Партийно-государственные группы на этапе политической трансформации в СССР: 1982-1991 гг

Актуальность темы

определяется научно-теоретической и практической значимостью идентификации движущих сил политического процесса, определяющих векторность развития политической системы. Рассмотрение темы связано с проблематикой формирования и деятельности групп влияния, групп давления, заинтересованных групп, политических элит. Социальный и политический контекст их возникновения определяет направление развития как политического режима, так и политической системы в целом.

Исследование инициативных акторов политического процесса в последнее десятилетие существования Советского Союза даёт возможность выявить логику раскола политической системы СССР в части выбора демократической политической системы и преодоления полного системного политического кризиса.

Интерес к данной теме обусловлен тем, что до настоящего времени остаются спорными многие вопросы, связанные с интерпретацией исторического прошлого советского государства. Несмотря на многочисленные научные исследования, которые проходили как в советское время, так и 1990;х и 2000;х гг.1, многие вопросы истории советского государства остаются открытыми.

В диссертации рассматриваются как общие проблемы применимости категорий политической науки (таких, как группы интересов, группы влияния, группы давления, лобби, элита) к советскому партийному и государственному аппарату управления, так и особенности формирования интересов и деятельности различных групп при описании макрополитического процесса.

1 Это подтверждается как существующими историографическими работами, так и многочисленными конференциями, приуроченными к тем или иным периодам советской истории. См., например: Историки мира спорят: Тридцать бесед / Под ред. B.C. Лельчука. — М: Политиздат, 1988; Социализм: теория, практика, уроки. — М.: Политиздат, 1990; Социалистический строй: Вопросы теории и использование опыта / Под ред. T.M. Шатунова. — Казань: Изд-во Казанского университета, 1990; Советское общество: Возникновение, развитие, исторический финал / Под ред. Ю. Н. Афанасьева. В 2 т. — М: РГГУ, 1997; Зиновьев, А. А. Русская тра.

СССР на этапе политической трансформациипроблемы взаимодействия государства и партийно-государственных групп, модели такого взаимодействияпроблемы включения групповых интересов в процесс принятия политических решений. Это дает нам возможность объяснить процесс трансформации советского общества от одной системы отношений к другой.

Подобные рамки исследования заставляют нас концентрировать внимание на дискутируемых в науке и на практике вопросах, которые включают в себя следующие проблемы: 1). Применимость теории заинтересованных групп к различным цивилизационным и хронологическим аспектам развития общества- 2). Особенности и источники группирования на советском и постсоветском политическом пространстве- 3). Выделение движущих сил политического пространства СССР- 4). Определение основных акторов политического процесса СССР.

Поэтому за границами исследования остались правовые и конкретно-социологические аспекты деятельности заинтересованных групп.

Учитывая специфику политической системы советского государства, в работе не исследуется полностью, сверху вниз, персональный состав партийно-государственных групп, их высший, средний и низший уровни.

Во-первых, конкретная персона, покидая какую-либо институциональную структуру, теряла влияние на неё, так как основным ресурсом, который давал влияние, был административный ресурс: у нас не было частной собственности, поэтому все частные интересы были связаны именно с ресурсами той структуры, в которую входила та или иная персона.

Во-вторых, фигуранты тех или иных групп не всегда были заинтересованы в легализации своего участия в этих группах, что затрудняет процесс идентификации полного персонального состава. Кроме того, многие персоналии, задействованные в группах, могли участвовать в них неосознанно, на гедия / А. А. Зиновьев. — М.: Алгоритм: ЭКСМО, 2005; Кара-Мурза, С. Г. Антисоветский проект / С.Г. Кара-Мурза. — М.: Эксмо, 2002; Кара-Мурза, С. Г. Манипуляция сознанием / С.Г. Кара-Мурза. — М.: Эксмо, 2005. основе общности убеждений, позиций, что позволяет рассматривать их как потенциальных членов групп.

Для нас важен не конкретный человек, а именно та должность (статус) в формальной и неформальной структуре лоббирования, которую он занимал. Сам человек не мог себя чувствовать самостоятельным субъектом, поэтому выступал от имени какой-то структуры. Не случайно то, что как только тот или иной человек менял сферу своей деятельности, то фактически сразу же начинал лоббировать её интересы, так как именно административный ресурс давал доступ ко всем остальным.

Поэтому для исследования наиболее важно определить именно должности, которые определяли степень влияния той или иной персоны на конкретную структуру управления, а не персональный состав групп.

Хронологические рамки работы охватывают период от 1982 до 1991 гг.

Уже во второй половине 1970;х гг. стало очевидным нарастание кризиса советской политической системыпроисходило осмысление представителями партийно-государственной и научной элиты кризиса и его причин.

Результатом этого стал приход в 1982 г. к руководству партией и страной лидера группы, которая наиболее четко выражала необходимость проведения внутрисистемных преобразований и открыто признала нарастание негативных тенденций и необходимость «совершенствования развитого социализма» и познания «общества, в котором мы живём"1. Однако в ходе развития политического процесса в 1982;91 гг. к концу этого периода произошёл отказ от внутрисистемных преобразований и восторжествовала логика слома политической системы. Таким образом, реализовался один, далеко не самый оптимальный, из возможных сценариев политического развития: в виде распада СССР с присущей ему политической системой.

1 Андропов, Ю. В. Учение Карла Маркса и некоторые вопросы социалистического строительства в СССР / Ю. В. Андропов // Его же. Ленинизм — неисчерпаемый источник революционной энергии и творчества масс. Избранные речи и статьи. — М.: Политиздат, 1984. — С. 432- Андропов, Ю. В. Речь Генерального секретаря ЦК КПСС товарища Ю.В. Андропова//Материалы Пленума ЦК КПСС, 14−15 июня 1983 г. -М.: Политиздат, 1983.-С. 5−26.

В объектно-предметной области нас интересовали проблемы идентификации и институционализации групповых интересов в государственно-партийном и государственно-хозяйственном аппарате СССР на этапе трансформации в конце 1970;х — начале 1990;х гг., функционирования партийно-государственных групп и их влияния на процесс принятия политических решений.

Таким образом, основным объектом исследования является процесс политических изменений в СССР в 1982;91 гг.

Предмет исследования — деятельность, позиции, трансформация и лоббизм партийно-государственных групп, образовавшихся в партийном и государственном аппарате на этапе политической трансформации в СССР в 198 291 гг.

Проблемная ситуация состоит в том, что к концу 1970;х гг. чётко проявляется снижение эффективности политической системы СССР. Обостряются противоречия (политические, экономические, социальные, национальные) между различными социальными группами, в результате чего подвергается изменениям социальная база и поддержка различных партийно-государственных групп, что ранжирует последние по степени влияния на процесс принятия политических решений.

