Русская эмиграция «первой волны» в Китае как политическое явление

Актуальность темы

исследования. В последние годы не подвергается сомнению тот факт, что русское зарубежье является неотъемлемой частью России. Частью, которая, несомненно, внесла большой вклад в развитие всемирной культуры и науки (в том числе и политической). В эмиграции оказался цвет отечественной элиты, виднейшие представители политической мысли, которые разработали целые концепции и модели восстановления будущего устройства российского государства. Многие из этих концепций и просто отдельных рассуждений, обобщений и выводов интересны и актуальны сегодня, когда в общественно-политической жизни России проявляется тенденция к поиску консолидирующей идеи, вокруг которой смогли бы объединиться различные общественные и политические силы. В этой ситуации возрос интерес к различным аспектам политического опыта, накопленного русскими эмигрантами, опираясь на который можно было бы найти адекватные способы решения политических проблем сегодняшнего дня.

В процессе формирования послеоктябрьской политической эмиграции принято выделять три этапа — три «волны». «Первая волна» — эмиграция времен революции, гражданской войны и первых послереволюционных лет, вызванная несогласием с новой властью и невозможностью жить при ней. «Вторая волна» — эмиграция, возникшая в годы Второй мировой войны — «военная», когда многие русские оказались за пределами России в результате пленения немцами или будучи угнанными на работу в Германию. «Третья волна» эмиграции из России приходится на 70−80-е годы, ее условно можно назвать «диссидентской». В настоящее время Россия переживает новый этап эмиграции, который начался в постперестроечное время (90-е годы).

Самой многочисленной и, что наиболее важно, политической по сущности была «первая волна» русской эмиграции. Это было время социального и политического разочарования, когда рушились все устои общества. И поэтому так ценен опыт политически активных индивидуумов, стремящихся к разработке собственной модели политического развития и поиску способов ее реализации. Изучение русской эмиграции «первой волны» как политического явления позволяет исследовать своеобразие партийного строительства в ситуации, когда радикально меняются условия политической деятельности, что чрезвычайно важно для современных политических течений и движений.

В контексте общей проблемы русского зарубежья «первой волны» русская эмиграция в Китае является менее изученной. Отчасти это объясняется удаленностью Дальнего Востока от общепризнанных эмигрантских центров Европы. Однако без изучения и осмысления опыта русской дальневосточной диаспоры невозможно создание целостной картины русского зарубежья.

Степень научной разработанности темы.

В изучении российской политической эмиграции отечественными исследователями можно выделить 2 крупных этапа, различающихся по методологии и содержанию: советский период (20−80-е гг. XX в.) и постсоветский (с 90-х гг. XX в. по настоящее время).

Что касается первого этапа, то в эти годы в условиях жесткой цензуры в советской литературе имелась лишь краткая, идеологически выдержанная, информация о жизни выходцев из России за рубежом. Определение русского зарубежья как составной части враждебного капиталистического окружения было господствующим в советской историографии. В рамках этой концепции были выдержаны первые немногочисленные работы советских авторов, появившиеся уже в первой половине 1920;х гг.1. Ту же цель — разоблачение антисоветских планов белой эмиграции ставили работы В. Белова, А. Кирженица, И. Лунченкова, А. Бобрищева-Пушкина, Н. Кичкасова. Их.

1 Фрунзе М. В. Избранные произведения. Т. 1. М., 1960; Дзержинский Ф. Э. О карательной политике органов ВЧК. Избранные произведения. Т. 1. М., 1977; Бубнов А. На идеологическом фронте борьбы с контрреволюцией: сборник статей. М., 1922; Мещеряков Н. На переломе. М., 1922; Покровский М. Контрреволюция за четыре года. М., 1922; Что установил процесс т. н. социалистов-революционеров. М., 1922.

2 Белов В. Белое похмелье. М., 1923; Киржениц А. У порога Китая. М., 1924; Лунченков И. За чужие грехи. М., 1925; Бобрищев-Пушкин А. Война без перчаток. М., 1925; Патриотизм без отечества. Л., 1925; Кичкасов Н. Белогвардейский террор против СССР. М., 1928. отличительной особенностью был обличительно пропагандистский характер, они были призваны показать негативную роль эмигрантов в годы гражданской войны и их антисоветскую деятельность после ее окончания.

В 50−60-х годах основную массу публикаций составляли не научные исследования, а работы, основанные на личных воспоминаниях бывших эмигрантов, возвратившихся в СССР после Второй Мировой войны1.

60−70-е годы связаны с таким явлением как «хрущевская оттепель», проявившаяся в появлении новых тенденций и направлений в изучении российского зарубежья, связанных с некоторым ослаблением режима спецхранов и возможностью исследователей работать с материалами коллекций русского заграничного исторического архива, вследствие чего резко возросло количество различных исследований по этой теме2. Некоторые из этих авторов впервые поставили вопрос о необходимости более объективного освещения истории русской эмиграции.

