Метафорическая номинация (логико-гносеологический аспект)

Метафора как языковая форма отличается внутрикачественной и эункциональной 'Многоплановостью. Но не только это обстоятельство шределяет ее нынешний высокий статус в качестве предмета научного анализа. Существует закономерность: по мере расширения, углуб-гения и совершенствования научных представлений о сущности психи-геской деятельности человека прогрессирует уровень исследования) тдельных ее актов. Если в далеком прошлом высокая художественная действенность метафорической фигуры воспринималась как нечто та-[нственное и непостижимое, то в настоящее время это интереснейшее шление превратилось в активно и плодотворно изучаемую научную цэоблему. Если в древности и в не так уж далеком прошлом исследователи метафоры занимались главным образом описанием и классифи-:ацией различных ее формальных и функциональных проявлений-'-, то^ля современного этапа научной интерпретации метафоры характерна тенденция к теоретическому объяснению различных аспектов механиз-ia метафорического переноса имени, а также назначения метафори-сеских конструкций. Если в прошлом изучение метафоры в сущности >ыло монополией риториков и лингвистов, то сейчас мы вправе говомть о наличии комплексного, междисциплинарного подхода к исслер ованию метафоризации, который вообще свойственен науке о твор

См fonutd. И. м&Ър/юи г Paus,/939, p. В настоящее время метафора изучается представителями различных наук. См.: Зводская Т. Ф. К вопросу о метафоре. — Научные труды Новосибирского пединститута, 1978, вып. 125. Функционирование единиц разных уровней языковых структур, с. 77−87 — Гусев С. С. Метафора — средство связи различных компонентов языка наук. -Научные доклады высшей школы. Философские науки, 1978, № 2, с. 70−75 — Андреев АЛ. Художественный образ и гносеологическая специфика искусства. Методологические аспекты проблемы. — М., 1981, с. 175−180 — Елсуков А. Н. Метафора и фантазия в структуре честве^-. Последнее обстоятельство примечательно. «Новые возможности для плодотворных исследований как общетеоретического, фундаментального, так и прикладного характера открываются на стыке о различных наук, — отмечалось при оценке значимости интеграции современного научного знания в Отчетном докладе ЦК КПСС 25 съезду КПСС.

Наличие комплексного подхода к изучению метафоризации — не только частная деталь закономерного процесса интеграции научного знания. Такой подход может служить также веским аргументом в пользу соображений о целесообразности философских обобщений имеющихся сведений о природе метафорической формы, поскольку известно, что Философские обобщения в ситуации «фронтального», «синтетического» изучения того или иного явления действительности — многократно подтвержденная практикой научная необходимость.

На ту же мысль, на мысль об актуальности философских интерпретаций словесной метафорической формы, наводят нас некоторые данные отечественной филологической науки, где изучение метафоры является делом традиционным. Здесь, например, в последние годы детского мышления. Научные доклады высшей школы. Философские науки, 1982, № 2, с. 158−162- Величковский М. Б. Современная когнитивная психология. — М., 1982, с. 233−236 и др. ^ «Современный этап развития научного познания органически связан с признанием комплексного характера проблемы творчества», -отмечают, например, С. С. Гольдентрихт и Л. А. Пьянова. См.: Гольдентрихт, С.С., Пьянова Л. А. К вопросу об общей теории творчества. — Вестник МГУ. Сер. 7. Философия, 1983, Js 2, с. 52. Отчет ЦК КПСС и очередные задачи партии в области внутренней и внешней политики. — В кн.: Материалы 25 съезда КПСС. М., 1976, с. 72. сформировалось лингво-философские направление теории метафоры, представители которого занимаются вопросами семантики метафорических конструкции .

Причем характерно, что в работах такого плана в роли предмета исследования, как правило, выступает нешаблонная, выразительная или, как ее еще называют, поэтическая метафора. Зто понятно: ведь поэтическая метафора — центральная фигура выразительных средств языка, в то время как для описания и объяснения выразительного лексического фонда традиционные методы — лексикографический и дистрибутивный — по признанию специалистов, оказываются недоста-р точными. Здесь требуется выход в области других наук — в част5 ности, психологии, семиотики, философии, логики .

