Деятельность Чрезвычайной государственной комиссии СССР по выявлению военных преступлений фашистской Германии на территории Краснодарского края

Актуальность исследуемой проблемы. История Великой Отечественной войны, как составной части Второй мировой, остается одной из самых актуальных тем, как в отечественной, так и в зарубежной историографии. Изменения научной парадигмы и методологии, идеологических подходов и оценок, введение в научный оборот значительного количества ранее недоступных документальных источников, не могли не повлиять на переосмысление этого периода нашей истории. Без всестороннего, объективного и тщательного изучения фактов Великой Отечественной войны ее история будет оставаться неполной, а значит, рискует остаться полуправдой, открытой для фальсификаций.

Наряду с глобальными проблемами Великой Отечественной войны, получившими свое отражение в трудах исследователей, появилась возможность обратиться к рассмотрению ряда вопросов, которым до этого не уделялось достаточного внимания. К ним с полным правом можно отнести изучение деятельности Чрезвычайной государственной комиссии СССР по установлению и расследованию злодеяний немецко-фашистских захватчиков и их сообщников и причиненного ими ущерба гражданам, колхозам, общественным организациям, государственным предприятиям и учреждениям СССР (далее — ЧГК СССР) на примере деятельности Краснодарской краевой комиссии. Исследовательский интерес к данной теме вызван тем, что подготовленные данной комиссией материалы составили основу документальной базы для проведения после освобождения края судебных процессов над военными преступниками, в том числе первого в стране открытого судебного процесса в г. Краснодаре 14−17 июля 1943 г.

Актуальность исследуемой проблемы обусловлена также спецификой оккупационной политики фашистской Германии на Северном Кавказе. Руководство фашистской Германии стремилось привлечь к сотрудничеству население многонационального Северного Кавказа. Использовалось для этого и выделение казачества как особой этносоциальной группы, противопоставляемой не только «евреям-большевикам», но и иным нациям. Выявление причин интереса оккупационной власти к решению социально-экономических, геостратегических вопросов, в том числе и опираясь на помощь местного населения, для обеспечения своего «спокойного» и долговременного пребывания в регионе, является предметом изучения для многих современных российских и зарубежных историков.

Столь же необходимой в интересах исторической объективности задачей является изучение такого неоднозначного по своему характеру явления, как коллаборационизм, анализ содействия части советских граждан захватчикам в совершаемых ими преступлениях против мирного населения, выполнение по сути «палаческих» функций в проводимых оккупантами карательных операциях. В этой связи возникает необходимость рассмотрения вопроса о соотношении тяжести совершенных военных преступлений немецко-фашистских оккупантов и их пособников из числа местного населения и возмездия в виде мер внесудебного и судебного характера, использованных Советским правительством.

Сейчас, как никогда необходимы четкие нравственные ориентиры, основанные на объективных исторических выводах. Ведь в Российской Федерации, правопреемнице СССР, победившего фашизм, не только заявляют о своем существовании, но и набирают силы фашистские и профашистские организации и движения, а в странах так называемого «постсоветского» пространства возводят памятники легионерам СС, ставятся и решаются положительно вопросы о выплате им пенсий наряду с ветеранами Великой Отечественной войны. В связи с этими фактами 15 мая 2009 г. Президент России подписал Указ № 549 «О Комиссии при Президенте Российской Федерации по противодействию попыткам фальсификации истории в ущерб интересам России». Создание данной Комиссии констатирует существование проблемы не только в историко-теоретическом, но и в государственном, политико-правовом аспекте. Межведомственный состав Комиссии подтверждает актуальность данной проблемы, поскольку речь идет не только об определенной направленности и размахе искажений и фальсификаций, но и о международном престиже России в целом.

Актуальность темы

также обусловлена ее созвучием современным процессам, проявляющимся в формах этнических конфликтов, в результате которых определенные военные действия квалифицируются как преступные. Примерами тому являются «военные операции», совершенные на территории бывшей Югославии (представляющие собой не что иное, как акты геноцида), или убийства мирных жителей при нападении Грузии на Южную Осетию в августе 2008 г. Во всех случаях остро стоит вопрос о неотвратимости правового возмездия не только за причиненный ущерб, но и за совершенные преступления против человечности.

Степень изученности проблемы. Анализ литературы по исследуемой теме позволяет выделить три основных периода развития историографии в XX — начале XXI вв. Первый период включает 1940;е — первую половину 1950;х гг., второй — середину 1950;х — конец 1980;х гг., третий — начало 1990;х гг. — по настоящее время.

Современный уровень осмысления проблем Великой Отечественной войны позволил создать историографические труды, посвященные Северному Кавказу1. В указанных работах проводится историко-сравнительный анализ общесоюзной (с 1991 г. российской) и региональной научной литературы.

0 событиях 1941 — 1945 гг., в том числе и связанной с темой диссертационного исследования (деятельность советских и партийных органов, специфика оккупационного режима, причины и формы коллаборационизма и ряд других).

Среди первых публикаций, увидевших свет во время Великой Отечественной войны и сразу после ее окончания, можно выделить работы, посвященные ответственности гитлеровских преступников и их пособников. Дан.

1 Кринко Е. Ф. Северо-Западный Кавказ в годы Великой Отечественной войны: проблемы историографии и источниковедения. М., 2004; Скворцова И. В. Северный Кавказ в Великой Отечественной войне (историографический аспект). Краснодар, 2008. ные исследования внесли большой вклад как в изобличение немецко-фашистских захватчиков, так и в правовое обоснование их уголовного преследования, обозначив целый ряд вопросов, остающихся дискуссионными до настоящего времени1. На региональном уровне следует выделить публикации И. Юдина и Е. Кононенко, осветившие на документальной основе преступления немецко-фашистских оккупантов и их пособников и Краснодарский судебный процесс 1943 г. 2 Необходимо отметить, что эти работы служили пропагандистским целям и носили скорее публицистический характер3. Отличительными особенностями работ военного периода является описатель-ность преступлений, совершенных немецко-фашистскими оккупантами и их пособниками и грозное предупреждение о неминуемой каре за совершенные злодеяния, что обусловило направленность исследований в последующем.

В работах исследователей, относящихся ко второму периоду, использовались новые материалы из центральных военных архивов4. В этот период появились фундаментальные многотомные издания об истории Великой Отечественной и Второй мировой войны5. Необходимо отметить, что рассмотрению вопросов исследуемой темы, в частности, организации и значению деятельности Чрезвычайной государственной комиссии СССР, также как и комиссий содействия, внимание не уделялось.