В 80-е гг. отечественная наука пополнилась новыми работами, авторы которых впервые обратились к различным сторонам жизни и деятельности эмигрантов. Накопленный материал реализовался исследователями уже без жесткого отнесения всего эмигрантского сообщества в сферу «капиталистического окружения». Постепенно преодолевался и стереотип оценки российской эмиграции как образа совокупного врага. Для монографий, увидевших свет в конце 80-х гг.4, характерно авторское разнообразие, неодинаковый уровень анализа обобщений, преимущественное изучение политической конфронтации между российской эмиграцией и Родиной. Тем не.

1 Шульгин В. В. Письма к русским эмшраягам. М., 1961; Любимов Л. Д На чужбине. Ташкент, 1965; Мейснер Д. И. Исповедь старого эмигранта. М., 1963, Миражи и действительность. Записки эмигранта. М, 1966.

2 Гусев К. В. Партия эсеров от мелкобуржуазного революционизма к контрреволюции. М., 1975; Иоффе Г. З. Крах российской монархической контрреволюции. М, 1977; Комин В. В. Политический и вдейный крах российской монархической контрреволюции за рубежом. Калинин, 1977; Барихновский Г. В. Крах белой эмиграции и разгром внутренней контрреволюции в 1921;1924;е гг. Л., 1978; Федюкин С. А. Борьба с буржуазной идеологией в условиях перехода к НЭПу. М, 1977.

3 Комин В. В. Белая эмиграция и вторая мировая воина. Калинин, 1985; Мухачев Ю. В. Идейно-политическое банкротство планов буржуазного реставраторства в СССР. М., 1982; Шкаренков Л. К. Агония белой эмиграции. М., 1981; Червяков. ММ. История российской революционной эмиграции. Калинин, 1985.

4 Афанасьев. А. Полынь в чужих краях. М., 1987. Осадчая А. П., Афанасьев А. Л., Баранов Ю. К. Почему мы вернулись на Родину: Свидетельства реэмигрантов. М, 1987. менее, несмотря на позитивный вклад в разработку данной проблемы, классовый, догматический подход во многих из них сохранился.

Ситуация коренным образом изменилась лишь в 90-х годах, ознаменовавших новую веху в изучении русской политической эмиграции, когда в обстановке глубоких перемен в обществе и расширения сферы свободного творчества были напечатаны первые объективные статьи и книги о русском зарубежье, выгодно отличавшиеся творческой независимостью авторов от идеологических пристрастий. Исследования начала 90-х годов, опубликованные в России, рассматривают эмиграцию с точки зрения всеобщего признания, как значительную часть национального достояния. Существенный вклад в изучение русской политической эмиграции внесли работы В. В. Костикова, М. В. Назарова, A.B. Квакина Эти авторы впервые сделали попытку дать периодизацию такому явлению как российская эмиграция. Более широко и всесторонне они исследовали культурную, литературную, научную деятельность российской диаспоры. Отдавая должное вышеперечисленным работам за вклад в разработку проблем русской эмиграции «первой волны», тем не менее, необходимо отметить, что многие ее направления и аспекты еще недостаточно разработаны. Это, прежде всего, касается русской политической эмиграции в Китае.

Исследование дальневосточной ветви политической эмиграции началось с конца 80-х гг. Именно тогда дальневосточная эмиграция становится самостоятельной проблемой изучения. В ее исследовании переплетаются три потока: центральный, дальневосточный и зарубежный. Центральный поток пока остается побочным, за исключением работ Г. В. Мелихова и Е. П. Таскиной, которые в основном стоят на стыке мемуарной и исторической литературы. Определяющим остается дальневосточный поток. В начале 90-х годов XX в. к разработке этой проблемы приступили региональные исследователи. Первую попытку обобщения материалов по истории русской.

1 Костиков В. В. Не будем проклинать изгнанье. Пути и судьбы русской эмиграции. Ставрополь, 1992; Назаров М. В. Миссия русской эмиграции. Ставрополь, 1992; Тайна России. М, 1999; Квакин A.B. Российская интеллигенция и «первая волна» эмиграции. Тверь, 1994. эмиграции в Китае предпринял В. В. Сонин: в 1987 г. в ДВГУ вышло его учебное пособие «Крах белой эмиграции в Китае», где представлен широкий спектр вопросов, включая политическую жизнь русской диаспоры в 20−30-х годах. В 1994 г. в ДВГУ была опубликована работа В. Ф. Печерицы, посвященная российской эмиграции в Китае — «Восточная ветвь русской эмиграции», в которой раскрываются особенности дальневосточной политической эмиграции, подчеркивается вклад русских эмигрантов в сохранение и развитие политических и общественных традиций России1.

В монографии С. И. Лазаревой, О. И. Сергеева, H. J1. Горкавенко «Российские женщины в Маньчжурии: краткие очерки из истории эмиграции» рассматривается один из наименее изученных аспектов истории российской эмиграции — место и роль в ней женщин, в частности, их участие в общественно-политической жизни эмиграции.

Примечательно и исследование О. И. Кочубея, В. Ф. Печерицы «Исход и возвращение. русская эмиграция в Китае в 20−40-е годы», где авторы анализируют военно-политическую и хозяйственную деятельность российской эмиграции в Маньчжурии, развитие общественно-политической мысли эмиграции, в частности концепции возрождения российской государственности и другие вопросы. В совместном исследовании Д. Ю. Алексеева, В.Ф. Печерицы4 на обширном теоретическом и историческом материале рассказывается об одном из наиболее интересных политических учений русской эмиграции — солидаризме.