См.: Телия В. Н. Вторичная номинация и ее виды. — В кн.: Языковая номинация (Виды наименований) — М., 1977, с. 129−221- Арутюно-Еа Н. Д. Функциональные типы языковой метафоры. — Изв. АН СССР. Серия литературы и языка, 1978, т. 37, № 4, с. 333−343- Курмин-ская М. А. Об именах релятивной семантики в системе языка. — Изв. АН СССР. Серия Литературы и языка, 1979, т. 38, J§ 3, с. 245−260- Нитикин М. В. 0 семантике метафоры. — Вопросы языкознания, 1979, № I, с. 91−102- Телия В. Н. Семантика связанных значений слов и их сочетаемости. * В кн.: Аспекты семантических исследований. М., 1980, с. 250−319. р Рыжкина О. А. К вопросу о применении психо-лингвистического экспв' римента в семантических исследованиях. — Изв. Сибирского отделения АН СССР. Серия общественных наук, 1978, if? II, с. 127. ^ «Для развития. поэтики необходимо развитие «эстетического» материализма в самом языкознании',' - пишет В. П. Григорьев в своей рецензии на книгу западногерманского филолога М. Хардта «Поэтика и семиотика». См.: Григорьев ^Ji.HcizcLJllPoefitufiCLSemioii?.bas.

— 6.

Метафоричность как принцип художественного мышления, оснований на ассоциативности, семантические показатели метафоризации, юзникающие при переносе наименования с одного объекта на другой, l также при взаимодействии словесных значений в метафорической юнструкции, словесная метафора как иконический знак, метафора в гаучном познании — таков круг вопросов, уже получивших более или юнее глубокое освещение в современной отечественной философской гитературе^" .

Вместе с тем существуют и такие философские аспекты метафо-жзации, которыев сущности, нуждаются в первоначальном научном, юмыслении. С нашей точки зрения, их приемлемо было бы назвать югико-гносеологическими аспектами. В этой связи можно вести эечь, например, о сравнении и аналогии как средствах метафориза-щи, о роли так называемых обыденных понятий в процессе формирова-1ия художественного смысла словесных метафорических конструкций. платформе с этими гуманитарными дисциплинами, вбирало в себя их теоретический багаж и аппарат исследования" , — отмечает В.Н.Те-лия. См.: Телия В. Н. Вторичная номинация и ее виды. — В кн.: Языковая номинация /Вяды наименований/. М., 1977, с. 138. ^ См.: Бегиашвили А. Ф. Философия и поэзия. Философские проблемы поэтической речи. — Тбилиси, 1973, с. 25−37 — Вартазарян С. Р. От знака к образу. — Ереван, 1973, с. 167−176 — Сигнеева Р. В. Принцип метафоричности и его реализация в искусстве. — В кн.: Эстетика и жизнь. М., 1976, вып. 6, с. 188−209 — Гусев С. С. Метафора — средство связи различных компонентов языка науки. -Научные доклады высшей школы. Философские науки, 1978, № 2, с. 70−74 — Гусев С. С. Типы фундаментальной метафоры и общественное познание. — Ученые записки кафедр общественных наук вузов Ленинграда. Философия, вып. 19. Методология общественного по' знания. Л., 1979, с. 139−145 — Андреев А. Л. Место искусства в познании мира. — М., 1980, с. II8-I25 — Андреев А. Л. Художественный образ и гносеологическая специфика искусства. Методологические аспекты проблемы. — М., 1981, с. 176−177 и др.

Б отечественной литературе, насколько нам известно, до сих пор не появилось ни одного специального исследования о логическом содержании аналогии, реализуемой в ходе метафорического переноса голени, хотя отдельные гипотетические высказывания на этот счет I имели место .

Среди отечественных философских работ, посвященных сравнению, нет также ни одной, где бы рассматривались особенности сравнения как операции, обусловливающей метафоризацшо. Между тем диапазон возможного практического применения результатов логико-философского анализа метафорической номинации не ограничивается теоретическими потребностями философии и логики. Известно, в частности, что всем аналогиям естественного языка, независимо от конкретных условий их применения, присущ целый ряд инвариантных показателей. Поэтому научная информация о логике аналогии как умозаключения, применяемого для обоснования метафорической номинации, с успехом аджет быть использована языковедами, изучающими роль аналогии в развитии грамматических, морфологических и многих других элементов естественного языка, тем более, что специальные сведения о зугубо логической сущности неметафорических аналогий в языке весьр via приблизительны. Актуальность логико-гносеологического анализа основных мыслительных операций, на базе которых осуществляется акт метафоризации (аналогии и ее структурного подразделениясравнения) аргументируется также (поскольку речь в данной ситуации идет и о философском анализе мотивировок метафорического тер См.: Уемов А. И. Аналогия и модель. — Вопросы философии, 1962, В 3, с. 142- Васюточкин Г. О мышлении художественном и математическом. — В кн.:Содружество наук и тайны творчества.М., 1968, с. 373−383. См.: Блумфильд Л. Язык. — М., 1968, с.441−464- Никитина Ф. А. Влияние аналогии на словообразование. — Киев, 1973. иинообразования) и в связи с необходимостью выработки научных рекомендаций по регулированию метафорического способа терминообразо-вания, чрезвычайно распространенного в условиях современной терминологической «интеграции», бурного «экспорта-импорта» терминологии из одной научной области в другую, способа терминообразова-ешя, сопровождающегося подчас значительными семантическими и гносеологическими издержками*®-" .