На региональном уровне можно выделить работы, посвященные Северному Кавказу в годы Великой Отечественной войны, являвшиеся специальной темой изучения, либо составной частью более обширных по своей.

Левин Д. Б. Ничего не забудем и ничего не простим фашистским преступникам. О нарушении немецко-фашистскими бандами законов и обычаев войны. Саратов, 1942; Трайнин И. П. Ответственность гитлеровцев за злодеяния // Вестник АН СССР. 1943. № 1−2. С. 45−49- Трайнин А. Н. Об уголовной ответственности гитлеровских преступников // Война и рабочий класс. 1944. № 1. С. 19−21- Он же. Уголовная ответственность гитлеровцев. М., 1944; Коровин Е. А. К вопросу об уголовной ответственности гитлеровцев // Война и рабочий класс. 1944. № 17. С. 25−27- Полянский H.H. Советское обвинение на Нюрнбергском процессе // Новое время. 1946. № 4. С. 4−6- Утевский Б. С. Судебные процессы о злодеяниях немецко-фашистских захватчиков на территории СССР. М., 1946 и др.

2 Кононенко Е. Перед судом народа. М., 1943; Юдин И. Следы фашистского зверя на Кубани. М., 1943 и др.

3 Всенародная партизанская война в тылу врага. М., 1941; Народные мстители. Л., 1942; Пономаренко П. К. Партизанское движение в Великой Отечественной войне. М., 1943; Сидельский Р. Борьба советских партизан против фашистских захватчиков. М., 1944 и др.

4 Завьялов A.C., Калядин Т. Е. Битва за Кавказ. М., 1957 и др.

5 История Великой Отечественной войны Советского Союза. 1941 — 1945: в 6 т. М., 1960;1965; История второй мировой войны. 1939;1945: в 12 т. М., 1973;1982. направленности исследований. Основными были темы партизанской борьбы и патриотического народного движения, особо подчеркивалась роль партийных и советских органов в борьбе с врагом1. Неудачи армии, факты дезертирства и распада партизанских отрядов, конфликты партизан с местным населением и другие острые вопросы не затрагивались, но указания на некоторые ошибки в организации подпольного движения уже делались2. Следует отметить, что хотя публикации советского периода и содержат элементы идеологической тенденциозности, это, тем не менее, не умаляет их научной значимости, так как обозначенные проблемы сохраняют актуальность и в наше время3.

Особую группу составляют исследования, посвященные проблеме привлечения к ответственности за военные преступления. Анализ этих работ показывает, что авторы акцентировали внимание в основном на общеисторическом, либо международно-правовом аспекте4. Главной проблемой исследований являлось внешнее проявление преступной деятельности фашистского оккупационного режима, его последствия для советского народа и государства. Вопросы привлечения к ответственности гитлеровских преступников и их пособников рассматривались, как правило, в пределах нескольких открытых.

1 Иванов Г. П. В годы суровых испытаний. Краснодар, 1967; Тюленев И. В. Через три войны. М., 1972; Он же. Крах операции «Эдельвейс». Орджоникидзе, 1975; Шайдаев М. Г. Партия — организатор патриотического движения трудящихся Северного Кавказа в годы Великой Отечественной войны. Махачкала, 1975; Кулаев Ч. С. Военно-организаторская и политическая работа местных партийных организаций в годы Великой Отечественной войны. Черкесск, 1981; Тепун П. Д. КПСС в борьбе за единство и сплоченность народов Северного Кавказа в годы Великой Отечественной войны (1941;1945). Ростов н/Д., 1984 и др.

2 Иванов Г. П. В тылу врага. Майкоп, 1959. Он же. Коммунистическая партия — организатор и руководитель борьбы в тылу немецко-фашистских оккупантов в годы Великой Отечественной войны. Краснодар, 1969; Самойло H.A. Идет война народная 1941;1945 гг. Ставрополь, 1967.

3 Неотвратимое возмездие. По материалам судебных процессов над изменниками Родины, фашистскими палачами и агентами империалистических разведок. М., 1984; Кузьмин C.T. Сроку давности не подлежит. М., 1985; Маслов В. П., Чистяков Н. Ф. Суровое предостережение любителям военных авантюр И Советское государство и право. 1985. № 4. С. 62−69- Алексеев Н. С. Злодеяния и возмездие. Преступления против человечества. М., 1986 и др.

4 Иванова И. М. Ссылка на «приказ свыше» в международном праве // Вопросы теории и практики современного международного права. М., 1960. С. 131−145- Мелешко Е. П. К истории вопроса об ответственности за нарушение законов и обычаев войны // Советский ежегодник международного права. М., 1960;1961. С. 220−252- Руденко Р. Гитлеровские палачи не должны уйти от возмездия // Социалистическая законность. 1965. № 3. С. 2−7- Ледях И. А., Решетников Ф. М. Каждый нацистский преступник должен понести наказание // Советское государство и право. 1965. № 2. С. 24−33- Александров Г. Н. Преступления нацистов не могут быть преданы забвению // Советское государство и право. 1968. № 2. С. 117−118- Алексеев Н. С. Ответственность нацистских преступников. М., 1968; Минасян Н. М. Правовое основание ответственности нацистских военных преступников // Вопросы советского государства и права. Ростов-н/Д., 1968. С. 69−73 и др. процессов, с подробным освещением личностей и характера преступлений подсудимых.

В целом, историческая наука в этот период носила четкий идеологизированный характер, что существенно сдерживало изучение «неудобных» вопросов войны.

С 90-х годов XX в. происходит отказ от марксистской методологии, пересмотр проблематики исторической науки и расширение источниковой базы.

К числу трудов обобщающего характера, вышедших в свет за последние годы, можно отнести коллективный четырехтомник о Великой Отечественной войне, который отличается новаторским подходом к освещению ключевых и спорных проблем минувшей войны1. Работы этого периода характеризует критичность анализа трудов предшественников и аргументированность выводов. Особый интерес вызывают публикации Н. Ф. Бугая, В.П. Га-лицкого, А. Е. Епифанова, A.A. Крупенникова, В. Б. Конасова, A.C. Емелина и др., рассматривающие деятельность правоохранительных органов в период войны и ответственность военных преступников и их пособников. Наибольшее значение по исследуемой тематике представляет труд А. Е. Епифанова, посвященный деятельности Чрезвычайной государственной комиссии CCCPJ. в данной работе были определены правовой статус и порядок деятельности комиссии, ее место и роль в системе органов советского государства. Кроме того, рассматривался вопрос о юридической природе Чрезвычайной государственной комиссии и характер взаимодействия с иными органами борьбы с преступностью.

