Кавказ в творческом наследии М.М. Ковалевского: историко-правовые взгляды

Актуальность темы

исследования. Нынешнее состояние исторического познания в России демонстрирует обилие разного рода гносеологических стратегий, стремящихся превратить поиски истины в нужные «здесь и теперь» «правды». История какого-либо народа или социального явления как предмет исторического познания всё более и более удаляется в небытие под напором субъективистских или политически ангажированных интерпретаций. Такая ситуация наглядно проявилась в историографии Северного Кавказа, где за последние десять-пятнадцать лет «расцвели» сепаратистские «истории», экзотические концепты и эклектичные подходы. Многие специалисты заговорили об «эпистемологическом кризисе», «разрыве» исследовательских традиций, формировании «мультипарадигмальной истории"1. Всякий, включенный в сферу исторического познания, поставлен перед альтернативой: допущения и участия в таком «интеллектуальном урагане» или противостояния ему и поиска путей для преодоления разрушительной силы исторических симулякров.

В своей диссертационной работе мы выбираем путь, нацеленный на мобилизацию познавательных ресурсов и выработку новых подходов для поисков научной истины. Критическое переосмысление наследия тех, кто формировал теоретико-методологический арсенал и проблематику отечественной истории, занимает не последнее место на этом пути.

Актуализация историко-правовых изысканий М. М. Ковалевского по Северному Кавказу 80−90-х гг. XIX в. — для нас важный и многообещающий шаг в освоении гносеологического потенциала российской исторической науки, в понимании её закономерностей и противоречивого развития. Ведь именно благодаря результатам кавказвоведческих исследований Ковалевского историография Кавказа к началу XX столетия приобрела статус фундаментальной отрасли научного знания. Своей научно-исследовательской, преподавательской, общественно-политической деятельностью Ковалевский задал историческому познанию этого региона страны новые ориентиры, не только расширив его источниковую базу, но обогатив понятийный аппарат и методологию. И хотя в настоящее время уже не выдерживают критики многие доктрины позитивистского социологизма и эволюционизма, с позиций которых Ковалевский вводил в историческое знание новаторские понятия и научно-исторические факты, нынешнее обращение к его кавказоведческому наследию продиктовано многими неотложными историко-познавательными нуждами.

Во-первых, оно помогает «оживить» преемственность научных стратегий в историческом исследовании. Сегодня уже недостаточно простого описания персонального опыта какого-либо историка, регистрации его вклада с поясняющими примерами — необходимо установить объективную меру как ограниченности этого опыта, так и его «выхода» на проблематику отечественной истории в иных геополитических условиях. В случае с Ковалевским у современных авторов все ещё срабатывает «синдром авторитета». Принципиальными для них являются описанные Ковалевским факты, а не способ их получения. У большинства историков Кавказа не наблюдается интереса к тем концептуально-методологическим установкам учёного, с позиций которых как раз добывался фактический материал. Уяснение теоретико-методологического арсенала учёного — стимул к собственному теоретико-методологическому творчеству в историческом исследовании.

Во-вторых, новое прочтение кавказоведческих работ Ковалевского продиктовано необходимостью создания теоретических моделей самосознания российского общества. Ведь только «завязанные» на научно-историческом воззрении модели могут быть цивилизованными орудиями производства и воспроизводства общественной целостности. Сегодня в этой работе преобладает формирующийся под напором «духа» глобализации «новый универсализм». С позиции этого подхода идея единства человеческой истории, которую впервые выдвинули и доказали социологи нового времени, подверглась основательной ревизии. Участники «всеобщих связей» превратились в «разнородных, творчески активных, а их основания выглядят не как эманация целого, но как и определяемые, и определяющие это целое"2. Насколько адекватна «новоуниверсалистская» модель реальным потребностям национального самосознания? Не является ли заявленный в ней «методологический плюрализм» идеологической «сделкой» с апологетикой глобализации? Для обоснованных ответов на эти вопросы необходимо вернуться к социолого-позитивистским принципам исторического познания, заново осмыслить действительные условия их формирования и общественно-политические ориентиры. В этом отношении наследие Ковалевского — благодатное исследовательское поле. Учёный напрямую ставил и решал проблемы универсального хода истории уже в ходе своего кавказоведческого дела.

