Проблема предпосылок Великой Октябрьской социалистической революции в дискуссиях советских историков 1920 — начала 1930-х гг

В настоящее время вопрос о существовании объективных предпосылок Великой Октябрьской социалистической революции для марксистских историков является бесспорным. Сама история первого в мире пролетарского государства дала убедительный ответ на этот вопрос, а советская историческая наука многое сделала для широко аргументированного освещения всех его основных аспектов.

Однако, известно, что первые шаги историков нашей страны, направленные на создание марксистской отечественной истории, соцровондались жаркими дискуссиями, в которых вопрос о предпосылках Октября занимал одно из центральных мест. И это не было случайным явлением.

Со времени своего возникновения марксистская мысль России всецело была направлена на то, чтобы отстоять идею закономерности социалистической революции в нашей стране. Марксисты-ленинцы формировали свой взгляд на эту кардинальную проблему в непримиримых схватках не только с буржуазными теориями русской революции, но и в острых дискуссиях внутри партии.

В.И.Ленин не раз отмечал, что столкновение и борьба мнений являютсяестественным процессом в партии, стремящейся к построению совершенно нового, неизвестного ранее мировой истории, социалистического общества, что это естественная форма всех начинании, что вообще «нельзя развивать новых взглядов иначе как полемически» «'*.

В.И.Ленин был глубоко убежден, что принципиальная полемика по основным вопросам стратегии и тактики революционной партии, их самое широкое обсуждение среди ее членов представляет собой.

I Ленин В. И. Полн.собр.соч., т.22, с. 66. одну из самых действенных форм успешного решения выдвигаемых жизнью проблем. «Открытая полемика перед всеми русскими социал-демократами и сознательными рабочими, — неоднократно повторял он, — необходима и желательна для выяснения глубины существующих разногласий, для всестороннего обсуждения спорных вопросов, для борьбы с крайностями, в которые неизбежно впадают представители различных взглядов.

Многочисленные партийные дискуссии играли громадную роль в процессе становления и развития большевистской партии. Во-первых, принципиальная полемика очищала партию от различного рода оппортунистических идей и течений. Во-вторых, свободный обмен мнениями был тем благотворным климатом, в котором развивалась подлинная внутрипартийная демократия, шло самое активное вовлечение всех членов партии в реализацию ее замыслов. В-третьих, широкое приобщение руководством партии рядовых партийцев к обсуждению спорных вопросдв способствовало наиболее объективному их: решению.

Большевистская партия, являвшаяся зародышем будущего социалистического общества, после победы Октября воплотила все свои лучшие традиции и принципы в государственной деятельности. «По-нашему представлению, — подчеркивал В. И. Ленин с первых дней Советской власти, — государство сильно сознательностью масс. Оно сильно тогда, когда массы все знают, обо всем могут судить и р идут на все сознательно» .

В.И.Ленин не случайно возлагал такие большие надежды на силу сознательности революционного народа. В переходный период.

1 Ленин В. И. Полн.собр.соч., т.4, с. 331.

2 Ленин В. И. Полн.собр.соч., т.35, с. 21. советским людям предстояло коренным образом изменить облик старой патриархальной России, заложить основы нового социалистического общества. И партия большевиков, Советское правительство делали все возможное для развития творческой инициативы трудящихся, ибо только их собственными волей, желанием, силой можно было решить эти гигантские задачи. Но известно, что пути их конкретной реализации не всегда цредставлялись достаточно ясными.

Поэтому не удивительно, что начало мирной жизни страны Сове/ тов ознаменовались широчайшими дискуссиями по основным вопросам социалистического строительства, проводимыми партией с привлечением всех своих членов, при максимальной гласности обсуждаемых проблем.

Чтобы выяснить возможности построения социализма в нашей стране, необходимо было прежде всего всесторонне обосновать и конкретизировать основополагающее теоретико-методологическое положение о закономерности победы в ней пролетарской революции. В этой связи марксистской исторической науке отводилась чрезвычайно важная роль в научном обосновании успеха создания нового социалистического общества. Перед историками-марксистами задачей первостепенной важности вставала конкретная разработка истории подготовки и осуществления социалистической революции в России, обоснование ее закономерного характера, выявление ее объективных и субъективных предпосылок. Только воссозданием подробной правдивой картины созревания и развития Октябрьской революции можно было отстоять правоту ленинских замыслов, показать теоретическое и практическое значение марксистско-ленинского учения о пролетарской революции.

Но в начете 1920;х гг. у советских историков имелось немало серьезных трудностей для реализации этой задачи. В те годы марксистская историческая наука находилась еще б стадии становления: шел процесс перестройки университетов, создания новых исторических учреждений, формирования марксистских кадров историков, привлечения к сотрудничеству с Советской властью старой буржуазной профессуры, В данный период были сделаны лишь самые первые шаги по созданию широкой источниковой базы новой науки, началась работа над освоением и утверждением марксистской концепции мировой и отечественной истории, развернулась критика, буржуазной и оппортунистической мысли.

Как все новое, молодая марксистская историография складывалась в обстановке широкого творческого обсуждения ключевых проблем науки. А. М. Сахаров справедливо заметил: «Ha. протяжении деся-ти-пятнадцати послеоктябрьских лет развития советской историографии основными формами изучения и освещения прошлого были не монографические исследования, а широкие дискуссии по общим вопросам и издание популярных публицистических и полемических работ» 1 .

Несмотря на все трудности своего становления советская историческая наука смело включилась в решение поставленных жизнью задач, среди которых центральной была задача обоснования объективной закономерности победы Октябрьской революции и строительства социализма в России. Практические проблемы, шагнув в науку прямо из жизни, определили основное направление развития марксистской исторической мысли.

Первые серьезные успехи, достигнутые советскими историками в ходе дискуссий, свидетельствовали о том, что без широкого, свободного коллективного обсуждения решение громадных проблем соци.

I Сахаров A.M. Методология истории и историография. М., 1981, с. 157. алистического строительства, в том числе и развития новой социалистической науки невозможно. Дав высокую оценку дискуссии, их активный участник, один из организаторов исторической науки в СССР, М. Н. Покровский писал в 1930 году: «.Наши дискуссии являются в глубочайшей степени закономерными и с этой точки зрения желательными11^.

Действительно, дискуссии в советской исторической науке 20-х гг., отразившие сложный процесс становления молодой советской историографии в условиях переходного периода, были глубоко закономерны. Однако особенно тесное переплетение в них борьбы научной и идейно-политической обусловило трудности оценки их результатов, вызвало разноречивость мнений в определении их характера.

В изучении дискуссий можно выделить три основных периода: первый — середина 30 — середина 50-х гг., второй — конец 50−60-е гг., третий — 70 — начало 80-х гг.