1 Великая Отечественная война 1941;1945. Военно-исторические очерки. В четырех книгах. М., 1998;1999.

2 Галицкий В. П. Репрессивная практика Советского правительства в отношении иностранных военнопленных и гражданских лиц (1939;1956 гг.) // Актуальные проблемы археологии, источниковедения и историографии. Вологда, 1995. С. 3−13- Епифанов А. Е. Ответственность гитлеровских военных преступников и их пособников в СССР (историко-правовой аспект). Волгоград, 1997; Крупенников A.A. О некоторых судебных процессах против военных преступников в конце 40-х-начале 50-х годов // Проблемы военного плена: история и современность. Вологда, 1997. С. 60−118- Конасов В. Б. Судебное преследование немецких военнопленных в СССР. М., 1998; Емелин A.C. Правовые основы превращения СССР в единый военный лагерь в годы Великой Отечественной войны 1941;1945 гг. М., 2000 и др.

3 Епифанов А. Е. Организация и деятельность Чрезвычайной государственной комиссии по установлению и расследованию нацистских злодеяний: дис. .канд. юрид. наук. М., 1996.

К самостоятельной тематической группе относятся публикации современных исследователей о проблеме коллаборационизма. В советское время указанная тема являлась по сути закрытой, поскольку ставила под сомнение постулат о морально-политическом единстве советского народа. Значительный вклад в разработку этого вопроса внесла монография М.И. Семиряги1. В целом ряде исследований раскрываются причины этого явления и масштаб, показываются действия нацистского пропагандистского аппарата, формы и методы его работы, направленные на вербовку советских граждан в военные подразделения, полицейские части и карательные органы Германии, действовавшие как на фронте, так и на оккупированной территории Советского Сою.

В трудах ученых, посвященных Северному Кавказу, основное внимание сосредоточено на анализе экономического состояния региона до и после немецкой оккупации, особенностях проведения партийным и советским руководством эвакуационных мероприятий, специфике экономической и социальной политики, осуществляемой захватчиками, а также структуре их орга-, нов власти3. Необходимо выделить ряд публикаций, освещавших причины и формы проявления коллаборационизма, создание казачьих и национальных формирований, привлекаемых врагом для победы германского оружия4. Рас.

1 Семиряга М. И. Коллаборационизм. Природа, типология и проявления в годы Второй мировой войны. М., 2000.

2 Кудряшов С. Предатели, «освободители» или жертвы войны // Свободная мысль, 1993. № 14- Решин Л. Е. Коллаборационисты и жертвы режима // Знамя, 1994. № 8- Дробязко С. И. Вторая мировая война 1939;1945. Восточные легионы и казачьи части в вермахте. М., 1999; Ковалев Б. Н. Нацистский оккупационный режим и коллаборационизм в России (1941;1944 гг.). Новгород, 2001; Кирсанов H.A., Дробязко С. И. Великая Отечественная война 1941;1945 гг.: Национальные и добровольческие формирования по разные стороны фронта// Отечественная история. 2001. № 6- Соколов Б. В. Оккупация. Правда и мифы. М., 2002; Романько O.B. Мусульманские легионы во второй мировой войне. М., 2004 и др.

3 Кринко Е. Ф. Жизнь за линией фронта: Кубань в оккупации (1942;1943 гг.). Майкоп, 2000; Малышева Е. М. Германская агентура и оккупационные власти на Северном Кавказе (1942;1944) // Мы Победу приближали, как могли. М. — Смоленск, 2003. С. 333−344- Линец С. И. Северный Кавказ накануне и в период немецко-фашистской оккупации: состояние и особенности развития (июль 1942 — октябрь 1943 гг.). Ростов н/Д., 2003; Ратушняк B.H. Экономическая политика немецко-фашистских оккупантов на Кубани в период Великой Отечественной войны // Великая Отечественная война в контексте истории XX века. Краснодар, 2005. С. 221−225 и др.

4 Черкасов A.A., Щетнев В. Е. Истоки и масштабы советского коллаборационизма в годы Второй мировой войны // Победа в Великой Отечественной войне и патриотические традиции России. Краснодар, 2000; Кринко Е. Ф. Казачьи части в составе вермахта в годы Великой Отечественной войны // Вопросы казачьей истории и культуры. Выпуск 2. Майкоп, 2003; Бабаев A.M. Гитлер и кавказский коллаборационизм // Образование, просветительство и гражданское общество. Краснодар, 2007. С. 19−23 и др. смотрению таких социально-психологических феноменов, как патриотизм и коллаборационизм в период Великой Отечественной войны, посвящено исследование Е.М. Малышевой1. Комплексным подходом отличается ряд работ, освещающих деятельность партийных и советских органов власти, направленных на проведение мобилизационных мероприятий, создание национальных воинских соединений, народного ополчения и истребительных батальонов. Вместе с тем вопросы функционирования комиссий содействия деятельности Чрезвычайной государственной комиссии СССР в региональных исследованиях не являлись предметом специального изучения.

В особую группу следует выделить работы зарубежных авторов, которые отражают альтернативный взгляд на события рассматриваемого периода, и вводят в научный оборот новые документы3. Однако следует отметить определенную конъюнктурность, попытки политического ревизионизма и небесспорность выводов некоторых авторов.

Приведенный историографический обзор изучаемой темы позволяет сделать вывод о том, что некоторые вопросы, связанные с деятельностью Чрезвычайной государственной комиссии СССР на территории Краснодарского края, нашли отражение в трудах исследователей. В частности, такие аспекты, как организация партийными и советскими органами эвакуации материальных и людских ресурсов, специфика немецкого оккупационного режима в нашем регионе, причины и формы коллаборационизма, проблемы привлечения к ответственности военных преступников и ряд других. Однако необходимо отметить, что деятельность Краснодарской краевой комиссии не подвергалась целенаправленному изучению.

1 Малышева Е. М. Патриотизм и коллаборационизм в годы Великой Отечественной войны II Россия в XX веке. Война 1941;1945 годов. М., 2005. С. 305−339.

2 Чугунцова H.A. Местная власть и война. Местные органы государственной власти Северного Кавказа в годы Великой Отечественной войны 1941 — 1945 годов. Краснодар, 1996; Малышева Е. М. Испытание. Социум и власть: проблемы взаимодействия в годы Великой Отечественной войны 1941 — 1945 гг. Майкоп, 2000.