В-третьих, историко-правовые изыскания Ковалевского по кавказской проблематике непосредственно касаются темы правового обеспечения социальных отношений у народов Кавказа в их исторической судьбе и современном состоянии. Именно эта тема в последнее время провоцирует отнюдь не научные споры и выходит за пределы собственно кавказоведческого дискурса. Ковалевский был первым, кто концептуально подошел к освещению генезиса социальной структуры и функций традиционных правовых установлений у населения Северного Кавказа. Несмотря на то, что в работах по истории правовых отношений в этом российском регионе имеются ссылки на Ковалевского и учтены его эмпирические данные, до сих пор отсутствует научная проверка созданной им концепции. В недавнем прошлом считалось, что в ходе социалистической революции в России были окончательно ликвидированы исследованные Ковалевским автохтонные и заимствованные правовые установления у кавказских народов3. Нынешняя их «реанимация» ставит под сомнение факт исчерпанности вопросов об исторических прецедентах правовых отношений на Северном Кавказе.

Таким образом, потребности отечественного исторического познания в 1) «оживлении» теоретико-методологической преемственности, 2) противостоянии эффективных методологий исторического познания релятивистскопрагматическим, 3) восстановлении научного статуса теории и историографии традиционных установлений у кавказских народов — делают актуальным опыт критического переосмысления историко-правовых исследований Ковалевского по Кавказу.

Степень научной разработанности темы. Заявленная в исследовании тема «Кавказ в творческом наследии М. М. Ковалевского: историко-правовые взгляды» может показаться традиционной. В истории критического освоения трудов и исследовательского опыта учёного уже его современники (П. Виноградов, Н. Кареев, А. Максимов, А. Филиппов и др.) отметили и высоко оценили вклад Ковалевского в разработку темы «обычного права» на Кавказе. Именно так в то время обозначались традиционные установления народов, ставшие в XIX в. предметом специального изучения в разных отраслях гуманитарно-общественного знания первоначально на Западе, а позже и в России.

Наиболее продуктивно тема «обычного права» разрабатывалась историками права позитивистского толка (И.Бахофен, Р. фон Иеринг, Ш. Летурно, Г. Мэн и др.), а также авторами этнографических и культурно-антропологических трудов (Дж.Леббок, Дж. Мак-Леннан, Г. Морган, Э. Тай-лор, Дж. Фрэзер и др.). В основном, «обычное право» понималось через редуцирование («сведение») его к развитым законодательным системам и через определение его как отживших отношений и воззрений (теория «пережитков» Э. Тайлора).

В нашей стране изучение «обычного права» было востребовано колонизационной политикой царского правительства на окраинах Российской империи, в том числе на Северном Кавказе. Со второй половины XIX в. к её изучению подключились многие историки и правоведы (А.Ф. Кистяковский, Ф. И. Леонтович, В. И. Сергеевич и др.). В 70-е годы XIX в. стала действовать правительственная комиссия по собиранию и систематизации материалов по «обычному праву» разных народностей Российской империи. Однако дело ограничилось лишь эмпирико-описательной деятельностью с использованием традиционных юридических схем. Новые векторы в изучении архаических форм жизнеустройства задавали труды отечественных филологов, в которых были опробованы сравнительно-исторические приёмы языкознания (Ф.И.Буслаев, В. Ф. Миллер, А. А. Потебня, А. А. Шахматов и др.), а также работы этнографов о традиционном быте и нравах (Б.К.Далгат, Н. Ф. Дубровин, С. Кокиев, В. БЛфафф, Д. Шанаев и др.).

Кавказские изыскания Ковалевского разительно отличались и от теоретических опусов по обычному праву, и от этнографических сочинений, в том числе посвященных кавказским народам, прежде всего, тем, что были оформлены с позиций социологизма и эмпирико-компаративистской методологии. В Ковалевском-кавказоведе уже его современники увидели основоположника новой отрасли обществоведения — эмбриологии права, оценили как историка, действовавшего в соответствии с социологической программой и формировавшего теоретическое знание с опорой на конкретно-исторический материал.