Решающее влияние на отношение советских историков к дискуссиям 20-х гг. в первый период оказало письмо И. В. Сталина «0 некоторых вопросах истории большевизма», направленное в августе 1931 г. в редакцию журнала «Пролетарская революция». В этом письме он указал на недопустимость споров по тем вопросам истории партии и революции, которые, как он считал, являлись давно решенными. На примере выступления А. Г. Слуцкого в дискуссии о германской социал-демократии И. В. Сталин показал, как подобные споры превращаются в своеобразную форму «протаскивания» «контрабандой в нашу литературу замаскированного троцкистского хлама» **.

1 Покровский М. Н. Очередные задачи историков-марксистов.-Историк-марксист, 1930, т.16, с. 13.

2 Сталин И. В. Соч., т.13, с. 100.

Несмотря на то, что Сталин дал в целом справедливую политическую квалификацию указанным явления!, 1, в условиях зарождавшегося культа его личности подобный подход был распространен на все исторические дискуссии. В результате этого, выступления участников дискуссий и особенно их ошибки все чаще стали определяться как политические, а сами дискуссии и их результаты стали получать в научной и партийной литературе все более негативные оценки.

Как уже отмечалось в историографических работах, «в ходе борьбы, которая развернулась после появления письма И. В. Сталина, удары стали наноситься не только потроцкистским фальсификаторам, но и по историкам-большевикам. Именно в это время в ряде статей и выступлений, в резолюции комфракции Общества историков-марксистов имена некоторых историков-марксистов бшш поставлены в один ряд с троцкистскими фальсификаторами» .

В сложившейся обстановке дискуссии 20-х гг. было принято считать далеко не лучшими страницами истории развития советской историографии. В конце 1930;х в 1940;е гг. типичное отношение к ним нашло выражение в известном докладе А. М. Панкратовой. В нем говорилось" Под флагом исторических дискуссий по вопросу о характере революции 1905 г., о перерастании буржуазно-демократической революции в пролетарскую, о финансовом капитале в России, о двойственном характере Октябрьской революции, об историческом значении «Народной воли», о феодализме и крепостничестве в России как особых общественных формациях и т. п. на деле проводились троцкистские и бухаринские «идейки», имевшие целью «истори.

I Городецкий E.H. К характеристике историографии Великой Октябрьской социалистической революции (I917−1937 гг.).- История СССР, i960, 6, с. 97. чески" показать невозможность победы социализма в нашей стране" ^". Еще и в середине 50-х гг. имели место попытки представить дискуссии историков 20-х гг. в виде «наиболее излюбленного прио ема протаскивания антиленинских идей» .

Конец 1950 — начало 1960;х гг. характеризовались, как известно, серьезными изменениями в общественно-политической жизни нашей страны, сопровождавшимися повсеместным восстановлением ленинских принципов работы. Б этот период возникла безотлагательная потребность пересмотра многих ранее сложившихся положений и в советской исторической науке. Происшедшие перемены способствовали бурному росту историографических исследований, восстановлению в правах историографии советского общества в кругу других дисциплин исторической науки, возрождению интереса к историографии 1920 гг. Усилия многих исследователей были направлены на то, чтобы показать развитие советской исторической мысли 20-х гг. как процесс, неуклонно развивающийся, постоянно обогащаемый новыми научными достижениями, раскрыть решающую роль изучения Октябрьской революции в этом процессе, научно реабилитировать труды историков-марксистов, которые в конце 30−40 гг. были не3 оправданно забыты и т. д. .

1 Панкратова A.M. Советская историческая наука за 25 лет и ее задачи в условиях Великой Отечественной войны.- В кн.: Двадцать пять лет исторической науки в СССР. М.-Л., 1942, с. 12.

2 Найденов М. Е. Великая Октябрьская социалистическая революция в освещении советской (русской) исторической литературы, — В кн.: Из истории Великой Октябрьской социалистической революции. М., 1957, с. 304.

3 История и историки. М., 1965; Очерки по истории исторической науки в СССР. М., 1966; т.1УАлексеева Г. Д. Октябрьская революция и историческая наука в России (I9I7-I923 гг.), М., 1968; Иванова Л. В. У истоков советской исторической науки. М., 1968; Соколов О. Д. М. Н. Покровский и советская историческая наука.М., 1970, и др.

Большинство советских историков изменили свое отношение и к историческим дискуссиям 20 — начала 30-х гг. «Характерная для периода 30−40-х гг. недооценка этих дискуссий, — писал О.Л.Вайн~ штейн, — как происходивших на низком научном уровне и якобы ничего не давших советской науке, необъективна. Она явно была навеяна предвзятым отношением ко всей деятельности М. Н. Покровского и его «школы» 1.

Объективный анализ дискуссий был дан в четвертом томе «Очерков истории исторической науки в СССР», которые явились своеобразным итогом изучения советскими историками конца 50 — первой половины 60-х гг. начального периода советской исторической науки. «Большая и разносторонняя теоретическая дискуссионная работа, проделанная советскими историками в конце 20 — начале 30-х гг., — отмечалось в «Очерках» , — была выражением творческого роста, советской исторической науки и вместе с тем способствовала ее дальнейшему подъему, переходу к новому этапу и ре2 шению очередных задал .

В 1960;е гг. вышел ряд работ, в которых был проанализирован и конкретный материал многих дискуссий. Но ни в одном из этих исследований обширный материал дискуссий не стал самостоятельным предметом историографического анализа. Обычно одна-две дискуссии изучались в контексте одной проблемы, одной темы для того, чтобы выявить уровень знаний достигнутый в 20-е гг. в той или иной области и использовать эти знания в разработке совре.

1 Вайнштейн О. Л. Становление советской исторической науки (20-е годы).- Вопросы истории, 1966, й 7, с. 47.

2 Очерки истории исторической науки в СССР. М., 1966, т.17, с. 169. менных проблем. Так, например, некоторые дискуссии бшш рассмотрены в ряде историографических работ об Октябрьской революции1, р 3 российском империализме, развитии феодализма в России, истории восточных стран, теории общественно-экономических форма-«4 ции и т. д.

1 Городецкий E.H. К характеристике историографии Великой Октябрьской социалистической революции (I9I7-I934).- История СССР, i960, $ 6- Голиков Г. Н. К изучению истории Великого Октября.-Вопросы истории, 1962, № IIНайденов М. Е. Основные этапы советской историографии Великой Октябрьской социалистической революции.- В кн.: Очерки по историографии советского общества. М., 1967, и др.

2 Сидоров А. Л. В. И. Ленин о русском военно-феодальном империализме (о содержании термина «военно-феодальный империализм»).-В кн.: Об особенностях империализма в России. М., 1963; Он же. Исторические предпосылки Великой Октябрьской социалистической революции. М., 1970. (В сборнике собраны работы А. Л. Сидорова 50−60-х гг.) — Тарновский К. Н. Советская историография российского империализма. М., 1964; Бовыкин В. И. Зарождение финансового капитала в России. М., 1967, и др.