В связи с этим формулируется и основная проблема диссертационного исследования, которая заключается в том, что к моменту начала трансформации политической системы политическая элита либо вовсе не видит реальных проблем, существующих в обществелибо не способна дать на них адекватного ответа (не желает давать такого ответа, стремится скрыть проблемы) — либо не успевает реализовать адекватные сценарии реагирования на проблемы. Поэтому существующие в обществе проблемы обостряются, и в итоге к началу 1990;х гг. система заходит в тупик, в результате чего внутрисистемные изменения переходят во внесистемные.

Гипотеза исследования. Одним из определяющих внутренних импульсов, который выводит политическую систему СССР из состояния равновесия, но не приводит её к позитивным качественным изменениям, разрушая политическую систему, явилась деятельность тех партийно-государственных групп, которые в результате действия объективных закономерностей социально-политического и экономического развития оказались репрезентативными, и у которых, в результате действия субъективных факторов, оказались наиболее эффективными механизмы лоббирования.

Именно борьба за осознанные политические и экономические интересы партийно-государственных групп оказала существенное влияние на процесс принятия политических решений, определяя вектор изменений в политической системе и реализацию тех или иных политических сценариев Hia данном этапе развития советского общества.

Цель работы — исследование феномена партийно-государственных групп в СССР как участников процесса политической трансформации в 198 291 гг.

Для достижения цели необходимо решить следующие задачи: '.

— рассмотреть теоретические подходы и выявить методологические особенности, раскрывающие специфику деятельности партийно-государственных групп;

— дать характеристику партийно-государственным группам в политической системе СССР, как участникам процесса политической трансформации;

— выявить принципы функционирования партийно-государственных групп;

— определить интересы партийно-государственных групп и их позиции по вопросам внешней и внутренней политики;

— определить степень воздействия партийно-государственных групп на принятие политических решений и развитие политической системы.

Теоретические и методологические основы диссертации.

Специфика поставленных целей и задач предопределила выбор методологических подходов. Методологической основой диссертации является структурно-функциональный подход, дающий возможность рассмотрения политической системы СССР и её движущих сил по их положению в структуре управления, целевой идентификации и принципам функционирования и принятия стратегических решений.

Основными теориями исследования стали теория политической модернизации и теория заинтересованных групп. Теория групп интересов была разработана классиками американской политологии, в первую очередь, в работах А. Бентли и Д. Трумэна1, представивших традиционную концепцию заинтересованных групп. В этих работах авторы ввели в научный оборот понятие заинтересованных групп, поставили проблему влияния групповых интересов на процесс принятия политических решений, выделили основные критерии заинтересованных групп, их функции, поставили проблемы генезиса, трансформации их. Эта деятельность была продолжена и работах их ближайших последователей М. Ольсона и Р. Солсбери .

Представители теории модернизации причины изменений в политической системе видели во внутренних механизмах самой системы, её противоречий. Поскольку теория модернизации была разработана в основном американскими учеными (У. Ростоу, С. Эйзенштадт1) в послевоенный период, с наступлением так называемого «американского века», изначально модернизация воспринималась в ней как универсальное, однолинейное явление, при котором все страны должны пройти через эту стадию.

Внутри классической теории модернизации существовал спор направлений: «консервативное» направление (С. Хантингтон, Дж. Нельсон, X.

1 Bentley, A. Process of Government: A Stady of Social Pressures / A. Bentley. — New Brunswick — London, 1995; Truman, David B. The governmental process. Political interests and public opinion / David B. Truman. — N.Y.: Knopf, 1971.

2 Olson, M. The Logic of Collective Action. / M. Olson. — Cambridge (Mass.): Harvard University Press, 1965; Sa-lisbery, R. Interest Group Politics in America / R. Salisbery. — Harper and Row, 1970.

Линц2) полагало, что на стадии перемен только жесткий авторитарный режим, контролирующий порядок, способен аккумулировать необходимые ресурсы для трансформации общества (при этом, однако, ни один из этих авторов, как и других исследователей консервативного направления, не возражал против существования групп давления и их существенной роли в жизни общества, в том числе переходного типа) — в то время, как представители «либерального» направления (Р. Даль, Г. Алмонд, JI. Пай) считали необходимым формирование открытой социальной и политической систем, а главным критерием модернизации считали вовлечённость населения в политический процесс.

По мере развития теории модернизации она постепенно теряла свой американоцентристский характер. Появились, как антитеза, теории контрмодернизации, т. е. проведения модернизации не по западному образцу (сталинская модернизация) и антимодернизации, как активного противодействия процессу модернизации (ретроградные тенденции).

Логичнее поэтому воспринимать политическую модернизацию как любую внутрисистемную трансформацию, при которой политическая система переходит из одного качественного состояния в другое. В этом случае мы переносим акцент в анализе модернизации от экономических параметров к социально-политическим. С этих позиций события в нашей стране начала 1990;х годов — это отказ от модернизации, переход к слому системы, от внутрисистемных к внесистемным преобразованиям.

1 Rostow, W. The Stages of Economic Growth / W. Rostow. — Cambridge, 1960; Eisenstadt, S.N. Modernization: Protest and Change / S.N. Eisenstadt. — Englewood CliffsN.Y., 1966; Pattern of Modernity / Ed. by S.N. Eisenstadt.-N.Y., 1997.

2Хантингтон, С. Столкновение цивилизаций?/С. Хантингтон//Полис. — 1994.-№ 1.-С. 33−48- Хантингтон, С. Запад уникален, но не универсален / С. Хантингтон // Мировая экономика и международные отношения. — 1997. -№ 8- Linz, J. The Breakdown of Democratic Regimes: Crisis, Breakdown and Reequilibration / J. Linz. — Baltimore. — L., 1978; Linz, J. Problems of Democratic Transition and Consolidation. Southern Europe, South America, and Post-Communist Europe. / J. Linz, A. Stepan. — Baltimore, 1996.

3 Pye, L. Political Culture and Political Development / L. Pye, S. Verba. — L., 1983; Алмонд, Г. А. Гражданская культура и стабильность демократии / Г. А. Алмонд, С. Верба // Полис. — 1992. — № 4- Dahl, R.A. Transitions to democracy / R.A. Dahl. — New Haven, 1990; Almond, G. The Civic Culture: Political attitudes and democracy in five nations / G. Almond, S.Verba. — Princeton, 1963.

Деятельность партийно-государственных групп многогранна, поэтому в исследовании применяются элементы теории бюрократии, государственного управления, менеджмента.