В советское время историко-правовые исследования учёного по Кавказу получили иную интерпретацию. Их стали рассматривать как вклад в изучение первобытной истории, проблем феодализма и этногенеза. Так, в разное время М. Косвен, Б. Калоев, П. Лаптин, М. Ольшевская, А. Омаров и др. соотнесли результаты кавказских изысканий Ковалевского с теми проблемами исторического познания Кавказа, которые сами разрабатывали. В советском историческом кавказоведении сложилась традиция относиться к центральной теме кавказских изысканий учёного — обычному праву — сквозь призму «общественного строя» на дореволюционной территории Северного Кавказа. Впервые эту позицию озвучил М.О.Косвен4. С тех пор ни одно исследование по истории кавказских народов не обходится без ссылок на авторитет Ковалевского и выявленные им научно-исторические факты. Вопросы концептуально-методологических установок учёного или его оригинальный опыт истолкования генезиса и функций традиционных правовых установлений кавказских горцев оказались на задворках научного познания отечественной истории. Сама же тема «обычного права» у горцев стала пониматься в сугубо фактографическом плане, например, В. Гардановым, и из разряда специального предмета исторического изучения перекочевала в рассуждения о «форма-ционной» периодизации истории. Исследовательский замысел Ковалевского относительно изучения горских адатов — объяснить с помощью эмпирико-компаративистского анализа их генезис и функцию в росте общественной солидарности — до сих пор остается без должного внимания.

Между тем интерес специалистов к достижениям Ковалевского в разных отраслях общественно-гуманитарного знания, к его общественно-политической деятельности и биографии не ослабевает. С конца 1950;х годов наследие учёного получило достойную прописку в трудах по первобытной истории, медиевистике, всемирной истории нового времени, исторической юриспруденции, социологии и политологии. За последнее время исследовательская критика по отношению к Ковалевскому расширилась новыми темами. Среди них — история отечественной социологии, в освещении которой обязательно говорится о роли Ковалевского в её институционализации (А.Бороноев и Ю. Ермакович, И. Голосенко, П. Гуревич, Е. Кукушкина,.

A.Медушевский и др.) — труды «русской исторической школы» (Г.Мягков, С. Погодин, Л. Хмелёв и др.) — Кавказская война (М.Блиев, Г. Гатагова,.

B.Матвеев) — либерально-буржуазные реформы в России (Б.Могильницкий, Г. Федотова, В. Шелохаев) — становление отечественной публицистики и издательского дела (О. Волобуев) — судьба русского масонства (А. Серков).

Но и в этих тематических трудах, пополнивших корпус знаний о Ковалевском, пока нет работ, посвященных концептуализации Ковалевским исследований генезиса общественных отношений и функций традиционных правовых установлений. Теоретические источники такого исследования содержатся, прежде всего, в материалах по истории социологии, науковедению, теории и истории права, а также в литературе по проблемам методологии исторического познания. И хотя о социологическом подходе Ковалевского написано немало страниц, лишь монография Б. Сафронова в этом плане остается единственным специализированным исследованием. Не лучше обстоят дела и с изучением вклада учёного в позитивистское понятие права — лишь несколько очерков в контексте общей постановки проблемы отмечены на этот счёт (В.Зорькин, Н. Куприц, В. Покровский).

Итак, на пересечении актуальных проблем исторического познания и многочисленных тематических опытов изучения личности и наследия Ковалевского может быть сформулирована и рассмотрена тема генезиса и функций правовых установлений в кавказских изысканиях учёного.

Источниковую базу исследования составили информационные ресурсы только одного типа, а именно письменные публикации. Большая часть их создана М. М. Ковалевским и печаталась в отдельных изданиях, журналах, научных сборниках и т. п. Мы также использовали архивные документы, принадлежавшие учёному и уже обнародованные в исследовательской литературе.

Объект исследования — исторические аспекты социальных и правовых отношений народов Кавказа.

Предмет исследования — концептуализация М. М. Ковалевским социальных и традиционных правовых норм у народов Северного Кавказа.

Цель диссертационной работы — установить гносеологический статус ис-торико-правовых исследований Ковалевского по Кавказу в отечественной истории и историографии. Для достижения этой цели необходимо решить следующие задачи:

1. Изучить социально-исторические обстоятельства и персональную мотивацию кавказоведческого дела Ковалевского;

2. Проанализировать понятийный аппарат кавказских изысканий учёного;

3. Выявить методологическую основу историко-правовых работ Ковалевского по Кавказу;

4. Раскрыть новаторское содержание использованного исследователем позитивистского понятия права;

5. Установить познавательный смысл концепта генезиса и функций горских адатов Ковалевского.

Методологические основы диссертационного исследованш заданы его предметом, целью и задачами. В своем исследовании мы опираемся на достаточно устойчивую традицию науковедческого выделения и освещения предмета познания и учитываем опыт изучения заявленной темы в разных отраслях общественно-гуманитарного знания. Мы посчитали нужным расширить возможности «портретного» метода, установив исследовательские связи результатов кавказоведческого дела Ковалевского с современными проблемами отечественной исторической науки. Среди них нами выделена проблема теоретико-методологического оснащения исследований истории правовых установлений в полиэтническом государстве. С позиций социально-исторического подхода мы выявляем социокультурную обусловленность, эвристические возможности и познавательные пределы теоретико-методологического арсенала учёного, а также значимость полученных с его помощью результатов при изучении горских адатов.