3 Данилова Л. В. Становление марксистского направления в советской историографии эпохи феодализма.- Исторические записки, т.76, 1965; Она же. Дискуссионные проблемы докапиталистических обществ.- В кн.: Проблемы истории докапиталистических обществ, кн.1. М., 1968; Актуальные проблемы истории России эпохи феодализма. М., 1979; Волков Л. В. Проблемы истории позднего феодализма в России в советской исторической науке (1917 г. — середина 30-х годов). Дис.. канд. ист.наук. М.} 1970, и др.

4 Варга Е. Об азиатском способе производства.- В кн.: Варга Е. Очерки по проблемам политэкономии капитализма. М., 1964; Никифоров В. Н. Дискуссии советских историков об общественно-экономическом строе в Китае (I925-I93I).- Народы Азии и Африки, 1965, № 5- Он же. Советские историки о проблемах Китая. М., 1970; Общее и особенное в историческом развитии стран Востока. М., 1966, и др.

Довольно утилитарный подход к дискуссиям 20-х гг. был на этом этапе вполне закономерен. Обращение советских историков к внутренним проблемам исторической науки, освобождение результа- ' тов их исследований от жесткой связи с политическими установками, свойственной литературе 30−40-х гг., вызвало необходимость переосмысления накопленного ранее материала по каждой отдельной проблеме, что и объясняло своеобразное предметное обособление историографических исследований.

Разнотемный, разнохарактерный материал дискуссий 20-х гг. не мог быть сразу же рассмотрен как единое историграфическое явление, ибо это не соответствовало ни потребностям, ни возможностям науки. Но работы данного периода решили задачу первого этапа изучения дискуссий, проанализировав большинство из них отдельно друз? от друга.

На следупцем этапе необходимо было найти тот стержень, который мог бы скрепить дискуссии в единый комплекс исторических знаний, в единый предмет исследования. Условия для такой работы сложились в конце 60 — начале 70-х гг.

Во-первых, к этому времени не только расширился круг историографических исследований, но заметно повысился и их уровень. Но главное, вступление нашей страны в конце 1960;х гг. в период развитого социализма, превращение всей нашей политико-экономической структуры в целостную органическую систему, обусловило возникновение в исторической науке новых теоретических проблем. Эпоха развитого социализма для научного обоснования новых практических задач потребовала от советских историков качественного выделения современного этапа развития страны из всей предыдущей истории Советского государства. В этих условиях более остро чем когда-либо встал вопрос о самоценности каждой исторической эпохи, предшествующей современности. Закономерным развитием работы в данном направлении явились, например, интенсивные исследования 70-х гг. по важнейшей проблеме исторической науки — соотношения истории и современности^" .

Отрешение к более конкретному освещению истории, желание опереться в исследовании каждого ее периода на его внутренние проблемы и закономерности стало проявляться и в литературе по историографии 20-х гг. Если историками 60-х гг. достижения исторической мысли 20-х гг. привлекались во многом для решения современных им общественно-политических и научных проблем, то к концу этого десятилетия в 70-е гг. подобная утилитарность значительно ослабевает. Создалась возможность и назрела необходимость обратиться к историографическим сюжетам 20-х гг., имевшим более опосредованное отношение к современным общественным проблемам, обладающим определенной независимостью от них.

В отмеченный период предпочтение советских историков отдается исследованию методологии и методики в трудах историков 20-х гг., источниковедческим проблемам, темам, связанным с работой научных исторических учреждении, вопросам подготовки педагогических кадров, исторической периодике 20-х гг., ее роли в фор

I Иванов В. В. В. И. Ленин о некоторых вопросах соотношения истории и современности. Томск, 1970; Он же. Соотношение истории и современности как методологическая проблема. М., 1973; Воронов Г. А. Буржуазная наука на службе политики. М., 1975; Скворцов Л. В. История и антиистория. К критике методологии буржуазной философии истории. М., 1976; Могильницкий Б. Г. 0 природе исторического познания. Томск, 1978, и др. т.

Шфовамии научных знании тех лет1.

Обращение историков к собственным проблемам историографии 20-х гг. логически привело их к изучению и исторических дискуссий не столько под углом зрения современных проблем, как это было в 60-е гг., сколько, как того и требует истинный историзм, в соответствии с идейно-политическими и научными проблемами 1920;х гг.

К сожалению, в первом по сути дела учебнике «Историография истории СССР (Эпоха социализма.)», вышедшем в 1982 г. анализ дискуссий историков 1920;х гг. дан чересчур кратко и довольно фрагментарно. Указанные особенности их освещения объясняются скорее всего необходимостью вместить в скромное по объему издание огромный и чрезвычайно сложный по содержанию материал о развитии советской историографии за шестьдесят лет ее существования. Из работ 70 — начала 80-х гг., затрагивающих интересующую нас тему, наиболее историчный подход проявился в исследованиях А. И. Алар торцевой и Е. Н. Городецкого .

Хотя и в данных монографиях дискуссии 20-х гг. не стали самостоятельным предметом историографического исследования, тем не менее в них нашло отражение отрешение авторов объединить дискуссии сквозной темой, бывшей наиболее злободневной в 20-е гг. Дак, рассматривая дискуссии историков второй половины 20 — нача.

1 Шельдешев Э. М. Исторический журнал «Пролетарская революция» — орган Истпарта — Института Ленина. Дис.. канд.ист. наук. Л., 1972; Говорков A.A. М. Н. Покровский о предаете исторической науки. Томск, 1976; Алексеева Г. Д., йелтова Г. И. Становление и развитие советской системы научно-исследовательских учреждений (20−30-е годы). Ташкент, 1977; Алаторцева А. И. -лурнал «Историк-марксист». М., 1979, и др.

2 Алаторцева А. И. Нурнал «Историк-марксист». М., 1979; Городецкий E.H. Советская историография Великого Октября. М., 1981. ла 30-х гг. сквозь призму отражения в них истории трех русских революций, А. И. Алаторцева отмечает особую роль исследований по истории Октябрьской революции в политической жизни 20-х гг., определившую центральное место этой темы в исторической науке тех лет: «Разработка научной истории Октября имела важное практическое значение, была неразрывно связана с оценкой перспектив строительства социализма в стране, борьбой с антиленинскими течениями и группами, задачами международного революционного движения» ^* .