Что же касается актуальности гносеологического анализа роли обыденных понятий в формировании художественного смысла метафорических конструкций (проблемы также практически неисследованной), го она, на наш взгляд, акцентируется насущными потребностями описания и объяснения природы так называемой «словесной живописи», вызывающей значительный научный интерес у филологов и эстетиков.

Исходя из приведенных выше соображений о научной неразработанности сущности аналогии и сравнения в операциях метафорического переноса имени, сущности функций обыденных понятий в формировании художественного смысла метафорических высказываний, об актуальности такого рода философских разработок, определяемой в первую очередь их практическим значением, диссертант ставит перед собой задачу исследования логических и гносеологических показателей указанных явлений природы метафорического.

Диссертант избирает также объектами исследования еще две научные проблемы: «Метафора как средство художественного отражения» В данном случае речь идет о различных злоупотреблениях метафорическими терминами — явлении, породившем обширную критическую литературу. См.: Стеблин-Каменский М. И. Изоморфизм и «фонологическая» метафора. — В кн.: Стеблин-Каменский М. И. Спорное в языкознании. Л., 1974, с. 74−80- Полторацкий А. И. Об использовании научной терминологии. — В кн.: Научно-техническая революция и функционирование языковмира. М., 1977, с. 178−187- Сапаров М. А. и «Метафора как средство научного познания». Целесообразность философской интерпретации данных тем в настоящее время можно аргументировать следующим образом. В первой связи речь идет о гносеологическом объяснении тех основных функций, которые метафора выполняет в искусстве слова. О функциях метафоры в искусстве слова имеется обширная отечественная литература, написанная специалистами по поэтике и стилистике отдельных авторов. Однако эта информация носит локально-контекстуальный характер и не вырастает до степени философских обобщений, что, разумеется, и не является недостатком литературоведческого объяснения фактов художественной речи. Философы же в данном случае ограничиваются указанием на изобразительную и оценочную функции метафоры, не входя в объяснение их сущности" *" .

С нашей точки зрения, существует единственно верный путь для всестороннего и плодотворного гносеологического решения вопроса э роли метафорических словесных знаков в художественной речи. Он состоит в том, чтобы рассматривать проблему, опираясь на имеющиеся сведения о сущности специфического предмета художественного познания и специфических средств его выражения. Попытку такого анализа диссертант предпринимает в соответствующем разделе диссертации и выражает уверенность в том, что материал этого раздела может быть использован в качестве методологической информации теми рчеными-филологами, которые занимаются изучением художественной летафорн как элемента индивидуальной поэтики и стилистики произведений художников слова.

Термины и метафоры. — Русская литература, 1979, В I, с. 102 119 и др. г.

См. напр.: Васин Е. Я. Семантическая философия искусства (Критический анализ). — М., 1973, с. 177.

Вопрос о роли метафоры в научном познании в настоящее время наиболее популярный и наиболее изученный вопрос философии метафоры. Б отдельных высказываниях и специальных работах С. С. Гусева, А. С. Литвиненко, Л. В. Уварова, М. Елена, Г. Клауса, И. Стаховой, И. Фонадя и других авторов анализируются различные проявления терминологической функции метафоры и назначение художественной метафоры в научном языке и познании1.

Вместе с тем совокупность основных теоретических положений по данной проблеме, уже опубликованных и, в сущности, не столь уж многочисленных, еще нуждается в определенном «гносеологическом» обобщении и развитии, в особенности в той ее части, которая характеризует роль художественных метафор в научном познании. Такую задачу и ставит перед собой диссертант.