В рамках менеджмента «классическая школа» (А. Файоль, Л. Уайт, Л. Урвик, Д. Муни и др.1) предполагала в основном изучение организационных структур, их иерархии, формальных (и безличных) структур и отношений, нормативного регулирования управления (что не предполагает действия неформализованных групп). В противоположность этому, школа «человеческих л отношений» (А. Маслоу, Э. Мэйо, М. Фоллет и др.) обращает внимание, прежде всего, на неформальные, личностно-окрашенные взаимоотношения в рамках организационных структур, на интересы и психологические основы поведения акторов управленческого процесса.

Различные подходы к действию неформальных связей в управлении демонстрируют различные теории бюрократии. Здесь можно выделить, прежде всего, концепцию классического рационализма В. Вильсона и Ф. Гудл ноу, которая была продолжена и развита в теории рациональной бюрократии М. Вебера4 (объективно отрицавшей значение групповых связей), но затем подверглась ревизии в трудах Р. Даля, Т. Парсонса, М. Крозье и др.5.

Поставленные цели и задачи решены на основе принципов системности, объективности, историзма.

В диссертации использованы такие методы исследования, как:

1 См., например: Файоль, Управление — это наука и искусство / А. Файоль, Г. Эмерсон, Ф. Тэйлор, Г. Форд. — М, 1992; Файоль, А. Общее и промышленное управление / А. Файоль. — М.: Республика, 1992.

2 Maslow, A. Motivation and Personality / A. Maslow. — N.Y.: Harper and Brothers, 1954.

3 Вильсон, В. Государство. Прошлое и настоящее конституционных учреждений / В. Вильсон. — М., 1905; Wilson, W. The Study of Administration / W. Wilson // Political Science Quarterly 2,1887, JuneGoodnew Frank J. Politics and Administration / Frank J. Goodnew. — N.Y.: Macmillan, 1900.

4 Weber, M. The theory of social and economic organization / M. Weber. — N.Y.: Oxford Univ. Press, 1946; Weber, M. Economy and society / M. Weber. — N .Y., 1968.

5 Crozier, M. The Bureaucratic Phenomenon / M. Crozier. — Chicago, 1964; Крозье, M. Феномен бюрократии / M. Крозье. — М., 1994; Parsons, Т. The social system / T. Parsons. — N. Y.: Free press, 1951; Парсонс, Т. Система современных обществ / Т. Парсонс. — М.: Аспект-Пресс, 1997; Dahl, R.A. Modern Political Analysis / R. A. Dahl. — Englewood Cliffs, 1964; Dahl, R.A. Polyarchy. Participation and Opposition / R. A. Dahl. — London.: New Haven, 1971; Даль, P. Полиархия, плюрализм и пространство / Р. Даль // Вопросы философии. -1994. — № 3- Даль, Р.

Введение

в теорию демократии / Р. Даль. — М., 1992; Даль, Р. О демократии / Р. Даль. — М., 2000.

— структурно-функциональный анализ, дающий возможность рассмотрения партийно-государственных групп, как политических микросистем со своими целями и функциями, акцентируя внимание на самостоятельности и активности политических акторов;

— многофакторный анализ, позволивший выявить взаимозависимости в формировании партийно-государственных групп и выявить «скрытые факторы» слабости политической системы;

— историко-сравнителъный метод, раскрывающий динамику взаимоотношений партийно-государственных групп;

— позиционный подход, определяющий анализ фактических возможностей влияния на основе имеющихся ресурсов.

В исследовании использованы и общенаучные методы (анализ, синтез, индукция, дедукция). Подобный концептуальный научный подход является достаточным при решении поставленных задач исследования.

Степень научной разработанности проблемы.

Политологический анализ советской системы не мог возникнуть раньше конституирования политологии в Советском Союзе. Поэтому, что касается отечественных исследований в этой области, то они стали появляться со второй половины 1980;х гг.

Исследования, относящиеся к перестроечному времени (Г.А. Белов, Г. Х. Попов, Н. П. Шмелев, О. Лацис, В. В. Попов, Г. Л. Барабашев, В. И. Васильев, К. Ф. Шереметьев, А. А. Гордон и др.)1, отличают следующие особенности: а) большое внимание исследователи уделяли анализу причин кризисных тенденций в экономике, управлении в рамках советской системыб) среди них авторы выделяли: деформацию социализма, связанную с культом личности И. В. Сталина, неэффективность экономических отношенийв) ре.

1 Белов, Г. А. Развитие политических отношений в условиях перестройки / Г. А. Белов. — M., 1989; Шмелев, Н. П. На переломе: экономическая перестройка в СССР / Н. П. Шмелев, В. В. Попов. — M., 1989; Барабашев, Г. В. Советы народных депутатов: время перемен / Г. В. Барабашев, В. И. Васильев, К. Ф. Шеремет // Советское государство и право. — 1988. — № 5- Гордон, Л. А. Возможен ли плюрализм в советском обществе / Л. А. Гордон II Перестройка: гласность, демократия, социализм. Постижение. — М., 1989. шение кризисных тенденций рассматривалась через призму преодоления деформации социализмаг) поэтому большой интерес у авторов вызывает поиск идеальной модели управления в рамках социализма, приемлемых для СССР.

Следует отметить, что фактическое отсутствие собственной политологической школы и политологии как науки поставило отечественных исследователей в относительную зависимость от достижений западной науки. И большинство отечественных исследователей, особенно на первом этапе (до конца 1990;х гг.) стали воспроизводить западную методологию (в большинстве своём критикуемую и на самом западе), западные концепции, зачастую уже устаревшие ко времени начала их усвоения в России, не критикуя и не адаптируя их к отечественному опыту.

Поэтому исследования заинтересованных групп в СССР достаточно малочисленны. В основном они представлены работами А. Нещадина, А. Блохина, В. Верещагина, О. Ионина, В. Кашина, М. Малютина, В. Лепехина, С. П. Перегудова, В. Найшуля, В. Константинова, Н. Ю. Семененко, А.В. Пав-роза и др.1 В своих работах авторы исходят из признания существования заинтересованных групп в СССР, но сосредотачивают своё внимание в основном на второй половине XX в., концентрируя своё внимание на региональном и отраслевом лоббизме, оставаясь заложниками западной методологии интерпретации заинтересованных групп. Это, в свою очередь, не позволяет в должной степени анализировать политические явления и процессы в Советском государстве.

К диссертационной работе привлечён большой пласт отечественных исследований, раскрывающих те или иные аспекты функционирования политической системы СССР, авторы которых фактически изучают проблематику.