Но сосредоточив внимание на своей основной задаче — воссоздании деятельности журнала «Историк-марксист», А. И. Алаторцева не имела возможности всесторонне рассмотреть внутреннюю связь изучения истории русских революций с разнохарактерным материалом анализируемых дискуссий. Недостатки в освещении дискуссий сказались прежде всего в том, что справедливо отметив зависимость разработки истории русских революций, особенно Октябрьской, от задач строительства социализма, А. И. Алаторцева не обратила должного внимания на конкретные формы взаимопроникновения, взаимовлияния исторической и общественно-политической мысли 20-х гг. Это, в свою очередь, обусловило недостаточное раскрытие внутренней связи рассматриваемых в ее книге дискуссий, которые, несмотря на свою разнопредметность, в целом развивались по единому направлению с социально-политическими процессами, проходящими в стране.

В монографии Е. Н. Городедкого, посвященной изучению советской историографии Октябрьской революции начального периода, также.

I Аяаторцева А. И. Журнал «Историк-марксист», с. 172. отведено значительное место анализу исторических дискуссий 20-х гг. В отличии от названной работы А. И. Алаторцевой Е.Н.Городецкий не только выдвинул единую тему изучения дискуссий, но и обобщил относительно однородный историографический материал. В поле его внимания оказались дискуссии, на которых обсуждались главным образом социально-политические аспекты истории Октября. Такой подход позволил автору установить единый комплекс проблем идейно-политической борьбы 20-х гг. и развития советской исторической науки, выявить характер влияния политической практики на ход исторических дискуссий.

Но круг изучаемых дискуссий в книге Е. Н. Городецкого оказался сужен, в него не вошел ряд крупных дискуссий конца 20 — начала 30-х гг.: о развитии финансового капитала в России, о революции 1905 г., о «Народной воле», социологические дискуссии и т. д. Ограничения автора в выборе материала видимо были связаны с его стремлением включить в область своего исследования лишь дискуссии, имеющие непосредственное отношение к истории Октябрьской революции или оказавшие прямое влияние на ее дальнейшее изучение. Но ведь известно, что в указанных дискуссиях проблемы истории Октябрьской революции нашли более широкое, разностороннее преломление. Решение вопросов о характере, движущих силах и перспективах Октябрьской революции, выдвинутых на партийное обсуждение в середине 20-х гг., защита их от всевозможных искажений зависели от глубины разработки не только политических аспектов истории Октября, но и проблем социально-экономических. Их разработка в те годы была особенно злободневна потому, что утверждения об экономической отсталости России, ее материальной незрелости для пролетарской революции были краеугольным камнем всех буржуазных и оппортунистических фальсификаций истории Октября.

Изучение дискуссий с позиций отражения в них именно всей совокупности социально-экономических и политических предпосылок Октябрьском революции крайне необходимо еще и потому, что только в этом случае можно понять почему разработка указанной проблем^ оказывала определяющее влияние на развитие советской историографии и являлась предметом острейшей политической борьбы, пронизывала все исследования 20-х гг. по истории и современности. Только анализ полной совокупности предпосылок революции мог отразить все богатство предшествующего ей развития России, и в то же время лишь на основе учета всех основных факторов созревания пролетарской революции в нашей стране можно было составить объективное представление о ее будущем развитии.

Эта тесная взаимосвязь. истории и политики в историографии начального периода отмечается во многих современных историографических работах, но в конкретном анализе не всегда раскрывается в должной мере. Чаще всего выступления историков этого времени рассматриваются как материал сугубо историграфический. Между тем дискуссии историков 20-х гг., особенно связанные с изучением социалистической революции в России, помимо этого материала содержат и значительный опыт решения существенных общественно-политических задач. В те годы, в перйод строительства основ социализма, Октябрьская революция рассматривалась исследователями прежде всего как революция социальная, то есть как событие, положившее начало коренной перестройки не только политической системы, но всей глобальной социально-экономической структуры нашей страны. Поэтому, когда поднимался вопрос о предпосылках Октябрьской революции, в большинстве случаев речь шла и о закономерности строительства социализма в СССР.

Именно этим обстоятельством можно объяснить довольно резкую смену отношения историков к указанным дискуссиям при изменениях в общественно-политической жизни нашего государства. И его нельзя не учитывать как при анализе самих дискуссий, так и их оценки в последующие годы.

Взятая в. полном объеме, проблема предпосылок Октябрьской революции чрезвычайно широка. Для того, чтобы ее можно было использовать как инструмент изучения исторических дискуссий 1920;х гг., необходимо выделить лишь самые общие составные’этой проблемы. Конечно, такое упрощение проблемы придаст определенный схематизм анализу дискуссий, но зато позволит совместить изучение характернейшей формы исторических исследований 20-х гг. и их ведущей темы. Подобное сопоставление формы и содержания работы историков-марксистов поможет выявить наиболее специфичные черты советской историографии начального периода.

Определяющее положение проблемы закономерности Октябрьской революции в историографии 1920;х гг. придает дискуссиям, имеющим непосредственное отношение к данному вопросу, статус наиболее важных, наиболее характерных дискуссий того времени. Даже при самом беглом взгляде на их содержание нетрудно заметить, что к таковым относятся прежде всего дискуссии по вопросам социально-экономической и политической истории России: о своеобразии исторического развития России и русском абсолютизме, о теории и истории социалистической революции в России, о революции 1905 г., о российском финансовом капитале, об «азиатском способе производства» и общественно-экономических формациях. Главенствующей эта тема была и в историко-партийной полешке.

Именно в этих дискуссиях рассматривались сложные процессы созревания объективных социально-экономических и политических предпосылок пролетарской революции в России, формировалась методология и методика их исследования. Их результаты самым непосредственным образом касались вопросов строительства социализма в нашей стране. Поэтому анализ материалов названных дискуссий и лег в основу данной работы. Дискуссии по истории крестьянских войн и революционного движения предпролетарского периода — о русских «якобинцах», о декабристах, о «пугачевщине», о Н. Г. Чернышевском, о «Народной воле» и т. д., а такие те, что касались истории стран Запада, рассматриваются в ней лишь как явления, дополняющие общую картину полемики в советской исторической науке начального периода.

Хронологические рамки, в которых развивались анализируемые дискуссии, укладываются в период с начала 20-х по начало 30-х годов. В начале 20-х гг. среди историков-марксистов начинается оживленное обсуждение многих наиболее важных проблем исторической науки, которое к концу десятилетия охватывает прктически все сферы отечественной историографии. В начале 30-х гг. происходит прекращение большинства дискуссий, существенно меняется характер обсуждения исторических проблем.

Очерчивая границы предмета предлагаемой диссертации, необходимо остановиться и на определении понятия «дискуссия». Следует заметить, что изучение дискуссий, как особой формы исследовательского процесса, стало интенсивно вестись лишь в последние Из числа таких исследований хотелось бы выделить моногра.