В работе мы используем методики отбора и обработки первичных данных (наблюдения, выборку, анализ документов), критико-аналитические приёмы, сравнительно-сопоставительный анализ, типологизацию и многие другие исследовательские средства по мере их надобности в решении сформулированных задач.

Научная новизна диссертационного исследования заключается в определении историко-познавательного значения концепции генезиса общественных отношений и функций традиционных правовых установлений на Северном Кавказе, созданной авторитетным историком-социологом конца XIX в. М. М. Ковалевским. Это определение выводится из следующих положений, обоснованных в диссертации:

1. Кавказские изыскания Ковалевского по горским адатам обусловливались социально-исторической обстановкой в России последней трети XIX столетия, общественно-политической позицией учёного, его научно-профессиональными интересами и интеллектуальным окружением, а также состоянием вопроса о происхождении права в отечественном гуманитарном знании того времени. Этот социокультурный контекст кавказоведческого дела Ковалевского нашёл отражение в хронологии событий, его творчестве и достигнутых им результатах.

2. В своём историко-правовом исследовании горских адатов Ковалевский опирался на социологический подход, формирование которого стимулировалось научно-промышленными и либерально-буржуазными экономическими преобразованиями общественной жизни в западноевропейских странах. Многими учёными-гуманитариями и обществоведами была взята на вооружение идея прогресса и её эмпирико-описательное подтверждение в естественнонаучных теориях эволюции. В своих кавказских исследованиях Ковалевский опирался на позитивистские понятия права и солидарности. С их помощью он в течение многих лет разрабатывал, внедрял в свои труды проект «генетической социологии». Первая апробация этого проекта была осуществлена Ковалевским на кавказоведческом материале.

3. Инструментальной основой исследования горских адатов стала самостоятельно выбранная и скорректированная учёным эмпирико-компаративистская методология. О её преимуществах Ковалевский судил по достижениям компаративистики, где с помощью эмпирической логики устанавливалась определённая мера истинности естественнонаучных принципов эволюционизма в отношении к истории и культуре человечества. Применённый исследователем к изучению правовых установлений на Кавказе методологический плюрализм оказался ограниченным: он не позволил установить конкретно-исторические различия между традиционным установлением и законодательным правом, действительными и формальными источниками правовых отношений у горских народов.

4. Новаторство кавказоведческих работ Ковалевского состоит в предпринятой им эмпирической верификации позитивистского понятия права. В отличие от некоторых историков-позитивистов учёный в родовом быте горцев отыскал «эмбрион» права не в патриархальной семье, а в более древней форме кровного родства и брачных запретах. Эти изначальные формы человеческого общежития впервые были теоретически установлены в передовых этнографических и культурно-антропологических исследованиях. Обнаружив их наглядные черты на Кавказе, Ковалевский утвердился в необходимости «подключить» историческое кавказоведение к целям и задачам генетической социологии, что обеспечивало бы кавказоведению статус фундаментальной научной дисциплины. На материале действующих адатов учёный разработал понятие родового быта, определявшего связи людей друг с другом фактами их кровного родства, наличием общих предков, родового самоуправства и нераздельной собственности. Ковалевский остался верен позитивистскому постулату преемственности форм права от предшествующих им по времени обычаев и воззрений и подтвердил этот постулат эмпирическими обобщениями об «удержании» в родовом быте горцев следов («пережитков») более ранних форм родового устройства.

5. Концептуализацию своих исследований генезиса социальной структуры и функций традиционных правовых установлений на Кавказе Ковалевский осуществлял через «наведение» данных об их исторической судьбе и современном состоянии на разработанную им эволюционистскую схему всемирно-исторического развития гражданственности. В его интерпретации горские адаты представляются «ингредиентами микса», производными разных исторических напластований. Как полагал учёный-позитивист, и генетически и функционально они зависели от двух универсальных причин: естественного роста населения и чужеродных влияний. Эта позиция нашла выражение в применённой Ковалевским при изучении горских адатов определенной системе индикаторов, содержавшей указание на 1) их принадлежность к тому или другому источнику происхождения- 2) генетическую зависимость форм и стадий гражданственности- 3) их функционирование по обеспечению родовой солидарности в «гражданских», «уголовных» и «публичных» юридических отношениях. Ковалевский, прибегая к широким историческим аналогиям, показал, что исторически локальное происхождение и действие адатов не элиминировало в них запроса на солидарность. В условиях уже вымиравшего родоплеменного «аграрного коммунизма» удержанные в обычаях и воззрениях горцев архаические формы становились препятствием на эволюционном пути прогрессивного хода истории на Кавказе. Представленный в кавказоведческих работах Ковалевского вопрос о солидарно-ответственных отношениях в государственных режимах либерально-буржуазного свойства имел для российской политики на Северном Кавказе в конце XIX в. актуальный практический смысл.