Существенный вклад в изучение проблемы внесли работы A.A. Хисамутдинова — «Российская эмиграция в Азиатско-Тихоокеанском регионе и Южной Америке. Библиографический словарь» и «По странам рассеяния» (в 2.

1 Сонин В. В. Крах белой эмиграции в Китае. Владивосток, 1987; Печерица В. Ф. Восточная ветвь русской эмиграции. Владивосток, 1994.

2 Лазарева С. И., Сергеев О. И., Горкавенко Н. Л. Российские женщины в Маньчжурии: краткие очерки из истории эмиграции. Владивосток, 1996.

3 Кочубей О. И., Печерица В. Ф. Исход и возвращение. русская эмиграция в Китае в 20−40-е годы. Владивосток, 1998.

4 Алексеев Д. Ю., Печерица В. Ф. Российский солидаризм: история и современность. Уссурийск, 2000. х частях)1. Справочник содержит более 200 персоналий «первой волны» российской эмиграции в указанных странах (1900;1945 гг.). Монография «По странам рассеяния» разносторонне повествует о жизни русских политических эмигрантов в Китае (Ч. 1.) и в странах АТР и Южной Америки (Ч. 2.) в 19 001 970;е гг. Позднее этим же автором был опубликован труд «Российская эмиграция в Китае. Опыт энциклопедии», который содержит более тысячи статей, из них около 300 персоналий, о деятельности первой волны русской эмиграции в Китае (1917;1950 гг.). В статьях отражены многие аспекты эмигрантской жизни, в том числе общественно-политической. Большинство материалов публикуется впервые. Данная работа, несомненно, продвинула вперед изучение темы, но не лишена и недостатков, так как заявка автора на энциклопедичный уровень представленной информации является несколько поспешной.

Сравнительно-типологическое исследование основных диаспор русской эмиграции в различных странах мира предпринято в монографии И. В. Сабенниковой «Российская эмиграция (1917;1939), хотя на наш взгляд русской дальневосточной диаспоре в ней уделено недостаточное внимание.

Определенный вклад в изучение русской политической эмиграции «первой волны» внесли работы А.И. Дороченкова4. Вместе с тем, отдавая должное этому исследователю, подчеркнем, что анализ идейно-политических взглядов евразийцев и сменовеховцев автор в основном приводит на примере русской диаспоры в Европе, уделяя меньшее внимание политической эмиграции русского Китая.

В 2000 г. увидел свет труд Г. С. Стародубцева", в котором содержится интересный материал, касающийся биографий и деятельности видных.

1 Хисамутдинов A.A. Российская эмиграция в Азиатско-Тихоокеанском регионе и Южной Америке. Библиографический словарь. Владивосток, 2000; По странам рассеяния (в 2-х частях). Владивосток, 2000.

2Хисамутдинов A.A. Российская эмиграция в Китае. Опыт энциклопедии. Владивосток, 2002.

3 Сабенникова И. В. Российская эмиграция (1917;939): сравнительно-типологическое исследование: Монография. Тверь, 2002.

4 Дороченков А. И. Российская эмиграция «первой волны о национальных проблемах покинутого отечества. Издание 2-е дополненное, С-П, 1997; Эмиграция «первой волны» о национальных проблемах и судьбе России. С-П, 2001.

5 Стародубцев Г. С. Международно-правовая наука российской эмиграции 1918;1939 гг. М, 2000. представителей либерального крыла дальневосточного зарубежья — Н. В. Устрялова и Г. К. Гинса.

В монографии A.B. Окорокова1 анализируется деятельность русских фашистских партий в эмиграции. Большое достоинство данной работы в том, что в приложении она содержит программные документы этих партий. Информация о некоторых русских эмигрантских политических организациях в Китае (которая в ряде случаев нуждается в уточнении) представлена в справочнике этого же автора2.

Большой вклад в изучение русской диаспоры в Китае внесли исследования доктора исторических наук Е.Е. Аурилене3. На основе анализа как впервые вводимых, так и малоизвестных документальных материалов Е. Е. Аурилене сделала комплексное обобщающее исследование истории российской эмиграции в Китае, провела системный анализ процесса адаптации эмигрантов в указанном регионе, определила его региональные особенности, а также уделила внимание социально-политической идеологии русских эмигрантов.

Проблемой русской политической эмиграции занимаются также и зарубежные специалисты, в том числе и бывшие наши соотечественники, работы которых теперь активно переводятся и переиздаются в России.

Важное место, как по масштабу, так и по содержанию занимает двухтомный труд П. П. Балакшина «Финал в Китае"4. В работе дан обзор политической деятельности эмигрантских группировок и их лидеров, ставших объектом манипулирования как советских, так и японских спецслужб. Автор показывает достаточно объективную картину возникновения, развития и исчезновения белой эмиграции на Дальнем Востоке, раскрывает ее особенности. Выводы по проблеме отличаются свободой от стереотипов и штампов. Но отсутствие библиографического списка и редкие ссылки на.