3 Ргоруп Р. Немцы и война против Советского Союза // Свободная мысль. 1994. № 11- Барнетт К. и др. Военная элита рейха. Смоленск, 1999; Мировая война. 1939;1945. M., 2000; Карел П. Восточный фронт. Книга первая. Гитлер идет на Восток. 1941;1943. M., 2003 и др.

Объектом диссертационного исследования являются политические и социальные процессы в годы Великой Отечественной войны.

Предметом исследования стала деятельность Чрезвычайной государственной комиссии СССР по расследованию злодеяний немецко-фашистских оккупантов и их пособников на территории Краснодарского края и их судебное преследование как неотвратимость возмездия за совершенные военные преступления.

Территориальные границы исследования включают территории Краснодарского края и Адыгейской автономной области (ныне — Республика Адыгея), входившей в его состав.

Хронологические рамки исследования охватывают период с 1943 по 1949 гг., т. е. с момента образования Краснодарской краевой комиссии содействия деятельности Чрезвычайной государственной комиссии СССР и до окончания ее деятельности. .к.

Цель данной работы заключается в исследовании политических и социальных процессов, происходивших в чрезвычайных условиях войны, повлекших деформацию сознания и поведения отдельных граждан, на основе деятельности Краснодарской краевой комиссии содействия Чрезвычайной государственной комиссии СССР.

Для реализации этой цели были поставлены следующие задачи:

— изучить историографию и сформировать базу источников по теме данной диссертационной работы;

— рассмотреть основные этапы формирования основ международного гуманитарного права в отношении военных преступлений;

— выявить особенности практики привлечения к ответственности за военные преступления на территории СССР в годы Великой Отечественной войны;

— исследовать причины и масштабы экономических и людских потерь в результате оккупации края;

— раскрыть роль и значение деятельности Краснодарской краевой комиссии в деле подготовки документальной базы для проведения судебных процессов над военными преступниками и их пособниками;

— проанализировать причины и формы сотрудничества советских граждан с врагом;

— определить значение краснодарских судебных процессов периода Великой Отечественной войны и первых послевоенных лет, оценить их вклад в практику преследования за военные преступления.

Источники и их виды. Основу диссертационного исследования составляют подвергнутые видовой систематизации материалы. Важной частью источниковой базы являются неопубликованные документы, отражающие различные аспекты исследуемой темы, выявленные в фондах Государственного архива Российской Федерации (ГА РФ), Российского государственного архива социально-политической истории (РГАСПИ), Государственного архива Краснодарского края (ГА КК) и Центра документации новейшей истории Краснодарского края (ЦДНИ КК)1.

Наряду с материалами архивов в исследовании были использованы сведения, содержащиеся в опубликованных в сборниках документов2, в которых на документальных данных Чрезвычайной государственной комиссии СССР и комиссий содействия ее деятельности раскрывалась сущность немецкого оккупационного режима, обличались преступные действия немецко-фашистских захватчиков на оккупированной территории СССР, приводились данные об ущербе, нанесенном народному хозяйству.

Наиболее значимая и обширная группа представлена нормативными документами — политическими и правовыми. Преобладающую часть поли.

1 ГА РФ. Ф. Р-7021. Оп. 16- РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 125. Д. 330- ГА КК. Ф. Р-897. Оп. 1. Д. 15- ЦДНИ КК. Ф. 1774-А. Оп. 2. Д. 949.

2 Зверства немцев на Северном Кавказе. Документы. М., 1943; Судебный процесс о зверствах немецко-фашистских захватчиков и их пособников на территории города Краснодара и Краснодарского края в период их временной оккупации. Краснодар, 1943; Документы обвиняют. Сборник документов о чудовищных преступлениях немецко-фашистских захватчиков на советской территории. М., 1945; Преступные целипреступные средства. Документы об оккупационной политике фашистской Германии на территории СССР (1941;1944 гг.). М., 1968 и др. тических составляют международные акты1, в которых определена позиция мирового сообщества, сложившаяся до второй мировой войны относительно понятия и наказуемости военных преступлений. Особое значение этих актов состояло в том, что вне зависимости от позиции государств-участников конфликта, данные нормы являлись общеобязательными для исполнения. Кроме того, к этой группе следует отнести заявления и декларации советского правительства, ноты Народного комиссариата иностранных дел, в которых нашли отражение позиция Советского Союза о возложении ответственности за совершенные преступления на руководство фашистской Германии и лиц, их совершивших2, а также международные декларации стран-союзников, явившиеся политической оценкой и правовой основой преследования военных л преступников и их пособников. Блок правовых источников составили нормативные акты, определившие составы преступлений и обеспечившие право4 вое основание привлечения к ответственности указанной категории лиц .

Важную группу источников составили документы делопроизводственного характера, отразившие деятельность Чрезвычайной Государственной комиссии СССР на территории Краснодарского края: протоколы, сообщения,.

1 Женевская конвенция 1864 г.- Гаагские конвенции 1899 г.- Гаагские конвенции 1907 г.- Женевские конвенции 1929 г. и др. [Электронный ресурс]: Доступ из справ.-правовой системы «КонсультантПлюс».

2 «О возмутительных зверствах германских властей в отношении советских военнопленных» от 25 ноября 1941 г. // Внешняя политика Советского Союза в период Отечественной войны: в 3 т. Т. 1. М., 1946. С. 184 190- «О повсеместных грабежах, разорении населения и чудовищных зверствах германских властей в отношении советских военнопленных» от б января 1942 г.- // Там же. С. 195−215- «О чудовищных злодеяниях, зверствах и насилиях немецко-фашистских захватчиков в оккупированных советских районах и ответственности германского правительства и командования за эти преступления» от 27 апреля 1942 г. // Там же. С. 228−269 и др.

3 Лондонская Декларация от 13 января 1942 г. «О наказании военных преступников» // Внешняя политика Советского Союза в период Отечественной войны: в 3 т. Т. 1. М., 1946. С. 319−320- Московская декларация от 30 октября 1943 г. «Об ответственности гитлеровцев за совершаемые зверства» // Там же. С. 418−419 и др.