1 Лоббизм в России: Этапы большого пути / А. А. Нещадин и др. — М.: РСПП, 1995; Перегудов, С. П. Группы интересов и российское государство / С. П. Перегудов, Н. Ю. Лапина, И. С. Семененко. — М.: Эдиториал УРСС, 1999; Константинов, В. Технология планового управления / В. Константинов, В. Найшуль. — М. 1986; Лепёхин, В.В. Общественно-политические процессы в среде предпринимателей / B.B. Лепёхин. — М.: К.С.Д., 1994; Павроз, А. В. Группы интересов и лоббизм в политике / А. В. Павроз. — СПб.: СПбГУ, 2006. интереса как фактора развития политического процесса СССР или проблематику группирования политических акторов СССР, не апеллируя к концепции заинтересованных групп. Партийно-государственные группы имели значительный элитный состав, они сочетались с такими понятиями, как бюрократия и номенклатура, объединявшая в себе элементы бюрократии и элиты. Поэтому изучение работ по элитам, бюрократии и номенклатуре позволяет рассмотреть отдельные части целого явления, именуемого «партийно-государственные группы». В этой связи следует выделить исследования, которые позволили структурно разработать проблематику диссертационного исследования:

В области элитологии — это работы, посвященные общей теории элит (Г.К. Ашин, О.В. Гаман-Голутвина1), и современной элите (М.Н. Афанасьев, В. Березовский, А. В. Понеделков, В.В. Разуваев2). Примыкающие друг к другу проблемы развития бизнес-элит, финансово-промышленных групп, лоббизма исследованы в работах JI.B. Бабаева, А. Е. Чириковой, Н. П. Распопова, А. В. Лепехина, А. Ю. Зудина, Т. Заславской, Я. Паппэ3. Региональные аспекты деятельности элит изучали С. Барзилов, Р. Г. Галлямов, В. Я. Гельман, А. Магомедов.4 Проблемы развития региональной элиты нашли также отраже.

1 Ашин, Г. К. Современные теории элиты: критический очерк / Г. К. Ашин. — М., 1985; Ашин, Г. К. Правящая элита и общество / Г. К. Ашин // Свободная мысль. — 1993. — № 7- Ашин, Г. К. Рекрутирование элиты / Г. К. Ашин // Власть. — 1997. — № 5- Ашин, Г. К. Смена элит / Г. К. Ашин // ОНС. — 1995. — № 1- Ашин, Г. К. Формы рекрутирования политических элит / Г. К. Ашин // ОНС. — 1998. — № 3- Ашин, Г. К. Элита и образование / Г. К. Ашин // Власть. — 2001. — № 3- Гаман-Голутвина, О. В. Политическая элита — определение основных понятий / О.В. Гаман-Голутвина // Полис. — 2000. — № 3.

2 Афанасьев, М. Н. Правящие элиты России / М. Н. Афанасьев // Международная экономика и международные отношения. — 1996. -№ 3- Березовский, В. Современная политическая элита в России / В. Березовский, В. Червяков // Свободная мысль. — 1993. — № 1−2- Разуваев, В. В. Политическая элита России / В. В. Разуваев // Кентавр. — 1995. — № 4- Понеделков, А. В. Политическая элита: генезис и проблемы ее формирования в России / А. В. Понеделков. — Ростов-на-Дону, 1995.

3 Заславская, Т. И. Социальная структура современного российского общества / Т. И. Заславская // ОНС. -1997. — № 2- Заславская, Т.И. Бизнес-слой российского общества: сущность, структура, статус / Т. И. Заславская // ОНС. — 1995. — № 1- Бабаева Л. Элита России: о настоящем и будущем страны / Л. Бабаева, Е. Тар-шис, Л. Резниченко // Социс. — 1996. — № 4- Бабаева Л. В. Бизнес-элита России / Л. В. Бабаева, А. Е. Чирико-ва // Социально-политические исследования. — 1995. -№ 4- Бабаева Л. В. Бизнес-элита России: образ мышления и типы поведения / Л. В. Бабаева, А. Е. Чирикова // ЭКО. — 1995. — № 1- Зудин, А. Ю. Олигархия как политическая проблема российского посткоммунизма / А. Ю. Зудин // ОНС. — 1999. — № 1- Лепехин, В. А. От административно-политической диктатуры к финансовой олигархии / В. А. Лепехин // ОНС. — 1999. -№ 1.

4 Барзилов, С. Провинция: элита, номенклатура, интеллигенция / С. Барзилов, А. Чернышов // Свободная мысль. — 1996. -№ 1- Галлямов, P.P. Политические элиты российских республик: особенности трансформации в постсоветский период / P.P. Галлямов // Полис. — 1998. — № 2- Гельман, В.Я. «Сообщество элит» и ние в работах нижегородских исследователей М. А. Казакова, В.И. Белоуса1. Наиболее близко к рассмотрению проблематики партийно-государственных групп в этой связи подошёл В. П. Мохов, обосновав идею регионализации советской элиты в 1970;80-х гг.

Исследования в области бюрократии (В.П. Макаренко, А. В. Оболонский, А. И. Соловьев, В.Л. Римский)3 раскрывают её роль в подготовке и принятии политических решений, обосновывают универсальные механизмы её поведения и воздействия на принятие решений, независимо от политического режима.

По теории номенклатуры в эти годы были изданы классические работы М. С. Восленского, М. Джиласа, Ж. Желева4, кроме того, издавались новые работы Т. П. Коржихиной, В.Н. Нефедова5. В этих работах обоснована идея «правящего класса», воздействующего на политический процесс, исходя из своих узкоклассовых интересов.

Трансформация номенклатуры в новую советскую элиту, сохранение в новых условиях универсальных механизмов рекрутации, ротации, циркуляпредел демократизации: Нижегородская область / В .Я. Гельман // Полис. — 1999. — № 1- Магомедов, А. Политические элиты российской провинции / А. Магомедов // Международная экономика и международные отношения. — 1994. — № 4- Магомедов, А. Политический ритуал и мифы региональных элит / А. Магомедов // Свободная мысль. — 1994. -№ 11.

1 Казаков, М. А. Региональные элиты в политическом процессе России / М. А. Казаков. — Н. Новгород: НГТУ, 2004; Политическая элита Нижегородской области. — Н. Новгород, 1995;Промышленно-хозяйственная элита Нижегородской области. — Н. Новгород, 1996; Интеллектуальная элита Нижегородской области. — Н. Новгород, 1998; Нижегородская элита — XX век. — Н. Новгород, 2001; Нижегородская элита — XX век. — H. Новгород, 2005.

Мохов, В. П. Региональная политическая элита России (1945;1991 гг.) / В. П. Мохов. — Пермь: ПГТУ, 2000.