1 Окороков A.B. Фашизм и русская эмиграция (1920;1945 гг.). М, 2002.

2 Окороков A.B. Русская эмиграция. Политические, военно-политические и военные организации 1920;1990 гг. — М.: Авуар Консалтинг, 2003.

3 Аурилеие Е. Е. Российская диаспора в Китае: Маньчжурия. Северный Китай. Шанхай (1920;50-е гг.). Хабаровск, 2003; Русские в Маньчжоу-Ди-Го: «Эмигрантское правительство». Хабаровск, 2004.

4 Балакшин П. П. Финал в Китае. Возникновение, развитие и исчезновение белой эмиграции на Дальнем Востоке. В. 2 т. — Сан-ФранцискоНью-ЙоркПарняг, Торонто, 1977. источники вызывают сомнения в достоверности ряда фактов и статических данных. Среди более поздних работ П. П. Балакшина следует отметить книгу «Свет пламени», которая воссоздает атмосферу российского эмигрантского общества, продолжая тему заложников, оказавшихся между молотом и наковальней1.

Многие аспекты деятельности дальневосточной эмиграции освещены в у монографии профессора Гавайского университета Дж. Стефана. Истории русского фашизма посвящена работа У. Лакера .

В 90-е гг. XX в. тема российской эмиграции в Китае привлекла внимание китайских исследователей. Первый труд — «История российской эмиграции в Шанхае» (Шанхай, 1993).Его автор Ван Чжичэн. В 1997 г. в Пекине была издана коллективная монография — Ли Сингэм, Ли Жэньнянь и др. «Русские эмигранты в Китае 1917;1945». В 1998 г. вышла монография — Ши Фан, Лю Шуан и др. «История российской эмиграции в Харбине» 4. Появление работ китайских авторов о российской, в том числе и политической эмиграции в Китае стимулировало активную деятельность отечественных исследователей.

Ценность всех вышеперечисленных работ состоит в воссоздании достаточно объективной картины жизни русской диаспоры за рубежом, в статистике беженцев и их расселении, в раскрытии проблем сохранения культурного национального облика и образа жизни политических эмигрантов.

Проведенный анализ вышедшей по данной проблеме литературы позволяет сделать вывод о том, что отношение исследователей к политическому наследию русской эмиграции «первой волны» варьировалось от отрицания до полного некритического отношения к нему. Период 90-х гг. XIX в. начала XX в. характеризуется большим интересом по отношению к российской политической эмиграции. В научный оборот включены ранее недоступные и поэтому неизвестные документальные источники, появились.

1 Балакшин П. Свет пламени. — Сан-ФранцискоНью-ЙоркПарижТоронто: «Сириус», 1997.

2 Стефан Дж. Русские фашисты. Трагедия и фарс эмиграции, 1925;1945. М., 1992.

3 Лакер У. Черная сотня. Истоки русского фашизма Вашингтон, 1994.

4 Василенко H.A. Китайские исследователи о харбинской ветви российской эмиграции / Россия и Китай на дальневосточных рубежах.2. Благовещенск, 2001. С. 251−252. первые работы историографического, источниковедческого и справочного характера.

Вместе с тем, несмотря на обилие публикаций, тема русской эмиграции «первой волны» именно как политического явления (на примере Китая) и сегодня оставляет для исследователей достаточно нерешенных проблем, в виде «белых пятен», противоречивых сведений и оценок.

Цели н задачи исследования. Целью диссертационного исследования является анализ процесса формирования и развития русской эмиграции «первой волны» как политического явления (на примере Китая), выявление ее внутренних характеристик, системообразующих основ, факторов, обусловивших специфику ее развития.

Реализация поставленной цели предполагает решение следующих задач:

— определить понятие и содержание русской эмиграции «первой волны»;

— выявить проблемы, особенности формирования и эволюции русской эмигрантской общины в Китае;

— на основе анализа эмигрантской политической литературы и программных материалов партий, движений, организаций, объединений проследить за развитием социально-политической мысли русской эмиграции в Китае;

— проанализировать процесс зарождения и деятельность политических партий в русском Китае;

— вскрыть причины упадка и раскола русской политической эмиграции в Китае;

— обобщить и осмыслить политический опыт и уроки русской эмиграции «первой волны».

Объект и предмет исследования. Объект изучения — русская эмиграция «первой волны» как политическое явление.

Предмет исследования — основные формы, направления, характерные особенности деятельности политических сил русского Китая, их идейно-теоретические воззрения.

Географические рамки исследования. Географические рамки исследования охватывают территорию основных очагов локализации российской эмиграции в Китае, центры ее политической активности — города Харбин, Шанхай, Тяньцзин.

Хронологические рамки исследования. Хронологические рамки исследования охватывают 20−40-е годы XX в. Начальный хронологический рубеж — 20-е годы XX века — характеризуется массовой эмиграцией россиян в страны Дальнего Востока вследствие произошедшей революции и последующей за ней гражданской войны. Конечный хронологический рубеж -40-е годы XX века — определяется важным событием в истории всего человечества — Второй мировой войной, которая повлекла за собой массовый выезд русских из Китая. Выбор данных хронологических рамок позволяет исследователю рассмотреть генезис русской политической эмиграции в Китае от ее зарождения до гибели.