Гносеологическая интерпретация терминологической функции метафоры в научном познании в настоящее время представляет, на наш взгляд, теоретический и практический интерес и является актуальной в ряду других попыток философского осмысления языковых выражений интегративных явлений научного познания, а также процессов формирования и вербализации нового знания. Гносеологическая трактовка функционального содержания художественной метафоры в научном познании представляется актуальной прежде всего как ме См.: Гусев С. С. Метафора — средство связи различных компонентов науки. — Научные доклады высшей школы. Философские науки, 1978, J'5 2, с. 70−74- Литвиненко А. С, Термин и метафора. — Ученые записки I ШЖШ. 1954, т. 8, с. 253−277- Уваров Л. В. Символизация в структуре научного творчества. -'В кн.: Творчество в научном познании. Шнек, 1976, с. 172- Клаус Г. Сила слова. Гносеологический и прагматический анализ языка. — М., 1967, с. 172−174;

Шок М, M&defy aruf trefapfiou Siact^tvi У. titona mef&fow ж T&cfeczew ромат'- casofa’s,.

970, с/'ф 3, S. K6- V691 MeYof/f-eb? fa тодологическая информация, объясняющая в целом и в частностях еще недостаточно изученные в причинно-следственном отношении факторы широкой распространенности и высокой действенности художественных метафор прежде всего в таких прикладных областях научного познания, каковыми являются обучение, популярная научная литература и научная публицистика.

Таким образом, новизна диссертации выражается в первую очередь в том, что автор избирает предметами исследования несколько либо вовсе неисследованных, либо малоисследованных аспектов природы метафорического знака. Обладают также новизной и выносятся на защиту следующие основные положения диссертации.

I. Поскольку доходчивость является непременным условием средств художественного отражения1, в роли предметно-логической основы художественной речи (и, естественно, всякой художественной метафорической конструкции, в частности) выступают не научные, а обыденные понятия. Природа обыденных понятий, формы отражения действительности, сравнительно с научными понятиями более близкой к представлениям, обусловливает процесс образно-речевой конкретизации, понятийный механизм которой основан на совмещении и ограничении понятий и которая в наиболее характерной форме выражается на уровне выразительных и изобразительных средств языка, как наcf-ea Р/гоиг1,и, ft* 3&.

Существуют различные способы объяснения доходчивости как непременного условия содержания художественных произведений. Некоторые ученые делают это, например, с позиций теории информации. См.: Бирюков В. Ф. Эмоции и эстетическое восприятие. — Вестник МГУ. Серия 7. Философия, 1982, JS 2, с. 25. пример, это имеет место в художественных метафорических конструкциях. Б художественных метафорических конструкциях наглядная образно-художественная речевая конкретизация возникает лишь тогда, когда основу сопоставления субъекта и предиката сравнения составляют наглядные признаки.

2. Назначение сравнения в качестве мыслительной операции, реализуемой в актах словесной метафоризации, состоит в том, чтобы определить мотивировку для переноса имени с одного денотата на другом. Поскольку же эта мотивировка выражает качественное сходство денотатов, то она не может быть высказана в форме отрицательного высказывания. Операционный состав сравнения, используемого при метафорическом переносе имени, либо исчерпывается одним качественным отождествлением, либо слагается из качественного и количественного отождествления одних и тех же данностей. В пределах художественных метафорических конструкций характеристика интенсивности качественных показателей референта метафорического обозначения посредством положительного сравнения их с соответствующими показателями предиката сравнения есть способ выражения вербальным путем количественных элементов эмоционально-эстетических оценок.

3. По качеству переносимой информации аналогия, используемая в актах метафорического переноса имени, представляет собой аналогию отношений (в данном случае переносится отношение между содержанием денотата словесного обозначения и его именем — отношение обозначения). По качеству основания переноса аналогии, используемые в актах метафорического переноса имени, подразделяются на два типа: атрибутивные и пропорциональные. В первом случае основание покоится на сходстве двух денотатовво втором случае — на подобии отношений «внутри» двух пар денотатов. В свою очередь атрибутивные и пропорциональные-метафорические аналогии подразделяются на ряд разновидностей в зависимости от характера еще более конкретных обстоятельств формирования основания.