3 Макаренко, В. П. Вера, власть и бюрократия / В. П. Макаренко. — Р/н/Д., 1988; Макаренко, В. П. Теория бюрократии, политическая оппозиция и проблема легитимности / В. П. Макаренко — СПб, 1996: Оболонский, A.B. Бюрократия и бюрократизм (к теории вопроса) / А. В. Оболонский // Государство и право. — 1993. — № 12- Оболонский, A.B. Бюрократия и государство. Очерки / А. В. Оболонский. — M: ИГП РАН, 1996; Оболонский, А. В. На государевой службе: бюрократия в старой и новой России. Очерк / А. В. Оболонский. — М.: ИГП РАН, 1997; Римский, В. Л. Бюрократия, клиентелизм и коррупция в России / В. Л. Римский // OHC. -2004. — № 6- Соловьев, А. И. Этика бюрократии: постсоветский синдром / А. И. Соловьев // OHC. — 1995. — № 4.

4 Джилас, M. Лицо тоталитаризма / М. Джилас. — M, 1992; Восленский, М. Номенклатура / M. Восленский. -М, 1991; Желев, Ж. Фашизм / Ж. Желев. — М., 1992; Желев, Ж. Авторитарный образ мышления и культ национального вождя / Ж. Желев // Диалог. -1991. -№ 4.

5 Коржихина, Т. П. Советское государство и его учреждения: ноябрь 1917;декабрь 1991. 2-е изд., перераб. и доп. / Т. П. Коржихина. — M.: РГГУ, 1994; Коржихина, Т. П. Советская номенклатура: становление, механизмы действия / Т. П. Коржихина, Ю. Ю. Фигатнер // Вопросы истории. — 1993. — № 7- Нефедов, B.H. Номенклатура империи: исследование кризиса / B.H. Нефедов. — Нижний Новгород: ВВКЦ, 1994. ции номенклатуры показаны в работах О. В. Крыштановской, В.Б. Пастухова1. Региональные аспекты развития номенклатуры исследованы С.В. Устин-киным2. Тем не менее, как ни странно, несмотря на воздействие постноменклатуры на современный политический процесс, изучение номенклатуры не стало магистральным направлением обществоведческих исследований.

Проблематику политических систем и режимов разрабатывали такие авторы, как Э. Я. Баталов, А. П. Бутенко, О. В. Волобуев, Ю. И. Игрицкий, Ю. Г. Сумбатян, A.M. Мигранян3. Большинство из них отличает преимущественное внимание теории тоталитаризма. Следует отметить, что в последние годы количество исследований по этой тематике заметно уменьшилось, и это вполне закономерно, так как теория тоталитаризма не смогла объяснить многие явления и закономерности, присущие советской политической системе.

Эмпирической базой исследования являются в основном документы советского периода, которые условно можно разделить на четыре группы.

Первая — материалы съездов, конференций и пленумов ЦК КПСС, материалы заседаний, совещаний, конференций областных партийных органов. Выступления участников этих форумов показывают эволюцию их интересов и позиций по тем или иным вопросам, а принятые там политические решения.

1 Крыштановская, О. В. Трансформация старой номенклатуры в новую российскую элиту / О.В. Крыштанов-ская // ОНС. — 1995. — № 1- Крыштановская, О. В. Анатомия российской элиты / О. В. Крыштановская. — М.: Захаров, 2005; Пастухов, В. Б. От номенклатуры к буржуазии: «новые русские» / В. Б. Пастухов // Полис. -1993. № 2.

2 Устинкин, С.В. Политико-институциональная трансформация номенклатуры в СССР (1929;1941 гг.) (региональный аспект) / С. В. Устинкин // Вестник Нижегородского университета им. Н. И. Лобачевского: Серия Международные отношения. Политология. Регионоведение. Выпуск 1 (3). — Нижний Новгород: ННГУ, 2005. — С.216−223- Устинкин, С.В. Политико-институциональная трансформация номенклатуры в период либерализации политического режима в СССР (1953;1964 гг.) / С. В. Устинкин // Вестник Нижегородского университета им. Н. И. Лобачевского: Серия Международные отношения. Политология. Регионоведение. Выпуск 1 (4). — Нижний Новгород: ННГУ, 2006. -С.203−218.

3 Баталов, Э. Я. Тоталитаризм живой и мертвый / Э. Я. Баталов // Свободная мысль. — 1994. -№ 4- Бутенко, А. П. Тоталитаризм в России и пути его преодоления / А. П. Бутенко // СПЖ. — 1994. -№№ 9−12- 1995. -№ 1- Волобуев, О. В. Сколько лиц у сталинизма / О. В. Волобуев // СПН. — 1991. — № 7- Гаджиев, K.C. Тоталитаризм как феномен XX века / K.C. Гаджиев // Вопросы философии. — 1992. — № 2- Игрицкий, Ю. И. Концепции тоталитаризма: уроки многолетних дискуссий на Западе / Ю. И. Игрицкий // История СССР. — 1990. — № 6- Игрицкий, Ю. И. Снова о тоталитаризме / Ю. И. Игрицкий // Отечественная история. — 1993.-№ 1- Игрицкий, Ю. И. Тоталитаризм вчера, сегодня,. завтра? / Ю. И. Игрицкий // Полис. — 1998. — № 4- Сумбатян, Ю. Г. Тоталитаризм как категория политической социологии / Ю. Г. Сумбатян // Социс. — 1994. — № 2- Мигранян, A.M. Россия в поисках идентичности (1985;1995 гг.) / A.M. Мигранян. — М., 1997. в форме резолюций, постановлений, решений фиксировали сложившуюся расстановку сил в политическом руководстве.

Вторая — материалы съездов и сессий, постановления и законы Верховного Совета СССР и РСФСР, съездов народных депутатов СССР и РСФСР, региональных органов власти и управления, которые позволяют отразить реально существующие проблемы и противоречия в развитии политического процесса, тем более что там оформлялись законодательные и прочие нормативно-правовые акты (Конституции, законы, постановления).

Третья — опубликованные выступления партийных и государственных деятелей, статьи и выступления Л. И. Брежнева, Ю. В. Андропова, К. У. Черненко, М.С. Горбачёва1, в основном затрагивающие проблематику партийного строительства, роли партии и других общественных институтов в политической системе страны.

Четвертая — сочинения мемуарного характера непосредственных участников событий (членов КПСС, входивших в различные партийные и государственные структуры и т. д.), советников, референтов, консультантов и т. д. Учитывая значительную долю субъективности источников мемуарного характера, необходимо критическое отношение к воспоминаниям, мнениям и выводам авторов. В то же время именно подобные источники раскрывают многие неформальные аспекты той или иной проблемы, явления, процесса, что другие источники не в состоянии предоставить.