I А. Н. Соколов считает, что важности разработки этого вопроса «совершенно не соответствует то незначительное внимание, которое уделяется ему в современной научной литературе» .- Соколов А. Н. Проблемы научной дискуссии. Л., 1980, с. 5 (В этой работе приведена основная библиография по данной теме). йшо А. Н. Соколова, работу наиболее крупную, обобщающего характера, в которой даны довольно исчерпывающие определения таких понятий как «спор»,. «дискуссия», «полемика». По мнению А. Н. Сокосэ лова, к которому присоединяется и автор данной диссертации: «Дискуссия есть столкновение противоположных мнений в качестве особой формы коллективного научного сотрудничества с целью установления меры истинности каждого из них, при условии конечности временных и пространственных форм его протекания» 1.

Особого интереса заслуживает противопоставление в указанной монографии двух наиболее развитых форм обмена мнениями — дискуссии и полемики на том основании, что первая является формой коллективного научного сотрудничества", а вторая" ёсть борьба о принципиально, сущностно противоречивых мнений. В такой трактовке дискуссии возникают главным образом по причине гносеологического порядка, в виду слабости методологической разработки проблемы, недостатка фактов, подтверждающих выдвигаемые мнения. В полемике спорящих разделяют прежде всего социально-классовые, мировоззренческие барьеры.

Противопоставление этих, зачастую употребляемых как синонимы терминов вводится в отдельных местах диссертации и оговаривается для того, чтобы выделить качественные отличия характера споров марксистов между собой и со своими оппонентами из буржуазного и оппортунистического лагеря, очертить границы возможных расхождений между марксистами, за пределами которых происходит разрыв с марксизмом.

Там, где нет надобности противопоставлять или как-то отгра.

1 Соколов А. Н. Проблемы научной дискуссии, с. 63.

2 Там же, с. 70. ничивать эти понятия, они употребляются как синонимы для того, чтобы разнообразить язык повествования.

Не менее важно принять во внимание и взаимосвязь развития дискуссий с состоянием конкретно-исторических исследований в 20-е гг. Последние, как известно, осваивая целину исторических фактов, осмысляя и систематизируя их, дают обильную пищу для дискуссий. Б то же время, именно они способны сделать ту или иную точку зрения господствущей в науке, обосновав ее исчерпывающим кругом аргументов.

Конкретное исследование, даже коллективное, всегда монологично. В основе дискуссии лежит диалог. Дискуссии возникают в период острой необходимости решения наиболее сложных, ключевых проблем науки, перед которыми обычно мысль одного ученого бессильна. При этом уровень конкретно-исторических исследований, широта их использования оказывают существенное влияние на характер дискуссий и результаты последних.

Учитывая сказанное, воцрос о предпосылках Октябрьской революции в дискуссиях 20 — начала 30-х гг. в предлагаемой работе анализируется с учетом его отражения в других формах исторических исследований того времени.

Как уже было отмечено, большинство дискуссий по отдельности, в той или иной степени были рассмотрены в историографической литературе 60 — начала 80-х гг. Новизна данной диссертации заключается в том, что в ней предпринимается первая в советской историографии попытка изучить дискуссии историков 20−30-х гг. как единый и самостоятельный историографический факт. В этой связи разнообразнее и шире, чем в предыдущих работах, в диссертации использованы источники по исследованию дискуссий. Кроме того, материалы, исторических дискуссий 20−30-х гг. впервые анализируются с точки зрения освещения ими всего комплекса предпосылок Октябрьской революции.

В диссертации сделаны новые выводы по таким вопросам, как место отдельных дискуссий и вклад их участников в развитие советской исторической науки начального периода, значение дискуссий для обоснования объективных предпосылок, закономерности Октябрьской революции, связь дискуссий с другими формами исторического исследования, роль дискуссий в отношениях между политикой и исторической наукой в 20−30-е гг.

То обстоятельство, что значительная часть материалов дискуссий уже введена в научный оборот, избавляет автора диссертации от необходимости рассматривать их детально и дает возможность сосредоточиться на их наиболее типичных, наиболее характерных и существенных чертах. Поэтому цель диссертации заключается в анализе не всего содержания дискуссий, а лишь того материала, в котором дискуссии, как историографический факт, отражают процесс становления в советской исторической науке марксистской концепции закономерности Октябрьской революции.

Исходя из данной целевой установки, автор исследования ставит перед собой следующие задачи:

1. Рассмотреть основные причины возникновения дискуссий советских историков 1920 — начала 1930 гг., условия их протекания и влияние тех и других на характер решения поставленных участниками дискуссий проблем.

2. Выявить особенности дискуссий как формы научного познания в начальный период развития советской исторической мысли.

3. Рассмотреть дискуссии с точки зрения отражения в них проблемы предпосылок Октябрьской революции.

Современная эпоха предъявляет максимальные требования практического использования научных знаний1. Актуальность данного исследования обусловлена прежде всего тем, что изучение проблемы предпосылок Октябрьской революции обладает непреходящей злободневностью. Разработка этой проблемы, неразрывно связанной с вопросом о возможности построения социализма в нашей стране, оказывало и по сей день оказывает определяющее влияние на разработку глобальных перспектив развития СССР. Вместе с тем, изучение закономерностей Октябрьской революции имеет громадное международное значение. Положив начало мировой системе социализма, наша революция раскрыла перед всеми странами планеты возможные р пути и методы их социалистического переустройства. Революционеры всего мира в своей борьбе за социализм опираются прежде всего на опыт Великого Октября. Именно поэтому вопрос о предпосылках социалистической революции в России и поныне остается полем э самой ожесточенной идеологической борьбы .

Анализ обсуждения данной проблемы в дискуссиях советских историков 20 — начала 30-х гг. позволит обратиться к истокам ее.

1 См.: Материалы ХХУ1 съезда КПСС. М., 1981, с.78- Материалы Пленума Центрального Комитета КПСС, 14−15 июня 1983 г. М., 1983, с. 19, 34.

2 Влияние Октябрьской революции на современность наиболее глубоко раскрыто в постановлении .ЦК КПСС «О 60-й годовщине Великой Октябрьской социалистической революции» .- КПСС в резолюциях и решениях съездов, конференций и пленумов ЦК. Изд. 8-е, доп. М., 1978, т.12, с.425−447.

3 Подробнее об этом см.: Ленинская теория социалистической революции и современность. Изд. 2-е, доп. М., 1975, с.215−266- Розенталь М. М. Диалектика ленинского исследования империализма и революции. М., 1976, с.308−339- Красин Ю. А. Теория социалистической революции: ленинское наследие и современность. М., 1977, с. 14−108, и др. исследования и увидеть в наиболее обнаженном виде насколько познание исторических закономерностей Октябрьской революции связано с пониманием настоящего и будущего нашей страны, какую роль играет историческая наука в политической борьбе.