4. Популярное в научной литературе положение «художественная метафора есть свернутое художественное сравнение» не может быть синонимировано выражением «всякая художественная метафора есть свернутое художественное сравнение». Художественная метафора легко синонимируется художественным сравнением в том случае, когда содержание сопоставления составляют конкретно-чувственные признаки вещей. В том же случае, когда содержание сопоставления составляют субъектно-объектные характеристики, выражение этого содержания в форме художественного сравнения, как правило, весьма затруднительно. Для языковой объективации такого рода сложных оснований сопоставлений художественная метафора наиболее оптимальная форма в силу своей семиотической экономичности. Логико-синтаксическая структура художественного сравнения позволяет только проконстати-ровать сходство, на котором покоится художественный образ, без дальнейшего «развертывания» художественного образа в других 11 этапах" его индивидуализации. Явление «развертывания» простейших художественных метафорических конструкций в более сложные художественные образы основывается на характерной логико-грамматической особенности основных разновидностей метафорических конструкцийатрибутивных (метафорическое слово — имя прилагательное), субстантивных (метафорическое слово — шля существительное), предикативных (метафорическое слово — глагол или отглагольная форма) — их способности к чрезвычайно широкому диапазону сочетаемости со знаменательными и незнаменательными словами языка, которая является след-)твием назначения прилагательных, существительных и глаголов -1ести основную нагрузку по вербализации вещей, их свойств и отношений. Способность художественных метафорических конструкций к дальнейшему усложнению — второе семиотическое преимущество художественных метафор перед художественными сравнениями.

5. Художественная метафора как реалия научного познания интенсивнее всего используется в научном обучении, научной публицистике, научно-популярной литературе. Здесь художественная метафора выступает в роли катализатора усвоения научной информации (поскольку по своей природе способна вызывать эффект эмоциональной активации), в роли способа «опрощения» труднодоступных для первичного понимания научных положений, в роли средства языковой вербализации различных компонентов научных убеждений и научных оценок.

Методологической основой работы над темой диссертации служили принципы марксистско-ленинской теории познания, положения диалек-тико-материалистической философии естественного языка, марксистско-ленинской теории художественного познания. Касаясь вопроса методики использования эмпирического материала, автор заранее оговаривается, что для конкретного анализа будут привлекаться самые простые метафорические конструкции, состоящие из двух-трех знаменательных слов. В этой связи диссертант полностью разделяет точку зрения польского исследователя метафоры Е. Пельца, который указывает на то, что анализ более сложных метафорических конструкций не вносит ничего нового с теоретической точки зрения, так как сложные метафорические конструкции в конце концов сводятся к двум или нескольким «парным отношениям» «.

Существует художественная и нехудожественная метафоризация. По своим основным показателям они одинаковы. Однако художественная метафоризация как более содержательное проявление творческого ха.

I Ре? с У. tfasjoyoifrcttu’e Je/r?cr/ifycz/tyc/> do гшу-вру.

J^cra Mefef^vy* Pio?&/tfv fezirc' рактера естественного языка предоставляет, естественно, и больше возможностей для философского исследования.

Исходя из этих соображений, при исследовании логических и гносеологических показателей метафорического перекоса имени диссертант счел необходимым основное внимание обратить на художественную разновидность метафоризации.

В научной литературе отмечается, что «знаковая ситуация характеризуется сложной совокупностью таких реально существующих элементов как субъект (адресант и адресат), объект (денотат, десигнат, референт) и знак (знаковые системы), а также многообразными закономерными взаимосвязями между ними» «. Автор стремился давать философский анализ метафорической номинации, ориентируясь именно на такую многоаспектную, диалектическую трактовку знаковой ситуации.

Природа избранной темы обязывала также автора обращаться в. целях исследования к сведениям нескольких научных дисциплин.

1 Ким В. В. Знаковая ситуация и процесс общения. — В кн.: Ленинская теория отражения. Вып. 10: Отражение и язык. Свердловск, 1980, с. 47−48.

Поскольку основные выводы настоящего исследования сформулиро-аны в разделе «Введение», в разделе «Заключение» мы по традиции оснемся лишь двух вопросов: вопроса о формах использования мате-иала и результатов исследования и вопроса о возможностях науч-эго объяснения метафоризации, не реализованных в работе.

Материалы диссертационного исследования могут быть использовал как методологическая информация специалистами, занимающимися зучением явления «словесной живописи», проблемами поэтики художе-гвенных текстов.

Ввиду того, что по своей логической сущности аналогия, реали-'емая на уровне метафорического переноса имени, родственна дру-м языковым аналогиям /грамматическим, фонетическим и т. д./, пред-¦женное нами описание логической структуры метафорической аналогии жет быть использовано для определения логического механизма дру-х языковых изменений, осуществляемых на базе аналогизирования.

