождение флота и необходимость для Спарты в экстремальных условиях войны одержать верх над Афинами, традиционной военно-морской державой, привели к появлению новой, находящейся уже отчасти вне-полисной структуры, должности наварха. Благодаря главным образом усилиям Лисандра эта традиционная магистратура была наделена новым содержанием. Навар-хия в конце Пелопоннесской войны уже сочетала в себе одновременно и военный и политический авторитет. Тесный синтез их и вызвал к жизни тот кратковременный феномен, который можно характеризовать как максимальное приближение навархии к царской власти.

При характерной для Спарты олигантропии ее военная активность естественно требовала от нее инкорпорации не-спартиатов во флот. Причем если традиционная гоплитская армия состояла еще из гражданского ополчения по-преимуществу и руководилась царями, то спартанский флот, как по своему составу, так и по способу экономического обеспечения, оказался по-существу вне полисной системы. Само его существование с неизбежностью вело к нарушению обычных для Спар

4 * 2 Finley M"I. Sparta. — In: The Use and Abuse of History.

L., 1975, P.177. ты социальных пропорций и к возникновению новых социальных групп, которые не вписывались в традиционную схему спартанского космоса.

Лисандр и возникшая вместе с ним «новая аристократия» уже начинали ориентироваться на другие, не-полисные ценности, мечтая не столько о пожизненном членстве в герусии, сколько о доходной должности за границей. Насколько глубоким в Спарте был кризис «верхов» видно из того, например, что руководители заговора Кинадона, принадлежа сами к спартанской элите, стали искать противоестественных для них контактов с низами общества, ориентируясь даже на союз с илотами. Кризис «верхов» в Спарте выразился также в непрекращающейся на рубеже У-1У вв. до н.э. «партийной» борьбе, которая парализовала весь механизм управления Спарты и привела к большим колебаниям в ее внешнеполитическом курсе. Выражением кризиса «верхов» в Спарте можно считать также попытки лидеров спартанского полиса, Лисандра и царя Павсания, изменить существующий порядок с помощью реформ.

Наряду с кризисом «верхов» характерен для Спарты рубежа У-1У вв. до н.э. был и кризис «низов». Проблема задолженности к этоодг моменту приняла в Спарте очень острый характер. По-видимому, именно ею в какой-то мере было стимулировано цринятие закона Эпитадея, а тот в свою очередь ускорил процесс разложения гражданского коллектива и способствовал появлению в Спарте новых социальных групп спартанцев с неполным набором гражданских прав.

К моменту вступления Агесилая на престол в Спарте уже не существовало однородного гражданского коллектива, который один только и мог быть гарантом стабильности всего общества. Интенсивность процессов дестабилизации доказывается тем, например, что именно в это время получают законченное словесное оформление возникшие в Спарте новые группы полугражданского населения — гипомейоны.

Однако политическая структура спартанского полиса оказалась еще достаточно устойчивой, и государство смогло хотя бы на время погасить негативные для полиса явления и продемонстрировало тем самым способность гражданского коллектива к регенерации.

Таким образом, победа Спарты в Пелопоннесской войне и последующая гегемония Спарты над всем греческим миром были явлениями незаурядного порядка. Выход Спарты на роль гегемона в свою очередь привел к большим метаморфозам в политической и социальной жизни общества. Эти внутренние перемены тем более важны, что они происходили в государстве с достаточно стабильной политической системой.

Исследование социально-экономических и политических сдвигов, имевших место в спартанском государстве на рубеже У-1У столетий, бесспорно расширяет наши представления о локальных вариантах кри-хиса полиса в 1У веке до н.э.