Диссертация имеет определенную практическую значимость. Обобщение опыта названных дискуссий может быть принято во внимание при прогнозировании отношений двух таких важнейших форм общественного сознания как политика и историческая наука. Анализ исторических. дискуссий, проведенный в диссертации, окажет помощь исследователям такой формы деятельности, как дискуссия, ибо предыдущее изучение этого явления шло главным образом на материалах естественных наук. Результаты данной работы могут быть использованы. в разработке курса историографии советской исторической науки, в отдельных исследованиях о развитшш советской исторической мысли в 1920;1930;х годах.

Методологической основой диссертации послужили произведения классиков марксизма-ленинизма, преяще всего ленинские работы. Подробно методологическое значение ленинских произведений распивается в ходе всего изложения диссертации, поэтому во введении отметим лишь следующие, самые общие положения, отражающие исключительное значение ленинских работ при изучении нашей темы.

В.И.Ленин был не только гениальным творцом теории социалистической революции, гениальным практиком, руководившим воплощением этой теории в жизнь, но, как это уже давно и всесторонне показали советские историки, и первым историком, заложившим основы большевистской концепции пролетарской революции в нашей стране. При этом он особое внимание уделял как раз проблеме ее объективной закономерности" '" .

Далее, В. И. Ленин был первым, кто осуществил колоссальную работу по защите большевистской концепции Октября от всевозможных антимарксистских наладок и искажений. Он дал блестящие образцы 1фитики буржуазных, эсеро-меныпевистских, каутскианских, троцкистских фальсификаций ее истории, являющиеся для марксистских I историков и поныне самым точным методологическим инструментом в борьбе со всеми ложными «толкованиями» теории и истории пролетарской революции^.

Наконец, В. И. Лениным глубоко и убедительно была раскрыта мысль о том, что постоянное развитие и обогащение марксистской революционной теории и практики возможно только в условиях свободного, широкого и принципиального обсуждения всех, выдвигаемых жизнью проблем, в атмосфере творческого коллективного поиска их решений.

Особенно ярко творческая связь исследований историков-марксистов нашей страны с ленинскими взглядами на историю стала прослеживаться с середины 20-х гг., когда в ходе развернувшихся исторических и политических дискуссий начался интенсивный процесс освоения ленинского исторического наследия. В эти годы, писал М. Н. Покровский, «спор о том или ином понимании русской истории превращался. в спор о том или ином по.

1 В качестве примера назовем такие работы В. И. Ленина, как «Крах П Интернационала», «Империализм, как высшая стадия капитализма», «Экономика и политика в эпоху диктатуры пролетариата», «К четырехлетней годовщине Октябрьской революции» и др.

2 См. работы В. И. Ленина: «Пролетарская революция и ренегат Каутский», «Детская болезнь» левизны" в коммунизме", «0 нашей революции» и т. д. нимании ленинизм а"^. Характер решения большинства поставленных на дискуссию проблем в 20-е гг. во многом зависел от широты использования и глубины понимания ленинских работ.

Развитие основных идей классиков марксизма по вопросам теории, истории социалистической революции, практике социалистического строительства, методологии исторического анализа современности представляет собой материал партийных съездов, пленумов, конференций 20-х гг., которые служат для нас важным теоретико-методологическим источником. Огромное значение имеют и решения съездов и пленумов КПСС современного периода, так как в них даны принципиальные оценки развития общественной мысли в 20−30-е гг. и ставятся многие теоретические проблемы социалистической революции 2 и ее результатов в нашей стране .

Серьезную помощь в понимании методологических проблем советской исторической науки автору диссертации оказали теоретические работы М. В. Нечкиной, Е. Н. Городецкого, А. М. Сахарова, Б. Г. Могильшщкого, В. В. Иванова, А. А. Говоркова, Ю. А. Красина и.

1 Покровский М. Н. Избр. произведения в 4-х книгах, кн.З. М., 1967, с. 560.

2 Здесь имеются в виду прежде всего постановления ЦК КПСС «О преодолении культа личности и его последствий», «О 60-ой годовщине Великой Октябрьской социалистической революции», материалы ХХ-ХХШ и последних партийных съездов и пленумов. других советских историков .

Главным источником по изучению исторических дискуссий 19 201 930;х гг. является периодическая печать. Периодика, как ни один другой вид исторического источника, наиболее гибко отражает такую форму исследовательского процесса, как дискуссии. Возможность широкого и оперативного обнародования различных мнений по дискутируемому вопросу делала периодическую печать центральной о ареной дискуссий .

Самые разнообразные дискуссионные материалы публиковались в те годы в таких журналах, как «Большевик», «Пролетарская революция», «Вестник Коммунистической Академии», «Историк-марксист» ,.

1 Нечкина М. В. История и историки (Некоторые методологичес-киек вопросы истории исторической науки).- В кн.: История и историки. Историография истории СССР. М., 1965; Городецкий E.H. Советская историография Великого Октября (1917 — середина 30-х годов). М., 1981; Сахаров A.M. Методология истории и историография. М., 1981; Могильницкий Б. Г. О природе исторического познания. Томск, 1978; Иванов В. В. Соотношение истории и современности как методологическая проблема. М., 1973; Говорков A.A. М. Н. Покровский о предмете исторической науки. Томск, 1976; Красин Ю. А. Теория социалистической революции: ленинское наследие и современность. М., 1977, и др.

2 Подробную характеристику исторической периодики 20−40-х гг. можно найти в следующих работах: Ученова В. В. Центральные партийные журналы «Коммунистическая революция» и «Большевик» в годы восстановления народного хозяйства СССР. Дис.. канд. ист.наук. М., 1962;Максимов A.A. Советские журналы 20-х годов. Краткий очерк журнальной периодики. Л., 1964; Шельдешев Э. М. Исторический журнал «Пролетарская революция» — орган Истпарта и Института В. И. Ленина (I92I-I93I гг.). Дис.. канд.ист.наук. Л., 1972; Алаторцева А. И. Курная «Историк-марксист». М., 1979, и др.

Борьба классов", «Под знаменем марксизма», «Каторга и ссылка» и др. Во многих журналах имелся специальный дискуссионный отдел, что свидетельствовало об организованном характере происходящей в них полемики («Большевик», «Под знаменем марксизма» и др.). Зачастую местом проведения дискуссии служил отдел библиографии, где после очередного критического обзора между авторами рассматривавшихся в нем работ и критиком вспыхивала оживленная, а порой и ожесточенная, полемика.

Свои страницы историческим дискуссиям отводила и газета «Правда», так как их материал, особенно в середине 20-х гг., являлся пищей политических дискуссий (дискуссии по теории и истории социалистической революции в России). В конце 20-х гг. «Правда» принимала участие в подведении итогов некоторых дискуссий, выводы которых имели выход в политическую практику (дискуссия о «Народной воле»).

В конце 1920 — начале 1930;х гг., когда дискуссии историков стали планироваться и носили более организованный, централизованный характер, стали выходить стенографические отчеты заседаний, на которых они проходили^. Эти материалы особенно интересны тем, что они воспроизводят живую, накаленную атмосферу научных споров тех лет.