4 УК РСФСР 1926 г. М., 1950; Указ Президиума Верховного Совета СССР от 2 ноября 1942 г «Об образовании Чрезвычайной Государственной Комиссии по установлению и расследованию злодеяний немецко-фашистских захватчиков и их сообщников, и причиненного ими ущерба гражданам, колхозам, общественным организациям, государственным предприятиям и учреждениям СССР» // ГА КК. Ф. Р-897. Оп. 1. Д. 10. Л. 259−263- Указ Президиума Верховного Совета СССР от 19 апреля 1943 г. «О мерах наказания для немецко-фашистских злодеев, виновных в убийствах и истязаниях советского гражданского населения и пленных красноармейцев, для шпионов, изменников Родины из числа советских граждан и для их пособников» // Русский архив: Великая Отечественная: Приказы народного комиссара обороны СССР 22 июня 1941 Г.-1942 г. Т. 13. М., 1997 и др. отчеты, докладные записки, деловая переписка1. Значительную роль в раскрытии темы исследования играют статистические источники, позволившие охарактеризовать экономический ущерб, причиненный краю временной оккупацией2.

Исследовательский интерес для научного осмысления поставленной проблемы представляют также материалы центральной и местной периодической печати, вышедшие в военный и послевоенный период3. Особое значение имеют официальные и редакционные статьи центральных изданий -«Правды» и «Красной звезды» периода Великой Отечественной войны, по своей сути представляющие программные документы, отражавшие политический курс руководства страны, а также публиковавшиеся в газетах документы, сообщения и статьи о последствиях фашистской оккупации Краснодарского края и работе Чрезвычайной комиссии. Ряд материалов был посвящен деятельности Чрезвычайной государственной комиссии СССР и комиссий содействия, отражавших в своих актах зверства захватчиков на оккупированной территории с требованием отомстить, а также освещению судебных процессов над военными преступниками и их пособниками.

Особую группу, расширившую представления об исследуемой теме, составили материалы личного происхождения, которые следует разделить на.

1 Справки по учету ущерба, нанесенного немецко-фашистскими захватчиками // ГА РФ. Ф. Р-7021. Оп. 16- Списки немецко-фашистских преступников и их сообщников // ГА РФ. Ф. Р-7021. Оп. 127- Информация ЧГК о ходе учета ущерба, причиненного немецко-фашистскими захватчиками и их сообщниками гражданам, колхозам, общественным организациям, государственным предприятиям и учреждениям СССР на 1 июля 1944 г. // РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 125. Д. 228- Повестки заседаний ЧГК по расследованию злодеяний немецко-фашистских захватчиков и препроводительные записки, присланные из секретариата Комиссии А. Н. Толстому (13.03.1943 — 06.07.1944 гг.) // РГАСПИ. Ф. 269. Оп. 1. Д. 48- Акты о злодеяниях, совершенных немецко-фашистскими захватчиками на территории Краснодарского края // ГА КК. Ф. Р-897. Оп. 1. Д. 1- Переписка со следственными органами по вопросам злодеяний, совершенных немецко-фашистскими захватчиками на территории Краснодарского края, протоколы допросов полицейских и других изменников Родины (1943;1946) // ГА КК. Ф. Р-897. Оп. 1. Д. 9- Информационные записи и акты об ущербе, нанесенном немецко-фашистскими оккупантами на территории края // ЦДНИ КК. Ф. 1774-А. Оп. 2. Д. 923 и др.

2 Сводные отчеты по учету ущерба, нанесенного немецко-фашистскими захватчиками // ГА РФ. Ф. Р — 7021. Оп. 16- Отчет о материальном ущербе, причиненном немецко-фашистскими захватчиками народному хозяйству и гражданам Союза ССР, составленной ЧГК // РГАСПИ. Ф. 269. Оп. 1. Д. 48- Обобщенные сведения и реестры по учету ущерба, нанесенного немецко-фашистскими захватчиками предприятиям и учреждениям краевого подчинения // ГА КК. Ф. Р-897. Оп. 1. Д. 15- Акты о причиненных убытках немецко-фашистскими захватчиками горкомам и райкомам партии // ЦДНИ КК. Ф. 1774-А. Оп. 2. Д. 949 и др.

3 Правда (отдельные номера за 1941 — 1943 гг.) — Красная Звезда (отдельные номера за 1943 г.) — Большевик (с 1944 г. — Советская Кубань) (отдельные номера февраль-декабрь 1943 г.) — На казачьем посту (Двухнедельный общеказачий журнал) (февраль 1944) и др. советскую1 и немецкую2 мемуаристику. При работе с этими источниками учитывалось, что они являются отражением субъективной позиции авторов и могут быть не лишены тенденциозности.

Методологическая основа исследования. Основу исследования составила совокупность принципов и методов, позволивших рассмотреть и решить поставленные задачи. Методологическая основа диссертации включает в себя принципы научности, объективности, историзма.

Принцип научности дает возможность на основе осмысления всего комплекса источников и литературы достигнуть поставленной цели. В работе были последовательно осуществлены их интерпретация, анализ и критика. Использование данного принципа позволяет достичь высокой степени обоснованности достоверности исторических фактов, выявить причинно-следственные связи и показать их роль и значение в системе исторических событий и процессов. 5.

Достижение объективности исторических знаний является одной из самых сложных проблем, так как «одно и то же событие прошлого может по-разному интерпретироваться в разной культурной среде». На основе данного принципа был проведен непредвзятый анализ всех привлеченных источников, учтены взгляды исследователей при рассмотрении различных аспектов изучаемой проблемы.

Принцип историзма позволил исследовать проблему привлечения к ответственности за военные преступления в своем развитии, то есть от разработки общих принципов и правил ведения войны до создания специального органа советского государства, осуществляющего учет военных преступлений, установление лиц, их совершивших. В то же время история образования Краснодарской краевой комиссии исследуется как органическая составная.

1 Гречко A.A. Битва за Кавказ. М., 1967; Закруткин В. А. Кавказские записки Ростов н/Д., 1975; Разорванный круг. Краснодар, 1982 и др.

2 Типпельскирх К., Кессельринг А., Гудериан Г. и др. Итоги второй мировой войны. Выводы побежденных. М., СПб., 1998; Манштейн Э. Утерянные победы. М., 1999; Откровения и признания. Нацистская верхушка о войне «третьего рейха» против СССР. Секретные речи. Дневники. Воспоминания / пер. с нем. и сост. Г. Я. Рудой. Смоленск, 2000 и др.

3 Шеуджен Э. А. Историография. Вопросы теории и методологии. Курс лекций. Майкоп, 2005. С. 146.

часть механизма советского государства, в неразрывной связи с изменениями, происходящими в политической, правовой, экономической и социальных сферах.

Процесс осмысления такой многоплановой и сложной проблемы, как выявление военных преступлений и привлечение к ответственности потребовало применения следующих методов: проблемно-хронологического, истори-ко-сравнителъного, структурно-системного и логического анализа.