Обстановку завершающего периода советской истории, закончившегося распадом СССР, с различных позиций объясняют представители военного ведомства (В.И. Варенников2), КГБ (Ф.Д. Бобков, В. А. Крючков, В. Б. Бака.

1 Брежнев, Л. И. Ленинским курсом. Т. 1−7 / Л. И. Брежнев. — М.: Политиздат, 1971;82- Андропов, Ю. В. Избранные речи и статьи / Ю. В. Андропов. — 2-е изд. — М.: Политиздат, 1983; Андропов, Ю В. Ленинизмнеисчерпаемый источник революционной энергии и творчества масс. Избранные речи и статьи / Ю. В. Андропов. — М.: Политиздат, 1984; Горбачёв, М. С. Избранные речи и статьи. Т. 1−7 / М. С. Горбачёв. — М.: Политиздат, 1988.

1 ^ 1 тин), службы охраны (В.Т. Медведев) — а также врачи (Е.И. Чазов), помощники (В.В Прибытков, В. И. Болдин, В. А. Печенев, А.И. Грачев4), консультанты и советники (А.Г. Арбатов, Ф. М. Бурлацкий, А. Е. Бовин, А. С. Черняев, Г. Х. Шахназаров5) международники (А.И. Александров-Агентов, К.С. Бру-тенц, М. С. Капица, Г. М. Корниенко, В.М. Фалин6), и, разумеется, сами политические деятели последнего периода (М.С. Горбачев, В. А. Медведев, А. Н. Яковлев, Н. И. Рыжков, Е. К. Лигачев, В. И. Воротников, А. А. Громыко, Е. М. Примаков, Б.Н. Ельцин).

Научная новизна диссертационного исследования заключается в том, что:

1) рассмотрены общие проблемы применимости категорий политической науки (таких, как группы интересов, группы влияния, группы давления, лобби) к советскому партийному и государственному аппарату управленияуникальное сочетание функциональных и нормативных признаков дали возможность по-новому определить критерии идентификации партийно.

1 Бобков, Ф.Д. КГБ и власть / Ф. Д. Бобков. — М.: «Ветеран МП», 1995; Крючков, В. А. Личное дело: В 2-х ч. / В. А. Крючков. — М.: TKO ACT, 1996; Бакатин, B.B. Избавление от КГБ / В. В. Бакатин. — М.: Новости, 1992.

2 Медведев, B.T. Человек за спиной / B.T. Медведев. — М.: Русслит, 1994.

3 Чазов, Е. И. Здоровье и власть: Воспоминания «Кремлёвского врача» / Е. И. Чазов. — M.: Новости, 1992.

4 Болдин, В. И. Крушение пьедестала / В. И. Болдин. — М, 1995; Грачев, A.B. Кремлевская хроника / A.B. Грачев. -М.: Эксмо, 1994; Печенев В. А. «Смутное время» в новейшей истории России (1985;2003): Исторические свидетельства и размышления участника событий / B.A. Печенев. — М.: Норма, 2004.

5 Арбатов, Г. А. Затянувшееся выздоровление (1953;1985 гг.). Свидетельство современника / Г. А. Арбатов. -М., 1991; Бурлацкий, Ф. М. Вожди и советники. О Хрущеве, Андропове и не только о них. / Ф. М. Бурлацкий. — М., 1990; Шахназаров, Г. Х. С вождями и без них / Г. Х. Шахназаров. — M., 2001; Черняев, А. С. Моя жизнь и мое время / А. С. Черняев. — М., 1995; Черняев, А. С. Шесть лет с Горбачевым / А. С. Черняев. — М., 1993; Бовин, А. Е. Записки ненастоящего посла / А. Е. Бовин. — M.: Знахарь, 2001.

6 Брутенц, K.H. 30 лет на Старой площади / К. Н. Брутенц. — M., 1998; Ахромеев, С. Ф. Глазами маршала и дипломата. Критический взгляд на внешнюю политику СССР до и после 1985 г. / С. Ф. Ахромеев, Г. М. Корниенко. — М.: Международные отношения, 1992; Корниенко, Г. М. «Холодная война»: свидетельство её участника/ Г. М. Корниенко. — М.: Международные отношения, 1994; Капица, М. С. На разных параллелях. Записки дипломата / М. С. Капица. — М.: А/О «Книга и бизнес», 1996; Фалин, В. М. Без скидок на обстоятельства: Политические воспоминания / В. М. Фалин. — М.: Республика: Современник, 1999.

7 Воротников, В. И. Гавана — Москва: памятные годы / В. И. Воротников. — М., 2001; Горбачев, М. С. Жизнь и реформы. Т. 1−2 / М. С. Горбачев. — М., 1996; Громыко, А. А. Памятное. Т. 1−2 / А. А. Громыко. — М., 1989; Лигачев, Е. К. Загадка Горбачева / Е. К. Лигачев. — Новосибирск, 1992; Медведев, В.А. В команде Горбачева. Взгляд изнутри / В. А. Медведев. — М., 1994; Рыжков, Н. И. Перестройка: история предательств / Н. И. Рыжков. — М., 1993; Рыжков, Н.И. Я из партии по имени Россия / Н. И. Рыжков. — М, 1995; Яковлев, А. Н. Жизнь в ЦК, или ЦК изнутри / А. Н. Яковлев. — М.: Жизнь и мысль, 2005; Ельцин, Б. Н. Исповедь на заданную тему / Б. Н. Ельцин — М., 1991; Примаков, Е. М. Годы в большой политике / Е. М. Примаков. — М.: Совершенно секретно, 1999. государственных групп и дать их оригинальную интерпретацию в политическом пространстве СССР;

2) применена теория заинтересованных групп к определению специфики формирования и деятельности партийно-государственных групп в СССР и по-новому обозначена связь понятия «заинтересованных групп» с понятиями «элиты», «номенклатуры», «бюрократии»;

3) выявлены уникальные особенности формирования интересов и их институционализации как отражение господствующей модели взаимодействия власти и обществана основе этого предложены оригинальные модели взаимодействия заинтересованных групп и государства, модели включения групповых интересов в процесс принятия политических решений;

4) раскрыт процесс политической трансформации советского общества с точки зрения сложившихся внутренних потребностей развития отдельных партийно-государственных групп, что является оригинальным вкладом в развитие существующих исследований по проблемам политической трансформации в СССР.

Практическая значимость исследования и использование полученных результатов.