Уже в ходе дискуссий в печати стали появляться серьезные.

I Дубровский С. М. К вопросу о сущности «азиатского» способа производства, феодализма, крепостничества и торгового капитала. М., 1929; Дискуссия о «Народной воле», М., 1930; Об азиатском способе производства. Тифлис, 1930; Против механистических тенденций в исторической науке. М.-Л., 1930; Труды первой Всесоюзной конференции историков-марксистов, тт. 1−2, изд.2-е, М., 1930, и др. монографические исследования, которые носили полемический характер. Характерной в этом отношении была дискуссия о развитии финансового капитала в России^.

В диссертации использованы только опубликованные материалы. Автору не удалось получить доступ к архивам Коммунистической академии и Института красной профессуры, в стенах которых цроте-кала большая часть дискуссий. Однако, исходя из анализа имеющихся источников в предшествующей литературы, можно сделать вывод о том, что подавляющееся большинство материалов дискуссий конца 20 — начала 30-х гг. появились в печати.

Сложность социально-политических процессов переходного периода обусловили социальную разнородность и научную неравноценность исторических источников того времени. В ареал данного исследования включены превде всего выступления историков 1920 -начала 1930 гг., в которых нашло выражение «коллективное научное сотрудничество». Сюда вошли главным образом выступления тех авторов, которые стремились решить вопрос о предпосылках Октябрьской революции на марксистской основе. Материалы борьбы советских историков с буржуазной и правооппортунистической мыслью по этому вопросу, достаточно широко освещенные в уже названных.

I Ванаг H.H. Финансовый капитал в России накануне мировой войны: Опыт историко-экономического исследования системы финансового капитала. М., 1925; Ронин С. Иностранный капитал и русские банки. К вопросу о финансовом капитале в России. М., 1926; Гиндин И. Ф. Банки и промышленность в России. К вопросу о финансовом капитале в России. М.-Л., 1927; Гольман М. Российский империализм. Очерк развития монополистического калита-ла в России. Л., 1927; Грановский ЕЛ. Монополистический капитализм в России. М., 1929, и др. работах Г. Д. Алексеевой, Е. Н. Городецкого, А. Г. Черных и других современных историков, привлекались лишь в качестве дополнительных источников, для понимания общей картины развития советской исторической науки в начальный период. Выступления представителей левого оппортунизма, прежде всего Троцкого, Зиновьева, Каменева, до времени развязывания ими открытой политической борьбы против ленинского руководства ВКП (б), рассматриваются в данной работе как выступления участников дискуссий по теории и истории Октябрьской революции и потому включаются в состав основных источников.

Для того, чтобы составить общее представление о взглядах историков 20-х гг. на проблему предпосылок Октябрьской революции, увидеть проявление достигнутых в дискуссиях результатов, наконец, понять общий ход развития советской исторической науки начального периода, в диссертации привлекались те научные работы, которые наиболее полно отражали взгляды советских историков тех лет на историю Октябрьской революции.

В основу структурного деления диссертации положен хронологический принцип. Первая глава посвящена дискуссиям 1922;1927 гг., во второй — освещаются дискуссии 1928 — начала 30-х гг. В основу периодизации положен учет качественных изменений освещения в дискуссиях вопроса о предпосылках Октябрьской революции, отношений дискуссий с другими формами исторических исследований, сдвиги в социально-политической жизни страны. Та. кая периодизация в целом совпадает с общепринятым выделением двух этапов внутри начального периода развития советской исторической науки. Хронологический принцип изучения дискуссий позволит наиболее ярко отразить становление марксистской отечественной историографии тех лет как поступательный, из года в год развивающийся и совершенствующийся процесс .

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

.

Подводя итоги изучения такого исторического явления как дискуссии советских историков 1920 — начала 1930;х гг. необходимо превде всего подчеркнуть глубокую историческую обусловленность их появления и развития.

После победы Октябрьской революции перед историками-марксистами встала неотложная задача — превратить марксистскую историографию из црикладной, обслуживающей нужды политической борьбы дисциплины, в полнокровную науку. Для этого необходимо было привести в систему, развить и максимально конкретизировать те основы исторических знаний, которые были заложены В. И. Лениным и его соратниками. Но крайне скудная источниковая база, довольно отрывочные представления о марксистской методологии исторического исследования, огромная нужда в серьезных марксистских конкретно-исторических работах и, наконец, острый дефицит профессиональных историков-марксистов чрезвычайно осложнили выполнение данной задачи. В этих условиях только совместными усилиями советских историков, соединенных в товарищеской атмосфере научного поиска, отечественная историография могла преодолеть все трудности. Одним из наиболее ярких выражений такого коллективного творчества явились в те годы широкие дискуссии.

Проблематику, направление дискуссий определили задачи социально-экономического и политического развития СССР в 19 201 930;е гг. Борьба за построение основ социализма, которая в то время развернулась в нашей стране, потребовала от марксистской историографии теоретического обоснования закономерности проведения социалистических преобразований и разоблачения научной несостоятельности многочисленных пророчеств буржуазных и оппортунистических деятелей о скором крахе Советской власти.

Таким образом, перед советскими историками вставала двойная задача: создания новой науки и обоснования путей развития нового общества. Особое значение в ее решении приобретало изучение истории Октябрьской революции. Доказательство ее закономерности служило одновременно фундаментом для перестройки отечественной историографии в марксистском направлении и научным подтверждением идеи о возможности построения социализма в нашей стране.

В сложившихся условиях немногочисленные силы историков-марксистов были направлены преаде всего на разоблачение буржуазных и эсеро-меньшевистских фальсификаций истории Октябрьской революции, на выявление и обоснование ленинского подхода к обсуждаемым проблемам. Трудности, вставшие на пути молодой исторической науки, ограничили возможности участников дискуссий первой половины — середины 1920;х гг. рамками разработки отдельных положений, вопросов, поисками примеров, доказывающих наличие в дореволюционной России объективных предпосылок победы социализма.

Фрагментарность исследований того периода, отсутствие должного историзма, стремление их авторов напрямую, построением упрощенных схем обосновать закономерность Октябрьской революции свидетельствовали о том, что марксистская историография в середине 20-х гг. еще не вышла из того конгломерата общественно-политических знаний, в котором она развивалась в дореволюционный период. Об этом особенно красноречиво говорят материалы дискуссии об особенностях русского исторического процесса и природе российского абсолютизма, по теории и истории пролетарской революции в России, о русских якобинцах и т. д.

Анализ дискуссий первой половины — середины 1920;х гг. показал, что вопрос о закономерности пролетарской революции в.

России не только определил проблематику исторических исследований тех лет, но и явился основным критерием размежевания подлинных марксистов с рядящими в тогу марксизма.