Использование проблемно-хронологического метода позволило расчленить взаимосвязанные исследовательские проблемы, в частности, проанализировать возникновение, развитие и практическое применение ответственности за военные преступления, рассмотрев их в хронологической последовательности.

Историко-сравнительный метод с учетом направленности работы дал возможность провести анализ форм привлечения к ответственности на разных этапах Великой Отечественной войны и в послевоенные годы, осмыслить переход от внесудебного преследования к проведению открытых (показательных) судебных процессов.

Структурно-системный метод позволил выявить взаимосвязь и целостность проблем привлечения к ответственности военных преступников и их пособников. На основе данного метода установлена взаимосвязь между разработкой международным сообществом законов и правил ведения войны, деятельностью Чрезвычайной государственной комиссии СССР (на примере Краснодарской краевой комиссии) по установлению военных преступлений и учету лиц, их совершивших, и судебными процессами, проведенными в Краснодарском крае.

На основании метода логического анализа в исследовании были выявлены причинно-следственные связи между деятельностью Краснодарской краевой комиссии и проведением открытого судебного процесса 14−17 июля 1943 г. в Краснодаре, выразившиеся в неотвратимости возмездия за военные преступления, что явилось, в свою очередь, своеобразной ступенью реализации норм международного права Нюрнбергским трибуналом.

Научная новизна диссертационного исследования определяется системным подходом к изучению деятельности Краснодарской краевой комиссии содействия деятельности Чрезвычайной государственной комиссии СССР как экстраординарного органа Советского правительства по установлению ущерба, причиненного народному хозяйству СССР и выявлению лиц, виновных в совершении военных преступлений:

— обобщены исторические предпосылки формирования принципов международного гуманитарного права в отношении законов и обычаев войны и попытки их реализации до начала Второй мировой войны;

— обоснованы особенности практики привлечения к ответственности за военные преступления на территории СССР в годы Великой Отечественной войны, которые нашли свое отражение в позиции Правительства СССР по применению норм гуманитарного права к лицам, совершившим военные преступления;

— исследованы с привлечением новых архивных материалов и нормативных источников причины, характер и размер ущерба, причиненного гражданам и народному хозяйству в результате эвакуации, уничтожения материальных ресурсов и временной оккупацией края;

— впервые привлечены новые архивные материалы, раскрывающие значение результатов деятельности Краснодарской краевой комиссии в установлении и расследовании злодеяний, совершенных во время оккупации, и документальном подтверждении ущерба, причиненного гражданам, колхозам, общественным организациям, государственным предприятиям и учреждениям;

— проанализированы причины коллаборационизма, которые нашли свое выражение в политической, административной, военной и хозяйственной формах;

— освещена деятельность правоохранительных и специальных государственных органов, раскрыта роль внесудебных и судебных форм привлечения к ответственности военных преступников и их пособников, определено значение краснодарских судебных процессов периода Великой Отечественной войны и послевоенных лет, показано их значение для практики преследования за военные преступления;

— сформулированы выводы, помогающие через актуализацию представлений об исторических уроках деятельности Краснодарской краевой комиссии по установлению и расследованию злодеяний, совершенных немецко-фашистскими захватчиками и их пособниками, обратить внимание на современные проблемы, связанные с попытками фальсификации истории и возмездия в отношении военных преступников и совершенных ими преступлений;

Практическая значимость работы заключается в том, что на основе рассмотренных вопросов по выявлению и привлечению к ответственности лиц, совершивших военные преступления, обобщены подходы к исторической оценке ответственности за преступления против мира и безопасности. Выявленные документы и факты, а также выводы, изложенные в диссертации, могут быть использованы для воссоздания обобщающей истории Великой Отечественной войны и Краснодарского края, для чтения спецкурсов в высших учебных заведениях региона.

Апробация работы. Основные положения диссертации опубликованы в научных сборниках Москвы, Краснодара, Тамбова, а также изложены автором на международных, всероссийских, региональных, межвузовских и вузовских научно-практических конференциях (Международная научно-практическая конференция «Великая Отечественная война в контексте истории XX века» в 2005 г.- Межрегиональная научно-практическая конференция «Социально-экономические и исторические аспекты развития Кубани» в 2007 г. и др.). Работа обсуждена на кафедре политологии и права Кубанского государственного технологического университета. По теме диссертации автором опубликовано 11 научных работ, общим объемом 3,3 п.л.

Структура работы. Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения, списка использованных источников и литературы, приложений.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

.

Деятельность Чрезвычайной Государственной Комиссии по установлению и расследованию злодеяний немецко-фашистских захватчиков и их сообщников, и причиненного ими ущерба гражданам, колхозам, общественным организациям, государственным предприятиям и учреждениям СССР в отношении военных преступлений фашистской Германии на территории Краснодарского края в отношении военных преступлений, на наш взгляд, должна рассматриваться в неразрывной связи с политико-правовой базой как СССР, так и международными актами. В результате можно прийти к следующим выводам.

Первые инициативы по введению универсальной юрисдикции были обусловлены проблемой безнаказанности военных преступлений, в том числе и преступлений против человечности. Правовое регулирование и разработка механизма практического привлечения к ответственности за военные преступления послужили основой для развития специальной ветви международного права — международного гуманитарного права, становление и развитие которого происходило в течение длительного времени. Необходимо отметить непосредственное участие и заметный вклад Российской империи и СССР в деятельность международного сообщества при разработке основ правосудия, карающего за военные преступления. Более того, Россия неоднократно выступала инициатором принятия международных конвенцийроссийские юристы, специализирующиеся в области международного права, оказали существенное влияние на разработку принципиальных положений как Гаагских (1899 и 1907 гг.), так и Женевских (1929 г.) конвенций.

Эти конвенции явились серьезным правовым основанием для дальнейшего развития и становления международного гуманитарного права, применяемого в вооруженных конфликтах. Впервые складывается понимание того, что нормы гуманитарного права являются абсолютными и всеобщими: с принятием Женевской конвенции 1929 г. происходит отход от норм, закрепляющих взаимность их применения участниками конфликта. Гуманность уже не отдавалась на произвол государства: законы и обычаи войны с этого момента относились не только к гражданам тех стран, которые ее ратифицировали, но и ко всем людям независимо от их гражданства. То есть тот факт, что государство не считает для себя обязательным соблюдение конвенции, не освобождает его граждан от ответственности за военные преступления. На наш взгляд, Нюрнбергский трибунал ссылается на положения данных Конвенций с полным на то основанием.