Методология исследования. Методологической основой реализации поставленных целей и задач исследования послужили фундаментальные принципы и методы современных общественных наук. Так, русская политическая эмиграция «первой волны» рассматривается с точки зрения принципов объективности, всесторонности, системности, историзма, единства исторического, логического и диалектического развития. Автор стремился исследовать тему в совокупности всех связей, в контексте конкретно исторической ситуации с одной стороны, и в эволюции и динамике с другой.

Перечисленные общеметодологические принципы обусловили подбор методов исследования. Особое внимание придается общелогическим методам исследования: индукции и дедукции, анализу и синтезу, абстрагированию, аналогии.

Наряду с ними в диссертационной работе использованы такие методы политологического анализа как институциональный, используемый при изучении институтов, с помощью которых осуществлялась политическая деятельность русской эмиграции в Китае: партий, организаций, объединенийструктурно-функциональный, на основе которого деятельность партий русского зарубежья анализируется с точки зрения их места и роли в политической жизнисравнительный метод, позволивший сопоставить деятельность русских эмигрантских партий, выделить специфические особенности каждой из них, рассмотреть участие в борьбе за политическое верховенство. Сравнительный метод использовался также для изучения программ политических партий, организаций, объединений, с его помощью удалось выявить позиции партий по важнейшим вопросам дальнейшего развития страны и сопоставить их. При анализе политической деятельности русской эмиграции «первой волны», выявлении ее внутренних противоречий, конфликтов автор использовал критико-диалектический метод. Определить мотивы поведения, характер политической деятельности и политические пристрастия русской эмиграции «первой волны» на примере Китая позволяет бихевиористский метод. В работе также нашел применение такой метод научного анализа как хронологический, он позволил сопоставить деятельность русской политической эмиграции в Китае на разных этапах развития.

Из методов эмпирических исследований, получения первичной информации о политических фактах автор применил методы статистики и контент-анализа.

Источниковая база исследования. Решение задач диссертационного исследования стало возможным благодаря изучению широкого круга источников, часть которых вводится в научный оборот впервые. По характеру содержащейся информации имеющиеся источники и литературу можно разделить на несколько групп.

Первую группу источников составляют материалы центральных и местных архивов, которые содержат личные дела политических деятелей русской эмиграции «первой волны», а также документы политических партий, организаций и объединений русской эмиграции. Ценную информацию, касающуюся русской политической эмиграции в Китае автор почерпнул в Государственном Архиве Российской Федерации (ГАРФ) в Москве. Диссертант работал с Ф. 5793 (П.Ф. Рябикова — представителя Главнокомандующего всеми вооруженными силами Дальневосточной окраины атамана Г. М. Семенова), Ф. 5826 (Российского общевоинского союза — РОВС), Ф. 5873 (И.И. Серебренникова — одного из видных общественных деятелей русского Китая, ученого, политика и книгоиздателя), Ф. 5955 (H.H. Чебешева — члена Центрального Комитета Народно-монархического Союза), Ф. 5963 (Казачьего Союза в Шанхае).

Основной массив неопубликованных источников составляют эмигрантские фонды Государственного архива Хабаровского края (ГАХК). Сведения, касающиеся политической жизни русской дальневосточной эмиграции, содержатся в Ф. 830 (ГБРЭМ — Главного бюро по делам российских эмигрантов), Ф. 849 (В.И. Чернышевой — исследователя русской политической эмиграции на Дальнем Востоке), Ф. 1128 (ХКПРБ — Харбинского комитета помощи российским беженцам), в которых находятся дела фашистских политических деятелей — С. И. Долова, П. И. Грибановского, A.A. Вонсяцкого, а также биографические сведения Г. К. Гинса. Некоторый материал по данной теме был найден в Государствешюм архиве Приморского края, где диссертант работал в Ф. Р — 715, который содержит документы освещающие исход русской эмиграции в страны дальневосточного зарубежья, списки-справочники антисоветских деятелей, краткие сведения о зарождении первых эмигрантских политических организаций в Маньчжурии и сведения биографического характера о политических лидерах русской дальневосточной эмиграции.

Вторую группу источников составляют работы лидеров или руководителей политических партий, объединений, идейно-теоретических течений русской эмиграции «первой волны», в которых раскрывается и конкретизируется позиция партий, объединений, идейно-теоретических течений по отдельным программным вопросам выбора союзников, тактическим установкам и т. д. Это — политические и социально — философские труды — К.В.

Родзаевского, H.B. Устрялова, Г. К. Гинса, В. Ф. Иванова, А. Кислицына, К. Эрмана, И. И. Серебрянникова и др.

Важнейшим источником для изучения русской политической эмиграции «первой волны» явились также эмигрантские периодические издания Харбина, Шанхая и Тяньцзина.

Отдельную группу источников составили эмигрантские документы, опубликованные в отечественных сборниках «Российская эмиграция в Маньчжурии: военно-политическая деятельность (1920;1945)"1 и л.

Политическая история русской эмиграции. 1920;1940 гг.". Программные документы «русской фашистской» партии в Китае имеются в приложении следующих трудов: A.B. Окороков «Фашизм и русская эмиграция (1920;1945 4 гг.)»", «Завещание русского фашиста» .