В ходе непрекращающихся споров, которые вели с партией представители троцкистско-зиновьевской оппозиции, стало ясно, что последних отделяет от марксистов-ленинцев отрицание социалистического характера Октябрьской революции, наличия объективных причин ее победы. Тем самым оппозиционеры наглядно показали, что в своих идеях и действиях они окончательно сомкнулись с буржуазным и оппортунистическим движением. Поэтому руководство большевистской партии, партийные историки и публицисты вынуждены были перейти от товарищеских дискуссий с «леваками» к резкой, непримиримой полемике, к откровенной идеологической борьбе.

Вместе с тем, более тонкая, тщательно завуалированная ревизия «левыми» оппортунистами марксистской концепции социалистической революции в России значительно усложнила задачу ее разоблачения историками-марксистшли. Лишь последующий значительный качественный рост советской историографии помог им справиться с этой проблемой.

Во второй половине 1920;х гг. происходит значительное расширение источниковой базы работ советских историков, наблюдается интенсивный рост конкретных исторических исследований, особенно по истории Октябрьской революции. На этой основе участники исторических дискуссии начинают активно переходить ко все более углубленному обсуждению и анализу самых сложных проблем исторической науки. На первой Всесоюзной конференции историков-марксистов встал вопрос о приведении в систему тех фрагментарных знаний по мировой и отечественной истории, которыми в то время обладали советские историки, на основе выявления внутренней диалектики развития исторических процессов. Накопленный за предшествующие года’конкретный материал получил свое теоретическое осмысление в широких методологических дискуссиях конца 1920 -начала 1930;х гг. В ходе их развития советскими историками была создана прочная основа для превращения марксистских исторических знаний в науку.

Наиболее характерное выражение отмеченные процессы получили в обсуждениях и исследованиях проблемы предпосылок Октябрьской революции. В них ярче всего проявились успехи, достигнутые советскими историками в освоении и развитии ленинского исторического наследия.

В ходе дискуссий о финансовом капитале серьезное обоснование получили выводы В. И. Ленина о том, что российский империализм в предреволюционный период достиг достаточно высокого уровня развития, чтобы послужить материальной базой перехода нашей страны к социализму. Обстоятельному рассмотрению их участниками был подвергнут ленинский тезис о неравномерности экономического и политического развития империалистической России. Советские историки на конкретном материале показали каким образом у нас в начале XX в. сосуществовали высокоразвитые промышленные монополии и финансовый капитал с отсталым помещичьим землевладением и военно-феодальной системой самодержавия.

Анализ социально-экономических предпосылок Октябрьской революции, проведенный в дискуссиях о перерастании буржуазно-демократической революции в социалистическую и финансовом капитале, на конкретном материале подтвердил идею В. И. Ленина о наличии в России в эпоху империализма двух социальных войн: помещиков и крестьян, буржуазии и пролетариата. Опираясь на этот анализ, участники дискуссий по теории и истории социалистической революции в России, о перерастании буржуазно-демократической революции б социалистическую, о «Народной воле» развили ленинское положение о союзе рабочего класса и беднейшего крестьянства как важнейший социально-политической предпосылке победы Октября.

Пошило изучения объективных предпосылок Октябрьской революции большое внимание историки-марксисты уделили анализу ее основной субъективной предпосылки — руководящей роли большевистской партии в российском революционном движении. В своих многочисленных выступлениях в дискуссии по теории и истории социалистической революции в России они продемонстрировали, как эта небольшая организация во главе с В. И. Лениным, благодаря своей, глубоко по-марксистски продуманной стратегии и тактике, опираясь на громадную энергию и высокую сознательность своих членов, многократно усиливала и направляла в нужное русло революционную активность масс.

Наконец, в процессе продолжительных социологических дискуссий их участники доказали, что победа Октябрьской революции явилась результатом не только исторического развития России в конце XIX — начале XX вв., но была подготовлена всем ходом, всей логикой мирового исторического процесса.

Таким образом, перечисленные дискуссии максимально способствовали обобщению и развитию советскими историками ленинской концепции истории Октябрьской революции и окончательному разгрому ее меньшевистских и троцкистско-бухаринских фальсификаций.

Однако поступательное развитие молодой советской историографии существенно осложнило обострение политической борьбы в конце 1920;х гг. В результате этого в работе участников дискуссий возникли две противоречивые тенденции, одна из которых выражала их активное стремление к углубленной разработке внутренних проблем исторического познания, а другая — все возрастающую ориентацию на задачи политической борьбы. В условиях нарождающегося культа личности Сталина, почвой для которого послужило обострение внутри и внешнеполитической обстановки, вторая тенденция начала препятствовать развитию первой. Опубликованное в 1931 г. письмо Сталина в редакцию журнала «Пролетарская революция» фактически вводило в историческую науку практику решения спорных вопросов методом декретирования.

Это обстоятельство повлекло за собой прекращение коллективного, товарищеского обсуждения научных проблем. Сопровождающее его искусственное разжигание1 политической борьбы среди историков-марксистов способствовало превращению дискуссий в резкую непримиримую полешку, направленную на выявление в собственных рядах классовых врагов.

Нарушение демократических норм в общественной жизни страны привело к пересмотру ряда принципиальных положений советской историографии, который «научно узаконил» сложившуюся политическую обстановку. Обоснованное в ходе многочисленных дискуссий историков-марксистов ленинское положение о наличии в нашей стране объективных предпосылок победы социалистической революции и строительства социализма в середине 1930;х гг. было «отодвинуто» на второй план для того, чтобы дать простор утверждениям о решающей роли И. В. Сталина во всех успехах советского народа.

Эпилог дискуссий особенно ярко показал, какое важное место занимала разработка проблемы предпосылок Октябрьской революции на начальном этапе развития советской историографии. Изучение этой теш явилось тем стержнем, на котором закрепились все позитивные достижения советских историков. Поэтому, несмотря на всю трудность обстановки, в которой оказались советские историки в 1930;е гг., результаты, которых они достигли в ходе упомянутых дискуссий, не были перечеркнуты окончательно. Они воплотились в фундаментальном исследовании, отразившем процесс созревания исторических предпосылок Октябрьской революции — в первом томе «Истории гражданской войны в СССР» .

Кроме того, во время дискуссий были заложены прочные теоретические основы советской историографии, на базе которых в дальнейшем развивались конкретные исследования во всех областях исторических знаний. Дискуссии воспитали большую когорту историков-марксистов, многие из которых стояли у истоков разработки целого ряда современных научных направлений.

Дискуссии 1920 — начала 1930;х гг. явились яркой страницей истории советской исторической мысли, отразившей опыт честной, бескомпромиссной борьбы первых советских историков за объективность и партийность. марксистской историографии, за подлинную актуальность разработки вопросов мировой и отечественной истории.