Проблема легализации деятельности заинтересованных групп в органах власти Российской Федерации в настоящее время стала одной из наиболее острых в практической политике. В этой связи исследование деятельности партийно-государственных групп в советской политической системе и их влияния на принятие политических решений имеет проецирующие свойства на последующие политические периоды развития СССР и Российской Федерации.

Современная российская элита в значительной своей части состоит из представителей прежней, номенклатурной, элиты. Во многом остались неизменными принципы приема на государственную службу, прохождения решений, сохранились старые связи, наработанные рычаги и механизмы лоббирования.

Возникшие в советский период заинтересованные группы в значительной мере сохранились или трансформировались и сегодня (такие, как военно-промышленная, агропромышленная, региональные, государственников).

Поэтому диссертационное исследование представляет обширный эмпирический и аналитический материал, в том числе и для выработки рекомендаций представителям государственной власти и политической элиты по взаимодействию с заинтересованными группами на современном этапе, учету их интересов в процессе принятия политических решений и микшированию возможных вредных побочных результатов деятельности заинтересованных групп.

Основные положения диссертации, выносимые на защиту:

1. В политическом пространстве СССР были сформированы и активно проявили себя партийно-государственные группы. Организационно эти группы не совпадали с партийными и государственными структурами СССР, хотя рекрутировались из них и использовали их ресурсы. Деятельность этих групп носила объективный характер, противоречия не сводились к межличностной борьбе (и, в частности, к борьбе за власть).

2. Партийно-государственные группы являлись участниками принятия политических решений, действовали они на основе общих интересов, объединяющих группу.

3. Партийно-государственные группы характеризуются стабильностью в определённый временной период, что позволяет рассматривать их практику по реализации собственных интересов как практику заинтересованных групп, т. е. решая конкретный вопрос (проблему), партийно-государственные группы действовали как заинтересованные группы. Таким образом, партийно-государственные группы влияли как на участников процесса принятия политических решений, так и на выбор политических решений в СССР.

4. Внутренняя логика развития различных партийно-государственных групп в 1980;х гг. привела их к осознанию необходимости перераспределения сфер влияния и формированию новых правил игры в политической системе.

5. Системный политический кризис в СССР явился результатом влияния на процесс принятия политических решений определённых партийно-государственных групп, заинтересованных в изменении правил политической игры.

Структура диссертации определяется целью и задачами исследования и включает введение, три главы, разделенных на параграфы, заключение, список использованных источников и литературы. Таким образом, структура работы, наличие источниковой базы и теоретико-методологических основ позволяют разработать научную проблему в рамках темы диссертационного исследования.

Заключение

.

В диссертации исследовались проблемы становления, развития, трансформации партийно-государственных групп в советской политической системе на этапе её политической трансформации в 1982 -1991 гг.

В работе рассматривался круг проблем, описывающих групповое поведение политических и экономических субъектов власти. Была рассмотрена проблематика интереса, как фактора мотивации конкретной деятельности тех или иных лиц, группы лиц, выступающих от имени тех или иных институтов и претендующих на выражение их интересов. Для теоретического осмысления процессов становления заинтересованных политических групп в СССР были заимствованы теоретические разработки интерпретации движущих сил политического процесса, представленные в рамках социологического подхода. При рассмотрении теории заинтересованных групп обнаружилась недостаточность теоретических разработок, а именно категориального аппарата теории для описания политического процесса СССР. Это объясняется тем, что одним из основополагающих условий деятельности заинтересованных групп является наличие свободного рынка политических решений. В первую очередь это связано с тем, что концепции теории групп интересов зародились на Западе, а эмпирическим материалом для них являлись в большей степени плюралистические политические системы. Поэтому представленные в западной политологии критерии идентификации групп интересов и условия их существования отражают историческую форму группирования в рамках плюралистических индустриальных обществ и не могли найти точного отражения в рамках политического пространства СССР.

Тем не менее, в общем виде теория групп интересов оказывается вполне применимой к интерпретации политического процесса СССР, однако процесс формирования заинтересованных политических групп в советской политической системе имеет свою специфику, что потребовало адаптации теоретических разработок к конкретно-историческому опыту. При прямом применении критериев идентификации и условий деятельности заинтересованных групп, разработанных в теории групп интересов применительно к советскому политическому пространству они оказываются непредставительными, что делает выводы на их основе применительно к движущим силам политического процесса СССР некорректными.

В политическом пространстве СССР были сформированы и активно проявили себя партийно-государственные группы: идеологические, отраслевые и региональные. Организационно эти группы не совпадали с партийными и государственными структурами СССР, хотя рекрутировались из них и использовали их ресурсы. Деятельность этих групп носила объективный характер, противоречия не сводились к межличностной борьбе (и, в частности, к борьбе за власть).

В работе доказывается, что отношение партийно-государственной группы к стремлению к власти или к ограничению деятельности в рамках давления на власть определяется не статусом группы в системе политико-административных и социально-экономических отношений (партия, НКО, общественное движение, бюрократическая структура, корпорация, отрасль, министерство), а именно интересами, ресурсами и иммунитетом от власти (которыми располагает конкретная группа), порождаемыми конкретно-историческими условиями развития того или иного общества, определяются цели группы и средства деятельности группы.

Анализ эмпирической базы исследования показал, что политическое пространство СССР было многомерным, что говорит о возможности лоббирования интересов. Наличие в СССР множества интересов и возможностей их лоббирования, подтвердило универсальность самого процесса формирования интересов и их формализации в политической системе СССР. Поэтому мы использовали теорию заинтересованных групп, которая дала нам возможность увидеть, как ведёт себя актор политического процесса.

Таким образом, политико-коммуникативное пространство СССР выступало естественным фоном для генезиса, развития и деятельности партийно-государственных групп. С одной стороны, оно способствовало деятельности этих групп, что позволяло политической системе достаточно эффективно функционировать и развиваться, а с другой стороны, выступало естественным ограничителем для партийно-государственных групп (в виде исторических традицийтерриториальных, климатических, географических и других характеристик), определяя границы их свободы в определении цели, задач своей деятельности и выбора средств, для защиты своих интересов.

Важной спецификой политической системы СССР являлось отсутствие такого гражданского общества, которое понимается на западе как совокупность самодеятельных, добровольных и независимых от государства структур. Поэтому гражданская сфера в СССР не смогла стать сферой генезиса, развития заинтересованных групп, обладающих достаточным объемом ресурсов для определяющего влияния на процесс принятия политических решений в СССР.