Таким образом, к началу Второй мировой войны международное право уже располагало кодексом поведения участников вооруженного конфликта, хотя никакой процедуры привлечения к ответственности его нарушителей еще не существовало. И в наши дни проблемой остается создание международного уголовного трибунала, который по своему составу представляет собой беспристрастный орган правосудия, способный всю силу международного права в равной степени направлять против военных преступников не только со стороны побежденных, но и победителей. Международный военный трибунал был создан и вступил в свои права 8 августа 1945 г. с подписанием четырьмя державами Лондонского соглашения. Несмотря на то, что международное уголовное право помимо четких формулировок, должно стоять над правом любого государства, на основании Постановления Союзного контрольного совета № 10 от 20 декабря 1945 г., а также законов и распоряжений о предании суду всех военных преступников, изданных в различных государствах, были обращены только против граждан Германии и ее сателлитов.

Позиция СССР в вопросе применения международного права определялась, на наш взгляд, исходя из норм Гаагской конвенции 1907 г., ратифицированная царской, и признанная Советской Россией. В то же время необходимо отметить, что Советское правительство, хотя и заявило о своей готовности соблюдать основные условия Женевской конвенции об обращении с военнопленными, на деле отвергло два ее важнейших пункта: а) предоставление Международному Красному Кресту списков солдат противника, попавших в плен и б) разрешение для военнопленных посылок с родины. В качестве ответной меры германское командование оставило советских военнопленных в необорудованных лагерях фактически без продовольствия, обрекая на смерть от голода, холода и болезней.

Изучение нормативных актов и практики их применения свидетельствует, что уголовное преследование гитлеровских военных преступников в СССР стало активно осуществляться лишь с апреля 1943 г. В истории войн преступления, совершенные немецко-фашистскими оккупантами и их пособниками, по своему размаху и характеру не имели себе равных. Их невозможно было приравнять к тем преступлениям, ответственность за которые предусматривалась национальными кодексами, даже при их формальном сходстве. Гитлеровские злодеяния рассматривались как «военный разбой политических бандитов». Поскольку истребление населения оккупированных территорий СССР носило системный и повсеместный характер, со стороны Советского правительства возникла необходимость адекватной реакции в мерах правового и организационного характера.

В ходе анализа архивных документов времен Великой Отечественной войны автором была выделена правовая база деятельности комиссии. Привлечены новые данные, свидетельствующие о размахе экономических и людских потерь в результате вынужденной эвакуации и последующей оккупации Краснодарского края. Директива ЦК партии и Совнаркома СССР от 29 июня 1941 г. и последующие правовые правительственные распоряжения местным партийным и советским органам предписывали создавать в зоне оккупации условия, невыносимые для врага и его пособников. Эвакуация людских и материальных ресурсов была при сложившихся обстоятельствах единственно правильной мерой, направленной на ослабление вражеской армии. В частности, оккупационным властям так и не удалось осуществить добычу нефти в промышленных объемах, на которую очень рассчитывало германское командование.

Вопрос создания специального органа, занимающегося учетом и расследованием преступлений, совершенных немецко-фашистских захватчиками и их сателлитами, возникал как у руководства страны, так и у представителей научной и творческой интеллигенции. Подходы к его формированию были различны. Так, академик П. Капица предлагал создать по сути интернациональную общественную комиссию (некий аналог современных общественных организаций), состоящую из известных людей различных политических взглядов. Именно их «различность» в глазах мировой общественности придавала бы этому органу непредвзятость и значимость. Данный подход к формированию комиссии и ее деятельности носил «эмоциональный» характер и скорее был призван информировать мировое сообщество о злодеяниях, творимых захватчиками.

Государственный подход к созданию данного органа был более прагматичным. В состав Чрезвычайной Государственной Комиссии СССР вошли представители советской интеллигенции, в том числе лица духовного сана. В то же время состав Чрезвычайной Государственной Комиссии СССР, равно как и всех создаваемых нижестоящих комиссий, был подобран таким образом, чтобы у советских и партийных органов не возникало сомнений в их «управляемости». Подконтрольность интернациональной комиссии, в которую П. Капица предлагал включить представителей пусть и передовой, но буржуазной «интеллигенции», предположить гораздо сложнее. Скорее всего, именно эта причина и послужила поводом для отклонения идеи о создании международной комиссии по установлению военных преступлений, совершенных на оккупированной территории СССР. Создание ЧГК как межведомственного органа было более обосновано с точки зрения координации деятельности государственных структур всех уровней: от народнохозяйственных до идеологических (Управление пропаганды и агитации ЦК ВКП (б), ГлавПУРККА и др.). Потенциалы межведомственного государственного органа и общественного, пусть и международного, просто несопоставимы.

Подсчет убытков, причиненных оккупацией, и расследование злодеяний против мирного населения были возложены на Чрезвычайную государственную комиссию, образованную 2 ноября 1942 г. на основании Указа Президиума Верховного Совета СССР «Об образовании Чрезвычайной Государственной Комиссии по установлению и расследованию злодеяний немецко-фашистских захватчиков и их сообщников и причиненного ими ущерба гражданам, колхозам, общественным организациям, государственным предприятиям и учреждениям СССР».

На Чрезвычайную государственную комиссию СССР и создаваемые республиканские, областные и краевые комиссии содействия, был возложен сбор документальных данных, их проверка и учет всех материалов о злодеяниях гитлеровских преступников и причиненном ими материальном ущербе. В соответствии с Постановлением СНК СССР от 16 марта 1943 г. за № 299, 29 апреля 1943 г. была создана Краснодарская краевая комиссия. Инструкция Чрезвычайной Государственной Комиссии СССР «По учету ущерба, причиненного немецко-фашистскими захватчиками и их сообщниками.» от 7 мая 1943 г., на основании которой составлялись акты, не содержала дифференцированных данных о причиненном ущербе.

Необходимо отметить, что реквизиция продуктов питания оккупационных властей не всегда носила характер открытого грабежа, а была завуалирована использованием «требований» воинских частей на получение продуктов питания и выдачей «расписок» в получении, или «за наличный расчет», который, как правило, не проводился.

Инструкцией Чрезвычайной государственной комиссии СССР от 31 мая 1943 г. о порядке установления и расследования злодеяний немецко-фашистских захватчиков, ответственность за военные преступления возлагалась на конкретных физических лиц из числа представителей германских вооруженных сил и оккупационной администрации. Комиссии на местах занимались выявлением лиц, воинских частей, учреждений и организаций, причастных к совершению преступлений на территории края. Помимо этого, комиссия определяла вид соучастия при совершении военных преступлений: организатор, подстрекатель, исполнитель или пособник.