Работа указывает также на целесообразность использования в лях изучения аналогий языковых форм понятийного и символического парата современной теории научной аналогии.

Шводы исследования, а также их аргументация, касающиеся роли-дожественной метафоры в научном познании, могут быть использовав целях совершенствования методического уровня преподаватель-эй и лекционно-пропагандистской деятельности.

Содержание работы не исчерпывает, конечно, всех возможностей ализа логических и гносеологических показателей метафоризации.

С учетом того, что всякое художественно-метафорическое выра-ше есть оценочное высказывание, представляет научный интерес^{смотрение} семантики художественного метафорического вцсказыва-i в связи с проблемой логики эстетических оценок.

Сущность метафорической аналогии дает повод для размышлений ще в одном плане.

В настоящей работе мы рассматривали ее лишь на уровне совре-генной культуры мышления, который характеризуется высокоразвитой пособностью к абстрагированию и сопоставлению, осознанием лич-:остью себя в качестве особого феномена — субъекта познания. Но: истории человечества был период, когда люди еще не были способы осознавать себя таковыми, когда в их сознании царствовала идея б абсолютной тождественности между всеми проявлениями природной тихии и когда люди вследствие ©-того еще не были способны к глу—окой и широкой дифференциации качественных проявлений окружающей: ействительности. В эту эпоху, эпоху синкретизма мышления, приро-:а метафорической номинации отличалась от современного ее качест-а. Наиболее явный тому свидетель — антропоморфная метафорическая налогия. Осуществление этой операции современными людьми сопро-ождается сознанием условности описания дочеловеческой сущности неорганической и органической/ в языковых определениях человече-кой сущноати. Поэтому здесь переносится только имя.

Человек синкретического мышления, осуществляя акт антропомор->ной номинации, непосредственно переносил показатели человеческой изической и психической организации на область проявлений дочело-еческой природы, т. е. в логическом плане поступал примерно так, ак поступают современные ученые, конструируя научные аналогииэкстраполировал сами свойства и отношения. Естественно поэтому, :то по своей логической структуре такая метафорическая антропомор-еая аналогия должна отличаться от современного ее вида и требует: зучения.

Очевидно, что в эпоху синкретического мышления определенными юбенностями обладали и другие формы метафоризации, которые бы-| бы целесообразно рассмотреть в свете имеющейся научной инфор-щии о логическом становлении субъекта.

Метафорические выражения могли бы быть плодотворными предме-1ми исследования и как семантические конструкции со своеобраз-зм соотношением логических и грамматических категорий. В этой шзи диссертант пользуется случаем поставить проблемный вопрос: >чему непереосмысливаемое значение двухчленной метафорической шструкции в подавляющем большинстве случаев выражается словом, ?носящимся к категории имени существительного?

Автор настоящего исследования считает также необходимым отме-1ть, что, с его точки зрения, изложенная в диссертации философ-сая трактовка преимуществ художественной метафоры перед художественным сравнением не является не только исчерпывающей, но и действенной моделью философского объяснения проблематики.

Мы считаем необходимым отметить также следующее.

Природа метафорической формы /в частности, художественная ме-афора/ характеризуется наличием таких аспектов, которые, пред-гавляя интерес для гносеологии, теоретической эстетики, в то же ремя фактически недоступны для серьезных философских оценок без вращения к естественно-научному описанию их сущности. В данном лучае возникает ситуация, когда уровень философского анализа редмета исследования находится в непосредственной зависимости т содержательности его естественно-научного истолкования.

Например, эмпирически очевидно, что ограничение понятий /парти-уляция/, имеющее место в пределах метафорической конструкции, сть предпосылка для актуализации пластических возможностей лек-ических значений — элементов названной конструкции. Этот фактдно из проявлений логического закона об обратной зависимости гежду содержанием и объемом понятия. Объяснить же сущность зависимости между партикуляцией понятий и сопровождающим этот акт увеличением «пластической» информативности высказываний /а такое >бъяснение оказало бы большую услугу теории метафоры, философии (лова/ не представляется возможным без привлечения сведений о физиологическом механизме партикуляции.

Между тем, во всех известных автору печатных высказыванияхпециалистов-физиологов по этому вопросу подчеркивается, что их ючку зрения следует рассматривать лишь как достоверное предпо-гажение.

Ощущается также недостаточность-'естественно-научных сведений, шеющих отношение к прагматической функции метафорической формы, i также ее функции как «уплотнителя» информации.