Совокупность использованных в работе разнообразных источников дает возможность решить задачи исследования.

Научная новизна работы. Новизна настоящего диссертационного исследования определяется характером поставленных целей и задач и заключается в следующем:

— проводится комплексное исследование русской эмиграции «первой волны» как политического явления;

— на новой документальной основе (социально-философских и политических трудах эмигрантов, программах политических партий, организаций и объединений и т. д.) исследуется политическая деятельность русской эмиграции в Китае с момента зарождения до времени исчезновения, что позволяет проследить эволюцию политических взглядов, попытки их модернизации с учетом изменяющихся событий;

1 Российская эмиграция в Маньчжурии: военно-политическая деятельность (1920;1945). Сборник документов / Сост. E.H. Чернолуцкая. — Южно-Сахалинск, 1994.

2 Политическая истории русской эмиграции. 1920;1940 тт.: Документы и материалы: Учебное пособие / Под. Ред. А. Ф. Киселева. — М., 1999.

3 Окороков A.B. Фашизм и русская эмиграция (1920;1945 гг.). М, 2002.

4 Завещание русского фашиста. М, 2001.

— при изучении теоретической и практической деятельности русской политической эмиграции в Китае, автор показывает влияние на нее регионального фактора;

— значение политического наследия русской эмиграции «первой волны» представляется в тесной связи с современными задачами России.

Положения, выносимые на защиту:

1. Отличительной чертой русской эмиграции «первой волны» (помимо масштабов, географии размещения, разнообразия участников и продолжительности) был ее политический характер.

2. Специфика существования русской дальневосточной эмиграции: чуждая языковая среда, глубокие социальные и культурные различиясущественным образом затрудняла адаптацию русского населения на территории Китая и приводила к тому, что русская диаспора на Дальнем Востоке носила еще более замкнутый характер, чем в странах Западной Европы, где культурные традиции были несравненно ближе.

3. Для русской эмиграции «первой волны» (в том числе и в Китае) было характерно наличие двух основных направлений политической деятельности: первое из них враждебно относилось к Советской власти и вело поиск путей ее насильственного свержения, другое же — поиск путей совместного с Советской властью существования и развития. Так же существовала значительная группа эмигрантов, занимающих выжидательную позицию.

4. Несмотря на многочисленные попытки объединения, русская политическая эмиграция в Китае была разрозненна и лишена единого центра.

Теоретическая и практическая значимость работы заключается в проведении системного исследования русской эмиграции «первой волны» как политического явления, рассмотрении различных аспектов политической деятельности партий, организаций, объединений русского Китая, расширении информационного поля по теме диссертации.

Данное исследование имеет целью способствовать углублению понимания предмета и содержания политической науки как таковой, подкреплению ее соответствующим историческим материалом. Представленный в работе анализ эмигрантской политической идеологии и практики может быть использован для написания обобщающих работ по истории эмигрантской социально-политической мысли.

Работа может быть полезна руководителям и активистам современных политических организаций, используя на практике положения и выводы работы, они могли бы избежать некоторых ошибок, допускаемых ими в ходе своей деятельности.

Материалы диссертационной работы можно применить в учебном процессе для разработки и проведения курсов по истории политических и правовых учений, введению в политологию, истории отечестваспецкурсов: «Политическое наследие русской дальневосточной эмиграции», «История русской эмиграции" — помимо этого они могут использоваться при подготовке статей, монографий и учебных пособий по проблемам политической культуры России, философии истории и культуры России и т. д.

Структура исследования. Диссертационная работа состоит из введения, основной части, включающей две главы, заключения, списка использованной литературы и приложения.

Заключение

.

Анализ русской эмиграции «первой волны» как политического явления (на примере Китая) позволил автору подвести основные итоги работы, суммировать ключевые положения диссертации, сделать выводы и показать, что взгляды русской эмиграции «первой волны» на будущее развитие российского государства актуальны и применимы на практике и сегодня.

К основным итогам и выводам настоящего исследования можно отнести следующее:

Во-первых, отличительной чертой русской эмиграции «первой волны» был ее политический характер. Основная причина этой эмиграции — конфликт с политическим режимом. Русская эмиграция «первой волны» — относится к типу антитоталитаристской эмиграции и отвечает всем признакам этого типа. Поворотными пунктами для формирования эмиграции явились Октябрьская революция 1917 г. и вызванная ею гражданская война, а также большевистский террор, расколовшие население страны на два непримиримых лагеря. После октября 1917 г. именно социально-политические и идеологические мотивы стали стимулятором миграционного потока. Не случайно она получила название «белой эмиграции» и была — при всем многообразии группировокантисоветской, антибольшевистской по своей сущности. Само существование за рубежом России, с сохранением состояния русских, не принявших чужого подданства, уже было политическим действиеми всякий эмигрант, хоть и не принимавший участия в непосредственных политических актах, одним пребыванием в этом состоянии уже утверждал свою политическую сущность.