В этих условиях источником продуцирования значимых акторов политического процесса в СССР могла стать именно партийно-государственная сфера. Следовательно, специфика политико-экономической системы СССР предопределила господство партийно-государственнных групп в процессе принятия политических решений в СССР, ранжировав их по степени влияния на политический процесс. Партийно-государственные группы являлись участниками принятия политических решений, действовали они на основе общих интересов, объединяющих группу. Партийно-государственные группы характеризовались стабильностью в определённый временной период, что позволяет рассматривать их практику по реализации собственных интересов как практику заинтересованных групп, т. е. решая конкретный вопрос (проблему), партийно-государственные группы действовали как заинтересованные группы. Таким образом, партийно-государственные группы влияли как на участников процесса принятия политических решений, так и на выбор политических решений в СССР. Под партийно-государственными группами в работе понимаются именно представители институциональных партийных и государственных структур, объединённых единством целей и задач, совокупность которых определялась однородной или взаимозависимой деятельностью и/или мировоззренческими установками, определявшими интересы этих групп, и выстраивавшие в этой логике системные отношения как внутри группы, так и с другими партийно-государственными группами.

Другими словами, партийно-государственная группа — это группа, которая, обладая соответствующими ресурсами, способна свои потребности представить в виде конкретных политических, экономических, управленческих, культурных и т. п. интересов, переведя их на язык конкретных целей и задач в процессе принятия управленческих решений и способных включиться в процесс принятия политических решений. Специфика деятельности партийно-государственных групп определялась многофакторными интересами, отражающими специфику сущностных характеристик таких феноменов, как политическая элита, бюрократия, номенклатура, заинтересованная группа.

В этой связи политический процесс в СССР на этапе политической трансформации в СССР в 1982 — начале 1991 гг. предстаёт как результирующая деятельности региональных, отраслевых, идеологических групп влияния по защите своих политических и экономических интересов. Объективные и субъективные противоречия между группами способствовали обострению общественных конфликтов.

В то же время деятельность партийно-государственных групп обеспечивала устойчивость политической системы, позволяла ей не только функционировать, но и развиваться, приспосабливая отвлеченные теоретические построения к советским реалиям. Однако специфика процесса принятия политических решений и двойной функции лоббизма партийно-государственных групп не позволяла принимать радикальные решения, способные придать новые импульсы развитию системы, что объясняет во многом факт консервации политической системы СССР в 1970;80-х гг.

В ходе исследования было доказано, что любая модель лоббирования имеет временные рамки, т. е. она эффективна только в конкретно заданном политическом пространстве, что позволяет функционировать любой политической системе и режиму, решая внутренние противоречия. Как только модель лоббирования перестаёт отвечать потребностям политической системы, в силу разных причин (объективных, субъективных — появление новых акторов в политическом пространстве и т. д.), политическую систему и режим начинают сотрясать открытые политические конфликты, следствием которых может быть падение правящего политического режима, распад политической системы или перегруппировка сил с различными политическими сценариями дальнейшего развития. В результате старые механизмы лоббирования разрушаются (становятся неэффективными), видоизменяются и формируются новые механизмы или модели лоббирования, которые позволяют старой или новой политической системе функционировать, минуя открытые кризисы.

Прогрессирующее со временем развитие партийно-государственных групп и их лоббистской деятельности оказало сложное и неоднозначное влияние на развитие советской политической системы. Как только после образования советского государства начали обнаруживаться противоречия между политической теорией и практикой, возникшие пустоты в системе государственного управления были реально заняты стихийно возникавшими партийно-государственными группами. В первую очередь этот тезис может иллюстрироваться на последнем этапе существования СССР такими явлениями, как наличие в партийных документах взаимоисключающих противоречий, складывание теневого рынка, оформление в регионах относительно самостоятельных моделей управления, не должная реализация в регионах инициатив центра. Среди процессов следует выделить следующие: формирование в пределах советского информационного пространства, в рамках единой официальной марксистско-ленинской идеологии различных идеологических направлений, представленных в одних и тех же институтах партийной и советской власти.

Именно партийно-государственные группы брали на себя выполнение функций, которые не в силах были выполнять институты государственной власти, и способствовали приспособлению политического режима к реалиям и особенностям национального менталитета.

Поэтому на практике в советской политической системе действовали универсальные законы, разработанные в рамках обществоведческих наук на Западе, о деятельности заинтересованных групп и их роли в принятии политических решений. Специфика советской политической системы не отменяла действия этих универсальных законов, но адаптировала их к практике политического процесса.

Именно деятельность партийно-государственных групп как активных акторов политического процесса в СССР позволила политической системе функционировать в течение достаточно длительного времени и развиваться с достаточно высокой степенью эффективности. Однако внутренняя логика развития различных партийно-государственных групп в 1980;х гг. привела их к осознанию необходимости перераспределения сфер влияния и формированию новых правил игры в политической системе.

Таким образом, исследовав феномен партийно-государственных групп в СССН на этапе политической трансформации в СССР (1982 — 1991 гг.), мы установили, что эти группы имели свои осознанные экономические и политические интересы, которые необходимо было защищать. Следовательно, партийно-государственные группы можно рассматривать как один из элементов политической системы, имеющий свою логику развития. Степень воздействия таких групп на принятие политических решений была высокой, во многом определяющей. Поэтому мы объясняем распад политической системы СССР не как следствие деятельности внешнего фактора, который задал системе слишком сильный импульс, чем не просто вывел последнюю из состояния равновесия, но и разрушил систему. В то же время нельзя объяснить распад системы неспособностью её к развитию (переходу в новое качество), исключительно деградацией её структурных элементов. Как нам представляется, импульс системе был задан именно партийно-государственными группами, обладающими различными представлениями о преобразованиях (естественно, отражающих их интересы), активность групп, в свою очередь, вывела политическую систему из равновесия. Импульсы от различных групп оказались различными по силе и направленности: как конструктивными, так и деструктивными. В результате именно партийно-государственные группы, чьи политические и экономические интересы были опосредованно связаны с распадом политической системы СССР, задали ей такой импульс, который фактически разрушил систему.

Другими словами, системный политический кризис в СССР явился результатом влияния на процесс принятия политических решений определённых партийно-государственных групп, заинтересованных в изменении правил политической игры.

Таким образом, основная проблема диссертационного исследования, которая заключалась в выяснении причин обострения кризиса политической системы СССР и в предложении авторского видения проблемы и её решения, применяя конкретно-исторический подход к использованию научной методологии теории групп интересов, нашла отражение в работе и была решена.

Решение проблемы диссертационного исследования позволило проверить рабочую гипотезу о том, что именно борьба за осознанные политические и экономические интересы партийно-государственных групп оказала существенное влияние на процесс принятия политических решений, определяя вектор изменений в политической системе и реализацию тех или иных политических сценариев на данном этапе развития советского общества.

Таким образом, гипотеза, заявленная во введении, нашла подтверждение в ходе работы над диссертацией.