Акты Краснодарской краевой комиссии (как и акты ЧГК Союза ССР в целом), учитывающие прямой ущерб, причиненный военными действиями и оккупацией, носили в общем объективный характер, хотя в них не были включены затраты на эвакуацию материальных ценностей и людских ресурсов, а также на их реэвакуацию.

Название комиссии на момент ее создания соответствовало политической ситуации и идеологической доктрине в стране. Необходимо обратить внимание на тот факт, что в функции комиссии входило установление ущерба, причиненного народному хозяйству и гражданам, без дифференциации на военные действия и оккупацию, а ответственность за него возлагалась на германское правительство и исполнителей его воли.

По мере освобождения территории края от оккупации, краевая комиссия совместно с правоохранительными органами выполняла работу по выявлению лиц, сотрудничавших с оккупационными органами, в целях последующего привлечения их к ответственности за совершенные преступления по законам международного гуманитарного права. Таким образом, ЧГК СССР совместно с правоохранительными органами удалось выявить и привлечь к обоснованной ответственности значительное число виновников военных преступлений из числа иностранных и советских граждан.

Изучение вопроса привлечения к ответственности советских граждан, совершивших военные преступления или оказывавших пособничество врагу, по материалам деятельности Краснодарской краевой комиссии позволило более глубоко раскрыть роль и степень их участия в реализации «нового порядка» оккупационной власти. Эти лица своим непосредственным участием (чаще всего в роли исполнителей) в расправах над советскими патриотами, военнопленными и мирными гражданами, не могла не оказать психологического влияния на остальное население, воздержавшееся от активного сотрудничества с врагом. На наш взгляд, это послужило одной из причин тех экстраординарных мер, предпринятых советским руководством по отношению не только к лицам, ставшим на путь сотрудничества с оккупантами, но и против их семей. Целью данных мер (как судебного, так и внесудебного порядка) являлось не только реализация возмездия за совершенные преступления, они носили превентивный (упреждающий) характер для всего остального населения оккупированной территории и Кубани, и других территорий, еще остававшихся в оккупации.

Изучение процесса привлечения к ответственности и осуждения военных преступлений и пособничества в их совершении на материалах судебных процессов Кубани, позволило увидеть оккупационную сущность «нового порядка», участие пособников оккупационного режима в организации расправ над советскими патриотами и мирным населением, рассмотреть правовую сторону краснодарских судебных процессов и их историческое значение.

Сотрудничество советских граждан с врагом имело под собой определенную социально-политическую базу, сформированную в предшествующие десятилетия политикой советской власти в отношении некоторых социальных слоев. С началом Великой Отечественной войны и особенно после захвата немецкой армией в 1942 г. большей части Северного Кавказа, коллаборационистское движение среди местных горских народов и казачества приобрело широкий размах, сопоставимый по числу его участников лишь с Прибалтикой и Западной Украиной. Это — результат борьбы советской власти с политическим инакомыслием и религией, игнорирования специфики национальных культур и традиций народов Северного Кавказа, массовых репрессий и депортации, расказачивания и раскулачивания в ходе коллективизации. Социальная база коллаборационизма была наибольшей в первые месяцы войны, когда, с одной стороны, успехи немецкой армии были очевидны, а перспективы войны казались яснымис другой стороны — население оккупированных территорий еще не ощутило «нового порядка» в действии.

Следует отметить, что привлечение к ответственности за военные преступления и пособничество в их совершении можно разделить на две основные формы: внесудебное и судебное преследование. Первая форма была характерна для начального периода Великой Отечественной войны и представляла собой по сути акты возмездия за сотрудничество с врагом. Ее реализация осуществлялась подразделениями особого назначения НКВД, войсковыми десантными подразделениями при проведении операций в тылу врага и партизанскими судами, выносившими свои «приговоры». К числу административных органов, в компетенцию которых было включено рассмотрение данной категории дел, относилось Особое совещание НКВД СССР. Направлению в ОСО подлежали те дела, которые по оперативным или государственным соображениям не могли быть рассмотрены в обычных судебных органахформально никакими рамками ОСО стеснено не было и могло принять к своему производству практически любое дело. Возможность прибегнуть к судебной форме преследования возникла несколько позже, с проведением наступательных операций РККА и освобождением оккупированной территории от немецко-фашистских захватчиков.

Рассмотренные судебные процессы на Кубани над военными преступниками и их пособниками свидетельствуют о следующем.

Впервые, задолго до окончания военных действий, в международной практике свершился акт реализации норм гуманитарного права. Правда, в то время признаков составов военных преступлений, сопоставимых с фактической реализацией «нового порядка», в советской юриспруденции не имелосьдля их обозначения применялись термины «зверства» и «злодеяния».

Судебные процессы, проведенные в Краснодарском крае военно-полевыми судами дивизий и Военным трибуналом Северо-Кавказского фронта, явились закономерным результатом справедливого возмездия за совершенные преступления. И в ходе следствия и в суде бесспорное подтверждение нашли факты массовых военных преступлений, имевших место на оккупированной территории СССР. Для привлечения к ответственности виновников из числа граждан СССР определяющим оказался элемент причастности к гитлеровским злодеяниям. Как показало исследование материалов подготовки к судебным процессам и судопроизводства в отношении таких обвиняемых, в их делах, как правило, присутствовали необходимые факты, подтверждающие злодеяния и материальный ущерб, причиненный нацистами. Следственные и судебные органы стремились, насколько это было возможно в данных условиях, установить причастность к совершению военных преступлений каждого из обвиняемых. Значительную роль в этом направлении сыграли материалы, собранные и зафиксированные актами районных комиссий и обобщенные Краснодарской краевой комиссией.

Переоценить значение краснодарских процессов и деятельность Краснодарской краевой комиссии, результатом работы которой (совместно с правоохранительными органами) стала возможность их проведения, невозможно. Впервые судебные процессы носили открытый характер, а оглашение приговоров и приведение их в исполнение имели еще и показательное значение. Необходимо отметить также превентивное психологическое значение проводимых процессов для тех, кто еще не успел тесно связать себя с оккупационными властями совершением преступлений над мирным населением. Процессы над исполнителями военных преступлений одновременно явили решимость привлечения к ответственности и тех, кто непосредственно отдавал им приказы.

Преследование за военные преступления, совершенные на оккупированной территории СССР и других стран, оказало существенное влияние на исход Великой Отечественной войны и послевоенное устройство мира. Проблемы ответственности за подобные деяния не утратили своего значения и поныне, являясь не только ценным наследием правового опыта, но и важной частью современной юридической практики, внутренней и международной политики.