Во-вторых, русская диаспора в Китае отличалась от всех других мест рассеяния русских эмигрантов, что объясняется специфическими условиями ее формирования: чуждой для русского человека культурной и социальной средой (в отличие от Европы), в которой она должна была существовать и развиваться, и сложностью политической ситуации внутри самого Китая (схожий с тоталитарным режим «японской военщины»). Все это существенным образом затрудняло адаптацию русского населения на территории Китая и приводило к тому, что русская диаспора на Дальнем Востоке носила еще более замкнутый характер, чем в странах Западной Европы, где культурные традиции были несравненно ближе. Русские эмигранты 20−30-х гг. практически не ассимилировались в жизнь китайского общества. Устойчивой, стабильной диаспоры россиян в Китае не сложилось. Лишь применительно ко второму поколению русских эмигрантов в Китае можно говорить об интеграции их в восточное общество и культурной ассимиляции.

Других массовых движений россиян на восток, которые можно было бы определить как волны эмиграции, не наблюдалось. В настоящее время эмиграция в Китай, Корею, Японию массового характера не носит (она касается лишь единичных случаев, связанных, как правило, с созданием брачных союзов).

В-третьих, проблематика эмигрантской политической литературы, увидевшей свет в Китае, в основном совпадала с тем, что тревожило умы россиян в других зарубежных центрах. Для русской политической эмиграции в Китае (также как для русских эмигрантов «первой волны» в странах Европы и Америки) было характерно наличие нескольких направлений политической мысли (в зависимости от отношения к Советской власти и революции 1917 г.). Первое из них по-прежнему было направлено на неприятие Советской власти и поиск путей ее насильственного свержения (монархисты, фашисты). Другое же — на поиск компромисса с Советами (евразийцы и сменовеховцы, младороссы, солидаристы, кадеты). Третье — на безоговорочное принятие результатов революции (представители левого крыла).

Вместе с тем, географическое положение, сложная политическая ситуация в стране пребывания (в 20−50-е гг. в Китае сменилось несколько политических режимов, поэтому русской диаспоре пришлось функционировать в различных типах китайского общества и приспосабливаться к ним), оказали влияние на политическое сознание русских эмигрантов. В силу своего географического положения русская эмиграция в Китае оставалась достаточно замкнутой, в том числе в политическом отношении, что в определенной степени ограничивало уровень ее общественно-политического развития.

В-четвертых, правое крыло русской политической эмиграции было представлено партиями монархического и профашистского толка.

В начале 20-х годов именно в Маньчжурии скопились значительные остатки белых армий. Большинство царских генералов, солдат, казаков этих армий стояли на монархических позициях. Вместе с эмигрантской интеллигенцией, проповедовавшей правые националистические идеи, они составляли костяк монархической эмиграции.

У сторонников восстановления монархии в России совершенно не было опыта партийного строительства, которым были богаты революционные силы. Несмотря на довольно бурную организационную деятельность, им удалось создать только координационные центры своей работы. Идейные разногласия в монархической среде не позволили выработать единую программу, создать единую монархическую партию. Одной из ошибок белой эмиграции была «фиксированность» образа России и советского народа в ее глазах. Идеологи монархической эмиграции считали, что граждане СССР внутренне готовы вернуться к дореволюционной жизни, а РККА встать под знамена белого движения.

Монархисты полагали, что свержения большевизма нужно добиваться всеми возможными способами, и даже не отрицали возможность интервенции. Ради этого они были готовы сотрудничать с любым государством, заинтересованным в свержении Советской власти. Для дальневосточных монархистов таким государством стала императорская Япония, под эгидой которой они и боролись против Советской России, используя при этом разнообразные пути: от организации политических провокаций, пограничных конфликтов, диверсий, клеветы вплоть до вооруженных нападений на приграничные села, станицы и города. Подобного отношения к своей Родине, своему народу монархистам не могли простить ни современники, ни потомки.

В то же время, мучительные поиски русской эмиграцией концепции посткоммунистического развития России, разработанные ею варианты перехода к цивилизованным формам государственного переустройства заставляют нас сегодня с большим вниманием отнестись к изучению белоэмигрантских идеологов, сделавших, несмотря на теоретические ошибки, ряд интересных наблюдений и общественно-политических прогнозов, сбывшихся в период современной перестройки нашего общества.

Что характерно — и сегодня есть люди, которые верят в восстановление монархического строя в России. Например, во Владивостоке существует Приморское Предсоборное Совещание по подготовке Всероссийского Земского собора. Сопредседателем Думы Предсоборного Совещания — А. П. Брагиным была составлена брошюра, в которой он утверждает, что посредством восстановления Русского государства (юридической преемственности с Русским государством существовавшего до 1917 г.), а также созыва Земского собора возможно установление православной, самодержавной, народной и соборной монархии. Следовательно, говорить о полном идеологическом банкротстве русского монархизма не приходится.

В конце 20-х — начале 30-х гг. XX в. российская эмиграция переживает период увлечения фашизмом. Главное отличие «русского фашизма» состояло в привнесении в его идеологию православия. По существу политическую платформу большинства «русских фашистских» организаций на первом этапе можно назвать национал-православной монархией. Из всех существовавших в эмиграции «российских фашистских» организаций наиболее сильные позиции были у «русских фашистов» в Маньчжурии. «Харбинский фашизм» отличался ярым антисемитизмом и, в то же время, был глубоко религиозен.