Практическая значимость исследования. Полученные результаты могут быть использованы а) в разработке проблем исторического познания, связанных с их теоретико-методологическим оснащением, б) при изучении истории правовых отношений в полиэтническом государстве, в) в установлении есте-ственноисторических предпосылок антропосоциогенеза, г) при спецификации национальных историй, в том числе российской. Материалы диссертационного исследования могут быть положены в основу учебно-методических пособий по отечественной истории, историческому кавказоведению, социологии и т. д.

Апробация работы. Рукопись диссертации обсуждалась и была рекомендована к защите на заседании кафедры российской истории и кавказоведения Северо-Осетинского государственного университета им. K. J1. Хетагурова. По теме диссертации опубликованы монография и 2 статьи.

Структура диссертации определена последовательностью решения сформулированных исследовательских задач и включает введение, три главы, заключение и литературу.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

.

Своими кавказскими изысканиями Ковалевский преподнес нам несколько ценных уроков, которые не мешало бы повторять в наш век потребительства и глобалистских экспансий. Вкратце их можно обозначить словами «пытливость», «чуткость к переменам», «гражданственность» и «миролюбие».

Высокообразованный специалист по истории права, он не спрятался в тиши кабинета и не ограничился изысканным интеллектуальным общением, а устремился на кавказские окраины царской России, чтобы понять: 1. Что мешало насельникам Кавказа включиться во всемирные процессы роста солидарности? 2. Каким образом они обеспечивали своё тесное единство и противостояли чужеродным влияниям? 3. Было ли в их укладе и нравах что-либо напоминающее об общей судьбе разных исторических народов? 4. Почему «замиренная среда» тех или других кавказских народностей не избежала перемен.

Мы в своем исследовании попытались показать, что ответы на эти вопросы Ковалевский искал с помощью передовых для его времени идей прогресса и единства человеческой истории, социологических учений о стадиальном развитии гражданственности и росте солидарности, позитивистских версий источников права, этнографических и культурно-антропологических теорий кровного родства и брачных запретов. Уже эти теоретические основания, а также избранная им в качестве эффективного арсенала познания эм-пирико-компаративистская методология позволили учёному создать оригинальную концепцию генезиса и функций правовых установлений на Северном Кавказе.

Сегодня многие понятия и средства познания, использованные Ковалевским в его кавказоведческом деле, представляются если не устаревшими, то исчерпавшими свой потенциал. Уяснение этого как раз и даёт толчок самостоятельному научному творчеству в постижении истины. Относиться к кавказскому наследию учёного как к безупречно истинному информационному ресурсу, — с нашей точки зрения, непростительное упрощение. Оно не «точка опоры», а «точка отталкивания» на путях исторического познания. Если понимать это действительное противоречие (двигаясь, ведь всегда от чего-то отталкиваешься), в кавказоведческих трудах Ковалевского можно найти достаточно отправных положений для их верификации.

Например, можно оттолкнуться от положения Ковалевского о зависимости архаичных обычаев и воззрений от родового устройства. В объяснении учёного нас уже не удовлетворяет выдвинутая им идея обусловленности родового устройства темпами естественного роста населения или частотой и характером заимствований, которые сами по себе нуждаются в объяснениях и строгой аргументации. «Точкой отталкивания» могут стать также эмпирические обобщения Ковалевского о «самодовлеющем» натуральном хозяйстве. В каких процессах естественной истории человечества содержатся источники этого хозяйства? В каких условиях «реанимируется» практика простого производства и потребления (подсобного хозяйства)?

Ограничим наш перечень только этим. У нас есть основания утверждать, что репрезентированная в кавказоведческих работах Ковалевского концепция генезиса и функций правовых установлений обладает эвристическим потенциалом. Одно для нас бесспорно: М. М. Ковалевский был первым, кто в историческом познании конца XIX в. концептуализировал исследования генезиса и функций правовых установлений горских народов Северного Кавказа.