Но говоря о деятельности фашистской партии и в целом о фашистском движении в Китае, нельзя его преувеличивать: оно не было массовым, узка была его социальная база, имели место оторванность, изолированность этого движения, с самого начала оно было обречено. Положение усугубляли и характерные для руководителей фашистской партии недоверие, взаимная неприязнь друг к другу, борьба за лидерство. Русская фашистская партия не пользовалась должной поддержкой и со стороны фашистов других стран. Очень сложные, натянутые отношения складывались с японскими оккупационными властями, несмотря на то, что руководство РФП активно сотрудничало с японскими органами.

Существование русских эмигрантских партий и групп фашистского толка закончилось в 1945 г. Однако уже вскоре после окончания войны фашизм начал возрождаться как неофашизм. Действия неофашистских групп и движений неоднократно создавали серьезную угрозу демократическим институтам в различных странах, служили и служат источником политических кризисов и политической напряженности.

Сегодня история «русского фашизма» требует переосмысления без тех политических ярлыков, которые были навешаны на это движение. В современной России в обстановке политической и социально-экономической нестабильности, когда все активней начинают действовать неофашистские группы и организации (РНЕ — Русское национальное единство, НБПНационал-большевистская партия, скинхеды) изучение истории русского фашизма, сравнительно-исторический анализ помогут глубже понять истоки возникновения, цели и особенности этого политического движения, границы его возможного влияния в современных условиях.

В-пятых, в русской эмиграции «первой волны» существовали течения и организации, занимавшие центристские позиции.

Программные установки сменовеховцев основывались на общечеловеческих принципах обустройства общества, отражали интересы не отдельной партии, группы лиц, а общенациональные, общероссийские. Высказанные сменовеховцами оценки российской действительности, предложенные ими ненасильственные пути преобразования страны не потеряли своей актуальности и в наше время. Созвучен сегодняшнему времени сменовеховский призыв о необходимости гражданского мира, национального согласия и единства во имя возрождения и процветания России.

Многие современные партии и общественные движения России пытаются включить в свои социальные программы евразийские принципы. Так, обращение к евразийской идее есть в официальных документах КПРФ, аналогичные апелляции были характерны для политики правительства Е. М. Примакова, тезисов о «многополярности мира» Б. Н. Ельцина, предвыборного блока «Единство», ЛДПР В. В. Жириновского. В 2001;2002 годах в России прошли учредительные съезды сразу двух политических объединений, позиционирующих себя как евразийские это общероссийская политическая партия «Евразия» (во главе с А.Г. Дугиным) и «Евразийская партия России» (во главе с А.- В.В. Ниязовым).

Нельзя не отметить вклад НТС в процесс демократизации, становление многопартийности в России, разработку основных направлений преобразований, восстановление исторической преемственности нашего отечества. 30 августа 1996 г. Министерство юстиции РФ зарегистрировало НТС в качестве политической партии. Этот шаг практически завершил процесс легализации Союза в России.

Вклад либерально-демократического движения русской эмиграции «первой волны» в развитие отечественной политической науки и практикинеоспорим. Возникшие в начале 20-х гг. общественно-политические течения пытались найти принципиально новые формы взаимоотношений с существовавшей в России властью. Такими течениями были сменовеховство и евразийство. Идеологи сменовеховства сформулировали новую линию поведения думающих кругов русской эмиграции: примирение с Советской властью, сотрудничество с большевиками в той мере, в какой они способствуют возрождению Отечества.

В-шестых, несмотря на многочисленные попытки, российская эмиграция в Китае так и не смогла преодолеть разногласия между политическими группировками и объединиться. Географическая удаленность от европейских эмигрантских центров, включение русских эмигрантов в орбиту китайской и японской политики, условия восточной культуры страны проживания усложняли политическую деятельность русской диаспоры в Китае. Интеграцию эмигрантов в целостное социальное образование тормозила и непрерывная борьба многочисленных политических группировок, каждая из которых стремилась навязать обществу свою идеологию и лидерство. По этим причинам русская эмиграция в Китае была разрозненной и долгое время не имела единого политического центра. Только в Маньчжурии, под влиянием внешнего фактора (японских оккупационных властей) объединение русской политической эмиграции состоялось.

По своей сути, политическая ситуация, которую мы переживаем на сегодняшний день, во многом схожа с той, в которой оказалось российское общество после 1917 г. Как и тогда, в результате событий 1991 г. в нашем государстве наблюдается отсутствие консенсуса, кризис идентичности. Как и тогда, общество разделено на ряд противоборствующих политических группировок: одни выступают за достижение согласия с коммунистической властью, другие за отказ от советского наследия.

Созидание нового должно происходить на основе принципа преемственности и учета исторического опыта. Эмигрантские идеологи, призывавшие к признанию Советской власти, к достижению компромисса с ней сумели увидеть за внешней марксистской идеологией глубокие сущностные черты, издревле присущие нашему народу (независимое государство, сильная армия, единый народ патриотизм и т. д.), что позволило им прийти к признанию легитимности Советской власти, сотрудничеству с ней, отказу от вооруженной борьбы.